— В самом деле? — переспросил начальник аврората. — Мисс Шервуд, примите мою благодарность. Но, господа, не надо все-таки совсем уж уничтожать нашу репутацию. Я распоряжусь, чтобы любая информация, касающаяся мисс Шервуд, тут же попадала ко мне. Авроры умеют быть благодарными. А я лично напомню парням, благодаря кому их вылечили.
Петунья смущенно улыбнулась. Ее взгляд упал на лампу, которая все еще стояла на столике у камина.
— Ой, — сказала она, — а чья она, кстати? Сэр, такие лампы дорого стоят. К тому же эта может быть памятной вещью. Как у моей мамы. Знаете, она хранила лампу даже после того, как разбился абажур. Я недавно смогла ее отреставрировать. Просто необходимо вернуть ее хозяевам.
— Да-да, вы совершенно правы, — тут же согласился начальник аврората, — грабить магглов недопустимо. Ребята, выясните, где этот олух взял лампу, и верните ее владельцам.
— Будет сделано! — рявкнули авроры.
Принц в полном шоке переводил взгляд с одного оратора на другого. Его вкратце ввели в курс дела.
— Кошмар какой! — возмутился зельевар. — Майкл совершенно прав. Чаша работы мисс Шервуд, которую оплатил лорд Малфой, позволяет мне готовить зелья более высокого качества. Я могу прочитать лекцию о свойствах стекла с добавлением крови единорога. И о том, чем опасна работа с ним для мастера. А флаконы мисс Шервуд делает для нас совершенно бескорыстно. Она очень талантлива, и я уверен, что мы увидим настоящие шедевры, которые она создаст.
Моуди и Уизли увели, а остальные переместились на Диагон-Аллею. Там уже было настоящее столпотворение.
— Жива! Жива наша девочка! — крикнула миссис Кэррингтон, как только увидела Петунью. — Не смейте обижать нашу мисс Шервуд!
— Спокойно! Спокойно! — воспользовался Сонорусом глава ДМП. — Не волнуйтесь! С мисс Шервуд все в полном порядке! Сейчас будут даны объяснения!
— "Ежедневный пророк"! Как вы прокомментируете аврорский произвол, мистер Скримджер?
— "Ведьмополитен"! Мисс Шервуд! Все ведьмы магической Британии беспокоятся о вашем здоровье! И очень интересуются вашими новыми работами. Серия "Зимний лес" будет продолжена? И планируете ли вы что-то новенькое ко всем праздникам? Не только ко Дню святого Валентина?
— "Вестник зельеварения"! Скажите, вы планируете воссоздать известные шедевры Сигрейвов?
Петунья испуганно уцепилась за Шаффика и Принца. Такого напора она не ожидала.
Начальник аврората и глава ДМП стали давать пояснения. К Петунье протолкались Кэррингтоны и Фортескью с кофе и бренди. Сверкали вспышки колдокамер.
— Ишь, додумался — на девчонку нападать! — слышалось из толпы. — Знаем, что таким надо! А этот Уизли...
— Он за ней следил еще летом, — делилась воспоминаниями продавщица мадам Малкин, — такой ужас! Мерзкий тип этот Уизли, вот что я вам скажу. А ведь женатый человек.
— А что жена? Если такая красотка, да еще талантливая и при деньгах...
— Так у нее родители магглы и сестренка в Хогвартсе учится, — сказал еще кто-то, — наверняка содержать приходится.
— Да какие там деньги! На одном материале разоришься! — махнула рукой мадам Малкин. — Но как благодаря мисс Шервуд наша аллея преобразилась. Такая красота!
— Точно, точно! Красота! А ведь и для Мунго работает! И когда успевает!
У Петуньи кружилась голова. Домой ее доставил мистер Принц. Вместе с тортом от Фортескью, конфетами, лимонадом, вином, элем и еще кучей всего.
— Пусть отоспится, — сказал он потрясенным Эвансам, — потом за своим артефактом сходит. Я ей зелья дал. А это все от благодарных клиентов. Надо будет вам сигналку какую на дом установить. Но это потом. Пусть спит.
— Конечно, — сказал мистер Эванс, — сейчас уложим. Бедная наша девочка!
На следующий день Петунья осталась дома. Просто потому, что проспала. Мистер Эванс уже ушел на работу. Миссис Эванс заварила свежий чай и выставила на стол паштет и копченую рыбу.
— С ума сойти, сколько всего, — сказала она, — мистер Принц сказал, что это от твоих клиентов.
— Я ведь много делаю для владельцев магазинов, — ответила Петунья, — и вообще всех знаю, кто на Диагон-Аллее торгует. Они очень милые люди.
— Тут еще эту вашу колдовскую газету доставили. Даже читать жутко. Туни, мы с отцом очень за тебя волнуемся.
— Ничего, мама, за меня сам начальник аврората заступился. И глава Департамента Магического Правопорядка.
— Так-то оно так, дочка. Да только от мелких сошек тоже много чего зависит. Никогда не стоит недооценивать мелкую гадину. Такая не постесняется в спину ударить. Или еще чего.
Петунья набросилась на еду. Есть хотелось зверски. Миссис Эванс налила себе чаю и с улыбкой смотрела на дочь.
-Какая ты у меня красивая! — сказала она. — Знаешь, я даже переживала, что тебе непросто будет. Хотя внешность тоже не гарантия. А иногда и мешает. Но мне нравится, как ты теперь выглядишь.
— Ой, совсем забыла! Сейчас вернусь в лес и заберу свой кулон. Ни к чему соседей пугать. И животных своих проведаю. Я вчера не вернулась, они точно волнуются. Они же у меня волшебные.
— Сейчас соберу гостинцы твоим питомцам, — кивнула миссис Эванс. — Передавай им привет.
— Обязательно. Где там газета?
— А вон там, в гостиной лежит. Я прикрыла журналом, чтобы в глаза не бросалась.
"Ежедневный пророк" впечатлял. Ушлые журналисты взяли интервью у большинства обитателей Диагон-Аллеи. Похоже, что Моуди сумел достать почти всех, включая Олливандера, который был несколько не от мира сего и обычно ни на кого не обращал внимания, если речь шла не о волшебных палочках и их составляющих. Похоже, что нечто темно-магическое бравый аврор пытался найти даже в кондитерской Фортескью. Кошмар! Наверное, раньше торговцы не жаловались именно потому, что многие ингредиенты действительно могли оказаться в списке запрещенных. Да и мало ли, какие чары они использовали, чтобы уберечься от воров и недобросовестных покупателей. А теперь всех прорвало. Еще бы! Ничем не спровоцированное нападение на юную мастерицу, которая делала для всех красивые и нужные вещи. Интервью с Шаффиком. С Принцем. Благодарность от аврората и ДМП. Ничего себе! Оказывается, даже самого Моуди лечили зельем из тех запасов, что Принц держал во флаконах из драконьего стекла. А то лишился бы, паразит, ноги. И он после этого...
Петунья очень захотела проклясть мерзавца чем-нибудь покрепче. Даже жалко, что она таких проклятий не знает. Ничего, научится.
Но стоило уже отправляться в лес, сделать еще несколько пар бокалов. В окно постучала сова. Еще одно письмо?
Мистер Риддл предлагал встретиться и поговорить. А почему бы и нет? И она написала короткую записку с согласием.
Сова вернулась довольно скоро. К новому письму прилагалась небольшая пластинка на шнурке.
"Это порт-ключ в Малфой-мэнор. Вам абсолютно нечего бояться, лорд Малфой дает вам гарантии неприкосновенности. Я бы не решился пригласить вас в чужой дом, но на Диагон-Аллее мы с вами привлечем всеобщее внимание", — значилось в записке.
Петунья подумала, но решила, что отказываться будет глупо. К тому же после вчерашнего к ней действительно будет приковано всеобщее внимание, нормально поговорить просто не получится. Стоило наведаться в домик, переодеться в приличную мантию, а потом уже отправляться в гости. Малфой-мэнор, с ума сойти! Зато, возможно, увидит знаменитых павлинов.
Сказано-сделано, и вот Петунья уже активирует присланный порт-ключ. Ее перенесло прямо к воротам самого настоящего замка. Сказочного замка с белоснежными стенами, высокими башнями и изящными галереями. Хогвартс на этом фоне смотрелся несколько грубовато. Ворота гостеприимно распахнулись. И Петунья пошла по расчищенной от снега дорожке к высокому крыльцу.
Ее встретил домовик в накрахмаленной наволочке с вышитым гербом.
— Мисс Шервуд! — пропищал ушастик. — Вас ждут!
Ждали ее в небольшой комнате, обставленной роскошной мебелью. Навстречу поднялись оба Малфоя и мистер Риддл.
— Счастлив, что вы согласились, — наклонил голову Риддл.
— Разве можно отказаться от приглашения в Малфой-мэнор, — слегка улыбнулась Петунья. Все-таки она волновалась.
— Прошу!
Ее усадили в кресло. На низком столике появился поднос с кофейным сервизом.
— Мисс Шервуд, — мистер Риддл проследил за тем, как домовик разливает кофе, — я буду несколько прямолинеен. И заранее прошу меня за это извинить. Надеюсь, вы понимаете, что вчерашнее нападение на вас было неслучайным? И обвинение также неслучайно было настолько нелепым и даже смехотворным?
— Думаю, да, сэр, — ответила девушка, — но я все равно ничего не понимаю.
Он кивнул и отпил глоток кофе.
— Видите ли, Моуди, конечно, фанатик и психически неуравновешенный человек. Но даже у него хватает мозгов, чтобы не бросаться на известных и значимых персон. Именно поэтому на его выходки долгое время смотрели сквозь пальцы. Ваш, с позволения сказать, "арест" был нужен для того, чтобы вас напугать. Думаю, что если бы вы согласились пойти за ним, надеясь, что все разъяснится, то вас бы грубо обыскали и допросили с Веритассерумом. Вы знаете, что это такое?
Петунья испуганно кивнула.
— А если бы вы попытались активировать порт-ключ в свою мастерскую, то он точно так же, как попал в Мунго, попробовал бы увязаться за вами. Вряд ли у него бы что-нибудь вышло, но вы были бы напуганы. И боялись бы за родителей.
— Но ведь он мог выследить меня дома... — пробормотала Петунья.
— Безусловно, мог. Но ему было необходимо, чтобы "арест" произошел при свидетелях. При ваших друзьях. А потом взял бы с вас клятву о неразглашении. А ваша репутация, увы, сильно бы пострадала. Помните? То ли он украл, то ли у него украли...
Петунье стало дурно. Гадость какая!
Абраксас вздохнул.
— Может быть, бокал вина? — спросил он.
Петунья покачала головой.
— Спасибо, нет. Я даже подумать не могла, что может случиться что-то подобное. Хотя...
— Вы же довольно тесно общаетесь с Принцем и Шаффиком, — заметил Риддл, — они не могли не намекнуть вам, что ваш талант, да еще связанный с именем Сигрейв, не может не привлекать внимания. Талант надо оберегать. Холить и лелеять. Всячески способствовать его развитию. А еще его очень хочется взять под контроль. А это может его убить. Ведь если начать ограничивать Мастера или будущего Мастера, то он выгорит.
— Да, мы об этом говорили, сэр. И я знаю, что при существующих законах запрещено или сильно ограничено почти все. Если бы чиновникам не надо было лечиться, они бы и Мунго закрыли.
Малфои переглянулись.
— Так и есть, — согласился Абраксас.
Риддл придвинул Петунье сахарницу, но она покачала головой и отпила кофе. Напиток был сварен изумительно.
— Попытки ограничить или загнать магию в какие-то рамки были всегда, — сказал Риддл, — но самые дикие законы приняты после войны с Гриндевальдом. Уж очень немецкие маги напугали обывателей. По идее, прошло достаточно времени, чтобы истерия пошла на убыль, но этого почему-то не происходит. Что несколько странно.
— Вы говорите про темную магию? — спросила Петунья.
— А что вы думаете по этому поводу? — спросил Риддл.
— Я не являюсь специалистом в этих вопросах, — ответила Петунья, — но мне не нравится, когда что-то запрещают, даже не разобравшись. При этом, насколько я знаю, некоторые ритуалы могут спасти жизнь. А трансфигурацию, которая насильно изменяет форму живого, изучают в Хогвартсе. Я вообще не понимаю этого разделения. Разумеется, если причиняется вред, то в этом нет ничего хорошего. Но кто будет определять меру вреда и пользы?
— Вы только что наговорили достаточно, чтобы вас взяли на заметку, — усмехнулся Абраксас, — хотя это всего лишь здравый смысл. Фанатики, как бы им этого не хотелось, не могут расчленить магию. При этом, допуская, что без некоторых вещей не обойтись, они "позволяют" изучать какие-то разделы. Причем в очень урезанном виде. За собой они оставляют должность контролеров. А магия или есть, или ее нет. Ее невозможно контролировать.
— Совершенно верно, — кивнул Риддл, — обывателям это кажется нормальным. Большинство из них пользуются только бытовой магией. Все остальное внушает им страх. Они готовы согласиться на этот контроль. Ведь им терять нечего.
— Но ведь многие боевики перестают себя контролировать и действительно могут быть очень опасны? — проговорила Петунья.
— Да, это факт, — согласился Риддл. — Кстати, такое увлечение боевой магией в ущерб всему остальному тоже проявилось после войны с Гриндевальдом. Этакая гонка вооружений. Сторонники тотального контроля превращают себя в монстров во имя неких возвышенных идей, а их противники стараются защититься. В пример можно привести того же Моуди. Он опасен для окружающих, но себя считает этаким воином Света, спасающим мир от "злобных темных магов". Даже если этот маг — милая девушка, увлеченная красотой и создающая замечательные вещи. Вы внушаете этим типам страх просто потому, что они вас не контролируют. Не могут влезть вам в голову, внести туда свои закладки. Привязать вас клятвами и заставить не развиваться и творить, а штамповать что-то им на потребу.
— Закладки? — переспросила Петунья. — Вы говорите "закладки"? Скажите, пожалуйста, насколько это опасно?
— Вы столкнулись с чем-то подобным? — насторожился Риддл.
— Не я сама, — Петунья на мгновение прикусила губу, но все-таки решилась. — Понимаете, речь идет о моей младшей сестре. Лили очень избалованная девочка. Но раньше она не была нетерпимой. У нас были кое-какие конфликты. И... я попросила мистера Принца наложить на нее кое-какие заклинания. Просто... просто чтобы она не выслеживала меня и не устраивала скандалов. И вот мистер Принц и упомянул эти закладки. Причем сказал, что они очень грубые, даже топорные. А ведь Лили бывает только в Хогвартсе и дома. Ну, еще за покупками к школе ездит. И все.
Мужчины переглянулись.
— Вы уверены? — переспросил Абраксас.
— Так сказал мистер Принц, а я в таких вещах не разбираюсь. Но зачем мистеру Принцу выдумывать?
Риддл побарабанил пальцами по подлокотникам кресла.
— Должен заметить, что это уже слишком, — сказал он, — даже странно, что Принц еще не бьет тревогу. Хотя... он может и не знать всех последствий. Все-таки это не самая распространенная информация. Мисс Шервуд, я благодарен вам за эти сведения. Это многое объясняет. Ментальная магия — очень тонкая наука. Можно считать воспоминания человека — это называется Легиллименция. Если тот, кого читают, сопротивляется, то ему можно буквально выжечь мозг. Окклюменция позволяет закрыть свои воспоминания от считывания. Она требует очень большой концентрации и долгих тренировок. Вершиной мастерства считается способность создавать ложные воспоминание. Есть заклинание Обливейт. Его часто используют на магглах, которые становятся случайными свидетелями колдовства. Оно просто удаляет кусок памяти. Тут тоже надо действовать осторожно, чтобы не навредить. Неумело наложенный Обливейт полностью лишает человека памяти. А вот закладки... Они могут изменить личность. А грубо наложенные — эту личность разрушить. Сами понимаете, что это значит.
