Николай I - попаданец - Книга 1

Мы обратились сразу к четырем самым крупным организациям, предложив им свою помощь. После Наполеоновских войн и сокращения армии, на наших складах скопилось огромное количество оружия. Часть из него была законсервирована в резерв, но более устаревшие образцы пошли на продажу по бросовым ценам, в основном в Южную Америку, где как раз шла освободительная война. Так, что подарив несколько тысяч ружей ирландцам, не делало нас беднее. Хотя они так же получили деньги для обучения и транспортировки добровольцев. Наша помощь подняла ирландское подполье на качественно новый уровень. Тем более, что их тренировали наши офицеры.

Я не рассчитывал, что удастся скрыть нашу поддержку. Наоборот, все затевалось именно для того, чтобы англичане узнали, откуда ноги растут и почему вдруг в Ирландии стало неспокойно. А через год в Ирландии действительно стало неспокойно. Не настолько, чтобы это угрожало британскому владычеству, но достаточно, чтобы отвлечь дополнительные силы и ресурсы на противодействие партизанской войне. Ирландия не стала для бриттов Кавказом, но крови попортила немало.

Все ирландские подполья, к которым мы обратились, согласились получать нашу помощь, что очевидно, так как мы предоставляли ее бесплатно и без каких-либо условий, надеясь лишь на личную инициативу и мотивацию подпольщиков. Для обучения добровольцев были закуплены с десяток уединенных ферм, где будущие партизаны проходили этакий курс молодого бойца. Помогали им в этом несколько бойцов диверсантов из Пятого отделения. Опыт партизанской войны в России был огромным и офицеров, которые помогали изгнать самого Наполеона, имелось в избытке. И этот опыт оказался очень кстати, особенно после его отшлифовки под руководством генерала Соколова.

Начало стало довольно скромным. За первые полгода набралось две сотни добровольцев, которых после обучения небольшими партиями засылали в Ирландию. Сделать это оказалось довольно легко, ибо некоторые из ирландских иммигрантов возвращались назад, на родину. Так как поток в ту и другую сторону Атлантического океана составлял тысячи человек, переброска нескольких сотен выглядела обыденно. Таким же образом переправлялось и оружие, в том числе и для местной братии. Как-никак, а Ирландия остров и полностью перекрыть все побережье нереально. Поэтому небольшие, но быстроходные шхуны или бриги имели очень хорошие шансы доставить оружие назаметно.

Все эти усилия привели к тому, что ирландское подполье обрело второе дыхание. Оружие и добровольцы стали хорошим катализатором. И вскоре нападения на английские гарнизоны и засады на небольшие отряды солдат стали обыденными. Партизаны не обошли вниманием и административные центры, захватывая британских чиновников и сжигая архивы. Лондон отреагировал ожидаемо, а именно прислал подкреплений и ввел в некоторых местах комендантский час. Но, как и всегда в случае террора, ответные меры задевали и гражданское население, которое становилось все более недовольным британским владычеством. Что в свою очередь увеличило ряды партизанского движения. То есть англичане получили то, что до сих пор они так старательно делали нам. Вдобавок, успех партизанского движения в Ирландии увеличил количество добровольцев и в США, ибо успех — это великий мотиватор. При этом вложения империи оставили пять тысяч ружей и пятьдесят тысяч рублей в год. Не в пример меньше, чем обошлось Соединенному Королевству усилие, чтобы остаться соединенным.

Британцы довольно быстро узнали, кто помогает ирландцам, и направили соответственную ноту в Москву*. Но, так как ни один русский не воевал на изумрудном острове, а ружья мы продавали всякому, кто соглашался их купить, мы с негодованием отвергли эти обвинения. Тем более, что поставленные ружья были австрийского производства*. Подобная нота была послана и в Вашингтон, с требованием прекратить деятельность ирландского подполья, что не способствовало взаимопониманию между соседями по Атлантике.

Дабы подкрепить свои угрозы действием, в Балтийское море вошел Британский флот в двадцать линейных кораблей, что не случалось со времен Наполеоновских войн*. В воздухе запахло войной и казалось, что наихудшие опасения генерала Дибича начинают сбываться. Но, как и за два года до этого, у Англии не оказалось союзников готовых ее поддержать. Мы же, сидя тихо и не вмешиваясь в ничьи дела, имели ровные отношения с большинством европейских стран. А воевать с нами, не имея сильной сухопутной армии, было бессмысленно. За десять лет реформ, империя стала менее зависима от экспорта и прижать нас одним лишь флотом, надеясь на экономическую блокаду, было не реалистично. Да и другие европейские страны, торговавшие с нами, воспротивились бы такому шагу, ибо это напрямую било по их карману. В итоге начались закулисные переговоры, по результату которых мы обязались не продавать оружие и вообще не оказывать какой-либо помощи ирландцам, а британцы обязывались прекратить поддержку кавказских повстанцев. Мы требовали так же прекратить антироссийскую агитацию в Стамбуле и Тегеране, но британцы ответили, что они за султана и шаха не в ответе. Так что, несмотря на мирный исход, холодная война XIX века продолжалась.

Глава 39.

— Ну, Андрейка, готов уже? — крикнула мать из сеней. Андрейка, курносый мальчуган с вихром русых волос, разглядывал себя в ведре воды. Но вода плохо передавала отражение, тем более, что в комнате было немного сумрачно. Тут мать появилась на пороге и уже строго сказала:

— Андрей, пошли, опоздаем же. — Андрей с неохотой отошел от ведра. Шутка ли, не каждый день получаешь новые сапожки и рубаху. Вернее до сего дня паренек ни разу и не одевал новых, донашивая старые за старшим братом. Но сегодня было первое сентября, первый день школы.

Что такое школа Андрей знал от соседа Алешки. Алешкин отец был купцом и держал лавку скобяных товаров. Он и определил Алешку в школу, дабы сын научился грамоте и цифери. Ибо, как важно говорил сосед: 'без этого в нашем деле никак'. Вот и хвастался Алешка, как ему хорошо в школе и какие у него учителя важные. Да и сам он не промах, евон как числа быстро считает, и Писание, что у отца в кабинете, по слогам читать умеет. Про Писание Андрейка с друзьями не особенно верил, хотя Алешка и божился, что все — правда. Но вывески он все же довольно бойко читал, тут уж не поспоришь.

А последней зимой вышел указ об обязательном образовании для детей до двенадцати лет. Хотя слово 'образование' давалось Андрейке нелегко, было в нем что-то значительное, от чего парень чувствовал себя более взрослым, что ли. За лето он научился его произносить, так как с соседскими мальчишками они все лето проспорили, каково им будет в школе. Хотя отец и мать в школе не учились и отец умел писать только свое имя, поступлению сына в школу он не препятствовал. Во-первых, за такое полагался штраф в двадцать рублей, а во-вторых, может младшенький в люди выбьется.

На улице оказалось многолюдно. Мальчишки и девчонки тащились за родителями, так же как и Андрейка за своей мамой. Здание школы, недавно построенное, для маленького паренька показалось громадным. Здание выглядело без изысков — простое двухэтажное строение из кирпича с большим плацем перед фасадом. Именно на плацу и собрались родители с будущими учениками.

На небольшой балюстраде у входа в школу их приветствовал директор школы Поплавский Сергей Васильевич и группа из двадцати учителей. Господин директор был отставным капитаном и видимо с тех времен и приобрел громовой свой голос.

— Господа, — обратился он к присутствующим, хотя большинство родителей составляли мамы. — Благодарю вас за то, что вы доверили нам ваших детей. Будьте уверенны, что они попали в надежные руки. — Особым красноречием бывший капитан не отличался, поэтому буквально через минуту он закончил свою речь. — Объявляю учебный год отрытым, господ учеников попрошу пройти вовнутрь.

Мать торопливо перекрестила Андрейку и, поцеловав, сказала:

— Иди, сынок. Паренек, которого уже дожидались в сторонке приятели, порскнул от мамы и побежал к ним. Так и не оглянувшись, он переступил порог школы. Мать же провожала его взглядом, пока он с товарищами не исчез в кирпичном прямоугольнике школы. Вздохнув, она повернулась и присоединившись к группе соседок по улице, пошла домой.

Глава 40.

Еще в начале 1838 года мы приняли закон об обязательном трехлетнем образовании. На основании этого закона, все подданные империи в возрасте от семи до двенадцати лет, были обязаны посещать начальную школу, невзирая на пол и религию. Желающие продолжить свое образование могли перейти в среднюю школу. Пока Россия оставалась в основном крестьянской страной, популярность образования оставалась низкой, но с ростом промышленности и городов, спрос на образованных людей и следовательно на образование, увеличивался.

До принятия этого закона, в империи не существовало комплексного подхода к образованию, даже не существовало единого начала учебного года, как и не имелось единого типа школ. В империи мирно сосуществовали гимназии, коммерческие училища, губернские и так далее. Срок и программа обучения в них существенно разнились. Школ, для такой огромной страны было всего ничего, менее тысячи, и соответственно, уровень грамотности населения империи составлял порядка пятнадцати процентов. При этом те, кто умел только читать, уже считались грамотными.

Задачами новой начальной школы стали ликвидация безграмотности и унификация образования с его начальных этапов. Средние и старшие классы не были обязательными, но для начала и эта реформа стала большим шагом вперед. Программа включала в себя пять предметов: правописание, чтение, основы арифметики, география и закон божий. Без закона божьего было никак. Россия являлась страной глубоко патриархальной и религиозной. Поэтому вопрос отделения церкви от государства в империи даже не рассматривался.

Сам законопроект лежал на полке десять лет за неимением денег для его осуществления. Ибо даже три класса обучения требовали больших средств и годы подготовительной работы. Закон об обязательном образовании затрагивал порядка семи миллионов человек. Соответственно требовались более ста тысяч учителей, что было попросту нереально. Поэтому в течение десяти лет, потихоньку, открывались новые школы. Зачастую школой служили отремонтированный сарай в селе или переделанный склад. Но строились и новые школьные здания, в основном в более-менее крупных городах и уездных центрах. Такие школы заранее строились на пятьсот-семьсот учеников. Таким образом, было организованно порядка пятидесяти тысяч школ. Цифра значительная, но нужно принимать во внимание, что большинство из них находились в сельской местности, где школой зачастую служил уже упомянутый сарай или приходская церковь. Хотя строились и типовые школьные избы на пятьдесят человек.

Главной проблемой стало отсутствие достаточного количества учителей. А посему в спешном порядке пришлось организовывать с нуля педагогические курсы, где за год подготавливали учителей начальных классов. Для поступления требовалось лишь окончание семилетней школы. Естественно, что качество педагогов было невысоким, но это позволило за год выпускать до двадцати тысяч человек, столь нужных для запуска программы. Впервые в империи, да и вообще впервые в мире, в учителя массово принимали женщин. Преподавали они в школах для девочек. К слову сказать, быть учительницей стало очень модным среди городских мадемуазель. И многие дочери купцов или мелкопоместных дворян поступали на эти курсы. Конечно, некоторые отцы кривили носом, но моду не переплюнешь, а после первых выпусков, когда выпускницы рассказывали что, да как, и когда слухи пошли среди подруг, девичья зависть оказалась сильнее отцовских страхов и количество абитуриенток росло лавинообразно.

За эти десять лет около четырех миллионов человек окончили школу. Соответственно бюджет министерства просвещения увеличился с десяти миллионов рублей до пятидесяти миллионов. Этих денег с трудом хватило на запуск программы, так как дети от семи до двенадцати лет составляли порядка пятнадцати процентов населения, то есть около восьми миллионов человек. И эта цифра неуклонно росла, потому как рождаемость в империи была очень высокой и семьи с четырьмя-пятью детьми являлись нормой. Ведь требовалось не только организовать школы и подготовить учителей, но и напечатать соответственное количество букварей и учебников, поставить различный инвентарь и так далее. А если добавить, что к 1838 году количество университетов возросло до двадцати трех и в каждом училось как минимум по тысяче студентов, то становилось ясно, что в ближайшие год-два бюджет придется увеличить еще миллионов на пятнадцать.

К слову сказать, общий бюджет империи прошедшие двенадцать лет вырос до двухсот пятидесяти миллионов рублей за счет экономического роста и реформы налогообложения. Частные крестьянские хозяйства платили больше налогов в казну за счет увеличения продуктивности. Дворянское сословие, ранее не облагаемое налогом, начало платить налоги наравне со всеми. Учитывая, что даже после передачи большинства земель крестьянам, дворянское сословие оставалось наиболее богатым, поступление налогов увеличилось на порядок. Вдобавок налог на наследство в размере пяти процентов давал дополнительные сборы. Этот налог считался наиболее ненавистным и многие старались его обходить различными способами. Но часть положенных денег все равно попадала в казну. Это позволяло надеяться, что когда через два-три года запущенные заводы и железная дорога начнут давать прибыль, часть из нее можно будет пустить на образование. Вдобавок, ново учрежденные земства вкладывали часть своего бюджета в строительство школ и содержание учителей.

Министр просвещения Антон Антонович Прокопович-Антонский, бывший ректор Московского университета, все время сетовал на недостаток средств. Но, увы, более денег в казне пока не было. Граф Уваров, бывший министр просвещения, подал в отставку еще в 1828 году. Человек талантливый и хороший организатор, но по убеждениям своим склонный к дворянской олигархии и поэтому не принявший реформы, уравнивающие в правах всех граждан империи. Мне было жаль отпускать его, но без мотивации осуществить реформу образования было невозможно.

Экономический рост привел к росту благосостояния купцов, многие из которых жертвовали деньги на благотворительность, в том числе и на строительство школ. А граф Павел Николаевич Демидов учредил Демидовские премии в пять тысяч серебряных рублей. Премии присуждались пяти номиналистам за преуспевание в науках, словесности и промышленности. Эти премии присуждались Российской Императорской академией наук ежегодно, 17 апреля, в день рождение наследника моего Александра. На этом настоял меценат. Эта премия стала самой престижной премией в империи и способствовала популяризации наук в обществе.

Глава 41.

— Борис Семенович, это просто чудо какое-то, — сказала императрица. — Я бы сказал, что это интеллектуальный подвиг, — улыбнулся император, выбираясь из лодки и подавая руку Александре Федоровне. Борис Семенович Якоби, слегка поклонился и ответил: