Николай I - попаданец - Книга 1

Несмотря на сильную оппозицию, даже среди моего ближайшего окружения, две трети помещичьих земель подлежала конфискации и распределению среди обрабатывавших ее крестьян на тех же условиях, что и государственные земли. Взамен конфискованной земли бывшие хозяева получали государственную ренту под четыре процента годовых сроком на десять лет. Сума ренты зависела от размера конфискованного участка, но в реальности из-за низкой фиксированной цены за десятину и всего десяти лет выплат, компенсация составляла от четверти до трети от реальной стоимости земли. Нечего и говорить, что этот шаг окончательно рассорил меня с большинством дворянства, до сих пор являвшегося опорой государства. Но Рубикон был пройден, а за последние годы в стране стремительно начал расти класс разночинцев и отечественной буржуазии, который возвысился благодаря реформам и горячо их поддерживал. Точка опоры в империи медленно, но неумолимо менялась.

Но, по сравнению с крестьянской средой, брожение среди помещиков выглядело вполне невинно. Простой люд, жаждавший справедливости здесь и сейчас, желал черного передела и не особенно стремился покинуть прародительские места ради пусть большого, но столь далекого надела за тридевять земель. Село попросту лихорадило и по стране прокатилась волна крестьянских бунтов, как и повелось на Руси — бессмысленных и беспощадных. Увы, распаханных земель на всех не хватало, а посему около двадцати процентов крестьян постепенно подлежали переселению. Общины заволновались и начался полный беспредел. Спорили и дрались за все: за лучший участок, кто должен выйти из общины, кому какой инвентарь достанется. Сначала спорили, потом начали драться, и очень скоро дошло до убийств и поджогов. Под расчет попадали и помещичьи усадьбы. Разгулялась Русь.

Впрочем, что-то подобное я ожидал. Благо за прошедший год только жандармский корпус пополнился более ста тысячами человек. Сокращение армии позволило довольно быстро набрать нужный минимум людей. Кроме этого были созданы летучие отряды из казаков и драгун, для быстрого реагирования. Забегая вперед, скажу, что страну лихорадило более двух лет и крестьянская реформа стоила стране около пятидесяти тысяч убитыми и еще более увеченными.

Как я уже упоминал, параллельно крестьянской реформе было введено новое Уложение, подготовленное графом Сперанским (г-н Сперанский получил этот титул за свой эпический по объему труд). Основными мотивами Уложения стали равенство всех граждан перед законом и святость частной собственности. Оба положения революционные для Руси. Именно поэтому эти ключевые пункты кодекса появились в 1832 году, после освобождения крестьян и изъятию по заниженным ценам помещичьей земли. дабы претворять свод законов в жизнь, появилась иерархическая система судопроизводства. Мы понимали, что свод законов не изменит обычаи и образ мышления, которые складывались веками и не создаст в одночасье правового общества. Но мы надеялись, что через поколение или два, новый кодекс создаст прочный остов империи.

Помимо крестьянской и гражданской реформ, были запланированы и другие. Они должны были осуществляться немного позже, чтобы не добавить еще больше сумятицы в тот котел, который представляла из себя империя после реформ. Так с середины 1834 года изменилась система налогообложения. Подушный налог снизился до двух рублей с человека, но заодно появились новые, косвенные налоги и акцизы. Егор Францевич Канкрин, наш министр финансов, рассчитывал ввести и налог на землю с предоставлением скидок тем крестьянам, которые внедряли новые культуры, такие как картофель, кукуруза и подсолнух.

А в 1836 году произошли сразу несколько нововведений. В империи, впервые за более чем столетие, появился патриарх, коим стал митрополит московский Филарет. Переговоры с церковными иерархами длились два года, прежде, чем мы достигли компромисса. По многим вопросам наши позиции расходились. Некоторые планируемые нововведения напрямую затрагивали Церковь и лишь такой сильный козырь, как обретение самостоятельности, путем воссоздания патриархата, помогло добиться согласия Церкви на эти, революционные, по их мнению, шаги. Таким образом, вместе с введением Патриаршества в империи случились сразу три нововведения, а именно: переход на григорианский календарь, переход на метрическую систему и орфографическая реформа, заключавшаяся в изъятии изживших себя яти (Ѣ), фиты (Ѳ) и твердого знака в конце слов. Митрополит Московский, Филарет, несмотря на лояльность престолу, оказался довольно неудобным для меня иерархом, дискутируя со мной порой по самому незначительному, с моей точки зрения, поводу. Но, учитывая, что несмотря на пожертвования, Церковь нуждалась в государственном финансировании, нам всегда удавалось достичь компромисса. Правда порой это стоило казне некой суммы денег. С другой стороны именно Церковь, поначалу, стала одним из основных компонентов начального образования, способствую распространению грамотности.

Вкупе, все эти нововведения были сродни революции. Огромная страна забурлила, заклокотала. Маховик реформ привел в движение массы народа, которые не особо представляли себе, что делать с вдруг появившемуся возможностями. Я же опасался, как бы ситуация не вышла из-под контроля. Но начало было положено.

Глава 18.

Сентябрьское утро выдалось довольно холодным. В лесу холод чувствовался особенно остро, ибо деревья с трудом пропускали тусклые лучи осеннего солнца. Группа всадников, затаившиеся в лесу, зябко куталась в шинели, а лошади фыркая, перебирали ногами пожухлую листву на мокрой земле.

— Когда Николай должен проехать? — спросил лейтенант Извольский.

— Через полчаса, — ответил князь Дулов. В такой холод разговаривать не хотелось, да и дело предстояло серьезное, не до разговоров.

После той памятной встречи у князя Гагарина пошло более полугода. За это время группа заговорщиков составила план по устранению императора. Благо, надежных офицеров, желающих поквитаться с этим сатрапом, ведущим империю к катастрофе, оказалось предостаточно. Для реализации замысла было создано две группы, независимые друг от друга. Каждая группа включала двадцать человек — все офицеры, в основном гвардейцы. Кроме этого в рядах Семеновского и Выборгского полков имелось множество офицеров примкнувших к заговору. Они понадобятся позднее, когда с царем будет покончено.

План, разработанный той памятной ночью, выглядел довольно простым. Главное подстеречь и устранить императора Николая, а после, опираясь на сочувствующие части гвардии и Петербургского гарнизона, объявить императором двадцатилетнего цесаревича Александра. А в качестве совещательного органа при неопытном юнце использовать Сенат, в который вошли бы видные представители заговорщиков. Такие, как князь Гагарин, князь Дулов и другие, не менее достойные патриоты. А там, часть реформ можно отменить, а часть попросту засунуть под сукно. Чай не впервой-то на Руси. Имелись опасения, что генералы Дибич, Паскевич и Милорадович, лояльные Николаю, окажут сопротивление. Тем более, что они были популярны в армии и главное, за ними стояли реальные боевые корпуса. Да и генерал Бенкендорф — Николаев цербер был начеку.

Но, как говорил Наполеон, главное ввязаться в битву, а там посмотрим. Без Николая, вышеуказанным господам станет некому хранить свою лояльность, разве что наследнику престола. А кто сможет более влиять на Александра Николаевича, надо еще посмотреть. Может под шумок удастся продавить своих людей на ключевые посты. Все потребное для этого имелось: деньги, связи, опыт и, главное — происхождение.

Охрана у императора была очень серьезная, поэтому штурмовать дворец или любую другую резиденцию выходило сродни самоубийству. Да и в столице напасть на конвой не имелось ни малейшей возможности. Оставалось только одно: подкараулить Николая по дороге из или в Петербург, что значительно увеличивало шансы нападавших. Ведь вдоль дороги можно спрятать гораздо больше людей, где-нибудь в лесу или на хуторе. Да и подмога находиться дальше и не поспеет. Поэтому в последние полгода за государем скрытно велось наблюдение, дабы приметить подходящие места для засады. В итоге остановились на дороге, ведущей в Гатчину. Мать императора, Мария Федоровна осталась жить в Гатчине, а посему раз в месяц Николай, как хороший сын, ехал навестить императрицу-мать. Вдоль дороги рос довольно густой лес, идеально подходящий для задуманного.

Обычно император ехал со всей семьей, но в этот раз, как нельзя кстати, Александра Федоровна приболела, а юный Александр задержался на занятиях в кадетском корпусе, поэтому государь поехал один. Заговорщикам это оказалось на руку. Все-таки они не хотели лишней крови, да и цесаревич потребуется им в дальнейшем живым. О том, что император выезжает обратно, они узнали от вестового, который находился на посту недалеко от Гатчины. В засаде участвовали обе группы. Отряд полковника Дулова расположился в лесу по обеим сторонам дороги, а в полверсте от них расположился другой отряд. Ежели императору удастся вырваться или возникнут непредвиденные сложности, второй отряд мог мгновенно среагировать и подстраховать.

Обычно императора сопровождал полуэскадрон личной охраны. Причем передовой отряд следовал в версте спереди, а арьергард ехал на небольшом отдалении. Сам император находился в блиндированной карете, причем карет было три и в какой из них находится государь знала лишь охрана.

При таком раскладе заговорщикам оставалось надеяться лишь на фактор неожиданности и большой запас гранат, который должен был внести дополнительную сумятицу в ряды эскорта.

Наконец издалека донесся негромкий гул, оповещавший о приближении группы всадников. И действительно, буквально через несколько минут, шесть всадников из авангарда проскакали вперед. Еще через пять минут показались три кареты в сопровождении основного конвоя. Когда первая карета оказалась в нескольких шагах от засады, конвойные внезапно открыли огонь по деревьям, за которыми укрывались заговорщики, а из остановившихся карет высыпали гренадеры с уже зажженными фитилями гранат, которые через секунду полетели в ошеломленных людей Дулова. Так что сюрприз удался, но наоборот. Несмотря на первый шок, оставшийся на ногах заговорщики, быстро сориентировались и гранаты полетели уже в эскорт. Даром, что ли, все они были офицерами из элитных гвардейских частей. В итоге засада переросла в скоротечный бой. Скоротечный, из-за подавляющего численного преимущества охраны. Оставив десяток человек лежащими на земле, заговорщики рассеялись в лесу, Полковник Дулов не бежал со всеми. Он был ранен осколком гранаты в первые же секунды боя, но продолжал стрелять из штуцера и пистолетов, пока его не оглушил один из гренадер зашедших сзади. Вдалеке, со стороны второго отряда, тоже слышались взрывы и выстрелы, но после того как арьергард проскакал вперед они быстро затихли. Сам бой длился всего несколько минут, а после него около двадцати человек остались лежать на земле.

Днем, того же дня, восстали части Семеновского и Выборгского полков. Восставшие собирались двинуться из казарм в сторону Сената и Аничкова дворца, но были быстро блокированы в переулках, ведущих из казарм. Части Петербургского гарнизона оказались на редкость расторопными. После того, как солдаты увидели жерла пушек направленных на них, они согласились сложить оружие и выдали всех офицеров зачинщиков.

Так, не начавшись, закончилась эта эпопея.

Глава 19.

Проводимые реформы сильно ударили по дворянскому сословию, ибо крестьянская реформа лишила их бесплатного источника существования, а военная реформа и последующее сокращение армии лишило их и социального статуса, так как большинство дворян, так или иначе, служило. Поэтому неудивительно, что в дворянской среде появилось множество недовольных. А наиболее решительные из них от слов перешли к делу.

Число заговорщиков неуклонно росло, ибо каждое новое преобразование, так или иначе меняло статус-кво и задевало интересы дворянского сословия, которое шаг за шагом теряло свою исключительность. Многие оказались недовольны независимостью Царства Польского, а когда начались сокращения в армии и часть офицеров осталась не у дел, то градус недовольства поднялся до заоблачных высот. Обо всем этом я был довольно хорошо осведомлен, так как у полковника Соколова имелось много агентов среди лояльных трону офицеров. Но нас более беспокоили те, о которых мы ничего не знали. Ибо среди большого числа недовольных, легко пропустить тех, кто планирует серьезный заговор, в то время, как все внимание жандармского корпуса приковано к тем, кто громче кричит.

В итоге полковнику Соколову пришла очень простая мысль в стиле: если не можешь предотвратить, возглавь. То есть, вместо того, чтобы искать истинных заговорщиков, лучше возглавить это движение, привлекая недовольных, как мотыльков на свет. Недостойно? — да. Но эффективно. Да и заговорщики не собирались церемониться. Так, что ставки были высоки.

В итоге полковником завербовал князя Николая Сергеевича Гагарина. Князь являлся владельцем большого состояния, которое удачно промотал, устраивая великосветские приемы и живя на широкую ногу. Поэтому, ко времени моего восшествия на престол, многие княжеские поместья были заложены и деньги подходили к концу. Чем и не преминул воспользоваться Соколов, предложив великосветскому моту сто тысяч рублей за содействие. Николай Сергеевич имел обширные связи в обществе и слыл стороной сильно пострадавшей от крестьянской реформы, вследствие потери обширнейших поместий, давно заложенных и перезаложенных.

Потихоньку, князь Гагарин начал высказывать критику в адрес императора и проводимых реформ. Сначала в приватных беседах в малых гостиных, а потом и в более широком кругу. В итоге, вокруг него сформировалась группа недовольных и готовых к решительным действиям офицеров. Мы же находились в курсе происходящего. А все остальное стало делом техники.

После подавления так и не состоявшегося комплота офицеров, я получил в свои руки довольно крупный козырь, но я долго ломал голову, что же мне с ним делать? Заговоры и попытки покушения на мою особу стали делом, чуть ли не обыденным за последние два года, но никогда доселе под раздачу не попало столько титулованных особ. За такие деяния им, как минимум, светила Сибирь, а многим и виселица. Я испытывал большой соблазн так и поступить, плюс конфискация имущества столь богатых особ могла дать десятки миллионов рублей казне. Н,о столь резкий поступок вызвал бы отторжение и у тех дворян, которые меня поддерживали. Все-таки был, какой-никакой, корпоративный дух в дворянском сословии. Нет, ссылали и рубили боярские головы и до меня. Но столь массово — никогда. В итоге я решил из трех тысяч человек, арестованных после раскрытия заговора, сослать за Урал и в киргизские степи пятьсот человек с семьями. Остальные были помилованы, но изгнаны из армии и высланы вон из обеих столиц. Никаких конфискаций я в итоге не проводил, хотя жаба душила. Наоборот, ссыльные могли обналичить свое имущество, чтобы иметь средства на новом месте жительства. Князь Гагарин уехал в Лондон, будто бы в изгнание. На самом деле он согласился уехать, чтобы не мозолить глаза бывшим заговорщикам. А ну как кто прознает, откуда ноги растут. Как минимум на дуэль вызовут, или просто уберут по-тихому. Впрочем, князь не особенно любил Россию, поэтому переезд за границу воспринял скорее с одушевлением.