Фан на Гп про Полин Брокко

Вдруг человек отделился от толпы и юркнул в мое укрытие.

— Как ты меня нашел? — спросила я у Блэквуда только ради того, чтоб спросить.

— Если толпа в недоумении, то победитель — в тени.

От него ко мне потянулась тоненькая мягкая ласкающая струйка эмоций. Я чуть не расплакалась. Мне понадобилась минута, чтоб успокоиться и задать вопрос, ответ на который я знала:

— Мы еще когда-нибудь встретимся?

Блэквуд подошел вплотную и попытался аккуратно приобнять меня. По моей щеке скользнула его грубая ладонь, и я расплакалась, прижимаясь к нему всем телом.

— Если тебе понадобится, мы обязательно встретимся, — проговорил он тихо, зарываясь лицом в мои волосы.

Это была правда и наглая ложь, так как мы оба знали, что НЕ ПОНАДОБИТСЯ.

— Я не хочу...— всхлипнула я.

— Ты молодечик, мой маленький гордый гений... — Раздался гудок приближающегося черного поезда — я знаю, что ты не хочешь назад, не хочешь в Хогвартс... — Еще гудок — Полин, ты же хочешь учиться?

— Мне надо идти, — сквозь слезы выдавила я, хватая сумки и бросаясь к поезду сквозь толпу.

Я влетела в купе и захлопнула за собой дверь на замок.

Мне было по-настоящему плохо. Я не знала, за что хвататься, куда теперь идти и как найти Файорро. Я хотела, чтоб Блэквуд был всегда рядом со мной, я хотела увидеть Северуса, я хотела, чтоб прекратило болеть плечо, я хотела быть проигравшей...

Ах, да... Мой выигрыш. В сумке болталась красивая прозрачная переливающаяся всеми цветами радуги медаль, в которой полупрозрачным приведением боролась я. В ней навсегда запечатлелись мои победные выпады и самая последняя секунда, когда я выронила палочку и прижала руку к себе в попытке унять клокочущую боль. А в моем сейфе в Гринготтс появилось огромное хрустальное блюдо бриллиантов.

Проснулась от гудка. Мы прибывали в Лондон.

Я сбросила мантию и выбралась из купе. Рано. На меня набросились толпы поклонников. Пришлось битый час раздавать автографы, которые приходилось царапать больной рукой, и улыбаться, что было самой тяжелой работой из всех, какие мне приходилось когда-либо делать.

Меня буквально вынесли из вагона. Я не слышала, что говорили фанаты...

А потом я увидела... Нет, сперва почувствовала его ядовитую ухмылку, а потом уже мои глаза нашли спокойную черную, слегка сгорбившуюся фигурку.

Я схватила сумку и начала медленно проталкиваться сквозь толпу. Мне казалось, что море обступивших меня людей бесконечно, что я иду не вперед, а меня, напротив, засасывает назад. Я боролась, расталкивая обезумевших поклонников...

Все кончилось. Вокруг него не было никого. Толпа будто бы натыкалась на невидимую стену.

— Северус, — шепотом выдохнула я.

Хотелось его обнять, зажать и больше никогда не отпускать, а сама стояла напротив, глупо улыбаясь.

Он ухмыльнулся, выдернул из моих рук слегка подранную сумку и пошел к перегородке.

Мы оказались на практически безлюдной платформе, где курили лишь два хорошо одетых джентльмена и прохаживался взад-вперед постовой.

Все трое удивленно посмотрели на меня, но, завидев Северуса, приветливо улыбнулись.

Я едва ли не вприпрыжку бежала за отчимом. Мне было очень интересно, что же во мне не так, но, будто бы специально, зельевар вел путем, где не было зеркал.

Наконец, мы вышли с вокзала и остановились около красивого белого внедорожника. Северус легко скользнул на водительское сидение.

Я села рядом немного ошарашенная тем, что он умеет водить машину.

Он пристегнулся, и только тогда я обратила внимание на его элегантный черный костюм-тройку. Костюм был невероятно легкий. Из-под жилетки выглядывал широкий многоцветный галстук, который мягко оттенял серое лицо обладателя, придавая тому неестественно здоровый оттенок. Наглухо застегнутая рубашка из тончайшего кремово-белого шелка, черная заколка, стягивающая шелковистые волосы...

Если б на его лице не было извечного отвращения ко всему живому и мертвому, то я б заподозрила подмену. В мозгу скользнула мысль, что одежда действительно может сделать из человека Человека.

Видимо, я рассматривала его очень детально и долго.

Он резким движением развернул зеркало заднего вида на меня и ухмыльнулся.

Ухмыляться действительно было чему.

У меня были красные глаза от слез в сочетании с обезумевшим от счастья взглядом и улыбкой до ушей. Но это было еще не все. Мои волосы и одежда выглядели так, будто фанаты всеми способами старались оставить кусочки одежды и клоки моих волос себе на память.

Я привела улыбку в соответствие со своим внешним видом и пристегнулась.

Северус завел машину. В его руке не было палочки. Я заволновалась.

— А... профессор, Вы хорошо водите? — не хотелось бесить его своим извечным "ты".

— Сюда доехал, значит, и обратно довезу.

Мне показалось, что он издевается.

Через минуту волнение ушло. Машина будто была частью его тела.

Наверное, он был счастлив видеть меня, так как после получаса молчания вдруг заговорил:

— Детство я провел в деревне, где кроме нашей семьи не было ни одного волшебника, а чтоб хватало денег на книги — летом разгружал вагоны. Когда это надоело, пошел на курсы водителей. Потом жизнь резко переменилась. Я даже стал презирать волшебников-автолюбителей, полностью отказался от маггловских изобретений. Но прошли годы. Перебирал свои вещи и нашел водительское удостоверение. Не поверил даже, что свое.

— А когда нашел?

Северус передернул плечами. Я уж думала, что разговор закончен, что я влезла слишком глубоко, что ему должно быть больно все это вспоминать.

— Этим летом, — хрипло произнес он и прочистил горло.

Я сжалась. Мне стало стыдно, будто я подслушала, а не он мне все это рассказал по своей воле.

— Почему ты мне доверяешь? — неожиданно спросил водитель.

Я долго думала, подбирая ответ. В голову лезло, что он мне помогает, что он — хороший, что он — интересный и куча всякой подобной сопливой всячины.

— Потому что мне нужно кому-то доверять...

— Что ты вообще знаешь обо мне? — он выплюнул фразу, будто в отчаяние.

Я сделала глубокий вдох, медленно выдохнула и...

— Смотри на дорогу, водитель!

Он улыбнулся, а потом засмеялся, да так, что ему пришлось включить аварийку и прижаться к обочине.

— Ты ж мне отец, вроде как, — пробурчала я себе под нос.

— Наверное. А теперь представь, что я хочу, чтоб ты была единственным человеком на Земле, который бы знал обо мне абсолютно все.

Я удивленно выпучила глаза и выдавила:

— Зачем?

— Ты ж моя дочь?! — он снова засмеялся. Чисто, весело, звонко и красиво, — И теперь тебе известно мое маленькое маггловское хобби.

Он смотрел на меня открыто, спокойно. Мне показалось, что именно в тот момент он перестал быть Пожирателем Смерти. Не номинально, а фактически. Сами основы пожирательства рухнули в его голове. Он принял мир магглов.

До дома мы ехали молча, каждый при своих мыслях.

У дома Северус вынул мою сумку и быстрым движением уменьшил машину, чтоб она умещалась в его ладонь. Так он внес ее в дом и запер в серванте.

Я вошла внутрь и огляделась.

Я вернулась домой, а все прочее было уже не важно.

Глава 28 Нежданная встреча

Марвин был жив и, вроде как, доволен собой. Он лежал поперек коридора и пытался вылизать основание тощего сине-серого хвоста.

В спальне на тумбе нашла стопку писем от друзей, а также письменное предложение сотрудничества от Фернандо Деловара, с которым не за долго до соревнований свел Северус.

В тот же вечер занялась подготовкой для него списка-номенклатуры собственных зелий с описанием коммерческих свойств. Друзьям ответила коротко, потому как то, чем хотела поделиться, не уместилось бы и на сотне свитков. Грина с Днем Рождения поздравила пока лишь парой слов, пообещав привезти в школу подарок.

Хил, Алис и Байрон слали мне свои поздравления и подарки с Днем Рождения, о котором я совершенно забыла, и с победой в турнире. Грин писал, что и не сомневался в моей победе. Почему-то его словам я верила, будто он был моим личным предсказателем.

Хилари подарила платиновую заколку с карточкой: "Хочу видеть свой подарок на глянцевой обложке "Ведьминого ноготка"!" А также прислала стопку газетных вырезок со статьями про Гарри Поттера.

Алис подарила миниатюрную модель вселенной, которая сворачивалась в небольшой металлический шарик, а по мановению пальцев разворачивалась и переходила от изображения одной галактики или планеты к другим с указанием названий и основных характеристик. Полезная штуковина, напомнившая, что в школе нужно будет еще и учиться.

Байрон же подарил мне металлический веер в шелковом чехле с подписью: "Некоторые магглы считают веер магическим предметом".

Я задумалась. Веер — символ чистоты. Металлический — это оружие, предмет воина. Выходит, этот веер — нечто среднее между мной и Грином. Я вынула его из алого чехла. Алый атлас и сверкающая сталь. Встряхнула. Он развернулся с оглушительным хлопком. Тяжелый, легко рассекающий воздух, подобно крылу парящей бабочки. Теплый, подобно палочке. А лезвия, как продолжения пальцев. Предмет, который желал находиться в ладони. Я нехотя оторвала от него взгляд, засунула в чехол и положила под свою подушку.

Дома тренировки продолжились. Для них было выделено по часу в день.

На мою победу отец смотрел скептически, как на "везение", которое не значило абсолютно ничего. Он считал, что все, что свезло, нельзя считать своим, т.к. в везении как бы сам ты не принимаешь участия, им не управляешь, что, им пользуясь, учишься лишь плыть по течению. А победа над другими ничто при потенциале, который изначально многократно превосходит потенциалы поверженных участников. Северус считал, что "проигравший", как и "победитель" — понятия временные и относительные, что это суждения об одном относительно другого, а судить человек должен о себе и по себе, не оглядываясь на окружающих. Так что на тренировках он прекратил развивать мою реакцию, а начал отрабатывать отдельные движения, заставляя замирать в определенных положениях по несколько минут, при этом изредка поправляя. Тело ныло, но справлялось.

Смена обстановки заставила на время отвлечься от мыслей о Поклоне, Хогвартсе и своем будущем. Но одним из вечеров в дверь тихонечко постучали. Северус открыл. Влетела крупная сова и бросила мне в руки пухлый конверт, после чего поспешила удалиться, оставив после себя капли помета, спешно прибранных местным эльфом.

Письмо из Хогвартса. Список предметов, необходимых книг, различные предупреждения и напоминание, что я теперь студентка ВТОРОГО курса факультета СЛИЗЕРИН. Вероятно, для испытавших на летних каникулах зелье или заклинание забвения.

Необходимо было совершить вылазку в Косой Переулок. Собрались устроить ее на следующее утро, попутно договорившись о встрече с Деловаро, который должен был обменять пробную партию моих зелий на некоторые редкие ингредиенты. Встреча прошла удачно в одном из парков Лондона.

По серым улочкам барабанил мелкий дождь. Люди вокруг суетились, находясь в некотором неопределенном, промежуточном состояние, когда вышел, но еще не дошел до пункта назначения. Мы слились с толпой, а через некоторое время незаметно отделились и вошли в "Дырявый котел".

Я хотела сама постучать по заколдованному кирпичу и открыть вход на торговую улицу, но вне стен дома мне, как и любому другому подростку, было запрещено колдовать. По кирпичу постучал отчим. Он шел, осторожно придерживая меня за запястье, а не вгрызался длинными ногтями. Вел, не тащил. На лице — все тоже омерзение к окружающему миру, сальные патлы, леденящий, пронизывающий до мозга костей взгляд, пренебрежительные, осторожные жесты, мягкая, бесшумная, летящая походка и небрежно наброшенная угольно-черная развивающаяся мантия...

На приветствия он бросался тонкими колкостями, понятными лишь ему и собеседнику. Индивидуальный подход к каждому, приводивший одних в бешенство, других в замешательство, третьих заставлявший лишний раз оглядеться по сторонам.

Снова книжный, лавка с писчими принадлежностями, где мы купили в дополнение к стандартному набору — шариковые ручки и небольшой планшет для рисования с карандашами различной мягкости (хотела подарить его Байрону на прошедший День Рождения).

Магазин со школьной формой. Тройка новых черных мантий, тренировочная форма и масса одежды, где главное — ничего лишнего.

Когда мне показалось, что куплено было абсолютно все, Северус толкнул черную дверь с изображением серебристой короны. Я не поверила своим глазам. Мы вошли в ювелирный!

Отец подошел к продавщице, на которой из украшений были лишь серьги-гвоздики с огромными бриллиантами в платиновой оправе.

— Здравствуйте, Северус, — приветливо поздоровалась элегантная женщина.

— Линда, годы делают Вас лишь прекрасней, — его тон был мягкий, не лишенный галантности, будто бы он стоял в той элегантной тройке с прибранными волосами, а к магазину подъехал на белоснежном внедорожнике.

— Вы умеете льстить, — улыбнулась она.

Отец выдержал небольшую паузу и перешел к делу.

— Этот ребенок должен излучать успех и состоятельность, — сухо бросил зельевар.

Смена тона на мгновение смутила Линду, но через пару секунд она снова подняла на нас глаза и предложила пройти за ней.

Усадила меня в кресло, с трех сторон окруженное зеркалами, забрала волосы моей платиновой защелкой.

Я сидела и почему-то боялась пошевелиться, разглядывая себя в зеркалах.

Линда вернулась через несколько минут с небольшими бархатными коробочками.

Волшебством аккуратно сняла мои сережки, выполненные в очень сдержанном стиле, и вдела новые. Грузные, пищащие дороговизной, состоящие из тончайших резных золотых пластин.

— Мне нужен ребенок, — ухмыльнулся отчим.

Действительно, серьги делали меня старше.

Следующие. Похожие на ее гвоздики.

Он отрицательно покачал головой.

Дальше пошли различные завитки, листики, крылышки, камушки...

— Эти, — удовлетворенно произнес профессор.

На мне были сережки на обычных тоненьких прутиках с огромными бриллиантами под мочками, сдерживаемыми едва заметным платиновым колечком и тоненькими усиками.

Мы вышли из магазина. Отец осторожно произнес:

— Полин, надеюсь, Вы не решили, что отец мог забыть про День Рождения своей дочери?

Я внимательно посмотрела в его лишенное выражения лицо:

— Нет.

Мы хотели вернуться домой, но будто из ниоткуда перед нами появился Лоллен Файорро. Я узнала его сразу не смотря на резко изменившийся внешний вид. Вплотную к нам стоял высокий пожилой джентельмен в классической черной мантии, аккуратно выбритым лицом и элегантно выстриженными висками. Многочисленные косички аккуратно собраны за головой и пущены под мантию.

Северус напрягся. Я мягко коснулась кисти отчима, умоляя расслабиться и ни о чем не беспокоиться.

— Умная девочка, — приветственно поклонился нам мужчина и протянул иссушенную руку Снейпу, — Лоллен.

— Северус, — Снейп ответил на рукопожатие.