Я завалилась в постель на наименее поврежденную часть левого бока и скрылась под простыней с очень четким ощущением, что я — полная бездарность и завтра завалю все, что смогу. Мне было плевать на метку и высокие цели, с которыми меня отправили на эти соревнования. Какие там цели! Я была в состояние аффекта полного, тяжелого и окончательного. Мне было параллельно на все, даже на себя. Приди меня в ту ночь убивать, я б даже сопротивляться не стала, только обрадовалась.

Утром заставила себя встать вместе с соседками, принять душ, усмехнувшись, что теперь я действительно не стеснялась демонстрировать метку, а на косые взгляды перестала обращать внимание.

В то утро у меня было состояние свободы от себя самой и от долга кому бы то ни было, включая себя. Состояние небывалой свободы и пустоты.

На "ринг" я вышла без малейшего волнения, не сомневаясь, что сегодня буду самой худшей.

Магнум пытался меня настроить. Я улыбалась и кивала, а внутри была гнетущая пустота. Он не мог ничего изменить. Ничего. Я решила сегодня быть худшей.

Я старалась. Честно. Как могла...

Но вышло так, как я решила.

Магнум даже не стал со мной разговаривать.

А я только грустно улыбнулась и неожиданно с легкой душой пошла в душ, а потом гулять по замку и его окрестностям. Мне было хорошо. Все получилось именно так, как я ожидала.

Жалела ли я о чем-то? Нет. Мне не о чем было жалеть.

Я смеялась про себя, что мне придется через 8 дней встретиться на "ринге" с тем мальчиком Горацио. Это радовало. Горацио был единственным, с кем я хотела бороться, кого я хотела унизить, победить. Единственный, победа над кем принесла бы мне счастье.

Восемь дней полного безделья... А как еще можно подготовиться к настоящей схватке? Я прокручивала в голове тысячи вариантов появления мишеней, закрывая глаза, мысленно выбивала их все, следя за скоростью и поворотом "своей" кисти. Просыпалась, шла гулять и вдруг резко разворачивалась, выкидывая вперед руку для удара. Сидела на берегу, растворяясь в своем дыхании, в конечном счете, оказываясь на ринге.

Я вспоминала каждое замечание Магнума и как бы впитывала, старалась не сделать, а прочувствовать, превратить его вариант в единственно возможный для себя, объясняла себе, почему нельзя по-иному.

Все восемь дней за внешней расслабленностью пряталась буря...

А на девятый...

Я поднялась с первыми лучами солнца, достала палочку, которую в руках не держала в реальной жизни с самой "квалификации". На касание она ответила теплом. Покрутила косточку в пальцах. Не смогла оставить на тумбе. Пошла в душ, медленно собрала капельки воды махровым полотенцем, просушила волосы, влезла в форму и отправилась на бой.

Шла по коридору, ждала своего выхода и выступала будто в тумане. Я не видела ничего вокруг и не думала ни о чем, кроме светящихся разноцветных шариков, возникавших то здесь, то там.

Я не думала, я воевала. Не за свою жизнь, которая по большому счету не была нужна никому. Я воевала на зло всем, кто решил, что Брокко проиграла, на зло Магнуму, на зло ухажеру-павлину.

И победила, потому что не могла проиграть.

Победа не принесла ничего кроме удовлетворения, чувства правильности. Радости не было. Появился страх, что я могу проиграть другим. Магнум возобновил тренировки. Проснулась Мертвая Птица. В комнате после первого круга остались только я и Эля... Если не считать свою "Жидкую Страсть". Теперь я в шутку так именовала свою волшебную палочку. А, может, не совсем в шутку.

Глава 26 Второй Поклон

Я заставляла себя воевать снова и снова, заставляла себя побеждать. Я перешагивала через себя, через свое "не могу" и "не возможно". Это было жестоко. С развитием навыков мое восприятие мира менялось. Не в лучшую и не в худшую стороны. Оно становилось совершенно иным. Мне начинало казаться, будто я живу в бесконечной стране призраков, в телах которых волнами загораются эмоции. Они передаются от человека — людям вокруг и так распространяются на огромные расстояния. Они передаются не только другим людям, но и природе, предметам вокруг, оставляя на них свой отпечаток. Призраков нельзя было жалеть, с призраками неинтересно было общаться, призраки не могли меня победить... А я была еще более призрачной, призраком-наблюдателем, через которого эмоции проходили, практически не оставляя следов.

Мои победы не могли не обрадовать Магнума. Он стал непривычно весел. Он считал выигрыши исключительно своей заслугой. Меня это, иной раз, заставляло улыбнуться. Я не стремилась его разубеждать. Отбирать у него его правду жизни. Так мы дошли до полуфинала.

После очередной тренировки я бегом бросилась в свою комнату и неожиданно у лестницы налетела на высокого худощавого волшебника в густо-синей плюшевой мантии, расшитой серебряными звездами. Я подняла взгляд и...

в голову хлынул поток воспоминаний, да так, что от них чуть не раскололась голова. Передо мной стоял мой самый страшный, самый могущественный враг — Аддис Магмунд!

Расправив мантию, он сухо улыбнулся и сделал небольшой полупоклон взамен приветствия.

Мой взгляд вдруг рванулся в сторону и наткнулся на странную, живую пустоту. Глаза видели, что рядом с Аддисом не было никого, а чувства говорили об обратном. Что-то, находившееся по правую руку от мага, на меня пялилось. Я чувствовала каждой клеточкой своего тела взгляд невидимки.

— Полин, если не ошибаюсь? Разрешите поинтересоваться, куда Вы смотрите?— поинтересовался волшебник.

Мне потребовалось усилие, чтобы отвести взгляд от "пустого" места и снова взглянуть в глаза врагу. Мысленно я приказала себе перестать его бояться.

— В никуда. Аддис Магмунд, если не ошибаюсь? — не уверена, что мой голос прозвучал достаточно холодно и резко.

Он рассмеялся.

— Не хотите прогуляться?

Я не хотела находиться рядом с Аддисом, а в особенности с тем, кого не могла видеть. В тоже время я не была уверена, что наткнулась на него случайно и что могу отказаться от прогулки.

— Если ТОЛЬКО с Вами, — я картинно взглядом коснулась "пустого" места...

Мне вдруг стало нехорошо. Нельзя сказать, что стало плохо. Это не было внезапной болью или недомоганием. Мне показалось, будто взгляд существа вошел в меня с неким особым толчком и остался там. Затем существо пропало.

Я молча спустилась за волшебником, ежесекундно проверяя всеми имеющимися рецепторами тела, все ли с ним в порядке. Так прошла по цепи широких коридоров и вышла во двор через одну из боковых дверей.

— Я думал, ты ждешь отсрочки... — начал Аддис, но я его довольно грубо перебила.

— А мы уже на "ты"?

— ... а ты просто играешь. Ради удовольствия.

Игра... Да, Аддис, я играла в жизнь, в победительницу и даже в человека...

— А я должна все делать только ради Великих целей, а Вас мне надлежит бояться до полусмерти? Я решила, что могу оставить себе кусок жизни, что могу пока не ставить на себе крест, на всем, чего хочу! Я не хочу силу, не хочу власть, не хочу быть умной, а тем более страшной...

— Ты хочешь всю оставшуюся провести в лаборатории за приготовлением гениальных зелий? — усмехнулся маг.

Кто бы только знал, как я его боялась! Не до тряски в коленях и даже не до потери сознания. Страх не давал совершать телу таких потрясающих глупостей...

— А похоже, что я сейчас занимаюсь зельями?

— Похоже, что ты побеждаешь и совершенно забыла о метке и о людях, которые стоят за ней. Ты за них отвечаешь, хочешь того или нет.

— Отвечаю?

... страх заставлял меня думать над каждым совершаемым мною движением, над каждым словом, которое хотело сорваться с губ...

— Абсолютно за всех и абсолютно за все, что они делают. Это печально, но факт. Именно поэтому либо ты станешь управлять ими, либо они станут управлять твоей судьбой. А именно, ты будешь расплачиваться за их проступки, за то, что делать в жизни не стоит или нельзя. А если ты хочешь завести детей, то все еще ужаснее — они будут отвечать за все, а не ты. На себя можно плюнуть, но не на них. А если ты решишь не рожать, то все твои способности перевалятся на абсолютно нормального человека — твоего брата, которому от роду еще и недели нет. Проживешь бездетной до рождения его детей — все достанется им. И при этом ты хочешь просто-напросто уйти, жить, как тебе вздумается, ни за кого и ни за что не отвечая? Ты серьезно думаешь, что Поклон может хоть что-то изменить? Сила решила, что ты готова, что пришло время.

— И что с того?

... страх мешал сосредоточиться, мешал чувствовать и видеть...

Мы стояли посреди круглой зеленой поляны. Над нами сверкало высокое белое солнце, обжигавшее кожу. Вокруг — белоснежные каменные стены, от взгляда на которые слезились глаза, а где-то высоко сверкали угольно-черные шпили башен замка Андермаунд. В пейзаже было что-то необыкновенное, неправильное. Солнце и раскаленные каменные стены обжигали не излишним теплом, а, напротив, холодом. Мне казалось, еще минута и я превращусь в ледяную крошку.

... страх исчез, растворился в летнем пейзаже. На его месте образовалась давящая, глубокая, засасывающая пустота — маленький смерч.

Вдруг, из ниоткуда стали появляться люди. Воздух дрожал, уплотняясь и превращаясь в соратников Аддиса. Через минуту они взяли меня в плотное кольцо. Их лица были напряжены, мантии самых разных цветов вздрагивали на ветру...

Мне не было страшно. Боишься тогда, когда знаешь в чем опасность, когда где-то внутри тебя, может, очень глубоко, даже глубже, чем ты можешь представить, теплица надежда спастись, сбежать. Когда есть надежда, что ты можешь избежать опасности. А я не могла. Мне было некуда бежать от самой себя. Я ждала.

Ждала, ощущая себя абсолютной пофигисткой. Которой все равно на всех и на себя в частности. Я не только не чувствовала страха, но и не ощущала ничего из того, что принято называть "внутренним трепетом". Мне было спокойно. Каждая клеточка организма уже согласилась на все, что должно было произойти, приняла и отпустила ситуацию. Это как в игре, когда на руках остались самые мерзкие карты, либо сдаешься, либо продолжаешь играть без азарта, отпуская саму идею "вдруг победить". Наверное, я любила играть таким вот образом. Во всяком случае, я очень четко видела преимущества такой игры. В ней можно расслабиться и наблюдать за другими участниками, смеяться над алчными выражениями лиц одних и страхом других, запрятанным за масками серьезности. В игре учишься "читать" и "видеть" людей, проникаешь в самую их суть и сущность...

Я ощутила волну беспокойства, она буквально вышибла меня из состояния "согласия", и посмотрела, куда смотрели все.

За их спинами в очередной раз возмутился воздух и буквально выплюнул на край лужайки комок разноцветного тряпья. Он кубарем прокатился, пробив плотное кольцо волшебников, и превратился в самого странного человека, какого мне когда-либо доводилось видеть.

Он поднялся с земли в метре от меня, отряхнулся и повернулся лицом к Аддису.

На немолодом мужчине с золотистой кожей не было привычного балахона-мантии. На нем была полосатая, пугающая разноцветьем, накидка. Под ней — нечто серо-зеленое, отдаленно напоминающее футболку и широкие капри. Капри были увешены разноцветными ленточками и узелочками. Руки и ноги украшало бесчисленное множество самых разных браслетов: от тряпочных до золотых. Его длинные волосы были заплетены в разномастные косички с вплетенными лентами, бусинами и веревочками.

Лицо человека было испещрено глубокими морщинами, а глаза — похожи на светящиеся черные веселые угольки.

Он походил на хитрого, подвижного хищника. Обаятельного хищника.

Воздух будто бы пропитался смехом. Мои губы сами растянулись в улыбку, в голове заиграла музыка, ноги пританцовывали.

В душе затеплилась надежда, что я свободна, что все кончилось...

— Лоллен Файорро, Полин, дорогая, — протянул мне широкую костлявую ладонь старик, — Не думал, что успею. Я хотел бы первым предложить Вам свою силу и защиту. Аддис думал, что раз я способен превозмочь силу метки, так не вижу смысла в ней и брошу ту, которой суждено стать моей Великой Ололлен.

Я смогла лишь открыть рот от удивления.

— Ололлен переводится как ученик, — холодно перевел мне Магмунд.

Аддис не был обрадован перспективой Поклона Файорро, так что я решительно сорвала с себя наброшенное на плечи полотенце и подставила старику больную руку. Он подмигнул мне, нашел на одной из веревочек огромный янтарный коготь с круглой дырочкой и коснулся им Мертвой Птицы.

Я не могу описать те невероятные ощущения словами! В меня вливались силы, меня обволакивал мягкий, бережный огонь, а на языке — вкус медовых орешков... Сквозь меня, в меня и вокруг меня текло и струилось счастье. Казалось, что весь мир, вся совокупность всего, что зовется миром и даже то, что мы миром не называем ликовали!

Файорро убрал коготь и сделал небольшой шаг в сторону.

Аддиса я встретила самой лучезарной улыбкой из всех, какими мне приходилось улыбаться. Без страха, без надежды, без боли. В меня вливалась его энергия ледяным ручейком, приятно охлаждая огонь Файорро.

Касания всех прочих участников я не запомнила, зато Поклон дал мне защиту от каждого из них. Я не думала, не гадала, не искала, а просто знала слабые места каждого.

Все кончилось внезапно. Плечо пронзила яркая, пульсирующая боль. Ноги стали ватными. Я мягко опустилась на колени и осмотрелась.

Вокруг меня на траве без чувств лежали волшебники. Все, кроме Аддиса и Файорро. Аддис, подобно мне, стоял на коленях, а вот Файорро улыбался, протягивая мне руку.

Мгновение я сомневалась, хочу ли подняться на ноги. Даже ответила сама себе, что не хочу, что дико устала, но не смогла отказать золотокожему.

Меня шатало и мутило в то время как старичок бросил быстрый взгляд на свое плечо, где красным светилась метка. Он быстрым движением сгреб метку в кулак, будто она была веревочной, скомкал и запихнул в камень. Линии метки послушно проникли сквозь прозрачную поверхность камня и застыли в нем. На плече же Лоллена не осталось и следа от Поклона.

Не знаю, как он это сделал, но чтоб повторить его маневр хотя бы через тысячу лет, я б отдала очень-очень многое. Отдала бы все, что имею, даже собственную жизнь. Лишь бы Мертвая Птица ушла вместе со мной.

— Завтра полуфинал, — усмехнулся Магмунд, которому уже удалось подняться на одно колено.

Уголки губ вздрогнули, расползаясь в улыбку. Я знала, что завтра в руке, которую даже не чувствовала, предстоит держать палочку, но я также знала, что, не смотря на это, мне предстоит победить. Может, палочка соперника вырвется из рук, может, он откажется сражаться, может... На самом деле могло произойти столько всего невероятного и, казалось бы, невозможного, что нужно было просто подождать и сделать все от себя зависящее. Мой соперник не хуже меня, он даже лучше, опытнее, смелее, достойнее. Просто по закону подлости побеждает не тот, кто идет к победе, не тот, кто старается, а тот, кто уже победил, кому побеждать совершенно не нужно.

Глава 27 Домой!

Я стояла на вокзале в ожидании поезда до Лондона, где меня должен был встретить Северус. Здесь же находились люди, приехавшие посмотреть соревнования. Потому стояла в темном углублении под лестницей и размышляла о насущном: "как найти свободное купе?"