Божий отрок

Шар, внезапно поднявшись на полсотни аршин, оказался идеальным балконом, с которого даже не вооруженным взглядом, все поле, до самой последней кочки оказалось, как на ладони. Нарисовав на подготовленных заранее планах местности расположение войск мунгитов, я бросил стрелу из лука в сторону, находящейся неподалеку главной ставки, где на все-таки возведенном из телег возвышении, стояли воеводы, наблюдая через подзорные трубы за ареной сражения. Лучник из меня аховый, но тут главное добросить тупую стрелу поближе к ставке, а там сеунчи поднесут привязанное к ней сообщение.

Поле боя не имело естественных преград. Ни оврагов, ни рек, ни болот. Ровное, как стол. Неизвестно стал бы полководец мунгитов воевать в стесненных для себя условиях, а здесь место для нашего войска уже изученное и подготовленное.

Наконец закончив псалом, русская армия развернулась лицом к врагу. Мунгиты так же завершив моления, послали вперед лучников. Им в ответ из-за железного строя ударили луки русичей и половцев.

Жесткая дисциплина и постоянно подаваемые команды позволяли врагу показывать изумительное управление конными отрядами. На смену лучникам, наскакивали ударные тысячи и, завязав бой, тут же бросались врассыпную, провоцируя русских разорвать строй. Такая карусель продолжалась несколько часов, постепенно заражая наших воинов нетерпением. Правда для мунгитов она была несколько ущербной, потому, что лучников среди половцев и русских ратников было гораздо больше, чем у них. Стрелки осыпали мунгитов тучами стрел, что привело к ощутимым потерям среди воинов, хотя большей частью гибли лошади под ними. Русским полкам, защищенным хорошими доспехами, обстрел монголов стоил в основном ранений, хотя и убитых становилось все больше. Наконец полк левой руки, дрогнув всей массой, двинулся влево, погнавшись за очередным крупным отрядом врага.

Сверху мне было прекрасно видно, как катастрофически быстро растет пропасть в строю между левым и большим полком. Спустя мгновение слабое место в строю заметил и военноначальник мунгитов, вбив меж расходящихся полков, многотысячный клин своих лучших тяжеловооруженных воинов. Лихорадочно рисуя на бумаге место удара и число врагов, я снова бросил стрелу с сообщением. За это время ударный кулак пролетел сквозь расколотый порядок наших воинов, очевидно имея целью разделить единый строй и разбить его затем по частям, но внезапно острие удара провалилось в пустоту.

Передовые всадники полетели с коней. Бедные животные, разгоряченные быстрой скачкой, налетали на невидимую преграду, кувыркаясь и падая, тяжело раня себя и своих хозяев. Куча из покалеченных и умирающих животных и людей росла под напором задних рядов, пока не остановилась, намертво забаррикадировав фронт. Крики раненых и ржание искалеченных коней взвились выше густого облака пыли, окутавшего рубящихся друг с другом неприятелей. С двух сторон уже не помышляющих об атаке мунгитов зажали воины левого и большого полка.

Лучший полководец Чингизхана Субедей попался в ловушку, которую ратники готовили несколько дней. В заранее размеченном месте на большой площади в землю, были забиты невысокие острые деревянные колья. Левый полк, открывая врагу путь в тыл русскому войску, всего лишь заманил мунгитов на минное поле. Расположившиеся за преградой половцы безнаказанно, почти в упор расстреливали кашу из зажатых меж русских полков врагов. Лишенные своего главного оружия — маневра, мунгиты были вынуждены сойтись в рукопашной, где более крепкие телосложением и лучше вооруженные воины Руси были сильнее. Первый воевода Овчина послал на помощь левому полку засадный и отправил войско половцев обойти левое крыло мунгитов. Чуть позже, убедившись, что прорыва фронта уже не будет в бой пошел и царский полк, огибая наше левое крыло с задачей зайти в тыл правого фланга врага. Но пока царские воины домчались до указанной им цели, строй мунгитов дрогнул. Всем стало понятно, что сражение вот-вот перейдет в избиение.

Завывания рога из ставки Субедея призвали мунгитов выйти из боя, и кому повезло, это сделали. Вырывающиеся из котла обессиленные и деморализованные всадники теперь держались только на страхе. Настегивая измученных коней, они неслись прочь от проигранной ожесточенной битвы. Наступая им на пятки, мчались почти не участвовавшие в сражении половецкие отряды и с другой стороны строя засадные полки.

Преследовавшие неприятеля союзники вернулись после десяти верст погони, побив тысячи вражеских воинов. С поля боя, бросив обоз с добычей, полон и почти всех заводных коней, ушло чуть более седьмой части первоначального состава мунгитов.

После короткого отдыха, оставив раненых, половецкое войско, прихватив с собой заводных коней, отправилось в погоню. Настигнув остатки армии мунгитов, и прижав их к безымянной реке, половцы измотали врага лучным боем, а затем в коротком, но яростном бою перебили всех. Субедей погиб одним из последних. Защищаемый телохранителями и сам прекрасно владея мечом, он погубил множество половецких батыров. В итоге кучку самых сильных и умелых воинов добили из луков.

Вернувшись спустя двенадцать дней, воины степей, привезли весть о победе и тело Субедея. Найти второго полководца Джебе так и не смогли. Может он сгинул от ран, а может, вернулся к своему хану Чингизу. Правда, его повелитель сурово карал подчиненных за ошибки. Своему старшему сыну Джучи, отцу будущего хана Батыя, проявившему своеволие и небрежение приказу повелителя, он приказал отрубить правую руку, а потом и обезглавить его.

Полон, взятый на поле боя, был умерщвлен. Весь, кроме соплеменников куманов из переметнувшегося к новым хозяевам племени Куны. Этих изменников половецкие воины убивали долго и с фантазией.

Потери русского войска составили больше семи тысяч убитыми и двенадцать тысяч ранеными. Потери половцев около пяти тысяч.

Моя задумка с шаром оказалась не нужна. Изменения в рисунке сражения были слишком быстрыми и мои подсказки безнадежно опаздывали. К счастью для нас сражение прошло по задуманному русскими воеводами плану. Большой численный перевес, личное вооружение воинов и военная хитрость помогли переломить дисциплину и опыт монгольского войска.

Похоронив павших и поделив добычу, войска разошлись в разные стороны. Русские полки с большим обозом раненых сопровождали послы, которые должны были забрать заложников, оставленных половецкими ханами русскому царю.

На многие годы Русь забыла о мунгитах. Воюя в неведомых краях, безжалостные воины не тревожили ни половецких степей, ни берегов Волги, ни русских земель.

Глава 11

Пашенный год оказался очень плохим. С конца июня встала такая жара, что весь урожай на Руси погорел на корню. При страшном зное, ветра были небывалые. Загорелись торфяники и леса. Иногда дым стоял так густо, что люди вблизи друг друга не видели. Из леса к жилью выходили за помощью дикие звери и птицы. Если бы не запасы в государевых амбарах, и разошедшаяся по нескольким большим землям картошка, то Русь ждал бы голод ужасающих масштабов. Когда ко мне в негласном виде обратилось духовенство, мол, как объяснить подобные бедствия, я вбросил идею о том, что диавол мстит за истребленное в половецких просторах войско мунгитов. Версия была принята и во церквях, батюшки провозглашали неминуемую победу Господа над распоясавшимся сатаной.

Бескормица привела к наплыву на стройки Владимира многих тысяч работников, что соответственно подняло выработку. В этот год благодаря затянувшемуся жаркому сезону вокруг Владимира удалось построить пятнадцать башен со стенами. Платон закончил возведение могучих железобетонных пилонов, на которые в следующем сезоне планировал возложить кольцевое основание под огромный центральный купол. В конструкции собора пока не был положен ни один кирпич. Все эти годы были потрачены на несущие элементы для венца великого храма. По замыслу архитектора артели кирпичников должны ко времени окончания бетонных работ набить руку на крепостных стенах и башнях, тогда при возведении фасадов собора они смогут показать высоты мастерства, которых достигли.

Голод из-за пожаров в 1223 году и огромный добровольный приток рабочих рук послужил акселератором для народа в плане заработка на государевых делах в последующие годы. К тому же разошедшиеся по Руси мастера кирпичники стали привлекаться к работам по строительству великих государевых амбаров.

В Ригу я попал по государеву делу. Требовалось провести переговоры с Любеком — крупным торговым центром Германии, который уже два десятка лет был под властью Дании. Король данов Вольдемар II Победоносный захватил ряд германских прибрежных владений, в том числе и Любек — крупный имперский город, при этом подчинив или лишив прав владения несколько именитых фамилий, в том числе графства Шверин.

Вернувшись из крестового похода, граф Шверина Генрих I Черный обратился к датскому королю, интересуясь судьбой своего наследного владения, и был им категорично послан по известному адресу. В ответ на это в начале мая 1223 года Генрих Черный выкрал с острова Лио, где были охраняемые охотничьи угодья, короля Дании Вольдемара II и его сына Вольдемара Молодого, после чего перевез их на территорию Германии и заточил в замке.

Ранее захваченные датским королем территории тут же начали подготовку к свержению власти политически ослабленной Дании, для чего им требовалось оружие, которое они искали, где только могли. На Руси, под Тулой оно производилось промышленно. Поэтому обращение крупного города, имевшего прочные торговые связи с Новгородом, Колыванью и Ригой было вполне предсказуемо.

Государь также не видел в сделке ничего плохово, так как Любек собирался воевать с Датским королевством — нашим врагом. Участие в конфликте стольного Владимира было спровоцировано Римским Папой Гонорием III, который специальной буллой подарил королю Дании земли Риги и Колывани и приравнял их захват к крестовому походу.

Сего дня 29 мая 1224 года, мы с боярином Горяем Молодым ожидали прибытия миссии из Любека. Встреча была назначена на полдень в бывшем епископском подворье Риги. Представителей германского города, которыми выступали купцы любекской ганзы, должен был провести окольными путями Перко, давно переросший свою роль главы моих телохранителей и ставший моей правой рукой в силовых акциях, когда такие требовались. Чуть опоздав к сроку, он вошел в зал, со сводчатым потолком, опирающимся на две каменные колонны:

— Государь, привел.

— Пригласи их к нам, боярин.

В палату на втором этаже подворья вошли четыре немца разного возраста. Старшим среди них и по летам, и по достоинству оказался давний мой знакомый Ансельм Майер. Тот самый, участвовавший в попытке похищения мастера по стеклу. Очевидно, его привлекли, как знатока Руси, хотя я могу и ошибаться.

Обменявшись приветствиями, стороны перешли к делу.

— Любек желает приобрести две тысячи полных латных наборов для пеших воинов, семь тысяч копий, пять тысяч боевых топоров, и три тысячи алебард. За это Любек заплатит русскому царю шестьдесят тысяч новгородских гривен.

Произведя нехитрые вычисления, я понял, что государеву казну хотят нагреть на двадцать пять тысяч гривен.

— Отчего же, алкая товара доброго, в бесценок его поять желаете? Ужав лихву и дав леготу на большой розваль, мы не можем отдать запрошенное вами оружие меньше чем за девяносто тысяч гривен.

— Девяносто, это слишком.

— Возьмите меньше доспеха. Сколько серебра достанет.

— Нет. Любек возьмет то, что ему надобно.

— Тогда Любеку надо добыть еще серебра.

— Русский царь может снизить цену в обмен на важные вести?

— Давайте так, господа купцы. Коли угодите государю, мы отдадим, что просили за восемьдесят пять тысяч гривен.

— Гут. Подле датского города Рибе на Северном море собирается войско Schwertbrüderorden, по-словенски Братство Воинов Христа. Они желают взять город Ригу на меч.

— Кто такие? — Понятно заинтересовался боярин Горяй.

— Сие орден, коего русский царь Всеволод лишил Риги. — Влез немец помоложе.

— Меченосцы, стало быть?

— Да, такоже прозывают.

— Сколько?

— Покуда там около трех тысяч воинов, граф Альбрехт II фон Веймар-Орламюнде, племянник короля Вольдемара II, нынешний регент Датского королевства, обещает дать корабли и еще пять тысяч воинов.

— Когда выступают?

— Сие покуда неизвестно, но Любек упредит Русь загодя, коль русский царь отдаст запрошенное оружие за семьдесят пять тысяч гривен.

— За восемьдесят и договорились. — Я достал из-за ворота золотой знак. Увидев недовольные, но согласные кивки немцев, объявил о заключении договора. — Именем государя Русь согласна на сей ряд. Обаче серебро должно доставить в Ригу. У государя имеется оружейная казна в Полоцке, посему за нами дело не станет.

— Серебро будет через месяц.

На том и разошлись. Немцы, конечно, могут взять оружие и в Германии, но датчане границы с империей стерегут, а трогать корабли Любека — ныне датского города им не с руки. Семьдесят пять тысяч гривен или больше тысячи пудов серебра за немалую партию оружия отличная сделка для Руси. Немец брал для торга цены Германии, слегка конечно их уронив, но для массовой выделки стали и промышленной выработки доспеха на кузнечных промышленных молотах, себестоимость была еще вполовину ниже.

С воеводой Риги Дубком, который послужив во всех городах побережья, похоже, знал предместья Варяжского моря на зубок, мы встретились в этот же день.

— Воевода, вести недобрые у нас. Немцы донесли, абы до города Риги собирается войско латинян.

— Ского? Когда? — Сразу же выстрелил вопросами городской голова.

— Тысяч восемь, может десять. Когда покуда не ведаем, немцы обещались увестить. У тебя здеся воинов достанет, отбиться?

— Коль со всей округи соберу ратников, то станется тысячи полторы. Стена вкруг Риги почти в две версты каменная, двадцать башен. С купцами да их людишками город удержим, обаче прогнать латинян не выйдет у нас. Надобно государю весть донести, дабы силу воинскую дал.

— Будет тебе подмога воевода. Мы с боярином назавтра в Полоцк пойдем. Он оттуда к государю в Боголюбово. Самолично Константина Всеволодовича известит.

Через месяц с лишком, явившись с серебром, немцы предупредили о скором прибытии датчан. Воевода собрал местное население, пожег посад и заперся в городских стенах, послав в верховья реки Двины сообщения о приближающейся армии врага. Войско ордена меченосцев и датчан высадилось под Ригой в начале августа. Предприняв два штурма и не добившись успеха, они обложили город. Осада Риги была снята после подхода судовой рати Смоленской и Полоцкой земли. Разгрому рыцарского войска последовал дальнейший упадок ордена Меченосцев и поглощение его впоследствии Тевтонцами.

Значительные потери под Ригой среди датского войска, союзника ордена меченосцев, возможно, послужили причиной разгрома регента Дании в сражении с графом Генрихом Черным, которое произошло через пять месяцев под Гамбургом. Говорят, бой шел с утра до поздней ночи. Датское войско было разбито наголову, а граф Альбрехт II фон Веймар-Орламюнде попал в плен. Граф Шверина вернул себе наследные земли, а Любек освободился от датского владычества и в 1226 году стал вольным имперским городом. Русь оказалась в двойной выгоде: и серебра срубили и натиск датчан отодвинулся на неопределенный срок.