Вики кивнула, отпила еще молока.
— Я помогу вам вывести людей, лорд Отергейл, — сказала она. — И готова помогать при необходимости. Но моя основная задача — сохранить Глоринтийский дворец и не дать короне Инландеров попасть в руки врагов, поэтому я вернусь сюда. Мне нужно еще заблокировать часовню, где хранится корона. Коронацию сейчас мы уже не сможем провести, но это нужно будет сделать при первой возможности, как только отобьем коронационный амфитеатр.
— Я понимаю, леди Виктория, — буркнул министр. — Инициированный король нам необходим, но пытаться сейчас проводить церемонию — это самоубийство. Тем более что теперь есть большие сомнения, что коронация состоится.
И в ответ на ее настороженный взгляд пояснил:
— В Блакории, наученные нашим опытом, срочно, пока нападающих удерживали на окраине, собрали уцелевших аристократов. Его Священство провел коронационную службу. Корона Блакори не двинулась с места, леди Лыськова. То ли не осталось сильной крови в блакорийском высшем свете, то ли... боги оставили нас.
Блакория
Барон фон Съедентент тоже был плотно занят, и его помощники удивленно наблюдали превращение веселого и немного безалаберного придворного мага в собранного и рыкающего боевика. Впрочем, сейчас всем было не до смеха.
Мартин, запечатав после неудавшейся коронации семейную часовню Блакори со ждущей на алтаре своего часа короной, прошел по дворцу — его щиты и так были крепки, но запитать их на усиливающие амулеты было не лишним. Как и добавить плетений в купол под гулкую канонаду с восточной стороны Рибенштадта.
В центр враги еще не дошли — растущий перламутровый "пузырь" в заснеженном восточном пригороде Рибенштадта был замечен вовремя, чтобы срочно вывезти из поселка всех жителей, оцепить его, подогнать артиллерийские орудия, пусть их было немного, танки и самоходки и проинструктировать боевых магов. И объявить срочную эвакуацию столицы.
Жители четырехмиллионного города бежали, создавая многокилометровые пробки на западе столицы, освобождая дома под громкие сигналы тревоги и призывы эвакуироваться. Впрочем, не все оказались сознательными — несмотря на военные сводки из Лаунвайта часть народа привычно понадеялась на "авось пронесет", и спасательным службам пришлось обходить оставленные квартиры, выносить тех, кто не смог уйти и предупреждать, уговаривать тех, кто не захотел.
В опустевших кварталах можно было бы работать огнем по площадям, не боясь зацепить мирное население — именно это стало препятствием для успешного сопротивления в Лаунвайте. Да и сам Рибенштадт был построен иначе, чем широкий, продуваемый всеми ветрами Лаунвайт. Если столица Инляндии имела четкое геометрическое строение, прямые улицы, большие просторы между домами, то в Рибенштадте с непривычки легко было заблудиться. Даже в спальных районах застройка была очень плотной, запутанной, а уж в центре, где машина едва-едва могла проехать меж домами (не говоря уже об огромных тха-охонгах) можно было бы отбиваться бесконечно. Узкие улочки, укрепленные имения-крепости, доставшиеся новой аристократии от уничтожившей друг друга старой — таков был центр столицы Блакории.
Мартина вызвали во дворец как только стало известно о появлении "пузыря" -перехода. Барон не стал медлить — тут же по координатам перенесся в пригород и попытался закрыть распускающийся "цветок". И ему удалось, несмотря на то, что резерв пришлось вычерпать на четверть. Удалось... но стоило перевести дыхание и облегченно выругаться, как на том же месте появился новый.
— Бесполезно, — после третьей попытки сказал он находящемуся рядом генералу Штейнхольту, с напряжением ожидающему результата. — Готовьтесь к обороне. Я присоединюсь к вам позже.
Генерал без слов кивнул, глядя на снова раздувающийся переход, и пошагал в сторону временного командного пункта, где уже ожидали командиры магических и стандартных подразделений.
По периметру опустевшего городка под налетевшей легкой метелью уже выстроили несколько линий обороны. И когда из перехода появились первые отряды армии инсектоидов, на них обрушили шквальный огонь. Портал окружили несколькими стенами вертикальных шитов, закрыв выходящих как в аквариуме, и внутри творилось настоящее огневое светопреставление. На какие-то минуты волны насекомых с людьми на спинах перестали появляться из "цветка", и защитники успели возликовать — когда из провала снова хлынул поток охонгов и стрекоз. Только без людей. Они все появлялись и появлялись, бесконтрольной массой метаясь внутри щитов, натыкаясь на них — и слишком много было ударов, и начали падать внутренние слои обороны. Сотни стрекоз, которых не успевали подбивать, поднимались в небеса над щитами, кидались на блакорийцев, дурели от запаха крови и атаковали все ожесточеннее.
И защитников медленно стали отдавливать в сторону столицы. Все-таки слишком мало было вооружения, слишком небольшой была армия страны, несколько десятков лет не знающая конфликтов. Заканчивались боеприпасы — их не успевали подвозить, и драгоценные орудия транспортировали подальше, только чтобы не потерять. Как только снизилась огневая поддержка, из портала снова пошел поток гигантских тха-охонгов, продавивших щиты и снесших полосу пулеметчиков. Заканчивались силы и у боевых магов, и им тоже пришлось отступать перед организованной атакой управляемых инсектоидов.
Да, защитники выиграли время для эвакуации города и предотвратили огромные потери, позволили вывести основные войска за пределы столицы, чтобы подготовиться к контратаке. Но Рибенштадт медленно, пядь за пядью, сдавался, огрызаясь короткими боями в узких улочках, вспышками, ловушками, минными растяжками и ударами с крыш домов.
Мартин фон Съедентент, закончив укреплять дворец, направился на второе место работы — в МагУниверситет. У входа стояло украшенное заснеженное дерево сезонов, разноцветные ленты трепетали на ветру и постукивали друг о друга глиняные шарики в гирляндах. Было непривычно безлюдно. Студентов уже вывезли в южные летние корпуса, которые располагались неподалеку от Форштадта, преподаватели один за другим присоединялись к армии. А ректор прошелся по приземистому, пахнущему старым камнем зданию, укрепил и его щиты, добавил сигналок и ловушек — любой, кто попытается проникнуть под купол получит сначала слабый предупреждающий разряд, а потом — смертельный.
Все первостепенные задачи были выполнены, и Мартин, посмотрев на запястье с молчащей сигнальной нитью Виктории, повернулся на восток, где продолжала грохотать слабеющая канонада. Хотя сначала нужно бы укрепить свой дом... там же слуги. Но взгляд его вдруг упал на едва видимые в снежной дымке шпили, украшенные стальными вОронами, и прежде чем заглянуть домой, Мартин по какому-то наитию направился к старому дворцу династии Гёттенхольд, превращенному в музей.
Там было очень тихо. Барон фон Съедентент, запустив несколько Светлячков, прошел в древнюю часовню Черного жреца, слушая почти зловещее эхо своих шагов в высоких темных залах дворца-замка со стрельчатыми узкими окнами. Поклонился старому, распахнувшему крылья богу, который высокомерно взирал на него с пьедестала и сжимал кривые каменные клинки, и окутал прочной защитой немного запыленный венец Темных королей, что мирно лежал под стеклом. Сияние Светлячков заставляло изумруды венца мерцать, да и тени вокруг, в безмолвии, плыли зловещие, угрожающие, и статуя словно двигалась.
— Ты уж там помоги нашему Максу, — чувствуя себя идиотом, попросил барон. — Если ты действительно там. И можешь слышать меня.
Он осмотрелся — и увидел-таки у стены крошечные пузырьки с ароматическими маслами. Опрокинул их в плошку у изножия изваяния — из всех набралось всего несколько капель. Статуя, конечно, не откликнулась, и Мартин, снова поклонившись, направился к выходу из часовни. Но у входа обернулся.
— И возвращайся, Великий, — тихо сказал он. — Видишь, что творится.
Блакориец, выйдя из дворца, выставил купол и вокруг него, запитал его на оставшиеся амулеты и только потом заглянул домой. Дома он пробыл недолго — проинструктировал слуг, чтобы они уходили с остальными жителями, поставил защиту, выпил молока — и, прихватив парочку упаковок, ушел на линию фронта, продвигающуюся уже по спальным кварталам.
Там сражались солдаты, там бились маги, многие из которых были его выпускниками. С другой стороны города продолжалась эвакуация и стояла задача по максимуму задержать захватчиков. Инсектоидная армия, массой наступая по всей линии обороны, ухитрилась уже зайти за фланги с севера и юга и в ближайшие часы могла попытаться замкнуть блакорийцев в котел, а этого нельзя было допустить. Нужно было обеспечить отход войск вслед за жителями и попытаться обойтись без тяжелых потерь.
Мартин присоединился к отряду боевых магов на одном из флангов в спальном квартале и там с его помощью удалось остановить пытающихся замкнуть котел. В это же время войска по приказу генерала Штейнхольта совершили маневр — по центру линии фронта резко отошли назад, в центр столицы, распределившись по оставленным укрепленным домам и улочкам и образовав провал в обороне, в который и хлынули нападающие, теперь уже сами оказавшись в полуокружении.
Оставленные в захваченных спальных районах группы саперов минировали улицы, а снайперы, расположившиеся в опустевших высотках, расстреливали людей на спинах тха-охонгов и раньяров, пока хватало боеприпасов. Снайперы оставались на позициях, понимая, что они фактически смертники. Их находили и разрывали, или тащили окровавленные тела в челюстях для устрашения еще живых стрелков.
В центре бои продолжались почти трое суток. Погиб генерал Штейнхольт, разорванный раньяром, как и несколько сопровождающих его офицеров, потери продолжали нарастать, а из провала все выходили и выходили новые волны инсектоидов.
Мартин фон Съедентент, не спавший эти трое суток, вместе с поредевшим отрядом боевых магов оказался на переднем краю обороны, обеспечивая отход последних отрядов военных и прикрывая работу саперов. Как только был дан сигнал, что все военные уведены за срочно возведенные линии укрепрайонов, а гражданских за спинами не осталось, он открыл Зеркало и вывел свой отряд в безопасную зону. И вместо того, чтобы свалиться спать, позвонил Вике.
Они разговаривали долго, тяжело, разделенные сотнями километров и каждый своим долгом — но никогда еще не были так близки друг другу. Мартин выспится и придет к Виктории в тихий дворец Инландеров, и там, под присмотром оставшегося при часовне священника они поженятся без лишних разговоров, крепко держась за руки. Виктория оставит во дворце Инландеров множество сигналок на случай нападения и уйдет в Блакорию с Мартином, потому что отступившие инляндские войска под командованием министра обороны лорда Отергейла к тому времени будут почти полностью разбиты, а к тем областям, которые еще не были затронуты войной, в течение пары недель максимум должны будут подойти вражеские армии.
Рибенштадт опустел за четверо суток, превратившись в занесенный снегом город с пятнами крови и следами огня повсюду, заиндевевшими останками инсектоидов и людей, покореженной техникой на улицах, изрешеченными и обрушившимися от ударов артиллерии домами и очагами отчаянного подпольного сопротивления в запутанных улочках центра. Вторая белая столица, пусть продержавшись куда дольше первой, тоже уступила. Но по сравнению с Инляндией можно было считать, что блакорийской небольшой армии повезло. Она выиграла время и достаточно проредила ряды врагов, чтобы тем понадобилось задержаться в Рибенштадте для восстановления численности прежде чем идти на другие области страны.
Маль-Серена, все то же 2 февраля, вторая половина дня
Царице Иппоталии, которой с утра, как и другим правителям, исправно докладывали о начавшемся вторжении в Инляндии и несколькими часами позже — в Блакории, срочно сообщили, что и Маль-Серену не обошло стороной появление портала.
Призрачный шар был предсказуемо обнаружен на окраине столицы, Терлассы, там, где за шоссе, уходящем на север страны, шла полоса прибрежных отелей и магазинчиков с кафе, а в метрах четырестах начиналось море.
И здесь провели эвакуацию, оперативно переселив отдыхающих и выведя персонал гостиниц. Но царица, одетая в фиолетовый траурный хитон и обрившая в знак скорби свои прекрасные волосы, не стала приказывать подводить войска. Она осталась одна неподалеку от растущего портала среди опустевших курортных коттеджей и терпеливо, спокойно ждала, когда "цветок" созреет и раскроется. Зрел он долго, а Талия гуляла по кромке моря, слушая его ровный рокот и умиротворяющее шипение набегающих волн и изредка поглядывала в сторону шара. Над ней, в затянутом облаками небе парили чайки, обеспокоенно и пронзительно покрикивая.
И когда в образовавшийся провал рухнула земля, утягивая за собой несколько коттеджей, царица не стала ждать. Она вошла в воду по пояс и призвала море.
Гигантская серо-пенная волна перехлестнулась через расставившую руки царицу, нависла над провалом и рухнула в него, сбивая рванувшихся наружу раньяров обратно в пробой, заполняя межмировой переход сотнями тысяч тонн воды. На поля Лортаха, где собралась готовая к атаке третья армия, хлынуло иномирянское соленое море, уничтожая людей и инсектоидов. Сфера из эновера, зависшая в портале на Туре, была вымыта в мир, откуда ее принесли. А вода все текла и текла, пока переход не разорвало от слишком большой массы транспортируемого содержимого, которое зависло в бесконечном пространстве между Турой и Лортахом глыбами соленого льда, расстояние между каждой из которых составляло несколько световых лет.
Царица, ослабевшая и потускневшая, осела в возвращающееся на место море, уносящее песок и осколки задетых домов. Там, где был провал-переход в другой мир сейчас плескалось неглубокое соленое озеро.
Иппоталия перевела дыхание, умылась ледяной водой. Подняла руку, показывая наблюдающим за ней издалека сотрудникам службы безопасности, что с ней все в порядке, и, сбросив хитон, пошатываясь, ушла в океан. Ей нужно было восстановить силы, потому что потратила она почти все.
Вечером она вернется в свой дворец, все еще уставшая, но уже способная нормально перемещаться и разговаривать. Посидит немного с внучками и внуками, питаясь их любовью и укрепляя свой дух — ибо даже самым сильным людям после потрясений и утрат нужна опора, а в чем искать опору дочери богини любви как не в самой любви?
А затем Иппоталия посетит военное совещание — там ждали только ее, — где пройдет обсуждение возможной помощи граничным Инляндии и Блакории. И подготовки ко вторжению со стороны этих стран, если они будут захвачены полностью.
У Маль-Серены была самая маленькая армия на континенте, и военные совмещали обязанности с полицейскими. Танков и самоходок не было вовсе, зато имелись несколько транспортных листолетов и кораблей. Пусть морской путь сейчас был несколько опасен — но навигацию можно было уже открывать. Толстого ледяного покрова у берегов Инляндии никогда не бывало, скорее, мешала ледяная крошка, которую приносило с северов. А уж у берегов острова Иппоталии самые стойкие и вовсе купались всю зиму. Море там не замерзало вообще.
