Интерлюдия 9. Обращение Императора Карлоса Справедливого к народу Гипериона (прямая трансляция из кабинета Императора)
Общий план кабинета Императора. Карлос сидит на роскошном кресле, за спиной у него изящный письменный стол, далее — окно. Перед Императором несколько пустых кресел, рядом с которыми стоят люди. Большинство из них слегка оперлись на спинки кресел, демонстрируя непринужденность царящей атмосферы, но речи монарха они внимают стоя.
Далее — крупный план Императора, который говорит торжественно и веско:
— Многие века империя Гиперион является эталоном совершенного государства, гарантом существования и развития всего человечества. Именно здесь сложился и окреп — формирующий центр для всего мира, принявший эстафету у нашей родины — Праматери.
(Дальше минут на десять — восхваление Империи, ее народа, ее государственного устройства и, вообще, всего, к чему она имела отношение.)
— Но то, что совершенно сегодня, перестает быть таковым завтра. Достигнув пика, на нем нельзя останавливаться, иначе наступит стагнация. Сама природа позаботилась о том, чтобы на долю Гипериона раз в поколение выпадали серьезные испытания. Во время правления моего великого деда таким испытанием стало нашествие нечестивых кошаков.
(Далее — краткое описание перипетий войны, главный вывод из которых -война не только губит невинных, но и рождает таланты. Суровые испытания помогли старому императору собрать команду достойных помощников, проявивших себя преданными и талантливыми людьми.
— Новое испытание настигло нас в самом начале моего правления. Места прежних героев заняли их дети, а на детях, как известно, природа отдыхает. Некоторые до того потеряли рассудок, что затеяли смуту. Но Империя тем и сильна, что даже зло поворачивает себе во благо. Ваш Император еще молод, и ему нужны новые люди на ключевых постах. Которые получат их не по деяниям предков, а по личным заслугам.
Сделав небольшую, но многозначительную паузу, Карлос продолжил:
— Дела смутьянов также будут рассмотрены, изучены и понесут они заслуженную кару. Но не бойтесь, ваш Император не будет рубить головы направо и налево. Большинство бунтовщиков не сумело нанести Империи сколько-нибудь существенного ущерба, а сам мятеж был подавлен на корню горсткой верных слуг Гипериона. И если мятежники явили миру свою некомпетентность, то эти люди — верность долгу, мужество и не только готовность, но и умение служить.
— Барона Эшти, командора имперского гарнизона системы Стрчан, арестовавшего руководство заговорщиков и сохранившего их под стражей вплоть до прибытия сюда, но не во дворец, как они надеялись, а имперскую тюрьму, назначаю я своим военным министром.
— Графа Аллена, дипломата, вернувшегося после успешного завершения миссии в Даждеславском княжестве и обеспечившего мирное разрешение вооруженного противостояния в системе Стрчан и здесь, на орбите столичной планеты, назначаю я своим министром иностранных дел.
— Герцогиню Анну Коссель, полковника нашей гвардии, чье мужество и верность долгу стали определяющим фактором капитуляции бунтовщиков в системе Стрчан, назначаю я первой фрейлиной Двора и личным телохранителем императорской семьи.
— Пилота класса "SS" Рея, прибывшего поступить к нам на службу из княжества Даждеславского и доказавшего свою ценность для Гипериона во время последних событий, принимаю на службу в качестве личного помощника Императора, в ранге министра и полковника гвардии.
— Проявивших себя с самой лучшей стороны во время завершившегося кризиса министра Двора — графа Стептона, шефа жандармерии — графа Дарви и командующего гвардией — маршала Цебера оставляю на их постах и надеюсь, что их верность и усердие будут только возрастать.
Далее шло поименное перечисление остальных членов нового кабинета министров и губернаторов провинций. Губернатором Стрчана действительно стал герцог Коссель, отец Анны.
— Я считаю неправильным давать ордена за участие во внутренних конфликтах Империи, к которым относится и ликвидированный мятеж, но награждать за верность и служение — долг Императора. Равно как и наказывать за измену. На основании проведенного расследования об участии тех или иных дворян в мятеже, будет проведено частичное перераспределение земель между родами и внутри родов. Преданным да воздастся!
— Пока следствие не закончено, с уверенностью можно говорить только об одном изменнике — герцоге Алехандро Монти, графе Пэн, Сеттон, Леолон, Гарнвелл и Стрчан. Дабы не разорять окончательно его семью и дать возможность наследникам, оставив нечестивые замыслы отца, служить Гипериону, земли непосредственно герцогства будут за ними сохранены. А вот права именоваться графом Пэн, Сеттон, Леолон, Гарнвелл и Стрчан мы их лишаем. Земли указанных графств будут соответствующими указами переданы моим новым министрам и помощнику.
Крупным планом выводятся лица счастливчиков. Барон Эшти вытянулся во фрунт, шепча губами "Служу Империи!", герцогиня Коссель сияет глазами, граф Аллен скромно потупился, пилот Рей выглядит ошеломленным.
Играет государственный гимн.
40. Рей, очень особый (или особенный?) порученец
С составом совещания я угадал. Дроиды всех за пять секунд нашли и оповестили, ну а добрались они, в зависимости от степени удаления от кабинета Императора. Для Анны, Аллена и Эшти серо-коричневые по дворцу индивидуальные экскурсии проводили. Я им даже позавидовал. Боюсь, я единственный в нашей компании, кто к экскурсиям привык и умеет получать от них удовольствие, и именно мне ее не досталось.
Собрались. Карлос опять в свое кресло на помосте уселся, остальные, кроме меня, к креслам подошли, но не садятся, только руки на спинки положили, показали, что ценят заботу. И взгляды у всех странные. Министры и Аллен с едва заметными улыбками Императора глазами выражают внимание и полное согласие со своим государем. Это при том, что он ничего еще не сказал! У Эшти глаза, вообще, стеклянные, а Анна так прямо вся светится. Вроде, со мной рядом встала и руку не на спинку кресла, а мне на плечо положила. Толи внимание, толи собственность обозначила. Но глазами ест при этом исключительно Карлоса. Ощущение, что прямо здесь отдаться ему готова. Довольно противное (для меня) ощущение, между прочим. Похоже, здесь любая женщина считает секс с императором не изменой супругу (или кому там еще), а оказанной ей высокой честью. Монархия, растудык ее в качель! Не только по форме управления, но и в душах подданных.
Дальше началось уже совсем непонятное.
Карлос сделал предостерегающий знак рукой — соблюдайте тишину, и начал вещать. При этом полностью сменил тон, со мной он говорил "по-отечески", с доверительными интонациями, а теперь перешел на формат "божественного откровения".
Я навострил уши, но ничего интересного не услышал. Классическая агитка, но с нестандартным методическим подходом. Суровые испытания, оказывается, не только укрепляют Империю, но являются инструментом подбора кадров. Ну, не знаю... Товарищ Сталин тоже ротацию кадров очень успешно осуществлял. Путем расстрела и "посадки" прежних лидеров. К тому же управление и экономика мирного и военного времени между собой, скажем так, немного различаются. Но подход интересный.
В конце речи Император излил на нас свою монаршую милость, чем привел меня в ступор. Он что, совсем без мозгов? Нет, я, конечно, только "за", когда мне чего-нибудь хорошее дарят. Типа графства. Но так посты министров раздавать?! Ну, понравился ему человек, доказал личную преданность, так что же сразу ему доверять обороноспособность всей Империи?! Или всю дипломатическую сеть, включая агентурную?! Не могут Аллен с Эшти для этого достаточно компетентными быть. К тому же "ударная возгонка" начальников гарантирует им недоверие, а часто и саботаж, со стороны подчиненных. Так что на несколько ближайших лет бардак (если не коллапс) в работе двух важнейших министерств гарантирован. И сильно сомневаюсь, что мои попутчики эту работу вообще когда-нибудь наладить сумеют.
А Нюрку Карлос, похоже, к себе в любовницы определил. С полного ее согласия. Жалко, не люблю выпускать то, что в руки попало. Привык уже эту носатую бестолочь своей считать. Впрочем, мне ее папаша, вроде как сватать начал? Может и к лучшему, что придется ему с этим делом обломаться. Рановато мне еще жениться. Да и вид у меня от силы лет на семнадцать. А симпатичных девушек тут немало, ту же Денну вспомнить. С которой ничего не выгорело... Скверная тенденция, однако. Или наоборот? По сравнению с Денной, с Анной — прогресс?
Так, а чего она тут ко мне прижимается? Или статус любовницы монарха не мешает выходить замуж? Чтобы пристраивать не пришлось, когда императору надоест? Нафиг, нафиг!
Я одарил Анну мрачным взглядом. Без толку, смотрит только на Карлоса.
Тем временем Император закончил речь и некоторое время молчал, все также предостерегающе приподняв руку. Потом спросил куда-то в пространство обычным голосом:
— Все записали? Звук подработайте — и в эфир.
После чего обратился уже к нам:
— Вы все поняли? Свободны пока. Рей, задержись! Дарви, тоже останься.
Руку этот засранец опять сдвинул немного вперед, и все по очереди подходили, бухались на колени и эту самую руку целовали. Некоторые (бывший командор и, к сожалению, Анна) при этом от полноты чувств всхлипывали. Карлос тоже бормотал что-то напутственное. Процедура выхода лишних из кабинета затянулась минут на пять.
Наконец, в кабинете мы остались втроем. Карлос, все так же сидя, посмотрел на меня одновременно милостиво и свысока. Впрочем, я тоже сидел, так что с помоста и при его росте сделать это было несложно.
— Понял теперь, Рей, какую я тебе милость оказал, приняв на службу Империи?
— Маленькое уточнение. Я поступил на службу и готов верно служить тебе, а не Империи.
— Император и есть Империя.
— Да нет, разница есть. Уверен, Монти тоже считает, что служит Империи.
Карлос на некоторое время задумался. Потом повернулся к шефу жандармов.
— Видишь, Дарви, как этот юноша сходу вычленил суть всех наших проблем? Ведь все дворяне Империи — вассалы Императора, но как-то постепенно они стали считать себя не слугами монарха, а гражданами Гипериона. В мое обращение к народу надо будет вставить следующий фрагмент.
Император задумался на несколько секунд, потом вскинул голову, еще пару секунд подождал и снова стал вещать тем же торжественным голосом:
— Становой хребет Гипериона — его аристократические роды, служащие Империи и получившие от нее за это земли. Последние события показали, что в этой системе требуется навести порядок. В ближайшее время мною будет подготовлен указ. Им будет восстановлена исконная обязанность всех аристократов служить Империи и ее Императору. Да не будет иметь право не служивший в Империи владеть в ней землей.
Уже другим тоном:
— Дарви, передашь моему секретариату проект указа подготовить. Так его и назовем — Указ о служилом сословии. А то ишь, распоясались!
— Боюсь, Ваше Императорское Величество, такой Указ не будет популярен у дворянства.
— Я не гонюсь за дешевой популярностью. Я превыше всего ставлю справедливость. Многие аристократы стали забывать свой долг. Ничего, я им его напомню и заставлю всех принести мне личную присягу.
По окаменевшему лицу жандарма можно было догадаться, что данное решение монарха он не одобряет, но спорить не будет.
— Но сначала надо окончательно выкорчевать все гнилые корни мятежа Монти, — продолжил монарх. — Рей говорит, что сильный эмпат-пилот может быть еще и дознавателем. Причем таким, каких у тебя нет.
— ? — граф Дарви умудрился одновременно изобразить высочайшую заинтересованность, легкий скепсис и нетерпение в ожидании продолжения.
— Он берется перекачать всю память Монти в память дворцового искина. Как ты думаешь, кто будет лучше сотрудничать с твоими дознавателями? Наглый претендент, которому есть, что скрывать, или честный слуга?
— Ваше Величество, я потрясен. Конечно, искину тоже надо правильные вопросы суметь задать, но на то в моем ведомстве соответствующие профессионалы и работают. Кстати, и к графу Рею у меня сразу же немало вопросов появилось.
— Погоди его пугать. Сам понимаю, что возможностей злоупотреблений масса возникает. Так что, Рей, учти, делать это будешь только после моего личного распоряжения в каждом конкретном случае. Что тебе для этого надо?
— Помещение с гладким полом, на котором я смогу начертить схему концентрации. Ну и, пожалуй, какое-нибудь приспособление, чтобы голову исследуемого можно было зафиксировать. Он, конечно, во время процедуры будет без сознания, но даже случайное изменение положения его мозга крайне нежелательно.
— И в помещении вы должны быть одни? — подозрительно спросил жандарм.
— Что вы! Хоть роту туда нагоните, лишь бы меня при этом не толкали и схему не затоптали.
Глава 11. Строим дом на новом месте
41. Рей, дознаватель
Комната с ровным полом во дворце сразу нашлась. На минус двадцать первом этаже. Причем и Карлос, и Дарви, не сговариваясь, сразу о ней вспомнили. Видимо, она здесь единственная, в которой можно на полу рисовать. Скромная, без излишеств, стены и пол из чего-то вроде серого бетона, дверь — металлическая. Рядом с дверью — скамья, еще у соседней стены простой письменный стол с парой стульев, да для чего-то в центре деревянный столб (типа колонны) поставлен. Ладно, пригодится.
По моей просьбе к этому столбу пару толстых досок прибили, а к ним уже — фиксатор для головы. Так удобнее, не мешает пентаграмму на полу под ним рисовать.
Пентаграмму я чертил, непрерывно сверяясь со справочником. Для надежности, хотя пентаграмма самая обычная — концентрации, я ее, в принципе, и так выучил уже. Вообще-то, пентаграмма для перекачки памяти необязательна, в изоляторе тюрьмы я без нее обошелся. Но с ней — надежнее, гарантирует, что заклинание наложишь успешно, да и эффект от заклинания сильнее проявляется.
К моему удивлению, Император с шефом жандармов сели не за письменный стол, а скромно на скамейку. Но вопросами и оттуда замучили. Очень им хотелось понять, что я делаю. Рассказал почти честно:
— Это — пентаграмма концентрации, усиливает ментальное или, как вы его называете, эмпатическое воздействие на того, кто в центре этого чертежа лежать будет.
— А какие воздействия возможны? — чуть не хором.
— Возможно много чего, но я мало что умею. Сейчас я вашего Монти усыплю, потом постараюсь ему внушить желание передать все свои знания местному искину, а затем между ним и искином эмпатическую связь установлю. На некоторое время, чтобы он все передать успел.
— Так, может, проще его самого расспросить, если ты внушишь ему желание сотрудничать?
— Боюсь, так я не смогу. Монти же спать будет, даже, скорее, в глубоком обмороке находиться. Только тогда можно будет его желания своими подавить. Но говорить в таком состоянии затруднительно.
— Долговременно что-нибудь внушить клиенту можешь? Преданность там, послушание?
