Магическое влияние. Совсем слабое, как у волшебника-недоучки.
'Да она пытается наложить на меня соблазняющие чары'.
Привлекать лишнее внимание скандалом совсем не хотелось, особенно в городе, где к магам относятся с большим предубеждением, но и со всей этой странной ситуацией следовало что-то делать. Вендир быстро перевел тему.
— А разве моя жизнь должна вызывать интерес у замужней женщины?
— Мы с Хроггаром просто живем вместе. Жрец Мары не решился нас обручить так скоро.
— Неужели? Так значит все эти разговоры, что он поджёг свой дом из-за любви к тебя просто сплетни?
И вновь Алва с трудом смогла сдержать повторное разочарование.
— Разумеется. Люди много болтают. У большей их части слишком длинные языки, — она послала уничижающий взгляд Джонне, а затем вновь расплылась в приторной улыбке. — Но знаешь, я рада верить в такую преданность Хроггара.
— А в твою верность ему верить не приходится. Да, Алва? — Джонна подошла ближе и поставила перед Вендиром тарелку жареных угрей. Некоторое время они боролись взглядами, прежде чем Алва кинула на стойку пару медных монет и встала.
— Я пожалуй пойду. Приятного пребывания в Морфале.
Она шла по главному залу к входной двери, пока большая часть завсегдатаев таверны провожала её заинтересованными взглядами.
* * *
30 Заката солнца 4Е 201
Следующим утром перед походом к ярлу, Вендир проинструктировал Джонну:
— Сэр Хейв будет находиться в комнате. Оставьте еду на столе и не пытайтесь с ним заговорить. Он странствующий рыцарь, который дал обет молчания. Великая война изуродовала его, поэтому он не снимает шлема и доспехов при посторонних. Прошу не вынуждайте его нарушать клятву или показывать тело.
Всю эту историю Вендир придумал, чтобы как-то объяснить странное поведение Хейва. И она, судя по реакции хозяйки таверны, вполне исчерпывающе отвечала на все вопросы посторонних.
На улице светило необычайно яркое солнце. У столба с фонарем стоял нордский мальчишка и громко считал:
— Двадцать восемь, двадцать девять, тридцать. Кто не спрятался, я не виноват!
Он огляделся, в поисках друзей, как внезапно его взгляд натолкнулся на Вендира. Мальчик разглядывал его некоторое время, а затем неожиданно сказал:
— Ты отличаешься от других, верно? Ты не как все. Во всём Скайриме больше нет таких, как ты.
Вендир и Лидия удивленно переглянулись.
— О чем ты говоришь, мальчик?
— Кровь. Она у тебя как у них, — он показал пальцем в небо. — Как у драконов.
— Откуда?.. С чего ты так решил?
— Я иногда вижу... вещи. Теряюсь, не понимаю толком куда иду, и я... я не здесь. Как моя мать. Она не знает почему, но у неё бывают видения. Горм думает, у меня мозги набекрень. Вслух он так не скажет, но я-то знаю. Может, он прав?
— Мне так не кажется, — Вендир сощурился и откинул капюшон, чтобы мальчишка мог видеть его лицо. — Что ещё видишь?
— Я видел Хельги на пожарище. Она прогнала меня из дома, сказала, что не будет со мной играть. Потому что там с ней есть кто-то ещё. Кто-то очень плохой. Но мне никто не верит. А ещё...
— Йорик! Ну, ты будешь нас искать, или нет?!
Издалека донесся высокий детский голос, и из кустов показалась недовольная голова маленькой девочки. Мальчишка сразу же рванул с места в её сторону с победным воплем.
— Ага! Попалась!
— Так нечестно! Я сама выглянула!
Вендир вновь переглянулся со своим хускарлом. Они оба думали об одном. Что за безумный город? К Йорику, что в это время выяснял отношения со своей подружкой подошла высокая худая девушка с глубокими тенями под глазами. Она сказала ему что-то, получила ответ и с ужасом посмотрела на Вендира. Несколько мгновений спустя она уже стояла перед ним, оправдываясь за слова мальчика.
— Не обращайте на Йорика внимания. Он не сумасшедший, это не так. Просто он иногда говорит всё, что приходит в голову.
— Разве я говорил, что он сумасшедший?
— Я... Так почти все говорят. Мой брат... чувствительный. Ему трудно на чем-то долго сосредоточиться, — девушка закусила губу и окончила разговор. — Прошу прощения, но мне надо идти.
— Можно один вопрос?
— Да, — она растеряно захлопала длинными пушистыми ресницами.
— Кто такая Хельги? Ваш брат упомянул её имя.
— Это дочка Хроггара, — лицо девушки исказилось болью. — Они были хорошими друзьями. И теперь он рассказывает всем, что видел её призрак несколько дней назад. — Она вновь откланялась. — И снова извините, если мой брат доставил вам беспокойство.
Вендир и Лидия проводили девушку недоуменными взглядами и направились в сторону длинного дома ярла. По пути Лидия понизила голос и спросила:
— Мой тан, вы знаете, что с мальчиком? Он же назвал вас... — Она вспомнила о конспирации и прошептала: — Драконорожденным. Значит он и правда что-то видит?
— Редко у кого бывает такой дар. Но многие называют его проклятьем. Мальчик склонен к школе мистицизма...
— Мистицизм? Я не слышала о такой.
— После Кризиса Обливиона и распада Гильдии магов, эта школа была официально упразднена Синодом и Коллегией Шепчущих на территории Империи, а её заклинания распределены между школам изменения, колдовства и даже восстановления. Сейчас о ней помнят лишь маги Алинора, ортодоксальные волшебники Хай Рока, немногочисленные члены данмерского дома Телванни и псиджики с острова Артеум. Последние и создали мистицизм ещё в Первой эре. Эта школа оперирует магическими силами и границами в обход структуры и ограничений физического мира. Многие считают, что она наиболее сложна в понимании и, не в последнюю очередь, в освоении.
— Хм-м, — многозначительно протянула Лидия, чтобы затем признаться. — Извините, мой тан. Я почти ничего не поняла, кроме того, что мистицизм очень сложен и его не используют в Империи.
'Надо будет рассказать ей немного больше о магии. Подобное невежество просто недопустимо. А ещё можно попросить Данику или кого-нибудь из иных жрецов обучить Лидию нескольким слабым заклинаниям восстановления. В её случае это будет довольно полезно'.
— Хорошо, не зацикливайся на этом. Итак, мальчик склонен к школе мистицизма, учителей которой в Скайриме почти не осталось...
— А вы знаете её?
— Не так хорошо, как хотелось бы, но лучше, чем многие из ныне живущие магов людей... Я опять отвлекся, — он помассировал переносицу, вспоминая на чем остановил своей рассказ. — Точно, мальчик. Он не может контролировать свою силу. И никто не может его научить. С годами все эта ситуация будет усугубляться, пока он окончательно не погрузится в мир собственных видений.
Разговор стих, пока они переходили по мосту самого подозрительного вида. Казалось ещё шаг и полусгнившие доски переломятся прямо под их ногами.
— Мой отец некогда состоял в Гильдии магов в Сиродиле. Помню, он рассказывал об одном мастере мистицизма. Босмерка... Как же её имя... — Вендир остановился не дойдя пары шагов до главной лестницы дома ярла. — А-а, забудь, нам это не важно. Она уже давно должна быть мертва. Я упоминаю её в первую очередь из-за схожей проблемы. Её дар также передался по наследству, из-за чего ей приходилось носить артефакт, который помогал ей разделять настоящий мир и мир видений.
— А такой артефакт можно сделать?
— Разумеется. Но сначала нужно найти мастера, который одинаково хорошо будет знать как школу зачарования, так и мистицизма. У Гильдии магов такие были. Есть ли подобные личности у Синода или Коллегии магов? Сомневаюсь. Можно, конечно, сделать специальные зелья, но они будут лишь подавлять дар, а не помогут взять его под контроль. К тому же, с каждым годом дозировку придется увеличивать, а их эффективность будет снижаться. Итог тебе известен, — Вендир толкнул входную дверь и вошел внутрь. — Я ответил на твои вопросы?
— Да, мой тан, — Лидия коротко поклонилась и умолкла.
Главный зал Морфала, темный и сырой, ярко контрастировал с залом в Драконьем Пределе, где могли поместиться сотни пирующих. Ярл сидела на троне, что больше напоминал просто огромный стул. Тело престарелой женщины скрывали меха, но ни одного украшения или атрибута власти она не носила.
Хускарл, знакомый по вчерашнему вечеру в трактире, мало обратил внимания на новые лица. Вендир по привычке не взял с собой никакого оружия, кроме собственной магии, а Лидия оставила свой любимый топор в комнате под присмотром Хейва, но спрятала орочий кинжал глубоко под дубленкой.
Первые несколько минут их диалога состояли из дежурных приветствий и пустых любезностей. После этой обязательной программы диалог перешел в более конструктивное русло. Женщина подтвердила, все, что говорила прежде Джонна про все слухи и недомолвки. Ярл Идгрод кивнула и согласилась выделить нужного человека и достойную плату, если будет доказана виновность или невиновность Хроггара.
* * *
1 Вечерней звезды 4Е 201
Первая зимняя ночь выдалась ясной и холодной. Ледяной мокрый ветер нес облака между Массером и Секундой. Первый казался зеленым в неверном болотном воздухе. Горелый остов здания виднелся подле самого холма. Лидия никак не выказывала страха. Длительное соседство с мертвецами всех форм, размеров и степеней разложения заставило её пересмотреть свой взгляд на то, чего действительно стоит бояться. Хейв тихо, насколько это вообще было возможно для существа его размеров, ступал следом.
Призрачная девочка стояла у очага и тихо напевала себе под нос. При виде Вендира она радостно воскликнула:
— Кто там? Папа, это ты?
Однако, разглядев незнакомое лицо ближе, она прекратила петь и стала выглядеть скорее испуганной.
— Кто ты? Папа говорит, что мне нельзя разговаривать с незнакомцами.
— Нет, я друг, — Вендир опустился на одно колено, становясь на один уровень с мертвой девочкой. — Расскажи, что случилось в твоем доме?
— Я проснулась от дыма, — девочка отставила ногу в сторону и начала давить угли пяткой. — Было очень жарко, мне стало страшно, и я спряталась. Потом стало холодно и темно. И мне больше не страшно. Но мне грустно одной. Ты со мной поиграешь?
— А тогда ты скажешь, кто поджег твой дом? — он задал ответный вопрос.
— Ладно! — ребенок быстро согласился. — Давай сыграем в прятки. Если ты найдешь меня, я все тебе расскажу. Только будь аккуратнее. Сейчас ночь. Другая тоже играет, а она выходит только ночью.
— Какая другая? Кто она?
Лидия обнажила топор и теперь внимательно осматривала грядки и огороды, укрытые глубокими сугробами.
— Я не могу сказать. Она может услышать. Она совсем близко, — Хельги сбивчиво зашептала. — Если ты отыщешь меня раньше, я все расскажу.
А затем исчезла.
— Что будем делать?
— Пойдем в единственное место где может находится призрак. У собственной могилы.
* * *
Наполовину вырытый гроб торчал из мерзлой свежевскопанной земли. Женская фигура в легком платье не по погоде держала в руках лопату, но при виде трех незнакомцев отбросила её, вытащила нож и безмолвно накинулась на Лидию. Красивые некогда черты лица заострились, а глаза горели голодным желтым огнем.
— Вампир!
В ответ на этот крик женщина использовала слабое огненное заклинание. Сражалась она плохо, как человек, никогда прежде не бравший в руки меч, а магией занявшийся не более недели назад. Лидия отвлекла на себя её внимание, а Вендир и Хейв отрубили вампирше обе руки. Раны, способные убить человека, лишь заставили женщину истошно заорать. Простым стальным мечом этот финт провести не удалось бы, но вот призывным, имеющим все свойства дейдрического — вполне.
Хейв сжал женщину в тиски своими огромными руками, и как бы она не вырывалась, мертвая хватка не разжалась бы ни за что. Он же и вырвал вампирше все четыре клыка. Кровь полилась из её рта по подбородку, пачкая белоснежную кожу, платье и латы скелета. Вендир полоснул женщину по бедру и сбрызнул рану парой капель зелья паралича. Вампирша сразу же застыла, видимо была слабая и голодная, и Лидия смогла спокойно связать её ноги. Вязать узлы у неё получалось на удивление хорошо, точно она провела большую часть жизни не в горах, а на морском судне.
За всем этим действом с немалым интересом наблюдала радостная Хельги.
— Вы нашли меня! Лалетта, — назвала она имя вампирши, — тоже пыталась меня найти, но я рада, что вы нашли меня раньше. Лалетте велели сжечь мамочку и меня, но она не захотела. Она хотела играть со мной всегда-всегда. Она поцеловала меня в шейку, и мне стало так холодно, что огонь даже не обжигал. Лалетта думала, что сможет взять меня к себе, но не смогла. Я сгорела.
'Вот значит, как. Вампирша захотела получить себе ребенка, даже не подумав, что за жизнь его ждет. Разум вырастет, но тело навечно останется детским'.
— А ты можешь рассказать все это ярлу и горожанам? — спросила Лидия. — Они с удовольствием послушают тебя.
— Но я так устала. Я хочу поспать, — захныкал мертвый ребенок.
— Я волшебник и могу дать тебе силы, — Вендир улыбнулся и протянул Хельги руку. — Ты сможешь попрощаться с друзьями и своим отцом, прежде чем снова захочешь спать. Только не говори им, что это я тебе помог, хорошо? В вашем городе волшебников не очень любят.
— Ладно. Вы трое хорошие. А ты похож на меня! — она показала пальцем на Хейва. — Только большой и всё время молчишь.
Хельги доверчиво протянула свою маленькую призрачную ладошку и Вендир аккуратно сжал её. Заклинание воскрешения легко окутало девочку, придав ей сил и заставив вновь смеяться.
Глава 15. Бессмертная кровь
1 Вечерней звезды 4Е 201
Звуки битвы и истошные крики Лалетты разбудили половину Морфала, поэтому триумфальное шествие в компании пленной вампирши и маленькой мертвой девочки привлекло огромное внимание горожан и стражников. Чем-то вся эта ситуация напоминала Айварстед, разве что в этот раз призрак был самым настоящим. У дворца ярла выстроилась целая толпа. Люди перешептывались, Хельги улыбалась и приветливо махала знакомым, а Вендир делал вид, что все идет, как нужно.
Ярл вышла из Длинного дома. Из-под толстой соболиной мантии виднелась ночная рубашка, а на лице женщины залегли тени. Из всех жителей Морфала, лишь она одна спокойно отнеслась к появлению призрака у порога своего дома.
— Здравствуйте, ярл Идгрод! — мертвая девочка вежливо поклонилась правительнице города.
— Приветствую тебя, дитя. И всех вас, — она окинула отрешенным взглядом всю их разношерстную компанию. — Итак, ты пришла чтобы назвать имя своего убийцы, верно?
— Ага! — Хельги довольно кивнула и показала пальцем на тело Лалетты. — Это сделала она.
Хейв повиновался безмолвному приказу Вендира и отпустил вампиршу. Чтобы она не истекла кровью и не умерла раньше времени, её раны пришлось перевязать и потратить один флакон зелья восстановления. Искалеченное тело глухо ударило по земле, и этот звук больше напомнил удар камня, а не живой плоти. Толпа приблизилась, зашептала, не скрывая брезгливого любопытства. А затем Лалетта повернула голову и зашипела, как может лишь порождение ночи. Люди отшатнулись, кто-то закричал:
