Мародеры

Исходил он от старшей королевы Лидии, но та сидела, не разжимая губ, да и голос принадлежал вовсе не ей. Это был голос Алисы. Королева Лидия медленно выпрямилась, и вновь полились не принадлежащие ей слова.

— Я планировала убить тебя позже, но сейчас тоже удачное время. Прощай.

Королева Лидия механически вскинула руку. Ослепительная вспышка сорвалась с ее пальцев и помчалась к Веронике, но полностью угасла еще на полпути.

— Не так просто, — сказала младшая королева.

В театральных постановках поединки высших всегда оформлялись множеством спецэффектов. Всё вокруг них кружилось, сверкало и взрывалось. Огни ослепляли, музыка оглушала, а запахи чередовались с такой скоростью, что ничем иным, кроме псионики, они быть не могли. Зрителей бросало то в жар, то в холод, и бывало, что актерам — и тем меньше доставалось, чем сидящим в партере.

В реальности всё оказалось неброско и неярко. Королевы застыли друг напротив друга, вскинув руки. Между ними появлялись и тотчас гасли отдельные звездочки. Звучавшая в мозгу какофония постоянно перебивалась короткими отрывистыми трелями. В воздухе едва уловимо пахло горелым, но от поединка или тянуло из коридора — этого Глеб так и не понял. В какой-то момент над "полем боя" начал кружиться призрачный вихрь, но уже в следующую секунду он пропал так же внезапно, как и появился.

О ходе поединка можно было судить только по звездочкам. Основная их масса придерживалась единой плоскости, и эта плоскость постепенно смещалась к королеве Лидии. На ее лице никаких эмоций по этому поводу не отражалось, даже когда звезды вспыхивали буквально у кончиков ее пальцев. Когда они сдвинулись еще дальше, старшая королева просто опустила руки и закрыла глаза.

На плоскости разом вспыхнули мириады ало-золотых звезд. Застыв на миг, они опять же разом вонзились в тело королевы Лидии, отбросив ее обратно в кресло. Мягкая спинка спружинила, и тело подалось вперед. Съехав с кресла, королева упала на колени и очень медленно рухнула на бок. Вероника опустила руки. Медик метнулся вперед и, склонившись над телом, доложил, что королева мертва, а под сводами комнаты зазвучал голос.

Голос был похож на голос Лидии, но в нём не было и капли тепла, которое всегда сопровождала ее приказы, так похожие на просьбы.

— Всем внимание! Младшая королева Вероника — предательница! Приказываю всем оставить работу и уничтожить ее. Повторяю! Уничтожьте Веронику! Разрушьте башню!

Вне всякого сомнения, сейчас эти слова звучали по всему городу, а внутри покоев уже мертвой королевы к ним присоединился другой голос:

— Тебе повезло, сестренка, но я учла даже такую возможность.

Вероника не ответила. Она стояла и молча глядела на мертвое тело у ее ног. Медик отступил в сторону. Из коридора заглянул техник.

— Простите, моя королева, но у нас гости.

— Кто? — вместо нее спросил капитан, поворачиваясь к дверям.

— Охрана старшей королевы и несколько тварей.

Из коридора донеслось змеиное шипение разрядников. За ним последовал вой и свист импульсных винтовок. Один разряд влетел в покои и разбился о колонну. Солдаты Вероники уже перестроились так, чтобы закрыть собой младшую королеву. Та по-прежнему не шевелилась. В коридоре продолжалась стрельба. Двое солдат, заняв позиции по краям выбитой двери, открыли ответный огонь.

Вокруг кресла появилось множество экранов, и все они показывали практически одно и то же. Мутанты толпами спешили куда-то, недоуменно переглядываясь на ходу. Кто-то похватал попавшиеся под руку тяжелые инструменты, но большинство явно совершенно не представляло, как они будут выполнять невыполнимый в принципе приказ. Живые приборы, которые сохранили человеческий разум, размахивали руками, изображая неуверенную враждебность.

Некоторые мутанты, окончательно запутавшись, начинали вместе с зомби громить оборудование. Городские стражи, у которых вшитое в мозг стремление к порядку вошло в конфликт с последним приказом, наконец, нашли свое место в этом безумии. Буянам досталось на орехи. Кого-то из погромщиков выкидывали за двери, в проходящую мимо толпу. Мутантам в ней совсем не понравилось, что в них кидаются агрессивно настроенными личностями. Кое-где словесные перепалки переросли в драки. На стороне стражей был опыт и снаряжение, на стороне погромщиков — численное преимущество.

— Они же весь город разнесут! — прошептал Глеб.

— Тогда нам лучше убраться отсюда, — прошептала Кира. — Что-то я не готова встретиться с такой толпой мутантов зараз.

Королева Вероника оглянулась через плечо. Ее взгляд скользнул по биотехнику и задержался на Кире.

— Не готова, говоришь? Думаю, это вообще не твой бой.

Она резко щелкнула пальцами. Справа в стене открылся скрытый проход. За ним был слабо освещенный тоннель. Один из солдат тотчас нырнул туда.

— Там тарелка на случай экстренной эвакуации, — пояснила Вероника. — На ней ты сможешь покинуть город.

— А остальные? — удивленно спросила Кира.

— Вначале надо разобраться здесь, — сказала Вероника.

Стрельба в коридоре смолкла. Какая-то тварь громко скулила от боли. Медик поморщился и стукнул кулаком по стене. Кира потянула Глеба за собой. Тот неуверенно оглянулся на Веронику.

— Иди, техник, — сказала та. — Она сама вряд ли разберется с управлением. Присмотри за ней. Думаю, вы сошлись вместе не случайно.

Окончательно сбитый с толку биотехник послушно кивнул. Мысль об эвакуации как-то плохо сочеталась со знанием о непобедимости высших. Должно быть, сомнения слишком ярко отразились в мозгу Глеба. Веронике даже не потребовалось заслушать вопрос.

— Я могу сжечь весь город, — ответила она. — Но сгорят наши люди. Я этого не хочу. Ступай. Капитан, взорвите лестницу.

— Слушаюсь, — отозвался тот.

Он с техником и парой солдат исчезли в коридоре. Кира продолжала тянуть Глеба к выходу. Из прохода вернулся солдат и коротко доложил, что там всё чисто. У порога Глеб обернулся. Вероника сидела прямо на полу. Экраны, покинув пустое кресло, теперь кружились вокруг нее. Мертвое тело лежало рядом, и голова старшей королевы покоилась на коленях младшей. Солдат бесцеремонно сгреб биотехника за шиворот и закинул в проход.

— Не задерживайся! — велел он.

— А повежливее нельзя? — возмущенно спросил Глеб, но дверь закрылась перед его носом.

Короткий изогнутый проход привел их с Кирой на узкий балкончик, под которым висела тарелка. Идеально гладкий, без наростов, корпус был метра три в диаметре. Крышка люка была откинута. Под ней была круглая камера, где едва поместилось кресло пилота. Тарелка оказалась одноместная. Кира, устроившись на коленях у Глеба, была вынуждена сложить ноги на широкий подлокотник слева.

Панель управления отсутствовала. Широкий подголовник кресла изогнулся, складываясь в подобие шлема, и аккуратно опустился на затылок Глеба. В мозгу тотчас вспыхнула призрачная панель, а полусферы тарелки стали прозрачными. Глеб видел только себя, девушку и контуры кресла.

— Люк закрыть? — спросила Кира.

Перед глазами тотчас появились контуры люка. Глеб подумал, что да, и тот бесшумно закрылся. Мысль о старте запустила двигатель. Держатели сверху выпустили тарелку. Та начала падать, и тотчас зависла в воздухе, едва Глеб подумал, что падать он вообще-то не хотел. Подумал, что пора бы двигаться, и тарелка, не получив более конкретных указаний, тихо поплыла вперед, постепенно снижаясь.

— Здорово! — признал биотехник.

— Что? — спросила Кира. — Ты про тарелку?

— Про управление, — уточнил Глеб. — Чистая псионика и полный контакт.

— Никаких помех? — уточнил Герман.

— Нет. Это как продолжение меня. Блин, я чувствую себя симбионтом.

— Тебя забраковали как симбионта, — напомнил Герман.

— И тем не менее.

Глеб с восторгом мысленно пробежался по всей тарелке. Силовая установка, компенсаторы, вооружение — всё раскрывалось перед ним с той же легкостью, с какой он, к примеру, мог бы разглядывать собственную руку. Потом взгляд вышел за обшивку, и Глеб взглянул на город с высоты если не птичьего полета, то уж полета летучих мышей точно. Стоило о них подумать, и система наблюдения тотчас подсветила их в пределах видимости. Маленькими стайками те носились над городскими улицами, время от времени ныряя вниз, чтобы ничего не упустить.

В башне двенадцатый этаж был бы где-то на уровне двадцатого этажа в обычном здании, если бы мутанты стоили такие высотки. Вместо этого город разрастался вширь. Новый мир забрал Ленинград довольно поздно и без боя, поэтому центр города так и остались в старой застройке. Зона только вдохнула в заброшенные здания новую жизнь. Они покрылись зеленью и живыми приборами, но мутанты позаботились о том, чтобы в целом старинный облик сохранился.

Башня стояла в центре старинной крепости. Та, в свою очередь, занимала отдельный остров на реке. Внизу, со множеством мостов и навесных конструкций, это не так бросалось в глаза, а сверху, напротив, было видно очень четко. Под водой мелькали силуэты рабочих тварей. Дальше по течению медленно ползли сцепленные между собой баржи. Глеб пригляделся, и изображение тотчас придвинулось.

Баржи были битком забиты людьми. Все они были вооружены и стояли молча, плечом к плечу, с равнодушием зомби созерцая проплывающий мимо зеленый пейзаж. Вдали, над портом, поднимались клубы черного дыма.

— М-да, не зря нас Ноль в обход отправила, — прошептал Глеб.

— Что? — переспросила Кира.

Глеб мысленно убрал для нее борта тарелки, и девушка тихонько охнула. Ее пальцы впились Глеба.

— Верни тарелку обратно! — потребовала она.

Глеб мысленно отключил ее от обзора, и пальцы разжались.

— Фух, — выдохнула она прямо в ухо. — Не думала, что мы так высоко.

— Покажи мне, — попросил Герман.

Глеб подумал о нём, и услышал удивленное ворчание старого волка.

— Да, впечатляет, — рыкнул Герман. — Я никогда не хотел быть птицей, но такой обзор — это интересно. И где ты здесь?

— Повсюду, — ради эксперимента мысленно отозвался Глеб, и Герман его услышал.

— Да, — фыркнул он. — Я вижу твое присутствие. Почему у нас нет такой системы?

Глеб только вздохнул и развел руками.

— Наверное, это — не для таких, как мы, — уже вслух, так было привычнее, проворчал Глеб. — Зараза, а ведь тарелка-то не новая! Ей уже лет пять, и эта система вживлена в корпус при строительстве. А простых смертных до сих пор на эволюцию гонят. Можно подумать, мы не коммунизм, а феодализм построили.

— А вы его построили? — спросила Кира.

Глеб кивнул.

— А вы? — в свою очередь поинтересовался он.

— Не-а. Строили-строили, а воз и ныне там, — пожаловалась девушка. — Я уже не верила, что он возможен. Родители — верили. Даже меня в честь него назвали. Кира — это "Коммунизм и революция", а букву "а" добавили, когда девчонка родилась. Они-то парня хотели.

— А у вас заранее пол ребенка не планируют?

— Нет. А у вас?

— У нас всё планируют, — сказал Глеб, и со вздохом добавил. — Но не всё получается. Вон, кстати, смотри, там детишки дозревают.

В днище тарелки специально для Киры нарисовалось окно. Внизу проплывало длинное одноэтажное здание, полностью заросшее с одной стороны и абсолютно голое с другой. Мимо голой стены тянулся канал. По мосту к зданию двинулась внушительная толпа. Солдаты преградили ей путь.

Толпу составляли сельские рабочие, которые выглядели не столько воинственно, сколько испуганно. Стоило одному из солдат отдать приказ стоять, как все дружно остановились. Наверное, на этом бы всё и закончилось, но двое молодых жнецов зачем-то с воплями побежали вперед. Им позволили достичь середины моста, а потом убили. Толпа в панике разбежалась.

Глеб повернул голову на север, высматривая пограничье. Сразу за историческим центром начиналась полоса производственной зоны, вытянутая вдоль реки. Собственно, формально там владения нового мира и заканчивались. Граница последнего выброса проходила как раз по центру реки, и сверху это было особенно заметно: утопающий в зелени ближний берег резко контрастировал с серыми рядами руин на дальнем.

Нетерпеливые мутанты уже обосновались в них, но новый мир пока не торопился со следующим выбросом. Он, конечно, имел влияние и за пределами своих границ, но чем дальше — тем слабее. А без его влияния и псионика хуже работала, и климат был холоднее, и вообще сразу ощущалось, что вокруг — дикая глушь. Причем это даже без учета сновавших туда-сюда мародеров.

Тарелку тряхнуло и она стала быстро снижаться. Глеб закрутил головой. Окно перемещалось вместе с его взглядом.

— Справа внизу! — первым заметил Герман.

Трое солдат, стоя на крыше пятиэтажки, запустили по тарелке ракету. Глеб мысленно скомандовал: "вниз!". Тарелка начала быстро снижаться. Ракета увязалась следом. Промелькнула мысль, что придется ее всё-таки сбить. Остальное тарелка взяла на себя. Стремительно развернувшись, она одним разрядом прожгла ракету насквозь. Та взорвалась, и тарелку вновь тряхнуло. Глеб буквально почувствовал, как острый осколок впивается в силовую установку.

— Поврежден двигатель, — сообщил Герман. — Ах да, ты и сам это чувствуешь.

— Да, только не знаю, что с этим делать!

— Эй, мы что, падаем?! — спросила Кира.

— Вроде того.

Тарелка, слегка накренившись, по спирали уходила к земле, а на крыше уже готовили новую ракету. Солдаты на мосту это заметили.

— Посадка запрещена! — пришел в тарелку сигнал от них.

— Мы не садимся, мы падаем! — ответил Глеб. — В нас какие-то придурки стреляют!

Он мысленно пытался держать тарелку ровнее, но та плохо слушалась.

— Держи левее! — пришел сигнал снизу.

Одновременно с крыши стартовала новая ракета. Солдаты с моста открыли огонь. Ракета заметалась, уходя от разрядов, но один угодил ей точно в нос. Сверкнула вспышка, и тарелка вздрогнула. Один из солдат полоснул очередью по кромке крыши, показывая ракетчикам, что безнаказанной их деятельность не останется.

Глеб как мог "держал левее". Тарелка выворачивалась так, чтобы плюхнуться в канал, но в последний момент на краю крыши появился ракетчик и отправил ей еще один смертоносный гостинец. Убраться назад он не успел. Разряд полыхнул на его броне. Ракетная установка полетела вниз, и солдат — за ней следом. Что с ним было дальше, Глеб не увидел. Близкий взрыв сильно встряхнул тарелку.

На какой-то момент Глеб полностью отключился от управления. Затем оно само собой вернулось. Перед выровнявшимся носом внезапно возникла стена. Тарелка врезалась в нее, пробила насквозь и остановилась. Сверху по корпусу прогрохотали падающие кирпичи, и наступила тишина.

Крышку люка завалило. Глеб с Кирой с большим трудом смогли вдвоем ее откинуть. Кирпичи съехали по корпусу вниз и заплюхали, исчезая в водах канала.

За проломом раскинулся родильный цех. К счастью, коконы с малышами крепились исключительно к внутренней стене и тарелка, протаранив внешнюю, никого не задела. Разве что чувства местных медичек, которые тут же сообщили всё, что думают о таких летунах. Глеб только успевал извиняться. В цех ворвался один из солдат. Ему тоже досталось за грязную обувь и к тарелке он пробирался по стеночке. По внешней.