Мародеры

— Что ж, молодой человек, — сказал доктор, завершив осмотр. — Поздравляю, здоровье у вас отменное. Желаю вам и дальше его тут сохранить.

— Молодой человек? — уточнил полковник, четко выделив последнее слово голосом.

— Никаких мутаций я не обнаружил, — торопливо ответил доктор. — Рентген или вскрытие скажут больше, но показаний к этому я пока не вижу.

— Мы полностью доверяем вашему суждению, доктор, — сказал лысый, и указал карандашом на дверь.

Доктор как-то очень быстро собрал свои инструменты и ушел. Бугай положил руку на плечо Глебу и уверенно переместил того на табурет перед столом лысого.

— Ну, здравствуй, Глеб, — еще раз поздоровался лысый. — Тебя ведь Глеб зовут?

— Да.

Табурет стоял кривовато. Глеб попробовал его подвинуть, но кто-то намертво прикрутил все четыре ножки к полу. Биотехник пожал плечами и устроился, как получилось. Бугай встал у него за спиной.

— Глеб... — повторил лысый. — А дальше?

Биотехник назвал свой личный код. Лысый аккуратно записал это на листе бумаги и только потом поднял голову.

— И что означают эти буквы?

— Мой личный код.

Лысый кивнул и сделал пометку в бумагах.

— Хорошо. Но вообще-то я имел в виду твою фамилию.

— Этого у меня нет.

— Ты тут Ваньку-то не валяй! — рявкнул полковник.

— Не понял, — сказал Глеб.

Бугай стукнул его по затылку. Не больно, но довольно чувствительно. Глеб вскочил на ноги.

— А ну тихо! — внезапно прикрикнул на них лысый. — Вы мне тут еще подеритесь!

Бугай понурился, грубо ухватил Глеба за плечо и заставил сесть обратно на табурет.

— Продолжим, — спокойным тоном лысый. — Но тебе, Глеб, лучше быть с нами откровенным. Потому что иначе он, — тут лысый указал карандашом на бугая. — Исколошматит тебя и уляпает твоей кровью мой кабинет. Мне это не понравится.

— Мне тоже, — сразу согласился Глеб. — Но у меня действительно нет фамилии. У нас они не в ходу.

— У нас — это у кого?

— У обитателей нового мира. А вы меня за кого приняли?

Полковник резко хмыкнул:

— За агента Зоны.

Глеб громко фыркнул. Лысый спокойно осведомился, что здесь забавного. Глеб, как мог, попытался им объяснить, что статус агента Зоны мог получить только искатель, да и то не сразу, а после прохождения специальной эволюции. Лысый во всё это вникать не стал, вычленив для себя только самое главное:

— Так, стало быть, все агенты Зоны — исключительно мутанты?

— Ну да, и с дополнительной эволюцией.

— Эволюции — это мутации? — уточнил полковник.

— Направленные мутации, — ответил Глеб.

Лысый всё записал и сверился с другими бумагами:

— А тебя, Глеб, как нам тут рассказали, в мутанта превратить не удалось. Что, такой устойчивый?

Глеб пожал плечами.

— Да нет, так получилось.

— И поэтому тебя заслали к нам, — сразу сделал вывод полковник.

— Никто меня не засылал, — возразил Глеб. — И вообще, меня там работа ждет, а тут мне совсем не рады, так давайте отправим меня обратно.

— Ага, сейчас, — проворчал полковник.

— И что у тебя там за работа? — поинтересовался лысый.

— Ремонт.

— Интересно. И что же такого надо ремонтировать в Зоне?

— Ну, что сломается, — сказал Глеб.

— А поточнее? — спросил лысый. — Нам вот сталкеры рассказывали, что там всё — живое.

— Ну да, — не подумав, брякнул Глеб. — Пока они не доберутся и не поломают.

— Вот оно как, — лысый вроде как даже сочувственно покачал головой. — И что, много ломают?

Глеб, опомнившись, опасливо покосился на полковника.

— Да ты не бойся, — подбодрил его лысый. — Говори как есть. Он, кстати, тоже не любит сталкеров.

— Ну, точной статистики у меня нет, — признал Глеб. — Говорят, по границе больше половины ремонта на их совести. Ну, это вместе с новым оборудованием на замену. Они ж не только ломают, еще и с собой утаскивают, так что сами понимаете...

— Понимаем, — за обоих ответил лысый.

Полковник врезал кулаком по стене, да так, что штукатурка осыпалась.

— А я говорил! — заявил он. — Говорил, что надо напрочь закрыть доступ в Зону. Тогда бы вчерашнего побоища не было.

— Мне очень жаль, — сказал Глеб. — Сам не представляю, чего они так разбушевались.

— Не представляет он! — рявкнул в ответ полковник. — А вот я очень даже хорошо представляю. Если сотня сталкеров такой урон наносила, что эта твоя Зона должна была о пяти дивизиях подумать?! Не удивительно, что нас ссаными тряпками до самой границы гнали!

Глебу пришлось признать, что определенная логика в его словах была. Конечно, вряд ли даже массовое вторжение людей могло обеспокоить высших, а уж тем более побудило бы их устраивать дорогостоящую бойню бегущих — но если те теперь перестанут лазать куда не положено, то Петрович будет счастлив. Дня два как минимум.

— Что ж, — сказал лысый. — Будем считать, что по этому вопросу нам всё ясно.

— Будем, — проворчал полковник, подводя итог: — Значит, наши сталкеры, наконец, достали мутантов и те решили взяться за нас всерьез. И для начала заслали на разведку вот этого, раз уж мутант из него не вышел.

Глеб опять возразил — он постарался сделать это вежливо — и беседа, с некоторыми вариациями, пошла по кругу. Лысый снова сочувственно кивал, а бугай, казалось, только и ждал момента, чтобы наброситься на пленника с кулаками. Полковник же каждый ответ трактовал в том ключе, что вот именно поэтому биотехника и следует считать шпионом.

Когда беседа начала уверенно выруливать на третий круг, Глеб не выдержал и спросил прямо: ну что у них тут может быть интересного для шпиона из Зоны? В конце концов, это Зона поглощала прежний мир, а не наоборот. Сожрала половину суши, залезла во все океаны, и все попытки людей остановить это продвижение просто игнорировались. Крепости, линии обороны, армии — новый мир переваривал всё, что выставляли против него люди, и несварением желудка не страдал.

— Тем больше у нас оснований соблюдать осторожность, — сказал лысый. — Ты не находишь, Глеб? — и когда биотехник машинально кивнул, добавил: — А что до твоего вопроса, то это ты нам скажи — зачем Зоне понадобилась вдруг наша территория?

— Так, это ж вы к нам вторглись, — напомнил Глеб.

— Ты не передергивай! — строго рявкнул на него полковник, и бугай сразу подобрался, готовый по первому же сигналу наподдать биотехнику: — Мы к вам вторглись только когда узнали, что вы к нам собрались.

— Кто вам это сказал? — удивился Глеб.

— Это не важно, — сказал полковник. — Важно, что у нас есть такая информация. Так что отпираться бесполезно.

Тут биотехник смог только пожать плечами.

— Да я и не отпираюсь, — сказал он. — Просто, получается, что вы знаете больше чем я.

— Интересно, — сказал лысый. — И что же знаешь ты?

Бугай поднял кулак и застыл в готовности хорошенько врезать. Глеб этого не видел, но почувствовал.

— Немного, — осторожно сказал Глеб. — Новый мир сам расширяется. Никто не знает, где и когда следующий выброс будет. Может, действительно в этот раз вас накроет, а может, и нет. Мы вон, полсотни лет ждём, пока вторую половину города накроет, а воз и ныне там.

Полковник, похоже, так и остался при своих сомнениях. Хорошо хоть в вину Глебу это не поставил, рассудив, что простому шпиону такие сведения всё равно бы не доверили. Лысый какое-то время внимательно смотрел на биотехника.

— Ну ладно, не знаешь и не знаешь, — сказал он. — Что ж теперь делать? Хотя, как я понимаю, выбор-то не такой и большой. У нас тут чистой только одна Карелия и осталась. Так что, думаю, скоро твои приятели-мутанты смогут войти сюда, как к себе домой. Хотя и с боем.

— Да, — вздохнул Глеб. — Если европейцы не успеют прибыть, наломают тут на сто лет ремонта.

Люди переглянулись.

— Так-так, — сказал полковник. — А откуда тебе про европейскую помощь известно? Мы-то думали, что всё в полном секрете держим, а тут смотри-ка — простой ремонтник о наших тайнах знает. Или ремонтник не такой уж простой, а?

— Простой, — поспешил заверить его Глеб. — Только новости иногда слушает.

— И у вас в новостях так прямо и сказали, что к нам прибудет помощь из Европы? — недоверчиво уточнил лысый.

— Ну, вообще-то она прибудет к нам, — поправил его Глеб.

На этот раз пауза с переглядыванием затянулась значительно дольше.

— Интересно, — наконец протянул лысый. — И зачем же вам подкрепление из Европы? Глеб, давай будем реалистами. Сегодняшний бой был однозначно в вашу пользу.

— Так кроме вас еще северяне есть.

— Северяне? А конкретнее?

— Скандинавская территория, — пояснил Глеб. — Тамошняя, как вы говорите, Зона. Они тоже не прочь прибрать Карелию к рукам, но война сейчас никому не нужна, вот европейцы и обязались прислать армейский корпус. Чтобы разделить враждующие стороны.

— Вот оно как, — протянул лысый. — А нам сталкеры заливали, что у вас там дружный мутантский коллектив. Вот и верь им после этого... — он вздохнул и откинулся в кресле: — Ну, что ж, пусть пока будет так. Давай-ка, Глеб, ты нам лучше расскажи про Сердце Зоны.

— Даже не представляю, о чём речь, — ответил Глеб.

Лысому едва удалось удержать бугая от мордобоя. Впрочем, теперь он и сам выглядел менее дружелюбно.

— Вот что, Глеб, я тебе уже почти поверил, а ты опять юлить начал. Зря ты это. Мы знаем, что ты участвовал в добыче этого артефакта.

— В смысле, это тот, который у меня украли?

— Ага, значит, знаешь, о чём речь! — прорычал полковник.

— Название слышал, — признал Глеб. — Но то, что уволокли ваши сталкеры — это не сердце, а мозг.

Лысый обратно подобрел и довольно кивнул:

— Ну, вот можешь же, когда хочешь. А на названиях ты не акцентируйся, сталкеры — те еще балаболы. Ты нам дело говори. Что это за мозг, чей он и зачем? В таком вот аспекте.

Никаких секретов тут в принципе не было.

— Обычный чистый мозг, — сказал Глеб. — Чей — не знаю. Честное слово. Скорее всего, специально выращенный. Совсем чистые редко в природе встречаются.

— Я бы так не сказал, — проворчал полковник.

Лысый только хмыкнул, одновременно записывая слова Глеба, после чего кивнул, похоже, самому себе.

— Что ж, хорошо, Глеб. Пусть это будет мозг неустановленного лица. И зачем же этот мозг нужен?

— Для разных целей, — ответил биотехник. — Чем он чище — тем шире область применения.

— Тогда мы ее сузим, — сказал лысый. — Зачем он нужен лично тебе?

— Мне? Мне гармонизатор настроить надо.

— Интересно, — кивнул лысый. — И что это за штука такая?

Глеб, как мог, растолковал им, что речь идет о целом живом комплексе, который своим псионическим излучением воздействует на окружающую природу, стимулируя всю растительность вокруг расти быстрее и гуще. Лысый спокойно записывал всё сказанное, время от времени задавая уточняющие вопросы, но, как показалось Глебу, особенно в суть не вникал, вылавливая только то, что относилось непосредственно к ним.

Полковник слушал молча и мрачнел с каждым новым словом. Потом подошел, посмотрел, что понаписал лысый, и стукнул кулаком себя по ладони. Должно быть, дозрел до состояния, когда уже просто не мог не врезать хоть кому-то.

— Короче, это просто колхозный инвентарь, — хмуро сказал он.

Глеб на всякий случай решил уточнить, что такое колхоз, и узнал, что это старый метод ведения сельского хозяйства. Люди его до сих пор практиковали. Сойдясь в том, что они друг друга поняли правильно, полковник помрачнел до предела.

— Вот что, Пётр, — сказал он лысому. — Пойдем-ка покурим.

Тот кивнул и поднялся из-за стола. Глеб тоже начал приподниматься, но бугай тотчас положил тяжелую руку ему на плечо. Чуть обратно в табурет не впечатал.

— В твоем возрасте, Глеб, курить еще вредно для здоровья, — сказал лысый.

— Да я и не курю, — ответил биотехник.

Сама забава в новом мире практиковалась, но Петрович считал, что его подчиненным такое бездумное времяпровождение вредно, а спорить с ним — вот это действительно было вредно для здоровья.

— Вот и молодец, — сказал лысый. — Поскучай пока тут.

Они вышли и полковник плотно прикрыл за ними дверь. Бугай выпустил, наконец, плечо, но стоял настороже. Глеб, как образцовый пленник, сидел абсолютно неподвижно. Сконцентрировавшись, он весь ушел в слух.

— ...да нет, парнишке я верю, — донесся до него неожиданно благожелательный отзыв полковника. — Может, и темнит малость, но не в этом суть.

— Если он что-то считает правдой, не факт, что это так и есть, — возразил лысый. — Пропаганду еще при царе Горохе выдумали. Возьми любого нашего механизатора из колхоза, он про реальные планы партии и правительства не больше этого Глеба знает.

— В том-то и дело, — прорычал полковник. — Этот чрезвычайно важный мутант оказался простым сельским механизатором. Сердце, про которое нам все уши прожужжали, и под которое, кстати, мы на многое закрыли глаза, оказалось его же мутацким прибором, которым он что? Правильно! Он собрался починить им их же мутацкую хрень для повышения урожая. А мы чем урожай повышаем?

Лысый не сразу нашел что ответить.

— Ну, ты вопросы ставишь, — протянул он через пару секунд. — Удобрения, вроде, используем...

— Именно! Этот их гармонизатор на наши деньги — всего лишь склад удобрений. Да там три дивизии на удобрение пошло, им теперь эта хрень сто лет не нужна будет! А что в итоге?! Парнишка из колхоза, его инструменты и еще какая-то хрень, которая была свалена мутантами без охраны рядом с колхозным комплексом. Тебе не кажется, что с таким мощным оружием, как нам тут с тобой расписывали, так не обращаются?

— Согласен, — признал лысый. — Есть вопросы.

— А как тебе такая версия? — сходу рыкнул полковник. — Их мутацкий удобрятор поломался, туда послали ремонтника и что, по-твоему, там рядом могли складировать к его приходу?

Лысый опять обдумал ответ и тихо спросил:

— Думаешь, это просто запчасти?

— Ну да! А что же еще?!

— М-да, — сказал лысый. — Знаешь, ты меня убедил. Хотя насчет европейцев, я всё-таки думаю, что он привирает.

— Зачем ему это?

— Цену себе набивает, — ответил лысый. — Мол, не поможет нам никто, когда его дружки придут. Или ему приврали для спокойствия населения.

— Или нам приврали, — сказал полковник. — И тогда мы можем начинать беспокоиться по-крупному.

— Это точно. Я, пожалуй, завтра же с утра выйду с этим к руководству.

— Лучше бы сегодня.

— Лучше, — согласился лысый. — Но сегодня не получится. Ты ж их знаешь, пока они не поделят портфели в горсовете, только о них и могут думать. Вот все перегрызутся, пока трудящиеся голосуют, а завтра уже можно будет о чём-то говорить с теми, кто останется.

— Вот только если наука протолкнёт своего человека, мы с ним не договоримся, — проворчал в ответ полковник. — А шансы у них неплохие, особенно если профессор запустит свой трофей.

— Если, — со значением сказал лысый.

— Если, — согласился полковник. — Вот только слушаю я этого парнишку, и мне это всё меньше и меньше нравится. Пожалуй, закончим с ним и я сам пойду гляну.