— И правда, — заметил Харид. — У неё какой-то обглоданный вид. Интересно, что они будут делать, когда всё съедят...
— На этой ангаме камня более чем достаточно. А вот земли там очень мало. И воды тоже. Обитатели этого мира добывали воду из деревьев. Видите кругом эти огромные деревья? У них полые стволы и ветви, а корни уходят глубоко в грунт. Каптов на двадцать-тридцать. На этой глубине в недрах Кассы находится вода.
— А разве нельзя было вырыть колодцы? — удивился Тиукан. — Они были бы очень глубокими, но...
— Это было очень опасно. В подземных водах Кассы водились да и сейчас водятся ужасные твари. Что-то вроде наших мангуров, только ещё больше и страшнее. Их несколько разновидностей, но все они ядовиты. Их кожа выделяет сильный яд. Достаточно одного прикосновения — и тут же наступает смерть. И подземные воды, естественно, ядовиты. Деревья очищали их, пропуская через себя. Но сейчас все деревья мертвы. Во время войны на месте самого страшного взрыва грунт раскололся, ядовитые воды выплеснулись наружу, и выползли эти существа. Они не могут долго находиться на открытом воздухе, поэтому многие из них вскоре погибли. Остальные снова скрылись под землёй. Но в последнее время самые мелкие из подземных тварей стали приспосабливаться к жизни на поверхности. И камнееды их боятся. Вот один из этих мангуров — я их так называю.
— Фу, какая гадость! — не выдержала Суана, увидев уродливое зубастое существо с грязной серо-зелёной кожей, покрытой складками, шишкообразными наростами и толстыми шипами.
— Да уж, — согласился Рувим. — Наши мангуры рядом с этой тварью просто лапушки.
— На Кассе всегда было мало растительности, — сказал Саннид. — Только огромные деревья, дающие воду. И все животные были хищными. Но самыми злобными хищниками оказались люди этой ангамы.
— А они походили на нас? — спросила Суана. — Внешне...
— Даже очень, — кивнул старый нумад. — Я побывал внутри зданий. Там сохранились изображения бывших хозяев Кассы. В этом мире жили два племени — красные и жёлтые. И те, и другие по сравнению с нами великаны, но красные были выше — капта три и даже больше. Средний рост жёлтых был два-два с половиной капта, зато они отличались более воинственным нравом. Они и изобрели то оружие. Вернее, они первые его изобрели. В конце концов оружие оказалось у обеих сторон...
Желтокожих Гинта нашла более симпатичными. У них были ярко-рыжие волосы и раскосые золотисто-карие глаза. Они предпочитали минимум одежды и любили сочные, контрастные цвета. У краснокожих великанов были чёрные курчавые волосы, пухлые губы и огромные лиловые глаза. Они носили длинные одеяния преимущественно из однотонных тканей.
Животные Кассы тоже отличались большими размерами. Зубастые и рогатые твари, почти все бесшерстные, с толстой, грубой кожей, которая казалась непробиваемой. Но кассиане на них охотились. И сражались с ними, отвоёвывая территории для своих поселений. Странно было видеть изображения этих могучих великанов. Когда-то они жили на суровой, бесплодной ангаме, в окружении огромных хищников, один вид которых внушал ужас. Но они сумели стать здесь господами, они создали своеобразную культуру, построили величественные города. И вот теперь их нет. И хозяйничают здесь те, кого они, наверняка, считали обыкновенными паразитами.
— Камнееды ведь неразумные твари? — спросила Гинта. — И те, из-под земли... Тогда кто открыл тебе врата? Учитель, как ты попадаешь в необитаемые миры?
— Совсем необитаемых миров нет. А что касается Кассы, то нафф погибших всё ещё витают в этом мире. Они ждут нового воплощения... А может, уже дождались. Тогда я им не завидую.
— А что... Ты думаешь, камнееды? Или те подземные чудовища?
— Не знаю. Камнееды сильно размножились. Подземные чудовища тоже, и некоторые из них постепенно привыкают к жизни на открытом воздухе... Я не знаю, какая судьбы постигла погибших. И я далеко не всегда знаю, кто открывает мне врата. В любом мире есть высшие существа, но они не всегда видимы. Сиуры неразумны, вернее, их нум в зачаточном состоянии, но я знаю, что на Сиуране кроме них есть кто-то ещё. Он пускает меня туда, и я не боюсь его. На Теваре я бываю редко. Там нет видимых живых существ. Пейзажи этой ангамы спокойны, красивы и не внушают тревоги — вы и сами это знаете, я показывал вам Тевар два дня назад... Но я не люблю там бывать. Тот, кто открывает врата, пугает меня. Я не знаю, кто он, но я боюсь его.
— Деревья-колодцы, — задумчиво произнесла Гинта. — Как необычно...
— Я видел подобное ещё на одной ангаме, — помолчав, сказал Саннид. — Её солнце — глаз Сингала. Всего один раз открылись для меня врата в тот мир. Мне так больше и не удалось там побывать, хоть я и пытался... Золотой зверь не пускает в свои миры. Сингал — грозный страж. Недаром в глубокой древности это созвездие называли Равантанэфф — "хранитель небесных врат".
Гинта вспомнила сингала, стерегущего центральный вход её родного замка.
— Создатели нашей Эрсы, Кассы и того мира в созвездии Сингала явно получили от Великого Нумарга одну модель для подражания, — решила она. — Или все трое выбрали один образец...
— А если на ангаме нет живых существ, что это значит? — поинтересовался Самбар. — Не высших, а таких, как мы или звери... Это значит, что они ещё будут или уже были и исчезли?
— Одно из двух, — ответил Саннид. — Мёртвых ангам поблизости мало, зато много таких, которым ещё предстоит длительный период развития. К числу таких относится и наша луна Санта.
Гинта ещё в четыре года любила рассматривать украшающие зиннуритовый зал Ингатама белламы с лунными пейзажами. Санта — жаркая ангама. Примерно половину её площади занимают пустыни, а с запада на восток тянется хребет — белые и синевато-лиловые скалы, похожие на дворцы с острыми шпилями, множеством узорчатых арок и мостов. Дед говорил, что это бури, несущие раскалённый песок и мелкие камешки, обтачивают горные породы, придавая им всевозможные формы и оставляя на них причудливый орнамент.
Саннид показал своим юным ученикам Санту во время бурь. Белые бури приходили из Северной пустыни. Южные ветра были слабее, они несли с собой красный песок, от которого узоры на скалах становились ярче. Рассматривая их, дети с удивлением отмечали намёк на симметрию, а кое-где даже улавливали в изображениях смысл и узнавали привычные глазу фигуры. Гинта с восторгом смотрела на стены и арки, украшенные сквозными узорами (в некоторых местах камень был тонок, и песчаные бури постепенно пробивали его насквозь), на покрытые рельефами скалы-башни и скалы-колонны. Встречались и скалы-статуи — какие-то чудовища, неведомые звери и странные существа, похожие на людей с узкими глазастыми лицами и длинными ногами. У некоторых были крылья.
— Неужели всё это творение стихии? — удивился Рувим.
— А кто сказал, что стихия совершенно слепа и неразумна? — промолвил Саннид. — На этой ангаме властвуют стихийные духи. Мы называем их саннэфами. У них нет плотных тел, но они, управляя стихиями, творят этот мир. Санта отдала свою плодоносную силу Эрсе, но когда ангамы разделились, часть существ осталась у нас, на Эрсе, получив плотные тела, а часть — на Санте. Их развитие пока не закончено, но ещё неизвестно, где они получат свой окончательный облик — здесь, на Санте, или на другой ангаме. Это будут могущественные существа. Саннэфы владеют не только внешними силами, но и теми, что скрыты в глубинных слоях Санты. Они производят взрывы, извлекая из недр ангамы новые материи — как твёрдые, так и жидкие. В последнее время здесь появились озёра.
Саннид показал два озера. Одно представляло собой кипящее кроваво-красное месиво в окружении острых белых скал, другое было голубоватое и прозрачное. Оно не кипело, но от его поверхности поднимался пар, и нависшие над ним гигантские башни из тёмно-лилового камня казались окутанными туманом. На самой высокой глыбе Гинта разглядела странную фигуру — простую, но симметричную, словно вырезанную рукой мастера по рельефам. Впрочем, стихийные духи Санты тоже были отличными мастерами. Гинта не сразу поняла, почему эта незатейливая фигура привлекла её внимание. Она ей что-то напоминала, а вот что... Скала отражалась в озере, но стелющийся над водой пар мешал рассмотреть отражение. Да и так ли это важно — рассмотреть его... Картина исчезла. Вернее, её сменила другая, ещё более интересная, и Гинта забыла про скалу над озером. Саннид показывал Белую пустыню, которую буквально наводняли причудливые каменные изваяния. Суана отметила, что многие из них похожи на деревья и гигантские цветы.
— Верно, — кивнул Саннид. — Санта отдала Эрсе силу плодородия, но поскольку она участвовала в творении всех форм жизни Эрсы, она творит их подобия и здесь, только другими средствами. И создаёт новые формы. Санта, как вы знаете, даже издалека продолжает влиять на плодородие Эрсы, на рост и состояние всего живого — людей, животных, растений. Но особенно велико её влияние на зверей. Когда-нибудь те, что являются на Эрсе животными, станут там, на Санте, другими, более развитыми существами. По одной из самых древних местных легенд, у Гины были дочери-близнецы — Гинтра и Санта. Первая покровительствовала растениям, вторая — животным. Позже родилась другая легенда, которая назвала Гинтру главной лесной богиней. А среди её младших сестёр, гинт, были богиня растений Виринга и хозяйка зверей Санта. Потом Санта поселилась на небе, и роль покровительницы животных перешла к Гинтре. Она, конечно, госпожа всего, что есть в лесу, но растениями занимается в основном Виринга, а Гинтра... Она обычно является в сопровождении зверей. А в Лаутаме считают, что дочери-близнецы Гины Санта и Гинтра — две ипостаси одной богини, небесная и земная. Одна больше похожа на мать, богиню земли, другая — на небесного отца. В Лаутаме говорят: Санта — небесная царица зверей. Так оно и есть. Когда-нибудь животные Эрсы обретут на Санте совсем другие тела. Но произойдёт это ещё нескоро. Санта — ещё молодая ангама. Как и наша Эрса.
— Даже странно, что нашей Эрсы когда-нибудь не станет, — сказал Тиукан.
— Что тут странного? — поднял брови Саннид. — Ты тоже умрёшь.
— Но моя нафф получит другое тело.
— Верно. И она получит его даже после гибели Эрсы. Нафф бессмертна, но любое плотное тело подвержено старению и смерти. И тело Эрсы тоже. Но стоит ли грустить о ней за много миллионов лет до её гибели?
— Значит, у саннэфов пока нет плотных тел? — спросила Гинта.
— У некоторых уже есть, — помолчав, ответил Саннид.
— А они могут жить только на Санте? Или иногда появляются на Эрсе?
— Иногда появляются.
— Хель?
— Да. Его неспроста называют земным и небесным зверем. Иногда его видят здесь. А я видел его там, на Санте. Хель — воплотившийся в материи саннэф, стихийный дух. Ему не страшна никакая стихия. И тому, кого он несёт, тоже.
— И правда. Я же совсем не чувствовала ни ветра, ни холода, а ведь был мороз...
Гинта, смутившись, умолкла. Мальчишки смотрели на неё с восхищением и завистью, а Суана всем своим видом демонстрировала, что уж она-то здравомыслящий человек и никогда в подобные выдумки не поверит.
— На сегодня хватит, друзья мои, — промолвил Саннид, вставая. — Скоро ужин. После ужина вы свободны, но не гуляйте допоздна. Жду вас завтра утром.
Гинте не хотелось уходить. Она замешкалась у дверей. А когда оглянулась и встретилась взглядом с Саннидом, поняла, что может остаться.
— Санта — твоя ангама, — сказал старый нумад. — И твоё зачатие, и твоё рождение совпали с периодами активности яркой луны. Эйрин и Санта — ангамы твоей судьбы. Эйрин и Санта — твои боги-покровители. Тебе неспроста дали имя лесной богини. Одна из гинт полюбила небесного бога и тосковала о нём в своём родном лесу, пока не стала его супругой. Её назвали Санта — светлая, озарённая солнечным светом, согретая любовью солнечного бога. Небесный двойник земной богини.
— Учитель, тебя тоже удивляет, что я служу не в храме Санты?
— Нет, дитя, я уже давно ничему не удивляюсь. Во всём происходящем есть какой-то смысл. Просто мы не всегда его видим. Или не сразу. Ты, как маленькая лазутчица, пытаешься проникнуть во владения Камы, чтобы выведать её тайны. Она ничего тебе не откроет. Тебе — ничего. Кама и Санта противницы, и вражда их непримирима. Путь твой пока зыбок, подобно следу лодки на воде, но я думаю, он всё же верен. Мы часто находим не совсем то, что ищем, но именно то, что должны найти. Ты, наверное, уже поняла это. И кое-что обрела.
— Да... Только я не знаю... Я не всё понимаю.
— След на воде быстро исчезает, и, обернувшись, ты вряд ли найдёшь его. А впереди неизвестность. Водная гладь и никакой тропы. Ты плывёшь в неизвестность. Зачем?
— Не знаю, — тихо ответила девочка.
— Но почему ты продолжаешь свой путь?
— Потому что так надо.
— Кто тебе это сказал?
— Мой бог.
— Что это за бог?
— Не знаю.
— Ты служишь богу, которого не знаешь... Ты не боишься?
— Нет.
— Что ж, когда-нибудь он тебе откроется. Но будь осторожна. Кама — не твоя богиня. Она мало кого к себе подпускает. И очень не любит, когда посягают на её тайны.
— Учитель, а тебе удалось побывать на Каме?
— Нет. Среди ближайших к Эрсе ангам две закрыты для нас. Их владыки почти никому не открывают врата. Эти ангамы — Танхар и Кама.
— Ты говоришь, почти никому. Значит, кому-то всё же открывают?
— В Хаюганне есть служительница Камы, которой удалось приблизиться к бледной луне.
— Айданга?
— Да.
— А на Танхаре кто-нибудь бывал?
— Возможно, — сказал Саннид и слегка нахмурился. — Иди к своим друзьям, дитя. Харма уже накрыла на стол. И не гуляй далеко от дома. В Улламарне сейчас неспокойно.
Глава 7. Уллатам.
Дом Саннида стоял посреди пустыря. Место казалось неуютным. Ближайшее селение было за старой лундовой рощей, которая начиналась примерно в двухстах каптах от жилища амнитана. Каждое утро, выглядывая в окно, Гинта видела тусклый, унылый пейзаж: поросший серой травой пустырь, белесая, словно выцветшая роща. Гинта сразу вспоминала лунды, которые росли в саду Ингатама — белоствольные красавцы со светлой, серебристой листвой. Здесь почти все деревья были больные. Гуляя по роще, Гинта обнаружила много мёртвых. Под ногами шуршала сухая трава, а птичьи голоса звучали так редко, словно лесные твари сторонились этого места, а если кто-то из них и оказывался здесь, то по чистой случайности.
Широкая тропа вела прямо к посёлку. Однажды Гинта свернула влево и, пройдя около трёхсот каптов, заметила, что вокруг потемнело. Лундовая роща постепенно переходила в вирновую. С каждым шагом чёрных деревьев становилось всё больше и больше, и Гинта поняла, что это та самая роща, в которую она когда-то заехала, преследуя хеля. Теперь она забрела сюда с другой стороны. Двадцать лет назад тут гуляла аттана Диннара, и к ней явился тёмный бог...
Видела Гинта и замок правителя. Иргинтам. Раньше его называли Уллатам — Белый замок. Сейчас его снизу доверху оплели эти зловещие цветы. Иргин начинает расти, как кустарник, а если ему удаётся за что-нибудь зацепиться, ползёт вверх. Воздействовать на него при помощи анх запрещено, иначе он может погубить вокруг себя все растения, отняв у них сначала влагу и солнечный свет, а потом и нигму.
