Прозрачные воды южных морей - 2

+++

А-а-а, нашего командира подстрелили! А кто виноват?! А виноват этот белобрысый козел!!! Это из-за него рисковала наш замечательный самоотверженный командир! И из-за него пострадал!

Неужели, на родине сейчас таких делают? Действительно, романтики — Ритка правильно им характеристику дала.

То, что бойцы были настроены серьезно и не шутили, я понял буквально сразу. Едва я отошел от Ритки — отмыть руки от крови в ручье — меня решили банально извалять в пыли. Ох, уж эти мужские коллективы! Вот всегда надо выяснить у кого длиннее!

И ладно б раньше решились! Или позже! Нет — вот именно сейчас, когда времени в обрез! Поэтому нейтрализовывать их пришлось нежно и ласково — в ближайшие часы они нужны мне боеспособными единицами, а не кряхтящими временными инвалидами на задних сиденьях машин.

С другой стороны, отменялись взаимные расшаркивания после инцидента — не до того нам сейчас будет.

+++

— Йоган! Прекрати хмуриться! — Еще и улыбается, зараза... а ведь час назад морщилась, когда мы с Горбуновым двух выпотрошенных (информационно, разумеется) пленных к "начальству отправляли". — Ну, подумаешь, чуть-чуть поцарапали! Ты мне только осколок из попки вытащи...

Оказывается, сестра на полном серьезе уверена, что на ней все заживет даже не как на собаке, а как у тритонов, у которых, как известно, отрезанные конечности отрастают и даже глаза восстанавливаются.

Я ей не поверил. А зря.

Уже через полтора часа, готовясь к проведению ночной операции на месте быстро организованного лагеря, я имел возможность убедиться — воспаление на коже спины прошло, а края раны начинают стягиваться без всяких ниток и иголок. Через два с половиной часа! То есть завтра это будет просто длинный шрам! А через неделю даже следа не останется! Нет, не спорю: для девушки — очень полезная способность, но...

— А у тебя такого нет? — Рита неподдельно удивляется, даже возмущается. — Нет, правда?! Но это... это же нечестно!

Ну, как маленькая! "Честно — нечестно", "впонарошку — взаправду"... Ну, вот как на нее злиться?

У меня, правда, мелькнула недостойная мыслишка, что, де, не нужно с ней делиться секретом искривления чужих "спиц", раз уж у нее такая читерская способность, как ускоренная регенерация.

Как мелькнула, так и пропала: Ритка, конечно, бедовая девка и в гареме в кулаке у какого-нибудь сурового мужа ей самое место, но, в случае чего, она может стать крайне опасной для противника боевой единицей!

Так что, решено! Как подвернется оказия, расскажу ей. И, вообще, получается, в произошедшем я тоже виноват — не предупредил ее ни о своей способности искривлять "спицу", ни о своих планах. Немного виноват. Так что — минус, товарищ Вайс! Минус!

+++

— Йо, голубки!

Чья-то ладонь с размаху впечаталсь между лопаток, заставив Рока "клюнуть" носом в пивную пену. Он торопливо поставил кружку на стол и скосил глаза вбок, на Реви.

Та, напротив, своевременно пригнулась к столу, и вторая ладонь прошуршала у нее над головой, лишь взметнув волосы на "конском хвосте".

— Добрый вечер, госпожа Эда! — Вежливо поздоровался Рок.

— Ап чём воркуем?

Сестра Эда из Церкви Насилия была сама жизнерадостность! Сейчас на монахиню (даже такой экзотической конфессии, как Церковь Насилия) она походила мало: сверхкороткая зеленая юбочка, подмышечная кабура с торчащей рукоятью "Глока" и лиловый топик с сильно подвернутым почти под самую грудь низом...

Cтрелковые очки с ярко-оранжевыми стеклами — это, пожалуй, единственное, что сейчас напоминало о привычной всем служительнице культа.

— Чего тебе надобно, Эда? — Спокойно спросила Реббека.

Эда чуть удивленно вскинула брови и ловко втиснулась между Роком и Реви.

— Бао! Один вискарик!

— А справишься? — Отреагировал бармен.

— А мне помогут! — Ладони шлепнули (уже гораздо осторожнее) по спинам Рока и Реви.

Датч усмехнулся, а Бенни даже не оторвался от планшетника: неделю назад что-то ударило в голову Бао, и владелец "Желтого флага" организовал в своем баре беспроводную сеть для посетителей за отдельную плату, а поскольку защита у сети была никакой, то оторвать Бенни от любимого занятия была крайне тяжело — взлом чужих сетей, даже таких "детских", требует сосредоточения.

Эда настороженно покосилась на Датча и обратилась к Реви:

— Меня гложут какие-то неприятные предчувствия...

— Не хочу! — Подтвердила чужие неприятные предчувствия Реви и постучала ногтем по своему стакану с минералкой. — "Забота о здоровье детей — один из основополагающих аспектов организации будущей семьи! Позаботиться о здоровье будущих детей следует задолго до прибавления в семействе! Девушкам думать о своем здоровье крайне желательно заолго до зачатия!" — Процитировала она.

Незажженная сигарета выпала изо рта Эды. Глаза-блюдца прилипли к пальчику Реви, которым та наставительно дирижировала во время цитирования.

— Реви... ты чё? — Она на полном автомате заторможенно вытащила из пачки новую сигарету.

— Ее одной книжкой вирусовали... — Не отрываясь от планшетника, громким шепотом объяснил Бенни. — Судя по изящному хаку, троянец появился в квартире Реви не без участия одного "человекоподобного интерфейса". А учитывая, что "богиня" — это "младшая сестра" нашего белобрысого танка-читера...

Реви слегка покраснела и многозначительно положила руку на одну из кобур, закрепленных, как у киношных ковбоев, на бедрах, а не подмышками, как было раньше. Программист благоразумно замолчал. Эда даже очки сняла, чтобы получше рассмотреть Македонскую, которая раньше обязательно уже приставила бы дуло пистолета к виску болтливого еврея и высказалась бы непечатно.

— "Церковь учит относиться к своему здоровью бережно и забоиться о нем не меньше, чем о душе своей!" — Выдала новую цитату Реви.

— Чё за хрень?! — Возмутилась дезориентированная служительница Церкви Насилия.

— Это не хрень! — Реви снова изящно погрозила пальчиком. — А слова матушки Иоланды! Кстати, тебе тоже не помешало бы прислушаться... И не богохульствуй — начальство у вас, как утверждает матушка Иоланда, суровое!

И выдернула изо рта Эды незаженную сигарету, ловко вставив ее в пачку, торчащую из лифа монахини.

— То есть ты не будешь? — Поняла Эда, вычленив главное.

Теперь она уже с сомнением рассматривала бутылку, которую поставила перед ней хладнокровная официантка с кобурой подмышкой.

— Даже не думай! — Понял этот взгляд Бао. — Обмену и возврату не подлежит! Если чё не нравится — вон книга отзывов и предложений... Только сразу на русском пиши.

— Датч... — Взгляд монахини стал даже угрожающим. — Будешь? Бенни не спрашиваю, ибо маленьких спаивать — сие есть грех!

Бенни фыркнул, но промолчал (хотя, судя по мечтательной улыбке, в его стеке находилось несколько шикарных ответов на подобную дерзость, которые даже разархивировать не надо было), а Датч, поколебавшись, согласился:

— Давай по стаканчику.

— Можешь Року налить — ему сегодня есть, что отпраздновать! — Неожиданно предложила Реви, краем глаза следившая за тем, как Рок пытается не заработать косоглазие, в десятый раз пересчитывая оставшиеся у Эды в пачке сигареты... ну и рассматривая место, в котором они были зажаты. — К тому же он у нас убежденный чайлд-фри!

Датч поперхнулся и посерел в попытках удержать серьезную мину. Бенни застыл, но спустя секунду с удвоенной силой застучал большими пальцами по экранчику. Возмущенный Рок было подал голос:

— Реви...

Но тут Эда душераздирающе и глубоко вздохнула.

Вздохнула так, что ее выцветшая маечка едва не лопнула, обозначив нелюбовь хозяйки пользоваться бюстгалтерами и, одновременно, необходимость носить эти самые бюстгалтеры хотя бы во избежание попыток изнасилования. Попыток заведомо самоубийственных.

Этот вздох заставил сидящих за столом мужчин (даже Бенни!) застыть на некоторое время в попытках сделать невозможное — сфокусировать взгляды одновременно на двух строго определенных точках пространства. А поскольку, как известно, фокусировка возможна только на одной точке, а не на двух...

Да что там — даже за соседними столиками притихли и стали заинтересованно коситься... явно припоминая грехи, которые было бы уместно замолить в Церкви Насилия.

— Реви, послушай...

Эда усугубила желание окружающих мужчин еще раз подумать о Вечном, развернувшись на табурете спиной к столу и облокотясь спиной о столешницу, сильно прогнувшись в пояснице и закинув голову так, чтобы видеть лицо Реббеки.

— Реви, послушай... Ты же знаешь — я с маленькими не пью! Парень, на которого я работаю, не одобрит спаивания невинных!

— А ты проверяла? — Мгновенно отреагировала та. — Насчет невинности?

— Э? А че там проверять! И так все видно! Или... — Эда заухмылялась. — Ты можешь пролить свет на этот вопрос?

— Элементарно... Только, чур, к завтрашнему обеду верни — у нас профилактика оборудования на катере!

Македонская достала из кармана монетку, выставила ее над столом, пощелкала пальцами перед носом Рока, дождалась, когда глаза японца нехотя оторвутся от груди Эды и лениво сфокусируются на монете... И щелчком пальцев отправила монетку в полет в сторону главного входа:

— Рок! Огонь! — Рявкнула она так, что Эда чуть не свалилась с табурета.

Эда только рот открыла — в следующее мгновение Рок уже стоял с пистолетом в руке, направленным в сторону главного входа. Грохнул выстрел. Эда успела заметить, как сверкающая в полумраке монетка вдруг исчезла, сметенная куда-то пулей.

По залу разлилась тишина. Только характерный звон гильзы, запрыгавшей по доскам пола.

Бешенное выражение глаз Рока быстро сменилось озадаченным, а потом — ошарашенным. А потом — чуть затравленным и испуганным, когда он понял, что весь зал рассматривает одного не в меру прыткого "япошку", который раньше казался всем безобидным клерком.

Ну, это ж Лагуна! Самая крутая логистическая компания нашего замечательного города, в натуре! Там даже клерки... вот такие.

Первой отреагировала Эда. На столе звякнули два стакана. Забулькал виски. Сильный рывок за пояс, и Рок вдруг снова обнаружил себя за столиком. В руках он уже держал стакан на полтора пальца заполненный янтарной взякой жидкостью. К его левому плечу сильно прижималось одно из знакомых полушарий в лиловом оформлении, которое он украдкой, но жадно, разглядывал буквально минуту назад...

Взгляд больших голубых глаз (Эда подняла очки на лоб), находящихся буквально в нескольких сантиметрах, хищно впился в его зрачки:

— Страх пред Богом, касатик, суть ересь! Каленным железом пресекаться должен сей грех! Ибо не страх угоден Иисусу Христу, Господу Нашему, а помощь в наставлении овечек заблудших на путь истинный... За это, касатик, мы обязательно должны выпить! Ибо записано: "дайте вино страждущему душой — пусть не вспомнит о страдании своем"!

Синие озера глаз гипнотизировали японца, а голос боевой монахини звучал обволакивающе... Жидкость из стакана выплеснулась в горло и залило жаром внутренности. Эда, не глядя и продолжая говорить, быстро набулькала еще один стаканчик.

— К обеду, Эда! — Послышался голос Македонской. — К обеду...

Эда отмахнулась и продолжила наставление "заблудшей овечки":

— Покаяться должен истинный слуга Его, дабы сомнения и страхи оставили душу его! И снизойдет на чело сего благодать, ибо к истинно раскаявшимся благосклоннен Он. Согрешить надо тебе, касатик. Обильно согрешить, ибо только за сильным грехом следует сильное раскаяние. А сестра Эда поможет тебе в сём тяжком начинании, ибо сильно согрешить не помешает и ей... А потом покаемся и повторим сей грех раз несколько, дабы лучи мудрости и святости Его снизошли на нас...

+++

"Мы проникли на блок-пост американцев и полностью его уничтожили". Или "мы ночью вырезали весь офицерский состав блок-поста"... "и захватили десять пленных и пять симпатичных переводчиц-шифровальщиц... и допрашивали их весь остаток ночи"...

Если бы...

Нет, ночная вылазка была. Мы с Йонг смогли подобраться на триста одиннадцать метров к передовым укреплениям вокруг блок-поста у дороги, оставив группу прикрытия в ущелье. А дальше — будто тормоз включился. Будто не пускает что-то. Надо подползти ближе... а такое вдруг нежелание внутри, такое сопротивление. Приближаться к блок-посту ближе было откровенно... "влом".

Как мне тихо прошептала на ухо Йонг, даже она чувствует, что сможет пройти максимум еще на сто — сто пятдесят метров. Не ближе.

В пору посмеяться над собственными страхами, но я, памятуя о нашей чувствительности, не поленился, и мы еще два часа лежали и наблюдали в пассивные ПНВ за блок-постом.

Блок-пост со стороны выглядел несерьезно. Четыре бронетранспортера, два джипа, два "Абрамса". Бетонные блоки, мешки с песком, три больших палатки. И человек восемнадцать военных в обычном "песке" армии США. И вели себя эти военнослужащие расхлябанно и легкомысленно.

Один вывалился из джипа и стал шумно (даже до нас долетели характерные звуки) опорожнять желудок. Другой пошатывающейся походкой направился к пластиковому зеленому туалету... И если б он не делал это нарочито и переигрывая, если б с другой стороны от джипа не появился другой американец, явно его прикрывающий... даже мне не хватило бы терпения...

Я взял еще один час, и наша осторожность была вознаграждена. Три замаскированных точки. Скорее всего, пулеметчики. И не меняются, как положено, через каждые два часа, а лежат там уже три часа!

И это только те, что с нашей стороны! И только после того, как я целый час слезящимися глазами всматривался в экран тепловизора. И то — заметил чуть ли не случайно!

Посмотрели мы с Йонг на все это. Переглянулись... и осторожно поползли обратно.

Вернулись в лагерь и показали Горбунову некоторые зафиксированные изображения с ПНВ и с "красноглазика". Горбунов почесал затылок:

— Похоже на ребят из "Дельты". Они часто носят форму других подразделений — своя у них только парадная. И ловушки в таком стиле — это их фишка: рейнджеры полагаются на минные поля (это у них с Вьетнама), а "тюлени" такие "лежбища" вообще не устраивают — у них идиосинкразия к тому, чтобы так кучковаться. Правильно сделали, что не полезли. Можно было б минами их накрыть, но, во-первых, у них там траншеи, бетонные блоки и мешки с песком, во-вторых, тут через пятнадцать минут было бы не продохнуть от беспилотников и авиации...

— В-третьих, минометов у нас нет. — Припомнила Рита.

— Ну, есть пара взводных малоколиберных. Но, да, это все равно, что их нет. — Согласился Горбунов. — Ерунда, а не минометы. Пощекотать только. А таких ребят надо полностью "чистить", а не ворошить, как улей. Вы насчитали восемнадцать человек и три "секрета". Из них наверняка — восемь танкистов и четыре-пятеро армейских водителя. А должен быть еще большой довесок в виде шестнадцати человек стандартного оперативного отряда "Дельты". Это стандарт.

— Поедем другим маршрутом? — Спросила лежащая на животе Рита, рассматривая карту на тактическом планшетнике. — Плюс сто десять кэмэ... А с горючкой тут напряг.