Прозрачные воды южных морей - 2

— Пытаются освободить своими силами?

— Во-о-от... — Мистер Ченг воздел палец.

— Мы должны освободить мальчика?

— Да!

— И передать отцу?

— Нет!

Ни черта не понимаю...

— Властям?

— Нет!

То есть все-таки мы должны его похитить? Опять-таки, нет — Ченг стал объяснять. Оказывается, мы должны "украсть украденное и подложить его нехорошим...".

— Вы хотите подставить колумбийцев в Роанапра, товарищ Ченг? — Удивился я.

— Йоган! — Поморщился Ченг. — Ну, что за уголовная лексика! Фе! Не "подставить", а "создать ситуацию, ведущую к решению проблем чужими ресурсами", понимаешь? И... до тебя слишком долго доходило! Разочаровываешь босса, камрад!

— Я не совсем понимаю, мистер Ченг. У его отца нет ни средств, ни возможностей, чтобы освободить сына из рук местных бандитов. Так откуда возьмутся силы, чтобы доставить хоть какие-то неудобства для международной организации? И потом... получается, что мы все-таки его похитим? Пусть и у похитителей.

— Ну, давай смотреть, Йоган! — Вздохнул Ченг. — Во-первых, что похитители делают с похищенными детьми, когда у семьи нет денег на их освобождение? — Он внимательно посмотрел на меня и кивнул, когда я насупился. — Вот-вот. Во-вторых, вы смените для мальчика нездоровую обстановку горного или лесного лагеря в каких-нибудь колумбийских джунглях на вполне комфортабельные городские условия. В-третьих...

Ченг был убедителен. Было еще в-четвертых, в-пятых, в-шестых... Мою совесть удалось сравнительно легко успокоить. Оказалось, что принципиальность (во всяком случае, моя) — крайне пластичная субстанция и не выдерживает даже кратковременного столкновения с мастерской демагогией и иезуитской логикой.

— Товарищ Ченг... а вы меня научите так людей уговаривать?

— Это врожденное, Йоган! — Довольно заулыбался Ченг. — У всех свои конкурентные преимущества, которые и следует развивать в первую очередь! Вот, например, ты через месяц должен говорить на испанском, как на родном. И, таки что ж вы думаете, через месяц тебя, действительно, будет не отличить от испанца... среди них, кстати, и такие беленькие, как ты, водятся!

— Кстати, Йоган! — Вспомнил он, когда я, поклонившись, готовился покинуть кабинет.

— Мистер Ченг?

— Раз уж начал деятельно интересоваться девушками — обрати внимание на испанок! Одна Сара Монтьель чего стоит... в молодости, разумеется... А как они поют! А как они танцуют, Йоган! М-м-м... А какие интересные и красивые результаты дало смешение рас в испанских и португальских колониях, м-м-м...

Я вспомнил фотографию Роберты Гонсалес, служанки дома Лавлес, и был вынужден согласиться.

— Спасибо, мистер Ченг! Обязательно поинтересуюсь.

— Сувениры привезти не забудь! И — там у моего секретаря учебные материалы забери...

— Понял, мистер Ченг!

Под "учебными материалами" подразумевалась книга. Она лежала у Оуян Киао, которая, когда я вышел из кабинета, как раз с интересом ее листала. Обложка книги была аккуратно закрыта обложкой из газеты ("Синьхуа", недельной давности). И название по этой причине я нашел не сразу:

"Уход за новорожденными. Полная энциклопедия". И — в аннотации — "... рекомендовано для отцов-одиночек..."

Да когда ж это чертово субботнее утро закончится?!

+++

— Короче, подруга! — Эда разлила по новой и ткнула пальчиком в тест на беременность, лежащий между ними в самом центре алтаря. — Берешь сию полосочку. Берешь богоугодный фломастер. И — вуаля! — в течение ближайших нескольких лет он делает детишек только с тобой. На законных основаниях! И с божьей помощью!

— Откройте! — Какая-то женщина забарабанила в закрытую на засов дверь храма.

— Как-то это... слишком. — Поджала губки Реви, даже не повернув голову в сторону двери. Она смотрела в свой стакан и явно колебалась — пить или не пить. — Я читала, что они этого боятся, как огня.

— Тю-ю-ю, тоже мне, недотрога! Ну, ладно. Есть другой способ. Церковь Насилия проводит облегченные обряды экспресс-бракосочетания. Основательница нашей церкви разработала. — Эда махнула рукой в сторону алтарной картины, с изображением каких-то трех святых с почему-то разноцветными — синими, голубыми и розовыми — волосами. Спохватилась и перекрестилась. — Достаточно одного вменяемого супруга. Имей в виду!

— Это как?

— Ну, откройте же! — Не унимался голос со двора церкви.

— Короче. — Эда тоже не обращала внимание на страждущую за дверью. — Берешь жениха. Берешь дубинку или бейсбольную биту... И, — Она повернулась к алтарной картине и, еще раз истово перекрестившись, громко пропела хорошо поставленным голосом. — Благослови-и-и молодых си-и-их, Господи-и-и, ибо не ведают они, что творя-я-ят!

От этого вопля стук и крики за дверью даже на секунду прекратились. Уже нормальным голосом Эда добавила:

— Ну, где-то так. Если чё, мать Иоланда, мать ее, нужные слова знает. Понятно, да? Нужен только один, чтобы сказать "Да, согласна!". Смекаешь?

— Да откройте же, мать вашу! — Снова замолотили в дверь.

— Можно еще колено прострелить. — Внесла рацпредложение Реви, все-таки покосившись на дверь. — Не люблю невоспитанных...

— О! Шаришь! — Обрадовалась Эда. — Правда, тогда ТТХ понизятся. Хотя, вот я, например, предпочитаю позу наездницы. Рекомендую! Тогда можно и оба колена прострелить! И хрен уйдет!

— А зарабатывать чем будет? С двумя простреленными коленями? — Резонно заметила Реви. — Лишний иждивенец в семье — плохой пример для детей! Мужик должен зарабатывать!

— Да-а-а, косяк. — Эда задумчиво почесала стволом "Глока" нос. — Но самое главное, сеструха! Ты его все-таки трахнула!

Особого энтузиазма у Реви это "достижение" почему-то не вызвало.

— Ну, пожалуйста... — В дверь колотили уже, судя по всему, головой.

— О! — Встрепенулась Двурукая. — Вежливые люди! Эда! Ты че не открываешь?

— А че я?

— Ну, вежливо же просят! — Искренне возмутилась Реви.

На улице послышался звук двигателей подъехавших машин, скрип тормозов, крики...

— И я "Сабли" свои давно не чистила! — Добавила она, щелкнув фиксаторами в кобурах. — Как-то поводов не было — какой-то неправильный образ жизни веду. — Она отставила так и не выпитый стакан с виски. — Всё мужики — мужики... И вообще — что ты уперлась в эту тему "трахнуть", да "трахнуть". Ты, вообще, можешь другим местом думать, а? Эда?

— Могу. — Эда аккуратно спрятала початую бутылку под алтарь, выщелкнула магазин из "Глока", проверила количество патронов, и вставила обратно. — Но думать другими местами не так интересно и приятно, сеструха! Ты мне поверь! Ах, да... ты ж теперь тоже с разбитым сердцем... кому я говорю... — И гаркнула. — Ну, кого там несет, прости Господи! Опять со своими мелкими проблемами к Нему лезете, а?!

— Ну, Эда... — зашептала Реви. — Зачем ты так? Вежливо надо... вежливо!

+++

Ченг с интересом рассматривал Шеньхуа, примостившуюся на краешке дивана в его кабинете.

— Завязала. — Выставила та ладошку, когда Ченг показал ей бутылку, вытащенную из бара. — Типа того.

— Хороший у тебя план, камрад Шеньхуа! — Довольно улыбнулся Ченг. — Старшая горничная семьи Лавлес, действительно, "в девичестве", Гончая Флоренсии. Розарита Циснерос. Знаменитая личность! Особая группа ФАРК с прямым подчинением политическому руководству. Политические убийства, диверсии, похищения... Та еще штучка — настоящие русские спецы на Кубе готовили! Только вот...

Шеньхуа подозрительно покосилась на Ченга, сделавшего многозначительную паузу. Даже ложечкой в кофе перестала водить.

— Только вот откуда у тебя такая информация, камрад Шеньхуа?

— Собственные источники, мистер Ченг! — Торопливо ответила Шеньхуа. — Хорошие знакомства, типа того!

Вообще-то, если мистер Ченг будет слишком подозрительным, то никакой операции не состоится — босс спокойно может "тормознуть" всю операцию, которая сейчас идет и "мимо" руководства Триад, и даже "мимо" руководства Организации. Другими словами, только и исключительно по инициативе и в воле мистера Ченга. Типа, "решаю собственные местные задачи".

— Хм... а собственные источники не сообщили тебе, насколько вообще готов профессионал, прозванный "Гончей Флоренсии", защищать молодого Лавлеса? И на что она готова пойти?

— Типа уверена, мистер Ченг!

На самом деле всё, в чем была уверена Шеньхуа, так это пьяный лепет Риты. Пусть и подкрепленный стимуляцией определенных точек, после которой человеку тяжело говорить неправду. Пусть и подтвержденный частично Мэй, действительно, заставшей очкастую служанку в особняке Лавлес и доложившей о подозрительно хорошей специальной подготовке горничной:

— Она бросится выручать сына хозяина! Уверена! Типа того!

— Ну-ну... — Неопределенно хмыкнул Ченг. — В любом случае, мы — не при делах. Кстати, у семьи Лавлес, оказывается, две служанки. Э?

— Проверяла полученную информацию, мистер Ченг. — Выдавила Шеньхуа в кружку с кофе.

— А-а-а... а я уж обрадовался, что там живут ДВА терминатора... Ну, ладно — будем работать с тем, что есть.

Шеньхуа облегченно перевела дух — мистер Ченг давал "добро" на ее маленькую авантюру.

+++

К сожалению или к счастью, но с Реви я больше не виделся. Чего уж там — я теперь даже не знаю, как мне к ней подходить, если вдруг пересечемся! Она, видимо, тоже этого не знает — во всяком случае, до момента нашего с Йонг отлета никто не штурмовал "Дом Чоу", в котором одна из квартир снова превратилась в криокамеру и кружок прикладной электрофизики.

И хорошо, что все мои силы были отданы изучению языка и культуры испано-говорящих стран — это не давало мне времени заниматься подсчетами и вычислениями, когда же у Реви НЕ начнутся месячные и она придет за новоиспеченным папашей...

Ну и была большая-большая надежда на то, что штурма все-таки не будет: электрошок сделал свое дело — кое-что я все-таки вспомнил. Самое главное — насчет оргии в "Желтом флаге" — Реви соврала.

Но что там было дальше, после "Желтого флага", я вспомнить так и не смог: помню только, как огорченная Рита хлопает меня по плечу у стойки перепуганного консьержа и уходит к сопровождающим из "Отеля Москва".

А вот дальше — мутная красноватая темнота... Что ж там дальше было-то? Обидно, если ничего не было. И страшно, если все-таки что-то было...

Глава 18

Это какие-то декорации к фильму про агента 007! Видимо, стоило следить за своими мыслями в коморке в Японии на последней акции, потому что сейчас — все с точностью до наоборот.

Красный спортивный "Порше" с двумя бронированными "чемоданами"-внедорожниками из охраны Ченга "на хвосте" лихо тормознул у трапа бизнес-джета.

На белоснежном борту самолета под кабиной пилотов было написано "Гольфстрим, G550". И очень многозначительное для понимающих людей — ниже: логотип с надписью "USAID", с американским флагом и двумя руками, соединенными в рукопожатии.

Экипаж — два пилота и две стюардессы (ну, разумеется, симпатичные! Что за вопросы?!) — выстроились перед трапом: мальчики справа, симпатичные девочки, как и положено, слева. Красивая черная форма, фуражки, белые перчатки, юбочки идеальной длины у девушек и лезвиеподобные стрелки на отутюженных мужских брюках, блестящие черные туфли.

Девушки, кстати, на шпильках. Это они в них собираются все двадцать четыре часа перелета гарцевать? Или хотят произвести первое благоприятное впечатление, а потом, на борту, переобуются в удобные тапочки? Ну, насчет благоприятного впечатления — это у них получилось, да!

Нас с Йонг препроводили в салон, отделанный в светло-бежевых тонах. Светлый велюр, кожа и блестящие хромированные поверхности. Ну, а вы чего хотели — один (один!) процент от федерального бюджета США в год на финансирование программ этой замечательной организации! Судя по богатому салону, нести папуасам свет цивилизации и огонь демократии очень, очень... ОЧЕНЬ выгодно!

Вышколенный экипаж даже намеком не показал своего отношения к тому, что пассажирами является довольно странная пара — парень-блондин и девочка-китаянка... Хотя, судя по глазам, которые никуда не спрячешь (а стюардессы в солнцезащитных очках — это уже был бы перебор), в головах выстроилась простая логическая цепочка: "богатый сынок какой-то вип-персоны — Таиланд, мекка для извращенцев со всего света — только-только вошедшая в пору полового созревания скромная девочка-китаянка".

Через полчаса после взлета стюардессы (а потом, наверно, и пилоты, с которыми они поделились сомнениями), кажется, испытали классический разрыв шаблона: на огромном диване парень, голый по пояс (с каким любопытством они там взглядами все обмерили и мысленно общупали — это надо было видеть!), и девочка, использовавшая живот блондина в качестве подушки... работали с документами!

Вся поверхность дивана была завалена распечатками и справочниками (пользоваться своими планшетами, мобильными телефонами и любыми другими электронными устройствами, содержащими нашу личную информацию, на ЭТОМ борту мистер Ченг строжайше запретил). И непонятная парочка очень вдумчиво просматривала бумаги, перебрасываясь время от времени репликами на смеси китайско-корейско-испанского.

Кормили много и очень-очень сытно. Попытка попросить "чего-нибудь полегче" натолкнулась на стену непонимания: доступны оказались только две опции — сверхкалорийная жрачка в виде фастфудов или, второй вариант, сверх-выхолощенные салатики, состоящие из одной травы. Американцы, что с них взять — сверхдорогой салон суперсовременного бизнес-джета и полное отсутствие гибкости в вопросах питания. Пропащая нация.

Таиланд — Колумбия. Почти противоположные точки на земном шаре. По прямой (если не сквозь земную твердь, разумеется) — что-то около восемнадцати тысяч километров. Разумеется, ни один гражданский самолет на такие расстояния не летает. Ну, а уж бизнес-джет... Поэтому были три остановки-дозоправки.

Первая заправка, кстати, была в Шереметьево. Посмотрел я на родные заснеженные просторы с крупными весенними прогалинами из окна апартаментов для "ВИПов", послушал родную речь... и ничего не ёкнуло, ничего не ворохнулось. Космополит я, наверно.

Лондон я проспал, а в Нью-Йорке мне не дала поспать уже Йонг — пришло время уничтожать документы в шредерах, которых в салоне, кстати, было аж шесть штук! Видимо, распространение демократии — это не только выгодно, но и очень секретно и конфиденциально.

Кстати, стюардессы, действительно, перед каждым взлетом переобувались в удобные и миленькие туфельки-лодочки. А "на земле" вставали на свои шпильки. Что ж... практично и эффектно. Джеймс Бонд одобрил бы!

+++

— В который уже раз? — Своим обычным тихим и невыразительным голосом поинтересовалась Роберта.

— Э-э-э... кабинет сеньора Лавлеса очень сильно захламлен. — С честными глазками объяснила висящая на вытянутой руке Мэй Дзян... в шестой (или седьмой?) раз.

Она сейчас медленно поворачивалась вокруг своей оси — это Роберта разворачивала ее носом к добродушно усмехающемуся дону Диего, очень "вовремя" успевшему на очередную разборку горничных.