Прозрачные воды южных морей - 2

Глава 17

Я открыл глаза, прокашлялся и, кажется, начал чуть-чуть соображать.

Если кто-то думает, что это такое заурядное действие — больше так не думайте. Не так-то легко вытрясти ведро песка из-под век. Еще труднее выплюнуть этот песок изо рта. И практически невозможно в сжатые сроки вытряхнуть этот песок из головы.

Если кто-то думает, что ЭТО — достижение... опять-таки, спешу разочаровать — надо еще заставить мозг распознавать все эти цветные пятнышки, облачка и палочки, маячащие перед глазами.

Вот, например, сейчас. Нечто удлиненное вертикальное светло-шоколадное с большим черненьким сверху и маленьким черненьким посередине. Вот что это, а? Фокусируемся, фокусируемся... еще чуть-чуть... еще немного... У тебя получится, Йоган! Еще одно маленькое-маленькое усилие...

Ответ пришел в цепенеющий мозг лишь спустя минуту разглядывания...

Светло-шоколадное — это Реви. Она же Ребекка. Она же — Македонская. Она же — Двурукая. И она же — моя личная головная боль и заноза...

Большое черное — это ее слегка растрепанные распущенные волосы.

А маленькое черное посередине — это... ну... Это она голая. Абсолютно. Вообще! А фигура у нее... Бог мой! Вот сейчас, когда она стоит и мышцы под гладкой светло-шоколадной кожей у нее в тонусе... Да Борис Валеджо выгнал бы всех своих моделей-натурщиц, если б увидел то, что сейчас вижу я!

Более того, она стоит надо мной. А вот я — лежу. И разглядываю голую Реви. Голую Македонскую. Вообще-то, люди умирали и за меньшее. Тем более в Роанапра. И — строго между нами — тут есть, за что умереть!

— Как спалось? — Напряженно спросила она, бросив настороженный взгляд в область моего живота.

— Нормально. — М-да... песок во рту явно был взят из кошачьего туалета.

Что-то такое вспоминалось. Вчерашний день. Разнос у Балалайки. И Ченг у Балалайки остался. Ну, надо быть идиотом, чтобы не догадаться, зачем. И надо быть кретином, чтобы оставаться там и ждать, когда же босс освободится... Можно ж и до утра прождать. Так что я, наверно, куда-то пошел... К Чоу? В тир? Или еще куда?

А потом было что-то важное... что-то в красных тонах. Меня пытались убить? Или я кого-то пытался убить? Ну, судя по тому, что я жив — всё разрешилось. Так или иначе. А еще, судя по состоянию, меня то ли долго били, то ли меня напоили... Ну, или сам напился. Ну, с почином вас, батенька — первое похмелье... оказывается, такая дрянь!

Это что ж, интересно, за повод такой нашелся, чтоб ужираться в стиле Шеньхуа?!

Кстати... очень немаловажная деталь... Более того, по важности эта деталь уступает разве что тому факту, что Реви передо мной полностью обнажена. А именно: я тоже полностью раздет! На мне даже простынки нет! И то место, куда нет-нет, да и косится девушка, ничем не прикрыто... и, м-да, активировано с утра пораньше.

И мышцы в руках... тоже песком набиты. И в пределах досягаемости — ни простынок, ни одеял... Может, подушкой прикрыться?

Полностью обнаженная Реви... полностью обнаженный Йоган Вайс... в одной комнате... постель расстелена... дверь заперта... ранее утро (если судить по солнечным зайчикам на стене, пробившимся сквозь жалюзи). Ах да! Еще ж и утренняя мужская активация!

И у меня от этих вводных какое-то нехорошее сосущее чувство чего-то непоправимого, переломно-судьбоносного...

— Э-э-э... Реви... а как я тут... ну... оказался?

— А ты не помнишь? — с неопределенным выражением спросила она.

Видимо, мое лицо меня выдало: ни черта этот пьяница не помнит!

И вот тут меня очень... очень-очень напрягло выражение облегчения, злорадства, торжества и воодушевления, последовательно пробежавшие по красивому личику боевика "Лагуны". Правда, вся эта пантомима тут же "захлопнулась" сверху маской равнодушия.

— Ну... ты меня таки трахнул. — Спокойно объяснила она. — Набросился, как голодный! Тебе там что? Совсем не дают, да?

Ой. Значит, все-таки не удержался. Ну, глядя сейчас на обнаженную Реви — неудивительно. Ни один нормальный мужик не удержится. Надеюсь, тут попроще со всякими "подержал за ручку — должен жениться"? И сейчас не ворвется мамаша Реви (ну, или Датч) с криками о том, что я обесчестил ее дочурочку (или особо ценного сотрудника) и теперь, как настоящий мужчина, обязан принять ответственность (или отработать три года бесплатно в "Лагуне")?

— ... прямо в "Желтом флаге". — Продолжала Реви чуть мечтательно.

Чё?! Ну, нет... в "Желтом флаге", конечно, огромные тяжелые массивные столы, специально предназначенные для того, чтобы останавливать пистолетные пули до сорок пятого калибра включительно. И я даже готов признать, что столы там удобные в том числе и для... И освещение такое... загадочно-интимное. И музыка иногда приятная, расслабляющая. Но там же посетители... Или мы засиделись с ней до закрытия? Выпили, и я ее... ну... короче, не удержался...

— ... и сделал это со мной много-много раз... похотливый кобель!

Ну, опять-таки, неудивительно: с такой красавицей ограничивать себя одним разом — тяжкое преступление! Лет двадцать, минимум! Строгого режима.

— Прилюдно. При всех. Свидетелей — дохера. — Поколебалась и неуверенно, типа плохо помнит, добавила. — Бао, кажется, даже снимал на камеру...

Бля!

— И — знаешь... мне та-а-ак понравилось... — Она решительно, но чуть неуклюже залезла на меня сверху и прижалась всем телом. — А еще врали, что в первый раз — будет больно... До-ро-гой!

Кто-нибудь! Спасите меня! Пожалуйста!

Но руки уже крепко прижали это великолепное и совершенное (и самое главное — податливое, как пластилин!) женское тело, жадно провели по спине от плеч к талии, пальцы впились в два твердых идеальных полушария и ни в какую не пожелали отпускать это чудо, губы соединились в одно мягкое и сладкое целое, а колено поднялось, раздвигая колени Реви в стороны...

Нет! Ни в коем случае! Не надо! Не спасайте меня! Не сейчас! Не мешайте! Только попробуйте! Убью, нах! И не будите, если я сейчас сплю и вижу этот волшебный сон! Пожалуйста!

— Йога-а-ан... — Послышалось ласковое из-за двери. — Выходи-и-и... типа того... Я же знаю, что ты уже проснулся, мой сладенький...

Шеньхуа! Твою тайскую бабушку! Сука улыбчивая! Ну, я ж просил!!!

— Сеу-у-унг! — Еще один знакомый голос. — Ты забыл эти штучки... я принесла... пачечку... ту, которая начата...

Йонг, сестренка... я тебя тоже люблю и обожаю! Правда! Тролль ты мой малолетний! Когда ты вырастешь, я на тебе женюсь... Или нет — если Реви сегодня ночью "залетела" — будешь только любовницей. Но — самой любимой!

+++

Четыре пары глаз скрестились на сильно-сильно недовольной Реви. Полностью игнорируя взгляды присутствующих, девушка прошествовала к кофейному аппарату. Как была — в одной длинной майке, натянутой только что.

А чего теперь стесняться-то?! Благодаря Йогану... ну и ее, Реви, маленькой диверсии несколько минут назад — все и так будут железно уверены, что они с Йоганом переспали.

Даже сам Йоган!

Да чего там! Даже сама Реви не была уверена в обратном! Вопреки тому, что она соврала Йогану, узнать наверняка о самой важной детали прошедшей ночи не представлялось возможным — легкость нравов и подростковое любопытство несколько лет назад на другом материке на другой стороне земного шара лишили ее самой естественной и надежной возможности для такой проверки.

А вот косвенные улики... их было много: она пришла в себя двадцать минут назад в своей постели в объятиях мужчины... Полностью раздетой. Правда, мужчина крепко спал и был все-таки немного одет. С другой стороны, на нем не было обуви, пиджака и рубашки. И, самое главное, пистолета (его пистолет ее и разбудил — он очень неудобно лежал под подушкой, прямо у нее под щекой). А эти его китайские штанишки на резинке... ну, тем они и хороши, что их легко снять, сделать дело, а потом быстро надеть обратно... Так что их наличие ни о чеи не говорило.

И Реви, с трудом выкрутившись через пять минут из медвежьего захвата, недолго думая, сняла их вместе с трусами. С трудом сняла — они цеплялись (утро, молодость, мужская физиология... она об этом читала) и покидать бедра Йогана не спешили. С носками и двумя манжетами с метательными ножами на щиколотках было "договориться" куда проще.

Остальное время она потратила на разглядывание и — стыдно-то как! — ощупывание голого Йогана... А ничего так. В одежде — щуплый и худой, а без одежды — очень даже... И сисек этих, как у качков, нет. И все остальное...

Ну и сама виновата, конечно. Десять минут решалась. А надо было не разглядывать, а действовать. Тем более, последовавшие события доказали, что ориентация у мальчика-зайчика очень даже стандартная, а энергичности, несмотря на прошедшую попойку — выше крыши.

А вот времени... времени не оказалось ни минуты. Из коридора противным голосом заныла эта тайская шлюха с ножами... И Йоган в ярости (впрочем, ее порадовало, что ярость эта была направлена совсем не на нее, а туда, за металлическую дверь) единым движением легко сбросил ее с себя и кинулся одеваться, безошибочно находя, куда она попрятала его одежду.

Удивительно, но он за то время, что Реви успела натянуть (но вначале найти) майку, умудрился одеться полностью! Ну, смухлевал, конечно: трусы и носки сунул в карман. Но пистолет и метательные ножи закрепил по всем правилам!

Реви, молча наблюдающая за вихрем из одежды, в который на минуту превратился одевающийся Йоган, даже умилилась, когда он, полностью автоматически и бездумно, проверил, легко ли пистолет освобождается из фиксатора кобуры!

Недаром у него старшая сестра у русских живет: у них — Датч говорил — это национальная фенечка — всей толпой одеться за несколько секунд... Такой вот "русский флэш-моб".

Или — Реви даже застыла с кружкой в руках от пришедшей идеи — это, на самом деле, очень необходимое качество для любого мужика, который собрался по бабам! Хм... не слишком ли Йоган опытен в скоростном одевании?!

"Впрочем, — Она сунула кружку под краник, нажала кнопку, агрегат зашипел и в кружку быстро закапала черная ароматная жидкость. — Он и должен быть опытным. Вон сколько их тут собралось. А он же еще и путешествует! Это ж у него еще и в каждом порту по невесте, как у Датча!"

Рок, дурачок, ожидаемо вежливо отвел глаза. Япошка, что с него взять!

"Да-а-а, малыш, крепко ты вчера обломался... — Девушка даже сама себе удивилась, испытав легкое сочувствие к сослуживцу. — Но у тебя и шансов не было, когда я в надежде на визит Йогана в "Желтый флаг" раскрутила тебя. Правда Йоган мог и не прийти, но... пришел же!"

Датч открыто скалился. Развлекается, гад! С другой стороны — по-доброму развлекается. Доброжелательно, так сказать! Ну, правильно — он же должен "болеть" за самого ценного своего сотрудника!

Бенни... А вот Бенни почему-то лежит на ковре и пускает пузыри. Но никто к нему не бросается, и помогать не спешит, следовательно — все с ним в порядке. Гении вообще и компьютерные гении в частности — они такие, не от мира сего. Что с них взять? Пришла в голову идея — и лежат на ковре, очками загадочно сверкают.

Эта белая... сестра Йогана. Старшая. Рита ее звать, кажется? Ну, ей, видимо, вчера тоже обломалось. Как Року. Хотя, что там у них за отношения с братом — хер знает.

"О! — Реви даже хмыкнула. — И точно! Именно "хер знает"... Ну, в следующий раз у него и спрошу, чего уж нам теперь стесняться, да?"

Хм... как-то невежливо получается: молча вышла, молча налила себе кофе... А ведь она уже имела возможность неоднократно убедиться в пользе вежливости! Нехорошо!

— Доброе утро... сестрички! — Вежливо поздоровалась она с девушками... Хм! А ведь и правда, теперь — почти родственницы! И хрена лысого ("Да-да... именно хрена лысого!") теперь этот Йоган сорвется у нее с крючка! — Привет, Датч! Привет, Рок! Ну, и тебе, Бенни, привет... где б ты сейчас ни был.

— Доброе утро, госпожа Ребекка! — Хладнокровно ответила Йонг (единственная из всех присутствующих!)

Шеньхуа (с мерзкой ухмылкой) и Йонг (равнодушно) некоторое время рассматривали полуголую Реви, затем синхронно поднялись и вышли из холла на лестницу. Судя по цокоту каблуков Шеньхуа, стали спускаться вниз, на улицу.

"Профессионалки!"

— Не поняла! — Удивилась Маргарита Вайс, удивленно проводив их взглядом.

"Любительница..."

Вайс отбросила подушку и скрылась в двухкомнатной квартирке Македонской ("Фу! Как невежливо! — Оценила про себя Реви. — В чужую квартиру. Без спросу!"). В абсолютно безлюдной квартирке.

— Выпрыгнул в окно. — Крикнула ей Двурукая, тщательно скрывая злорадство.

— Технично ушел, молодец! — Датч тоже оценил.

— И часто... такое? — Осторожно поинтересовался Рок, провожая взглядом Риту, тоже выбежавшую на улицу.

— Теперь — да. — С непередаваемым удовольствием ответил Датч. — По самой грани ходит! Наш человек!

— Вот! — Кто-то подергал Реви за майку.

Она опустила взгляд и увидела, что перед ней стоит "младшая сестра" Йогана, Йонг. (Она же уходила! Вернулась, что ли?) И протягивает ей какую-то цветастую упаковочку размером в два спичечных коробка.

— Братик все время их забывает... — С легким осуждением объяснила она.

Датч, хрюкая и держась за живот, сползал по стене. Рок, зажав обеими руками рот и побагровев, скрючился в кресле. Даже Бенни очнулся и недоуменно крутил головой.

— Да, Реви... — Всхлипывая, выдавливал из себя Датч. — Декретного отпуска "Лагуна" не предоставляет, сама понимаешь...

— Это ж капитализм. — Добавил явно осмелевший Рок.

Ой! А ведь и вправду! — Испугалась Реви. А если что-то было?!

+++

— Куда собрался, мой медовый! — Поймала меня Шеньхуа за шиворот и толкнула в сторону подвала. — Утренняя тренировка! Утренняя тренировка, типа того!

— Меня мистер Ченг вызвал! — Попытался "соскочить" я.

Это была правда... но неполная:

— А я типа в курсе! В девять-тридцать! — Радостно кивнула эта улыбчивая стерва и крикнула в полумрак подвального зала. — Йонг! Тридцать минут. И чтоб в течение тридцати минут ОНО ни секунды не отдыхало в нокаутах! Типа того!

— Поняла. — Покладисто согласилась Йонг, разминаясь в середине зала.

Йонг была почти полностью обнажена — из одежды у нее была одна только набедренная повязка, бинты узенькой полоской перекрывали грудь (и грудь неплохо так из-под этих бинтов выдавливалась), ее кисти, локти, колени и ступни тоже были перемотаны бинтами, чтобы защитить кожу от появления царапин. Сейчас она, стоя на левой ноге, заложила правую за голову и выкручивала себе левое плечо, помогая правой рукой...

— Они-сан! Не смотри так на имоото! — Пискнула Йонг по-японски, встала нормально и смущенно прикрылась ручками. — Йонг стыдно! Бака! Хентай!

(имоото — яп. Младшая сестра)

Да-да, сестренка! Вот именно сегодня тебе стыдно! А то, что ты так тренируешься со мной почти каждое утро — это не считается! Да?

— Но мне же к Ченгу! — Сделал я еще одну попытку, с трудом отводя взгляд от... ну, понятно... Неужели, я такой же неудовлетворенный задрот, как и этот лоликонщик из "Лагуны"?! Или этого из-за утреннего незаконченного дела с Реви? — Мне собраться, искупаться, привести себя в порядок...

— Типа в девять тридцать. — Отрезала Шеньхуа. — От тебя перегаром разит за несколько метров...

Да она же завидует! Она же вынуждена держать обещание — не пить по утрам! А тут я... хороший.

— ... а поскольку лучший способ снять похмелье, о котором я тебе типа рассказывала, ты уже типа использовал... — Меня неожиданно поймали в захват, пальцы раздвинули мне веки, а внимательные глаза всмотрелись в зрачок. — ... и это тебе типа никак не помогло... будем действовать другим способом...

— А...?

— Или ты собрался дышать на мистера Ченга продуктами разложения и брожения алкоголя в желудочном соке?

Хм... Если с этой стороны смотреть... Для меня, действительно, крутовато будет завалиться в таком виде к боссу Роанапра.

— Зажую Ментосом... — Буркнул я.

— Дурачок! Одним Ментосом бутылку виски типа не зажуешь... — Со знанием дела объяснила Шеньхуа, ласково потрепала меня по волосам и неожиданно рявкнула. — А ну в Круг, кобелина!!!

Шеньхуа НИКОГДА и НИКТО не видел в ярости. Во всяком случае, никто из живых. И с моей стороны будет крайне неразумным ей перечить. Так что я быстро скинул с себя ненавистную сюньятсеновку (это я, продолжая традицию тяжелого и неудачного утра, напоролся на мадам Чоу: "Ты во что "парадное" превратил, мелкий пакостник! Ну, и какой ты после этого кореец?! Да предки уже десять раз прокляли меня за такого непутевого племянника!") и всю остальную одежду. Остался босиком в одних трусах.

Быстро перебинтовался... Казалось бы, перебинтовать кисти, локти, колени и ступни — это долго. Но — нет — когда делаешь это изо дня в день, вся процедура занимает не больше пяти минут... Еще и голова в этот момент становится совершенно пустой, когда тело само в тысячный раз выполняет одни и те же действия... Такой своеобразный аутотренинг-медитация перед тренировкой. Ну, вот ЭТИМ, по идее, и должны были быть наполнены бессмысленные пятиминутные сидения перед тренировками в секции каратэ в моей "прошлой жизни".

— Стоять-бояться!

Шеньхуа снова обхватила меня, закрепляя что-то на груди. Я скосил глаза — беспроводной датчик пульса на эластичной резинке.

— Йонг! У него пульс не должен опускаться ниже ста восьмидесяти!

Мама дорогая!

— Да у меня же сердце не выдержит! Да еще и после вчерашнего!

— Это все заблуждения и психологические блоки! — Отмахнулась Шеньхуа. — Йонг, если пульс опустится ниже — будем с тобой развлекаться до обеда... типа того, моя сладенькая! Только ты и я! Прикинь!

Йонг, видимо, огорчилась от такой перспективы, но свое раздражение трансформировала в другое:

— Бесстыжий братик! — она смущенно посмотрела на мои трусы, залилась краской и, фыркнула, отвернувшись. — Фу! Как не сты...

В следующее мгновение молния метнулась ко мне, и я еле успел увернуться от коварного удара двумя руками с оттопыренными большими пальцами по открытым ребрам... После этого Йонг — вот же тушканчик! — сиганула вверх, приняв мой хлопок по ушам (ну, так задумывалось) на свои колени, после чего ее ноги выпрямились и тараном выстрелили мне в грудь... На груди что-то хрустнуло... Хана датчику!

— Тц! Хитрая типа девочка! — Отреагировала Шеньхуа откуда-то сбоку. — Большая типа сестра следит за вами — не вздумайте типа сачковать!

Через тридцать минут я, привалившись боком к теплой стеночке уже предвкушал душ и массаж... От Йонг или Шеньхуа ждать такого подарка после сегодняшнего "палева", конечно, как минимум опрометчиво. Но, наверняка, кто-нибудь из "сестричек" Семьи с радостью согласится — Таю, Линь или Шай... или Виен, если из рейса вернулась. У "братьев" руки, конечно, сильнее, но массаж от девочек — гораздо приятнее.

— Хорошая старательная типа хитрая девочка! — Разбирала результаты поединка довольная Шеньхуа. — Плохой безответственный типа мальчик!

Да, плевать... душ... массаж... м-м-м... и чего-нибудь холодненького. Ай, нет... не получится — я ж свою ежевечернюю порцию рюмки красного вина вчера пропустил! Опять придется цедить эту приторную гадость! Интересно, а если я скажу, что целую бутылку виски умял — это прокатит в качестве отговорки?

Шеньхуа уже была возле меня и принюхивалась:

— Ц-ц-ц... какой, однако, крепкий и выносливый мужской организм! И жадный, типа того! Ничего не отдает! И так бездарно себя растрачивает, типа того! Ну, тогда еще с тетенькой Шень потанцуешь, мой леденец. Буквально десять минут, моя вкусняшка...

Простите, господа, но даже десять минут с Шеньхуа — это песец!

Наставница скинула свой щегольской пиджачок и нарочито поправила грудь, смотря мне в глаза:

— Типа понеслась? Будь со мной нежным, типа того!

+++

Так что в офис Ченга я влетел без двенадцати десять. Ну, как "влетел" — скорее, ввалился. Взмыленный и встрепанный — даже волосы после душа пришлось самому делать, отмахиваясь от "сестер" — они, конечно, укладывают их великолепно, волосок к волоску, но очень уж склонны растягивать удовольствие.

Кое-как привел себя в порядок перед огромным зеркалом у ресепшена под любопытными взглядами молоденьких и симпатичных администраторш (видимо, это — ключевые достоинства всех "девочек на ресепшене"), поднялся на лифте и проковылял, как под обстрелом, под взглядами уже собравшихся в приемной на совещание сотрудников офиса.

Нонсенс: они со мной здоровались! Кивками, но здоровались! М-да, отжёг ты вчера в "Желтом флаге", Йоган! Отжёг!

— Ах, господин Вайс! Вы такой милый! — заговорщицки-восхищенно подмигнула пожилая Оуян Киао, когда я положил перед нею маленькую коробочку с печеньем. — И подаете такой замечательный пример окружающим... — Она скосила глаза в сторону затаивших дыхание посетителей.

Ну, то, что секретарь Ченга в курсе подробностей, не удивительно — на то и секретарь!

И я почувствовал, как жгучая краска заливает лицо. Ох, залетел я! Ох, залетел! А если еще и последствия какие-нибудь будут у Реви через девять месяцев... Ой, я залетел! Надо будет еще к Бао наведаться — изъять запись... Хотя, очень надеюсь, что насчет видеозаписи Реви пошутила. Очень-очень надеюсь...

Я представил себе Реви... миссис Ребекку Вайс, нянчащую беловолосого карапуза (а если будет двойня?!), и натурально завис, взявшись за ручку двери. И "торчал" так где-то полминуты, пока не очнулся после вежливого покашливания Оуян.

— Удачи, господин Вайс! — Громко шепнула она.

Когда я вошел к Ченгу, то был готов к экзекуции... ну, так сказать, в стриме сегодняшнего не совсем сложившегося утра. Я-то думал, что мне сейчас конкретно влетит за опоздание почти на двадцать минут...

Ничего подобного! Ченг обрадовался! То ли был доволен моему опозданию, как поводу отложить на полчаса обязательное совещание с подчиненными, то ли... да кто его знает! Это ж мистер Ченг!

+++

Забросив ноги на стол, он развалился в своем кресле. И курил с хорошо видимым наслаждением. Открытое окно обеспечило в кабинете легкий сквознячок. Прохладный и легкий — все-таки еще было утро, и воздух пока не раскалился добела. Но еще час-другой, и на улице будет лучше не появляться, а сидеть в таких вот затемненных помещениях с жалюзи на окнах и с хорошими кондиционерами со всякими климат-контролями и увлажнителями воздуха. И чтобы окна выходили на северную сторону.

— Прекрасное субботнее утро... как считаешь, камрад Вайс?

Было видно, что настроение у босса не просто отличное, а великолепное, радужное, мечтательное... и все — в превосходных степенях.

Мистер Ченг был одет с иголочки... хотя одной пуговицы на рубашке не хватало... и одна запонка куда-то потерялась... и подозрительное красное пятнышко, с монетку размером, на шее. А в остальном — безупречно.

Видимо, счастье во всем мире распределяется по одному закону — закону о сообщающихся сосудах. И если какому-то одному китайцу очень-очень хорошо, то какому-то другому китайцу...

— Целиком с вами согласен, товарищ Ченг! Утро просто замечательное!

Остается только успокаивать себя тем, что уровень счастья у Ченга настолько велик, что обделенными этим важным чувством оказались не менее десятка человек... Ну, другими словами, я сегодня не один такой неудачник. А это, согласитесь, настраивает на позитивный лад!

— Что-то ты неважно выглядишь, камрад! И без должного энтузиазма со мной соглашаешься. И какой-то ты уставший. — Он сочувствующе зацокал языком. — Бурный вечер пятницы? Наши русские знакомые называют это "недоперепил".

— Да, товарищ Ченг! Слегка пересидел в "Желтом флаге".

— Слышал-слышал...

Вот так! Даже Ченгу доложили! А если все-таки была запись? Ой, мамочки... от Бао запись гарантированно попадет к Балалайке, она капнет на мозги Ченгу... Мне кранты!

— Не ударил в грязь лицом! Показал всем, что такое настоящий китайский мужик! А царапины на щеке откуда? Вроде ж все по согласию было...

Вот... Ченг даже в курсе каких-то там подробностей! С другой стороны, может и пронесет. Если судить по общему настрою босса.

— Утренняя тренировка, мистер Ченг.

— А-а-а... — Хлопнул он себя по лбу. — Утренняя тренировка! Ты же ведешь здоровый образ жизни! Не пьешь, не куришь! "Здоровье — не всё, но всё без здоровья — ничто!" Молодец, камрад Вайс! Молодец! Настоящий человек коммунистического будущего!

— Спасибо, товарищ Ченг!

— Тут такое дело, Вайс. — Ченг, хоть и не убрал ноги со стола, но, почувствовалось, что стал серьезен. — Вон папочка — ознакомься...

Не очень толстая папка. Первой, как водится в таких делах, шла большая фотография Цели. Мальчишка. Курносый. С веснушками. Большеглазый. Лет четырнадцать-пятнадцать. Из тех, что безошибочно включают "режим доброй бабушки" в женщинах старшего поколения... Ну, наверно, я примерно так же выглядел совсем еще недавно. Да и сейчас...

Настроение ухудшилось... совсем ухудшилось. Видимо, мистеру Ченгу совсем хорошо, если мне так херово.

Чтобы потянуть время, я просмотрел всю папку до конца. Ченг терпеливо ждал... Хотя, нет — не ждал, а продолжал наслаждаться "замечательным субботним утром", мечтательно посматривая в окно на просыпающийся Роанапра.

Да, все правильно. Гарсия Фернандо Лавлес. Четырнадцать лет. Только-только исполнилось. Городок-дыра Сан-Кристобаль на юго-востоке Венесуэлы. О! Почти родина наших колумбийцев! Видимо, и дело связано с ними. Владения семьи. Фотографии членов семьи... совсем не густо — один отец-вдовец. Прислуга... У-у-у, совсем плохо — одна-единственная горничная. Фотография. А ничего так горничная. Наверняка, спит с хозяином... Ну, во всяком случае, я б на его месте точно с ней спал бы... (Да что со мной сегодня такое?!)

Наверно, не стоит дальше оттягивать неприятный разговор. Увы, но до этого все-таки дошло, как я ни боялся. И для себя я уже все твердо решил.

— Мистер Ченг, я не буду убивать ребенка.

— Тебе не надо его убивать, Йоган! — Очень натурально удивляется Ченг.

— И Йонг не позволю...

— Камрад, ну, что ты говоришь! — Всплеснул руками Ченг. — Не надо убивать этого милого мальчика! Совсем не надо! Совсем даже наоборот!

— А?

— Его хотят похитить...

— Похищать ребенка как-то тоже не особо...

— Тебе не надо его похищать, Йоган! — Я открыл было рот, но Ченг меня опередил. — И Йонг не надо его похищать! Его и без вас похитят!

Ах, с какой обидой на меня смотрел Ченг! Знал бы его похуже — испытал бы чувство стыда и раскаяния.

Выяснилось, что, действительно, мальчика похитят и без нас. Где-то через месяц. Когда убедятся в нежелании его отца идти на уступки.

В далекой-далекой Колумбии злые-злые колумбийцы задумали маленький-маленький киднеппинг — похитить сына какого-то венесуэльского землевладельца. Достаточно мелкого и бедного, если судить по материалам в папке, которую я все еще держал в руках.

И это удивляло: какое дело мистеру Ченгу, боссу Роанапра, до какого-то венесуэльца, живущего буквально на противоположной стороне "шарика"? Может, какие-то личные связи?

Я спросил об этом прямо и Ченг, хитро улыбаясь, поинтересовался:

— Йоган, кто такие "колумбийцы" в Роанапра?

Я снова удивился, но на этот раз — своей нелюбознательности: никогда об этом не думал. "Колумбийцы" и "колумбийцы". Мы, "китайцы" с ними особо не ссорились — все-таки группировка у колумбийцев была большая — но и дружбы особой не было...

"Наверно, оттого, что главный у колумбийцев — мужик, а не женщина, как у русских", — Ехидно и цинично (но, разумеется, мысленно!) добавил внутренний голос.

А ведь и правда. "Китайцы" и "китайцы". "Итальянцы" и "итальянцы". "Русская мафия" и "русская мафия". А взять ту же "русскую мафию"... Ха! Ну, какая из "Отеля Москва", к лешему, "русская мафия"?! Там же уши какой-то отечественной спецслужбы торчат! Точнее, зубы. Эти уши-зубы даже я вижу!

Получается, что и с колумбийцами не все так просто, верно?

— Ай-яй-яй, камрад Вайс! Ты же многообещающий молодой специалист нашей корпорации! У тебя прекрасный послужной список! Отличные перспективы! Стыдно! Стыдно не знать таких фундаментальных вещей! Кухарка, знаешь ли, может управлять государством только в случае хорошего образования и широкой эрудиции!

И Ченг, все с той же отвлеченной мечтательной улыбкой, поглядывая в окно на проснувшийся город, стал рассказывать.

Оказалось, что вопреки распространенному мнению, "колумбийцы" — это не какая-нибудь сплоченная организация. Начать с того, что наркокартелей в Колумбии — сюрприз! — несколько: Медельинский картель, картель Кали, картель Северной долины, картель Северного побережья. И это только картели международного, если можно так выразиться, класса, поставившие "на экспорт" хотя бы сотню тонн кокаина каждый. Стахановцы наркоторгового фронта, так сказать. Самые известные... в определенных кругах (хотя, про Медельинский даже я слышал).

А есть еще группировки, действующие внутри Колумбии: Лос Растрохос, Лос Урабеньос, картель Энвигандо, Народная революционная армия, Черные Орлы... много их! Они еще и объединяются, выходят из состава, прекращают деятельность, возобновляют деятельность, снова объединяются, опять распадаются... Постоянное движение — живой политический организм. Видимо, в Колумбии очень насыщенная общественная жизнь.

— И не говори! — Покивал Ченг. — Вечный колумбийский карнавал. Возвращаясь к нашим колумбийским баранам...

Так вот в Роанапра обретается именно Медельинский картель. Картель Кали тоже попытался в Роанапра сунуться, но тут уж все на дыбы встали и по рукам дали — в Кали те еще отморозки... даже по сравнению с основным контингентом Роанапра.

А мальчика желают похитить Черные Орлы.

Странно. Если Черные Орлы — внутренний картель Колумбии, то какое дело нам, "китайцам", до какого-то венесуэльского землевладельца? Что-то темнит мистер Ченг.

— Темню! — С удовольствием согласился босс. — Что делают с похищенными заложниками?

— Требуют выкуп.

— Ай, молодца! А если смотреть со стороны семьи и властей?

— Стараются освободить или выкупить.

— Отлично! А если у семьи нет денег на выкуп, а власть не может добраться до похитителей на территории другого государства?

— Пытаются освободить своими силами?

— Во-о-от... — Мистер Ченг воздел палец.

— Мы должны освободить мальчика?

— Да!

— И передать отцу?

— Нет!

Ни черта не понимаю...

— Властям?

— Нет!

То есть все-таки мы должны его похитить? Опять-таки, нет — Ченг стал объяснять. Оказывается, мы должны "украсть украденное и подложить его нехорошим...".

— Вы хотите подставить колумбийцев в Роанапра, товарищ Ченг? — Удивился я.

— Йоган! — Поморщился Ченг. — Ну, что за уголовная лексика! Фе! Не "подставить", а "создать ситуацию, ведущую к решению проблем чужими ресурсами", понимаешь? И... до тебя слишком долго доходило! Разочаровываешь босса, камрад!

— Я не совсем понимаю, мистер Ченг. У его отца нет ни средств, ни возможностей, чтобы освободить сына из рук местных бандитов. Так откуда возьмутся силы, чтобы доставить хоть какие-то неудобства для международной организации? И потом... получается, что мы все-таки его похитим? Пусть и у похитителей.

— Ну, давай смотреть, Йоган! — Вздохнул Ченг. — Во-первых, что похитители делают с похищенными детьми, когда у семьи нет денег на их освобождение? — Он внимательно посмотрел на меня и кивнул, когда я насупился. — Вот-вот. Во-вторых, вы смените для мальчика нездоровую обстановку горного или лесного лагеря в каких-нибудь колумбийских джунглях на вполне комфортабельные городские условия. В-третьих...

Ченг был убедителен. Было еще в-четвертых, в-пятых, в-шестых... Мою совесть удалось сравнительно легко успокоить. Оказалось, что принципиальность (во всяком случае, моя) — крайне пластичная субстанция и не выдерживает даже кратковременного столкновения с мастерской демагогией и иезуитской логикой.

— Товарищ Ченг... а вы меня научите так людей уговаривать?

— Это врожденное, Йоган! — Довольно заулыбался Ченг. — У всех свои конкурентные преимущества, которые и следует развивать в первую очередь! Вот, например, ты через месяц должен говорить на испанском, как на родном. И, таки что ж вы думаете, через месяц тебя, действительно, будет не отличить от испанца... среди них, кстати, и такие беленькие, как ты, водятся!

— Кстати, Йоган! — Вспомнил он, когда я, поклонившись, готовился покинуть кабинет.

— Мистер Ченг?

— Раз уж начал деятельно интересоваться девушками — обрати внимание на испанок! Одна Сара Монтьель чего стоит... в молодости, разумеется... А как они поют! А как они танцуют, Йоган! М-м-м... А какие интересные и красивые результаты дало смешение рас в испанских и португальских колониях, м-м-м...

Я вспомнил фотографию Роберты Гонсалес, служанки дома Лавлес, и был вынужден согласиться.

— Спасибо, мистер Ченг! Обязательно поинтересуюсь.

— Сувениры привезти не забудь! И — там у моего секретаря учебные материалы забери...

— Понял, мистер Ченг!

Под "учебными материалами" подразумевалась книга. Она лежала у Оуян Киао, которая, когда я вышел из кабинета, как раз с интересом ее листала. Обложка книги была аккуратно закрыта обложкой из газеты ("Синьхуа", недельной давности). И название по этой причине я нашел не сразу:

"Уход за новорожденными. Полная энциклопедия". И — в аннотации — "... рекомендовано для отцов-одиночек..."

Да когда ж это чертово субботнее утро закончится?!

+++

— Короче, подруга! — Эда разлила по новой и ткнула пальчиком в тест на беременность, лежащий между ними в самом центре алтаря. — Берешь сию полосочку. Берешь богоугодный фломастер. И — вуаля! — в течение ближайших нескольких лет он делает детишек только с тобой. На законных основаниях! И с божьей помощью!

— Откройте! — Какая-то женщина забарабанила в закрытую на засов дверь храма.

— Как-то это... слишком. — Поджала губки Реви, даже не повернув голову в сторону двери. Она смотрела в свой стакан и явно колебалась — пить или не пить. — Я читала, что они этого боятся, как огня.

— Тю-ю-ю, тоже мне, недотрога! Ну, ладно. Есть другой способ. Церковь Насилия проводит облегченные обряды экспресс-бракосочетания. Основательница нашей церкви разработала. — Эда махнула рукой в сторону алтарной картины, с изображением каких-то трех святых с почему-то разноцветными — синими, голубыми и розовыми — волосами. Спохватилась и перекрестилась. — Достаточно одного вменяемого супруга. Имей в виду!

— Это как?

— Ну, откройте же! — Не унимался голос со двора церкви.

— Короче. — Эда тоже не обращала внимание на страждущую за дверью. — Берешь жениха. Берешь дубинку или бейсбольную биту... И, — Она повернулась к алтарной картине и, еще раз истово перекрестившись, громко пропела хорошо поставленным голосом. — Благослови-и-и молодых си-и-их, Господи-и-и, ибо не ведают они, что творя-я-ят!

От этого вопля стук и крики за дверью даже на секунду прекратились. Уже нормальным голосом Эда добавила:

— Ну, где-то так. Если чё, мать Иоланда, мать ее, нужные слова знает. Понятно, да? Нужен только один, чтобы сказать "Да, согласна!". Смекаешь?

— Да откройте же, мать вашу! — Снова замолотили в дверь.

— Можно еще колено прострелить. — Внесла рацпредложение Реви, все-таки покосившись на дверь. — Не люблю невоспитанных...

— О! Шаришь! — Обрадовалась Эда. — Правда, тогда ТТХ понизятся. Хотя, вот я, например, предпочитаю позу наездницы. Рекомендую! Тогда можно и оба колена прострелить! И хрен уйдет!

— А зарабатывать чем будет? С двумя простреленными коленями? — Резонно заметила Реви. — Лишний иждивенец в семье — плохой пример для детей! Мужик должен зарабатывать!

— Да-а-а, косяк. — Эда задумчиво почесала стволом "Глока" нос. — Но самое главное, сеструха! Ты его все-таки трахнула!

Особого энтузиазма у Реви это "достижение" почему-то не вызвало.

— Ну, пожалуйста... — В дверь колотили уже, судя по всему, головой.

— О! — Встрепенулась Двурукая. — Вежливые люди! Эда! Ты че не открываешь?

— А че я?

— Ну, вежливо же просят! — Искренне возмутилась Реви.

На улице послышался звук двигателей подъехавших машин, скрип тормозов, крики...

— И я "Сабли" свои давно не чистила! — Добавила она, щелкнув фиксаторами в кобурах. — Как-то поводов не было — какой-то неправильный образ жизни веду. — Она отставила так и не выпитый стакан с виски. — Всё мужики — мужики... И вообще — что ты уперлась в эту тему "трахнуть", да "трахнуть". Ты, вообще, можешь другим местом думать, а? Эда?

— Могу. — Эда аккуратно спрятала початую бутылку под алтарь, выщелкнула магазин из "Глока", проверила количество патронов, и вставила обратно. — Но думать другими местами не так интересно и приятно, сеструха! Ты мне поверь! Ах, да... ты ж теперь тоже с разбитым сердцем... кому я говорю... — И гаркнула. — Ну, кого там несет, прости Господи! Опять со своими мелкими проблемами к Нему лезете, а?!

— Ну, Эда... — зашептала Реви. — Зачем ты так? Вежливо надо... вежливо!

+++

Ченг с интересом рассматривал Шеньхуа, примостившуюся на краешке дивана в его кабинете.

— Завязала. — Выставила та ладошку, когда Ченг показал ей бутылку, вытащенную из бара. — Типа того.

— Хороший у тебя план, камрад Шеньхуа! — Довольно улыбнулся Ченг. — Старшая горничная семьи Лавлес, действительно, "в девичестве", Гончая Флоренсии. Розарита Циснерос. Знаменитая личность! Особая группа ФАРК с прямым подчинением политическому руководству. Политические убийства, диверсии, похищения... Та еще штучка — настоящие русские спецы на Кубе готовили! Только вот...

Шеньхуа подозрительно покосилась на Ченга, сделавшего многозначительную паузу. Даже ложечкой в кофе перестала водить.

— Только вот откуда у тебя такая информация, камрад Шеньхуа?

— Собственные источники, мистер Ченг! — Торопливо ответила Шеньхуа. — Хорошие знакомства, типа того!

Вообще-то, если мистер Ченг будет слишком подозрительным, то никакой операции не состоится — босс спокойно может "тормознуть" всю операцию, которая сейчас идет и "мимо" руководства Триад, и даже "мимо" руководства Организации. Другими словами, только и исключительно по инициативе и в воле мистера Ченга. Типа, "решаю собственные местные задачи".

— Хм... а собственные источники не сообщили тебе, насколько вообще готов профессионал, прозванный "Гончей Флоренсии", защищать молодого Лавлеса? И на что она готова пойти?

— Типа уверена, мистер Ченг!

На самом деле всё, в чем была уверена Шеньхуа, так это пьяный лепет Риты. Пусть и подкрепленный стимуляцией определенных точек, после которой человеку тяжело говорить неправду. Пусть и подтвержденный частично Мэй, действительно, заставшей очкастую служанку в особняке Лавлес и доложившей о подозрительно хорошей специальной подготовке горничной:

— Она бросится выручать сына хозяина! Уверена! Типа того!

— Ну-ну... — Неопределенно хмыкнул Ченг. — В любом случае, мы — не при делах. Кстати, у семьи Лавлес, оказывается, две служанки. Э?

— Проверяла полученную информацию, мистер Ченг. — Выдавила Шеньхуа в кружку с кофе.

— А-а-а... а я уж обрадовался, что там живут ДВА терминатора... Ну, ладно — будем работать с тем, что есть.

Шеньхуа облегченно перевела дух — мистер Ченг давал "добро" на ее маленькую авантюру.

+++

К сожалению или к счастью, но с Реви я больше не виделся. Чего уж там — я теперь даже не знаю, как мне к ней подходить, если вдруг пересечемся! Она, видимо, тоже этого не знает — во всяком случае, до момента нашего с Йонг отлета никто не штурмовал "Дом Чоу", в котором одна из квартир снова превратилась в криокамеру и кружок прикладной электрофизики.

И хорошо, что все мои силы были отданы изучению языка и культуры испано-говорящих стран — это не давало мне времени заниматься подсчетами и вычислениями, когда же у Реви НЕ начнутся месячные и она придет за новоиспеченным папашей...

Ну и была большая-большая надежда на то, что штурма все-таки не будет: электрошок сделал свое дело — кое-что я все-таки вспомнил. Самое главное — насчет оргии в "Желтом флаге" — Реви соврала.

Но что там было дальше, после "Желтого флага", я вспомнить так и не смог: помню только, как огорченная Рита хлопает меня по плечу у стойки перепуганного консьержа и уходит к сопровождающим из "Отеля Москва".

А вот дальше — мутная красноватая темнота... Что ж там дальше было-то? Обидно, если ничего не было. И страшно, если все-таки что-то было...

Глава 18

Это какие-то декорации к фильму про агента 007! Видимо, стоило следить за своими мыслями в коморке в Японии на последней акции, потому что сейчас — все с точностью до наоборот.

Красный спортивный "Порше" с двумя бронированными "чемоданами"-внедорожниками из охраны Ченга "на хвосте" лихо тормознул у трапа бизнес-джета.

На белоснежном борту самолета под кабиной пилотов было написано "Гольфстрим, G550". И очень многозначительное для понимающих людей — ниже: логотип с надписью "USAID", с американским флагом и двумя руками, соединенными в рукопожатии.

Экипаж — два пилота и две стюардессы (ну, разумеется, симпатичные! Что за вопросы?!) — выстроились перед трапом: мальчики справа, симпатичные девочки, как и положено, слева. Красивая черная форма, фуражки, белые перчатки, юбочки идеальной длины у девушек и лезвиеподобные стрелки на отутюженных мужских брюках, блестящие черные туфли.

Девушки, кстати, на шпильках. Это они в них собираются все двадцать четыре часа перелета гарцевать? Или хотят произвести первое благоприятное впечатление, а потом, на борту, переобуются в удобные тапочки? Ну, насчет благоприятного впечатления — это у них получилось, да!

Нас с Йонг препроводили в салон, отделанный в светло-бежевых тонах. Светлый велюр, кожа и блестящие хромированные поверхности. Ну, а вы чего хотели — один (один!) процент от федерального бюджета США в год на финансирование программ этой замечательной организации! Судя по богатому салону, нести папуасам свет цивилизации и огонь демократии очень, очень... ОЧЕНЬ выгодно!

Вышколенный экипаж даже намеком не показал своего отношения к тому, что пассажирами является довольно странная пара — парень-блондин и девочка-китаянка... Хотя, судя по глазам, которые никуда не спрячешь (а стюардессы в солнцезащитных очках — это уже был бы перебор), в головах выстроилась простая логическая цепочка: "богатый сынок какой-то вип-персоны — Таиланд, мекка для извращенцев со всего света — только-только вошедшая в пору полового созревания скромная девочка-китаянка".

Через полчаса после взлета стюардессы (а потом, наверно, и пилоты, с которыми они поделились сомнениями), кажется, испытали классический разрыв шаблона: на огромном диване парень, голый по пояс (с каким любопытством они там взглядами все обмерили и мысленно общупали — это надо было видеть!), и девочка, использовавшая живот блондина в качестве подушки... работали с документами!

Вся поверхность дивана была завалена распечатками и справочниками (пользоваться своими планшетами, мобильными телефонами и любыми другими электронными устройствами, содержащими нашу личную информацию, на ЭТОМ борту мистер Ченг строжайше запретил). И непонятная парочка очень вдумчиво просматривала бумаги, перебрасываясь время от времени репликами на смеси китайско-корейско-испанского.

Кормили много и очень-очень сытно. Попытка попросить "чего-нибудь полегче" натолкнулась на стену непонимания: доступны оказались только две опции — сверхкалорийная жрачка в виде фастфудов или, второй вариант, сверх-выхолощенные салатики, состоящие из одной травы. Американцы, что с них взять — сверхдорогой салон суперсовременного бизнес-джета и полное отсутствие гибкости в вопросах питания. Пропащая нация.

Таиланд — Колумбия. Почти противоположные точки на земном шаре. По прямой (если не сквозь земную твердь, разумеется) — что-то около восемнадцати тысяч километров. Разумеется, ни один гражданский самолет на такие расстояния не летает. Ну, а уж бизнес-джет... Поэтому были три остановки-дозоправки.

Первая заправка, кстати, была в Шереметьево. Посмотрел я на родные заснеженные просторы с крупными весенними прогалинами из окна апартаментов для "ВИПов", послушал родную речь... и ничего не ёкнуло, ничего не ворохнулось. Космополит я, наверно.

Лондон я проспал, а в Нью-Йорке мне не дала поспать уже Йонг — пришло время уничтожать документы в шредерах, которых в салоне, кстати, было аж шесть штук! Видимо, распространение демократии — это не только выгодно, но и очень секретно и конфиденциально.

Кстати, стюардессы, действительно, перед каждым взлетом переобувались в удобные и миленькие туфельки-лодочки. А "на земле" вставали на свои шпильки. Что ж... практично и эффектно. Джеймс Бонд одобрил бы!

+++

— В который уже раз? — Своим обычным тихим и невыразительным голосом поинтересовалась Роберта.

— Э-э-э... кабинет сеньора Лавлеса очень сильно захламлен. — С честными глазками объяснила висящая на вытянутой руке Мэй Дзян... в шестой (или седьмой?) раз.

Она сейчас медленно поворачивалась вокруг своей оси — это Роберта разворачивала ее носом к добродушно усмехающемуся дону Диего, очень "вовремя" успевшему на очередную разборку горничных.

— Снова ночную уборку затеяла, маленькая сеньорита? Опять бумаги с синим логотипом из сейфа понадобились?

— Ага! — Кивнула Мэй и спохватилась. — То есть нет! То есть — да, ночная уборка! Вы очень проницательны, сеньор Лавлес! В вашем кабинете еще мыть и мыть! Нельзя так запускать свое рабочее место, сеньор Лавлес!

— Я уже не в первый раз думаю положить какие-нибудь бумажки в сейф и тиснуть на них тот самый синий логотип! — Доверительно сообщил дон Диего.

— Да! — Обрадовалась Мэй. — Только там еще должны быть подписи сеньора Джудоса и сеньора Валенсо. А так же печать муниципалитета провинции!

— М-да! — Дон Диего устало прикрыл глаза. — Ты меня просто вынуждаешь совершить тяжкое преступление — подделку документов, маленькая сеньорита!

— Я уверена, сеньор Лавлес! — Воодушевилась Мэй. — Что такой честный и прекрасный человек, как вы, с легкостью пойдет на преступление, чтобы спасти маленькую беззащитную девочку!

— Какое преступление, па? — Послышался новый голос от двери.

Все трое вздрогнули. Рука Роберты разжалась и Мэй чуть не упала, неожиданно приземлившись на пол.

В дверях стоял сын дона Диего — Гарсия Лавлес. Белобрысый курносый веснушчатый. Невысокий. Обычный сорванец-школьник. Он, конечно, был не так хорош, как породистый дон Диего, но вызывал у Мэй какое-то иррациональное умиление и желание заботиться и потакать, а еще — тискать и гладить... Возможно, дело было в том, что эта самая порода уже давала о себе знать — умные глазки, чарующая полуулыбка (наверняка, бессознательная попытка скопировать обезоруживающую улыбку отца), сдержанная и чуть нарочитая, но уже вполне красивая, жестикуляция и повадки.

— Дон Гарсия! — Мэй всплеснула ручками и бросилась к молодому хозяину. — Уже поздно! Почему вы не спите?! И почему вы босиком, дон Гарсия! Вы же простудитесь!

Она быстро оттерла краешком своей перчатки слюнку из уголка рта Гарсия и поправила воротничок ночной рубашки.

— Дон Гарсия! — Поддержала Роберта, поблескивая очками. — Нужно соблюдать режим! Для молодого растущего организма это очень важно! И правила гигиены — нельзя ходить по каменным полам босиком!

М-да... судя по всему, вкусы у них с этой очкастой, увы, одинаковые...

"Может, мне — молодого, а ей — старшего?" — Пришла в голову дурацкая мысль, которую Мэй пришлось выгонять, резко помотав головой. — "Нет-нет-нет! Что за глупости в голову лезут! Дон Диего! Только дон Диего!"

— Что случилось, Гарсия? — Спокойно спросил хозяин особняка.

— Плохой сон, па... — Поколебавшись, признался мальчик.

Каким бы плохим сон ни был, но сейчас он, скорее всего, как это и бывает со снами, уже стал забываться, а эмоциональная составляющая этого сна — блекнуть. И парень, видимо, уже и сам понимал, что повод бояться и пугаться — какой-то слабый. Несолидно.

— Кхм! — Прокашлялась Роберта. — Извините, дон Гарсия, но, с вашего позволения, я отведу вас в спальню. Там вы мне и расскажете о своем сне. Мы прочтем молитву и попросим Святую Марию послать нам хороший сон. Позвольте, я сопровожу вас в ваши апартаменты, дон Гарсия!

— Чашечку какао, дон Диего? — Не зевала Мэй. — С горячими тостами!

+++

Ненавижу джунгли!

Залил бы их напалмом или вырубил бы топором, невзирая на то, что это, якобы, "легкие планеты". Уж не знаю, насколько наш с Риткой (тогда еще Танькой) забег по джунглям два с половиной года назад был настоящим, но след в памяти остался — будь здоров! — я ненавижу джунгли!

Комары, кровососущие мокрецы, пиявки, ядовитые слизняки, ползучие гады. Влажный, как в сауне, воздух. Духота — оттуда же, из чертовой сауны. Непередаваемые "ароматы" от растений... из тех самых, которые приманивают для своего опыления навозных мух. Хлюпающая под резиновыми "поясными" сапогами болотная жижа. Хлюпанье внутри сапог — толстые неопреновые носки не справляются с потом, которому некуда испаряться... и не должны — не для того их надевают.

И — самое отвратительное — сплошные заросли вьющихся растений, оплетших все вокруг.

Точка высадки, в которую нас выкинули по тросу с вертолета (приземляться было некуда — в джунглях крайне редки места, которые можно даже с натяжкой назвать "поляной"), была за шестьдесят километров от лагеря Черных Орлов, который и станет нашей Целью. В этот лагерь через три дня должны будут доставить Гарсиа Лавлес.

Шестьдесят километров за три дня. Скажи такое какому-нибудь городскому — он долго будет недоумевать, какого черта два супермена — Йонг и Йоган — тащились к этому лагерю аж трое суток?!

Это — городской. А бывалый походник, возможно, пожмет плечами — всякое, дескать, в лесу бывает, но вы, ребята, все-таки тормоза.

И только тот, кто побывал в джунглях хотя бы раз, не увидит в этом ничего удивительного, еще и глаза большие сделает и головой покачает недоверчиво: "Двадцатка" в день?! Какие-то жиденькие джунгли вам попались!"

За спинами — тяжеленные рюкзаки — сорок кило у меня и семнадцать у Йонг. Нет, я знаю, что она — супердевочка — и, как молодая волчица, может закинуть на загривок свой рюкзак, меня, мой рюкзак, повесить на шею обе наши стреляющие "оглобли" и вот так же порхать по кочкам и корягам, как она это делает сейчас. Но — откуда-то вылезло неуместное "джентльменство", не позволяющее нагружать "хрупкую девочку" слишком тяжелым, на мой взгляд, рюкзаком.

Так что самые тяжелые вещи "ушли" в мой рюкзак под неодобрительным взглядом младшей сестры... приправленным, тем не менее, легчайшими искорками удовольствия.

+++

И это, как успокаивал нас инструктор, старший уорент-офицер четвертого класса Джавилевски на военно-воздушной базе США в Паланкеро (возможности и ресурсы Организации меня уже не удивляли... только огорчали и провоцировали мрачную безнадежную досаду), нам еще, оказывается, сильно повезло! "Во времена Вьетнама" рейнджерам (инструктор еще сильнее выпятил бочкообразную грудь и разгладил пышные рыжие усы... Йонг не упустила случая и сделала восторженно-восхищенное "Вау!" с прижатыми к щечкам ладошками, добившись полной полусферичности инструкторской груди) приходилось нести с собой палатки старого образца из брезента и по десять-пятнадцать пинт воды! Рюкзак получался — сто — сто пятьдесят фунтов на одного бойца!

— Вау!

Дело в том, что от заразы, что плавает в этих болотах, речках и озерах (инструктор что-то яростно и беззвучно прошептал в сторону: судя по выражению лица — ругался), не помогает даже специальная химия! Диарея, отравления — только так!

— ... А по условиям боевой задачи мы не всегда могли выходить к населенным пунктам с колодцами и источниками сравнительно чистой воды!

— Вау!

Но "американская химическая промышленность, самая развитая и передовая в мире, все-таки справилась с поставленной задачей и нашла решение"! Инструктор показал нам маленькие черные приборы с длинной трубочкой, отдаленно похожие на фонарик "Жучок". Ну, те, которые с генератором — у "виртуального отца" такой был — "с советских времен", неработающий, но прикольно жужжащий... я, помнится, разобрал его, схлопотав от отца по шее. Джавилевски уверял, что этот фильтр можно сунуть даже в выгребную яму и на выходе иметь чистую обеззараженную воду!

— Вау!

— Только, ребята, не советую! — Подумав, он все-таки покачал головой. — Всасывающий патрубок ведь потом мыть придется, чтоб, значит, в рюкзаке другие вещи не испачкались! Так что по возможности воду набирайте из ручьев и источников!

Потом я попытался отбрыкаться от "бонусов" в виде четырех полулитровых "Ред Булов" — это ж лишние два кило!

— Сэр! Разрешите обратиться, сэр! Зачем нам гражданские энергетики, если в аптечке есть спецсредства, сэр?

Инструктор чуть-чуть смутился. Бросив взгляд на Йонг, вдумчиво заполняющей свой рюкзак, он придвинулся ко мне и тихо объяснил:

— Понимаешь, парень... Эта химия из аптечек... она ж крышу срывает. И по ЭТОМУ самому делу бьет... ну, ты понимаешь, да? Мы их в увольнительных используем — стояк до подбородка даже на местных обезьян, богом клянусь! И потом такие приходы — розовые пони отдыхают! Ну, зачем тебе эта гадость, да еще и рядом с... — Он едва заметно мотнул головой в сторону Йонг. — Сорвешься еще... Так что бери "бычков" — не пожалеешь... Я там вам еще тройной комплект кофе положил. Растворимый! С кофеином! Местный! — Он подмигнул... видимо, местный кофе — это что-то. — Бери-бери! Благодарить не нужно!

Уж не знаю, за кого нас принимали и кем нас считали, но никто не удивлялся присутствию на американской военной базе девочки-китаянки и восемнадцатилетнего парня-европейца. И никто не удивился тому, что "малолеток" серьезно готовят к заброске в джунгли в район перманентного ведения антипартизанских действий.

— Задайте им там, ребята! — Перекрикивая свист винтов "Ирокеза", пожелал Джавилевски. — Страна будет гордиться вами!

Ну, тут уж нам подсказки не нужно — ладошку-дощечку к виску и бравое хором:

— Сэр! Есть сэр!

Джавилевски умилился, повторил салют и сунулся к моему уху:

— "Ред Булом" хорошо таблетки от комаров запивать — через джунгли будешь как бульдозер, значит, переть, богом клянусь! Еще и барышню на закорках понесешь! А девушкам это нравится, богом клянусь! — И уже громко, еще раз резко отдав честь и чуть ли не со слезами. — Храни вас Бог, ребята! Сколько я вас, детишки, уже в джунгли проводил! — Смотри-ка... и правда, прослезился!

+++

Вот и идем себе, богом хранимые, по этим чертовым джунглям! Бл... Боже, ну за что, а?!

Под ногами — хлюп-хлюп! Над головой — ж-ж-ж-ж... Вокруг — гомон и щебет местной живности... Ненавижу!

На шеях — оружие "плохих парней". Автоматы Калашникова. Но не последних "приличных" серий, которые даже у Балалайки — в единичных экземплярах, а те самые — кувалды калибра семь-шестьдесят два!

"Тридцать зарядов рок-н-ролла, ребята! Чистый драйв! Как на танцполе!" (с) Джавилевски, конечно же.

Всучили нам их только для того, чтобы мы соответствовали местной "моде"! Джавилевски сочувствующе вздыхал, разводил руками, но...

— Нет, ребята! И не просите! Самый лучший в мире американский М-4 я вам не дам! Там, куда вы направляетесь, американцев быть не должно!

— Сэр! Но на нас же снаряжение явно американское, сэр! — Удивился я.

— Ну, мало ли... — Подмигнул Джавилевски. — Его в любом магазине можно купить!

+++

Да к черту этот "самый лучший в мире американский М-4"! Я ненавижу любые винтовки, автоматы и штурмовые винтовки! Все, что длиннее локтя и тяжелее двух кило. Ненавижу! Люто! Бешено! Даже то, что это — "десантные" АКМС, доработанные напильником после первой серии АК — не спасает. Эта оглобля висит на шее и врезается стволом и магазином то в живот, то в ребра. Она мешает "работать" мачете, она мешает наклоняться, пролезая под поваленными стволами, рукоять строго каждые пять минут вдруг оказывается в зубах, а следующие пять минут ствол упирается в... ну, УПИРАТСЯ, блин...

Ненавижу!

В таких условиях даже Йонг, выглядевшая очень миленько в своем камуфляже, вызывает раздражение. Она пушинкой порхает с кочки на корягу, с коряги на камень, и иногда даже легко перепрыгивает переплетения лиан, не утруждая себя разрубанием препятствия мачете. Ну, как можно в джунглях чувствовать себя вот так свободно?! Да еще и обвешанной снаряжением! Ну, как!

Триста паршагов — меняемся местами. Я забираю у Йонг ее и свою "Беретты" с глушителями, а она у меня — два наших мачете. Теперь ее очередь работать "мельницей"-газонокосилкой.

— Левее! Правее! Еще правее! — Тихо командую в гарнитуру, поглядывая время от времени на экран навигатора.

Сюда бы Шеньхуа — она б нам широкий проспект забацала и не запыхалась бы. Еще бы и успевала с Йонг переругиваться и со мной заигрывать. Разумеется, после того, как убедилась бы, что быстрее прорубаться сквозь джунгли мы не в состоянии.

+++

— А-пчхи!

— Будь здорова... А скажи-ка мамочке, моя сладенькая... — Волнующим голосом произнес кто-то сзади, и Шеньхуа приложила максимум усилий для того, чтобы не вздрогнуть и не схватиться за свои кукри, находящиеся в данный момент на стуле.

Чужие руки оплели шею и талию, а губы защекотали ухо:

— Скажи пока еще доброй девочке Рите, куда отправили моего ненаглядного доверчивого братика? М-м-м?

— По делам... мистер Ченг отправил. — Шеньхуа хотела пожать плечами, но Рита вдруг оказалась вовсе не пушинкой и не дала этого сделать.

— И ты не знаешь?

И голос был ласковым, и за ухо покусывали игриво, но многолетний опыт охотника заставлял напрягаться и искать пути к спасению...

— Н-нет... мистер Ченг мне не докладывает.

— Ой, ну тогда я сама тебе расскажу. — Зашептали в ухо. — Узнав от наивной доверчивой девочки некоторые подробности предстоящих событий, хитрая сестренка Шеньхуа решила провернуть какое-то дельце с горничной Робертой, работающей в семье Лавлес... Судя по всему, кто-то решил спровоцировать похищение Гарсия Лавлеса, дабы безобидная горничная Роберта превратилась в страшную-страшную "модель Т1000" и что-нибудь разнесла в Роанапра... Кста-а-ати! Мистеру Ченгу ведь давно мешают "колумбийцы", да?

— Мистер Ченг мне не докладывает. — Стояла на своем Шеньхуа... внезапно охрипшим голосом.

— Глу-у-упенькая! — Тихонько рассмеялась Рита. — Я просто переживаю, как бы хитрая живая Шеньхуа не сделала чего-то непоправимого и не стала хитрой мертвой Шеньхуа! Это ведь наверняка расстроит братика!

Опыт, опыт и еще раз опыт! Шеньхуа снова была собрана и спокойна. Секундная растерянность от того, что кто-то смог застать ее врасплох — благополучно прошла. В конце концов, это не "кто-то", а сестра Йогана! Старшая! Разумеется, она должна быть еще круче своего брата!

— Ой, а ты обо мне заботишься, типа того? — ненатурально восхитилась Шеньхуа.

— Конечно! Кому еще заботиться о такой замечательной типа девушке, как не девочке Рите? Пока еще доброй...

— И что же тебе типа из-под меня типа нужно?

— Ни-че-го. — Спокойно объяснили сзади. — Ты мне просто нравишься. Ну и брату ты небезразлична... наверно.

Опыт — не опыт, а это простое заявление едва не поколебало спокойствие Шеньхуа! Таких слов ей никто никогда не говорил ИСКРЕННЕ!

— Заявочка — типа на миллион! — Она попыталась за сарказмом спрятать замешательство.

— Насчет миллиона не знаю, а вот помочь тебе добренькая фея Рита сможет...

— Типа феи сейчас работают типа просто так?

— Фи! Какие ж вы все в Роанапра меркантильные! К таким плохим мальчикам и девочкам добрые феи по ночам не прилетают!

— И чем же ты хочешь помочь, типа добрая фея?

— Ты мне расскажешь свое самое сокровенное желание! А тетя фея это желание выполнит! Нет-нет! Сейчас можешь не рассказывать. Думаю, что ты все еще не доверяешь замечательной девочке Рите. Потом расскажешь, когда убедишься в том, что мне можно доверять. Надеюсь, твои устремления не ограничиваются банальным желанием перепихнуться с моим братом?

— А если и так?

— ... то я в тебе разочаруюсь. И тогда еби... э-э-э... выкручивайся сама. Как "довесок" — сойдет. А как основная цель — уж прости, ерунда. К тому же, это и для тебя ерунда — тебе только пальчиком поманить, если б ты этого так уж сильно хотела... Но мы к этому еще вернемся. Сейчас я тебе кое-что расскажу. О том, что будет дальше. В конце концов, мне нужна живая Шеньхуа, а не ее трупик.

— Ой! Так бы сразу типа и сказала! — Облегченно выдохнула Шеньхуа. — Значит, все-таки что-то нужно! А то начала тут типа задвигать про безвозмездность... типа меценат "Отеля Москва".

— Ну, чего не сделаешь ради Шеньхуа! — Фыркнули в ухо. — Типа того.

Шеньхуа уже успокоилась и стала просчитывать ситуацию. Одно она знала точно: убивать Маргариту Вайс совершенно определенно нельзя. Ни в коем случае! Йогана Вайса — тоже, но по поводу "сладенького" такой вопрос даже не поднимался. А вот с его... крайне непонятной сестрой вести себя следовало очень-очень осторожно.

До ситуации, когда нужно задаваться теологическими вопросами, вроде: "а не живем ли мы во сне, который видит спящее божество?" было еще очень далеко — Рита никак не тянула на эту придурошную... которая прическу по дням недели меняла. Но одно Шеньхуа помнила твердо: когда главных героев книжки или фильма убивают, книжка или фильм, как правило, заканчиваются — пафосно и торжественно... или "эпическим сливом" — но заканчиваются. И мало кого волнует, что там будет с второстепенными (как бы обидно не звучало) персонажами.

— А-апчхи!

"Кажется, у меня аллергия..."

— Ты б голышом по номеру не бродила, красивая тайская девушка! — Мурлыкнули в ухо. — Тут ценителей нет. А вот простудиться — запросто. Типа того.

В следующую секунду Шеньхуа осталась в номере гостинцы "Дом Чоу" совершенно одна.

"... на Вайс"

+++

— Роберта! Дон Гарсия задерживается в школе... Может быть подать обед дону Диего в кабинет?

— Нет.

— Может, подать дону Диего в кабинет не обед, а полдник?

— Нет.

— Ну, хоть пару бутербродов можно принести — мужчина с завтрака ничего не ел!

— Нет.

— Слушай! Я все понимаю — ревность и все такое... Но морить мужика голодом — это самое последнее дело! Вот так-то ты его любишь, да?!

— Нет.

— Ну, тогда я требую урок игры на гитаре! Отрабатывай деньги, Роберта!

— Бери гитару и играй.

— Роберта! Святая Мария не даст тебе хорошего мужа! Я же не умею! Отрабатывай деньги, что я тебе заплатила! Учи!

— Умеешь. Повторяй аккорды — я их тебе показывала, ты их за мной повторяла. В чем проблема?

— У меня пальчики болят.

— Тебе повезло — у меня, когда я училась, они кровоточили. Цени — я тебе предоставила самую лучшую и дорогую гитару в Сан-Кристобаль.

— Эй! Ты куда?!

— Отнесу мужчине пару бутербродов. Он же с завтрака ничего не ел.

— Кабинет...

— Дон Диего в курительной.

— А...

— А кабинет закрыт на ключ.

— Тю-ю... какой-то ключ...

— Даже не думай — до сейфа ты добраться не успеешь. И я желаю слышать аккорды с восьмого по шестнадцатый! Отрабатывай свое жалование и доброту хозяина, мелочь узкоглазая!

— Шовинистка очковая! — И, очень-очень тихо себе под нос. — Хм... замки с гитарой в руках я еще не вскрывала! Прикольно!

— Что-что?

— Я сказала, что платила тебе, чтобы меня учила ты, а не этот дурацкий учебник на португальском!

— Он с картинками. Чтобы я тебя учила, научись сначала гитару правильно в руках держать. Кстати, это испанский, а не португальский.

— Да один хрен!

— С восьмого по двадцать четвертый аккорды — непростительно оскорблять язык, на котором писали великие сеньор Хорхе Луис Борхес и сеньор Габриэль Хосе де ла Конкордия Габо Гарсия Маркес!

— Конкордия? Вау! Задача усложняется! Прикольненько!

— Уж не знаю, что тебя так веселит. Сходи и встреть дона Гарсия из школы. Стоять! Кругом! Гитару куда потащила? Оставь — не хватало еще, чтобы мою гитару таскали по городу!

+++

За километр до лагеря стало ощутимо суше — место для лагеря, следует признать, было выбрано с умом. Мы, наконец, стянули с себя чмокающие и хлюпающие сапоги и переобулись в нормальные ботинки.

В лагере были собаки — пока эта информация была исключительно агентурной и... "бумажной" — спутниковые карты и данные фото— и видеосъемки с разведывательных дронов.

Если собаки и были в лагере, то надрессировали их очень хорошо и попусту они не лаяли. ("Да просто отстреливают тех особей, которые, значит, склонны брехать... Так точно, мэм! Я тоже возмущен — жестокое обращение с животными и все такое! Я тоже люблю маленьких щеночков и котяток, мэм!") Благодаря предусмотрительности и, самое главное, огромному опыту уорент-офицера Джавилевски, у нас были средства и на этот случай. Специальные таблетки. Их прием надо было совместить с тщательной обработкой всей одежды специальным спреем.

Джавилевски утверждал, что "лучшая в мире американская фармацевтическая промышленность" и в этом случае "справилась с задачей, поставленной доблестными американскими военными" и разработала средство, полностью скрывающее человека в диапазоне запахов! "Слава Америке — самой развитой стране мира!"

— Кстати, от москитов и кровососущих мух тоже действует. — Говорил Джавилевски, все так же стоя перед столом с образцами снаряжения в стойке "вольно", расставив ноги и заложив руки за спину. — Правда, только в течение тридцати минут — потом эти твари все-таки как-то обнаруживают, куда можно присосаться. Кстати, парень, потом попробуй запить препаратом "Кей-восемь" из аптечки — тебе понравится... — Быстрый взгляд в сторону Йонг, слушающей бравого уорент-офицера все с тем же с восторженным видом. — Ну, потом, разумеется. После задания. И, разумеется, вне юрисдикции нашей самой мощной и самой эффективной в мире судебно-исполнительной системы... если найдешь на "шарике" такое место, ха-ха-ха!

Кстати, о птичках... то есть, о комарах. Выяснилось, что на Йонг кровососущие твари не реагируют и по-крайней мере таблетки от комаров ей принимать не нужно! Вообще! Они на нее просто не садятся! Ей даже пиявки не страшны — отваливаются! При этом меня эти твари — и летающие, и ползающие — грызут с большим энтузиазмом!

Но я крут — я держал себя в руках и не позволял новому поводу усилить глухое раздражение. Ведь это не Йонг виновата в том, что у меня такие непростые взаимоотношения с джунглями! Так что я удержал в себе напрашивающийся пассаж про ядовитость своей младшей сестренки, которую, де, даже такие твари, как комары не рискуют кусать.

+++

— Что случилось, Роберта? — Поднял брови дон Диего.

— Дети. Их давно нет. Я отправила Мэй за молодым господином. Час назад. Вы не могли бы...?

— Хорошо.

Дон Диего понял с полуслова, достал свой мобильный телефон, выбрал из списка номер сына и нажал на зеленый значок звонка...

— Абонент недоступен. — Задумчиво проговорил он через минуту. — Может быть...?

— Не извольте беспокоиться, сеньор! Я схожу и потороплю их!

— Как же ты их найдешь? — Удивился Диего. — Если Мэй опять подбила Гарсию погулять по окрестностям?

— Поспрашиваю у людей, сеньор! У меня в городе много знакомых! И всыплю этой безалаберной девке! Всю ночь на гитаре играть будет!

При этом тон Роберты был все таким же ровным и чуть-чуть отстраненным. Она была слишком опытным человеком для того, чтобы хоть чем-то демонстрировать беспокойство, уже полчаса грызущее ее глубоко внутри.

+++

Лагерь занимал примерно гектар и никаких построек или даже палаток в нем не было. И ничем от остального леса этот лагерь не отличался. Партизаны жили в очень хорошо замаскированных землянках. Периметр защищали не только пулеметные точки (замаскированные еще лучше, чем землянки), но и минное поле глубиной пятнадцать метров. А на случай вторжения ниндзя, были, как уже говорилось, собачки, которые поднимут лай и предупредят об опасности.

Сейчас, днем, местоположение лагеря выдавали только люди. В лагере были даже дети! Тоже в камуфляжах, но без оружия, в отличие от взрослых. Я насчитал пятерых детей! Были даже две девочки. Всем пятерым — не более пятнадцати лет.

Люди ходили по своим делам, готовили обед, а потом и ужин, стирали одежду, чистили оружие, развлекались, играя во что-то, похожее на нарды. Одежда на всех была одинаковой — камуфляж с однотипным рисунком и покроем, высокие ботинки, черные банданы или камуфлированные широкополые шляпы с мягкими полями. Хм, действительно — "в любом магазине можно купить".

Обитатели лагеря "развлекались" и другими способами...

На наших глазах два боевика — лет по тридцать — затащили одну из девочек-подростков в землянку...

Я вдруг ощутил на плечах тяжесть — это Йонг навалилась на меня сверху, крепко обхватив руками и уткнувшись носом в шею.

Спасибо, сестренка! У братика есть теперь моральное оправдание — он ничего не предпринял, потому что его остановила его любимая имоото. И ему не пришлось искать другие аргументы: светлое время суток, боевики бодры (если судить по этим двум... нет, уже четверым, ублюдкам), вокруг лагеря минное поле, а в секретах сидят пулеметчики...

Спасибо тебе, сестренка!

"Веселье" продолжалась: еще двое удерживали какого-то щуплого подростка одного с девочкой возраста с ярко-белыми бровями на загорелом лице. Подросток лягался, царапался и, кажется, кусался. И рвался в ту же землянку. И вряд ли для того, же, для чего туда нырнули еще двое боевиков. Маленький партизан вошел в раж, с легкостью стряхнул с себя гораздо более тяжелых и опытных боевиков, и выхватил нож. Один из боевиков отшатнулся, зажимая окровавленную руку. Но парня без затей стукнули сзади по затылку прикладом, и он свалился в траву.

Тот, что с окровавленной рукой, тоже выхватил нож и с явным намерением пошел к валяющемуся мальцу, но другой боевик, вышедший из землянки и застегивающий штаны, что-то резко ему приказал. Парня подхватили за ноги и за руки, и уволокли куда-то вглубь лагеря.

Происходящее было объяснимо. Именно сегодня вечером должны будут доставить похищенного Гарсия Лавлеса. И за "товаром", наверняка, отправился командир всей этой шайки, который имеет тут хоть какой-то авторитет. А вместо себя за старшего оставил... да хотя бы кого-нибудь из этих недоносков. Вот и полетела всяческая дисциплина (если она тут вообще была) в тартарары.

Остальные дети в лагере, разумеется, попрятались.

— Йонг, слезь с меня. — Тихонько попросил я. — Я уже в порядке. Спасибо, Йонг!

Меня поцеловали в шею, и я чуть не взлетел, когда огромная тяжесть сползла с меня и пристроилась рядом. Вот такая вот маленькая и воздушная Йонг — а по ощущениям — центнер!

— Операцию откладываем на четыре-тридцать. — Шепнул я. — Ждем начала стрельбы, снимаем секреты вдоль дороги, там наверняка не минировано, и — проникаем в лагерь.

— Тот мальчик? — Шепнула Йонг.

Я кивнул. Да, тот мальчик. Они сделали огромную ошибку, не убив парня сразу — взгляд у того на секунду стал звериным и в меня "повеяло" чем-то настолько знакомым, что я чуть не вскочил и не ринулся на выручку... и на верную смерть. Странно, что они этого не почувствовали — может, у них инстинкт самосохранения атрофирован? Или они забили его наркотой, на которой, по словам инструктора Джавилевски, в этих джунглях сидит каждый третий?

И, как бы цинично это не звучало, у меня появились большие планы на этого парня. И не только ввиду текущей операции. Если он выживет.

А вот девочка скорее всего не выживет.

И не потому, что "мусор под ковер" захотят "замести" — какой в том смысл? — "Агуилос Негрос", они же "Черные Орлы" — в основном аполитичны и являются чисто и откровенно криминальной структурой. Никаких идей об освобождении от эксплуататоров и торжества справедливости за ними нет. Так что даже формально следовать какой-то идеологии им — никакого резона. Чисто бандитские порядки. Непонятно даже, откуда такой парнишка — смелый и принципиальный. Так что боевикам нет смысла "прятать концы в воду".

Она не выживет потому, что... в землянке уже побывало в общей сложности пятнадцать ублюдков, а это — почти гарантированные травмы внутренних органов и заражение крови. И необходимость срочного квалифицированного хирургического вмешательства.

"Командир"... а точнее, местный авторитет, даже если узнает об этом, и даже если парнишка что-то ему расскажет, сделает вид, что ничего не было, и спустит все на тормозах, пообещав "разобраться с гадами" — вряд ли он не в курсе того, как иногда "спускают пар" его подчиненные. Да и подчиненных он набирал, наверняка, "под себя" — подобное к подобному... Еще и пойдет, дрянь, в эту землянку за своей "долей"...

+++

Бешенство захлестывает волнами. Джонатан осознал это только что. Именно осознал — теоретически он уже знал об этом — инструктор в лагере подготовки в Никарагуа рассказывал.

Спасти Зэриту! — и волна бешенства...

И ты действуешь. Вырезается охрана арсенала... Вот так вот просто. Вы-ре-зается. Режется. Как свиньи. Нож легко вспарывает глотки, не давая караульным возможности крикнуть... одному, так просто голову снес... так легко... странно... И они — такие слабые. И кажется, что они — маленькие, а ты — такой большой... и тебя распирает изнутри от легкости и силы...

Волна спокойствия...

И ты оцениваешь последствия и планируешь следующий шаг.

Спасти Зэриту! — и волна бешенства...

Взять автомат, рюкзак. Набить туда десять снаряженных рожков. За спину. К землянке караула — там отдыхает дежурная смена. Нагло спит, как всегда. Сейчас это кстати.

Волна спокойствия...

Ты оглядываешься назад, но даже ужаснуться тому, что совершил, не можешь — настолько велика апатия. Лишь равнодушно и хладнокровно рассчитываешь следующий шаг, автоматически оттирая нож от дерьма... И не ужасаешься тому, что еще совершишь. И что надо совершить.

Спасти Зэриту! — и волна бешенства...

Вторая "спальная" землянка, третья, четвертая, пятая... Пока — только ножом. Для автомата еще придет время.

Волна спокойствия...

Полгода назад в Никарагуа в лагере подготовки инструктор, явно американец, хоть и по происхождению, кажется, из местных индейцев, упоминал об этом. "Боевой транс". Но — вскользь. Очень сильно вскользь. А о том, как можно добраться до "волны спокойствия" — сказал только ему, Джонатану.

— Нет-нет, тезка! — Усмехнулся тогда "Джон Смит". — Остальным я этого рассказывать не собираюсь. С них хватит и одной волны. Вошли в раж — и пока-пока. Отморозков должно быть как можно меньше. Согласны, молодой человек? Вам дам маленькую подсказку. И только вам она поможет, кстати. Дело в том, что у вас есть идея, молодой человек! Стержень! У других этой идеи нет. Вот всегда помните об этой идее. Всегда. Она-то и вытащит вас на "гребень волны" из впадины безумия... Ну и, я надеюсь, что ваше имя тоже вас... вытащит. Но лучше никогда не попадать в такие ситуации, молодой человек. Адиос, амиго! Спасибо, что проводили! Надеюсь, когда-нибудь, когда я буду стареньким, вы расскажете мне о том, что вам никогда не пришлось использовать мои уроки... но это я мечтаю, да... Адиос, амиго! Адиос!

Спасти Зэриту! — и волна бешенства...

Первая "спальная" землянка. Или "командная". Всего три горла. Ерунда...

Волна спокойствия...

Он стоял в "командной землянке", в которую они вечером затащили Зэриту. Вокруг — раскромсанные трупы командира Игнасио Ястреба и двух его заместителей — Пале и Арау. Именно вокруг. Сейчас уже трудно было сказать — были ли трупы изначально одеты... Вряд ли они были одеты — Зэрита ведь лежала на земляном полу в центре землянки, а не у стенки, где на циновке комком валялся ее камуфляж. И она...

Больше спасать некого — и волна бешенства...

+++

Мы очень удивились, когда увидели, что Гарсия Лавлес не один, а с какой-то девочкой-довеском. А уж как мы удивились, когда с головы этой девочки боевики сняли мешок...

И тут уж даже Йонг не выдержала и круглыми от удивления глазами из-под зеленой сеточки посмотрела на меня — дескать, это ты ее тогда вытащил... вот и объясняй! А я что? Я сам в ох... в некотором недоумении!

Мэй Дзян собственной персоной! Что она тут делает?! Как?!

До четырех ночи я пытался собрать картину воедино. Тут вспомнилось и излишнее любопытство Шеньхуа по поводу девочки-воровки, и недомолвки Ченга, и его уверенность в наличии каких-то сил, от которых "колумбийцам" в Роанапра будет кисло...

Крепла уверенность, что это — не операция Триад или Организации, а какой-то личный гешефт хитрого босса Роанапра и, возможно, "упавшей ему на хвост" Шеньхуа.

В своих ожиданиях я не обманулся: в четыре тридцать две, в самый паршивый час ночной смены, тишина над лагерем стала мертветь. От центра к периферии. Правда, мне почему-то казалось, что я слышу отдаленное звериное рычание, но звуков в ночных джунглях столько, что нетрудно и ошибиться...

Наконец, раздались выстрелы и крики. В лагере началась паника и беготня. Странно, но лая собак по-прежнему не было. Кто-то один хладнокровно и экономно бил короткими очередями на три патрона, а кто-то суетливо и панически "поливал" чуть ли не от бедра. По полрожка.

— Вперед! — Шепнул я Йонг.

Два одиночных выстрела по обе стороны от дороги. Два резких болевых укола в голову. Два трупа в секретах за бесполезными теперь пулеметами.

Первое — убедиться, что с нужными нам пленниками все в порядке и вокруг "землянки-зиндана" нет никого из боевиков, кто мог бы по глупости или от большого ума превратить нашу миссию в бесполезную. Второе — "зачистить" остальных. Третье — найти и нейтрализовать паренька.

Вторым нам заниматься не пришлось — парнишка поработал надежно. Ни одного выжившего. Или того, кто мог бы выжить — некоторые умирали очень нехорошо. До сих пор. И — без шансов. Но — избирательно: такое подозрение, что нелегкая смерть была именно у "посетителей" землянки, в которую днем утащили ту несчастную девочку.

Разошедшегося подростка мы застали в дальнем доте-секрете — он кромсал ножом последнего оставшегося в живых боевика. У того были прострелены ноги и плечи. И пока он был жив.

Йонг скользнула вперед и тут же скользнула назад, а парень, закатив глаза, стал заваливаться на спину. Тут уж я его подхватил и аккуратно уложил на земляной пол.

Детей мы тоже нашли — одна девочка и двое мальчиков. Перепуганные до мокрых штанишек. Ну, я их понимаю — перед своим "включением" этот маленький терминатор затолкал их в землянку-кухню — единственную постройку, у которой была деревянная дверь — и приказал забаррикадироваться. Все верно — заваливать дверь бревнами он не стал — видимо, понимал, что, скорее всего, откапывать детей будет уже некому. Поставил на себе крест. И выглядел он страшно — так что дети не оттаяли до сих пор.

Я вежливо постучал, а Йонг ласковым голосом попросила открыть. Удивительно, но — открыли. Наверно, из-за женского голоса. В руках — кухонные ножи и сковородки. Пересчитали их по головам, сказали, что "спасательная операция" еще не закончилась, закрыли дверь и попросили некоторое время посидеть. Пусть сидят и думают, что это за "спасательная операция".

Прошлись по лагерю еще раз, перенесли парнишку в центральную землянку к девочке. Убрали мясо.

И стали ждать оговоренного срока. К сожалению, формат нашей встречи с юным сеньором Лавлесом не предполагал расспросов. Более того, эти двое даже наших лиц видеть были не должны! И подробностей того, что было в лагере — тоже. Так что они так и сидели в своей землянке, пока им на головы молча не накинули мешки, молча вывели наружу и молча повели куда-то... Мэй предварительно сунули в рот кляп — очень уж болтливая девица. И остра на язык — как-то умудрилась достать даже Йонг.

Шесть представителей Медельинского картеля подошли ровно в пять-тридцать к границе лагеря. Мы вывели Гарсия и Мэй, и толкнули в жаркие объятия боевиков — насколько я знаю, конкретно эта подкупленная шайка, входящая в Медельинский картель, теперь отправит детей в Роанапра. Тогда и получит остальные обещанные деньги. Честно получит. Без обмана. И даже после этого останутся в живых. Именно для того, чтобы было кому направить КОГО-ТО по верному пути. В Роанапра.

С Мэй и Гарсия на минуту сняли мешки, чтобы убедиться, что они те, о ком договаривались.

Кажется, Мэй нас узнала каким-то мистическим образом, что, казалось бы, невозможно — наши с Йонг лица были наглухо закрыты камуфлированной сеткой. Может, по росту догадалась? Невысокая мужская фигура и совсем маленькая — женская. Могла ведь и запомнить тогда, в Гонконге. И "не плодить сущности сверх необходимого".

А уж с какой обидой она оборачивалась, когда их уводили по дороге к припрятанным в паре километрах джипам. Доверяет наемным убийцам Триад больше, чем остальным носителям оружия? Выбирает из двух зол меньшее? М-да, дожили.

Кстати, такое впечатление, что в своем мешке она отлично ориентируется в окружающем пространстве и этот мешок для нее не помеха...

А собаки... они попрятались. Те, кто не смог перегрызть веревку и убежать в джунгли. Напугал их этот парнишка до поджатых хвостов.

+++

Джонатан очнулся. Прислушался к себе. Болел каждый сустав, каждая мыщца, в голове пульсировала боль, жегся каждый кусочек тела.

Он лежал животом на земляном полу какой-то из землянок — отсюда, с пола, было непонятно, что это за землянка. И кто-то сидел на нем верхом, завернув обе руки ему за спину. И чьи-то ботинки находились прямо перед его носом.

Через секунду навалились воспоминания о двадцати минутах, предшествовавших беспамятству. Все. Разом. Со всеми подробностями и всем букетом ощущений. Он вздрогнул и всхлипнул...

"Простите, сеньор Смит... или как вас там? Я уже не смогу рассказать вам, как не использовал ЭТО!"

— Очнулся?

Мужской голос. Человек не старше тридцати. Если и курит, то очень мало — голос не прокуренный и не хриплый. Чуть насмешливый, без сочувствия и участия. Без всякой теплоты. "Который час?", "Как себя чувствуешь?", "Очнулся?"

— Как себя чувствуешь?

"...пленный должен ответить хотя бы на один ваш вопрос. Вопрос может быть любым. Даже о погоде или о том, сколько времени. Если он ответит на ваш вопрос, тогда вам будет гораздо проще получить от пленного любую другую информацию..."

— Молчишь? — Мужской голос помолчал. — Ну, скажи что-нибудь. — Голос сокрушенно вздохнул. — Как зовут ту девушку, которую ты пытался спасти?

Джонатан стиснул зубы — про "ту девушку" он тоже помнил: голенькая с синяками по всей спине и ногам, она, наверно, и сейчас лежит на полу "командирской землянки". Вот так же, как он сейчас.

Один из зубов хрустнул — так он сжал челюсти. "И к черту!"

— Ты знаешь, она все еще жива... Не в лучшем состоянии, но — жива.

Врет? Хочет его, Джонатана, расколоть? Джонатан упорно молчал, хоть и стал колебаться — а вдруг правда жива?!

— Если она не получит медицинскую помощь в ближайшие часы, то умрет. Мы ей вкололи кое-какую химию, но это ей ненадолго поможет... Так как ее зовут?

Чьи-то пальцы зарылись в волосы. Это уже был другой человек. Тот, который сидел на нем верхом и прижимал к полу. Очень-очень тяжелый. Какой-то амбал. Странно, по ощущениям — амбал, а ладонь на затылке — какая-то маленькая! Чуть ли не детская!

— Через двадцать минут здесь будет наш вертолет для эвакуации. — Ласковый женский... даже девичий голос. — К этому моменту на базе не должно остаться ни одного живого террориста. Только исполнители... и заложники.

"... способ "добрый — злой" хоть и самый распространенный, но также один из самых действенных. В той или иной модификации его применение крайне эффективно. В моменты эмоционального напряжения и психического неравновесия допрашиваемый инстинктивно и бессознательно тянется к "доброму" (в редких случаях, к "злому"), бессознательно пытаясь найти защиту от "злого". Эти моменты крайне благоприятны для получения от пленного нужных сведений..."

— "Ирокез" сможет забрать семерых пассажиров. — Подхватил мужской голос. — Через час мы будем на американской военной базе. Но для того, чтобы девочку стали лечить после оказания первой помощи, я должен знать ее имя, которое совпадет с настоящим. Ведь это имя я впишу в документы по линии "защиты свидетелей" и это имя она может сказать во время операции под наркозом. Понимаешь?

Американцы? Прибыли за теми двумя чистенькими городскими — мальчиком в беленькой рубашечке и шортиках и девочкой в каком-то старомодном платье?

— Она жива? — Выдавил из себя Джонатан с яростной надеждой.

Ловить "ботинки" на том, что "Ирокез" может перевозить четырнадцать пассажиров, он не стал. Не тот случай, чтобы "качать права". Правда, это же могло означать, что и про живую Зэриту "ботинки" соврали.

Вместо ответа та же ласковая ладошка снова аккуратно запустила пальцы в волосы и повернула его голову в другую сторону... Рядом, укрытая относительно чистой камуфлированной курткой, лицом вверх, действительно, лежала с закрытыми глазами Зэрита! И ее грудь едва видимо вздымалась! Она была жива!

— Ее зовут... Зэрита. — Прошептал Джонатан.

— Молодец. А как зовут тебя?

— Джо... Джордж!

— Врешь. Тебя зовут Джонатан. Отгадай с одного раза, откуда у меня такие сведения?

Джонатан покрылся липким противным потом, часто застучало сердце. Остальные дети!

— Правильно. Франциска, Валентин и Виктор. Ребята оказались куда общительнее, чем ты...

Джонатан даже задохнулся. Или он задохнулся от того, что невольно дернулся и ощутил боль в вывернутых руках?

— Братик, ну зачем ты его пугаешь! — Укорила девушка.

"Братик?"

— Ну, так что? — Если судить по тону, который ни на йоту не изменился, "братик" никакого внимания на эти слова не обратил, но смысловое содержание свидетельствовало об обратном. — Что ты выберешь? Вертолет забирает отсюда исполнителей и пятерых заложников-детей? Или вертолет забирает отсюда только исполнителей... и на базе больше никого не остается?

Джонатану вдруг яростно захотелось, чтобы этот непонятный человек его не обманывал. Очень сильно захотелось. Но рациональная часть отметила: а почему "эвакуационный вертолет" ни в одном из вариантов не забирает двоих заложников — мальчика и девочку, которых доставили вчера вечером? Или за рамки "спасенных" "ботинки" хотят вывести кого-то из детей?

— Кстати, Джонатан. Знаешь, что означает твое имя?

— Да. "Дарованный богом"

Сказал и несказанно удивился. Все, как говорил сеньор Смит: слова сами срываются с губ! Стоило только ответить на первые вопросы этого человека.

— Странно. — Равнодушно удивились "ботинки". — Обычно дети об этом не задумываются. Вот меня это не интересовало совершенно. Ну, что ж, Джонатан! Я очень надеюсь, что твое имя поможет нам с тобой найти общий язык...

— А как зовут вас... сеньор?

"... главным условием удачной вербовки является искреннее желание пленного сотрудничать. Следует выделить основные причины и побудительные мотивы действий пленного, его цели, жизненные приоритеты, желания, склонности и, разумеется, привязанности — безусловно, следует выделить сослуживцев или гражданских лиц, жизнь, или здоровье, или безопасность, или благополучие которых дороги пленному..."

+++

Кажется, моя сестренка нашла себе очередного щеночка. Давно, кстати, ее на этом не клинило. Год уже, наверно, держалась. С того рыжего котенка (редкой наглости скотина оказался! Не реагировал даже на угрозы его кастрировать!). Я уж думал, что сестра стала взрослеть. И тут...

Умоляющие большие глаза под камуфляжной сеткой — хлоп-хлоп!

А старшему брату теперь думать, что делать с этим "щеночком". Чтоб не убежал (раньше времени), чтоб не кусался, чтоб ходил только в лоток и чтоб не растрепал хозяйские тапки.

Разговор с "малышней" кое-что прояснил. Беспризорники-сироты были набраны в Караке, ближайшем городке, и соблазнены регулярным жалованием, предоставлением питания и одежды. Уже здесь, в лагере, они были прикреплены к Джонатану с требованием — сделать из них настоящих бойцов. Сам Джонатан был не из этой шайки — его наняли в качестве инструктора у кого-то другого. И никого не напрягало, что инструктору — всего пятнадцать. В шайке его никто не обижал, и задирать опасались — видимо, успел себя "поставить". До этого как-то умудрялся ограждать своих малолетних подопечных от излишнего внимания взрослых членов банды. А вот вчера уберечь подопечную его авторитета уже не хватило — командир уехал, подчиненные "ширнулись" и... ну, что было дальше, мы видели.

Так что я чувствовал себя (и был, наверно) последним подонком, когда давил на Джонатана, беззастенчиво используя в качестве аргументов жизнь детей и, главное, жизнь этой девочки. Ну и состояние ее расписал в более мрачных тонах. Не намного, правда. Девочка, действительно, была плоха: у нее поднялась температура, начался бред. И не крючило ее только из-за ударной дозы обезбаливающих... по сути — сильного наркотика.

— А как зовут вас... сеньор? — покорно спросил Джонатан.

Да уж. Я б на его месте сейчас тоже был бы очень-очень осторожен и вежлив с непонятным человеком, от которого зависит жизнь девочки и остальных детей.

Честно говоря, этот вопрос поставил меня в тупик. Называть ему свое настоящее имя? При том, что даже на американской базе мы были всего лишь усредненными "штаб-сержантом Шнайдером" и "сержантом Ким"? А если нам не удастся вывезти его из страны? Проболтается кому-нибудь...

Как бы выкрутиться? Как бы... Скажу, что "Бланко" — не поверит. И правильно сделает. Да и на испанца я все-таки не похож... "Белый", "белый"... Что там у нас белого, но не явного? Чтоб не сразу догадался и чтоб я не хлопал удивленно глазами, если он ко мне обратится — нужен какой-нибудь мнемонический якорь. Еще зайцы у нас белые. "Лебре"? Нет, испанский тут вообще ни к селу, ни к городу. "Хаз"? Не звучит, к тому же парнишка знает английский. Что еще? Точно! Приведения у нас белые! Там еще такое дружелюбно-наивное было... Как же... Вспомнил!

— Каспер.

А потом представлюсь настоящим именем... если до этого вообще дойдет и если этого Джонатана у нас не отберут... те же американцы, например (хотя, зачем он им?)

— А меня — Чикита! — Спустя секунду такого же лихорадочного размышления отреагировала Йонг. И на мой озадаченный взгляд пояснила. — Потому что monpisualno...

— Кхм! Во-первых, monopenisualno! Во-вторых...

— Нет, братик, хозяйственным мылом мы уже давно не пользуемся! — Йонг, как всегда, была выше такой банальности, как показывание языка. — И я запомню правильное произношение, братик! Спасибо!

Глава 19

— Доброе утро, сэр! — Осторожно поздоровался я, не зная, как отреагирует мистер Ченг на звонок и узнает ли меня вообще по голосу.

Оказалось, что я не о том беспокоюсь:

— Добрый вечер, камрад! — Радостный голос Ченга. — Ве-чер! Рад тебя слышать! Что там у нас в лесу сдохло и ты, наконец-то, впервые за эти годы сам позвонил дяде Ченгу?

Вечер? Ох, ты ж! Это я, получается, разбудил мистера Ченга! А когда набирал его номер, сразу и не сообразил про разницу в часовых поясах!

Это ж сколько там сейчас, в Роанапра, времени? Тут, в Паланкеро, сейчас девять-двадцать — персонал базы американских ВВС уже два часа назад отвалился от столов после завтрака и сейчас приступил к работам, тренировкам или боевой учебе.

А в Роанапра, получается... Фу-у-ух. Двадцать один-двадцать получается. Всего-то! Как гора с плеч!

"Звонить после десяти вечера — неприлично, Витя!" — Слова "виртуальной матери"...

— Никак нет, сэр! Хотел спросить совета, сэр!

— О-о-о! Первый раз, на моей памяти! Сегодня просто праздник какой-то! — Судя по голосу, Ченг обрадовался и загорелся каким-то нездоровым энтузиазмом. — Ну? Ну! Какой совет! — Жадно потребовал он. — Пестики-тычинки? Ля-ля-тополя?

Ну, это — Ченг, босс Ченг. Надо просто привыкнуть...

И сегодня, расстройство такое, суббота. Если б разговор происходил тет-а-тет, можно было бы воспользоваться своей "субботней привилегией". Но — увы. Конспирация. Назвав его "товарищем Ченгом", я однозначно укажу на свою личность. Или добавлю лишнюю запись в досье на Ченга... или — в досье на себя, если такая папочка уже где-то существует.

— Кхм... Не совсем, сэр. Дело в том, что я взял на себя некоторые обязательства, сэр. Однако, конкретно в этот момент у меня недостаточно ресурсов для их выполнения, сэр!

— Тц-тц-тц! Плохо! Очень плохо! Брать на себя обязательства, которые не можешь выполнить — это так хлопотно! Ты уж поверь бывалому человеку, да! Потом приходится выкручиваться и хитрить... Людей обманывать приходится — карму себе портить... Ай-яй-яй...

— Хм... тогда позвольте перефразировать по-другому, сэр! Я сделал некоторые инвестиции в будущее. Их ценность я вижу настолько большой, что пообещал сделать стартовый взнос, цена которого несколько превышает мою нынешнюю платежеспособность.

Мистер Ченг несколько секунд переваривал эту словесную конструкцию и, наконец, восхищенно воскликнул:

— Вах, какой молодец! Молодец, камрад! С ног на голову! Так и надо! Молодец! Ну, таки достойный ученик, да-с! И что ж таки является платой за радужное будущее, батенька?

— Безопасная жизнь четырех детей в возрасте от двенадцати до шестнадцати лет, сэр! Два мальчика, две девочки. Родителей и родственников нет. Вероисповедание — католики. Расовый состав — трое метисы, одна — белая. Одна из девочек — метис, шестнадцать лет — сейчас травмирована, но опасности для жизни и здоровья нет, уже получает первую помощь и к вечеру... э-э-э к двадцати двум по местному времени будет транспортабельна. Состояние здоровья остальных — хорошее. Язык — испанский. Уровень образования — низкий. Уровень интеллекта — высокий. Житейский опыт — обширный. Психологическое состояние — удовлетворительное. Внешний вид — без видимых изъянов... кавайные.

Где-то секунд десять Ченг молчал. Я затаил дыхание в ожидании его ответа. Если он мне не сможет помочь (или не захочет) — то даже и не знаю... действительно, превращусь в того негодяя, каким казался Джонатану, когда "давил" на того в лагере "Черных Орлов".

Наконец, Ченг хмыкнул:

— "Кавайные". Вот если б все мои подчиненные докладывали так же четко и по делу! Молодец, камрад! Молодец! Я понял тебя, камрад! Понял! Есть одно хитрое учебное заведение в самой безопасной стране мира... Ну, "безопасной" — насколько это вообще возможно. Там как раз нужны подобные детишки. Предусмотрен период адаптации. Обучение с полным пансионом. И последующим трудоустройством, кстати. Правда, на этом их безопасность, возможно, закончится. Но тут уж все в их руках, да... Гарантии их относительной безопасности до исполнения восемнадцати лет устроит?

— Вполне, сэр!

— Замечательно, камрад! Ожидать вечной и полной безопасности в нашем переменчивом мире — опрометчиво и глупо! Ну и отлично-отлично! У тебя будет дозаправка... та-а-ак... ну, допустим, в Мумбаи. Подойдет мой человек... ты его не знаешь. Но с ним будет одна симпатичная девочка. Врач — ты должен ее помнить. Передашь детей им. Понятно?

— Да, сэр! Спасибо, сэр!

— Ну... бывай! Стой!

— Сэр?

— Как там испанки... поют-танцуют?

Какие могут быть испанки в болотах и джунглях Колумбии? Да еще с песнями и плясками...

— Встреченные образцы очень понравились, сэр! — Осторожно ответил я.

— Молодец! Ладно, давай до свидания! Адиос мучачос! И НЕмучачос — тоже. Как там по-испански? Мучача, да? Вот мучачам — тоже адиос!

(мучачо — исп. мальчик, мучача — девочка)

У мистера Ченга много достоинств. Одно из главных — способность поднимать настроение и вселять уверенность. Потому, возможно, и люди тянутся.

— Обязательно передам! Всего хорошего, сэр!

Из-за угла подсобного помещения уже минуту слышалась возня и приглушенные сладострастные стоны. Ну, я примерно знал, что там увижу.

Йонг обездвижила уорент-офицера Джавилевски своим излюбленным способом — тот лежал животом на асфальте, обе руки были вывернуты за спину, а на них на корточках сидела маленькая Йонг, чутко реагируя ступнями на любое несанкционированное шевеление уорент-офицера, вызывая то самое сдавленное мычание из-за болевых ощущений в вывернутых руках.

— Что здесь происходит, сержант? — Спросил я Йонг, пряча спутниковый телефон — единственное средство связи, которое мне разрешили взять.

— Сэр! Несанкционированный доступ к потенциально секретной информации, сэр! — Звонко отрапортовала Йонг, чуть-чуть подпрыгивая и вызывая новые стоны Джавилевски. — Приняла меры, сэр!

— Молодец, сержант!

— Благодарю, сэр!

— Освободить офицера Джавилевски!

— Есть, сэр!

Йонг спрыгнула с Джавилевски, вытянулась в струнку и уставилась в пространство перед собой бессмысленным взглядом, выпятив грудь... Хм, а растет сестренка. Как на дрожжах растет. Может, красное приторное вино, которым меня пичкают каждый вечер в Роанапра (и которое я иногда втихую отдаю Йонг) дает такой эффект? Ну, как капуста.

(Ну, необычно она смотрится в камуфляже, необычно!... Да, черт возьми, не насмотрелся в джунглях!)

Я помог уорент-офицеру подняться и отряхнуться. Теперь они с Йонг поменялись местами: теперь уже Джавилевски с восторгом и восхищением косился на маленького "сержанта Ким" и явно прикидывал, как эта крохотная девчушка умудрилась бесшумно подкрасться и скрутить его, огромного и опытного инструктора... предположительно, рейнджера.

— Ну-у-у, ребята! — Восхищенно протянул он. — Даже не знаю теперь, что парням скажу... Кажись, накрылась наша затея медным тазом!

Так-так-так... и что же за затея была у Джавилевски? Дружеская попойка? Погонять мяч до вечера (по случаю субботы)?

— Разрешите без церемоний, сэр! — Устав армии США предписывал мне стоять "смирно" перед уорент-офицером.

— Валяй, штаб-сержант! — Усмехнулся Джавилевски в усы.

— Вольно, сержант! — Скомандовал я Йонг.

Из той будто воздух выпустили — она перестала изображать из себя тупого человекоподобного робота на службе демократии. Отряхнула штаны, поправила складки на рукаве камуфляжа и на груди, кинув на меня косой взгляд через отражение на стекле окна. Я торопливо отвернулся и обратился к Джавилевски:

— Я могу вам чем-то помочь, сэр? — Спросил я.

— Насчет детей. — Джавилевски разгладил усы. — Но теперь (взгляд на Йонг) даже не знаю... Так вот, насчет ребятишек, что ты привез. Хорошие ребятки. Ну, мы с парнями перетерли за завтраком. Ну, когда ты этот детсад на завтрак с собой привел — мы охренели, честно говоря... Я потом, значит, к командиру базы сгонял. Тоже перетерли. И к начштабу. Особых проблем нет — проведем по документам, поставим на довольствие, организуем обучение. Через три-четыре года можно будет гринкард выправить... И от тебя, сержант, никаких подписей, отчетов и записок не нужно — все равно ваша миссия под "Ти-Эс" проходила. Тебя тут, на базе, считай, вообще, не было, и никто вас, таких героических, не видел. Ну, вот где-то так... Что скажешь, штаб-сержант?

("Ти-Эс", ts — Top Secret)

Вот честно скажу, не ожидал! Уорент-офицер армии США, тупой, казалось бы, солдафон и милитарист до мозга костей — и этот вот человек только что прямым текстом признался мне в том, что готов ради незнакомых детей-беспризорников нарушить устав! Более того, этот устав готово нарушить все руководство базы! Не говоря уж о сослуживцах уорент-офицера...

Я даже на секунду растерялся. Но все-таки заставил себя думать...

Это всё — сиюминутное движение души бывалых вояк. Пусть похвальный и искренний, но — тот самый "первый порыв", который правильный, но... такой хлопотный в будущем. А что будет через неделю? Через месяц? Через год? А когда и если поменяется командование базы? А если этот бравый уорент-офицер уйдет в отставку или — тьфу-тьфу-тьфу — погибнет? Да просто — прибудет какая-нибудь комиссия или инспекция, состоящая из тех, с кем нельзя договориться!

Так что — нет. К тому же — я уже договорился с Ченгом. Пусть я и влезаю в долги к Ченгу (да я у Ченга уже в таких долгах, что и не знаю, как и чем расплачиваться буду!), но если чему мой "виртуальный папаша" меня и научил, так это правилу — "хороший продукт стоит недешево". Жаль, правда, что это правило не помешало ему самому купить дешевую турпоездку и отправиться туда всей семьей. Тоже, впрочем, виртуальной.

Так что лучше "торчать" Ченгу, чем безвозмездно скинуть заботу о детях на этих вояк. Как бы ни был велик соблазн это сделать.

— Сожалею, сэр! Я уже доложил своему руководству.

Джавилевски досадливо махнул рукой... досадливо, но слишком уж огорченным он не выглядел:

— Да слышал... — Он спохватился и торопливо поправился, покосившись на Йонг. — Краем уха и в общих чертах. Понятно, чего уж там... Вам же тоже пополнение нужно. И ТАКОМУ у нас, конечно, детишек не научат. Даже близко.

"Вам"? "Пополнение"? Ну, и так было понятно, что мы с Йонг — далеко не первые "дети", которых Джавилевски отправляет в джунгли "поохотиться" на наркоторговцев и бандитов... или партизан и повстанцев. Может, базу ВВС США в Паланкеро используют в качестве тренировочной базы для каких-то "детских подразделений"? Вот и смог мистер Ченг протащить нас с Йонг по этой линии?

Так что же, получается, все эти "детские военные подразделения", "мальчики-девочки с пушками" — все-таки не вымысел писателей-фантастов и фантазеров-приключенцев? Ну, "мир куда сложнее, чем кажется" — я уже не в первый раз получаю наглядное подтверждение этой банальности.

— Сожалею, сэр! — Повторил я еще раз. — Позвольте поблагодарить вас, сэр! И ваших сослуживцев, сэр!

Джавилевски ожидаемо смутился и отмахнулся.

Вот ведь... Приятно, что такие люди есть!

После отморозков в том бандитском лагере. После резни, что там была. После того, как я "ломал" Джонатана, шантажируя его жизнями детей. ПЕРЕД тем, как я собираюсь его использовать...

Чертовски приятно! Я даже почувствовал, как защипало глаза, хотя не плакал ни разу с тех джунглей два года назад! Даже во время тренировок с Шеньхуа! Растрогал меня мужик! Растрогал этот усатый бывший рейнджер армии США! Честное слово! Вот это, я понимаю, ЧЕЛОВЕК!

— Пойдем собирать детей. — Сказал я Йонг, когда Джавилевски, смущенно чеша в затылке и покашливая, ушел расстраивать своих сослуживцев. — Их надо искупать, переодеть... и, готов поспорить, еще раз накормить. Зайти в санчасть, узнать, как там девочка. Ну и ненавязчивый инструктаж, чтоб чего лишнего не сболтнули. Ты чего так смотришь?

— "Дети"? Сверстники!

— Ну, для меня — дети. А старше тебя — только Зэрита. И то — чуть-чуть.

Йонг сложила губки "уточкой" и наклонила головку:

— Представленные кавайные образцы не понравились братику?

И у меня такое ощущение, что Йонг хотела поговорить о чем-то другом, но в последний момент передумала. Ей мое одухотворенно-растроганное лицо не понравилось? Или, наоборот, понравилось? Решила не портить мне настроение каким-то своим наблюдением?

+++

— Ну? — Спросил Санчес, когда чуть помятый и задумчивый Джавилевски появился из-за второго корпуса.

— Облом. — Развел руками тот. — Слушай, а ты уверен, что узнал ту девочку? Может, другая? Да и состояние у нее... вряд ли ты мог ее узнать.

— Да она это, я тебе говорю! — Возмутился Санчес. — Вот и Вагнер подтвердил. Эй, Вагнер!

Огромный рыжий викинг, Вагнер, меланхолично щелкнул жевательной резинкой в подтверждение слов мексиканца.

— Вот! — Горячился Санчес. — Она это! Нас с Вагнером траванула чем-то, а у Цыпленка она тогда...

— Санчес, — Оборвал его Джавилевски. — Ну, останется она тут... если выживет после нашей самой развитой в мире медицины. И что ты ей сделаешь? Ты видел, в каком она состоянии? Все твои крики и угрозы о том, что ты с этой воровкой сделаешь — строевая подготовка, заучивание устава, "физо" и подъем по тревоге — ну, так ты ее этим уже не напугаешь, а только рассмешишь! Сам же видел, что с ней сделали!

Санчес затруднился что-либо возразить. Обида полугодичной давности, когда вся база потешалась над ними, тремя бравыми морпехами, раздетыми в увольнительной до нитки какой-то "гражданской" малолеткой (об этом даже парочка местных газет с радостью написала... и хорошо, что до Пентагона эта история не дошла!)... Эта обида вылезла наружу, когда в девочке на носилках он опознал ту самую воровку... Но что дальше с этим делать, он, как обычно, не подумал, развив бурную деятельность.

Санчес набычился и замолчал.

— Облом? Почему? — Как всегда кратко пророкотал Вагнер.

— Он уже их своему начальству "толкнул". Своими ушами слышал. До того, как меня сержант скрутил.

— Сержант?! Тебя?! — Санчес выпучил глаза. — Да в этом белобрысом сержанте весу — полторы сотни фунтов не наберется!

— Да не штаб-сержант, а сержант! Меня девчонка скрутила, сержант Ким!

— Да ладно! Девчонка? Да в ней весу... — Санчес прищелкнул пальцами. — Тьфу!

Даже меланхоличный скандинав Вагнер вопросительно вздернул рыжие брови, с новым интересом осматривая легкий беспорядок в камуфляже Джавилевски.

— Сержант Ким. Девочка. Меня. Стою так без палева, слушаю. Ну, типа покуриваю. По сторонам внимательно смотрю. За углом этот штаб-сержант по телефону: "сэр" да "сэр". Ну, понятно, что с начальством своим балакает... И тут — будто штанга по темечку — бац! Очнулся — уже асфальт нюхаю. На спине эта... Ким... ну, это я потом понял, когда она браво так с моей спины перед ним отчитывалась. А до этого думал — кто-то из наших. Ну, Вагнер, например, шуткует — ощущения те же были.

Вагнер выразил свое отношение к подозрению в том, что он, якобы, способен так "шутковать", лишь тяжким укоризненным вздохом.

— М-да... ТАКИХ монстриков к нам еще не присылали, кажется. — С сомнением протянул Санчес.

— А откуда ты знаешь, что другие там, в джунглях, вытворяли? Может, они и покруче были...

— Ну, да... Но что-то куратор у этой милашки... какой-то молодой. Обычно ж постарше мужики были?

— Ну, может — новая модель!

Помолчали. Покурили. Подумали. Джавилевски проговорил:

— Знаешь, Санчес... Для того, чтобы твое чувство мести потешить, вешать на шею всей базе весь этот детский сад... ты уж прости, Санчес, но ты не прав! Кто с ними возиться будет? Ну, я-то понятно — у меня хоть опыт няньки есть — я своих спиногрызов двадцать лет строил! А кто еще? Или ты мне будешь из своего жалования доплачивать за должность няньки?

Санчес, насупившись, молчал.

— Слушай. Штаб-сержант их к своим забрать хочет. Понимаешь? К своим!

Но Санчес лишь пожал плечами. Джавилевски, привычный к южному темпераменту и перманентной тупости сослуживца (зато стреляет и прячется виртуозно!), стал объяснять:

— У детишек жизнь теперь не сахар будет! Сам понимаешь, таких монстриков не на курорте во Флориде выращивают... Да что там курорт! Им, наверно, Куантико скаутским лагерем для младших классов покажется! А в Аннаполисе они даже не вспотеют!

(Куантико, штат Вирджиния — Центр повышенной подготовки кандидатов в офицеры корпуса морской пехоты. Видимо, у Джавилевски очень теплые и приятные воспоминания об этом "скаутском лагере"...

Аннаполис — Академия, готовящая офицеров для ВМС США и корпуса морской пехоты, расположена в городе Аннаполис. Неофициально так и называется — "Аннаполис". По слухам, самая забубенная академия США в плане муштры)

— Вот и отлично! — Джавилевски ободряюще хлопнул приунывшего Санчеса по плечу. — Пойду командира обрадую — что-то он нашу идею о "детях полка" безо всякого энтузиазма воспринял... А, — Вспомнил Джавилевски. — Вагнер!

Рыжий скандинав, как всегда, отреагировал только скупым движением подбородка.

— Детишки, как я понял, где-то в двадцать два вылетают. До этого момента даже не приближайтесь к ним. Они ж теперь, считай, сослуживцы этой парочки... А за своих, говорят, они глотки перегрызают. Натурально. Проследишь, Вагнер? Не в службу, а в дружбу, а?

На это Вагнер ответил легким кивком. Как обычно. Зато об озвученной проблеме можно было смело забыть — до самого отбоя рядом с Санчесом постоянно будет оттираться этот бело-рыжий медведь и страховать вспыльчивого мексиканца от совершения опрометчивых поступков.

+++

Йонг с любопытством заглядывала через мое плечо в экран ноутбука. Одного из шести, стоявших на столиках в салоне самолета. Интересно, является ли случайностью одинаковое количество ноутбуков и шредеров? Принтеров, например, только три штуки...

— Ищу самую безопасную страну в мире. — Объяснил я на ее молчаливый вопрос. — Нашел уже пять разных рейтингов. По различным показателям, разумеется. Таким образом, сейчас у меня в списке целых три "самых безопасных страны" — Япония, Исландия и Дания. И какую из них имел в виду мистер... наш босс — я не знаю.

... надеюсь, от такого безобидного запроса в интернете проблем не будет.

Дети мышками сидели в креслах. Кажется, их полностью подавила выскотехнологичная роскошь салона бизнес-джета. Уже знакомые стюардессы — Мари и Анна — делая большие глаза, первые два часа сбивались с ног, принося те самые бургер-кинги, хот-доги, чиккен-макнаггетсы, картошку-фри и огромные стаканы с ледяной колой. Кажется, от идеи об извращенце, сынке высокопоставленного министра или сенатора, они благополучно отказались. Во всяком случае, рассматривали они меня уже с каким-то нездоровым плотоядным интересом и нехорошим материнским блеском в глазах. Видимо, отнесли меня к одной из разновидностей Джеймса Бонда и решили, что участвуют в какой-то спецоперации.

Ну, и знакомиться полезли, конечно... Хорошо, что предварительно мы с Йонг придумали себе эти имена — Каспер и Чикита.

Через полтора часа осоловевшие малолетки уже свернулись калачиками в креслах и сладко спали.

Кроме хмурого Джонатана. Кажется, другого выражения лица, кроме этой смурной мрачной мины, проектом изготовления этого паренька предусмотрено не было. Он молча сидел рядом с Зэритой. За ручку не держал. Просто сидел рядом. Будто охранял от чего-то.

Девочка была в сознании. Сейчас она лежала на разложенном диване под капельницей. Они друг с другом ни о чем не говорили — молчали. Ну, я даже представлять себе не хочу, как чувствовал себя этот парень после тех событий, из-за которых у него "сорвало крышу". Даже краешком. Даже если это не его девушка, а просто подопечная. Малодушно, да, но — даже представлять себе этого не хочу!

Йонг подхватила высокий бокал и направилась к Джонатану. Подошла. Села перед ним на корточки и протянула этот бокал. Как и ожидалось, Джонатан смотрел на Йонг ничего не выражающим взглядом, не делая ни единого жеста и не говоря ни слова. И бокал брать не спешил. Встретились два сфинкса. Профессионал и любитель.

Йонг толкнула бокал чуть ли не в лицо Джонатану:

— На!

— Не хочу. — Тихо буркнул он, неприязненно посматривая почему-то в мою сторону.

— Не тебе. — Тихо буркнула (явно передразнивая) Йонг. — Ей. Молочный коктейль. Врач сказал. На!

И — опять-таки — маленький тролль был слишком опытен для того, чтобы смазывать впечатление от этой маленькой диверсии показом языка.

Джонатан молча взял стакан, приподнял Зэриту на подушках и стал поить ее молочным коктейлем через соломинку.

Когда Йонг возвращалась на свое место, было невооруженным взглядом видно — девочка крайне собой довольна!

— Через полчаса ее надо будет в туалет сводить... — Тихонько сказала она мне. — Сама она не дойдет. Я — маленькая и слабенькая девочка. Франциска — спит. Стюардессы будут ее смущать и задавать неприятные вопросы. Конечно, если сеньор Джонатан стеснятеся, то можно попросить дона Каспера отвести сеньориту Зэриту пи-пи и а-а. Ведь дон Каспер — истинный кабальеро во всем, что касается испанок...

И невинно улыбнулась.

Да, все любят домашних питомцев по-разному. Разной, так сказать, любовью.

+++

Мои сестры... да и вообще, подавляющее большинство женщин вокруг меня — горазды на сюрпризы. Да что там! Они — просто сосредоточие сюрпризов! Как правило, неприятных или, минимум, напряжных.

И вот — очередной нежданчик.

У трапа самолета в аэропорту Пхукета стоят четыре джипа из автопарка "Отеля Москва"! Вдумайтесь на минуточку: у трапа самолета, принадлежащего очень неоднозначной АМЕРИКАНСКОЙ организации, самолета, вылетевшего с военно-воздушной базы США, стоят броневики частной армии, целиком состоящей из РУССКИХ "бывших" военнослужащих... кстати, раз в год отправляющихся в месячный "отпуск" на родину (но это так — небольшой штришок к термину "бывший военнослужащий в Отеле Москва").

Ну и — вишенка сверху! — впереди суровых русских мужиков с укороченными "Хеклер и Кох" (это, наверно, чтоб не палиться "национальными" стволами), радостно улыбаясь, стоит моя старшая сестра, Рита Вайс!

Вся такая красивая, беленькая и чистенькая. Как яркое-яркое солнечное пятнышко на камуфляжно-песочно-бетонном брутальном фоне ВПП.

— Ой! Небритый! — Засмеялась Рита, быстро чмокнув меня в щеку.

М-да... я теперь совсем взрослый. И все труднее мне будет воздействовать на окружающих своей кавайной внешностью и детски-невинным "хлоп-хлоп"...

Она змеей обогнула меня и заглянула за спину, где все с таким же хмуро-скучающим видом с Йонг за спиной плелся Джонатан.

— А ты кто? А как тебя зовут?

— Джонатан. — Буркнул парень, отводя взгляд от глубокого выреза на легком платье наклонившейся к нему Риты.

— "Джонатан" — и? — Требовательно топнула каблучком Рита.

— Джонатан Мару... мэм. — Нехотя выдавил тот.

— Йона?! — Рита, будто ей под юбку булавку вогнали, ошарашено выпрямилась и уставилась в пространство.

Я обратил внимание, как дернулся, будто от тока, всегда хладнокровный Джонатан. Он настороженно кивнул, чуть испуганно косясь... угадайте, куда именно! В мою сторону!

Ну, я-то тут причем?!

— Вы знакомы? — Удивился я. И реакции парня, и реакции сестры.

— Н-нет...

Сестра даже не пыталась скрыть своего потрясения. Теперь она широко распахнутыми глазами рассматривала парня. Чуть ли не обнюхивала его! И не собиралась объяснять своей очевидной и откровенной лжи.

Но и выводы сделала какие-то странные:

— Брат, так ты... вспомнил? — Меня окатили недобрым серым взглядом

Ну, что я могу сказать...

— Нет.

... За-ко-ле-бала!!! Сдержался, конечно. Старшая сестра у меня такая, что нужно вести себя с ней сдержанно, осторожно и деликатно, как с необезвреженной миной. Хотя, казалось бы, самый проблемный возраст она уже давно и успешно миновала. Хм. А тут как раз у Йонг начинается... ой-ёй-ёй... И ее ежемесячные взбрыки мне ерундой покажутся. На них я, хотя бы, календарик в уме держу!

— Брат... — Рита массировала пальчиками лоб и почти шептала, прикрыв глаза. — Братик. Миленький. Ты все сильно-сильно усложняешь...

— А в чем проблема?

Ой... кажется, я обрезал не тот проводок, и мина сейчас...

— Проблема в том, что ты все усложняешь!!! — Взорвалась она... хорошо, что мы на аэродроме и тут можно хоть обкричаться — сквозь свист турбин взлетающих и садящихся самолетов никого лишнего не побеспокоишь... И до ближайших построек — сотни метров.

Ну, вот как это у женщин получается: ты ни черта не понимаешь, но уже на всякий случай чувствуешь себя виноватым! Кажется, нужно свести сегодняшнее общение с милой старшей сестричкой к минимуму — она сегодня ОПЯТЬ невыносима.

— Мы идем, Джонатан? — Спросил я, поворачиваясь к машинам, и не собираясь продолжать бессмысленную дискуссию.

— Да, господин Каспер.

— Что?! — Рита задохнулась от какой-то очень-очень сильной эмоции. — Как?! Как он тебя назвал?! — Почти прошипела она, подскочив ко мне.

— Каспер. — Я приложил максимум усилий, чтобы не отшатнуться.

Ну, а теперь-то что не так?!

В самолете по пути в Колумбию мы с Йонг друг к другу обращались не иначе, как "штаб-сержант Шнайдер" и "сержант Ким" (дополнительный разрыв шаблона у экипажа... хотя, вряд ли экипажу дадут послушать то, что говорят пассажиры во время перелета друг другу). Когда летели обратно, хоть была возможность обращаться друг к другу по новым псевдонимам. Каспер и Чикита.

А что! Между прочим, маленькой Йонг очень идет новое имя! Чикита! Что-то, похожее на удар кастаньетами. И, одновременно, предупреждающее шипение кошки. А еще похоже на Рики-Тики-Тави. Тоже весьма героический и, одновременно, милый зверек... Кавайный.

Сейчас, когда между нами и вытянувшимися лицами стюардесс образовалось уже двадцать метров, вполне можно было сказать Джонатану наши настоящие имена, но вот эти неясности, возникающие с моей старшей сестрой, не дают сделать так, как планировалось...

— А я — Чикита! — Как ученица, подняла ладошку Йонг, ухватив возможность потроллить "старшее поколение". — Потому что monopenisualno!

— Чикита... — Почти прошептала Рита. — Йоган... Вить, родненький, ты, правда, ничего не помнишь? Ты же, наверно, шутишь? Подкалываешь меня, да?

Вот! Вот опять! Мне ее уже жалко. И пожалеть хочется! Прижать, погладить. Вот как они так делают, а?!

— Нет. Не помню. Правда.

Рита закрыла глаза и, если судить по едва заметному киванию, занималась релаксирующим счетом "до десяти".

— Ладно, родственнички. — Процедила она, открывая глаза. — Завтра поговорим...

О чем?! Меня уже так задолбали эти недомолвки! И этот ее вид — "я все о вас знаю" — тоже достал!

— ... или не поговорим. — Добавила она и спросила, устало посмотрев на меня. — Ну? На борту больше никого нет? Девочки, генерирующей электричество? Девочки из будущего с родинкой на сиське? Мальчики-экстрасенсы?

— Ой, уважаемая сестра! — Захлопала в ладошки Йонг. — Вы тоже любите аниме?

— О, да! Очень точно подметила... Чикита! Очень точно! Ну, тогда по машинам... — И неожиданно обратилась к Джонатану. — Йона, поедешь со мной? А эти двое пусть едут отдельно...

— Да!

И мне оставалось в очередной раз молча удивляться происходящему — парнишка дал ответ торопливо, будто боялся, что я запрещу ему ехать в одной машине с моей старшей сестрой... Не переборщил ли я с запугиваниями там, в джунглях?

И — что больше подействовало на него? Испуг от перспективы ехать в одной машине со мной, или возможность поехать в машине с симпатичной девушкой-блондинкой?

— Вежливые люди всегда представляются в ответ. — Рассматривая облака над взлетно-посадочной полосой, привычно поддела Йонг.

Рита фыркнула.

— Йона! — Торжественно провозгласила она, прижав пальчики к груди. — Меня зовут Маргарита! Маргарита Вайс! Не Марго. И ни в коем случае не Коко! Запомнил?

Коко? При чем тут Коко?

— Маргарита. — Кивнул головой Джонатан. — Маргарита Вайс.

— Молодец! И, пусть это не покажется тебе странным, но я старшая сестра вот этих двух оболтусов — Йогана и Йонг. Удивительно, правда? — Удивительно, что Джонатан согласно и с готовностью кивнул! — А теперь, Йоган, Йонг и Йона — по машинам!

— А разве их зовут не Каспер и Чикита, госпожа Маргарита?

+++

Проведите маленький эксперимент. Достаньте пакетик с кошачьим кормом (желательно при этом хлопнуть дверцей холодильника... можно негромко) и надорвите его. А теперь... посмотрите на кошку, которая УЖЕ крутится у ваших ног.

Посмотрите в ее огромные умоляющие глазки, обратите внимание на выгнувшуюся спинку, мерное урчание, хвост, который вдруг превратился в мохнатую змею, стремящуюся оплести ваши ноги, посмотрите, как она "пританцовывает" в нетерпении, как она разевает в беззвучном нетерпеливом "мяу!" рот...

"Ну! Когда же ты положишь еду в мисочку-ня, двуногое лысое недоразумение-ня?!"

Представили?

Вот примерно так выглядела Шеньхуа после того, как мы с Йонг кратко отчитались перед наставницей о деталях операции. Вот именно так она и увивалась вокруг Джонатана, отгоняемая только моими шиканьями и кышами... Ну, типа конечно, твоя добыча, Сеунг! Имеешь, конечно, право... но, все равно-ня...

После нашего приезда предупрежденные заранее домашние тут же забрали у нас Джонатана — стирать, чистить, подстригать, подбирать одежду...

После того, как мы с Йонг искупались, переоделись и минут тридцать молча повалялись в моей комнате, уставившись в потолок и наслаждаясь ничегонеделаньем, семья Чоу собралась на поздний ужин в "Хитром Чоу".

Вряд ли члены семьи Чоу знали все подробности о нашей с Йонг деятельности, но праздничный ужин был традицией в тех случаях, когда кто-то из семьи Чоу удачно проворачивал какое-нибудь дельце. В отличие от обычных трапез, во время праздничного ужина подавалось сливовое вино, водка и, соответственно, большее количество закуски. И была эта закуска... еще более изобретательной и вычурной. Даже в рамках корейско-китайской кухни.

Разумеется, на половине подобных мероприятий не сообщалось о причине торжества. И, конечно, не было принято расспрашивать о подробностях дела. Не говорят — и ладно! Главное, что что-то хорошее в нашей сплоченной и дружной корейско-китайской семье произошло, так выпьем же за то...

В данном случае, "именинниками" были мы с Йонг. Нас посадили во главе стола рядом с матушкой Чоу — сегодняшней тамадой. По другую сторону от меня воткнули хмурого Джонатана. Эдакая иллюстрация для знающих, показывающая такой вот своеобразный результат операции. Шеньхуа чуть ли не стол скребла ногтями от желания "пообщаться" с парнем.

— Мистер Ченг платит за миссии очень щедро. — Шепнула мне разрумянившаяся мадам Чоу, когда я подливал нашему матриарху вино. — Даже по сравнению с... — Она показала глазами на заоблачное месторасположение обычных работодателей. — Держись мистера Ченга, сынок!

... и обеспечивает эти миссии — тоже очень щедро. Один бизнес-джет со красотками-стюардессами Анной и Мари чего стоил!

— Конечно, матушка Чоу!

— Ки Сек! На человеческом языке говори! — Мадам Чоу запульнула сливу из вина куда-то в сторону правого сектора большого круглого стола. — Не видишь, у нас гость за столом!

Метко запульнула, попав строго в лоб одному из моих братьев. Парень был уже ощутимо датый — раскраснелся, над губой и на лбу виднелись капельки испарины, взгляд чуть-чуть плыл.

— Да, матушка Чоу! — Смущенно закланялся он.

— В наказание — не пьешь месяц! — Ткнула пальцем мадам Чоу. — Линь! Проследи!

— Да, матушка Чоу! — Поклонилась одна из моих сестер, сидевшая рядом с неудачником.

Та-а-ак... Мадам Чоу ощутила себя на мостике пиратского корабля и начала командовать. Сейчас из нее будут сыпаться приказы, распоряжения и умные сентенции, которые просто необходимо донести до глупого и безответственного подрастающего поколения.

Так-так-так... Некоторые мои братья и сестры, не менее опытные в общении с матушкой Чоу, чем я, начинают втихую дезертировать из-за стола. Ну, если б не сидел во главе стола, тоже начал бы продумывать пути к отступлению... За Йонг можно не переживать — она может испариться из-за стола так, что ни одна живая душа не заметит. А вот как мне... "слинять"?

Ну и Джонатан, на правах гостя, может считать себя в безопасности... пока. До завтрашнего дня. Когда мы с Шеньхуа поставим вопрос о его вступлении в семью Чоу.

При этом — опять чувствую себя дрянью — я даже не беспокоюсь о согласии самого Джонатана. То ли запуганный мною, то ли думающий, что благополучие детей зависит от его решения, он согласится с моим предложением о вхождении в семью Чоу.

И будет у меня новый брат... иногда искренне желающий меня убить. Не без причины, положа руку на сердце. Не без причины.

— Сеунг!

Черт! Опять сглазил! Что ж я глазливый-то такой!

— Да, матушка Чоу! — Уважительный поклон старшему в семье.

— Почему твои замечательные белые волосы заплетены какой-то дурацкой резинкой? А где мой подарок? Или ты потерял заколку?!

— Нет, матушка Чоу! Не потерял! Лежит на моем столе в моей комнате на самом видном месте! Каждый вечер на нее любуюсь! Очень-очень боюсь брать ее при выезде из города! А вдруг потеряю такую ценную и дорогую для меня вещь!

— Йонг! Проследи!

— Да, матушка Чоу!

Ну, одна надежда на мою сверхаккуратную и сверхвнимательную младшую сестренку, которая, конечно же, помнит, куда я задвинул эту заколочку... Потому что, если она не помнит, то мне нехило влетит от мадам Чоу — надеяться на то, что она забудет о раздаваемых сейчас поручениях и не проконтролирует их выполнение — глупо. Настоящий капитан! Все помнит!

— Шеньхуа! А ты почему не пьешь?!

О, отлично! Сегодня, видимо, достанется не только мальчикам, но и девочкам.

— А я типа завязала!

— Так ты меня не уважаешь?! Сеунг, проследи!

— Да, матушка Чоу!

Хм... ну, с другой стороны, мне еще никогда не давали задания споить свою наставницу. Обычно было наоборот — следил, чтобы она не дорвалась до спиртного раньше времени... Ладно, попробуем наливать ей сильно разбавленное ледяной водой сливовое вино — завтра Шеньхуа нужна мне в рабочем состоянии, а не требующей "самого естественного способа похмелиться".

Глава 20

Смерть внимательно осматривала мертвый лагерь.

Данная конкретная антропоморфная персонификация в данный конкретный период времени и (если уж быть до конца последовательными) в данной конкретной точке пространства выглядела примечательно. Коричневое длинное платье, белоснежный передник, коричневые туфельки, белые матерчатые перчатки, черные волосы заплетенные в две длинные косички под белым чепцом, и круглые очки... Очки мешали, и, поэтому были аккуратно и изящно сняты и спрятаны в футляр.

Нападающих на лагерь не было. Его не зачищали. Его выкашивали. Изнутри. Кто-то из своих. Лагерь выкосили от центральных землянок к периферийным секретам.

Вот тут насиловали. Задолго до... Кого-то своего. Судя по росту и размеру оставшейся одежды — девочку-подростка. Расстелена циновка, воткнут колышек с петлей из обрезка брючного ремешка. Ремень использовали вначале. Потом не использовали — вот и кровь на ремне успела сильно свернуться — видимо, жертва уже не могла сопротивляться.

Идеальное лицо Смерти чуть скривилось: какой непрофессионализм! Мельчает "лесное братство", мельчает...

Видимо, это событие и послужило причиной пробуждения другой Смерти. Помельче. Смерть пробудилась, пришла и убила тех, кто насиловал. Ну и остальных. Заодно. Правда — потом.

Шла по расширяющейся спирали от второй землянки. Потом вернулась в центральную землянку... а потом — ушла. А вот в этой землянке, складе продовольствия, никого убивать не стала — тут прятались... дети, видимо.

А вот тут... тут странно. Двое. Следов практически не оставляли. Не нападающие, а, скорее, лазутчики. Долго и терпеливо ждали вот тут, а потом воспользовались поднявшейся в лагере суматохой и проникли по дороге. Ого... с сорока метров двумя выстрелами сняли секреты вдоль дороги. Да еще так точно — в середину лба над переносицей. Калибр... девять-девятнадцать. Хм... Очень неплохо! Из пистолетов снять замаскированные точки пулеметчиков. Очень, очень неплохо!

А какие у них шаги интересные: то легкие — такие, что даже веточки не ломались, то тяжелые, оставившие глубокие вмятины на земляном полу. Новенькие армейские ботинки довольно скромного размера.

А вот тут держали заложников. Ранений у заложников не было, ходили уверенно, не прихрамывали. Невысокая девочка — наверняка, Мэй — даже помогала мальчику. Видимо, утирала слезы или утешала. Ну, что ж... хоть какая-то от нее польза — ей зачтется. Будем надеяться, что утешала строго в рамках приличий...

О! Мэй в очередной раз подтвердила мнение Смерти о том, что не такая уж она и простушка — крохотный кусочек ткани от подола юбки, оставленный на одной из деревянных полок на такой высоте, что о случайности его оставления говорить не приходится. Ну-ну... Зачтется-зачтется... А вот за испорченное платье — будет наказана!

После того, как лагерь был выкошен, Мэй и молодого господина вывели за его территорию и передали... кому-то. Армейские ботинки. Но старые, разношенные. И резиновые сапоги. Тут стояли машины. Тут — бычки сигарет и — Смерть покачала головой — остатки "косячков" с кокой. Да, мельчает народишко, мельчает. Вокруг — одни любители и самоучки-таланты.

Три джипа... Эти недоучки умудрились задеть дерево бортом и оставили краску! Конечно, и так было понятно, что джипы окрашены в камуфляж... Но — как же непрофессионально-то!

Что ж, к этим джипам она еще вернется. В ближайшей деревушке ей с удовольствием расскажут, в какую сторону повернули три камуфлированных внедорожника.

А пока она потратила еще несколько минут, вернулась в лагерь и осмотрела центральную землянку более внимательно.

Те двое, непонятные, притащили другую Смерть, маленькую, сюда. Без сознания, разумеется.

Смерть осторожно потянула носом... Нет, сейчас запах уже не ощущался. А вот когда она зашла в эту землянку в первый раз — тут витал легчайший запах медикаментов. Лечили. Правда, других следов не оставили — ни использованных шприцев и игл, ни упаковок от таблеток. А то можно было бы сказать, чем и от чего лечили, где и у кого взяли лекарства. Ну, от этих иного и не ожидалось — совсем другого калибра... существа. Можно лишь предположить, что оказывали медицинскую помощь девочке. А другая Смерть, получается, не получила и царапины.

Потом выпустили детей из их землянки и все вместе перешли вот сюда. Свалили зачем-то несколько деревьев и — испарились. А-а-а, понятно: вертолет. А деревья валили, чтобы он случайно не задел верхушки винтами. Всех подняли в вертолет с помощью лебедки. Вертолет даже приземляться не стал.

Жаль времени на это нет — вокруг не так уж и много военных баз с вертолетами. Можно было бы узнать подробности и, при должной удаче и настойчивости, личности.

И эти двое... Видимо, тоже Смерти. Чрезмерно аккуратные и излишне экономные, но — Смерти.

Странно, у наркоторговцев просто неоткуда взяться таким специалистам! Неужели Картель стал передавать некоторые свои функции на аутсорсинг? Ну, чего только не бывает на свете — мир меняется: захват заложников через подрядчиков, покупка разведывательных данных в интернет-магазинах, снайперская дуэль с помощью дронов и беспилотников, и стратегические информационные бомбардировки силами CNN, "Рейтерс" и "Интерфакс"...

Смерть поправила белоснежный передник, заправила косы, чтобы не мешали, некоторое время глубоко дышала, закрыв глаза... И бодро зашагала по укатанной грунтовой дороге от разоренного лагеря, постепенно переходя с быстрого шага на легкую трусцу, а затем — на быстрый бег.

+++

Всего через полчаса после того, как Смерть покинула мертвый лагерь, сеньор Артуро Де ла Курильо Ламес, фермер из ближайшего городка Карак, подрабатывающий выращиванием коки, торопливо и без утайки отвечал на вопросы очень вежливой и скромной девушки в очках в старомодной одежде горничной.

Ответы на вопросы вырывались из него, такое впечатление, сами, вытягиваемые, как магнитом, очень тихим голосом, почти шепотом, и мертвенно-холодным блеском очков.

Когда коричневый подол платья скрылся за калиткой ограды, сеньор Артуро облегченно выдохнул и вытер испарину со лба. И посмотрел на Боливара, выползшего из будки и теперь виновато виляющего хвостом. Вначале хотел посмотреть на четвероного друга укоризненно, но потом вспомнил свои ощущения во время разговора и примиряюще похлопал немецкую овчарку по холке:

— Понимаю, Боливар. Понимаю. Сам чуть не обделался... да простит меня Святая Мария! Слава всем святым, что уберегли... не знаю, правда, от чего.

Еще через шесть часов горничная Роберта отчитывалась перед сеньором Лавлес. Сеньор Лавлес уже был предупрежден звонком "от друзей", которые интересовались здоровьем сына и уточняли, не изменились ли планы дона Диего относительно некоторых земельных активов... Дон Диего обещал подумать. Его попросили не затягивать с размышлениями.

— У меня есть некоторая сумма... — Начал он.

— Не надо, сеньор! — Поторопилась остановить его Роберта. — Все будет в порядке, я доставлю Гарсия в целости и сохранности!

— ... и Мэй. — С нажимом добавил дон Диего.

— ... если она согласится, сеньор Лавлес! — Тихо, но твердо поставила условие Роберта. — Только если согласится. Ее причастность к произошедшему все еще не ясна, сеньор Лавлес. Но я выясню...

+++

На столе рядочком были аккуратно уложены шесть пистолетов различных моделей.

— Вот смотри, Йона... ты же любишь пистолетики? — Шеньхуа изящно села на корточки перед насупившимся блондином... чисто случайно засветив длинные ноги в разрезах до талии.

— Не люблю.

Джонатан, сидевший на табурете по стойке смирно, оторвал взгляд от ляжки Шеньхуа и с неприязнью посмотрел на меня... Ну, парень, тебе, конечно, есть за что меня ненавидеть. Если с обывательской точки зрения подходить.

Но не буду ж я тебе объяснять, что ни ты, ни твои детишки в джунглях не выжили бы... Хотя нет, ты бы как раз выжил. А вот они — вряд ли. Если сам до этого не дойдешь — значит, дурак... Нет, вряд ли дурак — дурак смотрел бы с ненавистью, а не, как сейчас, с неприязнью. А мне твоя любовь и не нужна — я предпочитаю девочек. И девушек. И женщин.

+++

Кстати, о них. Весь город ходит с какими-то мерзкими ухмылками... когда я появляюсь в зоне видимости. Проститутки смотрят с восторгом. Люди в офисе Ченга — с восхищением... тщательно скрываемым, конечно, но даже в этих приклеенных китайских улыбках спустя какое-то время начинаешь выделять маскируемые эмоции. А секретарша Ченга вдруг стала рассказывать о какой-то своей дальней родственнице, которая и стирает, и готовит, и трудолюбивая, и красавица писанная, но — вот беда — никак не может себе достойного мужчину найти!

Оставалось только восхищенно поцокать языком над фотокарточкой "красавицы" (миленькая китаяночка, да, но ничего особенно выдающегося) и посетовать вместе с госпожой Оуян на современные нравы легкомысленной молодежи... и сделать вид, что намек пролетел мимо ушей.

Люди Семьи смотрят с осуждением: как ты мог позариться на какую-то левую китае-американку, когда рядом с тобой такая замечательная милая скромная девушка, которая на тебя, кобеля эдакого, молиться готова?! Ой-ой, только вот не надо нам заливать про то, что Йонг, дескать, сестра и с ней — ни-ни! А то мы не знаем, какая она тебе, морде арийской, "родственница", ага!

Даже "воспитать" чиста по-братски хотели! Ночью мои "братья" завалились ко мне впятером отстаивать честь младшей сестренки. Но тут уж я себя не сдерживал и отстоял и свое право "гулять на стороне", и право на неприкосновенность жилища, и право на личное пространство.

"Как вам не стыдно! Братик имеет право на личную жизнь! — Топнула тогда ножкой Йонг, ворвавшаяся в одной ночнушечке в мой номер четко к моменту расползания избитых противников по своим номерам. — Только так он станет опытным мужчиной и поймет, что любящий человек всегда было рядом с ним!"

После этих ее слов парни, пересиливая себя, полезли на меня снова. Своего Йонг добилась — снова чувствовал себя... нехорошим человеком. Актерский талант и мерзкий характер тролля дают в сумме убойный по силе эффект!

От Реви — никаких известий. Девушка больше не чудила и "Желтый флаг" не разносила. Может, завязала, как Шеньхуа? Правда, судя по тем приключениям, что у них, оказывается, были, они некоторое время будут нарасхват — шутка ли, сбить Ми-24 с помощью учебных (!) торпед (!!) и пустить по миру целое частное охранное агентство... пусть и небольшое!

Так что сейчас "Лагуна" "собирает урожай" — после такой-то рекламной компании!

Шеньхуа, кстати, действительно, завязала. Уже неделю. Ну, или умудряется прикладываться так, что никто ее на этом не может поймать.

— Типа надо подольше прожить... с моими сладенькими. — Она с нежной улыбкой, от которой захотелось спрятаться куда подальше, погладила нас с Йонг по головам. — А с больной печенью долго не протянешь, типа того.

Мы одновременно вывернулись из-под ее ладоней и шагнули назад.

— Ла-а-апульки мои... — Проворковала она, умильно нас разглядывая.

А меня осенило! Она же прямым текстом пытается мне объяснить! Вот я дурак! Дебил! Тормоз!

И эту идею надо было обдумать. Тщательно. Потому что втроем с Шеньхуа — это совсем другие расклады!

+++

— Ой! — Шеньхуа заулыбалась и прижала ручки к груди. — Так ты любишь типа ножички?!

Джонатан тихо буркнул что-то неразборчивое. Но, видимо, Шеньхуа решила понять его так, как ей будет удобно. Она замахала в нашу сторону руками — "Кыш! Кыш!"

Йонг отпрыгнула от меня, развернулась и поспешила в раздевалку. Я отправился следом. Потирая многочисленные ушибы и шишки.

Кого бы сегодня допустить к телу? Таю или Виен? Или женская половина семьи Чоу объявит мне бойкот в связи с моим залетом с Реви?

С одной стороны, подтверждений этому гипотетическому бойкоту я не получал — общаемся мы по-прежнему, и подкалывают меня в открытую, без признаков какого-то там "женского заговора", а с другой стороны — эти женщины... они ж взбрыкнуть могут в самый нужный и ответственный момент, когда моему страждущему израненному телу жизненно необходим массаж! А без массажа... завтра каждое движение будет напоминать о полном и безоговорочном превосходстве Йонг в рукопашном бое.

Может, ее и попросить? Ну, с чего я решил, что они с Шеньхуа сильно на меня обиделись? Нет, они, конечно, обиделись, но это когда еще было! Ну, избили пару раз на тренировках — пар выпустили — забыли. Вроде, конфликт улажен, острота вопроса снизилась... Хотя, наверно, лучше будет покряхтеть и поохать чуть-чуть — вдруг женские инстинкты включатся и...

Йонг уже ждала меня в раздевалке. Она с помощью педали опускала до минимальной высоты массажный стол.

— Ложись. — И похлопала по свежей простынке.

"Ну, вот! — Подумал я, с благодарной улыбкой укладываясь на прохладную белую поверхность. — Я ж говорил! Сестренка у меня — просто золото! И отходчивая — меня уже простила и успоко... Ой!"

+++

Когда раздались первые вопли, Йона вздрогнул и покосился в сторону выхода из подвального зала. Туда, где была раздевалка. Кричал мужчина. Видимо, этот... Каспер-Йоган.

— Вот видишь, Йона! — Радостно прокомментировала Шеньхуа. — Мы нехорошего Йогана наказали! Чтоб он типа знал, как нас обижать! Давай ножичками побалуемся, а? Йона? Типа того!

Она придвинула к нему несколько резиновых имитаторов ножей разных типов — от коротких метательных до огромных размером с мачете.

— Я тебя несильно буду бить, Йона! — Пообещала она. — Типа правда-правда!

Парень вздохнул, не глядя стянул со стола один из муляжей и нехотя поплелся в центр площадки, которую минуту назад по приказу этой женщины торопливо освободили Каспер и Чикита. Странные у них отношения: то Каспер "строит" Чикиту и Шеньхуа, то они вдвоем — его гоняют, то Шеньхуа — Чикиту и Каспера драконит... Одна Чикита кажется бесправной и забитой. Казалась бы. Если б не делала подлянки обоим (да даже и ему, Джонатану, попадало!). И — такое ощущение — удовольствие получают все трое!

— Обещаю тебе, Йона! Пара месяцев тренировок со мной — и ты типа сможешь сунуть несколько дюймов стали под ребро даже этому нехорошему типа Йогану!

Джонатан снова вздохнул. Как умеет драться мистер Каспер, он уже видел. И даже испробовал на себе, дважды кинувшись на него — в первый раз с ножницами, второй раз с голыми кулаками... со спины! Такое впечатление, что у Каспера были глаза на затылке! И, такое было впечатление, будто он отмахивается от мелкой надоедливой мухи! И такое впечатление — делает это неосознанно! Машинально! Бац — и нету приставучего насекомого — одно грязное пятно осталось!

Но "сунуть сталь" этому Касперу... во-первых, для этого его еще нужно подловить без этой... Чикиты. Которая еще более опасна, чем Каспер! Оба раза она чуть ли не зевала, когда Каспер подметал им, Джонатаном, полы — она видела начало атак и вполне могла их остановить, если б они только показались ей опасными для ее якобы брата...

Хотя, какой он ей брат! Дураку понятно, что это ее парень! Чтоб он там себе не думал...

Во-вторых — какой смысл убивать этого белого мудака? Подрезать на поллитра крови, пару ребер ему сломать, ногу или руки сломать, фингал повесить, за эту его дурацкую косу оттаскать по полу... просто, чтоб не думал, что смог его, Джонатана, сломать!

А вот смерть Каспера только навредит!

Джонатан ранним утром разговаривал по телефону с Зэритой. Та говорила обычные, наверно, в таких случаях вещи: что все в порядке, все нормально, их кормят, не обижают, дали одежду, умыли, искупали, ее все еще лечат, но чувствует она себя хорошо... А вот в какой стране они находятся — Зерита совершенно искренне ответила, что не знает. Говорят тут, кажется, на английском, но у них есть переводчик... переводчица. На год, наверно, старше. Много домиков и зданий в лесу. Много детей еще младше, чем они. Нет, забор она не видела — ну, только ворота когда проезжали. Но там не забор, а ерунда. Не-а, вышек тоже нет. И собак на территории нет. И с оружием никто не ходит...

"С оружием не ходят — это хорошо. Это очень хорошо. — Облегченно выдохнул Джонатан. — Хоть и не верится в это — возможно, Зэрита просто не заметила под одеждой оружие для скрытого ношения"

А в-третьих... если честно, то, что творили Каспер и Чикита минуту назад на площадке — это совсем не его уровень! Остается верить этой улыбчивой женщине с большими... глазами, что за два месяца... Хотя, врет, конечно — за два месяца ТАКОМУ научиться нельзя! Однозначно!

— И я типа не вру! — Пропела Шеньхуа, танцующей походкой выходя на площадку следом. — Я тебе сейчас кое-что расскажу про психологические блоки. Типа того... А чтобы ты внимательно меня слушал и не отвлекался на всякие типа вопли...

Она мягким движением провела рукой по бедру. Джонатан снова отвел взгляд и сжал зубы — вот зачем она так себя ведет?!

Она достала небольшой черный ножичек. Настоящий.

— ... я буду тебя время от времени типа бодрить! Поехали?

Джонатан кивнул и удивленно моргнул — Шеньхуа исчезла! Ее голос послышался из-за спины:

— Нам с детства рассказывают, что мы типа не можем бежать быстрее, чем какой-то там черномазый на стадионе в трусах и кроссовках...

И спустя миг пришла боль в руке. Джонатан чуть не выронил свой "нож". На предплечье виднелась крохотная капелька крови. Но рука болела так, будто ее проткнули насквозь раскаленным прутом!

— ... ты не отвлекайся, Йона. Ты типа слушай внимательно тетю Шеньхуа. Как только будешь плохо типа слушать — я тебя буду колоть в некоторые типа точечки... Будешь, как божья коровка — типа в крапинку... только наоборот — красненькое на белом.

+++

"Повезло — не повезло". Звучит слишком категорично. По-детски. Глупо звучит, чего уж там... Именно дети и подростки склонны к максимализму и категоричности: "хорошо — плохо", "добрый — злой", "повезло — не повезло".

Люблю вот так вот, валяясь на носу катера — точнее, не на носу, а на баке — позаниматься этим постыдным извращением: лениво погонять туда-сюда... мысли в голове. Представить себя персонажем какой-нибудь приключенческой книжки или мультика. Желательно, в главной роли. КРАЙНЕ желательно — с хорошим добрым концом, где главный герой крутит на своем добром конце принцессу. А еще лучше — трех. Разом. И получает за это полцарства.

А что! За такое — "всех троих разом" — действительно полцарства не жалко! Я даже не представляю, каким мутантом надо быть, чтобы осуществить это чисто технически хотя бы с двумя! И почему, собственно, половину? За трех принцесс, да еще и разом, полагается три половины! Итого — полтора царства!

А еще — нагибает всех врагов. И ничего ему за это в ответ не прилетает. Ну, или так... незначительные шишки и царапины для обозначения превозмогания.

Особенно приятно эти мысли роятся в голове, когда я наблюдаю с борта "Зеленой Мурены" за безбрежными просторами Южно-Китайского моря и стараюсь забыть о сопутствующих трудностях и проблемах... В отрыве от них, вид — захватывающий!

Или, вот как сейчас, валяясь на палубе этой самой "Мурены" на просторах этого самого Южно-Китайского, слежу за чайками, время от времени срывающимися белыми метеорами к воде за очередной неудачницей-рыбешкой.

Или, как минуту назад, смотрю вниз, в кристально-прозрачную воду. Там, в одиннадцати метрах (тут остается верить эхолоту — точно определить расстояние через границу воды и воздуха у меня получается с большой погрешностью), неровное коралловое розовато-белое дно, стайками снуют яркие, как конфетные обертки, рыбки, лениво дефилируют белесые шарики медуз, слабо покачиваются леса водорослей...

Красиво.

Красиво, но жарко.

Во-первых, штиль — ни дуновения ветра, ни движения воздуха.

Во-вторых, ни одного облачка на небе. Одни, сука, чайки! За которыми нужен глаз да глаз, так как прицельно запулить пометом для них, кажется, такое же развлечение, как для меня — предаться "мысленному онанизму" на носу... на баке катера.

В-третьих, мы стоим. Уже шесть часов стоим и жаримся на субэкваториальном солнце. Стоим и ждем, мать его, курьера. Который, мать его, опаздывает!

— Сеунг, мать твою! — Женский голос в гарнитуре. Из ходовой рубки, обозначая абонента, густыми клубами валит табачный дым. — Тебе заняться нечем, твою растудыть? Чем ты там занимаешься, пять фугу тебе в задницу!

Отвечаю максимально честно:

— Чаек считаю!

— И сколько насчитал?

— Их тут до хера, капитан! — Честность — наше все. — Вы меня сбили со счета, мадам Чоу!

— Чаек я и сама посчитать могу — в конце концов, это прямая обязанность капитана! Сходи, Джону помоги, раз нечем заняться! За радаром последишь.

Джон — третий член нашего экипажа. Вообще-то не Джон, а Кристофер Джонсон. Но — это ж госпожа Чоу Дунг:

"— Мне так проще запомнить! Возражения? Нет возражений!"

Негр. Раньше Кри-Джо был афроамериканцем, но после моих страшных глаз был вынужден со мной согласиться — негр! Механик-моторист, электронщик, системщик. И хороший специалист в своем деле — во всяком случае, "электрика" и механика нашей лоханки все еще позволяет ей не пойти ко дну. Стройный статный красавец африканских кровей... с голубыми глазами. И с психологией работника плантаций периода рассвета рабства в Америке. Старше меня лет на пять. Тяжелей — на двадцать пять килограммов. Не умеет драться. Не умеет стрелять. Боится оружия... Разумный трус.

Кроме талантов механика и электронщика есть у него еще один несомненный "плюс". В заведении "Сладкая Мадхур", как вчера выяснилось, вполне можно получить скидку, если удастся его туда затащить вместе с собой — девочки согласны работать с ним почти забесплатно. Видимо, "плюс" у него очень уж хорош. Или "плюсует" хорошо и как-то по-хитрому. Вот, кстати, для него, возможно, не составит проблем получить эти пресловутые полтора царства.

— Мастер Чоу! — Возмущаюсь. — С какой стати мы вдвоем будем пялиться в один монитор? Тем более, у него там все автоматизировано — если кто на горизонте появится, нам всем в ухо бибикнет!

— Мелкий! — Полыхает рубка возмущенными клубами сизого табачного дыма. — Ты в последнее время совсем берега потерял! А ну — марш внутрь!

Ну, примерно ясно, в чем дело — матушка Чоу, в отличие от меня, изволит слегка нервничать. То ли предстоящая работа ей не нравится, то ли просто плохое настроение... или интуиция. Моя, кстати, молчит. Вот я и не дергаюсь... И не хочу дергаться впредь:

— Ну, ма-а-астер Чоу!

— Ох, скажу я кое-кому, что кое-кто кое с кем ходил вчера вечером в заведение мамаши Мадхур!

"Кое-кто" — это я. "Кое с кем" — это Кри-Джо (и он же, видимо, стуканул после того, как на него слегка надавили), а "кое-кому", как легко догадаться, Чоу Йонг. И угроза наябедничать Йонг была бы действенной, если бы...

— Сестричка сама сказала, что настоящий мужчина, "как трудолюбивый шмель, должен испить нектар из множества цветков"! А своего любимого братика она считает настоящим мужиком, в натуре!

... если б я заранее не принял меры, прикрываясь с этой стороны.

— Так ты еще и "Ветку персика" ей подсунул! — Ахнула рубка особенно большим клубом дыма.

Ага. Надо ж как-то ваши поползновения нейтрализовать, мадам Чоу! А уж после вашей "манги для девочек про чистую любовь к старшему братику" мои "подарки" и вовсе смотрятся безобидней некуда! Да и что толку — маленькая Йонг взяла твердый курс на охмурение "брата". Но делает это настолько осторожно и планомерно, что становится ясным — план расписан на годы вперед и при моем раздолбайстве (и при упорстве Йонг) мне лучше не рыпаться, а успеть "испить нектар" из как можно большего количества "цветков".

Правда, этот поход по проституткам был скорее сделан для самоутверждения. Чуть ли не назло. А самое обидное — это не доставило никакого удовольствия! Ну, как же так?! И деньги уплачены и выбрана самая красивая индуска из загашников "маман Мадхур"... а удовольствия — ни-ка-кого! Обидно! Передо мной индуска в одних браслетах на ногах и руках исполняет танец живота, а у меня перед глазами — веселая Ритка, разбитная Шеньхуа... а золотисто-бронзовую "статуэтку"-Реви (и уж тем более, Йонг) я даже представлять не стал, чтобы не ставить Мадхур в неудобное положение возвратом моих денег.

— Моя сестра должна иметь разностороннее образование!

Вообще-то это у нас с мадам Чоу такое развлечение — перебрасываться перед ничего не понимающим Джоном своими семейными "заморочками". Тем более, что Джо-Кри проверен и проверяется регулярно вдоль и поперек. Ну, и зачем-то мадам Чоу желает видеть меня внутри катера... Может, ей так спокойнее?

— Маленький паршивец! — Задыхается от возмущения рубка... даже дым как-то прерывисто идет. — Вот она узнает, что ты сигаретами балуешься!

Ой! А вот это уже серьезно! Все-таки придется идти в рубку.

Мелочь-то Йонг мелочь, но отметелить ей меня — как нечего делать — ее с трех лет натаскивают, и никакое мое суперменство против этой малявки не действует... не выходить же нам на огнестрельную дуэль, в которой у меня еще могут быть какие-то шансы! Да и не будет она меня метелить — устроит сеанс "правильного массажа", после которого хоть и чувствуешь себя невесомым перышком, но вот в процессе... Или состроит обиженное личико, что еще хуже. А уж если слезу пустит...

Я щелчком выбросил недокуренную сигарету.

— Ежа тебе в глотку! — Завопили из рубки. — Ты чего бычки за борт кидаешь! Море разозлишь!

М-да, косяк на косяке. Никак не могу избавиться от этой привычки — запулить бычок в чистую-чистую гладь просторного Южно-Китайского моря. А ведь считается плохой приметой. Но в приметы я не верю — слишком много хороших примет мы с родителями видели, когда вылетали из "Домодедово" в эту гребанную мудотрахнутую Мьянму. Или не вылетали...

+++

— Подозрительно... — Согласился Датч, когда Рок поделился с ним результатами разговора с детьми.

Эту непонятную парочку они приняли после передачи груза на контейнеровоз, название которого дон Абрего советовал забыть сразу после передачи груза. Груз — десять ящиков с "Калашами". Рутина, можно сказать. Было б из-за чего столько туману напускать.

Датч больше опасался реакции Рока на то, что им придется перевезти детишек с контейнеровоза в Роанапра. Опасался, как оказалось, зря — молодой японец морщился и мрачнел, но патетические речи о недопустимости вмешивать в свои "грязные делишки" детей не произносил. Хоть и не замедлил поговорить с пленниками.

— Не поняла, в чем проблема-то? — Удивилась Реви.

Датч в последнее время не мог нарадоваться на своего боевика — Реви почти перестала лезть на рожон и задирать всех вокруг. При этом в розовых фантазиях не витала — такое ощущение, что чувство самосохранения внутри девушки смогло отвоевать себе пару-тройку пунктов у отмороженности.

Оставалась, правда, некоторая опасность, что единственный боевик "Лагуны" будет выведен из строя другим способом — сугубо мирным. А если Реви будет выведена таким приятным образом из строя, то боевиком придется становиться ему, Датчу. А вот этого совершенно не хотелось. Но тут надо было сказать спасибо маленькой сестре "главного жеребца Роанапра" — цветастую коробочку, снижающую такого рода "опасность", Реви украдкой сунула в один из кармашков, предназначенных для запасных обойм...

Правда — очередное свидетельство взросления Реви — одновременно перешла с 15-патронных магазинов на максимально увеличенные для "Беретт" ее типа — 17-патронные. И вместо вечерних походов по барам занималась тренировками, чтобы привыкнуть к чуть изменившемуся весу и габаритам. И начала листать оружейные журналы (забросив женские — видимо, посчитала, что это уже пройденный этап), присматриваясь к более современным пистолетам под тот же патрон. А ведь ее нынешние "Беретты" ей дарил сам мистер Ченг! Да-а-а...

"Жаль, что Йогана Вайса не удастся перетянуть к нам. — Огорчился Датч, но, по своему обыкновению, оставался оптимистом. — Хотя, если они сойдутся с Реви поплотнее, то доходы "Лагуны" явно возрастут — можно будет получать хорошие заказы теперь и от "китайцев"! Ну, чиста по-родственному... И пару раз наехать, чтобы сопровождал нас в опасных рейсах. Он все-таки немного наивен и доверчив... молодой папаша"

— Проблема в том, что действия Картеля непонятны. — Объяснил Датч. — Если уж утащили детей, то логичнее было бы держать их в Колумбии. Чтобы вернуть, если условие продажи земли будет выполнено. Или там же и грохнуть (Рок при этих словах поморщился), если возвращать изначально не собирались... или попортили в процессе плена. А не перевозить живыми и не тронутыми на другую сторону земного шара.

— ... отсюда следует, — Задумчиво определила Реви. — Что целью похищения было не завладение этими... редкоземельными... ну, как их там?

— Лютеций. — Подсказал Рок. — Используется в ра...

— ... во-во! Он самый! И как я забыла!

— Ну, не только. — Датч открывал новую сигаретную пачку. — В любом случае, нам надо как можно быстрее избавиться от груза. Нет, Рок, не за борт — "Лагуна" всегда выполняет договоренности. А вот спихнуть груз получателю надо как можно быстрее...

— Эй! — Возмутился Бенни, оставленный за рамками разговора. — Я у вас тут чё — типа МПС, что ли?! А кто информацию по этой редкоземельной хрени нашел, а?!

— Вбить поисковый запрос — не велика заслуга. — Возразил Датч.

— Точно! С этим даже я справлюсь! — Поддержала Реви.

— Скажите, сеньор капитан, а нам еще долго плыть? — Вмешался новый голосок.

Члены "Лагуны" ошарашено уставились на девушку... почти девочку в форме горничной с белым чепчиком. Она стояла посреди рубки и невинно хлопала ресницами. Одна из невольных пассажиров.

"Где-то я уже видела такой же "хлоп-хлоп"..." — Подумала Реви.

— Господину нехорошо. — Объяснила горничная. — Его укачивает!

— Рок... — Нехорошим голосом начала Реви.

— Запирал! — Мгновенно отреагировал тот.

— Нам идти еще восемь часов, барышня. — Задумчиво сообщил Датч, припоминая, что старательный и исполнительный Рок, действительно запер за собой дверь и даже подергал ее! — Как вы вышли из каюты?

Мэй Дзян, ничтоже сумнящеся, показала шпильку, вытащенную из пучка под беленьким чепчиком.

— Ого... — Датч покосился на Бенни, который смотрел на девушку хищным голодным взглядом. — Да, Рок, ты абсолютно прав! Надо как можно быстрее передать груз получателю. Барышня! — Обратился он к маленькой пассажирке. — Возвращайтесь в каюту и скажите этому вашему... господину держаться покрепче. Я увеличу скорость до максимума, чтобы мы добрались в кратчайшие сроки. — И добавил под нос. — Ну и от этого маньяка на какое-то время спасетесь...

— Огромное спасибо, сеньор капитан!

— Даю полный ход! — Объявил он и толкнул рукояти хода до упора.

+++

Смолк фен, щелкнула дверь в душевую, голая Шеньхуа прошла к туалетному столику и задумчиво стала рассматривать набор гребешков, расчесок и щеток. Явно решала, расчесываться самой или позвать кого-нибудь из младших родственниц, которых можно загрузить подобной работой.

Она стояла ко мне вполоборота, и я очень сильно старался не обращать внимания на ее наготу. В номер к своему наставнику я проник впервые... ну, впервые без ее ведома. И я правда не знал, что Шеньхуа в своем номере не обременяет себя одеждой... Хотя, мог бы и предусмотреть!

Это я "удачно" зашел. Но кто ж знал, что на такое зрелище нарвусь?! И не выйдешь ведь теперь. А самое паршивое, что наставница меня, кажется — невероятно! — пока не замечает!

Ну, что можно сказать о "представленном образце". Шеньхуа, она... мягкая. В отличие от боевика-Реви, которой нет нужды скрывать свои физические кондиции, у Шеньхуа отсутсвуют ярко выраженные мышцы, нет ни кубиков на животе, ни шариков на плечах, нет вздувшихся вен на руках. У нее все такое... округлое и плавное.

Шеньхуа стала расчесываться. Ну, красивое зрелище — не спорю. Но до воспетого поэтами эротизма "расчесывающаяся женщина" что-то не дотягивает.

А вот — она почувствовала, что в номере кто-то есть. Возможно, даже определила — кто. Но не определила — где. Ее движения стали немножко другими. Чуть более медленными, без рывков, изящными, легкими, выверенными.

Можно сделать выводы, что поэты, воспевшие красоту расчесывающихся девушек, наблюдали за процессом явно не через щелочку. Ну, во всяком случае, тот, кто расчесывался, прекрасно знал о наблюдателях. Потому что вот сейчас — чертовски красиво!

А вот она начинает себя рассматривать в зеркало. Гладит себя руками, поворачивается перед зеркалом так и эдак. Ну, тоже понятно — она определила, где я нахожусь. И сейчас с удовлетворением рассматривает мое чуть побледневшее лицо... потому что на весь организм крови в такие моменты не хватает. Тем более у моего относительно негабаритного и молодого организма...

Стерва! Это надо прекращать!

— Решила соскочить, Шень?

Та поняла меня мгновенно и с широкой улыбкой осведомилась, подпустив в голос хрипотцы:

— А ты типа нет, мой сахарок?

И стоим, молча рассматривая друг друга. А она еще и с интересом поглядывает на мои вздыбившиеся брюки. И улыбается умильно, будто маленького ребенка за шалостью поймала.

— Он — Веер или Хранитель?

— Не имеет значения, типа того. — Изящно отмахнулась она, качнув...

Очень интересно. Очень. Нет, я не про ее сись... "прелести", я про другое: можно ли предположить, что нет разницы между Веером и Хранителем? И дело только в распределении ролей — один делает основную часть работы, другой подстраховывает и зачищает хвосты.

— Но Йона нам типа подходит.

— Его зовут Джонатан. — Поправил я. Почему-то это имя меня раздражало. Возможно, из-за того, что "запустила" его Рита. И обстоятельства первого знакомства с этим именем были не очень... приятными.

— Йона — гораздо милее. — Возразила она. — И — ему типа идет. Такой же милашка! Типа, как ты-ы-ы. — Она приблизилась.

— Не...

— Ну-с... типа приступим? — Промурлыкала Шеньхуа.

— Стоять, Шень! — Выдавил я, с неудовольствием отмечая, что голос стал хриплым, а сердце стучит уже в ушах. — Что тебе сказала Рита?

— Ну-у-у... — Чуть влажноватые волосы защекотали щеку. — Я не могу тебе этого сказать. — Зашептала она в ухо, отчего все тело покрылось гусиной кожей. — Я же типа обещала! К тому же тогда она перестанет делиться со мной интересными рассказиками... Но если будет что-нибудь типа интересное — я тебе обязательно расскажу-у-у!

— Мэй Дзян — Хранитель или Веер?

— Какой ты у меня типа умненький! — Шеньхуа была довольна. — Там разберемся... А сейчас, — Она подмигнула. — Типа поехали?

Как! Ну, вот как за эти секунды она умудрилась раздеть меня полностью, оставив на мне одни только носки?! Да так, что я даже ничего не заметил! Или... не захотел замечать? Ну, пиджак и рубашку — ладно, но — штаны (!), трусы (!!) и пистолет!!! Как!?

И... знаете, что? Поговорка о том, что "спорить с голой женщиной бесполезно — она не для этого раздевалась" — появилась не на пустом месте. И дергаться — тоже бесполезно. Рука Шеньхуа была внизу и держала крепко. А тут уж спорить не только бесполезно, но еще и чревато.

— Будь со мной нежен... и все такое... типа того...

Она медленно опустилась на колени... и от желания, недостойного настоящего мужчины — вырваться и убежать — не осталось и тени.

В подобной ситуации остается только сделать все для того, чтобы потом никто не сказал, будто меня изнасиловали, и не назвал тряпкой, во всем потакающей женщинам. Другими словами, не расслабляться и не получать удовольствие, а — завладеть инициативой! С другой стороны... а не наплевать ли на мнение дятлов, которым такая женщина, как Шеньхуа, в жизни не обломится?

А за дверью тихарится Йонг. И не просто тихарится, а заворачивает кого-то, кто собирался забрать из номера Шеньхуа одежду в прачечную или поменять белье на кровати, или помочь расчесать волосы.

+++

— Я всего лишь слабая горничная! — Тихим голосом проговорила девушка, уткнув очки в пол и не смея поднять взгляд на дежурного в полицейском участке.

Тот яростно зачесал в затылке и покосился на прислушивающихся коллег. С одной стороны — приятная и симпатичная девушка, а с другой — интересуется крайне опасными вещами. Карамба! Да ее же на улицы вообще выпускать нельзя — такую скромную красотку в ближайшем переулке оприходуют, если она в Роанапра — случайный человек и никто за ней не стоит!

— Так, говорите, родственники? — Уточнил он.

— Нет, сеньор. Земляки. Меня обещали встретить земляки, но что-то, видимо, случилось. А телефона у меня нет.

"Врет! — уверенно определил полицейский, проработавший тут девять лет. — Какие б дела у "колумбийцев" не были, но они ни за что не могли так опростоволоситься и оставить нового человека одного на улицах Роанапра... То ли врет, то ли ее подставили... В любом случае, связываться с ней опасно"

— Ничем не могу вам помочь, сеньо... мисс! — Уверенно сказал он. — Мы такие сведения не имеем права распространять! Прошу меня извинить, мисс!

— Ничего страшного, сеньор полицейский! — Почти испуганно пролепетала горничная. — Вам не нужно извиняться, сеньор полицейский! Я просто поспрашиваю у людей!

"Пипец красавице!" — чуть не поморщился страж порядка, яростно в этот миг борющийся с остатками совести.

— Поспрашивайте в окрестностях отеля "Ко Сукон". — Выдавил он из себя, потерпев в борьбе с совестью тактическое поражение, но получив "+3" к карме.

"Глядишь, русские наставят тебя на пусть истинный — у них давно трения с колумбийцами. К тому же, когда будешь спрашивать дорогу в их края — есть вероятность, что тебя побоятся трогать..."

— Спасибо, сеньор полицейский. — Девушка присела в старомодном реверансе, чуть приподняв полы платья.

Полицейский только головой покачал. И украдкой перекрестил девушку, когда та скрылась за дверью на улицу. "+4" к удачливости.

Глава 21

— Охренеть! Вот это женщина! Что делаешь вечером, красавица? А хотя, зачем вечер... давай сгоняем в местный барчик — по рюмочке чая примем чиста для приличия, а там — глядишь, желание покувыркаться...

Антон Повесьма горящими глазами рассматривал стройную девушку-блондинку в камуфляже, спешащую по своим делам. Выглядела она потрясающе — "военная форма" была отлично подогнана и выглажена. Ну и, немаловажно, эта форма состояла из рубашки, коротенькой юбочки и туфелек на среднем каблучке. И подчеркивала аппетитную грудь, тонкую талию, красивые бедра и точеные ножки. И — лычки всего лишь сержанта.

— Звание до увольнения из Вэ-Эс? — Хмуро поинтересовалась красавица-сержант, остановившись у полотняной стены одной из палаток.

Антон форму еще не получил и был в "гражданке" (новость о том, что в частных армиях, оказывается, тоже ходят в форме его в свое время потрясла). Остальные ребята из пополнения остались в палатке с кондиционером, а его вызвали в палатку номер 10... видимо, на представление здешнему командиру. Так что был он в обычных серых шортах и легкой гавайке. Разумеется, без знаков различия — в этом случае он бы странно, если не сказать, подозрительно, смотрелся бы в аэропорту Пхукета среди остальных туристов.

И лычки сержанта на плечах белогривой красавицы его не впечатлили, потому что...

— Прапорщик. — Хитро прищурился он. — Прапорщик Повесьма. А тебя как зовут, снежная королева?

— Должность? — не обращая внимания на вопрос, спросила та.

— Не должность красит человека, красавица, а человек — должность!

— Сержант Вайс. Заместитель командира по стрелковой подготовке. — Представилась девушка. — Товарищ прапорщик... упор лежа принять!

Антон опешил, секунду подумал... скинул с плеча сумку с личными вещами и медленно опустился на кулаки.

— Семьдесят раз — толкнуть землю! Плюс тридцать — за нерасторопность. Считать самостоятельно вслух! К упражнению приступить!

На двадцатом отжимании Антон понял, что рядом находится кто-то еще.

— Ну, как? — Спросил гулкий мужской голос

— Сойдет. — Ответила девушка. — Минимально осторожен. В нужный момент — благоразумен. В меру наглый и безбашенный. Гормоны, конечно, бурлят, но, во-первых, я, действительно, красавица, а, во-вторых, пару раз сходит в увольнительную — успокоится.

— А предыдущий...?

— Нахер! — Холодно отрезала девушка. — Возвращайте его нахер! Пытаться лапать незнакомую девушку в первую минуту знакомства будет только неудовлетворенный идиот — от него проблем потом будет... всем "Отелем" не разгребем.

"Отель — Удивился Антон. — Какой еще отель? Или это у них местный сленг?"

— Бить-то было зачем? — Хмыкнул мужчина.

— Ну, не при всех же била! Соблюла субординацию! И — он мне все настроение испоганил!

— Оно у тебя и так с утра паршивое. Нагоняй от капитана получила? Или... — Тон мужчины стал едким. — Брательник трубку не берет?

— Берет... но когда вместо брательника его телефон берет какая-то девка и говорит, что, сейчас, типа того, вытащит этого типа кобеля из-под одеяла, типа того... — Девушка себя оборвала, и Антон понял, что внимание обращено на него. — О-о-о, а вот физическая подготовочка на Родине хромает... Ц-ц-ц...

Мужчина рассмеялся:

— Короче, писец пополнению. — Резюмировал он. — Но, товарищ прапорщик, сдуться на сотне отжиманий — действительно, не дело! Ах, да... Старший сержант Борис Горбунов! Замком по работе с личным составом...

"Старший сержант? — Хмыкнул про себя Антон, пытаясь разогнуть руки на семьдесят первом повторении. — Хрен-то там... Капитан — минимум. А кто у них тогда капитан? М-да... порядочки у них тут в частной армии — сержант целого прапорщика спокойно в упор ставит... а другому рыло чистит... если только они не специально для меня эту сценку разыграли."

+++

— Что-то ищете, прекрасная незнакомка?

До отеля "Ко Сукон" она не дошла — на ступеньках перед самым выходом из полицейского управления ее перехватил какой-то китаец... по виду адвокат. Деловой темно-серый костюм, блестящие черные туфли, пальто (это в местном-то климате!), щегольской белый шарф на шее и черные очки. Очень дорогой адвокат.

Вежливый и веселый. Казалось, что он желает банально познакомиться с понравившейся ему симпатичной иностранкой в непривычной старомодной одежде горничной.

— Так вы ищите колумбийцев? — Обрадовался "адвокат", уяснив цель ее поисков. — Они базируются в отеле "Витариус". Вдоль по этой улице. Будет указатель "улица Джоу Суджо"... он там по-английски продублирован... у нас очень комфортабельный для приезжих город! Везде таблички, указатели... Хоть градоначальник и манкирует своими обязанностями... и коррупционер, каких поискать... ну, если между нами... но органы самоуправления на местах — это сила!

"Базируются"... странный какой-то китаец. И странно, что вокруг полицейского участка столько праздношатающихся китайцев. Она думала, что тут, в Таиланде, должен быть несколько другой этнический состав. Хотя, этих китайцев сейчас в любой точке мира — толпы!

— А как вас зовут, прекрасная незнакомка?

— Я всего лишь скромная служанка... — Потупилась она и подтолкнула собеседника к продолжению. — До указателя "улица Джоу Суджо" — а дальше?

— ... направо. И идете-идете-идете и никуда не сворачиваете... Они такие выпендрежники — расположились в отеле на главной улице! Идиоты! Ни за что этот отель не пропустите! Он такой весь пафосный и аляповатый. Они чем-то на наших американцев смахивают — такая же безвкусица и тяга к гигантомании! Это у них от национальных комплексов, однозначно!

Так тут еще и какие-то "наши американцы" есть? Интересный городишко!

— Ну, неужели вы не скажете мне своего прекрасного имени, красавица?! — Заломил руки китаец... и хлопнул себя по лбу. — Понял! Какой же я дурак! Ну, нельзя же так! — Он доверительно посмотрел на нее поверх очков. — Госпожа, позвольте пригласить вас на обед. Безо всяких обязательств! — Выставил он ладони. — Я вас с удовольствием угощу! Лишь для того, чтобы любоваться на такую красоту во время вкушения явств... очень, знаете ли, пользительно для пищеварения! — И процитировал... видимо, какого-то мудреца. — "Лечит врач болезни, но излечивает природа!"

— Я всего лишь служанка... и не могу задерживаться.

Честно говоря, кушать хотелось. Очень. "Сникерс", съеденный несколько часов назад, давно уже бесследно растворился в организме, не оставив даже воспоминаний о своем вкусе. Но терять время тоже не хотелось.

— О-о-о! Как же я невежлив! — Воскликнул "адвокат", картинно схватившись за голову. — Конечно, на такое глупое предложение такая приличная и воспитанная девушка, как вы, обязана была ответить отказом... А я должен был предложить по-другому! Обязательно пообещать умную застольную беседу, в ходе которой посвящу даму в некоторые особенности нашей большой деревни! А дама в этот момент будет лакомиться сочным цыпленком, зажаренном в хересе и фаршированным овощами! И — конечно же — по бокалу сангрии со льдом! За знакомство, так сказать... и ввиду жаркого дня, что нам всем сегодня предстоит пережить!

Роберта сглотнула, представив золотистую в крошках приправ, запеченную корочку на курице. И даже представила умопомрачительный запах жареной птицы. И осторожно кивнула.

— Ченг! — Китаец сорвал очки и приложился к ее ручке. — Мистер Ченг!

— Роберта. — Пролепетала она. — Только недолго, мистер Ченг — мои земляки ждут меня... с нетерпением.

— Ну, конечно же! — Всплеснул тот руками. — Кстати, ресторан южноамериканской кухни "Почикос" находится очень близко к отелю "Витариус"... буквально в нескольких шагах! — Подмигнул он. — И по чистой случайности там очень недурственно готовят! Покушаете и вот тогда встречайтесь с земляками сколько душе угодно! С земляками нужно встречаться на сытый желудок! — Воздел он палец. — И тогда радость от встречи будет во сто крат сильнее!

Роберта подозрительно посмотрела на Ченга, но китаец выглядел невинно и безобидно... Еще и глазками хлопал очень знакомо.

"Наверно, это у них, китайцев, национальное. — Решила она, смерив взглядом двух огромных телохранителей Ченга, ошивашихся поблизости и делавших вид, что они тут случайно. — Видимо, немаленький человек. Что ж, это знакомство будет полезным. А нет — так хоть покушаю".

+++

— Слющай, дарагой! Давай, в "Желтый флаг" к восьми вечера, да. Посидим-поговорим, да? Как честные католики! Святая Мария видит — дон Абрего ведет дела честно! Пусть и люди видят, что все люди дона Абрего ведут дела честно, да!

— Клоун! — Прокомментировал гадливо Датч, выключив связь с человеком Картеля.

Он обернулся к команде и чуть не выронил сигарету изо рта:

— Реви, ты чего делаешь?!

Реви в этот момент пыталась поднять служанку Мэй за шкирку. Получалось плохо. Даже при том, что Мэй силилась ей помочь, вставая на носочки и слегка отталкиваясь ими от пола.

— Да так... — Неуверенно ответила Реви, выпуская Мэй и пряча руки за спину. — Решила попробовать кое-что... — И тихонько буркнула. — Вот же корова!

— Сама ты...! — Возмутилась Мэй.

Датч уже открыл рот, но его опередили:

— Не сметь! — Неожиданно рыкнул Бенни. — Не сметь обижать маленькую горничную!

— А в глаз? — Лениво осведомилась Македонская, демонстративно разминая правую кисть.

— Не сметь! — Прошипел Бенни и что-то у себя на клавиатуре нажал. — Петрификус Тоталус!

Высокочастотный писк в наушниках гарнитур заставил Датча, Реви и Рока скривиться и рефлекторно содрать наушники с головы.

— Бенни, бля! — Прохрипел Датч. — Меня-то за что?!

Рок поддержал начальника согласным мычанием в той же тональности и с тем же смыслом.

Мэй Дзян сориентировалась первой, как человек, не попавший под действие этого "заклинания" — она уже выглядывала из-за спины вставшего во весь рост Бенни. Парень, за которым только что спряталась горничная, раздулся и выпятил грудь, зловеще сверкая очками. Датч потрясенно открыл рот — в правой руке "безобидный программист" сжимал... красный гвоздодер, который использовался на катере для вскрытия деревянных ящиков!

Да что там Датч — даже Реви в некотором удивлении отступила назад! Хоть и положила пальцы на рукоять одного из пистолетов, внимательно отслеживая движения взбешенного Бенни.

Положение спас Рок, он выдвинулся вперед и приветливо заулыбался:

— Мэй Дзян-сан, а почему ты не в каюте?

— Там скуч... Сеньору Лавлес опять плохо!

— Надо взять тазик и — два пальчика в рот!

— Так нечем!

Рок хлопнул себя по лбу:

— Так вы голодные!

— Это возмутительно! — Воскликнул Бенни, как всякий нерешительный и в целом мирный человек в моменты эмоционального взрыва чуть покоробленный отсутствием видимого внимания к своей персоне и к своему демаршу... и одновременно испытывающий от этого непередаваемое облегчение ("Фух! Никто не придал значения!").

— Вас когда в последний раз кормили? — Поторопился спросить Рок.

— Ночью. Сказали, что "Лагуна" богатая, вот пусть она и раскошеливается на жрачку.

— М-да... — Заметил уже пришедший в себя Датч. — Рок, кажется, мы перестарались с маркетингом — наша известность начинает выходить нам боком. Покормишь детей? Или ты, Бенни?

— Разумеется! Конечно! — Бенни несколько раз рубанул воздух фомкой.

— Будет только хуже, Датч. — Запротестовал Рок, благоразумно отступив назад. — И тогда им точно понадобится тазик. И не один. А маркетинг — штука такая... непредсказуемая.

— Согласен. — Датч обратился к горничной. — Госпожа Мэй, таблетки от укачивания есть в аптечке — на днях покупали... работа с клиентом и все такое. Они так и называются. Ну и, соответственно, вернитесь в каюту, пожалуйста. Ах, да — бутылки с водой там же, в держателях. Так что найдете, чем запить. И вам сейчас лучше не кушать — Рок прав. Через час-полтора причалим, тогда и поужинаете. И, разумеется, Бе... мистер Бенни не откажется вас проводить, показать и все такое. Да, Бенни?

Мэй чуть неуклюже (возможно, по причине некоторой болтанки) сделала книксен и захлопала глазками на Бенни. Тот, приняв вид глуповатый и обрадованный, радостно потрусил вглубь катера.

— Датч. — Позвала Реви, оставив в покое пистолет. — А ты сможешь на вытянутой руке в течение минуты держать сто пятьдесят фунтов?

— Чего это ты вдруг?

— Там, оказывается, есть вторая служанка, испытывающая к "маленькому господину" несколько извращенные чувства. Так вот она — может.

— М-да... Что-то с трудом в это верится.

— Ну, тем не менее... У нее на вороте платья специальная усиленная ручка-лямка пришита. Именно для того, чтобы держать за шкирку. Так что похоже на правду.

— Ого... Нет, вряд ли удержу. Но если вторая так же работает с замками, то это чистый песец. — Хохотнул Датч. — Вдвоем они любую укрепленную базу по бревнышку раскатают. Надо только постараться, чтобы в этот момент нас не было рядом.

— Датч! — Македонская обращалась к нему, отодвинув от горла ларингофон. — Датч! А чего Бенни, защитничек горничных, сразу не полез?

Датч пожал плечами — все-таки руководить ему довелось уникальными людьми... и это еще от Рока пока никаких сюрпризов не сыпалось. Датч сейчас мог с легкостью объяснить, почему этот вопрос задала Македонская — в свете победы своего чувства самосохранения хочет знать, чего ждать в дальнейшем от одного из членов "Лагуны". А вот объяснить поступок Бенни...

— Как настоящий житель Роанапра, — Рок был рядом и тоже зажал свой ларингофон ладонью. — Он ждал, когда ты начнешь обижать Мэй. Чтобы появиться перед ней на белом коне, так сказать. И в сверкающих доспехах.

— Ну, похоже на правду. — Согласился Датч. — Чувствуется опыт, Рок.

— У меня младшая сестра — отаку. Правда, не в такой опасной стадии...

— Датч! — Включился наушник голосом Бенни и все трое замерли, ожидая возмездия и прикидывая, была ли у "бортового хакера" возможность подслушать этот короткий обмен репликами. — Новый входящий!

— Балалайка?

— Неа...

— Ченг?

— Неа... И даже трех попыток на правильный пассворд давать не буду — все равно не угадаешь. Йоган Вайс!

Датч бросил взгляд на подобравшуюся Реви.

— Давай.

— Соединяю! — Отозвался Бенни. — Меня не пинговать! Я занят обработкой важного запроса! — И, прежде, чем отключиться, остальные члены "Лагуны" услышали. — Мэй-сама, а если вот эти очк...

+++

При входе в бухту Роанапра, катер сбросил скорость, а Рок, Реви и Бенни высыпали на палубу, вооружившись биноклями. В городе было неспокойно: в двух местах поднимались клубы черного дыма. Даже отсюда была слышна стрельба и взрывы.

— Район, подконтрольный Картелю. — Определила Реви. — Развлекательный центр "Каракатица" и отель "Витариус". Как и говорил Йоган.

— Не говорил, а намекал на некоторые трудности у получателя груза. — Поправил Датч, поднявшийся на открытый мостик над рубкой и вставший за дублирующий штурвал. — В свете того, что я вижу, встреча с представителями Картеля в его присутствии выглядит крайне желательной. Я слышал, он вхож к мистеру Ченгу — может быть гарантом честности нашего заказчика. Конечно, не очень вежливо по отношению к Картелю будет явиться в сопровождении постороннего человека из недружественной группировки, но можно будет сказать, что это — наемная охрана... уверен, что в качестве еще одного ствола он будет очень кстати...

— "Каракатица" — отстой! — Высказался Бенни, выглядевший сейчас донельзя довольным и умиротворенным. — Девочки в костюмах зайчиков — это позавчерашний день! Будущее — за боевыми дворецкими и горничными!

— Значит, "Желтый флаг"... — Пробормотала Реви. — Мне надо забежать домой, привести себя в порядок. — И возмутилась, увидев, что Датч уже набрал воздуха, чтобы возразить. — Я не могу показаться перед ним в таком виде! Душ, как минимум! И я не собираюсь краситься и прихорашиваться перед зеркалом! Четверть часа — максимум.

Датчу оставалось лишь вздохнуть — встреча с заказчиком без Реви превращалась в довольно опасное занятие, если подозрения Рока верны, а намеки Вайса — правильно поняты. К тому же, Вайс может согласиться сопровождать их с Реви. А вот без Реви — сильно вряд ли. Так что остается только смириться... Ну и вспомнить непродолжительное, но бурное "женатое прошлое" и освежить в памяти, каково это — тягостно вздыхать под дверью в тщетных попытках чуть-чуть поторопить даму, "чистящую перышки".

+++

Мэй смотрела во все глаза.

Город был уникальный!

Жители города были в своей массе собранными и настороженными — найти хотя бы одного рассеянного "лоха" оказалось очень непросто!

Люди здесь... ЖИЛИ! Ну, как бы это объяснить...

Тут было крайне, крайне мало людей с потухшими или рассеянными взглядами: винтиков корпораций и госаппарата, или витающих в облаках и своих фантазиях тинейджеров, или домохозяек. Всех тех, кого можно было бы назвать ее "основными клиентами".

Глаза окружающих горели каким-то лихорадочным огоньком, движения содержали СМЫСЛ и вели своих обладателей к каким-то ЦЕЛЯМ. В подавляющем большинстве люди вокруг жили СЕЙЧАС, а не в будущем или — пережевывая прошлое, или — барахтаясь в радужных мечтах.

У очень многих было оружие. Более того, люди без оружия являлись редкостью. И, судя по уверенным движениям, оружие у них все-таки было — просто даже глазастая Мэй не всегда могла определить его наличие.

— Нам сюда... — Пробасил огромный лысый негр, один из "похитителей". Хотя, какие они похитители — обычные курьеры, доставляющие не совсем обычные и совсем незаконные грузы. — Местная, так сказать, достопримечательность!

Улыбался он... приятно. До улыбки дона Диего ему было, конечно, как до Луны пешком, а вот до инспектора Ченга огромный негр не дотягивал лишь чуть-чуть. А, главное, как он ее величал: "барышня"! О, как!

Надпись на английском свидетельствовала, что пришли они в некое питейное заведение под названием "Желтый флаг". Никакого холла, никакого "предбанника", никакого коридора — заведение начиналось сразу за легкой двустворчатой дверью.

— Реви! Реви! — Помахал рукой бармен, завидев их. — Туда не ходи — сюда ходи! Деньги давай — новости есть!

— Я уже знаю, что он в Роанапра... — Лениво отмахнулась Реви — А что там происходит с Картелем, — Достоверно изобразив безразличие, добавила она. — Меня не колышит.

"Корова с пистолетами", как про себя окрестила ее Мэй. Хотя, справедливости ради, ничего коровьего, кроме того, чему Мэй втайне завидовала, в Реви не было.

Несмотря на то, что сказала Реви, компания все-таки направилась к барной стойке. Мэй и Гарсия посадили рядом, между Реви и Датчем. Рок — вежливый и воспитанный умный японец — сел со стороны Реви, а Бенни — прибабахнутый маньяк-европеец — со стороны Датча... и сразу уткнулся в огромный планшетник.

— Нам — чего-нибудь выпить. А малышне — чего-нибудь порубать по-быстрому. — Распорядился Датч.

— Малышня — это вот это? — Бармен указал "козой" на Мэй и Гарсия. — Или вот это? — Он ткнул обеими руками в сторону Рока и Бенни.

Рок вежливо улыбнулся:

— В качестве "порубать по-быстрому" я соглашусь на соленые орешки к пиву, Бао-сан. Разумеется, не те, что были в последнюю поставку, с жучками и червячками. В крайнем случае, согласен на соленые гренки с чесноком... Разумеется, свежеприготовленные, а не "как обычно".

Бармен Бао после этих слов поморщился и помрачнел. Задвигал усами и сделал вид, что занят исключительно приготовлением заказа.

"Круто! — Оценила Мэй. — Он у них точно — Мозг! Пара слов — и этот усатый ничего в ответ сказать не может!"

Датч довольно хохотнул. А Реви была занята тем, что внимательно рассматривала себя в зеркальной поверхности за спиной бармена, поправляя прическу и осторожно проверяя, как лежит помада на губах, и насколько легко выходят пистолеты из наплечных кобур.

Мэй снова была вынуждена признать, что "девушка с пистолетами" выглядит потрясно после душа и всего лишь пяти минут перед зеркалом ("Датч! Ты такой большой и вроде взрослый... даже к Мадхур ходишь... а баб... женщинам по-прежнему веришь!"). Даже учитывая, что она так и осталась в сверхкоротких потертых джинсовых шортах, столь же потертой черной маечке и в этих монструозных ботинках.

Ну, а Бенни... этот маньяк-извращенец даже ухом не повел. Мэй скосила глаза и увидела, что "блондинчик" старательно, прикусив кончик языка, работает с фотографиями, на которых она, Мэй, была запечатлена в этих дебильных очках и с этими идиотскими кошачьими ушками! Стыд-то какой!!! Может, того... отжать этот планшетник...? Ни-ни-ни... там, наверняка, столько порнухи, что она испачкатся, просто к нему прикоснувшись!

Свои сэндвичи они с Гарсия уничтожили почти мгновенно и голодными глазами вынудили Датча заказать добавку. Даже несмотря на то, что начинка была из куриного мяса, которое Мэй по понятным причинам люто ненавидела. И теперь тянули горячий кофе с молоком. И невольно прислушивались к разговору между командой катера и барменом.

— ... В натуре, там все в клочья! Кровькишки... Пять пожарок, дохренища "скорых" и даже... — Бармен сделал огромные глаза и смешно зашевелил усами. — Даже полиции нагнали!

— Полиция? — Скептически переспросила Реви.

Датч тоже вздернул брови.

— Ага! — Горячился бармен. — Прикинь, как все серьезно! Говорят, что даже дон Абрего — всё!

— И кто? — Равнодушно спросил Рок. — Госпожа Балалайка осуществила свою угрозу?

— Какую угрозу? — Сделал стойку бармен и, увидев, как Рок в интернациональном жесте потер большим и указательным пальцем, кивнул. — Буду должен, чё!

Рок наклонился к Бао и тихонько объяснил:

— Мистер Абрего как-то в запале назвал эту прекрасную женщину "паленной рыжей лисицей". Ну, госпожа Балалайка и...

— Вах! — Бао схватился за сердце. — Гонишь!

— Vot te krest! — Непонятно сказал Рок и сложил указательные пальцы обеих рук в перекрестие, которым, прищурившись одним глазом, "прицелился" в бармена.

— Да-а-а... — Потрясенно протянул бармен и помотал головой. — Такое не прощают! Нет. Не она. Русские с утра пораньше погрузились и куда-то умотали из города.

— Все?

— Вряд ли. Наверняка, оставили кого-нибудь, если кто-нибудь где-нибудь в Роанапра борзеть будет... по отношению к ним.

— Тогда кто? — Спросил Датч и покосился на Реви. — Китайцы?

— Ничего не знаю! — Бармен выставил ладонь и прищурил один глаз, со значением наблюдая за реакцией слушателей.

— Поня-я-ятно... — Задумчиво протянул Датч. — И куда ж теперь... девать? — Спросил он, обращаясь к задумавшимся Реви и Року. — Не то, чтоб меня особо интересовало ваше мнение, но все методики управления персоналом предписывают мне, — Он сверкнул ослепительной улыбкой. — Интересоваться мнением подчиненных.

— За борт? — Предложила Реви.

Мэй поежилась — эта... с пистолетами, сделала предложение на полном серьезе. А голос был настолько равнодушным, что сомневаться не приходилось — если будет принято решение, столкнет за борт не колеблясь.

— Не поможет. — Возразил Рок. — Спрос все равно с нас будет. Если, конечно, происходящее имеет отношение к нашему грузу...

Мэй чуть не засмеялась от облегчения, окатив молодого японца благодарным взглядом.

— ... а если нет, то тогда и надо думать, как уничтожить улики, указывающие на нас...

Мэй приуныла.

— ... правда, надо будет, наверно, с господина Бао начинать.

Возмущенный взгляд бармена. А Мэй запуталась: то ли господин японец шутит, то ли — абсолютно серьезен.

— Бени? — Спросил Датч.

— А? Чё? — Бенни несколько заторможенно оторвался от планшетника, обвел всех взглядом и выдал. — Да все нормально — я фотки уже сделал, так что можете юзать ее, как хотите...

Реви промолчала, краем глаза косясь на свое отражение. Она вдруг повела себя не совсем обычно: чуть приосанилась, слегка выпятила грудь, немножко прогнулась в талии, откинувшись назад, положила ногу на ногу, подставила пальчики под подбородок и чуть-чуть надула губки.

Бармен сделал большие глаза, сглотнул и бочком-бочком поспешил отойти к другим посетителям.

— Значит, снова организуем "детский сад". — Вздохнул Датч, тоже покосившись на зеркальную поверхность за бутылками. — Опять мне с Мадхур договариваться, как в случае с этой... хакером-индуской... а она ничего бесплатно не...

— Не сметь... — Вякнул Бенни.

— Прости, Бенни! Прости. — Повинился Датч. — Я хотел сказать, "как с этой юной смуглой косплейшицей из солнечной Индии"...

— Добрый вечер, господа! — Вкрадчиво поприветствовал сзади смутно знакомый мужской голос.

Мэй обернулась...

Вот так сюрприз! Между двумя симпатичными молодыми блондинами, один из которых и поздоровался, стояла... Шеньхуа! Губы Мэй сами собой расползлись в радостной улыбке — про Шеньхуа она ничего плохого сказать не могла. Правда, работа так и не выполнена. Но на этот счет у Мэй беспокойства почему-то не возникало.

И она, конечно, стала рассматривать парней.

Похожих и — разных. Оба — блондины до белесых бровей. Оба европейцы. Оба... симпатичные.

Но. Один постарше, выше на голову, совсем белокожий (тот, что по-младше, был совсем смуглым), и глаза у него были светло серыми, почти белыми, а не каре-красными, как у младшего. Ну и одежда тоже разительно отличалась: блондин постарше был в темно-синем строгом костюме, отдаленно напоминающем старую школьную форму, с воротником стоечкой и блестящими большими золотыми пуговицами, и в блестящих черных туфлях, а тот, что помладше и поменьше — светлая льняная гавайка, длинные льняные, в цвет рубашки, шорты, и сандалии на аномально рельефных ногах.

А еще у того, что постарше, был зонт! Длинный классический китайский сложенный зонт, на который он чуть небрежно опирался, как франты в европейских городах позапрошлого века. Красный. С мелким цветочным рисунком.

"Зонт... — Зависла на секунду Мэй, рассматривая аксессуар в руках "старшего блондина". — Зачем ему эта старомодная оглобля?"

Ах, да — самое главное! Прически! Аккуратная длинная коса у старшего, и непокорные вихры у младшего.

Стоп! Серые глаза... Глаза! Да это же... Июнь?!

Она уже открыла рот, но натолкнулась на предостерегающий взгляд Шеньхуа.

— Позвольте составить вам компанию, господа? — Спросил тот, что постарше. Предположительно, Июнь.

Удивительно, но Шеньхуа скромно держалась чуть сзади блондинов. А второй парень вообще смотрел в сторону, со слабым интересом знакомясь с обстановкой в зале.

— Конечно, мистер Вайс! — Решил за всех Датч. — Пройдем за один из столиков?

Вайс-Июнь в ответ вдруг ласково улыбнулся ("Святая Мария! Полтора! Полтора "дона Диего"!"), но — Мэй увяла — улыбка предназначалась не ей. И облегченно выдохнула — и не Датчу. Рядом фыркнула Реви — адресат той самой лучезарной улыбки.

"У-у-у... кор-р-рова дойная!"

— Не звоните, не пишите... мистер Вайс. — Протянула Реви, по-прежнему рассматривая себя в зеркальной стене за барной стойкой.

— Дела-дела, май дарлинг. — Развел руками Вайс. Его улыбка стала чуть напряженной. — Писать письма — это не мое. Разговаривать по телефону — не с моей профессией. Хотел увидеть лично, но, — Он снова развел руками. — "Лагуна" такая занятая организация... Никак не мог с вами пересечься.

— Жалость-то какая... — Вытянула трубочкой губы Реви. — А то в последнюю нашу памятную встречу вы в такой спешке нас покинули, что даже заколочку свою оставили под кроватью... Ц-ц-ц...

"Вау! Вот это палево! — Широко распахнула глаза Мэй, оценив реакцию дернувшегося красавчика. — Блондинчик, оказывается, наследил у этой дойной коровы! Ну, он попа-а-ал..."

— Оп-па, типа того... — Хмыкнула Шеньхуа тихонько. — Наш пострел опять — типа того и везде. И как всегда.

Вайса аж перекосило! И в этой его гримасе было столько... и ужас, и вспоминание, и — огромное непередаваемое облегчение! Улыбка стала чуть заискивающей:

— Реви... дорогая... ты не могла бы мне вернуть эту штучку? Так-то — дешевая бижутерия, но это подарок мадам Чоу. Ты себе просто не представляешь, что из себя представляет рассерженная мадам Чоу!

— Представь себе, дорогой, — Вздернула брови Реви. — Я прекрасно представляю себе, что из себе представляет капитан Чоу. А заколка... уже и не помню, куда я ее сунула. То ли выкинула, то ли пнула куда-то. У меня и так мусора-то... было. А я тут генеральную уборочку затеяла... и все такое... ну, ты понимаешь, да?

— Э-э-э... Реви, послушай... не шути так. Это вопрос жизни и смерти. Это какая-то жутко древняя и жутко дорогая заколочка — сам недавно узнал. Передается в нашей семье из поколения в поколение... Семейная реликвия! Этой железке уже чуть ли не тыща лет!

— О-о-о... бедненький. Ну, это ты залетел, да-а-а... — Сочувствующе покивала Реви и прищурилась. — Что ж нам делать-то, а?

— Послушай... — Заторопился Вайс. — Ну, давай как-нибудь решим этот вопрос, а? Я даже готов предоставить компенсацию за доставленное неудобство...

— Компенса-а-ацию. — Разочарованно протянула Реви и пихнула локтем соседа. — Слышь, Рок! Я похожа на эту... как ее там... гейшу?

— Воспитание, красота и шарм — один в один, Реви-сан! — Важно покивал тот. — Но свободолюбие и неподкупность такие, что никаким гейшам и не снились!

— Вот! Возьмите на заметку, господин Вайс! И не оскорбляйте приличную девушку этими едва прикрытыми попытками подкупа! Фу!

Минуту рядом с барной стойкой царила тишина, нарушаемая едва слышным скрипом. Мэй бросила взгляд и увидела, как бармен Бао что-то яростно записывает в своем блокнотике, прикусив кончик языка от усердия.

Вайс покосился туда же, дернул щекой и переключился:

— Кстати, "взрыв вертолета" — прекрасная маркетинговая компания, Рок-сан! Можно сказать, классика!

— Спасибо, Вайс-сан! — Мгновенно отреагировал тот. — Приятно слышать похвалу от специалиста.

— Я только уточнить хотел. — Вайс-Июнь сделал вид, что задумался. — У вас механизм отстрела торпед на катере какой, мистер Датч? Пневматический или паровой? Или, может, пороховой?

Датч закашлялся, зыркнул на застывшего в ожидании ответа над своим блокнотиком Бао, и поторопился встать:

— Давайте все-таки пересядем за столик... А то мы сидим, вы — стоите... Неправильно, верно?

— Как минимум невежливо! — Согласилась Реви, соскальзывая с табурета и беря Вайса под ручку, отпихнув бедром Шеньхуа.

— Конечно! — Мгновенно сориентировался Вайс, послав умоляющий взгляд в сторону закипающей Шеньхуа.

— Бао, мне, типа, большую... — Еще быстрее сориентировалась Шеньхуа

— Три черных чая, мистер Бао! — Поторопился перебить Вайс. — Горячих, разумеется. И французскую булку с маслом и сыром. — Поколебался и добавил... такое впечатление, что сдался. — И одну рюмку коньяка с лимонной долькой.

— Да-да-да, мистер Вайс. — Вьетнамским болванчиком закивал головою Бао. — Конечно-конечно, мистер Вайс.

Он, как загипнотизированный, смотрел на Шеньхуа, скромно (!) сложившую ручки перед собой и потупившую взгляд.

— ... типа того... — Вздохнула она деланно-печально.

— И, мистер Бао, коньяк, пожалуйста, настоящий, а не паленный из последней кубинской партии...

Бао заторможено кивнул.

+++

Когда молча расселись за столом, Вайс прокашлялся:

— Думаю, нам целесообразно озвучить наше предложение уже после того, как ваши заказчики... ПРЕЖНИЕ заказчики, присоединятся к переговорам, мистер Датч.

— А там еще есть, кому присоединяться? — Полюбопытствовал негр.

— Роанапра — большой город. — Пожал плечами Вайс. — И в нем много уроженцев далекой и прекрасной Колумбии... И многие из них сейчас прилагают массу усилий для того, чтобы выжить.

— Залогом их выживания является... наш груз? — Уточнил Рок.

— Очень важное уточнение, Рок-сан: половина груза. Половина. И — так они думают. Ну, как говорит мистер Ченг: "Каждому человеку свойственно ошибаться, но никому, кроме глупца, несвойственно упорствовать в ошибке".

— Вообще-то, так сказал... — Заикнулся было Рок, но Вайс его очень вежливо перебил:

— Рок-сан, я настаиваю на том, что так говорит мистер Ченг... А люди недальновидные могут продолжать утверждать, что эта фраза принадлежит Аристотелю.

— При такой постановке вопроса, Вайс-сан, мне не остается иного, как с готовностью согласиться! — Слегка поклонился Рок. — Мистер Ченг — мудрейший человек!

— Воистину так! — покивал Вайс.

Рок оперся локтями о столешницу, соединил пальцы домиком и уперся в них носом:

— И вам, конечно же, нужна именно та половина, которая...? — Он вопросительно замолчал.

— ... Ну, обе части важны, Рок-сан. Диалектика... к слову об Аристо... мистере Ченге. Они важны по-разному, для разных целей, и для разных людей. Каждому — свое, так сказать. Нам нужна та часть, которая не особо нужна вашим заказчикам... ПРЕЖНИМ, а вот вам нужна именно та часть, за которой сюда сейчас спешат ваши заказчики... ПРЕЖНИЕ. И мы бы просто подождали, когда вследствие некоторых повреждений ненужная нам половина груза будет у вас изъята... Но мое исключительно теплое отношение к вашей фирме, — Он окатил влюбленным взглядом Реви, которая ответила независимой усмешкой. — Не позволяет мне оставить вас в затруднительном положении...

"Пипец! Тут такая романтика и интриги — колумбийские мыльные сериалы отдыхают!" — Восторженно подумала Мэй, переводя горящий взгляд с Вайса на чуть порозовевшую Реви и — на Шеньхуа, подозрительно похрюкивающую над рюмкой с коньяком.

— А так ли нам нужна та часть, которая нужна нашим заказчикам... ПРЕЖНИМ?

— Думаю, да. Думаю, вы сами в этом убедитесь, когда сюда прибудут ваши заказчики... ПРЕЖНИЕ... — Вайс чуть наклонился в сторону Рока и Датча и заговорщицки понизил голос. — К тому же, специфика груза такова, что просто избавиться от него не представляется возможным... Это даже опасно! Еще опаснее, чем просто удерживать его. — Он уже почти шептал... правда, достаточно громко. — Вы знаете, что группа "Алаурито Наза", входящая в Медельинский Картель, уничтожена практически полностью всего за один час? Одним человеком. И некоторые представители этой банд... повстанческой группы расставались с жизнью весь оставшийся день? А ведь они имели дело с грузом едва ли несколько часов...

— "Алаурито Наза"? — Переспросил Датч. — Первый раз слышу.

— И в последний. — Покивал Вайс. — Я бы еще мог упомянуть об одной из боевых групп колумбийских "Черных Орлов", начисто вырезанных всего за три часа до этого в окрестностях городка Карак, но, — Он с сожалением пожал плечами. — Это к делу немного не относится. Ребята просто подвернулись под руку.

Мэй обратила внимание, что более молодой блондин при этих словах судорожно вцепился побелевшими пальцами в столешницу. И ненавидящим взглядом впился в профиль Вайса.

"Да какие там колумбийские сериалы! Тут все гораздо круче! Бедненький Вайс — столько эмоций на него одного направлено!"

— Йона-а-а! — Ласково пропела Шеньхуа, приобняв одной рукой напрягшегося "красноглазика" за плечи, а другой пододвигая к нему блюдо. — Съешь еще этих мягких типа французских булочек!

Теперь поежился почему-то Вайс. А этого молодого зовут, значит, Йона! Какой миленький! Как кролик! И глазки красненькие. Кролик-альбинос!

— Интересные подробности. Я бы даже сказал, настораживающие. — Беззаботно улыбнулся Датч. — Считаете, "Лагуна" не справится с очередными трудностями?

— Уверен, что справится! — Вайс снова посмотрел в сторону Реви. — У вас есть отличные специалисты по проведению силовых и оборонительных акций! Одни из лучших в этом регионе! Один вертолет чего стоит! — Румянец на щеках Реви чуть усилился. — Но... как вы там говорили когда-то при нашей первой встрече, мистер Датч... м-м-м, как же там...? "Неизбежные на море случайности", да? Вот — они самые. Случайности. Шальные пули и прочие непросчитываемые безобразия. От которых никто не застрахован. Даже "Лагуна". А я же беспокоюсь! Я волнуюсь! Я не готов терять свою лю... друзей!

Мэй восторженно следила за лицом Реви, стремительно меняющим цвет от обычного до жгуче красного.

— Опять-таки, пример Картеля, переживающего в данный момент не самые лучшие и, не исключено, последние мгновения своего существования в нашем гостеприимном городе, просто вопиет о недопустимости легкомыслия!

— Буэнос диас, "Лагуна"! — Поприветствовал их новый голос... снова сзади.

Правда, Мэй была уверена — для присутствующих за столом (ну, исключая только молодого сеньора Лавлеса и, возможно, Бенни и Рока) подошедшие люди неожиданностью не стали.

Семеро. Выстроились полумесяцем. Впереди — один, самый представительный — в белом пиджаке, с огромной золотой цепью и крупным крестом на волосатой груди под расстегнутой до самого живота цветастой рубашкой. И остальные шестеро, чуть сзади на подхвате. Смуглые черноволосые кучерявые, черноглазые. Почти одинаковые. Одежда визитеров была в некотором беспорядке — кое-где виднелись дырочки, кое-где — пятна грязи, кое-где — подпалины.

Выражения лиц мрачные, глаза настороженно бегают по притихшему в предвкушении чего-то залу "Желтого флага". В руках — пистолеты. Правда, опущены стволами в пол. И Мэй поняла, что эти семеро находятся в крайне неприятной ситуации и чувствуют себя весьма паршиво — их никто не боится и не собирается принимать всерьез. Даже несмотря на их количество, на то, что они вооружены и то, что являются командой. Что-то такое произошло в последнее время, что-то изменилось. И вот эти семеро перестали являться тем, чем привыкли быть до недавнего времени — чем-то весомым, солидным, важным.

— Вижу, груз доставлен, да? — Спросил тот, что стоял впереди. — Молодцы, мучачос!

— Буэнос тардэ де хечо, сеньор Сантос! — Радостно поприветствовал по-испански Вайс. — Де тодос модос, хола!

(исп. "Вообще-то, сеньор Сантос, "добрый вечер"! Но в любом случае — привет!")

— Вайс! — Сказал, как выплюнул, "сеньор Сантос".

— Как здоровье дона Лучано? — Все так же радостно улыбаясь, будто встретил старого хорошего знакомого, поинтересовался Вайс уже по-английски.

Сеньор Сантос побагровел и дернулся, но Вайс как-то по-особенному прищурился, а Шеньхуа заулыбалась, и Сантос передумал делать... что бы он там ни собирался совершить. Шестерка поддержки лишь хмуро косилась...

— Не жалуется... сеньор Вайс!

— Ну, жаловаться на что-либо дон Лучано сейчас, действительно, вряд ли в состоянии... отрезанная голова тому не способствует, да!

Потрясенную тишину в "Желтом флаге" можно было упаковывать в коробку, писать надпись "Эталонная" и отправлять во французскую Палату Мер и Весов. Спустя мгновения за столиками зашушукались, кто-то опрометью кинулся из зала на улицу, кто-то достал мобильный телефон, запикали тоновые сигналы набора и клацанье набора текстовых сообщений.

Потрясенное молчание в зале нарушил сеньор Сантос. Он яростно засопел, но ценой неимоверных усилий смог с собой совладать. Демонстративно игнорируя Вайса, он обратился к Датчу:

— Ну? Давай товар, Датч!

— Без проблем, Сантос! — Сверкнул улыбкой Датч. — Давай деньги!

— Слющай, деньги будут, да! С процентами! Маленькая накладочка... чиста организационная — часик-другой, и деньги будут, да! Прямо сюда доставят, мамой клянусь!

— Понимаю, Сантос. — Кивнул негр и его рука невзначай скрылась под столешницей. — Но мы договаривались: деньги при получении товара. Ты меня знаешь — я свое слово держу, когда другие свое слово держат.

— Ну так мы не получили товар, да! Давай товар! Бери деньги!

— Здорово! — Снова кивнул негр, туповато улыбнувшись. — Давай деньги, бери товар!

— Слюшай, Датч! Ти понимаешь, с кем ссоришься, да! Это Картель, Датч! Кто перейдет дорогу Картелю — не спасет ни эта паленная рыжая сука, ни этот узкогла...

Сантос закашлялся, так как к дебильной улыбке Датча присоединились еще две такие же — Шеньхуа и Вайса.

А вот Реви не улыбалась — ее глаза были черны, всяческое выражение покинуло лицо. Такое впечатление, что за столом на ее месте сидит робот, сенсоры которого чутко ждут события, на которое мгновенно отреагируют команды, прошитые на уровне БИОСа в спинном мозге...

— Джейн, рыбка! — Воскликнул вдруг Бенни, любовно смотря в монитор своего планшетника. — Я тебе обещал показать начало настоящего замеса! Вот, смотри! Господа, секундочку внимания! Смотрим все на меня!

Он вдруг выпрямился, будто палку проглотил и, придерживая пальцем очки, плавно повертел головой из стороны в сторону. У него там, в очках, камера, что ли? Ну, вполне возможно: одно слово — извращенец! Фу!

— Вау! — Донесся из динамиков приглушенный девичий голос. — Клевяк! А какие колоритные персы! Какие типажи! Прямо Ламберт, Хасли и Айс Ти в "Крутых стволах"! Бенни, зайчик, я тя обажаю! Чмоки!

— Бенни заслужил? — С непонятным намеком спросил "блондинчик".

— Конечно, мой хороший! Ща будут тебе фоточки. Купальничек, что ты прислал — просто отпад! Там такие клевенькие тоненькие завязочки. А хочешь видео? Ща увидишь, короче...

— Ну, смотри! Теперь меня не кинешь — тут дофига свидетелей!

— Ой! Ты включил звук! Дурак!

— Не волнуйся, крошка! Половина — будущие трупы...

— А-а-а... ну, тадысь ладно... Смотри! Начнем мы, как положено, с этой тонкой ко-о-офточки... а что там у меня под ко-о-офточкой... вот я аккуратненько скидываю эту бретелечку...

Правда, на этом месте Бенни, счастливо посверкивая очками и прикипев к монитору, звук все-таки выключил. Некоторое время собрание переваривало неожиданную заминку.

— Датч... — Опомнился первым Сантос, которому было не до этих нежностей между интернет-влюбленными.

— Сеньор Сантос! — Перебил его Вайс. — Вы ведь представители Картеля?

— Да...

— И вам нужен вот этот молодой человек...

Вайс кивнул на Гарсия, полностью сейчас недоступного для внешних раздражителей — глаза подростка косили на экранчик планшетника Бенни, сидевшего рядом. А тот еще и развернул его так, чтобы Гарсия было удобно смотреть!

Мэй бросила туда взгляд и торопливо отвернулась, сильно покраснев.

"Извращенцы! Ну, с другой стороны, ориентация нормальная. Что самое главное: у дона Гарсия — тоже! Но неужели им нравятся такие дыни?!"

— Да, слющ! Ты...

— А остальное неважно. — Отмахнулся Вайс.

— Э?

— В том смысле. — Объяснил Вайс, секунду повозился и раскрыл зонт, накрывая себя и Шеньхуа, которая с готовностью к нему прильнула. — Что большего от вас и не требуется — наговорили достаточно.

Уже несколько секунд в полумраке зала "Желтого Флага" за спиной Сантоса творилось непонятное, на что Мэй (да и остальные посетители "Желтого флага", судя по всему) обратила внимание только сейчас: "шестерка", прикрывающая Сантоса сзади, как-то непонятно дергалась. А вот сейчас вдруг стала заваливаться...

Сантос, почувствовав опасность, обернулся назад, выставив перед собой ствол пистолета. Перед ним стояла женская фигура, поблескивая круглыми стеклами очков на белом безжизненном скуластом лице, похожем сейчас на лицо фарфоровой куклы — столь же красивое и... зловещее. Темное длинное платье до самого пола, белый передник, белый чепец, две длинных косички... и два длинных черных мачете, с которых медленно капало что-то темное.

"Роберта! — Узнала Мэй. Правда, безо всякой радости. — Тц! Сейчас опять будет мозг выносить по поводу того, что у молодого господина шнурки завязаны неправильно, рубашка не заправлена, брюки не поглажены!"

Коротко свистнуло, и отрубленная кисть с зажатым в ней пистолетом упала на пол. Сантос тихонько заскулил, набирая обороты для полноценного крика боли...

— Я простая скромная... — Тихо начала Роберта и оборвала себя, увидев за столом Мэй и Гарсия. — Впрочем, уже неважно.

Снова тихо свистнуло, скулеж оборвался, сменившись шипением, а голова Сантоса отделилась от тела и с глухим стуком упала на пол. Вверх ударил фонтан крови.

Тишина снова стала "эталонной".

Роберта замерла. Сидящие за столами замерли. И только руки бармена автоматически протирали какой-то стакан, да обезглавленное тело Сантоса оседало на пол. Мэй почувствовала, как что-то горячее ляпнуло на щеку.

"Так вот зачем был нужен зонт!"

Глава 22

— Товарищи немногочисленные курсанты! — Звонкий голос белогривой красавицы не хуже внешности заставлял концентрироваться на том, что она говорит. — А я очень-очень рада!

Сейчас группа из восьми человек после сколько-то там километрового кросса по джунглям тяжело дышала у ворот временной базы, которую "местные" называли "учебно-тренировочным лагерем". Километраж был Повесьме неизвестен (в отличие от прежней службы, "инструкторы" и новые сослуживцы делиться с "курсантами" подобной информацией не спешили... да и на контакт шли не очень уж охотно — ну, это понятно, не доверяли пока что), он лишь смог оценить время по своим наручным часам — два часа десять минут.

И это было невероятно — всего полгода назад, до увольнения из Вооруженных Сил, он мог бежать непрерывно и три, и четыре, и пять часов! С полной выкладкой диверсанта-сапера, а не как сейчас, налегке! Но удушливый влажный воздух здешних джунглей показал, что его выносливость хороша в средней полосе родной страны, а не здесь, в тропиках.

Он, кстати, обратил внимание — маршрут, по которому они бежали, был заранее подготовлен: ветки обрублены, кое-где попадались опиленные бревна. Однако, грунт был крайне непривычен для бега — такое впечатление, что сама земля хочет ухватить людей за щиколотки! Ну, понятно — к лесам средней полосы они все привычные, а вот здесь придется привыкать заново.

А если б маршрут не был подготовлен?

И — кровососы. В отличие от своих северных собрат... сестер, комарихи с легкостью догоняли бегущих людей. И не шарахались испуганно, когда кто-то врезался в них на полном бегу, а обрадовано впивались в доставленное нахаляву мясо. Не исключено, что ждали, когда очередной носитель пяти литров вкуснятины сам нанизается на подставленный хобот.

— ... Я рада, что нас все меньше и меньше — я крайне не люблю проводить стрелковую подготовку с группами больше пяти человек! Я из-за этого не успеваю привести себя в порядок к вечернему построению. С другой стороны, как вы уже поняли, нам еще есть, над чем поработать: у нас с вами еще целых три лишних человека!

Повесьма украдкой поморщился. Во время кросса их "пасла" группа из восемнадцати инструкторов во главе со шрамированным "старшим сержантом" Горбуновым.

Именно такое количество инструкторов объяснилось просто и довольно скоро: вот, например, сейчас их осталось восемь, по количеству "курсантов" — Горбунов и еще семь бойцов. Остальные "инструкторы" остались с отставшими, и сейчас, наверно, выводили их из джунглей. Или выносили — Повесьма не мог сказать наверняка, что там случилось с "курсантами" в задних рядах, так как этого не видел, стараясь держаться в первых рядах и намертво прикипев взглядом к длинной белой косе, бьющей кончиком-бантиком по аккуратной попке, обтянутой камуфляжем.

Кстати, это помогало держать ритм гораздо лучше, чем выкрикивание каких-то там речевок.

Да-да, эта... девочка бежала впереди и задавала темп, легко перепрыгивая коряги, кочки и лужи. И, совершенно не боясь сбить себе дыхание, кричала на весь лес о том, как же люто, бешено, безжалостно и, вообще, антигуманно она ненавидит, ненавидит, НЕНАВИДИТ эти джунгли!

Еще и их, как в американской армии, заставила хором выкрикивать речевки, пытаясь ввести в состояние боевого транса:

— Джунгли — гнев! Джунгли — злоба! Посылаю джунгли в жопу!

Помогало плохо. Во-первых, рифма была — так себе, что-то в ней "резало слух". Во-вторых, они все-таки бежали не по асфальтированной дорожке или кромке прибоя. И после третьего короткого крика сзади (кто-то свалился), старший сержант Горбунов приказал прекратить безобразие. И дальше бежали молча.

Но с общей концепцией ненависти к джунглям прапорщик Повесьма был теперь целиком и полностью согласен. Проникся, так сказать.

— Сейчас — рукопашный бой, товарищи курсанты! — Звонко возвестила красавица. — Эр-бэ, нахрен никому в современных боевых условиях ненужный! Потому что военнослужащий, допустивший рукопашное боестолкновение — некомпетентный идиот и будущий труп!

— А зачем тогда...? — вякнул кто-то из "курсантов".

— Будем проверять ваш боевой дух, товарищи курсанты! — Довольная вопросом, красавица уперла кулачки в бедра. — Посмотрим, как вы будете реагировать, когда валять вас в грязи станет слабая беззащитная женщина!

— А если наоборот, товарищ сержант? Прогуляемся тогда после отбоя? — Осмелился вставить слово Повесьма. — Песни цикад, стрекот кузнечика... мягкая травка?

Послышались смешки инструкторов... "курсанты" лишь устало покосились на Антона. С легкой благодарностью, как и на задавшего предыдущий вопрос: лишний вопрос — лишняя минута на отдых.

— Товарищ прапорщик. — Ласково улыбнулась Вайс... и — вот честное слово! — группа ощутила прилив сил! — Я даже готова переспать с тем, кто положит меня на лопатки во время Эр-Бэ или сможет перестрелять меня из любого ствола на "стрелковой" после "рукопашки".

— Капитан будет недоволен, товарищ сержант. — Хмыкнул Горбунов.

Сержант Вайс возмутилась:

— Товарищ старший сержант! Я уже большая девочка и могу распоряжаться своей личной жизнью, как мне угодно... во внеслужебное время, разумеется.

— Да я не про условие, которое в принципе невыполнимо. — Отмахнулся Горбунов. — Я про то, что в "Отеле" используется другая система мотиваций и поощрений. Которая хотя бы теоретически достижима.

"Даже так? И — опять этот "Отель". Наверно, они свою организацию так называют?" — Подумал Повесьма... в этот момент крайне скептически относящийся к своим перспективам и перспективам группы "курсантов" уложить эту деваху на лопатки или набить больше "очков" при стрельбе... Было что-то неуловимое в ее поведении и в поведении инструкторов, что говорило: на этом "поле" ловить претендентам нечего.

+++

Ого-го! Сколько Смертей!

Раз: стройная гибкая китаянка в традиционном костюме с роскошной черной гривой волос. Оружие... ножи, скорее всего. Средние тяжелые клинки рубящего типа. Спрятаны, скорее всего, за спину под пиджачком... А ничего так — миленький пиджачок!

Два: крепенькая девица в шортах, топике и — фу, какая безвкусица! — высоких армейский ботинках. С двумя пистолетами. На виду.

Три: блондин чуть смазливой внешности в темно-синем костюме. Снежно-белые волосы, заплетенные в аккуратную длинную косу, переброшенную через плечо на грудь. Накрыл большим зонтом себя и Длинноволосую. Оружия на виду, как и у Длинноволосой, нет, но... пистолет, наверно. Или метательные ножи. Или "и".

Четыре: еще один блондин в светло-серых шортах и рубашке... Сидит под столом и сосредоточенно догрызает булку. Кажется, с маслом. Понятно, почему под столом — на него диаметра зонта не хватило. Клинок. Стандартный армейский. И пистолет.

Четыре Смерти в одном месте! И до сих пор ЖИВЫ?! Не порезали и не постреляли друг друга... Более того, о чем-то разговаривали!

И люди. Хоть и необычные, и опасные, но — люди.

Огромный лысый негр в очках-консервах и с маленькой бородкой... Смерти показалось, что негр выглядел "неполным": на голове не хватало каски старого образца, в руках... скорее всего пулемет М-60 и ленты к нему — крест-накрест на огромной груди — а за спиной — "Кольт Коммандо"... А не этот монструозный "Смит и Вессон", который совершенно ему не подходит... Видимо, "большую блестящую пушку" носит для статуса, перепоручив силовые действия кому-то из Смертей. И еще неплохо было б увесить его гирляндой шариков наступательных гранат. Тогда картина будет законченной. Хм... а если заменить шлем на фуражку? Ого! Неожиданный образ получился!

Японец. Типичный клерк. Слишком типичный и слишком шаблонный — отутюженные брюки со стрелочками, белая рубашка с короткими рукавами, застегнутая до последней пуговицы, синий галстук, кончик которого сейчас заложен в кармашек. Никакого видимого оружия. И слишком спокоен, находясь в таком обществе. Мозг компании? Или чисто бумажно-канцелярская работа? Что ж, бюрократия и делопроизводство не менее важны, чем мозги!

Мэй Дзян с доном Гарсия, тихими мышками сидящие за столиком. И у Гарсии взгляд какой-то... отсутствующий. Наркотики? Алкоголь? А, нет — это он что-то неподобающее для молодого сеньора смотрит на экране чужого планшетника!

А планшет держит в руках... высокий очкастый блондин-европеец в гавайке. Сейчас он уставился на нее, Смерть-Роберту, с каким-то детским восторгом, который вдруг стал перерастать в такое вожделение и обожание, что Смерть даже почувствовала себя неуютно!

— Горничная... — Послышался в тишине бара громкий шепот. — Джейн! Джейн! Проверка видеосигнала: женщина в одежде горничной, очки, косички... Ты видишь то же, что и я? Мне не мерешится?

— Очешуеть! — Пискнул тихий девичий голос из планшетника, который очкастый держал в руках. — Горничная! Вы там в мэйд-кафе зависаете?!

— Господи! — Взвыл в потолок блондин-очкарик, вскакивая и раскидывая руки (планшет остался в руках Гарсии). — Господи! Ты существуешь!!!

— Картинку, блин, держи! Бенни! Бенни! Держи себя в руках, мой хороший! Я же ничего не вижу!!! Потом с богом пообщаешься — я тебе даже церквуху ближайшую подскажу — свечку... вставишь одной американской суке.

М-да... с таким Смерть еще не сталкивалась. Ну, все когда-нибудь случается в первый раз. Видимо, и такие вот люди на свете есть... немного странные.

Данная конкретная антропоморфная персонификация раньше не общалась с другими Смертями. Во всяком случае, не настолько долго, чтобы сложить впечатление о какой-то там "их среде" — лишь препроводила парочку Смертей из этого мира (поскольку другой сценарий в тот момент даже не предусматривался).

Остальные смерти ее тоже правильно идентифицировали. И действовать стали соответствующе.

Длинноволосая, вылетев из-под зонта, цапнула Мэй за шкирку, выдернула тихо клацнувшую зубами девушку из-за стола и отпрыгнула к барной стойке, над которой торчала макушка бармена. Миг — и она "пасует" свою ношу низкорослому блондину в шортах, выскочившему тем временем из-под стола и просочившемуся за барную стойку. Хлопает дверь. И троих — как ни бывало! Ну и черт с ними — потом разберемся. Главное, сеньор Гарсия тут!

Крепенькая в шортах уже выхватила пистолет и спокойно выцеливает визитершу. Точно, твердо и надежно выцеливает, как и ожидалось. Ну, это не проблема — Смерть выпустила из рук мачете, которые воткнулись в пол, и ударила ладонью по уголку одного из столов, заставив стол перевернуться и закрыть столешницей траекторию полета пуль от двух грохнувших спустя секунду выстрелов...

Палить после этого просто так или в дерево вставшего на дыбы стола Крепенькая ожидаемо не стала.

Пистолет уже был у Роберты-Смерть в руках. Она наклонилась в сторону и выбросила руку из-за края столешницы... Крепенькая, как и планировалось, выстрелила еще раз, как только противник показался из-за укрытия...

Не проблема. Ощутив слабую щекотку на лице, Роберта-смерть сбросила ее с себя. Выстрел. Пуля Крепенькой ушла в молоко. Ошарашенный взгляд Крепенькой... совсем молоденькая, неопытная... разумеется, не ожидала такой подлянки.

Палец мягко потянул спусковой крючок...

Смерть-С-Косой, выронив зонт и выдвинув из кобуры Крепенькой второй пистолет, который та достать не успела, четко перекрыл им место попадания пули на ее груди!

... остановить палец Смерть уже не успевала — грохнул выстрел, пуля высекла искры на затворе чужого пистолета, и Крепенькую откинуло назад, через стол. Ну, так... сорок пятый калибр! Хорошо, если только синяком отделается!

А в нее уже что-то летело — это Смерть-С-Косой метнул в нее небольшой предмет. Пальцы, что удерживали пистолет, обожгло болью, и оружие выпало из руки. Да, с ножами постоянная проблема — так просто, как пули или стрелы, их не сбросишь!

Она скосила глаза — небольшой черный метательный нож вошел на всю длину лезвия, между мизинцем и безымянным пальцем.

А почему не в лоб или в глаз? При такой реакции и точности послать нож точно в цель — легче легкого! Странно... ее не желают убивать? Похоже на то. Но — почему?

Левая рука выхватила второй пистолет, но...

По телу ото лба к груди побежали сладкие мурашки — это Смерть-С-Косой уже держал ее на мушке, успев выхватить свой пистолет, пока она разбиралась с ножом. Роберта-Смерть снова сбросила с себя щекотку... но выстрела не последовало!

Огромный зонт, перевернувшись ручкой вверх, медленной юлой крутился на полу.

Нет!

— Стоять. — Не повышая голоса, спокойно приказал Смерть-С-Косой. — Не двигаться.

Ствол упирался сзади в основание шеи Гарсия! А эта Смерть очень быстро двигается! Только что был перед столом, а теперь — за! И, увы, он сообразительный!

— Стою. — Процедила она, опуская свой пистолет.

Ну, что ж — пришло время для долгих и упорных переговоров.

Негр, выхватив револьвер, уже прятался за одним из столиков. А блондин в очках и японец-клерк и вовсе исчезли, продемонстрировав незаурядное чутье и великолепную реакцию — лишь в полумраке поблескивали очки из-за одного из уже перевернутых столов. На полу ворочалась Крепенькая, ругаясь сквозь зубы.

— Ты? — Неверяще произнес Гарсия, разглядывая ее круглыми глазами потерявшегося, а теперь нашедшегося щенка. — Это ты?

Вот всегда ее удивляла эта людская особенность — констатировать очевидное!

— Да, сеньор. — Тихо произнесла она, вопреки приказу не двигаться, сделав легкий реверанс... даже книксен. — Я пришла, чтобы отвезти вас домой.

— Я сейчас эту суку... — Прорычала Крепенькая, с трудом поднимаясь.

Из уголка ее рта стекала крохотная капелька крови — видимо, прикусила губу или язык — но выглядела девушка очень решительно и воинственно. Смерть-Роберта оценивающе посмотрела... да, совладать с Крепенькой будет нелегко... и только если удастся разобраться с блондином.

Смерть-С-Косой тоже опустил пистолет. Но Смерть-Роберта не обольщалась — для ЭТОГО не имеет значения расстояние до заложника. Как и для нее. Одного поля ягоды, надо ж!

Смерть-С-Косой повернулся к Крепенькой и протянул руку. Но не для того, чтобы помочь подняться, а:

— Я подержу твой пистолет, Реви. — Мягко предложил он.

Невероятно, но Крепенькая с чуть смущенным выражением на лице молча отдала свое оружие! Невероятно!

— Сеньорита Роберта. — Обратился Смерть-С-Косой к Смерть-Роберте.

Та усмехнулась (он знает ее имя, значит, ждал тут именно ее), с грохотом вернула стол в прежнее положение и аккуратно положила на него свой пистолет. Потом достала из-под полы платья гранаты, потом — еще один пистолет. Дробовик. Затем — М-79 с отпиленным прикладом и ленту с гранатами к нему. На столике образовалась внушительная кучка вооружений. Сверху легли мачете, которые Роберта выдернула из пола.

В отличие от остальных зрителей, Смерть-С-Косой не выглядел ошарашенным величиной арсенала — лишь вежливо улыбался. Он осторожно подтолкнул Гарсия по направлению к Роберте. И сделал недвусмысленный жест, когда тот неуверенно обернулся.

Вначале несмело, но потом все увереннее, Гарсия подошел к Роберте, спокойно переступив через труп одного из колумбийцев, стараясь держаться, но, в конце концов, не совладал с лицом, уткнулся ей в передник и расплакался. Ладонь в белой перчатке автоматически опустилась на русую макушку и стала гладить...

— Я знал, что ты придешь, Роберта! — Гарсия поднял заплаканное лицо к Роберте, и та чуть не задохнулась от захлестнувшей ее ненависти. — Врежь ей хорошенечко!

Она посмотрела на Крепенькую и на стоявшего рядом Смерть-С-Косой. Последний с сожалением вздохнул, едва заметно кивнул, повернулся к Крепенькой, притянул ее к себе... и ласково слизнул кровь из уголка ее губ!

— Порви ее, Реви! — Тихо попросил он.

О-о-о... совладать с ней ТЕПЕРЬ будет очень нелегко.

Бармен, выглянув из-за стойки, сориентировался первым:

— Принимаю ставки! Принимаю ставки!

— Бенни, зайчик! Быстрее переводи запись на аш-ди! — Пискнул чуть искаженный динамиками голос.

+++

Драка между женщинами — безобразное зрелище. И чем красивее женщины, тем безобразнее это безобразие!

А уж драка между такими красавицами, как Реви и Роберта... Очень. Исключительно. Полностью. Тошнотворно. Ужасно... И еще сотня эпитетов на всех известных мне языках. Полный отстой!

Но другого способа выпустить "пар в свисток" я не видел — в том состоянии, в котором появилась тут Роберта, вряд ли она успокоилась бы, просто заполучив Гарсия. И какой, однако, мстительный молодой человек оказался! Правда, если учитывать то, что ему пришлось пережить...

Ну, и Реви вряд ли пылает христианским всепрощением после того, как ее чуть не подстрелили... Насколько я знаю, она истовая прихожанка местной Церкви Насилия. И ей это попадание в пистолет (и неизбежный ремонт одного из двух ее любимых стволов) простить просто вера не позволит!

Все-таки хорошо, что сегодняшним утром я смог вытянуть из Шеньхуа хоть что-то про "Гончую Флоренсии"! Не хочу сказать, что "заплатил" за эти сведения "дорого", или способ "оплаты" мне не понравился или напрягал. Нет.

Но даже Йонг осуждающе качала головой — Шеньхуа не сдерживалась и голосила, наплевав на плотное заселение "Дома Чоу"... И есть подозрение (как бы ни хотелось считать себя героем-любовником, способным довести женщину до такого громогласного выражения эмоций), что сделала она это специально. Ну и мерзкие ухмылки родственников во время завтрака... подтвердили это подозрение и "доставили". А уж как понимающе и заговорщицки улыбался мистер Ченг, дававший "задание партии камраду Вайсу" (вот, кстати, он-то откуда узнал?). А еще есть такое ощущение, что я получил бы эти сведения в любом случае.

Женская драка... ну, во всяком случае, в исполнении ЭТИХ дам — это еще и очень длительное зрелище.

Так что у меня было время хорошенько обдумать новое открытие — Роберта смогла отклонить "спицу-конус" Реви!

Конечно, "спица-конус" у Реви ощутимо слабее моей, но... мою "спицу" эта супер-горничная тоже отклонила! А ведь я до такого даже не додумывался! Если на меня направляли оружие — старался уклониться сам или подставить что-нибудь массивное...

Вот она — косность мышления! Вот они — психологические блоки! А ведь, казалось бы, должна быть прямая зависимость между способностью искривлять свою "спицу" и искривлять чужую! Следующий шаг, следующий уровень, апгрейд. Ну, просто напрашиваются! И ведь логично же!

Интересно, а удастся ли пойти еще дальше и отклонять траектории пуль, которые направлены не в меня и не мной? Думаю, да... Но только при условии, что мне удастся отклонять чужие "спицы", направленные хотя бы в меня.

Осталось найти того, с кем можно будет потренироваться. Не в боевой же обстановке это выяснять. И это гарантированно раскроет мои способности тому, с кем я буду тренироваться. С Йонг? Она не выдаст — сто процентов. С Шень? Скорее всего, тоже не выдаст. Особенно, сейчас. Правда, с ней нельзя быть в этом уверенным. К тому же, они с Йонг — больше по ножам специализируются... Традиции!

Но лучше всего будет попросить старшую сестру — вот она-то, наверняка, знакома с нашим "семейным" феноменом. И это дополнительная страховка от незапланированных дырок в моем организме — она хоть сможет сказать, получается у меня отклонять "спицы" или нет. Да и сама научится, что тоже полезно. Если этому можно научиться, конечно. И, скорее всего, она подозревает меня во владении этой "спицей". Так что ничего криминального, если с ней договорюсь, не будет. А "куплю" я ее возможностью научиться отклонять пули! Ей наверняка понравится!

Так, тренировки можно будет организовать в понедельник-вторник. Или когда она там возвращается из этой их всеобщей командировки? Йонг позову, возьмем баранины, шампуры... Типа на пикник... Ну, и — одно другого не исключает. И ни у кого не вызовет подозрений — "Йоган Вайс тако-о-ой кобелина!"

А девушки дрались...

Силы были однозначно неравны: Роберта с легкостью переворачивала столы или ломала их пополам ударом колена. Столы, которые в случае чего могли служить посетителям "Желтого флага" защитой от пуль сорок пятого калибра!

Скорости были неравны: Реви легко уворачивалась от сравнительно медленных ударов, короткими экономными "двойками" и "тройками" играючи доставая противницу. Очки Роберты давно были расколочены в пыль, из-под носа капала кровь, а губы превратились в оладьи. Белоснежный передник без повреждений прошедший террористическую атаку на "колумбийцев", сейчас превратился в грязные лохмотья. Правда, само платье еще держалось, хоть и появились на нем прорехи.

Победила, как это часто бывает, голая грубая сила, подкрепленная выносливостью.

Реви стала выдыхаться, а выносливости Роберты можно было только позавидовать. Македонская, отступая, споткнулась о поломанный стол и упала на спину. В следующий миг на ней верхом уже сидела Роберта.

Бац-бац-бац! Голова Роберты даже не дернулась от быстрой "тройки" Реви!

Я щелкнул предохранителем...

Роберта нанесла удар по голове Реви. Бум! Замахнулась для следующего.

... и поднял пистолет. И постарался напрячь спицу, будто собираюсь ее изогнуть. Попробуй, отклони!

Ну, будем считать, что это я так защищаю единственного носителя информации о моей потерявшейся заколочке!

+++

Смерть-с-косой знал, что делал: Крепенькая после такого своеобразного "поцелуя" дралась ожесточенно и упорно.

Но все когда-нибудь заканчивается. Будь у Крепенькой клинки или стволы — это было бы опасно — исход поединка был бы "пятьдесят-на-пятьдесят". А с голыми руками при выносливости и силе Смерти-Роберты — шансов у Крепенькой не было. И в конце концов, она все-таки споткнулась и упала.

Смерть-Роберта успела нанести только один удар-пощечину, когда знакомая горячая щекочущая волна пробежалась по телу и сконцентрировалась в груди. Ощущение было настолько сильным и в чем-то даже приятным, что Смерть-Роберта невольно застыла, не став последним ударом разносить противнице голову, как гнилой арбуз.

Смерть-С-Косой держал ее на прицеле.

Это было ожидаемо — получалось, что Смерть-Роберта в данный момент удерживает заложника, дальнейшее существование которого может стать разменной монетой в торге. По-крайней мере, в торге со Смертью-с-косой.

Только какой в торговле смысл? Гарсия ей легко отдали. Еще и дали "развлечься". И направили пистолет не на молодого господина, яростно "болевшего" за нее в сторонке, а на нее. Такой своеобразный намек.

Она, спохватившись, сделала усилие для сброса щекотки, "щекотка" дернулась... и осталась на месте. Блондин расплылся в довольной, почти счастливой, улыбке:

— Я проиграл четыреста баксов! — Пожаловался он, быстрым экономным движением пряча пистолет под пиджак. Счастливая улыбка и сообщение о потере денег вместе смотрелись несколько странно. — Господа! Думаю, результат поединка ни у кого не вызывает сомнений? — Спросил он в пространство зала.

Зал благоразумно промолчал, хотя, поставившие на Крепенькую и цокнули недовольно языками. С другой стороны, вопрос задал человек, который и сам, якобы, поставил на Крепенькую. Умный мальч... молодой человек.

— Сеньорита Роберта! Могу я забрать побежденную?

И — какой галантный молодой человек!

— Конечно, сеньор!

Роберта слезла с отключившейся противницы и, как могла, постаралась привести себя в порядок. Хотя, конечно, передник придется выбрасывать — ее противница зря время не теряла! Сплошные лохмотья! Самое обидное, что ей ничего в отместку не порвешь — на сопернице наглый и возмутительный минимум какой-либо одежды!

— Наш общий знакомый просил передать, что номера в гостинце "Роанапра" для вас и дона Гарсия уже готовы. Машина сейчас ждет у дверей. Апартаменты, машина и сменная одежда входят в... э-э-э... "состав восхищения великолепными боевыми навыками и смертоносной эффективностью". И оплачены органами самоуправления города Роанапра. Он сказал, что вы поймете, что имелось в виду. И он просил извиниться за то, что не смог составить вам "дальнейшую компанию".

— Я понимаю, сеньор...?

— Вайс. Йоган Вайс. — Слегка поклонился он.

— Я понимаю, сеньор Вайс. Сеньор... наш общий знакомый, насколько я успела увидеть, очень занятой и важный человек — негоже ему тратить драгоценное время на простую горничную...

... и еще минут пять расшаркиваний, положенных в среде вежливых и воспитанных... Смертей. Посетители бара тем временем ставили столы на место, рассаживались, заказывали у довольного бармена дополнительную выпивку, забирали выигрыши, сетовали на проигрыши и начинали обсуждать только что произошедшее. Ну, и прислушивались к обмену любезностями. Лениво прислушивались — "обмен любезностями" не содержал ни грамма полезной информации.

А Крепенькая все так же валялась между ними и несколько неуклюже претворялась потерявшей сознание.

— Ну... я понес, пожалуй. — Смерть-с-косой, Йоган Вайс, вернул оба пистолета в кобуры Крепенькой и легко поднял ее на руки, бросив в глубину зала. — Я помню, мистер Датч! Ключи у консьержа, раздеть, обыс... уложить, укрыть...

— В четвертом кармашке патронташа. — С широкой улыбкой подсказал тот самый большой негр.

— Спасибо, мистер Датч! — Благодарно кивнул Смерть-с-косой.

Негр, японец и сияющий блондин-европеец уже сидели за столиком. Счастливый блондин был несколько не в себе — всхлипывал и что-то бормотал, глядя в свой планшетник... кажется, молился. Роберта хотела подойти и сделать ему выговор за то, что он показывал какие-то непристойности молодому господину, но потом вспомнила безумно-зловещий блеск очков... и передумала (есть вещи посильнее Смерти), сделав зарубку на будущее поговорить с сеньором Лавлес. И проинформировать дона Диего о необходимости провести беседу с молодым господином на всякие взрослые темы... не ей же ему, в самом деле, рассказывать про пестики и тычинки! И...

— Дон Гарсия! Сеньорита Роберта! Еще раз напоминаю об ожидающей вас машине... Наш общий знакомый просил также порекомендовать на ужин в "Роанапра" куриное ризотто, салат "Цезарь" и белый "Мартини" к нему... — Он поколебался, но все-таки добавил по-простому. — Хотя, я бы не выпендривался и заказал бы простой фруктовый салат. По причине жары. И по той же причине не рекомендовал бы спиртное. Ну и перед сном наедаться вредно. Но это только мое частное мнение, сеньоры и сеньориты!

— О! — Чуть оживилась Роберта. — Я с вами целиком согласна, сеньор Вайс! Обратите внимание, дон Гарсия — достойные люди считают очень важным распорядок дня и режим питания! И очень отрицательно относятся к спиртному!

Дон Гарсия вымученно улыбнулся.

— Кстати, по "игровому кодексу", свято соблюдаемому в Роанапра, вам, как победившей стороне, положен определенный процент от ставочных сборов... Мистер Бао (кивок в сторону барной стойки) должен быть в курсе. Адиос!

— Спасибо еще раз, сеньор Вайс! Буэнос ночес, сеньор Вайс! — Роберта присела в реверансе, проводила внимательным взглядом спину Вайса, выпрямилась и повернулась к сильно помрачневшему бармену. — Мистер Бао, не так ли? Я — всего лишь скромная и тихая горничная дома Лавлес...

+++

— В "Сладкую Мадхур", Датч? — Поинтересовался Рок.

— Ну, нет, конечно, можно сейчас завалиться домой и слушать всю ночь напролет всякие интересные звуки из-за двери в квартиру нашей крошки... — Ухмыльнулся Датч. — Но визит к Мадхур выглядит отличной альтернативой!

— О! Вы к Мадхур собрались? — Отреагировал голос из динамиков планшетника... судя по панике на лице блондинчика, это был явно незапланированный эксцесс. — Бенни, зайчик! Обязательно передай привет матушке Мадхур, а так же девочкам — Джанет и Вимале! Понял?

— Ага. — Заторможенно кивнул Бенни. — Джейн... а как ты... я ж динамики и микрофон выключил!

— Удаленный доступ, зайчик! Удаленный доступ!

— А файервол? — Пролепетал Бенни.

— Пф! Мои файлики с сиськами распаковывал? Распаковывал!

— Как подло! — Возмутился Бенни. — Использовать ЭТО в качестве трояна!!!

— Надо предохраняться, Бенни! — Ухмыльнулся Датч. — Это даже такой чайник, как я, знает!

+++

Уложив Реви поверх покрывала, я, разумеется, не стал ее раздевать — голая Македонская выглядит так, что все заботы о моей драгоценной заколке из головы вылетят. Даже невзирая на то, что было ночью с Шеньхуа.

Ограничился только снятием ботинок.

Сразу же открыл четвертый кармашек наплечной кобуры. Потом открыл такой же — слева. Потом, на всякий случай — открыл и посмотрел во всех других. Что-то такое сюрреалистическое есть в наборе из магазинов к пистолету, снаряженных девятимиллиметровыми патронами, и початой пачки презервативов.

Вот же ж черный тролль, а! Я-то думал, в патронташе у Реви спрятана моя драгоценная заколочка, а там оказалась пачка презервативов!

Сука черная... Так обломал!

Но — главное — какого хера она ПОЧАТАЯ?! А?! Какого хера?!

Ну, да, согласен, найти вот так вот сразу заколку — это было бы слишком легко и просто. А мы ж простых путей не ищем, верно?

Придется быть не совсем воспитанным человеком. Во всяком случае, воспитанные люди так себя в гостях не ведут. Я приступил к методичному, но аккуратному обыску помещения. Приходилось быть осторожным — в квартире Реви, действительно, была проведена уборка. Причем, до того уровня, когда даже окна с обратной стороны отмыты! Интересно, сама отмывала, или припрягла кого-нибудь?

Сорок минут спустя пришлось признать, что ничему в плане обысков Шеньхуа меня не научила — заколка не нашлась. Или заколку прячут в другом месте, вне квартиры.

— И как успехи? — Поинтересовались с кровати. — Хорошо спрятала?

Реви пришла в себя гораздо раньше. Просто молча следила за моими действиями из-под полуприкрытых век. А я-то надеялся, что ее притворство перейдет в сон. В конце концов, если долго лежать с закрытыми глазами, то, скорее всего, заснешь! Недооценил терпение девушки, недооценил.

— Успехи — плохо. Спрятала хорошо. — Честно признался я. — Снимаю шляпу!

— Видимо, действительно, ценная цацка, раз ты так упорно ее ищешь. — И, не давая мне ответить, спросила. — Бланш большой? — Вполне ожидаемый женский вопрос. Правда, от лица Реви звучит несколько эпатажно.

— За неделю сойдет. — Пообещал я.

— И как я с ним выгляжу? — С напряжением спросила она. — Красавица?

— Как раз в моем вкусе. Будто только что отвоевал в напряженной битве женщину... ну, и ей слегка досталось в процессе... чтоб знала свое место.

— Может, продолжишь... завоевание? — Напряженно предложила она, знакомо зажмурившись и сжав кулаки.

Я молчал, лихорадочно пытаясь понять, что делать — то ли отнекиваться и с позором возвращаться в "Дом Чоу" под осуждающим взглядом Йонг, то ли бросаться сейчас на очень красивую девушку, которая сама зовет, и с триумфом возвращаться в "Дом Чоу" под разгневанный взгляд оч-ч-чень недовольной мадам Чоу... Интересно, что вариант, "прокативший" на катере тогда — оглушить Реви и дать волю ее фантазии — мною в данный момент даже не рассматривался...

Опять-таки, нерешенным оставался вопрос с заколкой. Но это так... официальная версия.

— Ладно. — Это она сказала очень-очень решительно. Чуть ли не зло. И перевернулась на живот. — Попробуем длинный путь, как в книжках. Йога-а-ан... — Простонала она довольно натурально. — Спина боли-и-ит! Сделай мне масса-а-аж!

И быстро, боясь передумать, стянула с себя свою ношенную-переношенную маечку. И вцепилась зубами в подушку. Будто я собираюсь с ней делать что-то очень-очень жестокое... Ремнем по попе лупить, например.

А ведь еще неизвестно, как к произошедшему отнесется Шеньхуа! Хотя, вот именно сегодня-завтра она будет сильно занята своими новыми учениками.

— Что-то я забыла. — Пробурчала Реви в подушку. — То ли брошку какую-то у себя находила, то ли заколку, то ли какую другую висюльку. И не помню, куда ее положила. Кстати, слышала, что яркие положительные эмоции помогают освежить память...

М-да? А я вот слышал, что яркие отрицательные эмоции, совмещенные с сильными болевыми ощущениями, стимулируют память ничуть не хуже... Правда, применять к Реви богатый арсенал пыточных теоретических знаний, полученных от Шеньхуа — это будет уж слишком...

А под маечкой, как и ожидалось — никаких лифчиков...

Боже! Какая у нее красивая спина! Вот какое совершенство, оказывается, скрывается под топиком! Ну и с этого ракурса, разумеется, я на ЭТО еще не смотрел, хотя и щупал... Кстати, о памяти моей дырявой...

Мне ведь тоже нужны "яркие положительные эмоции", верно? Надо ж вспомнить то, на что уже достала намекать Рита! Верно?

А Шеньхуа... А что Шеньхуа? Есть у меня сильные подозрения, что она ни разу не поклонник постоянных длительных отношений. Хотя, кто их, женщин, разберет! Да еще и ТАКИХ!

И вообще! Куда это годится — красивая девушка, которая мне, к тому же, очень нравится, меня чуть ли не уговаривает, как какого-нибудь героя-тряпку из дурацкой манги! Нехорошо, Йоган! Очень нехорошо!

Я хрустнул пальцами:

— Ну, шортики мы тоже снимем... — И шлепнул по рукам Реви, обреченно потянувшейся выполнить это мое пожелание. — Нет уж! Попытка снять шорты самостоятельно в положении лежа без посторонней помощи, во-первых, неэстетична, и, во-вторых, разрушит образ пациента, у которого якобы болит спина... Симулировать — так симулировать!

— Угу. — Выдохнули в подушку... кажется, кстати, ее, подушку, только что прокусили.

Я стянул с нее шорты. Да-а-а... вот, оказывается, какую красотищу я исследовал руками после того, как очнулся утром у нее в постели! Ну, что ж... повторим!

И не отказал себе в удовольствии, слегка шлепнув ее по ягодице.

— Расслабься... хотя бы чуть-чуть. Набрасываться на тебя я не собираюсь...

— М?! — Возмутилась она, метнув в меня яростный взгляд через плечо.

— ... сразу. — Поправился я.

+++

— Вот этот типа красавчик — это Йона! — Счастливо улыбаясь, представила Шеньхуа.

Йона равнодушно посмотрел на Мэй. И отвернулся, буркнув себе под нос что-то вроде "Привет"

— Какой милашка! — Прижала кулачки к груди Мэй, сияющими глазами рассматривая самую чуточку покрасневшего парня. — А я — Мэй! Мэй Дзян! Будем знакомы! — Йона растерялся, когда маленькая, едва ему по плечо, китаянка схватила его руку и стала трясти. — Мне уже шестнадцать! — М-да... девочкой ее назвать уже как-то... — Целых! И маленький хвостик. Я раньше жила в Гонконге. Делала то, и делала это. ("В смысле? То есть и девушкой ее называть уже нельзя? Или она имела в виду что-то другое? Более приличное, чем торговлю собственным телом?") — По-всякому получалось. Однажды как залетела, так чуть не вляпалась...

Йона совсем запутался. И чувствовал себя крайне некомфортно. И со стороны, как он подозревал, выглядел пришибленно — такие словесные водопады без подготовки здорово выбивают из колеи. Раньше девушки так с ним не разговаривали. Правда, и было тех девушек — раз-два и обчелся.

— ... и вот так вот я попала сюда! А ты? А ты? Ну, расскажи! Расскажи же!

+++

Окошки абонентов сети Скайп показывали стандартные пиктограммы "Анонимусов", свидетельствуя, что участники видеоконференции на трех персон — крайне застенчивые и скромные люди, не желающие "светить" своими физиономиями в насквозь дырявой общественной сети.

— Вы можете сами с ней поговорить, сеньор Лавлес! — Послышался женский голос, искаженный вокодером, из-под логотипа анонимуса женского пола, относительную индивидуальность которому обеспечивали только круглые очки и две косички.

— Мэй! — Мужской голос. Пиктограммка мужчины с усами.

— Сеньор Лавлес! Я так рада вас слышать! Я так рада, что с вами все хорошо! Ой...

Шеньхуа выложила на журнальный столик перед Мэй первую пачку американских стодолларовых банкнот.

— Что такое, Мэй? — Всполошился мужской голос

— Ничего-ничего, сеньор Лавлес! У меня все в порядке. Все замечательно. Меня кормят, поют... Ой... — На стол легла вторая пачка. — И так любят, так любят!

— Мэй, тебя к чему-то принуждают?

— Ой... Ни-ни-ни! Я сама! Честно-честно. Ой...

— А почему ты ойкаешь?

— Это она вас продает, сеньор Лавлес! — Помигали рамкой очки с косичками. — Думаю, уже тысяч сорок-пятьдесят набежало!

— Дура очкастая! — Возмутилась Мэй. — За такие копейки я ни за что не продам дона Диего... Ой. Ой. Ой... Вау!

— Хм... — Мужской голос. — Я рад, что преданность ко мне стоит гораздо дороже сорока тысяч. Роб... сеньорита, сколько там набежало, как думаете?

— Семьдесят тысяч, сеньор Лавлес! — Уверенно определил женский голос.

— Ух ты! — Восхитился мужской голос. — Семьдесят тысяч! Очень неплохо, Мэй! А учитывая, что ты и у меня в поместье немного заработала...

— ... и минус то, что она должна мне за обучение. — Добавил женский голос.

— Ро... моя дорогая, поверь, деньги — не самое главное!

— Да, сеньор Лавлес! — Покорно согласился женский голос.

— Ой... ой... ой...

— Хм, Мэй! Должен сказать, что я очень... ОЧЕНЬ за тебя рад!

— Спасибо, сеньор Лавлес! Я всегда буду помнить жизнь в доме такого замечательного человека, как самые прекрасные мгновения моей жизни! Ой!

— Ну, типа того. Как обещала. — Впервые подала голос Шеньхуа и кинула опустевшую сумку в угол комнаты.

— А сейф в кабинете так и не вскрыла... — Заметил женский голос.

— Правда? — Удивилась Шеньхуа и забрала со стола одну пачку. — Плохо, Мэй! Очень плохо, типа того!

— И на гитаре играть не научилась... — Правильно расшифровав стон Мэй, сделал новую попытку женский голос.

— Су... Селедка португальская! — Возмутилась Мэй. — Учить надо было, а не руки качать!

— Ну, гитара — это типа некритично в нашем деле. — Отмахнулась Шеньхуа. — Еще научится — видимо, какие-то психологические блоки мешают. Типа того.

— Гитара? — Молчащий до этого Йона поднял голову от какого-то цветастого журнала. — Я умею играть на гитаре...

— Правда-правда? — Задохнулась от радости Мэй и ее взгляд стал по-настоящему влюбленным.

Йона поежился и стал мысленно ругать себя за болтливость... и готовиться к словесному, минут на десять, "тра-та-та" восторженной маленькой китаянки. Хм, а с другой стороны, если будет гитара и если она научится на ней играть, то будет в это время молчать, верно? А звуки гитары — это куда лучше, чем постоянный словесный обстрел. Правда, придется научить играть на гитаре хорошо, чтоб не фальшивила...

Шеньхуа отключила Скайп:

— А тебе, Мэй, будет маленькое задание...

Йона настороженно поднял взгляд — ему не понравилось веселье наставницы. Хоть задание и было преподнесено, как порученное исключительно этой маленькой китаянке, но что-то подсказывало...

— Надо эту кучку денег, — Она небрежно ткнула в пачки банкнот, разложенных на столе аккуратными столбиками. — Донести до банка... Рекомендую "Банк Таиланда" — он самый близкий к "Дому Чоу".

"И ты, конечно же, шепнешь кому надо о том, что по улицам этого сумасшедшего города кто-то понесет сто тысяч долларов" — Мысленно добавил Йона про себя. И не ошибся:

— ... Йона, ты же, типа, не отпустишь маленькую беззащитную девушку, свою типа ученицу и типа родственницу, одну с такой суммой денег, а? Типа того? На улице столько всяких извращенцев, типа того!

Шеньхуа ткнула в какую-то иконку на экране ноутбука и торжественно возвестила:

— А теперь, мои сладенькие, мы выберем Мэй новую внешность! Типа того!

— А? — Мэй отвела от насупившегося Йоны умоляющие глаза (и тот даже облегченно перевел дух).

— Пластика, деточка! Пластика! — Воздела палец Шеньхуа. — Ты засвечена в базах полиции Гонконга. Так что личико тебе подправим, отпечаточки пальчиков тебе чуть-чуть изменим... Ну, сетчатку глаз и образцы крови у тебя не брали, так что с этим все в порядке, типа того...

— Вау! Как в фильмах! Буду, как куколка!

— Йона! А ты будешь нам типа помогать! Мы будем выбирать деточке новую мордашку, а ты будешь говорить — типа нравится или типа не нравится! Нам нужен свежий взгляд настоящего мужчины! Чтобы потом от тебя не было никаких типа претензий! Типа сам выбрал!

И ласково улыбнулась — вот что ей нравилось, так это находить темы, "пробивающие" маску невозмутимости "красноглазика". Правда, это, как она успела понять, нравилось всем. Даже Йоган, нет-нет, а и отпускал какую-нибудь шпильку. Правда, ему-то и напрягаться не приходилось — достаточно было вспомнить кое-какие обстоятельства "взятия в плен" Йоны и тот был готов разорвать "старшего брата" голыми руками... если б мог. Ну, ничего — еще научится.

И Мэй, что характерно, тоже легко выводила Йону из себя. Правда, делала это не со злого умысла, а... просто потому, что ее было много. Хотя, кто ее знает — Шеньхуа не считала Мэй простушкой. Совсем нет!

— Чё? — Открыл Йона в удивлении рот.

— Будешь выбирать внешность своей новой подружки... и родственницы! Что, типа, не понятно? — Веселилась Шеньхуа. — Жить вам дальше типа вместе и типа рядом — так что подойди к вопросу ответственно! Типа того! Считай, что на всю жизнь выбираешь! Так что постарайся, типа как для себя! — Шеньхуа сделала большие глаза. — Йона! А тебе кто больше нравится — брюнеточки, каштаночки или рыженькие? Современная косметическая медицина типа позволяет изменить даже...

И Йона легко клюнул на подначку Шеньхуа, совершенно намеренно пропустившей один из основных цветов волос:

— Блондинки. — Буркнул он. — Мне нравятся блондинки. Как сестра Каспера!

— Не хочу блондинкой! — Возмутилась Мэй. — Йона-а-а... сделай мне красиво! Ну, пли-и-из!

Но Йона не обратил на ее возмущение никакого внимания. Он почти официально обратился к наставнице:

— Разрешите вопрос, госпожа Шеньхуа! Почему сестре Каспера не нравится имя Коко?

— О-о-о... — Многообещающе улыбнулась Шеньхуа. — Я обязательно спрошу у нее об этом при нашей следующей встрече! Типа того!

— Шень! Шень! — Мэй затеребила рукав пиджака Шеньхуа. — А Каспер — это кто?

— Это Йоган. Ну, тот беленький с зонтиком и косичкой. Старший братик Йоны.

Йона скрипнул зубами.

— Вау! Йоган и Йона Каспер?! — Задохнулась от восторга Мэй.

Что-то тихо хрустнуло, и Йона, стараясь сделать это незаметно, прикоснулся пальцами к щеке.

— Я сразу так и подумала — такие симпатичные мальчики! Такие миленькие! Такие... Как группа "Гонконг пладжи"! Йоган будет — бас-гитара, а Йона — вокал! А я — на гитаре! И про нас троих будут распространять всякие неприличные истории! Основанные на реальных фактах! Точно!

Йона поперхнулся и возмущенно посмотрел на исключительно (крайне, очень, сильно, невероятно) довольную Шеньхуа. Та едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Глазки превратились в щелочки и она выглядела довольно, как лиса, которую только что официально назначили ночным сторожем птицефермы. Шеньхуа сложила пальчики домиком и мечтательно уставилась на монитор:

— Ага! У Йогана типа много имен, но он очень любит, когда к нему обращаются именно по фамилии Каспер, а не по имени... Правда, стесняется это признать и делает вид, что раздражается! Но ты же типа хорошая девочка? Тогда ты просто обязана, типа, порадовать своего нового старшего братика при вашей следующей встрече! Типа того!

— У меня такие кавайные братики! Вау! Младшенький и старшенький! — Чуть не хлопала в ладоши Мэй. — Круто!

Йона упорно молчал, отняв от щеки руку и пытаясь языком определить состояние пострадавшего зуба. Шеньхуа задумчиво протянула:

— Надо бы тебе зубки полечить, Йона... Не бережешь ты зубки...

В глазах Йоны что-то мелькнуло, и Шеньхуа мгновенно сообразила:

— О-о-о... — В данный момент во всем Роанапра... да что там — во всем Таиланде! — не было более счастливого человека, чем она. — Ты же не боишься стоматологов, Йона? Верно?

— Йона! — Всплеснула руками Мэй. — Лечить зубки — это совсем-совсем не страшно! Современная стоматология далеко шагнула вперед от варварских методов лечения зубов! Передовые методы анестезии делают процесс лечения безболезненным и комфортным! Маленький укольчик в десны...

Паника из глаз Йоны ушла. Теперь там плескался темный первобытный ужас...

— Нет... — Невольно прошептал он и жалобно спросил. — А без укола — никак?

Глаза Шеньхуа сверкнули:

— Ну, что ж, Йона! Мы обязательно победим этот типа застарелый психологический блок — боязнь уколов, шприцев и игл!

Йона вцепился пальцами в крышку стола. Такое было впечатление, что он сейчас прилагал чудовищные усилия, чтобы не сорваться и не сбежать.

— Мэй! — Приказала Шеньхуа. — Ты у нас девочка опытная, типа того. Найдешь хорошую клинику стоматологии! Сегодня же! Соглашайся на любые условия в любой из клиник в радиусе трехсот морских миль... Семья Чоу с радостью оплатит лечение зубов одного из самых типа многообещающих своих членов!

— Йона! Йона! — Мэй тоже была счастлива... видимо тем, что может оказать услугу своему брату... такому симпатичному братику-блондину, будущему вокалисту ее рок-группы. — А ты меня за это сводишь в банк! Да? Да? А я тебе компанию в поликлинике составлю! И за ручку подержу! Мне же тоже надо зубки посмотреть. Семья Чоу ведь окажет некоторую помощь...?

— Вот видишь, Йона! — Наставительно подняла палец Шеньхуа. — Люди хватаются за любую типа возможность подлечить зубки. Потому что зубки... их надо смолоду беречь! Типа того!

Глава 23

Повесьма не видел Вайс — девушка находилась где-то за спиной. Там, где на скамейках были свалены их куртки. Но ее голос был слышен хорошо. Как острый нож, этот голос (с волнующей сексуальной хрипотцой, ага) резал по нервам:

— Английский язык — это неплохо, товарищи курсанты! Но — недостаточно для большинства задач, стоящих перед нами!

— Товарищ сержант, разрешите обратиться! — Сдавленно выдавил из себя один из курсантов.

— Разрешаю!

— В анкетах... не было... про иностранные языки.

— "Плюсик" за наблюдательность, память и сообразительность, старший прапорщик Дрыгало. Объясняю. Во-первых, со стопроцентной уверенностью можно заявить, что "знание иностранных языков" в государстве российском — это только и исключительно английский! Другими словами — следствие косности и однобокости военного и политического руководства... которые мы не имеем права обсуждать, как вы понимаете! Во-вторых, основными языками региона нашей текущей дислокации, по вполне понятным причинам, являются языки сино-тибетской, индоевропейской и австронезийской группы! Великие языки, на которых говорит едва ли не половина земного шара! И, неизвестно, сколько будет говорить в недалеком будущем. Особенно, при некоторой недальновидности политики, проводимой теми, чьи приказы мы обсуждать не имеем права. Но прогнозы весьма оптимистичны... для этих языков. В-третьих, то, что сейчас вы все знаете хотя бы один неродной язык... при том, что вы его знаете не в рамках школьной программы, а после самоподготовки, после добровольного изучения, из-за желания узнать что-то новое... ну, или по-приказу, что неважно... говорит о том, что в принципе вы способны изучить любой другой язык. Во всяком случае, вы смогли без ошибок заполнить анкету, написанную на английском языке! Так что на выбор предлагаются: китайский, фарси и арабский.

— После контракта... будем говорить на китайском, на фарси... или на арабском? — Просипел другой курсант.

— "Минус" за попытку повысить себя в звании до "капитана очевидность", старшина Смирнов! И не "или", а, я надеюсь, "и"! И почему же ПОСЛЕ контракта? Говорить на этих языках вы будете через три месяца!

— Какие-то секретные технологии? — Осторожно спросил сосед Повесьмы.

— "Плюсик" за фантазию, прапорщик Сазоев! Наверно, книжки фантастические почитываете, да? Это правильно, это хорошо! Развивает воображение и образность мышления, увеличивает словарный запас.

Маргарита Вайс, находящаяся сейчас все там же, в районе скамеек, вжикнула молнией... наверно, сумка... и — вз-з-з! — послышалось тихое жужжание, похожее на шмелиное.

— Да, товарищи курсанты! — И громкий сухой щелчок разряда. — Секретные технологии!

Повесьма невольно поморщился — холодок противным ручейком ухнул из затылка вниз, заставляя по пути покрываться кожу мурашками, а волосы — вставать дыбом. Как профессиональный подрывник, он безошибочно идентифицировал источник звука. А как российский военнослужащий — легко, на уровне рефлексов, определил связь между устройством, издавшим такой звук, и необходимостью в сжатые сроки изучить другой язык.

— Ну, что ж, товарищи курсанты! — Звонко возвестила сержант Вайс (этот голос, кстати, тоже у курсантов начинал закрепляться на уровне подсознательных рефлексов и инстинктов, как один из "компонентов" неприятных приказов и распоряжений, которые, впрочем, кровь из носу, надо выполнить). — Выбирайте! Китайский, арабский или фарси! У нас же демократия, не так ли!

Молчание, прерываемое пыхтением и кряхтением.

— Разумеется, как при всякой правильной демократии, выбор за нерешительных и безинициативных сделает командир. — И вкрадчиво поинтересовалась. — А кто у нас командир?!

— Сержант Маргарита Вайс! — Хором рявкнули курсанты. Ехо недолго загуляло над палаточным лагерем.

— Правильно! У вас пять минут чтобы определиться... Двести семьдесят секунд уже прошло... Смена снаряда! Первое отделение — турник! Второе — брусья! Третье — римский стул!

Курсанты со стонами отваливались от снарядов и безропотно, стараясь изобразить энергичный и ревностный бег, на подкашивающихся ногах выполняли команду, лихорадочно пытаясь вспомнить все, что они когда-либо слышали об упомянутых языках. По всему выходило, что все три языка — зубодробительные ребусы с непонятными закорючками или иероглифами. А какой-то из этих трех — еще и справа налево! И ни на одном из них сачкануть не удастся...

А не роптали они по той причине...

Уже ведь пытались. Но ожидаемого коллективного избиения не последовало: Марго ("Какая несознательная инфузория назвала меня Марго?! Вводная: захват "языка" силами одной оперативной группы в составе четыерх тел! Разрешаю использовать подручные средства, кроме колюще-режущих, чтоб друг друга не поцарапали! Не продержавшиеся двух минут — ночной марш-бросок! В качестве "языка" выступает беззащитная сержант Маргарита Вайс! Первая опергруппа — к бою! Начали!") после ропота и фырканья не до конца усмиренных подчиненных, весело улыбнулась, расстегнула и, под взглядами затаивших дыхание курсантов, сняла с себя миленькую белую блузку, оставшись в белосженом кружевном полупрозрачном бюстгалтере ("Эй-эй! Полегче, товарищи мужчины! Полегче! У меня от ваших взглядов волдыри пойдут — моя нежная бархатистая кожа очень плохо переносит загар!"), запрыгнула на брусья и стала легко и быстро отжиматься... еще и мах ногами вперед и в стороны до почти полного шпагата делать. Жаль, что не в своей коротенькой юбочке была, а в бежевых брючках-капри. После первой сотни курсанты "отвисли" и смирились с неизбежным, признав право командира-"соплюшки" назначать такое дикое "физо". "Писец пополнению..." — в очередной раз вспомнил тогда Повесьма слова старшего сержанта, медведя Горбунова.

А сейчас курсанты уже наперебой выкрикивали языки, которые они с радостью изучат под чутким руководством своего любимого командира... Самое интересное, что сержант Вайс легко запомнит, кто и что сказал. У нового командира вообще память была феноменальная... на горе подчиненным.

— Товарищ сержант! — Пропыхтел Повесьма. — А вы сами сколь... какие языки знаете?

— "Минус" за "тонкость" троллинга, прапорщик Повесьма! Отвечаю. Немецкий, японский, китайский...

— Английский? — На чистом упорстве выдал впечатленный Повесьма, поняв, что и на этом "подловить" их почти идеального командира не удастся.

— Про эту ерунду я даже не говорю. — Отмахнулась Вайс. — А вот мой младший братик... — Она стала молча загибать пальчики. Дошла до "середины" второго кулачка... — Много. Плюс хинди, плюс фарси, плюс пушту, плюс бирманский, плюс корейский... причем, корейский — несколько диалектов! И, скорее всего, испанский. И это только те, о которых знаю я!

— Французский? — Предположил Повесьма.

— А нахрена? — Удивилась Вайс. — Нахрена тут, в Южной Азии, французский? Плюс "минус", товарищ прапорщик, за глупые вопросы. Вопросы?

Вопросов больше не было — ни умных, ни глупых. Народ молча "обживал" спортивные снаряды и скорбел над своей дальнейшей лингвистической судьбой.

Да уж... еще и этот ее неизвестный младший брат. "Новобранцы" между собой уже перемывали косточки этому... явно суперагенту, про которого упоминала их командир. Его Вайс упоминала часто. И дело, кажется, было не только в сестринской любви к этому, безо всякого преувеличение, сверхчеловеку... Во всяком случае, не только в сестринской. А уж то, что она про него рассказывала (и подтверждала собственными навыками и умениями), говорило о том, что она, если и преувеличает, то не так уж и много. И тут им ловить нечего.

"Наверно, и перепить его невозможно!" — Прилагая все силы, чтобы не сорваться с турника, размышлял Повесьма. — Ну и по бабам он — тот еще профи, если судить по оговоркам во время нашей первой встречи. Что неудивительно для такого альфо-мачо!"

— Та-а-ак... — Снова неприятно резанул по нервам голос Вайс. — У Повесьмы и Капралова — шесть минусов. У Чигирова и Смирнова — восемь. Вынуждена сообщить, "заминусованные" товарищи курсанты, что в вашем случае демократия не предусмотрена, и вы будете изучать арабский. Вместе со мной. Поскольку я арабского тоже не знаю. Но очень-очень хочу его изучить, потому что брательник его, скорее всего, не знает...

"Точно! Писец пополнению!" — Подумал Повесьма.

— А я вас предупрежда-а-ала!

— А "отличники", товарищ сержант? — Спросил Сазоев, пыхтя в положении "половина" на брусьях. — Время обучения языка увеличивается вдвое?

— Ну, товарищ пропарщик! Как вы могли такое подумать! — Марго даже всплеснула руками от возмущения. — "Отличники" должны показывать пример отстающим! И делать сверх плана, перекрывать нормативы, быть лидерами и локомотивами подразделения! Минус вам! За вопиющую несознательность!

"Писец!" — Подумал коллективный разум взвода.

Часы показывали "3:22" и небо на востоке едва-едва начинало светлеть.

+++

Ресторан "Белый Дельфин", один из самых дорогих в Роанапра, сегодня в обед не принимал посетителей. Точнее, не принимал других посетителей, кроме представителей "китайцев" и представителей "колумбийцев".

Переговоры шли на испанском, что постороннему наблюдателю могло бы показаться огромной уступкой... чуть ли не "прогибом" перед "колумбийцами". Если не знать подробностей.

— Благодарю, дон Родригес! Исключительно щедрое предложение, на которое я, при всей моей врожденной скромности, не могу ответить отказом! — Я бросил взгляд на вводную часть документа, удостоверился, что документ, действительно, относится к передаче прав на "Каракатицу", и передал весь пакет для проверки своему сопровождающему. — Господин Чи!

Господин Чи Чхоа, юридический консультант мистера Ченга, классический "хитрый старый китаёза" — маленький, полненький, с круглым личиком, улыбчивый и жмурящийся — приступил со своими молодыми помощниками (наверняка, родственниками) к проверке новых поступивших бумаг.

Стриптиз-бар и, по совместительству, публичный дом "Каракатица", в котором дону Абрего не посчастливилось коротать последние минуты своей жизни, сильно пострадал в ходе произошедших событий. И, справедливости ради, был не самым "сладким" пунктом соглашения между новым бароном Медельинского картеля в Роанапра, доном Родригесом, и холдингом "Красные Драконы Поднебесной", полномочным представителем которого я в данный момент являлся.

Но — вежливость, тактичность и деликатность... Мы ж не американские бизнесмены какие-нибудь, чтобы вести дела "в лоб" и размазывать оппонента по паркету! Мы, сеньоры, на Востоке! А тут дела делаются деликатно!

Сейчас все вокруг прилагали максимум усилий для того, чтобы помочь "колумбийцам" сохранить лицо. В конце концов, они владеют слишком большими активами, для того, чтобы их можно было бы БЫСТРО растащить. А нестабильность в Роанапра никому не нужна... Никому из устоявшихся игроков, разумеется. Так что где-то половину активов "колумбийцам" в Роанапра милостиво оставили... Ну, просто взять не смогли, если честно.

— Резюмируем, дон Йоган? — Дон Родригес улыбался устало.

Я понимал этого невысокого изящного седоусого кабальеро. С одной стороны, позавчера он официально стал преемником дона Абрего (а это, даже в облегченной версии Картеля — круто), а с другой — хозяйство "колумбийцев" ощутимо уменьшилось. Не говоря уж о репутационных издержках и, самое главное, о половинном сокращении штата боевиков и охранников. Так что дону Родригесу досталось сильно подтаявшее хозяйство. И хлопотное.

Понимать-то я понимал, но ни капли не сочувствовал.

— Конечно, дон Родригес. Господин Чи, — Позвал я на мандарине. — Дайте мне эту маленькую бумажечку...

Мне с поклоном трепетно протянули список...

Сегодня я был "за Ченга". И свита из пяти консультантов и десяти телохранителей старательно "играла короля", подчеркивая тот факт, что отсутствие Ченга на переговорах ни в коей мере не ущемляет достоинство дона Родригеса. Дескать, мистер Вайс — шишка лишь чуть-чуть менее крутая, чем наш мистер Ченг! Смотрите, как мы перед ним скачем и приседаем!

Странно, но мне показалось, что мои сопровождающие относятся к идее Ченга крайне серьезно!

По случаю "замещения" Ченга, я сегодня был одет исключительно официально. Но когда секретарь Ченга, госпожа Оуян, попыталась накинуть мне на шею белый шарф, "как у мистера Ченга!", пришлось "упереться рогом", чтобы настоять на собственном гардеробе:

"Босс должен выглядеть колоритно и оригинально, госпожа Оуян! Понимаете? Оригинально! Подражательству тут не место!"

Так что мы остановились на шелковом белом традиционном китайском костюме с вышивкой — золотыми драконами. Не поверите, но количество китайцев, носящих традиционные одежды крайне невелико. Старики, оригиналы... реконструкторы (а вы думали!)... И все! Так что смотрелся я оригинально, ага. Что и требовалось.

Разумеется, никаких бабочек и галстуков. И никакого оружия. Я же босс, не так ли? Лишь пара метательных ножей, вплетенных в косу и... и все. Оружие по обоюдному согласию было оставлено — это ж встреча людей, испытывающих друг к другу исключительно дружеские и уважительные чувства... типа того. Ну, не считать же оружием мои бусы-четки с крупными шариками-бусинами из малахита, верно? Или те же метательные ножи, о которых колумбийцам знать совсем не обязательно.

"Мистер Ченг получил легкое пищевое отравление и, к своему глубокому сожалению, не может присутствовать..." — Такова была официальная версия.

В чем-то, кстати, она соответствовала действительности. Насколько я знал, охрана срочно увезла прихрамывающего и держащегося за бок мистера Ченга в частную клинику семьи Ма прямо из отеля "Роанапра", в который он зачем-то приехал в тот вечер, когда я подзадержался у Реви... А потом в клинику семьи Ма примчалась Балалайка... и что было дальше, я могу только догадываться. Но достоверные источники сообщали, что настроение у госпожи Балалайки было далеким от благодушного.

Подозреваю, что клиника не пострадала только потому, что является "демилитаризованной зоной": по неписанному, но железно соблюдаемому всеми жителями Роанапра закону, на территории клиники строжайше запрещено ношение оружия. И правило это выполняется даже "отцами" и "матерями"... поскольку ими и введено.

К тому же, дополнительную пищу для размышлений подбрасывала веселая и чуть ехидная улыбка госпожи Оуян, оформляющей для отправки из офиса Ченга в отель "Роанапра" букет цветов в "извинительных тонах" и присовокупленный к этому шикарному букету неопознанный подарок в красивой упаковке — что-то длинное, под полтора метра. Какая-нибудь сверхдорогая винтовка, если я хоть что-то понимаю. Или какое-нибудь старинное ружье. Или чем обычно принято задабривать горничных-терминаторов?

Ну и интонации у мистера Ченга, когда он инструктировал меня по телефону перед встречей в "Дельфине", тоже наталкивали на некоторые предположения и требовали отнестись к ситуации, в которую попал босс, с нормальным мужским сочувствием... хотя бы исходя из пресловутой мужской солидарности.

Только я не понял, почему в голосе мистера Ченга была легкая укоризна. В чем я, интересно, провинился? Наверно, почудилось — не надо мне быть таким мнительным.

— Компания "Рочикос и Ко", фирма "Таурни", — Стал зачитывать я пункты, отмеченные старательным мистером Чи галочками. — "Жи Джоу Ка", "Грузоперевозки Тай и Ко"... кинотеатр "Джашуин Ра", договоры с "Этико", с "Тиможин", с "Индико Ликорус Най"...

... и это я перечислял только самые "тяжелые" активы!

+++

Рука пополза вниз...

— Р-р-руки!

— Ой, прости-прости. — Ладонь застыла на отвоеванных десяти сантиметрах гладкой кожи бедра. — Хотел спросить, как там твоя часть плана?

— Нормально. Я пока решила остановиться на двух десятках. Потянет — молодец. Не потянет — не страшно.

— И как она управляет двумя десятками брутальных русских мужиков?

— Сложности, конечно, есть. Она пока только нащупывает собственный стиль управления. Но, во-первых, она, умница, на одних инстинктах отсеяла шестерых самых неадекватных. И своих инстинктов, и их инстинктов. К тому же — сократила заодно количество подчиненных. А оптимальное число для непосредственного управления, как ты сам прекрасно знаешь...

— ... семеро.

— Именно. Так что пока — ровно в два раза лучше, чем ожидалось — четырнадцать бойцов. Обидеть ее при всем желании крайне тяжело. Разве что они всей толпой на нее набросятся. Но если такое произойдет — значит, сама виновата, и подпускать ее к управлению подчиненными нельзя. И первое время ее Борис будет страховать. Но некоторый авторитет и уважение она уже наработала и сама. И тактическое планирование я ей подтянула. И она почти на одних инстинктах стала выделять "сержантов". А что мальчик?

— Ну, почему сразу "мальчик"?! Почему "мальчик", а!? Мужчина! Настоящий мужик! Я бы даже сказал "мужиГ, блджард"! Альфо-мачо, слышь!

— Да уж, слышала: я еще в город прибыть не успела, а мне докладывают не о залете "колумбийцев", а о "мужских победах" протеже Ченга — "жеребчика Вайса". Все вы одинаковы! Одно на уме! Тьфу!

— Ну, не скажи-и-и... — Рука пополза вверх.

— Р-р-руки!

— Упс. Пардон. — Мужские пальцы застыли в месте, тактически выгодном для внезапного нападения на полную грудь с чуть напрягшимся от угрозы агрессии соском. — Но согласись — добиться того, что Македонская сама с глупой улыбкой по первому требованию отдает ему свои пистолеты — это круто!

— Ты не безнадежен — я уж думала, что в качстве критерия маскулинности будешь озвучивать количество женщин, с которыми он умудрился покувыркаться.

— Тут у него тоже есть определенные, хоть и не столь выдающиеся, успе...

— ... А тут — всего лишь пистолет Двурукой. Неплохо-неплохо...

— Ну, я ж не прыщавый подросток какой-нибудь, в конце-то концов! Чтоб постоянно думать только об ЭТОМ!

— Р-р-руки!

— Сорри.

— А что его успехи... в нужных нам областях?

— Не хуже, чем с женщинами! — В полумраке больничной палаты, больше похожей на апартаменты дорогого отеля, сверкнула белозубая улыбка. — Я, кстати, давно замечал, что в деле бизнеса и менеджмента успехи сопутствуют тем, кто пользуется успехом у женщин...

— Да-да-да! Те же самые "залеты", "косяки" и "палево"... И — типично мужская ошибка — путать причину и следствие!

— Кхм... ну, давай не будем снова ссориться. Хотя бы еще пару часиков, ладно?

— Р-р-руки!

— Ой! Понял-понял! Что касается парня, то он на "пятерочку" провел первую фазу операции. Еще и диверсию "от себя" добавил: "клиент" к моему приходу по-прежнему был трезв, как стеклышко...

— Та-а-ак...

— Ну, я тебе в сотый раз говорю! Завербовать Гончую Флоренсии — это было бы круто! Ну, да — я виноват: не довел до подчиненного свои цели... Это задумывалось, как деловые переговоры — ничего такого! Неужели ты думаешь, что я мог позариться на какую-то там горничную?! Вот не ожидал от тебя сцен ревности! Не ожидал! Честное слово!

— Ревность? Ты слишком многое о себе возомнил! Ладно, не будем ссориться. Пока. Хотя бы пару часов... Но то, о чем ты сказал — обычное тактическое функционирование солдата "в поле". План разработали одни — приказали другие — солдат сделал. Ну и разумную инициативу проявил в рамках своего видения ситуации. А как... остальное?

— Вторая фаза — переговоры с "колумбийцами" — провел на "четверочку". Без эксцессов и — результативно. Моим людям понравилось — сразу почуяли, что ими "рулит" не абы кто, а жесткий опасный волчара, кандидат в члены Партии, блестящий молодой офицер Народно-Освободительной Армии! Ну, и "колумбийцам"... им где-то в чем-то, наверно, тоже понравилось... по-своему, ага. Хе-хе-хе...

— Пф! Изображать из себя китайского болванчика во время переговоров, до которых уже все за тебя тебя утрясли и перетерли...

— Ну, не скажи! В нашем простом обществе брутальных китайских... и колумбийских мужиков отношения и иерархия складываются по большей части инстинктивно. Так вот на уровне инстинктов "колумбийцы" не смогли "зажать" ни одного пункта из тех, о которых была предварительная договоренность... хотя и пытались — люди докладывали, ага.

— О! Он угрожал "колумбийцам"? Грохал кулаком по столу? При его миленькой внешности — хотела бы я на это посмотреть!

— Как докладывают "с полей" — ничего подобного он не делал.

— Р-р-руки! А как?

— Он... улыбался. Мне, вообще, нравится эта его улыбка! Очень действенная штука! На женщин действует обезоруживающе, а на мужчин... тоже обезоруживающе! Красота!

— А почему тогда на "четверочку"?

— Потому что "пятерочка", — В полумраке сверкнула еще одна улыбка, губы защекотали ушко. — Это когда отжимают сверх оговоренного... С бонусами, так сказать... Вот, как я сейчас...

Обе руки начали согласованное и одновременное наступление и захват стратегических высот. Действовали решительно и смело. И поскольку новой команды "Р-р-руки!" не последовало, вербальная часть разговора прервалась по вполне понятным и естественным причинам.

+++

— Что читаешь?

"Дом Чоу", конечно, не является строго охраняемой крепостью, как, допустим, "Отель Москва". Тут нет колючей проволоки по периметру, нет собак, выпускаемых на ночь, и нет автоматических турелей, поставленных в самый параноидальный режим боевого дежурства...

С другой стороны, к местам свободного посещения "Дом Чоу" тоже отнести никак нельзя: внимательный взгляд заметит, например, четверку вооруженных пистолетами-пулеметами "постояльцев" смотрящих телевизор в холле, большое количество камер видеонаблюдения в маленьком внутреннем парке, который, кстати, отделен от улицы высоким трехметровым забором. Желающий его перелезть столкнется с небольшим затруднением — некуда поставить ногу. А по верху — сюрприз! — пропущено бодрящее электричество. В то же время, забор не выглядит фортификационным сооружением, хотя его "прозрачность" какая-то неправильная — она обеспечена полупрозрачным синеватым пластиком, за которым ничего не разберешь. Обывателям рассказывается, что это — от городского шума. Хотя, какие в Роанапра могут быть "обываетели"?

Так что Маргарита Вайс, с помощью специального устройства осторожно открывшая в шесть утра ручку окна в моей спальне и сейчас сидящая с видом довольной кошки на подоконнике, совершила маленький подвиг. Вот только не попасться бы ей охране Чоу... Отмажется, конечно — скажет, что к брату в гости пришла. А почему через окно? Так сюрприз брательнику сделать хотела!

Но шуму это наделает...

— Ух, ты! Здорово я тебя на "горячем" поймала! — Восхитилась она. — Что читаешь?

Я осторожно, чтобы не побеспокоить Йонг, сопящую на плече, показал ей обложку книги. "Младшая Эдда". На "дойч".

— Брат, так ты, наконец...? — Спросила она.

Оставалось только устало вздохнуть. Уже даже не "задолбала"... и, нет, не "достала". Скорее...

— Нет. Ничего я не вспомнил.

... осточертело. В последнее время мне даже казалось, что старшая сестра меня таким вот образом троллит. И мне кажется, что ей эта шутка уже самой приелась и надоела. Во всяком случае, расстроенной моим отрицательным ответом она не выглядела.

И не вспомнил я ничего. Невзирая на очень, очень, ну ОЧЕНЬ хорошие и яркие эмоции от процесса "пытки" Реви с главным вопросом, куда она спрятала мою заколку...

— Скажи, сеструха... а что я должен вспомнить? Ну, хотя бы намекни парой слов. Вдруг по цепочке ассоциаций я что-нибудь вспомню...

Рита поморщилась, явно колеблясь и принимая какое-то решение.

— Бесполезно. — Наконец покачала она головой. — Твоя амнезия становится неприлично затянувшейся! Если вообще имеет место быть...

— Ритуль...

Она даже вскинулась чуть удивленно — такое ласковое обращение я использовал впервые... я ж говорю — осточертело!

— Ритуль, а ты себя не обманываешь? Вдруг это у тебя какое-то психическое расстройство и тебе кажется, что ты вспомнила что-то важное.

— Вряд ли... Вряд ли. Слишком много подтверждений. — Она всерьез задумалась. — Ну, разве что я подключилась напрямую к ноосфере Земли и считываю информацию оттуда в таком вот "оформлении". Но это уж совсем читерство. А это не в духе той падлы...

— А...

— Я не уверена, что ты вообще что-то должен помнить, Вить. — Призналась она. — Вполне может статься, что этот урод закомпосировал мне мозги и заставил сделать нужные ему выводы... коз-з-зел! — И, после недолго колебания, неохотно добавила. — К тому же, я стала ошибаться. И мне уже высказывали свое "фе" по этому поводу...

Ага, а "делилась" она с Шеньхуа (это точно) и с Балалайкой (возможно)... А эти дамы так "фе" могут высказать, что всякую охоту "порожняк гнать" отобьют.

Рита просветлела лицом, явно отмахнувшись от проблемы:

— И как? — Полюбопытствовала она, кивнув на книжку.

— Тягомотина редкостная.

Не хочет говорить — не надо. И, вдруг, действительно, не "не хочет", а "не может"?

— Другими словами, не рекомендуешь?

— Ну, разве что у тебя бессонница. Или надо чтением вслух усыпыть... — Я кивнул на сопящую Йонг. — Кое-кого.

— Не похоже, чтоб у тебя сейчас была бессонница... хоть в какой-то форме. — Рита указала подбородком на спящую Йонг, очень натурально в этот момент пустившую слюнку. — Почитал бы что-нибудь более интересное. — Предложила она, подходя к книжному шкафу и изучая корешки.

— На более интересном я могу заснуть. А во сне, — Я снова показал глазами на Йонг. — Я боюсь, что не смогу себя контролировать. На других книжках не требуется подобного уровня сосредоточения — слишком легко и просто написаны — а тут надо все эти имена запомнить и попытаться понять, что же подразумевал автор, явно объевшийся северных мухоморов. Без обращения к интернету. А еще надо запомнить: кто кому, кто кого... кто с кем. И наложить художественные иноскозания и гиперболы на известные исторические события.

— Ути-пуси. — Фыркнула Рита. — Сплошная аморальщина и неуставные взаимоотношения. Прям, как и обещали... правда, судя по всему, только мне. Ну, выполнение хоть в какой-то мере взятых на себя договорных обязательств, конечно, радует... — И видя, что все эти недоговорки мне совершенно неинтересны, спросила. — Про что хоть? В общих чертах...

— Сели, пожрали, посрали, толкнули торжественную речь про свою ебан... нееб... эпическую смелость, снарядили корабль, плыли, поймали неведомую огромную злобную хрень, похожую на змея, но упустили, один рыбак выкинул другого рыбака со злости за борт. А по факту, сто процентов, с крючка сорвалась какая-нибудь рыбина не больше локтя длиной. Понимаю — рыбалка, дело такое, за нее и убить можно. На самом деле, думаю, имела место попытка оправдать убийство политического оппонента. И вот так — вся книга. А теперь — внимание! — эта пурга, написанная под воздействием природных галюциногенов, считается жемчужиной мировой литературы! Надо было "Иллиаду" читать или "Решения десятого съезда КПК". Или "Тысячу и одну ночь"... хотя, нет — тогда я точно не выдержу.

— В "Иллиаде" тоже полно скльзких и фривольных фрагментов. — Со знанием дела сообщила Рита. — Особенно, в переводе на немецкий, который ты так уважаешь...

— Потому что переводят каждую запятую и каждое междометие...

В этот момент заворочалась и засопела Йонг. Она уткнулась носом мне в шею и закинула на меня ногу...

— Ну, смотри, что творит, а! — Я осторожно подвинул ее ногу чуть выше, на живот. От греха подальше.

Рита хмыкнула:

— Бедненький. Все его домогаются. Не жизнь, а мечта поллюционирующего подростка! Ты уверен, что она спит, а не внимательно нас слушает?

Даже если не спит, ее на этом не поймаешь — умением изображать спящую моя младшая сестра овладела в совершенстве. Как и советовала ей Шеньхуа, действительно, прокрадывалась в комнаты спящих сестер и часами дисциплинированно наблюдала за спящими девушками.

— Ну, спит — и что? Или, если не спит — то что?

Рита пожала плечами, подошла к кровати, приподняла простынку, заглянула...

— А где... реакция? — Она изобразила беспокойство на лице. — Ты не заболел ли, братец?

— Реакция была часа три назад. — Признался я. — Только "Младшей Эддой" и спасался. Кстати, действенное средство — за несколько минут проходит! И слушателей с ног валит только так. Рекомендую!

И почувствовал, как Йонг прижалась крепче, ее бедро неотвратимо поползло вниз. Нифига она не спит! И доводит до моего сведения, что не спит. М-да... Целеустремленная у меня младшая сестра. И рано или поздно своего добьется. И убедительно докажет, что никакая она мне все-таки не сестра...

— Так она...? — сделала большие глаза Рита. — И ты ее — не...?

— Ага. В три часа ночи, когда этот ураган начался. "Братик, мне страшно!"

— Ну, ураган, действительно, был знатный. Хороший такой тропический шторм. На набережной сейчас все пальмы аккуратененько так рядочками лежат... на припаркованных машинах. Красота! Я бы и сама к кому-нибудь в постель залезла... со страху-то! У нас знаешь, сколько народу добавилось, готовых приютить в своих теплых койках беззащитного сержанта Вайс? А какие все обходительные и галантные офицеры, м-м-м... И прапорщики. Десять голодных мужских глаз — м-м-м... Пар глаз, я хотела сказать.

Она с мечтательным видом зажмурилась, ожидая моей реакции. Что ж, иногда женщинам надо задавать ожидаемые вопросы:

— Почему только десять? — Покладисто спросил я.

— Ну, трое — преданные женатики-семьянины. Видимо, недавно женились. Или жены достойные. Или зашугали своих благоверных. И один... знаешь, я, если честно, опасаюсь за его ориентацию. Или это его сослуживцы должны опасаться? — Она ухмыльнулась, увидев, как Йонг, опять завозившаяся, застыла, с интересом прислушиваясь к разговору. — Другими словами, хотя бы четыре часа ты поспал. Ты ж соблюдаешь распорядок дня, в десять-одиннадцать ложишься? Это хорошо! Плюс, три часа за медитацией над скучнейшим фолиантом...

Если б четыре...

— Короче. — Попросил я.

Рита непонятно фыркнула:

— Короче, у Балалайки будут переговоры с Ченгом. Почему-то на "терках" должны присутствовать мы вдвоем. Нет-нет, не сейчас. У тебя еще есть несколько часиков поваляться — в клинику Ма нас все равно раньше десяти не пустят. А когда назначена встреча, еще даже я не знаю. Вдруг, твой здоровый молодой организм все-таки победит, и я таки увижу постановку в духе студии "Приват". Хотя, нет, "Приват" экранизацией педофилии и инцеста не занимается...

— У тебя, смотрю, обширные познания в репертуаре студии "Приват".

— А ты думал... подчиненные меня уже и так, и эдак подбивают и раскручивают. И выбирают "жемчужны" из своих фильмотек. Попадаются довольно интересные фрагменты, кстати. Стараются, наивные! А я их еще и раззадориваю рассказами о своем непостижимом младшем братике, который у меня самый-самый-самый, и в которого я, конечно же, тайно влюблена в полном соответствии с канонами и штампами... Они у меня такие романтики! А мой брат, оказывается, всего лишь банальный лоликонщик и чуть ли не педофил, фу!

— Во-первых, у нас с Йонг разница в возрасте в три-четыре года... ну, пять — максимум. На статью по педофилии не тянет.

— Откуда такая неопределенность? — Сделала Рита большие глаза.

— Ну, когда я родился — никто толком сказать не сможет... даже ты, да? — На мой вопросительный взгляд Рита, поколебавшись, осторожно кивнула. — А Йонг — найденыш. Ее подобрали у дверей храма, когда ей было два или три годика.

— Что за храм?

— Тебе это знать рано. И вредно. В смысле "до смерти".

— Страсти какие! Ладно, на участие в индийской мелодраме я не подписывалась! — Рассмеялась она. — А "во-вторых" что?

— Во-вторых, между нами нет кровной связи... в отличие от нас с тобой, кстати... Так что с уголовной ответственностью мы пролетаем. Все мы. Даже ты и я, поскольку живем в такой замечательной стране, как Таиланд.

— О-о-о... молодец какой! Так ты уже и базис под ЭТО подвел, и алиби продумал, и аргументы защиты для зала суда подготовил! Мой брательник — просто супер!

— ... В-третьих, ты разговариваешь с малолетними наемными убийцами, а это настолько за гранью добра и зла, что рассуждения о прочих морально-этических нарушениях и табу — чистой воды цинизм и ханжество. Так что попытка "пришить" мне статьи за расстление малолетних — последнее, что меня, хладнокровного и жестокого наемного убийцу, должно беспокоить... тебя, кстати, тоже.

Рита ожидаемо помрачнела, а Йонг, якобы во сне, снова стала прижиматься и елозить. Так что я скорректировал "показания", чтобы хоть как-то охладить энтузиазм "младшей сестренки"... пусть и временно:

— Правда, я предпочитаю женщин с более развитыми формами... Шеньхуа, Реви... или вот тебя, например. Ну, если вдруг тебе опять "вставлять" начнет... — Йонг застыла... но формат "спящая маленькая девочка" не позволил ей предпринять чего-либо карательного. Так что я поторопился перевести разговор на менее опасную тему. — Кстати, а они уже помирились?

— Я тебе больше скажу — они и не ссорились! — Рита снова была весела и беззаботна. — Зато весь город обсуждает не коллизии с "колумбийцами", а то, как мистер Ченг "спалился", и как они разносили клинику. Ну и как Македонская отхватила люлей от какой-то супергорничной, а знаменитый бабник Йоган Вайс коварно воспользовался ее бессознательным состоянием и жестоко и с фантазией поиме... отомстил ей за все измывательства над собой. Или, в альтернативном прочтении, Македонская таки развела на секс неприступного Йогана Вайса, прикинувшись беззащитной бессознательной овечкой. Вот это я понимаю — грамотная информационная диверсия!

Самое смешное, что версия об "информационной диверсии" очень смахивает на правду. Только непонятно, почему мистер Ченг не посвятил меня в детали... Хм. А не слишком ли высоко я взлетел? Уже недоволен тем, что мистер Ченг меня во что-то там не посвятил! Смотри, Йоган, высоко взлетишь, высоко падать придется!

— А зачем так рано пришла? И вообще — мистер Ченг отдает мне теперь приказы через Балалайку, а та — через тебя?

— Нет, конечно! Тебе, наверно, сообщат твои. Или САМ позвонит. Я — на всякий случай. Согласовать позиции. Ну, и... я-то думала, ты — нормальный и стандартно-ориентированный парень — и в твоей постели кто-нибудь с более развитыми формами: Шеньхуа или, допустим, Македонская. И что вы, как физически отменно тренированные приматы, занимаетесь ЭТИМ до сих пор. А тут — я — ба-бах! Ну и на рожи ваши бесстыжие посмотреть. ("Или нож от Шень промеж глаз получить, или пулю — от Реви") — И "отомстила". — А ты тут с сестрами-малолетками, у которых толком еще ничего не выросло, валяешься. И это — при наличии старших экземпляров, которым очень даже может быть уже и "вставляет"... Причем, тупо валяешься! Вот это, я понимаю, настоящее извращение! Молоток! Так держать!

Пальчики на моей груди сжались, впившись в кожу... Больно, ч-ч-черт!

— У нее прекрасные зададки. — Процедил я. — Отличная конституция и физическая подготовка. Совсем скоро она вырастет в красивую девушку с отличной фигурой!

Боль в груди стала более-менее терпимой.

— ... и я дураком буду, если первым не сорву этот прекрасный цветок!

Пальцы полностью разжались и я облегченно выдохнул.

— ... А Реви нежелательно появляться у Чоу. — Признался я. — Тут ее не очень-то любят. Из-за меня.

— Ух, ты! — Рита прижала ладошки к щечкам. — Другими словами, ты уже пытался протащить Македонскую в свои апартаменты...

Проницательная какая! Разумеется, пытался... после того, как Датч привел в свою квартиру не только девочек Мадхур... но и саму Мадхур! Ну и показал мне мастер-класс... точнее, не показал, а позволил услышать... с громкими поучающими и наставительными ремарками самой Мадхур на смеси хинди и английского.

А ведь их квартиры находятся рядом. За очень тонкими, в кирпич, стенками-перегородками. С другой стороны, а что еще оставалось делать Датчу? Им в рейс выходить, а Реви ни в какую не желает вылезать из постели.

При этом, из-за другой стеночки раздавался рев монстров, зловещая музыка, душераздирающие крики убиваемой нежити и звон стали... там жил Бенни, как легко можно догадаться. Одному Року хорошо — его квартира находилась на этаж ниже.

— ... Вообще-то, странно — мне казалось, ты ее избегаешь. И злой и коварной Македонской удалось оседлать начинающего жеребца Роанапра исключительно с помощью шантажа — дескать, какое-то жутко дорогое семейное украшение у него отжала, и теперь бедный мальчик находится меж двух огней — Македонская и Триады, которым ты "торчишь" это украшение! У Мадхур, я слышала, тебя так жалеют, так жалеют... И так грустят, так грустят, что ты уже несколько недель у них не появляешься!

Фантазия у жителей Роанапра, как всегда, на высоте! И откуда, интересно, Рите известны настроения в заведении "Сладкая Мадхур"?!

— ... и, я думала, ты свою драгоценность все-таки получил, когда отработал. Нет?

Мне оставалось только досадливо поморщиться. Обещание-то свое в пятницу Реви выполнила и честно сказала, куда положила мою заколку...

Я-то, включив логику и здравый смысл (ну, и надеясь на лучшее), во время обыска сразу сунулся в туалет! Ну, как же — нет презерватива, так это, наверняка, она в него завернула мою заколку и заныкала в сливной бачок... Логично? А вот и нет! Логика ожидаемо спасовала, когда дело касается женщин вообще, и Реви в частности!

Положила она ее в банковскую ячейку "Банка Таиланда"... И мы должны были сегодня, в понедельник, вместе пойти за этой заколкой в десять утра, к открытию филиала этого банка в Роанапра... А теперь, получается, я снова виноват буду, так как приказ от мистера Ченга прибыть утром к нему и Балалайке, не позволит мне пойти с Реви в этот банк!

Так что вопрос — а куда, собственно, делось несколько упаковок из пачки? — остался открытым. А задавать мне его что-то не хотелось. И чтобы не показывать своей ревности, и чтобы не нарваться на правдивый ответ. И чтобы не ломать голову над тем, что я сделаю с гаденышем, если Реви мне честно и откровенно (а она может!) скажет, с кем, когда и сколько раз... Порву ведь!

Ну, с другой стороны, надо будет извиняться, замаливать вину... делать массаж... и не только. Так что свои плюсы имеются. И почему, интересно, новость подается так, будто мне чуть ли не насилие над собой приходится срвершать? По-моему, одного взгляда на Реви достаточно, чтобы понять, что на моем месте должен мечтать оказаться любой нормальный мужик! Или это... зависть?

Можно, конечно, решить вопрос радикально, и обрезать волосы. Или — налысо! Тогда и нужда в заколке отпадет, но тогда мадам Чоу потребует вернуть раритет. Дескать, волос нет — так зачем же тебе тогда наша семейная драгоценность — заколочка? Мы ее Йоне отдадим... Или Мэй. Что?! Ты ее потерял?! Заколочку, которую тебе подарила лично я, Чоу Дунг?! Йонг, а ты знаешь, что твой непутевый старший брат курит, а?

— А если я сейчас... присоединюсь? — Удивила меня Рита осторожным вопросом, явно примеряясь к свободным пятнадцати сантиметрам у стеночки.

— ... то кто-то из нас свалится с кровати. Она, знаешь ли, односпальная. А тут и так уже два человека. Ритка, есть встречное предложение!

— Какое?

— А давай, ты в кресле посидишь, а я таки посплю, а? Потому что ничерта я не спал. Я лег спать в два ночи, как только вернулся от Реви. А в три начался ураган. А ты последишь, чтобы я во сне... только спал. А?

— Ну, ты, братец, наглец!

— Зато счастливый — видишь, сколько вокруг меня шикарных женщин.

— Но если ты был у Реви, то сил ни на что, кроме как только спать, у тебя быть не должно!

— Черта с два! — Вздохнул я. — Мой организм, оказывается, такой выносливый, сука... и в ЭТОМ смысле — тоже.

— Вау!

— Так что меня выгнали ровно в полвторого ночи.

— Ну, точно — "первый жеребец Роанапра"!

Моя репутация в Роанапра — ниже плинтуса, ага. Или — в заоблачных высотах — тут уж как посмотреть.

Йонг снова заелозила... не выходя, впрочем, из образа спящей.

+++

Мое пробуждение было эпичным.

Проснулся я оттого, что кто-то широчайшим жестом и не утруждая себя предупредительным стуком, распахнул дверь в мой номер.

— Сеунг! Сеунг! Подъем-на!

Мадам Чоу. Видимо, пришла сообщить, что мистер Ченг желает меня видеть. А за спиной мадам Чоу чуть неуверенно топталась... Реви! Как?! Как ее пропустили?!

Потом-то, когда более-менее проснулся, сообразил. Мадам Чоу, конечно, была в курсе "ночных страхов" маленькой Йонг, так что решила не упускать возможности и классически подложить свинью под наши отношения с Македонской, продемонстрировав девушке "этого кобеля" во всей его "кобелиной" красе, а именно — спящего в обнимку с младшей сестрой.

Правда, действительность превзошла самые смелые ожидания самой мадам Чоу. И сама мадам Чоу совершенно точно не ожидала увидеть то, что увидела, открыв дверь. Она и застыла, выпучив глаза и открыв рот, как рыба в аквариуме — у отца в московском офисе большой аквариум стоял, там большие красные рыбешки вот так же беззвучно рты открывали и пучили глаза...

И Реви застыла у нее за спиной. С абсолютно таким же выражением на лице.

Я и сам не ожидал, что окажусь героем миниатюры из раздела "если б я был султан".

Итак, представьте: просыпаюсь и не могу пошевелиться! После секундной паники, продрав глаза, определил свое местоположение. На кровати, как и засыпал. Вот до этого момента — все нормально, но дальше...

Справа, у стеночки, на плече, делает вид, что спит, Рита. Голышом.

Сверху елозит Йонг, сворачиваясь в более компактный и уютный клубочек. В ночнушечке, слава богу.

А слева... слева делает вид, что спит, Шеньхуа, обхватившая нас троих длинными руками и не менее длинными ногами. И, разумеется, из одежды у нее только сережки и бусы.

И ни простыни, ни одеяла на нас нет. Кондиционер-то был выключен по случаю прохлады, что принес ночной ураган.

Вдоль кровати выставлены четыре табурета, что и позволило расширить данную конкретную "локацию палева". На них, на табуреты, Шеньхуа и пристроила свою... "корму". И она сейчас косит хитрым глазом в сторону двери.

Ну и — как уже говорилось — на нас на всех из одежды только мои семейные трусы (красные, если вдруг кому интересны эти шокирующие подробности) и ночнушка Йонг... да-да, не поверите, но — с медвежатками.

На вопли мадам Чоу любопытной воробьиной стаей слетелись родственники, охочие до крошек-новостей. И, ведь сейчас почти середина дня! Почему они не на работе?!

И, знаете еще что? Ни одна... Ни одна из облапивших меня женщин (и девушек) даже не подумала в смущении отодвигаться! Так и валялись — даже уже не делая вид, что спят. И я — валялся распятый на кровати их весом!

А Реви... честное слово, если б она сейчас выхватила бы пистолет — я бы понял. Спицу бы отклонил, ее бы вырубил, но — понял бы. Имеет полное право! После такого-то зрелища — что ей остается думать? Но — нет. Девушка в очередной раз меня удивила — с каменным выражением на лице развернулась... и молча ушла, так и не проронив ни слова. Даже грохотать ботинками по полу коридора не стала... и стрельбы в окрестностях "Дома Чоу" я потом не слышал.

Можно сказать, мадам Чоу добилась своего... только вот почему-то она сейчас совсем этому не рада. Как же я ее понимаю!

Так что пробуждение удалось на славу, ага.

+++

Я выложил в пластиковую корзинку пистолет.

— Вы забыли ваши шарики, мистер Вайс. — Очень вежливо и приветливо улыбалась китаянка в медицинском халате.

Со вздохом расстегнул и выложил в корзину манжету с металлическими шариками.

— ... ваши метательные ножи, мистер Вайс. — Пропела "медсестричка".

Рассматривала она меня с неподдельным искренним интересом. Ну, еще бы — "жеребец Роанапра"! Как же это бесит! И это еще по городу не гуляют слухи о том, как Македонская меня сегодня утром поймала в постели аж с тремя... родственницами. Или родственники уже растрепали? Тады "ой"...

— ... метательные ножи в вашей косе, мистер Вайс.

— ... ваши четки, мистер Вайс.

М-да... разведка семьи Ма работает на совесть!

Сегодня отвратительный день!

С того самого момента, когда я все-таки не выдержал и рявкнул на мадам Чоу, потребовав освободить мое "личное пространство"... Не сдержался. Ну, да — это было крайне неосмотрительно и недальновидно с моей стороны: мадам Чоу — это лишь чуть-чуть пониже и пожиже, чем мистер Ченг. И ссориться с ней — не просто глупо, а опасно. По-меньшей мере. И хорошо, если дело закончится какой-нибудь ерундой — несерьезным наказанием в виде мойки туалетов (допустим). Ну, и что, что я — Хранитель Веера? В первую очередь я — член семьи Чоу... а уж потом — все остальное. Устроить мне веселую жизнь — вполне во власти мадам Чоу.

Так что опешившая от моего рыка женщина, торопливо захлопнувшая дверь, вряд ли спустит мне такой тон. Да еще и в присутствии других членов семьи Чоу, сбежавшихся со всего этажа на ее возмущенные крики о безнравственности, разврате в "Доме Чоу" и о гневе предков! Ну, она же хотела, чтобы я спал с сестрой? Ну и, пожалуйста, я спал аж с тремя! В чем проблема-то?! Перевыполнил, так сказать, план! В три раза!

Правда, Шеньхуа мне не сестра ни разу, а, скорее, какая-нибудь тетя или какая-нибудь двоюродная...

Впрочем, что это меняет? С Реви, кажется — всё! Можно с уверенностью сказать, что я очень надолго, если не навсегда, с ней рассорился. И расстроен я не из-за заколки — уж как-нибудь переживу гнев мадам Чоу (на фоне остального-то!). И не от потери страстной сексуальной партнерши: есть Рита (ну, если серьезно отнестись к ее намекам), есть Шеньхуа, которая и по выносливости, и по страстности, и по... хм... фантазии переплюнет десяток таких, как Реви! Да, черт возьми, есть дом "Сладкая Мадхур", если уж на самый край и если мне таки объявят бойкот!

Так что дело не в удовлетворении моих сексуальных потребностей. И не влюбился я в Реви — совершенно точно могу сказать. Просто какое-то у меня к ней собственническое отношение. Вот к другим девушкам — нет, а к ней — да! Если узнаю, что она посмела с кем-то... даже не знаю, что сделаю. С ней или с этим "кем-то".

М-да... это неправильно. Какой-то психологический блок. Или комплекс.

+++

Вентилятор поливал зал офиса "Лагуны" слабой струйкой горячего воздуха. Рок убирал в стол пачку обработанных накладных, когда сзади хлопнула дверь и дохнуло волной женских духов с ощутимым ароматом виски...

"Реви, — Легко определи Рок, даже не оборачиваясь. — Судя по запаху, напилась буквально только что. Если учесть ее планы на сегодняшнее утро — рассорилась с Вайсом... из этого следует, что сегодня...-"

— Рок! Стоять! — Цикнули сзади, когда он собирался переместиться на диван, поближе к вентилятору и подальше от опасности...

Рок вздрогнул. Обострившиеся инстинкты жителя Роанапра и сверхчувствительная задница настоящего японского служащего тут же заныли, предупреждая о грядущих нешуточных неприятностях.

— Мылся? — Последовал самый неожиданный вопрос.

— А? — Рок судорожно сглотнул и покосился на крайне хмурую Реви. — Что ты имеешь в виду, Реви?

— Дурак? — Насупилась та. — Английского не понимаешь? Я спрашиваю — ты сегодня утром мылся или нет? Ты ж втирал, что вы, японцы — такие все чистоплотные — по два раза в день моетесь... И счета за воду у тебя астрономические.

— Мылся. — Сглотнул Рок. — После сна. Утром. Душ.

Реви зажмурилась и выдавила сквозь сжатые зубы:

— Рок! Давай трахнемся! Презервативы у меня есть!

Книга выпала из рук Датча, сидевшего в кресле и наслаждавшегося работой вентилятора. Стрекот клавиш ноутбука прервался — это Бенни в соседнем кресле поднял голову и распахнул рот.

— Реви... — Залепетал Рок, прикипев глазами к сжавшимся кулакам девушки. — Но я... а ты... и он... а если... он же меня... а если — то ты... и вообще... ну и как же тогда... ведь...

— По-жа-луй-ста! — Страшно прорычала покачнувшаяся Македонская, прерывая его беспомощный лепет.

Рок вдруг обнаружил, что его крепко держат за шиворот и тянут в сторону выхода.

"Если я ей сейчас откажу — она ж меня... А если соглашусь, то меня — этот, белобрысый они... — Заметались в голове мысли. — Спасите меня!"

— Пипец котенку. — Вздохнул Датч и следующими словами перечеркнул надежды Рока на спасение. — Рок, ты подумай, кто из них двоих убьет тебя раньше... Из этого и исходи. Реви, солнышко! А куда ты... его?

— Ко мне. — Буркнула та, толкая слабо упирающегося японца перед собой к лестнице. — У меня кондер. На днях починила... И какого, спрашивается, хуя я его чинила, бля?!

Последнее, что услышал Рок, когда дверь в офис захлопнулась, слова обеспокоенного Бенни:

— Датч, а ведь мы на этом уровне не сохранялись...

+++

— Несовместимость протоколов... — Со знанием дела изрек Бенни, одновременно яростным крещендо загоняя какое-то сообщение в окно чата. — Или не нашли нужных драйверов. Конфликтнуло оборудование — такое часто бывает — на первый взгляд кабели "папа-мама" полностью подходит, а протоколы разные до полной аннигиляции.

— Ага... поссорились, голубки. — Согласился Датч. — А у меня такие планы были на этого Вайса!

— А что с нашим... оборудованием? — Бенни кивнул в сторону выхода из офиса. — Дело к форматированию идет... там же напряжение разное. Сильно. Коротнет — и аля-улю!

— Будем надеяться на лучшее. — Датч старался быть оптимистом. — К тому же, есть объективные показатели, вселяющие определенную уверенность.

— Не было стрельбы? — Угадал Бенни.

— Ага. Стрельбы я не слышал, хотя, дом Чоу находится в двух шагах. Значит, не такая уж она и злая. И напиться успела до розовых чертиков. У Рока есть надежда на соскочить.

+++

Обуреваемый мрачными думами, я уже самостоятельно, без напоминаний "медсестры", вытащил лезвия из подошвы тапочек и под любопытным взглядом Риты аккуратно положил их в корзинку.

— Спасибо, мистер Вайс! — Искренне поблагодарила китаянка, вставляя корзинку в одну из ячеек огромного металлического шкафа с большим количеством дверок.

Судя по чуть расширившимся зрачкам, об этой мой заначке сотрудница клиники семьи Ма не знала. Да хер с ними, с ножами в подошве! Благодаря урокам Шеньхуа, я могу таскать на себе до пятнадцати кило скрытого оружия. Так что нет ничего страшного в том, что об одной из "нычек" кто-то узнает.

— Обиделся? — С любопытством спросила Рита.

Она как раз проходила через три рамки — металлоискатель, сканер взрывчатки и... надо будет у Шеньхуа спросить, что это — видимо, что-то для поиска керамики и композитов. Клиника семьи Ма была одним из самых укрепленных зданий в Роанапра. Со сверхпараноидальной системой безопасности.

Я удивился — на что это я должен обижаться-то? Оказывается, обидеться я должен был на то, что они с Шеньхуа завалились в мою постель. Голыми. И, самое главное, за то, что это увидела Реви. За это я, по их логике, должен на них обижаться и дуться.

Ну, будь поглупее, обязательно обвинил бы кого-нибудь из них в произошедшем сегодня утром. Но если хорошенько подумать и быть с собой честным... виноватых не было. Вот так. Ну, разве что я. Но я ж не дурак — самоедством заниматься.

— Если уж на кого и обижаться, так на себя. — Мне оставалось только поморщиться от неприятных мыслей. — Мог бы и предусмотреть то, что Реви утром придет за мной, и то, что мадам Чоу не упустит возможности меня подставить...

— А почему...?

— Она мою заколку в банковскую ячейку положила. И сегодня с утра я должен был с ней...

— Да я не про это! Я про...

— Я ж говорил — Чоу не нравится, что я сплю... спал с Двурукой. Вот матушка и подсуетилась.

Я встал на изображение ступней на полу, и метровое кольцо, закрепленное горизонтально, пошло по направляющим вниз... "Медсестра" невзначай переместилась за какой-то монитор, за которым уже стоял один из охранников, и с интересом уставилась на то, что было на экране... Понятно — никакой это не "сканер керамики", а что-то рентгеновское. Менее навороченные модификации в некоторых аэропортах ставить стали.

— "Матушка"? — Прищурилась Рита, покосившись туда же. — Ясно. Сериалы СТС отдыхают.

— СТС? Ты смотришь местный зомбоящик?

— Нет, разумеется! — Возмутилась. — СТС — это телеканал на "Большой Земле". Мои бойцы регулярно веб-трансляцию смотрят, слезу умиления пускают. Говорят, что когда дома были — от него блевать тянуло, а сейчас — за уши не отгонишь от мыльных сериалов про домохозяек, простушек из провинции, приехавших покорять столицу, и про ментов...

— Я рад, что твой кругозор ограничен не только продукцией студии "Приват" и в нем есть место телеспектаклям. А тебе подчиненных дали?

— Ага. Четырнадцать салабонов! Росту по службе! А ты так и останешься наемным убивцем до самой пенсии?

На это я промолчал: планами делиться не хотелось. Не по тому, что не доверял, а потому, что не было настроения. К тому же место... не самое распологающее к откровениям. Даже при том, что мы говорили сейчас по-русски.

— Как Шеньхуа в моей постели оказалась-то? — Спросил я. — Ну, я имею в виду, конкретно сегодня утром.

— Какая интересная оговорчка! — Восхитилась Рита и, чуть помявшись, объяснила. — Просто пришла. Внимательно вас двоих осмотрела, потом — меня. И поинтересовалась, почему я типа еще одета. Приволокла из коридора табуреты, скинула все с себя и — нырк — к вам... ты, кстати, тут же ее сцапал, хоть и не проснулся. Я даже успела поверить, что к тебе спящему, действительно, лучше не прикасаться — оприходуешь на одних инстинктах. Но хентая не произошло — ты продолжал крепко спать... видимо, все-таки умаяла тебя ночью Двурукая. А я ж тоже черте сколько не спала! Ну, и я тоже легла. Рядышком. Тем более, что Шень обещала, что будет весело... и место у стеночки чуть-чуть освободилось.

Вот так. Не "Шеньхуа", а "Шень". И Черный Веер, в отличие от меня, прекрасно представлял себе и прогнозировал последствия. Винить Шеньхуа в этом? Я ж говорил — глупо это! Сам же подставился! Кроме того, Шеньхуа не обязана испытывать жгучую радость от моих отношений с Реви. Скорее, наоборот.

— "Шень"? — Переспросил я. — Какие, однако, нежности...

Но Рита только загадочно улыбнулась. Понятно, делиться причинами такой фамильярности она не собирается. Возможно, что по тем же причинам, что и я.

— Мистер Вайс. — Поклонился телохранитель Ченга, вскочив с кресла в коридоре.

Борис Горбунов, бывший сегодня телохранителем Балалайки, ограничился кивком Рите и подмигиванием мне.

В этом, кстати, одно из отличий между китайской и русской группировками в Роанапра — в демонстрации субординации. Русские в своем кругу тянутся во фрунт и отдают воинское приветствие, чуть ли не строевым шагом ходят, все эти "так точно", "никак нет" и "разрешите обратиться". А на людях — кивки, шутки, шпильки... сплошная неуставщина. А "китайцы" — наоборот — постоянно на людях демонстрируют, кто из них ого-го и кому надо заранее зажженную сигаретку поднести, а кто так, погулять вышел. А между собой... А чего между собой демонстрировать-то? И так все всё знают!

— Встреча назначена на час, мистер Вайс. — Почтительно, но непреклонно напомнил телохранитель Ченга.

То, что мы пришли немного раньше оговоренного, я и так знал. Но находиться в "Доме Чоу" целых два часа после того, как я "наехал" на мадам Чоу, у меня наглости уже не хватило — я подхватил Риту и Йонг и скоротал час в одном из ресторанов... Шеньхуа с хитрой и загадочной улыбкой отказалась от приглашения на обед, отговорившись необходимостью блюсти фигуру. И упорхнула куда-то в подвалы. Видимо, отправилась заниматься своим любимым делом — отравлять жизнь Йоне. Или Мэй. Или им обоим.

— Нас могут принять раньше? — Спросил я.

Сидеть тут и расстраиваться дальше из-за Реви не очень-то хотелось. Хотелось ДЕЛА. Убить там кого-нибудь. Или еще что...

— Сожалею, мистер Вайс! Особо было указано на соблюдение... э-э-э, больничного режима.

Хм. Ну, если Ченг там вдвоем с Балалайкой, то, действительно, заваливаться к ним раньше времени — смертельно опасно. Даже для нас с Ритой.

А в следующее мгновение...

Опасности я не почувствовал — было другое чувство, другое ощущение, разлившееся в пространстве коридора. Рядом обеспокоенно закрутила головой Рита — тоже почуяла НЕЧТО.

А потом, прямо посреди коридора возникло приведение, заставив телохранителя Ченга и "сержанта Бориса" вскочить и заслонить собою дверь в палату.

— Запрашиваю поддержки... — Прошептало маленькое бледное приведение. — Господин Каспер, госпожа Рита... — И совсем-совсем тихо. — Спасите!

Выглядел Йона откровенно паршиво. Рубашка была сбоку разорвана до подмышки, на ногах — одна сандалия, другая потерялась неведомо где, бледность пробивалась даже через загар, а красные глазенки смотрели так жалостливо...

— Что случилось, Йона? — Ласково спросила Рита.

— Зуб. Укол.

Я только пожал плечами, даже не пытаясь понять, в чем дело, но Рита мне объяснила:

— Йона хочет сказать, что очень не любит уколы. Да, Йона?

Тот с готовностью закивал. Надо ж, как она его с полуслова понимает!

— И что с зубом? — Спросил я безо всякого интереса.

— Раскрошился. — Буркнул тот, немного приходя в себя и снова включив свой хмурый и чем-то недовольный вид.

И, видимо, жалея о том, что показал слабость. Но, опять-таки, было непонятно, что его больше огорчало — то, что показал слабость передо мной, или то, что показал слабость перед Ритой?

Шерлоком Холмсом быть не нужно, чтобы догадаться — в клинике семьи Ма есть и стоматология. Видимо, Шеньхуа во время тренировок раскрошила Йоне зуб и сейчас отправила его в клинику... Странно, обычно она более аккуратна и осторожна — бьет так, что очень-очень больно, но следов избиения не остается. Видимо, чем-то он ее разозлил.

— Могу помочь. — Кивнул я. — Но только сегодня. И — будешь должен.

— Разумеется, мистер Каспер...

Как же он меня достал с этим Каспером! Ему же несколько раз сказали, что не Каспер я ни разу! Но что ему в голову втемяшилось — это объяснить невозможно. Видимо, это один из способов, которым он выражает свою неприязнь ко мне. Вот к Йонг он относится нормально. Даже с некоторой опаской. Но Чикитой ее называет по-прежнему. Правда, в отличие от меня, ей это имя почему-то нравится.

— А какой, кстати?

— Во э'о. — Йона открыл рот и показал. Хм, действительно, раскрошился. Пополам. Значит, пломбированию не подлежит. Ну и отлично!

— Йона, сколько ламп на потолке в этом коридоре?

Парень поднял голову и начал считать, загибая пальцы... Рита наблюдала за происходящим почему-то с умилением.

— С арифметикой у тебя... — Начала она.

А я примерился и... Бац!

В следующую секунду Йона сидел на попе на полу и держался за щеку. Взгляд был несколько затуманенный... ну, еще бы — я ж от души влупил.

— Йоган! — Напустилась на меня Рита. — Какого...?! Ты чего творишь, мать твою?!

Надо ж, а она натурально разозлилась! Глаза горят, ноздри раздуваются, на белых щечках — красные пятна... даже волосы, кажется, шевелиться стали!

— Спасибо, господин Каспер. — Подал голос Йона, не пытаясь встать с пола.

Он подвигал челюстью и выплюнул на ладонь осколки зуба.

— Э? — Ошарашенная Рита переводила взгляд с меня на Йону.

— Обращайся, Йона! Еще раз Каспером меня назовешь — я тебе и здоровые зубы пересчитать могу... Но к врачу все равно придется сходить — пусть посмотрит и убедится, что осколков не осталось. — В глазах Йоны стала появляться обида обманутого в лучших своих чувствах котенка, и я, неожиданно для себя (хоть и собирался промолчать... исключительно в воспитательных целях!) поспешил уточнить. — Без уколов уже. Продезинфицирует и почистит...

Йона почти не скрываясь, облегченно перевел дух.

— Я все видела! Братикам нельзя драться!

Мэй. Вот, откуда она появилась? Да еще и так, что я даже не ощутил ее присутствия! И Рита, судя по недовольному прищуру, тоже. Ну, про растерявшихся телохранителей Ченга и Балалайки — и говорить нечего.

— Как тебе не стыдно, Каспер! А еще брат, называется! — Бушевала маленькая китаянка. — Пользуешься тем, что старше! Избиваешь маленьких и беззащитных! Фу, Каспер! Фу!

— Мэй... — Я кое как вклинился в гневный монолог. — Мэй, у тебя есть зубы, подлежащие быстрому оперативному удалению в полевых условиях?

— Э... — Мэй на секунду зависла и с подозрением ответила. — Н-н-нет.

Умница — девочка. Каким-то местом безошибочно чует настоящую опасность. Настоящий Черный Веер. Или Хранитель?

— Странно. Когда члены семьи обращаются ко мне по имени "Каспер", они так намекают на то, что им нужны мои услуги дантиста, специализирующегося на удалении зубов без подручных средств...

— Ой... — Мэй обнаружилась уже за спиной поднявшегося с пола Йоны.

— ... чисто, чтоб сэкономить. Я ж по родственному с них денег не беру. — Продолжал я вдохновенно врать. — Можете у Шеньхуа спросить, она подтвердит. Да, наставница?

— Тц... У тебя типа талант. — Осудили из-за угла коридора. — Такое развлечение обломал.

— Должен же я был поблагодарить тебя за утреннее представление... Шень.

— Еще поблагодарите, мои сладенькие. — Пообещали... нам. — Еще поблагодарите, типа того.

Глава 24

— А он там... с тремя-я-я! — Ревела Реви, размазывая слезы по лицу. — Прямо на моих глаза-а-ах...! И даже не скрыва-а-ается!

Рок погладил девушку по голове. Та снова попыталась его поцеловать, но Рок был начеку — все так же, гладя ее по волосам, он притянул девушку к себе и заставил положить подбородок ему на плечо. Правда тут же столкнулся с другой проблемой — к нему доверчиво прижалось нечто невероятно обольстительное и приятное... В голове зашумело и со свистом и улюлюканьем устремилось вниз, где и так уже все ныло и щемило...

— Ну, ты же знала до этого, что у него есть другие, Реви-чан! Да об этом весь город знает!

— Зна-а-ала... — С новой силой заревела Македонская, заливая ему пьяными слезами рубашку и прижимаясь еще крепче... особенно ТАМ. — Но что меня это так... так сильно... больно... я не ожида-а-ала-а-а... А он... а он... даже останови-и-ить не пыта-а-ался!

— Тихо-тихо-тихо! — Рок снова гладил ее по спинке, изо всех сил стараясь держать руки ТОЛЬКО в области спины и прилагая не меньшие усилия для поддержания дистанции между их телами... хотя бы ТАМ.

"Еще минута и я этого не выдержу! Вайс — козел! Приспичило ему попасться аж с тремя ей на глаза! Да еще и сестрами! Да еще и одной малолеткой! А мне теперь отдуваться! Ксо! Но как же завидно-то!!!"

— Ты просто нас, мужчин, не знаешь! — Стал он заливать. — Когда надо принять судьбоносное решение и связать свою жизнь с одной-единственной любимой женщиной, мы часто не выдерживаем и пускаемся во все тяжкие!

На плече всхипнули. Кто-то в голове заговорщицки зашептал, намекая, что разочек-то можно... ну, один всего лишь разик... Реви пьяная, может и забыть... а Вайс, может и не узнать... авось...

"В этом городе? Не узнать? А ну брысь, провокатор!"

— Сви... сви... свистишь! Ик!

"Вот-вот..."

— Вот те крест! — Воскликнул он.

Для большей убедительности он осторожно встряхнул Македонскую и столь же осторожно отстранил ее от собя... Новая пытка — красивое личико Реви находилось в каких-то сантиметрах — заплаканное, с потекшей тушью, но — все равно... кавайное. А какие манящие у нее губки — полные, полуоткрытые... зубки беленькие... А глазки — такие жалостливые и доверчивые...

"Вайс — козел! Ну вот за что ему такая пруха, а?! Ну, вот как он умудрился такой гарем собрать — Реви, Рита, Йонг, Шеньхуа. Ну, где справедливость, а?! Где, я вас спрашиваю?! Если есть термин — "справедливость" — то должно же быть и само явление! Где оно?! Где, я вас спрашиваю, а?!"

— Такое часто бывает! Это от подсознательного страха! Это нормально! Ты думаешь, откуда все эти мальчишники и загулы перед свадьбами? Так оно и происходит! Когда мужчина понимает, что встретил свою половинку, понимает, что это — именно его вторая... половина... Что это — женщина, без которой он жить не сможет, то его это пугает и он... и он... ну, срывается, делает глупость... лажает!

— И что... ик! теперь де-е-елать?

— Не дави на него! — Со "знанием дела" стал советовать Рок. — И не отталкивай! И вообще забудь, что видела его с тремя... Дай ему время осознать, что он без тебя жить не сможет.

— П... пр... правда?

— Blya budu! — Рок размашисто перекрестился. — У меня половина семпаев через это прошла! ("Правда, другая половина и не слышала об этом") Зато потом жили душа в душу! Домик, детишки, работа, машина... кредиты. Соберись, Реви! Все будет хорошо! Он к тебе еще на коленях приползет! Подарки, цветы... а то как-то вы пропустили этот период, да? А теперь все будет, как у нормальных взрослых — свидания, целоваться в кинотеатрах, ужин при свечах...

— Спа... спа... спасибо! — Реви утирала слезы, еще больше размазывая тушь. — Настоя... я... ящий дру... ру... рух! Как с подружкой по... по... поговорила!

"Ну, спасибо, бля! Меня повысили от "подноси патроны" до "подружки", которой можно пореветь в кофточку!"

— Не волнуйся — я все устрою! — Пообещал Рок, укладывая Реви в кровать и прилагая титанические усилия, чтобы не нырнуть следом. — Поспи пока. Поспишь — все пройдет. Утро вечера мудренее. Вот увидишь!

— Боти-и-инки! — Неожиданно закапризничала Реви, вытягивая свои сильные, но изумительно красивые ноги.

— Сейчас-сейчас! — Рок торопливо кинулся снимать с нее "джанглы".

— Шо-о-орты... Ма-а-айка!

"Бля! Держись, Окаджима Рокуро! Держись! Во имя предков, держи себя в руках! Ты же потомство так и не оставил — хочешь, чтобы твоя сестра-хикимори за тебя отдувалась?!"

"Кстати, о потомстве... — Снова зашептал подлый голосишко. — Потомство от такой женщины, как Реббека, будет исключительно хорошим — сильным, здоровым, красивым. В мамочку. Предки тебя на руках носить будут!"

"И на руках они меня будут носить уже завтра! — Рок напрягся и стряхнул с себя наваждение. — Пшел вон из моей головы!"

"Но такая женщина стоит небольшого риска! — Не сдавался голос. — И потом — размножение превыше всего! Давай победим этот глупый инстинкт самосохранения инстинктом разможножения! Смотри, какая у нее задница! А какая грудь! Какие талия и бедра! Ну, давай! Протяни руку, коснись кожи на груди! Это ж — мечта всей твоей жизни — полапать за сиськи! За ТАКИЕ сиськи! Только разочек... за сосочек! Давай-давай! Смелее! Будь мужиком, блджард! Банзай! Ну! Ну! Слобо? Слабо, да?"

Рок яростно замотал головой, до крови прикусив губу.

— Спи, Реви! Спи... А я тебе колыбельную спою. Баю-баюшки-баю, не ложися на краю... придет беленький волчок, цапнет Реви за...

— Йога-а-ан... а ты меня... во сне... не того? Как тогда... — Сонно бормотала Реви с закрытыми глазами. — Если че... презики... ну ты зна... зна... знаешь где... Тра... тра... трахать бу'шь — не буди, Йоган... а по... по... пощекочи пя-я-яточки, Йо... йо... йога-а-ан... как ты уме-е-ешь! Йога-а-ан!

+++

Через пять минуты Рок, потный, мокрый и злой, вывалился из квартиры Реви. Осторожно, чтобы не хлопнула, закрыл за собой бронированную дверь и со стоном сполз по косяку на пол.

"Весь мокрый, как выдра... придется в душ идти. Я ж — настоящий чистоплотный японец, да? — Лениво тюкнулась в черепушку мысль. — И какая сука придумала, что человек от страха должен потеть? Это ж неправильно! Это нерационально! Вот еще одно доказательство того, что высшие силы "подыгрывают" именно хищникам! Хищник быстрее учует затаившуюся, дрожащую и воняющую от страха дичь... Читтерство!"

"Трус! — Не замедлил подключиться второй "голос"-соблазнитель. — Тряпка! ОЯШ! Упустить такую возможность оживления сюжета! Отказаться от такой женщины! А потом удивляешься, почему красавицы достаются другим — более наглым и решительным белобрысым они! Она бы хрен чё вспомнила бы! Она ж под конец тебя, как Вайса воспринимать стала! Подумала бы, что ей приснилось! Пощекотал бы ей пяточки, а там лодыжки, а там — икры, бедра... с внутренней стороны. И — понеслась душа в рай! А на утро — честные глазки и "не было ничего, тебе все приснилось"! И хрен чё докажешь!"

— Ну, как оно, Рок?

Датч сидел в одном из кресел в холле и, сцепив пальцы и положив на них подбородок, поблескивал стеклами свои очков и с большим интересом рассматривая японца. Бенни отсутвовал. В том числе и физически.

"Ну, Бенни — вообще, умный и осторожный парень. И не станет подставляться там, где возможна стрельба"

— Кто убьет тебя первым, Рок? — Спросил Датч. — Реви, когда проспится, или Вайс, когда узнает? Если хочешь, можем с Бенни по-быстрому тебя в Пхукет подбросить. А там — самолет и ищи ветра в поле! Тысяч десять у тебя должно было скопиться... Да и вряд ли Вайс будет обращаться в полицию, чтобы тебе заблокировали твои счета, хе-хе-хе... Через полгодика вернешься — все и утрясется. Считай, отпуск у тебя. Правда, неоплачиваемый, уж прости — "Лагуна" небогатое предприятие, нам не до соблюдения трудового законодательства.

"А ведь вариант же! Осеменил бы шикарную самку и — дёру куда-нибудь! Вот ты лох, а!"

"Да пошел ты!"

— Не дождетесь! — Рок похлопал себя по карманам и воззрился на негра. — Дай, а!

Тут же поймал брошенную ему пачку сигарет и, следом, зажигалку. Жадно затянулся и расплылся в блаженной улыбке:

— О-о-о! Как тогда, в первый раз, на катере!

Датч только хмыкнул, никак не прокоментировав.

— Так! Дело! Дело! — Рок захлопал себя по карманам в поисках мобильного. — Дело — прежде всего! Датч! Тебе какая буква больше нравится? "Бе" или "Че".

Мобильник обнаружился в заднем кармане брюк. Хорошо — не раздавил, когда на задницу плюхнулся!

— Вообще-то пофигу. — Сверкнула улыбка. — Но Ченгу ты не представлен, так что лучше ему не звонить... и сделать вид, что ты не знаешь номер его телефона. Ибо мистер Ченг любит умных, но — в хорошо прожаренном виде... хотя, через Ченга найти Вайса было бы легче... С другой стороны, у Балалайки рабо... служит твоя беленькая подружка, сестра Вайса. И я на твоем месте звонил бы Балалайке. Так что — "Бе".

— И как оцениваешь шансы? — Рок запиликал на своем телефоне, набирая номер. — Алло? Здравствуйте! Это Рок из "Лагуны". Могу я поговорить с госпожой Балалайкой? Нет, не назначено, увы. По какому вопросу? Вопрос безопасности города, мэм. Horosho! Spasibo! — Он опустил телефон. — В секретариате сказали, что перезвонят.

— Шансы, как обычно в Роанапра — один к одному — либо выживешь, либо нет. Тут по-другому не бывает. — Пожал плечами Датч. — Зависит от подвешенности твоего языка, уровня наглости и расположение небесных тел. Правда, шансы сильно "гуляют" из-за того, что Маргарита Вайс была одной из участниц той оргии...

Рок напрягся:

— В городе уже знают?

— Хе-зэ... — Поджал губы его босс. — Просто ты дверь неплотно закрыл. В следующий раз не делай таких детских ошибок! И вообще, что-то у вас, молодежь, в последнее время косяк за косяком идет! Это ж надо было додуматься: кувыркаться с тремя девицами при наличии официальной герл-френд, которая вот-вот придет. И при этом не запереть дверь!!! Да еще и когда эта герл-френд — Реви! Парень совсем без башни! Я был о нем лучшего мнения!

— Ну, судя по словам Реви, они там уже откувыркались и сладко спали... — Рок изо всех сил старался быть объективным. — Может, кто из них в туалет ходил — вот дверь и забыли за собой закрыть. И раньше Реви дальше ресепшена не пускали. А я... А я не закрыл специально! Ну, чтобы иметь повод в случае чего... И путь к отступлению. Ну, ты понял, да?

— Детские отмазки. — С широкой улыбкой припечатал Датч. — Ты мне вот что скажи... Сам-то почему... не того? Почти ж на блюдечке преподнесли! Да еще и такая красотулька, как наша Реви! Ты ж вроде стандартной ориентации — в хозяйстве Мадхур к тебе никаких претензий, вроде, нет!

— Ни-ни-ни! — Помотал головой Рок. — Я лучше как раз к девочкам Мадхур и схожу — я за безопасный секс, знаешь ли! И дешевле выходит... в итоге.

— Понятно! — Серьезно кивнул Датч. — Ты — молодец, Рок! Серьезно! Правда, на мой взгляд, это крутовато — подключать к решению проблемы боссов города...

— Я...

— Понимаю, Рок. Понимаю. Когда дело касается собственной шкуры, не до ложного чувства скромности и деликатности. Понимаю!

+++

Реви тяжело стекла с кровати и чуть ли не на четвереньках доползла до маленького санузла, совмещенного с душем. Надолго зависла над унитазом, постаравшись сделать процесс опорожнения желудка как можно более тихим.

"Какая ж я, все-таки, сука, а! Вайсу и не снилось, бля! — Думала она, исторгая из себя очередную... порцию. — Так упорно искала повод грохнуть бедного Рока... Сука. Как есть сука! Эда одобрила бы!"

Но Рок — кремень-мужчина, оказывается! И ведь не гомик — об этом свидетельствовали многочисленные "походы" мужской части "Лагуны" к Мадхур. И... на ощупь. Может, ну его, этого кобеля Вайса, а? Сосредоточиться на Роке... а стрелять научить можно даже обезьяну!

Рита вспомнила свои ощущения от прикосновений Вайса — как к оголенному проводу под слабым напряжением — и ощущения от прикосновений Рока — неприятно, как от подавляющего большинства мужчин — и со вздохом была вынуждена отказаться от "легкого решения вопроса". К тому же, насколько она успела узнать Вайса, если она не убьет Рока в случае, если они с Роком переспят, то его убьет Вайс — так что долго ее гипотетические интимные отношения с Роком не продлятся...

Правда, Вайс вообще может послать ее лесом. Может-может! Вон, сколько у него баб! И это еще Чоу не разболтали всему городу про сегодняшний утренний скандал! А Чоу ведь там с десяток набежало! А как разболтают — любопытных окажется еще больше! Да та же Эда подвалит... с проповедями.

Реви скривилась и чуть не застонала, представив, что будут болтать в Роанапра. И про нее, в том числе.

Но Рок молодец — Датч прав! Она была несправедлива к этому япошке. Сильно-сильно несправедлива! Такая воля! И она даже знает, какой ему сделать подарок! Тут, конечно, многое будет зависеть от самого Рока, но поведение с ней, Реви, заставляло отнестись к идее с оптимизмом. Такой подарок не оставит равнодушным ни одного мужика. И что б там Рок о себе ни думал, а он — настоящий мужик, если смог себя удержать и не позариться на нее! При том, что она в конце совсем уж подло подкинула ему стопроцентное "алиби"!

Интересно, сколько правды было в том, что говорил Рок про мужчин? В чем-то, наверняка, соврал, выгораживая Вайса. Как там...? "Мужская солидарность", да? Ну, надо в интернете почитать про эти мужские заскоки. Бенни напрячь. Датча осторожно потрясти.

Жизнь медленно налаживалась. Но если к вечеру... нет, к завтрашнему обеду... ну или — ладно! — к завтрашнему вечеру Вайс не появится, значит, и решать ничего не потребуется. И Року она сделает другой подарок. Который тоже не оставит равнодушным ни одного нормального мужика.

+++

Никакие это были не "терки" — переговорами там и не пахло. Это был чистый и откровенный инструктаж нас с Ритой. Ченг и Балалайка уже обо всем договорились, спланировали... и поставили нас в известность.

Мы, как примерные детки, сидели на стульях, сложив ручки на коленях. Балалайка дымила из глубокого кресла, а Ченг в больничной пижаме розового цвета выстреливал струями дыма с огромной навороченной медицинской... это сооружение даже "койкой" назвать язык не поворачивался. Медицинское лежбище!

Когда мы только зашли в... м-да, и "палатой" эти хоромы тоже назвать было нельзя — скорее, аппартаменты дорогого отеля с большим количеством медицинской аппаратуры. Так вот, когда мы зашли, все уже было пристойно и прилично: Ченг грызет яблоко в кровати, а Балалайка стоит спиной ко входу у окна. В своей "бурке" — капитанской шинели... И вид у обоих такой невинный-невинный...

А может, и не было ничего? Все-таки, взрослые люди — гормоны над ними уже не так должны... давлеть.

Инструктаж был не особо длинным. Предполагалось, что остальные сведения мы соберем сами. И сами определим, что нам нужно для выполнения задания.

Итак, вводная.

Есть такая страна. Афганистан. Веселая страна, на просторах которой постоянно кто-то воюет. На "радость" всем соседям.

Есть партия оружия. Хорошего оружия. Разного. Не самого современного, но для Афганистана — вполне сойдет. Более чем. Китайского и русского производства.

Надо, детишки, соединить одно с другим. Сможете? При этом никто не должен поймать продавца оружия за руку... Разумеется, лейблы "мэйд ин..." никто срезать с корпусов и казенников не собирается, но лейблы "к делу не пришьешь" — мало ли, откуда вооружение вдруг взялось! Продать оружие нужно строго определенным продавцам, находящимся в разных местах Афганистана. По списку. И, как уже отмечалось, не попасться.

Особый профит от продажи не нужен. Нужна обналичка и выход на планку, чуть-чуть превышающую уровень рыночной цены и накладных расходов.

И — еще раз — не попасться! Главное в операции — оружие должно появиться у покупателей. Понимаете?

А потом Ченг зачитал список покупателей. И мы с Ритой поняли...

Недаром торговлю оружием считают не только средством заработка, но и действенным инструментом влияния на геополитический расклад и военно-политическую обстановку в регионе...

— ПЗРК в партии оружия есть? — Деловито уточнила Рита.

Было невооруженным взглядом видно — Ченг и Балалайка очень довольны вопросом.

Да, ПЗРК в партии оружия были. Пятьдесят четыре пусковых установки. "Иглы", "Стрелы" и китайские "Фейну-16". И где-то четыре сотни ракет к ним. И их должны получить полевые командиры из Хезб-е-Ислами и Узбекистон Исломий Харакати. Исламская партия Афганистана и Исламское движение Узбекистана. Красота!

— Пиндык пиндосам... — Констатировала Рита, вызвав умильные улыбки наших покровителей.

В конце октября оружие должно быть у покупателя. Ого! Целых три месяца на подготовку!

Все делаем сами, не подглядываем, не списываем. Запрашиваем любые нужные нам ресурсы... в рамках разумного, конечно.

А я вопросительно посмотрел на Ченга. И тот прекрасно меня понял! И сказал, внимательно отслеживая мою реакцию:

— Ну, ты же не собираешься до самой пенсии душегубствовать, камрад Вайс? Конечно, торговля оружием — это в каком-то смысле то же самое, но — чище. Гораздо чище. И совершенно другое взаимодействие с совестью! Ты уж мне поверь!

Вот так, ребята! Я тут, в Таиланде и Камбоджа, организовал уже десяток тайников, вывел на анонимные счета где-то полмиллиона долларов, подыскал себе и Йонг "замену"... а сегодня — оп-па! — оказывается, что я мог бы и не дергаться, так как мистер Ченг и так планировал прекращать безобразие, в котором я занимаю должность "помощник Палача Триад"!

Боже ж мой! Как я отдариваться-то буду?! За такое расплатиться — это ведь жизни не хватит!

— Спасибо, мистер Ченг! — Я встал и глубоко поклонился, вызвав неудовольствие на лице Балалайки... видимо, не любит она эти "восточные заскоки".

— Пустое, камрад Вайс! Пустое! — Ченг с хрустом ополовинил яблоко и не очень внятно добавил. — Как-нибудь сочтемся... Вот в старости останусь без зубиков — будешь для меня мяско пережевывать, хе-хе-хе...

Балалайка шумно вздохнула, еще раз продемонстрировав свое отношение к восточным методам выражения благодарности, достала свой мобильный и включила его. Ну, понятно — инструктаж закончен. Предпологается, что "детишки" получили задания для "самоподготовки", сейчас отправятся "изучать материал" и готовиться к "экзамену". Вот в процессе "самоподготовки" пусть и задают уточняющие вопросы, а не глупости сейчас выдают по незнанию "предмета".

Мы уже поднялись в ожидании царственных кивков, которыми нас сейчас отпустят...

Загудел мобильный телефон Балалайки. Входящий звонок. Ну, правильно, секретариат увидел "абонент снова в сети" и спешит чем-то озадачить начальство.

— На связи! Да! И по какому вопросу? Ого! Интересно! Соединяйте, милочка! Соединяйте! Посмотрим, что там за угроза безопасности города! — И через пять секунд тишины. — Комба'уа, Рок-сан! Хм? Что ж, я вас слушаю. Но, прошу учесть, что у меня сегодня весьма напряженный график встреч. Ах, интересная история? О! Я люблю интересные истории! Само собой, когда рассказчик соблюдает правило "кратость — сестра таланта". С удовольствием вас слушаю, Рок!

Балалайка ненадолго замолчала, слушая своего собеседника. Лишь реплики, долженствующие показать собеседнику, что его по-прежнему внимательно слушают. По мере неслышимого рассказа, ее лицо мрачнело, улыбка на лице увядала, а взгляд уперся в подобравшуюся Риту и напрягшегося меня... Она попращалась с собеседником:

— Спасибо, Рок! И сколько она еще проспит? Ага, понятно. Приятно иметь дело с "Лагуной" — в вашем маленьком сплоченном коллективе всегда есть кто-то, кто действует правильно! При любых обстоятельствах! Вы правильно сделали, что позвонили именно мне, Рок-сан!

Она захлопнула "раскладушку" и на минуту задумалась. И что-то такое было в ее поведении, что даже Ченг не стал ни о чем спрашивать. Он лишь с интересом переводил взгляд с нас на Балалайку и обратно.

— Хм... — Наконец подала она голос. — Молодые люди... нам надо оч-ч-чень серьезно поговорить. Как вдруг выяснилось, в нашем подразделении сложилась крайне нездоровая морально-психологическая обстановка! Я бы даже назвала ее аморальной!

Оч-ч-чень многообещающее начало, да. А если учесть, что говорила она с Роком, сотрудником "Лагуны", на которую работает Реви... Мы с Ритой даже не посмели переглянуться. Хотя все поняли. Судя по поведению Балалайки, с девушкой все в порядке — к Реви Балалайка относится приятельски-покровительственно, что для Роанапра равнозначно крепкой дружбе. А раз звонил Рок... и с девушкой все в порядке... то остается один-единственный вывод: Реви, разозленная нашим... моим утренним "залетом", что-то учудила.

А как может "учудить" импульсивная девушка, посчитавшая, что ей изменили? Ну, если из списка вычеркнуть стрельбу и разрушение бара (он в первой половине дня безлюден, следовательно, нет тех, на ком можно сорваться и перед кем можно показать свою грусть-печаль... к тому же, в случае проблем с баром звонил бы Бао... хотя в Роанапра куча других баров и ресторанов... но разрушение "Желтого Флага" — это ж традиция), то остается один-единственный "ход" из разряда "женская месть"...

Я почувствовал, что сатанею.

И не один я это почувствовал. Балалайка вдруг оказалась прямо передо мной и... остатки дисциплины из меня, видимо, еще бешенством не выветрились, так как удалось заставить себя не дергаться и не уклоняться...

Хрясь! — Звонкая смачная пощечина. Ченг весело фыркнул. И взял еще одно яблоко.

— А ну, пришел в себя, м-м-мальчишка! Ты что там себе надумал, паршивец?! Развратник! Кобелина! Кот мартовский! — Она снова щелкнула "раскладушкой". — Маша, на два (оценивающий взгляд на нас с Ритой), на три часа меня ни для кого нет!

И понеслось...

— В обстановке неблагоприятного окружения разлагающегося буржуазно-капиталистического общества, — Нудным тоном затянула Балалайка. — Некоторые товарищи со слабой морально-идеологической подготовкой не находят ничего лучшего, чем пуститься во все тяжкие, забыв о долге, о товарищах, о Родине. Задвинуть мораль и этику, заменив их животными инстинктами. Товарищи, мы долго закрывали глаза на творящиеся безобразия, на вопиющую безответственность. Так больше продолжаться не может, товарищи! Этому нужно положить конец! Йоган Вайс, повторите, что я только что сказала!

И так — три часа! С чувством толком расстановкой нас морально уничтожали три часа! Когда выдыхалась Балалайка, с готовностью подключался Ченг — Конфуций, Лао Цзы, Мао Дзедун, Черчиль, Сталин, Ленин, Рузвельт, Ганди... сегодня все эти великие люди, все их цитаты и высказывания, были против нас, стоявших сейчас на вытяжку, руки по швам, Йогана и Маргариты Вайс!

И мы еще должны были все это повторять! Иногда — хором!

+++

— Заколка на столе... — Буркнула она в подушку. — Бери и уйебуй!

Заколку я уже видел. Она и сейчас лежала на столе. Черт с ней... пока. Сначала — Реви. Я стал осторожно гладить ее по спине. Молча.

("Стимулируешь вот эту и вот эту типа точечки!")

— Отвали! — Дернула она плечами.

("Запомни, сладенький! Девушке всегда хочется, чтобы ее типа уламывали и убалтывали! И типа в этом контексте любое "нет" — это типа "да"!")

Я молча продолжал гладить ее по спине. Не пытаясь опустить руки на ягодицы или запустить их под грудь...

— Уйди... — Буркнула она в подушку.

Я снова пропустил просьбу мимо ушей.

("Учти, женщины любят только тех, кто осаждает их, как типа крепость... вот эту точку... нет, не массировать, а сильно прижать после разогрева кожи... да, вот так... эй-эй, не так сильно — ты ж меня типа проткнешь! А протыкать меня нужно не этим... и не там...")

— Реви, я понимаю твои чувства. Но оправдываться или просить прощения не буду — я никогда не оправдывался и не собираюсь этого делать впредь. Я такой — и изменяться не собираюсь. Уж не знаю, что ты там себе понадумала, но к тебе у меня отношение особое. И ни одна женщина с тобой никогда не сравнится...

("Помни, что никто не любит тех, кто оправдывается! И любят только тех, кто любит себя. И не забудь, что ты теперь сильно типа должен тетеньке Шеньхуа, мой медовый! Типа торчишь мне восстановление своих отношений с Двурукой!")

— Больно... — Снова буркнула она.

— Потерпишь — не маленькая. Сейчас пройдет.

("Делай по-жестче, типа по-грубее! Ты и так с ней типа пушистого зайчика... Хватит типа цацкаться! Да-да-да... вот так... м-м-мой сла-а-аденький!")

Реви приподнялась на локтях, но я не поддался на провокацию — сильно, но осторожно надавил, заставив снова лечь.

("И не вздумай ее типа трахнуть сразу после разговора! Вообще, отложи это дело на денек-другой! Хотя бы раз мужчина типа должен показать, что его интересует не влагалище или сиськи! Вы, типа молодые, слишком зациклены на сексе. Это типа неправильно! Не умеете растянуть удовольствие, типа того!")

— Сегодня не будем, Реви. Ты на нервах. Я на нервах. Как успокоимся — поговорим, ладно? Спокойно посидим где-нибудь на набережной, поужинаем, по бокальчику легкого вина выпьем и просто поговорим. Согласна?

Она что-то пробурчала в подушку.

("А какой из этого следует вывод, мой чупа-чупсик? Правильно! Вначале ты удовл... потренируешься с тет... сестричкой Шень — сбросишь типа напряжение, начнешь думать типа главной головой... и только после этого пойдешь к этой двурукой типа страдалице! Еще раз — не вздумай ее типа трахнуть! Если че — ты знаешь, где и с кем расслабиться! Заодно настрение сестричке Шень поднимешь...")

— А чё на нервах-то? Тебе-то чё дергаться? Ты ж вроде как не оправдывался раньше и не собираешься сейчас, а?

Хорошо. Чувство юмора и сарказм включились... пусть и не на полную мощность. Плюс — анализ сказанных мною слов появился. Это очень хорошо!

— Балалайка. — Вздохнул я. — А потом Ченг. Ну и еще одна... типа того. В различной последовательности и в различных позах. У меня, де, в последнее время сплошные косяки и залеты. А строителям коммунистического будущего так нельзя! Мозг вынесли начисто...

... и не только. Самое страшное, что от мадам Чоу не последовало пока никаких репрессий. Более того, женщина сама попыталась передо мной извиниться за утреннее вторжение в мой номер. Если такой человек, как мадам Чоу, затаила на меня обиду — мне писец! Так что сейчас я буду вести себя с мадам Чоу, как с необезвреженной миной. Буду задабривать. В том числе и вовремя обретенной заколочкой. Но эта неопределенность — "взорвется — не взорвется" — чертовски сильно выматывает.

А еще у меня появился большой вопрос: с чего вдруг Шеньхуа озаботилась моими отношениями с Реви? Или она, как какой-нибудь политик, вначале что-то портит, а потом — мастерски разрешает возникшую проблему? Хочет продемонстрировать мне необходимость своего опыта? И свою нужность?

На прямой вопрос Шеньхуа, как и ожидалось от этой заразы, так и не ответила — лишь улыбнулась довольной лисой, сделала вид, что хочет спать и отвернулась к стеночке, очень натурально засопев.

+++

Я вышел в холл, в который выходили двери квартир членов "Лагуны". Реви незаметно для себя задремала во время легкого массажа... По сути, я провернул тот же трюк, что и тогда, на катере — разве что усыпление сделал более мягким и постепенным, очень сильно похожим на обычную сонливость.

Заколка так и осталась лежать на столе в спальне Реви — дополнительный штришок для некоторых типов влюбленных барышень, склонных искать символы и намеки в любой мелочи. Еще успею забрать. Что будет дальше — понятно — цветы, подарки, хождение на свидания. Полный набор. Этот этап мы, действительно, как-то пропустили.

Ну и как-то сами собой стали появляться мысли о женитьбе, семье, детях... Воображаемая картина, в которой Реббека Вайс нянчится с двумя карапузиками-блондинчиками, становилась все более и более привлекательной. Особенно, в свете планов мистера Ченга на меня.

Правда, неведомым образом фигура Ребекки Вайс в моем воображении вдруг "перетекала" в Шеньхуа Вайс... и даже в Риту Вайс... и, стыдно признаться, появлялись некоторые черты Йонг Вайс. И что с этим делать — я пока не знал. Но фантазия у меня — без базара! — очень богатая!

За столом в холле с каменным выражением на лице "будда размышляющий" сидел Окаджима Рокуро. Японец, выпрямив спину, пил чай. Крепко обхватив высокую кружку пальцами. Я присмотрелся — руки чуть подрагивали. Понятно. И в воздухе — слабый запах валерианы и мяты. Тоже понятно.

— Рок-сан. — Позвал я.

Рок осторожно поставил кружку на стол. Не совсем удачно сделал попытку скрыть нервное сглатывание.

— Вайс-сан. — Слегка поклонился он.

На лбу испарина, зрачки расширены. Но голос не дрожит. Пальцы сжаты в кулаки и спрятаны под стол, но японец успешно борется с внешними проявлениями страха и сохраняет достоинство...

— Хочу вас поблагодарить, Рок-сан! — Я глубоко поклонился и, не разгибаясь, пояснил. — Вы оказали мне огромную услугу, поддержав мою подругу в сложный для нас обоих момент. Позвольте преподнести вам этот дар, Рок-сан...

Рок с ответным поклоном принял у меня небольшую шкатулку, открыл ее и уставился на небольшой кинжальчик в простых ярко-красных ножнах. Взгляд японца стал еще напряженней. Скулы сжались, ноздри расширились... Интересненько, Рок-сан! Очень интересненько! Подавляющее большинство жителей Роанапра совсем не так должно относиться к оружию красного цвета в качестве подарка.

— Вайс-сан... — Очень осторожно начал он. — Вы знаете о том, что семья Чоу, членом которой вы являетесь — потомственные священники буддистских храмов Им-Чоу-Ки на Корейском полуострове?

Все-таки, этот парень чертовски умный! В городе — всего ничего, а уже знает то, о чем тут знает едва ли десяток человек. Правда, не всегда отличает полезную информацию от опасной. Точнее, не всегда распознает второе под первым. Вот как сейчас. Но это нормально для человека, сравнительно недавно выдернутого из одного из самых безопасных обществ, в котором самым страшным событием было увольнение с работы.

— "Ци". Не "ки", а "ци". Им-Чоу-Ци, Рок-сан. — Заметил я. — Так правильнее. Разумеется, являясь полноправным Старшим семьи Чоу, я знаю об этом.

— Вайс-сан... — Во взгляде Рока плескалась паника. — А вы знаете об обычае дарения оружия в традициях этих храмов?

— Разумеется, Рок-сан, об этом я тоже знаю... Вызывает вопросы, откуда такие сильные эмоции у вас, не имеющего к семье Чоу никакого отношения... Ну, да ладно! Подарив вам холодное оружие в красных ножнах и назвав свое "семейное" имя... в семье Чоу меня, меня, кстати, зовут Сеунг Чоу... я всего лишь гарантирую, что, обратись вы ко мне — и я сделаю для вас все, что будет в моих силах, не задавая лишних вопросов. Я не гарантирую, что сделаю это, если это будет сопряжено с необходимостью кого-то убить — в этом случае оружие было бы белым. Я не гарантирую, что это сделает любой Старший семьи Чоу, к которому вы обратитесь — в этом случае оружие было бы черным...

— Вы меня успокоили. — Выдавил улыбку Рок. — Таких подробностей я не знал.

— К счастью... — Поправил я. — К счастью не знали, Рок-сан. Поверьте, тех подробностей, что вы уже знаете, человеку умному вполне достаточно, чтобы перестать интересоваться другими деталями...

— Я понял, Вайс-сан. — Покивал Рок, продолжая вымучивать неуверенную улыбку. — Хорошо, что я не стал интересоваться подробностями.

Ну, это вы рано расслабились, господин Японец.

— Дело в том, Рок-сан, что теперь-то вы их знаете, эти подробности. Ну, в таких случаях, если образно описать и взять за аналогию американские боевики, полицейские зачитывают задержаным их права. И напоминают, что незнание законов не освободждает от ответственности.

Рок побледнел.

— Другими словами, Рок-сан, вы теперь предупреждены об опасности от обладания некоторой информацией... точнее, от неправильного ее использования. — И, видя, что парень совсем "в минусе", поспешил его ободрить. — Но вы прекрасно и взвешенно действовали в произошедшей ситуации. И я уверен — проблем у вас не будет... с нами. Ну, а проблемы с другими могут быть решены с помощью моего подарка. Всего доброго, Рок-сан! И еще раз — огромное вам "аригато"!

+++

— Очешуеть! Бенни! Бенни, зайчик, ты это слышал?!

— Ну, дык! Говорил же тебе: оставайся, детка, с нами — у нас тут такие страсти! Ваш Боливуд нервно курит в сторонке! А хорошему кардеру в Роанапра дело всегда найдется!

(кардер — взломщик, специализирующийся на закрытой финансовой информации)

— При вашем уровне производственного травматизма?! Фе! Я лучше в местной тюряге еще пару месяцев досижу! Ты вел запись?

— Обижаешь! Стой! Ты что, к моей системе микрофонов подключилась?

— И не только, зайчик мой! Не только! Как еще я убедюсь, что мой зайчик водит к себе только кошечек мамаши Мадхур и — никого другого, а?

— То есть, к видеонаблюдению ты тоже... Ц-ц-ц... Логи взлома — в студию!

— Без проблем! Говорила тебе, закрывай порты "Лимбом"! А насчет ЭТОЙ записи — почисти! Обязательно! С форматированием! А то, как откинусь, поеду на каникулы в Таиланд — а ты... того... уже рыбок кормишь.

— Обижаешь, крошка! Я еще и запишу на место этого файла какую-нить ерунду... Кстати, о ерунде! Как насчет видео традиционного танца живота?

— На ютубе полно...

— Тю-ю-ю. Там ширпотреб! Хочу эксклюзив! И олл инклюзив! И приват моде! И хоум видео! Ты мне сильно должна за проникновение в святая-святых!

— Хренушки! Это ты мне должен за тестирование твоей системы безопасности! А уж как ты мне должен за то, что я не стала смотреть порнушку на твоем серваке или выкладывать на ютутбу видео из комнаты этой вашей Двурукой.

— Кхм... вообще-то, на ютубе тебя сразу забанят за такое видео. А меня расчленят. И тебя... Тому видео место совсем на других ресурсах! Так, короче! Не переводи стрелки! Танец! Хочу танец живота!

— Ну-у-у... Я сама не очень-то умею. Вот у мя подруга есть — профессиональная танцовщица. Сидит за мелкую кражу. Заведет любую аудиторию!

— То есть на каникулы ты ко мне подругу вместо себя пришлешь, да? Или она раньше тебя откинется? Не, я в принципе, не против, хотя такая милашка, как ты, мне нравится куда больше...

— Ни-ни-ни! Я поняла... Завтра! Идет? Аксессуары, реквизит, то, да се... пару рюмок для храбрости...

— Я смотрю, в ваших тюрягах какой-то совсем щадящий режим. А девочек водят?

— ... и даже мальчиков!

— Оп-па...

+++

Уже через неделю подготовки я понял, как сильно заблуждался. Жизнь торговца оружием ничуть не безопаснее, чем жизнь простого наемного убийцы. Да, без непосредственного нажатия на спусковой крючок или втыкания ножа под ребра, но — ничуть не безопаснее.

Некоторые проблемы начались в середине второй недели подготовки к операции. Как раз стал вырисовываться примерный план ее проведения. В домик на сваях, стилизованный под хижину, который мы втроем — я, Рита и Йонг — арендовали на морском побережье недалеко от Пхукета, прибыли с "инспекцией" Балалайка и Ченг. Прибыли по морю, без своей охраны.

Насколько я знал (по слухам и после ежедневных телефонных разговоров с Реви), в Роанапра уже две недели поддерживалась легенда о "медовом месяце" между главой Триад и командиром "русской мафии". "Весна советско-китайской дружбы". Которая закончится обязательным и шумным "разводом" с пострелушками и перестрелками — традиция-с. На этом фоне почти затерялась байка о ссылке сильно накосячившего Йогана Вайса, попавшегося на амурных делах. Но, тем не менее, город жалел и сочувствовал Реви... ну, или тихо злорадствовал.

Кстати, Балалайка и Ченг прибыли на катере "Лагуны". Катер сейчас покачивался в двухстах сорока двух метрах от берега и с веранды нашего домика было видно, как члены команды вытащили лежаки, натянули тент и баловались пивом. Время от времени кто-нибудь из них нырял в прозрачную воду — было жарко. А окунуться после пивка на жаре — самое оно! Тем более, что стоянка тут у них будет сутки.

— Мне очень-очень-очень не нравится этот план! — Напористо говорила Рита, вышагивая по деревянному настилу туда-сюда. — Лучше я оденусь мальчиком!

Вот, кстати, и одна из тех проблем, о которых я упоминал. Как бы не главная. Сейчас она одета в какие-то тонюсенькие черные полосочки, долженствующие обозначать купальник... а теперь хочет переодеться в мальчика.

— Рита, — мягко возразила Балалайка. — Ты сама прекрасно знаешь, что из этого ничего не выйдет — это не молодежный сериал и не фильм, в котором переодевание может скрыть чью-либо гендерную принадлежность... И у тебя для мальчика слишкои женственная внешность! И... ну, другие несколько выдающиеся особенности...

Балалайка щеголяла в закрытом сине-белом купальнике, а бедра были красиво обернуты сине-желтым воздушным парэо. Впечатления не портил даже обширный ожег, часть которого, оказывается, был и на небольшом участке бедра. И — это был тот самый случай, когда даже невзирая на минимум одежды и шрамы, женщину со столь пыншыми формами очень хотелось раздеть.

— Госпожа Вайс...

Ченг вытянул волосатые ноги в шлепанцах и закинул руки за голову. Незастегнутая гавайка на груди распахнулась, засветив золотую цепочку с какой-то серебрянной висюлькой на груди... кстати, в стиле моей заколочки.

— Госпожа Вайс, вы слишком красивы. И не сможете спрятать эту красоту, даже переодевшись мальчиком. Это же архаичное общество! Там нравы простые — если нет женщины, то сойдет и мальчик! Тем более, такой миленький! Просто пользовать попытаются не спереди, а сзади! А это — проблемы, когда вы вколотите какого-нибудь бородатого моджахеда в землю.

— Поверь, там не просто так принято скрывать и прятать все красивое. — Подхватила Балалайка. — Нация людей, привыкших забирать что-либо ценное исключительно по праву силы! Полное отсутствие светских законов. Полное! И несколько поколений людей, которые даже не знают, что это такое — светский закон. Каждый полевой командир, каждый старейший, каждое племя — трактуют Коран по-своему, устанавливают свои правила в каждой отдельно взятой долине, в каждом отдельно взятом кишлаке.

— Такая красотка, как вы, госпожа Вайс. — Добавил Ченг. — Вызовет у мужчин одно-единственное желание — обладать! Наплевав на возможность получить оружие, которое вы с собой привезете — в конце-концов, воюют они постоянно, а вот с обычными житейскими радостями у них напряг. И они вполне могут посчитать, что можно пойти на риск, и попытаться отбить это оружие у наших людей силой... тем более, если призом будет такая красотка, как вы.

Балалайка подозрительно стрельнула глазами в Ченга.

— Лен! — Рита чуть не плакала. — Ну не хочу я одевать эту хламиду! Не хочу!

Меня пихнули локтем. Йонг. Она была босиком, в простом беленьком платьице и широкополой белой шляпке — выходить на солнце (и, следовательно, соперничать с Ритой в дисциплине "самый сексуальный купальник") она категорически отказывалась, так как это не было связано с заданием.

Ну, самый убойный аргумент я уже заготовил, как только понял, что с Риткой будут проблемы в этом отношении. Его и применил:

— Рит. В Исламабаде и Пешаваре мы пройдемся по самым дорогим бутикам в центре. Я куплю вам с Йонг самые красивые хиджабы! Несколько! На все случаи жизни!

Удивительно, но судя по задумавшейся Рите, действует! Надо "добить":

— Самые закрытые — чтобы видеть ваши прекрасные лица мог только я!

Ченг украткой показал большой палец. Даже Балалайка посмотрела одобрительно... и задумчиво-оценивающе — на Ченга. И ведь лесть же откровенная! Тем удивительнее, что подействовало! Рита полезла в Интернет что-то уточнять... наверняка, искала адреса бутиков и модные журналы для мусульманок.

— Как у вас с дари, Йоган? — Спросил Ченг, понявший, что вопрос с одеждой временно исчерпан... и почему-то напрягшийся от этого оценивающего взгляда Балалайки.

(дари — второй государственный язык Афганистана наряду с пушту. Распространен на севере Афгана, в Пакистане и Иране)

— Теоретическая часть — хорошо, мистер Ченг. Но нужна практика с носителями языка. И не с носителем фарси, а именно с носителями дари.

(фарси — очень близкий к дари язык. Языки-соседи. Отличается от дари, примерно, как украинский — от русского)

— Ну, тут я даже не знаю... — Ченг бросил взгляд на Балалайку. — Не моя область...

— Будет. — Пообещала та спокойно. — Один из духовных учителей сгодится?

— Да, госпожа Балайка.

— Борода у тебя медленно растет. — Посетовал Ченг. — Балалайка, неужели у тебя в закромах родины нет никакой нужной химии?

— Никакой химии для этого нет и быть не может. — Отмахнулась та. — Девочки, брат соблюдает диету?

Я даже поморщился — эту чертову диету, будь она неладна, я соблюдал неукоснительно! Точнее, сестры ревностно следили за тем, чтобы я ее соблюдал. Брюссельская капуста, фрукты и овощи... И один крохотный кусочек куринного мяса в сутки! Все то, что по мнению Балалайки ускоряет рост волос. И молоко, молоко и, еще раз, молоко! Много-много молока! Да у меня скорее сиськи вырастут от такого количества молока, а не волосы на лице быстрее расти станут!

— Да, госпожа Балалайка! — Спокойно кивнула Йонг. — Соблюдает.

+++

Рок с удовольствием сделал глоток холодного пива и недоуменно открыл глаза — ему на голый живот положили что-то увесистое.

Пластиковая коробка. В таких коробках-кейсах хранят небольшой ручной инструмент — шуруповерты, электролобзики и прочие электро-гаджеты... Но логотип-волна "Walther" и надпись ниже мелкими выпуклыми буквами "Carl Walther Sportwaffen GmbH" говорили о том, что содержимое кейса не имеет никакого отношения к мирному использованию. Совсем даже наоборот.

Он вопросительно посмотрел на Реви, которая и водрузила на него эту коробку. Девушка была в открытом белом купальнике, с нее капала морская вода, и сейчас она стояла над ним, валяющимся под тентом.

"Ну! Ну! Ты видишь?! Ты видишь, каким идиотом ты был?! Посмотри на это тело! Посмотри внимательно! Какая грудь, какая талия, какие обводы! А ведь эта шикарная самка могла бы быть матерью твоих детей!"

"Вдовой она была бы! Отъебись уж от меня, наконец, чучело подсознательное!"

Датч и Бенни заинтересованно косились и многозначительно переглядывались. При этом Бенни не пытался скрыться в палубной надстройке, а спокойно тыкал в экран своего планшетника, что лучше всего доказывало — в ближайшем будущем не ожидается непосредственной опасности, сопряженной со стрельбой, поножовщиной или членовредительством.

— А что это?

Реви возмущенно набрала в грудь воздух...

— Нет-нет, — заторопился Рок. — Я понимаю, что это — пистолет. Но — зачем?

— Подарок. — Даже удивилась вопросу Реви. — Ну? Ты собираешься смотреть? Или мне учить тебя, как должен принимать подарки воспитанный японец, а?

Рок осторожно открыл кейс. В углублении, вырезанном в сером паралоне точно под форму оружия, лежал пистолет...

— Вальтер PPQ Navy. — Сказала Реви. — На шестнадцать патронов под Парабеллум...

... и этот пистолет был матово-черным.

— Реви. — Осторожно спросил Рок. — А ты с Вайсом... ну, вы ж помирились, да?

— Ну, да... — Удивилась девушка. — Ты ж, вроде, самый первый, кто узнал. Нет?

При этих словах Бенни почему-то едва заметно усмехнулся и мечтательно посмотрел в сторону берега.

— А это... ну... тебя в семью Чоу приняли? — Задал Рок новый вопрос.

— Н-нет. — Глаза девушки стали совсем большими.

"Ну, посмотри-посмотри, какая кавайная! А ведь тогда это лицо от тебя было в паре сантиметров!"

Но это был не последний странный вопрос...

— Скажи, а Вайс не дарил тебе каких-либо старинных украшений, содержащих изображения цапель или змей?

Сказать, что экипаж "Лагуны" удивился — значит, сильно приуменьшить. Всезнайка Бенни, и тот с интересом посмотрел на Рока.

— Да нет же! — Возмутилась дезориентированная Реви. — У нас совсем другие отношения! Никаких обязательств! Мы не делаем друг другу таких дорогих подарков! Ты чё, Рок?!

— Нет-нет-нет. — Торопливо замотал головой Рок, облегченно выдохнув. — Это я так. Беспокоюсь. Огромное спасибо за подарок, Реви-сан! Огромное спасибо!

Он приподнялся и несколько раз поклонился. Но на всякий случай уточнил:

— А Йоган не будет возражать... ну, такой дорогой подарок... другому мужчине? Ну, как бы...

— Рок... — Реви со вздохом потерла переносицу. — Во-первых, не парься — это пистолет из одной проеб... потерянной партии. Кое-каким ребятам чисто не повезло — они вроде как утонули. А перепродавать их — та еще морока. PPQ Navy — оружие строгого учета — видишь, ствол удлинен под глушитель. Эти стволы вообще специально для морской полиции и морского спецназа сделаны. Все номера занесены в базы, все стволы отстреляны, контрольные гильзы и пули хранятся в гильзотеке и пулетеке. Правда, где-то у дойчей... Короче — геморр их продавать! Понимаешь?

Она, разумеется, умолчала о том, что подумывает перейти на эту же модель и хочет силами Рока хорошенько ее протестировать... К тому же — такая же модель у кого-то из их команды — это полезно: расходники, запасные детали в случае чего. К тому же, этих стволов у нее было девять (ну, уже восемь). А это — почти неограниченные возможности в ремонтабельности оружия и практически бесконечный ресурс и так очень качественных и износостойких немецких механизмов!

Ну и у Вайса, опять-таки, тоже "Вальтер"... хоть и по-круче и по-дороже, конечно. Но уж об ЭТОМ тем более говорить не стоило!

— Во-вторых... Рок, ты, конечно, много чего насмотрелся в Роанапра. И, наверно, думаешь, что тебя окружают какие-то отморозки и сумасшедшие. Ну, где-то так оно и есть, конечно. И так думать — полезно, да. Для здоровья — особенно, ага. Но Вайс... Поверь, Вайс не такой! Он... — Она поискала термин, но не нашла. — Он другой! Понимаешь? Его просто надо узнать поближе! А, прости — вы ж с ним нормальной ориентации... Ну, тогда просто поверь на слово, ладно? Короче, он не будет с красными глазами носиться за тобой по Роанапра, даже если ты шлепнешь меня по попке...

— Чё, правда? — Встрепенулся Бенни.

— Бенни! Если ты протянешь свои грабки к моим "божественным ягодицам", я тебя сама шлепну! — Пообещала Реви... без особой, впрочем, угрозы. — И совсем не по заднице, заметь!

— "Божественные ягодицы"? — Заинтересовался Датч.

— Ну... — Реви смутилась. — Это не я придумала...

— Вайс — очень образованный и разносторонний молодой человек, да-с! — Заулыбался Датч, вогнав ее в краску.

— Короче! — Поторопилась Реви. — Тебе понравился подарок — я уже поняла. Поблагодарил — замечательно! А теперь — ты будешь из него стрелять! На борту — целый ящик "девять-девятнадцать"! Он тоже вроде как "утонул".

— Э-э-э, Реви. — Погрозил пальцем Датч. — Мы, вообще-то, в "культурных территориальных водах". Это тебе не Роанапра! Вернем пассажиров домой, вот тогда и стреляйте, сколько душе угодно!

Реви пожала плечами и направилась к носу, собираясь нырнуть еще раз.

— Реви! — Позвал Датч деланно-равнодушно. — А ты не в курсе, зачем Балалайка и Ченг сюда приехали?

— Датч, я уже давно не глупая писушка из Детройта! — Возмутилась Реви. — Это ж очевидно — тут, как бы в "ссылке", находится одна белобрысая скотина.

— О! Как ты его "ласково"... — Усмехнулся негр. — И что ты намерена делать? Смотаешься к нему, когда миссия будет завершена?

— Зачем? — Удивила всех Реви. — Пусть он за мной бегает. Так гораздо интереснее! "Цветочно-конфетный период". — Со вкусом произнесла она. — Мне понравилось... типа того.

+++

Как только нам разрешили расстегнуть ремни безопасности, мне на колени плюхнулась стопка из нескольких журналов. С каждой из обложек на меня смотрели красивые девушки с явно персидским разрезом глаз в обязательных платках... а то и вовсе — только глаза в обрамлении хиджаба. Журнал женской моды. Для мусульманок.

— Не следует путать хиджаб и паранджу! — Важно сказала Рита на дари. — Это совершенно разные вещи, дорогой!

Мне продемонстрировали разворот с какой-то фотографией.

— Вот хиджаб! А вот это — паранджа!

И? В чем разница-то?

Один из журналов тут же "уплыл" с моих коленей в руки заинтересовавшейся Йонг, сидевшей у иллюминатора. Зашуршали переворачиваемые страницы.

— Ай, женщина! — Возмутился я. — Мужчина не должен знать всех этих ваших женских глупостей! Мужчина дает деньги — женщина покупает себе вещи и радует взгляд своего мужчины! Все просто и понятно, как и учит нас Всевышний!

— Истино так! — Поддержали меня с переднего ряда кресел на дари. — Истинно и мудро говоришь, дорогой!

В щели между креслами мелькнул черный жгучий глаз и черная с сильной проседью борода. Наш сосед занимал весь левый ряд кресел. Он сидел в первом кресле, облокотившись спиной о борт и вытянув ноги на два других кресла... и как умудрился избежать бдительного ока стюарда во время взлета, интересно?

— Салам!

— Ва алейкум салам! — "Обрадовался" я. — Всевышний наградил меня умным и образованным попутчиком! Мои молитвы были услышаны! Хвала Всевышнему! А я уж испугался, что Аллах будет испытывать меня глупым бабьим щебетанием два часа подряд!

— А уж как я ждал благодарного слушателя-юношу, сердце которого открыто для Слова Его... — Хитрый глаз мазнул по Рите и Йонг, тут же скромно потупивших взгляды. — А уж встретить молодого мужа и вовсе не чаял...

Совпадение? Ну не смешите! Можно с уверенностью сказать, что это и есть наш учитель языка и культуры, обещанный Балалайкой. Процентов на девятносто пять!

Я и сосед встали и двоекратно обнялись (прямо через кресло). Девушки тоже поднялись и поклонились, все так же не поднимая взгляд.

Борода с сильной проседью, крючковатый нос, хитрющие глаза. Средний рост и комплекция. Лет пятьдесят-шестьдесят. Типичный пуштун: на голове традиционный темно-серый грибок-пакуль, коричневая жилетка-васкат поверх длинной до колен светло-серой рубахи-перухан со стоячим воротником с вышивкой по пакистанской моде, светло-серые широкие брюки-изар. Босиком. Сандали, видимо, снял, когда с ногами в кресло садился.

И, разумеется, обязательный платок-куфия, накинутый на плечи.

(куфия — "родственник" "арафатки")

— Я — Арсалан. — Прижал я руку к сердцу, представляясь первым, как положено более молодому. — Еду в Мардан почтить память дяди своего, достопочтенного Арака ад-Ди Ари Ладдарак Исали Мухаммад ибн Курди Найях, и вступить в права наследства!

— Ай-яй-яй! — Мой собеседник схватил меня за плечи, притянул к себе и похлопал по спине. — Прими соболезнования, Арсалан, по случаю смерти твоего уважаемого дяди, достопочтенного Арака ад-Ди Ари Ладдарак Исали Мухаммад ибн Курди Найях! Да будет милостив к нему Всевышний! Будь хорошим хозяином и мужем, и твой дядя порадуется, наблюдая за племянником с небес!

— Ниспошли благодать на головы друзей наших, Всевышний! Они поддерживают нас в час испытаний! Мой любимый дядя, Арак ад-Ди Ари Ладдарак Исали Мухаммад ибн Курди Найях, будь милостив к нему Всевышний, порадовался бы за меня, узнай, какой умный и мудрый друг встретился на моем пути! — Я небрежно мотнул головой в одну сторону, в другую. — Жены. — И спросил. — Могу я узнать имя уважаемого?

— Ибрахим, уважаемый Арсалан. Преподаю Слово Его в одном из стамбульских мадраса. Будет у меня проповедь для молодых отроков на конференции в Пешаваре. И беседа с другими учителями. Надеюсь набраться мудрости у умных людей.

(мадраса — духовная школа)

Хорошая легенда. Твердая. Очень характерная для региона. При условии соответствующих знаний, разумеется. Такие серьезные люди, действительно, не ездят напрямую из Турции на пакистанские духовные конференции. А вот через Таиланд, через который проходит чудовищный пассажирский трафик — самое оно!

Другое дело, что серьезные люди такую легенду первому встречному не выдают — она годится для второго или третьего уровня.

Потому что другие серьезные люди в американской, иранской и китайской разведках... и в афганской контрразведке — прекрасно знают, что эта конференция — фактически семинар в каком-нибудь лагере подготовки боевиков под патронажем пакистанских спецслужб. Проповеди вперемешку с наставлениями по подрывному и снайперскому делу.

Интересно, он будет нас учить так же, как Ватанабэ-сенсей? С помощью собачьих ошейников с электроразрядниками? Или с помощью русской подрывной машинки? Или нас ждет что-то новенькое — полицейский элетрошокер, например?

+++

— Молчи, дитя порока! Молчи! — С усмешкой отбрил Ибрахим подавшую было голос Риту. — Мужчины говорят — женщины молча слушают. Это так просто, да! Эх, уважаемый Арсалан! Одна жена у тебя — просто золото — скромная умная... молчит! А другая — необъезженная кобылица! Портит наших дочерей Европа! Портит! Я вторую взял, когда таким же молодым, как ты, был. Ой, глупый-глупый! — Ибрахим схвалится за голову. — Ума Всевышний не дал! Ай-яй-яй! Показалось, что одной мне мало... ой, дурак-дурак! Каким же глупым я был, прости Аллах! Во истину, мудры те мужи, что остановились на одной!

Час назад, сразу после знакомства, я пересел к Ибрахиму, а "жены" — Йонг и Рита — остались на своих местах. И сейчас их любопытные носы, нет-нет, а и мелькали в щелях между креслами. Стюард принес нам чай, а Йонг достала из своих вещей мешочек с ванильным печеньем из "Хитрого Чоу" и под одобрительным взглядом Ибрахима молча передала его мне.

— И как, уважаемый...? — Тихонько спросила Рита.

Но тут уж я тихо приказл:

— Молчи, Рамиля! Не лезь поперед мужа! Кобыла необъезженная!

Слава богу, ей хватило ума замолчать и смущенно потупиться. Хоть и бросила в мою сторону многообещающий взгляд. Так что вопрос, который ее, наверняка, заинтересовал, задал я:

— И как, уважаемый Ибрахим? Решилась эта житейская неприятность с двумя женами? Или нет?

Ибрахим всплеснул руками:

— А как же, уважаемый Арсалан! А как же! Стоило мне только вспомнить слова Пророка нашего, обратиться к мудрости Его и взял я себе третью! Чтоб вторую на место поставила, да! Никакого сладу с ней не было! А потом и до четвертой дошло — ибо первая и вторая ополчились на третью! И взял я четвертую, да! Вот она, мудрость Корана, уважаемый Арсалан! Либо одна, либо четыре — а третьего не дано! И да славится имя Аллаха и Мухаммеда, Пророка Его!

+++

— Ну, сколько еще? — Простонал Рок, опуская руку. — Я уже пять магазинов отстрелял! Рука отваливается!

— Еще девять. — Непреклонно ответила Реви. — Девять промахов — девять магазинов!

— А в чем смысл-то? Стрелять по этой железной миске с семи шагов... ну, как-то не так я представлял себе обучение стрелка!

— Смысл в том, что ты начинаешь чувствовать ствол. А то, что ты стреляешь в близкостоящую мишень... ну, так надо ж с легкого начинать! Это дает тебе почувствовать связь между стволом и тем местом, куда попадет пуля. Сегодня — семь шагов. Завтра — восемь. Через месяц — каждый день разная дистанция. Через два — смена дистанции уже на каждый магазин. Через полгода — снайперская стрельба со сменой дистанции от трех до полусотни метров после каждого выстрела из различных моделей пистолетов... А там сами собой дуплеты начнут получаться и тройки. А потом — в движении, с перекатами и из-за укрытий... Ты у меня долларовую монету будешь в воздухе сбивать — никуда не денешься!

— Ксо! У тебя уже целый учебный план!

— Ну, дык... Напоминаю, как только промахнешься — накидываю тебе лишний магазин.

— Реви, я думал, мы — друзья!

— А как же! И я очень хочу, чтобы мой друг выжил в Роанапра!

— Да как-то и не жаловался до этого...

— Ну, это пока я в "Лагуне" стрелком работаю... А если меня шлепнут?

— Эй-эй, не говори так! Даже в шутку!

— А кто сказал, что я шучу? Ладно, не шлепнут, а залечу от Вайса, выйду за него замуж по залету — никуда эта белобрысая бестия не денется... и кто будет "Лагуну" прикрывать по огневой части? Я с пузом бегать под пулями не собираюсь! А Ченг нам Вайса в лизинг сдавать вряд ли согласится...

— Датч, разумеется!

— Ты не обижайся, Рок, но чтоб ты там про себя не думал, а в тактическом плане тебе до Датча еще лет двадцать расти. Так что Мозг у нас, на самом деле, он, а не ты. Это ж Роанапра, а не какое-нибудь Токио. Тут мозги должны быть строго определенного устройства! И Датч тебе подчиняться не будет. Дело Мозга — думать и Ствол в нужную сторону направлять, а не с пушками бегать.

...

— Тц! Не отвлекайся, Рок! Плюс еще одни магазин!

— Ксо-о-о!!!

— Хе-хе...

— Реви, а ты... того... уже залетела, что ли? Ну, там тошнота по утрам, "красные дни" не наступают...

— Не-а... пока держу себя в руках... Но чувствую, что скоро вырвусь! Не боись! Как только залечу — ты первый узнаешь!

— Я тебе подружка, что ли?!

— Ну, шанс стать моим бой-френдом ты упустил. Так что звиняй, Рок — будешь подружкой! Оп-па! Еще один магазин, хе-хе... Так что — дыши глубже, медитацией там займись, не возбуждайся... ну, короче, успокаивай свое сознание — я слышала, япошки в этом что-то понимают!

— Ты, когда меня на это дело подбила, не говорила, что каждый промах — это лишний магазин!

— Я что — дура сразу тебе об этом говорить? Так неинтересно! Но теперь-то ты об этом знаешь? И вообще — я тебе, салабону, магазины набиваю — ценить должен! Пришлось даже маникюр ради этого сегодня не делать!

— Пистолет-то все равно мне чистить!

— Разумеется! Это ж твой пистолет, а не мой! Вот, кстати, через месяц ты чистку будешь за пять минут делать — гарантирую! Тц... еще один магазин, Рок! Не боись — я нам пиццу аж на одиннадцать заказала! С "Асахи", как ты любишь!

— Ксо! Я уже десять раз пожалел, что тогда тебя не трахнул!

— Ну, кто тебе доктор, хе-хе-хе... Я тогда оч-ч-чень старалась, так что ко мне — никаких претензий!

Глава 25

В пакистанский Карачи сотрудники ЧВК "Торус-М" прибыли обычным пассажирским авиарейсом из Пхукета. Восемнадцать бойцов. Четырнадцать "курсантов" и четыре сержанта-"старичка" из старого состава "Отеля Москва", включая сержанта Горбунова. Горубнов был назначен старшим в отряде два месяца назад. Как раз перед отбытием Риты Вайс "на рекогносцировку" и "подготовку операции".

Как понял Повесьма (и командование этого не скрывало), микро-ЧВК "Торус-М" будет расформированна сразу же после выполнения своего первого и единственного задания. И "курсанты" вернутся в ряды "Отеля Москва"... получив тройную оплату за каждый день с момента пересечения границы Пакистана с Афганистаном.

Месяц назад в тренировнчый лагерь ненадолго прибыла Вайс. На брифинге была поставлена задача. В числе прочего были даны пояснения насчет "тройного тарифа": первая "единица" — собственно оклад, вторая "единица" — это "боевые" и третья — из-за важности задания для "высшего командования". Обычный оклад уже три месяца исправно "капал" на банковские счета "курсантов", так что никаких сомнений в том, что обещание будет выполнено, не было.

Афганистан, как поведала Вайс во время этого последнего инструктажа, не самая информатизированная страна на "шарике", там, представьте, даже мобильная связь не во всех городах действует, а уж из кишлаков — и вовсе считанные единицы! Так что не имеет смысла брать с собой личные мобильные телефоны и любую другую "левую" электронику. Банковские карточки, любые бумажки, личные вещи, планшетники, "электронные книги" — оставить следует всё! Кроме того, все документы, кроме удостоверений сотрудников ЧВК и международных паспортов (откровенно фальшивых), придется оставить в сейфах "офиса" в Роанапра. Наличные деньги на оперативные расходы будут выданы, необходимые документы — предоставлены по месту.

Дураков в группе, скорее всего, не было — так что каждый понял, что задание сугубо деликатное и, наверняка, небезопасное.

Встреча с командиром была назначена в порту Карачи. По прибитии из аэропорта в морской порт Карачи Сержант Горбунов, оставив за себя сержантов-"старичков", скинул разгрузку и "броник", поймал частника прямо рядом с причалом и уехал куда-то в сторону города. Наверняка, встречать "командование".

Порт Карачи был огромен — "сухопутного" Повесьму самый крупный порт Пакистана (и один из самых крупных в регионе) потряс до глубины души. Многокилометровые причалы, гигантские краны, штабеля контейнеров высотой с многоэтажки, титаны-контейнеровозы, монстры-танкеры, стоящие у причалов и на рейде, узнаваемо хищные силуэты военных кораблей: в стандартной серо-голубой окраске — НАТО, и в светло-серой, почти белой — собственно, пакистанских ВМФ...

И тучи маленьких рыболовецких шхун. Деревянных и, в большинстве своем (невероятно!) под настоящими косыми парусами! Подобно мелкой мошкаре, "рыбаки" заполонили все свободное пространство бухты, оставив свободными только морские коридоры от входа в бухту до причалов.

Бойцы, расположившись в тени одной из портовых построек, с любопытством крутили головами, и от нечего делать следили за "небольшим" контейнеровозом класса "Хандисайз". На борту судна — непонятная надпись на французском и незнакомый флаг — звездно-полосатый, как американский, но с одной звездой.

("Хандисайз" — самый маленький класс морских контейнеровозов на 260-1000 стандартных контейнеров)

— Это флаг Либерии, темнота рязанская! — лениво шевельнул усами сержант-"старичок". — Второй по суммарному водоизмещению флот в мире. Кстати, большинство наших "торговцев" под ним ходят...

С судна сгружали контейнеры. Кирпично-красные двеннадцатиметровые контейнеры с многочисленной маркировкой как раз сейчас аккуратно устанавливали на платформы четырех подъехавших тягачей "Вольво" — по одному на каждый.

"Наверно, тот самый груз, который мы будем сопровождать" — Догадался Повесьма.

Контейнеры давно были сгружены на тягачи, и портовые службы приступили к выгрузке и складированию остального груза контейнеровоза, а командование все не появлялось. И крутить головами бойцы уже давно перестали...

И только через час командование соизволило появиться — четыре больших белых внедорожника. Ланд Ровер Дискавери. В машинах Повесьма разбирался откровенно слабо, но даже он определил, что эти "чемоданы", угловатые и некрасивые (по современным меркам), из самых первых серий, когда производителя больше заботила проходимость и вместимость, а не внешний лоск.

Машины тормознули у тягачей, дверца первой машины хлопнула, и на плиты причала выпрыгнул...

Это кого еще черт принес?

... невысокий худой молодой пакистанец с маленькой белой бородкой (седая?) в белом европейском костюме-двойке, с синим однотонным галстуком, в черных очках "кот Базилио", платком-"арафаткой" на плечах... и синим тюрбаном на голове.

"Тюрбан" сразу направился к тягачам и принялся рассматривать контейнеры. Подходил, скреб пальцем борта, отступал на шаг, о чем-то кивал сам себе, перебрасывался какими-то репликами с водителями.

Из четвертой машины ожидаемо выпрыгнул сержант Горбунов. Одернул светло-песочный комби, покосился на "синий тюрбан" и заторопился к своему снаряжению — "разгрузке" и бронежилету.

А вот из второй и третьей никто пока вылезать не спешил. И кто там сидит — за тонированными окнами — было не разобрать. Хоть и было подозрение, что в одной из машин — обожаемый командир. Но почему тогда она не выходит?

А "тюрбан" уже о чем-то увлеченно спорил на фарси с людьми, вышедшими из того самого здания, в тени которого укрылись сослуживцы Повесьмы. Махали руками, кричали друг на друга. В конце-концов, пришли к какому-то соглашению — "синий тюрбан" протянул представителям администрации порта пачку денег. Те отошли от контейнера по-дальше и с одухотворенными лицами показательно отвернулись в морские дали.

"Тюрбан" сорвал пломбы, открыл один из контейнеров, запрыгнул внутрь, выпрыгнул наружу через пару минут, закрыл за собой двери. Приступил к следующему контейнеру...

Повесьма не считал себя крутым специалистом в вопросах грузоперевозок, но даже ему действия "синего тюрбана" казались нелогичными — ну это как если б покупатель в продуктовом магазине, не отходя далеко от кассы, принялся бы вскрывать упаковки, чтобы лично удостовериться — не испортилось ли? Действительно ли в пакете — 985 миллилитров молока, а в пакете 810 грамм макарон?

Громко хлопнули двери-ворота четвертого контейнера, "администрация" встрепенулись и споро принялись пломбировать контейнеры, украдкой оглядываясь вокруг.

Ну, невооруженным взглядом было видно: только что на территории крупнейшего порта Ближнего Востока произошло нечто незаконное. А легкость, с которой было осуществлено это преступное деяние, намекало на частую периодичность подобных действий. И привычку к оной у портовой администрации. Привычку неискоренимую!

Наконец, "тюрбан" сунул представителям администрации порта (или кто они там?) еще один конверт, они уважительно и радостно распрощались, а "тюрбан" двинулся в направлении внимательно следившей за ним группе "чевекашников".

Наконец-то щелкнули открывшиеся двери со стороны водителя у второй и третьей машины.

Из второй — осторожно выплыла... бойцы чуть рты не раззинули — ТАКОЙ они своего командира еще не видели!

Голову плотно, но изящно, покрывал красивый цветастый платок, надежно пряча волосы, уши, лоб и шею, оставляя по местным обычаям только белобрысое острое личико, на которое была мастерски нанесена косметика. Нижняя половина лица была закрыта тончайшим, почти прозрачным, платком с каким-то тонким серебряным паутинкой-рисунком.

Очертания стройного тела, опять-таки, традиционно, были надежно укрыты от жадных мужских взоров свободным светлосалатовым длинным платьем до самых пят. Но — видимо, покрой "виноват" — стоило Маргарите сделать хотя бы крохотный шажок, стоило ветру сделать хоть легкое дуновение, и фигура их командира подчеркивалась и угадывалась — будь здоров! — так, что дух захватывало!

"Вот тебе и мусульманская аскетично-целомудренная мода!" — Обалдело оценил Повесьма... да и не только он, судя по восхищенным взглядам сослуживцев.

И никто не обратил внимания на то, как невысокая девушка в таком же длинном, но другого цвета — черном с серебром — платье и клетчатым белым платком на голове незаметно выскользнула с водительского места третьей машины и как-то очень быстро очутилась рядом с "синим тюрбаном". Что-то спросила. "Тюрбан" покивал и что-то ответил. И кивнул Горбунову.

— Господа. — Негромко, но так, что услышал каждый, скомандовал по-английски тот. — Становись! Смирно!

Пара секунд, и бойцы привычно и споро выстроились в две шеренги "шахматкой", когда из задней шеренги "смотрят" в просветы между стоящими в первой шеренге.

Вопреки ожиданиям, к бойцам обратилась не сержант Вайс. Командир вела себя... непонятно и непривычно. С какой-то неожиданной застенчивостю она семенила следом за "синим тюрбаном", поглядывая на того заискивающе и преданно.

Догадка была слишком невероятна!

— Вольно! — Скомандовал "тюрбан" тоже по-английски.

Никто, разумеется, не пошевелился. "Синий тюрбан" вздохнул и бросил за спину:

— Командуй!

— Господа! — Пропела (!) сержант Вайс, осторожно перемещаясь из-за спины "тюрбана", но старательно не заходя за условную линию, чтобы не оказаться впереди.

Интонации у Марго были какие-то... чужие. Мягкие, ласковые, без резкости. Такое впечатление, что еще чуть-чуть и из нее посыпятся: "Будьте любезны!", "Позвольте!", "Ах, простите, я такая неловкая!"

— Господа! Общее командование операцией переходит к... — Она на секунду запнулась. — К Араку ад-Ди Ари Ладдарак Исали Арсалан ибн Муххамад Найях.

И? Как это произносить? Что из этого имя? Что — фамилия? Как обращаться — "господин", "уважаемый", "товарищ"... "эфенди"? И какого хера ими теперь не будет руководить их любимый командир Марго?!

Лица бойцов, разумеется, не выразили даже тени замешательства. Хотя изучающие взгляды скрестились на этом... "Араке как-то там ибн как-то там еще".

— На время операции за мной остается оперативное командование, и я становлюсь заместителем господина... — Снова какая-то непонятная заминка, от которой смысл фразы стал... совсем уж неслыханным. И, кажется, Рита сама спохватилась, поняв это. — Господина Арсалана. Вольно!

Бойцы, прекрасно усвоившие "вводную", встали "по-американски" — расставив ноги, заложив руки за спины. Вообще-то, полагалось еще вперить тупые взгляды в пространство перед собой, но это было выше их сил — они по-прежнему рассматривали своих командиров... и нового, и старого. Со все возрастающим недоумением...

"Синий тюрбан" снова прокашлялся.

— Смирно!

Теперь бойцы мгновенно ему подчинились и вытянулись в струнку.

— Вольно! — И когда бойцы снова расслабились, прошептал. — Хм, работает... — И прежним голосом. — Мое имя полностью можете не запоминать. Арсалан — достаточно. Позывной в ваших таблицах — "Сорока". Напоминаю на всякий случай, что начиная с этого момента все общение ведется на английском или местных языках. Общение на родном языке желательно свести к минимуму. Как меня зовут, вы уже знаете. Моя любимая первая жена...

Он указал на невысокую девушку справа от себя. Черное платье-хиджаб, белый в клеточку платок на голове. То ли китаянка, то ли японка. Симпатичное девичье личико. У некоторых бойцов в удивлении расширилсь глаза — девушку они заметили только сейчас! И — почему "жена"? Ей на вид не больше шестандцати!

— ... госпожа Ясира. Позывной, как легко догадаться, "Колибри".

На щеках госпожи Ясиры появился легчайший румянец, хотя выражение лица не изменилось ни на йоту. Арсалан кивнул на Риту, которая уже успела вернуться за его левое плечо:

— Вторая жена. Рамиля.

А почему не "госпожа Рамиля", как первая? И почему не "любимая"? И почему "вторая"? По возрасту ведь явно наоборот!

— На всякий случай, вдруг спросят: она — вторая жена Арсалана ибн Мухаммада. Нелюбимая. Часто ссорятся, муж иногда поколачивает ("Чё?!")... — Арсалан тяжко вздохнул. — И у бедного Арсалана от нее постоянно болит голова! Позывной — "Галка"...

Неслыханно, но при этих словах Маргарита Вайс даже не подумала возмущаться! Она не стала ни усмехаться, ни иным образом показывать свое отношение к этим оскорбительным для всякой нормальной европейской женщины словам! Их командир все так же стояла, потупив взор и — да что ж это творится-то! — искренне принимала выволочку, нервно теребя ремешок сумочки!

"Вот это наш командир вошла в роль! Ай да Марго!" — Стараясь уследить за лицом, восхитился Повесьма.

Деталей легенды до этого никто из группы, разумеется, не знал. До них довели только их часть "легенды". Для пущей достоверности, наверно. По этой "легенде" с нанимателями они должны были встретиться здесь, в порту... Вот и встретились, м-да... Они-то ожидали увидеть своего бравого командира в "полном обвесе" — комбинезон, броник, ботинки, разгрузка, кепка-бейсболка...

А тут такой "сюрприз" — классически забитая восточная женщина — робкая и скромная Гульчатай-открой-личико!

Арсалан заметил что-то, мелькнувшее в глазах бойцов, и добавил непонятное:

— ... нравится вам это или нет. Как вы уже знаете, вы — румынские наемники. Наняты недавно... впрочем, подробности легенды до вас должны были быть доведены. — Он покосился на Ри... Рамилю, и та с готовностью быстро закивала.

Сейчас, когда они стояли рядом, несомненное семейное сходство особенно бросалось в глаза. Подозрение уже давно стало уверенностью.

"И вот этот хамоватый пижон — тот самый супер-агент?! Младший брат Маргариты Вайс?! Супер-мачо?! — Так или иначе возмутился каждый из "курсантов". — Сверхчеловек, которым ОНА так восхищалась?! Какого черта она перед ним так пресмыкается и стелится?! Ну, легенда, вхождение в роль, задание командования — это всё понятно, но всему же есть предел! Тут же, кроме водителей тягачей, ни одного постороннего!"

— Вот и отлично! — Кивнул Арсалан. — При посторонних — избегать обращаться за приказами к моим женам. И не заговаривать первыми... если, конечно, — Нет, этот засранец совершенно точно их провоцирует! Вон, как скалится, козел! — Если, конечно, вы не хотите нарваться на недовольство своего нанимателя.

"Ох, бля, я с удовольствием посмотрю, как ты будешь мне свое недовольство демонстрировать, дрыщ белобрысый!" — Повесьма двинул желваками.

— Это все-таки Восток, — продолжал "дрыщ белобрысый", явно любуясь затвердевшими лицами. — И попытка заговорить с чужой женщиной вызовет немедленную негативную реакцию со стороны окружающих... начиная с того, кому эта женщина принадлежит.

"Нет, но каков урод! Как он подчеркивает принадлежность нашей Марго! Мудак! Еще и угрозу в голосок подпускает!"

Арсалан, он же Йоган Вайс, обвел взглядом лица бойцов и, такое впечатление, остался очень доволен желваками, заигравшим на обветренных равнодушных лицах:

— Приказы отдаются либо непосредственно мною, либо через сержанта Горбунова... точнее, "командира Бориса". Командир Борис, командуйте! — Милостиво разрешил Арсалан.

— Есть, господин Арсалан!

Горбунов вышел из первой шеренги и развернулся лицом к строю. А вот его глаза — смеялись. Судя по всему, он наслаждался реакцией подчиненных так же, как ею наслаждался только что этот... Арсалан.

— Согласно плану: по одному бойцу в каждую кабину тягача. Водители — местные, но понимают английский. К тому же, они наемные и непроверенные. Делайте выводы. Смена — каждые два часа. Положение в конвое — согласно графику "пять". Дистанция на трассах — десять метров, чтоб ни одна падла не встроилась. Скорость задает командирская машина. Вопросы?

— Оружие, командир? — Тут же спросил один из сержантов.

— Оружие и боеприпасы — после пересечения границы, сержант Клодиу! Пакистан — безопасная страна. Документы у нас в порядке, а проблемы с дорожной полицией и таможней будут решаться господином Арсаланом... цивиллизованным путем.

— Что со связью? — другой сержант.

— Сверить часы! — Приказал Горбунов. — На моих пятнадцать — сорок девять...

Повесьма вместе со всеми бросил взгляд на свои наручные часы...

— ... связь на частоте — шесть. Смена частот по графику "девять". Сейчас принимаем ключ "четыре-два-ноль-два". Но на всякий случай, разговоры в эфире — строго на английском! Еще раз для осбо одаренных — "четыре-два-ноль-два".

"Странно, обсуждали же это во время инструктажа. Позывные и шифры железно заучили, график смены частот и шифров детально разобрали... Наверно, дают время собраться и настроиться. Ну и своим поведением показывают, что не видят в положении Вайс ничего необычного. Заодно, демонстрируют нам, курсантам, лояльность к этому... Арсалану... А я б его урыл бы! Чесслово, урыл бы!"

— Взво-о-од! Средства связи — включить и настроить!

Началась обычная рутина: проверка связи, проверка небоевого снаряжения...

Повесьма обратил внимание, как Арсалан и его "жены" — "Рамиля" и "Ясира" (ну, дураком надо быть, чтобы думать, будто эту невысокую девушку зовут так, как представил ее этот козел) — споро надевают на себя комплекты радиостанций, вешают на уши гарнитуры, щелкают тангентами и выходят на связь...

При этом Повесьма обратил внимание, как Арсалан, пристраивая гарнитуры на ушки своих "жен", очень старательно загораживает процесс от взглядов бойцов.

"Это он их от нас загораживает, что ли?!"

Но особенно "курсантов" взбесило то, с каким рвением "Рамиля, вторая нелюбимая жена" крутится вокруг Арсалана, помогая ему настроить явно незнакомую тому систему связи. И с какой услужливостью и готовностью реагирует на раздраженный тычок Арсалана в сторону "Ясиры" — дескать, лучше ей помоги! При этом, было такое впечатление, что Маргарита-Рамиля пытается загладить какую-то вину!

"Надо ж, как она в роль вошла! Надеюсь, она не собирается с ним... ну... для полного соответствия с легендой... того... И это ж аморально, в конце-концов! Они же родственники! Это Восток, конечно, но — они же не аборигены какие-нибудь!"

— Я — в первой машине с нанимателем и его женами! — Сообщил Горбунов ("Тоже троллит" — легко определил Повесьма). — Командирам отделений — распределить обязанности бойцов во время движения конвоя. Первое отделение — вторая машина! Второе отделение — третья машина! Третье отделение — четвертая! Через минуту жду доклад от "комодов". Время пошло!

("комот", "комод" — командир отделения)

И началась беготня. Но, опять — без суеты. Повесьма взвалил на спину огромный рюкзак, подвхатил три тяжеленных сумки и потрусил ко второй машине.

+++

Не понравился я соотечественникам. Сильно-сильно. Так что ждем первой конфронтации. Ну, и засекаем время — смотрим, что Ритка в своих подчиненных лучше "надрессировала" — личную преданность или воинскую дисциплинированность. Хорошо бы первое — до приезда на неспокойную территорию Афганистана напряженность между нами так или иначе придется снять, чтобы, уже не отвлекаясь, выполнять задачу. А для этого нужно, чтоб кто-нибудь из них на меня сорвался. Если б это были "старички" "Отеля Москва", я бы и не дергался — я уже говорил, что в Роанапра нет более дисциплинированных людей, чем подчиненные Балалайки. А с этими... с этими шансы есть.

Сержант Горбунов сел за руль и отрегулировал водительское кресло (ну, еще бы — наши с ним габариты даже сравнивать смешно!). Мы с девушками забрались следом и устроились на огромном заднем сидении.

Девушки вели себя тихо и скромно. Особенно, Ритка. Ну, еще бы — после чуть не начавшегося скандала в "Ишлари-Центре" — как шелковая. Чует "нелюбимая жена", чье мясо сегодня схомячила... и как ей попадет, если это дойдет до Балалайки. Хотя, есть вероятность, что нас "пасли" свои же и риткина прошара так или иначе до командования будет доведена.

— Воробей на связи. Готовность? — Бросил Горбунов, нажав на клавишу передачи.

Я свой передатчик еще не включал — смысла никакого. Командовать этими людьми я не собирался — если все пойдет по плану, то руководства Ритки и Горбунова за глаза хватит, а если не по плану — по месту будем разбираться... одновременно выдумывая оправдывания перед Ченгом и Балалайкой на случай провала.

— Что там у вас в торговом центре произошло? — Спросил меня Горбунов, когда вся колонна вырулила на шоссе. — Если не секрет, конечно...

Ну, уверенным на сто процентов быть, конечно, нельзя. Но Горбунов — мужик надежный, как скала. Я покосился на Ритку — на ее лице никакой паники оттого, что кто-то еще узнает — не было. Наверно, можно и удовлетворить любопытство "сержанта".

— Жен воспитывал.

— Бить-то зачем было? — Буркнула Рита. — Йонг! К тебе обращаюсь! Не по-сестрински! Ладно б, Йоган...

— "Прилюдное обнажение срама — двадцать плетей", — Спокойно процитировала Йонг, отрешенно смотря на проплывающие за окном многоэтажные штабеля контейнеров.

— Слушай старшую жену, глупая женщина! — Подхватил я. — Плохо себя вела, Борис Дмитриевич! Заставила мужа перед уважаемыми людьми краснеть!

— Ай-яй-яй! — Посочувствовал Горбунов, с трудом удерживая серьезное лицо.

— Ну и сказал бы... — Буркнула Рита. — Лупить-то зачем??

— Не хватало еще, чтоб правоверной женщине об ЭТОМ требовалось НАПОМИНАТЬ! — Возмутился я. — Или ты ждала, когда добрые люди вызовут ближайший патруль шариатской гвардии? А я потом — вытаскивай тебя из участка? Выплачивай штраф? Попадай в полицейские базы? По миру хочешь мужа пустить, женщнина?!

— "Если б я был султан..." — Тихонько пропел Горбунов. — Мечта! Капитан будет недоволен, товарищ сержант. — Горбунов бросил взгляд в зеркало. — А с чего началось?

— Всего-то купальник к себе приложила! — Возмущалась Рита. — Я примерить хотела! Я такой хотела! Вот тут и вот тут — вставочки. Воротничок — под горлышко. И там стразики были! Очень миленький!

— ... на глазах у всего честного народа. — Добавил я.

— ... под камерами наблюдения. — Вставила Йонг.

— Я тобой доволен, Ясира. А тобой — нет, Рамиля! Будешь наказана!

— Как пожелаете, господин! — Вздохнула Рита, заставив Горбунова удивленно-весело хрюкнуть.

— Спасибо, господин. — Хладнокровно отреагировала Йонг. — Вы очень добры, господин.

— Обалдеть. — Горбунов помотал головой, сделав большие глаза.

+++

Выехали из огромного города с его пробками. Пробки, кстати, оказались тут совсем неожиданными — почему-то думалось, что они возможны только в "западных цивиллизованных странах". А вот — поди ж ты — ничуть не меньше, чем в Москве. Или в Париже, в который Повесьма, как всякий уважающий себя житель бывшего "совка", разочек все-таки съездил, уступив уговорам своей бывшей.

Конечно, автопарк тут, в Карачи, заметно дешевле и изношеннее. И... пропыленнее. И, в основном — очень маленькие малолитражки и мотороллеры. Но плотность сигналящей в послеполуденном пекле колесной массы — ничуть не меньше. А уж при безалаберности местных водителей...

Несмотря на все старания, конвой в городе все-таки разделился, и пришлось в десяти километрах от указателя "Аллах, Карачи под дланью твоей!" (на дари), съехать на обочину и ждать отставших. Бойцы из второй машины даже покурить успели, обозревая окрестности — огромную степь, редкие деревца, низкие постройки и белые шапки гор вдали.

Правда, когда отставшие подтянулись, отправляться почему-то не спешили.

Из машины выпрыгнул Арсалан, осмотрелся. Тут же из тягачей появились водители, натягивая на ходу маленькие шапочки-тюбетейки и встряхивая небольшие разноцветные коврики.

— Почему не едем? — тихо задал вопрос Повесьма, пихнув локтем командира отделения.

— Время намаза. — Пожал плечами тот. — Аср — предвечерняя молитва. Привыкайте. И — давайте в машину — нечего внимание местных привлекать.

— Предвечерняя? Так будет еще и вечерняя?

— Считай, что тебе сейчас от командира "минус" прилетел, Повесьма. — Довольно шевельнул усами сержант. — За "капитана Очевидность" — по какой-то причине командир очень не любит этого "военнослужащего", хе-хе...

Из первой машины вышли "шемаханские царицы" — "жены" Арсалана. Они пристроились в хвост колонны, возглавляемой "мужем", и засеменили за мужчинами. Отойдя от машин на полсотни метров, вся процессия остановилась, Арсалан сверился с компасом, что держал в руках. Чуть развернулся под небольшим углом к дороге и, ловко расстелив коврик и скинув туфли, сел на корточки.

Водители за его спиной споро выстроились в идеальную шеренгу и тоже сели на свои коврики. На почтительном расстоянии за шеренгой мужчин скромно пристроились женщины — Рита-Рамиля и Ясира.

— Уважают нашего работодателя. — Хмыкнул комод. — Руководить молитвой назначили... Как эта должность у них называется... сержант Борис?

— Имам. — Послышался в наушниках голос Горбунова.

Поток машин в последние пять минут на довольно оживленной трассе снизился до одной-двух машин в минуту.

— Интересно, а как они выкручиваются, когда время намаза их в пробках застает? — Сделал большие глаза Повесьма.

Сержант чуть удивленно хмыкнул и пожал плечами — видимо, никогда об этом не задумывался, но — "вопрос интересный". Судя по молчанию в эфире, Горбунов тоже этого не знал.

— Может, у господина Арсалана спросить? — Провокационно предложил Повесьма.

— Вот ты и спроси. — Хохотнул сержант.

+++

Утреннее совещание только началось, а присутствующие уже зевали и, пошатываясь, по очереди подползали к стоящему в кабинете кофе-автомату. Нудный голос докладчика и выбранная им манера подачи материала тому очень способствовали.

Толстый монументальный блондин в очках водил стилусом по сенсорному экрану своего ноутбука, который транслировал сейчас изображение каких-то графиков, диаграмм и карт на два больших экрана на противоположных стенах огромного кабинета. И тянул:

— ... Анализ составляющих информационного потока, так или иначе касающегося наших интересов в Афганистане, свидетельствует, что вероятность интенсификации терорристической компоненты проходящих там процессов в последнее время значительно увеличила свое значение. Построение тренда по нашей методике показало, что следует ожидать трех-, четырехкратное увеличение количества негативных событий и происшествий...

— Джордж! — Не выдержал, наконец, директор офиса по делам России. — Ты же можешь говорить обычным языком! На барбекю в позапрошлый уикенд ты вполне нормально общался! Или мне приказать доставить тебе шесть-пэкс "Будвайзера"?

(В США пиво покупают "пэксами" — коробками. "Шесть-пэкс" — коробка с шестью банками или бутылками)

— А я все жду, когда ж вам надоест! И вы относетесь к информации со всем вниманием...

— Так ты что, специально?!

— Ага... Ну, так как насчет простого языка?

— Валяй.

— Кстати, я предпочитаю "Миллер"! — Блондин обвел взглядом встрепенувшихся и стряхнувших дрему сотрудников. — Если по-простому, то вывод наших военных сил из Афганистана будет крайне осложнен и сопряжен с потерями, величину которых господину директору довольно трудно будет объяснить президенту.

— Причина? — подал голос первый заместитель директора ЦРУ, покосившись на хранящее загадочное молчание руководство.

— Наши... "партнеры", несколько несогласные с внешней политикой Богом Хранимой Америки, решили мотивировать наших оппонентов в Афганистане на увеличение количества террористических актов. Количества и качества.

— Русские или китайцы?

— Почему "или", мистер Перес? — Удивился толстяк. — И те и другие с радостью подтолкнут нас на нашем гордом шествовании в пропасть... Так что увеличения количества террактов в Афганистане не избежать. При этом терракты будут направлены, в основном, на инфраструктуру Коалиции, а не на гражданские объекты. И, в частности, на ее американскую часть.

— Куда уж больше. — Недовольно бросил заместитель.

— О, нет предела совершенству, мистер Перес! А уж при поставке самым непримиримым нашим врагам в Афганистане порядка ста современных ПЗРК русского и китайского производства...

— Что?! У вас есть доказательства этого?! — Вскочил заместитель директора. — Мы же этих "партнеров"... да по разному... да в таких позах!

— Мистер Перес... — Толстяк с тяжким вздохом поправил свои толстые очки в роговой оправе. — Я примерно догадываюсь, что вы подразумеваете под "доказательствами". И догадываюсь, доказательством для КОГО. Нет, для НЕГО вся та информация, которой я распологаю, доказательством являться не будет. А вот для вас, например, будет иметь некоторое значение, когда я приведу переписку между руководством Хезб-е-Ислами и Узбекистон Исломий Харакати... кстати, от верхушки и до уровня полевых командиров.

— Что?! Переписка?! Между ними?! Почему не доложили?! — Зверский взгляд уперся в одного из присутствующих. — Жан! Почему я узнаю об ЭТОМ вот так?! Про "между прочим"?! А?!

— Вот, видите, мистер Перес. — Толстяк широко улыбнулся на хмурый взгляд Жана Лурье, украдкой обещавший лично ему что-то неприятное и членовредительское. — Уже это заставило вас со всем вниманием отнестись к моей информации. Но вы — в теме. А человек, о котором мы говорим и который с трудом найдет обсуждаемую страну на карте, в силу своего... э-э-э... "более глобального видения ситуации" (послышались тихие ехидные смешки некоторых присутствующих), пропустит все наши "доказательства" мимо ушей. И для него, в отличие от нас, профессионала, не будет вопиющим факт общения между конкурирующими политическими группировки...

— Давайте без этих намеков, Джорд! — Поморщился чуть успокоившийся Перес. — Вы, насколько помню ваше досье, республиканец, да? А я — демократ! И, я уверен, — Перес говорил несколько громче, чем требовалось. — Президент должен постоянно думать, что он скажет своему избирателю... на понятному избирателю языке...

— ... который тоже не в ладах с политической географией. — Усмехнулся блондин. — Вообще-то, сэр, я скорее национал-патриот, сэр. Но, вы правы, сэр, для обмена нашими политическими взглядами время не совсем подходящее.

— Что предлагаете, Джордж?

— К сожалению, самый удобный момент упущен и процесс идет уже без вмешательства политического руководства, которому можно было бы выразить наше... недоумение происходящим. Даже если мы надавим по дипломатическим каналам и по линии СМИ — это не остановит их операцию — слишком длинные цепочки управления. Так что придется действовать грубо на уровне непосредственных исполнителей на местах...

— ... как мы обычно и действуем... — Буркнул все еще хмурый Жан Лурье.

— ... потому что как обычно информация придерживается кое-кем для собственных нужд. — Одернул Перес подчиненного.

— Сэр, я уже говорил, что излишне торопливые действия смежных служб ставят под удар нашу агентуру! — Хлопнул ладонью по столу экспрессивный француз. — Как слон в посудной лавке, честное слово! Противнику ничего не нужно делать — лишь подумать, кто имел доступ к информации... И все — канал накрылся!

— Кхм... — Толстяк, делавший доклад, прокашлялся. — Сэр, я согласен с господином Лурье — некоторые действия... смежников неуклюжи, торопливы и необдуманны должным образом. Однако, хочу заметить, что есть национальные интересы, которые диктуют нам не трястись над жизнью или свободой отдельных агентов. В конце-концов, надо определиться — ЦРУ для страны, или страна для ЦРУ... тем более, что большинство агентов даже не является гражданами США!

— Отлично сказано, мистер Блек! — Воскликнул Перес. — Продолжайте.

— Как я уже говорил, джентльмены, самый удачный момент упущен. Но остались другие уязвимые точки чужой операции. Например, процесс доставки или момент передачи вооружений...

— Какие каналы задействованы? — Буркнул Лурье.

— О-о-о... — И по этому "о-о-о" Лурье понял, что заклятый друг приготовил еще одну гадость. — Есть такая транспортная компания "Джуроми Аль Са". Ее учредителем выступала "Асахи Индастриз".

— Это что ж... япошки тоже в деле?! — Очень нетолерантно возмутился Перес.

— Самое интересное, что японцы тут вообще не при чем! — Толстяк, мельком глянув на самого главного человека в кабинете, сочувственно стал рассматривать Лурье. — Ну, разве что купились на провокацию и последовавший шантаж. А ведь я предупреждал о том, что непонятные шевеления вокруг "Асахи" несколько лет назад заслуживают самого пристального внима...

— Что-то не помню я ваших предупреждений, мистер Блэк! — Чуть ли не прошипел Лурье.

— Хм... странно. Совершенно точно знаю, что каждый год мы все проходим обязательный медосмотр и факт старческого слабоумия обязательно был бы зафиксирован. К счастью, я прекрасно помню это знаменательное событие, дружище Жан! А вам всего лишь надо посмотреть свою электронную почту от девятого марта сами-знаете-какого года...

— Я периодически чищу свою почту от мусора...

— Не беда — копии писем хранятся на сервере...

— А...

— Тоже не беда — резервная копия всей нашей почты согласно протоколам безопасности будет храниться еще семьдесят шесть лет.

— Но...

— Но даже если наши сисадмины совсем мышей не ловят, копию моей докладной записки можно найти в почте мистера Переса, на тот момент занимавшего пост директора офиса по Юго-Восточной Азии. А он, насколько я знаю, свою почту не чистит. Кстати, очень правильное решение грамотного управленца, разумно организовавшего собственный рабочий процесс. Ведь теперь он сможет перечитать так же и ваш ответ на ту мою докладную записку, в которой вы очень вежливо советовали одному толстому и добродушному аналитику из Управления докладов и оценок... как же там было-то? О! Вспомнил! "Не разводить панику".

(Управление докладов и оценок ЦРУ — состоит из двух отделов. Аналитики и редакторы. Первые специализируются на каком-то регионе, а вторые на основании работы первых делают докладные записки)

— Э...

— Кхм-кхм...

Простое покашливание заморозило начинающуюся перепалку — в кабинете установилась полнейшая тишина. Горло прочистил не кто-нибудь, а сама Селен Далла — директор ЦРУ — до этого хранившая полнейшее молчание.

— Джентльмены. — Тихо поведала она матово-белой столешнице. — Мы, разумеется, сделаем оргвыводы по полученным данным...

Лурье поежился. А толстяк постарался не улыбаться слишком уж широко.

— ... у меня несколько вопросов, мистер Блэк. Первое. Кто сейчас владеет транспортной компанией "Джуроми Аль Са"?

— Официально — японцы. Но фактически контроль над ней получила одна частная военная компания со штаб-квартирой в одном интересном городке Роанапра...

— Договаривайте...

— "Отель Москва". Русские, мэм. Креатура главного разведывательного управления.

— Не слишком ли открыто действуют? Раньше за ними подобной наглости замечено не было.

— Крутые времена — крутые нравы, мэм. Последние двадцать лет мы их тоже не так сильно давили в политике, как в последние месяцы. Здоровая защитная реакция, мэм.

— План операции вами уже разработан?

— Да.

— Представьте мне на утверждение. Какие вопросы из вашего плана находятся в моей компетенции?

— Взаимодействие с ОД, мэм.

(ОД — оперативный директорат. В него входит УСО — Управления специальных операций ЦРУ — наиболее оперативно-тактически подготовленное подразделение ЦРУ, состоящее из опытных ветеранов спецподразделений США — "котики", "рейнджеры" и прочие зубры плаща и кинжала)

— О... Следовательно, действовать будете очень грубо?

— Время, мэм.

— Мне это не нравится, мистер Блэк. Может быть есть другие способы? Как, например, будет проходить поставка ПЗРК? По воздуху? Морем?

— По морю через сеть "Джуроми Аль Са" в порт Карачи.

— Пакистан. — Помрачнела Далла. — И с ними мы немножко поссорились. Некрасиво тогда с той деревушкой получилось. Не вариант.

— Ну, а решить по-другому? На море, например, часто происходят аварии, крушения, катастрофы. Пираты... в том же Роанапра.

— Сожалею, мэм, но груз уже был доставлен в порт Карачи.

— У людей будет очень мало времени на планирование операции на месте, мистер Блэк.

— Их для того и готовили, мэм. Они справятся, мэм.

— Отлично. Другие вопросы? Нет вопросов? Совещание закончено... — И когда сотрудники потянулись к выходу. — А вас, Лурье, я попрошу остаться.

Разумеется, каждый уважающий себя американский работник спецслужб, считающий себя интеллектуалом, обязан несколько раз за свою карьеру пересмотреть советский фильм "Семнадцать мгновений весны". Это традиция такая: каждое повышение отмечается просмотром "Семнадцать мгновений весны" и попыткой понять, что русские находят в этой водке. Ну, а в случае каких-либо служебных взысыканий или, упаси Обама, провалов или срывов операций — просмотр одного из "Джеймсов Бондов", чтобы еще раз понять, как действовать НЕ НАДО ни в коем случае!

+++

Чаман. Один из двух основных пунктов пересечения границы Пакистана с Афганистаном. Перевалочный пункт для поставок оружия. Испокон веку. Тут провозят вооружение для войск НАТО, для талибов. А несколько лет назад — для моджахедов. А до этого...

Да тут постоянно провозят какое-нибудь оружие!

В ожидании своей очереди, конвой стоял у пропускного пункта. Мимо, в сторону Афганистана, как раз шла колонна "Хаммеров" с зеленой круглой эмблемой ISAF... К счастью, слабый ветерок дул в противоположную от конвоя сторону, а не то поднятые клубы пыли накрыли бы некоторых бойцов, вышедших из машин размять ноги и посмолить сигаретку.

(ISAF — Международные силы содействия безопасности. Ширма для войск НАТО, действующая на территории Афганистана. Приблизительно 140 тысяч военнослужащих из 48 стран, в том числе, 90 тысяч американцев)

По другую сторону от дороги, где-то метрах в сорока, возвышался двухметровый бетонный забор с "колючкой" поверху, бетонные блоки перегораживали подъезд. Непонятное строение охраняли пакистанские военные в бронежилетах, вооруженные автоматами и РПГ. Металлические ворота с облупившейся местами коричневой краской были наглухо закрыты.

— Это что? Тюрьма? — Заинтересовался Повесьма, чисто автоматически примеряясь, куда бы лучше всего заложить заряд. — Серьезное сооружение... охрана... вышки... смотри-ка, Леденёв, там же КПВТ на вышках стоят! Товарищ сержант, что это за объект такой?

— А вот кстати... — Сержант Савичев, старослужащий "Отеля", предвкушающе улыбнулся. — Кто сможет правильно определить принадлежность этого укрепленного объекта — получает "плюс пять от Вайс"!

Пять баллов — это было круто. Бойцы, вначале лениво, "от нечего делать", а потом — втянувшись — заспорили, выдавая самые различные варианты: склад боеприпасов, школа, больница, военная часть, музей, армейский штаб местного военного округа, склад конфиската с пропускного пункта и таможни.

— Савичев, что там у вас? — Послышался в наушниках голос Горбунова.

Уяснив причину спора и посмеявшись над некоторыми из предложенных вариантов (бордель, казино... в исламской стране!), Горбунов уточнил "ставку" и "передал" вопрос в остальные машины... ограничив, правда, время. Но и накинув "плюс семь". Рефлекторно-инстинктивное "сержантское" решение: подчиненные не должны бездельничать и должны делать хоть что-то! Пусть и такую ерунду, как "викторина".

— Время вышло. — Сообщил он спустя три минуты. — Правильного ответа я не услышал. Господин Арсалан, санкции будут?

— А? — Такое впечатление, что их наниматель только-только проснулся (с другой стороны, а почему бы и нет — в кондиционируемом салоне-то!) и вряд ли доволен пробуждением. — Рамиля, пусти. У тебя мягкие коленочки — муж доволен тобой.

— Спасибо, господин. — Тихо пролепетал голос Вайс в эфире.

Повесьма обратил внимание, как Леденёв — огромная русоволосая детина, превосходившая габаритами даже сержанта Горбунова — сидящий на переднем пассажирском, стиснул ручку над дверью... Дальнейшее было ожидаемо — ручка жалобно хрустнула и осталась в огромной лапище старшины. Савичев согнулся, уткнувшись лбом в руль, пытаясь сдержать хохот.

— Что еще за санкции? — Сонным голосом переспросил Арсалан.

— Бойцы пытались определить, что это за здание справа...

— Здание спра-а-а-а... — В эфире душераздирающе зевнули. — Понятно. И не угадали?

— Так точно!

— Гхм... Рамиля, кобылка моя пока необъезженная, сейчас включена общая трансляция?

— Да, господин. — Все такой же ласковый и покорный голос командира...

"Да что же это с командиром, черт возьми!? Марго, возьми себя в руки! Подумай о своих подчиненных!"

— И какие варианты? Что самое ценное в этих краях по мнению господ военных?

Стали озвучивать. Крайне неохотно — удавить бы гаденыша! Пока он в "викторине" не участвовал — было нормально, в своем, так сказать, мужском коллективе — а вот сейчас... удавить бы засранца! Вариантов того, что могло находиться на столь серьезно укрепленном объекте, было много: маковая соломка, героин, деньги, оружие, бензин, золото, самоцветы, добываемые в окрестностях, урановая руда...

— Кяфиры! — Вздохнул Арсалан печально.

(кяфиры — иноверцы, люди не верующие в существование Аллаха и Пророка Мухаммеда... вообще-то, это ругательство)

Даже Горбунов не выдержал — предупредительно и громогласно прочистил горло в эфире. Но на Арсалана это, видимо, не произвело должного впечатления:

— Ничего личного, господин Борис. — Судя по голосу, этот белый говнюк просто отмахнулся от Горбунова, не испытывая никакого раскаяния за то, что звучало, как явное оскорбление. — Вы с какого раза угадали эту загадку, когда были в этих краях в первый раз?

— Со второго... — Удивил всех Горбунов.

— А год?

— В восемьдесят четвертом. Кстати, сержанты загадали нам эту загадку еще в Термезе.

— Во-о-от... Советское воспитание настоящего интернационалиста-шурави, строителя социалистического настоящего и коммунистического будущего! Кругозор, эрудиция, внимание к мелочам, аналитическое мышление! А вот современное образование на родине, видимо, не считает все это достоинствами для современного человека.

(Шурави — "советские". Так в Афгане моджахеды называли всех граждан СССР, и военнослужащих, и гражданских)

Тон у Арсалана был такой, что Повесьме (и судя по в комок смятой ручке в руках Леденёва — не только ему) показалось, будто его помоями облили!

— Самой главной ценностью в этих краях, господа кяфиры, является ВОДА! И это здание, и этот забор — построены над скважиной. Местный житель полезет в драку, если его сосед в неурочный час направит шланг на свою бахчу. А за порчу водовода тут обматывают мокрой шкурой и оставляют на солнце. Тут за воду убивают, господа кяфиры!

"Лектор, бля!" — почти с ненавистью подумал Повесьма. И вряд ли только он один.

+++

Через границу проехали без помех. Контейнеры никто не осматривал, в багажниках машин никто не рылся... а ведь там было мно-о-ого интересного!

И, самое характерное, никому на таможне я пухлые конверты не заносил. Все уже было предварительно решено в Карачи — не зря ж мы с девочками целых два месяца по всему южному Пакистану мотались!

Остановились в трех километрах за КПП, экипировались, открыли опломбированные сумки, вооружились. Бойцы Риты по-прежнему на меня дулись. Но — держали себя в руках! М-да, в кои-то веки от людей требуется недисциплинированность и горячность, а они демонстрируют мне, как здорово их натаскали и морально-психически закалили.

Хотя, Ритка рассказывала, что неоднократно "рукоприкладство" им устраивала. Так что ничего удивительного, что парни держатся — после того, как тебя несколько раз хрупкая красивая девушка в песке изваляет (и совсем не по тому поводу, по которому хотелось бы), к какому-то заносчивому дрыщу относиться будешь куда спокойнее.

+++

— Очень дружественный интерфейс! — Бенни показал большой палец. — Сразу видно — хорошее юзабилити... везет же некоторым юзерам! — Правда, последнее он произнес очень-очень тихо.

Датч покосился на довольную, как кошка, Шеньхуа. Та, небрежно облокотясь о Рока, с огромным удовлетворением рассматривала чуть покрасневшую Реви. И, чего уж там, любовалась плодами своих усилий.

А Рок — не реагировал никак. Ни на Реви, представшую в очень новом и непривычном качестве, ни на Шеньхуа, буквально висяющую на нем. Ни на Датча с Бенни, выглядевших чуть-чуть виноватыми. Отрешившимся мутным взглядом он рассматривал что-то очень-очень интересное... и далекое-далекое где-то за голой белой стеной. Не исключено, что — на родных Островах.

"А ведь мы оставили их тут на четыре часа! Четыре часа! Рок — человечище! Настоящий самурай! Какой дух! Какая воля! Какое самопожертвование! Надо будет ему премию выписать... или отпуск... или отгулы... отгул... или руку пожму перед строем... В общем, как-нибудь мотивировую работника!"

Реви с непритворным недоумением, явно пытаясь вспомнить, в каком она была состоянии, когда на это подписывалась, рассматривала себя в специальном ростовом зеркале на колесной раме. Из-за зеркала выглядывала довольная мордашка продавщицы — профессионалка от торговли с уверенностью определила, что покупательница уже не сможет отказаться от покупки.

Посетители огромного торгового центра "Пхукет", в основном туристы, проходящие мимо секции "Дресс-код", невольно сбивались с шага, а каждый второй мужчина еще и спотыкался при этом о рекламу-раскладушку — очень уж "удобно" та стояла.

Реви тоже не ожидала увидеть в отражении... ТАКОЕ. А ведь, следуя логике, в заркале отражалась именно она, а не кто-нибудь другой.

— Я завидую ему! — Возмутился Бенни, имея в виду явно кого-то из отсутствующих. — Такой лут ему дропается! А каких персов в пати дают! Такого пэта, как Реви, даже за донат не купишь! Читерство, бля!

Распущенные и уложенные в парикмах... в салоне (!) волосы. Легкий "дневной" макияж, сделанный профессионалом (какой-то напомаженный гомик в том же салоне), брючный деловой костюм цвета хакки поверх белоснежной рубашки, непривычные изящные туфельки на каблуке (минус час на то, чтобы научиться на них ходить хотя бы отдаленно так же, как это демонстировала недовольная Шеньхуа)... и пистолеты в открытых кобурах-фиксаторах на бедрах.

— Пистолеты. Непривычно. — Тихо прошептала Реви.

Шеньхуа, разумеется, расслышала:

— Зато типа под рукой. Не будешь скукоживаться типа в зюзю, чтобы достать одновременно оба! Представь, как твоя боевая типа эффективность увеличится! — Она пихнула кулаком находящегося в коматозном состоянии японца. — Рок! Скажи, типа того!

Тот встрепенулся, будто его включили каким-то тумблером, и ровным тягучим голосом затянул:

— Тебе очень идет, Реви... Брюки подчеркивают линию твоего бедра и божественных ягодиц... блузка демонстрирует высокую грудь... пистолеты придают твоему образу шарма и делают сочетание делового костюма и оружия очень необычным... твоя прическа... — Его голос постепенно затухал, а глаза вновь застилало белесым туманом апатии и забвения. — А твои глаза... и твои туфельки... и сережки... и бусы... ЕМУ понравится... ОН будет доволен...

"Рок! Прости, что мы тебя бросили! — Терзал себя Датч. — Прости, парень! Премию! Бля буду, премию выпишу!"

Шеньхуа снова ткнула Рока и тот, будто выключенный, умолк. Сильно покрасневшая Реви крутилась перед зеркалом, выхватывала и снова вкладывала в непривычные пока кобуры пистолеты. Несколько раз. Очень внимательно себя рассматривала.

— Думаешь, Рок? А эти кобуры идут к костюму? В модных журналах я такого сочетания не видела!

— Да! — Истово воскликнул Рок заставив Шеньхуа чуть-чуть вздрогнуть. — Очень идут! Мы к ним еще сумочку подберем! В цвет и фактуру щечек рукоятей твоих пистолетов!

— Идеален... — Громко прошептала Шеньхуа, со странным выражением рассматривая Рока, сжавшего кулаки и крепко зажмурившегося.

— Очки! — Со знанием дела высказался Бенни. — Очень не хватает очков!

Шеньхуа с сомнением посмотрела на "электронщика" Лагуны и, с еще большим сомнением — на Реви, то так, то эдак поворачивающейся к зеркалу.

— Ты еще типа ушки посоветуй! — Хмыкнула она.

— Ой, а можно?! — Обрадовался Бенни. — Тогда — заячьи! Заячьи ушки и наша штатная красотка в одной комплектации — это будет улет, ня!

"Ня? А разве не "пьен"?" — Подумал Датч и тут же ужаснулся от этих мыслей — резко помотал головой, чтобы вытряхнуть ересь. — "Боже-боже-боже! Неужели заразно?!"

— Короче, Македонская... — Шеньхуа не слушала Бенни. — Берешь? Нет?

— Беру! — Решилась та.

— Это типа правильно! У нашего лапочки не будет и шанса! Типа того!

— Не! Я ему не завидую! — Решил поджавший губы Бенни, украдкой пристраивая какое-то устройство на приемник банкомата. — Его явно назначили боссом уровня! Датч, вот ты бы долго выдержал в роли высокоуровневого лича, когда против тебя собирают такую пати?

— Пару минут — не дольше. — Совершенно честно ответил Датч, с жалостью рассматривая Рока.

+++

— Остановите машину!

— Конвой, стой! — Буквально на мгновение опоздала со своим приказом Рита.

Машина встала. Натужно застонал тормозами контейнеровоз, шедший за нами.

Хорошее место. Живописное ущелье. Дорога скрывается за поворотом. Справа мелкая горная речка с прозрачнейшей ледяной водой, слева — между дорогой и крутым каменистым склоном — узкая полоса невысокой и редкой "зеленки".

Место просто идеальное. Для засады. И спица — толстая и жирная — утыкается в асфальт в тридцати метрах от первой машины. Видимо, гранатомет. И, скорее всего, не с кумулятивной, а осколочно-фугасной боевой частью. Машину портить не хотят — очень уж машины у нас хорошие. Потому и целятся в дорогу перед нами, а не в саму машину.

И семь тонких "спиц". Автоматы и снайперские винтовки. И еще две толстых — еще два гранатомета. Человек десять-пятнадцать. Как-то жиденько. Даже неясно, то ли на всякий случай на мушке держат, ничего такого не замышляя (не в нашем отношении, во всяком случае), либо совсем до ручки дошли и решили рискнуть по-крупному.

— Из машин не высосываться. — Я отстегнул ремень, надел черные очки, проверил пистолет и щелкнул дверцей. — Я решу проблему.

— Дорогой... — Робко подала голос Рита.

— Я разберусь. — Повторил я, постаравшись смягчить приказной тон.

— Но...

— Нам не нужны проблемы с местными — мы и на половину не выполнили свою работу. Лучше договориться. Пострелять всегда успеем.

— Да, господин. — Вздохнула она.

Сержант Борис деловито отщелкнул замки, которыми крепился к дверце с его стороны старый-добрый МП-5.

Я выпрыгнул на растрескавшийся асфальт, почти услышав, как скрипят зубами подчиненные Риты: "дорогой" и — о, ужас! — "господин" она произнесла в открытом эфире... ну, сравнительно открытом.

— Не балуйтесь там... Арсалан-сахиб. — Сержант Борис успешно спрятал усмешку.

(сахиб — вежливое обращение на дари, аналог "господин" в русском или "-сан" в японском)

Глава 26

— Ну он что, не видит, что ли?! — Чуть ли не прошипела с заднего сиденья Рита.

Горбунов, продолжая внимательно следить за Йоганом, который в данный момент о чем-то пререкался с бородачом, вышедшим из-за камней с автоматом в руках, только пожал плечами: что должен был видеть Йоган — ему было неведомо. Он даже допускал, что в это "видит" девушка вкладывает какой-то абстрактный смысл. Ну, например, исконно-бабское: "разве он не видит, как я о нем беспокоюсь?!" Чем не вариант, верно? Эти женщины...

Задняя дверь тихонько щелкнула, и в зеркале мелькнул серый платок выбравшейся из машины Вайс.

"До чего ж шебутная девчонка!" — С неудовольствием нахмурился Горбунов, неуверенно поглаживая пальцем клавишу на тангенте.

Сейчас в нем боролись два человека: один окриком (или любым другим способом) хотел заставить девушку вернуться в нутро худо-бедно бронированной машины, а другой, со сверхразвитым чувством субординации, предписывал "сидеть на попе ровно", запрещая даже наедине с собой сомневаться в приказах или действиях командования.

Он представил себе, как будет смотреть на него Капитан, если с Вайс хоть что-то случится... Нет-нет, к нему никаких претензий не будет — но он не хотел снова видеть взгляд побитой собаки, как тогда, на похоронах ее дочери... второй раз так переживать за друга и командира, потерявшего самого близкого человека, он не хотел категорически, а отношение Балалайки к этой пигалице в "Отеле" не видел только слепой... ну, и сама пигалица, что вполне нормально для ее возраста.

Он уже решился скомандовать "К бою!"... но не успел:

— Дура. — Тихо прошептала Йонг, проскальзывая в ту же дверь (она оставалась открытой). — Я присмотрю за ней...

М-да... вот с младшей "сестрой" Йогану несказанно повезло — спокойная, хладнокровная, послушная. Молчит! Правда, от этой тихони у большинства знакомых Горбунова приключался неприятный холодок по затылку, спине и... ниже. Но, наверно, у Вайсов были куда более крепкие нервы — видимых неудобств от общения со своей "младшей сестрой" ни "старший брат", ни "старшая сестра" не испытывали.

+++

Переговоры шли успешно: демонстрируемая мною уверенность, а так же подпирающий спину немаленький отряд как-то не распологали моджахедов рисковать ради неизвестного приза — закрытых контейнеров, в которых еще неизвестно, что находится. В этом смысле местным жителям больше интересны транспорт и оружие. Но вот как раз их заполучить в неповрежденном виде (и без больших потерь) будет крайне тяжело. О тяжести предприятия свидетельствовала и грамотно, ёлочкой, вставшая автоколонна.

При этом все в колонне сохраняют молчание, из машин никто не вылезает, кроме какого-то молодого и наглого хлыща... который еще и "лыбу давит"! Ну, как тут не напрячься, верно?

А контейнеры... там может быть все, что угодно. И сходу можно назвать несколько предметов, имеющих полное право там, в контейнерах, находиться, и от которых проблем у засадников только прибавится.

Главарь банды топтался неуверенно, не рискуя отходить от удобных валунов. Так что приходилось кричать. Но расстояние не мешало понять — главарь испытывает сильную неуверенность и склоняется к мысли не связываться с непонятным конвоем.

И спица от гранатомета, что в меня все еще упиралась, со всем своим неуверенным подрагиванием убедительно демонстрировала склонность все-таки прислушаться к выдвигаемым мною требованиям.

Неуверенности тем, кто находился в засаде, придавал тот факт, что в саму ловушку мы еще и не влезли — каких-то жалких семьдесят метров осталось — гранатометчик, который должен был подбить последний джип, заблокировав тем самым путь к отступлению, сейчас находился аккурат сбоку от меня. Вот и получается, остановились мы в самом начале ловушки. И стоим, права качаем.

Замечательная среда для ведения переговоров! Еще пара сутр из Корана, восхищение доблестью защитников свободы, два намека на очень-очень высоких покровителей — и можно спокойно ехать дальше. Заодно узнать, случайна ли эта засада. А если еще подкрепить все это моей доброжелательной открытой улыбкой...

Но все планы полетели к черту, когда сзади раздался вополь Ритки:

— В тебя целятся! Ложись, идиот!

Ну, вот... слов не хватает! Ну, чего она лезет?! Я ж ясно сказал — сидеть в машинах! У-у-у, женщина!

Нервы у ребят и так ни к черту, а тут еще бабы всякие визжат, панику и психоз разводят... Да еще и на русском... Да и я главарю мозги хорошенько закомпостировал — он, видимо, решил, что это не они на нас, а мы на них сейчас нападем.

Отпрыгивать или пригибаться (и уж тем более ложиться) от толстой и вот именно сейчас, после крика Ритки, напрягшейся спицы я не стал — осколки летят всяко быстрее, чем я бегаю. Сегодня впервые в жизни я "изогнул" настоящую спицу, направив ее туда, где начинались две другие тонкие спицы — там, за волунами, залегли обычные стрелки.

Усилие потребовалось неожиданно мощное: в глазах на секунду потемнело, а в ушах заухало. А я чего хотел — изогнуть чужую спицу почти на тридцать градусов от первоначальной траектории, и не вспотеть?

Но результат — вышел отменным! Пхшс! И граната взрывается по другую сторону дороги — бздыщ! — там даже мяукнуть не успели.

Краем глаза отмечаю, как по лицу Ритки последовательно пробегают выражения страха (это она за меня испугалась, что ли?), а затем — выражение вселенского потрясения. После этого, стерев с лица любые эмоции, она делает два выстрела из пистолета в сторону камней, за которыми прячется главарь и тот, кто его прикрывал. Слегка морщится одновременно с послышавшейся оттуда руганью. Значит, попала. И — не насмерть.

Стучат автоматы засадников. Ну, и отлично! Стрелять сейчас — вдоль дороги назад, через головы подельников — им крайне неудобно. Мне даже изгибать ничьих спиц не приходится — достаточно своевременно двигаться, а не стоять столбом на месте. Палят "в молоко", наглядно обозначая, где находятся огневые точки.

А вот еще одна толстая спица от кого-то, находящегося в самом начале их позиций, в восьмидесяти шести метрах. Она, приплясывая, выцеливает первую машину... и Ритку, стоящую сбоку от джипа. Ритка, судя по всему, тоже видит эту спицу, поднимает оружие и стреляет вдоль нее — вот тут уж, наверняка, стреляе насмерть...

Кажется, они с гранатометчиком стреляют почти одновременно. Пытаюсь изогнуть спицу... И снова получается: градусов десять — пятнадцать. На большее сил уже не остается. Но и этого достаточно, чтобы реактивный снаряд, прочертив в воздухе изумительную по красоте кривую, рванул в речке. Правда, силы остаются еще на то, чтобы метнуться к Ритке и сбить ее с ног — моджахеды, наконец-то, пристреливаются и лупят по колонне уже прицельно.

Джипы, последний и второй, срываются с места, огибают командирускую машину, и летят вперед, в самую ловушку. Которая ловушкой уже не является, так как все огневые точки успешно вскрылись.

На крышах откидываются лючки. Секунда, вторая... и с крыш затормозивших в клубах пыли джипов лупят "HK 121", засыпая дорогу вокруг стрелянными гильзами и звеньями ленты.

Еще секунда — хлопают дверцы и из машин горохом, под прикрытием плотного пулеметного огня, вываливаются Риткины бойцы, залегая за колесами.

Еще секунда какой-то возни — и хлопают гранатометы. На склоне в разных местах вспухают жирные черно-красные пузыри взрывов — бойцы аккуратно кладут гранаты с ОДБ точнехонько в огневые точки. Выбивая, в первую очередь, разумеется, двойные — гранатометчик плюс стрелок, снайпер плюс стрелок... Ну, экономии боеприпасов для...

Собственно, всё: ни о каком нападении "духи" уже не помышляют — за полминуты боевого столкновения, если судить по "спицам" нападающих, ими потеряно больше половины состава. Им бы теперь ноги унести.

— Сеунг? — Над нами, валяющимися в пыли, наклоняется Йонг. — Что делать с теми, кто убегает?

Мотаю головой.

Преследование, действительно, не нужно — никаких секретов нападающие не узнали, ничего не выяснили. Ну, а то, что мы пошумели — для здешних мест это не новость. Так что отлавливать "бородатых" по местным горам — только время терять и подвергать себя ненужному риску.

— Языка бы... — Неуверенно вякает из-под меня Рита.

Вот почему мозги у нее включаются строго после того, как она набедокурит?!

Йонг спокойно кивает и неторопливым прогулочным шагом направляется к краю дороги, а я встаю и поднимаю провинившуюся за шкирку. Чувство вины не дает девушке протестовать против такого неджентльменского обращения.

Бойцы из передних машин парами, прикрывая друг друга, перемещаются между валунами. Звучат одиночные выстрелы.

Невозмутимый Горбунов спокойно щелкает зажигалкой... Эх, действительно, покурить бы! Но — нельзя — рядом Йонг!

+++

Поставить раком перед строем, взять крепкие прутья, вымоченные в крутом солевом расстворе. Задрать подол длинного платья на голову, обнажив голые белоснежные ягодицы. И — с оттяжечкой. По этим самым снежно-белым... От души.

А вечером: примерно приблизительно где-то то же самое, но — за вычетом общего построения и прутьев. В личной палатке. Или за границами лагеря. И ремень ей — в зубы, чтоб мужиков не раззадоривала всякими двусмысленными криками. И — никаких смазок! Чтобы воспитательный эффект не пропал!

Самая напрашивающаяся реакция, верно?

А вот хрен!

Первое. На удовольствия (и на те и на эти) нет времени. Экспресс-допрос двоих временно живых бородатых боевиков с одинаковыми ранениями правого бедра — главаря и связного — которых за ноги спокойно притащила Йонг (огромные глаза бойцов из "группы Вайс" и вид на внутренности их желудков через широко разинутые рты — прилагаются) показал, что засада была именно на нас. То есть командир вот этой бан... повстанческого отряда получил информацию, что в такое-то время, в таком-то месте будет проходить колонна. И если данный конкретный командир не хочет, чтобы эту колонну перехватили часом позже и сорока километрами дальше на своем блок-посту американские кяфиры...

Ну и... накуя? Эта банда нас могла потрепать, да. Но не так уж и сильно.

Даже, если б мы влетели в ловушку — мы б из нее выбрались. Тот, кто слил эту информацию, должен был это понимать. Ведь знание точного времени и маршрута предполагало так же и хорошее владение всей прочей информацией — составом, вооружением, примерным представлением о подготовке бойцов Риты.

Горбунов задумчиво поскреб подбородок и припомнил, что советские военные умудрялись выбраться из таких ловушек даже без бронетехники! На одних только грузовиках и "козликах"! К тому же, Аляму — главарю — никто прямо не приказывал нападать на конвой. Он, в общем-то, и сам не собирался...

Переглянулись мы с Горбуновым...

— Предупреждение. — Пожал тот плечами, закидывая автомат за спину. — Кто-то нас предупреждает таким вот образом — вполне в духе здешних мест: "Ну, вот тот, который сейчас упал, видишь? Так это мой друг, ага!"

— Заодно от наиболее неудобного полевого командира избавляется. — Согласился я. — Интересно, зачем?

— Наше дело — маленькое, господин Арсалан. — Усмехнулся "сержант Борис". — Жираф большой — ему видней!

Вот так вот. Опытом со мной поделились, но думать за меня отказываются. В принципе, правильно. К тому же, выводы напрашиваются сами собой — источник информации главарь нам назвал, так что и вопросы дальнейшие следует задавать этому источнику... Или, наоборот, не задавать — уважаемый человек слегка намекает, что получать груз не намерен...

Так что личная палатка и экзекуция — отменялись. Увы. Ночью я буду занят. По своему прямому назначению.

И — без участия старшей сесты, потому что Ритка все-таки умудрилась поймать одну пулю и один осколок. Осколок, кстати, влетел точнехонько в ягодицу. Правую. На которую у меня были такие далекоидущие и амбициозные планы. А рикошетная пуля хорошенечко пробороздила кожу у нее на спине. Хорошо, в теле не осталась — полетела по своим пулевым делам.

Так что садо-мазо откладывалось на неопределенный срок. А так хотелось расширить собственный опыт в этой области, эх! И Йонг выглядела слегка огорченной — наверняка, одну из своих богопротивных манг вспомнила...

+++

Решено было, что "воспитывать салабона" отправятся четверо — Повесьма, Дрыгало, Сазоев и Чигиров. Ну, потому что "строить" этого щуплого задохлика большими силами — как-то оно несолидно получается. А вчетвером — в самый раз! Как раз, организовать "волейбол" чьей-то дезориентированной тушкой.

По той же причине отказали Леденёву, тоже рвущемуся проучить "султана": что поделаешь, командир сильно напоминал ему его младшую сестру. Он же этого белобрысого просто пришебет своими оглоблями! К тому же, это будет совсем некрасиво — с таким амбалом, Леденёвым, выходить против такого заморыша, как Арсалан!

Подловить Арсалана оказалось нетрудно: закончив возиться с раненным командиром, тот отправился к ручью мыть руки. Так что "опергруппа захвата", быстро обменявшись жестами, споро направилась к берегу. На перехват.

Арсалан спокойно отряхивал руки от холодной воды. После пересечения границы он поменял свой синий тюрбан на темно-серый и сменил европейский щегольской костюм на невзрачный короткий халат и грязно-коричневые свободные штаны. И сейчас Арсалан как раз бескультурно вытирал руки именно об эти штаны. Покосился на приближающихся "мстителей", но никакой видимой реакции не продемонстрировал. Более того, равнодушно уставился куда-то вдаль, на вершины гор.

— Чё за хуйня? — Сплюнул ему под ноги Дрыгало. — Ты оху...

Дрыгало уже держал неожиданно легкого младшего брата командира за шиворот.

— Господа... — Пролепетал тот жалоствым голосом. — Мы же взрослые люди... Давайте не ходить вокруг да около... Экономьте чужое время!

Все четверо были на взводе, поэтому ни один не обратил внимания на явное несоответствие беззащитного лепета и смыслового содержания. И никто не обратил внимания на то, что Горбунов, покачав головой, просто отвернулся от безобразия... еще и грозно нахмурился на Риту, которая собиралась что-то крикнуть.

— Буду краток! — Возвестил Повесьма.

Он сходу двинул в лоб Арсанала стандартного "лося" основанием ладони. Без каких-либо тактических задач. Ну... надо ж с чего-то начинать, верно? Чтоб салабон не расслаблялся. А там сослуживцы добавят дезориентированному собеседнику подзатыльников, шалпетов и пинков пониже спины. Слега сбить наглость и поумерить спесь.

Основание ладони со смачным шлепком встретилась со лбом.

— Ой!

Арсалан отлетел назад и приземлился на пятую точку, закономерно вывернувшись из захвата Дрыгало.

— Не увлекайся... — Тихо буркнул Повесьме Дрыгало, рассматривая опустевшую руку, на которой вместо Арсалана висел тюрбан последнего. — Нам не хватит...

— Господа... господа... — Наконец-то по-настоящему забеспокоился Арсалан, растерянно хлопая глазками. — Товарищи...

"Слабак! Даже кулаки не сжимает! Тьфу! И волосы в хвосте до плеч... блондика, бля! А под тюрбаном у него этот позор был не виден... Только сережек не хватает"

Сазоев подскочил к Арсалану и схватил того за грудки, с легкостью отрывая невесомого блондина от земли. И перебрасыая его Дрыгало. Бойцы, наконец, встали так, как собирались изначально — в "квадрат", в центре которого оказался заключен Арсалан.

— Какая беспечность... — Вдруг неожиданно спокойным голосом прокомментировал "воспитуемый" это "построение".

В следующую секунду белый затылок врезался в подбородок Дрыгало как раз сейчас пытавшегося "пассануть" Арсалана в сторону Повесьмы, стоявшего напротив. После этого резкая боль в паху заставила Повесьму скрючиться и опустить взгляд. И он уже не видел дальнейшего. И от боли даже не ощутил, как белая грива хлестнула по лицу, заставив инстинктивно зажмуриться. Только услышал все такое же спокойное:

— Не затягиваем, господа... Не затягиваем...

Хеканье Чигирова или Сазоева. И шумное, с брызгами и плеском, приводнение кого-то в холодную воду речки. Вряд ли Арсалана — его сандалии по-прежнему были перед носом пытающегося разогнуться Повесьмы, который как раз смог открыть глаза.

Повесьма, раскинув руки, попытался схватить обидчика за ноги и свалить его. А там либо Чигиров, либо Сазоев, либо Дрыгало (ну, кто из них еще на ногах) добавят ногами...

Искры из глаз! Повесьма осознал себя уже на земле — песок лез в открытый рот, какой-то острый камушек царапал лоб и щеку. Правый глаз теперь не открывался от слова "вообще". Чем это его? Коленом, наверно. И по затылку добавили, если судить по характерным ощущениям.

Стало тихо.. а, нет. Плеск воды — судя по тихому мату, Чигиров пытается выбраться на берег.

— Поторопитесь... рядовой. — Высокомерный голос этого белого козла. — Мое время очень дорого!

То, что ответил старшина Чигиров, не подлежит записи на информационных носителях во избежание их разрушения в силу повышенной разрушительной энтропии содержимого.

— Ну, хоть что-то вы умеете. — Оценил Арсалан. — Чему б хорошего у Ритки научились... Ну, мне долго вас еще ждать?

Короткий согласный рык Чигирова. Его хеканье. Отсутствие всяческих звуков со стороны Арсалана. И — наконец-то — тишина.

Повесьма кое-как поднял затуманенный болью взгляд.

Все четверо валялись рядом. Арсалан что-то озабоченно искал на земле. Рядом с полотенцем на вытянутых рука скромно стояла его "первая любимая". Когда она-то подойти успела?! На поверженных противников не смотрели — ни Арсалан, ни Ясира.

— Надеюсь, я ответил на все ваши вопрос, господа... — Отстраненно пробормотал Арсалан, продолжая внимательно шарить взглядом по земле.

И вот именно сейчас до Повесьмы наконец-то дошел главный "прикол" этого дня: их, четверых тренированных бойцов, прихлопнули, как мух. При этом ни Арсалан, ни Ясира не придавали этому избиению никакого значения — для них это был совершенно проходной эпизод — типа зубы с утра почистили.

— Нашел! — Явно обрадовавшийся Арсалан деражал в вытянутой руке какое-то украшение.

— Повезло. — Тихо ответила Ясира. — Надо было ее дома оставить. Послушался бы сес... жену. А если б кто из этих бегемотов наступил... мой господин?

+++

А-а-а, нашего командира подстрелили! А кто виноват?! А виноват этот белобрысый козел!!! Это из-за него рисковала наш замечательный самоотверженный командир! И из-за него пострадал!

Неужели, на родине сейчас таких делают? Действительно, романтики — Ритка правильно им характеристику дала.

То, что бойцы были настроены серьезно и не шутили, я понял буквально сразу. Едва я отошел от Ритки — отмыть руки от крови в ручье — меня решили банально извалять в пыли. Ох, уж эти мужские коллективы! Вот всегда надо выяснить у кого длиннее!

И ладно б раньше решились! Или позже! Нет — вот именно сейчас, когда времени в обрез! Поэтому нейтрализовывать их пришлось нежно и ласково — в ближайшие часы они нужны мне боеспособными единицами, а не кряхтящими временными инвалидами на задних сиденьях машин.

С другой стороны, отменялись взаимные расшаркивания после инцидента — не до того нам сейчас будет.

+++

— Йоган! Прекрати хмуриться! — Еще и улыбается, зараза... а ведь час назад морщилась, когда мы с Горбуновым двух выпотрошенных (информационно, разумеется) пленных к "начальству отправляли". — Ну, подумаешь, чуть-чуть поцарапали! Ты мне только осколок из попки вытащи...

Оказывается, сестра на полном серьезе уверена, что на ней все заживет даже не как на собаке, а как у тритонов, у которых, как известно, отрезанные конечности отрастают и даже глаза восстанавливаются.

Я ей не поверил. А зря.

Уже через полтора часа, готовясь к проведению ночной операции на месте быстро организованного лагеря, я имел возможность убедиться — воспаление на коже спины прошло, а края раны начинают стягиваться без всяких ниток и иголок. Через два с половиной часа! То есть завтра это будет просто длинный шрам! А через неделю даже следа не останется! Нет, не спорю: для девушки — очень полезная способность, но...

— А у тебя такого нет? — Рита неподдельно удивляется, даже возмущается. — Нет, правда?! Но это... это же нечестно!

Ну, как маленькая! "Честно — нечестно", "впонарошку — взаправду"... Ну, вот как на нее злиться?

У меня, правда, мелькнула недостойная мыслишка, что, де, не нужно с ней делиться секретом искривления чужих "спиц", раз уж у нее такая читерская способность, как ускоренная регенерация.

Как мелькнула, так и пропала: Ритка, конечно, бедовая девка и в гареме в кулаке у какого-нибудь сурового мужа ей самое место, но, в случае чего, она может стать крайне опасной для противника боевой единицей!

Так что, решено! Как подвернется оказия, расскажу ей. И, вообще, получается, в произошедшем я тоже виноват — не предупредил ее ни о своей способности искривлять "спицу", ни о своих планах. Немного виноват. Так что — минус, товарищ Вайс! Минус!

+++

— Йо, голубки!

Чья-то ладонь с размаху впечаталсь между лопаток, заставив Рока "клюнуть" носом в пивную пену. Он торопливо поставил кружку на стол и скосил глаза вбок, на Реви.

Та, напротив, своевременно пригнулась к столу, и вторая ладонь прошуршала у нее над головой, лишь взметнув волосы на "конском хвосте".

— Добрый вечер, госпожа Эда! — Вежливо поздоровался Рок.

— Ап чём воркуем?

Сестра Эда из Церкви Насилия была сама жизнерадостность! Сейчас на монахиню (даже такой экзотической конфессии, как Церковь Насилия) она походила мало: сверхкороткая зеленая юбочка, подмышечная кабура с торчащей рукоятью "Глока" и лиловый топик с сильно подвернутым почти под самую грудь низом...

Cтрелковые очки с ярко-оранжевыми стеклами — это, пожалуй, единственное, что сейчас напоминало о привычной всем служительнице культа.

— Чего тебе надобно, Эда? — Спокойно спросила Реббека.

Эда чуть удивленно вскинула брови и ловко втиснулась между Роком и Реви.

— Бао! Один вискарик!

— А справишься? — Отреагировал бармен.

— А мне помогут! — Ладони шлепнули (уже гораздо осторожнее) по спинам Рока и Реви.

Датч усмехнулся, а Бенни даже не оторвался от планшетника: неделю назад что-то ударило в голову Бао, и владелец "Желтого флага" организовал в своем баре беспроводную сеть для посетителей за отдельную плату, а поскольку защита у сети была никакой, то оторвать Бенни от любимого занятия была крайне тяжело — взлом чужих сетей, даже таких "детских", требует сосредоточения.

Эда настороженно покосилась на Датча и обратилась к Реви:

— Меня гложут какие-то неприятные предчувствия...

— Не хочу! — Подтвердила чужие неприятные предчувствия Реви и постучала ногтем по своему стакану с минералкой. — "Забота о здоровье детей — один из основополагающих аспектов организации будущей семьи! Позаботиться о здоровье будущих детей следует задолго до прибавления в семействе! Девушкам думать о своем здоровье крайне желательно заолго до зачатия!" — Процитировала она.

Незажженная сигарета выпала изо рта Эды. Глаза-блюдца прилипли к пальчику Реви, которым та наставительно дирижировала во время цитирования.

— Реви... ты чё? — Она на полном автомате заторможенно вытащила из пачки новую сигарету.

— Ее одной книжкой вирусовали... — Не отрываясь от планшетника, громким шепотом объяснил Бенни. — Судя по изящному хаку, троянец появился в квартире Реви не без участия одного "человекоподобного интерфейса". А учитывая, что "богиня" — это "младшая сестра" нашего белобрысого танка-читера...

Реви слегка покраснела и многозначительно положила руку на одну из кобур, закрепленных, как у киношных ковбоев, на бедрах, а не подмышками, как было раньше. Программист благоразумно замолчал. Эда даже очки сняла, чтобы получше рассмотреть Македонскую, которая раньше обязательно уже приставила бы дуло пистолета к виску болтливого еврея и высказалась бы непечатно.

— "Церковь учит относиться к своему здоровью бережно и забоиться о нем не меньше, чем о душе своей!" — Выдала новую цитату Реви.

— Чё за хрень?! — Возмутилась дезориентированная служительница Церкви Насилия.

— Это не хрень! — Реви снова изящно погрозила пальчиком. — А слова матушки Иоланды! Кстати, тебе тоже не помешало бы прислушаться... И не богохульствуй — начальство у вас, как утверждает матушка Иоланда, суровое!

И выдернула изо рта Эды незаженную сигарету, ловко вставив ее в пачку, торчащую из лифа монахини.

— То есть ты не будешь? — Поняла Эда, вычленив главное.

Теперь она уже с сомнением рассматривала бутылку, которую поставила перед ней хладнокровная официантка с кобурой подмышкой.

— Даже не думай! — Понял этот взгляд Бао. — Обмену и возврату не подлежит! Если чё не нравится — вон книга отзывов и предложений... Только сразу на русском пиши.

— Датч... — Взгляд монахини стал даже угрожающим. — Будешь? Бенни не спрашиваю, ибо маленьких спаивать — сие есть грех!

Бенни фыркнул, но промолчал (хотя, судя по мечтательной улыбке, в его стеке находилось несколько шикарных ответов на подобную дерзость, которые даже разархивировать не надо было), а Датч, поколебавшись, согласился:

— Давай по стаканчику.

— Можешь Року налить — ему сегодня есть, что отпраздновать! — Неожиданно предложила Реви, краем глаза следившая за тем, как Рок пытается не заработать косоглазие, в десятый раз пересчитывая оставшиеся у Эды в пачке сигареты... ну и рассматривая место, в котором они были зажаты. — К тому же он у нас убежденный чайлд-фри!

Датч поперхнулся и посерел в попытках удержать серьезную мину. Бенни застыл, но спустя секунду с удвоенной силой застучал большими пальцами по экранчику. Возмущенный Рок было подал голос:

— Реви...

Но тут Эда душераздирающе и глубоко вздохнула.

Вздохнула так, что ее выцветшая маечка едва не лопнула, обозначив нелюбовь хозяйки пользоваться бюстгалтерами и, одновременно, необходимость носить эти самые бюстгалтеры хотя бы во избежание попыток изнасилования. Попыток заведомо самоубийственных.

Этот вздох заставил сидящих за столом мужчин (даже Бенни!) застыть на некоторое время в попытках сделать невозможное — сфокусировать взгляды одновременно на двух строго определенных точках пространства. А поскольку, как известно, фокусировка возможна только на одной точке, а не на двух...

Да что там — даже за соседними столиками притихли и стали заинтересованно коситься... явно припоминая грехи, которые было бы уместно замолить в Церкви Насилия.

— Реви, послушай...

Эда усугубила желание окружающих мужчин еще раз подумать о Вечном, развернувшись на табурете спиной к столу и облокотясь спиной о столешницу, сильно прогнувшись в пояснице и закинув голову так, чтобы видеть лицо Реббеки.

— Реви, послушай... Ты же знаешь — я с маленькими не пью! Парень, на которого я работаю, не одобрит спаивания невинных!

— А ты проверяла? — Мгновенно отреагировала та. — Насчет невинности?

— Э? А че там проверять! И так все видно! Или... — Эда заухмылялась. — Ты можешь пролить свет на этот вопрос?

— Элементарно... Только, чур, к завтрашнему обеду верни — у нас профилактика оборудования на катере!

Македонская достала из кармана монетку, выставила ее над столом, пощелкала пальцами перед носом Рока, дождалась, когда глаза японца нехотя оторвутся от груди Эды и лениво сфокусируются на монете... И щелчком пальцев отправила монетку в полет в сторону главного входа:

— Рок! Огонь! — Рявкнула она так, что Эда чуть не свалилась с табурета.

Эда только рот открыла — в следующее мгновение Рок уже стоял с пистолетом в руке, направленным в сторону главного входа. Грохнул выстрел. Эда успела заметить, как сверкающая в полумраке монетка вдруг исчезла, сметенная куда-то пулей.

По залу разлилась тишина. Только характерный звон гильзы, запрыгавшей по доскам пола.

Бешенное выражение глаз Рока быстро сменилось озадаченным, а потом — ошарашенным. А потом — чуть затравленным и испуганным, когда он понял, что весь зал рассматривает одного не в меру прыткого "япошку", который раньше казался всем безобидным клерком.

Ну, это ж Лагуна! Самая крутая логистическая компания нашего замечательного города, в натуре! Там даже клерки... вот такие.

Первой отреагировала Эда. На столе звякнули два стакана. Забулькал виски. Сильный рывок за пояс, и Рок вдруг снова обнаружил себя за столиком. В руках он уже держал стакан на полтора пальца заполненный янтарной взякой жидкостью. К его левому плечу сильно прижималось одно из знакомых полушарий в лиловом оформлении, которое он украдкой, но жадно, разглядывал буквально минуту назад...

Взгляд больших голубых глаз (Эда подняла очки на лоб), находящихся буквально в нескольких сантиметрах, хищно впился в его зрачки:

— Страх пред Богом, касатик, суть ересь! Каленным железом пресекаться должен сей грех! Ибо не страх угоден Иисусу Христу, Господу Нашему, а помощь в наставлении овечек заблудших на путь истинный... За это, касатик, мы обязательно должны выпить! Ибо записано: "дайте вино страждущему душой — пусть не вспомнит о страдании своем"!

Синие озера глаз гипнотизировали японца, а голос боевой монахини звучал обволакивающе... Жидкость из стакана выплеснулась в горло и залило жаром внутренности. Эда, не глядя и продолжая говорить, быстро набулькала еще один стаканчик.

— К обеду, Эда! — Послышался голос Македонской. — К обеду...

Эда отмахнулась и продолжила наставление "заблудшей овечки":

— Покаяться должен истинный слуга Его, дабы сомнения и страхи оставили душу его! И снизойдет на чело сего благодать, ибо к истинно раскаявшимся благосклоннен Он. Согрешить надо тебе, касатик. Обильно согрешить, ибо только за сильным грехом следует сильное раскаяние. А сестра Эда поможет тебе в сём тяжком начинании, ибо сильно согрешить не помешает и ей... А потом покаемся и повторим сей грех раз несколько, дабы лучи мудрости и святости Его снизошли на нас...

+++

"Мы проникли на блок-пост американцев и полностью его уничтожили". Или "мы ночью вырезали весь офицерский состав блок-поста"... "и захватили десять пленных и пять симпатичных переводчиц-шифровальщиц... и допрашивали их весь остаток ночи"...

Если бы...

Нет, ночная вылазка была. Мы с Йонг смогли подобраться на триста одиннадцать метров к передовым укреплениям вокруг блок-поста у дороги, оставив группу прикрытия в ущелье. А дальше — будто тормоз включился. Будто не пускает что-то. Надо подползти ближе... а такое вдруг нежелание внутри, такое сопротивление. Приближаться к блок-посту ближе было откровенно... "влом".

Как мне тихо прошептала на ухо Йонг, даже она чувствует, что сможет пройти максимум еще на сто — сто пятдесят метров. Не ближе.

В пору посмеяться над собственными страхами, но я, памятуя о нашей чувствительности, не поленился, и мы еще два часа лежали и наблюдали в пассивные ПНВ за блок-постом.

Блок-пост со стороны выглядел несерьезно. Четыре бронетранспортера, два джипа, два "Абрамса". Бетонные блоки, мешки с песком, три больших палатки. И человек восемнадцать военных в обычном "песке" армии США. И вели себя эти военнослужащие расхлябанно и легкомысленно.

Один вывалился из джипа и стал шумно (даже до нас долетели характерные звуки) опорожнять желудок. Другой пошатывающейся походкой направился к пластиковому зеленому туалету... И если б он не делал это нарочито и переигрывая, если б с другой стороны от джипа не появился другой американец, явно его прикрывающий... даже мне не хватило бы терпения...

Я взял еще один час, и наша осторожность была вознаграждена. Три замаскированных точки. Скорее всего, пулеметчики. И не меняются, как положено, через каждые два часа, а лежат там уже три часа!

И это только те, что с нашей стороны! И только после того, как я целый час слезящимися глазами всматривался в экран тепловизора. И то — заметил чуть ли не случайно!

Посмотрели мы с Йонг на все это. Переглянулись... и осторожно поползли обратно.

Вернулись в лагерь и показали Горбунову некоторые зафиксированные изображения с ПНВ и с "красноглазика". Горбунов почесал затылок:

— Похоже на ребят из "Дельты". Они часто носят форму других подразделений — своя у них только парадная. И ловушки в таком стиле — это их фишка: рейнджеры полагаются на минные поля (это у них с Вьетнама), а "тюлени" такие "лежбища" вообще не устраивают — у них идиосинкразия к тому, чтобы так кучковаться. Правильно сделали, что не полезли. Можно было б минами их накрыть, но, во-первых, у них там траншеи, бетонные блоки и мешки с песком, во-вторых, тут через пятнадцать минут было бы не продохнуть от беспилотников и авиации...

— В-третьих, минометов у нас нет. — Припомнила Рита.

— Ну, есть пара взводных малоколиберных. Но, да, это все равно, что их нет. — Согласился Горбунов. — Ерунда, а не минометы. Пощекотать только. А таких ребят надо полностью "чистить", а не ворошить, как улей. Вы насчитали восемнадцать человек и три "секрета". Из них наверняка — восемь танкистов и четыре-пятеро армейских водителя. А должен быть еще большой довесок в виде шестнадцати человек стандартного оперативного отряда "Дельты". Это стандарт.

— Поедем другим маршрутом? — Спросила лежащая на животе Рита, рассматривая карту на тактическом планшетнике. — Плюс сто десять кэмэ... А с горючкой тут напряг.

— Полевой командир Аль Мазари обойдется без нашего груза. — Отмахнулся я, заработав изумленный взгляд Риты.

— Йоган... у нас же план!

"М-да... и когда ж ты сообразишь, бедовая моя?"

— Рамиля... ты что-то путаешь... — Процедил я. — Неужели, мой отец был прав, когда отговаривал меня от того, чтобы я женился на девушке, несколько лет прожившей в этой варварской Европе?

— Прости... те, господин. — Потупилась Рита, вспомнив, что не так давно она немного накосячила и сейчас не лучшая ситуация для того, чтобы лезть в бутылку. — Не наказывайте меня, господин.

Горбунов что-то придушенно пискнул, но когда мы на него посмотрели, снова был хладнокровным и солидным боевиком "Отеля".

+++

Зал тактического управления был освещен только огромными мониторами и настольными лампами — окон тут, в трех этажах под землей, разумеется не было.

— Всего двое? — Удивился Блэк.

Ответ последовал не сразу, а только через полторы секунды. Невидимый собеседник Блэка находился на другой стороне земного шара и говорил с ним через несколько спутников-ретрансляторов. Так что задержка еще была сравнительно небольшой. Но — все равно — непривычного человека изрядно выбивала из колеи.

— Так точно, сэр!

— Почему их не взяли?

— Заметили их только, когда они уходили в ущелье в пяти километрах, сэр. Мы подняли дроны и вертолетное звено, но даже обнаружить их не удалось. Потом нашли их лежку возле наших позиций и место, где их ждало прикрытие. Двое, невысокого роста, легкие. А в прикрытии — шесть или семь дисциплинированных бойцов...

— И все? Сколько времени они наблюдали за вами?

— Два — два с половиной часа, сэр.

— Ого! Ну, явно не дети, раз так долго смогли за вами наблюдать?

Голос явно замялся и пауза была гораздо больше полутора секунд:

— Не исключено, что именно дети... сэр. — Осторожно, взвешивая каждое слово, произнес голос.

— Тут все не менее, чем с третьим уровнем допуска, капитан. — Поморщился Блэк. — Можете говорить.

— Виноват, сэр! Не имею права разглашать информацию пятого уровня секретности, сэр! К тому же, защита канала недостаточна, сэр!

Люди в тактическом зале собрались опытные и неглупые. И никто не кидал ошарашенные взгляды ни друг на друга, ни на Блэка, бывшего в этот момент в зале самым главным и тоже постаравшимся не показать своего удивления. Он со вздохом протер очки, водрузил их обратно на нос:

— Будем считать, что я понял намек, капитан... Оставим это...

Он по одному из экранов, показывающему местное время в штате Вирджиния и время в районе проведения операции, что-то расчитывал...

— Сейчас, к семи утра по местному, они могут быть где угодно. Тем более, если учесть, что они на колесах. И если учесть, что маяки они нейтрализовали, а агентов — скорее всего устранили...

— Так точно, сэр!

"М-да... нехорошо получилось"

— Исходя из расчета времени, которое у них было, сейчас они могут находиться... — Он окинул взглядом карту на одном из экранов. — Где угодно.

— Какие будут приказы, сэр?

— Вам — никаких, капитан. Возвращайтесь в место дислокации. — Он поколебался, но все-таки решил добавить (ведь с этим человеком, очень может быть, еще ни раз придется работать). — И не беспокойтесь об операции, капитан. То, что цель не сунулась на блок-пост — не ваша вина.

— Сэр! Спасибо, сэр!

— Мистер Патчинсон, — Обратился Блэк к одному из операторов. — Соедините меня с заместителем Пересом...

— Э-э-э... половина десятого вечера, сэр. — Намекнул оператор.

— Не сможете найти заместителя, соедините с директором. — Хладнокровно приказал Блэк.

Патчинсон поперхнулся от такой "альтернативы" и застучал по клавишам:

— Понял, сэр!

— Посмотрим, что сильнее — пятый уровень допуска или мое обояние. — Тихо пробормотал Блэк.

О сорвавшейся операции он не переживал: сколько их, сорвавшихся, неудавшихся, отложенных и отмененных, было и сколько их будет. Противник, нечаянно прошедший мимо мастерски организованной ловушки, внезапно пошедший снег или налетевший ураган, заболевший живот Цели, внезапный звонок из госдепа, с приказом немедленно прекратить самоуправство... К тому же первое, чему научился Блэк на этой работе, готовить пути отступления и операции прикрытия.

— На линии, сэр! — Сообщил мрачный Патчинсон... видимо, услышал от того, кого ему приказали найти, что-то нелицеприятное.

— Частную. — Потребовал Блэк, засунув в ухо гарнитуру и плотно прикрыв за собой стеклянную дверь одной из изолированных комнат с огромными окнами на тактический зал. Их разговор с заместителем директора ЦРУ — не для лишних ушей... даже третьего уровня допуска.

— Сорвалось, Джордж? — С усмешкой поинтересовался Перес, опыт которого запрещал питать какие-либо надежды на новости об успешно проведенной операции... тем более, в такое время.

— Сорвалось, Мартин. — Притворно вздохнул Блэк.

— Как будем отмываться? Ковровые бомбардировки и танковые клинья?

— Ну, не все так печально, сэр. Всего четыре звена А-10 с ТВБ и один "стратег" с одной-единственной крылатой ракетой с фугасной БЧ. Цели уже определены.

(ТВБ — топливно-воздушная бомба, она же FAB, она же ОДБ)

— Не жалко? Я про цели. Столько их прикармливали и приручали...

— А чего их жалеть, сэр? — Искренне удивился Блэк. — До вывода контингента осталось месяца три — нужны результаты. А вот конкретно эти "цели" нам уже не нужны. Пять разрушенных баз международных терорристов — и ни у кого не повернется язык сказать, что мы сидим сложа руки. Или я неправильно понимаю "политику партии", сэр?

— Отчего ж... Все верно. Кстати, Селен все-таки предупредила "загорелого" о грядущих неприятностях.

Блэк пожевал губами.

— Это нормально, сэр. — Подумав, решил он. — Лишний стимул политикам не затягивать с выводом войск...

Глава 27

Ритка делала большие глаза, а я ждал, когда ж до нее дойдет. Ну, старшая сеструха у меня не такая умная, как младшая, так что сообразила только после третьего контейнера. К тому же, надо было не перед сослуживцами и подчиненными новеньким платьем в порту хвастаться, а к умному брату, после того, как он осмотрел содержимое контейнеров, подойти и поинтересоваться, что внутри. Ну, кто не успел, тот опоздал.

— Так мы что, получается, обманка? — Она, прищурившись, смотрела, как афганцы выносили из предпоследнего контейнера ящики.

Нет, ящики не были пустыми. В них, в ящиках, даже было оружие. Некоторые образцы этого оружия даже отдаленно напоминали пусковые установки из ПЗРК... но — нет. Самым страшным в номенклатуре "товара" были противотанковые "Мини-Спайки". Чуть устаревшие, конечно, но тоже не сахар — любому "Абрамсу" за глаза хватит. Ведь специально против подобных железных монстров и разрабатывались. Тем более здесь, в Афганистане, далеко не все танки Коалиции оснащены активной системой защиты.

Кое-кто на самом верху совершенно перестал бояться последствий и обвинений в поддержке международного терорризма. И это не только командование Балалайки или начальство Ченга — видимо, звездно-полосатые отдавили чьи-то еще мозоли... или оттянули чьи-то пейсы. Ведь "Спайки" — самые дорогие ПТРК в мире! Один выстрел (с девяностопроцентной вероятностью поражения!) — четверть миллиона долларов! Следовательно, кто-то кому-то сделал огромную, даже астрономическую, скидку. Или предоставил кредит на льготных условиях. Тут уж не могу с уверенностью рассуждать — мы ни за политикой, ни за финансами не следили совершенно. Специфика не та. Возможно, что и зря.

— Нет. — Спокойно ответила за меня Йонг. Но, по своему обыкновению, уточнять не стала.

— Не обманка, а приманка. — Я дал более расширенные пояснения. — Двое из четверых водителей — кроты. На всех трейлерах — маячки... были. А характер нашего груза не позволяет так просто нас игнорировать.

— Двоих водителей мы уже отправили пустыми восвояси. — Задумчиво заметила Рита. — Дай угадаю — этих самых двоих, да?

— Одного. — Признался я. — Отсылать обеих было рисковано. Но Йонг испортила GPS оставшегося.

— А в это время кто-то менее заметный, чем мы, спокойно доставляет груз настоящих ПЗРК другим получателям?

— Уже доставил.

Рита хмыкнула:

— Ох, уж эта грязная политика! Дай угадаю — счастливчиков, которым мы уже доставили груз — американцы успешно разбомбили?

— Во всяком случае — их склады вооружений...

— И ни ПЗРК, ни ПТРК в тех двух контейнерах не было, так?

— Были. ПТРК. Дешевые "Вампиры" и "Фаготы". И старенькие ПЗРК "РедАйз", которым только комаров сбивать.

— А теперь скажи-ка мне, братец, почему об этом знаешь ты, и почему об этом не знаю я?!

Кажется, Рита стала медленно заводиться... Еще чуть-чуть и она взорвется, наплевав на необходимость поддерживать легенду. Правда, толку от этой легенды, когда дело уже почти сделано.

Пришлось долго и дипломатично объяснять, что подозрения у меня возникли сразу, ради чего я дал взятку портовым властям в Карачи — иметь возможность своими глазами взглянуть на груз. И даже не стал от нее утаивать, что до пересечения границы по спутниковому телефону связался с Ченгом — в конце-концов, ввиду того, что я узнал, это, наооборот, подкрепляло легенду и играло на руку нашим нанимателям. Иносказательно, аллегориями, с привлечением многочисленных цитат китайских философов, я смог донести свои подозрения до Ченга. И тот — аналогично многословно и витиевато — похвалил меня за догадливость. И уже простым языком прямо приказал начинать операцию по ранее утвержденному плану.

Я допустил маленькую ошибочку: надо было сместить акценты. Ведь теперь получалось, что Йоган — такой умный мальчик, обо всем догадался, а Рита — такая глупая девочка, догадалась только что! Она даже неуверенно посмотрела на футляр со спутниковым телефоном, но с сожалением отказалась от своего ясно читаемого намерения позвонить Балалайке и закатить скандал — с момента пересечения пакистано-афганской границы мы находились в состоянии полного радиомолчания. Даже через гарнитуры "переговаривались" с помощью простенькой системы тоновых сигналов, а голосом пользовались только в исключительных случаях.

Так что сейчас даже использование относительно непеленгуемого спутникового телефона было недопустимо!

+++

— Да ляг же ты, бедовая! — Я навалился сверху на барахтающуюся и невнятно ругающуюся Риту.

— Пусти! — Шипела она, пытаясь меня скинуть... ну, на фоне моей с силачкой-Реви шутливой возни у Маргариты Вайс не было и шанса. — Пусти, Йоган!

В четырехстах восьмидесяти шести метрах Горбунов и трое "старичков"-сержантов заканчивали уничтожать "группу Вайс".

Двое — Прохоров и Савичев — залегли и, направив стволы в противоположные стороны (Савичев, кстати, "смотрел" своим стволом точнехонько в нашу сторону), прикрывали происходящее непотребство, а Горбунов и Геловани это непотребство вершили — деловито обходили лежащие тела "курсантов" и делали "контроль". После каждого выстрела из "Стечкина" Рита подо мной вздрагивала, будто стреляли в нее. Вырваться она уже не пыталась.

Неприглягдая картина открылась нам, когда мы возвращались. С другой стороны, хорошо все-таки, что я решил по какой-то причине проводить Риту обратно, после того, как она проводила нас, собирающихся отделиться от выполнившей задание группы — возвращайся она одна — страшно представить, что натворила бы! Предполагалось, что пути эвакуации у нас теперь разные — группа Вайс на машинах в одну сторону, мы с Йонг пешком — в другую. По своему маршруту.

А потом услышали автоматные очереди и, подбежав и спрятавшись за камнями, увидели... вот это.

Воцарилась тишина. Секунда, другая. Только ветер завывал.

— Уже все. — Хладнокровно сообщила лежащая рядом Йонг, опуская бинокль.

Я осторожно слез с Риты. Подниматься она не спешила — лежала, уткнувшись лицом в ладони и давилась бессильными слезами. Ее плечи взрагивали:

— ... зачем она так... они бы ничего не сказали... я же их сама... а дядя Боря... как он мог!? Он же сам говорил... "своих вытаскиваем любой ценой"! "Сам погибай — товарища выручай"! Как он мог!

— Сеунг... — Тихо позвала Йонг, сопроводив слова требовательным взглядом.

Да знаю я, знаю! Сейчас поработаю релаксантом на полставки... Я прижал всхлипывающую Риту к себе и стал осторожно гладить по голове, спине.

Вот так и лежал минут десять, занимаясь этим недопетиннгом со старшей сестрой. А младшая сестра в это время хладнокровно осматривала окрестности в бинокль.

А что еще было делать? Лично я, к примеру, даже ума не приложу, что говорить в этой ситуации. Более того, я не знаю, что с моей "резьбой" случилось бы, если б я попал в подобную Риткиной ситуацию... Вот возвращаюсь я из рейса, или от Реви, захожу в дом Чоу, а там мадам Чоу собственноручно заканчивает дорезать остальных братьев и сестер... а Йонг хладнокровно вытирает ножички об одежду убитых... Ни-ни-ни! Даже представлять себе этого не хочу!

— Уходим! — Голос Риты был мрачен, а вид — решителен.

— Рит. — Я попытался достучаться до того крохотного отдела женского мозга, который заведует у них НОРМАЛЬНОЙ логикой. — Ты же понимаешь...

— Я все понимаю, Йоган! — Огрызнулась она. — Маленькую несмышленную девочку отпустили "погулять", пока взрослые дяди решают своию взрослые проблемы! А теперь маленькая несмышленная девочка может возвращаться, качать, блядь, права и развешивать уши, когда ей будут в четыре голоса объяснять, что это была суровая необходимость, что это было на благо родины, что семьи получат компенсацию... Какая, нахуй, компенсация?! У Сазоева — двухлетний сын, у Смирнова — две десятилетних дочери-близняшки, у Дрыгало...

Надо ж... логика все-таки работает. А чего ж тогда?

— Рит... подумай еще раз. Пожалуйста.

— Я не вернусь, Йоган! Не вернусь! Я не смогу дальше жить в "Отеле", зная, что такое возможно! Что они так — со своими! Со своими, Йоган! И грош цена всем этим разговорам про взаимовыручку и взаимопомощь! Нахуй, блядь, эти их разговоры!!!

"Они", "их"... дело совсем дрянь. Ну, а чего я ожидал? Теперь — развод и девичья фамилия. Звучит смешно, а на поверку — ни черта смешного! Вот куда она теперь вся такая беленькая и пушистая?

— И куда ты денешься?

— Деньги есть, контакты есть, языки знаю... темноты не боюсь, секс люблю.

— Деньги на счетах, контролируемых "Отелем". — Поправил я, не обращая внимания на попытку пошутить. — Контакты — из тех, что тебе дала Балалайка...

Рита приуныла.

— Сеунг. — Напомнила Йонг.

Я вздохнул... действительно, теперь-то они мне уже не особо нужны.

— В Камбоджи есть тайник. Там деньги, оружие, документы. Правда, документы на меня и на Йонг. Ну, сама понимаешь... Я дам тебе координаты и ориентиры.

— Спасибо, Йоган. — Рита шмыгнула носом, перевернулась на спину и, вытерев глаза, уставилась в синее небо. — Спасибо. Но тебе и самому нужно.

— Я не собираюсь уходить. — Рита попыталась что-то возразить, уже и воздух в грудь набрала, но я добавил. — К тому же у меня еще есть... шесть таких же.

— Какой предусмотрительный хомячок! — Фыркнула Рита и снова попыталась взбодриться. — Как-то все это неправильно! Я уже для себя все прелести гарема почувствовала, а тут — на тебе! Уже о групповушке задумываться стала — в одной постели с Шень, Реви и тобой... ну и Йонг, так уж и быть. Ну, думаю — это, конечно, не то, на что я подписывалась, но — тоже сойдет! М-да... какой неожиданный поворот! Поворот... хе-хе...

Она неожиданно всхлипнула, глубоко вздохнула, зажмурилась и выдохнула. И, кажется, более-менее пришла в себя — заговорила без этих истеричных ноток:

— Вы дальше куда? Аэропорт Кабула?

— Нет. Заглянем к одному полевому командиру — у него дела с Триадами. У него есть несколько "Кукурузников".

— Дела с Триадами? Дай угадаю — героин?

— Ты слишком догадлива. Так и без башки остаться можно...

— Упс... Надо привыкать к новому положению. — Тихонько рассмеялась она... нет, поторопился я радоваться — истерические нотки в смехе еще чувствуются.

Впрочем, у меня есть одно безотказное средство — прям, будто специально так получилось — попридержал... И условия идеальные — только мы втроем.

— Яму копают. — Прокомментировала Рита, бросив взгляд в сторону стоявших джипов. — А я еще удивлялась — место не очень удобное для лагеря — естественных укрытий мало. Какие, все-таки, предусмотрительные и рассчетливые эти взрослые! Ну, а я чего ожидала, верно?

Но устраивать новую истерику, слава Богу, не стала.

+++

Это женщины: показали новую цацку — и вот глазки уже сухие. Рита с детским восторгом направляла мою "спицу", заставляя пули сбивать камни, в которые я не целился.

Веселилась. Правда, было впечатление, что заставляла себя быть в хорошем настроении. Вполне сознательно. Ну, тоже неплохо. Хоть так.

Йонг хладнокровно следила за окружающей обстановкой.

После второго магазина я покачал головой:

— Харэ. Общий принцип ты уловила. К тому же, это ведет к физическому утомлению, а нам еще километров тридцать по горам топать.

Рита со вздохом кивнула — возражать не стала.

— Что хоть за полевой командир? — Спросила Рита. — Или секрет?

— Да нет. Какой там секрет. Все равно узнаешь, когда придем. Хекматияр. Гульбеддин Хекматияр.

Рита тихонько рассмеялась.

— Не обращай внимания, Йоган... — Пояснила она на мой недоумевающий взгляд. — Это я о своем, о девичьем...

— И объяснять мне ты ничего не намерена, так?

— Угадал. Забей — до этого ты вполне сносно выкручивался своими силами без моих подсказок. Как бы от них хуже не стало. Как с Шень. Там, правда, было весело. Пусть так и остается дальше — видимо, мери сью в этой Вселенной — совсем не я. Увы.

Я пожал плечами и забросил рюкзак за спину. Взял в руки АК-74, на котором настоял Горбунов...

— Потопали?

— Ага...

Йонг, разумеется, промолчала, пристроившись в хвост нашей длинной — классические восемь метров дистанции между участниками — колонны.

— ... И вообще, жить надо своим умом, братец! — Громко, так, чтобы я услышал, проговорила сзади Рита. — Впрочем, у тебя пока получается. Вполне. Не без читтерства, правда.

— Хоть кто-то в нашей семье пользуется головой, онээ-сан! — Столь же громко крикнула сзади Йонг, вызвав веселое фырканье старшей сестры.

— На правду ведь не принято обижаться, да? — Уже гораздо тише отреагировала та.

— Если пользоваться головой, то нет — не принято. — Я пнул с края ущелья мелкий камешек в речушку, бегущую в одиннадцати метрах внизу.

+++

В здании аэропорта Кветта было тихо. Несмотря на то, что это международный аэропорт. Так что приходилось говорить вполголоса, чтобы не привлекать лишнего внимания.

— Да, крошка. Конечно. Постоянно о тебе думаю! Обязательно. Я тебя — тоже. Крепко-крепко! Не скучай, котик!

Я выключил мобильный, вытащил из него сим-карту, отправив ее в карман, а сам мобильный выкинул в ближайшую урну. И встретился с востороженными глазами старшей сестры.

— Ну, нихрена ж себе! — Ответила она на мой вопросительный взгляд. — Вот это вы с ней воркуете!

— Конспирация... — Я, к своему удивлению, смутился.

— Ага-ага... — Довольно покивала она и пихнула локтем Йонг. — Не ревнуешь? Уйдет же!

Та обреченным возведением глазок к небу показала свое отношение к фамильярности:

— Он взрослый. И умный. Аппетит нагуляет — кушать все равно домой прибежит.

Рита хотела рассмеяться, но неожиданно запнулась и о чем-то задумалась. Последние дни она часто так "выпадала" — все еще переживает гибель своей группы. Но "острая стадия", слава богу, пройдена — истерик не закатывает, но и не замыкается... лишь вот так "зависает" время от времени. Наверно, это лучше, чем одно из крайних состояний — нарочитая радость или глубокая депрессия?

— Дальнейшие твои действия. — Я решил вернуть разговор в конструктивное русло. — Давай, я все-таки расскажу. Или у тебя уже все распланировано?

Та молча помотала головой. Не стоило удивляться этой покладистости — произошедшее неслабо выбило из нее легкомыслие и безалаберность. Если б легкомыслие можно было измерять в килограммах, то тонны полторы из нее в Афганистане высыпалось.

— У тебя есть предположения, куда я направлюсь и где на дно залягу? — спросила она.

Я удивился вопросу и Рита пояснила:

— Во-первых, ты единственный, кто ответит мне честно. Во-вторых, я буду себе представлять, как мои дальнейшие действия видит профессионал... ну, какой-никакой, а профессионал, да.

— Не советую: Балалайка... — Кажется, лицо Риты под хиджабом от упоминания этого имени дернулось, будто от пощечины. — Балалайка знает тебя куда лучше, чем я. Но — как хочешь. В порядке приоритета — Россия, Германия, скандинавские страны... Израиль.

Рита даже, кажется, рот приоткрыла от удивления. Удивилась искренне:

— Ну, родина-матушка — понятно — она тупо большая. Германия и "скандинавы" — тоже — там все беленкие. А Израиль-то то с какого боку?!

— Как самый бредовый вариант: всем известно, что ни иврита, ни идиша Маргарита Вайс не знает, среди местных семитов ей, белокожей красивой немке-блондинке, затеряться тяжело и вряд ли комфортно... по исторически-идейным соображениям. Страна небольшая и слишком упорядоченная для того, чтобы там прятататься. А еще там национальный вид спорта — постоянная ловля терорристов, а это тоже нелегальному положению не способствует. Если б надо было задавать примерное направление для твоих поисков, я бы смотрел в сторону этой страны, считая, что ты выберешь ее именно из-за абурдности предположения там прятататься... Ну, и я — молодым глупым был — тоже в ту сторону посматривал на предмет уйти из бизнеса по-английски...

— Да-а-а. — Рита звучно клацнула зубками, захлопнув рот, и покачала головой. — Экая каша у вас, профессионалов, в голове, адони! Ладно, Йоган, тода раба — буду думать... Надо ж... на Землю Обетованную... да-а-а... Особенно, после обучения у уважаемого Мухаммеда в лагере смертников "Аль Вешахи"... Охренеть! Умеешь ты настроение поднимать, однако!

(идиш: адони — господин, тода раба — благодарю)

Здесь, в международном аэропорту Кветта, нужда в слишком скрупулезной конспирации отпала, но девушки по-прежнему были в хиджабах. Йонг — понятно, а вот Ритка, у которой в ходе подготовки к этой операции чуть ли не истерика была из-за необходимости одеваться "как Гульчатай-открой-личико какая-нибудь" — теперь носила хиджаб абсолютно спокойно. И не свой любимый цветастый, а невзрачный коричневый балахон безо всяких украшений... Ну, я ж говорю — поменялась сильно.

А насчет Израиля... неужели думает, что я пошутил?

+++

— Рок! Рок! Подъем-на! — Реви бесцеременно сорвала со спящих тоненькую простынку и несильно, но чувствиельно ткнула носком в чью-то розовую ягодицу.

Разумеется, предварительно она осторожно отпинала пистолеты обоих в угол комнаты, чтобы исключить всяческие неприятные эксцессы.

— Ты чё творишь, грешница... — Невнятно возмутилась голая Эда, пытаясь укрыться единственным, что находилось в пределах досягаемости кроме подушек — таким же голым Роком. — Не гневи Бога, гнусная еретичка...

Рок по старой привычке спал на полу. Сегодняшней ночью это оказалось как нельзя кстати — было достаточным бросить рядом еще один матрац и — пожалуйста! — двуспальное уютное гнездышко готово! Просторное, нескрипучее, удобное... особенно, для реализации некоторых нездоровых фантазий монашек с очень богатой и нездоровой фантазией.

— Это тебе своего начальства бояться надо, блудница бесстыжая! — Во все лицо улыбалась Реви. — Рок! Встал! Искупался! Почистил зубы! Сделал разминку! Пистолет в зу... в руки — и на тренировку! Через три часа отчаливаем! А нам еще порубать надо!

— Так ведь техобслуживание у нас сегодня. — Удивился еще не совсем проснувшийся Рок, руки которого (к его собственному удивлению) совершенно естественно обнаружились на груди и между ног Эды.

— Ро-о-ок... — Простонала та, изгибаясь. — Ты такой... такой... м-м-м... смелый... м-м-м... с утра... чуть-чуть выше... о-о-о...

— У нас работенка нарисовалась. — Скалилась Македонская, наблюдая за происходящим. — Срочная.

— О-о-о... да-а-а... — Не слушая ее, металась Эда. — Не останавливайся, касатик! Не останавливайся, и царствие божие откроется...!

— Реви, слушай... может, зубы и душ — как-нибудь в другой раз? Заметь, про разминку и тренировку я даже не заикаюсь!

Реви несколько секунд рассматривала перекошенное лицо невнятно мычащей Эды, пустившей даже слюнку изо рта, и кивнула:

— Идет! Меняем план! Быстренько заканчивай с этой Барби, и чтоб через двадцать минут был на нашем стрельбище! И мои пистолеты чистишь неделю!

Рок наконец смог продрать глаза и осмотрел Македонскую — свежая, умытая, веселая. Возмутительно энергичная:

— Вайс звонил? — Легко угадал он. Реви довольно кивнула. — Ясно. Вот чего ты такая... Скоро буду.

— И резинку надеть не забудь! А то надолго выведешь Церковь Насилия из строя, ха-ха-ха! Матушка Иоланда, мать ее, спасибо тебе за это не скажет, ха-ха-ха! И тогда исповедываться ей будешь, муа-ха-ха!

Македонская уже выбегала из подъезда на улицу, когда с верхних этажей донеслись громкие женские стоны, однозначно свидетельствующие о несколько своеобразных взглядах одной религиозной конфессии на вопросы проведения таких таинств, как исповедь и последующее причастие.

— А потому что не надо связываться с "Лагуной"! — Громко сообщила Реви тучному незагорелому европейцу-блондину в огромных белых шортах, цветастой гавайке и широкополой белой шляпе, с которым столкнулась на улице под окнами доходного дома.

Тот ошарашено тряхнул толстыми щеками и нервно поправил огромные солнцезащитные очки, косясь на окна дома. И неуверенно покосился на двух своих...

"Ну, да — телохранители. — Мгновенно определила Реви, "взвесив" и "обмерив" "бодигардов" со всей возможной точностью. — Такому тюфяку в Роанапра без телохранителей — никак. А вообще... слабоваты ребята, слабоваты..."

+++

Сестра Эда, вальяжно развалилась в кресле в холле. Вещи кучкой лежали в комнате Рока, двадцать минут назад пулей вылетевшего из дома и крикнувшего консьержу, что "дама задержится, но уйдет в течение часа". Консьерж, хмурый старик со "Смит-и-Вессон" на бедре, буркнул:

— Бордель, мать-перемать, тут устроили... на "Сладкую Мадхур" денег не хватает, а?! — Но при этом умудрился кивнуть, приняв к сведению.

Она полулежала в огромном кожаном кресле в холле. С наслаждением пускала дым в потолок. И, судя по всему, потешалась над реакцией охранников, сопровождавших мистера Блэка — их глаза, как намагниченные, "облизывали" гладкую светлую кожу бедра блондинки, прикрытой не очень-то большим количеством одежды: розовыми маленькими трусиками с мордочками каких-то зверушек, белой мужской рубахой с коротким рукавом, розовыми носочками... и сверхкомпактным "Глок-27" в набедренной кобуре. Розово-белым.

Больше на сестре Эде не было ни ниточки... даже ее фирменные очки валялись где-то в кучке одежды в спальне Рока. На журнальный столик она закинула длинные ноги и довольно шевелила пальчиками.

— ... и по этому я прибыл лично... Ведьма.

В отличие от сопровождающих, огромный толстяк, с которым Реви столкнулась внизу, осталася к демонстрируемым прелестям равнодушен, хладнокровно рассматривая женские ногти, выглядывающие из дырявых носок.

А вот сестра Эда после озвучивания своей оперативной клички хладнокровие сохранила с огромным трудом. Выпустила клуб дыма прямо в лицо собеседника и бросила, с трудом удержав руку на спинке кресла:

— Мальчики, сходите, погуляйте — мороженное себе купите...

Охранники от этого нежного и ласкового тона вздрогнули, но нашли в себе силы сделать вид, что не услышали.

— ... считю до двух. Раз...

Сильно потертый черно-коричневый компакт "Глок-23С" с нестандартным удлиненным магазином, выхваченный из-под белой рубашки, уже безошибочно выцелил охранника оказавшегося чуть шустрее коллеги и успевшего наполовину вытянуть свою "Берету" из подмышечной кобуры.

Охранники застыли загипнотизированными кроликами — пытаясь разорваться от попыток решить, чему уделить большее внимание — полной белой груди в красных засосах, засветившейся в распахнувшейся рубашке, или немаленькому зеву ствола сорокового калибра...

— Джентльмены, подождите меня внизу. — Торопливо вмешался толстяк.

Когда за хмурыми охранниками закрылась дверь, Эда спрятала пистолет, сбросила ноги со столика, наклонилась к прибору, который принес с собой толстяк. Осмотрела небольшую приборную панель, убедилась, что все работает и помаргивает исключительно зелеными огоньками, и только после этого зло процедила:

— Вы там, в Богом Хранимой, совсем страх потеряли... Книгочей?! Вы охренели-на, озвучивать такое в присутствии вот этих двух, мать их, зеленых остолопов?!

— Вы ошибаетесь, мэм. — Пожал плечами толстяк. — Они неплохие специалисты в своем деле.

— Безмозглые кретины! Зеленые новички... — Злилась Эда, понявшая, что спорить бесполезно. — Надеюсь, вы, мать вашу, не задержитесь в этом замечательном городке. Иначе, при их навыках и наличии у них пушек, их прикопают в ближайшей подворотне... и вас заодно. И хорошо, если ни одного вопроса перед этим не зададут!

— Задерживаться мы не планируем, госпожа О`Рейли...

— Блэк, вы это специально? — Вздохнула Эда. — Почему разговор со своим куратором я должна начинать с попыток привить этому кретину хоть элементарные понятия о правилах и этикете, действующих в нашей среде? И до недавнего времени принятых в нашей, мать ее, организации? До того момента, как ей показалось, что она, мать ее организация, всесильна?!

— Времена меняются. Мир уже совсем другой... а вы все живете во временах холодной войны. Какой вам смысл скрываться и прятаться... сестра Эда?

— В этом замечательном городке времена не изменились ни на йоту, Блэк. Какой бы новостью это для вас ни было. Если определенные лица узнают о том, кто я на самом деле — я не проживу и часа! И умирать буду очень весело.

— Кстати, об этом городке. Не введете меня в курс дела? Я что-то не совсем понял, почему некоторые молодые люди вылетают из вашей спальни...

Эда несколько секунд рассматривала довольное круглое лицо. Кажется, она поняла: Блэк, по своему обыкновению, пытался вывести своего собеседника из себя — такая у него была манера вести переговоры. Уж правила поведения во время явочных встреч он знал как бы не лучше ее. Ну, что делать — она давно не общалась с этим упырем.

— Во-первых, вы мне не мамочка — с кем хочу, с тем и сплю. Во-вторых, молодые люди, мать вашу, вылетают из СВОЕЙ спальни. Вы, кстати, слышали, что он крикнул консьержу?

— Что-то про один час.

— Вот-вот... так что дуйте на улицу, господин Книгочей, берите за шкварник своих нукеров и ждите меня. Надеюсь, за это время у вас хватит дури во что-нибудь влезьть и больше не беспокоить меня своим обществом. Как вы слышали, у меня всего полчаса, чтобы привести себя в порядок... Так что валите на улицу, Блэк!

— Странно, мне показалось, что молодой человек настроен к вам лояльно... Я даже подумал, что вы его завербовали.

— О, поверьте, он настроен ко мне более чем лояльно! Разрешить хозяйничать в своей квартире в течение часа... для этого города — это, считайте, предложение руки и сердца...

— Поздравляю! Надеюсь, этот молодой человек — очень многообещающий экземпляр в плане оперативной разработки!

— ... но если в течение часа... уже половины... я не пройду мимо столика консьержа, эту комнату будут штурмовать с помощью гранатометов и пулеметов! Вы поняли намек?

— Любопытный городок. Не могу сказать, что он мне нравится, но — любопытный. Хорошо-хорошо... уже иду. Жду вас с нетерпением на улице!

— Чисто на всякий случай предупреждаю — не приближайтесь ко мне ближе, чем на полсотни метров. Иначе я, клянусь, нашпигую вас замечательным свинцовым горошком! Кстати, ради любопытства... наметье тему беседы. С чего вдруг вы сорвались с теплого местечка в Ленгли и прилетели в наш замечательный городишко?

Удивительно, но вот теперь непрошибаемый мистер Блэк слегка смутился!

— Кхм... ну, можете смеяться, но я в последнее время сильно интересуюсь детишками...

— О! — Эда, совершенно не стесняясь, сбросила с себя рубашку и сейчас снимала трусы (готовилась идти в душ) — застыла на одной ноге. — Вы приехали по адресу: Таиланд — просто Мекка для таких вот престарелых извращенцев... А вас кто больше интересует, мистер Блэк? Девочки или мальчики? Или это не важно? И почему я должна смеяться? Для вашего почтенного возраста это нормально — половозрелые-то особи вам уже, наверно, не дадут даже за деньги...

— Нет-нет, не в том смысле! — Теперь Блэк был красным и сильно вспотел. — Меня интересуют дети-убийцы!

Эда была уже полностью голой — на ней сейчас были одни пистолеты — неожиданно вспомнила о приличиях и скромно выглядывала из-за двери в душ:

— О, времена! О, нравы! Надо ж быть НАСТОЛЬКО извращенным! Да тут каждый второй несовершеннолетний — готовый убийца, способный удавить ближнего своего за пару сотен баксов...

+++

Вокруг шумели птицы... Ненавижу джунгли. В очередной раз. Люто. Кстати, вдруг выяснилось, что Рита их тоже ненавидит. Ну, это у нас, видимо, семейное. Не иначе. Правда, вот сейчас они ее совершенно не расстаривают — с веселым видом, что-то напевая себе под нос, потрошит контейнер, извлеченный из-под земли.

— Чего веселишься, бедовая?

— Ты меня теперь так и будешь называть?

— А как мне тебя еще называть?

— Зелетчица. Лохушка. Балбеска. Кретинка. Остолопка. Дегенератка. Идиотка. Дурилка... И — просто красивая девушка — блондинка!

— Ну, а все-таки? Случилось что-то хорошее?

— Во-первых, пока не случилось ничего плохого. Согласись — уже достижение.

— Во-вторых?

— Во-вторых, закатывать истерики и косплеить царевну Несмеяну я не собираюсь. Останусь в твоей светлой памяти жизнерадостной улыбчивой девушкой...

— Аминь. — Тихонько произнесла Йонг, вертикально выставив перед своим носом ладошку. — Я тоже буду помнить тебя. Как жизнерадостную улыбчивую девушку. RIP!

— Йонг!

Я постарался сделать взгляд укоризненным. Но вряд ли получилось — специалистка по выразительным взглядам в нашей семье — именно Йонг. А я так... ученик. По этому на меня похлопали ресничками, сделав вид, что ничего не поняли:

— Не надо помнить? — Удивилась она. — Ладно, братик. Как скажешь. Постараюсь по-скорее забыть эту... ну... как она там себя называла-то...?

— Да поженитесь же вы, в конце-концов, что ли! — Усмехнулась Рита. Она перебирала документы, извлеченные из контейнера. — Прикольная пара будет, кстати! Хотя, тебе тогда Македонская бубенцы отстрелит...

— Мы с ней поговорили и пришли к консесусу на этот счет. — Я покосился на навострившую ушки Йонг. — Так что когда Йонг станет совершеннолетней, я не вижу никаких препятствий. Я даже готов принять ислам, чтобы ни в чем себя не ограничивать.

— Спасибо, братик. — Очень серьезно кивнула Йонг. — Очень взвешенное решение. Думаю, когда стану совершеннолетней, я тоже подумаю. А пока, пожалуйста, не набирай больше трех — помни о словах нашего высокомудрого наставника, глубокоуважаемого Ибрахима!

— Это все, конечно, очень бла-а-ародно, ребятки. — Заметила Рита затягивая тесемки рюкзака. — Но, кажется, мне пора. Документы я тоже возьму, Йоган — при беглом взгляде нас хрен различишь... а пол, хвала победившей толерантности, в документах Евросоюза не указывается. Красота!

— Может, тебя подбросить? — Неуверенно предложил я. — "Лагуна" заправилась до упора — топлива хватит. Трат или Районг... там, конечно, нет аэропорта, но до Бангкока можно добраться на такси или автобусе.

— И это мне говорит специалист по скрытому перемещению между государствами! Нет уж... дальше, с твоего позволения, я сама. — Она фыркнула. — В Израиль!

Оставалось только пожать плечами и попытаться не показать своего облегчения. На борту Рита, ища повод, чтобы отвлечься от невеселых мыслей, откровенно провоцировала Македонскую, то повисая на моей шее, то запуская шаловливые ручки под рубашку, то прилипая смачными поцелуями...

Реви при этом вела себя на удивление спокойно, посматривая на Риту снисходительно и даже с чувством превосходства. Объяснялась такая терпимость очень просто: сразу после встречи в порту Калькутта меня утащили в ту самую памятную каюту с флагом Таиланда на стене, который я когда-то использовал в качестве набедренной повязки. И паучихой, уволакивающую спеленутую муху, была Ребекка, а не Рита.

На Йонг действия Риты тоже не действовали — она с Датчем опять устроила час литературного чтения и возню моей старшей сестры просто игнорировала. А при попытках помешать — начинала читать лирику конкретно ей. Без особого выражения, тихим голосом, но настолько точно и неприятно подбирая отрывки... Рите хватило одного раза — больше она Йонг не трогала.

— Ну... давай прощаться, что ли? Обниматься не будем. Целоваться не будем. Приветы передавать некому... Так что — бай-бай!

Рита попрыгала, проверяя снаряжение, и, больше не теряя времени, ушла.

— Удачи! — Спохватился я.

— Тц... — Огорчилась Йонг. — Я так и не придумала никакой гадости на прощание!

Добрая она у меня, ага...

+++

В Роанапра снова было весело — в нескольких местах над городом поднимались тоненькие струйки дыма. Я автоматически нашел глазами зеленые стены гостиницы "Дом Чоу" и ярко-красную крышу ресторанчика "У хитрого Чоу" и немного успокоился — кажется, без разрушений... А вот в районах, подконтрольных русским и мистеру Ченгу — было неспокойно.

Очередной шумный развод Балалайки и Ченга — "новость номер один" в Роанапра. Население точно держало нос по ветру и пользовалось ситуацией — менялись владельцы мелких и средних лавочек, устранялись конкуренты, оказавшиеся вдруг без "крыши"...

— "Лагуна" была, есть и будет независимой транспортно-логистической компанией. — Довольно заметил Датч. — В противном случае, мы бы сейчас были заняты в этих разборках, а не выполняли бы свои прямые обязанности... Госпожа Йонг, там, на полочке, есть сборник стихов, которые я хотел вам презентовать. Бодлер. "Цветы зла"

— "О, женщина, о, тварь, как ты от скуки зла!

Ты на постель свою весь мир бы привлекла!

Чтоб зубы упражнять и в деле быть искусной —

Съедать по сердцу в день — таков девиз твой гнусный!" — Меланхолично процитировала Йонг, критически изучая мой внешний вид. — Спасибо, мистер Датч. С удовольствием полистаю еще раз. Мне нравится Бодлер.

Датч поперхнулся и закашлялся дымом, а Бенни громко шмыгнул носом и тихонько заскулил. Я бросил на него взгляд — блондинистый механик "Лагуны" вид имел жалкий и побитый. Кажется, даже был готов пустить слезу — такое впечатление, что в секунду весь его мир рухнул и рассыпался. Ну, а ты думал! Принцессы еще и пукают! И в туалет ходят по маленькому и, страшно подумать, по большому!

Лишь Рок был спокоен и задумчив. С каким-то мечтательным видом он нагло где-то "отсутствовал" во время разговора.

Йонг тем временем, привстав на цыпочки, поправляла воротник моей рубашки и осторожно стирала что-то с моей щеки. Помада?

Реви, с независимым видом стоявшая рядышком, бочком-бочком отодвинулась и сильно покраснела.

На причале нас встречала Шеньхуа. Не одна — с одной стороны стоял как всегда хмурый Йона, а с другой — пританцовывала от радостного нетерпения Мэй. Шеньхуа была, разумеется, без оружия (во всяком случае, не на виду), а вот Йона и Мэй каждый держали "самый лучший в мире американский М-4".

— На! — смотря в сторону, Йона сунул мне в руки телефон.

— Камрад! Как хорошо, что ты вернулся! — Радовался в трубке голос мистера Ченга... на заднем плане кто-то вопил, как резанный... и совсем необязательно "как". — А мы тут без тебя... балуемся... немного, м-да. — Голос неожиданно стал серьезным. — Балалайка хочет с тобой встретится, Йоган. Сам понимаешь — времена сейчас не те, чтобы к этой нехорошей женщине просто так на блины хаживать — народ поймет не так-с. Даже если блины будут... — В телефонной трубке грохнул одиночный выстрел, после которого вопли оборвались. — ... со сгущенкой. Так что встреча будет на нейтральной территории, в "Белом Дельфине". Ну, там все, как положено — по десять стволов с каждой стороны. Без тяжелого вооружения. Ты кого возьмешь?

Я? Странный вопрос...

— Вы будете присутствовать?

— Не-а... у меня дела, понимаешь. Так что сам — сам.

— А госпожа Балалайка в курсе, что вы не придете на встречу?

— Ага!

Охренеть! Если кто понимает, то — охренеть! В такое неспокойное время босс одной группировки готов рискнуть и встретиться не с равнозначной ему фигурой — таким же боссом — а с его подручным... с неопределенным статусом! Охренеть! И это при том, что обе группировки находятся в состоянии конфронтации!

— Возьму людей Чжу Дхе Ди, мистер Ченг, если можно.

— Заметано! Лапшу на уши ей навешаешь — приезжай вечерочком! По пивку двинем — расскажешь, как там в горах с девочками отдохнул! Эх, молодость-молодость! Вот, помнится, когда я молодой был, произошел у нас один случай...

Глава 28

— Ваш нож в подошве, мистер Вайс...

Зря я тогда, в клинике семьи Ма, показал эту фишку. Зря! Сглупил, чего уж там — даже ЭТИ теперь знают. И смысла в этом ноже почти никакого — он слишком гибкий и маленький (а иначе в подошве его было бы невозможно носить). Ни для поножовщины, ни для метания он не пригоден. Так, по мелочи: веревку разрезать, горло перехватить, колбаски нарезать... Можно сказать, для того и ношу, чтобы было что при обысках вытаскивать. А все равно — неприятно.

— Не увлекатесь, господин Повесьма. Поставленную перед вами задачу — продемонстрировать мне свою рязанскую физиономию — вы уже выполнили. — И добавил погромче, так, чтобы услышала Балалайка, скучающая в одиночестве приблизительно в центре совершенно пустого зала второго этажа ресторана "Белый дельфин". — Не так ли, госпожа Балалайка?

— Пропустите, товарищ старший прапорщик! — Согласилась та. И тут же заулыбалась. — Здравствуй-здравствуй, Йоган!

Да, вопиющая наглость — я опоздал на встречу с обворожительной дамой. И не просто дамой, а — главарем очень непростой, очень крупной и очень зубастой типа преступной группировки!

А потому что — мадам Чоу!

Ах, у Чоу Сеунга будут первые пероговоры на нейтральной территории (не понял: а колумбийцы что, не считаются?)! Ах, с этими безбашенными крейзи-русскими! Ах, сам мистер Ченг! Ах, какая честь, какая честь! Нет-нет-нет, никаких твоих старых костюмов, Сеунг! Это же русские — они, как никто другой, должны оценить голубовато-серый мундир полувоенного кроя, купленный специально для Чоу Сеунга! Специально для таких вот случев! Ах, она как знала, как знала...

И я был не в том положении, чтобы спорить с ней: в последний раз, когда мы с ней виделись несколько месяцев назад, мы серьезно поссорились. При свидетелях — членах семьи. А мы, китайцы-корейцы... мы ж мстительные и злопамятные! Так что лучше не будить дракона, который сладко, но очень-очень чутко, спит внутри каждого матриарха семьи Чоу!

И под ее причитания — "у тебя мало времени", "ты можешь опоздать", "опаздывать на встречи с такими людьми — верх неприличия" — меня облачали в костюм, не забывая отмечать, как угадали с размером, фасоном, кроем, цветом... тьфу! Даже искупаться не успел! Даже покушать... впрочем, может, удастся что-нибудь со стола перехватить во время переговоров — ведь они пройдут в одном из самых лучших ресторанов города!

А тут еще и Мэй с Шеньхуа на пару стали не просто комментировать новый костюм, но и деятельно принимать участие в наряжании, не забывая поддакивать мадам Чоу и тихонько троллить меня с этим самым костюмом — Шеньхуа по своей обычной вредности, а Мэй... Мэй, такое впечатление — не специально, но очень-очень метко и болезненно. Ну, это Мэй — она такая.

Йона отсутствовал (и слава богу!) — судя по всему, самую главную заповедь "солдат спит — служба идет" он исполнял неукоснительно и с каким-то даже фанатизмом. А может, не спать пошел, а — "на стены" "нести службу" — боеспособный состав семьи Чоу, несмотря на крайне незначительное на общем фоне количество нападений на наши активы, был настороже и "службу", как я успел заметить, нес в усиленном режме — замаскированные пулеметные и снайперские точки в "парке" и на крышах окрестных зданий, усиленная охрана, расчищенный от автомобилей внутренний двор и отсутствие припаркованных машин на улице вдоль забора...

От Йонг ни помощи, ни поддержки не последовало. Младшая сестра скромно устроилась в уголочке пустого зала небольшого бара при гостинице "Дом Чоу", где проходила примерка, собравшая несколько членов семьи Чоу. Она отгородилась от мирской суеты любовно-матерной лирикой Бодлера и захрустела печеньками, краем глаза косясь на заботу, которой окружила меня мстительная и злопамятная "тетушка".

Так что я закономерно опоздал на встречу. Не намного, но — все равно невежливо.

Шепотом поздравив Повесьму с повышением, подошел к столику.

— Прекрасно выглядишь, Йоган!

Такое впечатление, будто она рада меня видеть! Подскочила, осторожно обняла, отстранилась, рассматривая. Глазки сияют, губки улыбаются, реснички хлопают. Ой, что-то слабо верится! Ой, что-то я нервничать начинаю...

— При всем уважении — это мои слова, госпожа Балалайка! Мой внешний вид не идет ни в какое сравнение с цветущим видом очаровательного шефа "Отеля Москва"!

Кстати, да. Выглядит Балалайка сегодня "на миллион" — деловой костюм с черно-серым контрастным мелким геометрическим рисунком с юбкой на полторы ладони выше колена, черные туфельки-лодочки на вполне себе аппетитных конечностях, затянутых в черные чулки с похожим рисунком... Тут все понятно — в текущей напряженной обстановке "конфликта хозяйствующих субъектов" опрометчиво ходить на шпильках или высоких каблуках. И яркие костюмы не поносишь. Так что одета Балалайка не только со вкусом и изыскано, но и крайне практично — можно сказать, в сильно недешевый городской камуфляж для бизнес-леди.

— Ну-ну-ну... — Деланно засмущалась она (смущающаяся Балалайка — какое зрелище может быть удивительней? Ну, разве что серьезный и мрачный мистер Ченг!). — Тебе правда, очень идет! Чрезвычайно! Даже что-то напоминает, что-то знакомое. Только никак не могу вспомнить, кого...

И эта — туда же! Лично я себя в этом костюме ощущаю доктором Зло южно-восточной локализованной версии. Или как какой-нибудь сильно похудевший партийный функционер из Северной Кореи! Полностью поседевший в борьбе за идеи Чучхе.

Разумеется, я не стал освежать память Балалайки характерным ковырянием мизинчиком в зубах (это, а, неприлично, бэ, чревато в присутствии женщины, слегка повернутой на поведении за столом и, це, отдает каким-то ребячеством). И попытался побыстрее узнать, для чего она меня вызвала... Хотя, чего уж тут гадать — поговорить она хочет, разумеется, о моей старшей сестре, ударившейся в бега. О Рите Вайс.

— О чем вы хотите...?

— Я хочу поужинать, Йоган! — Перебивает меня Балалайка, радостно хлопнув в ладоши, будто вот только что ей в голову пришла эта замечательная идея.

Хотя, признаю, идея исключительно заманчивая: Йоган Вайс голоден, как... Даже не пытаюсь изобразить энтузиазм — он из меня и так прет:

— С удовольствием, госпожа Балалайка!

Подзываю официанта... А-а-а, ожидаемо: нас, разумеется, обслуживает сам управлющий. Ну, дык — Балалайка ж...

Ни Балалайка, ни я в меню даже не заглядываем... так, ради приличия бросили ленивый взгляд в огромные кожанные папки: "Белый дельфин" — весьма консервативное заведение и его меню меняется хорошо, если хотя бы раз в полгода.

Я даже не уточняю у Балалайки, что она будет заказывать — делаю даме приятное и заказываю ее любимое блюдо — паэлья по-каталонски. Ну, так... мистер Ченг меня просто конкретно заинструктировал, как себя вести, что говорить, о чем молчать, о чем думать, а о чем даже не заикаться!

А вот себе... со вздохом заказываю говяжий бифштекс в винном соусе и "никаких овощей!" А так хочется котлеток с толченной картошечкой! Эх! Но — увы: ради меня даже в "Белом дельфине" не станут изобретать новое "варварское" блюдо, и, во-вторых, меня и так будут минут двадцать-тридцать мариновать голодом, пытаясь доказать, что для приготовления моего "кусочка счастья" — жалкого говяжьего бифштекса — нужно вначале поймать в Австралии самого упитанного бычка, забороть его, освежевать, телепортировать освежеванную тушу сюда, в Роанапра. Ну, и быстренько кинуть на раскаленный гриль... а не достать предварительно размороженный и уже вымоченный в соусе кусок мяса из холодильника и засунуть его в сверхсовременную автоматическую духовку... которая разве сама съедать приготовленные блюда не умеет.

— Ах, Йоган! Ты совсем не заботишься о моей фигуре! — Кокетничает Балалайка. — Паэлья — там же жиры, холестерин, масло! Так и буренкой стать недолго.

Окидываю ее взглядом и — не разочаровываю:

— Я не вижу причин, по которым госпоже Балалайке следует заботиться об этих глупостях! С ее великолепной фигурой и энергичностью "Отеля Москва" ни лишний вес, ни якобы вредные ингридиенты — не грозят. Особенно, энергичность "Отеля Москва". — Делаю еще одну попытку сподвигнуть Балалайку на серьезный разговор. — Этот подвижный образ жизни, энергичность и непредсказуемость действий уже ста...

А вот — облом! Балалайка не слушает, встает, заходит сбоку, берет ладошками меня за щеки и наклоняется над моей головой. Ой! Моя "домашняя заготовка" пропадает втуне — я замолк в сильной растерянности (а кто б не растерялся, уткрувшись носом в чужую женскую грудь?!), а она несколько раз шумно втягивает воздух, уткнувшись носом в мои волосы:

— О-о-о... "Слеза любви"! У тебя прекрасный вкус, Йоган! — Довольно, будто сама этот вкус мне привила, определяет она, возвращаясь на свое место.

"Слеза любви"? Не понял! Да что там я! Даже наши телохранители — что мои, что Балалайки — рассредоточившиеся по залу и контролирующие друг друга, стараются не стучать сильно по полу упавшими челюстями.

А я лихорадочно вспоминаю, где побывала моя непутевая башка за последние восемь часов — именно столько времени прошло с того момента, когда мы с Йонг сняли с себя акваланги на борту катера "Лагуны", после того, как проводили Риту. С того момента я даже искупаться не успел. И, как оказывается, совершенно зря! Чем-то эдаким от меня пахнет...

— Вот, оказывается, куда делся тот ящичек! — С весьма многообещающей улыбкой определяет Балалайка, мечтательно смотря в окно. — Ай-яй-яй, крошка Реви... как же так, ай-яй-яй! И ведь не стыдно, наверно, да?

А я невольно начинаю краснеть, потому что вспоминаю, где моя головушка побывала. И при каких обстоятельствах... Вот, получается, почему от Реви так приятно пахло... везде. На Шеньхуа Балалайка даже не подумает — невозможно представить, чтобы от опытного убийцы пахло хоть чем-нибудь демаскирующим... кроме редких случаев слабого (слабого!) аромата дорогого коньяка, когда я терял бдительность и Шеньхуа таки дорывалась...

— Не лучшая компания для воспитанного приличного молодого человека, Йоган! — Отлипает взглядом от окна довольная Балалайка и смотрит на меня укоризненно. — Но не мне тебе указывать — ты уже взрослый мальчик! Вырастешь — поймешь! Ну, или объяснят, если сам не сообразишь...

Это я-то воспитанный и приличный?! И какая тогда компания в Роанапра может считаться хорошей для наемного убийцы? И, вообще, что за намеки?!

Такое впечатление, что Балалайка никак не может приступить к серьезному разговору — вот и "срывается" то на одно, то на другое...

И, кажется, каким-то образом я подставил Реви. Что-то там не так с этим запахом. Какими-то своими духами меня Реви пометила, что ли?

— Давай, пока ждем заказ, попробуем хорошего вина, Йоган! Раз уж ты так хорошо разбираешься в дорогих женских духах, то и хорошее вино ты посто обязан оценить должным образом!

Да понял я, понял, госпожа Балалайка! Вы просто оттягиваете неприятный разговор! Вот и ищете поводы!

Я взял единственную бутылку, находящуюся на столе и с интересом стал рассматривать этикетку. "Армениа" латиницей на черной этикетке с изображением разрезанного пополам граната. Первый раз про такое вино — "Армениа" — слышу. Правда, я и не знаток ни разу. Ни в винах, ни в духах. Тем более, женских: мой "потолок" — знание о существовании "Шанель номер пять". А про вина я только знаю, как их подавать — кто б подумал, что от работы наемным убийцей будут такие издержки... Правда, и не работа это ни разу — нам ведь за нее не платят — деньги получает семья Чоу. За еду, можно сказать, вкалывае.

— Армянское. Гранатовое. — Объяснила женщина, с интересом наблюдая, как я, отобрав у управляющего штопор, сам открываю бутылку и сам разливаю. Надеюсь, достаточно ловко это делаю, чтобы не вызвать нареканий...

"Армянское"? Армян? Армянастан? Это, получается, не название вина, а название какой-то страны?

Но вино вкусное. Как компотик. Но мне, наверно, не стоит налегать — вечером будет пиво с Ченгом (его еще, кстати, как-то "отловить" надо). К тому же — пить натощак совсем плохо... Впрочем, пить вообще плохо. А уж пить на переговорах с Балалайкой — и вовсе может быть смертельно.

— Вкусное. — Осторожно замечаю я, наблюдая, как Балалайка смакует вино.

+++

Пока не принесли заказанные блюда, мы так и сидели, перебрасываясь ничего не значащими репликами. Попыток ускорить переговоры я уже не делал. Хватило истории с духами. А ну как Балалайка опять до чего-нибудь докопается? Бокал с вином держу неправильно, волосы в прическе не так уложены. Или еще что: не так сижу, не так гляжу...

Вот и сидели, занимаясь ерундой. Наконец, перед нами тихонько стукнули тарелки с блюдами. Наконец-то!

М-да... Овощей мне, конечно, не клали, как я и просил, но все равно "выкрутились" — всю тарелку загадили "зеленью"!

Балалайка легко расшифровывает мою недовольную гримасу:

— Кислоты, содержащиеся в листьях салата, хорошо расщепляют жиры! — Настовительно сообщила она. — Так что лишние килограмы на талии нам не грозят, Йоган! Приятного аппетита!

Вот именно, госпожа Балалайка! Вот именно! А мне жирком, как раз, обрасти и не помешало бы! В конце концов, "настоящий китаец должен быть кругленьким и плотненьким". Но спорить с ней или, упаси бог, цитировать мистера Ченга, я не собираюсь — не самоубийца. И я, неопределенно помычав и типа согласно покивав, набросился на МЯСО!

Балалайка аккуратно работает вилкой, с неопределнным выражением на лице наблюдая за тем, как я с помощью ножа и вилки расправляюсь с остатками австралийского бычка. Черт! Приходится время от времени жевать эту траву! А то ведь опять пойдут сентенции и замечания!

Вкусные бычки живут в Австралии! Чертовски. Даже "трава" не смогла заглушить эйфорию! Через десять минут чувствую себя слегка опьяневшим, хотя вино до этого меня даже вот на чуть-чуть "не взяло" (а чему там брать-то — мы ту бутылку едва ли на треть опустошили).

— Что ты думаешь о произошедшем, Йоган? И, кстати, давай не так официально, ладно?

Ну, наконец-то! Тут много ума не надо — Балалайка интересуется явно не успехами австралийского животноводства или моим впечатлением о мастерстве повара "Белого дельфина". Она спрашивает о событиях в Афганистане, после которых Рита сорвалась в бега. И вот интересно было бы узнать: ее мое мнение интересует, или все-таки впечатление, которое на Риту произвел расстрел ее группы... постановка расстрела.

Так что говорю очень-очень осторожно, пытаясь взвесить каждое слово... хотя и перехожу на "неофициальный" тон:

— У меня недостаточно информации, тетя Лена. Но я вижу... — Показываю подбородком в сторону ее охраны. — ... что самый очевидный вывод был неправильным.

— Скажу тебе по секрету, Йоган, что в большинстве случаев, вопреки многочисленным цитатам всяких мудрецов... которые так любит к месту и не к месту кое-кто цитировать, первый вывод — далеко не всегда правильный. Как правило, он ошибочный. В большинстве случаев. Не знаю уж, из чего мудрецы сделали такой вывод, но видимо их мудрость ни в какое сравнение с нашей не идет. Во всяком случае, из моего опыта следует, что доверять первым впечатлениям все-таки не стоит. — Она помолчала. — А какой неправильный вывод сделала Рита... ну, когда вы с ней виделись в последний раз?

— Очень расстроена. До слез.

— Это понятно. — Хладнокровно кивнула Балалайка, но тут же спохватилась и пригорюнилась. — Бедненькая девочка... Но я не об этом. Что она думала?

Вот, откуда... откуда мне знать, что думает об этом Рита?!

Так что, как могу, пытаюсь сложить из всхлипываний Риты целостную картину, хоть как-то описывающую то, что творилось в голове моей старшей сестры.

— Понятно. — Вздыхает Балалайка, внимательно меня выслушав. — Бредятина. Сплошная. Ну и хорошо. — И снова спохватилась. — Плохо, конечно же! Ну, ничего не поделаешь, Йоган. Надеюсь, это не толкнет ее на неправильные поступки. А куда она направилась? Не знаешь?

— Увы, тетя Лена. Не знаю.

— А если б знал?

— Не сказал бы. — А какой смысл врать в очевидном, верно?

— Очень-очень правильно, Йоган! — Покивала она. — Своих предавать — очень-очень неправильно стратегически. И очень вредно для нормальных деловых отношений!

И слегка подвинула бокал в мою сторону. Намек понятен — наполняю бокалы вновь. Выпили. Догадливый управляющий тут же нарисовался рядом с большой сырной тарелкой.

— Вот я, например, в отличие от всяких ходячих цитатников восточных мудрецов, никогда так не поступаю! По этому люди ко мне тянутся и мне верят. В отличие от.

О! А вот теперь, после мяса, в голову ударило довольно чувствиельно! Странно, я думал, что так алкоголь действовать должен только натощак!

— Да! Прекрасное вино! — Покивала со вздохом Балалайка. — Жаль, что пока сюда его доставишь — бутылка золотой становится.

+++

— О! Балалайка! Как житуха? И все такое? — Радостный женский голос. Слышно, что владелец голоса находится в приподнятом настроении.

— Бьет ключем, госпожа Ребекка! — Другой женский голос. Спокоен, холоден, чуть надменен. — А как ваше ничего?

— Эй-эй... ты чего так официально-то? Случилось чего?

— Ну, мне трудно говорить дружески после того, как кто-то зажал одну упаковочку с транспортника "Селена Лоос". А я так доверяла "Лагуне"... так доверяла...

— Эй, ты чё, обиделась, что ли?!

— Ну-у-у, госпожа Ребекка, как вы могли такое подумать! Я — и обижаться... Фи! Я совершенно незлопамятная! И никогда ни на кого не обижаюсь!

— Ну, давай, я тебе заплачу за утерянный груз, а?

— Хм... какое интересное предложение. Вы, конечно же, знаете, госпожа Ребекка, сколько стоит один пузырек с этикеткой "Idylle Tear of Love", да? Нет? Сорок пять косарей он стоит, уважаемая госпожа Ребекка...

На одном конце провода, кажется, закашлялись.

— ... сколько там коробчек в одной стандартной упаковке обычно? Шесть, если не ошибаюсь? Нет-нет, я, разумеется, не против, если вы мне оплатите стоимость этого якобы "утерянного груза", госпожа Ребекка.

— Да с чего такая цена-то? Ты вообще, Балалайка...! Натуральный же грабеж, епта!

— Как это "с чего", госпожа Ребекка! Хрустальный флакон в виде капли, изготовленный из хрусталя, покрытый восемнадцатью каратами золота! Смотрим сегодняшний курс на золото... — На заднем фоне послышались тихие щелчки мыши. — О, неплохо получается!

— Ты гонишь, Балалайка! Три с половиной грамма золота не могут стоить таких бабок!

— Ну-у-у, госпожа Ребекка, вы, как маленькая! Три с половиной грамма золота вполне могут стоить сорок пять тысяч, если внутрь залито тридцать "кубиков" духов, которые сейчас, если не ошибаюсь... — Снова тихие щелчки. — Занимают шестую строчку рейтинга по дороговизне! При том, что на пятом месте духи в совершенно безвкусной аляповатой упаковке! А ведь там еще коробочка из натурального лакированного дерева!

— Да не может эта вонючка столько стоить! Это... как его... маркетинговые накрутки! Спекуляции!

— "Вонючка"? О-хо-хо... Госпожа Ребекка... Что б вы знали — цены на современные духи складывается из двух примерно одинаковых компонентов: цена собственно духов, и цена флакона. Который у "Слез любви", чтоб вы знали, является небольшим произведением ювелирно-стеклодувного искусства!

— Слуш... может, договоримся, а? Я, кажется, вспомнила, куда эти уроды скидывали ящики, перед тем, как я их (очень, кстати, вежливо) попыталась остановить и образумить. Ну? Договримся, нет?

— О! Отличное предложение, Реви! Кстати...

— М? — Крайне мрачная реакция.

— Как духи-то? Действуют? Как надо действуют?

— Ну-у-у... — Даже не видя собеседников, можно было с уверенностью сказать, что та, кого называли Ребеккой, сильно смутилась. — Очень. Да. Очень. Прям, как не кормили...

— Во-о-от. Это, моя дорогая, и есть то, что называют очень-очень дорогими духами. В них нет ни одного компонента, который можно было бы назвать афродизиаком. Но в комплексе, и с чувством меры нанесенные на нужные места, они действуют на окружающих мужчин просто убойно! А ты кстати...?

— Ну... во-первых, значицца...

— ... только надо экономно — они ж, жуть какие дорогие! И не на одежду, а на тело!

— ... Ну, ты за кого меня принимаешь! Думаешь, я вообще?!

— ... а вот еще можно попробовать...

— ... ну, не думаешь же ты, будто я этого не сделала?!

— ... а если сделать вот так...

— ... да куда он денется...

— ... а ты с ним пожесче!

— ... ну, сама смотри — большая уже девочка... или объяснят, если сама не сообразишь...

— ... ой-ой-ой, кто б говорил — устроили в городе вдвоем черт знает что!

— ... ну, не скажи! Отношения, нуждаются в периодической перезагрузке! А ты, кстати...

— ... да-а-а... как-то он это по свински... Но вежливость нынче — редкость! Вот я веду себя очень вежливо...

+++

— Ни черта не понимаю! — Возмутился Блэк, сбрасывая наушники на стол перед компьютером. — А вы? "Сестра Эда"? Вы что-нибудь понимаете?!

Эда, внимательно слушавшая записанный разговор, раздраженно зыркнула на куратора, но свои наушники снала без экспрессии.

— Да, бесполезный разговор. Но вы же не ожидали, что профессионал, подобный Балалайке, будет разговаривать о чем-нибудь важном по незащищенному каналу?

— Надеялся. Большинство провалов у русских происходят именно вот так вот, от безалаберности на местах.

— А провалы в нашей разведке — от глупости руководства?

— Ну, не будем утрировать. И то и другое утверждение — слишком категоричны... — Мистер Блэк, поколебавшись, все-таки задал вопрос. — А что, действительно, бывают женские духи за такие сумасшедшие деньги?

— Бывают и дороже. — Пожала плечами Эда и задумчиво пробормотала. — Значит, в Роанапра — еще целых пять пузырьков. Ну, один Балалайка точно себе заберет. Даже, скорее, два. Итого, остается, три. Хм... — "Боевая монашка" призадумалась, постукивая пальцем по рукоятке "Глока".

— Ни черта не понимаю! — Снова возмутился Блэк, в недоумении рассматривая одного из лучших своих агентов.

+++

Ни черта не понимаю!

Поболтали. Именно поболтали. Ни о чем. Без всякого "полезного выхлопа", как говорит мистер Ченг. Я так и не смог понять, зачем ей понадобилась эта встреча — ничего нового она о Рите от меня не узнала. Мне ничего нового не сказала. Ну, разве что пяток новых комплиментов, специально разработанных совместно с мистером Ченгом, услышала...

Единственное — продемонстрировала живых и здоровых членов "группы Вайс". Якобы расстрелянных в Афганистане. Может, для того и была организована встреча? Но мне-то это знание зачем? Это надо Рите демонстрировать, а не мне! Или предполагается, что у меня есть канал связи со старшей сестрой, и я донесу до нее эту радостную весть? Так ведь нет у меня никакого канала. Да и зачем он мне — если Рита захочет пообщаться, то скинет контакты и пароли на электронную почту и все. А так я — знать не знаю, где ее сейчас носит!

А теперь — следующая проблема. Госпожа Оуян, секретарша Ченга, сообщила, что босс отсутствует в Роанапра. А где он, не знает даже она. Скорее всего, правда не знает. Но как мне теперь выполнить приказ Ченга и "двинуть по пивку" в его компании?

Звоню Ченгу. Уточняю. Оказывается, приказ никто не отменял и меня по-прежнему ждут "на пиво". И узнаю, что Ченг сейчас даже не в Таиланде! Разумеется, по телефону он мне сообщать о своем местоположении не собирается:

— Сходи-ка на крышу, камрад!

Личный вертолет Ченга стоял на крыше офиса. Кстати, "холодный" — как минимум сутки им не пользовались — пилот только сейчас начинал прогревать двигатель... или как это там называется?

Получается, мистер Ченг перебазировался туда, где он сейчас меня ждет, другим транспортом? Или вертолет меня тут ждал уже давно? Или мистер Ченг уже давно находится... там, где он находится?

— Куда летим? — Спросил я по внутренней связи, покосившись на Йонг, осваивающую шикарный кожанный салон. В данный момент она хладнокровно рассматривала содержимое небольшого бара.

— Сингапур, сэр! Три-четыре часа, сэр!

Ого! Вот это мистер Ченг забрался!

— Йонг, я вздремну тогда, ладно?

Она только кивнула рассеяно, без особого интереса щелкая по каналам телевизора, встроенного в потолок салона. Пристроив голову к ней на коленки, я почувствовал, как она запустила пальца в мои волосы. И закрыл глаза... Блаженство!

Очень сильно надеюсь, что Ченг не будет возражать против ее присутствия. В конце концов, наливать ей пиво никто не собирается. Да и я смогу без палева покурить — типа за компанию с мистером Ченгом — уже две недели терплю с того момента, когда смог сходить "в дозор" и там стрельнуть у Леденёва сигаретку... так потом пришлось кросс по горам для себя устроить (типа во фланговом охранении) и ртом дышать, чтобы запаха не было. Не "ментолом" же закусывать — это все равно, что сообщить окружающим о намерении скрыть какой-то запах.

В самом крайнем случае скажу, что взял ее с собой в качестве своей охраны. А что! Если меня уже "не зазорно" выставлять вместо босса на переговоры с самой Балалайкой (пусть и прошли эти переговоры, на первый взгляд, безрезультатно), то и какая-никакая, а свита с охраной мне теперь тоже положены по статусу! Ну, типа, свои же не поймут! А то, как выглядела со стороны наша с Балалайкой беседа, уже сейчас должно вовсю обсуждаться если не в "Желтом флаге", то уж в других местах Роанапра — точно!

Кстати, если подумать — тоже могло быть одной из целей, поставленных Балалайкой перед встречей. Например, создать впечатление, что приближенный мистера Ченга, Йоган Вайс наставлет "рога" своему шефу.

+++

Ровно через три часа, когда мы подлетали к Сингапуру, Йонг стала осторожно массировать мои уши. Если кто не знает — самый лучший способ, чтобы проснуться... ну, ладно-ладно, на третьем месте после ледяного душа и вопля "Рота подъем! Тревога!"

Информационная строка на мониторе телевизора, транслирующего какой-то новостной канал, показывала "23:41". Будем считать, что это один из местных каналов. Или находящийся в том же часовом поясе.

Сингапур ночью с высоты птичьего полета. Шикарно! Красотища! Даже с Йонг на минуту слетела ее фирменная невозмутимость — девочка прикипела к иллюминатору, рассматривая огни огромного города-государства.

Разумеется, вертолет стал облетать Сингапур по кромке побережья, не проходя над сушей. Как сообщил пилот, мы направляемся к загородному пляжному клубу "Танджонг". Я попытался представить себе подобный казус — "загородный" клуб на территории государства, являющегося одним огромным сверхгустонаселенным городом!

Оказалось, возможно и такое. Даже в Сингапуре. Остров Сентоса — остров-парк. Площадь — всего пять квадратных километров, но для Сингапура, значительную часть своего бюджета тратящего на покупку земли и почвы у других государств и "намыв" дополнительных площадей, и это — огромные пространства.

И на острове Сентоса эти драгоценные площади заняты не офисными, промышленными или жилыми зданиями, а отданы под парки развлечений, клубы, музеи и аквапарки. Так что вполне можно назвать все, здесь находящееся, загородным.

Вертолет как-то торопливо зашел на подсвеченную площадку перед ярко-освещенным трехэтажным зданием и сравнительно жестко плюхнулся на грунт — такое впечатление, что пилот сам уже соскучился по ощущению тверди под ногами. Других построек (во всяком случае, освещенных) я ближе двухсот двадцати метров не заметил. Действительно, "загородный" клуб. Правда, тут кромка прибоя всего в ста метрах...

Толпа человек в пятьдесят ритмично шевелилась на ярко-освещенном танцполе перед зданием. Стих шум винтов и в салон проникло быстрое ритмичное "бум-бум-бум".

Китаец лет двадцати в цветастой рубашке и шортах подбежал к вертолету и откатил дверцу салона. В лицо, как мягкой подушкой, ударило влажным теплым воздухом. Неприятно после кондиционируемого прохладного салона. Очень. Я почувствовал, как ненавистный костюм почти мгновенно пропитывается "росой"... Что делать, против физики не попрешь: с двадцати градусов в очень-очень влажные тридцать.

Одна надежда — на обещанное холодное пиво.

— Мистер Вайс, госпожа Йонг! Наконец-то! Проходите-проходите!

Парень попытался поухаживать за Йонг (понимаю, конечно, но...), помочь ей вылезти из вертолета, подав руку, но я его не очень вежливо отпихнул, подхватил Йонг за талию и поставил довольную девушку на землю... вот, кстати, она поступила очень предусмотрительно (будто знала!) — воздушное легкое черное коротенькое платьице с открытой спиной.

— Добро пожаловать! — Продолжал встречающий, ничуть не обидевшийся... Ба! Да он же косой! — Вас уже все заждались!

Да ну? Так уж и заждались? И, получается, о Йонг уже успели доложить. Ну, не велика загадка — пилот сообщил во время последнего разговора с "землей" на тему "где вас носит?" о том, что везет не одного пассажира, а двух.

Удивительно, но такое впечатление, что ждали, действительно, именно нас!

Музыка стихла и стала относительно негромким фоном, толпа (в основном, мои сверстники и сверстницы, хотя были и люди по по-старше) расступилась и что-то приветственное закричала, вскинув руки.

— ... наши дорогие долгожданные гости. — Надрывался диджей на освещенном пятачке, поднятом на полметра над танцполом. — Наша тематическая вечеринка "Джеймс Бонд и доктор Зло" выходит на максимальную мощность! Отожжем сегодняшней ночью! Встречем! Доктор Зло и его подр-р-р-уга! Ура-а-а!

Изрядно разгоряченная толпа радостно подхватила:

— Ура-а-а!

Тематическая вечеринка? А, ну да — у всех пистолеты... пластмассовые. Вначале даже не обратил на это внимания — настолько привык в Роанапра, что у каждого есть пушка... А я, получается, сегодня главный злодей — доктор Зло? И, получается, мадам Чоу — "в теме"?

И толпа уже разгоряченная — иначе было бы застенчиво-осторожное "у-у-у-у", а не это красно-знаменное восторженное безо всяких тормозов "Ура-а-а!" на весь остров.

И только не говорите мне, что "Джеймс Бонд" — это...

— Йоган! Йонг! — Радостно махал руками мистер Ченг. — Ура-а-а-а!

Мой босс сидел... точнее подпрыгивал за крайним столиком на деревянной веранде. На широком диване. Не один. За его спиной опирались на перила пара его телохранителей, с какими-то девушками в обнимку... кстати, не исключено, что эти две китаянки — тоже по ЭТОЙ части. Ну, в смысле, вовсе не специалистки по утехам, а вовсе даже наоборот. Ну, да — вон и пистолеты у них явно настоящие. А учитывая, что девушки ни разу не похожи на Боло Янгов, спутниц которых изображают, а похожи скорее на опасных змеюк... непростые девицы, очень непростые...

А еще перед Ченгом сидел... Мы с Йонг переглянулись, и на этот раз взгляд у сестры был не меланхоличным, а острым, прицельным. Как и мой, наверно. Ну мистер Ченг умеет удивлять, да.

Память на лица у нас с Йонг отличная (мы, вообще, на память не жалуемся — спасибо КПМ-3), так что мы легко узнали единственного человека, который стал дергаться и хвататься за пистолет после убийства большого гонконгского босса Ванга тогда, в "Инди-хоум", и которого я утихомирил... кстати, он полицейский. Ну, не убил же я его, опять таки...

Интересно, мистер Ченг в курсе, что его собеседник — полицейский? Отчет конкретно Ченгу я после той операции не давал, но внешность всех участников и весь тайминг акции надиктовывал на диктофон в присутствии Шеньхуа — подробно, по часам, по минутам, даже рисовать пытался (Шеньхуа плевалась и показывала, как рисует Йонг... ну, не во всем же мне быть совершенством, верно?). Но вполне возможно, что Ченг знает.

Тогда что? Вывод один: подыгрываем Ченгу! Кстати, Йонг, судя по всему, пришла к тому же выводу.

"Джеймс Бонд" был без пиджака и без галстука. Расстегнутая до пупа белая рабаха, измазанная в помаде довольная физиономия (впрочем, на рубашке тоже были подозрительные следы), и две девицы, нежно сжимающие "Джеймса Бонда" с флангов. При пистолетах, разумеется. Не девицы, а мистер Ченг. А девицы, скорее всего, именно "по этой части", так как пистолеты у них как раз пластмассовые.

Собеседник Ченга тоже был не один, а в компании миниатюрной кучерявой брюнетки. Красивой и изящной, но какой-то... неживой. Вроде и коктейль какой-то тянула, и коктейль этот, судя по розовым щечкам, совсем не безалкогольный, и улыбается, и говорит что-то своему спутнику... а какая-то потусторонняя мадам.

При этом особой опасности я от нее не ощущал. От ее спутника — да — серьезный мужик, которого я смог скрутить только из-за фактора внезапности, от девиц-змей — да — чертовски опасные змеюки, а вот от этой женщины — нет.

— Присаживайтесь, доктор Зло! — Весело приветствовал меня Ченг, кивнув на третий, торцевой, диван. И выставил руку ладонью вперед. — Йо, Йонг!

— Йо, мистер Бонд! — Слегка поклонилась Йонг, игнорируя попытку "дать пять".

Я развалился на диване. Под мышкой тут же обнаружилась Йонг, с ногами забравшаяся на диван. С другой стороны нарисовалась какая-то девушка, подхватила бокал... с чем-то и попыталась пристроиться с другой стороны...

А вот хрен!

... она взвизгнула, подскочив, и ошалелыми глазами стала рассматривать ткань обивки дивана, потирая ягодицу. Пришлось быстро делать выводы, отрицательным жестом отсылать девицу и пытаться взглядом пристыдить Йонг... Дохлый номер — младшая сестра с крайне серьезным видом протягивала старшему брату высокий запотевший бокал:

— Пиво. Светлое. Как ты любишь, Йоган... Холодное.

— Сердце радуется, когда смотрю на вас! — Патетически воскликнул Ченг, приложив руку к груди. — Эх, молодость-молодость!

В этот момент я перехватил взгляды собеседника Ченга и его спутницы. С каким-то нехорошим интересом они алчно рассматривали мою... задницу?! Эй-эй, они что — из ЭТИХ?! Что за нах! Как мистер Ченг меня им отрекомендовал?! Извращенцы!

Глава 29

Мистер Ченг не был бы собой, если б не начал процедуру знакомства со своих спутниц.

— Ну-у-у, котик! Мы же договорились! Ди! Просто Ди! Как принцессу! — Отреагировала на представление первая девушка.

— Лю! — Вторая девушка (именно она пострадала от Йонг) была более лаконична. — Просто Лю.

Итак, девушек звали Диана и Люси. Следовало признать — у моего босса превосходный вкус: обе — сравнительно неглупые и весьма и весьма миленькие прожигательницы жизни с кукольной внешностью. Обе девушки, оказывается, были из местного отделения "Юниверсал Пикчерс". На Сентос как раз находится их студия.

Мужчина, Ченг Вэй, оказался суперинтендантом (!) полиции (!!) Гонконга (!!!) и — да уж, сюрприз! — братом моего босса! (Восклицательных знаков не хватает!!!1) Старшим. Определенное сходство, действительно, было, хоть и не бросалось в глаза.

Женщину представили только по имени-фамилии — Фрида Сойер. Но тут и гадать было не нужно — тоже полиция. Не в таких больших чинах, как суперинтендант Ченг Вэй, но иявно не констебль. Очень уж повадки характерные.

Продажные полицейские? Если помнить, кто такой мистер Ченг, мой босс, то — вполне возможно. Впрочем, если помнить, кто такой мистер Ченг, то утверждать наверняка нельзя ничего.

Нас отрекомендовали нашими настоящими именами... Разумеется, без указания рода деятельности. Лишь с многозначительной ремаркой "ну, я тебе рассказывал, ага". А уж что там мистер Ченг Вайсан рассказывал мистеру Ченг Вэю — кто знает.

— Ох, знаешь, как тяжело всем вместе собраться! — Воскликнул мой босс, отвечая на вопросительный взгляд брата, и смачно, в засос, расцеловал своих подружек. — Идите, девочки, потанцуйте, а то совсем пьяненькие будете... а я пьяненьких девушек люблю, но недолго — надолго их не хватает...

О! Это надо запомнить. Когда (и если) Шеньхуа снова с нарезки слетит.

Девочки подхватились и убежали на танцпол. С радостью. Ну, если я хоть чуть-чуть понимаю, то вряд ли им будут интересны темы, которые могут между собой обсуждать босс преступного сообщества, суперинтендант полиции и напарник-хранитель наемного убийцы древнего ордена. Это им совсем неинтересно. И даже вредно. К тому же, как я уже говорил, девочки совсем неглупые.

И — да — Йонг Чоу и Фрида Сойер тоже нас покинули. Йонг просто и незатейливо в определенный момент перестала находиться у меня под боком (она это может) и позволила себя обнаружить уже танцующей в центре одного из кружков.

А Фрида, многозначительно переглянувшись со спутником (видимо, исчезновения моей младшей сестры они обнаружили не сразу), легко вскочила и расправила пышную короткую юбочку-пачку:

— Аналогично. Я тоже пьяненьких не люблю... — И поцокала каблучками в том же направлении, что и остальные дамы.

— Ай, молодца! — Схватился за сердце мой босс. — Какая женщина, вах!

И ножки у нее... очень даже ничего — мысленно согласился я с боссом.

Мистер Ченг подхватил свой бокал с пивом и, чудом не расплескав на рубашку, зарылся носом в шапку пены. Оторвался, отдышался. И посчитал зачем-то нужным объяснить мне, ласково посматривая куда-то в сторону танцпола:

— Актрисы! Будущие знаменитости! Звездочки! Айдольчики! Эх! Ты много потерял, камрад! А мне теперь отдуваться за себя и за того парня, да!

Мистер Ченг имел в виду, что крутить шашни с посторонними девицами, пусть даже и "будущими знаменитостями", на глазах у Йонг — это для меня будет немного опрометчиво. Младшая сестра слова не скажет, но будет смотреть так укоризненно, что я сам себя, сволочь эдакую, сожру. И так не всегда удается морду тяпкой делать после общения с Реви, а если Йонг меня с кем-то совсем посторонним застукает... совсем я бледный буду. Удивительно, но к моим близким контактам с Шеньхуа Йонг относилась абсолютно безразлично... хоть и не упускала случая отпустить какую-нибудь шуточку или колкость.

— Виноват, товарищ Ченг! Недостаток информации и мой скудный житейский опыт!

— Хе! Намекаешь, что это я сам виноват, что не намекнул? — Прищурился босс и резко кивнул. — Ну, где-то в чем-то ты прав-прав... Но мне же лучше! Две — гораздо лучше, чем одна, да!

— Не так я себе представлял семейные отношения. — Усмехнулся суперинтендант полиции. — Экая у тебя супруга терпимая. "Забитое бессловесное существо", ага...

— Не пойман — не вор! — Отсалютовал кружкой Ченг.

+++

— Ну? Что скажешь, Вэй? — Крикнул Ченг, выделывая коленца.

А суперинтендант полиции в этот момент старался попасть в бешенный ритм, и изобразить руками и ногами что-то, хотя бы отдаленно похожее на то, что творила на танцполе разошедшаяся молодежь.

— Ну, девочка еще ладно — какое-то сходство есть. — Он старался перекричать грохот музыки. — А парень — никакого семейного сходства...

— В маму! Весь в маму! Но я не про детишек, Вэй! Я — вообще! Хоп! Хоп! — Ченг звучно хлопал в ладоши, довольно умело двигаясь под ритмичную музыку.

— С планом я согласен. Это будет интересно. Правда, в случае неудачи нас будут вылавливать из Токийского Залива... по частям.

— Ну, не скажи! Оп! Оп! Оп! — Младший брат ловко двигал широко расставленными ногами и тазом и, вытянув вперед руки, совершал движения, будто скачет на лошади. — Есть один специалист, так после него даже кусочков не остается — кислота, виртуозная работа ножовкой и просто золотые руки! Оп! Оп!

— Ты меня успокоил! — Вэй осторожно добавил к движениям рук и ног легкие нырки головой... кажется, удалось поймать ритм. — Эта информация в корне меняет дело! А уж как Фрида заинтересуется.

— Тебе повезло с подружкой — общие интересы и все такое! Сближает! Когда возвращаешься в Гонконг?

— Завтра! Точнее, сегодня! Потом — Токио! Форум "Глобальная кибербезопасность"!

— А чё грустный такой? Надеюсь, не индонезийскими авиакомпаниями пользуешься?

— Так я в этой кибербезопасности — ни в зуб ногой! А лечу японским бортом.

— Ой, да забей! Оп! Оп! — Ченг закрутил одной рукой над головой, громко присвистывая. — Там никто в ней ни бельмеса не понимает! Оп! Оп!

— Ого! Ты смотри, что твои "детишки" вытворяют! — Вэй мотнул головой в сторону.

Ченг обернулся туда, где танцевали Йонг и Йоган. Маленькая девочка, обвив ногами своего "брата" со спины где-то в районе подмышек, в этот момент сильно откинулась назад, раскинув руки. Парень как-то умудрялся сохранять равновесие... при этом даже не пытался придерживать повисшую на нем девушку.

— Молодцы! "Грязные танцы", чё!

— ... и Фрида тоже пыталась поучаствовать. — Без всякого огорчения заметил Вэй, взглядом выцепив рядом с Йоганом Фриду, с непроницаемым лицом растирающую одну из ягодиц. Своих. — Все никак поверить не может.

Ченг не стал комментировать немного странное поведение Фриды Сойер. Он вдруг взревел корабельной сиреной:

— Паровозик!

Окружающие будто этого и ждали — к Ченгу тут же сзади пристроилась Диана, за ней Люси, и "паровозик", обрастая новыми "вагончиками", двинулся по танцевальной площадке.

— Паровозик! — Завопил диджей, поерзав "винилом" и невоспитанно показав пальцем на "локомотив".

Ченг Вайсан, солидный суперинтендант гонконгской полиции, махнул рукой на приличия и тоже ухватился за чью-то горячую тонкую талию. Тут же кто-то вцепился в него сзади.

— Ту-ту-у-у-у! — Ревела тусовка, пытаясь не попасть в свой "хвост".

+++

Чем старше человек, тем ему легче просыпаться. Что-то заставило Кагеяму открыть глаза и бросить взгляд на цифры, спроецированные часами на потолок. "03:48". От остатков сна он избавился почти мгновенно. Что же его разбудило? И только спустя минуту он понял — что. Тихое монотонное бормотание:

— Кагеяма-сан... вы спите? Кагеяма-сан... вы спите? Кагеяма-сан... вы...

— Уже не сплю... — Очень осторожно отозвался он, самую чуточку начиная беспокоиться и даже бояться.

— Как жизнь, Кагеяма-сан? Как делишки, как детишки? — Такое впечатление, что невидимый собеседник-женщина обрадовалась. — Супруга, опять-таки... и где она, кстати? Неужто такого видного мужчину, как вы, бросила?

К чести директора по безопасности "Асахи Индастриз", Кагеяма узнал ночную гостью почти мгновенно:

— Глазам... ушам своим не верю! Вайс-сан! В моей спальне! Ночью! Во всей своей невежливой и невоспитанной красе! Вы себе не представляете, моя дорогая, сколько ночей я мечтал о подобном! Надеюсь, это — не продолжение моего эротического сна? Все происходит наяву?

Ночная гостья включилась в пикировку "вполоборота":

— Ой! О суицидальных наклонностях японцев так много говорят... А я не верила. А что это вы отдельно от супруги потчевать изволите, Кагеяма-сан? В семьях топ-менеджеров так принято? В отдельных спальнях? И, пожалуйста, не нужно вставать. Вот-вот, лежите. И вам безопаснее, и мне спокойнее...

— Любые отношения нуждаются в освежении... обновлении, Вайс-сан... Вы очень кстати появились — чувствую, что обновление в вашем лице...

Как и ожидалось, лирика визитершей была безжалостно проигнорирована:

— К делу, Кагеяма-сан! Как вы однажды сказали, "хоть это и не в наших традициях, но я буду благодарен, если мы опустим некоторые пункты делового этикета ". Как-то так, да, Кагеяма-сан? "Время — бесценно". Надеюсь, ваша цитата приведена мною в точности...

Кагеяама ни на что подобное и не рассчитывал:

— Кхм... вы — очаровательная гайдзинка, Маргарита-тян, и я готов вам простить даже подобную дерзость!

— Замечательно! А: мне нужны сведения о якудза — конкурентах семьи Васиминэ. Неделя. И бэ: мне нужны документы для легализации. Любая работа в старшей школе при корпорации "Асахи". Два-три дня. Твердость легенды — на два-три месяца. Справитесь?

— О! У нас в Асахи снова будет весело?

— Будет. Но не всем.

— Может, все-таки скрасите ночь вполне еще нестарого мужчины в самом расцвете мужских сил, Маргарита-тян?

— Разве что сказочку могу рассказать, Кагеяма-сан.

— Хм... если эта сказочка из того же разряда, что тогда, когда вы предупредили о проблемах у Васиминэ, когда я очень неплохо поднял, то — с радостью! Рассказывайте! Но только сегодня! Надеюсь, следующий ваш визит в мою спальню будет по прямому ее назначению!

— "В каждом ненастье

Слабый ищет угрозу.

Мудрый — надежду"

— О! Великолепно, Вайс-сан! — Кагеяама, действительно, был впечатлен. Мало кто из знакомых-японок был способен поддерживать разговор на таком уровне. — Признаться, я не слышал о гейшах-гейдзинках, но думается мне, по образованности и остроумию вы вполне можете... Вы меня, надеюсь, понимаете? Вайс-сан? Вайс-сан? Вы еще тут?...

Судя по всему, он снова был в спальне один. Ну, что ж... Видимо, скоро в Асахи, действительно, будет немного неспокойно. Следовательно, нужно держать нос по ветру и находиться как можно ближе... к "ньюсмейкеру".

+++

Проснулся я в огромной постели на веранде номера, выходящего прямо к морю. За исключением собственного "здоровья", подорванного в ходе ночных бдений, все вокруг было просто волшебным!

Внизу в двенадцати метрах мерно шумел прибой. Вокруг — мечта... даже, скорее, предел этих мечтаний для любой романтически настроенной натуры — белые полупрозрачные занавески, мягкий белый шелк простыней, невысокий плетеный столик из ротанга с дымящимся кофе (видимо, звяканье посуды меня и разбудило), белая тонкая пижама (когда это меня успели переодеть? или — сам, на автомате?), только-только начинающееся утро на морском побережье, шум волн, крики чаек... м-м-м...

Не хватает только встающего из-за морского горизонта солнышка — увы, эта веранда предназначена для романтического любования именно закатом, а не восходом — так что солнце сейчас встает где-то с противоположной стороны для других счастливчиков. Даже не встает, а давно уже встало — по моим ощущениям сейчас где-то одиннадцать часов. И — не счастливчиков ни разу — им-то придется продирать глаза ровно в пять-ноль-ноль, когда лучи утреннего солнца ударят прямо в лицо спящему. Тут уж соснуть лишнюю минутку не удастся. Вряд ли это может считаться удовольствием после вчерашнего веселья.

И — в продолжение разговора о романтике — рядом даже представитель противоположного пола имеется! Йонг в одних белых трусишках, сопит в две дырочки, уткнувшись носом в мое плечо. Кажется, действительно, спит. Она может быть каким угодно мастером в изображении спящих, но когда-то ж и ей нужно спать!

И в одних трусах-ниточках — это она зря, — понял я, осторожно приподняв тонкое одеяло. — Конституция у нее, конечно, не как у Шеньхуа, но и далеко уже не "тростиночка". М-да... Спокойно, Йоган! Спокойно! Она — твоя типа младшая типа сестренка! У тебя есть Реви!

А еще волшебство утра на морском курорте омрачают неприятные воспоминания о вчерашнем разговоре с Ченгом...

Вчера вечером... даже, скорее, сегодня ночью мистер Ченг лишний раз убедился, что Йоган Вайс по сравнению с ним — щенок несмышленый! И — огромное спасибо, мистер Ченг! Огромное спасибо! А то Йоган Вайс себя уже маленьким боссом Роанапра стал ощущать — об охране думать начал, свиту подбирать (конечно же — Реви, Шеньхуа и Йонг! Да все просто умрут от зависти, когда я с такой троицей буду дела вести!), особнячок за городом присматривать... подальше от Церкви Насилия, разумеется. Доктор Зло нашелся, мать его так!

Йогану Вайсу пока еще рановато лезть во взрослые дела. Ой, рановато... Его потолок — быть на подхвате у таких монстров, как Балалайка и мистер Ченг. Да какой там "на подхвате"! Тапочки подносить и на стреме стоять — вот его потолок!

А Рита... Взболамошенная старшая сестра, на которую младший брат, Йоган Вайс, изволил посматривать покровительственно со снисхождением... Получается, она своего младшего братишку обманула. Ну, как обманула... Процентов на шестьдесят (а то и на все семьдесят) это он сам себя обманул — в полном соответствии с заветами профессионалов этого вида искусства. Ему ведь так хотелось ощущать себя хладнокровным и взрослым тертым жизнью профессионалом, покровительственно успокаивающим молоденькую симпатичную "любительницу"... Еще и с умным видом "кидал пальцы", пытаясь предугадать, куда она поедет прятаться, подсказал способ изменения траектории спицы, чтобы отвлечь от неприятных дум "находящуюся в полном расстройстве девушку", успокоить ее, порадовать... Меценат хренов!

А девушка была ни фига не в расстройстве! А, наверно, прилагала титанические усилия, чтобы не расхохотаться!

Идиот. Баран. Чванливый дурак! По мне кладбище Роанапра плачет — там как раз такое общество собралось — самовлюбленных идиотов!

Неожиданно Йонг процитировала, "зацепившись" своим острым подбородком за мою грудь... больно:

— "Так вот искусства ложь!

Вот святотатство в храме!

Та, кто богинею казалась миг назад,

Двуглавым чудищем является пред нами."

Значит, не спит моя "имоото" после вчерашнего дискотечного "отжига". А внимательно наблюдает за старшим братом, да еще и с легкостью угадывает, о чем тот думает... впрочем, чего там угадывать? Еще и смущает его своим нагим телом. Чисто по-родственному.

Я напрягся и ответил:

— "Сверкая зябкою и чуткой наготой;

Она вся грации исполнена красивой

И обезьянкою мне кажется игривой."

Получай! Хотя... Это всё слова и понты — а факт остается фактом, и последующей пикировкой его не отменишь. Ну отвечу я остроумно — и чё? Детским садом отдает...

Меня возмущенно хлопнули ладошкой по груди, подхватились с кровати и лениво почапали одеваться к плетенному креслу, на котором была аккуратно уложена какая-то тоненькая цветастая тряпочка. Ну, ладно — танцевать... но когда эта "обезьянка" ТАК ходить научилась?! Даже совершенно неожиданно вернулась "ночная" мысль о том, что по местным законам Йонг — уже вполне совершеннолетняя девушка, и нам с ней можно... ну... Обстановка, опять-таки, располагает... И все такое...

С некоторым усилием оборвал такие мысли. Даже головой помотал, чтобы вытряхнуть из нее всякие глупости!

Кругом залеты, фейлы и палево... Сейчас только мистера Ченга не хватает, вваливающегося в наш номер. Или нет — круче будет, если Балалайка войдет. Но с этой стороны все должно быть в порядке: мистер Ченг, когда я отрубился, еще "зажигал" (к тому же с ним была Ди и Лю... и, в отличие от меня, он со своими спутницами вряд ли собирался только спать), а госпожа Балалайка с ним, во-первых, в ссоре, во-вторых, находится в семистах километрах, так что хотя бы ее неожиданное появление нам (и ему!) не грозит.

Неприятные мысли снова полезли в голову. А лучший способ с этим разобраться и больше не портить себе настроение — вспомнить неприятное событие во всех его подробностях и попытаться разложить его по полочкам, проанализировать... Ну, должна ж быть какая-то польза от моей натренированной памяти, верно? В процессе будет неприятно, да, но кто нам доктор, не так ли?

Был еще один вопрос, который меня слегка беспокоил: зачем Фрида так смачно мацала меня за задницу? Но я отмел этот вопрос, как несущественный: судя по поведению и виду Фриды Сойер, тяга к юношам — не самый большой "таракан" в ее кучерявой головке. К тому же от Йонг она за это "домогательство" ножичком в болевую точку на ягодице получила... правда, вряд ли заметила автора возмездия. Но догадаться было нетрудно, да.

+++

Дискотека... точнее, "тематическая вечеринка" была в самом разгара и не собиралась утихать. Конечно, самые нестойкие уже покинули "место отрыва", но кто-то это сделал не в одиночестве, так что отнестись стоит с пониманием.

Брат мистера Ченга со своей спутницей откланялись где-то в два ночи. И — не как остальные — в номера или на лежаки на пляже — а вызвал такси и укатил в город.

Ченг лениво пошевелил пальцами и у столика нарисовалась одна из девушек, сидевшая с нами ранее. Диана. Она наполнила пивом два высоких бокала... и снова упорхнула веселиться на танцевальную площадку.

Вот же неугомонных девчонок привел с собой Ченг! Правда, насколько я успел заметить, они "травились" бурдой, смешанной из "Ред Була" и какого-то баночного алкогольного коктейля. И, видимо, вштырило их знатно, если до сих пор по танцполу скачут.

Йонг чуть устало медитировала над стаканом с чистой минералкой. На этот раз уходить она не стала, а мистер Ченг и не настаивал. Она тоже меня удивила — я и не подозревал за своей младшей сестрой умения ТАК танцевать, да еще и используя меня в качестве шеста. Я до сих пор был в раздрае, пытаясь понять, как к этому относиться — в танце Йонг предстала передо мной с совершенно неожиданной стороны. Точнее, не то, чтобы очень уж неожиданной — скорее, сумев ее, эту сторону, очень рельефно выпятить. Что же я упустил в ее воспитании-то, а?

— Ну? Что скажешь, камрад?

— Мне стыдно, мистер Ченг, но из вашего разговора с вашим уважаемым братом я понял едва ли половину. А половину намеков до меня просто не дошла.

— Ого! Аж половину! Ну, намеки для того и нужны, камрад, чтобы никто ничего, кроме собеседников, не понял. Ну, а что ты понял?

— Какая-то акция в Японии, босс? Учитывая, что прозвучало упоминание "города с самым знаменитым пивом" и учитывая то, что было в тот момент на столе, это будет продолжением операции, в которой мы участвовали в Асахи в позапрошлом году. Вместе с Ритой. Или, не продолжением, а... — Я внимательно посмотрел на Ченга. — Перехватом... что в условиях потери Балалайкой одного из лучших своих функционеров и сложностей, возникших у русских в Роанапра, вполне объяснимо. И осуществимо.

— О! Вот, кстати, о Балалайке. — Ченг поднял свой бокал. — За прекрасный дам! — Подмигнул он Йонг.

Чокнулись. Выпили... В меня лезло уже с трудом, а вот Ченг спокойно выцедил треть своего полулитрового бокала.

— ... расскажи-ка подробно, о чем вы с ней секретничали.

Я начал рассказывать. Обстоятельно, подробно. Утаивать ничего не собирался. Ченг начал хохотать, когда дошло до эпизода с духами. Йонг неодобрительно покачала головой, но тут же полезла обнюхивать мои волосы. Ченг расхохотался снова — даже ногами затопал, схватившись за живот.

Я не понял — а чего это его телохранители (особенно, эти две "змеи") на меня так укоризненно смотрят?!

— Ой... — Утирал слезки Ченг. — Ой, не могу... Скажи, Йоган, ты использовал аппаратуру защиты от прослушки?

— Нет, мистер Ченг. — Удивился я. — Мы же с вами решили, что это нецелесообразно. Дескать, "обычные наши уголовные дела".

— А Балалайка? Использовала?

— Нет.

— Тогда почему ты решил, что целью переговоров была информация, переданная от тебя Балалайке, или от нее — тебе?

Оп-па... Я лихорадочно пытался сообразить (что было довольно затруднительно, учитывая количество потребленного алкоголя):

— Те, кто умудрился бы подслушать наш разговор, — Рассуждал я вслух. — Узнают, что один из самых доверенных приближенных Балалайки, Рита Вайс, со скандалом покинула "Отель"... А поскольку никаких подробностей мне Балалайка озвучивать не позволяла... — Я даже головой помотал, поняв это только сейчас. — ... то о причинах и обстоятельствах ухода никто узнать не мог. Но что такого в этой информации? Узнать об ослаблении "Отеля Москва"? Но в огневом плане "Отель" по-прежнему остается одной из самых опасных группировок в Роанапра. Даже без Маргариты!

— На троечку. — Улыбнулся Ченг, хрустя орешками. — Йоган, ты в курсе, что перемещения любой значимой фигуры... не только в Роанапра, кстати... со всей тщательностью отслеживается всеми заинтересованными лицами?

— Да, босс.

Я проглотил вопрос о том, являюсь ли я "значимой фигурой" — что-то мне подсказывало, что вопрос совсем несвоевременный. И задав этот вопрос сейчас, я буду выглядеть донельзя глупо.

— Представь себе, что оппоненты Балалайки поставили себя на ее место. Что они, оппоненты, делают даже не с отступниками и предателями, а просто с несогласными, вроде Маргариты, в подобных случаях? Ну, те же колумбийцы, допустим? Или "американцы"?

Я похолодел.

— Заказывают.

— Ну, это они — дураки. А что тебе озвучила Балалайка на этот счет? Во-о-от... Снова ставим себя на место дураков. Что они думают? "Убивать своими силами нельзя — свои не поймут с этими их русскими заморочками". Следовательно... К кому обратится Балалайка для решения вопроса? При том, что в нашу временную размолвку в Роанапра никто из серьезных людей не верит? Кого она вызывает для переговоров?

— Меня... наемного убийцу из загадочной семьи Чоу. — Прошептал я.

Но Ченг, даже несмотря на грохочущую музыку, услышал. Или угадал.

— Во-о-от... и выглядели ваши переговоры со стороны... — Он замолчал и вопросительно поднял брови.

— ... как заказ Риты Вайс. — Выдавил я. — Стороннему исполнителю.

— Бинго! И теперь никто не удивится... — Новое поднятие бровей.

— ... если я неожиданно куда-то исчезну. Потому что заказывать мне мою собственную старшую сестру никто в здравом уме не будет, следовательно, ее закажут кому-то другому из Семьи. А меня Балалайка поставила в известность, пытаясь спасти свою любимую ученицу... Якобы. А отправят, скорее всего...

— ... Шеньхуа или дебют нашей сладкой парочки — Мэй и Йона — мадам Чоу все нарадоваться на них не может и порывается устроить тест-драйв. — Покивал Ченг. — А может — всех вместе и, наверняка, с группой поддержки — Рита Вайс успела себя зарекомендовать, как весьма опасный боевик и один-на-один против нее выходить бессмысленно. Да и ты уже далеко не мальчик — опасный волчара! Об этом знают в том числе и благодаря пьяным рассказам ее бывших "курсантов". И после этого Йоган Вайс и Чоу Йонг — убийцы семьи Чоу — окажутся где-то, где находится залетная отступница-цель, Рита Вайс, пытаясь защитить свою старшую сестру! — Ченг шмыгнул носом. — Как трагично, романтично... Я б даже сказал — персикологично!

— ... но только при условии, что Рита САМА сообщит о своем местонахождении! — Потрясенно выдохнул я.

Вот оно! То, что я никак не мог нащупать!

Ченг надолго завис под кружкой, которую заливал в себя. Отдышался. С удовольствием рыгнул. Грохнул кружкой по столу (явно намекая на необходимость наполнения... правда, почему-то никто не почесался— сегодняшние телохранители, действительно, без дураков выполняли свои прямые обязанности без "совмещения" с должностями официантов, швейцаров или референтов). Наконец, соизволил ответить:

— Ну... типа проколется. Сделает ошибку, как и ожидается от импульсивной девушки, желающей нагадить своему бывшему начальнику! Мелко, чисто по-женски. Тут же за ней ринешься ты, рыцарь на белом коне и в сияющих доспехах, а следом — вся остальная гоп-компания... ну, вроде как утечка информации. — Ченг неожиданно хлопнул в ладоши. — Ну, вот и молодец, Йоган! Сам до всего дошел! Сам сообразил! Сам! Ай, молодец, камрад! Ай, молодец! Все-таки кадры у меня — что-то с чем-то! Титаны мысли! Интеллектуалы! Да! — Он посмотрел в сторону танцплощадки. — Эх, пойду еще жирочком потрясу... вон и девушки мне подмигивают.

Подмигивают? Я бросил затравленный взгляд на танцпол. Там Ди и Лю обливали друг друга шампанским и его же друг с друга слизывали... м-да.

А у меня было ощущение, что это меня только что облили. И совсем не шампанским. И облизывать уж точно не будут. Кто ж ТАКОЕ добровольно будет слизывать!

— А ты иди баиньки, Йоган! — Потрепал меня за плечо Ченг. — Иди! Тебе вон тоже подмигивают...

Я бросил взгляд на Йонг, но увидел только большие невинные глаза безо всяких подобных намеков и "подмигиваний"... Не хватало, чтобы Йонг что-то эдакое учидила! Хотя, хватило ж ей... не пойми чего — наглости, задора, куража, бесстыдства — изображать несколько минут назад на танцполе черте что!

— ... и какой-то ты уже никакой. Эх, совсем молодежь пить разучилась! Вот, помнится, в молодости мы с брательником...

Мистер Ченг резво подскочил и, выделывая танцевальные па, двинулся к "танцующим" девушкам. Тройка телохранителей незаметно перемещалась за ним. Одна из "змей" наклонилась к уху Йонг и что-то шептала — наверняка, указывала, где и как можно уложить "баиньки" расстроенного старшего брата. "Совсем уже никакого", ага...

— Мистер Ченг! — Позвал я.

— А? — Ченг застыл в том положении, в котором его застал мой окрик — откинув корпус назад, выставив ногу вперед на каблук и прижав руки к груди.

— Зачем такие сложности? — Я, пошатываясь, нагнал его. — У КОГО мы пытаемся создать иллюзию предательства Риты и необходимости ее устранения, и ради чего так все усложняем? КОГО надо замочить... там, где моя сестра себя обнаружит?

Мистер ченг выпрямился и встал нормально. Повернулся ко мне:

— Очень правильный вопрос, Йоган! — Серьезно и тихо ответил он. Протянул руки и поправил воротничок моего распахнутого по причине жары пиджака. — Очень правильный. И очень-очень опасный... Я могу ответить, но ни одно из озвученных имен ни о чем тебе не скажет. К тому же — сам узнаешь в свое время. И вообще... оно тебе надо, Йоган?

— Нет, мистер Ченг! — Твердо ответил я. — Извините, мистер Ченг!

— Ну, ты умный парень, Йоган! — Подмигнул Ченг. — Просто выпил лишку... Ну, у вас, Чоу, вечная проблема со спиртным, хе-хе-хе... Как там... "Стаканчики да рюмочки доведут до сумочки"... А вот еще: "водки выпил на копейку, а дури прибавилось на рубль".

... сказал мне человек, только при мне выдувший пять литров пива. Впрочем, это я уже со злости так думаю.

А Ченг, будто мысли подслушал, погрозил пальцем и процитировал:

— "Не вино опьяняет человека — человек пьянеет сам, не красота одурманивает человека — человек теряет голову сам". Спокойной ночи, Йоган!

— Спокойной ночи, мистер Ченг!

Вряд ли он меня слышал. Он был занят — обливал себя из какой-то бутылки... вино, наверно. Ди и Лю, облизываясь, с горящими глазами хищной походкой крадучись приближались к моему боссу... Не думаю, что у босса будет спокойная ночь — с такими взглядами спокойная ночь не грозит.

+++

Взрослые сделали меня, как кутенка. Обидно. Чертовски обидно. С другой стороны — "Все, что нас не убивает — делает сильнее", верно? Намотаем на отсутствующий ус, запомним. И когда-нибудь... той же монетой.

И мы с Риткой, получается, под плотнейшим колпаком — дядя Мюллер отдыхает. За нашими перемещениями следят все заинтересованные стороны... впрочем, тут и одной Организации хватит. И она, наверняка, должна приглядывать за нами еще плотнее, чем "русские" или "китайцы".

Тут — место для отдельного размышления на тему о том, что и те, и другие, дескать, скорее всего, сами являются частью Организации. Но эти "отдельные размышления" — бессмысленные упражнения для мозга, не несущие никакого конструктива. Практического толку от них — чуть. Так лишь... порефлексировать, как положено герою какой-нибудь книжки. И глупо и ошибочно с моей стороны представлять Организацию чем-то монолитным — пример с Ванессой и Чо Вангом прямо противоречило глупому предположению о единстве в Организации.

— Йонг? — Позвал я.

Йонг, услышав, застыла в пикантной позе "девушка надевает бюстгальтер" и бросила вопросительный взгляд через плечо. Кавай! Любовался бы и любовался...

— Ты же в бинокль тогда наблюдала... Ты ведь знала?

— Угу.

То есть получается, что в этой истории я — один-единственный дурак, что ли? И даже тормознутость свою разделить мне не с кем?! Ну, что за непруха, а!

— А мне почему не сказала?

Сам спросил и сам язык прикусил — как-то по-детски получилось — "обиделся, что ли?"

Йонг в ответ недоуменно пожала плечами и объяснила все одним-единственным словом:

— Ченг.

Вот же ж... Дураком меня назначили с самого верху. И, спасибо малышке, что дает себе труд изображать что-то виновато-извиняющееся.

— ... а ты сам когда заметил? — не надевая платье, она прошлепала босыми ногами по полу, кинула платье на кровать и снова устроилась рядом, уткнувшись подбородком в сгиб моего локтя. — Твое удивление сегодня ночью было чуть-чуть наигранным.

— Сильно было заметно? — Обеспокоился я.

— Не-а. Чуть-чуть.

Это хорошо. Йонг-то меня насквозь видит (а я — ее, получается, нет), а остальным ни о чем таком догадываться не обязательно. И даже вредно.

— После разговора с Балалайкой. — Признался я. — И не догадался я. Только подозревать стал.

— А почему Ченгу не сказал? — Глазки у Йонг были любопытные-любопытные...

— "Умеешь считать до десяти, считай до пяти". А я — вообще неграмотный.

— Тц-тц-тц... Босс был тобою недоволен.

— Ну, и хорошо. — Я запустил пальцы свободной руки в волосы Йонг и стал массировать. Сестра зажмурилась от удовольствия. Чуть ли не заурчала. — Мне одному дурака из себя, что ли, изображать? К тому же, это ничего не меняет...

... наверно.

Все всё знают, обо всем догадываются (ну, или подозревают). Знают, что они знают, что они знают... Сплошная рекурсия настоящей грязной политики...

Но я догадался самым-самым последним.

И? Что это меняет?

+++

И все-таки, зря он, Рок, тогда вылез со своим неуемным любопытством.

Последствия... Последствия были:

Через несколько дней после примирения Вайса и Реви (которое потом неделю обсуждал весь Роанапра, кстати), утром его встретили на выходе из дома четверо китайцев в традиционных шелковых одеждах. По напряженным взглядам Реви и Датча, сразу опустившим ладони на рукояти своих пистолетов, и трезво-оценивающему — Бенни, который зашарил взглядом по углам подбирая наиболее удобное укрытие на случай перестрелки — встреча была неожиданной и ничего приятного не сулила.

— Господин Рок. Вас не затрудит последовать за нами?

Последовал напряженный обмен мнениями: скрытая угроза в голосах коллег, серьезное предостережение в ответах "китайцев", и многозначительный взрык моторов двух фургончиков, перекрывших улицу с двух сторон, и прищур глаз "консьержа", звякнувшего по поверхности стойки (предварительно быстро накрытого газетой) сошками ручного пулемета...

Потом был обмен намеками:

— ...если с ним что-то...

— ... а если с вами?

— ... найду — порву...

— ... а Ченг в курсе ваших художеств, мальчики?

— ... Я наверно сделаю один бесплатный звонок Балалайке — у нас как раз рейс по ее поручению...

— ... а я могу с Йоганом перетереть... и тогда не обижайтесь, мальчики...

Но по всему выходило, что с Роком хотят просто поговорить. Наедине. Где-то. И вернут в целости и сохранности. Возможно. Когда-то. Потом.

Только когда он садился в подъехавшую машину, то осознал, что все это время его пальцы висели в миллиметрах от рукояти пистолета. Расслабленно и настороженно, как на тренировках перед тем, как Македонская собиралась подкинуть в воздух очередной предмет — какой-нибудь зеленый плод, бутылку, пивную банку, камушек, мелкую монетку (мелочь для этих целей она, кстати, брала у Рока... ну, это ж Реви — прижимистая и меркантильная девушка). Один из китайцев, забравшийся в машину на заднее сиденье следом, многозначительно покашлял и осторожно похлопал по руке Рока, постаравшись улыбнуться успокаивающе.

А на переднее сиденье, отпихнув другого китайца, ужом проскользнула Реви, что-то пообещала взглядом подобравшемуся водителю и весело бросила Року:

— Не боись! Все будет пучком!

"Китайцы" пободались взглядами с не по-хорошему веселой Реви и... сдались — она поехала с ними. А оставленный у входа в их дом Датч немедленно достал телефон и стал кому-то названивать. Ответил собеседник или нет — этого Рок уже не видел — машина свернула на ближайшем перекрестке.

Территория Чоу. Маленький парк с мостиками и искусственными крохотными прудиками.

Сопровождающие с намеком уставились на Реви. Та намек поняла, ободряюще хлопнула Рока по плечу и умостилась в каком-то уголочке недалеко от ворот, озаботившись, чтобы за спиной была каменная стена довольно высокого забора.

Рок, которого по-прежнему трясло от напряжения, на дрожащих ногах поплелся за сопровождающими...

Маленький храм. Запах благовоний и ритмичный стук в крохотные барабанчики. Несколько монахов в кирпично-красных длинных одеждах и в смешных широкополых шляпах, чем-то напоминающих большие тарелки, молились у входа, выстроившись в одну линию.

Йоган Вайс обнаружился внутри храма. Был он одет в традиционный "ханбок" — короткий белый жакет-"чогори" и темно-синие широкие штаны-"паджи". Он сидел в позе "лотоса" перед низеньким столом. А на столике, на небольшом белом платке... лежал тот самый красный кинжал-подарок — кинжал отдельно, ножны отдельно — идеально параллельно. Это что, они его как-то умудрились найти в квартире Рока? А ведь он считал, что очень надежно спрятал его! А главное — когда?!

— Доброе утро, господин Вайс! — Поклонился Рок.

— И вам доброе утро, Рок-сан! — По-японски ответил Йоган Вайс, склонившись (вот это растяжка!) ровно на тот же угол, что и Рок. Он указал рукой на подушку со спинкой. — Пожалуйста, будьте моим гостем, Рок-сан.

Пока Рок, удивленный тем, что Йоган Вайс, оказывается, знает японский, да еще и на таком хорошем уровне, устраивался поудобнее, на столе появился совершенно привычный традиционный чайный набор. Японский. Высокие глиняные кружки, глиняный чайник с длинной боковой ручкой, глубокая чашка с веничком, крохотная тарелочка с горкой малюсенького рисового печенья.

— Я не силен в чайной церемонии, Рок-сан, но надеюсь, мои добрые намерения найдут отражение во вкусе этого чая... Дозо! — Одна из кружек была аккуратно придвинута к Року.

Тот по всплывшей вдруг привычке поискал взглядом в своей кружке плавающие по поверхности чаинки. Нет, не плавали. Ни несчастливым "крестиком", ни счастливым "треугольничком".

— Чай очень вкусный. — Соврал он. — Видимо, ваши намерения, действительно, добрые, Вайс-сан.

— Спасибо! — Обрадовался Йоган Вайс. — А вот ваши намерения... непонятны, Рок-сан? — И указал на "подарочный кинжал".

Рок удивился. Сильно. И тогда Йоган Вайс, с тщательно скрытой издевкой, объяснил, что такие подарки, де, важно не только правильно вручить, но и правильно, по всем канонам, принять. Дабы дарящий не мучился сомнениями — принят его подарок или отвергнут!

— Традиции, Рок-сан. — Йоган Вайс с извиняющейся, даже робкой, улыбкой развел руками.

У Рока появилось сильное подозрение, что Йоган Вайс и сам недавно узнал об этом. Более того, получил от кого-то "по шапке" за самоуправство и несоблюдение этих самых традиций. Разумеется, озвучивать свои подозрения Рок не стал. А еще у него сильно поплыла голова. Было сильное ощущение, что он погрузился в море и его сейчас качает на волнах. Вверх-вниз. Вверх-вниз.

— Тоже традиции, Рок-сан. — Вздохнул Йоган Вайс, правильно расшифровав подозрительный взгляд Рока, который тот попытался сфокусировать на своей чашке. — Ваши ответы во время церемонии должны быть полностью правдивы... уж извините. Но я постараюсь максимально размыть формулировки вопросов. Благодарить, разумеется, не нужно.

Потом была церемония. Рок мало что запомнил, находясь в каком-то "затмении". Пели какую-то вибрирующую мантру монахи, что-то говорил священник-распорядитель, Йоган Вайс у него что-то спрашивал, а он что-то отвечал, потом Йоган Вайс что-то говорил, нараспев, торжественно. Кажется, ему, Року, кололи палец, что-то он еще пил...

Пришел он в себя уже за воротами сада при храме. Настолько, что смог самостоятельно сделать .

— Ого! С утра — и уже косой! — Восхитилась Реви, помогая Йогану Вайсу укладывать Рока на заднее сиденье их "служебной" машины. И тут же замурлыкала. — М-м-м, Йо, какой ты сегодня торжественный... Йо! А сегодня вечером я совершенно свободна...

После этого, привалившись к плечу Бенни, Рок стал засыпать и дальнейшего воркования Йогана Вайса и Реви уже не слышал.

"Потом у Бенни спрошу". — Подумал он. — "Или нет, не буду. Один раз уже полюбопытствовал..."

+++

Резко завибрировал его телефон, вырывая из воспоминаний. Рок осторожно протянул руку и, старясь не разбудить сопящую рядом Эду, нажал на "Ответить":

— Доброе утро, Р-р-рок! — Веселый и бодрый голос Балалайки.

Рок подобрался, ожидая продолжения.

— Переводчик нужен! С японского на английский. Что скажешь?

Ох уж эти русские! Более бесцеремонно себя ведут только американцы!

— С удовольствием, Балалайка-сан... Особенно, за соответствующее вознаграждение.

— Ну, это само собой! Обычная такса — штукарь в сутки!

Это было очень хорошее предложение — чистый суточный доход "Лагуны" был меньше.

— По рукам. Мне подъехать?

— Не-не-не. — Рассмеялись на том конце провода. — Не сейчас. И не в Роанапра. Я хотела услышать принципиальное согласие. Я его услышала.

Рок, только после того, как убедился, что его собеседница, действительно, положила трубку и пошли гудки "отбоя", тоже отложил мобильный телефон.

— Балалайка? — Сонно поинтересовались справа.

— Ага.

Эда уже неделю, как "прописалась" у Рока. Японец ожидал каких-то проблем с соседями, другими сотрудниками "Лагуны", но, к счастью, обошлось. Реви о чем-то шепталась с Эдой по вечерам, Датч лишь спокойно усмехался и исчезал из дома, приходя лишь под утро, а Бенни сосредоточенно что-то паял, мастерил или вдохновенно "шуршал" по клавиатурам ноутбуков и компьютера... как правило, в своих комнатах. И не обращал на окружающее никакого внимания, пребывая где-то в своем виртуале. Ну, и ладненько!

Эда, разумеется, не стала спрашивать о предмете разговора — в Роанапра у всех были свои маленькие и большие "секретики", влезать в которые считалось не только плохим тоном, но и было смертельно опасно — потом можешь даже и не сообразить вовремя, почему именно от тебя решат обезопаситься самым распространенным в Роанапра способом. Рок это уже прочувствовал... И ему еще повезло, что Вайс оказался очень вменяемым человеком!

— Какой ты у нас ва-а-ажный! — Зевнула "боевая монашка" Церкви Насилия, не забыв перекрестить широко отрытый в зевке рот. Покосилась на полностью проснувшегося Рока и сладко потянулась. — Как насчет утренней молитвы, касатик?

Глава 30

Описание многочисленных утренних событий столь же многочисленные авторы начинают с тысячи слов, сотен вычурных аллегорий и десятков цветастых эпитетов. Включая практически обязательные: "утро красит нежным цветом" (или светом?) и "утро добрым не бывает". В некоторых особо запущенных случаях почему-то обязательно описывается знакомый/незнакомый потолок.

Однако, всю "прелесть" данного конкретного утра (особенно, после разбора вчерашнего разговора с Ченгом, откровений Йонг и неутешительного вывода о моих умственных способностях) можно было описать одним-единственным словом, донесшимся до нас откуда-то из-за изголовья кровати:

— Дилетанты...

Реакция у палачей Триад хорошая — при первых звуках голоса мы с Йонг уже находились в воздухе, разлетаясь испуганными воробьями в разные стороны от кровати. Моя рука шарила в кобуре... пустой. Судя по растерянности Йонг, своих ножей она в привычном месте их ношения тоже не обнаружила... ни в одном из таких мест, судя по озадаченному взгляду.

— ... типа того.

Недовольная Шеньхуа сидела прямо на доске спинки кровати, закинув нога на ногу и упираясь каблуками в белоснежную ткань подушек.

"Как гопота в парках и у подъездов" — пронеслось непрошенное в голове. Непрошенное, бесполезное и ни к месту.

М-да... реакция-то у нас хорошая, а вот чутье... чутье — ни к черту! Задним числом я уже сообразил, откуда взялся кофейник на столике, звяканье которого нас и разбудило. И ощутил (в очередной раз), что чувствуют жертвы Шеньхуа перед самым-самым... "оформлением". Да, мою наставницу невозможно обнаружить, если это не входит в ее планы... Цель будет до последнего момента пропускать мимо своего сознания даже явные свидетельства присутствия непрошеного гостя. Более того, особенно удачливые жертвы даже не осознают момента своей смерти!

Йонг, скорее всего, тоже так умеет, но в данный момент подловили нас, а не мы. Так что и упоминать об этом, наверно, неспортивно.

— Йонг, тебе типа не стыдно? — Шеньхуа погрозила пальцем в сторону моей хмурящейся младшей сестры.

— Я тебя вчера заметила. — Быстро открестилась Йонг, торопливо натягивая платье. — Серое-черное платье, волосы в хвост... и дурацкая красная сумочка.

Ну, молодец! А мне, значит, говорить не стала! Или предполагалось, что я такой глазастый, уже десять раз заметил свою наставницу? Или Йонг промолчала, чтобы мое поведение было естественным?

Кстати, сейчас Шеньхуа была одета непривычно — деловой брючный костюм. Светло-кремовый.

Боги, в какие глубины рушится моя самооценка! На неделе — Рита, вчера — Балалайка и Ченг, сегодня — Шеньхуа и Йонг. Кто, интересно, вобъет самомнение Йогана Вайса (и так не очень высокое после всех этих событий) в землю завтра? Впрочем, нет — ни разу не интересно!

Йонг прошлепала ко мне, как кошка потерлась головой о грудь (я, получается, снова не уследил за лицом и дал сестре возможность почувствовать свое состояние?) и повернулась спиной, наклонив голову и откинув волосы в сторону. Намек понял — потянул за язычок молнии на спине, помогая застегнуть платье.

И почувствовал, как маленькая ладошка по-хозяйски залезла в штаны моей пижамы, пошарила там, как в кармане... и исчезла, прихватив по пути небольшой метательный нож, закрепленный на бедре. Кстати, чтоб я там не думал (и как бы моя названная сестренка себя не вела в другое время), маленька ладошка ни на что, кроме ножа не отвлекалась... ну, вы поняли.

— Какие-то проблемы, Шень? — Спросил я.

— Не у меня, типа того.

На шелковые простыни шлепнулась небольшя папка. Бежевая кожаная папка. Без многозначительных надписей и зловещих логотипов. Но в общем, было понятно, что там.

— Надо исполнить. Типа срочно. — Объяснила очевидное Шеньхуа.

Йонг осталась на месте, с интересом изучая небольшой подносик, на котором Шеньхуа принесла кофе. А поскольку кофе моя младшая совершенно не любила, то можно было сделать вывод, что девушка прикидывает, какой из столовых приборов сподручнее использовать в качестве оружия — маленькие толстенькие чашечки, тоненькие ложечки (никакой одноразовой посуды — это ж солидное заведение!)... или сам поднос. Поднос, кстати, металлический. Так что режущая кромка у него при умелом использовании — будь здоров! Да и горячая жидкость, выплеснутая в сторону противника, никогда не бывает лишней...

А я подошел к кровати, подхватил папку и упал спиной на подушки. Шеньхуа помедлила, потрясла ногой, скидывая туфельку, и водрузила голую пятку мне на грудь.

Почти автоматически разминая пальцами стопу наставницы, я одной рукой открыл папку и поднял ее к глазам, встречая веселый знакомый взгляд на фотографии...

Разумеется, я не стал ни вздрагивать, ни пучить глаза, ни иным образом не продемонстрировал свое удивление. Ведь не мальчик же уже! Несмотря на все свои косяки. Но не ожидал. Честно, не ожидал. Такая подлянка... и так скоро!

А чего ожидал? Честно говоря, ожидал увидеть лукавые серые глазки Маргариты Вайс. Ну, в рамках того, о чем мы этой ночью говорили с мистером Ченгом... Я бы кивнул, типа принимая задание, а на самом деле — саботируя его самым наглым образом. А там — придумал бы чего-нибудь.

Черта с два! С крупной фотографии на первой странице на меня смотрел мистер Ченг. Загадочно улыбаясь. Джаконда китайская, на! Кстати, чертовски редкий снимок — мистер Ченг без своих знаменитых очков. Коллекционная вещь, можно сказать!

Йонг, уже успев перенести подносик с чашками со столика на прикроватную тумбочку (спасибо, заботливая ты моя!), пристроилась с правого боку и с интересом уставилась на фотографию. С интересом, но, так же, как и я, без внешней демонстрации какого-либо удивления. Мы такие сфинксы, такие сфинксы...

Шеньхуа секунду подумала, потрясла другой ногой, скидывая вторую туфлю, и сунула ее Йонг. Та, фыркнув, отпихнула.

— Типа игнорируешь, плохая девочка... — Шеньхуа отобрала у меня левую стопу и сунула правую, отвергнутую Йонг. — М-м-м... типа хороший мальчик...

— Сроки? — Я постарался задать вопрос спокойно, отвлекая наблюдательную Шеньхуа всяких ненужных выводов щекотанием подушечки большого пальца.

— М-м-м... я ж типа сказала — типа срочно! М-м-м... — Еле выдавила из себя млеющая наставница. — Типа вчера.

— Кто? — Уточнил я, имея в виду заказчика.

Наставница, разумеется, прекрасно поняла:

— Драконы Гонконга.

— Все? — Удивление даже играть не пришлось. — В полном составе?

— Типа да.

— То есть все-все-все Драконы Гонконга собрались и единогласно посмели приговорить аж самого мистера Ченга?!

Было чему удивляться. Ну, кроме самого факта "заказа". Как только представил, как очень-очень влиятельные солидные люди — верхушка Триад — собираются вместе, чтобы подписать смертный приговор какому-то пусть и влиятельному, но — региональному боссу!

— Типа того. — Покивала Шеньхуа, жмурясь от удовольствия. — Ты бы видел, как они кричали и руками размахивали! М-м-м...

А ты, значит, видела? То есть, присутствовала лично? Ну, это, насколько я знаю, нормально. Ченг, хоть и региональный босс, но все-таки босс. При устранении подобной фигуры должны быть соблюдены некоторые... ну, назовем это скромно — "правила приличия". Специально освещенные в специальных храмах специальные ножички, специальные люди...

— Основание для устранения?

— Предательство.

Ясно. Нашли формальный повод. Половина из них и так работает (с разной степенью автономности) на многочисленные спецслужбы. Иногда — на несколько. Видимо, мистер Ченг настолько усилил свои позиции, что престарелые акулы решили избавиться от молодого конкурента, ставшего представлять опасность их влиянию. А это говорит о том, что по уровню влияния мистер Ченг, как минимум, приблизился к верхушке Триад. "Верхушка" засуетилась и, временно забыв разногласия, смогла договориться... конкретно по этому вопросу.

— Доказательства?

— Вторая страница. Ты читать материал типа собираешься, нет? — Возмутилась Шеньхуа, "топнув" пяточкой меня в грудь. — Типа умные люди специально для нас делали! Смотри, какая папочка миленькая!

Хм, только сейчас в голову пришло, что наряд наставницы — серый деловой брючный костюм (а не то, во что была одета Шень, по словам Йонг, вчера) — был надет именно из-за этой папочки. Чтобы соответствовать образу бизнес-леди. Хм, комплексы и психологические блоки, говорите, госпожа Шеньхуа? Ну-ну... кто бы мог подумать о ТАКИХ тараканах в вашей головке!

Я перевернул страницу и углубился в чтение. Любопытно. Ой, как любопытно-то! Аж целый майор Второго управления Министерства Государственной Безопасности КНР! Следовало признать, что повод — весомый. Сколько угодно можешь заниматься сотрудничеством со спецслужбами, но быть кадровым представителем спецслужб — это для одного из главарей Триад — все-таки перебор... Если написанное — правда. Могли ли заказчики в отношении Черного Веера пойти на обман? Теоретически — да. Практически — крайне маловероятно — как бы пафосно это не звучало, но палачи Триад такого не прощают. От скрытого саботажа до открытых колото-резанных в области груди и шеи.

— А... Организация к этому... как? — Осторожно поинтересовался я.

Изящная щиколотка в моей ладони трепыхнулась. Шеньхуа удивленно открыла глаза и похлопала на меня ресницами. Хмыкнула:

— Типа слишком умный, мой чупа-чупсик? — Она помолчала, пожала плечами и снова закрыла глаза, требовательно пошевелив пальчиками стопы. — Организация — это типа люди. Единой точки зрения нет. И типа не было. Никогда. Им похеру на наши внутренние разборки. Пяточку! Пяточку типа посжимай! М-м-м, да-а-а...

Знают ли в Триадах, что Йоган Вайс — протеже мистера Ченга? Наверняка, знают. В связи с этим другой вопрос...

— Заказ — именной?

Шеньхуа снова открыла глаза:

— В смысле?

— Заказ должны исполнить именно мы с Йонг? Или?

Наставница снова помолчала и фыркнула:

— Ну, ты и вопросы задаешь! Нет, кто исполнит цель — неважно. Главное — типа соблюсти традиции.

И сама задумалась. Видимо, стало доходить. Редчайший случай — я сумел озадачить наставницу.

Заказ-то руководство Триад спустили подчиненным, но — "это типа люди" — как всегда, о мелочах не подумали. А тут-то и вступила в работу бюрократическая машина. А мистер Ченг умудрился как-то сделать так, что заказ на него переадресовывался нашей с Йонг паре. Уж не знаю, как он это сделал: запугал кого-то, или подговорил, или сагитировал... или команду подчиненному отдал. Результат — вот он: формальная папочка, которую готовил какой-нибудь немаленький отдел внутри Триад, находится сейчас именно в моих руках.

А о чем это может говорить? А говорить это может о том, что хитрый-хитрый мистер Ченг имеет влияние несколько повыше и побольше, чем было позволено узнать верхушке Триад. Правда, ключевое слово — "может". А может и не...

Кстати...

— А сама чего не взялась?

Шеньхуа, о чем-то задумавшаяся, рассеянно отмахнулась:

— Последняя страница...

Последняя страница. А, понятно...

— Ты, Шень, меркантильная нехорошая женщина!

— Самка собаки. — Буркнула Йонг тихонько, вызвав веселое фырканье очнувшейся от усиленных размышлений наставницы.

На последней странице, предназначенной для такого рода информации, не была указана сумма вознаграждения. Отметка о разрешении на использование материально-технических и людских ресурсов — есть, информация о выделении стандартной суммы наличности — есть, а вот информации о сумме вознаграждения — нет. И Шеньхуа, у которой теперь "по штату" аж две команды подчиненных (девушке-то, получается, скоро на пенсию!), разумеется, спихнула задачу на тех, кто никак не мог отказаться от этого сомнительного удовольствия. А поскольку Йона... тьфу, ты... Джонатан Мару и Мэй Дзян все еще проходят "практику" (посылать их на такую цель, как Ченг — это... немного не смешно), то остаются безотказные и достаточно опытные Йонг и Йоган.

— Они такие жмоты, типа того. — Пожаловалась Шеньхуа и вырвала у меня из рук свою конечность. — Ну? Берешься, нет?

М-да, разбаловал нас, палачей, мистер Ченг, щедрыми вознаграждениями. Разбаловал. Или правильно это назвать ПРАВИЛЬНО, как оно есть на самом деле — "прикормил"?

Собственно, все мои предыдущие вопросы и уточнения были только для одного — потянуть время и мысленно составить план дальнейших действий. Хотя бы вчерне. Ну, хоть что-то иметь на руках перед тем, как действовать. А действовать надо уже сейчас. "Типа срочно".

Я кивнул:

— Берусь.

+++

Люди, которые говорят, что любят животных, как минимум, лукавят. Или бездумно повторяют эту заезженную до дыр фразу в угоду новомодному гуманизму. Ну, да — на того, кто честно скажет, что он животных не любит, посмотрят сильно косо. Как минимум.

А на самом-то деле... Можно любить конкретного котика, какого-нибудь Мурзика, или конкретного Шарика. Конкретную канареечку или конкретного хомячка. Но любить их ВСЕХ — это как-то... странно. Не находите?

Роберта честно не любила животных. Животные могли представлять опасность, если охраняли Цель устранения. Или являлись временными союзниками, когда помогали защищать Объект охраны. Или являлись нейтральными объектами, которых не трогала она, и которые (абсолютно разумно!) не трогали ее. В зависимости от ситуации. Очень практично и просто, как она и любила.

Роберта старалась перевести отношения с животными в деловую плоскость. В духе развития современного мира, так сказать. Сотрудничать, подкупать, договариваться, запугивать.

С "сеньором Лазло" — чистокровным английским бульдогом в доме Лавлес — у Роберты было взаимовыгодное сотрудничество и чисто деловые отношения. Все стороны остались довольны честным и справедливым обменом: "кормежка и чесание спины" в обмен на "регулярное патрулирование территории". Сеньора Лазло даже не надо было выгуливать — британская харизма чугунным лбом (и двадцатью пятью килограммами мышц и костей) с легкостью открывала любую дверь в поместье... иногда вместе с щеколдами и задвижками.

Характерное "чух-чух-чух" шествующего по своему обычному маршруту пса не хуже воплей "В Багдаде все спокойно!" или стука колотушки сторожа сообщало обитателям дома: служба идет, граница на замке, компетентные органы бдят!

"Чух-чух" застыл где-то в пяти метрах от коморки Роберты. Характер сканирующих сигналов "чух-чух" слегка изменился. Роберта тепло улыбнулась — кое-кто опять пытается бесшумно приблизиться к ее комнате. Но запах хозяйских носков не спрячешь — сеньор Лазло начеку, "диверсант" перехвачен буквально на пороге охраняемого Объекта!

Кстати, о носках!

— Дон Гарсия! — Тихо, но внятно позвала горничная Роберта (да, теперь снова всего лишь "горничная", а не "старшая горичная"... приятное повышение оказалось таким недолгим). — Нельзя ходить в одних носках по каменному полу!

— Сейчас тепло, Роберта! — с готовностью отозвался "диверсант" из коридора.

— Не мне напоминать об этом, дон Гарсия, но сие неподобающе для сеньора! — Со слабой надеждой попыталась Роберта еще раз. — Приличные люди по дому в одних носках не ходят!

Дон Гарсия уже осторожно заглядывал в коморку... интересно, на что он рассчитывал, подкрадываясь к комнате горничной после ужина? Она раздевается и готовится ко сну (и молодой сеньор об этом прекрасно знает) гораздо позже!

— Даже не знаю, что на это ответить, Роберта! — Как же он обезоруживающе улыбается!

Но холодный блеск очков, а также раз и навсегда выбранное реноме, заставляли прятать неуместные эмоции и гнуть свою линию, раскалывая "диверсанта", что называется, до донышка:

— Вы меня не так поняли, сеньор Лавлес. Мое замечание относилось не к факту отсутствия у вас тапочек в данный момент... — Роберта запнулась, когда широко улыбающийся подросток продемонстрировал ей тапочки... которые держал в руках. Но сбить себя с мысли не дала. — Именно! Простая горничная всего лишь хотела вам напомнить, что носки следует менять каждый день! А не носить одну пару в течение недели!

— Упс... — Даже в полумраке было видно, как парень покраснел.

— Именно, дон Гарсия! — Победно сверкнули очки. — И я бы еще поняла, если б у вас не было чистых носков! Так нет же! Обслуживающий персонал дома Лавлес прикладывает все силы, чтобы у обитателей Дома всегда был в наличии запасной комплект сменной одежды!

Она внимательно, но, стараясь сделать это незаметно, всмотрелась в носки Гарсии и удовлетворенно кивнула — заметных дырочек, кажется, не было.

— К тому же в вашем возрасте в связи с понятным и ожидаемым изменением метаболически-гормонального баланса потовые железы начинают работать куда интенсивнее... как и положено у организмов молодых и здоровых мужчин! — С тщательно скрытым удовлетворением резюмировала она... постаравшись задавить неуместные мечтательно-гордые нотки в голосе.

— Кто-то написал? — Полюбопытствовал Гарсия, явно торопясь перевести разговор на другую тему.

Чтобы не спровоциоровать продолжение воспитательного акта, он кинул тапочки на пол и торопливо обулся.

— Ну, разумеется! — Очки сверкнули чуть возмущенно. — Я современная женщина, идущая в ногу с научно-техническим прогрессом! У меня есть почтовый адрес, аккаунт в социальных сетях, и я даже иногда участвую в обсуждениях на форумах по садоводству и домашнему хозяйству!

— Ты куда-то уезжаешь, Роберта? — невинно спросил Гарсия.

Роберта едва заметно вздрогнула, сняла очки, якобы, чтобы протереть стекла. Два могильно холодных серых колодца глаз Смерти уперлись в лицо Гарсии.

— Почему вы так подумали, сеньор? — тихо прошелестела Смерть.

Спокойно выдерживая взгляд, который осилил бы едва ли один мужчина из сотни, парень развел руками:

— У меня тоже есть почтовый адрес, аккаунт в соцсетях и я иногда сру... участвую в дискуссиях на форумах.

— Вам кто-то написал? — легко догадалась Роберта, водружая очки на нос.

— Ага. Йоган Вайс. Рекомендовал составить тебе компанию в Японии. Дескать, это мирная страна, которой совсем не нужен локальный апокалипсис...

— О, советы сеньора Вайса всегда носили своевременный характер и оказывались полезными. — Очень осторожно выразилась она и сильно задумалась.

— Проблемы? — Прищурилась молодой хозяин.

— Нет таких проблем, с которыми не могла бы справиться квалифицированная горничная, сеньор.

На самом деле, проблемы были. И нешуточные. В ее почте с адреса, с которого она очень-очень редко получала письма, лежал небольшой архив с досье. И фотография Смерти-с-Косой. Йогана Вайса. И место, где следует искать эту крайне проблемную и неудобную персонофикацию Смерти. Япония. Город Асахи.

И вот она узнает, что Цель, легко вычислив, кому придет на него заказ, отсылает письмо... даже не самому Исполнителю, а тому, кем этот Исполнитель сильно дорожит, что уже один раз очень убедительно доказал!

И как это расценить? Задаток уже переведен на один из ее счетов. Она, фактически, согласилась выполнить Заказ. Как всегда — тщательно и элегантно, как положено специалисту ее уровня.

А ведь если она уедет и оставит тут Гарсию и Диего одних... Но с другой стороны, Цель производит впечатление честного сеньора — судя по всему, ее таким образом приглашают просто побеседовать. Более того, рекомендуют держать то, что ей дорого, при себе, ни в коем случае не оставляя ЭТО на другой стороне земного шара!

(Ну, а кто говорил, что логика персонификации Смерти будет нормальной?)

Смерть-Роберта не была авантюристкой. Совсем нет. Даже, скорее, наоборот. И сейчас она взвешивала, соразмеряла, сравнивала. Страна назначения — спокойная, безопасная... а то, что будет твориться под покровом ночи — будет происходить на максимальном удалении от лишних свидетелей... уж об этом-то она позаботится.

Кстати... может статься, что удастся и сеньора Диего уговорить съездить. Принимающая сторона щедро оплачивает поездку, а по сравнению со средствами, необходимыми на получение снаряжения и оружия какой-то там билет (да даже и люкс!) и гостинца для двух не особо взыскательных и совершенно некапризных мужчин... право слово, такая мелочь!

Два... а то и три отдельных номера в гостинице, кафе, рестораны, прогулки... аттракционы. Диснейленд! Аквапарки!! Несколько спокойных дней, когда она будет осматриваться, пытаясь понять диспозицию. Дней и... ночей.

— Судя по всему, сынок, мы с тобой едем в Японию! — Совершенно неожиданно раздался в коморке голос дона Диего.

Это надо было видеть! Смерть-Роберта взвилась вверх, лицо стало похоже на страшную фарфоровую маску некоего демона — страшной не оскалом, а заострившимися чертами и полыхнувшим безжалостным взглядом... В руке был пистолет и этот пистолет смотрел точно в центр лба дона Диего.

— Йес! — отец и сын одновременно согнули руки в интернациональном жесте победителей.

— Мы это сделали, па! — Добавил Гарсия.

Смерть-Роберта очень осторожно отвела пистолет. Зловеще — ну, разумеется! — сверкнула очками. Молча и тщательно расправила передник, поправила чепчик... Во время одного из этих действий куда-то бесследно исчезло оружие.

— Дон Диего, — Очень-очень тихо, почти шепотом. — Зачем вы показываете дону Гарсия плохой пример и ходите по дому в одних носках? Так-то вы относитесь к труду уборщиц... — Она покачала головой.

— Причем тут уборщицы, Роберта? — Шевельнул усами хозяин дома, не подозревая, на какую мину наступает.

— Именно уборщица, сеньор, будет убирать грязь, ссыпавшуюся с носков, которые не меняли уже две недели!

— Сынок... — Дон Диего попятился. — Сынок... я говорил тебе, что иногда конкистадорам было незазорно совершить тактическое отступление перед лицом превосходящих сил противника?

— Дон Диего. — Сейчас тон Роберты был таким, что сеньор Лавлес застыл, как вкопанный. — Дон Диего, я всего лишь простая горничная семьи Лавлес... будет ли мне позволено узнать, какие дела засталяют вас отправиться в столь далекое путешествие?

— Деловые переговоры. Служащий "Асахи Индастриз" отправил мне официальное приглашение на переговоры по поводу полезных ископаемых на моих землях... Обещают какой-то экологически чистый метод разработки! Послушаем, что они могут предложить!

— И зовут этого служащего...?

— Окаджима. Окаджима Рокуро.

— Окаждима Рокуро был уволен из "Асахи Индастриз" уже очень давно.

— Отнюдь. Оформлен, как внештатный консультант. К тому же в этот раз он выступил простым переводчиком — перевел оригинал письма с Асахи...

— А...

— Я у своего друга проконсультировался — в письме-оригинале написано то же, что и в письме-переводе.

— Вот как... Дон Диего, смиренно прошу вас взять с собой прислугу. — Роберта скромно потупила глаза. — Слабая горничная очень боиться оставаться одна в пустом большом доме. Вокруг много злых нехороших людей и без крепкого мужского плеча я совсем-совсем пропаду!

Дон Диего, прекрасно осведомленный, насколько его горничная "слабая", задумчиво подкрутил ус.

— Я не возражаю. Дорожные расходы нам оплачивает принимающая сторона. Очень щедро.

"Какое совпадение!" — с сарказмом подумала Роберта.

+++

Рок "поймал" свою рубашку лицом. Торопливо содрал ее с головы и мутным взглядом обвел свою спальню.

Утро. Очень-очень раннее. В дверях стояла свеженькая и румяная Реви. Эда отсутствовала, как класс — видимо, ушла еще ночью, если судить по отсутствию рясы... и других деталей очень сложной, как оказалось, одежды монахини. Именно в рясе она вчера заявилась к нему вечером на "исповедь".

Невыспавшийся мозг, стойко проигнорировав отрывочные картинки вчерашнего медитативного процесса высокохудожественного постепенного извлечения соблазнительного женского тела из довольно заковыристых деталей туалета, даже умудрился подсказать хозяину причину отсутствия любовницы (большой охотницы поспать до полудня) в сей ранний час: "Утренняя служба".

— Собирайся! — Отвратительно бодрый веселый голос Ребекки. — У нас час, чтобы пострелять и полчаса, чтобы потанцевать с ножами. — И исчезла из дверного проема, как и положено мимолетным утренним видениям сексуальных девушек с минимумом одежды.

— ... и почему патрон не в партроннике?! — Послышалось уже из коридора.

Рок в который раз посетовал, что здесь, в Роанапра, из него начинает вылезать что-то совсем асоциальное и противоестественное... Ведь это же не очень естественно и нормально, когда "мимолетное утреннее видение" встречаешь вскинутым пистолетом, не так ли? Пусть и без патрона в патроннике. И почему он возмущается этим своим изменениям как-то... по-дежурному?

Он посмотрел на часы и был вынужден согласиться: ни минуты сна урвать уже не получится — на циферблате красные цифры "5:59" садистски сменились на "6:00". Он едва успел метнуться вперед и хлопнуть ладонью по клавише выключения пробирающего до самого нутра сигнала будильника.

Что-то тихонько тренькнуло по другую сторону от футона. Рок быстро сунул туда руку и, на всякий случай проморгавшись еще раз, уставился на экранчик телефона.

"Билеты готовы. Малый офис на ул. Чханванг-арту"

Нет, никакой подставы, несмотря на незнакомый номер. Офис на Чханванг-арту — это один из многочисленных вспомогательных офисов "Отеля Москва", разбросанных по всему Роанапра (да и по региону таких вот крохотных офисов, наверняка — в каждом городе, под неприметными вывесками с железной легендой и совершенно чистыми документами). Речь шла о билетах на рейс "Пхукет — Токио" для них с Реви.

"Я так и не купил сувениров родителям и имоото!" — Мысленно хлопнул себя по лбу Рок.

+++

— Куда направляет Господь стопы твои, сестра?

Мать Иоланда появилась за спиной Эды, торопливо закидывающей вещи в чемодан в своей келье. Как всегда — неожиданно и неощутимо.

— Срочные дела в Токио, сестра.

— Волею Всевышнего всё Роанапра отправилось в Японию... — Притворно вздохнула Иоланда. — Ничего просто так не делает Господь и, уверена, угодно ему распространить благость свою делами истовых прихожан Церкви нашей на земли неразумных, что презренным движущимся картинкам поклоняются! Да пребудет с тобой воля Его и власть Его, сестра Эда! Благословляю тебя! Распространи учение церкви нашей о превалировании одухотворенной власти и силы над немощной слабой бездуховностью! И да будет оружие в руках сильнйешего слуги Его!

— Аминь! — Согласилась Эда, покосившись на наручные часы. Отправление рейса — через четыре часа. Но за это время нужно добраться до Пхукета, пройти паспортный контроль и умудриться при этом никому не попасться на глаза... из "истовых прихожан наших".

+++

— Он в Токио, Книгочей!

Иногда, когда мозгу нечем больше заморочиться, его посещают разные размышления о вещах обыденных и привычных. Это, наверно, рефлексии, да? Ну, например...

Иногда диву даешься, как крохотное и слабое воздействие сдвигает с места огромные системы, обладающие нешуточной (в том числе и вполне материальной) массой. Как начинают действовать с единой целью (иногда не подозревая об этом) сотни и тысячи людей, организаций.

Вот и сейчас всего несколько слов, произнесенные в телефонную трубку игривым женским голосом с волнующим придыханием, сдвинули с места то, что принято называть "государственная машина".

Книгочей, он же мистер Блэк, торопливо схватил со стола трубку рабочего телефона (игривый женский голос пришел на мобильный телефон).

— Через десять минут брифинг в седьмом операционном зале по операции... "Копье Демократии". — Мистер Блек невольно поморщился, озвучивая название операции — с фантазией у службы внутренней безопасности было... как обычно. — И подготовьте транспорт... — Быстрый взгляд на карту. — ... в Атсуги... Как закрыта в связи с учениями?! Ну, тогда Мисава! Мисава принимает?

(Военные авиабазы США в Японии — в префектурах Канагава и Аомори соответственно)

+++

— Как поживаете, господин Кагеяма? Как здоровье супруги? Детей? Девочка и мальчик, верно?

— Приятно, что вы помните о таком мелком человеке, как я, прекрасная госпожа Балалайка!

— Ну-ну-ну! Как я могу забыть такого ответственного и добросовестного делового партнера, как вы, господин Кагеяма!

— Огромное спасибо, госпожа Балалайка! Но все же...

— Помню-помню, господин Кагеяма! "Хоть это и не в ваших традициях, но дело — превыше всего". Я ничего не напутала?

На том конце провода закашлялись.

— Чем вызван ваш ранний звонок? Чем могу помочь? С радостью окажу вам услугу!