Класс отщепенцев

Сержи развел руками, признавая поражение и отсутствие квалификации в нелегком деле медвежатничества.

— Ничего, мне нравится ход твоих мыслей! Мы еще сделаем из тебя шалопая! — гремлин осклабился и поспешил скорее спрятаться от вспыхнувшего темного эльфа, которого теперь точнее было бы назвать бордовым. Новая разновидность в единственном экземпляре. В качестве особенности можно выделить непреодолимое желание придушить одного конкретного гремлина...

Но сделать это сейчас — значит подвергнуть опасности всю их операцию, так что пришлось брать себя в руки в который раз утешаться обещаниями будущей расправы. Сержи сам иногда поражался своей выдержке...

В любом случае, нужно было двигаться дальше. Дальнейший путь — поворот налево, а затем два поворота направо — особой опасности не представлял, но гремлин все же велел товарищам обождать его тут, пока он проверит лабораторию на предмет наличия там других лунатиков.

— Хороши мы будем, если и там занято... — покачал головой Маури.

— Лабораторий в подвале вроде три, и под наши нужды сойдет любая... — неуверенно ответил Сержи. — Не могут же они все быть заняты всю ночь...

— Странно, что тут вообще так людно... — пожал плечами Лоувель. — Я много раз был ночью в корпусе, но чтобы были заняты сразу две лаборатории... Не так уж много тут любителей сверхурочной работы...

Вернулся Тридрилл и всех успокоил: лаборатория была пуста. Более того, она оставлена была в столь небрежном состоянии, что отщепенцам не составит труда скрыть следы своей деятельности.

— Я останусь тут, — шепнул Маури на первом перекрестке. — Буду контролировать спуск в подвал. Если что — подам условный знак.

— Хорошо, — ответил Лоувель. — Если что — я буду снаружи их лаборатории, так что и тебя услышу, и этих экспериментаторов успею предупредить...

Аккуратная пробежка по коридору, вежливое пропускание двух патрулирующих элементалей, и оставшиеся отщепенцы остановились у тяжелой, потемневшей от времени двери.

— Ну что... Я остаюсь тут... Удачи, — веско сказал Лоувель, открывая перед Тридриллом и Сержи дверь.

— Спасибо!

* * *

Дверь за ними с тихим скрипом захлопнулась.

— Мда-а... И если это и есть те самые тайные подземелья Академии... Я разочарован, — скептически высказался Сержи после беглого осмотра достопримечательностей. Скепсис у темного эльфа появился еще во время их перебежек по коридорам подвала. Нет, мозгами он понимал, что в подвале Академии должно храниться уйма вещей, начиная от новых парт и стульев для учащихся, заканчивая всевозможными склянками, пробирками и ингредиентами для ежедневных занятий.

Но сердце требовало большего... Ну не походило это все на логово заговора, как не походила эта лаборатория на средоточие магических экспериментов. Обычная лаборатория, может, чуть больше тех, что есть вверху. Чуть более многофункциональный перегонный куб, чуть более обстоятельный верстак, несколько хрупких инструментов, которые явно опасаются давать в неумелые руки... И ничего больше... Разве что привлекало внимание обилие шкафчиков и шуфлядок...

— Ты часом не в курсе содержимого этих шкафов? — невинно осведомился Сержи, заранее предчувствуя утвердительный ответ.

— Ничего особого, поверь... — кивнул гремлин, еще раз подтверждая, что с предсказаниями у темного эльфа все в порядке. — Просто собрали для удобства все стандартные ингредиенты в одном месте, чтобы по тюкам не шариться... Немножко не то, что ты ожидал, да?

— Да, — Сержи не стал отрицать очевидного в глупой попытке сохранить лицо и образ умудренного всезнайки. От таких попыток образ ломается намного хуже... — Просто странно, что именно человеческий архимаг привлек наше внимание к этим подвалам... Ладно. Сейчас не время для рассуждений — нас сюда привели более конкретные дела.

— Командуй. Я не очень в курсе ваших ритуалов...

— Странно, — улыбнулся Сержи. — А я уже приготовился было удивляться твоей осведомленности... Как ни крути, а она частенько выходит за рамки не только Академической программы, но и моих представлений о возможностях гремлинов... О возможностях умудренных опытом гремлинских магов, точнее... Как и твое поведение, кстати... Меня давненько подмывает спросить, сколько тебе лет... Мы ведь никогда тебя об этом не спрашивали...

Гремлин вдруг втянул голову в плечи. Это был настолько ребяческий жест, что Сержи даже усомнился в своих умозаключениях.

— Только никому не говори, ладно? — Тридрилл на всякий случай даже по сторонам огляделся.

— Ладно.

— Вообще-то мне сто пятьдесят...

— Ого! — У Сержи чуть земля ушла из-под ног. Такой внушительной цифры он не ожидал даже в самых смелых предположениях. Возраст подходящий скорее для пенсии, чем для студенчества. Хотя кто их, этих гремлинских магов знает? Продолжительность жизни разная у всех рас, но занятия магией ее стабильно продлевают. Опять же, на разное количество. Сержи знал, что слабее всего с этим делом обстоит у силгов и мурристов, а вот насчет гремлинов ничего конкретного припомнить не мог. Вот что значит умение расы хранить свои секреты. Эльфийские-то особенности известны всем желающим.

— Давай все-таки вернемся к делу. А то глупо получится, если наша затея не выгорит из-за нашей с тобой болтливости. Языками почесать мы еще успеем.

— Ты прав... — воспитанному Сержи нелегко было обращаться к столь пожилому существу на "ты", но делать, похоже, нечего... Да и привычка уже выработалась. — На самом деле нам предстоит не такая уж сложная операция. Сам понимаешь — она должна была проводиться в походных условиях. Нам нужно расплавить свечу из салемского жира на зеленом огне и отлить из него фигурку человека. В процессе плавки добавить половину крови... Можно не точно. Важно, чтобы одна часть крови была внесена в процессе зачарования, а вторая — в сам момент ритуала для его активации. Ну а набор заклинаний... Сейчас услышишь, одним словом...

Сержи устроился за верстаком. Тридрилл оперативно организовал все необходимое для плавки и старательно поддерживал ровность горения зеленого огня: искать сейчас из-за нерасторопности вторую свечу было бы очень нежелательно. Сержи вводил в тигель кусочки свечи, а затем, когда весь жир был помещен в емкость, простер над ней свои руки и начал монотонное пение. По оговоренному сигналу Тридрилл капнул внутрь крови (благо Баргез взял с запасом). Пение эльфа длилось минут двадцать, после чего начался процесс создания куклы.

— Сильно! — кивнул Тридрилл, когда все было кончено. — Только не говори, что ты все это запомнил, будучи пеленочного возраста и подслушивая сплетни выживших из ума эльфийских старейшин, грезящих о захвате власти в вашем Темном лесу... Знаешь, у меня от твоего пения мороз шел по коже... К тому же, я точно могу определить, когда заклятье тренированное, а когда — нет. Опыт — сам понимаешь...

— У этого заклятья много общего с классической формой подобия...

— Это я заметил. Я не про общую форму, которая у тебя тоже от зубов так и отскакивает, пацифист ты остроухий! Я как раз про отличия. Формулу связывания, в частности... Никогда такой не слышал...

— Еще бы... — не без гордости произнес темный эльф. — Я ее сам придумал!

— Сам?! — глаза гремлина в этот момент напоминали блюдца. Пожалуй, можно было сказать, что его впервые в жизни что-то проняло.

— Сам, — сухо подтвердил эльф. Усомниться в его честности в этот момент мог только не знающий эльфов самоубийца. Тридрилл посмотрел на эльфа с нескрываемым уважением, а потом сокрушенно покачал головой.

— Хана эльфийским домам... Что бы ты там себе сейчас не думал...

— Я уже говорил, что не намерен бороться за престол, — эльф поджал губы.

— Это мы лет через двести посмотрим... Если ты к тому времени какой-нибудь апокалипсис не учинишь...

— Вот тогда и обсудим.

— Тогда точно учинишь! Я ведь тебе такого насоветую...

— А я все наоборот сделаю!

— Вот и я про что... Ладно, дело сделано, следы заметены. Пора убираться отсюда...

* * *

Дорогу назад в историях о приключениях почему-то принято опускать. Ведь главное уже сделано, а лишний треп лишь оттенит геройский подвиг... Увы, в жизни именно на обратную дорогу приходится уйма сложностей, ведь не осведомленные о поражении враги не падают ниц пред героями, в скалах не появляются тоннели, а верные союзники частенько переходят к этапу устранения рабочих рук, ставших вдруг ненужными. А ведь сил-то уже, как правило, нет... Все на подвиг ушли... Может, поэтому обычно и не рассказывают?

Дорога назад для отщепенцев была не менее сложной, чем туда. От колонны к колонне, по стеночке, по потолку, мимо вечно несущих свою вахту оживленных стихий. И только спрятанный под полой у эльфа сверток грел мыслью о том, что все это не дежавю.

С каждым этапом, словно кто-то пустил всю историю задом-наперед, их становилось все больше и больше, пока, наконец, Баргез не подал условный знак, что все чисто и тихо. Еще четверть часа... таких тяжелых, наполненных нервами и беспокойством четверть часа, и к засевшим в кустах отщепенцам присоединился восстановивший магическую целостность Академии Тридрилл.

— Я же говорил вам топать в общежитие! Говорил же, что догоню! Почему вы еще здесь?! — гремлин рассердился не на шутку. Он шипел и плевался как печка, в которую суют сырые поленья.

— Мы тебя ждали!

— Зачем? Ваша работа — унести подальше куклу! А если бы я ненароком шум поднял? Вы бы что — отбивать меня пошли? Умники! У меня шансов тихо уйти больше чем у вас всех вместе взятых! Хорошо еще, что я решил этим же путем отступать... Справить малую нужду в этих самых кустиках! Вот на вас сейчас и справлю!

Гремлин все-таки не стал переходить от слов к делу, и уже в скором времени вся команда взломщиков ввалилась в родные пенаты. Тихо, но с чувством...

Не спавшие отщепенцы встретили прибывших так же, в смысле тихо, но с чувством. Короткие многозначительные "Ну что? Ну как?" И не менее многозначительные кивки в ответ, и даже демонстрация запакованного до поры до времени свертка. Долго ему не придется ждать своего часа... Но пока что впереди был еще один день, который наверняка готовил свои сюрпризы. Предчувствуя это, отщепенцы не стали долго засиживаться, и поскорее разбрелись по своим комнатам.

— Если так пойдет и дальше, то сон для нас станет самой желанной наградой после всей этой катавасии... — буркнул Лоувель, падая в кровать.

— Ничего... Можно сказать, что Салли сейчас за нас всех отсыпается...

— Ага... А потом заставим ее за всех работать!..

С этими многообещающими планами на общежитие, наконец, снизошли всеобщий покой и тишина.

* * *

И все-таки напряженный график давал о себе знать. Кого бы не строили из себя отщепенцы, но железными они не были, и самое мягкое, что можно было сказать о группе на следующий день, это то, что вид у них был помятый...

— Да вы же прямо сидя спите! — всплеснул руками преподаватель "взаимодава" Наггис Баттер после того как Маури, вызванный к доске, аккуратно нарисовал квадратик вокруг цифры, которую нужно было возвести в квадрат. К ужасу "нагибатора" это действие повторила треть группы в своих тетрадях, что и вызвало подобный всплеск. За последние дни профессор Баттер стал намного теплее относиться к отщепенцам, исправно приносившим ему на проверку множество задач, так что сегодняшнюю оплошность он согласен был рассмотреть как досадный конфуз... Если ему приведут достойные объяснения случившегося...

— Зачет по физподготовке был вчера... До вечера гоняли... — вялым голосом отчитался за всех Сержи. Сам эльф был серее, чем обычно и чуть ли не покачивался: все-таки вчера ему пришлось прилично поколдовать, а вот поспать толком так и не довелось... Словно встав на сторону условного врага или отыгрываясь за излишне долгую полосу везения, злодейка судьба подбрасывала отщепенцам с утра одну мелкую пакость за другой. То у соседей снизу падал шкаф, то под окнами разбился какой-то горшок и поднялась страшная ругань между уборщиками, то в дверь постучались ремонтники, перепутав этаж... Одним словом, даже те несколько часов сна, что выпали отщепенцам, регулярно прерывались всевозможными помехами. Казалось бы, после такого дня спать им и спать при любом шуме, но не тогда, когда под половицей спрятан сверток, чреватый смертной казнью после особо доверительной беседы с королевским архимагом. Нервы, знаете ли... Как итог — квадратики в конспектах и квадратные же глаза...

— Ясно все с вами... — кивнул профессор. — Но это ж никуда не годится! Надо написать жалобу на этого Сурабера: после него студенты вечно приходят на занятия спать! Я понимаю, что к любому предмету нужно относиться ответственно, но нельзя же, чтобы от этого страдали другие дисциплины... Куда более важные для будущего мага, если уж на то пошло...

Справедливости ради стоило отметить, что любой преподаватель Академии считал свой предмет наиважнейшим для будущих магов и совсем не был против увеличить часы занятий за счет других дисциплин, но отщепенцы были не в том состоянии, чтобы комментировать это странное явление...

Вторым занятием была ботаника. Баргез ненароком раздавил в своих могучих лапах экспериментальный росток, Голан засыпал семена в горшок с кипящей водой, а Хлиис уснул лицом в горшке с рассадой. Впрочем, все это, как и более мелкие оплошности госпожа Рэссер не заметила...

Ботаничка стояла у окна... Она смотрела в сторону своего закутка, и в ее глазах читалась скорбь демиурга о гибнущем мире... Скорбь и непонимание того, что же все-таки произошло. Это трудно описать словами... Ее фигура была натянута как струна и в то же время выгибалась, будто от ударов плетьми. Временами госпожа Рэссер принималась комкать в руках батистовый носовой платок, а потом застывала, словно статуя... Отщепенцы сочли за нужным не выяснять причин столь глубокой скорби: мало ли чего можно сболтнуть с недосыпу... В этом случае смерть действительно будет казаться избавлением... Недоступным и невозможным избавлением...

— Знаете, мне ее даже жалко стало... — покачал головой Голан после конца занятий.

— Правда? Ну так иди, утешь! — хмыкнул Друххук. — Если помнишь, нас из-за ее паранойи чуть из Академии не выкинули...

— Ну, мы тогда тоже были не без греха...

— Сравнил тоже... Невинный чих, опасный разве что для пролетающей рядом мошки, и обвинение всей группы в отравлении... Как по мне, так это был достойный ответ. Пусть наслаждается плодами настоящего заговора, раз уж она так в него верит.

— А все равно мне стыдно! — заявил погрустневший вдруг Лоувель. — В конце концов, она ярчайший представитель магии природы у людей, а мы так надругались над ее детищем... А что до характера — у кого из гениев он легкий?

— У меня! — осклабился Друххук. — Стыдно — так иди все восстанови! Сам же ведь придумал! Эх... Только я подумал, что эльфы не безнадежны! — Друххук в сердцах махнул рукой.

— И пойду! Только с нашим делом разберемся... Зато я всегда знал, что орки — просто образец скромности!

— А то!

— Раз уж кто-то вспомнил, что у нас, вроде как имеется некое общее дело... — усталым тоном Сержи вклинился в перебранку. — То давайте на нем пока и сосредоточимся. Нам, если помните, надо еще факелы сделать из прутьев зарейского дерева и скригальского мха, посыпанного пыльцой фей. Набор заклинаний на отсечение посторонних эффектов и усиление действия внутри кольца. Знает кто-нибудь это плетение? — Отщепенцы сокрушенно покачали головой и развели руками. Тридрилл явно должен был знать, но гремлин предпочел подстраховаться со своей легендой — пусть лучше темный эльф строит из себя архимага, тем более, что ему приятно... — Ясно. Тогда хоть с самими факелами поможете...