Балет. Серебряные крылья. Книга 2

Про назначенное собеседование директор просто забыл. И когда модные нынче настенные часы показали семь вечера вышел из кабинета, на привычный обход всего здания вверенного ему учебного заведения, который он совершал перед тем, как отправиться домой. Но наткнулся на людей, которые его, судя по всему, ждали. На том же диванчике возле пальмы, где днем любит читать Аля, сидела Агата Лакрес, чинно сложив руки на коленях. Рядом с ней светловолосый молодой мужчина в темно-синей рубашке, черных брюках и тяжелых военных ботинках. На подлокотнике же удобно устроился маленький мальчик, который шепотом по слогам читал отцу какую-то сказку.

— Добрый вечер, — произнес Вадим, откашлявшись.

Посетители тут же пришли в движение. Глеб Арапов... а это был явно он, подскочил с места и вытянулся во фрунт, с явным усилием подавив порыв отдать честь. Ребенок вздрогнул, уронив электронную книгу. Единственная среди присутствующих дама, тоже попыталась подскочить, но наступила на подол своего платья и неуклюже упала обратно на диван.

— Госпожа Лакрес, чем могу быть полезен?

Женщина сначала замялась, видимо, не ожидая, что Аверин первой обратится именно к ней. Но сделав над собой усилие, ответила:

— Я обдумала ваше предложение и решила согласиться. Ради Аделины.

— Отлично! Ваша дочь сейчас с Дианой?

— Да. Я попросила ее присмотреть за моей девочкой. — И тут же с поспешностью добавила. — Госпожа Аверина сказала, что это ее совершенно не затруднит.

— Замечательно. Тогда предлагаю составить мне компанию в поездке ко мне домой. Там мы и поговорим о вашей зарплате и обязанностях. Не думаю, что Дана будет против, но нанимать домработницу, не посоветовавшись с хозяйкой, по меньшей мере, невежливо. — Вадим продемонстрировал любезную улыбку своей будущей подчиненной и повернулся к мужчине. — Глеб Арапов? Правильно?

— Да.

— Прошу за мной. За мальчиком, думаю, проследит госпожа Лакрес.

Собеседование прошло успешно. Отставному сержанту, действительно, очень нужна была работа. Какая-нибудь. Он готов был даже уборщиком устроиться, лишь бы взяли. А должность помощника директора Миссии Милосердия по воспитательной работе было, если не пределом его мечтаний, то необходимым ему спасательным кругом. Ведь переводила его из категории малоимущего инвалида-пенсионера в число граждан, которые, хоть и получают некоторые пособия от государства, выполняют полезную для общества работу и платят налоги. После чего социальные службы должны были лишиться оснований для изъятия его сына.

ГЛАВА 30

В холе собственного дома Вадим увидел Катарину Андраши с попивающую кофе.

— Сюрприз! — Весело помахала она ему рукой, отрываясь от планшета.

— Вы ведь должны были прилететь только послезавтра.

— Это ты Рудольфу скажи. — Насмешливо фыркнула женщина. — У него творческий подъем и дикое желание заразить им всех окружающих. Однако идея фикс нашего Маэстро должный отклик находит только у твоей жены. В работе над спектаклем вроде-как наметился сдвиг. До чего-то там эти фанатики балета все же додумались. Но творить историю, переговариваясь по сети им не нравится. Живое общение намного плодотворнее. Поэтому мой жених окончил свои дела пораньше и рванул на Артен, едва не забыв меня. Здесь мы пробудем три дня. А потом, как и договаривались, вместе отправимся на юбилей к твоему деду. И пока наши вторые половинки будут заняты друг другом, я в твоем распоряжении. Посмотрим, что ты уже успел сделать в своей Миссии, и попробуем определиться с дальнейшей стратегией.

— Спасибо за предложение, но меньше всего на свете мне сейчас нужна проверочная комиссия в твоем лице. Лучше помоги с программой профессионального обучения и трудоустройства выпускников.

— А что с ней не так? — Его подруга детства нахмурилась.

— Ее нет. Для моих выпускников, по крайней мере.

— Господин Аверин, — робко обратилась к хозяину дома Агата Лакрес. — Может перенесем разговор с вашей женой на более удобное время? У вас же гости...

— Не стоит, — вмешалась Катарина. — Им, в любом случае, нужно сделать хотя бы небольшой перерыв. Рудольф в приливе творческого энтузиазма вполне способен потерять меру и загонять любого до потери сознания. А твоя жена еще не совсем здорова. Хотя, вынуждена признать, выглядит она уже значительно лучше. Я, кстати, заказала ужин. И его уже доставили.

Вадим кивнул, показывая, что услышал и направился в зал с фортепьяно. Агата робко засеменила за ним. Рудольф и Диана ожесточенно спорили, а маленькая Адель с восторгом на них взирала.

— Это и есть ошибка. Фальшивая нота о которой вы все время твердите! То, что вам самому не дает покоя. 'Взрослые' вариации выглядят карикатурно, когда их танцуют дети. Да, они неплохо подходят, чтобы оценивать навыки, вдалбливаемые учителями. Но в них никогда нет души. Только техника.

— Я понимаю — Рудольф с силой рванул ворот рубашки, как будто он его душил. — Все понимаю. Но это значит, что переделывать придется даже музыку. Снова.

— Если все еще хотите подарить этому балету хоть что-то, что не успели ваши предшественники.

— Убираем пуанты и берем за основу народно-характерный танец?

— Не обязательно. То есть пуанты мы действительно убираем. На них будет танцевать Принцесса. Изящная. Утонченная. Скованная... своим положением, нормами этикета, монашеским воспитанием. А Русалочка... вы все еще хотите сделать ее ребенком, а не ровесницей Принцессы?

— Кажется, мы это уже обсуждали.

— Тогда вы должны показать на сцене,а не обозначить данный факт в либретто. Она — воплощение природы. Чистая. Невинная. Прекрасная в своей простоте. Порой жестокая и беспощадная. Как шторм. Это будет скорее драматическая роль. А вот в последней сцене, когда она уже станет одной из дочерей воздуха, пуанты будут уже необходимы. И белое платье с юбкой-шопенкой. Чтобы подчеркнуть ее перерождение. Или взросление. Как посмотреть.

— Мне жаль, что прерываю бурный творческий процесс, — улыбнулся Вадим. — Но пора ужинать.

Цвет и надежда современного балета ответили ему искренними улыбками. Адель, ему вежливо кивнула, прошептав едва слышное: 'Здравствуйте'. Карден протянул ему руку и мужчины обменялись крепкими рукопожатиями. Дана, проходя мимо мужа, нежно провела пальцами по его волосам. Все чинно проследовали в столовую, продолжая разговор о постановке, которую они мечтали сделать прорывом десятилетия, будущей классикой, иными словами.

Наем Агаты Лакрес экономкой Диана подтвердила. То есть пробормотала рассеяно: 'Конечно. Как посчитаешь нужным, милый'. А после — снова переключила все свое внимание на Рудольфа.

Уехать гостям в отель Вадим не дал, хотя Катрина и настаивала:

— Мы ведь уже сняли и оплатили номер.

— Уже второй час ночи. А у нас... я даже не помню сколько свободных спален. Уж одну-то мы вам выделим.

— Если Рудольфа и твою жену не растащить по разным частям города, они просидят в своем 'музыкальном зале', мучая фортепьяно и споря над дизайном костюмов.

— И пусть. Завтра встанут попозже.

Кати недовольно фыркнула, но все же согласилась воспользоваться гостеприимством друга детства. И очень удивилась, когда ее жених после ужина последовал за ней в выделенную им комнату, не сделав даже попытки задержаться для обсуждения со своей юной музой еще какого-нибудь вопроса.

По утрам Вадим поднимался первым. Целовал спящую Диану в макушку и стараясь не шуметь, пробирался в ванную. После чего спускался вниз для побежки по пустой еще улице. До старого парка и обратно. В общей сложности около пяти километров. Мало, конечно. Но на более интенсивные тренировки у него сейчас не было ни сил, и времени.

Он вернулся примерно через полчаса. Забрал с порога, доставленный дроном сок, молоко и контейнер со свежей клубникой, после чего зашел в дом.

Гости, как оказалось, тоже встали. Они чинно пили кофе на кухне и вполголоса переговаривались:

— Рудольф, прекрати уже дурить ей голову. Серьезная травма. В добавок ко всему беременность. Какая теперь уже может быть карьера?

— Блестящая.

— Ты сам в это веришь? С ребенком на руках? Она ни ему не сможет уделять должного внимания, ни балету. Знаешь старую поговорку про погоню за двумя зайцами?

— Когда-то именно она склонила мою подругу к аборту. Я не препятствовал ее решению. Зря, как оказалось. Спустя много лет мы оба поняли, что и силы, и время на этого ребенка у нас бы нашлись. Причем, не в убыток работе. Слава и деньги, возможно, пришли бы чуть позже. Или пришлось бы приложить больше усилий. Возможно, забыть на какое-то время о развлечениях, вкупе с личной жизнью, — Рудольф сделал небольшой глоток из своей чашки, а потом совсем тихо добавил. — Моей дочери сейчас была бы ровесницей Дианы.

— Поэтому ты решил всю свою нерастраченную родительскую любовь излить на малышку Вирэн? — В голосе Катрины не было насмешки. Лишь отстраненное любопытство.

— Я воспринимаю ее, как ребенка. Учитывая нашу разницу в возрасте, вряд ли тебя это удивляет. Чувствую некоторую вину, что не уберег. Но не вижу в ней своей не рожденной дочери.

— А кого видишь?

— Себя. Когда мне исполнилось двадцать три, я попал в страшную аварию. Купил дорогую машину и вообразил себя крутым гонщиком. Идиот! Слава богу, что никто кроме меня тогда не пострадал. Полгода для меня была закрыта дорога на сцену. В это же время случилась та история с ребенком.

— Кем она была?

— А это... спустя столько лет, имеет значение? Кати, ревность тебя не красит. Я же не спрашиваю про мужчин, с которыми у тебя были отношения до меня.

— Это не просто женщина. Она была от тебя беременна.

— Даже современная контрацепция дает сбои. Как это случилось у наших друзей. Однако, если тебя успокоит мое признание, мы не любили друг друга. Просто спасались от одиночества, как умели. Даже тем, у кого балет был и будет на первом месте, хочется простого человеческого тепла. Я и... — Рудольф запнулся, явно проглатывая имя бывшей возлюбленной. Однако спешно исправился. — Она не планировали заводить семью. Про детей тоже не думали. Просто так вышло.

Вадиму стало неловко. Одно дело подслушивать, когда разговор идет о твоей жене, и совсем другое, когда переходит на такие личные темы. Поэтому он громко откашлялся и надев на лицо обаятельную улыбку, вошел. И поставил на стол посылку из службы заказов, повернулся к гостям.

— Доброе утро! Вы завтракали?

— Привет, — Катрина поставила чашку на чайный столик. — Есть в такую рань мы не привыкли. А вот кофе выпили.

— Отлично. А какие у вас планы на сегодня?

— Я еду с тобой на работу. Покажешь мне, что уже удалось сделать, а потом вместе подумаем над программой профориентации воспитанников. Наши вторые половинки некоторое время проведут здесь. Потом присоединятся к нам. А если точнее, приедут в Миссию Милосердия. Диана ведет там танцевальный кружок. И среди твоих ребят есть парочка достаточно талантливых, если я правильно поняла. Рудольф загорелся желанием посмотреть на них.

— Зачем? Чтобы отправить их в Танийскую Академию? — в голосе Вадима прорезалась злая ирония.

— А почему бы и нет? — мгновенно вскинулся Карден. — Это одно из ведущих учебных заведений Федерации. И там не хуже, чем в Миссиях Милосердия. Уж я-то знаю.

— Откуда?

— Это Диана, будучи еще совсем ребенком попала сначала в Танийскую Школу Искусств, а потом, в Академию Классического Балета. А я до двенадцати лет прожил в Миссии Милосердия имени Анны Фрейлих. Видишь ли, на Тание есть не только школы и академии, но и места куда беспризорников сгоняют жить и учиться.

— Мальчики, не ссорьтесь.

— При всем моем уважении к данному учебному заведению, но Танийская Академия... — Аверин говорил уже абсолютно бесстрастно, полностью перейдя на деловой лад. — Дает билет в жизнь далеко не всем. Некоторых она ломает. Рудольф, ты не подумай, что я против того, чтобы ребята полностью раскрывали свои таланты. И переводу в школы для одаренных детей, препятствовать не буду. Даже поспособствую. Но про Таний даже не заикайся. В дисбате с людьми обращаются более человечно.

— Не скажу, что ты преувеличиваешь, однако ты, правда, думаешь, что в других балетных академиях к детям относятся как-то по-другому? Везде примерно одинаковая система обучения. Видят в подопечных полноправных участников учебного процесса, прислушиваются к их желаниям и максимально корректны во всем: от похвалы до критики только в частных балетных студиях. Куда богатые родители отдают своих дочерей для того, чтобы они выработали осанку и просто не сидели дома. За вполне приличные деньги девочек учат танцевать и иногда даже достигают в этом определенных успехов. После четырех-пяти лет такого обучения некоторые развлечь гостей на каком-нибудь семейном торжестве. Мне не так давно рассказали историю. Одна моя коллега после ухода из большого балета открыла такую студию. И к ней пришла девушка, которая хотела поразить своих подписчиков в соцсети тем, что раскрутит тридцать два фуэте. Учить ее согласились. Деньги взяли. Но как сказала хозяйка студии, научить ее никто не обещал. В настоящих школах и академиях педагоги нацелены на результат. Где-то больше. Где-то... еще больше. И везде дети — материал, пластилин из которого лепят будущих звезд. Какую школу не выбери. Издержки будущей профессии.

— Я понял. — Вадим налил себе стакан сока. Не столько потому, что хотел пить, скорее, чтобы иметь минуту для того, чтобы собраться с мыслями после этой отповеди-признания.

Однако дискуссию зарубила на корню Кати. Она поинтересовалась, когда они выезжают в и успеет ли она перед этим проверить почту. Аверин взглянул на часы и сказал, что готов будет через полчаса и ушел переодеваться.

ГЛАВА 31

Миссия Милосердия святой Елены встретила их нервозным ажиотажем, как среди подопечных, так и преподавательского состава. Причина их состояния была вполне понятна. К ним приехал ревизор. И это была не подруга детства их директора.

Проверяющую звали Натали Арк. И она представляла из себя щуплую женщину средних лет с невыразительным лицом и брезгливо поджатыми губами. Вадим сам лично устроил для нее экскурсию по школе. Катрина с согласия чиновницы к ним присоединилась.

Последним помещением, которое директор представил своим гостьям, была столовая. Но от предложения попробовать то, что подают детям на завтрак, госпожа Арк возмущенно отказалась. Кати же, напротив, согласилась. О чем ни капли не пожалела, по ее же собственным уверениям. А когда все трое поднимались в по лестнице в директорский кабинет, немного иронично спросила:

— Аверин, а ты не хочешь написать книгу 'Кризис-менеджмент для детского дома'? Ну, или хотя бы методическое пособие? Я не ожидала, что за столь короткий срок можно столько всего сделать. От Миссии Милосердия здесь осталось одно только название. А так... элитная школа закрытого типа.

— И это по-вашему хорошо? — взвизгнула проверяющая.

— А что? Плохо? — Катрина удивленно вскинула брови и холодно продолжила. — Не понимаю вашего недовольства. Дети живут и учатся в прекрасных условиях. Везде светло и чисто. Кормят вкусно. Места для досуга есть. Ребята прилично одеты. Все, как в образцовых частных школах.