Балет. Серебряные крылья. Книга 2

А вот Ризу и Польскому стало хуже. Потому, как эти два малолетних идиота, которым был назначен постельный режим, решили прогуляться. Сейчас же они пожинали плоды собственной беспечности. Но, казалось, данное обстоятельство их особо не беспокоит. И отчитывать — бесполезно. У них сейчас эйфория. Ну, а что? Все живы. Никто умирать не собирается. А остальное — мелочи. Поэтому Вадим лишь на минуту заглянул к каждому из них, решив обойтись без чтения нотаций.

К Снежным прилетела мать, и они сейчас беседовали в холе. Майор поприветствовал всех троих. Перебросился парой незначительных фраз. Заверил близнецов, что Диана почти в порядке и спросил, как у них дела. Они заверили, что чувствуют себя просто прекрасно.

Вадим Талин оказался в палате Морье. Теодор полусидел на кровати, а тезка майора пристроился у него в ногах и увлеченно вещал:

— Конечно, Венская Академия — престижное учебное заведение. Выпускает высококлассных специалистом. В этом ты прав. Но у меня банально знаний не хватит туда поступить. Даже если сейчас все брошу и засяду за учебники. Нужно бы что-то попроще найти.

— А к какой специализации склоняешься? — Поинтересовался Тео.

— Не знаю. Мне понравилось принимать роды. Появление на свет маленького человека — это чудо. Правда. Но я все же склоняюсь в сторону военно-полевой хирургии. Сам от себя не ожидал. Но с стрессовой ситуации у меня все получалось легко. И не страшно совсем. И мыслей посторонних тоже не было. А мои шутки, которые всех всегда раздражают, там оказались очень к месту.

— А я в Деллийский Технологический переведусь. Наверное. То есть я еще не решил, но скорее всего туда. Меня еще в прошлом году приглашали.

— Может вы не будете спешить? — спросил майор Аверин у своих подопечных достаточно строгим тоном.

Курсанты расплылись в одинаково счастливых улыбках, совершенно забыв, что, приветствуя старшего по званию должны отдать честь. А самому Вадиму сейчас одергивать друзей Дианы не хотелось совершенно.

— Мы не спешим, — спокойно отозвался Морье. — Просто думаем, как жить дальше. По-старому ведь все равно не получится.

— И поэтому надо перевернуть все с ног на голову? Бросить учебу?

— Мы не вернемся в Артен, — грустно улыбнулся Талин. — Нам больше нет там места.

— Глупости!

— Нам больше нет там места. Потому что все изменилось. Нет, не так. Мы изменились.

— Парни, только не порите горячку. У вас сейчас посттравматическое стрессовое расстройство. Это, кажется, так называется? И вы хотите убежать. Круто изменить свои жизни. Создать иллюзию, что все, произошедшее в Эверленде было не с вами. Или осталось в прошлой жизни.

— Нет, — вскинулся Тео.

— Да, — майор Аверин устало покачал головой. — Сейчас все именно так. Я не говорю о том, что вы не изменились или о том, что вам нельзя уходить из Артена. Возможно, вы и правда, не сможете там оставаться. Но не стоит принимать каких-либо решений, находясь в госпитале. Дайте себе хотя бы несколько недель. Попробуйте прийти в себя, успокоиться. А дальше — будем думать. Если все же захотите уйти, помогу с переводом. Но у меня одно условие. До тех пор, пока вас не выпишут, не думайте о переменах. Отдыхайте. Выздоравливайте. Читайте. Смотрите фильмы. Слушайте музыку. Общайтесь с близкими. Вам на данный момент нужно именно это. Поверьте, я знаю, о чем говорю.

Следующим, кого Вадим посетил была курсант Дрейк. Валькирия. Глупое прозвище прилипло к ней еще на первом курсе. И благодарить за это Каролина должна была именно Аверина. Но говорить 'спасибо' лучшему другу своего куратора не собиралась. Наоборот. Прожигала его злыми взглядами. Года, этак два. Потом — смирилась.

В палате Каро обнаружился Майк Кейн. Но данный факт у майора удивления не вызвал. В конце концов, Дрейк — его подопечная.

Здесь он задерживаться не стал. Просто справился о самочувствии, пожелал скорейшего выздоровления и ушел, пообещав заглянуть позже.

Майкл нагнал его уже в коридоре.

— Вадим, я хотел зайти к тебе немного позже, на раз мы так удачно встретились...

— Что-то случилось?

— Мне нужно, чтобы ты подписал приказ об отчислении. Я понимаю, что тебе сейчас не до этого. Просто подпиши и все.

— Не понял. Как это не до этого? Кого из моих ребят собираются отчислить? За что? Ничего я не буду подписывать. Никто не имел права принимать такое решение без участия куратора. Я не позволю...

— Остынь. Правда думаешь, что мы стали бы за твоей спиной строить козни против кого-то из твоих ребят? Просто мы получили результаты расследования.

— Какого?

— Конечно за последние пару дней слишком много всего произошло. Но ты меня пугаешь. Диана получила от Польского очень интересный клип. Вспомнил?

— Все-таки он? — майор напрягся.

— Нет.

— Хорошо. Можешь в двух словах обрисовать суть дела? Откуда эта гадость взялась, и кто ее отправил?

— Из сети. Взяли видеоряд из репортажа о смерти Танийцев. Потом наложили на звуковую дорожку одного безобидного видео со страницы Даниила Милина в социальной сети. В результате мы имеем то, что имеем. Комм Польского забрал Пол Бурэ, пока тот был в душе. Передал его Скольник, которая ждала в коридоре. После — вернул на место. В общем, отчисляем обоих. Нет, если бы Бурэ после инцидента честно рассказал о том, что произошло, то для него все сложилось бы по-другому. Ну, отчитали бы. Максимум — взыскание вынесли. Парень ведь действительно мог не знать, что именно задумала Скольник. Только он смолчал.

— Я понял. Подпишу. И, Майк, как ты думаешь... Александру стоит сейчас об этом рассказывать?

— Нет. То есть рассказать придется. Однако я бы не стал делать этого сегодня и даже завтра. На него и так свалилось немало. Узнать еще и о предательстве друзей — это здорового подкосить может. А он был ранен. И достаточно тяжело. Вот если сам спросит, тогда говори.

— Ладно.

— Как Дана?

— Нормально. Приходи, кстати, к часам пяти в ее палату. Будем устраивать мозговой штурм. Прилетел Стас с подружкой. Дед. Вроде больше никого не ждем. Так что тебе все будут рады.

— Заметано. Антонию с собой привести? Она же адвокат.

— Думаю, не стоит. По крайней мере сегодня. Не подумай ничего плохого. Я к Тони чудесно отношусь. Но сегодня рядом с Дианой будет и так слишком много практически незнакомых людей. Боюсь, ей и так будет некомфортно.

— Мое дело предложить. Хотя, в чем-то ты прав. Вирэн сложно идти на контакт с людьми, которые старше ее. И чем больше этих взрослых незнакомцев рядом с ней, тем ей тяжелей. Так, что буду один. А пока передавай ей привет.

— Конечно. Обязательно.

Но на полпути к палате девушки, майора перехватила Катрина Андраши. Кати была прекрасна. Черные кудряшки. Нежный румянец на фарфоровой коже. Невинный взгляд янтарных глаз. Алая помада на чувственных губах. Неброский макияж. И строгий бежевый костюм на идеальной фигуре.

Она казалась хрупкой розой. Тем, кто ее не знал. Вадим же рос рядом с этим совершенством и был прекрасно осведомлен о ее характере и о том, что эта женщина далеко не нежный и трепетный ангел, а скорее уж Немезида.

— Ты не отвечал на звонки! — раздраженно заявила Катрина.

— И тебе доброго утра.

— Утро не бывает добрым, если всю ночь перед ним ты проводишь в гиперпрыжке. Ты не отвечал на звонки! Ладно, пошли пить кофе.

— Я не хочу кофе.

— Значит составишь мне компанию.

— Извини, но лучше я составлю компанию Диане. Она в ней нуждается больше.

— Сомневаюсь. С ней сейчас Рудольф, а я одна и жутко хочу кофе. Желательно с коньяком. Это был сущий ад, а не перелет. Но мой жених выбрал вариант 'быстро', а не 'с комфортом'. Пойдем.

— А если я не хочу оставлять твоего жениха наедине с моей невестой?

— Уже невесты? А ты времени зря не терял. Быстро окрутил девчонку. По поводу же твоих желаний... хотеть или не хотеть ты можешь чего угодно. А поступать должен так, как будет лучше ей. Сейчас самое разумное, что ты можешь сделать — отступить в сторону. Рудольф сможет успокоить ее лучше, чем ты. Хотя бы потому, что сам пережил нечто подобное. У него тоже была серьезная травма. После такого на сцену не возвращаются. А он смог. И готов сделать все, чтобы и Диана вернулась.

— Зачем это ему? Дана для него — никто. Несостоявшаяся подчиненная. С чего такая забота?

— Чувство вины, — Катрина покачала головой и отвернулась от приятеля по детским играм. — Неужели не помнишь, чего он хотел?

— Нет.

— Забрать ее. Предчувствие у него было нехорошее. Но мы вместо того, чтобы к нему прислушаться, обсмеяли. Убедили, что ничего ей в Артенийской Академии не грозит. Теперь он винит себя в произошедшем. За то, что поддался уговорам. За то, что не уберег, хотя мог бы. Нет, Вадим, ну, правда. Не мешай. Только хуже ведь сделаешь. Ей нужно поговорить с тем, кто ее понимает.

— Я тоже ее понимаю.

— Ты ее любишь. Смею на это надеяться. А понимать ее может только такой же одержимый балетом, как она сама. Ни ты, ни я их до конца не поймем. А теперь пошли пить кофе и завтракать. Ты, если честно, выглядишь просто ужасно. Бледный. Синяки под глазами. Да и шатает тебя вполне ощутимо. Вот поешь и тебе сразу полегчает. Гарантию даю. Пойдем! Яичница, кофе и пончики ждут тебя.

Устоять майор не смог. Может все дело было в том, что позавтракать ему, и правда, хотелось. Голодные обмороки совершенно не идут боевым офицерам. Но скорее всего дело было в том, что Кати в детстве была заводилой и настоящим лидером малышни. Вадим еще много лет назад признал за ней право командовать. А сейчас она говорила правильные вещи.

Хотя, когда Катрина Андраши — эта очаровательная заноза была неправа? Вадим, собственно поэтому и позволял ей быть ведущей в их тандеме, что ему осточертело слышать ее: 'Ну, почему ты меня не послушался? Я же тебе говорила'.

ГЛАВА 11

Завтрак проходил в гробовом молчании. Вадим хмурился, нервно ерзая на стуле. Он ел быстро, но достаточно аккуратно машинально пережевывая ломтики жаренного картофеля. Катрина бросала на него насмешливые взгляды, наслаждаясь черным кофе с пончиком. Женщина, глядя на приятеля по детским забавам полюбопытствовала:

— Ревнуешь?

— Вот делать мне нечего!

— А чего тогда нервничаешь? Предлагаю расслабиться.

— И получай удовольствие?

— Да, — Катрина растянула губы в довольной улыбке

— Издеваешься?

— Да.

— Заноза!

— Можно подумать, что ты ожидал от меня чего-то другого. А если серьезно, чего ты дергаешься?

— Неспокойно мне. Не могу долго находиться вдали от нее.

— Неужели до сих пор не отошел? Или на фоне стресса у тебя развилось тревожно-фобическое расстройство? — Катрина закатила глаза. — А, вообще... как тебя угораздило влюбиться? Мне просто интересно. То есть, я все понимаю. Диана очень красивая. Обаятельная. И такая невинная. Как тут устоять? Но она же из совершенно чуждого тебе мира. У вас хоть какие-то общие интересы, кроме постельных, есть?

— Прости, однако я не готов сейчас обсуждать это. И, да, я еще не отошел. Девушка, которую я люблю чуть не умерла. Ты, вообще, представляешь себе это? Она же почти ребенок. А за свою короткую жизнь дважды чуть не умерла.

— Тебя это, кстати, не смущает?

— Что?

— То, что твоя Диана — почти ребенок?

— Так я и не собирался спешить со свадьбой. Думал у нее будет время немного повзрослеть. Но ей придется взрослеть, будучи замужней дамой.

— Разумно ли это?

— А что еще мне остается?

— Спешка еще никого не доводила до добра. А навязанный брак редко оканчивается чем-то хорошим.

— Можешь предложить лучший способ ее защитить?

— Пожалуй, нет.

— Вот помолчи тогда. Я вообще-то по-другому представлял собственную свадьбу.

— И как же? Интересно, о чем мечтают мужчины? Неужели о роскошной церемонии, море цветов и сотне гостей?

— Об этом мечтают лишь юные барышни. Хотел видеть сияющее лицо своей будущей жены. И уж никак не... — мужчина резко оборвал себя. — Ладно, закрыли тему. Я не склонен сейчас изливать душу. Прости.

— Даже старому другу?

— Да, Кати.

— Понимаю. Что бы ты обо мне не думал, я действительно понимаю.

— Хорошо. Ты мне лучше вот что скажи. Ты все еще курируешь Миссии Милосердия?

— По мере сил и возможностей. Но мне кажется, что толку от этого нет. Мне двух жизней не хватит, чтобы навести там порядок.

— Я готов помочь.

— Решил, наконец, бросить свою армию и заняться действительно важным делом?

— Что-то вроде. Не обещаю разобраться со всеми, но Артенийский филиал данного заведения беру на себя. Но начну этим заниматься только когда Дане станет лучше.

— Само собой. С чего думаешь начать?

— Не знаю, если честно. С разведки, наверное.

Катрина помолчала минуту, словно прикидывая что-то в уме, а потом заразительно расхохоталась.

— Что? — Такая реакция приятельницы Вадима обескуражила.

— Я себе представила, как... ты... ой, не могу... — женщина с трудом отдышалась. — Зная тебя, спорить готова, что это будет разведка боем. Только помни, что мы все же не на войне. Хотя, нет. Забудь о моих словах. С этими бюрократами, которые непробиваемой стеной встали между этими несчастными детьми и нормальной жизнью, церемониться нельзя. Делай то, что посчитаешь нужным. И знай, что я готова оказать всестороннюю поддержку твоему начинанию. Нужно, кстати, познакомить тебя с несколькими людьми. Главное сдвинь ситуацию здесь с мертвой точки. Хоть на сантиметр.

— Ты мало в меня веришь.

— Я лучше себе представляю, с чем тебе предстоит столкнуться.

— Справлюсь.

— Не сомневаюсь. Кстати, раз уж ты решил несколько облегчить мою жизнь, то с меня должок.

— Глупости не говори. Там такое твориться, что я в стороне остаться все равно не смогу.

— Но когда Рудольф тебя совсем уж достанет — дай знать. Приведу его в чувства. Он на твоей девчонке помешался просто. Если бы не знала, кто ее родители, подумала бы, что это грешок его молодости.

— А ты в курсе, кто ее родители?

— Конечно. Можно подумать, это так сложно узнать. Хотя... что для нас легко, для других неосуществимо. Признаюсь, тебе. Я вначале все же думала, будто Рудольф действительно ее отец. Ей семнадцать. Ему сорок два. К тому же они чем-то неуловимо похожи. Решила разобраться.

— И как?

— Разобралась? Легко. Пара звонков и у меня полный доступ к базе того приюта, где Диана провела первые пять лет жизни. Ее личный файл. Там были сведения о ее родителях. Нет, не имена. Но по идентификационному коду найти человека дело двух минут.

-И кто они?

— Эддары. Ты, наверное, их не знаешь. Мать — пустышка. Некогда красивая. Она в свое время занималась балетом. Но бросила лет в двадцать пять, так как удачно выскочила замуж. Отец — сноб, ретроград и самодовольный придурок. Но влиятельный. Пользующийся заслуженным авторитетом среди таких же... гадов. Он мою инициативу по реорганизации комплекса перинатальных центров прикрыл. Сволочь! Мол бессмысленная трата миллионов. А то, что это спасет множество жизней — так... ерунда. Про старшего брата твоей малышки я мало что знаю, но по слухам он весь в отца — на редкость неприятный тип. И как у этих могло получиться такое чудо, как Диана?