Со второй попытки все соответствовало. Я засек время — у меня три ниции. "Заодно увижу Огненную Сферу" — зло подумал я. "И обретешь еще одного врага" — подумалась другая мысль. "Пока я нужен ректору..." — оправдывалась вторая. "Ну-ну!" — скептический смешок со стороны первой. "А? Что? Где?" — встрепенулся третий поток. "Спи дальше!" — с двух сторон. "Лучше поесть. Тут столько вкусного плавает..." — желая поохотиться. Астрал действительно оказался тесен — столько студентов скопилось... Не смотря на определенное время для каждой из оставшихся групп.
— А как мне работать с проекцией? — быстро уточнил я, неспешно пройдя четверть круга и не дав декану что-то вякнуть. Члены комиссии проявляли терпение, в отличие от студентов и липового куратора.
— Эгхс... — еще один пасс рукой, свободной. — Берите любой стилус, — раздраженно сказал он. Наша группа целый день училась с ним работать, когда изучали Образ.
А время текло, летело, бежало, распаляя любопытную жажду риска. Пульсации отдавались лишь едва заметными изменениями интенсивности свечения узловых точек. В истинном зрении, которым явно пользовались преподаватели МАФА, сдвоенные узлы становились все заметнее. Сперва атс Габлонг немного прищурился, а следом и другие два преподавателя дотумкали, но объяснялся студент.
Перетекая из жара в холод и обратно, рассчитал свои действия — прошел вокруг и тыкнул стилусом в стремный узел. Вокруг него образовалось тонкое красное пунктирное вращающееся кольцо, на которое сверху с наклоном от центра сферической структуры Светляка смотрела большая ярко-зеленая стрела с красным наконечником и оперением.
— Вот здесь цвет тусклее остальных. О таком нам атс Габлонг ничего не говорил, — прокомментировал я. Цыбкон прищурился, стараясь держаться уверенно.
— А этот с момента появления пять раз поменял интенсивность свечения, — сказал я, создав желтое кольцо с яркой синей стрелой.
— Так что это... — начал было я. И мое "упс..." предшествовало коллапсу.
Не знаю, обратил ли кто на мою оговорку внимание или нет, все же она была произнесена в тот момент, когда еще ничего не предвещало беды, стремительно нагрянувшей следом для этрас Цыбкона, видимо неверно рассчитавшего свою подлость.
Яркая вспышка едва не ослепила меня 0 не стоило фокусироваться истинным зрением на заклинании декана. За ней сразу последовал ветер, взлохмативший у всех преподавателей волосы и всколыхнувший полы камзолов с другими частями одежды. Громкий хлопок и последовавшее шипение сопровождалось огненными всполохами на месте ранее висевшего Светляка, из-за, как выяснилось, двух ложных узлов ставший усиленной Огненной Сферой. Ветер все гулял по залу, разнося повсюду пепел — от кисти этрас Цыбкона ничего не осталось. По защитному полю в области обрубка бегали огненные язычки. Запечённая корочка все же в одном месте треснула, медленно пропуская наружу алые капли. Пахло паленым. Кружавчики на манжетах заполучили черные языки, местами дымившиеся.
Немая сцена. Лицо Цыбкона выражало крайнюю степень удивления и какой-то детской обиды, по щекам катились слезы отчаянной боли, частично заглушаемой чарами какого-то из амулетов, рассыпавшиеся собратья которого не рассчитывались на суицидальные наклонности носителя. Не меняя выражения лица и не издав ни звука, декан куклой повернулся к двери и пошел, провожаемый молчаливыми взглядами над прикрывшими рот ладонями. Подходя, он автоматически пошевелил пальцами целой руки, плетью висевшей справа — дверь с диким скрежетом и грохотом открылась вниз, а не вбок. В небольшом холле снаружи кто-то взвизгнул, однако и там установилась гробовая тишина. Цыбкон арбалетным болтом вылетел — так быстро он шел. Его одежда трепетала — видимо прорывалась его основная школа, Воздух. Несколько капель крови и слез украсили пол холла, спешно освобожденный испуганными студентами, распластавшимися по стенкам. На середине холла Цыбкон как на стену налетел, опять пошевелив пальцами — дверь с не менее громким стуком встала на место. Узора, позволяющего перемещаться сразу в нужное помещение с подобным специальным орнаментом, вокруг двери теперь не было — попортился.
Декана подвела мнимая тщедушность запуганных первокурсников, ведь он, уязвимый, лично присутствовал при них, пока его поддерживаемая высшими заклинаниями копия пребывала со старшими курсами. Он поплатился за свою самонадеянность испепеленной кистью и подмоченной репутацией, а самым ужасным оказалась невозможность покарать обидчика, находящегося под протекцией ректора, о чем тот так или иначе неустанно напоминал подчиненному, забывшему в погоне за золотом и властью набраться хотя бы простой житейской мудрости.
— Ннне Светляк, — нервно закончил я, вздрогнув от грохота вставшей на место дверной створки.
Все повернулись в мою сторону.
— Мы такое точно не изучали, этраны, — развел я чуть дрожащие руки и пожал плечами с как можно более приличествующим выражением лица.
— Не изучали, — машинально повторил Габлонг, сам себе удивившись.
— Эгрхм, — прокашлялся Пако. — В свете случившегося предлагаю всем студентам МАФА-147 повторно выполнить седьмое и восьмое практические задания, — и обернулся на других членов комиссии, ища подтверждения. Те справились со своими эмоциями, в отличие от остолбеневших с открытыми ртами студентов. Не всех. Йомиэль стоял с прищуренными глазами и плотно сжатым ртом, с пронзительным осуждением смотря прямо на меня. — Возражений нет?
— Нет, — по очереди ответили остальные трое.
— Атс Габлонг, теперь вы ведущий, как изначально и предусмотрено протоколом, — вежливо улыбнулся Пако. — Приступайте.
— Первая группа в центр, — излишне командно гаркнул он, выводя из оцепенения. — Остальные за столы.
— Прибрать бы...— тихо сказал в это время один из контролирующих у столов. Складывалось впечатление, что из присутствующих особо никто не радовался смене декана.
— И верно, — кивнул один из преподавателей МАФА и хлопнул в ладоши, от которых пошла волна темного свечения, начисто поглотившая все следы, включая запах. Кроме Цыбкона никто и ничто не пострадало. Ну и дверь. После щелчка пальцами другого преподавателя по косяку прошлась лента зеленого сияния, восстанавливающая повреждения.
Лица согрупников оказались почему-то хмурыми и отрешенно-сосредоточенными. Впрочем, никто не пропустил своего шанса, попав в первые три сотни. А отрыв Йомиэля от третьего составил солидные десятки баллов — в итоге он так вторым и остался, а весь идущий за нами хвост очереди вырулил в первую половину списка, существенно разбавив собой первую сотню, поощрявшуюся золотым чириком, как раз достаточным для оплаты койко-места и непритязательной еды.
— Ваш рейтинг на общем табло исправился, — нейтрально произнес куратор после манипуляций с магическим контуром главного стола. — При открытии двери он автоматически берется из этой таблицы, — в пояснении махнув рукой в сторону противоположной стены с новыми результатами. — По правилам переаттестуют только список на отчисление, — счел необходимым сообщить Ноцуц. — Атны Лев и Йомиэль за мной, остальные свободны до начала второго местриса.
Оллаку не скрывала охватившую ее радость, кинув в общий эфир, так сказать, образ кульминации некогда виденного танца близняшек, сверху таслоки с предужинным временим, внизу название таверны "Рог анталопа", а по бокам две пенящиеся кружки с пивом. Раздалось несколько понимающих и одобряющих смешков со стороны контролирующих и комиссии.
— Сразу бегите заказывать столик! — успел кто-то из них крикнуть напоследок и смущенно покраснеть под изогнутой бровью Пако, дескать, заклинатель, а кричит базарным мальчишкой.
В холле на нас все откровенно пялились, жадно и с любопытством рассматривая. Еще бы! Сперва эффектный выход декана, а потом перестановки в рейтинговом таблоиде, и смена заглавия списка отчисленных на "На переаттестацию". Кто-то окликнул Озварга, кто-то Жогеца и Фиерайкуц. Мы с Габлонгом и Согнранда уходили дальше, а в холле позади началось бурное обсуждение. Торопливо входила следующая группа — мы задержали всю очередь.
— На ваши счета в банке ре-Т`Сейфов ночью поступит по платину, — поизнес атс Габлонг, проходя через главный холл факультета. — В конце следующих трех месяцев тоже по одному платину. Я доволен вами. Жду вас за день до начала второго местриса, а сейчас до свидания, — и он телепортировался, оставив нас за углом.
— Ты знал, что так случится! — кинул в меня проморгавшийся Йомиэль.
— И ты, — ответил я, хотя уже собирался идти дальше. Вот ж ял, нарушил зарок!
— Можно было иначе...
— Да-а-а? — удивленно и раздраженно прервал я его. Мне самому теперь было как-то не по себе, наверно совесть проснулась. Но если у меня получилось регенерировать, то уж пострадавшему да при помощи... — А что ж тогда ты смолчал то, ась? Кишка тонка? Или тебе было наплевать на штрафников? — тот смутился. — Чего молчишь? Тебя и так не любят. И даже если бы ты сказал, то как и на теории, блеснув знаниями, за что вызвал бы откровенную ненависть, вместо благодарности, — зашипел я на него, уводя от темы декана. Мы стояли достаточно близко друг к другу, и на нас обращали внимание — рядом с холлом всегда полно снующих туда-сюда глоров. — Мне подарили совет, и я тебе его дарю — не отрывайся от коллектива. Да, трудно, но я хотя бы пытаюсь поддерживать минимум общения. Думай, Согранда, — и, не дав ему опомниться, оставил хватать ртом воздух, развернувшись и быстро скрывшись за ближайшим поворотом.
Случившееся припорошило душу осклизлой гнильцой. Один поток вел тело, а спрятавшийся в подкармане переживал свои же слова, расходившиеся с делом. На самом деле он пренебрегал советом, считая выполненным долгом общение с Врезнем и Зазелом, вид которого смущал все меньше — парень умел владеть оружием и своим телом не в пример мне, за это уважал. Наговоренное люфсу и тон, каким я это сделал, ранили юношу. Сильно. Я боялся признать в зависти к нему, разъедающей изнутри. Нарыв едва не прорвался! Гнойник рос незаметно, но слава Арасу — или Согранда? — его амбрэ вовремя достигло сознания. Зависть! Она, р-р-родимая!.. А как ей не расти?! Струи маэны обтекают меня, подобно водам речным, омывающим камень. Возросшая чувствительность позволила распознать эфирные ласки, достающиеся ауре, под напором жавшейся к телу. А у них!.. Они жили в ней как рыбы в воде, а я камень! Согранда вряд ли когда-либо задумывался, насколько легко ему дается черпать маэну. Чувствует ли он ее? Вытащить рыбеху, так ведь исплещется вся, а камню что так, что эдак — все едино! Ластится-то ластится, да тронь — обожжет!.. Не знаю, правильно ли работает мой организм, но для жизни он пьет из спокойных вод астрала — часы на занятиях способствовали созерцанию за деятельностью других в сравнении со мной. Вывод сложился, всплыв гнойником зависти! Я много не понимал, как например, почему зачерпнутое из мирового потока им же не вымывается обратно, почему заклинания вообще допустимы в этом непрерывном извержении маэны? Почему браслет, а другие причины ему не соперники и критики не выдерживают, вставал между? Почему я вынужден извращаться, а они живут припеваючи??? Почему я немощен, а они?!!!!!...
Стоп. Тихо. Спокойно. На стезе мага-заклинателя свет клином не сошелся. Надо просто отыскать плюсы в свой исключительности, иначе жить совсем тошно станет, свихнусь ненароком... Ей-ей, как пить дать! Хех, аттестация на зрелость, так, да?! Фиг вам всем в зад! Не дождетесь, не дамся шизе! Тихо. Спокойно. Выровнять дыхание. Выровнять походку. Выровнять взор. Выровнять мысли. Шествует Лидер! Я не камень, а моллюск, в своей перламутровой раковине растящий жемчужину. Во! Прекрасная аллегория. Осталось придерживаться ее. Какая, в сущности, малость...
Глава 17. Метания Йомиэля
Тоска. Всего ничего Леон прожил рядом, а Йоми захватила тоска. И не отпускает, чертовка. Через несколько дней ему надоели не только классные стены, но и так любимые им книги. Он с раздражением воспринял тот новый факт, что теперь слету запоминает любые тексты, что может в мельчайших деталях восстановить ход любого занятия. Это вызывало лишь новые волны тоски и грусти.
Спасение Йоми нашел в творчестве. На рынке он давно заприметил дешевую лавку, где продавались различные необработанные камешки, сплавы, лаки, инструменты. Все, что может понадобиться ювелиру. Среди студентов мафа это весьма распространенная высокодоходная профессия, прекрасно сочетающаяся с артефакторными умениями. Созданное своими руками легче зачаровать — непреложный закон. Ювелирное дело отличное подспорье, ведь больше зарабатывать особо негде — в харчевнях устраиваются по знакомству, бытовые хлопоты выполняются при помощи заклинаний, а зарабатывать на ставках или в азартных играх Йоми и не пытался, как и появляться в нелюбимом шумном Ашнике. Вот и осталась у него единственная отдушина. Конечно, многие студенты шьют, куют, рисуют, режут, даже дети богатых родителей занимаются ручным трудом. Благо выбор велик, не хочешь — не занимайся, выбери по руке другое.
Йоми знал и любил только ювелирное дело, которому отдавал все вечера почти целиком. Лавка дешевая, с самыми простыми камнями. Гранат и диоптаз, эпидот и бирюза, яшма... Можно было купить солнечные и лунные камни, раухтопаз, хрусталь, аметисты, турмалин, халцедон. Самые красивые в своем естественном состоянии Йоми откладывал отдельно, собирая свою пока еще небольшую коллекцию. Он был очень придирчив в этом плане, и очень беден, поэтому у него насчитывалось всего несколько десятков небольших камней, в том числе и самоцветных. Нефрит и лабрадор, янтарь и амазонит, лазурит и розовый кварц, оригинальные кабошоны шпата, яшма и идокраз, гагат и кровавик...
Йоми и не заметил, как сделал серебряную брошку из бирюзы, амазонита и нефрита, яшмовый кулон с турмалиновыми слезкам. Он соединил солнечный камень с янтарем, маленькая камея из кровавика в серебре. Настенную подвеску в виде мозаики из кусочков камней с несколькими лабрадорами в центре композиции. Золотую заколку из янтаря и гагата в виде цветка, росшего в саду отцовского поместья. Последняя ему особенно удалась. Продавец пообещал дать за нее хорошую цену.
Ручная работа отвлекала от мыслей о Леоне, в которых он путался и терялся. Читал-перечитал множество книжных полок, но когда дело доходило до чувств, Йоми пасовал, особенно перед своими. Сегодня вечером Йоми планировал начать большую и сложную работу — шкатулку из кусочков шпата, соединенных черным сплавом. Он не раз уже представлял ее внешний вид. Внутри плетеная корзиночка с мелкими ячейками, выложенная бархатом — она будет видна через многочисленные просветы между внешними слоями. Крупные кусочки шпата в небрежно-хаотичном расположении, а за ними в больших просветах вставятся идокразы и спилы халцедона. Вся композиция мягких желто-зеленых тонах с темными акцентами.
Но его планам не суждено было сбыться. Едва утром он отнес прелестную янтарную заколку, как после обеда увидел ее на Оллаку, да еще и хитро зачарованную. Йомиэль не одобрял шуток Леона, затаив белую зависть — сам он не мог повторить почти ничего из продемонстрированного Леон. Только в рамках рассказа атс Ноцуца, пару раз приглашавшего его позаниматься дополнительно, но все равно и там он добился не так уж много. Йомиэль не ожидал — и не мыслил! — что в качестве извинений выберут его заколку. "Как он узнал?" — подумал было Йоми, но сразу отбросил эту мысль — он ни разу не доставал инструментов при Леоне, не мог сосед знать о его увлечениях. Да и продавец в лавке не выдает своих поставщиков. А так хотелось принять совпадение за намерение...
