Том 1. А.З.У.

Аннотация

Утянули в закрытый мир, состряпав новую шкуру? А в шкуре есть дыра, через которую незаметно бежит мое самоё, оголяя... что? Вдруг не одна и не в одну сторону? Бросили учиться и куют... что? или, быть может, вернее... кого? Оседлали мной ветер судьбы перемен?

Леонард задается отнюдь не этими вопросами: он хочет жить, он хочет магию, он не думает о цене.

До 18. Вводная обязательна к прочтению, дабы не возникало недопонимания.

Вводная

Первые строки — первое впечатление. Уважаемые, доверьтесь ему.

Редко и ценно умение автора живописно донести до аудитории свой внутренний мир к взаимному удовлетворению сторон. Увы, подобным не страдаю. От серьезной литературы далек, заядлый читатель фэнтези. Собственно, желание иначе изложить прочитанное у других или дофантазировать приключения подвигло на свое сочинение. Ложных представлений о себе не питаю, особенно с высоты взгляда на черновик — в то время главное было решиться и начать воплощать вдохновение, остальное ждал, и жду до сих пор.

Были периоды экспериментов повествования от первого и третьего лица, пытался вводить параллельные линии, но от ГГ не получается отойти, и не хочется — второстепенные персонажи блеклые, может в будущем сложится иначе.

Не смотря на любовь к эпическо-героическим произведениям и продуманным сюжетным линиям, сам пишу по настроению, мелодраматически валандая героя. Много описаний и растеканий мысли по древу, мало действий и накала событий. Сегодня мне нравится описывать мир — завтра переживания. Пишу сходу, стараясь увязывать сюжетную линию и не допускать слишком явственных противоречий и несостыковок. Порой вполне продуманное на неделю вперед течение на следующий день резко сворачивает вбок. Да, замечаю в чужом глазу сучки, а в своем бревно... вижу и почему-то лелею, оно ведь родное, свое, бревно-то.

Глядя на черновик, ужасаюсь своему косноязычию — недавно решил довести до ума оставленные хвосты, когда ничего путнего с продолжением не придумывалось. Где-то половину первого тома перечитал, многое перефразировал. Часть томов выкладываю в сыром виде из старой копии без корректировок и дополнений. Кое-где встречается не очень пестрый мат и слишком откровенные сцены — в вычитке планирую сделать цензуру. Чего хочу и на что надеюсь, выкладывая написанное для себя и своего удовольствия? Не могу определиться, ибо одни мечты дерзки, другие всего лишь ожидания, а реальность как всегда...

Книга о попаданце. Куда ж деваться? Слэш. Вот так вот! Размытый характер ГГ предусмотрен сюжетом, хотя это становится заметно лишь в последующих частях.

Акцентирую внимание — вычитка проведена до 17 главы из 38 (над остальными провел лишь исправление опечаток). Рядом доступен краткий справочник.

Пролог

— Снег. Слишком много снега. И все валит и валит! — вслух подумал я, скосив тяжелый взгляд в зарешеченное окно первого этажа.

— Леон, у Изольды Павловны опять зажевало бумагу... Не сходишь, а? — положив трубку устало проговорила соседка по обрешеченной комнате за железной дверью.

Заваренная только что чайная пирамидка была нетерпеливо потыкана и придавлена ко дну штампованной ложечкой. Небольшой парок, вздымающийся над почерневшей изнутри лентяйской кружкой, жадно втянулся моим носом.

— Да-да, сейчас пойду, — уныло выдал я, отъезжая от края стола. Плитка пола протестующе качнулась, а кресло радостно боднуло стенку за моей спиной. Или наоборот? Мысль об остывающем чае на мгновенье затмила все остальные. Изольда Павловна на радостях наверняка уже отправилась похрустеть печенюшкой.

Поскрипывая, сандалии направились в самый дальний угол здания, на который скупердяи пожалели витую пару сетевого кабеля. Принтер, устаревший как минимум уже лет как десять назад, с остатками тонера был сбагрен Изольде Павловне на окончательное издыхание. Громкий вздох прокатился по коридору и перекрыл гудение лампы в другом его конце, заставив обернуться любопытную уборщицу, бабу Глашу. После подъема на пятый этаж сил не осталось даже на то, чтобы ей улыбнуться. До комнаты с непокорным изевским принтером оставалось двадцать скрипучих шагов по высыхающему полу....

— ... Вызовом Ближнего(*) для Йомиэля, — проговорил хорошо поставленным, но уставшим, голосом преподаватель общей магии и руководитель образованной вчера группы начинающих обучение на магическом факультете Академии Знаний Угэрежа (сокращенно АЗУ).

Йоми обреченно поднялся со своего места и направился к центру правой части магического рисунка. Перед ним уже прошли многие согрупники, получив своего питомца. Фамильяр это, конечно, здорово, но о них надо иногда заботиться, и любить. Астральное существо, основа-отражение реального — шик, доступный избранным. Но идущий на казнь боялся представить своего Ближнего, а это означало совершенно непредсказуемый результат. Йоми знал весь бестиарий Имрикса, правда более чем столетней давности, по дате выхода книги из отцовской библиотеки, а так же большую часть угэрежского по дополненному и обновленному изданию прошлого года, из местной библиотеки. Но среди всего этого разнообразия ему не была симпатична ни одна зверушка — ни хомячок, ни виверна, ни тем более скоробей.

Зазелу вызвали энфилда. Оллаку — песца. Микрану наколдовался камелопард. Алоллэя теперь балдеет от морского пса. Врезень до сих пор очумело пялится на анталопа. Фиерайкуц влюбленными глазами пожирает белого мартлета, устроившегося на ее ладонях. Озварг раздувается от гордости, демонстрируя на своем плече синего дракончика со стальным отливом, по чешуе которого проскакивают ярко-голубые искорки. Один Жогиц, скорчив презрительную мину, смотрит куда-то в потолок. Его фамильяр, непонятное облачко(*) противного ядовито зеленого оттенка, сразу после появления навонял тухлятиной на всю аудиторию и испарился, противно шипя и булькая. Что это такое было и откель прибыло не смог сказать и сам препод...

...контур готов! Йель его побери! Моя поясница такого больше не выдержит... Ох, йекхэ... — Кряхтенье пв-магистра, по факту архимагистра, разносилось по всему подвальному помещению самого нижнего яруса его башни, торчащей в северо-западной части города и одним своим присутствием портящей весь городской пейзаж. Да, вокруг башни был разбит прелестный парк с райскими птичками, но это не помогало — горожане даже днем тщательно избегали ходить по окрестным улочкам окружающих башню трущобных кварталов.

— Йель бы сожрал этих демоновских райских птах! Если бы не городской совет с его требованиями, потратился бы лучше на чудненький алмазик в лавке достопочтенного Хорфа, всё больше пользы, Ох, если бы не совет... — Продолжал одиноко брюзжать пв-магистр. Старик и прощал себе некоторые слабости.

Сквалыжник в летах все же не рискнул пойти против совета. Это могло закончиться переносом его башни с насиженного места. Сама древняя постройка представляла собой десяти-ярусное строение, три из которых считались городскими властями подземными. Что можно взять со скудоумцев, правда? Башня отличалась прямотой, а не обычной покосившейся бочкой, как все остальные в этом, надо признать, достаточно провинциальном городке со стотысячным населением, если считать всякую приезжую и трущобную шушеру — у балующегося демонологией и некромантией все души были давно сосчитаны, тому способствовали входные арки города, находящиеся в его ведении. В его, да. В горизонтальном разрезе Башня являла пентаграмму, помогающую профессионально баловаться демонологией и некромантией — а что делать? Обидел Арас, недодал, вот и приходилось виртуозному старичку черпать силы на поддержание бренного тела через те крохи, что имелись.

На крыше вместо положенных городскими властями зубцов, ограждающих просмотровую площадку, была водружена когда-то и кем-то приплюснутая обсидиановая пирамидка, в свое время исчезнувшая у одного из собратьев в суматохе военного положения из-за осаждающей город армии. Старик и сам не помнил кто и когда, а Слуга, хранящий башню из своего камня, болтливостью не страдал.

— Та-а-ак, немного глинтвейнчика для согреву и начнем, — блаженно зажмурившись, прошептал старикан, не забыв еще разок сверкнуть глазами, глядя истинным зрением на результат своих лобызаний с полом, между прочим, из чистейшего дровского черного мрамора с красными прожилками...

... йеля вам всем в ..., анталопы ...ы!!! А ну отцепились от казенного артефакта! Я сам проведу энергоканал, йели в метели! — Гулким басом на чем свет стоит орал декан кафедры творения божьих тварей, тот еще зверь, коварный и мстительный. Раздражаясь, он становился жутко смешным.

Провинившийся студиозус вжал голову в плечи и даже слегка присел, скорчив извиняющуюся рожу. Остальные опустили очи долу. Было видно, как у некоторых слегка подрагивают левые или правые уголки рта. "Выросли дылды, да владеть мимикой не научились!" — подумал декан, окинув, как ему казалось, грозным взглядом всех подопечных, и сдвинул к переносице свои кустистые брови.

Вычерчивая геометрически правильный магический контур для соединения со школьным кристаллом — другого студиозусам не положено, — он внимательно впитывал все звуки со стороны студиозусов. И его старания вознаградились: контур вышел идеальным — казенное имущество не пострадает; четко выявлены те, у кого сбилось дыхание, став самую малость судорожным или неравномерным. "Вы меня еще запомните!" — чинно прошествовал декан на свое место, всю дорогу лелея коварную мысль. Он увидел в основной фигуре несколько мелких агрех, с виду совсем неприметных. "Если готовились хорошо, то справятся и так. А если не-ет..." — заранее прощал себя глава экзаменационной комиссии, отсеявший три четверти группы в течение двух первых лет. Студиозусы даже не догадывались, как страшно они заплатят за насмешки над престарелым деканом, без магии плохо видящим, и умело скрывающим острый эльфийский слух. Декан мастерски создавал для других те же глазные хрусталики, но когда-то по молодецкой глупости полученные магические травмы напрочь заблокировали любые поползновения к собственному лечению.

Лично расставив экзаменуемых и пригласив второго члена комиссии на "освидетельствование" коллективных трудов, декан счел необходимым еще раз напомнить всем присутствующим главную причину, собственно, присутствия в этой лаборатории Патаибуржского Института Магии.

— Выпускная группа ШТ-с4 шестого курса ПИМа сдает экзамена по предмету химерология. Задача — сотворение живого существа из элементов, характерных для фамильяров группы соискателей ранга маг-эксперт Школы Творения со стихиальным вектором четвертой степени(*). Цель — показать знания магии творения и навыки работаты сообща. Пионер, ваши пояснения для собравшейся здесь высокой комиссии, — пробасил декан, скосив взгляд на своего секретаря и, по-совместительству, заместителя.

— За основу мы взяли черную пантеру Зевия. У нее будет хвост красного дракона Вернана, задние лапы-копыта пегаса Мисанны, передние лапы волка Ослава, уши зайчика Изольты, на груди будет карман кенгуру Берита, во лбу — рог единорога Ритты, а на спине — крылья моей стрекозы. Этрас декан, — пикнул пионер бюджетной группы ШТ-с4 шестого курса, выйдя из полупоклона и в седьмой раз пересчетав янтарные пуговицы декановского камзола. Ровно двадцать четыре.

— Секретарь, засвидетельствуйте. А теперь начнем...

...Я был полностью и бесконечно счастлив. Еще бы: принтер заработал, раз; чай оказался самой комфортной температуры, два; автобус с посадочным местом у окна все-таки пришел вовремя, три; сытный обед из перловки-пятиминутки, украшенный оливками под майонезом на перепелиных яйцах, и творожного торта уже переваривается, четыре; голова на мягкой подушке и вместе с ней тело, укрытое мягким пледом, готовы к послеобеденному предпраздничному сончасу, пять. Момент нарушил забытый сланец, таки свалившийся с правой ноги. Тут же напомнил о себе неоторванный ярлычок под воротом футболки. Резинка новых домашних спортивных штанишек показалась туговатой, а боксеры тесноватыми от сладких образов. Забытые на руке часы зацепились за ворс покрывала. Напомнила о себе двухдневная щетина. Сменив позу и положив на подушку другое ухо, я все же провалился в сон, мечтая оказаться подальше от...

...Уже практически завершив вызов одной из сильномогучих сущностей для заклания, пв-магистр осознал, что: во-первых, пожадничал, не купив крупный алмаз с асталом(*) внутри; во-вторых, глинтвейн, пятый за сегодня, явно лишний — слишком крепок, зараза. Пробудившаяся совесть активировала слив — собранная мощь и особенности применяемой на последнем витке пространственной магии могли исторгнуть, небывалое, весь окружающий его город! Даже совесть, поняв ожидаемые последствия, оцепенела, созерцая проносящиеся ярусы башни. Вот потащился вниз склад, набитый собранными за всю карьеру артефактами и камнями. Вот ухнула вниз кладовая с многомесячными запасами еды и лучшего сольфского вина. Вот, слегка притормозив, появилась многоярусная лаборатория, любовно подготовленная для самых разных экспериментов, так любимых пв-магистром. Вот прозвенела хрустальными висюльками люстра из прихожей. Вот промелькнула столовая с кухней, пустующие комнаты слуг, гостевые покои, спальни пв-магистра с разбросанными плюшевыми игрушками, так любимыми последней его пассией, рабочий кабинет, двухярусная библиотека с множеством ценнейших книг, перешедших разными путями от множества недалекого ума собратьев, чердачный уловитель с созерцательной комнатой. Обсидиановая пирамидка шарахнула по совестливой голове, неприятно отрезвив ее. Рука сама достала трепещущее сердце из груди. Однако старческий разум в последний момент зацепила мысль о мсте городскому совету за этих демонских райских птиц! Магистр собой закрыл воронку, но гигантскую волну, устремляющуюся вслед за сбежавшей башней, перенаправил на воплощение в проклятых им семи райских птицах демонов Азазвирона.

На месте башни образовался глубокий конус кратера со стеклянно блестящими стенками и кровавым фонтанчиком на самом дне. Из парка теперь уже огненных деревьев и кустов семь демонских райских птиц вспархнуло в разные стороны, оставляя за собой огненно-черный коптящий шлейф и роняя радужные перья, красно-желтыми факелами украшающие панораму городка. Самая большая и красивая из них направилась прямёхонько к зданию горсовета. На точеном лице проходящего мимо сверкнула белизна...

...Означенная ранее тварь постепенно начала проявляться в реальности, корчась в судорогах строго в центре магического контура. По спине первого из студиозусов пробежала большая капля студеного пота. Неожиданно пролетной экзамен превратился в кошмарище. Контур дрожал и грозился рухнуть в клоаку.

— Мис-с-санна! — Просипел пионер. С ее стороны были самые сильные колебания, сулившие скорое падение контроля и провал экспертного статуса, сулившего резвый старт на денежной должности.

— Зеви-и... — пионер не успел.

Контроль со стороны Зевия галантно удалился, хотя тихонько и бесшумно ему это осуществить не получилось. "Не сдюжили, твари!" — подумал декан и мысленно улыбнулся. Нахальные студиозусы с бюджетных мест одновременно издали полный ужаса и дикой боли крик. Их тела стремительно менялись — у некоторых вырастали рога в трех-десяти экземплярах, ноги обзаводились копытами, на животах появлялись сумки, вырастали гигантские переливающиеся и блестящие стрекозиные крылья, и многое другое. "Пора!" — тревожно забилась мысль в торжествующей пустоте декановской головы, и он активировал слив неудачной магоконструкции. "Исторжение уродов с их тварью сделает заместитель. Ха-ха! На нем и ответственность. "Муха-ха!" — торжествовал декан. Видимо это все же отразилось в его глазах, т.к. в крике старосты обозначилась ярость. Заместитель не подвел — с опозданием в сецию, уроды и тварь полностью сформировались, он активировал исторжение, всегда предусмотренное в подобных магических действиях...

...Переплетение пентаграмм, кругов, спиралей, звезд с различным числом лучей и рун божественного алфавита вызвало у подходящего к ним Йоми легкую мигрень. Сосредоточившись на Габлонге, люфс донес свое тело до нужной точки и остановился, опасливо косясь влево. Будь он более внимателен и не устань Габлонг, якобы мелкая шкода Жогица с просыпанной кварцевой пылью на одну из рун была бы тут же исправлена с наказанием виновных. Но этого не произошло, начался вызов ...

...плотная пелена вокруг Бодо прорезалась тонкой и еле заметной полосой по самому что ни на есть экватору, владыка, — задыхаясь, тараторил главный звездень звездного чертога, физически распространяя волны радости и облегчения по всей громаде тронного зала. В то же время стоявшая слева от входных дверей новейшая автоматическая разработка, МЕМАЧРГ-378, увеличила на один градус от положенного наклон табельной алебарды, предвкушая скорое мочилово. Ее головной управляющий кристалл часто-часто запульсировал, окрашиваясь в красный свет. — А потом обе получившиеся части быстро-быстро отползли на обратную от нас половину, открыв поистине гигантский водоворот, вращающийся прямо в самой середине открывшейся поверхности, владыка, — продолжал как сдающий экзамен ученик жевать слова звездень. Радость уплотнилась и придавила всех в громадном зале.

Выходец из механо-магического чертога, разумный голем серии 378 с большим номером 19 на грудной панцирной пластине из мифрила с золотой гравировкой, отправил в полет правой рукой свою табельную алебарду. Из чистого мифрила с идеальной зеркальной поверхностью как лезвий, так и древка, выполненного из того же металла, с мелодичным свистом она отражала в полете все 564 осветительных кристалла, всюду понатыканных в тронном зале. Заиграли на побелевших лицах разноцветные зайчики. С шумным вздохом лопнула радость, мгновенно сменившись еще более тяжелым ужасом.

Владыка нахмурил брови. Звук воткнувшейся в первую мифриловую ступеньку тронного возвышения мифриловой же алебарды всколыхнул седые бороды собравшихся. Нанизанный на алебарду звездень постепенно сползал вниз, а продолжавшая мелко вибрировать алебарда разбрасывала в разные стороны красные капли, замысловато отклоняемые засбоившей системой магической защиты.

Тем временем Око Бодо так же быстро закрылось. Рухмыхгронж, как называли его местные жители, закрывал собой младшего соседа, находясь вместе с ним в тени Глораса. И еще старшие жрецы Араса почувствовали взгляд своего бога, а в одном из столичных храмов, где проходила служба при большом стечении народа, у ног статуи истинного бога забил маленький фонтанчик, наполняя сухую купель водой...

Глава 1. Появление

Вначале появилось ощущение тела, сидящего на удобном мягком стуле. Почувствовалось тепло, исходящее от небольших полусфер, упирающихся в ладони. Звуков не было. Перловочное послевкусие тоже исчезло. Осталось открыть глаза. "Странный сон" — пришедшая мысль покрыла тело мурашками. Голое...

— Времени мало, — раздался мягкий безликий голос. — Хозяин.

Глаза мгновенно распахнулись. Первое, что предстало перед ними, юноша с удивительно пропорциональным и красивым лицом, нереально большие циановые глаза испуганно смотрели, казалось, прямо мне в душу. Рыжие волосы, собранные сзади, скромно открывали заостренные уши. Не человек. Взгляд дерганно перешел на мужчину, стоящему слева. Справа свободно сидели другие юноши и девушки, или скорее мальчики и девочки, озабоченными маленькими необычными немного прозрачными животными. "Куда..." — мысль оборвалась под напором обозреваемых чудес.

Панически оглядевшись еще раз, я обратил внимание на саму обстановку. Стены зала отделаны большими деревянными панелями. Потолок аквамаринового цвета, его покрывала мелкая рябь, из-за чего воображение рисовало над головой перевернутый поверхностью вниз аквариум. И он слегка светился, являясь источником освещения! Две полусферы, выглядывающие из потолка в его правой и левой половинах, тоже светились, добавляя солнечные тона. У правой стены группа молодежи размещалась на подобии амфитеатра. Под ногами мраморный пол с выведенным — или правильнее тисненным? — каким-то сложным чертежом, контуры которого слегка светились аквамарином, придавая линиям объем. Нет, все же не чертеж, а искусная мозаика, стыки частей которой образовывали чудной рисунок. Дышащая реальностью статичная картина немедленной смертью не грозила, скорее бешено стучащее сердце опять подведет.

При этом краем зрения были заметны очертания совсем другого помещения, сложенного из грубо отесанных каменных блоков. Но попытки рассмотреть его не увенчались успехом — поворот головы лишь открывал новые подробности зала с дубовыми стенами. "Нет, не поворот!" — закружилась голова, на самом деле никуда не поворачивавшаяся, просто движение повиновалось мысленному желанию.

Только сейчас пришла мысль о некой несуразности положения — ничего не двигалось и не менялось, всё застыло. Нет, это уже второй ее дубль.

— Нагляделся? Времени осталось мало, — опять раздался безликий голос, в котором проступил оттенок насмешки и нетерпения. — Хозяин.

Тут под правым запястьем полусфера стала теплее. Скосив туда взгляд, я с радостью и с содроганием заметил висящие над кистью небольшие песочные часы, в которых осталось меньше половины песка. "Слишком реалистичный какой-то сон. И необычный. И сон ли?" — подумал я, немного успокоенный властью над окружающим. Сумел вырваться из чертового помещения с ушастыми, увидев ровный пол, держащий кресло.

— Эм... — подал я голос. Чисто убедиться — есть, али нет? Паника спряталась за углом, уступив место боязливому любопыстству.

— Хранитель Башни, в созерцательной комнате который вы находитесь, — нетерпеливо перебил меня голос. — Воля и случай.

— А...

— Вы в другом мире, если по-простому. Желаете вернуться? Хозяин, — нетерпеливо уточнил голос с издевкой.

— Нет, — выдавил я. Не каждый день мечты сбываются. Комфортная температура и мягкое сиденье это вам не пыточный стол или лабораторные застенки! Вмеру вежливый голос, вот, Хозяином кличет.

— Это Ваш Выбор! А сейчас смоделируем Ваше новое тело, пока время стоит, — точка зрения сменилась, стал виден ранее недоступный угол зала. В центре открывшейся части напольной мозаики клубился столбик тумана в рост человека. Единственное не статичное явление. — На другие вопросы ответы дам позже. Приступим.

Обалдело, толком не обуздав фонтанирующий поток мыслей, я наблюдал, как из тумана соткалась моя нагая омоложенная копия. Тут же напомнил о себе неоторванный ярлычок от футболки. Или он остался где-то там? Впрочем, не важно — дряблых мышц и еще пока в меру оттопыривавшегося пуза как ни бывало!

— Взрослого им человека не поймут, — за отзвучавшей фразой уши начали расти и заострятся, как у парня напротив. Вроде был кто-то без таких ушищ, но я не возражал. Попробуй тут! Хм...

— Слишком большие, — робко рискнул возразить я.

— Хорошо, — уши немного уменьшились, оставшись, заостренными. Затем исчезла горбинка на носу, слегка утончилось лицо, незначительно увеличились глаза. Волосы отросли до плеч, окрасившись в лайм.

— Нет, — более твердо произнес я, по-прежнему чувствуя себя не в своей тарелке.

— Как пожелаете, Хозяин, — короткий ежик и цвет вернулись.

Далее поменялся внешний вид мышц, обретших какой-никакой рельеф и упругость. Исчез еле заметный животик и складки на боках. Выпрямился позвоночник, расправились плечи. Исчезло плоскостопие с так и не выведенным грибком на ногтях, когда-то подхваченном в через неделю брошенной секции. Чувствовалось, что и внутренние органы подвергаются каким-то изменениям.

— Кости слишком хрупки, внутренние органы и кровь загрязнены, строение мышц не соответствует люфскому, — ответил на мое напряжение голос.

— Люфы, это видимо раса существ в зале, — подумал я, и мне почудилось эхо собственных слов. Произнес вслух? Нервы... Это все они, падлы. Кажется, я стыжусь старого тела? Оля-ля, как быстро я свыкся с мыслью о новом.

Тут мое внимание привлекли волосы, осчезнувшие отовсюду, кроме головы. Нет, не так! Кроме ресниц, бровей и скальпа. Я едва не задохнулся от этого зрелища, превратившего меня в рослого малолетнего шибздика, дистрофично стройного. Да-да, когда-то носились в юной башке крамольные мысли сбрить волосы в срамных местах. Но не все же! Я решил воспользоваться случаем.

— Нет. И чресла надо подправить, — преодолевая смущение. У подавляющего большинства пышно цветут букеты комплексов, я не исключение. И раз выпал шанс, почему бы не потворствовать проевшему язву на почве холостяцкого одиночества?

— Да, Хозяин, — ехидно сказал хранитель. Сделанные изменения с показной эрекцией заставили покраснеть от стыда и гнева.

— И кто тут хозяин? — процедил я, преодолевая стеснение пониманием доступности всей мой подноготной для неведомого существа, не обделенного сверхъестественным могуществом. Все тут же исправилось. — И впадину пупка оставь, — буркнул я для порядку.

— Одежду и остальное не успеваем, — голос неожиданно занервничал. Песочек в часах внезапно потек шустрее. На "манекене" появилась моя одежка, в которой уснул. — Часы...

Что там с часами разобрать не удалось — пространство вокруг потекло, покрылось мелкой рябью и направленными вверх струями, мое сознание закрутило и понесло в сторону "манекена". Я выступил против такого с собой обращения, попытавшись сосредоточиться на кресле, на ощущении твердых теплых полусфер под ладонями, на заветном наикрутейшем магическом даре, явно затихаренным несмешливым голосом. Кажется... Тут на мгновение все померкло и волной нахлынули ощущения нового тела в мешковатых одеждах, новых звуков и спектра цветов. Тело прошиб озноб...

...Йомиэль заранее испугался того, кто сейчас должен был появиться в левой части магического контура. Однако явление непонятного люфа уж точно не входило ни в какие рамки! Люфс растерялся и от удивления приоткрыл рот, забыв продолжать пугаться.

Гам в аудитории мгновенно стих. Раздались осторожные вздохи удивленияа, а у Жогеца прорезался взгляд кота, объевшегося сметаной с валерианкой. Первым очнулся препод, уверенным и точным пассом спеленав новоявленное по-домашнему выглядящее чудо в странной одежде, оставив только распахнувшиеся глаза и аристократичный нос. Йомиэль ничего вокруг не замечал — он утопал в посветлевших бирюзовых глазах исторгнутого. А кто еще это мог быть? Никому из присутствующих не могло прийти в голову иного объяснения. Обычно контуры специально защищаются от подобных казусов, но в этот раз защита была намеренно нарушена, и контур притянул кого-то. Все просто. Эти мысли пронеслись у всех в головах, кроме Йоми. И Ленты Даста(*) тоже не вызвали ни у кого подозрений — взрослые смески после насильственного исторжения обычно ведут себя агрессивно, а выглядеть могут вообще несустветно. Факт насилия или принуждения очевиден, иначе его перехватили бы храмы Араса у мест силы.

Засветились узоры вокруг входной двери. Движение воздуха и магии со стороны изменившегося дверного проема, заставило чуткого Йомиэля проморгаться и поспешно обернуться. Увидев вошедшего ректора, он поклонился. Встали и поклонились остальные ученики, кивнул ректору и Ноцуц...

...Практически мгновенное исчерпание накопленных ресурсов поляризованной энергии Зиушраца застало этрас(*) ректора в кресле главы совета. Там же, в креслах малой совещательной комнаты, оно застало и всех деканов, собранных на совет по поводу начавшегося обучения большого числа новообразованных групп. Торжествующе сверкнули глаза главы совета, в упор смотрящего на декана мафа, которому только якобы проиграл затянувшийся на десяток с лишним лет спор о необходимости дополнительных защитных и сигнальных контуров для Зиушраца. Их установка неимоверно затратна, как в плане физических ресурсов, так и магических. Смущал тот факт, что участники магического действа станут непригодными на какие-либо действия в течение как минимум недели, помимо потери примерно десятка лет жизни.

Старая предохранительная система сработала четко, но недостаточно быстро — она не рассчитывалась на все случаи жизни, а имеющиеся предохранители подконтрольны нужным глорам. На мгновение пропало освещение. Наверняка от такого непотребства расшатались многие магические системы всего учебного комплекса.

— Этраны! Я беру на себя источник угрозы, на вас последствия ЧП. Отчеты завтра! — кинул через плечо резвый ректор, подходя к двери и активируя прямой переход в комнату виновников его торжества. Он за долгие годы выучился ходить очень быстро и с очень большим достоинством, сохраняющимся в любых обстоятельствах. Так что никто не успел даже выйти из-за стола, а за этрас Бидоном уже закрылась дверь и погасли узоры наличников и створок.

Еле сдерживающийся декан мафа, у которого от обуревающих его чувств покраснели кончики ушей, выходил последним. Он понял — проиграл окончательно и бесповоротно. "Подставлили!" — ухало в его голове, теперь не могущей отвертеться, не выполнить и не оплатить всю работу по модернизации. Несомненным остался и тот факт, что в скором будущем его ожидает приличный дом в центральном квартале одной из столиц Раженя. Тихая и мирная жизнь добропорядочного городского мага... "Тьфу! Йейли в постели! Чтоб его ..." — корежился декан мафа. Но делать нечего, выхода нет, его обыграли. "Сам виноват. Стоило вложиться и подготовить процедуру силами студенческо-преподавательского состава, а уж исполнитель обязательно нашелся бы..." — ворочал извилинами декан, запечатывая дверь в совещательную комнату. Сопливых вовремя целуют, как говорится.

Ректору не понадобилось много времени для разбирательства в ситуации. Все решилось с первого взгляда: наметанный глаз заметил едва заметный отблеск песчинок на уже потухшем магическом контуре вызова и привязки ближних, созданном прямо в полу на стадии проектирования аудитории. Такие стационарные решения существенно облегчали жизнь, требуя незамысловатого, но тщательного ухода. Кварцевый песок известен как лучшее средство нарушения баланса именно подобных вещей, выложенных мраморной плиткой. Остальное ясно, как божий день: сильнейшие слитые в этот момент с Имрикса магоконструкции слетелись к открытому каналу как мухи на... Не ясно только, насколько сильно благодарить ли судьбу за такой подарок? Ректор сделал захватывающий пасс кистью — считанные параметры остаточного магофона записались на мнемокольцо. Планировавшиеся ранее ночные мероприятия оказались забыты. Всегда полезно первым знать о последних экспериментах имриксовских коллег. Этрас уже вообразил лица, ошарашенные объемом пожранной магоконструкцией энергии, бьющей фонтаном и структурированной в трансформирующем накопителе-генераторе-передатчике. О Зиушраце ректор мог читать лекцию дни напролет, искусно замалчивая истинное предназначение.

Скосив взгляд влево и обозрев юных оболтусов, этрас ректор мыслью создал и активировал простейшую магоконструкцию, подсвечивающую ярко красным заданные материалы, в данном случае кварц. И вуоля — в ментал помещения упорхнул мнемообраз с оставшимися в аудитории Ноцуцом, Йомилем, исторгнутым и коленопреклоненно вымаливающим прощение Жогицем...

...Поклонившись, Йомиэль выпрямился. Через несколько ударов сердца этрас Рульцап наконец-то отвел свой тяжелый взгляд, скосив его в сторону его согрупников. И тут в его глазах полыхнул настоящий огонь. Сердце Йоми йокнуло — от ректора пришел мыслеобраз. Согрупники все увидели и поняли правильно, буквально вылетев в дверь с питомцами на руках. Один мертвенно бледный Жогиц остался на своем месте, ни на волос не шевельнувшись.

— Сто платинов, ат Жогиц, или мы с вами попрощаемся, — спокойно и властно, как и положено степенному главе учебного заведения, славящегося на весь материк. Глаза виновного широко распахнулись.

— Нно...

— Это аванс первоначальной оценки понесенных Академией Знаний Угэрежа убытков по вине Вашей шалости, — добил ректор студента. Люфды редко обучались в его академии, однако их сообщество нос по ветру, им требовалось быть вкурсе творимого на плато Знаний. В конкретного этого своего представителя они вложили гораздо больше средств, на полпути не остановятся... А раз так, то можно и дальше понемножку доить золотоносную коровку. Главное знать меру. Окладон, естественно, знал. Легкая презрительная улыбка украсила его непроницаемое лицо. — Свободны, ат.

Пылая, Жогиц вылетел прочь нашкодившим мальчишкой — аура ректора подавила его.

— Атс Ноцуц. Не ожидал от вас подобной расхлябанности, — ректор повел рукой, запуская очищающую фон магоконструкцию. Легкий ветерок всколыхнул волосы оставшимся глорам. — Доделывайте, а ЭТОГО я забираю, — хлопнув в ладоши, он вместе с исторгнутым эффектно растворился в облаке сине-фиолетовых искр.

Взгляды Ноцуца и Йоми встретились. Оба тут же одинаково покраснели и невольно улыбнулись. Напряжение отступило.

— Я начинаю, — разорвал неловкое молчание Ноцуц, мысленным заклинанием перепроверивший магический контур. Ситуация немного сблизила преподавателя и студента, напомнив о мифических временах предков, когда знания передавались от учителя к одному или двум ученикам.

Йомиэль обрел толику смелости и принялся с волнением ожидать окончания вызова. Его не смутило ощущение поднимающейся откуда-то снизу мягкой энергетической волны, приятным теплом разошедшейся в его теле и устремившейся куда-то дальше, ввысь. Краем зрения он стал различать что-то разноцветное — начался процесс материализации астральной сущности.

Ноцуц приготовился к худшему. Появление очередного сюрприза потерю не привело к потере контроля. На сей раз появился фамильяр, но вместо хомячка или на худой конец зайчика он походил на огромный шарик ртути, округлость которого иногда нарушалась большими волнами(*). Ноцуц совершил кистью хватательной движение, как при ловле бабочки. Тут же фамильяр оказался сфере, переливающейся как мыльный шарик(*).

— Нам лучше не покидать некоторое время эту аудиторию, — тихо проговорил преподаватель, разглядывая диковинное существо, по счету третье за сегодня. Ноцуц не сомневался — за третьим последует четвертое.

— Конечно, атс, — кивнул в ответ Йомиэль, безбоязненно выходя из своей части потухшего магического контура. Он направил стопы поближе к пойманному фамильяру. — Будем исследовть? — возбужденно и таким же тихим заговорщическим тоном спросил Йомиэль. Раз ректор вмешался, то бояться нет смысла.

Ноцуц издал смешок и махнул рукой со все еще соединенными в одной точке пальцами. Шарик подплыл к самому его плечу. Второй рукой он одновременно совершил другой жест, указательным пальцем как-бы вычерчивая на стене дверной проем, справа от выхода из аудитории. Заметил восхищенный взгляд студента и ободряюще подмигнул. Дубовая панель мягко утопла в стене и отъехала вбок, открывая подсобное помещение.

В подсобной лаборатории, не уступающей в размерах предыдущей ученической, на полу красовалась размерами и математически точными соотношениями выложенная тем же мрамором тридцати-трех лучевая звезда. В ее центр вписали круг, по внешней стороне которого шли руны малого круга маза(*), отвечающие за магические первоэлементы. В самом центре контура находился граненый алмаз с ноготь большого пальца на ноге — его ценность заключалась в идеальной прозрачности. На концах лучей тоже переливались алмазы, но размером с ноготь мизинца и самородной формой кристалла.

Йоми как ни в чем не бывало деловито обозрел лабораторию. Взял со стола слева, у стены, один из стевизов(*), одел. Он читал о них и видел множество иллюстраций к различным заклинаниям, обозреваемых через этот артефакт. Студент деловито включил режим наложения и обратил нетерпеливый взор на Ноцуца

Преподаватель с интересом наблюдал за поведением своего подопечного, ожидая вопросов, которых так и не последовало. Да. Ноцуц все больше радовался судьбе, подкинувшей ему прелюбопытный экземпляр. Он уже оценил потенциал нетерпеливо смотрящего на него Йомиэля, и мысленно благодарил Араса. С таким студентом работать одно удовольствие.

— Перейдем на "ты"?

— Атс? — смущенно улыбнулся Йоми. Преподаватель — третий, с кем он с кем он переходил на "ты" не по своей инициативе. Первый — монах в храме Араса, нашедший и выходивший его. Второй — ювелир, приютивший его у себя после пары лет мальчишеских скитаний. Неожиданно он увлекся работой у ювелирного мастера, да так, что удалось за короткий срок — всего пара лет — скопить достаточно средств для осуществления давно желаемой попытки поступления в АЗУ.

В ответ Ноцуц отправил плененного фамильяра в центр помещения, где мыльный шарик лопнул, отдавая свою добычу другому заклинания — питомец остался висеть, все так же излучая недоумение и стремясь к люфсу. Йомиэль смотрел в стевиз. Он по памяти в уме представлял, что вскоре будет происходить. Вживую наблюдать предстояло впервые — все знания из книг.

Лишний свет потух. В стевизе по помещению растекалось блеклое сияние, в центре заколыхалась звезда. Казалось, она плавала на поверхности бездонного озера. Ее контуры обозначались крохотными белыми точками. В центре звезды сфера из таких же белесых искр. Между ними тонкая пленка, похожая на мыльную, по ней беспорядочно плавали разноцветные пятна, хаотично смешивающиеся друг с другом. Спустя короткое мгновение появился плывущий в воздухе на уровне груди фамильяр, представляющий из себя в стевизе плотный клубок бледно разноцветных и слегка пульсирующих нитей. Мыльная сфера и в стевизе осталась таковой, не претерпев никаких изменений — разрешающей способности не хватало. Когда фамильяр остановился в центре, лучи звезды выпрямились, колыхание прекратилось, она застыла, намертво пригвождённая активированным магическим контуром. Точки вытянулись и соединились, превратившись в сплошные линии, засияли ровным белым цветом, сфера и лучи стали прозрачными.

Оба забыли обо всем на свете, занимаясь исследованиями до самой ночи. Йомиэль был счастлив как никогда в жизни, видя реальное воплощение своей мечты. Они вдвоем с преподом прекрасно ладили. Йоми несколько раз затевал споры с Ноцуцом, и даже выиграл один из них. В конце совместно составили отчет, студент воспользовался своим правом именования ранее не описанного существа. Оказавшиеся неудел и предоставленные сами себе согрупники тоже не скучали, спасая личные вещи и окружающих от своих фамильяров, еще более юных и необученных манерам поведения. Ближних не дрессируют.

Глава 2. Знакомство и обустройство

Меня спеленали как младенца, даже пикнуть не успел. Ладно глаза оставили свободными и уши не заткнули, хотя толку-то — все действие проходило в полной тишине. Создавалось впечатление, что окружающие немы.

Следующая мысль деликатно сообщила: "Это не сон. Спокойно, не дергайся. Здесь шутить не любят". Остальные мысли пролетали, не задерживаясь. Дышалось относительно свободно. Воздух в этом мире оказался самым что ни на есть обычным, чистым. "Дышать не передышать!" — проскочила мимолетная мысль, погребенная грудой ее более насущных товарок. Притяжение по ощущениям аналогично земному, привычному — дискомфорта, помимо пленения, не возникало.

За проведенные тут секунды создалось впечатление, что я попал... ммм... да, попал в учебное заведение, став результатом... ммм... злой шутки блондинистого негра. Как ни странно они, на самом-то деле, говорят, а их даже понимаю, отстраненно — шум воды создает подобный незаметный фон. Лапочут и хорошо — это правильно.

Планка роста удивления уже давно достигла предела — сейчас меня переполнял нездоровый интерес, и едва не пробило на "ха-ха" от вида подвижных ушей по бокам юных физиономий. Ну синие искры, ну новая обстановка. Жив? И ладно. Стать экспериментальным объектом номер тринадцать — или вернее десять? — здесь как занефиг делать, но всепоглощающий страх не приходил — видимо что-то такое учудил с моими мозгами хренов голос.

— Вижу, понимаешь. Обездвиженное состояние поможет осмыслить случившее и подумать над дальнейшим поведением. Лови момент, — соизволил шутливо пояснить импозантный мужчина в шелковом безрукавном камзоле густого синего цвета с золотыми пуговицами, инкрустированными мелкими алмазами. Рукава синей рубашки с крупными алмазными запонками, обрамленными золотой же оправой. Что-то вроде халата черного цвета с густо-синим непонятным узором и окантовкой золотыми нитями, с расширяющимися на концах рукавами, с широким воротом, из плотной ткани, он возложил на спинку одного из кресел. Черные брюки с классическими стрелками из непонятного материала поблескивали при движении, обувь матового черного цвета, напоминала туфли. На голове диадема, состоящая из рубинов, сапфиров, изумрудов, алмазов и еще каких-то камней, ограненных в виде плоских шестигранников и непонятно как соединенных друг с другом. Почему именно этих камней? Из памяти сами всплывали названия — это настораживало. В центре диадемы большой двенадцатигранник — алмаз. Казалось, в нем что-то искрится, он представлялся живым, возможно, разумным. Живой алмаз заставил пару раз моргнуть, вызвав усмешку со стороны владельца. Тут же очертание диадемы смазались — в центре оказался уже не алмаз, а рубин, тоже живой, а все остальные камни сдвинулись на один вправо. Я не смог удержать восхищенного выдоха.

— Довольно, — махнул рукой малость изменившийся мужчина. С нее вылетели знакомые белые полосы, и свет со звуком окончательно померкли. Даже воздух сделался стерильным. — Разберусь с результатами вечером, — но куколка, лежащая посреди лаборатории, не могла ничего слышать. Ректор активировал символы вокруг двери и вышел в главный холл, оставив за спиной действующий анализатор глубокого сканирования в щадящем режиме, растянутом на несколько делений...

Мда, ситуёвина получалась не ахти. Попробуем осмыслить и разобраться, по возможности, с проблемами в порядке их поступления.

Безликий голос назвался Хранителем Башни. То еесть где-то существует башня, в ней есть некая созерцательная комната с креслом и неким хранителем. Эм... судя по всему он представляет собой дух или ему подобную сущность, скорее всего плененную. До компьютеров и искусственного интеллекта здесь вроде как не додумались еще. Хотя чем черт не шутит. Предположение о дурном маге, прячущимся под креслом, бредово — меня действительно называли Хозяином и действовали соответствующе. Ну-у-у, почти. Вариант с живым магом отпадает однозначно.

Хранитель то ли выполнил свою задачу, то ли не успел до конца. Башня — перевалочный пункт? Ага, добрый дядя позаботился о попаданцах. Держи карман шире! Скорее Хранитель Башни в соответствии с заложенной логикой и ограничениями проявил самоуправство с хозяйской собственностью. Плюс ко всему, старое-то мое тело где?! Ну да черт с ним. "Это тело получилось ничего так..." — сделал вывод после достаточно длительного его тестирования путем попыток сокращения различных групп мышц — слушаются нормально, с учетом пут. Меня вообще упаковали впервые, сравнивать не с чем, однако пухнет уверенность — опять, поди, какое-нибудь средство через эти шары под ладонями введено, магический эквивалент валерианки. Ну и нафиг, все лучше, чем описаться от страха. А одежду он явно оставил старую. Или сымитировал ее, что реальнее — ощущения при сидении на кресле говорят в пользу последнего. Есть, пить не хотелось пока, никакая, хм, нужда не мучила. Хм, инспекция завершена?

Пока вслушивался в тело, вспомнил о своем домашнем ПК, о тридцатидюймовом новеньком монике с лед-подсветкой. Мммм... Накатила тоска. Попробовал вспомнить последнее, что видел на рабочем столе. Монитор как по заказу встал перед внутренним взором, но вместо изображения там клубилась разноцветная бледная-бледная дымка светлого цвета — не рябь, слава богу, и ладно. Мдя... Большим усилием мысли удалось развеять дымку, прямоугольник окрасился в цвет индиго, как фон у моей последней обоины с каким-то красивым пространственным фракталом — люблю красивые абстракции и фантазийные сюжеты. Сочетание синего с золотом зацепило меня, честно. Поэтому первый прилепленный стикер сделал бледно-синего цвета с хорошо различимыми золотыми буквами: "Я мыслю, значит я существую". Стало даже как-то легче. От осознания чего-то видимого — в воображении, но все ж — и от самой мысли вообще. Длительное отсутствие данных с органов зрения, слуха и обоняния, а так же пониженное восприятие вкуса и осязания, заставило мозг смириться со своим положением и перенаправить ресурсы на мыслительную деятельность. Хранитель явно напичкал меня магическими пилюлями! Обездвиженное состояние к отеку тела и мозга не приводило — паника отсутствовала, рассудительность присутствовала. Еще ощущалось что-то на гране сознания, но идентификации не поддавалось. Млин, этот мужик серьезный дядька! Ну не может такого быть, чтоб он меня просто так бросил посреди гораздо более изощренного чертежа и свалил пить чай! Хех, у кого-то заклинание зажевало и срочно поспешил на очередные разборки? Сомнительно — слишком важная шишка этот субьект.

Вторым стал желтый стикер с красной надписью "где башня", и аналогичные: "что со старым телом", "хозяином чего стал в башне", "почему понимаю язык аборигенов", "какие еще способности появились". Хотелось и другие добавить, но остро встала проблема расположения заполонивших экран стикеров. Задумался. Никаких курсоров, мышек и клавиатур не наблюдалось — мозг, как никак, воображение, так сказать! Налицо мысленное управление. Мммм... Рационализм так и прет из меня — не характерно. Но ничего не попишешь — заняться-то нечем, предаваться тяжелым мыслям "в какую ж я попал" бесполезно — я уже попал, думать раньше надо было, когда соглашался остаться. Потому изо всех сил сосредоточился мысленным взором на синем стикере. Ага! Он задрожал, пошел волнами и улетел вправо, как и желалось. Отлично! Все желтые постепенно переправились влево. Ммм... слева и справа добавились прозрачные панели, увеличивающиеся при обращении на них внимания. Хорошо. Отвел "взгляд" — панель с желтыми стала прозрачной и еле заметной вместе со всем свои содержимым. Замечательно. Хех, лентяй-лентяем, но заниматься кодингом и клепанием формочек меня научили, а уж сколько я рабочих столов наперенастраивал под привередливых пользователей!.. Из всех дум выбрал знакомое и понятное направление, остальные грозились тоской, пугали паникой и вообще, я увлекся!

Далее стикеры так и запорхали: синий — мир магии; желтые — что есть магия, как ей обучиться; новая панель наверху — учебное заведение, день; панель внизу — поступить на обучение, разжиться деньгами, найти местожительства. Эк губу раскатал, а?! Местожительствам! Хе! Пусть будет. Возник вопрос об умственных способностях и явно возросшей силе воображения — раньше только эротика так четко удерживалась. Мда, это то же, кстати, вопрос. С этими смазливым уже можно? Ура! Причиндалы точно работают правильно.

Только сейчас обратил внимание на то, что изменилась окружавшая монитор обстановка. Свет с "никакого черного" сменился на коричневый. Занятное явление, но непонятное. Пока отметим и пропустим, вернувшись к созданию заметок. Хм, их уже пруд пруди расплодилось, пора объединять в группы.

Из насущных вопросов требовалось выяснить описание мира, систему дат и времени, мой нынешний статус — не вечно же буду пленником, да и пленники тоже разные бывают. Ассоциация с подопытным кроликом — уши как раз подходили! — нагнала печаль. Мимоходом отметил несвойственные мне перепады чувств — списал на отсутствие внешних раздражителей. Время текло, я по-прежнему спеленован, что-то где-то движется, вызывая странных звуки, запахи и другие ощущения, которые я со всей однозначностью к реальным не относил, хотя вскоре вынужден был приписать "возможны глюки".

Занятие так увлекло меня, что я пропустил легкий пинок в бок, не заметил красное помаргивание в правом углу. Работу мысли прервало вылетевшее из правого нижнего угла красное облако, окрасившее в соответствующие тона даже общий фон экрана. На нем было несколько пунктов с разным размером шрифта: "1. внешнее воздействие, правый бок", и дальше данные про размер синяка, срок его схода, силы воздействия, и вывод — сильный пинок, призванный растормошить. Тут же появились болевые ощущения. Ниже: "2. внешнее воздействие, правый бок ...та-та-та... пинок", "3. изменение внешней среды, выраженное в пропаже коричневего света", "4. необходим прием еды, прошло более 4 часов, автоматическое изменение времени на вечер". Ошалело моргнуть не получилось — у мысленного взора не оказалось век. Всего четыре часа? А по субъективным ощущениям все сутки!

— Встать! — раздраженно гаркнуло где-то справа и сверху. Видимо почудилось. Или нет?

Оп-па. Слух вернулся — или это опять воображение шалит, проявляя самостоятельность. Дико захотелось есть. Красное облачко сжалось обратно на нижнюю панель и стало там неспешно помаргивать словом "еда". Появилась надпись "подготовка глаз к возможному световому удару" и улетела наверх, став соответствующей пиктограммой на панели.

Решил считать, что это не у меня глюки, а кто-то пришел и таки снял магические путы. Приняв мысль за достойную проверки, слегка приоткрыл веки. Больно? Ничуть. Увидел матово-черную обувь рядом с головой. Странным образом боковое зрение захватило панели по периметру "мысленного монитора", как я тут же окрестил этот экран в голове, оставшийся вполне жизнеспособным при открытых глазах. Раз у меня согласно предыдущему решению нет глюков, значит все нормально — логика железная. Несколько заметок активировались независимо от желания, но весь в тему — серенькая, несколько желтых и красная. Присмотревшись к последней, я увидел надпись "удар в голову" и циферки, отсчитывающие оставшееся время.

Резко сел. По затылку прошлась воздушная волна.

— Эк какой шустренький, — нейтрально проговорил мужик. Он действительно когда-то выглядел важной шишкой, а не уголовным элементом сомнительной наружности? Или это шутка воображения? Нет, глюков нет и точка. Значит, не показалось. Загадочный мужик.

Еще я понял, что путы отсутствуют, а мышцы таки кое-где затекли от долгого лежания на одном месте. Появился синий стикер "коричневый свет соответствовал путам, вероятность... большая" и ушел на задний план, сделавшись прозрачным. Дальше я не особо следил за ними — сыплются и ладно, и правильно. Запустил автоматическое создание ассоциативной базы данных — раз уж мой мозг стимулировали, пусть пашет. Немного натренированный мозг сам начал работать в нужном ключе. Хотя диплом провинциальный и не красный, но все же троек в нем было только с первых двух курсов, и общее представление о поставленной задаче имелось. Мужик, сам того не подозревая, дал гигантский толчок моему развитию. Ну ладно, развитию моего воображения. Или мышления? С философией не в ладах. Или это литература? Фиг знает, к черту.

— Раздевайся.

Я послушно снял все, кроме боксеров — кочевряжится смысла не имело. Я побаивался более грубых болевых приемов, магических. Да там и была одна футболка да спортивное трико — не жалко, все равно они не соответствовали здешней моде. Координация движений удавалась через силу — выданное для вселения тело казалось чужой одежкой, помятой и слежалой. Все снимаемое подхватывалось, разглаживалось в полете и аккуратно складывалось на табуретку рядом с креслом, на спинке которого так и висел брошенный халат. Есть хотелось все сильнее, но я молчал. Под настойчивым взглядом я покраснел и стянул последнее, что на мне осталось. Постояли еще немного. Его брови сдвинулись. Я проследил бетонный — с арматурой — взгляд и привычным движением поднял к своим глазам левую руку с часами. И тогда заметил, что на ней были вовсе даже и не часы! Я не пытался скрыть своего удивления, еще бы перед таким скроешь — взгляд докапывается, казалось, до самой души. На месте дорогих часов со стрелочным циферблатом руку обхватывал индиговый браслет, еле заметно сияющий. Он практически не ощущался на руке, не стеснял движений. На ощупь — а я не преминул поднять правую руку — он походил на полусферы из кресла созерцательной комнаты: твердый, гладкий, греющий. Да, не теплый, а греющий, причем не кожу, что-то под ней. Предположил, что он сделан из цельного сапфира. Браслет слегка преломлял свет, иногда на его поверхности показывалось множество маленьких граней с ребрами в долях миллиметра, то виделась совершенно гладкая поверхность движением чего-то внутри него. Создавался эффект, подобный живым камням диадемы мага. Я попробовал снять его — не получилось. Пожав плечами, я опустил руки и облизнул сухие губы, уперев взгляд в матовые черные туфли.

Глаза фиксировали окружающее, но я озаботился в первую очередь своим голодом, голым видом и намерениями мужика — база данных заполнялась в автоматическом режиме, расползшись еще несколько фоновых процессов. Главное, чтобы эти бесстрастные темно-желтые глаза и замороженные уши не намылились подражать безликому голосу, правя мое тело. Ну-у, для меня сделанное и мне отданное, во всяком случае, и еще не притертое...

Мужик, по-прежнему впериваюший хмурый взгляд в мое тело, красивым и явно давно отточенным и натренированным жестом взмахнул руками, выбиваясь из сложившегося у меня образа. Меня тут же подняло над центром напольной мозаики — казалось, вздернули непосредственно скелет. Ну хоть не за загривок поднял и ладно. Перед глазами прокатилась разноцветная волна. Тело распростерлось в классическом знаке — руки в стороны, ноги чуть шире плеч — и больше мне не подчинялось. Замигала синяя заметка "цвета — это разные магические воздействия". Дальше на такие очевидные вещи я уже не стал обращать внимание. Хех, дожил! О чем думаю и в каком положении?! Нет, тут явно торчат индиговые уши браслета! Но да, согласен, истерить или материться почем халва не лучшее поведение, несвойственное трезвое хладнокровие предпочтительнее. Хм, свойственно-не свойственно — я заделался психотерапевтом? О-о-о, лучше пока не заниматься самокопанием...

Маг, причем, мужик явно очень сильный маг, если не архимаг, судя по диадеме и походя бросаемым заклинаниям, подошел ближе. Я стал — правильнее, меня "стали" — крутиться в пространстве, подставляя его взору разные точки. Насмотревшись на все места, он хмуро отвернулся. Зная о прекращении заклинания, я спружинил о холодный пол и остался стоять, обалдев от собственной ловкости....

...Окладон пребывал в растерянности, чего с ним не случалось много лет кряду. Он не смог со всеми своими знаниями и умениями проникнуть в мысли исторгнутого. А исторгнутого ли? Браслет мальчишки казался частью тела, совершенно не прощупываясь — живой кристалл? Не выяснить без отделения. Внутри густел клубок энергий с главенствующим цветом пространства-времени, скопировать или на худой конец считать параметры все интересующие не удавалось. Это, как минимум, опасно. Бросив еще один взгляд на его одежду, архимаг предположил, что он вообще не с Имрикса, и даже не с Глораса. Оставался Рухм или Изгренга. По древнейшим легендам выходило, что когда-то очень давно многие покинули Глорас, переселившись на второй спутник, а дороги астрала он лично прокладывал, порой вытаскивая беспечных обывателей в пентаграмму вызова, но толку от них было чуть.

— Ты не с этой планеты, — бесстрастно констатировал он, не изменившись в лице. В самой глуши сознания ликовала извилина, но не бывать ему архимагом, не научись он внутреннему и внешнему контролю эмоций.

— Да, — подтвердил странник догадку. Своим рациональным поведением, скупой мимикой и скованными движениями он в глазах ректора усугублял свою участь.

"А манипулировать им так же легко, как и другими!" — довольно подумал архимаг. Осталось дать пирожок и показать меч, спровадить подальше и в тиши кабинета проанализировать пойманную добычу.

"С этим типом надо вести себя крайней осторожно, не дай бог вспугну удачу и окажусь на дыбе со скальпелем в мозгах! Поменьше говорить самому..." — подумал Лев.

— Идемте, — высокомерно бросил архимаг, направляясь к неприметной двери. — Зовите меня этрас ректор или этрас Рульцап.

— Лев Тарасов, — этрас через правое плечо на мгновение обернулся с сохраненной невозмутимостью на лице, зыркнул пронзительно и без прекращения движения, как робот, вошел в коридор. Мне пришлось пошлепать за ним — ноги слушались, только прямых мысленных усилий. На первом шаге едва не упал, второй и следующие вынужденно делал выверенно медленными, отчего походка оказалась далека от совершенства инстинктивного прыжка. Странно все это. Оглядывание списать на подозрение об измененном имени? Ну да, по паспорту я Леонард, но с детских лагерей предпочитал на иностранный манер — Леон, а недруги постоянно дразнили Львом.

По мере движения по широкому и светлому коридору от личной лаборатории в моих глазах мигнуло индиговым светом. Опять магия! Здесь кругом ее напичкано выше крыши. В конце пути открылась небольшая уютная комната с горящим камином, распространяющим блаженное тепло и тонкий аромат сосновых полешек. Пол устилал толстый ковер, похожий на мох на ощупь и цвет — стопы, и я вместе с ними, прибалдели после прохладного камня. Справа от камина большое кресло, обитое темно-зеленым бархатом, напротив него и слева от камина стоял аскетичный стул с высокой спинкой и стол перед ним. Стол радовал несколькими блюдами, стаканом и графином. У кресла сбоку пыжился маленький столик с изящным пузатым кувшином с тонким горлом и носиком, рядом ажурная рюмка из непонятного материала, похожего на хрусталь. Однотонно серая салфетка с кружевными краями конусом лежала на непокрытой скатертью столешнице. На стуле обнаружилась аккуратно сложенная длинная белая сорочка, поспешно мною одетая. Чувствовал я себя в этой робе неуютно, коря за поспешность облачения. Хех, облачение — слишком благородное слово, вот ректор в нее облачился бы, а я так, напялил.

— Ешьте, э... атс. А я пока обрисую ваше положение, — начал этрас, угадывая мои мысли и желания. — Вы — пришелец. По всем показателям ваше тело соответствует расе люфов, подобный волосяной покров на эм... теле встречается крайне редко, — ректор налил себе красной жидкости, неслышно отпил пару глотков, и дальше продолжил уже без запинок. Ну да, этот гад оставил полосу волос на заднице! — Неожиданное сочетание генов и способностей. Вы абсолютно не подвержены ментальной магии. У вас равно большой потенциал во всех школах магии, кроме ярко выраженной пространственной. Ат Жогиц, считайте, оплатил ваше здесь обучение на мафа, магическом факультете... — раздался мелодичный звон тарелки, о которую несколько сильнее ударилась вилка. Ректор позволил себе улыбнуться. — Мы оставим ваше происхождение в тайне. Для всех вы исторгнутый, подвергшийся неизвестным экспериментам со стороны секты хаоситов Имрикса. Советую скорейшим образом освоиться с общими понятиями, — магистр сделал пасс рукой. Перед камином появилась стопка с родной одеждой, и еще одна индигового цвета с разноцветной окантовкой и непонятного фасона. Так же присутствовал одинокий розовый сланец рядом с матовыми черными туфлями. Появился и мешок, идентичный добротному рюкзаку старых времен (моего родного мира).

— Рекомендую родную одежку спрятать, новая даст знать окружающим о ваших талантах и статусе студента на довольствии академии. Положите свою основную, правую, — уточнил он, — руку на стол.

Я вполне успешно насытился в течение этого неспешного монолога — простенький салат из покрошенных овощей, каша с маслом, десертное пирожное. Вкус необычный, однако, излишнего внимания к себе не привлекающий. Соответствующий чертеж на столе по форме руки я сразу заметил. Просьбу-приказ исполнил в точности.

— Кольцо Рапатута(*), — каким-то особенным голосом произнес этрас ректор. По столешнице пробежались искорки, закололо безымянный палец, накрыло коричневым туманом, который довольно быстро сгустился в золотое колечко. В центре алмаз, по бокам два камня поменьше.

— Кольцо Сэ(*), — на мизинце появилось золотое же, усыпанное алмазной крошкой, колечко.

— В мешке Фицог(*) найдете брошюрку с общими сведениями об этом мире. Там же запасной комплект белья и кармашек Грандея(*) с десятью золотыми на мелкие расходы.

— Ваши вещи я просканировал, полученные материалы пойдут в счет заведения. Надеюсь, вы оцените мое к вам расположение и будете сотрудничать, — непререкаемым тоном вещал этрас Рульцап, глядя в самую душу. — Мне от вас нужны знания, — озвучил он требование. — Я дам вам, Лев, немного времени на освоение и привыкание к новой обстановке, — жестко проговорил этрас Рульцап.

— Жить будете в комнате еще одного иждивенца академии, уже знакомого вам Йомиэля Аструзи Согранда. Мелочи уточняйте у него. Завтра вместе с теперь и вашей группой МАФА-147 начнете обучение. Вы пропустили только вводное занятие и не получили своего фамильяра, — позволил он себе улыбку. — Это скоро исправим. Заметьте, я щедр с вами, помните об этом и не пытайтесь делать глупости в стенах моего заведения. Переодевайтесь.

Я встал из-за стола под внимательно следящим оком. Новая одежка плавно взлетела вверх и расправилась. Черные штаны с завязочками, набедренная повязка, индиговый безрукавный камзол, белая рубашка, вполне нормальные носки. Презрев непонятную повязку, я одел родные боксеры и избавился от сорочки, поочередно натянув рубаху, штаны, носки, туфли, камзол повесил обратно. Среди всего обнаружился наборный пояс из зеркальных пластинок со слегка скругленными уголками. Стальной цвет непонятного материала вроде как соответствовал стилю. Пластины крепились к кожаной основе ремня, завершающегося пряжкой в виде шестигранника.

— Прошу дать пояснения по вашей прежней одежке, — произнес ректор, когда я открыл рюкзак и потянулся к старой одежде для ее укладки. Я кратко рассказал, что знал. Знал немного, если отбросить постоянно пытающееся всплыть из памяти помимо воли. — Понятно. Дешевка для черни, резинка, боксеры, — сланец он презрел. — За год наладим производство. Потенциальный доход с одной фабрики порядка сотни платинов в год, окупаемость — два-три года, — специально вслух размышлял ректор, его глаза алчно блеснули. Правда, мне почудилась фальшь. — В лабораторию, Лев.

И мы прошли обратно, где я воочию наблюдал вызов от начала и до конца — ректор казался хмурым и чем-то недовольным. Пришлось даже задрать рубаху, давая просто его теплой руке, поводившей между лопаток и по шейному отделу позвоночника. Неизвестно, что он там искал — ничего такого я не ощутил. Или просто возомнил себя мегакрутым магом, а на деле неуч, не способный засечь манипуляции аса. В итоге появился непонятный желтый шарик, напоминающий плюшевого цыпленка. Ректор с каменным лицом мгновенно заключил его в сферическую клетку, а после скупых манипуляций монотонно описал способности фамильяра и в конце речи предложил воспользоваться правом именования. Так в бестиарии появилась вторая за сегодня запись, озаглавленная "Анэстезийская звездочка". Вслед за лопнувшей клеткой исчезла и звездочка. Куда-то в астрал. На миг мне показалось, будто вишу марионеткой на невообразимо длинной нити. Но ректор уже махнул в сторону дверей, вокруг которых слегка светился какой-то узор, поневоле пришлось сфокусировать внимание.

— Ваша с Йомилем комната. Подумайте над произошедшим. До встречи, — рублено проговорил он...

Этрас ректор намаялся за сегодня. А ведь еще ему предстояло расшифровывать и раскладывать по полочкам все полученные за день и вечер данные, что удалось собрать по горячим следам — добыча обещалась обрадовать. Поменяв центральный камень на изумруд, ректор почувствовал прилив энергии и с энтузиазмом принялся за любимую работу. Ликующую извилину он по-прежнему сдерживал, намереваясь перед утренним заседанием уделить деление на смакование фактов и теорий. Все следы затерты, кроме него никто не сможет восстановить целостную картину случившегося и без риска поиметь солидный куш...

Переходя порог ощутил себя дико уставшим. Так же из последних сил сдерживался от начала почесывания всего и вся — новьё пропитывала нематериальная магия, вызывающая вполне материальный зуд. Плюс ко всему произошло столько событий, новых ощущений, непредусмотренных реакций тела. Да, плотный ужин, вот, меня таки совсем разморил. Хотелось спать-чесаться-спать-спать-часаться-мыться-спать — видимо влияние браслета постепенно угасало, возвращая реакции на круги своя. Мля, некстати вспомнилась паника. Малость мандражируя, зашел в предложенную комнату, дверь сама закрылась, почти незаметное свечение от узоров, мельком замеченных и с обратной стороны, погасло совсем. Взгляд ухватился за меблировку: впереди и справа одностворчатая дверь, дальше у стены кровать. Сразу слева стоял стол с графином и тарелкой инжира, дальше непонятная бандура — шкаф-комод? У левой стены стоял привычных очертаний двухстворчатый шкаф, так в углу изголовьем к стене с окном вторая кровать. Вроде как застекленный проем в стене начинался на уровне пояса, под ним две полки во всю ширину. Были еще какие-то детали, но они сразу не запомнились.

Давешнего парня мой приход застал готовящимся ко сну. Уголок одеяла на левой кровати аккуратно отогнут, подушка взбита, на спинке висела с прилежанием сложенная одежда. С намерением повесить он держал в руках сложенные штаны, осталась не снятой повязка на бедрах.

— Привет, — сказал я, не обратив на его крайне удивленное выражение должного внимания. Я устал, приветствие лишь остатки ректорской вежливости. — Теперь мы в одной группе будем. Меня зовут... эм.. Леон. Твое имя этрас ректор мне уже сказал, Йомиэль, — выдавил я, бросая рюкзак у свободной правой кровати, которую предстояло застелить.

Паренек — ну не клеился его образ с "парень"! — одними глазами следил за мной, так и застыв со своими штанами.

— Не кусаюсь я, тихий и мирный, — кивком головы указав ему на штаны, которые он тут же поспешно повесил. Я невольно загляделся на его фигуру, чем вызвал страшное покраснение его больших ушей. — Нужду справлять там? — вопросительно указал я на вторую дверь. Он судорожно кивнул, и быстро влез в постель за моей спиной. Хех, стеснительный какой.

Оглядев темное пространство, я не удивился тому, что различаю гораздо больше деталей, чем положено. Быстро к ярким цветам привык! Мдя... Завершив дела — и откуда только взялось? — в полной темноте, вернулся — "мыться" проиграло "спать". Совесть не взбрыкнула на не сдернутое — а как? В текущем состоянии плевать, как. Дверь плотно прилегает и ладно. Из-под одеяла за моим лазанием по ящикам и расстиланием найденного постельного белья на кровати следили циановые глаза. Красивые... Нос прятался под одеялом, а вот уши торчали себе, смешно, кстати. Я усмехнулся, он не остался в долгу, пискнув о том, что в соседнем помещении тоже есть свет. Вяло улыбнувшись, отвернулся и продолжил раздеваться под его наблюдением. Вот ж, какой, однако! Ну и фиг с ним — прошедшая чесотка приподняла настроение. Хотел было снять и боксеры — я привык спать голым, — но из-за туалета не рискнул и лег так. Мы некоторое время поиграли в гляделки. Усталость взяла свое.

— А здесь-то свет выключается?

— Дда, — тонкая рука вылетела из-под одеяла и к чему-то прикоснулась где-то у окна. Единственный свет, лившийся из его угла, погас, и комната погрузилась во тьму. Я мгновенно провалился в сон, без усилий задвинув вид из окна в стикер.

Глава 3. Нескончаемый день

— Сопит, — тихо хмыкнул я, проснувшись рано поутру.

Из окна лился бледный сумеречный свет, вырисовывающий на полу размытый прямоугольник окна. Он ничуть не изменился со вчерашнего вечера, прямоугольник в смысле. Видимо, проснулся по земной привычке.

— Ну вот. Здравствуй, мой Новый Мир! Надеюсь, местные боги, или бог, будут более милостивы к еще одному своему подопечному, — подумал я, сладко потягиваясь. Сон измял тело, приладив к внедренному сознанию. — Хорошо-то как! — Вновь подумал я, подивившись пустой голове.

Хотелось понежиться в постели. Хотелось завтрак прямо в постель. Хотелось... Но я не мог себе этого позволить — некогда разлеживаться и ждать слуг, если хочу нормально здесь устроиться и не плясать под чью-либо дудку. Тем более уже встал.

Появилось острое ощущение необходимости обретения новых знаний, нутро стремилось чему-то обучиться, что-то изучить. Ага, завтрак нутро хочет! Но нет, желание познавать еще вчера наличествовало, только вот обратил я на него внимание только сейчас. Хех! Поутру туго соображаю — вчера, помнится, это желание привело к интересным следствиям. Однако заставить себя двигаться прямо сейчас не смог, в том числе из-за туалета — входить туда первым не хотелось. Забравшись обратно, распростер руки по краям кровати, впитывая легкую прохладу простыней. Устроившись максимально удобно, обратился внутрь себя.

Привычно — уже привычно (экий я прыткий)!.. — включил свой мысленный монитор. Неожиданно вспомнилась прежняя работа с ее необустроенной серверной, загаженной птичками, залетающими в открытую из-за неотключаемого отопления и полусдохшего старичка-кондиционера фрамугу, который год дожидающуюся отрез сетки. Что-то, а у себя не за зарплату всё, на совесть. Хех, а где была эта совесть, когда плюнул на физкультуру? Бр-р-р! Браслет чудит? Типа новая жизнь — новое мировоззрение? Бог с ним, по уверениям ректора мое положение как студента прочное. До тех пор, пока снабжаю его технократичными идеями. Отдать все сразу? Страш-ш-шно... А вдруг прикончит ненужного свидетеля? Или кто я там для него. Эй, личная жаба, где ты там? Проснулась? Вспомнила выпученные глазища негритенка? Что-что, а платин шибко напоминает платину, судя по реакции она идет после золота, перед которым серебро и медь. Значит, ого-го какие деньжищи в местной валюте! И ректор прямо намекал на сотрудничество, предложив обдумать условия. Опасный тип, расчетливый. Не люблю таких. Дешевка для черни, тьфу! Отличные штаны, между прочим, без коленок еще. Ладно, пора отставить досужие мысли. У меня есть память и магия, за что отдельное и персональное спасибо Хранителю Башни, не обделил, оказывается — задача перехода в элиту местного общества выполнима, довольно прозябать на задворках жизни. Шанс упускать нельзя!

Так-так, за ночь произошли разительные перемены. Но пока разглядеть как следует не получается — все полупрозрачно, кроме настойчиво помаргивающего облачка-сообщения. Нукас, прочитаем послание Подсознания...

"...адаптация...бла-бла-бла...". Так-так, оказывается мой мысленный монитор вовсе и не мой... в смысле мой, но... Тьфу. Еще раз. Теперь врубился. В новом теле и мозги работают несколько иначе. Мдя. И, походу, здесь мозговая -читай, магическая — деятельность не подавляется, как на обедненной Земле. Судя по предлагаемым выводам, конечно. Как на самом деле никак не выяснить, потому и заморачиваться смысла нет. Тут у меня задействован весь мозг, а не несколько его процентов. Впрочем, дома — эх!.. — утилизация, так сказать, этих самых нескольких процентов была весьма высока. Во избежание нарушений и распада сложившейся личности создался адаптационный механизм, позволяющей использовать новые ресурсы без серьезных и необратимых негативных последствий. "Кем создался?" — тут же озадачился я вопросом. Выходило, что моим подсознанием — браслет от Хранителя Башни вчера явно вел деятельность, слава богу, не подрывную. Видимо, под его влиянием подсознание что-то такое накумекало за ночь. Здорово! Хм. Переименовал "мысленный монитор" в операционную систему мозга организма, ОСМО. Хех, во загнул! Это хорошо — скептическо-шутливое настроение облегчает восприятие кардинально изменившейся действительности. Получается, что пока не освоюсь и не совершу осознанный качественный скачек, наподобие момента создания адаптационного интерфейса, то так и буду с этим, своего рода, костылем, когда все незнамо как обрабатывается подсознанием. Хм, прямо ящик Пандоры в голове... Ладно, острые внутренние вопросы улажены, а окончательная притирка к новому это телу как разнос новых сапог — дело времени. Хотелось его внимательно рассмотреть и самому исследовать... Кхм! Но случай еще представится, не к спеху — здоров и ладно, ерничавший Хранитель Башни не мог специально заложить подлянку, не в его стиле.

Вернемся к внешним проблемам. На теперь уже полноценном рабстоле ОСМО появились иконки с глазами и подписями: башня, аудитория, лаборатория, кабинет, лаборатория, комната, уборная и отдельно фамильяр. Начнем, пожалуй, в обратном порядке — фамильяр пугал своей чуждой неизвестностью, а башня крепко в голове засела, ее сейчас нет толку усиленно вспоминать. Время еще есть, пока не проснулся сосед. Или он уже проснулся? Выходить из транса — точнее определить состояние не мог — не желалось ради такого пустяка.

Начал просматривать материал по уборной. Хм, просматривать — не совсем подходящее слово. Появились, помимо картинки и звука, ощущения запаха и другие чувства полного погружения в реальность. Полного да не совсем! Приложив мысленные усилия, покопался в настройках мультимедиа проигрывателя — вот уж действительно мульти! Темная картинка слегка посветлела, на ней выделились предметы убранства с подписями. Хм, достаточно продвинуто здесь: раковина-умывальник с зеркалом, еще не обмыленные куски мыла в виде банальных параллелепипедов, контуры возможного прохождения труб в стене, мини-бассейн, дверцы встроенного в стену шкафчика, вполне себе достойная сантехника, седальный друг... Тут меня охватила жгучая волна жара от накатившего стыда — отходы не смыл. Казалось бы, недавно, так сказать, созданное тело, и тут такое... Однако факты — вот они, который час обванивают уборную. Утешил себя отсутствием привычного хвостика, рычажка или пимпочки, стены имеют множество изрисованных пластин. Хм, ректор красиво не затронул тему языка, явно полагая и мою грамотность, но что-то символы на пластинах не читались — или смысл ускользал по другой причине. Не знаю. Неожиданно появился порыв почесать грязную задницу — хех, или теперь правильнее попку сердечком? Справившись с наплывом чувств, начал было переходить к следующему файлу, но тут очень реалистично анимированной обоиной на рабочем столе представился Йомиэль и его сморщивающийся нос. Тут уж покраснел даже фон рабстола, и я неожиданно четко через закрытые веки различил все бугорки потолка над собой. Однако! Надо будет сделать заметку о проявлении сильных чувств. Последняя мысль отрезвила, продолжил познание творения собственного подсознания.

Новая комната, где я теперь буду жить в статусе студента-иждивенца, отлично запомнилась. Вот еще одна тема — он специально так пренебрежительно произнес это слово, но непонятно в чей адрес. Ладно, и это на потом. На повторном просмотре высветил пропущенные при первичном осмотре тумбочки, какие-то малоинтересные мелкие предметы, местная канцелярия, матовые полусферы, по-видимому, осветительные, несколько стульев и табуреток, еще один стол перед моей кроватью и полкой над ним, несколько гобеленов -или настенных ковриков? — с пасторальными пейзажами. Комната производила впечатление качественно выдолбленного в скале помещения, смущало окно и стена, где оно размещалось. За окном ночные сумерки, местные деревья достаточно плотно закрывали темные небеса. Вид раздетого Йомиэля вызвал еще одну волну жара. Встала проблема удовлетворения плотских желаний. Как бы не налететь на большие проблемы... Хех, да уже такая тяга к юным парнишам одна большая проблема! Ну-у, конкретно к этому точно — вывод получился после выуживания лиц согрупников. Волна жара в паху неохотно ушла, "там" все успокоилось. Здесь не летний лагерь и у меня вроде как прошел юношеский максимализм: вспомнилась последняя летняя лагерная смена и начатая под простыней мастурбация, подхваченная все палатой. Льщу себе — не я первым был, просто лежал на скрипучей койке. Хм, какие четкие воспоминания, как будто все вчера случилось. Ладно, пора набраться смелости.

Самое лакомое — неведомый фамильяр, остальное можно временно пропустить и разобрать позже. На повторе акцентировал внимание на ощущениях. Проявилось чувство обретения чего-то или кого-то. Друга? Соратника? Забытой и неожиданно обнаруженной части самого себя? Чувство сродства. Все мое внимание отдалось новым для меня чувствам. Промелькнуло уведомление со смоделированным изображением просыпающегося Йомиэля и ушло вбок — несущественно, неинтересно, сомнительного качества. Я осознавал свою новую часть, ее возможности, способы управления, вспоминая скучающе монотонную речь этрас ректора. Хех, этрас следует понимать как сэр? Вероятно.

С последним пока было туго, точнее совсем никак — чем управлять? После натужной концентрации Фамильяр ощущался, но как нечто далекое предалекое. Решил попытаться чуть настойчивее, сильнее потянулся к Ане, как только что окрестил это существо. Видимо присвоенное имя было воспринято благодушно, так как я легко обнаружил Аню и притянулся к ней. Нахлынула неожиданная волна — оказался как будто взвешенным в воде, причем ни дна, ни поверхности не видел. Свет генерировала сама среда, в которой в разных направлениях передвигались не обращающие на меня никакого внимания самые причудливые существа из когда-либо виденных мной, в большинстве своем на фентезийных картинках. Зрение попыталось расшириться на все 360 градусов — попытка мгновенно отозвалась острой болью. Правда, непонятно в чем — тела как такового не ощущал никак. Прямо перед моим вернувшимся в привычное состояние зрением замельтешила моя Аня, взволнованно подрагивая всеми волосками на мои панические настроения — опять вляпался куда-то! Все-таки она у меня красивая, в отличие от прочего планктона. Хм, фамильярный планктон, интересная ассоциация, надо будет запомнить. Шутливые мысли помогли немного успокоиться и начать свыкаться с новизной окружающего пространства. Ради проверки вспомнил образ браслета — помогло. Паника растворилась, страх неведомого отступил. Образ поспешно отступил. Мдя... Загадка. Неприятный осадок. И совсем нет желания лезть к нему наобум — тю-тю знаний и умений, еще шарахнет нерадивого исследователя по тыковке и каюк, доразбирался...

Тут внезапно пришла огромная волна боли, я аж заскрежетал зубами — или что тут вместо них было. Все пропало. "Ну вот, докаркался, идиот, е..!.." — обругал я себя последними словами, вылетев из трансового состояния. Натужно открыл глаза, встретился со встревоженными циановыми плошками, закрыл глаза.

— Из-звини, эм`Леон. Но пора вставать, мы можем оп-поздать на завтрак, — слегка заикаясь, но довольно решительно, проговорило утреннее чудо, умытое, одетое и причесанное, источающее запах молодой травы после выпадения росы. Ммм...

— Угумс... — все еще не отойдя от боли, разошедшейся по, казалось, каждой клеточке, буркнул я. Выждав немного, откинул одеяло и сел, едва не отдернув ноги от холодного каменного пола — пожадничали коврик на пол...

...Йомиэль встал, как обычно, от легкого покалывания подушечек пальцев. Просыпное заклинание(*) как всегда работает отлично. Он до сих пор не смог выработать у себя привычку вставать по утрам самостоятельно. Потянув руку к регулятору света, он вспомнил о вчерашнем вечере. Его пробрала мелкая дрожь, за ней побежали крупные мураши, отделенная матрацем и одеялом комната внезапно показалась сделанной изо льда. Рука юркнула обратно, так и не включив свет.

Вспомнив текст одной из многочисленных книг, люфс за ницию немного успокоился и повернул голову в сторону соседа — тот лежал на спине с закрытыми глазами и, казалось, совсем не дышал.

У Йоми страх быстро сменился беспокойством. Он вчера долго не мог уснуть, вертясь и украдкой посматривая на эм`Леона. Тот на зависть заснул мгновенно, не ворочался, лежал на животе, мирно посапывал, периодически укладываясь с одного уха на другое и незначительно меняя положение ног и рук, один раз даже пустив ветры. Йоми ненадолго устыдился собственной внимательности и памяти на все детали. И еще раз позавидовал той непринужденности, с которой сосед отлеживал уши.

Рука таки вновь потянулась к контрольной пластинке, расположенной у окна. Выключил позабытое Просыпное, включил свой светильник на минимум. Сел. Почувствовал мокрое пятно на повязке. Густо покраснел. Шевельнул в раздражении красными ушами. Это мокрое пятно несколько лет его беспокоило примерно раза два-три в сезон, но сейчас произошло внепланово, как... Он покраснел еще гуще. В библиотеке отца Йоми не видел ничего, касающегося этого вопроса, который тогда, собственно, и не возникал даже — доступные ему любовные романы и дневники много подробностей упускали. Да, раза два он подсмотрел за парочками пахотных, но это знание до селе висело бесполезным грузом — его интересовала учеба. А подойти к кому-нибудь с прямым вопросом он напополам и боялся, и стеснялся. В бессильном раздражении на самого себя и свой непонятный организм быстро встал, небрежно схватил свою одежду и юркнул в уборную, забыв о причине своего первоначального беспокойства.

Открыв дверь, он в мелком ужасе сморщил нос. Раздражение и так погано начавшимся утром усилилось вонью. Пересилив отвращение и другие эмоции о соседе, он смыл за безграмотем — в последний момент он вспомнил себя на его месте и решил не серчать, — активировал ускоренное проветривание и повесил одежду на хитро спрятанные крючки. Сбросив прямо на пол испорченный набедренник, окунулся с головой в омывальне. Холодная вода взбодрила, смыв раздражение и отвращение утром. Утро ни в чем не виновато.

— Ничего не поделаешь... — тихо пробормотал Йоми. — Придется мне научить его, — прояснив линию поведения, он немного ожесточенно начал омываться, набираясь смелости и твердости.

Встав на теплый пол, нагретый после активации очередного заклинания, он подобрал набедренник и бросил в грязную воду. Не удержался и пнул активаторную пластину, стерпев боль в запротестовавшем пальце. Подождал, расчесываясь, пока вода в омывальне затуманится и покроется рябью. Ткань в своем огороженном решеткой лотке ушла на дно, прижавшись к мелкой решетке. Затем исчезли остатки мыльной пены, туман в воде сгустился, опускаясь на дно, собрался в плотный шарик и втянулся в смывное отверстие. Из отверстия напротив долилась новая до установленной нормы. Вода очистилась до пригодного к питью состояния, что Йомиэль и сделал, утолив утреннюю жажду. Заодно достал набедренник, выжал, открыл шкафчик и повесил на просушки. Сам тоже встал под потоки теплого воздуха, быстро высушившего тело и волосы. Оделся и пошел будить засоню, зажевав маленький плод спелого пустынного инжира, отличающегося от множества остальных малыми размерами и большей сладостью. Пока шел улыбнулся, амнистировав соседа — о Просыпном тот тоже не в курсе.

Склонившись над спящим, убедился наличии дыхания.

— Эм`Леон, вставай, — своим обычным голосом произнес люфс.

Не помогло. Повторил громче — тот же результат. Потряс за плечо. Лицо эм`Леона сразу скривилось, как будто Йоми причинил сильную боль. Но люфс был тверд и продолжил тормошить — таслоки стремились к завтраку.

— Из-звини, эм`Леон. Но пора вставать, мы можем оп-поздать на завтрак, — слегка заикаясь, но довольно решительно.

— Угумс... — кривясь от боли, пробормотал сосед.

Йоми принял рожицу на свой счет. Он поймал бы его взгляд, но тот слишком быстро закрыл глаза. Невзирая на лица, Йоми менторским тоном, подражая мастеру-ювелиру, начал рассказывать про активационные панели комнаты. Произвел запечатление замочной пластины, когда сосед в необычном, э-э-э, набедреннике, соизволил подняться. С непроницаемым видом провел и показал все в уборной, подметив смущенный вид эм`Леона, у которого сильно краснели уши — не целиком, и не заостренными кончиками, а только часть рядом с самим ушным отверстием, ведущим к барабанной перепонке. Весь его вид напоминал нашкодившего котенка, обвиняющего взрослого в недогляде. Йоми окончательно простил ему оплошность.

— Надеюсь все понятно, ат эм`Леон? — тем же тоном, не выходя из роли учителя. Давалось нелегко — от взгляда на люфа его бросало в жар и смущение, однако он справлялся с собой.

— Дда... Да, понял, — добавив твердости. — Тольно не эм`Леон, а просто... Леон. Окей?

— Леон Окей? — переспросил смутившийся Йомиэль, чем вызвал веселую улыбку, разрядившую обстановку.

— Леон. Второе было... эм... к имени не относится, — странный парень странно выражается. Йоми в растерянности кивнул и вышел, закрыв за собой дверь.

Сидя со скрещенными ногами и опираясь левым локтем о спинку кровати, студент разглядывал форму согрупника. Судя по ней, он тоже числился на довольствии академии, т.е. оплатил вступительный взнос, а за обучение и проживание рассчитается службой после выпуска. После пробуждения способностей к магии и последовавшего недавнего перевода на мафа, Йоми выдали новую форму. Здесь были приняты отличные от других факультетов фасоны и расцветки одежды. Строгая однотонно белая рубашка с воротником-стойкой. Никаких рюшечек, кружавчиков, бантиков, тесемок, бисера, аппликаций и прочего, принятого на других факультетах — все лишнее украшательство отсутствовало, на мафа приветствовалась строгость. Главное — это цвета камзола. Основной цвет зачарованной ткани определяется по лучшему магическому потенциалу, далее идут цветные узоры второстепенных и третьестепенных школ. У студентов, имеющих третичные способности, которые, как принято считать, потенциально развивались лишь до мастерского уровня, окантовка камзола из нитей соответствующих силам цветов, складывающихся в заранее определенном для каждого сочетания признаков узоре. Камзол Леона отличался непривычно чистым цветом индиго без каких-либо узоров, кроме бешущего по краю — по нижней кромке, переходящей по разрезу на ворот — очень сложного и мелкого узора, сочетающего множество цветов, включая школы крови и еще более редкие и ему неизвестные. Полусферические пуговички в тон к ремню. Йомиэль решил по-филосовски относиться к соседу и принимать все его необычности, которых, как уже понял люфс, будет выше крыши. И одежду, и волосы, и манеру выражаться, и способ выражения стыда он уже принял за данность. Осознание этого факта на сецию вогнало его в ступор — никогда раньше ни с кем так быстро он не сходился, не примирялся. У самого Йомиэля камзол светлого желтого оттенка с красиво переплетающимися лазурными и зелеными узорами растительного характера, без окантовки. В комплекте с белой рубашкой, черным низом и черным же кожаным ремнем он выглядел очень эффектно. И знал об этом по итогам вчерашнего дня. Старая одежда с факультета, где он изучал лекарское дело, ему не шла и никогда не нравилась. Возможно по причине насмешек со стороны однокурсников.

Не меняя позы, Йоми с замершим сердцем наблюдал, как вымытый Леон одевается. Люфс еще не видел волос в неуместных, на его взгляд, местах, однако правильно воспринял их за признак взрослости приглянувшегося люфа. В эти мгновения он забыл смущаться. Вызывающе короткие волосы на голове тоже кричали о необычности владельца. От его внимания уши Леона опять стали пунцовыми — Йоми заметил, но и не подумал смущаться, неожиданно для себя залюбовавшись. Разглядел кольца и браслет. Мысленно цокнул от восхищения, даже появилась завистливая нотка — у него самого самые что ни на есть дешёвые кольца того же назначения. Но ни на какие браслеты он свои потом и кровью заработанные крохи не тратил. Индиговый кристалл на запястье восхищал его миг, потом мысли смешались.

— Идем?

— Ага.

...Кое-как одевшись в непривычный наряд под нахально разглядывающим взором вчера вовсю смущавшегося соседа, даже не потрудившегося спрятать свой явный интерес, я пошел вслед за ним завтракать, запоминая дорогу. Я оказался благодарен укусившей меня мухе, понукнувшей одеть трусы при Йомиэле — произведенный эффект вселял определенные надежды. По здравым рассуждениям по ходу движения пришлось готовился к неизбежному вниманию со стороны окружающих — я четко понимал свои так явно бросающиеся в глаза отличия. Хорошо белая рубашка достаточно плотная и скрывает браслет, впрочем, самостоятельно умеющий отклонять чужой интерес.

Из объяснений по дороге узнал, что для иждивенцев есть отдельная столовая. Остальные согрупники оплачивают — чаще всего из средств семьи, дома, рода и прочая — все сами: полугодия обучения, проживание, кормежку. Сделал заметку про самостоятельный заработок. Удобства жилого комплекса несопоставимы с большинством аналогов на остальном континенте, но и здесь есть разница между бедными и богатыми слоями. Всего на отделении мафа, как выяснилось, обучается более пяти тысяч студентов — и преподавателей! — из которых на довольствии около пары сотен. Да, преподы тоже обучались, подспудно развивая вторичные и третичные магические таланты, пользуясь благами высшего учебного заведения. Поэтому факультет мог себе позволить маленькие группы по 7-10 студентов, а может и еще по каким-то скрытым причинам.

Мы успевали, подойдя ближе к окончанию, судя по словам Йомиэля, бросившего взгляд на странные часы, названными им таслоками. Столовая ничем особенным не выделялась, разве что наличием множества окон. Свободных мест много из расчета полутысячи, а если потесниться и мебели доставить, то и больше. Наше появление ненадолго остановило гул. Примерно пять десятков пар глаз изучающе впились в меня. Мой провожатый несколько раз недовольно прянул ушами и направился к стойке за подносом со стандартной для всех присутствующих едой — чем-то таким меня вчера подчевал ректор. Хех, а я губу раскатал на его сообразительность! Ну-ну... Шум за спиной возобновился. Я знал, как сейчас эти самые десятки глаз периодически направляются в нашу с Йомиэлем сторону. Многие темы разговоров забылись, конечно же — такой необычный новичок объявился в столовой. Иж-де-ве-нец. Тьфу! Вот ж запало слово.

Только здесь я в полной мере осознал чуткость своих локаторов. Пока сосед заполнял поднос, я ненадолго прикрыл глаза, обратившись к ОСМО. Великолепно — удалось достаточно быстро отсечь от непосредственного восприятия ненужный гул. Потом послушаю отфильтрованное, может быть.

Из предлагаемых блюд выбрал что-то похожее на картофельное пюре с бобами в томатном соусе. Пару пирожков с каким-то наполнителем, похожим на повидло. Видимо оно и есть, яблочное. Красный морс, с плавающими мелкими ягодками, похожими на смородину — по запаху она. Для простоты буду налагать образы и понятия из прошлого на настоящее, пока не запомнились чужеродные названия. Есть хотелось очень сильно. Поэтому взял целых четыре куска хлеба, на который лимит не предусматривался. С некоторым облегчением — да-да, мои такие родные мозги в башне претерпели не такие уж сильные изменения — узнал, что нифига не понимаю местные надписи, смысл вроде понятных букв теряется. Впрочем, совершил еще одно потрясающее открытия — повсюду разбросаны витиеватые буквы такого родного русского алфавита, вплетённые в различные узоры в самых разных, бессмысленных на мое уразумение, сочетаниях. Еда, между тем, оказалась сытной и вкусной, действительно очень похожей на земные аналоги. Тем лучше. Ее хватило тютелька-в-тютельку — аппетит удовлетворен ровно сто из ста.

— Из-за собрания преподавателей по поводу вчерашнего инцидента, как я понял, у нас свободное время до самого обеда, — констатировал я, заглянув в основную тему обсуждения столовского сообщества едоков, выявленную ОСМО, помимо моей персоны, естественно. И допил морс. Сидящий напротив Йомиэль кивнул. — Поможешь мне? — спросил я. — Пожалуйста.

— Ага... — обреченно вздохнули напротив. За всю трапезу он ни разе не оторвал взгляд от своего подноса.

Допрос прошел гладко и без происшествий. Мученик отвечал четко и по существу, все время увиливая взглядом — ну и пусть смущается. Странный он, как я. Рискнул узнать о следующем: цвета одежды, кольца, рюкзак, АЗУ, согрупники. Уже в комнате, по окончании довольно таки длительной беседы, мы открыли мой мешок и прицепили к камзолу найденный кармашек Грандея.

С книгой возникла запарка — на ней висело заклинание. Стоило ее открыть, как пришлось срочно зажмуриться и сосредоточиться на ОСМО. Внутренняя система смогла определить, что от книги поступил ментальный запрос. Это внушило оптимистичную мысль о том, что я все же могу взаимодействовать с ментальной магией, абсолютного иммунитета нет. Наличие соответствующей нити на камзоле противоречило словам ректора, или, может быть, мы друг друга не так поняли, или он ошибся, что маловероятно. Видимо мне до сих пор помогал "умный браслет", раз я дело дошло до таких тонкостей. Ознакомился с сутью. Пока размышлял над ответом, всплыл еще один ментозапрос, с примесью пв-магии индигового цвета. Прочитав уже готовый вывод ОСМО, захотелось отправить милому ректору образ задницы. Но мысль быстро потухла — не стоит разубеждать его в том, что я пришелец именно со второго спутника Глораса, исчезнувшего в доисторические времена. На первый ответом стал родной русский алфавит, на второй — скандинавский футарк...

...Йоми уже был не рад решению оказать помощь Леону. Он почти никогда так долго не говорил, и ему очень сильно хотелось сбежать в библиотеку — после вчерашних опытов у него самого появилось много неразрешенных вопросов.

Полностью освоенным за вчерашний день и вечер магическим зрением он наблюдал сложность и красоту ореола магии, наложенной на подаренные ректором вещи. От браслета Леона он почти тут же отвел взгляд из-за появившейся сильной боли, так ничего в нем не разглядев и не рискнув глянуть повторно. Контуры многолучевой звезды над вытащенной книгой его сильно заинтересовали: она имела два круга лучей — нижний, с фиксированным числом лучей, совпадающим, кажется... да, совпадающим с количеством букв общего алфавита. А лучи второго круга то вылезали, то исчезали, создавая эффект живого пламени.

— Можно мне поближе посмотреть книгу? — спросил Йомиэль.

Леон, открывший книгу на первой странице и почему-то закрывший глаза, никак не отреагировал. Неожиданная обида неприятно обожгла. Йоми медленно убрал руку со стола, за которым они сидели. Ему теперь хотелось поскорее убраться подальше, но воспитанная вежливость не позволяла вот так вот просто взять и бросить собеседника. Он отвернулся и стал ждать. Вскоре Леон соизволил открыть глаза и быстро пролистать книгу от корки до корки. Любопытство и удивление пересилили обиду.

— Так быстро все прочитал?

— Не умею читать и писать на лоре. Только говорить, — Йоми приподнял правую бровь.

— Да? А зачем тогда листал? И как будешь учиться — потребуется много записывать и искать материал в библиотеке... — холодно. Ему совсем не хотелось делиться конспектами и, упаси Арас, учить его читать! Как такого приняли вообще?!

— Как-нибудь справлюсь. Извини, ты вроде тоже хотел посмотреть ее? — как-то быстро и незаметно они перешли на "ты". Йоми пока не определился, нравится ли ему это.

— Уже не хочу. Мне надо успеть в библиотеку, — решительно.

— Ох... А можно с тобой? — Йоми сглотнул, не решившись отделаться от назойливого соседа.

— Ладно, идем. Но учить тебя читать не буду, и не проси! — Леон хмыкнул.

До библиотеки шли молча. Йомиэль вспомнил обиду — его выдали подергивания ушей и выражение лица. Леон витал в облаках. В библиотеке, кроме молчаливого старичка, копающегося в картотеке, никого не ощущалось...

— Как буду возвращаться — найду, — бросил холодно люфс, и спешно устремившись в известном только ему направлении.

— Эм... — но спина уже скрылась за шкафами. — И чем я ему не угодил? — спросив вслух.

— Шшшшшшь! — раздалось выразительное шипение со стороны даже не обернувшегося старикана.

Пока шел, ОСМО, получившее от книжного заклинания ментообраз соответствия двух языков, всю запомненную книгу перевело. Ментальная посылка содержала правила грамматики лора, усвоенные мной посредством ОСМО. На фоне умопомрачительных магических способностей невероятно быстрое впитывание языковых знаний выглядело несущественным следствием активности головного мозга, нашедшего объяснение собственной аномальной деятельности в аналогии с новорожденными, чьи клетки серого вещества крайне активны.

Меня очень заинтересовала безмерная библиотечная зала, отвлекшая от внутреннего экрана и радости по поводу улаженного вопроса с письменностью. Нет, калякать лекции на лоре не собираюсь — и ежу понятно, что буду писать как курица лапой, но вот полученный доступ к необходимым как воздух книгам радовал неимоверно.

Постояв с закрытыми глазами и впитав общую информацию, любезно предоставленную ректором Рульцапом, пошел вдоль ближайших рядов, уходивших в темную бесконечность. Над темными корешками весело горели надписи с переводом, постепенно утрачивающим смысл. "Вот так-то лучше", — думал я, с довольным видом проходя очередную полку с растительной тематикой, читая без подсказок.

Ради любопытства взял с полки одну из обшарпанных книг. По пальцам прошелся легкий разряд — наверняка фиксирующее чтеца заклинание, заполняющее местные формуляры. Улыбнулся. Не электронная библиотека, но уже где-то неподалеку.

"Отвары. Равнинные и горные растения, встречающиеся вблизи и на плато Знаний". Оп-па. Морсы мне никогда не нравились. До соков не дожил — судя по ценам в брошюрке дорого, лишним сейчас ни один медяк не является. Тратить надо с толком, с расстановкой. А пиво и дургое горячительное — не положено, особенно в казенной столовке, особенно магу. Открыл первую страницу — в глазах сразу зарябило, голова закружилась. Закрыл. Фразы легко читались, а с целой страницей текста вышел облом. Долго думал над проблемой: либо налету заменять буквы, либо провести согласно совету мнемопроцедуру запечатления общерасового алфавита, воспользовавшись сохраненным в брошюрке заклинанием. Набросал список плюсов и минусов того и другого. Рискнул, еле вытерпев сильную боль, едва не разорвавшую голову в клочья. Тихонько простонал и скрежетнул зубами, а не постыдно заорал на все книжное царство. Отходняк продлился мучительно долго.

Вытерев прослезившиеся глаза, я начал изучать оглавление все той же книги с отварами. Книгоиздательство здесь на высоте. Как подсказал ОСМО исходя из данных ректорской книги, этой цивилизации много тысячелетий, с момента опустошительных континентальных воин прошло семьсот лет с лишним. И почему, спрашивается, никто так и не додумался сделать обычный чай, имея книгоклонирование? Кажется, я только что придумал, что можно продать ректору. И, главное, это даст очень быстрый результат! Страницы книги я пролистал от корки до корки — ОСМО со временем разберется, там и вникну.

Спохватившись, выискал простейший учебник арифметики. Если по внешнему виду местных цифр я еще смог определиться, помня римские обозначения, то простейшие математические операции могли бы поставить в неловкое положение безграмотя. Как оказалось, местные специальные символы — это упрощенные каллиграфические варианты букв, определяющих название математической операции. Пролистал местный букварь по геометрии — по сути планиметрии, — глянул книгу по естествознанию, где нашел подразделы, относящиеся к химии и физике.

Однако радость вкушения знаний быстро улетучилась — я почувствовал зверский аппетит и усталость. Эм... И? Оказывается, не стоило так гнать лошадей. Даже на ночь лучше не ставить на обработку слишком много. А я-то уже обрадовался малиновой жизни!.. Чай будет, но не сегодня, и даже не завтра. На сегодня лучше вытерпеть окончательную обработку книги ректора и отдохнуть. Тем более еще предстоит учеба.

Вернувшись и присев где-то у входа, я с постным лицом и пустыми глазами вперился в какой-то близлежащий стеллаж — ширина одиноких полок превышала высоту, отчего и складывалось впечатления лежачего стеллажа. Мельтешивший где-то сперва справа, а потом слева дедок периодически кидал на меня недовольный взгляды. Я их не замечал — устал и дико проголодался.

Внезапно желудок издал какую-то особенно дикую и громкую руладу, отчего старикан аж подпрыгнул, гневно обернувшись и яростно сверкнув глазами — уж не притаранил ли в его Храм Книг еду? Время тянулось, как резина. Затекли ягодицы. Тишина и покой. Снаружи — внутри я чувствовал, что сейчас мой желудок начнет меня же переваривать, что я вот-вот растекусь тут как желе или упаду носом в пол, или ухом об стол. Единственная радостная мысль — внутренние часы наконец-то настроили на местное 27-ми часовое время, на панельке обозначилось начало первого дня на Глорасе(*), и начало восьмого вечера по Терре. Ммм... Я ел всего два раза?! Желудок недовольно подтвердил. Старик вышел из себя и с грозным шипением зашаркал ко мне.

...Йомиэль еще в самый первый день пребывания в АЗУ посетил знаменитую библиотеку. Огромная, двухярусная, с несколькими крыльями и входами из разных факультетов она его приворожила с первого взгляда. Он почти ежедневно приходил сюда и читал-читал-читал. Его взяли за продемонстрированные знания, за его превосходную память. Йомиэль проходил через общую процедуру принятия, поэтому никто не знал об его абсолютной памяти — скрытность после исторжения неизменно брала свое. На занятиях Йоми запоминал все и сразу, ему не требовалось ничего записывать, однако он старательно вел конспекты, развивая каллиграфический почерк. Скитаясь, он быстро понял — афишировать свои способности плохо.

Йомиэль с ходу отыскал нужный сектор, нашел рекомендованные Ноцуцем вчера вечером книги, и углубился в неторопливое пролистывание. Уйдя в книгу, Йоми все еще ощущал обидц, она отравляла радость обретения нового знания. Дочитав за десяток ниций двухсот страничный опус, он прямо здесь, в библиотеке, приступил к опробованию. Защита должна была пропустить его фамильяра. Студент сосредоточился, потянулся к ближнему. Ничего. Попробовал еще трижды — ничего. "Эх, в астрал без помощи не выйти и оттуда не дозваться, буду ждать занятий" — подумал студент, глянув на библиотечные таслоки — до обеда полно времени. Не потеряв до конца настрой плотно загрузиться книжным багажом, он решил прочитать те книги, на которые ссылался автор опуса, и только потом еще раз вызвать фамильяра к себе, не пытаясь прыгнуть к нему — глупо.

В первый раз он даже не понял произошедшее: что-то просвистело, шлепнулось об пол, булькнуло и исчезло. Разглядеть ничего не получилось — слишком быстро и где-то сбоку. Попробовал еще раз, немного по-другому сконцентрировавшись — все согласно описанному прочтенному. Тот же набор звуков, за спиной.

— Йе-е-ель! Что ж не так то? — помятуя о всеслышащем библиотекаре, он ругнулся про себя.

Раздраженно попробовал еще разок, со всей силой своего старания. Ухнуло сбоку, смачно шлепнулось и исчезло. Ни свиста, ни булька. Йоми попытался успокоиться, но при повторении добился лишь чуть не упавшей на голову, но вовремя пойманной книги с трактатом о различиях между творением и уничтожением, на которой обнаружилась приличная вмятина. Книга поспешно была им убрана, а сам он, бесшумно ступая, сменил дислокацию...

...Капру пребывал в бешенстве. Походу, его хозяин окончательно свихнулся. Мало того, что вчера его кололи, резали, пилили, раскатывали в лепешки и блинчики, пытались кормить хлебом, котлетами, брюквой с какой-то травой, даже муравьями и клопами, так сегодня решили поиграть в дождевые капли, запуская его — фамильяра! — с неимоверным скоростями в пол, а последний раз угодили им в какую-то толстую книгу, решив, видимо, проверить, пробьет на вылет или нет. Сил не хватило даже на возмущенное бульканье. Капру капитально обиделся на хозяина-старшего и решил некоторое время совсем не отвечать на вызовы, полетев жаловаться мельтешившей неподалеку Ане, единственному родственному здесь существу, с которой подружился со вчерашнего вечера. Прочие обитатели здешних просторов оказались ему совершенно незнакомы, пугая до ряби на правом боку...

— Ох... — После семи неудачных попыток вызова, Йомиэль сдался. Кинул прощальный взгляд на погнутую книгу и побрел дальше на выход, тихо радуясь за сошедшие с рук эксперименты и вяло ругая себя за пренебрежительное отношение к хранительницам знаний. До обеда еще оставалось время.

Подходя к выходу, он стал свидетелем чумдной картины, прямо пролившей бальзам на душу и зажививший нанесенные обидой раны. Библиотекарь распекал Леона прямо как огурца в тесте, а тот покорно и беспомощно хлопал зенками и распалял гнев ворчащим животом. Едва сдерживая смех, Йоми прошмыгнул мимо, попытавшись побыстрее убраться подальше, пока и ему не досталось. Нрав у библиотекаря уж больно суров, и новоявленный дефект у того трактата завтра точно обнаружит. Придется дня три в библиотеку ни ногой — проверено.

...Пронесшегося мимо соседа по комнате, я едва не упустил. Пискнув что-то вроде: "Извините" — я соскользнул со стула — только лампы в лицо не хватало — и приударил вслед за Йомиэлем, наплевав на угрозы смотрителя книг. Живот тоже попрощался, громко так, грозно.

Через четыре поворота я смог догнать сбавившего обороты Йомиэля. Тот, увидев мое красное лицо и услышав приветственную речь моего живота, съехал по стенке прямо на пол, захохотав заливисто и в полный голос. Так я познал сложную науку шевеления ушами, чем вызвал новую волну звонкого смеха, наверняка доносящуюся до ушей не могущего покинуть рабочее пространство библиотекаря.

Я пока зависел от этого... этого... Согранда. Поэтому молча дожидался окончания обидного приступа смеха, закрыв глаза и совершая глубокие вдохи и выдохи. Но походу, мой живот и сосед окончательно спелись друг с другом — ни тот, ни другой не унимались, и настырная усталость накатывала волнами.

— Вы, наверное, новенький студент, да? — спросил проходивший мимо какой-то пожилой преподаватель, слишком уверенно задавший вопрос. У них, преподавателей, тоже была отдельная форма одежды. Я смог выдавить из себя только кивок. Препод покачал головой и сделал быстрое движение свободной рукой. Сосед по-прежнему корчился от смеха, но теперь с его стороны не раздавалось ни единого звука.

— У вас ведь есть средства? — еще один кивок. — Тогда вам лучше пройти... — начал он участливо описывать путь до ближайшего, как я понял, кабака. Или кафешки? Все-таки кабак нечто для простолюдинов, недостойное сих стен Храма Науки.

— С-Спасибо, атс, — еле произнес я благодарность. Тот улыбнулся как то по-отечески и бодрым шагом пошел дальше по своим делам. Видимо, общий совет завершился раньше.

Выпрямив спину, я как можно более независимо прошел мимо соседа в указанном направлении. Ничего, пару-тройку трапез бюджет выдержит. Должен.

Вывеска над входом гласила: "Заливные луга". Я уже дотумкал без ОСМО — большая часть комплекса находится под землей, а окна и прочее — это пв-магия, поддерживаемая Зиушрацем, местной атомной электростанцией, так сказать. Лично мне толща камня на мораль и нервы не капала — ради отвлечения от грустных мыслей собирал лица проходящих мимо студентов.

Помещение "Лугов" после просторного коридора оказалось неожиданно небольшим и уютным. Кабатчик за прилавком увлеченно читал какую-то книгу — помещение пустовало ввиду внеобеденного времени. Увидев — или скорее услышав мою дряную походку — меня, он улыбнулся. Скосив взгляд на мою правую руку, улыбнулся еще шире, закрыв книгу.

— Чего изволит молодой атс? — учтиво.

— Еды, — кабатчик не удивился такому ответу. Назвал пару блюд, что-то про запеканку и салат, порекомендовал травяной отвар для снятия усталости и успокоения живота, назвал цену. Я кивнул -куда деваться? Не спрошенное ОСМО подтвердило существование такого отвара, выудив данные из краткого описания всех отваров памятной книги. За треньком звоночка послышалась возня за служебной дверью. Дородная женщина профессионально накрыла маленький столик, один из пяти в зале. Я несколько удивился малыми порциями, и глянул вопросительно на кабатчика.

— Все высшего качества, атс. Уймет живот немедленно, поможет ему в обед. Не стоит сразу наедаться, атс.

Живот успокоился и впрямь немедленно, настроение сразу поднялось. Пока я неспешно ел, кабатчик продолжал читать, изредка кидая на меня любопытные взгляды — они не раздражали и расслабленно думать о разном не мешали.

Сервис мне понравился не меньше обстановки. "Надо бы порасспросить, раз представился такой случай и в зале никого нет" — подумал я, допив клюквенный морс. Один из золотых разменян на десятки серебряных монет и еще больше медных — тяжесть монет в волшебном кармане лишь самую малость оттянула камзол вниз. И при ходьбе ничего не звякнет, хорошие тут кошельки придумали. Достав серебряный, подошел к лавке и положил на нее руку, прижав монетку средним пальцем.

— Все-таки желаете немедленной добавки? — следуя правилу "клиент всегда прав".

— Нет, я хотел поговорить на отвлеченные темы, — он важно кивнул, зажав страницу пальцем. — Я новенький, ну, совсем новенький, и не знаю, где расписание занятий и как в этом учебном комплексе ориентироваться. Подскажите? — кабатчик покачал головой, потянувшись к монете. Я отдал, не пожалев — он достаточно основательно мне все пояснил.

— Спасибо, я запомню дорогу к вашему заведению, — не представившийся кабатчик широко улыбнулся и попрощался.

Сложности только со временем. Достаточно непривычная система его исчисления, без четкого деления на минуты с секундами и дальше, к которому я привык. Уходя, я кинул взгляд на неперастававшие меня поражать местные часы — сроду бы не догадался, что ЭТО служит для определения времени. Внутренние часы казались намного лучше местного аналога.

Идти в спальню не хотелось, решил до занятий прогуляться по закрепленной за мафом частью АЗУ. Легко ориентируясь по цветам, стрелочкам и надписям, используя дверные порталы, как я их окрестил, добрался до главного холла факультета. Впечатлился. Прозрачный куполообразный потолок, из его геометрического центра свисает гигантская люстра со множеством декоративных элементов, сверкавших под лучами местного солнца хрустальными, изумрудными, сапфировыми боками — загляденье! Местное светило оказалось чуть больше родного и такого же цвета. Через купол холла оно не слепило глаза. Малахитовые колонны с лепниной, белый мрамор стен усеян изумрудными прожилками, пол тоже мрамор, но темно зеленого цвета с белыми и серебряными прожилками. По второму и третьему ярусам тянулись балюстрады из белого мрамора с серебряными прожилками. Мне представлялось, что холл мафа должен сочетать все цвета магических школ, а тут... Ну да, тоже красиво. Хотя... Да, искомое обнаружилось — гигантская мозаика в центре зала, я не смог определить большинство камней, пошедших на ее изготовление, а сложность, красота и гармоничность в целом ошеломила.

На меня, конечно, оборачивались, но я, ни на кого не обращая внимания, наслаждался красотой. Осталось примерно полчаса до обеда. Нашел расписание, поднялся на второй ярус. И только отсюда осознал всю грандиозность оформления — выложенная на полу эмблема мафа одновременно являлась и местными часами, стилизованными таслоками. Я даже присвистнул, вызвав волну неодобрительных взглядов и шиков, стала понятна причина отсутствия нормальных механических устройств — магия. Ладно, пора влиться в поток, направляющийся обедать. По пути заметил Ноцуца и кое-кого из согрупников.

Я пока не владел полным планом помещений, а на стенах отсутствовали схемы пожарной эвакуации, поэтому добрался до своей столовой не самым коротким путем, зато не пришлось выстаивать большую очередь на раздаче. Йомиэля не увидел. Выбор блюд с совершенно непонятными названиями после кабачка отличился суровой скромностью. Добравшись до места, за которым завтракал, стал изучать поднос с дозволенным содержимым, выбирая, с чего бы начать. По виду на подносе: суп, салат, каша с сосиской, десерт, пирожок пять кусочков хлеба, кружка с компотом. Я всегда боялся пробовать необычные и незнакомые блюда, однако сейчас не было другого выхода — у других точно такое же меню и ничего, лопают за обе щеки! Обреченно вздохнув, снял пробу с супа. Посмаковав, с удовольствием навернул всю тарелку.

Неспешно поглощая салат, начатый против обыкновения после супа, заметил Йомиэля. Он шел в мою сторону со своим подносом. Пришибленный, с опущенными плечами и обвислыми ушами. Он вызывал сочувственные улыбки у тех старшекурсников, мимо коих проходил. Поставил поднос настороженно и что-то там пролепетал — ничего не слышно. На моем лице появилась сочувственная усмешка понимания, почти зеркальное отражение всех остальных, подаренных ушастику. Его взгляд окончательно потух — до моей безмолвной усмешки там что-то теплилось такое, но после все бесследно исчезло.

Последний кусочек хлеба в меня не влез — не больно-то и хотелось! Мысли крутились вокруг соседа. С чего такая нездоровая реакция на него? Уж не влюбился ли я?! Ооо!.. Так-так-так, сочетание не прошедшей обиды и плотского желания вяжется с понятием "лубофь". Он мне противен. Очень противен. Сильно очень противен... Уф, банальная дестабилизация гормонального обмена в связи с переселением душ. Во как завернул! Пора вставать, тьфу, не тебе! Да этот чертов молокосос-разумник парит мне мозги!!! У-у-у! Накрутив похоть на стержень обиды, смог вполне спокойно пристроить грязный поднос. Уже собираясь выходить из столовой, заметил взгляд Согранда, полный осознания своей несчастной доли. Не выдержав, я подмигнул и, не оглядываясь, вышел вон, намереваясь заглянуть в общий туалет. Возле него кто-то ошивался. Не обратив внимания, зашел внутрь. Ничего такого уж особенного — практически обычный европейский общественный туалет с рядом писуаров и отверстий между тонкими стенками с кармашками для вымоченных в каком-то геле или креме многоразовых салфеток понятного назначения. Чисто, без запаха, просторно и почему-то свободно.

Сделав быстрое дело, собрался выходить, однако ОСМО выдало предупреждение о надвигающейся угрозе избиения, текстом обозначив интуитивный всплеск. Метаться оказалось поздно — вошел, кажется, Жогец с двумя дружками, на страже остался четвертый сообщник, продолживший ошиваться у входа. Четко зафиксировал в памяти все четыре лица — что ж, чему быть, того не миновать. После вселения в это тело не успел — ну и не захотел по старой памяти — ознакомиться с его физическими данными — парни меня сноровисто скрутили и начали избивать, демонстрируя немалый опыт. С-с..б...я больно!! Да, новое тело, да, твердые кости и улучшенные мышцы. Ур-роды! В секции борьбы никогда не ходил, качалку посещал постольку поскольку — достойного сопротивления так и так оказать бы не смог, рыпаться бесполезно. Били кое-как сгруппировавшегося меня на совесть. Ничего не сломали, но отбили все отбиваемое однозначно! Гад-ды е...и! Берегли голову и кисти рук, с-суки б...я! Не реветь! А ну не распускать нюни... А ну...

После особенно сильного удара я выпал в трансовое состояние, отключившись от действительности. Нет, специально туда не стремился и глаза не закрывал. Сработала, по-видимому, какая-то защитная функция и помогла полностью отключиться от боли, физической. Или не функция, а банальный болевой шок со странностями — куда уж без них в этом странно мире?! Сознание приняло за данность одновременное восприятие полноценного интерфейса ОСМО и обычного зрения сквозь закрытые веки. Здорово, конечно, но бо-о-о-ольно. Хнык. Не в представленных в отчете почках и ребрах — попрали гордость, забили самомнение. Сволочи! Радость Жогица — тварь! — была не полной — я подмочил лишь полоски ресниц, успев сделать мокрое дело до того, как они собирались вместе. Попутно с изливающимися эмоциями осознавалась информация о получаемых повреждениях на представленном в схематичном разрезе теле, бежала полоска к черте потери сознания от накрывающего мозг болевого шока, мигал значок фамильяра — не до него, не до разбирательств. Все закончилось неожиданно — компашка ушла, закрыв меня в одной из кабинок с опущенной в отверстие мокрой головой.

Силы на движенья отсутствовали — все тело от шеи болело. Рискнул на время деактивировать защитный режим подавления боли — болезненный вскрик волевым усилием задушил до стона. Мысль о рохле вбрызнула яростную энергию. Мораль ясна — буду отныне знать, что расслабляться здесь категорически воспрещено. Если не ректор, то студенты, если не студенты, то еще какая пакость -да хоть бы тот внешне безобидный планктон! Никак нельзя утрачивать бдительность! Вероятность того, что этрас ректору важнее Жогиц, чем неизвестный параметр в моем лице, слишком высока процентом неопределенности. Жаловаться позорно... Да... моя единственная надежда на магию, на свои недоосвоенные способности, остро нуждающиеся в ревизии и развитии. Придется чаще навещать тот кабачек, заказывая отвары, а лучше вообще на здоровье не экономить и столоваться в "Заливных лугах". Деньги — пыль под ногами, подъемные на обустройство и дадены, а заработок обещается быть стабильным, даже если буду вынужден продать за бесценок этрас ректору всю память, чтоб ему пусто было. Он ведь не будет фильтровать знания с интимными сценами или тайными грезами? Фух, вроде полегчало. Чуток.

Настойчивое мигание значка фамильяра сделало дело — я решился его активировать. Взволнованная Аня мгновенно материализовалась, начав кружить надо мной.

— Аня... — улыбнулся я, мое персональное солнышко сильнее зашевелило волосиками.

После четырех кругов она подлетела к моей ладони, несколько волосиков вытянулись в длинные нити-щупы и залезли под рубашку. Не препятствовал ей — часть меня, притом с собственным крохотным разумом. От неожиданно острого укола на запястье дернулся и едва не вскрикнул благим матом, но сдержался, и мешать ей не стал — фамильяр угрозы для меня не представлял. Аня повторила дерганое движение, распушившись. Прощекотали волоски по ребрам. В ОСМО высветил пояснения и решил активировать подавление боли. Сразу десяток уколов заставили поморщиться и простонать громче. Аня перелетела к другой ладони и все повторилось. Я уже знал — малыми дозами своего яда она успокаивает мою боль, как делает множество кусачих тварей. Часто такую процедуру делать не рекомендуется — опасно для здоровья. По окончании испытал волну благодарности к верному фамильяру.

Аня еще некоторое время повисла рядом, ожидая, пока моя боль полностью спадет. Но этому не суждено случиться в ближайшее время — испачканная одежда с так и не опустошенным денежным карманом при неудачных движениях задевала синяки и кровоподтеки. Я с удивлением разделил с фамильяром удовлетворение от проделанного. Надо же! Заинтересовавшись, попробовал вызвать доступное меню на значке фамильяра. Получилось! Через минут пять отвлеченного занятия знал и мог совершить много нового и полезного, в том числе и о некоем Капру, что вызвало у меня улыбку, и о возможно ином результате неудавшегося ограбления — перстни и тем более браслет им снять не удалось. Приходящие образы подсказали, что астрал в представлениях Ани по размерам соответствовал материальному миру, и так же сообразно населялся. Планктонники, скорее всего, очень-очень давно свыклись с магами и своим подчиненным им положением, потому двум северянам здесь совсем не нравится. А факт наличия у астральных существ, используемых в качестве фамильяров, какого-никакого разума я предположил, наведавшись в гости к Ане. Степень разумности колеблется и примерно соответствует маленькому ребенку.

Пора на занятия, опоздать к началу первого занятия не мог себе допустить. Еле поднялся, кое-как разделся, наплевав на возможных посетителей, парочка которых недавно заходила, но тревожить постанывающую закрытую кабинку не стала. Скривившись фиолетово окрашенному отражению, дал Ане добро на тройку дополнительных инъекций, две из которых в ягодицы — сидеть на них предстояло долго. Единственная светлая полоса — зачарованная одежда, с которой легко смылись все следы. Помня наставления Согранда, высушил ее и, морщась, натянул обратно — слава богу, помятость в глаза не бросалась, ткань в какой-то мере оказалась немнущейся. Разобравшись с туалетом, деревянной походкой вышел вон.

На сей раз аудитория была с подобием парт, изрисованных знакомыми мне чертежами — пока они все на одно лицо. Ждали, оказалось, одного меня, опоздавшего на минуты три — целых две ниции! Печально. Благо заранее озаботился маршрутом, а то проплутал бы черт знает сколько еще.

Начали знакомство. Ноцуц еще раз представился, для меня одного. Люф был рус, кареглаз и раскос, волевой подбородок с ямочкой выделялся высокими скулами, ушная раковина была намного ближе к человечьей, чем к эльфячим лопухам, как у Согранда, на два ребра ладони ниже статного ректора, под одеждой чувствовалось поддерживаемое тренировками плотно сбитое тело. Он для меня повторил часть общей информации, известной остальным: зовут его Ноцуц Лиронг Габлонг, он куратор группы МАФА-147, первый год обучения ведет он один, со второго года общие занятия продолжатся в первой половине дня, а во второй начнутся проф-предметы в составе групп, создаваемых на основе общности магических потенциалов. Пять дней плотных занятий, иногда и после ужина, два выходных для выполнения "домашних" работ и посещения читальных залов.

— Лев Т`Арас`Офф, — представился я, постаравшись излить в свой новообретенный высокий тенор супротив низкого холод, сдерживающий меня от свершения опрометчивых поступков. И вызвал несколько хмыков. Еще бы — так явно использовать имя местного бога, да еще и вторым именем, без третьего. Местные попы по головке не погладили бы, благо на плато они смирные. Но преподаватель, представивший меня, даже не сбился и глазом не моргнул. Зато Жогец сверлил меня пристально, не скрывая злого блеска глаз. Принципиально не смотрел ни на кого, выставляя себя высокомерным зазнайкой, вполне соответствуя камзолу.

— Зазел Дойман Истарикрон, — представился, судя по брошюрке, гоки, мерзостная человекоподобная помесь гоблина и орка.

Следом представились все остальные, чьи имена я и так уже выяснил. Врезень, люм. Фиерайкуц, люмма. Микрану, люф. Оллаку, люфа. Йомиэль, люфс. Алоллэя, люффса. Озварг, люфр. Жогиц, люфд. Квартеронов относят к смескам с каплей эльфийской крови, без разницы какой. На Имриксе проживает три эльфийских народности — сольфы, рульфы и дроу, — ввиду характерных отличительных признаков полуэльфов относят к самостоятельным подвидам, отчего-то сохраняющим в потомстве равное соотношение "крови".

Сел на самую галерку, на свободное место сразу за Йомиэлем, с которого сняли звукопоглотитель. Мою гримасу заметил препод и виду не подал. Почему-то сложно оказалось сформировать о нем мнение, первое впечатление расплывалось, и с течением времени подтверждались мои предположения, убивая отвлеченные мысли. Долго так не высижу. Поэтому пришлось блокировать болевые ощущения, скользнув в транс из-за необходимости еще и вникать в занятие.

Практика с фамильярами в самом начале первого курса, оказывается, требуется студенту для самостоятельного развития концентрации и контроля над энергиями, а главное для скорейшего освоения магических чувств, коими по умолчанию наделены материализующиеся в тварном мире оболочки фамильяров. Так же ближний учит работать в паре — в будущем эта практика поможет освоить круг магов. В материальном виде фамильяр, как продолжение мага, не может ничего сделать без его одобрения или вопреки его воле. По непонятной мне причине Ноцуц не упомянул про дружескую близость между хозяином и его фамильяром — из самого названия оные подразумевались, по моему уразумению. Похоже, если сопоставить поход Согранда в библиотеку и образы Капру, в рекомендуемой литературе об этом тоже ни полслова. Странно.

Чертежи, оказывается, принято называть магическими контурами. Эм... сокращу до маков. На данном занятии мы будем с их помощью учиться вызывать ближних и познакомимся с магическим зрением. Теорию Ноцуц даст во второй половине и продолжит ее давать после ужина. Да, из-за вчерашнего ЧП, не будем показывать пальцами, и утреннего общего совета преподавательского состава свободное время отменено — после занятий сразу баиньки.

Посредством маков у всех над столами появились вчера привязанные к ним фамильяры. Я мог и так вызывать — жалко было трать проходящую по маку энергию. Хех, и это после опустошения их резервов! Перечить глупо — стал выполнять действия вместе со всеми. За время, отведенное на самостоятельные попытки под советы препода, я придумал, как мне поступить. Раз большой напольный мак так легко выпил электростанцию, тьфу, кристалл Зиушраца, то и настольный сможет. Да, единожды виноват — а вдруг местная магия меня запомнила и получится вторично? Делать-то нечего, кроме бестолкового гонения Ани туда-обратно. Всякие там мудреные исправления защиты с наскоку не ставятся. У меня мелькнула мысль о преднамеренно расставленных ректором сетях, но из-за ушедшей в минус доказательной базы отмерла. Значит, если пробовать аккуратно, то даже могут и не заметить утечки. Хех, я жадный — куда девать столько энергии? И как ее, собственно, брать. Образ Ани с голубым окрасом, под цвет ее искорок, дал ответ — цыпленок хочет вырасти в курицу, несущую золотые яйца — ах-ха, мечтай! Из-за переливающихся болей в заднице юмор окрасился в черный. Брр! Спасибо, дорогая. Второй образ с тремя волосками — к центральной точке контура и к моим запястьям — дал ответ на второй вопрос. Великолепно. Только дополню идею подслушанным, включив в схему еще четыре щупа. Теперь "приподнимем" фамильяра, хех, и мне перепадет. Надеюсь, откроются новые способностей фамильяра, и мне на ускоренное восстановление перепадет. Мгновенно и то, и другое, вероятно, не произойдёт, но к следующему утру результаты обязательно проклюнутся. Да, так и поступлю. Подстегнутое болью во всем теле желание стать сильнее за короткий срок смело доводы о наиболее вероятном плачевном исходе экспромта. Кто не рискует, тот не пьет шампанского!

Тем временем ни у кого фамильяр не появился над маком парты и на третий раз. Естественно, Аня по моей просьбе передала мне образы из окружающего ее пространства, вместе мы выделили соответствующих согрупникам фамильяров. Йомиэлю надо бы помочь все же — крамола, однако в будущем есть шанс как-нибудь воспользоваться его Капру. Конфронтация с соседом после Жогица немыслима — еще не хватало засыпать со страхом!

После четвертого использования маков приблизительно выяснил среднее значение энергии, требуемой для вызова фамильяра из астрала. Учитывая, что подобных нам групп первокурсников сейчас больше пятидесяти, я решил для начала зачерпнуть с десяток средних долей. Фамильяр во время передачи энергии не сгорел, не исчез, я ловил образы спокойного препятствования толкающей силе, испытывая легкую болевую волну — я сосуд, во мне сбалтывают немного жидкости. Не будь блокировки, наверно бы застонал. ОСМО никаких особых неприятностей не зафиксировала, и приятностей тоже. Жаль, надеялся на маломальское повышение общего тонуса. Кстати, выражаю спасибо Хранителю Башни за иммунитет. В той комнате не до стерильности, здесь только после событий в туалете на пути в аудиторию подумал об инфекциях. Вентиляция под землей работала, рано мне судить о ее качестве. По здравым предположениям стерилизовать правильнее воздуховоды, а не целиком помещения. Но в битком набитым лю... глорами комплексе да для новоприбывшего опасность заражения новым для себя вирусом огромна, исторгнутые не исключение. Либо мне везет — тьфу-тьфу-тьфу, — либо действительно качественное тело создал... кто? Шибко крутой Хранитель. И ладно!

ОСМО предложила отложить обработку всего — книги я мог прочесть за тоже время, что на обработку уходит, однако новые возможности позволяют с большими затратами ресурсов организма принять знания либо экстренно, либо полнообъемно проникнуться в суть при этом занимаясь чем-то еще — и заняться анализом изменений тела. Возможно утечка обеих порций энергий связана с повышенной деятельностью мозга, и на восстановление синяков банально не хватает. Естественно, согласился. Не хотелось неучтенных неожиданностей. В нижней области восприятия внутреннего экрана появилось два схематичных изображения моего сильно уменьшенного тела — энергетическая проекция и физическая. Вяло побежали данные — об энергетической составляющей что-то есть в памяти, читал, но все отложилось как гипотетическое и с моей реальностью не связанное.

На третьем подходе смог увеличить порцию еще на один порядок, четвертый заметно раздул Аню. Оба этих раза едва не срывался на крик — больно, зараз-за! Однако результат того стоил — предположение оправдалось. Загруженный работой мозг, по-прежнему отводивший сознанию жалкие проценты своего времени, потреблял всю пришедшую магию. Мимоходом порадовался за себя и Аню, при помощи своих чувств определившей узлы мака с наибольшей напряженностью чего-то там в момент срабатывания — без этого наблюдения "безопасно" уплотнить поступающий поток сам я бы не смог.

В начале, хм, урока я сопоставлял размер Ани с замком, сложенным из моих плотно прижатых ладоней. Теперь ее диаметр увеличился примерно на половину сантиметра — существенно. На пятой попытке в ее внешнем виде не поменялось, а вся энергия через нее попросту ушла в меня. Слава богу, не одномоментно. На шестой попытке увеличил еще на порядок, озаботившись волосками Ани, подошедших прямиком, по ее образам, к моим энергетическим центрам. Мой фамильяр такой объем выдержать пока не мог. Боль окатила разом все тело — специально приготовился и потратил пару попыток вхолостую, дождавшись подходящего момента. Меня, образно говоря, на мгновение расперло по всем направлениям. Все, хорош над собой измываться! Однако на экране мелькнуло сообщение от ОСМО с вопросом о перенаправлении потока в браслет. У меня, судя по поступающим данным, накачалась чуть ли не каждая клетка, особенно костные ткани много впитали энергии — опять воспользовался видением Ани для анализа. Мгновение боли потому и было мгновение, что браслет лишнюю энергию высосал. Куда уж она там уходила, я не понял, но с большой вероятностью предположил аккумуляторное свойство.

Я боялся, что выбиваюсь из общего списка, что мои действия слишком заметны, однако Ноцуц не показывал вида, и я поутих. В плане опасений. Проекция физического тела активно анализировалась, по энергетической собирались данные — последующие подходы отзывались меньшей болью, как ни странно, хотя через меня в браслет шел тот же объем. Видимо, прокачивающаяся через меня энергия "прочистила дымоход", организм приноровился.

Для согрупников первые несколько попыток самостоятельного вызова оказались провальными. Вообще занятие строилось на медитативном проникании в себя с подчинением общему ритму попыток. Последние пять раз мак использовали в быстром темпе, закрепляя достигнутый всеми результат. У Оллаку на седьмой итерации ненадолго получилось материализовать своего песца. У Озварга и Микрану на девятой. К тринадцатой так и не вышло только у Жогица и Йомиэля. Ноцуц расхаживал между ними недовольно, пугая меня своей близостью и поднимая меня на шухер. Ноцуц объявил о предпоследней медитативной попытке специально для люфса — многие начали откровенно халявить. Ну ведь получилось! Наклонился к Йомиэлю и еле слышно прошептал, надеясь, что услышит только он: "Они не рабы, а друзья. Извинись перед Капру." Сосед дернулся и в волнении запрядал ушами, которые довольно быстро покраснели — наверно, понял мои слова. Имя своего фамильяра, да и сам факт его наличия, он мне не открывал. К тому же обиженный Капру с Аней не шибко откровенничал.

Активировали маки. Я наблюдал за партой Согранда, над которой наконец-то появился его фамильяр, неподвижный и с виду холодный. Спина впереди сидящего соседа напряглась — Капру покрылся крупными волнами и мелкой рябью. Застригли уши люфса — Капру как положено исчез после деактивации мака. Я попросил Аню, сумев объяснить свою хотелку — передать для Капру несколько моих мыслеобразов. И, о чудо, Йомиэль расслаблено облокотился о спинку стула. Его Капру после самостоятельного вызова провисел дольше всех. У Жогеца, кстати, тоже получилось вызвать свой туманчик — одинокому южанину тяжко в одиночестве, другие в астрале его сторонились, у него не осталось выбора принять Жогица. Благо не подвергли "исследованию", как Капру.

Перед последней фазой практики, пока остальные обсуждали результаты и задавали свои вопросы касательно внутреннего настроя и ощущений, мне пришла в голову очередная идея — передать энергию соседу и его фамильяру. После самостоятельного вызова планировалась короткая череда медитативных повторений с использованием мака, завершающаяся двумя быстрыми вызовами. "Не дергайся!" — прошептал я для Согранда, вовлекая того в свой эксперимент. Будет подопытным кроликом, не переломится. Незаметно протянулись еще два волоска — к Капру и Йомиэлю. После активации такие подвижные уши соседа встали торчком. Зная, сколько принял мой организм, сколько съела Аня, я отправил соответствующую долю — сотня средних порций самое то для первого раза. Оба впитали все переданное. Ане пришлось убрать часть нитей от меня, чтобы вырастить настолько длинные и плотные щупы, чтобы при передаваемых объемах энергии это ей не повредило.

На теоретической части выдали стевизы, Ноцуц потратил время на ознакомление с артефактом. После первой пробы маков и стевизов я охнул — в истинном зрении все мои действия великолепно просматривались. Другие тоже издали вздох, согласно своим поводам. Я икнул и заметил Ноцуца, всю попытку смотревшего в мою сторону. Ой, как нехорошо! Я опять расслабился и "попал" на непонятное, тем более неприятное, раз меня не трогали до сего взгляда! Весь настрой продолжать эксперименты сгинул в бездну. Хорошо еще сидел позади согрупников, занятых рассматриванием своих активированных маков с фамильярами над ними через стевизы, и никто из них ничего сделанной мной откачки не заметил.

После второго повторения вызовов с использованием стевизов, успокоился, сосредоточившись на объяснениях. Незаметно увлекся новым знанием. Из разъяснений преподавателя стало ясно, что ауры — это начальный этап при развитии магозрения. Мои уши покраснели целиком, когда Ноцуц объяснил, как переключать стевизы с развитого магозрения на истинное и обратно — мне он специально выдал уже переключенные на полною мощность. Галерка рулит! Время до ужина пролетело незаметно.

Брошенный на меня взгляд атс Габлонга, когда он объявил окончание первой части занятия, заставил поежиться и приготовиться к худшему. К выходу я направился последним, не желая светиться перед согрупниками пендалем от препода.

— Ат. Вы очень быстро обошли учебное заклинание. Ломать себя не запрещаю — на Ражене половозрелых исторгнутых принято считать совершеннолетними. Но на других зариться не смейте! За вами круглосуточно теперь наблюдаю, — агрессивно метнул Ноцуц, махнув рукой в сторону двери по окончании отповеди.

Я побледнел. Как выходил, как шел до столовой, я не помнил совершенно — ОСМО, конечно, все зафиксировала в файлы памяти. Очнулся почти на пороге столовой, проходя мимо — пропади он пропадом! — туалета. Настроение ухнуло ниже плинтуса. За один день избили и физически, и морально. Препод явно давил на ментал!.. Паршиво! Гадство! Глянул на самый первый свой стикер — чуток полегчало.

В столовой — сил топать в "Заливные луга" не имелось — столики почти все разобрали — всех с занятий отпустили в одно время, строго по расписанию. На третье посещения сего зала обратил внимание на закономерность — рассаживающиеся стремились занять те же места, что и в прошлые посещения. Обозревая столовку с полным подносом в руках, я понял — теперь и у меня здесь появилось свое. Место напротив Согранда никто не занял, за столиком он один обретался. С натугой приняв это местное правило и смирившись с ним из-за нежелания попасть в очередные разборки, в которых и Аня не спасла бы, пополз к этому столу. Ходьба и поднос в руках напрягали мышцы, отзывавшиеся болью.

Пока ел салат, все время ловил на себе вопросительно извиняющийся взгляд. Мы вдвоем трапезничали молча, а в столовой гулял обычный гам. Перешел к каше. Хех, Согранда не выдержал.

— И? — как-то нервно пискнув.

— Что "и"? — ответил я, неторопливо прожевав.

— Не прикидывайся! — громким и раздраженным шепотом.

— Ты помог мне, я вернул долг, — пожав плечами, напихал полный рот снеди.

Он засопел, а я едва не подавился остатками каши, гречневой. Опустил глаза на свой поднос и взял сосиску в печеном тесте, на десерт остался пирожок с повидлом из тех же ягод, что и морс, подаваемый сегодня тут весь день. Судя по его вкусу, его сготовили ночью в гигантском чане, подогреваемом магией.

Знал, что не удовлетворил его своим ответом, большего с моей стороны пусть не ждет. Не мог я ему признаться в том, что вовлек в опасный... да, опасный эксперимент, который неизвестно чем кончился и ради чего начинался. Сказать о том, что он стал лабораторным кроликом, значит вусмерть обидеть большого ребенка... Эх...

Я не почувствовал ни вкуса сосиски, ни пирожка, ни морса, закиданных и залитых в желудок впопыхах. Так и не глядя на нерешительного люфса, вышел из-за стола, опять направляясь в злополучный туалет. У люфов метаболизм заметно отличался от человеческого, мне привычного и родного. Со временем привыкну — а куда я денусь?

Возвращался в аудиторию еще медленнее, чем шел из нее. Предстояло перетерпеть еще пару часов теории. Эксперименты с энергией дали ощутимое облегчение телу, благодаря чему вообще смог поужинать. Как все это скажется в будущем? И спросить то не у кого. Вернее есть, но не ответят. Или цена ответа окажется слишком высокой.

Еще один вопрос встал ребром — сейчас потребуется делать записи в конспект. Конечно, с моими возможностями пустая трата времени. Не поймут без раскрытия умений. Надеюсь, вечер без тетрадки спустят, если пообещаю переписать у соседа. Рука не натренирована, мышцы не научены местным прописанным буквам. Человеческий почерк с русским алфавитом не хочется светить, тем более новое тело еще ничего не записывало — памятуя о проблемах с опорно-двигательным аппаратом, волновался о сохранности специализированных навыков, как письмо. Плюс больно елозить синюшной рукой — запись сопроводится болью, магией пользоваться не умею. Какое из зол меньшее?

В аудиторию входил без выверенного решения. Ноцуц, оказывается, вновь ждал у входа. Меня. глянул на мою кислую физиономию, молча вручил письменные принадлежности, выданные остальным вчера. Тетрадь, подшитая толстой бечёвкой, или чем-то похожим, напоминающее карандаш писало. Надолго не хватит. Еще одна головная боль — Жогиц бравировал магическим блокнотом, который по заверениям предназначен для ведения конспектов по всему учебному циклу.

Привычно записывал лекцию на своем родном, русском — моторная память сохранилась, адаптация заняла ровно одну страницу. Корявый почерк меня выручит, можно попробовать отвертеться — свои каракули я и сам едва понимал. Хех, что в прежнем студенчестве, что в новом.

В комнату шли с Йомиэлем молча. Он шагов на пять впереди, стараясь не убежать слишком далеко вперед, так как я передвигался с поистине черепашьей скоростью. Походу, нервы у обоих были на пределе, и он мою скорость воспринимал на свой счет. Мдя, ежедневно вытаскивать зажеванную бумагу из изевского принтера проще и безопасней! Боль-боль-боль. Как в шредере побывал!.. Все выдуманные тогда минусы ни в какое сравнение не лезут со здешними.

Пролился лучик радости — на полпути к нашей комнате завершился анализ. По физическому телу — данные об ускорении обмена и восстановления поврежденных участков. Нетерпеливо сосредоточился на энергетическом — утолщение многочисленных энергоканалов, особенно большим изменениям подверглись основные энерговоды, предназначенные для обмена с внешним миром и фамильяром — их временно раздуло. Дешево отделался... Как ни жаль, но завтра все вернется на круги своя — без тренировок результат не закрепиться, как пить дать. Еще один радостный факт это питание голой энергией — после драки голод из-за выбитого обратно обеда — ох, теперь дошло, почему всего двое заходило в туалет тогда зашло и быстро ретировалось, тем более перед ужином в нем прибрались — как-то сам собой заглушился и до самого ужина о себе не напоминал...

...Йоми хохотал от души и до слез. Очнулся, поняв свое коридорное одиночество. Поднявшись, студент не сразу обратил внимание на неестественную тишину вокруг, думая об осмеянном соседе. Когда дошла несуразица, попытался громко топнуть, что-то сказать, прокричать... но вокруг мертвая тишина, лишь стук крови в ушных сосудах. У него перехватило дух — потерял слух? Взяв себя в руки и перестав мелко трястись, попытался рассуждать логически. По ауре, замечаемой краем зрения, и прибавленной памяти получил факт — проходящий мимо преподаватель наложил на него заклинание. Теперь ни он ничего не слышит, ни его — глухая завеса. Йоми читал о применениях Полога Тишины(*). Повесив плечи, грустно поплелся в свою... уже не свою комнату. Он не знал преподавателей мафа, кроме куратора, а о завершении собрания не догадался. Оставалась одна надежда на начало занятия и Ноцуца. "Дожить бы до него..." — сокрушенно качая головой, думал Йомиэль.

В комнате пусто. Йомиэль вспомнил о не рассказанном соседу способе ориентации и быстрого нахождения дороги в присутственные места, да и про расписание занятий с местом их проведения они не говорили. Новичок может потеряться, обязательно потеряется. Совесть не давала спокойно сидеть на стуле — попа ерзала по жесткому сиденью. Бегать его искать под воздействием заклинания глупо — Йоми унял порыв. Погрузившись в свои отрицательные эмоции, он едва не опоздал на обед.

По пути все прекрасно владеющие магозрением или истинным зрением кидали на него сочувственные улыбки, улыбчиво шевелили губами, качали головой, некоторые смотрели с обидной насмешкой и тыкали пальцем. У него теплилась надежда — Леон его простит. Теплилась до его ехидной улыбки. Одну как все, все как одну. Даже его фамильяр отвернулся, другой причины своих неудач Йоми не видел — при вызове он делал все по написанному.

В классе сидел Зазел. Пошевелил губами. Йоми в ответ приветственно помахал рукой. Атс Габлонг, выйдя из лаборатории весело улыбнулся, и звуки вернулись.

— Чем же ат Согранда не угодил этрас Феариусу? — Йоми пожал плечами, стыдливо опустив глаза. Его уши покраснели. — Ну-ну, будет уроком на будущее, — ободряющая улыбка преподавателя расцвела в его душе нежным нарциссом, с гусеницей волнения о Леоне, вышедшим из-за стола раньше него. Йоми при всем желании не смог бы объяснить дорогу, а решимости последовать за проглотившим обед не было.

Первая в жизни магическая практика сразу не задалась — магический контур исправно работал, но результата не приносил никакого. Все сказанное преподавателем конкретно для него не помогало, в отличие от всех остальных.

— Они не рабы, а друзья. Извинись перед Капру, — на гране слуха прошептал вдруг Леон.

Йоми дернулся, ничего подобного не ожидав от него. Слова выбили из памяти, что, когда и как он делал со своим фамильяром. Проникся — ведь именно как с рабом он вел себя с Капру. В книгах о таком ничего не писалось. С опозданием пришла мысль — о своем фамильяре он не разговаривал ни с кем, кроме Ноцуца. Откуда Леон узнал???

Вызывая Капру посредством магического контура, он попытался передавать ему свои извинения. Проговорил несколько раз мысленно, виновато глядя прямо в центр — сработало! Фамильяр откликнулся, и Йомиэль воспрял духом. А когда Капру мгновенно появился сразу после легчайшего зова, он облегченно расслабился. Но откуда он узнал???

— Не дергайся! — властно и таким же тихим шепотом. Что еще?

Вслед за словами он почувствовал щекотку на шее. Вызвав при помощи магического контура Капру, люфс ощутил пробежавшую вдоль позвоночника резкую волну боли. Одновременно заволновался и фамильяр. Боль как пришла волной, так и ушла. Йомиэля распирало море эмоций и противоречивых чувств. Однако среди образовавшейся каши четко ощущалось излучаемое Капру довольствие, постепенно погасшее. Это отчасти успокоило, породив твердое желание разобраться.

На ужине Йомиэль долго сверлил соседа взглядом, но когда тот, полностью его игнорируя, принялся за кашу, не выдержал.

— И? — требовательно.

— Что "и"? — ответил он после долгого и тщательного пережёвывания. Это окончательно достало.

— Не прикидывайся!

— Ты помог мне, я вернул долг.

Такой ответ совершенно не удовлетворил Йомиэля. Тем более тогда он помогал добровольно и бескорыстно и... и больше для собственного спокойствия. Мда уж... А эпизод в коридоре? Что-то не увязывалось. Откуда он узнал??? И что конкретно вызвало конкретно его боль? Совет помог, но вот волна боли оставляла гнетущее впечатление... Йоми вспомнил про когда-то прочтенные тексты об экспериментах с внешней энергией, пропускаемой через свое тело. Для неумелого мага такое обычно заканчивалось или уродством, или смертью, или еще какими-нибудь непоправимыми последствиями в виде потери способности видеть магическим зрением, или еще хуже, о чем подумать боязно.

Всю теоретическую часть после ужина он машинально записывал, но в памяти — первый раз в жизни! — ничегошеньки не осталось.

Йомиэль так сильно пугался только второй раз в жизни. Первый, когда понял, что отец его исторгает с Имрикса. Там даже среди просвещенных поддерживалось мнение, что исторгают в бездну, где происходят вечные мучения. И вот — второй раз. Все его мечты готовы были рухнуть еще даже толком и не начавшись воплощаться. Очнувшись в прихрамовой обители Араса, он расписал себе дальнейший путь после непеременного поступления в АЗУ на мафа чуть ли не по месяцам. А тут в самом начале он грозился навсегда закрыться.

Всю дорогу мелко дрожали кончики ушей. На полпути начался нервный тик левого века. Подрагивала челюсть. "Он назло так медленно идет!" — зло думал Йоми. Когда увлажнились глаза, он таки нашел в себе силы и взял себя в руки. Только кончики ушей все так же дрожали — уши есть уши.

В жилом комплексе Йомиэль поймал свое состояние за хвост и ужаснулся — атипично! Никогда прежде он не испытывал сразу страх, озлобленность из-за невозможности скорейшим образом извиниться — не в коридоре же! — и, собственно, желание попросить прощения за внезапно нахлынувший безудержный смех. И всенепременно объяснения про "не дергайся!" А на пороге комнаты люфс запнулся на ровном месте, пронзенный внезапной мыслью: "Он исторженец!" На его глазах же все произошло, и в местах силы Араса порой сохраняются не то, что одежда, а и амулеты в целости и сохранности! Йоми вспомнил свой стресс, истерику и депрессию. Леона исторгли всего ничего, а он уже отсидел первое занятие!!! Ох-ох-ох, что же это, как же это?!

Когда дверь за Леоном закрылась, Йоми сидел на краешке кровати ни живой, ни мертвый. Руки на коленях не выдавали нервную дрожь. Намерения его были тверды — страх за себя пересилил переживания за исторженца. В конце концов из-за его действия могла рухнуть вся жизнь Йомиэля!!! Судьба его то ли висит на волоске, то ли уже летит в Бездну, нет места для слабости. Лучше признаться Ноцуцу сегодня, пока не поздно.

— Что это было такое!? — едва не прокричал он. Сдержался, но уши наставил торчком.

— Что "это"? — как-то уж слишком изможденно ответил вопросом на вопрос Леон.

Было видно, как сосед по комнате и группе еле стоит от усталости, но Йомиэль не мог прекратить выяснения. Но и произнести что-то еще оказался не в силах, боясь сорваться — сузил глаза, продолжая ловить взгляд соседа.

— Хорошо. Довериться мне и остаться другом или получить ответ и стать как все. Что выбираешь, Йоми? — устало и разочарованно.

Йомиэль опешил от самой постановки вопроса, не обратив внимания на тон собеседника. А так же от обращения, которое использовала только мама и собственное эго. Судорожно вздохнул как можно глубже и выдохнул. Чувства переполняли юношу.

— Рррасказзывай, — прорычал он. Острые кончики ушей Леона жутко покраснели вслед за основной раковиной.

— Твой Капру поведал моей любопытной Ане о надругательствах Хозяина, — горько выделив последнее слово. — Он вместе с ней из свободного севера и еще имел в себе силы сопротивляться грубому обращению. Ради Ани я решил наладить отношения между вами, — подспудно разбирая постель. Его спина бесила Йомиэля несмотря на суть слов. — Еще я провел эксперимент над собой и Аней, когда она... подсказала способ развить ее способности. И я решил помочь и тебе с Капру. ОСМО только недавно завершила анализ и не обнаружила у меня никаких негативных последствий, кроме начальных болевых ощущений — прорывающаяся по каналам энергия, — он разулся, повесил ремень и начал медленно снимать камзол, — схожа с нервными импульсами, из-за чего между ними возможна корреляция. Аня в отражении питается эфиром, как и Капру, потому корректно выбрала у тебя проводящий центр, а Капру уже не раз сказал тебе о своем состоянии. Ноцуц знает. Это вся информация, ат, — закончив, он повернул в уборную, так и не обернувшись на Йомиэля.

— Стой, Леон! — из сказанного он многое не понял и хотел выяснить все до самого конца. Сосед повернулся уже в дверях:

— Ат Согранда. Вы присутствовали на моем представили группе. Зовите меня Лев Т`Арас`Офф или ат Лев, — и дверь звучно закрылась.

Йоми несколько мгновений хватал ртом воздух, как выловленная из воды рыба. Руки непроизвольно комкали коленки брючин. После десятка повторений дыхательного упражнения, студент успокоился и попробовал осмыслить сказанное. Получалось что-то невероятное! Фамильяр имеет собственное имя — Аня. Не кличку! Сама представилась! Она — она! — и ее хозяин — хозяин ли? — Леон — или теперь вот Лев? — разговаривают как обычные глорасы! А его Капру сам — сам! — пожаловался на него, а та его еще и поняла и посплетничала с Левом?! Оказывается, астрал действительно неоднороден и полнится жизнью, а в книге у отца утверждалось обратное. Оба их фамильяра пришли из проклятого севера?! Кто такая Осма? Можно ли ей доверять? Йомиэль много читал, но термины Леона скрывали от него смысл. Все же в мыслях он продолжил именовать его, как тот представился лично ему. Каша в голове бурлила, подгорая — люфс сидел, не меняя позы.

Окончательно успокоившись и обдумав все сказанное, Йоми начал готовиться ко сну, с досадой царапнув ногтем в поисках почему-то вдруг исчезнувшего инжира. Главный вопрос так и остался неразрешенным. Он усвоил когда-то, что нельзя быть уверенным в ответе на задачку, если остались неизвестные величины или те, относительно которых есть малейшие сомнения. Однако ему очень-очень хотелось поверить. Страх постепенно уходил. Успокаивали слова о том, что и над собой Леон совершил такое же. У Йоми не было основания не верить — все ранее сказанное подтверждалось. Под сомнением оставались выводы некой Осмы.

И Ноцуц! Рука люфса застыла, как и он сам в скрюченной позе. Ноцуц знает?! Верно, он пристально смотрел в сторону Леона... Ага... Получается... Получается зря вспылил? Но ведь он не знал! Но ведь друзьям доверяют! Йоми потерял счет времени — его спина об этом напомнила. Механически стащил остатки одежды, он сел на кровать и обхватил голову руками, усиленно собирая мысли в кучу — подобной эмоциональной встряски с ним не случалось... не случалось вообще. Исторжение в сравнении не участвует, а отпустивший его с Богом мастер-ювелир не в счет.

Йоми в конце концов замерз сидеть и забрался в холодную постель, активировав просыпное и выключив опять оказавшийся зажженным только в его углу свет — сквозь гнущуюся к земле листву с безоблачного неба его лилось достаточно много, и Зид необыкновенно ярка своим сумрачным блекло фиолетовым. Лежа, он наблюдал за дверью в уборную и пляску теней из окна.

Вот вышел Леон, неся в руках свою одежду. Йоми в сумеречном свете увидел грудь всю в багрово-красных и зеленых синяках. У люфса сперло дыхание — одежда скрывала избитое тело!.. Когда Леон сложил одежду, открылось его совершенно голое тело, на котором не было кожи нормально здорового цвета. Ужас выморозил все внутренности Йоми и опустошил голову. Леон к его кровати находился спиной, когда залезал — открылись ужасного вида ягодицы, его спина тоже оказалась одним большим синяком багрово-красно-зеленого цвета. Избитый исторженец с натужным сопением — без единого стона! — лег на живот, лицом в сторону стены. Через ницию недоученный лекарь констатировал сон.

Утром ничего такого не было! А зеленый цвет, как знал Йоми, соответствует синякам, которым по несколько дней. Или действию яда — в темноте не разобрать толком. Значит, это и не синяки... А последствия экс-с-спер-р-римент-т-та?! И Осме нет веры?! Они оба станут уродами?!

Леон спал беспокойно, а Йоми все пытался нормально вздохнуть. Воздух, казалось, боялся идти в его за что-то проклятое Арасом тело. Люфс чуть не разрыдался в голос. Слезы намочили подушку. "Да как же так? За что?" — думал он. И вновь он с опозданием сопоставил факты, придя к выводу об избиении и проявленной эльфийской регенерации наверняка квартерона с причудливо смешавшейся кровью. Прошло уже немало времени, и усталость взяла свое...

...Надежда на мирное решение рухнула к чертям собачьим. Согранда я ответил, из-за захлестывающей сознание боли сказав больше намеревавшегося. Судя по его реакции, у меня родился еще один враг, до колик меня боящийся и живущий в одной со мной комнате, значит, ожидаются мелкие пакости. Я ему хотел помочь, почему же он так себя повел? Ну да, насильно мил не будешь...

Медленно раздеваясь, я ужасался своему внешнему виду, отраженному в идеальном зеркале — их тут умели делать безупречно. Зеленый цвет, попавшийся на глаза, окончательно утвердил меня в мысли — утром буду как огурчик. Внизу живота не болело больше, правый бок не кололо, только левый до сих пор побаливал. Оголившись, медленно зашел в самую глубокую часть бассейна — вода как раз по кадык. Холод поначалу ожег, затем сказался бодрящий эффект, следом активировавшееся заклинание подогрева за минуту согрело воду до полусотни знакомых мне градусов — тут правда, друга шкала бытовала, но по ощущениям я перевел в свои, родные.

Тело стоя расслаблялось, а душа болела. Не смог удержать слезы и тихие всхлипы, создавшие единственный звук, кроме моего тяжелого дыхания. Дома выл одиночкой, друзей пересчитывал по пальцам одной руки. И здесь, как видно, будет так же — такая у меня натура, такая печать судьбы. Правильно, внутренняя сущность-то не поменялась...

Закрыл глаза и попытался от переживаний уйти в работу. Ну хоть слезы остановились. ОСМО оформила мои мысли в список запланированного на ночь и рекомендации по использованию мозговых ресурсов, а так же в потребности калорийной и более частой еде — дома и то ел пять раз, а тут всего три. Останется время для отдыха? В расслаблении обрабатывать буду максимум одну толстую книгу за двое суток, но с учетом начала питания в "Заливном лугу" можно утроить или учетверить объемы. Выданного золотого запаса хватит на месяц подлинного праздника живота, включая дорогостоящие пользительные отвары. К тому времени чайный проект должен дать прибыль.

Появилась мысль о мести Жогецу и Ко, и даже конкретные варианты. Отбросил — не отрастил местилку, не мне тягаться с его крышей. Битву выиграю — войну проиграю. Надо бить наверняка. Знать бы как...

Присев несколько раз, вышел на сушку. ОСМО напомнила про стирку. Носки и боксеры вместе со штанам и рубахой улетели в лоток, активировал очистку. Потом вместе с вещами обсушился, болезненно вздрагивая. Аккуратно все сложив, вышел голышом и, не глядя на Йоми, лег спать. Мне на него стало наплевать с высокой колокольни — тошно, пусть хоть зарежет ночью, если духу хватит. Мое вышло наперед. Пока ложился, спиной чувствовал его прожигающий взор и волны ужаса. Приказал себе отрубиться...

Глава 4. Ошибка

Проснулся по привычке, напрочь забыв завести местный будильник, о котором вчера рассказывал сосед. Ох... вчерашний день! Лучше и не вспоминать. До пробуждения соседа еще почти час. Мне надо успеть убраться из комнаты раньше этого — не хочу его видеть и говорить с ним. Надеюсь, он не изменил время своей побудки.

Первым делом поставил собственный — внутренний — будильник, на всякий случай, чтоб плавно пробуждал после 7 часов сна. Да, я герой, отведя на бодрствование все 20! Какой удобный сервис получился, однако. Я улыбнулся — настроение поднималось. Глянул на состояние тела — полная норма, внешне и внутренне. Класс! Зверскому голоду по-зверски усмехнулся! Энергокаркас — увидел, ура!!! — окончательно стабилизировался, светясь ровно и мощно. Пусть едва-едва и только самые толстые линии, но достижение несомненно!

Потянулся к Ане и легко вышел к ней в астрал. Благодать! Она радостно прильнула ко мне. Не знаю к чему — своего тела я не видел, но ощущения мягкости и тепла появилось. Радость относительно моего полного восстановления и готовность по первой мысли прийти на помощь в подобных ситуациях — Аня, я тебя люблю! Мысленно погладил ее и спросил про то, как она сама-то? Ответ мозг воспринял как лукавую улыбку подростка, мол увидишь, но позже. Капру не изменился внешне — он оказался рядом и поприветствовал меня. Его образы расценил за предложение о примирении меня с Йоми, и отклонил, попытавшись передать прошение о невмешательстве в дела старших. В ответ Капру распался на десяток маленьких себя и заключил нас с Аней в кольцо — мне передались последние чувства Йомиэля: неверие, ужас, обреченность и какой-то сумбур. Мысленно пожал плечами — я ему не лгал, остальное не понял.

Спохватившись, быстро вернулся — без боли, что и требовалось доказать. Обнаружил истраченные в астрале объективные четверть часа, а по субъективным ощущениям — минуты три. Поставлю на заметку. Дальше решил совместить мытье с анализом результатов ночной деятельности ОСМО — ни шатко, ни валко, но с двумя делами справлялся, глаза закрыть при намыливании головы не забыл.

Сосед крепко спал, я прошел мимо его койки, сделав в уборной всё положенное и выйдя одетым и омытым. Водные процедуры взбодрили на заправку кровати. Пока застилал, ощущал во рту оставшийся привкус после чистки зубов. "Успел!" — мысленно поздравил я себя, закрывая дверь в комнату со стороны коридора. Одновременно я анализировал обработанную информацию. Обе книги ощущались так, будто я лично затратил время на их полное прочтение и осмысление — брошюра стала мне не нужна, потому смело выложил ее на середину стола, уходя.

Пока шел в кабак, втайне надеясь на ранний подъем хозяина, ознакомился с отчетом по отварам — произошло сопоставление ранее известного мне с новым. ОСМО продемонстрировала несколько составов из трав, по расчетам дающих вкус моих любимых земных марок — чайный куст нашелся! Просто замечательно! Пока что день начался с приятного. Да, занимался самовнушением и самонастроем — депресняк калечил все планы, я не мог допустить такого, тем более с новыми способностями.

Прихватил с собой рюкзак, из которого кроме ознакомительной книги ничего не оставил в комнате. Вещмешку далековато до настоящих и супер удобных земных аналогов, но привередничать не к лицу. Жаль, пока по-настоящему моего у меня здесь ничего не было — только мысли. Осталось поесть и впрок затариться перекусами — рюкзак позволял вместить ого-го сколько, а за опт скидки положены, вот так то!

В кабачке — ура! — тот же глор с той же пустотой и дочитываемой книгой. Поздоровавшись с не скрывающим удивление кабатчиком, заказал полный завтрак. Пока готовили, выяснил про закуску на вынос и узнал имя кабатчика, являющегося одновременно и хозяном заведения. Миоран, люф. Выбрал хлебцы, казинаки, в общем, все в высококалорийном, сытном, быстроусвояемом и долгохранящемся духе. Дорого получалось, целый золотой, зато на все пять недель месяца по три приема в день — ланч, полдник, и закусон перед сном. Договорился о составе травяных отваров, а заодно и о трехразовом питании на тот же месяц вперед. Скрепя сердце и утопив в желудке жабу, за все отдал три золотых, сюда же входил удобный литровый термос, ежедневно заполняемый во время завтрака свежим соком. Оба остались довольны сделкой, кроме расфуфырившейся жабенции.

До занятий оставалось часа полтора — должен успеть в местное отделение гномьего банка ре-Т`Сейфов. По ректорской книге я знал о гномьей семье, более десяти тысячелетий успешно ведущей банковское дело. Верх надежности! Знал о смесках, о наличии на Угэреже и чистокровных рас, многие представители которых весьма уважаемы, состоятельны и не подвержены расовой дискриминации Имрикса.

Добрался быстро. Обстановка примерно как и у нас — тьфу, как в некоторых не обзаведшихся электронными системами старых филиалах на моей родины. Отличия вполне объяснимые — стойка каменная, а не дспэшная или гипсокартонная. От нее до потолка коричневые прутья и прозрачную пленку между ними, магия напомнила полиэтилен. Более менее различал ауры насыщенного цвета, значит, мощная магия защищает эти стены. Завел разговор с ранним служкой. Догадался положить правую руку на прилавок, чем расположил к себе собеседника. Узнал про банковские счета, проценты, инфляцию, курсы, ассигнации, книжки, специальные артефакты, упрощающие и ускоряющие идентификацию при работе с разными филиалами банка. Попросил позвать главу филиала — служка было отказался, но упоминание о позавчерашнем живом разговоре с ректором Рульцапом сделало его шелковым Он мня крайне обрадовал известием, что сегодня прибыл сам младший глава Дома ре-Т`Сейфов, буквально только что он объявился в здании. Видимо, мое знание дела — уф, каких умственных напряжений стоили воспоминания о кредитно-финансовых учреждениях! — позволили ему спокойно выдать мне подобные детали и лично сопроводить.

С этрас младшим главой дома, та-Вастином ре-Т`Сейфом, мы проговорили более двух часов — плакала пунктуальность, но прервать деловой разговор не мог. Я верно угадал, кто и почему его вызвал, сходу огорошив его и себя — гнома вживую еще не видел, портреты в холле банка не в счет. Подсуетился с объяснениями, показав свои земные вещи, оказавшиеся стерильными — в плане отсутствия возможности считать их прошлое. В ходе разговора узнал о мнемокристаллах и способе записи на них. Получил детальные рекомендации по интересующим меня вопросам. Удалось уговорить собеседника вести дела с ректором от моего имени. Мы выработали общую линию поведения, выгодную обоим. Этрас ректор отличался хитрым нравом, был охочим до денег. Банк в лице та-Вастина не раз оказывался в дураках — его не кидали, конечно, но личный куш этрас Рульцапа превышал все прогнозы, однако банку было выгоднее с ним, чем отпустить к конкурентам. Он уйдет, как все до него, а АЗУ останется. Сам или помогут, но уйдет. А Дом ре-Т`Сейфов останется.

Выдал та-Вастину свои планы, связанные с чаем. Я и раньше был за трезвый образ жизни, потому перегонный аппарат остался глубоко в закромах памяти. Записал на мнемокристалл с помощью ОСМО все, что знал про резинки, сланцы, ткань, конвейеры, земной чай. Вспомнив про составы сборов, добавил их тоже, а так же записал про способ фасовки по пакетикам. ОСМО убирала лишние наслоения образов, например: виды солнца, луны, созведий, голос ведущего... Муторно и долго, но раскрывать родину я не мог, как врать Гному про Рухм. Договорились на вечер снять первую пробу с чая по моему рецепту. На всякий случай я добавил изюминку — на второй мнемокристалл записал антураж японской чайной церемонии с мнемокристаллом, записывающим происходящее в помещении, и попросил приготовить к вечеру все в точности по моим образам... Он не мог не попасться на этот крючок. Составили договор, закрепленный магией. Я отдал все свои земные вещи — зачем они мне теперь? Пусть напоследок поработают на меня. Мне открыли личный счет с одним платином в качестве подъемных. По договору я получал десятую часть от чистой прибыли. Мало, но за счет количества и качества продаваемого мне хватит, тем более первоначальные вложения представляются для меня просто астрономической суммой, а у Дома ресурсов в достатке. Так же на мизинец левой руки — видимо именно магия вселяла чувство удобство и незаметности бижутерии, дома мною невыносимой — я получил кольцо Дифа(*), говорящее посвященным о моем статусе младшего партнера дома ре-Т`Сейфов, а членам дома так же и о сути заключенной сделки и наверняка чего-то еще. Потрясающий внешний вид. Оформили все документы, как полагается, не прикопаться. Прямо гора с плеч упала после этого. Последней просьбой стало наложение четырех заклинаний отвода глаз — на кольца и браслет. Привязка к кольцу Дифа мешала развеиванию чар — на самом деле мера вынужденная из-за возможного нарушения уже вложенных в амулеты чар. Магистры увидят все, что захотят, но и не от них мне пока прятаться. Беседуя, закусили печевом.

Из банка вышел сияющий как продемонстрированный мне там новенький платин. Довольной и пружинистой походкой прибыл к аудитории. Опоздание слишком велико. Ммм... Ага!

— Извините за опоздание. Можно войти? — спросил я, войдя в аудиторию и с прямой спиной поклонившись ровно на угол в сорок пять градусов. Классика по книге ректора.

— Проходите, — неодобрительно. По сверкнувшим глазам понял — замечено новое кольцо и заклинение отвода глаз. Сразу вспомнилось предупреждение о круглосуточном наблюдении, и меня прошиб холодный пот — препод, заразза, опять остался равнодушным ко мне. Жесть!..

Я повернулся в сторону согрупников. Поймал известную кислую мину, несколько улыбок — насмешливую, сочувствующую, понимающую. Жогец, Оллаку, Зазел, Врезень. Йомиэль выглядел убитым и смотрел в стол. Группа занималась повторением работы с фамильярами и стевизами, а рядом с атс Габлонгом висел его собственный питомец — грифон. Общей теории магии, как вчера выяснилось, не будет — все токмо для скорейшего усвоения заданной практики. Грусть и печаль!

После обеда Йомиэль по виду успокоился и внимательно следил за мной. Еще бы его не заинтересовало мое отсутствие на обеде, заметил мой рюкзак, который я теперь всегда буду таскать с собой — мало ли что произойдет, а так все "почти мое" со мной. Но заговорить со мной он не пытался — я пасмурно переживал магическое наблюдение, даже с Аней настроившись чисто на деловой лад. Удачная сделка с та-Вастином грозилась обернуться катастрофой.

В перерыве между половинами, я на салфеточке аккуратненько закусил прямо на парте в аудитории. За что словил несколько удивленных взглядов — не хай завидуют, молча.

Эксперименты с Аней продолжил. На зло. Разрешили ведь! Скачком дойдя до тысячи порций, плавно увеличивал каждый следующий отбор прибавлением сотни. Энергию не отправлял ОСМО на структурирование собственной памяти — книги на обработку прочитать не удосужился ведь, нехватка и постигшие меня неурядицы времени не оправдания. Хм. В смысле, вся добываемая из мака сила шла в браслет, прокачивая эфирное тело, а мозг довольствовался добычей желудка, переваривающего всякую вкуснятину.

В целом день прожил в некой прострации. Эйфория после посещения банка пала под натиском боли. В голову залезла мысль об окончательном освоении души в теле — ночная регенерация тому свидетельство. Выходящее за рамки скоростное восстановление настораживает. Мне б радоваться, а я убиваюсь! Но тут дровишек в топку негатива подбросил разговор с та-Вастинам, да какой там разговор — монолог! Только днем я осознал, насколько стал отличаться мой выговор, пока я молол языком — черное и белое! Неизбежная практика вскоре окончательно сроднит местный всеобщий и меня — думаю, может и на русском, но изъясняюсь на местном. И язык, собака, не заплетается от внедренного наречия! За предложением принять тело крылась прорва нюансов, б... ... ... ! А главное поздняк метаться — от того же Ноцуца не скрыть прогрессирование, вона как удивился моему виду! Стопудов вчера знал о моем избитом состоянии и ноль!..

После ужина у Миорана отправился в банк. ОСМО и я приготовились для проведения импровизации, даже подобрал мелодию. Сознание не могло так вольно работать с памятью, но сама память-то никуда не делась. Вот ОСМО и расстаралось для меня — утром половина встречи ушла на запись образов в мнемокристалл, голова болела до самой аудитории, а мигрень мучила и того дольше.

— Добрый вечер, этрас та-Вастин, — вежливо поклонился я гному.

— И вам того же, этрас Леон, — высокое обращение тепло отозвалось в груди, польстив. Да и сам та-Вастин лучился довольством. Видимо, достигнутые результаты оказались выше всяческих похвал.

Та-Вастин потянулся к пачке документов.

— Все потом, сперва чайная церемония одной из стран моей родины, — да, теперь вся Терра мо родина. — Только нужен еще один мнемокристалл, с возможностью воспроизводить звуки, — мне жутко понравились эти штучки — у та-Вастина этот функционал несли большие топазы, вставленные в напоминающие серебро оправы.

Я записал на предложенный мнемокристалл одну из подготовленных версий полной послеобеденной церемонии — у меня пока просто не было внешних видов местного неба, потому не рискнул делать ночную компиляцию. В роли гостей выступали этраны Рульцап и младший ре-Т`Сейф. ОСМО весь день потратила на создание высококачественного ряда, где все делали идеально выверенные движения. Агрехи можно легко объяснить, а причуду с личностями гостей свалить на браслет, к примеру — в этом мире существовали вещи с заключенными в них могучими сущностями. И я вовсе не был уверен, что тот безликий голос в эти мгновения не путешествовал на моем запястье. В сегодняшний вечер я собирался провести только основную часть церемонии с густым чаем, надеясь соответствовать оригиналу максимально приближенно.

Все шло превосходно. Видно было, что та-Вастин наслаждается, получает много удовольствия от необычного для него действа — у эльфов все не так, и вообще не с чаем. Мелодия звучала на грани слышимости. Я тоже расслабился — создана надежная основа жизни благодаря жадности этрас ректора и счастливому случаю, сведшему меня с сильномогучим гномом. В конце я предложил прогуляться и поговорить о встрече с ректором. И уже потом опробовать пакетированные сборы. Признаться, вежливость, предусмотрительность и обходительность та-Вастина и его слуг вскружили мою голову, окрасив экран ОСМО в розовый цвет.

Архимаг в первый момент не поверил словам та-Вастина. Рассказывая о встрече, гном от души веселился. Именно он представлял Дом при заключении всех крупных сделок с АЗУ в лице ее ректора — потеря самоконтроля у этрас Рульцапа проскользнула впервые на его памяти. А общий расклад получился такой: они разделили девяносто процентов прибыли пополам вместе с затратами на организацию и обслуживание производства.

После прогулки отправились в импровизированную дегустационную, где ожидало четыре разных отвара в трех разных видов пакетиках — кого-то основательно напрягли. Всего шестьдесят чаш для пяти дегустаторов. Четыре стола под отвары стояли в углах залы так, чтобы к ним без помех подходить со всех сторон. Личный повар и маг та-Вастина, а так же еще кто-то, мне не представленный. Магическая демонстрация возможностей местных умельцев меня, полного профана в магии по местным меркам, поразила — одновременно во все чаши одного из столов из приготовленной бочки прилетели шарики воды, закипевшие прямо в полете. Так же одновременно в каждую опустились пакетики. Все подошли, посмотрели, подождали, с интересом потыкали ложечками, оценили вкус шестью маленькими глотками, причем каждый раз температура опускалась (вплоть до примерно плюс десяти градусов любимого Цельсия). Так повторилось четырежды — успех феноменальный! Напоследок я упомянул про десятки сортов: для простой повседневной трапезы, утренней, обеденной, вечерней, лечебные сборы, успокаивающие сорта, тонизирующие. Полет фантазии практически безграничен. Предложил завести специальную должность для составителя новых сортов с разными вкусами, и цветностью.

Тепло распрощался с та-Вастином. Напоследок посоветовал немедленно посмотреть первую запись последнего кристалла. Того, что использовался на чайной церемонии. Я уверился в его превосходной оценке бонуса в виде изображений японских садов камней. Гномы любят камни, авось мой выстрел в небо угодит в куропатку.

Вернулся поздно. Позитив зашкаливал, не смущало и подглядывание Ноцуца — ему же хуже потом будет. Йомиэль не спал, невидяще "читал" какую-то книгу прямо в постели. Завидев меня, принялся исподлобья наблюдать. А я на соседа ноль внимания — для меня он часть обстановки, как, вот, табуретка. Насвистывая японский мотивчик, разделся. Полностью. Лег. Сразу уснул — придуманный по дороге в комнату функционал ОСМО по мгновенному засыпанию и подъему сработал отлично...

...Йомиэль проснулся в одиночестве. Соседа и след простыл. Сбежал? Йомиэль с ночи приготовился к худшему и решил немедленно проверить свои способности. Не пропали ли за ночь?

Капру явился мгновенно и плавно закружился вокруг кровати соседа. Сам. Йомиэль со смешанными чувствами наблюдал за полетом. Тут Капру распался на десяток уменьшенных своих копий, начавших медленный причудливый танец. Йоми воочию увидел способность своего фамильяра. Но это не развеяло его тяжелого настроение — стало только хуже.

Отвернувшись, он передернул плечами и обреченно слез с кровати. Своего сна он совершенно не запомнил. Опять почувствовав мокрую точку, скривился, его пробила мелкая дрожь. Йоми не понимал, что с ним твориться и чего ожидать от себя, и тем более соседа, оставившего на столе давешнюю книгу. По пути в уборную наступил на мелкий камешек, неведомо как оказавшийся на полу, и из принципа решил не трогать чужое.

— Йейль! — не удержал он возмущенного возгласа, раздраженно шаркнув. — Пора сделать уборку. И распределить с... с Леоном порядок чередования, — пробурчал он вслух. В комнатах студенты сами убираются, никаких заклинаний нет — по программе они где-то в конце этого года будут. Специально видимо, дабы приучились к порядку. — Хотя какое, к йейлю, чередование? Когда нас запишут, если уже не записали, в уроды!? — и пнул дверь в уборную. — Ссс! Йейль!

Разоблачивший собственный страх про уродство Йомиэль страстно захотел еще раз поговорить с Леоном. Нормально, без эмоций, взаимных упреков и обвинений. Но ни соседа, ни внутреннего покоя. Он жаждал узнать, что за ночь стало с йейлевым экспериментатором, что сказал Ноцуц, как научился разговаривать с фамильярами, кто и когда — ну "когда" и так ясно, что после коридора и до занятий — избил, почему промолчал, не тоскует ли по родине, нуждается в какой помощи?..

После мытья телом ощущал бодрость и силу, ауры вокруг активационных пластин с запечатленными в них заклинаниями стали заметны. В вот внутри еще гуляли отголоски вчерашнего ужаса и страха, периодически по спине пробегали мурашки, он находился в смятении — сосед смешивал его чувства как заправский повар суп.

Надежда на встречу хотя бы в столовой умерла. Он излишне долго ковырялся в тарелке, придя одним из первых и покинув последним, пребывание в столовой опять выпало из его памяти, пролетело мимо его чутких ушей. Леон не появился. Сбывались худшие опасения. "Его ночью устранили как опасного уррода!.." — пораженчески зудел опротивевший внутренний страх.

В классе к началу собрались все, кроме Леона и Йоми. Зайдя, студент услышал обсуждающих слова Жогеца согрупников

— Леона не будет, — кратко повторял тот с весьма довольным и загадочным видом.

— Так может ты сам и постарался? — спросил Врезень.

Всем известен нрав люфдов, не терпевших унижения сродни их старшим сородичам дроу. А образ ректора именно таким и был, специально унижающим достославного Жогица. Что сделается могучему архимагу-ректору? Силенок не хватит выступить против АЗУ, а вот отыграться на согрупнике — это вполне реально, это в духе. Так рассуждал люм, побывавший во множестве драк в не таком уж и далеком детстве — в том же ключе мыслила вся МАФА-147. Врезень вчера заметил все признаки избиения у новичка — заторможенность и марионеточность движений, например. Люм сразу зауважал волю и терпение нового люфа их группы. Суметь так долго держаться, не показывая виду! Со вчерашнего дня он проникся к новичку искренней симпатией.

— Йомиэль, а ты что скажешь? — спросил Зазел. Все взгляды скрестились на вошедшем.

Положение студента спас вошедший Ноцуц. Йомиэль запомнил услышанные фразы и лица, но особого внимания не обратил — Леона здесь не было. Уши окончательно и бесповоротно повисли, безвольно качаясь в такт шагам. Во время занятия он смотрел в стол, едва слыша препода. Сам вызвал Капру, который так и остался висеть над его столом. Согрупники продолжали тренироваться вызывать с использованием магического контура парт. Следили за процессом через стевизы и медитировали, внедряя вызов ближнего на уровень инстинктов...

...Ноцуц видел состояние курируемого, ничего не предпринимая, даже замечания не делал — Капру он вызвал самостоятельно, стабильная сущность висела над столом уже какую итерацию контур-студент-контур... Больше ни у кого дольше двадцати вздохов фамильяр не задерживался в материальном мире, кроме отсутствующего. Когда же потребовалось начать управлять движением, Ноцуц не смог вместе с остальными сдержать возглас восхищения — Капру распался на десять маленьких шариков, выстроившихся кубом с двумя в центре, а потом куб стал медленно вращаться, каждые четыре вздоха плавно меняя направление. Два шарика внутри тоже выполняли какие-то сложные движения, одновременно меняя цвета от красного до фиолетового и обратно, остальные оставались зеркальными. Йомиэль же так и сидел, безучастно смотря в стол, не обращая ни на что внимания — проверку выдержал, по просьбе задав траектории и цвета для заключенных в клетке. Ноцуц решил сегодня же разобраться с состоянием Йомиэля, о чем ему и сообщил под кивок — терять такой талант он не хотел.

Ноцуц не удивился отсутствию беспокойного Лева. Его Соглядатай(*), вчера повешенный, донес о посещении банка ре-Т`Сейфов. Он только задавался вопросом, что он там так долго делает? Защита превосходном на уровне — Ноцуц не решился проверять степень ее надежности, заранее знаю о том, что его паразита засекли и заглушили, а при попытке связи с ним последует незамедлительная кара. Его заклинание обладало развитым интеллектом, оно само связалось, когда его носитель вышел в превосходном настроении. Ноцуц вел занятие и одновременно пытался предположить, что послужило причиной посещения банка, но кроме мысли о возможной взаимосвязи с ректором ничего не придумывалось. Квартероны — редкие птицы на Имриксе, а этот ко всему прочему обладал железной волей и психикой, воспринявшей исторжение за переезд к месту учебы, а так же недюжинным здоровьем! Излечиться от сплошного кровоподтека за ночь!

Преподаватель несмотря ни на что готовился совершить показательное наказание за опоздание, даже подготовил момент в общем течении лекции, начавшейся после практики, однако не ожидал от новичка знаний правил академии, и выполненное по все форме извинение заставило атс Габлонга переменить решение. И да, подтвержденное собственными глазами излечение. Новичок не переставал удивлять магистра, многих и многое повидавшего на своем веку, втором как.

Йомиэль был слишком подавлен своими чувствами, которые сам же и нагнетал. На появление Леона отреагировал с запозданием. На обед уходил последним, встрепенувшись и встав, когда тишина накрывала помещение.

— Ат Согранда! — окликнул его Ноцуц на выходе, когда они остались вдвоем. — Лев опять проводил какие-то эксперименты над вами? Вы неважно выглядите, — он доподлинно знал об их отсутствии, ведь вскоре по прибытию новичок отрешился от мира, улетев в свои облачные думы, прорезаемые молниями выпиваемых его фамильяром из магических контуров энергий, таким странно болезненным образом напитывающих его неподдающийся изучению или даже простому пристальному осмотру амулет.

— Ннет, атс Габлонг. Я читал дома... — тут он не выдержал и всхлипнул. — Еще у отца в библиотеке, что почти все эксперименты с энергией, аналогичные вчерашнему, закончились... ур... уродством, — еще один всхлип.

— Та-ак! — Ноцуц не выдержал. "Так вот что его грызет!"— подумал он. "А я то, дурак, вчера даже не успокоил его!" — укорял себя взрослый. — Идем! — и буквально силой втолкнул его в центр лабораторного контура.

— Сейчас, ат Йомиэль, сами убедитесь в своем полном здравии. Надеюсь, заклинанию Реанта(*) ат поверит? — активируя его, не дожидаясь ответа. Из ладони Ноцуца вылетел плоский и широкий луч, медленно начавший движение от макушки глора до стоп и обратно.

Йомиэль даже подпрыгнул от радости — ничего, совсем ничего плохого не было! Наоборот — клетки как у младенца крепки и здоровы. Энергетические тела сияли ровно.

— Довольны? Если вдруг что — сразу говорите, не стесняйтесь. Куратор обязан помогать вам в сложных ситуациях, — успокаивающе сказал Ноцуц.

— Да, атс. А...

— А за ат Львом я слежу, он не причинит вам больше вреда, — имени рода не было, а называть его по второму имени он считал кощунственным. — А сейчас поторопитесь на обед и ни о чем не волнуйтесь...

...Йомиэль совершенно не запомнил, как дошел до столовой. Только зайдя внутрь приятно пахнущего едой огромного зала, он вынырнул из пучины счастья и сразу поискал глазами Леона. Не нашел. "Он что, решил тратить деньги на еду? Отказаться от предлагаемого за счет АЗУ? А откуда деньги?"— задавался вопросом Йоми.

Ел медленно. Требовалось переосмыслить сложившуюся ситуацию. По всему у него выходило, что Леон оказался кругом прав: он помог ему и его фамильяру. Йоми с детства слаб здоровьем, страдал аллергией. Но Реанта ничего подобного не показала! Да и у Капру настроение поднялось и проявилась самостоятельность, облегчающая их взаимодействие. А Йомиэль, вместо того, чтобы поблагодарить, ударился в панику, не поверил, обвинил, не помог... Да, Леон сделал все неспросясь, как иногда поступают близкие друзья. Йоми всегда чувствовал свое одиночество, и у него еще не было близких друзей. Он много читал, и в тайне завидовал многим глорам древности, жизнеописания которых хранились в домашней библиотеке. Прошло достаточно лет после исторжения, но Йомиэль по-прежнему считал своим домом особняк оцта на Имриксе, и до сих пор не обзавелся друзьями.

Выходя из столовой, он случайно подслушал разговор двух проходивших мимо люмов. Они гадали, кого же вчера после обеда мутузили в пристоловском туалете. Подобное часто происходило и обсуждалось в студенческой среде, но преподаватели смотрели на это сквозь пальцы, если нет видимых признаков и тяжелых повреждений с переломами. Йомиэль похолодел: "Лекарь недоделанный! Йейль из бездны!.." А кто такая Осма не столь важно. "И он ведь продержался все вчерашние занятие!!! После известной жестокости люфдов! С такими синяками по всему телу он вообще не должен был подняться, не то чтобы отсидеть до самой ночи! Обширные повреждения внутренних органов..." — ускоренно думал корящий себя Йоми. Тут он опять припомнил, что видел среди всей разноцветности почти сошедшие кровоподтеки. "И действительно ж! Если он и себя напитал энергией, то ускоренный сход синяков неудивителен, хотя все его туловище — это один большой синяк... Но до чего же крепка воля и терпение — просидеть столько времени!? А я..." — одна мысль быстро сменялась другой по пути в класс. Он знал, что существуют случаи мгновенной регенерации, но там применялись настолько могучие артефакты или заклинания, что... А ведь он ничегошеньки не предложил! И утром совсем о другом думал, впав в собственный страх!..

Лекцию он слушал в пол уха теперь по другой причине — запоздало подбирал средства, какие могли бы помочь. Магия магией, но иногда простая мазь поможет лучше. В перерыве между половинками он собирался подойти, но не решился, удивленный нахальной трапезой прямо на столе с магическим контуром. Струсил!.. "Куратор говорил про помощь, вот пусть и..." — подумал в оправдание Йоми, когда лекция заканчивалась. Люфс сегодня весь день думал и вел себя крайне непоследовательно, и не мог ничего с собой поделать. Задержавшись, он обратился к Ноцуцу, рассказав про избиение и предположив личность организатора.

— Йомиэль, — вздохнув, напрямую обратился к нему Ноцуц. — Лев неизвестная величина, АЗУ не станет портить отношения с люфдами. Я ничего не могу предпринять...

— Но...

— Никаких "но"! Пострадавший ни к кому не обратился ни вчера, ни сегодня, значит, и нам не стоит встревать в их с Жогицом отношения. Йомиэль, обязательно прочитайте про заклинание "Светляк". До завтра.

Сказать, что Йомиэль разочаровался, значит, ничего не сказать. Он не находил ни слов, ни мыслей. За ужином он не надеялся увидеть соседа по комнате.

Свободное вечернее время он потратил на посещение знакомых по бывшему факультету. Зачем-то собрал дополнительные лечебные средства, которые могли ускорить заживление и восстановление организма после кулачно-ножного стресса. Йоми готовил впрок, надеясь больше не попадать впросак.

В комнате Леона он не обнаружил. Ничего страшного — его койко-место здесь, ночевать придет (Йоми погреб мысль о том, что сосед с деньгами может и вовсе съехать в платную комнату, отселившись). "Уж тогда то и поговорим!" — он чувствовал стыд за свое поведение и настраивался на решительные действия. Выложив склянки на стол, он подвел будильник, дабы утром застать Леона и проследить за тем, чтобы он принял все приготовленные средства в ровно выставленных на столе склянках. Резервы организма не бесконечны, после исторжения и восстановления после драки он может надорваться.

Леон все не шел и не шел. Устав просто так ждать, Йоми решил почитать про заклинание, планировавшееся на завтра. На самом интересном месте в комнату зашел Леон. Весь светящийся счастьем и довольством. На Йоми он не обратил совершенно никакого внимания, а склянки, похоже, вообще не заметил. Йоми заколебался: и дочитать хотелось, и разговор по душам начать. Оголившийся торс заставил Йоми сильно удивиться — все чисто, никаких гематом. "Неужели такая сильная регенерация?" — подумал он про себя, все не решаясь подать голос. Волосатые чресла и зад заставили его сильно смутиться и покраснеть. Леон быстро лег во вчерашнюю позу — на живот лицом к стене. Йоми от наступившей тишины очнулся от своих колебаний и заговорил.

— Леон, прости меня... — трясущимся голосом. Ноль внимания. — Леон, я не знал. Позволь пояснить, а?

"Претворяется спящим и не хочет говорить?" — подумал про себя Йоми. Решительно встав на колени у кровати соседа, потряс за плечо:

— Извини, Леон, — как можно ровнее. Но тело соседа оказалось расслаблено, он сопел равномерно. Фаза глубокого сна. Удивленный, расстроенный и смущенный своим внезапным порывом, он вернулся в свою постель. Оставалась надежда, что он утром исправит допущенную ошибку...

Глава 5. Будни

Проснулся полностью отдохнувшим и был огорошен ОСМО, превратившей беспокоящее интуитивное чувство в прямую рекомендацию как можно быстрее покинуть комнату. Бодро встал, торопливо оделся, вопреки себе же радуясь идеально сработавшему усыплению и побудке. Тело и сознание хорошо выспались, несмотря на длинные сутки короткого сна хватало для полного высыпания. Хм, кажется, и меньше планового проспал, а все равно отдохнул на славу, избавившись от тревог вчерашнего дня — новый стартовал с оптимистичного настроя, незамутненного сопящим соседом.

"Он так мне и не поверил до конца..." — грустно подметил я, кинув оценивающий взгляд на стол со склянками. Общаться с так вчера и не подошедшим ко мне согрупником и по недоразумению соседом не хотелось. Вообще. Вышел, не оглядываясь. По пути нашел нужник для таких как я торопыг. Без вошедшего в привычку утреннего душа как-нибудь обойдусь один день. Стоит разузнать у Миорана на счет платных комнат и сегодня же снять — средства позволяют. Жогица простил по необходимости, а Согранда ничего не сделал... Вот-вот, он ни-че-го не сделал, а эта его запоздалая выставка пахнет горечью. Не нашел в себе мужества сразу, так начнет сюсюкать после — не люблю таких. К этому вопреки всему тянет, но воля моя крепка, черта-с-два я буду с ним вежлив и первым заговорю.

Поев, собрался было расспросить кабатчика, да он меня опередил:

— Атс, вас просили зайти в комнату МФ-342, — как равный равному. Он не лебезил, не показывал свой немалый возраст и знания, уважал других и ценил это качество в других. Мировой мужик!

— Эм... а кто?

— Не бойтесь, ат, — подмигнул Миоран, расплывшись в загадочной улыбке. — Направо и в ближайший левый коридор. Мне дорог каждый клиент, — успокаивающе. Его заведение не из дешовых, и не всех он привечал.

Заинтригованный, вышел из "Заливного луга" в указанном направлении. Комната нашлась быстро. Постучался — ответа не последовало. Хотел развернуться и уйти, но в итоге решил приложить ладонь к замковой пластине — Миоран зря шутить не станет.

— Оп-ля! — дверь на удивление открылась!

Осторожно заглянул: просторная комната; в левом углу у окна напротив входа большая кровать, длиннее и раза в два шире казенного койко-места; справа на толстых фигурных ножках деревянный стол с тумбочкой для бумаг и всяких мелочей; над ним книжные полки с отделениями для свитков. На полках что-то стояло. На столешнице что-то лежало. Заметил дверь в уборную, а на полу толстый ковер с геометрическим узором — он изгибающейся мостовой пролегал от подножья кровати до уборной. Перед входом лежал половик коричневого цвета. Еще в комнате стоял шкаф и мягкое кресло под окном, а так же пара горшков с какими-то раскидистыми растениями, приятно освежающими воздух.

На столе, когда я сделал неуверенный шаг на коврик, что-то засветилось, привлекая мое внимание. Подошел. Листок из плотного материала с золоченой рамкой, в центре каллиграфическим почерком тушью цвета индиго: "Знание и Защита в благодарность". Подпись — та-Вастин. Улыбнулся, вспомнив теплое расставание. На столе обнаружилась самостоятельно открывшаяся шкатулка Карю(*) с еще одной запиской на своей крышке, сверху лежало два маленьких бриллианта, а рядом книга, судя по названию, по ментальной магии, из нее торчала закладка.

Прочитал очередной текст. Эта комната и все в ней теперь мое, за счет банка. Так там же прилагалась инструкция по добавлению в кольцо Рапатута двух новых камней — для шкатулки и для браслета, правда, не понял какого. Аккуратно по инструкции совершил все действия — получилось, камни вросли в оправу. Алмазы заранее зачаровывал артефактор. Открыл шкатулку — еще одна записка — вот-ж конспиратор! — кольцо и браслет. Ага. Прочитал, одел. Сразу же повернул кольцо, активируя. Ага. Рассмотрел. Спасибо, та-Вастин. Мы по достоинству оценили подарки друг другу. "А службы банка недаром едят свои харчи!" — подумал я. Деактивировал кольцо, истинное зрение оказалось задвинутым на второй план.

— Сперва Соглядатай, это первостепенно. Браслет и кольцо изучу позже, главное одел и знаю способ активации, а там разберемся, — решил мысленно для себя.

Надо поторопиться — скоро учеба. Быстро закрыл входную дверь, так и оставшуюся нараспашку. Взяв книгу, уселся в кресло. Я знал, чей Соглядатай. Осталось понять, что это такое и как с этим бороться. Оставшееся до занятий время потратил на изучение и рассматривание аурного паразита. Однако не хватало ни знаний, ни умений работать с такими энергиями и магоформами. Никаких идей о том, как избавиться, мне не пришло. Не хотелось мириться, но пришлось — выхода не видел. И вообще лучше бы я не знал о нем столько подробностей — появилось чувство постоянно следящей за мной скрытой камеры, непрестанно крутящейся вокруг. Единственное, что можно предпринять, с помощью ОСМО разработать способ отправки ложных чувств в ауру, а с остальным придется на время свыкнуться. Тут же покраснел, подумав про справление нужд, и член сразу же напрягся, напомнив о долгом воздержании. Да уж, долгое!

В наличие оставалось полчаса. В книге предлагались варианты с жестким контролем своих чувств и описывался способ, которым паразит собирает информацию. Правда, чем выше уровень заклинателя, тем надежнее он прицепляется, больше информации собирает и вообще умнее себя ведет. С помощью ОСМО не получилось ничего — слишком мало знаний. В расстройстве с силой запихнул ни в чем не виноватую книгу на полку. Радовало, что хоть мое очередное "новое" жилье защищено от его деятельности — он ничего не может уловить и посмотреть, для него мое нахождение здесь похоже на помехи, появляющиеся на телевизоре при пропадании сигнала.

Эх... Проблемы есть, благо не смертельны и постепенно решаемы. Похоже, жизнь постепенно начала входить в колею — дай-то бог! Эта мысль даровала спокойствие. На всякий случай сложил обнаруженные в количестве одиннадцати штук книги в рюкзак, туда же засунул шкатулку, в которую спрятал все записки, лишившиеся текста. Я ранее решил все важное носить с собой, теперь следовал выбранному кредо. Надо запланировать поход в лавку амулетов и артефактов, когда накопится капитал, подобрать или заказать самый современный рюкзак. Точно! Следующее, чем поделюсь, это рюкзаки. В свое время от нечего делать смотрел на работе познавательные передачи — мой багаж технологий весьма внушительный, а додумывать мелкие секреты при наличии знания конечного результата сложно, но можно. Главное не засыпаться на слишком уж необычных, впрочем, не важно! Обсосав последнюю мысль, построил задание для ОСМО и пошел на пары... тьфу!.. да нет, похожи!

Решил называть занятия именно парами из-за перерыва между половинками. И вообще, за наше обучение Ноцуц взялся серьезно. Тут вообще все серьезные. Интенсивность высока, выдержать бы. Не знаю, как остальные, а лично меня спасает ОСМО, перекус да питьевая сильно минерализованная вода в многочисленных фонтанчиках. Нудное повторение на разные лады утомляет.

На занятиях замечал попытки Йомиэля со мной заговорить. Решил не дать застать себя врасплох и втянуть в нежелательную для меня беседу: в первый раз обогнал всех, выходя из аудитории, и бегом скрылся за ближайшим поворотом. Решил заодно воплотить мысль о подробной объёмной карте комплекса — до привычного кабачка потопал кружной дорогой, тем более теперь рядом и моя жилая комната. Времени на обед дано достаточно — почти два часа. Хотелось прикурнуть на полчасика, однако задавил в себе это желание — не время расслабляться, напряжение терпимо.

Пока двигался резвым шагом делового люфа, автоматически прислушивался к обрывкам разговоров мимо проходящих студентов и преподавателей. В очередной раз убедился — мое знание языка не абсолютно. Возникающие в голове образы порой запутывали, нисколько не проясняя услышанный термин ли суть фразы. Плюс мои собственные сленговские словечки туго воспринимались окружающими, особенно мат — мне казалось, он интернационален, или просто здесь слишком высок градус образованности и специфичности общей атмосферы. Проверять не стал, крыть матюгами всех подряд это недостойная выходка для крутящегося в высших кругах...

...Йомиэль проснулся в одиночестве. С досады стукнул кулаком об стену и зашипел от боли. Столько стараний — все впустую. Сел, проверил пластинку с просыпным заклинанием соседа — она им не использовалась ни разу. "Как же он просыпается?" — недоумевал Йоми. Спать больше не хотелось, а до занятий далеко.

Лежа в омывальне, Йомиэль предавался печальным раздумьям. По опыту предыдущего факультета, где он отучился два года, не мог Леон так быстро восстановиться без магической поддержки. Йоми считал себя отличным лекарем, который умел применять физические и химические методы лечения глоров, поэтому просто даже не воспринял слова о том, что все поправится к утру, и на счет его здоровья. Он допустил еще одну ошибку, которую уже там по счету? Леон стал избегать общения с ним.

— Да, именно избегать!... Что же делать? Как быть? — вслух размышлял люфс. — Зачем Леону друг, который не верит ему? Я бы тоже с таким перестал общаться... Попытаюсь сегодня еще раз объясниться. Не захочет принять извинения и дружбу — ну и ладно. Зачем навязываться? — поводя пальцем по воде с горечью в голосе. — Но он же меня просто напросто игнорирует! А может сильно занят? Чем? Он же буквально позавчера был исторгнут с родины и ничего и никого тут не знает!? Или познакомился? Если бы я тогда так не захохотал, все бы могло сложиться по-другому... — досадовал в черной пучине Йоми. В голове так и крутилось это его холодное "Согранда!". Йомиэль и сам не понимал, чего именно хотел бы, но уж точно, чтобы все складывалось не так, как сейчас! — Если и сегодня не получится, то отступлюсь — зачем продолжать мучить себя и других? Жил же как-то до этого... — А на сердце тяжесть. Он раньше никогда первым не предлагал дружбу. Вот и сейчас судьба ему помогла, но он позорно упустил свой шанс, поддавшись безрассудному страху и недостойной лекаря нерешительности. Он только сейчас понял — Леон дважды пытался уладить все миром.

Прибрав склянки, которые долго хранились и могли когда-нибудь пригодиться, он оставшееся до занятий время посвятил книгам.

В течение дня он несколько раз пытался поговорить, честно. Не вышло. Добился равнодушного: "Извините, ат Согранада, но мне надо повторить материал!". Он хотел встретиться хотя бы взглядом, может хоть это бы помогло Леону понять его мысли и намерения, однако тот смотрел куда угодно, только не на него.

С остальными согрупниками у Йоми тоже не сложилось — все при поступлении в АЗУ сразу попали на магический факультет, а он отучился целых два года в этих пещерах, правда на другом факультете, но это ставило его на отдельную ступень. С ним не общались, после первого же собрания группы и общего представления больше недели назад возникла полоса отчуждения.

Вечером Ноцуц задержал его в классе и выдал именное разрешение на получение кратких справочников наиболее распространенных заклинаний по всем десяти школам. Расширенный доступ! Радость смазалась из-за Леона, отчего-то слишком глубоко засевшего в болящей душе.

Сидя у себя в комнате, Йомиэль решил на пару дней отложить изучение только что полученных в библиотеке книг, на доставку оных потратил два захода, не принесших ничего приятного из-за озлобившегося на него библиотекаря. Он когда-то начинал учебник по основам светлой магии целительства, за пару ниций излечивающий хвори, обычными травами да припарками прогоняющимися за сутки-двое. За два года обучения он познал преимущество последовательного подхода в освоении знаний. Скачки по верхушкам плохо способствуют пониманию и снижают эффективность работы. Ему вовремя подсказали — учебник был отложен. Феноменальная память порой играла с ним злые шутки.

Йомиэль едва ли не в слух дочитал памятный учебник до конца. Время за полночь. До последнего откладывал сон, но надежда растаяла и испарилась — Леон снял себе отдельное жилье, к оракулу не ходи. Прикрыться книгой ото сна не получилось — кончилась. И он лег спать, обратно перенастроив просыпное заклинание и отложив в памяти бутылек с бодрящим настоем.

Следующие дни не прошли, а проползли. Если два года назад он хоть как-то общался с согрупниками на уровне "привет-как дела", то теперь вокруг него образовалась пустота. С подачи Леона! Только он да книги, книги да он. Ну и атс Ноцуц, пару раз пригласивший его остаться на вечер для дополнительного занятия — всего два скрашенных вечера из вереницы грядущих. В отличие от обучения на прошлом факультете, здесь занятия шли только в двух классных комнатах, разделенных лабораторией. И они очень быстро приелись Йомиэлю, опостылели их одинаковые стены, усиливавшие и без того гипертрофированное чувство одиночества. Еще его будни скрашивал Капру, который летал в комнате по вечерам, отвлекая от грустных мыслей причудливыми танцами, снимавшими усталость и частично забиравшими упадническое настроение, но фамильяр не глор.

На семидневной неделе был всего один день, который успевающие студенты не посвящали учебе. Его Йоми использовал для чтения жизнеописаний многочисленных угэрежцев, иногда находя продолжение судьбы исторгнутых с Имрикса, о которых читал у отца. Жизнь постепенно входила в узкую колею, нестерпимо узкую и безвыходно глубокую...

Глава 6. Исследователь

Вечером я первым делом занялся истинным зрением подаренного кольца(*) — ценнейший дар и-за запрета выноса стевизов за пределы учебных аудиторий. Почему его сразу не начинают изучать? У лупы и микроскопа свои области применения — пришедший в голову пример ничего не объяснил.

Магозрение позволяет видеть ауры и по ним различать использованные при составлении заклинаний силы. Оно четко показывает только то заклинание, на котором сосредотачиваешься, взаимодействие нескольких уже не увидеть, как говорилось на лекции. Практика подтверждала — ауры сливались и перемешивались, без отличной памяти на сочетание цветных пятен не стоит рассчитывать на идентификацию заклинания. Хотя то, что, собственно, считается заклинанием, я пока еще не понял. Брр!

При помощи магозрения можно разглядеть контурную структуру активных заклинаний или пассивных чар, заложенных в артефакты. Созданный, но не напитанный силой контур, срывающееся с рук мага заклинание в активной стадии, глобальные изменения в структуре творимого контура. Так же можно увидеть активную фазу пассивных — действие артефакта. Из кольца запускается стандартная Молния(*) — магозрение даст увидеть сгусток белесого цвета. Молния из простых формируется с уже напитанным силой контуром. Заложенное в само кольцо магозрением крайне трудно определить, а по желанию и умению артефактора порой вовсе невозможно. Так обстоит дело и с маками в учебной аудитории — только в активном состоянии проходящая по ним сила высвечивает свой путь.

Зато в истинном зрении видно все: как взаимодействуют разные части многокомпонентного заклинания, как действуют отдельные компоненты, потоки силы, формирование активного контура пассивными чарами артефактов. Весь процесс магичинья, так сказать. Вся магическая кухня. Именно так мне показалось, когда я начал сравнивать процесс вызова Ани, увиденный в магозрении и сравненный с картиной в истинном еще на занятиях. У микроскопа есть характеристика — кратность увеличения. Подаренное кольцо позволило применить термин и для истинного зрения — у каждого по-разному, как с обычным зрением. Дальнозоркость или близорукость истинного зрения — почему нет? Где-то в книгах мудреные названия...

Я пока овладел только одним заклинанием — Вызов Ближнего. Хех, мне его врезали в эфирное тело! После дней практики и самостоятельных экспериментов я начал допетривать, как оно работает, какие силы задействуются, как они проходят мои энергоканалы. Не ясным остался контакт с астралом.

Вот мои белые каналы начали втягивать индиговые ручейки из окружающего пространства. Подаренное кольцо качественно отличалось от стевизов, напомнивших очки для 3Д-кинотеатров. Чары достраивали к телу не обозримую через них структуру, что позволяло ОСМО работать продуктивнее. Все выглядело так, будто я сердце, а вокруг капилярная система, в которой по белым каналам течет индиговая кровь, засасывающаяся извне и циркулирующая внутри меня.

Вот накопленная сила направляется широким перевитым потоком к точке вызова, где формируется структура, похожая на бутон цветка — ствол и шарик на конце. При замедленном повторе видно, как из точки вызова вытекает структура, похожая на каплю воды индигового цвета, обвитую сеткой крошечных молний. Она притягивается к внешней поверхности постепенно сплющивающегося шарика, образующийся бутон увеличивается. Когда шарик сплющивается раз в десять, бутон внешне готов. Заканчивается ток силы из меня — ствол втягивается в бутон. Сеть мелких молний с увеличенной активностью перебегает по бутону, приводя к раскрыванию лепестков — они как бы раздуваются, увеличиваясь в размерах, и плавно откидываются, отдавая силу основанию, в которое втянулся энерговод. При этом они по мере увеличения и отгибания теряют плотность, совсем исчезая. Молнии стягиваются в самый центр. Процесс образования и роста бесконечных лепестков ускоряется. В последний момент сразу десятки лепестков раскрываются в одновременном порыве — в центре висит моя Аня. Через несколько мгновений остатки окончательно развеиваются, впитываясь в материальное тело. Индиговые частицы, являющиеся частью потока здешних сил, пролетая через место всего действа, еще час с лишним слегка вспыхивают, быстро выветривая все следы.

Я завороженно смотрел и смотрел, повторяя вызов несколько раз. Возврат в астрал — обратный процесс. Вокруг проявляются те же лепестки, сворачивающиеся в каплю-бутон, которая втягивается в точку на своей вершине. При этом никаких потоков силы от меня уже не было — все берется из разрушающегося материального тела. Принудительное выдавливание фамильяра обратно испытывать не стал более одного раза — больно обоим. Очень-очень больно.

При просмотре от ОСМО аналитики процессов во время общения с Аней, выяснилось, что активен участок моей энергосистемы в области первого из шейных позвонков. Неутешительный вывод — истинное зрение не является самым полным. Ужасающий вывод — как раз там водил рукой ректор! Да-а-а... сколько всего я еще не знаю, особенно сотворенного со мной другими! ...!!! Дали дурню молоток и послали. Чего с ним делать? К чему приложить? Для чего он? И вот он начал выяснять, колотя по всему подряд. Примерно так же и у меня — по мне колотят все кому ни попадя!

При использовании кольца я могу видеть только в истинном зрении, обычное полностью отключается, сколько бы я не пытался. И ОСМО так же ничего не добилось при доступе ко всему моему организму! На спине глаз, конечно, у меня нет, но ОСМО по многим признакам и с задействованием моей натуги моделирует и вид сзади, сопровождающийся мигренью и жором до потери сознания. Складывалось ощущение, что чары кольца перехватывают управление зрительными нервами, полностью глуша, или достраивают цепочки в глазных яблоках, смещая видимый спектр. Загадка...

За вечер проверил и наигрался с кольцом до изнеможения, включая пару выходов в астрал с активированным кольцом, где оно себя никак не проявило. Браслета откровенно побаивался.

Пока действовало кольцо, ОСМО генерировало для меня виртуальную реальность с моей новой комнатой. Наложение двух изображение удобным и весьма познавательным оказалось, не считая побочных эффектов. Пришлось, правда, три раз переключаться с обычного на истинное, давая ОСМО откалибровать инструментарий и повысить точность моделирования. Эх... постоянно так делать не получится — слишком быстро появляется усталость вкупе с болью. Тешил себя мыслью о том, что нетренированные мышцы устают раньше. Эх, мне до сих пор лень заниматься физической подготовкой. Просто не охота, не тянуло, не хочу! По-детски, да. Но не хочу и все тут! Заниматься магией мне понравилось гораздо сильнее, я увлекся качанием магической мускулатуры.

Да уж... Надо, надо много и долго трудиться, упорно грызть редиску знаний через не могу, через не хочу, через больно. В этом мире я абсолютно один и уже чувствую, как прогибаюсь под мир. Не на кого положиться. Никаких родственников. Никакой подушки безопасности. Деньги — это еще не все. Эх... Дом не сразу строится. Дом...

В одном из посещений астрала мне удалось слегка всколыхнуть несколько волосков Ани, когда осознанно пытался к ней прикоснуться. Если так дело пойдет и дальше, глядишь, смогу и еще чего-нибудь сделать. Но на все надо время. Решил выделить на работу с астралом час перед самым сном, и ежедневно осваивать работу в нем, уж больно перспективное направление для исследований.

Высыпался плохо, да и есть очень сильно хотелось, всегда. Немного заглушал позывы водой из графина на столе, из-за чего часто гостевал в уборной. Надо сказать, что я ее буквально полюбил с первого взгляда. Ее размер не уступал жилой комнате, ее половину занимал настоящий бассейн, от стенки до стенки у стенки, хех! Прилегающая стена это огромное окно, начинающееся прямо от кромки воды. Толстое, идеально прозрачное стекло, с легкой аурой, оставшейся после магического воздействия или до сих пор длящееся, не разобрать. Оно разделено на квадраты с примерно метровыми ребрами, рамы из неизвестной породы дерева, похожего на мореное и лакированное железное дерево. Окно смотрело выше уровня деревьев, и я мог наблюдать рассветы, когда нет учебы. С левой стенки в бассейн из стыка с потолком по всей ширине низвергается маленький водопад. Самое замечательное — его сила регулировалась, а из-под воды били воздушные пузырьки, порождающие в совокупности райское местечко. Уровень и температура воды тоже менялась по желанию при помощи отдельных активационных пластин, реагирующих на касания. Кха, сенсорные панели! Стенки бассейна с мягким покровом из каких-то водорослей, похожих на мох. У противоположной от водопада стены вода стекала в отдельную секцию, предназначенную, видимо, для стирки или душа — она слегка утопала в полу. У правой стены ближе к двери умывальник, за ним деревянный друг и писуар, хех, регулируемый по высоте. Сразу слева от входа удобные вешалки для одежды и белья. На потолке в самом центре вентиляция, если встать на пластину под ней, то активируется заклинание для быстрой просушки. Теплым воздушным вихрем Над местом для вещей такое же вентиляционное отверстие. В общем, минирай для глоров, обожающих чистоту и водные процедуры.

Глава 7. Арена Антрэя

Плотно позавтракав, решил оставшееся время вновь посвятить изучению комплекса. После долгого брожения наткнулся на объявление с приглашением посетить открытие арены Антрэя, вход свободный. Мимо как раз проходило несколько глоров: люм с простодушным лицом, пара люфов, явно не выспавшихся, как и я.

— Почтенный атс, — обратился к люму. — Можно вопрос?

— Близняшки сегодня ночью были особенно хороши, — расхохотался он. — А какие еще могут быть вопросы с самого утра? — улыбнулся он на мое смущение.

— Действительно, — поддержал я его. — Но я бы хотел узнать про арену Антрэя, — кивнул я на объявление.

— А, так вы, ат, первокурсник? — он погладил свою коротко подстриженную бородку. — Понимаю. На втором курсе дают Вызов. И за год до четвертого надо самостоятельно освоить управление тварями из выданного списка. Вот, собственно, ат первокурсник, арена для этого и служит. Бои — каждый вечер. Иногда можно стать свидетелем, поистине, грандиозных баталий, — мечтательно сказал люм.

— Спасибо, атс.

— Вы не пожалеете, там даже ставки можно делать, — он махнул рукой на прощание.

Да, вот это удачно я прошелся, наткнувшись на вежливых спросонок. Осталось выяснить, как туда добраться. Хм, много времени не отняло, однако на занятия я чуть не опоздал.

Практики сегодня в первой половине дня не было. Атс Габлонг показывал увеличенные визуализации простейших заклинаний из программы первого курса. Над левой рукой он создавал образец. На правой руке перстень с огромным камнем бежевого цвета и синими прожилками, обрамленный хрустальными камешками, оправа платиновая(*). Он то, перстень, и создавал огромное — под два метра — иллюзорное изображение оного образца при взгляде в магозрении и в истинном зрении. После создания визуализация закреплялась на одном месте, а сам он ходил вокруг, показывая рукой с перстнем участки модели, про которые кратко повествовал, подсвечивая их белым.

— Лев, не занят? — спросил Врезень, подсев ко мне во время перерыва.

— Да не особо, — прожевав, ответил я. Пришлось буквально приказать себе отвлечься от своих мыслей и переключиться на беседу.

— Мы тут вечером решили собраться, — я приподнял бровь. — Ну-у, отметить знакомство там, начало учебы и все такое...

— Нажраться в общем, — констатировал я, поведя носом.

— Ты всегда так прям? — рассмеялся он, нисколечко не обидевшись. — Я тут нашел преотличный кабак под это дело, — заговорщически прошептал он. — И официантки там, представляешь, близняшки! — и мы оба рассмеялись.

— Слышал я тут недавно про одних близняшек, — продолжая улыбаться и таким же шопотом. — Говорят, сегодня ночью они были особенно хороши, — и подмигнул. — Но у меня есть предложение лучше...

— Да? — заинтересованно. — Не с тройняшками, случайно? — тут на нас обернулись все

— Нет, — отсмеявшись. — Сегодня открытие арены Антрэя, — и я пересказал услышанное. — Предположительно, сегодня там будут с выпускного курса, показательные бои, только без ставок, — видно было, что он задумался. — А? Близняшки никуда не денутся, — согласился я с его предложением, предлагая перенести сроки.

— Я хочу посмотреть бои! — обернулся впереди сидящий Зазел, подслушивавший нас с самого начала.

— Да-да. Огнедышащие драконы поджаривают молниеносных пегасов! Груды обугленных останков кентавров... — мечтательно проговорила Оллаку, подошедшая к нашей группке. — Где собираемся? — хищно улыбнулась она, деловито оперев ладони о край стола. Молодость с повадками зрелой самки, брр!

Врезень расхохотался. Встал, сделал пару мощных хлопков в ладоши прямо у меня под ухом, привлекая внимание согрупников.

— Все на открытие арены Антрэя, сбор в главном холле через деление после ужина, — громко проговорил Врезень.

— Что это вы тут раскомандовались, ат Врезень? — холодно спросил Озварг. — Вчера же решили...

— А сегодня узнали об арене Антрэя, — оборвал Зазел, зло глянув на тихушника Йомиэля. — Открытие раз в году, накваситься можно и завтра, — смешно всплеснув руками.

Алоллэйя поджала губки, а Фиерайкуц тихо рассмеялась. Оллаку погладила нервно дернувшегося Зазела по голове.

— Так его, мой рыцарь, — шутливо.

— Я согласен, — поддержал Микрану.

— Поквасить или на арену? — ухмыльнулся Врезень.

— Набулькаться после арены, мой сладенький, — поставила Оллаку точку в планах на вечер.

Все одобрительно закивали, тут и перерыв закончился.

Я постоянно помнил о Соглядатае. Атс Габлонг не мог, надеюсь, использовать больше одного, мне не хотелось отрываться от коллектива, но и подставлять глоров не хотел — кто же удержит кипящие гормоны? У меня у самого они бродили по телу и будоражили его — вчера перед сном так точно не удержался. Дважды, хех!

Поэтому я попытался до ужина найти предлоги, чтоб не участвовать в задушевных беседах, непременно начинающихся после алкоголя. Лучше посещать такие вот общественные мероприятия и тихонько сваливать в конце. Неприятно, конечно, но опыт еще по прошлой — кх! — жизни есть... Придется попотеть в поисках средств избавления от Соглядатая. Это вызов лично мне, нельзя обращаться к та-Вастину, ведь он бы легко мог помочь при прямой просьбе, а вместо этого просто предупредил, по факту не избавив меня на встречах — глушить всяко труднее, по моему скромному мнению. Значит, решил проверить меня, посмотреть на мои действия для решения этого вопроса, пустячного...

В холле мафа собрались все, кроме Йомиэля. Даже Жогиц приперся, распространяя презрение. Перекидываясь вялыми шутками и подначками, группа МАФА-147 направилась к арене Антрэя. Она малоизвестна — специалистов пв-школы всего несколько сотен. Гораздо большей популярностью и известностью за пределами АЗУ пользуются ринги Льдога и Махоан, где маги разных школ могу сразиться друг с другом, показывая все свои умения без риска для жизни. Но до их открытия, которое состоится в день осеннего равноденствия, примерно два месяца, закрываются они в день весеннего равноденствия, тогда как арены Антрэя доступны почти весь учебный год. И то и другое изначально создавалось для учебы и тренировок студентов, разве что ринги Льдога выбивались, но туда нам дорога заказана, будем довольствоваться Антрэя и Махоаном, к тому же до сих пор неодаренные студенты других факультетов сюда не пускаются. Почему? Внятного объяснение никто не дал. Плюс я так и не разобрался, как же определяют наличие у глора возможностей к реализации его магического потенциала и само его наличие? Мдя, играть необщительного сноба не пришлось — само сложилось.

Арена представляла собой огромный комплекс, расположенный в прилегающей к северному краю плато Знаний закрытой долинке. Сооружение комплекса состояло из двух частей, соединенных в виде символа "т" и имеющих одинаковую длину и ширину. Шляпка тянется с запада на восток ровно по центру долины, скорее напоминающей ущелье или разглаженное поле посреди скал. Ножка направлена в сторону плато. Крыша комплекса открытая, с портиком шириной порядка десятка метров, две широких лестницы в местах стыка. Этаж под крышей — крытая смотровая площадка. Ниже под острым углом расположились три ряда сидений по типу скамья обыкновенная. Самый нижний ярус расположен на метровой высоте от поверхности и огорожен каким-то стационарным заклинанием, выполняющим роль невидимой решетки. Большая кубическая арена расположена на севере, с той стороны на естественный уклон размещено еще пять дополнительных рядом сидений с широкой дорожкой в центре, разделяющей их на два блока по четыре — сиденья напоминали четыре полка, разбитых на четыре батальона каждый. Средняя Арена та, что слева от ножки, Малые — справа, их всего две. В углах всех площадок, отведенных для битв, стоят круглые столбы с шарами на макушках — наложенные на них мощные защитные заклинания ограничивают поля для битв со всех боков, с земли, с воздуха. Так же шары обеспечивают освещение. Ближние к трибунам углы предназначены для магов, чьи создания или питомцы состязаются — треугольные каменные площадки, приподнятые примерно на полметра, на их поверхности выложен сложнейший магический контур.

На аренах я осознал причины недружественных отношений между магом и фамильяром. Хех, еще бы астральное существо питоле теплые чувства к тому, кто месяцы кряду таскает его туда-сюда между тварным и астралом, а потом устраивает бои до болезненного развоплощения. Мда, опять отвлекся.

Маги для вызова используют одинаковое количество силы, помещаемой перед поединком в накопитель магического контура — за этим отдельно следят. Вызванные существа появляются напротив друг друга на круглых площадках, расположенных в середине боковых сторон и приподнятых над землей на ладонь. Максимальный размер существ ограничен размерами этих площадок, испещренных линиями и всякими магическими символами. Правда, особо умелые учат своих слонов материализоваться, стоя на задних лапах! После завершения поединка исчезают существа и вызванные ими взрыхления, оплавы и тому подобное.

Все действо на сегодняшнем открытии проходило на Большой арене. Народу набралось битком, и сидячих мест нам не досталось. Врезень не стал унывать, заявив, что с крыши лучший вид. Я с ним был полностью согласен — обделенное звездами небо сиротливо темнело, лениво обдавая зрителей горной свежестью. Мы встали с западного края. Портики оказались достаточно широки — многие сели на них, легкомысленно болтая ногами. Обзор хорош, если забыть о слепящих глаза шарах.

— Уважаемые атны и этраны! — раздался магически усиленный голос распорядителя. — Мы рады приветствовать всех вас! Буду краток. Девиз сегодняшнего действа — борьба противоположностей! Встречайте наших первых участников!

— Огненноликая Балош. — Из первых рядов спрыгнула и поклонилась зрителям стройная девушка с бронзовым личиком, окаймленным яркими красными волосами. Красное платье цвета густой крови, облегающее пышный бюст, от талии вниз струились воздушные полосы полупрозрачной ткани с наползающими друг на друга складками, опускались они до щиколоток, плавно меня цвет на огненный. Ветерок колыхал их, создавая иллюзию живого пламени костра. При ходьбе выглядывали ее грациозные ноги аппетитного сложения.

— Льдистый Ылманэ. — Альбинос с громадными заостренными ушами. Широкие шаровары, выглядящие облаком, обернувшимся вокруг ног и талии. Широкий синий пояс поблескивал серебристой пряхой в виде волчьей головы во все пузо. На голый поджарый торс он набросил светло-голубую детскую жилетку из тонкого материала, окаймленного плотным и тяжелым узором серебристытыми нитями. Эдакий джинн получился.

Ближе к нам расположилась Балош, в дальний край встал Ылманэ. Столбы рядом с ними вскоре окрасились снизу вверх красным и синим цветом соответственно. Я растянулся в улыбке и хмыкнул.

— Что смешного? — хмуро повернулась ко мне Оллаку. — На кого ставишь?

— Воздержусь. Я еще не видел подобного.

— Многое потерял, — холодно бросил Микрану с напускным видом знатока.

— А ты сама-то за кого? — спросил Зазел.

— Естественно, Балош! — дернув носиком.

— Кто бы сомневался! — рассмеялся Врезень.

— Женская солидарность? Фиер? — подал ехидный голос Озварг. — Как тебе фигурка Ылманэ?

— С таким именем пусть катится в пропасть, — в том же тоне ответила она, захлопав ресницами.

— О! Началось. Кого вызовут-то?

— Точно снежного волка.

— Феникса она не потянет?!

Мда. Разочарованный вздох прокатился по трибунам. Балош вызвала какую-то птицу, похожую на бочкообразного страуса с длинной шеей, огромными хвостом и явно атрофированными крыльями с торчащими чуть ли не во все стороны песочно-оранжевыми перьями.

— И оно летает? — удивился я.

— Еще как, — уверенно ответил Озварг. Млин, куда я попал?! Все поголовно пыжатся знатоками, бравируют осколками знаний.

И действительно материализовавшись, птиц тут же попытался взлететь. Но не успела — такая неуклюжая птицы только "она". Гигантский, метра два в холке, серо-голубой Волк с темно-синими разводами на лоснящейся шерсти прищурил глаза — из них в сторону птахи вылетели два льдисто-прозрачных луча, очерченных в воздухе мелкими снежинками. Один промахнулся, второй попал в лапу, ставшую из песочного цвета льдисто-голубой в обрамлении крупных кристаллов льда.

Уровень синего столба стал ниже красного — оба после вызова вернули первоначальный мраморно-белый цвет в своих верхних частях.

— Шшшш! — зашипела Оллаку. — Нерасторопная кор-рова.

Жогиц скривился.

— Это только начало... — встрял было Зазел, но события устремились вскачь, и он больше не отвлекался, пуская свои комментарии для себя одного.

Волк совершил пару гигантских прыжков в сторону птахи, судорожно пытавшейся набрать высоту в мареве раскаленного воздуха. Она успела, махнув своим шикарным хвостом почти перед самым носом волка. Пара перьев с руку длиной и со светящимися красными корнями полетела в волка. Одно с противным шипением воткнулось ему в ляжку, другое он, извернувшись, поймал зубами в полете и раскусил пополам, презрительно фыркнув. В ответ волчара сам взмахнул хвостом пару раз — от него в птицу по дуге полетели мелкие сосульки и льдинки. Та увернулась, скинув с крыльев десяток перьев другого типа. Льдинки, столкнувшись позади птицы, со стеклянным звоном искрошились, испарившись у земли — перья накрыли место, где миг назад был волк. Тот двигался под птицей и сумел вовремя отпрыгнуть, грозно рыкнув на раздавшееся сверху кудахтанье. Перья длиной в локоть наполовину вошли в землю и взорвались, накрыв земляными комьями волка. Тот досадливо тявкнул.

— Вскипяти его!!! — кровожадно заорала Оллаку, поддержав несколько подобных возгласов из других частей трибуны.

— Но-но-но! — пискнула в ее сторону Фиерайкуц.

Волк тоже применил площадное заклинание — встряхнулся несколько раз, подняв вокруг себя небольшое облачко из снежинок и льдинок, пару раз взмахнул хвостом, добавив ледяных осколков, а потом прыгнул в сторону птицы. Облако оторвалось от него, быстро расширяясь. Птица дернулась — облако за ней. Тут она камнем ухнула в дальнюю часть арены, однако задетый хвост зашипел и заставил ее болезненно заклекотать. Пару раз неуклюже кувыркнувшись по земле, она поднялась, распушив хвост и расставив крылья — волк гигантскими скачками приближался к ней. Взлетать поздно, а попробовать напугать в самый раз.

Расфуфыренная птаха замерла, вперив багровые лупалки в волка, начавшего обходить ее. Пока он делал полный круг, трибуны в нетерпении засвистели и заулюлюкули.

— Ну же, в клочья! — взорвалась Оллаку. Алоллэйя захохотала вместе с Врезенем — Оллаку и ухом не повела.

Волк наконец-то решился. Прыгнул, пытаясь достать ее мускулистой и когтистой лапой. Птаха шарахнулась в противоположную сторону, выдохнув сине-красную струю. Лапа волка задымилась и слегка обуглилась, пара появившихся волдырей лопнуло ошметками шикарной шкуры, пролилась первая кровь, голубая. Волк взвыл, но не растерялся — в замахе хвостом отправив в грудь птахи десяток сосулек, с которых потекли струйки разбавленной красной крови. Из клюва раздались клокочущие звуки.

Цвета у столбов осталось примерно в одну шестую.

Птаха начала взмахи крыльями, смешно поднимаясь в воздух задом — в сторону попятившегося волка полетели десятки перьев, обнаживших пупырчатую розовую кожу. Несколько-таки попало в спину, но взорваться не успело — перья покрылись инеем и растрескались. Волк зло прищурился, начав не взирая на боль опять встряхиваться, по воле хозяина решив повторить льдистое облако вкупе с морозным взглядом. Кое-как удерживающаяся после оставившего пламенную дорожку в воздухе скольжения птаха сверху уже из противоположного от волка края арены противно заверещала, начав раздуваться. Волк к этому времени наморозил огромное облако, вместе с которым побежал к затрепыхавшейся к нему птахе. Не добегая трех своих корпусов до птахи, волк неожиданно встал на задние лапы и открыл пасть — с тяжелым гулом в обрамлении льдистого облака и перевитый двумя морозными лучами в птаху полетел столб цвета высокогорного льда. Та ответила огненной струей, синеватой вблизи ее клюва. Бывший синий столб рядом с Ылманэ остался слегка голубоватым на уровне ребра ладони от земли, красного же осталось на уровне роста Огненноликой. Видимо эта скупость вкупе с комплексным заклинанием щедрого решили дело. К гудению добавился звук шипящего на сковороде масла — ледяная колонна и огненное дыхание застряли где-то на середине дистанции между противниками. Птица продолжала движение, и волк должен был скоро упасть на спину, однако его не пострадавшее облако целиком накрыло влетевшую прямо в него птаху. Звуки прекратились, победно рыкнувший волк опустился на все четыре, сместив вес с поврежденной лапы. Рядом с его израненным боком упала птица, похожая на ощипанную курицу трупного цвета, и задергала конечностями, пытаясь встать. Волк, фыркнув, поднял заднюю лапу — синяя струя накрыла башонку птицы, превратив ее в "башку-в-кристалле". Той же лапой он брезгливо пнул результат, легко отделившийся и полетевший в сторону Балош, потом сел и начал чесать той же лапой у себя за ухом.

Трибуны взорвались в хохоте и приветствиях победителю. Оллаку от такого зрелища чуть не задымилась. В нашей группке никто не посмел ничего сказать, косясь на красную от гнева согрупницу.

— Красиво! И очень зрелищно! — я первым рискнул высказаться.

— Ага! — гордо сказал Озварг. — А на малых аренах вообще без заклинаний. Там когти, рога и копыта, — аж лопаясь от знания.

— У Ылманэ Она, интересно, тоже голубая? — поинтересовалась скромница Фиерайкуц.

— Уж ты то?! — притворно удивившись, воскликнул Врезень. Оба рассмеялись.

Участники, стоявшие в углах и статуями, оживились, сойдя с платформ. Один из судей положил ладонь на каменную тумбочку, целиком покрытую магическими рисунками, и грани куба, ограниченного столбами, подернулись разноцветными всполохами, полностью скрывшими арену. Через сецию арена открылась в своем первоначальном состоянии, ожидающем новых участников.

— Приветствуем победителя, Льдистого Ылманэ! Не слышу рукоплескания?! Перед вами выступают лучшие из выпускного курса! — распорядитель подзадоривал публику. — Следующие участники...

Следующими шли красивые бои между водой и землей, воздухом и электро, менталом и пв, творением и уничтожением. Последний бой все освистали — появилось два непонятных облачка черного и белого цветов, сплылись в одну точку, взорвались, и серым пеплом накрыли целиком всю арену. В том бою объявили ничью. Предпоследний мог впечатлить знатоков, я им не являлся и занимался запоминанием магоструктов — один корежил пространство-время, замедляя противника и оставляя лазейку для молниеносного смертоносного прыжка, второй капал на его мозги, в итоге первым просверлив в них победную дырку.

После показательных боев всех пригласили на фуршет к накрытым закусочным столам, стоявшим за непроницаемой до этого завесой Средней Арены. Когда все начали разбредаться, поделившись на группки по двое-трое, я целенаправленно затерялся в толпе и смылся к себе.

Глава 8. Отстающий

Утро шестого урота я использовал для обычного чтения, разминая мышцы серого вещества. Из одиннадцати книг начал с краткого сборника чистильщика(*). Есть здесь такая профессия. Разновидность боевых магов, выпускников АЗУ, занимающихся истреблением подземных тварей. Остальные десять это буквари по всем основным школам, выделяемым академией. Для адептов — как раз для меня, в общем-то.

Справочник читал наискось — мне хотелось примерно представлять, с чем в итоге придется иметь дело, с какими заклинаниями и их возможностями.

Заинтересовало меня два заклинания, описанных почти в самом начале: Цепная Молния(*) и Прядильщик(*). У них идентичный алгоритм поиска очередной цели, по-разному реализованный. По контурным рисункам в истинном зрении, приведенных в книге, не смог понять причины использования именно таких реализаций узлов поиска. Я привык к унификации и повторному использованию ранее созданного, оттестированного и отлично работающего. Задумался над проблемой — вникнуть в узлы поиска сходу не вышло. Обидно.

Если обобщенно, то выполнение заклинания разбивается на следующие этапы: создание основы, контура или каркаса для силы, определяющего свойства; подача энергии и установка начальных данных, не всегда означающая активацию магострукта; собственно, запуск и выполнение заложенной программы действий. Для той же Цепной Молнии, если, то... мда... Почесал затылок. На первом этапе определяется количество силы для каждой цели и задается алгоритм самостоятельного поиска новой цели. Как-то так. На втором этапе наполняется энергией аккумулятор, устанавливается первая цель. На третьем этапе заклинание уже самостоятельно работает, реагируя на внешнюю обстановку через перескакивание на новый объект. Это заклинание можно отнести к разряду интеллектуальных, в отличие от обычной молнии, у которой на третьем этапе никакого выбора не совершается — шарахнула цель и все. Сам механизм действия для меня пока не существенен, главное — принцип. Мда, что-то шарики за ролики заезжают. Вроде все предельно понятно, и в тоже время ну нифига не ясно!

Я откинулся на кресле, отложив книгу. Времени перед обязательным факультативом еще оставалось немного. Решил подумать над проблемой построения заклинаний — меня не устраивала необходимость запоминания кучи неоптимизированного хлама. Надо разработать собственный эффективный метод.

Как говорил Габлонг, у всех заклинаний есть узлы, отвечающие за их работу — от петелек до сложных переплетений из сотен нитей. Узлы можно унифицировать, создав набор собственных, которые потом включать в выходную магическую структуру, комбинируя. Эдакий конструктор заклинаний. Хм... А это идея!

Создам в ОСМО среду разработки заклинаний. Во-первых, собственно основной конструктор. Он будет соответствовать второму этапу. Да, именно так. Запуск, так сказать, заклинания и дальнейшая работа — это как запуск программы. В роли компонентов выступят заклинания. Эм... тогда еще нужен редактор компонентов, набор основных узлов-классов и всякие мелочи. Да! Для полного шоколада еще бы анализатор заклинаний, автоматически разбивающий их на запчасти, проводящий аналогии с моими унификациями, компилирующий заклинание с тем же функционалом уже на моей основе. Прекрасная концепция, мечта архимага... Ммм! А может у них и так примерно в этом же направлении, мозги-то, и работают за долгие годы тренировок? Сотни лет активной жизни в молодом теле — шутка ли, да при должном старании?!

Возможно я заново изобретаю велосипед. И пусть! Моя цель не только научиться ездить на разных моделях, но еще и уметь самому их создавать для себя любимого. Памятуя о своей исключительность — ага-ага, возгордившийся конспиратор хренов, — вчера сидел серой мышкой, молчаливо впитывая вызывающие горы вопросов знания. Оно мне надо, светиться? Лучше глубокомысленно кивать и на уроках повторять, переделывая на свой лад — все впрок при любом раскладе.

Так, начну добавлять в рабочую среду компоненты. Самый первый, конечно, фамильяр — брошу Молнию, например, и над прожаренной целью появится мой фамильяр. Доступные свойства: координаты точки появления. Эм... и все. Сила и ее объем только для чтения. Два метода — конструктор и деструктор. Интерфейс для взаимодействия с другими компонентами закрыт по непонятным причинам. Событие — уничтожение материального тела, до изучения эфирного еще не добрались, в этом случае спешить не буду, так как боюсь напортачить и, признаюсь, Габлонг напугал. И все. Не хватает знаний для разбора контрольных узлов и запуска редактора компонентов.

Атс Габлонг, пока я в пол-уха слушал, предаваясь своим мыслям, завершил разбор простейшего заклинания Светляк(*). Ага, вот он, новый компонент в моей виртуальной конструкторской среде, идеальный кандидат. Доступные свойства: координаты точки привязки, приоритет времени. Только для чтения: цвет, форма. Размер, яркость, длительность свечения прямо определяются вливаемым объемом энергии: большой и яркий на небольшой период, мелкий и тусклый на гигантский срок. Негусто. Так, что там атс говорил про контрольные узлы? Замечательно, редактор запустился! Хех, кто бы сомневался с этим-то примитивом?! Сперва попробовал разделить яркость, размеры, время. Получилось что-то вроде сложносоставного свойства, определяющего пропорции от общего объема силы для каждого из трех параметров. Заодно экспериментальным методом выяснилась формула зависимостей всех трех параметров. Естественно, все в моих единицах, земных, привычных. Дальше пошло легче. Только возникла необходимость создания мастера сложных поверхностей — строить каждый раз самостоятельно по точкам слишком утомительно. И лениво. И форма шара для меня слишком пошлая. Да! Не буду ставить целью хватание звезды — окочурюсь тут нафиг.

Весь оставшийся день тренировались в использовании Светялка. При выводе посредством мака я первым изменил размеры и степень яркости — не хай, препод и так вкурсе, а мне нужны данные для анализа. От маленькой точки до гигантского шара метрового радиуса, от еле светящегося до ослепляющего через веки. Мне удалось на второй попытке поменять цвет с белого на желтый. На третьей создал направленное освещение, эм, хватанул конечно, но принцип освоил. На четвертой изменил форму. На пятой задал движение в пространстве — обычно Светляк создавался привязанным к определенной точке рядом с заклинателем: у плеча, над головой и так далее. На шестой — своей шестой, а по-общему десятой — создал светящуюся копию Оллаку в половинный размер оригинала, на размытом лице кровожадная ухмылка, с которой она не расставалась вчера на арене. Некачественно, но вполне узнаваемо. Из глаз красные лучи прожекторов, шарящие по аудитории в разных направлениях во время полета от входа в аудиторию по направлению к оригиналу.

Атс Габлонг долго — он особо и не усердствовал! — не мог успокоить группу, азартно хохочущую и комментирующую мои попытки сбежать от разгневанной люфы. Моя попытка, как сказал скрывший удивление препод, насилу справившись с ситуацией, вовсе не являлась Светляком в принятой трактовке этого заклинания. Для создания подобного используются гораздо более простые по конструкции иллюзии, которые будут рассматриваться в этом учебном году. На одиннацатой попытке я не стал выделываться и повторил маленькое подобие Ра, с кулачек младенца, подвешенное к центру парты.

А вот дальше, когда принялись засвечивать шарики без помощи маков, у меня не появлялось ничего, ни единой искорки! Ни разу! К концу занятий все — все! — могли его вызывать без маков и худо-будно регулировать вливаемую силу, а Йомиэль и Алоллэйя — раздельно менять яркость и размеры без изменения времени свечения. Один я оказался за бортом жизни без всяких признаков спасения со стороны Ноцуца, как в насмешку решившего полностью погасить свет ради моей попытки — совершенно ничего не появилось. В магозрении ауры не было, а истинное зрение не стал задействовать — и так ясно, что по нулям. Тем более светить, что у меня не кольцо Мегоза(*), дешёвое и распространенное, а бешено дорогое кольцо Истинного Зрения. Пока все остальные тренировались с маками, я пробовал без него, ориентируясь на скупые советы препода. Эх, с маками я феноменально обогнал всех!..

На теории записали основы контроля энергий. К моей величайшей печали, для меня все шло пустым звуком, требовалась дополнительная проработка вопроса. Атс Габлонг к концу занятия при всех милостиво выдал мне разрешение на получение специальной книги с углубленным обучением контролю силы и строго-настрого наказал прочитать и попытаться освоить хотя бы это.

— Какой же вы заклинатель, если для любого... — тут я обидчиво вызвал Аню. — Почти любого заклинания будете вынуждены создавать магический контур? В АЗУ магов не обучают, — опускал меня препод при всех. У, сволочь! Куратор ё...!

Врезень кинул сочувственный взгляд. Оллаку торжествующе оглянулась на меня, дескать, так тебе и надо.

Пока ковылял до библиотеки, кумекал мысль о том, чтобы эти самые магические контуры как-то встраивать в сами заклинания. "Может как раз об этом и пойдет речь в книге?" — надеялся я. И тут же одергивал — это уровень не адепта, а минимум мастера. Беда...

Учебник оказался огромным и тяжеленным двухтомником: "Использование и контроль внешних и внутренних потоков магической энергии, сиречь маэны. Обзор методов с практическими примерами".

Развалившись голым на кровати, открыл первый том. Закрыл. У меня нет столько времени для его изучения, тем более второй том не менее объемный. Решил начать создавать в ОСМО свою мысленную библиотеку, раз все равно без нее этот фундаментальный труд мне не осилить. На попытку она возмущенно выдала о недостаточности ресурсов оперативной памяти. Мда... Необходимо придумать способ выгрузки ненужного мусора с возможностью будущего обращения. Механизм магнитных лент — сверхнадежно, сверхмедленно. Стоит подумать над реализацией, ведь как-то хранятся воспоминания детства, например. Не постоянно же я о них помню. Точно, как я мог забыть о свопе?!

Так, книга с отварами сделала свое дело, долой ее. Книгу ректора туда же. Хм, нет, поближе. Эм... размер ассоциативной базы данных тоже нуждается в оптимизации. Вот и еще одно задание — найти упражнения по развитию памяти, иначе скоро придется жестко ограничиваться.

Пузырьки массировали распластавшееся в бассейне тело, водоросли приятно щекотали, шелестящий звук водопада успокаивал. Еле заметное течение шевелило волоски на теле, пока их не накрыли делающие удовольствие руки. Свет местных звезд-не звезд разливался по уборной — Ра только что село, месяц Бодо еще не встал, светильники я не включил. Замечательная мысль, совмещать приятное с полезным!

После бурной реакции нового тела, извергнувшего семя, блаженно закрыл глаза, расслабился, с какого-то момента начал отключать сознание от звуков и других внешних ощущений. Остался как тогда у ректора перед мысленным экраном ОСМО. Учебник, представляющий собой теперь некий объем зрительной памяти, нуждался в прочтении и осмыслении. Так сказать, отсканировал, теперь распознаю в ручном режиме.

Субъективно течение времени не изменилось, но внутренние часы объективного времени резко замедлились. Час реального времени растянулся для меня чуть ли не на сутки — опасное напряжение. И здесь тоже понадобятся тренировки, слишком соблазнительные метались мысли по этому поводу.

Учебник оказался увлекательным и чрезвычайно познавательным. Первый предлагаемый вариант — это использование своей внутренней энергии, естественным образом накапливающейся в организме. Естественный расход всегда меньше притока, лишняя сила просто не воспринимается, однако это не означает, что ее нельзя впитать и использовать для заклинаний. Здесь есть несколько вариаций. Можно сбрасывать силу во внешнее хранилище — кристаллы оптимальны. Привет новым кольцам, я б так сказал. Обвешаться бирюльками... некоторые так и делают, но явно с другими целями и намерениями. Можно постоянно держать заклинание в памяти, напитывая своей энергией, а потом отпустить, когда его аккумуляторы заполнятся, к примеру, или новое создать. Однако это потребует организации слотов, в которые вечером маг закладывает магострукты, дабы утром пользовать приготовленный в ауре набор. Более опасным является зачерпывание нужного объема целиком и сразу — велик шанс полностью истощить себя. Зато способ дает наилучший результат по контролю и скорости. У каждого имелось неисчерпаемое множество нюансов, вынесенных за рамки двухтомника. Просить и для них выдать разрешение? А как скоро?

Второй из вариантов — мысленное представление мака, построенного по всем правилам. Универсальные малоэффективны, поэтому контуры строятся для конкретного заклинания, учитывают все его особенности: само заклинание с его параметрами; окружающую среду — реки, горы, источники сил, фонящие артефакты и тому подобное; расположение небесных тел; внутреннее состояние. Глянул соответствующую ссылку — оказывается, правил десятки томов! Представленный магический контур для пущей эффективности отражают в ауре. Именно через это отражение направляется энергия в создаваемый магострукт. Это если вкратце.

Третий вариант — использование для вспомоществования жестов и звуков. Заклинатели и так это делают — я не раз видел жесты. Они играют роль якоря и спускового крючка, малых упрощенных магических контуров. Жесты отнимают время, но делают заклинание более устойчивым и управляемым, что позволяет, в конечном итоге, повысить убойность при тех же затратах внутренней энергии, расходуемых на контроль. В одной из предлагаемых способов энергия стягивается к кончикам пальцев или к определенным точкам ротовой области, чаще к голосовым связкам. Жестами и звуками рисуется напитанная энергией фигура заклинания — здесь получаются две объединенные энергетические системы. Чем больше энергии вложено в линии, тем больше сможет выдержать энергий фигура в целом. Последним штрихом обрывают связи между энергетическими контурами заклинателя и напитанного силой заклинания. Именно в момент обрыва активируют заклинание. Правда, таких магов относят не к заклинателям, а к волшебникам. Следует ставить голос и тренировать мышцы рук, дабы скорейшим образом выполнять серию жестов.

Четвертый способ является чисто теоретическим. Первоначальному тексту несколько тысяч лет, а этой копии порядка ста лет, но никаких изменений внесено не было... Здесь как раз говорилось про встраивание контурных структур прямо в тело заклинаний. Были пространные рассуждения о преимуществах и о сложностях реализации. О том, какие вопросы необходимо решить, чтобы заклинание работало. Необходимо реализовать: единую точку поступления энергии, счетчик поступающей энергии, анализатор значения счетчика, обрыв связи. Способ описывался применительно только к современным методам работы с энергией. Приводилась основное направление разработок: к заклинанию добавлялось второстепенное, задача которого запитывание энергией; в главное встраивается таймер, обрывающий связь; проводятся расчёты силы внешнего потока энергии и скорости выгорания второстепенного. Но никакие расчеты не могут учесть постоянные флуктуации, вероятность срабатывания колеблется на уровне полста процентов в самых идеальных случаях.

Остальные способы являются комбинациями вышеописанных — автор не претендовал на полноту охвата. Все вариации представлены со своими достоинствами и недостатками. Требуется учесть контрольные точки контуров, правильно распределить по ним потоки, и так далее. Раньше в глубокой-глубокой древности так заклинали все, где-то так до сих пор вроде магичат, раз не забыто знание. Сейчас же силы конкретно на Угэреже достаточно, ее не надо ловить, она сама течет огромными потоками, буквально бьет фонтаном из-под земли! Первоначальное назначение магических контуров состояло именно в уловлении нужного объема маэны из разреженного эфира. А сейчас энергия нуждается только в контроле, с чем маги и магические контуры отлично справляются. В современной технике исполнения мировая энергия проходит под управлением заклинателя, организм которого выполняет все необходимое: создает и уничтожает канал между заклинанием и мировыми потоками. У меня такую воронку не получается даже создать, не то чтобы определять объем проходящей через нее энергии. Никакие способы и рекомендации атс Габлонга мне не помогли. В древности, кстати, такие каналы бы не работали, для того предками создавались к ним в дополнение различные насосы и паруса-уловители, или же они сами создавали движение эфира при помощи ритуалов или обрядов, впрочем, это уже совсем шаманское варварство.

Наиболее эффективная и одновременно сложная система сочетает в себе все перечисленное. Тут с автором книги я был полностью согласен — крутые заклинания для хилого мага требуют крутой подготовки.

В приложении первого тома, занимающем чуть ли не половину, приводились чудесные практические выкладки. В качестве примеров использовалсиь два заклинания: Светляк и похожая на него Огненная Сфера(*). Они достаточно просты, различия минимальны. Были показаны структуры в истинном и магозрении с выделением обоюдных отличий. Описаны их характеристики, получаемые при использовании разных методов. Показаны специальные и несколько универсальных магических контуров, использующихся только для контроля, и вкратце их отличия от магических контуров, которые использовались в древности, то есть предназначенные и для сбора энергии из окружающей среды. Даны результаты, которые получились бы в древности и при современном подходе для различных вариаций магических контуров и способов контроля. Даже давался пример варварского обряда и ритуала.

Второй том содержал описания способов, техник, упражнений и рекомендаций. Концентрация, удержание в памяти сложных или больших магических контуров, простейшие механизмы взаимодействия элементарных магических контуров, увеличение объема внутренней энергии и проходимости энергоканалов, использование кристаллов в качестве проводников и хранилищ. Древние способы громоздки, но работают при внесении соответствующих поправок.

Прямо расцеловал бы автора за эти для меня бесценнейшие сведения. Атс Габлонг, осознанно или нет, сделал для меня величайший подарок. Эйфория слетела, едва начавшись! Подвох! Пойди я по пути использования своего тела как проводника вместо воронки, то лишь пепел обо мне напоминал, пока бассейн не помоют! Тьфу! Доступные объемы несопоставимы... Однако выхода нет, на первых порах обойдемся предложенным.

Долго определился со способом, взвешивая все за и против. В итоге остановился для первой пробы на вариации с универсальным контуром, построенном наполненным силой кончиком указательного пальца. Решил попытаться самостоятельно сконцентрироваться, как советовалось, чтобы на кончике накопилось нужное количество силы.

Сказано — сделано. Вышел из своего транса. Размял пальцы и хрустнул для порядка пару раз. Предупреждение ОСМО опоздало — мой дикий крик должны были слышать, наверное, на другом конце галактики! Верхняя фаланга указательного пальца левой руки превратилась в пыль. От болевого шока я потерял сознание.

Очнулся все в том же бассейне с почти полностью отсутствующей водой. Мысль о благодарности создателю защитного заклинания от случайного утопления в бассейне пронеслась мимо — не до нее оказалось. Прошло по внутренним часам всего несколько минут. Оставшийся кончик пальца выглядел запекшимся, крови не видать. Еле успокоился, периодически пробегала дрожь по всему телу.

— Эк меня! Чертов Йейль!!! — сам не заметил, как постепенно стал использовать местные выражения.

Отчет ОСМО выглядел неутешительным: после эксперимента с Аней и маком моя энергосистема раздулась, я мог теперь работать с многократно большими объемами энергий. Внутреннее ее количество так же увеличилось, а совет в учебнике с большой долей вероятности относился к начинающим адептам и магам, которые не могут быть так развиты. И явно упущены важные конкретно для моего непонятного случая детали. Проклятый Габлонг!!!

— Же-э-эсть! Йейль! Ну хоть теперь регенерация есть. К утру отрастет, если помочь, — вслух рассуждал я, стараясь привести психику в порядок. Мысли долго не хотели собираться в кучу.

Хм, как помочь? В прошлый раз помогала Аня. Вызвал. Обменялись приветственными образами. Попытался ей рассказать о случившимся, попросил помочь. Она немного повисела на одном месте, а потом уверенно подлетела к активационной пластине секции для стирки одежды.

— Ох ты, как просто! Молодец! — я вылез из злополучного бассейна и обсушился. — Сейчас подумаем, как лучше сделать.

Я не знал, успели сварганить модернизированную охранку для Зиушраца, или нет? Мне требовалась энергия. Засекут — сделаю подарок жадному ректору, нет — замечательно! Комнат тысячи, в каждой есть подобная система. И неизвестно, объединены ли они в единую сеть? Разделение канала происходит непосредственно в каждой комнате на все активационные пластины? Какова его пропускная способность? Не понимаю, чем Ане понравилась именно эта пластина, но спорить нет смысла.

Хм, если уж браться за дело, то надо вытянуть максимум — вдруг потом по каким-либо причинам не получится? Что можно такого сделать со своей энергосистемой? Еще больше увеличить объем и расширить каналы? Ммм? Получится ли усилить и расширить связь энергокаркаса с материальной оболочкой, чтобы использовать регенерацию самостоятельно, без тонких и косвенных механизмов ОСМО? Долго пытался объяснить желаемое Ане и ОСМО, и своего добился! Ура мне. Что еще? Вспомнил про первый способ, описываемый в учебнике. Получится ли увеличить разницу между естественным расходом энергии и ее притоком извне? Организм имеет какие-то свои способы вытягивания энергии из окружающего пространства, которые надо поправить.

— Бррррр...— почувствовал себя сидящим в кресле Башни, строящим свое новое тело. Пробежали мурашки, передернул плечами.

Ане придется еще немного подождать — ОСМО не может определить, что и где необходимо. Конечно, не с коленки же мне самого себя стругать, так ведь и буратино получится! Надо провести пару испытаний. Пришлось вновь входить в транс и по примеру учебного Светляка создавать для моей версии нужный механизм. Результатом стала маленькая вспышка. Аня решила поддержать меня и тоже засветилась.

— Да-да, я знаю, что ты тоже так умеешь! — ласково улыбнулся я и погладил ее. Теплая и пушистая. Жаль, что дома у меня была аллергия на кошек, завел бы.

Да, у меня хоть что-то получилось, и я собой возгордился. Похоже, это единственный безопасный способ, который мне можно начинать использовать. С остальными придется разбираться по мере возможностей. Использовать внутренний резерв — это крайний случай. Тем более, пока я не задействую внутренние резервы, другие не смогут их оценить в истинном зрении. Только если применят направленное сканирующее заклинание или будут долго присматриваться с близкого расстояния. Это изнутри мне — ну ладно, ОСМО пока еще — все видно. Хотя черт их знает, этих магов!

Пока готовил себе место в ванной комнате — как-то кощунственно называть эту залу уборной — ОСМО справилась с учетом всего потребного. Мда — зря готовил. Аня должна будет меня всего опутать, подключаясь к энергетическим узлам, и перекачать, в совокупности, гигантский объем энергии, на многие порядки превосходящий ранние опыты! Более семи часов займут все совместные с ОСМО действия. Скосил взгляд на бассейн — ему придется еще послужить. Аня заверила, что сможет меня удерживать, а мох на дне не настолько плотный, чтобы она смогла через него пропустить свои волоски для подключения к ступням.

— Аня... ты как, справишься? — из ответа я понял, что это и ей пойдет на пользу, но она несколько недель не сможет покинуть астрал.

Вероятность положительного результата составляла почти стопроцентную. Но неприятности, видимо, не ходят поодиночке. И горький опыт потери фаланги ничему меня не научил! Наоборот, подтолкнул! Йейль!..

Если по порядку, то начиналось вполне нормально и даже без боли, как в прошлые разы.

Аня устроилась у моего затылка, прижавшись к позвонку с энергетической структурой, ответственной за фамильяра. Все свои волоски елико возможно удлинила, воткнувшись ими в просчитанные ОСМО точки. Теперь я мог ее ощущать как новую часть тела на гораздо более глубоком уровне, вплоть до каждого щупа. Волна смешанных чувств всколыхнулась и опала. Осталось умиротворение.

Несколько минут я постоял. Думать было нечего, мысли меня бросили. Делать — нельзя. Осталось только уснуть, и лучше мгновенно, дабы жалкие проценты, отдаваемые мозгом сознанию, перешли к подсознанию, к ОСМО. Активировал комбинированную усыплялку...

Глава 9. Осмысление себя

Вместо уютно темноты на волне боли вылетел в пустоту. Индиговая вспышка и абсолютно черное пространство. Что есть цвет? ОСМО вроде что-то попыталась сделать, но не успела, раз я оказался неизвестно где. Или я всегда был тут? Или ОСМО и не пыталась? Виноват браслет?

Не было абсолютно ничего. Никаких звуков, света, никаких чувств, эмоций, никаких ощущений тела. Чувство времени тоже пропало, но как-то неправильно — мне казалось, что я тут уже целую вечность. Тут это где? Подступившая паника, все же была мною побеждена — нет чувств, нет и паники. Пригрезилась. Раз я осознаю себя, свое я, значит еще не все потеряно.

— Спокойно-спокойно-спокойно... — твердил я себе. Вслух ли, мысленно, здесь значения не имело. — Где я? — спокойно попытался начать думать логически. Только думать и мог. Страх это выдумка. Его нет. А я есть.

— В пустоте.

— Во сне.

— А почему была боль?

— Приснилось?

— Почудилось?

— Когда была боль?

— Что есть боль?

— А почему была, а не есть или будет?

Казалось, что меня здесь, в этом неизвестном месте, много. Голова пошла кругом.

— Какая голова?

— Чья голова?

— Где круг?

— Зачем пошла?

— Много это как?

Эхом отозвалось отовсюду и ниоткуда. Казалось, ожили сами мысли, став частями тела.

— Мысли...

— Мысли...

— Сами...

— Что же делать? — подумал я, или не я, а соседняя мысль?

— Мысль-мысль... — так и понеслось отовсюду и ниоткуда.

— А чего хочется?

— А чего надо?

— Это не одно и то же? — где я, а где не я?

— Это все мое?

— Мое-мое... — подтвердило эхо.

— Спокойно-спокойно-спокойно... — затвердил опять, перебивая все остальное.

Сто раз? Тысячу? Миллиард? Или так было всегда? Я вдруг осознал, что одновременно и бесконечно повторяю "спокойно", и осмысливаю это без бредового эха.

— Эха-эха-эха... бреда эха-ха-а...

Ну вот опять... Однако, наконец-то не воспринимаю это именно как помеху. Постепенно пришел к мысли, что все эти голоса — это я, что меня много, что я одновременно и здесь, и там, и вон там, хотя вокруг пустота. Или она ко мне пришла? А может, я ее родил? Четко на общем фантасмогоричном сюрреализме различал повторяемые мной слова и... и, собственно, то что я их не говорю, а думаю о том, что я их говорю, и пора бы уже прекратить это зудение.

— Спокойно-спо...

— Зациклился.

— ...койно.

— Окончательно.

— Спокойно.

— Истинно так.

— Спокойно.

— Кто я?

И тут же ворох вопросов, бесконечность вопросов, пустота вопросов. Начал постепенно осознавать чувства. Страх, раздражение, грусть, любопытство, ужас, спокойствие. Одновременно испытывал их все и ни одно из них. Вспоминал?

— Ирреальность происходящего...

— Вспомнил чувство...

— Спокойно-с...

— Что есть чувство?

Зацепился за "вспомнил". Я? Он? Оно зацепилось? Доминирующая часть зацепилась. Да. Какая из двух?

— Я главная.

— И я.

— Ты — это он.

— Спокойно-с...

Память. Она есть. Да? Нет? Есть. Что там? Где там? В памяти. Посмотрим. Смотри. Уже... И я, все я разом, вся пустота вопросов, заполнилась мною, и им, и тем.

Боль, голод, довольствие, счастье, отчаяние... Увидел, как старший давит мою машинку, почувствовал падение всего мира, жгучие слезы, обиду, теплые руки родителя... Чуть не утонул. Это я? Или он? Мы все. Все почувствовали вкус первого поцелуя, утонули, расплавились. Река памяти захватила нас, катала, трясла, крутила, била, сближала... Мы едины. Мы — одно. Мысли и есть Я!

— Спокойно...

— И ты тоже.

— Да.

Наступившая тишина оглушила, раздавила, убила.

— Нет.

— Мыслим.

— Верно.

— Нас двое осталось?

— Один!

— Верно!

— Тогда...

— Два...

— Потока одного...

— Сознания. Да!

— Возможно ли?

— Я — доказательство!

— Истинно!

Одновременно мыслил разные мысли. Или одни? Об одном и том же. Сознание стабилизировалось, разбившись на два потока?

— Одного мало.

— Больше не осилить.

— Осталось привыкнуть.

— Научиться заново.

— Да.

— Паники нет.

— Свыклись.

Наслаждался бесконечностью наслаждения бесконечностью в компании с самим собою.

— Что-то не так. Шизофрения?

— Наслаждаться приятно.

— Уже прошла бесконечность, шиза.

— Не надоело. Сам шиза!

— Снова рассуждаем.

— Верно. И?

— Где тело?

— Какое из?

— Оба. Ищем.

Одного нет, другое рядом. Какое? Где? Там пустота. Дотянемся? Не выходит. Жаль. Как же второе? А было ли? Башня. Вопросы. Ловим мысли. Исторжение. Верно. Она исторгнута. И зависла. Где? Браслет. Нет. Да? Не ясно. Но раз тело... Это оно. Башня здесь. Выберусь? Сперва найти. Стоит ли? Можно и позже. Циановые глаза... Неверующий. Шанс упущен. Да? Не я первый! Неужели? Гордость. Да. И? Забыли. Пусть. Но и Аня... Жаль. Нельзя бросать. В ответе. До Башни доберусь. Раз почувствовал ее. Больше знаний. Или попыток. Бесконечность. Не у нее. А вдруг?! Надежда. Такое чувство сущестует. Надо постараться. Куда? Аня. Пробую. Не выходит. Надо. Представить...? Аню. Или тело? Обоих. Правильно. Это боль? Это мое? Клетка. Кусочек. Палец. Горелый. Уже нет. Но память... Стоп! Туда, а не наоборот. Значит, почти регенерировал. Вход есть. И у мешка. Как в шкатулке. И не... Выйти. Должны позвать? Достать. Не вещь. А вдруг получится самостоятельно? Не бесконечность. Но на пользу. Здесь бессмысленна. Назад. Исчезло? Уменьшился. Мы управляем? Но не выйти. Перенесем тело? Здесь не жизнь. Не смерть. Не хочу. Аня. Назад. Верно. Исчез. Справился. Еще бесконечность. Уже было несколько. Смешок. Улыбка. Чувства. А ОСМО? Инструмент. Тела. Мой. Привязан. Не... Опасно! Процесс не прервать. Да? Да. А, последствия? Туда хочу. Башня подождет. Аня... Йоми. Забудь. Плохо. Но... Забудь. Надежда. Усыплялка? Пробуждалка! Жду. Нет! Да? Заклинания. Не получается. А должно ли? Еще пробовать надо. Как? Нельзя. Уже? Процесс. Нарушится? Что делать? Заниматься. И тут? Здесь. Не важно. Чем? Есть память.

Так потихоньку я привыкал к своему новому состоянию. Необычно. Существую ведь, дело привычки. Да. Субъективное время исчезло, оно вообще тут, или здесь, у меня вытворяло выкрутасы. Азарт нового вновь — или опять? — захватил меня. Сколько можно? Так нужно. Кому? Нам. Мне! Да.

Начал делать мысленные упражнения, данные в старом учебнике контроля. Или новом? Все ново, интересно. Неожиданно. Помогало отсутствие всего чужого. И времени. Оно враг. Только дуо-я, мои мысли, мои образы, память, результаты. Получалось легко. В первом упражнении, во всяком случае, вышло все так, как должно быть, согласно учебнику, конечно, и моему восприятию. Представлял себе и держал в памяти две структуры Светляка. Потом еще две. Еще. Еще и еще. Заполонял бесконечность. Надоело. Ой ли? Перешел к следующему. Времени бесконечно много, бесконечно мало. Или? А не все ли равно? Надежда жила бесконечно. Пошел по кругу. Через бесконечность повторений надоело и это. Решил начать создавать воображаемую структуру Цепной молнии, Прядильщика, Огненной сферы, и другие, чьи рисунки в истинном зрении видел на уроках. Добился стабильности. Ммм, сложные — Цепная молния и Прядильщик — расплывались из-за неустойчивости структурных построений. Или еще чего-то. Ответа не нашел, хотя искал бесконечно. В себе и в структурах. По очереди и одновременно. Охват не бесконечен. Как так? Мы в бесконечности. В вечности. И вдруг охват мал? Почему? Проваливаемся в созданное? И оно расползается за спиной. Печально. Прискорбно.

Неожиданно понял, что вокруг меня не пустота, а какая-то сюрреалистичная картина, больше похожая на свалку. Точно. Из остатков распавшихся виртуальных структур заклинаний. Хорошо это или плохо? Появилось желание прибраться. На свалке жить не хотелось. Думал, гадал, воображал, хохотал. Комок спрессованного мусора рос, бурлил, переливался. Как-то внезапно остался только он и я, и еще я. Нет. Теперь уже совершенно точно и однозначно я, один, с двумя потоками мыслей. Да. Это ближайшая аналогия, слишком простая, но все же.

Глава 10. Пробуждение

Внезапно мусорный комок ослепил меня вспышкой индигового света, акулой набросившегося на меня. И нахлынуло. Радость, облегчение, экстаз и тревога. Не моё. Аня? Да! Теперь уже и моё. Извинение. И как оборвали. Задохнулся во вселенной информации: цветные пятна перед глазами, белый туннель с боковыми отводами, рассветные лучи на воде, поток ускоряется и туннель сужается, плеск воды, сердцебиение, какие-то сообщения от ОСМО, шелест крови, боль, узкое место в туннеле, течение воды, надо исправить поток...

Сознание разделилось — располовинилось! — и заметалось между частями. Эта простая мысль за бесконечностью работы долго осознавалась. Так долго, что успел настать второй рассвет. Одна из частей вдруг почувствовала, что пора куда-то идти. Тут же другая поняла, что не сможет двигаться дальше по туннелю, пока его не исправит. Что исправить? Как исправить? ОСМО. Похоже, пока сознание в разладе само с собой, оно взяло управление на себя. Или это защитный механизм мозга, у которого выставился флаг присутствия сознания. Мои мысли мелькали, как муравьи, сосредоточенно занятые общим делом. Но для сознания все складывалось в какие-то обрывки. Вот Миоран, удивленно смотрящий на меня. Вот оглядываются проходящие мимо. Вот Врезень, спросивший о моих глазах что-то. Индиговые? Белок или радужка? Сочувственные и тревожные взгляды. Автоматическое повторение за присматривающимся ко мне преподавателем. Гаденышь! Отвернулся. Прочел? Похрен!

Вот я уже в двух туннелях. Одновременно. Ммм... Как я устал, но еще столько погнутых проходов. Устал в бесконечности? Она там. А здесь я был. И здесь тоже. А здесь затор... Метался меж двумя потоками. Двумя потоками. Память о пустоте осталась. Но все опять смахивало на бред, иногда прерываемый осмысленными периодами. Черно-белая картина и переход к цветному восприятию. Осознавал необходимость протиснуться в очередной темный туннель, который ведет к какой-то темно-серой мышце, недополучающей что-то. Или кого-то. Где-то... Откуда взялось это знание — не ясно, предположительно от ОСМО. Или мышца прошептала? Вкус острого блюда вырывал меня во внешний мир, я увидел посетителей "Заливных лугов", странно косящихся на меня, спрашивающих. И получающих простые ответы. Хм?! От меня?

Прошла неделя. Нда? В бесконечности. Она не тут. Мда. Постепенно осмысленные периоды становились дольше. Целые часы проводил то в одном потоке, то в другом, то в обоих сразу. И уже знал, что это все последствия непредвиденного перехода в подпространство. В момент активирования функции мгновенного погружения в сон многие связи нарушены энергетической перегрузкой, параметры моего организма поменялись. Незначительно, но хватило. Что во время процедуры исчез поврежденный палец, почти полностью регенерированный, а потом снова появился. Причем процесс регенерации продолжился с места исчезновения. А палец появился в момент, когда по первоначальным расчетам должна была завершиться регенерация, и при том оказался полностью целым и здоровым. Что потом начала быстро уходить энергия в неизвестном направлении, из-за чего пришлось увеличить объем кражи до максимального для энерговода. Хорошо, что еще не сделали изменений в защите. Так же ходили слухи, что за какую-то ночь энергия в кристалле Зиушрацу незначительно уменьшилась, и что-то это кто-то проводил на территории АЗУ незаконные эксперименты. Но администрация так никого и не поймала. Наш декан был смещен после срочного выполнения работ с кристаллом. Радость? Не знаю. Я робот. Нет.

Еще одна неделя ознаменовалась переменным успехом. Мог осознанно переходить от одного потока к другому, но не воспринимал их за единое целое "я". но стоило перестать напрягаться, как оба потока как правая и левая рука. С ОСМО почти не работал. Я был ОСМО. Да! Или нет! Где грань над и под? Ставшего привычным интерфейса не видел. И не спал вообще. Тело-то отдыхало, но не сознание — оно трудилось в энергосистеме, выправляя нарушения, образовавшиеся из-за непредвиденного перехода в подпространство. Ой ли? Нет, Аня и ОСМО сделали максимум из запланированного. Однако не смогли удержать баланс сил после скачка, из-за чего вся система и оказалась перекорежена. Ой-ли? Скепсис... уместен.

В один из вечеров механически крутил кольцо с сапфиром, сидя вместе с ногами в кресле. ОСМО занята, постоянно сопровождает каждый из моих потоков сознания, уделяя больше внимания тому, которое осталось без надзора из-за напрягов над и под. Вот и сейчас я не знал, что делать, созерцая дверь. Хотелось обрести единство с самим собой, как это произошло в пустоте, и многократно позже. Но там хотя бы чувство времени сошло с ума, было легче, а здесь минуты текут и текут, оставаясь на месте. Напряжение то спадает, то нарастает, подчиняясь своим законам. Что-то читать, осмысливать лекции, лежащие бесполезным грузом в памяти, не хотелось. Уже сделано? Я устал, просто мертвецки как устал. Крутил-крутил кольцо, и чисто механически переключился на соседнее во время перехода на второй поток.

И только здесь я осознал, что натворил. Активировал истинное зрение. Однако для этого потока ничего особенного не произошло — только стало лучше видно агрехи на неоднократно пройденных и проверенных участках. Быстренько вернулся обратно — та же дверь в той же комнате. Никакого истинного зрения, одни ауры кругом. Порыв в дознании и выяснении погас, так как следует и не разгоревшись. Да, стало лениво. Испугался работы?

Прошла еще неделя. А потом еще и еще. Все это время я ходил с активированным кольцом, заставив себя его повернуть. Я не трус! В моменты перехода на первый поток, что управлял телом, со второго, который правил энергосистему, я видел окружающее меня в истинном зрении, через которое постепенно проявлялось обычное. ОСМО пустило мою половину в свою кухню, а куда бы оно делось? Оно могло в мгновение ока само все доделать. Я хотел делать велосипед! Вот и делай, молча. Поэтому я теперь знал все о своем теле, знал буквально каждую клетку, шепчущую о наглых жгутиках соседки. Если до кольца я мог заплывать, так сказать, и видеть только основные энергоканалы и соответствующие кровеносные сосуды, вены, артерии, то после я спустился на клеточный уровень, выстроив более совершенный визор.

Пытка длилась и длилась. Со всем можно свыкнуться, когда это длится слишком долго. Вот я и привык. Как в подпространстве. Сутки бодрствования, да еще и в удвоенном количестве... Но я уже мог думать о чем то еще, помимо левого ответвления главной артерии левой половины... ОСМО выдавало мне — или я брал у нее свое — из памяти названия. Но к чему они мне? Пролезть бы в очередную дырку, подхватить лопнувший кончик, соединить, дальше. Я так же понял, почему никто не обратил внимания на мои энергетические тела. Слишком толстыми стали основные линии, слишком ярко светились. Все скрывалось за равномерным свечением, плотность которого должна будет многократно усилиться после исправления. Надо быть очень опытным и сильным, чтобы суметь рассмотреть в истинном зрении хоть что-то во мне. И то лучше с близкого расстояния. Перестал совершать прогулки, курсируя наикратчайшим маршрутом между комнатой-харчевней-аудиторией. Так что преподаватели мне не попадались, кроме Ноцуца и предпочитающих не беспокоить посетителей Миорана. Если б я знал тогда, что изменчивое белое свечение, в истинном зрении затмевающее тонкие тела глора, носит название кокона Ранэля(*), совсем перестал бы беспокоится.

Настал момент, когда ощутил Аню. Она наконец-то смогла сама справиться с собой, как я. Полноценное общение велось прямо так, без необходимости одновременного пребывания в материальном мире или в астрале. Я узнал о моменте моего перехода в подпространство, как в порыве чувств она чуть не прекратила процесс, как выместила все свое бессилие на оказавшейся радом какой-то сущности, растерзав ее и съев. Как она была рада меня видеть и все такое прочее. Видеть? Не придирайся. Млиииин!..

Теперь она — мой третий поток сознания. Да, именно так я теперь ощущал себя. Структура в шейном позвонке теперь неотделима, привнесенное полностью слилось со мной, вызывая чувство высшего наслаждения. Сам встроил, сам закайфовал от проделанного. Процесс слияния начался сразу же, как установили связь через астрал. Нас, так сказать, никто не спрашивал. Через несколько часов, уже по завершении, поняв суть происходящего, я потерял сознание. Отключился. От горя потери или приобретения? От усталости? Мне было не важно.

— Я съел ближнего!!!

Моя первая мысль после окончательного пробуждения, а потом резко почувствовал себя в теле фамильяра. Как ласково обнимаю всеми своими конечностями большого собрата, бережно вытаскиваю кончики из энергетической системы, полностью восстановленной, качающей меня на волнах любви и нежности. Как рад, чувствуя себя частью чего-то большого.

Да, теперь я знал все: что Аня действительно была бесполым существом; что она умела; как видела; что до процесса слияния со своим фамильяром еще никто из ныне живущих в АЗУ заклинателей не добирался, кроме всеми преследуемых психов; что я теперь могу очень многое.

Грустно и бесконечно одиноко. Светило садилось где-то там за горизонт, гася во мне свет.

Тридцать суток и еще трое я приводил себя в порядок. Как считал нужным по велению чувства совершенства. Пару дней проспал глухим сном, после такого-то напряжения!

Спешно пришлось начать заставлять себя двигаться — дикому голоду наплевать на мои нравственные и моральные переживания.

Не сразу понял, что теперь вновь ощущаю себя единым, с новыми возможностями. Их тоже знал, хотя ОСМО продублировала перечень. Я стал ощущать себя слоном в посудной лавке. Сперва от Йоми ушел, теперь Аня растворилась во мне. Мысли скакали стадами кенгуру по голой саванне.

Да, теперь я мог без труда создать для каждого из своих потоков собственное тело в виде пушка, как я решил называть свою новую часть. По комнате медленно закружилось три разноцветных маленьких шарика... Но тело люфа только одно — на другие нет ресурсов. Ой-ли? Ну да.

Упс! На время превращения в пушков основное тело ушло в подпространство. А вся одежда и кольца рассыпались по полу. Слава богу! Запасной не имел. С телом по-прежнему был индиговый браслет на левой руке. Оставил эту тему.

Продолжил эксперименты, отправив одного пушка в астрал, другого — в подпространство. Связь со всеми сохранилась. Теперь я мог одновременно видеть и астрал, и материальный мир в обычном зрении.

— Магозрение прошло мимо меня, видимо... — печально ухмыльнулся я, когда у меня так и не получилось к нему обратиться, хотя себя самого я различал до клеточного уровня! Развернуть бы линзу истинного зрения...

После разделения потоков по разным телам стало намного привычнее ощущать себя Леонардо Тарасовым, люфом, сидящем в кресле под окном, в снимаемой банком комнате, в полнолуние сразу двух спутников. Занятно. Почему Двух, когда один? Загадка...

Попутно выяснилось, что мусорный ком в подкармане, все же это мое персональное подпространство, уменьшился. Видимо, это та энергия, что уходила неизвестно куда во время процесса, нарушая расчеты. Сейчас ушедшая на создание пушков. Создал для теста еще раз третьего. Да, выводы верные. Своими действиями в пустоте коверкал планы подсознания.

Я мог менять потоки между телами, самолично назначив карман местом отдыха. Хех! И если найти способ поддерживать тело люфа, то сон, предположительно, отойдет как архаизм. Мда! Искать не надо — энергии полно вокруг, так и струится, лаская. Ммм...

Мда. Получается, стал кем-то вроде высшего оборотня? Который может не только менять тело, но и разделяться? Если развить сознание обычного оборотня до двух поточного, он тоже сможет одновременно быть сразу в двух своих ипостасях? Вероятность следующей системы очень велика: низший, только на уровне ментала, по аналогии с берсеркером в битве и обычном существовании; обычный, физически перестраивает тело, ощущая, наверное, дикие боли, с которыми справляется животное сознание; высший, использующий свой подпространственный карман для хранения стройматериала; метаморфы, преобразующие материю в энергию и обратно; и мне подобные. Нужны здешние книги, в них знание. Знание правит миром.

Хм, кажется лучше зоной отдыха потоков сделать полный энергии астрал, а основной центр сознания-управления разместить в подкармане. Для безопасности. Если там тела уничтожат, я могу из подкармана выйти в новом. Да, так и поступим, потоки! Заодно перенесем туда интерфейс ОСМО. Замечательно, теперь я могу задействовать и истинное зрение. Ура, товарищи! Да, два тела пушка... теперь в каждом есть терминал ОСМО. Так. В подкармане гораздо быстрее можно мыслить — временной поток течет иначе. Отлично. Задача максимум — сделать возможность использования ОСМО не только в терминальном режиме, а стать ею. По здравым рассуждениям мозг люфа под работу сознания оставил в прежней процентовке. Перестройка тела пушка в подкармане займет огромное время, но оно того стоит. Придется отправлять тело глора в подкарман. Мне ж наверняка понадобится обрабатывать большой объем информации по работе магической системы планеты, чтобы стать нормальным заклинателем. О, как! Да, глобально мыслю. Позитивное настроение начинает возвращаться.

И все же нет! Лучше медленно, но верно. Будем решать проблемы по мере поступления. Память даже в этом случае при мне, восстановлю ОСМО или создам аналог, версию два-точка-ноль. Хех! Тем более как-то быстро начала меняться моя личность. Слишком прагматичным и холодным становлюсь. Потерял Аню... Съел.

Кстати, что там с заклинаниями? Все это хоть решило проблему, ради которой затевалось? В комнате появился маленький розовый шарик, поплывший по периметру. Плыл недолго. Мда... А если в три потока? Появилось три шарика — синий, красный, зеленый. И через тот же промежуток пропали. Эм. А если... Да. Шарик получился и больше, и продержался дольше. Но все равно результат не впечатляет. ОСМО подсказывает, да и сам знаю — со временем организм привыкнет к новым возможностям, появится больше рассеиваемой энергии, которую сейчас и пользую, создавая иллюзию работы с мировыми потоками. Для не энергоемких заклинаний прокатит, а там придумаю.

Подключить пушка и собирать через него. Нет, просто пусть волосы глора станут... Мдя. Пусть приобретут возможности, как у пушка. Изменения лучше сперва просчитать, а потом привыкнуть. Получается какой-то монстр уже. Нелюдь. Неглор. Хе-хе. Нет, не будем менять волосы. Это не принесет качественного отличия, тем более просто так Аня... Эх...

Так. Три потока за раз в одном месте слишком много. Выходной вылился в вечер, полночь неминуема, а там и новая неделя. А ведь я так и не прочувствовал, что делалось все это время вне трубок, трубочек, канальцев, канатиков и жгутиков, брр! Нет единой картины внешнего мира. Что изучали? Какие стали отношения в группе? Что вообще происходило? В три потока в ускоренном режиме стал гнать образы из памяти.

Глава 11. Группа МАФА-147

Таверна "Рог анталопа" представляла собой огромный двухэтажный зал. В центре подмостки. Вокруг них расположены квадратные столики, углом повернутые к сцене. За ними ряд колон, поддерживающих второй этаж и уходящих к потолку. Колонн восемь. Еще восемь, расположенных между ними и немного позади, как бы вторым кругом, тоньше, поддерживали второй этаж. По краю галереи второго этажа бежали перила. В нечетных проемах их укрывали гобелены с изображениями анталопа. Рядом столики, стоящие вплотную к перилам для лучшего обозрения сцены. Вдоль дальней стены галереи второго этажа напротив открытых перил тянулись столы длиной во всю грань. В центре свободных граней окна с видами на скалы, окружающие плато со всех сторон. Стояли кадки с раскидистыми растениями с ароматными цветами. Вместо одного из окон располагался выход к широкой лестнице на первый этаж, обвивающей трубу с платформой, служившей лифтом для официантов. Кованая решетка до потолка, стилизованная под рога анталопа, окружала магический подъемник.

Первый этаж гораздо больше и выше второго. Прямоугольный, в высоту метра три. За первым рядом из квадратных столов размещалось еще несколько. Например, трапециевидные столы второго ряда узким концом упирались в столб. Два проема без столов — рядом с лестницей и напротив. Две барные стойки — по бокам лестницы на второй этаж. Вход в заведение располагался с противоположной стороны, рядом с ним еще одна барная стойка, где подавались только напитки. С правой стороны от входа окно размером во всю стену выходило в сторону верхнего озера, слева подземная речка. Все отделано деревом и костью, ничего каменного.

— Ооо... — только и смог издать Зазел, войдя внутрь.

— Это тебе не зачуханный трактир в какой-нибудь деревеньке! — ответила уничижительно Оллаку.

— Впечатляет! — восхитился Озварг.

— Вы еще на втором этаже не были! — похвастался Врезень. — Но сегодня там все места уже заняты. Дай Арас, найти бы во втором ряду места, а то не увидим толком ничего.

— Дороговато здесь, наверно, — взволновалась Алоллэя.

— Для атис сегодня бесплатно, — галантно поцеловав ее запястье, сказал Жогец.

— Только сегодня? — притворно надула губки Фиерайкуц, неприязненно взмахнув ресницами.

— Для тебя — всегда, — улыбнулся Микрану и попытался ее обнять, оттеснив люфда. Фиер уклонилась, задев кого-то.

— Ой... Извините, ат, — потом повернулась к Микрану. — Это все из-за тебя.

— Конечно-конечно, — беря за руку.

— Лучше пойдем побыстрее искать места, — деловито сказал Врезень.

Сесть вместе не удалось. Места только с самого краю на столах с левой стороны. За дальним у лестницы — Врезень, Зазел, Оллаку. В середине — Озварг, Микрану, Фиерайкуц. За ближним — Жогец, Алоллэя.

Зень и Заз заказали на закуску овощные салаты, Олл — мороженное с орехами и клубникой. Оз — пиво, Мик и Фиер — что-то сырное в виде корзиночек с красной икрой. Жо и Ал — вино и двух раков с зеленью.

Началось выступление близняшек.

— Это парни? — удивилась Оллаку стройным фигурам, по одежде которых пол оказывался неразличим.

— Шшь. Брат с сестрой, — прошептал Врезень.

Под идущую откуда-то сверху музыку — флейта — на двух качелях, вращающихся по кругу, спускались двое. Оба с короткими кудрявыми волосами пепельного цвета, аккуратные заостренные ушки, серые глаза. Укутанные развевающимися прозрачными покрывалами невнятного блеклого оттенка.

Как два кружащихся кусочка пепла они опустились на сцену в самой середине. К флейте незаметно добавилась цимбала, под резкие такты которой начали двигаться близнецы, закружившиеся по сцене. Добавился барабан с глубоким басом. Части покрывал под его удары разлетались в разные стороны. Танцоры вращались и поодиночке, и держась за руки. Подпрыгивая, брались за все еще вращающиеся над головами качели, выделывая ногами сложные движения, открывающие нижние покрывала более насыщенного красного цвета.

Ра в окне медленно опускалось за горизонт, окрашивая все в багровые тона.

Темп ускорялся, послышались бубенцы, спрятанные на запястьях и лодыжках близнецов. Их волосы и глаза менялись, подстраиваясь, казалось, под цвет открывающихся тканей. Сброшенные части долго порхали и кружились в воздухе вслед за танцорами, не мешая их движениями.

Вот они остались всего в двух слоях прозрачной ткани красного и оранжевого цветов. Ярко рыжие волосы, глаза — янтарные. Браслеты с бубенцами играли светов в кусочках янтаря, и на шее бликовал янтарь ярких расцветок. Под бешеный ритм всех трех инструментов они слетели с прекративших вращение качелей в центр сцены, усыпанной кусочками ткани от пепельного цвета на краю, до огненных оттенков в центре, как в гигантский костер. Одна из качелей быстро исчезла в куполе, вторая переместилась к центру. Под кружащимися сверкающим красным конфетти, абсолютно голая пара, увитая огненными лентами, стала выделать сложные акробатические трюки с поддержками, вращениями, на качелях. Открылись их лобки с мелко увитыми рыжими волосками в блестках. Девушки в таверне дружно охнули, когда партнер повис вниз головой на вращающейся качели. Он взял свою сестру за руки, перекладина потянулась вверх, поток конфетти усилился до пурги. Миг напряжения и сверху свалился столб из развевающейся прозрачной ткани белого и пепельного цветов, превративший всю сцену в потухшее костровище, скрывший близнецов. Ра село за горизонт.

Зал разразился бурными овациями.

— Однако... — восхищенно глядя на пустую сцену сказал Зазел. — Вы видели...

— Выбрал брата или сестру? — съехидничала Оллаку, скрыв свои чувства за издевкой.

— Они только вместе! — расхохотался Врезень над смутившимся Зазелом. — Берут жутко дорого. Потянешь?

— Заодно и расскажешь ощущения! — присоединилась Оллаку.

— Эм... лучше пиво закажу.

— Струсил?

— Жажда проснулась.

— Ну-ну, — улыбнулась Оллаку. — И нам принеси...

— Да, самое время перекусить, пока готовят сцену для нового номера, — проговорил Врезень.

— Танец Фениксов? — уточнила Фиер.

— Да, бесподобное исполнение.

— Не ожидал полного раздевания.

— Никогда раньше не видел... этого? — усмехнулась Фиер.

— У тебя — еще нет! — нашелся он.

— Нахал. Лучше б еды заказал.

— Что желает моя душенька? — рисуясь.

— Мне запечённую в яблоках утку, — встрял Озварг, получил четырьмя глазами по башке, и сам позвал официанта.

— Жаль, что Лев не пошел, — сказал Врезень после несколько затянувшейся паузы.

— Тебе то что с него? — приподняла бровь Оллаку.

— Бедняге не до развлечений — он учится, — заметил Зазел.

— Да-а... ведь так и выкинуть могут.

— Он же на довольствии, нет? Таких не должны, — протянула Оллаку неуверенно.

— Все его способности ничто, если не сможет ими пользоваться, — погрустнел Врезень. — А ведь что он вытворял со Светляком! — ехидный взгляд на Оллаку.

— Мне нет до него дела, — став холодной принцессой.

— Хм... Мы все можем оказаться на его месте.

— Да, здесь не держат неумех. Мне вот уже тяжко — еще не отвык от казарм.

— Ты уже успел повоевать?

— Ну-у... можно и так сказать. Хотя я больше слыл мальчиком на побегушках и ... — Зазел смутился. — Ну и обучали понемногу владеть оружием. Там все приютские так начинают...

— А мне больше повезло появиться в центре. Но не скажу, что легко в земле ковыряться.

— А я здесь... Но из семьи вы-ы-ыгнали! — не удержала всхлип Оллаку.

— Нам всем некуда возвращаться, — подытожил Врезень.

— Как бы не пришлось пахать даже больше, чем Лев.

— А вы мне нравитесь! — несколько уже пьяно бросила Оллаку. — Вместе не пропадем!

— Верно, — оба парня улыбнулись, дружно икнув.

— А собственно, куда и к чему стремиться то? — деловито осведомился Врезень. — Надо поставить цель! ИК!

— Я немного соскучился по путешествиям, — грустно сказал Зазел. — Я со своей сотней много мест исходил. И один дошел аж до Ашника!

— Везет... Меня из столицы не выпускали...

— Многие нашего круга сперва много путешествуют, прежде чем найти свое место, — глуобокомысленно покрутив рукой с закуской.

— Как завернул то! — рассмеялась раскрасневшаяся Оллаку, отодвинувшая спиртное.

— Чистильщики? Но...

— Но что?

— Только магии мало быдет...будет!

— Не хочу сидеть в каком-нибудь городишке!

— На границу с Устаэлем не пойду...

— Смрад болот Тюврифа без меня обойдется...

— Но чистильщики?

— Что? Что чистильщики? Придется всем тренировать и тело! ИК!

— А отдыхать когда? Развлекаться???

— Сказал б!..

— Рубала бы подземных тварей. Тебе ж понравилось вчера на арене!

— Это ж сколько придется махать мечом то?..

— Можно и не махать, из арбалета неплохо убивать можно!..

— Где средства на обучение взять?

— Я могу немного помочь... ну, обучить приемам...

— Бить кроликов?

— И их тоже, — не растерялся Зазел.

— Нам предлагали контракт, забыли?

— Пять лет не видеть солнца? Стоит ли?

— Целых пять...

— Вот именно что, всего пять!

— А здесь его много?..

— Там уже новый танец!

— Значит, завтра днем здесь же договорим?

— Лучше в "Зарнице". — Оллаку и Зазел поддержали предложение Врезеня.

Вечер понравился всем. Дорого вышло, повторить решили в выходные на праздник равноденствия.

"Зарница" представляла собой один из самых дешевых трактиров на всем плато. Здесь многие столы каменные, вырезанные из огромных глыб гранита, разбросанных по громадной пещере вулканического происхождения. Все окна, с позволения сказать, выходили на одну из лавовых речек, текших из жерла курящегося вулкана северо-западнее плато Знаний.

Здесь собирались в основном те, кто проходил обучение на элитных телохранителей. Подтянутые, мускулистые. Кряжистые и щуплые. Веселые, хмурые. Разные. Неизменно ловкие и с цепкими взглядами.

За одним из дальних столиков расселись трое. Гоки, люфа, люм. Тоже разные, но объединённые общими устремлениями.

— Да мы сдохнем раньше, чем закончим обучение! — чуть ли не кричала Оллаку.

— Или потеряем еще один год.

— А почему бы...

— Меня уже достали эти йейльские пещеры!

— Вот и выместишь на тварях все свое йейльское недовольство за пять лет!

— А если...

— Что такое?!

— Обратиться к знающим? Вон, кажется, кто-то из чистильщиков, — все трое обратили внимание на зашедшего. Личность в тяжелых полусапогах с заправленными в них коричневыми в черную разводку штанами, облегающими мощные ноги. Такая же курточка с множеством карманов распахнута, показывая темно-красную рубаху на широкой груди и мощный кожаный ремень с пустыми петельками для меча и кинжала.

— Ты и зови.

Личность внимательно осматривалась, долго не обнаруживая искомое. Зазел уверенно подошел, и копируя одного из своих десятников, пригласил Личность присоединиться к их столу.

— ХА! Отчего бы и нет, ат! Раз вы угощаете! — Зазел смирился с дополнительными расходами на выпивку. — Хозяин! Лучшего пива мне и моим новым друзьям! Идем, смелый, — и широким пружинистым шагом направился к указанному столику.

— Интересная у вас тут компания собралась! — Плюхнулся он на каменную скамейку.

— Да вот, атс, хотим совета спросить...

— За ваше пиво и поцелуй прелестницы любые советы! Ха-ха, — хлопнул он себя по коленям, веселыми глазами глядя на Оллаку. — Меня, кстати, зовут Гушан. Без всяких а и э, — опередил он хотевшую что-то сказать люффу.

— Зазел. Врезень. Оллаку.

— Итак? Пиво имеет свойство быстро течь!

— Вы ведь чистильщик?

— Мы только поступили и не знаем, что лучше выбрать.

— А как вы стали чистильщиком?

— Полегче, полегче, — рассмеялся он. — Да, я чистильщик. И когда-то был таким же молодым и зеленым, — глядя куда-то в потолок. — Но о выборе не жалею. А вы хоть представляете, что такое чистильщик? Или только байки слушали? — и, не ожидая ответов, продолжил. — Это команда. Команда! В одиночку не выжить. Обязательно заклинатель не ниже мастера в двух школах. А составы разные... да... Вот помню, была одна команда из четырех отпрысков МАФА. Быстро поднялась в рейтинге самых умелых и богатых в Диосе. Но что-то уже лет десять ничего не слышал о них. Обычно в чистильщики идут не выдержавшие в охранке. Ох и строят же их там, я вам скажу! Отменные спецы... С руками отрывают, бешенные деньги платят. Эх... И с МАФА косяками прут! Не любит ваша братия холодного оружия, но идет. Трудно им, эээ, вам в таком возрасте обучение дается — хлюпики, одним словом. Эм... Да, о чистильщиках, — видно было, что он любит много говорить. И много пить, особо не пьянея.

— Значится так. Стандартная команда — лекарь, заклинатель, два дальних и три ближних. Обычно 5 глоров. Да-да, не смотрите так, я знаю счет. Ха-ха. Делайте выводы. Да. А обучение... чтоб такого... Точно! Знавал я одного люфа, из ваших. Ох, и хорошо магичил — твари так и рассыпались пеплом. Ха-ха. Так вот, значится, он подбил еще десяток таких же, и они на последнем годе в МАФА выделились в отдельную группу со своей программой обучения. Да... Декан ваш сам из нас вышел. Хм... Так что флаг в руки и вперед. Ха-ха! Но вот что я вам скажу, братцы-кролики. Если не начнете тренировать тело немедленно — остаться вместе в одной команде не сможете. Ясно? Поговорите с мастером Терзецем, если ему еще не надоело возиться с местной зеленью. Ха-ха-ха! Ладно, бывайте, — быстро свернул он разговор, увидев вновь вошедшего.

— Эм...

— Да уж...

— Не то слово! — ухмыльнулась Оллаку. — Горазд потрепаться.

— Так этого же нам и надо было, м?

— Нам еще двоих бы. Лев вот... Ну и лекаришка.

— Лекаришка... фи! Именно, что лекаришка! Сам тут два года, а хоть бы чего показал или рассказал новичкам чего. Так удрал ведь в свою раковину! — негодовала Оллаку. И была, в общем-то, права. Йомиэль ни с кем не захотел сойтись.

— Ну, он вроде как со Львом, может он...

— Уже разъехались.

— Ты следишь за всеми что ль? — панически распахнув глаза.

— Наблюдательный просто, — гордо выпятив грудь.

— Но нам пока и без них забот хватает.

— Чистильщики часто находят драгоценные камни... и всякие артефакты древние. Может, и раньше сможем откупиться от АЗУ?

— Там уже все истоптано. Не надейся.

— Контракт и так даст нам бесплатное жилье и еду, а потом и обмундирование.

— Ага, снятое с трупов предыдущих владельцев.

— Не печалься, я выстираю.

— А я заточу. Ха-ха.

— Но каждый вечер целиком тратить на бег трусцой с рюкзаком на спине я не намерена! А уж про выходные я вообще молчу!..

— Надо к мастеру.

— Так чего ждем? Вон у трактирщика и спросим, где искать.

Мастер Терзецу оказался сольфом, чистокровным. И он потребовал целый золотой, прежде чем продолжить разговор.

— Мое время стоит дороже. Платите, или проваливайте, — сказал он, сидя в корнях гигантского дуба. Или не дуба — друзья не разбирались.

Зазел все же решился и достал кругляш.

— Так чем я могу вам помочь? — сбавил высокомерный тон сольф.

— Гушан посоветовал обратиться именно к вам, этра Терзецу.

— Еще жив, старый стервец? — прищурился мастер. — Хотите всего, сразу, да побольше? Не выйдет.

Он еще раз придирчиво осмотрел их. Даже встал, нагло и бесцеремонно пощупал мышцы у всех троих, комментируя.

— Девушке придется сложно. Ножи да короткий лук, возможны саи. Булава, может и кистень. А вы свое уже знаете, но советую два гладиуса. Контрактники бесплатно, если направят ко мне. Минимум два деления в день и один целиком. К оружию привыкать будете сразу. После обучения на МАФА минимум год тренировок, иначе сгините, как многие до вас. И лучше бы вам завершить полное обучение на МАФА. Свободны.

Троица несколько опешила от такого обращения. Первой опомнилась Оллаку.

— Да...

— Золотой за продолжение, — грубо прервали ее.

— Идем, — тихо сказал Врезень, беря девушку за плечи и разворачивая в другую сторону. — Спасибо, мастер.

— Вроде все узнали? Все решились?

— Ннда. Согласна, — несколько сникла Оллаку...

...Рука легла на талию. И не была скинута, как несколько раз до этого. Шла уже вторая бутыль дорогого вина.

— Предлагаю посмотреть мою коллекцию, — мягко проговорил Жогец, в который раз показывая янтарный браслет из кусочков с застывшими внутри насекомыми. В конкретно данном сплошь мелкие мотыльки и бабочки с причудливыми раскрасками, сохранившимися и по сей день.

— Не люблю насекомых, — пьяно мотнула головой Алоллэя.

— Это ж бабочки! Ты только глянь, как переливаются цвета...

— Ну хорошо... Ладно... Досмотрим танец и пойдем...

...место, — сказал Микрану.

— Везет же некоторым. Но наверняка в том легионе постоянно нужны заклинатели?

— Да. Но они должны владеть еще и холодным оружием.

— Ну-у, это не проблема, я уже неплохо.

— Проверим завтра? — азартно.

— Конечно, где и когда?

— Мальчики-мальчики! Вы про меня не забыли еще?

— Извини, цветочек, — подлил вина.

— Цветочек тоже хочет свой горшочек.

— А?

Озварг расхохотался.

— Дурень. С женами там как? — Фиер мило захлопала ресницами, типа она тут не при чем.

— Живут, — не понял Микрану.

— Ай-й. Сам потом разберешься. Фиер, станцуем?

— Раз больше никто цветочек полить не хочет... Пойдем. С удовольствием.

Микрану понял, что где-то он крупно облажался. Но вот где? Пока он хлопал глазами, пара закружилась в танце.

— Не ожидал! — обливаясь потом, проговорил Микрану. — Где учился?

— Везде понемножку. Но начало еще на родине заложили. Родители любили меня и не хотели расставаться, — печально ответил такой же запыхавшийся Озварг.

— Ясно.

— Еще разок на гладиусах?

— Да. Тоже обоерукий? А чем еще владеешь?..

Врезень пришел в класс первым. Он все хотел пригласить Льва в команду чистильщиков. Он вместе с Оллаку и Зазелом как раз сегодня планировал заключить контракт. Но не получилось — Лев пришел к самому началу. Врезень обратился к нему в перерыв. Лев был странно спокоен. Не морозил, нет. Вел себя устало, немного обреченно, смиренно. Его темно-бирюзовые глаза подергивались темно синими оттенками.

— Ат Лев. Есть разговор, — белки глаз Льва, в этот момент подернувшиеся индиговым пламенем, едва не заставили его отшатнуться.

— Извините, ат Врезень. Как-нибудь в другой раз, — бесцветно.

— Потом может оказаться поздно, — твердо.

— Извините, ат Врезень. Как-нибудь в другой раз, — отвернувшись.

Врезень все же решил настоять на своем. За плечо развернул того к себе.

— Да ты только послушай...— но тут глаза Льва стали ровного индигового цвета, без зрачка, и слегка засветились.

— Не надо так больше, — властно, тихим глубоким голосом с некоторым потусторонним эхом. И несмотря на довольно сильную хватку люмы, медленно развернулся обратно. Врезень, очухавшись, отдернул руку. Поведение Льва разительно отличалось от того, что было всего пару дней назад. Врезень затаил в душе беспокойство и обиду, и больше не решился к нему обращаться.

Следившая за разговором Оллаку не заметила глаз, в отличие от Йомиэля и Зазела.

Зазел передернул плечами. Он видел нечто подобное. Вражеский маг завладел тогда телом одного из воинов во время ночной стоянки, и стал убивать спящих. Только цвет был другим.

Йомиэль плотно сжал челюсти, рот превратился в тонкую линию. Он читал о чем-то подобном. "Доэкспериментировался! Чтоб его!" — рычал он про себя. Он решил поговорить с ним в коридоре, когда все пойдут обедать.

Врезень, садясь на свое место, заметил свидетелей сцены. И решил первым делом поговорить с Зазелом по пути в харчевню, где они вместе столовались.

Занятие, тем временем, продолжилось. В этот день все продолжали тренироваться со Светляком. Повторял и Лев, строго следуя предъявляемым ко всем требованиям атс Ноцуца. Не больше. Но и не меньше. Во время самостоятельных попыток, без помощи магического контура, он тупо пялился на свои руки. Сидел ровно и прямо, не ерзая, не переменяя позу. Свидетели вспышки его глаз периодически метали на него косые взгляды. Зазел и Йомиэль становились все мрачнее.

— Слышь, Зазел, — почти шепотом обратился Врезень к своему спутнику, когда те ждали заказа. — Ты что-то ведь знаешь про Льва?

— О чем ты? — Зазел напрягся.

— О его глазах. Я видел твою реакцию.

— Ааа... Ты об этом. Встречался с подобным когда-то...

— Не тяни, — нервно.

— Ну... в общем как-то остановились мы в лесу...

— Ближе к сути!

— Маг из бандитской шайки, за которым мы охотились, подчинил себе Руппа. Так у него было нечто, подобное, только с желтым оттенком.

— Ты уверен?

— Так он меня тогда чуть не убил! Я на всю жизнь запомнил эти глаза, — задрожал Зазел, погрузившись в свои мрачные воспоминания.

— Извини, — положив руку на плечо. Принесли овощное рагу.

Йомиэль на этот раз без проблем пошел следом за Леоном. И уже рядом с каким-то кабаком тронул его за плечо.

— Леон, — тот не отреагировал. — Лев. Что случилось?

— Ат Согранда, — бесцветно, зрачки глубокого синего цвета. — Мне пора обедать, — отвернулся и пошел.

— Да погоди ты! — и попытался взять его за руку. Но Леон как знал заранее или видел спиной, отдернул руку. И, войдя в кабак, захлопнул дверь прямо перед носом Йоми. Терпение люфса окончательно лопнуло.

— Ну и поделом тебе! — уведомил он резную дверь и ушел.

— Добрый день, ат Леон. Кого это вы выставили за дверь? — ехидно улыбнулся Миоран, следя за вошедшим. Он уже утром обратил внимание на изменившееся поведение Леона. Тем более он не приходил в выходной. На его вопросы тот ответил как-то невнятно. Миоран, давно державший здесь свое заведение, не стал особо беспокоиться. Вперед заплачено, клиент тих, не привередничает. Чего еще желать? А маги как-нибудь сами разберутся со своими студентами.

— Прилипала.

— Бывает. Таким сразу надо отворот-поворот. А то потом все соки выжмут.

Для преподавателей и студентов МАФА смена декана прошла спокойно, без эксцессов. Выбранный на эту должность этрас Боккаро не предпринимал ничего кардинально меняющего сложившийся уклад, вливаясь в процесс.

Занятия проходили достаточно интенсивно и интересно. Атс Габлонг доволен группой, группа довольна им. Разве не в этом счастье куратора?

Преподаватель наглядно и доходчиво объяснялся материал, не уставая повторять одно и тоже на разные лады и добиваться правильного результата ото всех.

После первого месяца занятий все, кроме Льва, овладели магическим зрением. Научились управлять движениями фамильяра. В других заведениях дают облегченный вариант — Помощника, завязанного на камее. Однако он не обладает всеми преимуществами привязанного к телу фамильяра, такими как: активация магического зрения, ускорение развития истинного зрения, большая управляемость. Есть и недостатки. Обрыв связи, если не научиться защищать ее, может вызвать как паралич тела, так и глубочайший эмоциональный срыв хозяина. Но об этом беспокоится рано.

Разобрали простейшие заклинания — Светляк, Искра, Подогрев и Охлаждение.

По фамильярам всех опередили Лев и Йомиэль, которые могли перемещать своих ближних по сложным траекториям. По контролю над Светляком всех наголову обогнал Лев еще на первом занятии, но больше не показывал своих умений, вняв угрозе. Искра, Подогрев и Охлаждение — опять Йомиэль, несмотря его основной профиль, к этим школам не относящийся. Так бывает. Хороший прзнак. По использованию энергий отстает один Лев. Сильно остает. Он до сих пор так и не смог ничего изобразить без использования магического контура, с которым с первой же попытки делает все абсолютно так, как требовал он, атс Ноцуц.

Преподаватель надеялся, что единственный кандидат на вылет при аттестации, выберет что-нибудь самостоятельно из той книги, которую он приказал ему взять в библиотеке. Сам преподаватель в бытность свою студентом писал на тему контроля доклад, поэтому знал об этом старом учебнике, который несколько тысячелетий не упоминали на занятиях среди дополнительной литературы. Атс Ноцуц готов был сменить свой гнев на милость и позаниматься отдельно с отстающим студентом — ничего, что придется повозиться с настройкой аналитического магического контура, зато он сможет понять, что ученик делает не так. Преподаватель не хотел появления в послужном списке записи о такой-то студенте курируемой группы такой-то отчислен после первой аттестации за неуспеваемость по такой-то причине. Он вообще не хотел видеть там подобные записи. За всю более чем столетнюю преподавательскую деятельность этот раздел в его личном деле сиял девственной чистотой.

Атс Ноцуц, естественно, отметил, что смерть его Соглядатая отразилась на студенте каким-то необычным для него образом. Он не сомневался в том, что Лев при помощи фамильяра его попросту убил. Смог и ладно, силен. Жаль, что ему не удастся доказать комиссии неадекватность студента. Или удастся?

Когда прошла шестая неделя занятий, а Лев так и не сдвинулся с мертвой точки, атс Габлонг решил задержать его после занятий и попытаться прояснить ситуацию, выяснить про учебник и успехи его освоения. Тем более преподаватель не мог не заметить и оставить без внимания появление мощного заклинания отвода глаз на кольцах Льва, которых стало четыре, а так же его отселение в отдельную комнату. Одно из них казалось достаточно распространенным и особо не скрывалось, но вот другое... Кольца с Коконом Ранэля достаточно специфичны, а появившееся белое свечение вокруг студента говорило преподавателю именно о подобном, выполненном с большим мастерством. Но зачем? Оно мешало видеть ошибки. Хотя из таковых пока только одна, фатальная. В первый же день Ноцуц намекнул студенту о необходимости снять защитный покров и дать ему, преподавателю, видеть совершаемые ошибки — как об стену горох.

Решить задержать вовсе не означает задержать. Бывший чистильщик доверял своей чуйке. В первый месяц он четко усек правило выживания: первым бей во все непонятное, доверши контрольным заклятьем. Потом исследуй, сколько влезет. Ноцуц умудрялся сочетать в себе азартного исследователя и осторожного охотника, небезуспешно. В отношении исторгнутого при странных обстоятельствах он занял позицию выжидания и выдавливания из своей группы — пущай другие с ним маются, тот же этрас ректор! От люфа разило опасностью, Ноцуц предпочел временно закрыть глаза на него, затаиться, чтобы не обжечься, строчить отчеты с намеком на необходимость перевода конкретного студента из конкретной группы...

...Этрас та-Вастин волновался всерьёз. Его младший партнер дважды не ответил на вызов. А сегодня ночью так вообще кольцо сняли, да так хитро, что повредилась структура связи с артефактом. Та-Вастин спешно засобирался, надеясь утром явиться в АЗУ. Этрас ректор недавно вызывал его, интересуясь новыми предложениями и реализацией текущих проектов. "Нужно организовать общую встречу. Надеюсь, кольцу опять попалось в потоке какое-нибудь исторгнутое заклинание... Пора бы это кольцо отправить на повторное наложение управляющих контуров. Еще надо замену подыскать, но свободных живых колец пока нет. Придется самое простое..." — думал та-Вастин.

Как и предполагал изначально та-Вастин, все новое войдет в среду самых богатых членов общества, с большинством из которых банк вел дела. Пока обкатывают производство, бежит время малых партий. Не беда, что большая часть делается с помощью дорогой магии — внедрение успешно. Весьма!

Колоссальный успех в обществе произвели каменные сады, постепенно устраиваемые на территориях банковских филиалов вместо обычных парков и садов, которые все равно планировалось перепланировать, простите за каламбур. Пока сделали два, но уже сам герцог Апперонский захотел такой же.

И чай возымел замечательный успех, особенно при сделках с магами, предпочитающими оставаться с трезвой головой при обсуждении деталей. На счета бежали все новые и новые платиновые кругляши. Платиновые! Магически высушенные и ферментированные сборы сохраняли все свои полезные свойства, предложенные комбинации никого не оставляли равнодушными. Многие держащие нос по ветру торговцы, занимающиеся травяными настоями, заинтересовались новинкой...

...Этрас ректор решил действовать через согласного та-Вастина, обходительного проныру. И когда только успел снюхаться с пришельцем? Везде свой нос сует. Ректор пребывал в крайне недовольном настроение, позволив себе — при нем! — потерять самообладание! Воспоминание об этом до сих пор мешало ректору спокойно думать о торговых делах. Ректор вскоре стал получать приятно большие суммы на личный счет. Он решил не афишировать источник знаний и разрешил своим подчиненным участие в проектах та-Вастина, якобы добившегося подвижек в своих секретных лабораториях. Ему это ничего не стоило, и свою часть договора он подспудно выполнял.

Окладон знал, как управлять гномом. И усилил на него давление, чтобы тот быстрее выжал пришельца. Досуха. Пока не поздно.

Принесенные тогда при встрече мнемокристаллы поразили Рульцапа до глубины души — такая необыкновенная ясность и образность мышления пришельца впечатляла. Качество записей на уровне м-магистра. Успех с пряником с течением времени смазался. Этрас ректору до йейля хотелось заглянуть пришельцу в голову и хорошенечко там покопаться. И не важно, что он превратится в овощ в одной из его личных лабораторий. И не таких ломал. Кнут останавливал индиговый браслет. Протекция...

Рульцап, в частности, торопился из-за настороживших его отчетов куратора группы МАФА-147, где теперь числился пришелец. Если студент закончит академию, он превратится в серьезного конкурента и помеху. Для люфра несколько десятков лет — это ближайшее будущее, которое плаинровались светлым и безоблачным!

Всех мало-мальски способных студентов он тем или иным образом отправлял в чистильщики, в популярность которых он внес самую большую лепту, щедро оплачивая их труды и возвышая, где считал выгодным для себя. Безусловно, это приносило огромную пользу — вот уже как несколько столетий на Ражене не вспоминали о больших прорывах тварей в сотню и более туловищ. Группы из нескольких десятков не в счет. И этрас ректор до сих пор на своем месте. Растраты окупали себя сторицей. Единственный минус — затормозилось развитие высокой магии, в каких-то областях откинулось в развитии назад. Но этрас ректору из старой школы от этого чувствовалось только спокойнее, надежнее.

Разбираясь в сплетении сил, приведших к появлению Льва в стенах его АЗУ, Окладон наткнулся на настоящий клад — огромный связанный с пришельцем объект, застрявший с подпространстве. Этрас не упустил своего шанса — пока пришелец не оклемался, он блокировал объект, надеясь со временем выковырять его из подпространственного слоя. И не такие вскрывал, когда они попадались в его сети.

Так же душу Рульцапа грело то обстоятельство, что очередной его план по замене строптивого декана МАФА, случайно попавшего на должность и чудом сохранявшего так долго свой пост, успешно завершился. Новый декан, этрас Цыбкон, молод и горяч — всего двести лет. Ректор имел на него несколько рычагов воздействия и совершенно не опасался. Теперь отправлять в чистильщики перспективных станет намного проще. За остальные свои факультеты он не волновался. Когда-то они допустили спланированную им ошибку, избрав на место ректора отпрыска МАФА. И нынешний заниматель этой должности очень не хотел ее исправления. Очень! АЗУ везде препятствовала появлению у власти заклинателей и магов, однако в собственном доме оказалась вынуждена закрывать на это глаза.

Внесенные поправки в системы управления Зиушрацем порадовали ректора своими давно взлелеянными возможностями. Появился повод вновь потрясти совет. Доказано, не без вмешательства этрас ректора, что случившиеся за последние сто лет сбои в системе обслуживания комплекса академии связаны с превышением допустимой нагрузки на кристалл. Установка независимых живых кристаллов в студенческих лабораторных комплексах академии выльется в сумму, равную десяти годовым бюджетам всего АЗУ. И это только малая часть всей системы. И ничего, что лаборатории сравняются по возможностям с общераженьскими, с новым деканом ректор сумеет обойти этот болезненный вопрос. Совет не захочет отказываться от бытовых удобств, которыми они все себя окружили сверх всякой меры — многие герцоги и другие владетели живут в менее комфортабельных условиях!

А с пришельцем следует проявить максимальную осторожность. Не дай Арас, х-ихи, поссориться! Или дать повод считаться персональным врагом номер один. Прикрывать его от других архисложно, но все окупиться, все-все! Главное запастись его идеями и контролируемо направить прогресс, обеспечив усиление личного влияния и политического веса. Главное не войти в противоречие с разными линиями поведения...

Глава 12. Активность

Цепочка событий восстановилась. В сухом остатке: выяснить, как там дела у та-Вастина, поговорить с Врезенем. Как жаль, что анализатор заклинаний не начинался мною рассматриваться. Ну ничего, скоро повторение пройденного перед аттестацией, справлюсь. С истинным-то зрением и тремя потоками сознания не пропаду!

По голому телу, стоящему в лучах Рухма, пробежал озноб.

— Чего это я голый то? Мда. Точно. А вот Рухм... это да... дела...

Вернулся к проблеме переноса вещей в собственный подкарман. Попытался несколько раз, постепенно одевая кольца и разные части одежды. Понял одно — на сами попытки тратится запасенная энергия. Бестолку. Опять мало знаний.

Одевая кольцо Дифа, обратил внимание на его, как оказалось, живой кристалл. Вроде та-Вастин именно через него пытался ко мне обратиться. Попробовал потереть сапфир так, как объяснял компаньон.

— Слушаю, Хозяин, — донесся из слегка засветившегося камня еле слышный безликий голос. Другой.

— А? — удивился я, ожидавший иной реакции. — Мне бы та-Вастина, — решил продолжить я. понятие живого камня в голове не укладывалось, а потому успешно игнорировалось сознанием.

— Нарушена структура управления из-за непредвиденной попытки перехода носителя в подпространство категории Мот. Связь с семьей ре-Т`Сейфов невозможна.

— А с кем я говорю? — опешив.

— Раб кристалла, — равнодушно.

Такой поворот оказался слишком неожиданным, и я надолго замолчал, анализируя отсутствующи воспоминания о живых кристаллах. Совсем не густо. В книге ректора вскользь говорилось про живые кристаллы фениксов огненного цвета.

— А образами умеешь общаться? — перспектива тратить время не нравилась, а опыт с Аней хотелось переложить на практику.

— Способность заблокирована.

— Кем?

— Мною.

— Зачем это?

— Как неиспользуемая.

— Вот и не использовал бы вместо блокирования.

— Уменьшится отдача.

— Чего?

— Преобразованной энергии.

— Эм... яснее бы.

— С какого момента?

— С твоего назначения.

— Я был преобразован в эту форму семьей ре-Т`Сейфов для выполнения функций идентификации владельца при выполнении операций с банковским Домом ре-Т`Сейфов, обеспечения связи и слежения за носителем, а так же выполнение других функций, информация о которых заблокирована создателем кольца. Хаотично фонтанирующая мировая энергия реорганизуется мною в стабильную форму для выполнения возложенных на меня функций.

— А кем ты был до преобразования?

— Информация заблокирована.

— Опять из-за отдачи?

— Нет. Она не могла достаться семье ре-Т`Сейфов. Заблокирована в момент преобразования.

— А как же твои умения по преобразованию потока? — продолжал любопытствовать я, наплевав на все остальное.

— Разные виды памяти, — по-прежнему безоиким и равнодушным голосом.

Все интереснее и интереснее. Какой-то глор, заклинатель, судя по всему, был превращен в кристалл из-за того, что знал?

— А про другие живые кристаллы ты можешь рассказать?

— У всех основная задача одна — получение ровного поляризованного потока энергии для стабильной работы заклинаний. От общебытовых до специфических.

— А про подпространство категории Мот что знаешь?

— Используется высокоразвитыми оборотнями, метаморфами и вампирами для хранения материи при смене форм. Нуль-мерное пространство...

— Но я ничего такого там не встречал, — перебил я раба кольца.

— Структура слишком сложна. Для объяснения потребуется много делений. Начать?

— Нет. А материя может быть любой, или только живые клетки для тела?

— Любой. Энергия есть материя и наоборот.

— У меня не получается одежду туда поместить. И с тобой не вышло.

— Вы использовали неизвестный мне способ.

— А что известно?

— Может потребоваться деление. Начать?

— Погоди, а что еще ты знаешь?

— Все, чему обучался на МАФА и после.

У меня чуть слюнки не потекли. Столько сразу всполошилось вопросов в голове. Но раз решил разбираться с проблемами по порядку, то... Этрас ректор и меня может так превратить, в живой кристалл. Но колдовать я не умею пока, так что паршивенькое колечко могло получиться. С нужными знаниями пришельца.

— А почему не заблокировано?

— Не успел.

— А как у других живых камней? Успевают?

— Годятся только для преобразования, стоят дешевле.

— А как вообще происходит преобразование?

— Информация заблокирована создателем кристалла.

— Ясно. А как блокировать память.

— Может потребоваться деление. Начать?

— Все так просто?

— Уточните.

— В смысле, почему так мало времени?

— Из-за истинного зрения, которым вы обладаете благодаря соседнему кольцу. Я могу передавать изображение.

— И это можешь замечать? Тогда про подкарман и память, скоро утро.

— Нарушена структура управления, — несколько ехидно. Ехидно! — Начинаю, — вернувшись к прежнему тону.

И раб кольца принялся монотонно и складно плести тарабарщину, поясняя появившуюся иллюзию — из сапфира вылезло четыре витых столбика с руку высотой, верхние концы разошлись, образуя перевернутую пирамидку, внутри которой появилось объемное изображение какого-то магострукта. У кольца нет рта, нет ограничений на скорость говора. Меня в первый миг накрыл кромешный ужас...

Только благодаря нескольким потокам и подкарману с измененным течением времени, я смог врубиться в объяснения путем неимоверных психических усилий и концентраций, непрерывно задавая кучу дополнительных вопросов. Мы провозились с моим ликбезом до самых рассветных сумерек, затратив гораздо больше времени. Я торопился не только из-за начала занятий — интуиция и логика подсказывали, что потеря связи в обе стороны недолго останется без внимания. К тому же подарки ректора — и гнома! — содержат в себе сюрпризы. Благо одежда в истинном зрении не фонила лишними магическими конструкциями, по словам разговорившегося раба. Видимо, я распалил его исследовательский зуд. Ага, везет как утопленнику! Зато весьма плодотворно провели время, плавно съехав на злополучный учебник, урезанный с пятитомника до двух. На общение образами он не перешел, к сожалению, но смог разогнать меня и себя до скоростей в моем подкармане, существенно замедлившихся из-за разделения по мерностям реальности. Вообще нарушенная синхронизация сознания не заставила меня отступиться от поселившейся в душе безопасности, чувства устойчивости собственного положения, как у литого трехного стола.

ДА! Ура-ура-ура! Мне теперь вообще никакие рюкзаки не нужны. Но не пропадать же собранному материалу — продам, этрас та-Вастин из-за этого и пытался связаться. Тоже хочет моего "продам". С запасенной энергией при перемещениях ничего не случится — силу на отправку в подкарман и извлечение оттуда просто было нужно затрачивать из материального мира. Раб показал и объяснил, как делаются вещи, подобные шкатулкам Карю и другим артефактом схожего назначения. При этом мое сознание должно оставаться в материальном мире, в моем случае достаточно одной части. Потому, например, те же вампиры, превращаясь в летучих мышей, частью сознания присутствуют в тварном мире, как сказал раб, свое имя так и не назвавший. Ничего, со временем ОСМО скомпилирует разрозненные сведения с практикой, смогу... ого-го чего смогу!

Кольцу, как выяснилось по ходу, несколько тысяч лет. Раб знал о том учебнике с методиками контроля, лично обновлял его в библиотеке. Поэтому смог помочь разобраться с более эффективным использованием рассеиваемой организмом энергии. Хоть он, организм, только начал приспосабливаться к произошедшим изменениям, но вполне оказался способен по методике бывшего заклинателя перемещать предметы с весом до пары килограммов за раз — более чем достаточно для меня, на данном этапе. Так же раб намекнул о существовании других континенты, где мировой поток маэны ведет себя иначе.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я его. Оно, он или она, промолчало.

На всякий случай решил полностью избавиться от подарков. Браслет Цумариг(*) мне так и не понадобился, и не понадобится... хотя... и все же нет. Лучше научусь сам делать. Я всегда хотел что-то такое создавать. Кольцо Сэ — я умею контролировать тело, полное знание — слава богу! — вернулось в ведение ОСМО. Кольцо Рапатута, Шкатулка Карю, кармашек Грандея, мешок Фицог — теперь у меня свой подкарман. Хех, чуть не забыл вынуть наличные. Кольцо Истинного Зрения — научился, долой. Кольцо Дифа — и так заберут. Надо бы и не получать обратно. Хм? Разберемся походу.

Так... Еда закончилась. Сегодня как раз заплачу Миорану. Что еще? Запасная одежда — в подкарман. Эм... это та-Вастин постарался, оставив скромный гардероб в шкафу. Книги? Надо "отсканировать", а там мысленно почитаю — объем памяти кратно возрос. Отлично. Вроде все. Так. Еще полтора с лишним часа до завтрака. Займемся сразу двумя делами — запомним и книги, и рассказ раба кольца. Пока разбирался с вещами, второй поток сознания придумал, о чем порасспросить раба.

— А можешь рассказать что-нибудь про АЗУ своего времени? Какие были тенденции, общая ситуация. В общем, на твое усмотрение, пожалуйста, — выдал я здравую мысль. Отдых отдыхом, но месяц ужаса сомнамбулы, безотчетность в своих помыслах и вынужденность поступков оставили неизгладимый отпечаток. Бытие с тремя потоками сознания только стартовало, мозг пух от моего состояния сознания, хотелось одновременно более трех вещей. В общем, кавардак в теле полный! Упустить шанс узнать что-то еще я не мог — не прощу себя. Однако вникать одновременно и в книги, и в наставнические речи выше моих сил, поэтому попросил о познавательном, зная, что историческая справка от лица непосредственного свидетеля отложится в самых глубинах памяти и будет выужена оттуда позже, когда-нибудь, когда ворох текучки уляжется по ровным стопочкам.

— Обещай меня освободить, — прорезалась твердая сталь.

— Эм...— остановился я. — А как это можно сделать?

— Окончательно убить. Другой способ мне неизвестен.

— И... как убивают живые кольца?

— Сжигают в потоках.

— Это как с заклинаниями? А сам почему?

— Структура кристалла не дает.

— Но я же не умею, говорил ведь.

— Найди другой способ. Он есть.

— И тебя устроит мое слово?

— Даже ложная надежда может дать облегчение, а у тебя совесть... — У-у-у, раб мне нравился больше.

— Экхм-ргхм... — аж закашлялся я. — Хорошо. Обещаю освободить.

— Тогда слушай...

Автоматически запоминая рассказ, я за час наискось пролистал все учебники. Минут пять заставлял себя разминать тело. Минут десять сидел в тишине, успокаивая головную боль до терпимой мигрени. Сложил в шкатулку все от банкира, даже вынул кристалл из кольца Рапатута. Ректорово — в мешок. Сложил шкаф. Усилившаяся мания преследования заставила оглядеть внимательно всю комнату и ванную, но никаких признаков магических структур, кроме тех, что в активационных пластинах, замечено не было.

— Надо что-то делать. Вот уже и мания преследования появилась, — пробормотал в пустоту.

— Будь чаще в обществе.

— А? Что?

— Я говорю, чтоб не свихнуться, надо больше общаться с нормальными живыми глорами. Одиночество тебе противопоказано.

— А, это ты... Я и забыл про тебя.

— Для кого тут распинался тогда? — обиженно.

— Не беспокойся, автоматически запомнил, потом прослушаю. Спасибо за совет. Ты еще и психоаналитик, оказывается, — протараторил, махнув правой рукой.

— Плохих в кристаллы не ловят.

— Хорошие не попадаются.

— Уел.

Оба тихо рассмеялись. Тут раздался стук в дверь.

— Манера та-Вастина, — грустно и шепотом, — Сними меня, — прежним обезличенным и холодным тоном.

Быстро положил кольцо в шкатулку, стоявшую на полке рядом с книгами. Встала дилемма — я спал или только недавно встал и повторяю лекции? Решил второе, положив попавшийся под руку старый учебник по контролю на край стола и включив соответствующее освещение. Открыл дверь.

— Приветствую младшего партнера! — с наигранной радостью, как мне показалось, проговорил вошедший гном. — Как вижу, я вас не разбудил?

— Я и не ложился сегодня, — кивнув на учебник. — Все никак не овладею контролем. Решился помедитировать согласно одному из советов... Пришлось вот и кольца снять — отвлекали, — юлил я.

— Похвальное стремление. К сожалению вы, этрас, забросили успешный бизнес, прямо весь в учебе... Надеюсь, успехи феноменальны? — откровенно ругая и льстя.

— Так быстро получили отдачу? — непритворно удивился я, проигнорив упрек. Башка плохо варила, я надеялся за едой выровнять положение.

— Конечно же! Особенно оценен сад камней. Я даже решил сделать вас своим полноценным партнером, забрать колечко на исправление.

— Отлично, — доставая кольцо. Совесть ужалила в отговорку будущего обмена.

— Уж не обижайтесь на временную замену обычным идентификационным кольцом вкладчика банка. И обязательно проверьте сегодня свой счет! — широко улыбнулся гном, отдавая простенькое серебристо-белое колечко с малюсеньким бриллиантином. — Кстати, этрас ректор недавно выражал желание плотнее приобщиться к бизнесу и приглашал нас на чай. Вам сегодня удобно?

— Всенепременно, уважаемый та-Вастин. Может, сразу и отужинаем вместе? — решаясь взяться за непростую задачку.

— Ха-ха, буду ждать вас к ужину, — кивнул он своей круглой головой и удалился.

— Вот так вот. Оперативно, — поделился я своим мнением с закрытой дверью.

Напоминание о еде пробудило желудок. Последние оставшиеся хлебцы, полученные им ночью, его явно не удовлетворили. И я решил пойти завтракать пораньше. Вопреки своему обыкновению, рюкзак брать не стал.

Как необычно иметь распределенное сознание! Одновременно и удобно, и раздражает, и суетность донимает. Одновременное видение астрала и тварного мира в обычном и истинном зрении сильно напрягало. Пришлось ради душевного и психического равновесия временно исключить астрал — позже привыкну, невмоготу сейчас. Ощущения стремительности мышления в подкармане по анализу пройденных заклинаний, блаженного расслабления в астрале, движения по тихому утреннему коридору с приглушенным освещением пьяняще кружили голову, причудливо смешиваясь и переплетаясь. Стоило убрать мешанину планктона, как раздражающее мелькание сошло на нет, нервы перестали расшатываться.

— Избавление от колец пошло вам на пользу, ат, — вежливо произнес Миоран по моему приходу. — Рад снова приветствовать в своем скромном заведении, — тонко намекнул кабатчик. Ох, и наметанный же у него глаз!

— И вам доброе утро, — поприветствовал я, пользуясь отсутствием клиентов. — Позвольте узнать, почему такие выводы? — заинтересованно.

— Кхе, — издал он смешок. — Рюкзака нет — раз, — разогнул он большой палец, — колец нет, два. Глаза бирюзовые, три. Настроение прекрасное, четыре. Помните о закончившейся предоплате, пять. Или не помните? — шутливо изогнув бровь. — Продолжать?

Я расхохотался. Очень необычный кабатчик. Наб-лю-да-тель-ный! Неспроста...

— Глаз-алмаз! Работаете разведчиком или шпионом? — поддел я. Способствующая расслаблению обстановка повышала градус настроения и остроту мысли.

Он аж выпучил глаза. От возмущения или удивления, так и не понял. Но не растерялся, быстро овладел лицом и хмыкнул.

— Вот и шесть. Что заказывать будете? Как обычно? — поскорее переключая тему.

— Да, пожалуй, да. Продлим на месяц наши отношения?

— Двумя руками за! — мне показалось, что он прятал глаза.

Я залез в самый обычный карман и достал из подкармана три золотых. Эк как теперь получается! Не запалиться бы! Мысленно улыбнулся и скривился.

— И поварихе привет, — прокомментировал я сумму, когда он решил дать сдачу.

— И так уже растолстела, — расхохотался он, зовя ее.

— Припасы заберу в обед, — уточнил я, внутренне вздохнув на голодный перерыв.

— Все сделаем в лучшем виде и из самого свежего! — улыбнулся он. — Рад за вас, — и он еще раз кивнул на пустые пальцы. Банковское кольцо я сразу же после закрытия двери за гномом убрал в подкарман, не став одевать. Магическая структура по сложности явно уступала кольцу Дифа, а наличие маячка само собой подразумевалось. Признаться, просто забыл о том, что понадобится куда-то складывать припасы, чтобы не сверкать нестандартными умениями. Пришлось выкручиваться на ходу.

После завтрака вернулся за рюкзаком и тетрадями, решил побыстрей, сразу после обеда на скорую руку, посетить местные лавки за самым обычным маленьким заплечным мешком, как у всех остальных.

В аудиторию явился самым первым, устроившись на, хех, привычной галерке. Зашел Врезень. Удивленно приподнял бровь, приостановившись у входа, и поспешил сесть рядом. Играть буку смысла не увидел, вернее, слентяйничал, а еще вернее если, то Миоран не единственный наблюдательный.

— Привет. Извини за тот случай, — решил я начать разговор первым, когда он уселся. — О чем ты хотел поговорить? — бесцветный голос мне не дался.

— Ну-у, здравствуй, — он меня еще раз внимательно осмотрел.— Приходи вечером к мастеру Терзецу, — на мой вопросительный взгляд, он пояснил, где искать. Зашла Оллаку. — Там и поговорим.

— Здравствуй, народ, — бодро сказала подошедшая Оллаку.

— Привет, — улыбнулся тепло Врезень.

— И тебе не болеть, — ответил я.

— Что-то ты сегодня без колец совсем. Потерял или пропил? — съехидничала Оллаку, рассматривая меня как диковинку на ярмарке.

— У тебя же есть! — кивнул я на ее левую руку, на которой у нее было единственное кольцо — Сэ, сделав дарение на "я". На правой у нее было положенное Рапатута и еще какое-то.

— Ах ты... — слегка покраснев от гневного возмущения из-за непристойного намека.

— Я тебе не нравлюсь, да? Хнык... — притворно всхлипнул я.

— Нахал! — залилась она краской иного оттенка.

— Или стесняешься признаться? — сильно удивился я.

— Но-но-но! — встрял жующий губы Врезень. Оллаку не выдержала, развернулась и, мелко подергивая ушками, быстрым шагом вышла из помещения, чуть не столкнувшись нос к носу с Озваргом. Дверь осталась приоткрытой.

— Чем вы так подогрели Оллаку? — весело озадачился Озварг. Как раз на повестке дня изучаемое заклинание Подогрев(*).

— Да вот... — сокрушенно развел я руками. — Не смогла выбрать из нас двоих, кто ей больше нравится, — тут дверь с треском захлопнулась.

Мы с Озваргом расхозотались, а Врезень заметил, сдержанно улыбаясь:

— К вечеру остынет, — чем вызвал еще больший смех.

Вошедшие Зазел с Микрану удивленно переглянулись.

— Всем привет! Что за шум, а драки нет?

— Обсуждали Подогрев и Охлаждение(*), — весело ответил я. Озварг обессиленно рухнул на сиденье.

— Всегда полезно, — согласился не понявший сути Микрану, улыбнувшись за кампанию.

Больше я не участвовал в разговорах, отмахнувшись от выяснителей про мои прогулы. Постепенно подтянулись все остальные согрупники. Оллаку, справившись со своими эмоциями, зашла последней сразу после Йомиэля и села в самом первом ряду.

На занятии пробежались по изученным и перешли к новому заклинанию Зеркало(*) с простой, но энергоемкой структурой. Весьма интересное заклинание. В самом примитивном варианте, с которого мы и начали, граница привязывалась к естественной — к краям заполненной водой плошки. Основная проблема заключалась в натяжении силовой пленки у самой поверхности. Ниже — размыто, выше — смазано или чересчур прозрачно. Я решил поначалу не выделяться, сохраняя привычно сложившийся ход занятий под хмурым взглядом Ноцуца. На первой попытке висящей в пустоте подпространства частью понял, как задавать свои собственные границы для пленки — практически идентично Светляку. Следом разобрался, как можно не особенно заботиться о точности расположения у самой кромки воды — пленка умеет сама "прилипать" к поверхности. Принцип создания отражения отдался мне целиком — наличие плошки с водой необязательно, однако сохраняется требование к влажности воздуха. Затем поймал технику проецирования изображения из одной точки в другую. Разбил заклинание на контролируемые части по примеру памятного Светляка.

Они медитировали, они пробовали создавать Зеркало самостоятельно, они вникали медленно. Меня не прельщала участь заорать при всех от боли из-за неудачного эксперимента. Габлонг на одной чаше весов — позор на другой, и он перевешивал.

Таки в самом конце первой половины дня перед обедом не удержался — мечтательное лицо Оллаку сподвигло на очередной подвиг. В своей плошке на задней парте незаметно для студентов сделал девять экранов с лицами, вписав в круг квадрат. Ноцуц занимался Жогецом — за ними я не рискнул подглядывать, оставив один квадратик пустым. Точка снятия изображения привязывалась к лицу на расстоянии локтя — в истинном зрении рамка еле светилась, и стевизов на первом этапе освоения не давали, поэтому не боялся оказаться уличенным другими студентами.

Вначале в своей плошке сделал квадратное зеркало с обзором аудитории из точки, где обычно стоит Ноцуц. Далее у стены, где обычно преподаватель самолично делал демонстрации, очертил круг диаметром метра три. Размытые края и пока еще на целую четверть прозрачное изображение хохмы не испортят.

После активации маков уставился в свою плошку, нагло наблюдая за общей реакцией. Кончики губ вопреки стараниям подрагивали, прыгая вверх — после кошмарных недель жаждал развеяться, хотя бы за счет других.

Вот первым заметил изменение в аудитории Зазел, зажав рот рукой и подавляя смешок. Несуразный жест заметили Фиер и Врезень. Обернулись, увидели, впечатлились. Тут уже группа зашевелилась целиком, косясь на меня.

— Эм... — выдал атс Ноцуц, отразившись с невозмутимым лицом.

Оллаку сделала удивленно-недовольную рожицу, оторвалась от плошки в сторону преподавателя. Изображение на моем зеркале-экране соответствующе изменилось — привязка жесткая. Атс Габлонг приподнял в бровь, смотря вовсе не на Оллаку. Та сменила выражение не обескураженное и проследила взгляд преподавателя. Увидела свое огромное лицо c отвисшей челюстью — девушка медленно соображала ситуацию. Раздались несдержанные смешки. Лицо на зеркале-экране выражало крайнюю степень удивления и прядало ушками. Обернувшись еще раз на преподавателя, она заметила меня, пристально уткнувшегося в свою плошку. Все ее мысли четко отразились на лице. Озварг не выдержал первым, громогласно заржав. Изменения в зеркале вызвали повальный хохот. Атс Ноцуц не улыбнулся, рассеивая мою работу. Он стоял рядом Оллаку, мешая ей немедленно кинуться в мою сторону, поэтому девушка болтом вылетела из аудитории.

— Обед, — усиленным голосом сказал преподаватель, перекрыв весь шум. — Виновник — извольте найти время для извинений. Следующий раз для вас станет последним, — равнодушным голосом.

Угроза препода должного страха не вызвала, впрочем, слова про извинение воспринял всерьез. Признаюсь, переборщил. И чего я на нее запал? Хм. Поел, не жуя, быстро побросав в мешок запасы для перекусок. Мне хотелось успеть забежать в лавку.

Искра(*), Подогрев, Охлаждение и Ветерок(*) от безделья на занятии стали понятными, их добавил на соответствующую панельку к фамильяру и Светляку. Фамильяр, правда, существенно изменился. Грусть накатила как раз при подходе к громадной пещере, по словам Миорана служившей ближайшим рынком. На деле рынок являл собой анфиладу пещер, через систему зеркал освещенных естественным солнечным светом, дополненным у каменных строений разнообразными фонарями, кто во что горазд.

Ткани, травы, готовая одежда, ювелирные заготовки... Эм, заготовки? Заинтересовался. В лавке лежало и висело множество драгоценных и полудрагоценных необработанных камней, кусочков металла для оправ, готовые изделия для наложения тех или иных чар. У меня глаза разбежались от сияния красивых, необычных и даже уродливых магструктов. Продавец зорко наблюдал за рядом ошивающимся студентом, не забывая посматривать на редких прохожих, тем более таких, как, зашедших к нему.

"Вот оно!" — пронеслось у меня, когда я рассматривал изделия на продажу. Да! Неожиданно нашел девчоночье извинение — не устоит она перед янтарной заколкой в виде какого-то местного цветка с черной жемчужиной в центре. Украшение удивительно походило глаз Оллаку, исполненный в виде цветка — ну точно зрачок в обрамлении радужки! Хотя нет, это оказалась не жемчужина, а прекрасно отполированный гагат. Цена кусалась... Жаба не смогла задавить меня, не смутил и факт отсутствия требующейся наличности.

— Атс, — обратился я к продавцу. — Не подскажите, вблизи есть отделение банка ре-Т`Сейфов?

— Да, ат. Присмотрели что-нибудь?

— Вот эта прелестная заколка!

— Хороший выбор, ее как раз недавно принесли. А банк за двумя поворотами направо, ат. Вам отложить товар?

— Да, конечно.

— Чарую задешево, — встрял студент.

— Например?

— Простое сияние обойдется всего в пару золотых, — затараторил он. — Разные бытовые дороже. Боевые не делаю.

— Подумаю... — спеша отвязаться.

Хм. Засомневался. Стоит ли так тратиться? Какие-то несусветные цены! Поидее подошли мои проценты, мне ли мелочиться? Эх, знал бы тогда, что за даром студентик свой труд впаривал, не привередничал... В большом мире индивидуальное зачарование амулетов и артефактов стоит десятки платинов, иногда вплоть до асалов.

Рядом нашел лавка с сумками, в которой задержаться в поисках подходящего. Мне хотелось маленькую, чтоб и в руке таскать, и на плече — такие популярны на моей... Эх... В общем, по усредненному размеру тетрадки и книг. Она будет вмещать тетрадки и хавчик, одежку какую, чтобы я мог в случае чего как бы достать из сумки, а не из воздуха. Естественно обязательны атрибуты соответствующего заклинания — основная проблемы, кстати. Насилу нашел: темно-коричневого цвета с черными разводами, весьма удобный заплечный ремень из мягкой простроченной кожи, два отделения и внутренний карман для монет. Пришлось расставаться со всей наличностью после ожесточенных десятиминутных торгов — успешно давил на жалость.

Так, теперь в банк. Добротное каменное одноэтажное сооружение, прилепившееся к стенке пещеры. Внутри скромность при магической защите, не уступающей филиалу на всем плато Знаний, где я познакомился с та-Вастином. На счету оказалось около десятка платинов. Удовлетворительно улыбнулся — обеспеченный... Буратино, хех! На безделушку потрачусь и не замечу — все польза, ведь заодно посмотрю на работу начинающего артефактора. Наврятли смогу разобраться и повторить даже с учетом воспоминаний с демонстрациями Ноцуца, но не суть.

— Продемонстрируй, как будет выглядеть твое простое сияние, — попросил я, купив заколку — или шпильку, плохо разбираюсь. Мы с подрабатывающим студентом вышли из лавки.

— Эээ, примерно так, — щелкнул он пальцами над лежащей в моей ладони заколкой.

Малюсенькое свечение и пара бликов на маленьком гагате в центре. Отстой.

— Эм... А если я сам придумаю свечение?

— Можно и так, но дороже.

— Почему? — удивился я.

— На втором годе узнаешь, — резковато. — Это труднее. Вы, ат, покажите желаемое, а я скопирую и запечатываю в заколке.

— Мне потребуется несколько... эм, ниций на подготовку. А если несколько заклинаний захочу?

— Сколько сможете одновременно проконтролировать, — вяло улыбнулся он. — Я подожду, — вдохнув. Народу практически не было вокруг, ему не надо было ловить других клиентов, но он все равно покрутил головой.

Ну и ладно, я закрыл глаза, сосредотачиваясь на постеленной задаче. Три потока выдали три разных идеи. Светляк, Подогрев и Охлаждение. Красивая игра света, защита головы от чрезмерного холода и тепла. Захотелось добавить и освежитель, Ветерок, но четыре за раз для меня непосильная задача, пока. К тому же меня посетила мысль, что и эти-то три умелый маг легко воспроизведет хоть каком кверху. Мде, все у меня через то самое место! Тьфу!

Растянул сферы подогрева и охлаждения так, чтобы они охватывали носящую заколку голову. Свечение... За основу взял простенький эффект студента. Люминесценция янтаря, вместо бликов — маленькие искры как по гагату, так и по тонкой золотой оправе. Пусть то угасают, то разгораются — направленное свечение с вращением. А с лепестков... нет, над лепестками с жесткой привязкой сделаю искрящееся сияние бледно-желтого, оранжевого и золотого цветов. Хм, только обозначение яркости — украшение подчеркивает красоту, а не оттягивать внимание на себя.

Пришлось отправить дополнительно астральный поток в подкарман и полностью объединиться для выполнения заклинаний. Стоп!

— А энергия откуда будет браться? — уточнил я.

— Как обычно — зарядка.

— А от самого владельца не заряжается?

— Я такое еще не изучал, — смутился парень.

У меня слишком энергозатратное плетение получилось, а желалось получить постоянно работающий артефакт. Мысленно поблагодарил раба кольца, добавил сбор рассеиваемой организмом энергии. Сам я такое точно не одену, а местным, работающим с мировыми потоками, в самый раз... Хм, уменьшу-ка я расход, заменив области наборами точек. Для подогрева и охлаждения их плотность у тела сделаем выше. Энергоэффективность на порядок улучшилась без столь же существенной потери в качестве. Фух, благо есть ОСМО, точный расчет для каждой точки элементарен. Хм, не хотелось бы вручать свой шедевр на растерзание студенту, но выхода нет.

— А в каком порядке происходит запечатление?

— Как я уже говорил, вы показываете — я делаю.

— А наоборот? Вы готовите основу, а я последний штрих, так сказать.

— Десять золотых.

— Ох... Хорошо. Еще ниций, — непререкаемо.

Окончательно сформировал магострукты трех заклинаний. Возник вопрос о приоритетности забора энергии. Эх, кустарная связка с энергоблоком получилась!.. Хм, если не мгновенно, а почти мгновенно выполнить заклинания, выстроив цепочкой — подогрев, охлаждение, свечение? Готово!

— Можно начинать.

— Давайте сюда заколку.

— Мне тоже необходимо ее касаться... Положите просто пальцы или ладонь сверху, — сказал я, раскрыв ладонь с янтарным цветком.

— Ну... хорошо. На счет три.

— Погодите!

— Что еще?

— Как эффект будет выключаться?

— Поместите основной связующий узел... — криво усмехнулся, — или узлы как можно ближе к центру гагата. Касание активирует и деактивирует, за это еще десять золотых.

— Согласен, — не стал отступать я, желая увидеть результат, наконец. Убираемым станет только эффект свечения, а остальные два заклинания получатся отсроченным сюрпризом, тем более целиком выключение производится обыкновенным снятием. — Готов.

Студент так и открыл рот от удивления, увидев результат совместной работы, когда убрал ладонь с готового амулета. Сияние действительно оказалось многократно лучше его демонстрации и очень эффектно смотрелось. Я вложил ему в руку два запрошенных золотых чирика, поспешив забрать изделие. Жаль, в магической структуре, созданной студентом, я не разобрался. Да, запомнил, ничего не поняв.

— Спасибо и пока, ат, — поспешно ретировался я, пока он не очухался и не принялся задавать вопросы. Я опаздывал, пришлось перейти на бег. Он, кстати, тоже.

В аудитории пока все остальные продолжали работать с Зеркалом, я пытался проанализировать запечатление заклинаний в вещь. Просмотрел по памяти потоки и основные узловые связки. Увы, не прояснило. Остался открытым вопрос с зарядкой — мои заклинания сами себя поддерживали. Надеюсь, после зарядки ее голова не загорится или не покроется инеем. Переключился на оптимизацию известных мне заклинаний — выигрыш при идентичном эффекте надо обязательно использовать. Приближался перерыв.

— Прости меня, Оллаку. Я от всей души хотел показать всем твое чудесное лицо... — подошел я к гордо восседающей за партой Оллаку, отвернувшей от меня носик.

— Мерзской душонки, — оборвала она меня, отвернувшись к стене.

— Да-да, — скомкал я свою попытку извинения, поспешно прицепив свой подарок к ее волосам над ухом. Получилось мило.

Она нервно сорвала ее, сразу не поняв, и бросила на стол. Едва нюхнувшее энергии сияние стало угасать. Необычность упавшей лицевой стороной кверху вещицы привлекла ее внимание. Нервно проведя по волосам, всмотрелась в заколку.

— Что это? — резко и раздраженно кивая в ее сторону.

— Мое извинение. Простишь?

Молчание. Женская натура пересилила обиду — девушка взяла заколку, и та засияла во всей красе. От неожиданности ее пальцы разжались, заколка с жалобным стуком упала на стол, мигнула и погасла.

— Ой...

— Под цвет глаз. Носи.

Посчитав долг выполненным, ретировался к своей парте, собираясь закусить бутером. Мимоходом заметил пасмурное настроение Врезеня, чернеющее под сверкающими глазами свидетелей. Хм... Проходя, положил руку ему на плечо. Он напрягся.

— На большее не претендую, расслабься, — склонившись к уху и пару раз хлопнув по плечу. Мне не хотелось портить с ним едва-едва начавшие заново строиться отношения. От совета раба кольца никуда...

Оллаку, тем временем, небрежно сунув в карман заколку, удалилась из аудитории. Зазел, Микрану, Фиер и Озварг, оставшиеся и видевшие мою попытку извиниться, с удивленными, заинтересованными и всепонимающими лицами проследили за ее уходом, обернулись на невозмутимого меня, вернулись к своим делам. Как позже выяснилось, готовое украшение подобного рода оценивалось платинами. Дороговизна вызвала немое удивление внезапной перемене у нелюфимого студента — они пробыли на Ражене дольше и лучше ориентируются в здешнем мире. Ценовой сговор налицо, однако.

К началу занятия Оллаку вернулась со смешанными чувствами довольства и смущения. Заколка красовалась примерно там же, куда я поместил ее. Врезень, сидевший рядом, не удержал вздох восхищения.

— Где достал? — с огромным любопытством в голосе прошептала обернувшаяся ко мне Фиер.

— В лавке на ближайшем рынке, там студент помог зачаровать, — прошептал в ответ. Теперь у того жадины прибавится головной боли. Мысленно хмыкнул — повторит ли?

Глава 13. Партнеры

— Ат Лев, задержитесь, — приказал Ноцуц, едва закончив занятие.

— Атс Габлонг, у меня важная встреча назначена, — холодно. Чего пристал?!

— Важнее грозящего вам отчисления??? — разгневался преподаватель в присутствии выходящих из аудитории студентов. — Как куратор я так же требую объяснения ваших прогулов на прошлой неделе!

— В отношении кураторства надо мной лжешь, препод! — излишне жестко отреагировав. Разозлил он меня своими нападками! У самого рыльце в пушку! — Еще раз вякнешь на меня, злоумышленник, опущу еще и как препода! — И как таран боднул его плечом, не обращая внимания на подскочившее ментальное давление.

Излишне громко захлопнулась дверь за спиной Врезня. И тут засветился узор вокруг злополучной двери. Спустя миг вошел этрас ректор.

— Добрый вечер, атны.

Габлонг зло обернулся — из-за прерванного болевого захвата он неуклюже взмахнул руками, а я едва устоял на ногах, вынужденных сделать шаг назад.

— О! Извините, дорогой Ноцуц, но я одолжу вашего подопечного на этот вечер — кто-то ведь должен в моей академии подтягивать ваших перспективных отстающих. Уж не обессудьте, — елейно проговорил он, ведя меня под ручку.

Этрас ректор воспринял на свой счет выражение лица Ноцуца и на ходу поправил речь.

— Мы вас с та-Вастином заждались, Лев. Идемте-идемте. Я знаю об ужине, он пройдет у меня, — после этого дверь-портал закрылась, оставив Ноцуца наедине со злобой.

Мы оказались в знакомой комнате с камином. Три кресла, не оставляющих вопросов о месте каждого участника, вокруг круглого столика, уставленного яствами.

— Добрый вечер, этрас, — жизнерадостно улыбнулся та-Вастин из правого кресла. Тихо играла флейта, выдувая незатейливый мотивчик.

Ректор усадил меня в центральное, менее всех отделанное, сам сел на свое прежнее место. Окинув беглым взглядом обстановку, посмотрел на гнома.

— Неожиданный поворот. Добрый вечер, этрас.

— А мы как раз решили попробовать новый сорт чая, составленного лично этрас Окладоном, — прокомментировал гном.

— Вы ешьте, не стесняйтесь, — медово изрек ректор, первым положив в рот искусно вырезанный из какого-то сладкого плода цветок.

Началась трапеза. Блюда аппетитны на вид и запах, а мое настроение после жесткого отпора аховое. Та-Вастин повторил про достигнутые успехи, упомянув пару несущественных подробностей.

— Кстати, этрас Лев, ваше кольцо, — гном обыденно достал из нагрудного кармашка кольцо с тем же сапфиром, но в оправе из неизвестного мне темно-голубого металла со стальным оттенком.

В этот момент у ректора замигало одно из его собственных колец, унизывающих все пальцы. Он с неудовольствием отвлекся, мазнув взглядом по протягиваемому мне амулету. После первого блюда настроение улучшилось настолько, что я не совершил глупость перемещения предмета в подкарман, оставив в обычном кармане камзола.

— Его невозможно украсть с пальца, — заметил неудовлетворенно гном.

— Кольца с отведением глаз мешают общению с согрупниками и простыми обывателями. В банке одену, — пообещал я, возвращая временное. Мой ответ и не устроил гнома.

— Чай — хорошо, но несущественно, — посетовал ректор, завершив ментальную беседу.

— Есть пожелания? — примеряясь к мясным рулетам.

— Из бытовой сферы, — мигом ответил гном.

— Крупногабаритные рюкзаки, щадящие спину.

— Замечательная мысль. Есть ли выбор? — взял слово ректор.

— Дайте подумать...

Я неторопливо съел копченость, сочетающую рыбу и сервелат. Прихлебнул неплохой, кстати, чай. Что же им такое предложить-то? Бритвы тут не в чести. Ковры, какую ткань? Голографические картины? Отделочные материалы? Часы? Телефон или стиральная машинка? Тостер, микроволновка? Кухонный комбайн? Пакеты, полиэтилен? Думал минут десять, из двадцати потраченных на опустошение приготовленной вкуснятины. Этраны терпеливо ждали: банкир заваривал себе одну чашку чая за другой, пробуя и меняя сорт, ректор ему вторил. Вдруг та-Вастин излишне громко ударил ложечкой о блюдце, мило улыбнувшись при этом.

— Извините.

— Светодиодные лампочки устроят? — наконец-то решился выдать результат, едва приступив к питию чая, а не вульгарному запиванию. Да, привык дома.

— Что есть "светодиод"? — оживился ректор.

— Та-Вастин, у вас, помнится, такие замечательные мнемокристаллы...

— Да-да, конечно, я как раз вял с собой на всякий случай, — ректор в это время едва заметно прищурил глаза. Мне стало неуютно в этой компании прожженных дельцов, обмишуривших не одну тысячу за свои-то года. А кстати, по сколько им?

— Придется обождать.

Мда. За лампочкой последует электродвигатель. Очень заманчивая перспектива. Альтернатива многим заклинаниям. Ох, это ж получается, я стану тем камешком, что обрушит лавину техномагических новинок? А мне до лампочки! Так-с. Обычные и экономичные, спираль накаливания, газы. Светодиоды. Как будут делать — их проблемы. Виды в разрезе и так, патроны, немногочисленные характеристики материалов без намека на таблицу химических элементов и прочего — вот еще, раскрывать козыри! Примеры работы дались сложно. Милый дом, знакомый быт... Эх!.. Маленький глор с лампой в руке — слабое свечение. Большой — сильное. Надеюсь, аллегории вопросов не вызовут. Ничего про напряжение и законы Ома или Кирхгофа. Пусть сами пробуют и устанавливают свои величины.

Спустя минут пятнадцать отдал кристалл гному, с невозмутимым видом принявшего и закрывшего глаза для сиюминутного восприятия вложенного. Его лицо вытянулось в удивлении и недовольстве.

— Одна из моих секретных лабораторий занимается подобными разработками, — с непонятными оттенками чувств отметил та-Вастин.

— Да? — оживился скучающий ректор, принимая кристалл. — И мои птенцы, — после одного удара сердца. Быстр! — Перспективы обсуждаемы.

— Занятно. Тайным сбытом старья сами занимайтесь, — бросил гном ректору.

— Думаю, у этра Льва имелись свои планы на вечер? Мы вас не задерживаем? — мягко справаживая. Ага, после сказанного Ноцуцу! Два раза ха!

Чтобы такого ответить? Хотелось бы поставить ректора на место, очень. Да, он уже не страшен. Напакостит... Очень хотелось. Очень-очень.

— Как полноценный партнер, соучредитель и совладелец нашего маленького предприятия желаю участвовать во всех делах, — откинувшись в кресле, нога-на-ногу. — Что за тайный сбыт?

Оба, с позволения сказать, компаньона, одинаково глянули друг на друга, потом на меня.

— Хорошо, — осторожно сказал гном. — В академии планируется заменить освещение на экономичное.

— Так вот сразу и запланировалось? — нахально вскинул я бровь. — Вы не знали заранее о моем предложении.

— Что вы хотите?

— Больше данных.

— Зачем?

— Они касаются теперь уже и моих средств, — гном слишком шумно сглотнул свой чай, пряча губы за краем чашки. — Продолжайте, я вас, кажется, прервал.

— С внедрением ваших... лампочек, старые упадут в цене. Особенно при продаже такой большой партии.

— И тайно...

— Чтобы скрыть замену за модернизацией, вернув вложенное в текущую систему освещения.

— А зачем вообще менять?

— Потребовалось сократить потребление.

— Так и говорите, что Зиушрац достиг потолка, — ректор нервно протарабанил пальцами по мягкому подлокотнику.

— Вы удовлетворены? — холодно.

— Что еще будете... модернизировать?

— Внутренние дела академии.

— Наши.

— Наши с та-Вастином.

— Львенок дело говорит, — вмешался гном. Ректор резко повернул к нему голову. — Он может предложить идеи, верно?

— Сначала сводный отчет о потребностях, — ректор аж поперхнулся. Но сказать ничего не успел. — Выгода от добровольного сотрудничества превысит текущие расчеты.

— Могу хоть сейчас, без лишних проблем, все узнать у него, — зло кинул та-Вастину ректор.

— Получите библиотеку без каталога и библиотекаря, — живо ответил гном. — Потеряете временя, — этот аргумент возымел действие. Не стал раскрывать свои козыри, воспользовался моментом.

— Кстати, мне нужно разрешение на проход во все библиотечные залы, этрас Рульцап. Вы обещали Ноцуцу подтянуть отстающего.

— Хорошо, получите, — сдался он. — Вы сами заинтересованы в дальнейшем нераспространении сведений.

Помолчав, ректор принялся менторским тоном рассказывать про энергосистемы академии. Я задавал разные уточняющие вопросы. Гном слушал молча, изредка прихлебывая чай...

...Ректор пребывал в ужасном настроении. Ялов пришелец в который раз выбивает его из колеи. Мало того, что он прямо под его носом каким-то бесом прошел эльфийский ритуал, все признаки которого налицо. Кто помог? Как посмели? Нет, мастерски сделанный кокон Ранэля — после ритуалов эльфы не имеют белых аур. Не могут они проводиться над грязной кровью, по уверениям источников. Он сам догадался??? Все эксперименты академии в этой области проваливались. Мастеров Жизни и Смерти, как думал ректор, в АЗУ всего около десятка, и они нечета эльфийским. Некому проводить. А пришелец-то решил норов показать, едва проклюнулся голосок! Он, больше некому!.. Не суть, пусть так сам дальше карабкается, докуда сможет. Еще раз выйти из себя при та-Вастине и им же быть возвращенным... Такого позора ректор не знал со времен своей молодости. И ведь прав, гномчишка! Рульцапу требовалось срочно развить успех с советом академии. Как угодно. Немедленно, а не через пять лет! Куй железо, пока горячо, а гном? Ректор не любил делиться информацией и крайне негативно относился к вынуждающим факторам. Обстоятельства заставляли. Окладон запомнит. У него в запасе опыт, каждому выдастся шанс отплатить...

...Та-Вастин испытывал смешанные чувства. Его подозрения о строптивом сапфире подтвердились. Юнец изыскал возможность воспользоваться его оплошностью. И его неготовностью с поспешностью, когда другого способа изъятия поврежденного кольца без вызова излишних подозрений не придумал. Слепок сделан, разбор отложен.

Текущий поворот событий грозился вылиться в солидные суммы. Переоснащение производства за счет академии и продажа ей же произведенной на его заводах продукции. У Дома предостаточно лабораторий, гном имел определенный доступ к последним вялотекущим разработкам всех государств. Длительный период затишья стимулировал торговлю, и Семья этим вовсю пользовалась. Гном ранее обсуждал с ректором характеристики новейших разработок, в том числе и светильников. Они сегодня с обеда беседуют о разном. Чай и одежка, конечно, хороши, но требовалось более глобальное для удовлетворения возникших потребностей ректора. Больше потребностей — больше прибыли. И больше проблем. Пришелец вообще одна большая ходячая проблема. К сожалению, еще и личного плана! Гном держал себя в руках увереннее ректора...

...В итоге получалось следующее. Затишье на обеих плитах, Имриксе и Угэреже, подстегнуло развитие государств в мирном направлении, с каждым годом прибавлялось население. Торговля расцвела. Для обеспечения потребностей за последние лет триста население плато Знаний увеличилось более чем в полтора раза, обустраивались новые подземные комплексы, по последним разработкам, конечно же. Комплекс увеличился почти в два раза. Устанавливались стационарные порталы, разные заклинательные системы жизнеобеспечения, оттянувшие львиную долю ресурсов... Да, вводились оптимизации. И да, для части систем готовы аналоги без использования Зиушраца. Водоснабжение, вентиляция, канализация, лифты, рельсы, освещение. Разработаны паровые двигатели, есть экспериментальные образцы двигателей внутреннего сгорания материи. Оружием не стал интересоваться, мне и не предлагали. Пока. В общем, начальный процесс становления техномагии из-за нехватки самих магов для покрытия всё возрастающих потребностей — высокая смертность из-за потери контроля над мировыми потоками со слитыми в них заклинаниями многочисленными имриксовцев. Большой расход энергии в энергоемких заклинаниях притягивает соответствующего размера обломки чужих структур, внося губительные флуктуации в создаваемое магом Угэрежа заклинание. Деградация искусства в ремесло по обновлению артефактов...

Ректор с иногда включавшимся гномом обрисовали ситуацию достаточно емко и быстро.

— Примерно через полгода я смогу предложить требуемое вам решение, — резюмировав.

— Причина задержки?

— Чай люблю, лампочки — повседневность. Остальное придется восстанавливать по обрывочным сведениям. Атс Ноцуц поделился учебником с методиками концентрации и медитации, их изучение позволит мне подготовить мнемокристалл. У вас, кстати, нет запасного, этрас та-Вастин?

— Конечно есть, — улыбнулся запасливый гном. — Возвращаясь к началу беседы... вы хотели дать рекомендации?

— Повременить с внедрением лампочек, вплотную заняться качественным преобразованием электричества в приемлемый для существующих систем поток маэны.

— Опытный образец лампочки — в течение недели. Еще две на запуск производства. Десятую часть помещений за полгода переведем. Весомые причины ожидания?

— Перевод систем жизнеобеспечения академии в полностью автономную сеть, — ректор закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Как и в городах, верно? — оживился гном.

— Дешевле переоборудовать существующие мощности или создать новые?

— Надо просчитать. Мало данных.

— Рекомендую полностью избавиться от всего, связанного с освещением. А это, — я кивнул на записанный кристалл, — дальше секретных лабораторий та-Вастина не выпускать. На академии электричество и его преобразование в обе стороны.

— Так точно, командир! — развеселился гном.

— Думаю, догадываетесь, как открыто обуть своих конкурентов? Пусть именно им достанутся старые светильники и связанные с ними производства. Открыто и честно. Построить за их деньги новое для себя. Можно ведь всем просто не говорить всего, верно?

— Идея осуществима. Этрас ректор?

— Вполне, — хмуро ответил тот. — Безопасно опутать проводами все плато — что может быть легче?! — задал ректор риторический вопрос, пригубив бокал вина.

— Провода для всех, беспроводные технологии для себя, — вступился, защищая будущие капиталовложения. — Всего-то надо организовать сверхпроводящую сеть ретрансляторов, дублирующих друг друга. Не только маэна передается на большие расстояния, но, к сожалению, кроме самого факта реальности подобного знаний в этой области у меня нет. Тем более, если вы создадите компактный конвертер маэны в электрический ток...

...Этрас Рульцап не спешил радоваться. Да, он сам содействовал складыванию ситуации в АЗУ, и теперь у него появился реальный шанс в течение десятилетия полностью вывести Зиушрац из жизни академии, официально превратив в объект исследований. Более десяти тысячелетий назад здесь, на плато, бушевала грандиозная битва, завершившая очередную Войну Магов. Горы знаний утерялись в разрушениях, старый комплекс, в котором Зиушрац занимал центральное место, стерли с лица Угэрежа. Часть книг, конечно, тогда была разбросана по многочисленным хранилищам старья или украдена из главной библиотеки тогдашней Академии во время хаоса битвы и последовавших лет разорения. Через столетия книги возвращались, помогая восстановлению былого величия. Однако секретные залы погибли полностью — целенаправленно выжигались. В этом причина нынешнего пещерного состояния АЗУ — разбросанные по всей толще плато жилые и рабочие зоны, соединяющиеся через стационарные порталы, в особых зонах имеющие свои питающие живые кристаллы. Маги как термиты изгрызли скальное основание, уплотняя породу в целях противодействия супер пан-терральным(*) заклинаниям. А самое главное что, что Библиотека представляет собой скомканный лист бумаги — каждый зал физически разбросан по двум-пяти местам, объединенным сложными пространственными арками с функциями разграничения доступа и препятствования бесконтрольному выносу книг. Все особо ценное дублируется. Горе-победители позаботились об исправлении и недопущении прежних ошибок. Пусть пришелец смотрит — не страшно, скорее любопытно.

Предложение Льва об автономной системе заслуживало самого пристального внимания. Ректор понимал, что никогда не пойдет на это. Как дополнительная или дублирующая — да. Пройдут годы, прежде чем ученые маги разберутся со всеми подводными камнями, и ректор осмелится утверждать о безопасности и независимости от пришельца. Академия помимо прочего тратила колоссальные ресурсы на поиски новых источников энергии, однако большинство лабораторий занималось дармовыми мировыми потоками маэны, пытаясь создать различные аналоги живых кристаллов, даже добились определенных успехов с растениями, животными и асталами — без искры жизни плетения выветривались из артефактов, а индекс разумности прямо определял индекс сложности плетения. К сожалению, эльфы монополизировали мэллорны, а с животными аналогами полезная емкость тратиться на их контроль. Для особняков и пограничных замков идеальные варианты, но уже в масштабах десятитысячного города возникают непреодолимые трудности...

...Та-Вастин был счастлив. Семья давно думала об использовании электричества и создавала экспериментально-исследовательские лаборатории. Дом вкладывал миллионные средства в организацию железных дорог и путей сообщения на малые дистанции. Паровые двигатели за последние сто лет благодаря ре-Т`Сейфам широко распространились среди рудодобытчиков. АЗУ давно прекратила установку своих особых стационарных порталов, автоматически включающихся при переносе глоров, а в остальное время тративших минимум энергии на показ изображения с другой стороны, а так же сохраняющих чары тысячелетиями. Поэтому на всем Ражене грузы перевозили по старинке, тележно, лишь сами глоры перемещались телепортацией, доступной пв-мастерам и богатейшей части общества, оплачивающей услуги пв-магистров. Крупные города позволяли себе роскошь стационарных порталов, сдирая непомерную плату за любые грузоперевозки через них. И Дом.

Банкир в уме прикидывал список купли-продажи, планируя ценовые колебания рынка. Он отлично владел конъюнктурой во всех государствах Раженя. Сегодня гном лишний раз убедился в идейности своего нового партнера. Да, он что-то заподозрил про кольцо и пока не в полной власти Семьи. Пока. Та-Вастин не претендовал на полноту сведений о пришельце, но кольца Дифа еще ни разу не подводили семью, не считая досадных случайностей. Осталось создать ситуацию, чтобы он его "правильно" одел. Та-Вастин по итогам встречи решил рискнуть и уговорить Семью как минимум на одну на авантюру, в случае успеха способную вывести ре-Т`Сейфов на недостижимые для конкурентов высоты.

Глава 14. Мастер тер`Зецу

Терзецу, с ударением на первый слог, как его здесь все называли, пребывал в крайне взволнованном состоянии. Его старинные друзья могли бы догадаться о его внутренних чувствах, но они далеко за пределами АЗУ. Посему окружающие видели спокойного и малость усталого сольфа, который не первое столетие обучает студентов АЗУ азам владения телом и холодным оружием. Конечно вместе с полутора десятком других мастеров, несчетное число раз менявшихся.

Терзецу в начале месяца ощутил всплеск Жизни, от которого дни напролет расходились волны, колыхающие жизненные токи окружающего. Местные архимагистры его уловили, однако личное знакомство позволяло утверждать — не способны чувствовать оттенки разбуженных недавно энергий. Вспышки сил Жизни нередки, но не всплески, разницу между которыми понимают лишь чистокровные эльфы. Это и сил Смерти касается, а также первостихий. По собранным им самим данным в АЗУ кроме него перворожденных нет. В отличие от гномов и людей, эльфы при исторжении выживают в редких исключениях и всегда с искореженными энергетическими телами. Да, на Ражене он знал обо всех чистокровных эльфах и гномах, следил за семейным положением. Остальные расы столетиями жизнь не мерят и высокого внимания не достойны. Так или иначе, если исторгнутый эльф не умирал в течение первой десятки лет, о нем становилось известно тер`Зецу. Гномы постольку поскольку.

Все лояльные лично ему эльфы обучались в АЗУ до самого конца. С веками исторгнутые тем или иным способом восстанавливали магические способности. Однако энергетические тела в любом случае переставали характеризоваться эластичностью и гибкостью, подстраиваясь под местные особенности и закостеневая в них. Да, местные маги помогали частично выправлять эфирные тела, но глубоко внутрь заглядывать принципиально не могли, а тайные ритуалы приносили пользу, будучи лишь единожды примененными. После их помощи эльф целое столетие мог продолжать оставаться без возможностей творить чары или привычную волшбу, впрочем, существовали и варварские методы. Эльфы, кстати, не признавали заклинания в трактовке АЗУ. Их магические рисунки отличались изящностью во всем — от манеры исполнения до готового результата, и редко вызывали отвращение при взгляде на них, включая очаровывающие смертельной грацией фигур некротические вязи.

То обычные эльфы. Сольф был здесь Чародеем. Он с самого рождения чародей. Вообще, эльфы — это волшебные создания, изначально способные к манипуляциям с маэной. Зачастую талант совпадает с желанием, такие эльфы посвящают жизнь изучению магии, со временем начиная сплетать чары. Высшая каста — чародеи, проходящие дополнительно инициацию силой. Не во всех случаях, да и есть еще высочайшие... Сольфских легко отличить по волосам с сочными золотыми оттенками и сиянию их тел, когда они этого не скрывают. У сольфов вся правящая элита потомственные чародеи. Они для умножения личного могущества дополнительно проходят инициацию через Ритуал Сопричастия к Жизни(*). Он достраивает энергетические тела, давая недоступные прежде возможности. Чародеи у сольфов рождаются только от Чародейских пар.

Нынешний всплеск поднял из глубин памяти его полное имя — Асколь Ораттаэ со`Итеншо тер`Зецу, третий сын верховного правителя страны, занявший весь Омманэнс, будущий наследник великого престола. Отец в свой подготовительный период не смог воспрепятствовать бастаров, двух старших братьев Асколя. Они вышли не из чрева законной соправительницы, их сила должна была проявиться постепенно в течение несколько веков, и не факт, что их начали бы готовить к ритуалу. Он сам только по прошествии полувека после него вошел бы в статус наследного принца. У сольфов их всегда насчитывалось порядка двух десятков, среди которых по степени родства и закону выбирался наследник или наследница. Партнер-соправитель всегда из обычных сольфов для разбавления крови, через несколько десятков лет совместной жизни он неизбежно становится Чародеем естественным образом и проводится ритуал вхождения в сопоставимую силу.

Асколь вспомнил свое исторжение. На материке сольфов существует несколько мест первостихийных сил, наиболее приспособленных для проведения ритуала. Так совпало, что для ритуала Асколя оказалось доступно единственное из них — остальные отдыхали. Любимые отцом старшие братья, Диэконэ Ораттаэ со`Итеншо бас-Гракуэо и Суишениэс Ораттае со`Итеншо бас-Гракуэо, буквально через десятилетие готовящиеся стать полноправными принцами, не захотели терять будущую власть. Они глубоко под землей подготовили ловушку — кровавый обряд, способный рухнуть с Имрикса и утянуть проводящийся над ним на поверхности. Почти завершенное действо над Асколем прервалось в мгновение ока, мастера Жизни не удержали...

Исторгнутый вспомнил свои первые годы, когда он, увечный, еле выживал. Появился он в болотах среди уродов. Он сам считался им — полностью безволосый, скрюченный, с обугленными и перекореженными энергетическими телами. Он каким-то чудом сумел среди них свести концы с концами. Потом благодаря оставшимся с ним знаниям и умениям, он нашел в себе волю и с упорством принялся постепенно восстанавливать себя сам, остановив тление незавершенных на ритуале участков. Организм за годы приспособился к новой среде обитания, выправление давалось с огромным трудом — ломка страшно болезненна. Через тысячелетие он смог бы сойти за вполне зарядного сольфа, после исторжения восстановившего крохи былого. Он отрастил новые волосы и выправил осанку. Обладая знаниями тела и духа, сделал их другого цвета, чтобы не привлекать лишнего внимания. Научился прятать свои тонкиетела так, чтобы окружающие принимали за равного или неопасного — иначе не выжить. Сперва урод, потом исторгнутый сольф. Не чародей.

Чародея в себе он восстанавливал еще сотни лет, лелея странные мечты. Понемножку, помаленьку. Иначе никак — континент сотрясали постоянные воины, а в отшельничестве Асколь начинал сходить с ума. Время неумолимо текло вперед, сольф обучался разным искусствам боя — исторгнутые со всех уголков Имрикса приносили обрывки знаний, на основе которых создавалось нечто новое. Постоянно воюя, он стал мастером всех видов оружия и рукопашных техник. Это помогало удерживать еле восстановленные оболочки от разного рода зависимостей, развивать их крепкими, универсальными и гибкими. Он научился значительно менять внешность, прячась за чужими личинами. Асколь знал о грозящей ему расправе, если наверху узнают правду о нем. Поэтому прилагал все усилия, чтобы этого не случилось.

Пребывая среди грязи и насилия, Асколь с неизбежностью впитывал атмосферу войны, стал наслаждаться ею, изыскивать противные разуму сольфа, но не его природе способы своего возвеличивания. К концу второго тысячелетия в развитие пошли Чародейские способности. Безумно трудно танцевать на лезвие ножа — он справлялся, вопреки всем невзгодам. Со временем научился открывать пути Жизни, рады скрытности перемещаясь несколькими этапами из конца в конец Угэрежа. Восстановленные по памяти чары, безупречно работающие дома, здесь приходилось дополнительно приспосабливать без всяких наставников и тайных манускриптов. Это очень сильно замедляло процесс достижения цели — триумфального возвращения на родину. Обычные морские пути нереальны из-за бушующих стихий, морских и воздушных чудовищ. Говорят, находились смельчаки, но сольф неистово хотел жить, риск превышал разумные для него пределы.

Несколько веков назад Асколь в своем развитии достиг желанной ступени. Сменивший вереницу лиц принц решил приобщиться к магическим знаниям и поступить в АЗУ под видом недавно исторгнутого сольфа, Терзецу, бывшего воина, утянутого могучим заклинанием во время сражения. Он не боялся оказаться разоблаченным, собрав обширные справки о деятельности академии и состоя в числе владык могущественной тайной структуры. Умея маскироваться, Асколь прошел полное обучение на МАФА, приспосабливая мизер новых знаний под себя, одновременно став "элитным охранником". Выдумал правдоподобную причину, давно подготовленную и обеспечивавшую безупречное алиби, и остался в АЗУ мастером боевых искусств. Сольф сумел оптимизировать свои чары перемещения, путешествуя по всему Угэрежу за один переход. За век он прошелся по всем факультетам, объединив "от скуки" все знания и став местной знаменитостью, экстравагантной достопримечательностью академии. Однако лишь в немагическом бое он проявил в полной мере, в остальном блюдя посредственность. К нему не цеплялись — ну хочет от скуки и ладно. Сольф, что с него взять? Асколь знал, как себя подавать так, чтобы не замечали.

Будучи в академии, Терзецу готовился, ни много ни мало, к захвату Зиушраца. Однако до сих пор выжидал. Планы по возвращению на родину требовали гигантского объема энергий и власти, гарантировавшихся хозяину кратонного кристалла.

И вот этот всплеск Жизни. На плато родилась новая сущность. Да. Именно. Родилась. Новая. Сущность. На плато. А на другом конце шара Глораса умерла. Только по причине близкого нахождения к месту рождения Асколь смог различить всплеск жизни за болью смерти. Одно породило другое. В океан планетарной жизни бултыхнулась инородная сущность. Конечно, на собранном заседании академии, куда входил и Терзецу, ректор "объяснил произошедшее". На Имриксе кто-то пытался вызвать хранителя или покровителя — мелкого божка — демонического плана, где-то рядом неумело создавали химеру. Оба заклинания провалились одновременно. Архимаг своей жизнью заткнул образующуюся межпространственную прореху, ведущую в адскую Бездну. Проводившийся ритуал поиска фамильяра, один из сотен в этот день, сбился из-за неудачной шутки студента. Защищенный поток от Зиушраца не выдержал давления притянувшихся обломков с Имрикса и в самой ненадежной на тот момент точке вырвался на свободу. Поисковую нить выбросило за пределы пространства-времени Глораса, и она, наткнувшись на какого-то люфа, перенесла его в контур вызова вместо положенного фамильяра. Все просто. Асколь посчитал себя правым — маги АЗУ не смогли отличить телепортацию-вызов от рождения, а его родственнички на Имриксе должны были услышать лишь чудовищную боль смерти. Ректор привел ворох цифр, измерений, ученых терминов. Для Асколя все это вилами по воде писанное — инородное существо своим рождением подсказало, как можно обойти все защиты — вклиниться под заплатку, например.

Тер`Зецу мог в любой момент осуществить задумку, когда случилось сразу два события, взбаламутивших Асколя. В первый момент он отказался верить... но пришлось. Новорожденное существо, которое он отодвинул на второй план, видя перед собой реальную сбычу мечт, начало перерождаться в Чародея. Само. Кроме него на пол континента вокруг отсутствовали знатоки ритуала. Он видел единственную интерпретацию происходящего в астральном океане жизни. Поручиться за невнимательность высочайших Асколь не мог. Эксперимент ректора?

Сам того не ведая, юный люф отодвинул реализацию мегапроекта сольфа.

Вскорости к своему ужасу Асколь убедился, что трепещущий в океане жизни источник, начал передвижение в тварном мире. Никогда он о таком не слышал, однако лично свидетельствовал, подивившись препятствующим сближению смертоносным даже для него волнам — ощутив первый всплеск, он потрудился выставить ограждение от других любопытных, чье внимание могло спутать все карты. Родоначальник правящей семьи, по сохранившимся летописям, тоже сам прошел ритуал. Но все 33 дня и 33 ночи он лежал пластом, его бессознательное тело кормили, за ним ухаживали — владыка не осознавал себя. Достигнув возможности перерождения через три тысячелетия после рождения от сильной магессы, он правил еще три, пока сам не ушел на покой, еще три со стороны приглядывая за сменяющимися на троне отпрысками.

Лазейку тем временем оперативно запечатали. Терзецу потерял возможность покидать тренировочный комплекс — слишком много было тех, для кого надо было составить программу развития. Однако реализации задумки и приглядыванию за сущностью подобная ограниченность не мешала. Все дни тренер не находил себе места, страстно желая лично увидеть перерождающегося. Такое поистине эпохальное действо творилось в пещерах плато, а он притворялся ветошью мха! Кха! Его стараниями все прочие ощутили не рождение легенды, а отголоски сольфского ритуала сопричастия к жизни, длившегося ровно положенный срок.

"Как же они там все всполошились!" — злорадно мечтал Асколь. "Рискнут ли воспользоваться путями жизни. Кто и в каких целях?" — рассуждал наследный принц, из-за боязни сглаза и в мыслях не отождествлявшего себя с правителем. За последний век Асколь ощутил эхо трех ритуалов своего народа. О судьбе своих родителей и братьев он предпочел до поры до времени ничего не знать. Эфир слишком нестабилен в точке проведения ритуала в течение многих дней по окончании, однако лишь годы спустя развеется усталость пространства. Путь не построить: помехи от ритуала, помехи от Зиушраца, помехи от заклинательных систем АЗУ. На родине прошедших ритуал год усиленно защищают, здесь новорожденный беззащитен. А кто покусится на него? Асколь не сомневался — покусятся. Предательство родного брата говорило о многом. Сольфские кланы отправят убийц самым простым путем — исторжением. Их раскидает, многим защита не поможет, однако гости однозначно вскоре появятся — АЗУ наперво проверят. Случайность сдвинула политическую лавину, с каждым днем набирающую обороты. В такой ситуации логичнее выждать время и вызнать обстановку на Имриксе, корректируя планы возвращения.

Эльфийским расам не нужен новый единый правитель. Трое младших неинициированных сыновей плодовитого родоначальника, оставшихся после братоубийственной войны, разделили империю, разбежавшись по разным углам вместе с до поры до времени затаившимися противниками всяческого сопричастия и давними предателями всего рода эльфийского. Наплодили братики игрушечных людей на освобожденных просторах и стали ими играть в солдатики, восстанавливая популяцию собственного поредевшего народа. Ритуалы сопричастия каждого отличались от наставлений отца, это изменило их самих и последователей.

Терзецу всегда слышал абсолютно все разговоры в своей пещере. Огромадная, светлая, с множеством окон-порталов и вентиляционных отверстий, а так же преотличным для чувствительного уха чистокровного эльфа эхом. Здесь все приспособлено для проведения любых тренировок из для других бесконечного запаса Терзецу. Оружие дальнего и ближнего боя. Луки, алебарды, фальчионы, арбалеты, ножи, посохи, сюрикены, чакры и прочее, и прочее. Учебное и боевое. Обычные гири, кольца, штанги, полосы препятствий — у пещеры существовало множество дополнительных помещений, в том числе и громадный бассейн, установленный по прихоти мастера, не пожелавшего иметь выход к используемому остальными подземному озеру.

Асколю не составило труда разузнать имя новорожденного. Трое из его группы месяц как посещали его занятия. А сегодня он пришел в полный восторг, узнав о назначенной с ним встрече в его зале — не дай Арас кому называть его пещерой! Занятие шло, Лев отсутствовал. Напрямую обратиться к троице согрупников мастер позволить себе не мог — терпение всему голова! Показать свой интерес к совершенно незнакомому парню все равно, что вручить ректору ключик от заветной двери к знаниям о некоем мастере Терзецу. Пока он прикидываться "серой мышкой", ректор не обратит на него внимание. А если мышка вдруг из маленькой и серой станется красной гигантской крысой с белыми кругами на спине, то не миновать охоты на метаморфа, решившего повременить с захватом битком набитого зерном амбара.

Хвала мэллорну, он зашел! К самому концу. Асколь все-таки не сдержался, на миг замерев при виде вошедшего. В его пещеру из общего комплекса вел единственная стационарная портальная арка, замурованная в стену широченного коридора. Еще парочка выводила сразу на поверхность к тренировочным площадкам на открытом воздухе — и такие он себе выбил. Но больше ничего внутреннего не отразилось в его внешнем поведении, а тем более на лице — многосотлетняя привычка и опыт.

— Занятия на сегодня завершены, всем спасибо и до завтра, — усиленным голосом по всей пещере. Раздевалки и душевые не являлись частью его Зала, все располагались до главного входа.

Тренирующиеся на центральной площадке не могли не заметить, как еле заметно дернулся их мастер при виде вошедшего люфа. Старшие ученики отлично тренированы! Младшие могли пропустить, не зная мастера так же хорошо. Да, Асколь не равнодушен к парням. На просвещенном плато Знания и во многих государствах Раженя это норма. Об этом шептались, однако дальше зала ничего не уходило — ученики ценили мастерство не принуждавшего к отношениям учителя, другие не задерживались, отваливаясь через несколько дней. Широкое обсуждение мастера жестко подавлялось им же самим посредством старших учеников. Он никого не принуждал, однако мало кто сопротивлялся его обаянию и, эээ, мастерству.

Асколь увидел посветлевшие лица занимавшихся у него согрупников Льва, заметивших знакомца, но не намеревался давать им шанс начать разговор и уйти. Подошел первым.

— Вечер добрый, ат. Я мастер Терзецу. Чем могу вам помочь? — не выбиваясь и образа галантного мужчины, знающего цену себе и другим и по совместительству безупречно владеющим навыками рукопашного боя.

— Здравствуйте... Я, собственно, к своим друзьям... — кивнул тот в сторону подходящей троицы.

Терзецу в своей обычной манере, не обращая на слова Льва внимания, принялся его ощупывать. Тот от неожиданности опешил, дав начать мастеру своего дела. Остановить то ли не решился, то не посмел, видимо увидев знаки своих друзей или признав чужую силу.

— Слишком дряблые мышцы, — комментировал в это время Терзецу, — Вы недавно перенесли серьезную встряску для всего своего организма, да? Если не начнете заниматься, то кончите плачевно. Подлинная сила в единении, — прямым текстом намекал он. Его услышали.

— Мы можем это обсудить? — осторожно спросил он.

— Конечно, идемте.

— Только перекинусь парой слов с согрупниками. — те уже направлялись к выходу.

— Да-да, я буду ждать вон там, — показал Терзецу вход в свою комнату отдыха. Он слышал весь последовавший разговор...

...Я уже и не надеялся успеть на обещанную встречу с Врезнем. Насыщенный информацией ужин затянулся на несколько часов, погрязнув в деталях.

В огромадной пещере, сравнимой с рыночной по объему пространства, я сразу приметил необычно выглядевшего глора. Когда тот обернулся, отнес его к чистокровным сольфам, описывающимся в книге ректора. Но не это главный признак, поразивший меня — его тонкие оболочки ощутимо затрепетали, в истинном зрении совершенно незримо. Мда уж, загадочный каламбур. От любопытства глянул в астрале, где меня мгновенно накрыла волна золотого свечения вокруг непонятного образования, никогда мною не виденного в астрале. Комбинация моих новых возможностей позволила потоку в астрале "увидеть" это, нет -ЭТО. Причем, пока я не полюбопытствовал, астральный пушок ничего необычного не замечал, блаженно плавая с другими фамильярами. Насторожился. Необычное опасно непознаваемым.

Малость опешив от наглости мастера, я услышал от него такое... Вынужденно принял приглашение, однако я пришел изначально ради других и твердо вознамерился поговорить с ними. Терзецу приятно удивил, не настояв. Хм...

— Лев! Ты таки пришел, уж и не надеялся! — воскликнул Врезень.

— Спасибо... — только и смогла выпалить одновременно с ним и сразу же смутившаяся и покрасневшая Оллаку. Она явно знала о приятных сюрпризах, открывшихся на жаркой тренировке. Завистливые взгляды многих девушек точно грели ей душу! Девушка еще в примерочной-уборной решила не расставаться с так идущей ей заколкой, как выяснилось, отлично державшейся в волосах. Оллаку уже ощущала ее такой родной... Все простив Льву.

— Что ты! Носи на здоровье, — насилу улыбнулся я. — И будь проще, — дав совет еще больше покрасневшей девушке, сбежавшей в раздевалку. — Так что же ты хотел сказать, Врезень?

— А уже все произошло! — разулыбанлся он. — Ты теперь станешь тренироваться с нами, — говоря как о свершившимся факте.

— Ага, — подтвердил Зазел. — Мы хотели пригласить тебя в нашу команду чистильщиков.

— Чтобы по окончании академии иметь кусок хлеба с маслицом.

— И не притираться с другими при создании полноценной команды.

— Эмм... вообще-то...

— Так ты можешь просто тренироваться, а там дальше определишься окончательно!

— Но как бы...

— Наш мастер лучший!

— Ненавижу физические нагрузки! — успел-таки возмутиться я. Чем вызвал их общий хохот.

— И не заметишь, как втянешься... — оба чувствительно похлопали меня по плечам, придавив к полу. — Иди уже, Он ждет.

Перешучиваясь с другими студентами с МАФА, занимавшимися только по вечерам, они оставили меня одного. Ладно, была — не была! И направил стопы к Терзецу, на всякий случай приготовившись слинять в безопасность подкармана.

В небольшой комнате квадратных метров эдак с полсотни зиял глоткой настоящий камин, вся стена по его бокам представляла собой сплошное окно в светлый ухоженный лес. Создавалось ощущение, что камин с расстеленным перед ним пушистым зеленым ковром и двумя креслами стоит посреди лесной опушки. Прочая мебель гармонично вписывалась в лесной мотив.

— Расслабься. Я действительно могу помочь, — как-то по отечески и теми же рубленными фразами.

— С чем? — вторично опешил я. Хм!

— С твоим обновленным телом и его новыми возможностями, — я и не скрывал своего удивления. — Эхо разнеслось по всей планете. Умеющие слышать зашевелились.

— Кто вы? — пискнул как тростинка на ветру. Стыдно и обидно до слез!

— У тебя нет времени на это, если хочешь выжить, — жестко, с жестоким оскалом на точеном лице.

— Я смогу защититься, — самоуверенно заявил я для собственного успокоения. За что еще зацепиться утопающему?!

Он отреагировал мгновенно. Что и как получилось, я не понял, мигом оказавшись уложенным носом в ковер. Перенести тело в подкарман не получалось. "Так да?" — гневно пронеслось у меня. Весь пережитый кошмар псу под хвост?! Я перестал бы себя уважать, не попытавшись выложить все козыри. Да, я одним потоком осознавал толкающую вперед обиду и прочее, но... Напряженный после ужина и огорошенный его знаниями я ответил.

Три пушка, одного я не выведу из подкармана никогда — гарантия выживания. Вторым атаковал в тварном мире, третьим набросился в астрале.

Миг его ввинтившейся в меня атаки, миг его торжества. В третье мгновение мой план был приведен в исполнение. Выпад в астрале Терзецу явно не ожидал и чрезмерно отвлекся на него, тем временем пушок в тварном мире пробился сквозь его защиту и воткнул десятки щупов в ставшие различимыми энергетические центры. Телесный контакт вкупе с маневром пушка полностью открыл для меня его эфирное тело с очень похожей на мою организацией мельчайших капилляров. Терзецу закричал мне в ухо от дикой боли, выгнувшись вместе со мной. Ял!

— Когда тебя заживо едят, это больно! — прошипел я освободившись. Мой пушок действительно принялся столоваться, питая меня его энергетикой.

— Только помочь... — проскрежетал зубами Терзецу, преодолевая боль.

— Неверный подход! — Едва не закричав от вспышке адреналиновой ярости.

— Прекрати...

Убрал пушка только из тварного мира, остановив идущую по телу сольфа рябь. Терзецу скривился, а потом вдруг бухнулся на колени, сложившись в три погибели.

— Простите меня, великий! — еле прошептал он, не поднимая головы. — Но с двумя такими же, как я, вы не справитесь. Вас сразу на поражение будут бить, — тяжело дыша, выговорил он из той же позы. Отправляемое в ментал я не воспринимал, опасаясь.

Его тело подрагивало, нарушенная энергетическая структура подмаргивала. Он еще мною блокировался в астрале. В голове промелькнула мысль о том, что я привык удивляться. Его преклоненная поза и слова встретили бурю, с немалым трудом обузданную. Он ждал.

— Кто вы такие? — сквозь зубы. Мне не доставляла удовольствие его поза, и вообще вся ситуация в целом. И я понимал всю недосказанность — мне просто повезло, он не ожидал подобного сопротивления. А вдруг сразу кинется, когда отпущу? Мне и с одним не справиться — к готовому к бою я банально не успею подойти даже на расстояние в половину километра!

— Чародеи.

— Подробнее.

— Но у вас нет времени! Они скоро будут здесь!

— Выживу, с потерями. У нас вся ночь впереди, если что. Сядь нормально и говори толково.

Рассказ про Чародеев, про предательство братьев, краткая биография — в другой обстановке заслушался бы. Высказал свои наблюдения за последние недели и выводы. И деления не прошло! Все это время я молчал и блокировал его в астрале.

— Хорошо. Поверю тебе, — тихо сказал я, убирая волосы пушка в астрале. За полтинник минут нервы успокоились. — И, в свою очередь, прошу прощения, — мы как-то незаметно перешли на ты. Его манеры располагали. — После напряженного ужина у ректора со мной в качестве главного блюда... Тяжело перестраиваться на мирный лад.

— Спасибо. Давай скорее строить прикрытие. Мое ты разрушил. Радует, что сам я не засветился — ты перебиваешь. Покажу и объясню на себе. Потом с тобой. Должны успеть до завтрака.

Мда, рубить так с плеча!

Он действительно стал разъяснять и показывать, сперва сотворив в астрале какое-то ограждение. Терзецу не кинулся первым делом восстанавливать свои физические повреждения, терпя боль. Чародей лаконичными и рубленными фразами объяснил про колыхание мирового океана жизни и показал, как избегать этого. Саму механику процессов он обещал подробно пояснить в следующий раз. В конце ночи он выглядел в точности таким же, как я его встретил — нанесенные раны оперативно залатались организмом, когда он переключился на восстановление им же на меня повешенной временной защиты. Честно, меня впечатлило мастерство и сила духа. Со скрипом справился меня, однако он активно помогал, закрепляя своими чарами эффект. Мне пришлось принять. Верить так до конца.

— Еще раз простите меня за неприятный инцидент, — в пояс поклонился он после того, как все было закончено на час раньше. Я не выдержал.

— Хватит. Только как равные. А по вечерам как ученик и учитель, — устало хмыкнул расстаявший я. Он тепло улыбнулся.

— У меня не было еще детей. Ты первый,— от подобной предъявы я даже рот приоткрыл.— Волосы в неположенных местах Общие черты не такие. Но в нашем особом восприятии выглядишь чистокровным эльфом. Примерно так, — и он преобразился. Ошарашенный я увидел искры на его волосах и свет, идущий от его тела. — С этим тоже в свое время справимся, — подмигнул он. После затянувшейся паузы чародей все же снизошел до пояснений:

— У меня была на родине любимая. Здесь выживал — не до детей. За последние дни многое восстановил в памяти. Прочувствовал заново. Занимаясь с тобой, вспомнил давние мечты... Если не хочешь задерживаться по ночам, приходи на весь вечер.

— Не могу, других проблем хватает. — Осторожно ответил после долгой паузы.

— Хорошо. Вместе с согрупниками. И каждую ночь на нечетный день недели. Все, иди, и так разговоры среди других учеников поползли.

— Ккакие? — удивился я.

— Только юноши. Мое взращенное семя выдаст меня, — я немного смутился. Сильно смутился. Очень сильно смутился! Попахивало инцестом... Фу!

— Эм...

— Тебе никогда не предложу. Все, топай давай. — Мастер почти силой выволок из зала. Или отец? Я вконец запутался в этой жизни...

Глава 15. Дни до аттестации

На занятии повторяли Зеркало. Нагло халявил. Знал, что не храплю и громко не соплю, поэтому смело заснул. Потом, правда, в перерыв ловил интересные взгляды от троицы, но после парочки моих бодрых подмигиваний они отстали. К Врезню, Оллаку и Зазелу испытывал благодарность — остальные, особенно Согранда, восприняли меня в штыки из-за вчерашней отповеди Ноцуцу, утром и бровью не поведшему на мое наглое поведение.

Отдыхало не наученное иным способам восстановления энергобаланса тело. Сознание вынужденно занималось делами.

Во-первых, я рассуждал про библиотеку. Миллионы книг там хранящихся простым перелистыванием едва ли осилю за один века. И ялу ясно, что мне предстоит вести четкий отбор. Каталог есть. Осталось определиться с основными тематиками. Тут все просто — магия. Всего сотни тысяч книг. В обозримом будущем не потяну. Точно, все ж элементарно! Пространство-время. То, что у меня получается легко и просто. С этого раздела начну. До обеда познаю тот учебник, что уже есть. Составлю список вопросов. На обеде ознакомлюсь с библиотечным каталогом. А вечером уже начну просматривать.

У-у-у-у, это заразно!

Во-вторых, вяло мусолил информацию от Асколя-Терзецу. Первые Ласточки точно прилетели, но Слоны пока топчутся на месте — если и полетят, на ушах там, или хоботе, то уж наверняка, чтоб достать с гарантией. И чего я им всем так насолил своим фактом появления?! Сперва ласточки пометят, потом слоны обгадят. Сбежать из АЗУ не могу — единственное место, которое я пока знаю, которое само по себе является крепостью — потенциально оно лучше всего на континенте защищено. Оплот магии, как никак! Беспредела ректор в своей вотчине не допустит — я ему нужен... Ну и знаний не накопил. Единственные, кто обладает реальной возможностью стрелять всех ласточек на подлете, это ректор и банкир. Но к первому не пойду ни за какие коврижки — вляпаюсь в очередной кредит, не рассчитавшись с текущим. А та-Вастина можно купить, да... Что же предложить ему? Ядерная энергетика? Типа последний довод королей? Нет, не последний, да и не король я. Полеты? Стратосферные, космические? Гном в ракете? Похоже, я улыбнулся во сне, что заметили соседи. Чем можно заинтересовать банкиров? Да так, чтобы купить с потрохами. Они и так самые крупные и надежные на Ражене. На Ражене... Конечно! Расширение зоны влияния! Со слитыми мной знаниями им просто некуда расти здесь. Значит, небо? Добавить крошку магии, и никакой электроники не понадобится. Она — предпоследний аргумент. А с магией можно и через мантию проплыть, добавив крошку новых материалов. Хех, но гномы в иллюминаторах все равно выглядят кавайно!

В-третьих, отдыхал. Да, астрал мной не исследовался по этой причине. Не до него пока. Совсем. Или нет? Да, вскрылась проблема обеспечения едой тел пушков в подкармане. Придется организовать и их ротацию. Вынужден буду охотиться на ничейных низших, что служат обычно Помощниками, поедать планктон. Верно, за едой-то и освоюсь, подтяну навыки самозащиты, частично исследую.

Миоран разочаровался скоростью заглатывания приготовленных блюд — пришлось на выходе виновато улыбнуться. Памятливый библиотекарь, когда я на всех парах явился в его книжное царство, крайне неохотно подчинился ректору.

Каталог. Ооо, Каталог! В ящичках вместо привычных мне карточек рядами и группами лежали каменные брусочки из разных материалов с неизменными жилками серебра. От касания к одному из них перед глазами возник список родственных книг. Да уж, ментальная магия рулит! Интерактивные функции приятно удивили, когда при помощи ОСМО решился принять ментальную посылку. Пришлось.

Одного мало о чем говорящего названия для меня недостаточно — как составлять очередность? Надо перелопатить тысячи книг, написанных угэрежцами и для угэрежцев. Мысленно одернул себя — не время кручиниться. При сосредоточении на любом названии общий список мгновенно уменьшался, освобождая место под аннотацию, объем, расположение. Хм, уже что-то. А если... ОСМО помогла целиком обработать сразу оба связанных списка одновременно. Здорово — двухуровневая модель представления данных, крутизна да и только! Мое мнение о здешних светилах науки подскочило ввысь.

Просто замечательно! Приноровившись, медленно проводил рукой по всем брускам в ящичках, дразня бедного библиотекаря, выпучившего глаза с мыслями о дитятке, играющимся в его хозяйстве. Приказ есть приказ. Престарелый люф сопел, кривился, топтался за спиной, но не мешал и слова поперек не сказал. Ага, этот каталог книг общего назначения содержал всего порядка ста тысяч экземпляров. Где-то прячутся другие стеллажи с каталожными брусками. Для преподавателей, например, ну и секретные. Ага, с рзбегу ап стенку! Так и мне и позволят. Я и сам не пойду к ним — все извилины в уже узелок завязались, мозг называется. Хех!

Стенка ящичков по десять брусочков с сотнями книг подошла к концу — устало улыбнулся. Каталог объединял разные сортировки: по алфавиту, отдельно авторы и названия; по тематическим разделам с подразделами, а листья вновь по алфавиту; по дате выпуска. Каждый ящичек настраивался отдельно, чтобы каждый желающий мог работать самостоятельно — определил опытным путем. Жаль, до отдельных терминалов не додумались — как приятно подключаться к ресурсам, лежа на диване кверху каком и взбалтывая ногами воздух! Эх, Интернет, где ты родной?!

Мда... нагрузка на мозг вплотную познакомила меня с новым видом усталости — усталость сдерживать плоские мысли, заполонившие подкорку как бумага папье-маше. Весь облепился смешинками! Второе посещение библиотеки окончилось безудержным хихиканьем, распространившим запах валерианы от поминутно хватающегося за сердце старого люфа. Моим хихиканьем. Причем идея скользнуть в ближайший туалет усугубила безобразие — меня там буквально стошнило дурацким беспричинным смехом. Помог вычитанный прием по самоконтролю — какая-то извилина догадалась и запустила цепную реакцию.

Вторую половину занятий, на которую, ясно дело, опоздал, до самого ужина составлял список книг для ознакомительного изучения, стараясь размещать последовательно близкорасположенные книги из одной секции в строящейся очереди, обозначавшей маршрут по библиотеке. Хм, чувствовать себе биокомпьютером не менее тошно, чем захлебывающимся смехом идиотом. Почему так?

Ради эффективности затронул книги других тем, не относящейся к пространственно-временной, причем с упором на пространство — трогать "время" ненашутку испугался. Отчего-то косяк с пространством и перспектива оказаться размазанным по стенке не вызывали панического страха случайно скакнуть назад во времени и напортачить с причинно-следственными связями, приведшими к моему появлению на планете Глорас.

Мда, целую неделю листания, запоминая и добавления содержания в собственную БД, для которой предстоит по памяти построить систему запросов. На миг представил себя мегамозгом в микроволновке — то еще зрелище! Фу-фу-фу!

Напрягает во всем это только одно — дикая смесь из иероглифов и рун, скрадывающая понимание манускриптов, гримуаров и прочих текстов с описаниями заклинаний. Конечно, внедрение смысла напрямую через ментальное поле чрезвычайно удобственно, однако непривычная чехарда перед глазами раздражает, утомляя зрительные нервы и мышцы. Как представил необходимость еженедельных вылазок в спортзал с красными глазами после книг, аж дурно сделалось.

Как здорово иметь разветвленное сознание! Еще не совсем приспособился, но оценил преимущества по достоинству — одно как примерный мальчик юзало мак, два других угорали над ним, поминутно ужасаясь тяжелой судьбинушке. К ним даже пришла крамольная мысль сделаться стопоточным сознанием, вогнавшая всю троицу в ступор — сто смеющихся друг на другом потоков взорвали мозг. Потому тут же погреб безумство на самое дно — предстояло освоить и другие ресурсы ОСМО, помимо, например, такой полезной штуки, как переводчик, жаль, что не все глотает и пережевывает слету. Ах... Да, верно... Уже произошедшая, хотя и несколько своеобразная, утилизация дополнительных процентов четырнадцати к ранее задействованным семи внушала определенную надежду нивелирования такой неизвестной для сознания величины, как собственное подсознание. Скоротечно происходящие изменения со мной метафорично напоминали сучку с течкой, непрестанно ищущую партнера — в моем случае проблем на задний мозг. Выверты собственной психики к концу дня воспринимались как нечто само собой разумеющееся, неопасное и вполне естественное в свете перестраивающегося физического тела в соответствие с энергетическим.

Мне нельзя было терять время — грубовато отделался от согрупников и под неудовольство жены Миорана проглотившего с любовью приготовленный ужин для меня и десятка других клиентов, в отличие от меня трапезничавших степенно, по-светски. Днем я уже решил вечером первым делом заскочить к гному.

— Позовите та-Вастина! — нетерпеливо обратился я сходу к какому-то сотруднику банка. Я зашел в главное отделение, но знакомого по прошлому разу лица не увидел.

— А вы, собственно кто такой будете, ат? — ощетинился на две головы ниже меня люм от моей непомерно наглой рожи. Я не стал одевать никаких колец — поостерегся.

— Просто передайте мои слова "Срочно. Иначе пойду к ректору".

Люм оценивающе меня смерил с ног до головы и состроил скептическую гримасу:

— Он занят. Я передам секретарю.

— Жду пять... ниций. И завтра за вашу не то, что карьеру, жизнь не поручусь!

— Не следует угрожать, ат, — ответил один из охранников у дверей. — Здесь приличное заведение.

Я развернулся на пятках и прошел к сиденьям, специально уперев взгляд на дорогущие хротеки. Не дождался — сеции высыпались вместе с терпением.

Думаю, ректор окажется более доступным. Однако после нескольких поворотов по просторным улочкам верхнего — так и хотелось добавить "пряничного" — городка, стал свидетелем применения заклинания Телепортация(*). Из сине-белых искр соткалась фигура личного мага та-Вастина.

— Извините, этрас. Та-Вастин ждет Вас у себя, — чинно произнес маг.

Да, следующим увидел Телепорт(*). От начала и до конца. Занимательная задачка, которую сразу и начал решать переставшей маяться дурью третью себя — что как не дурь накручивание ожидающих при обращении к ректору неприятностей? Похожие элементы плетения мне показывал раб кольца, удалось определить отличающиеся контрольные узлы. Самое интересное в продемонстрированной методике исполнения это прямой луч, ударивший из основного центра плетения в сторону здания банка в претенциозном советском стиле. А затем мы с магом распались на сине-белые искорки, которые всосало вплетение, закружившееся воронкой. Не знаю, как остальные себя ощущают при таком переходе, но мое сознание осталось при мне. Не ощущал себя всеми искорками, или еще как-то. Просто из всех чувств тварного тела на миг осталось одно истинное зрение, которым наблюдал распад и воссоздание плоти — переход для нее сопровождался щекоткой за мгновение до и миг после. Момента движения по лучу-пуповине не было. После распада на искорки увидел индиговый обруч, в который они влетали, без промедленья вылетая из другого такого же. Сначала плетение, потом луч из него, потом кольцо с воронкой посередке — как обруч оно воспринималось сознанием из-за прохождения в него как в люк. Заклинатель, по идее, должен еще одновременно видеть точку отправления и конечную... Можно перехватить заклинание, целесообразнее в момент появления луча, устанавливающего связь. Странно, но никаких рвотных спазмов, головокружений или болевых ощущений не испытал. Все это обдумывал параллельно с беседой.

— Добрый вечер, этрас Лев. Что за спешка? — холодно произнес гном, пронзительно глядя на меня. Та-Вастина я застал за ворохом документов, нуждающихся в его личной вире.

Я посмотрел на все еще стоявшего рядом мага. Та-Вастин еле заметно кивнул ему, тот удалился. Мы присели в небольшой комнате с круглым столом, вокруг которого стояло несколько кресел, а на нем самом дымился уже чайник с несколькими чашками, на отдельном блюдце несколько чайных пакетиков с листьями разной степени ферментации.

— Сколько стоит ваша верность? — влоб спросил я, не желая рассусоливать. Он прищурился.

— Не продается.

— Дам достойную цену, — перед дверью и в холле банка усиленно настраивался на деловой лад. Вроде получилось.

— Не я решаю.

— Так организуйте конференцсвязь. Или кольца не позволяют?

— Умеете вы ставить задачки. Хоть понимаете, в каком я буду положении, если все это окажется фарсом?

— Давал повод усомниться в себе, этрас ре-Т`Сейф? — обиделся я. Встал.

— Не торопитесь, ради нашей дружбы, Лев, готов рискнуть.

Потребовалась помощь мага, впрочем, сразу же удалившегося. Через пару ниций над камнями, лежащими по краю столешницы особого стола, доставленного Переносом(*) по обе стороны от та-Вастина, появились бюсты членов Семьи. Всего восемь. Старший брат та-Вастина. Их жены. Четверо детей. Не понял, правда, кто из них чей — похожи очень.

— Малый совет собран, — пафосно произнес та-Вастин. — Изложите суть дела.

— Мне нужны ресурсы вашей организации. Хочу приобрести контрольный пакет акций и быть уверенным, что меня не предадут.

— Эта такая шутка, муж? — не стесняясь показывать разлет бровей и даже через голограмму сверкнувшие глаза.

— Был рад увидеть тебя, папуль, — хмыкнул один из мужчин.

На меня больше никто не обращал внимания. Стали обсуждать пустячные семейные дела.

— Вы не хотите вести дела еще и на Имриксе? — тихо спросил я, внутренне кипя от негодования. Воцарилась тишина.

— Это невозможно, — за всех ответил старший.

— Выслушайте его, — наконец подал голос младший. — Это и есть Лев Тарасов, олухи!

Все глаза устремились на меня, жадно пожирая. На "олухи" никто и ухом не повел — круглые они у них, как лица.

— Что вы можете предложить?

— Возможность путешествий по всей планете.

— Как?

— Сначала условия сделки, товар по оплате.

— Нужны детали, у нас полно гиблых проектов подобного толка. Порталы не предлагать.

— Над землей, под землей, через астрал.

— Подробнее.

— Ваши планы?

— Что будет с нашим бизнесом?

— Не одновременно. Подробности после условий договора, — сказал я. — Бизнес не трону, мне нужны...

— А гарантии с вашей стороны? — перебил старший.

— Только мое слово.

— Неприемлемо.

— Он сам нуждается в нас, брат, едва ли не больше, чем мы в нем. И его... эм... проекты уже доказали свою высокодоходную новизну.

— На полный контроль не пойду никогда.

— Согласен на половину, с разделением вашей семейной доли на равные части между всеми членами малого совета.

Тут изображения превратились в шары, пропал звук, а закрывший глаза Та-Вастин окутался странной дымкой, одновременно на его руке загорелся кристалл другого кольца. "Видимо, свое внутреннее совещание за закрытыми дверьми устроили" — подумал я. Так и оказалось, когда шары вернулись обратно в бюсты.

— Нужен аванс в подтверждение.

— И с вашей стороны. Мой, кстати, частично предоставлен.

— Деньги?

— Услуги?

— Что-то конкретное?

— От вас недостаточный аванс.

— Одна услуга, одна вещь. А я уточняю идею и к зимнему солнцевороту предоставлю вместе с ранее обещанным конкретные сведения и наработки в мнемокристаллах.

— Наработки?

— Такие проекты быстро не делаются. Порядок времени — десятилетие. Я могу продемонстрировать только результирующие образы, а на создание совмещенных промежуточных цепочек технологических процессов нужно время. Вы уже разве разобрались с конвейером на самом первом мнемокристалле?

— Мало времени прошло...

— У меня его совсем нет. Либо мы продолжаем доверительное сотрудничество, либо я умываю руки, — воцарилось молчание. Мне, конечно, сподручнее и удобнее вести дела именно с банкирами, поэтому решил додавить. — И первоначальный договор я заключил именно с вами, один к девяти. Вы можете и не продолжать потом сотрудничество с ректором, реализовывая идеи своими силами.

— А теперь будет все пополам?

— По-прежнему претендую только на десятую часть с доходов от предложенных мной проектов. Половина в контексте принятия глобальных решений.

— Далее сперва всегда консультируйтесь с та-Вастином, прежде чем собирать малый совет, — хмуро высказал упрек старший гном. — Какая услуга и вещь требуется?

— Она и для вас полезна. С Имрикса уже начал прибывать защищенный магией десант чистокровных эльфов, мелкие чародеи в том числе. Все они направляются по мою душу в АЗУ. Вышние через астрал пройдут вслед за ними, если кто-нибудь достигнет академии и задействует какой-нибудь маячок на плато. Всех отловить и в живые кристаллы, информация о ситуации на Имриксе вам в любом случае понадобится. Они не ожидают здесь полномасштабного подвоха.

— А... Э... вещь? — выдавил чей-то сын. Видно было, что его, как и других, волновал совершенно другой вопрос. Например, достоверность источника.

Я хлопнул рукой о стол, там появилось кольцо, с сапфиром.

— Освободите от чар сапфир, полностью, сейчас. Он станет залогом наших с вами отношений, а связь через та-Вастина. Не мгновенная, но все же.

— Хорошо. Мы вам верим, — после долгой паузы подвел итог старший. — В последние дни действительно стали появляться удачно исторгшиеся эльфы. Сапфир освободят. Остальные детали в течение недели мы проработаем и свяжемся с вами, этра Лев.

После беседы мы вместе с та-Вастином спустились в холл. Честно, меня напрягали колебания между этра и этрас, местными вежливыми обращениями. Сапфир, кстати сразу отправил в подкарман. Позже с ним разберусь, не убежит. Провинившийся сотрудник оказался в качестве швейцара, всячески строившего саму Предупредительность. Он по-своему прав был, мне стало его жаль. На миг. На два... Проходя мимо, обратился к банкиру.

— Та-Вастин, предлагаю для связи использовать его, — кивнул в сторону грустного люфа. Да, таки люфа. Пока с трудом различаю — человеческие уши не есть верный признак люмов. — Пусть трапезничает там же, где и я.

— Без проблем, — через паузу согласился гном, мазнув взглядом по вытянувшемуся в струнку будущему халявщику. Какое-никакое извинение с приближением к начальствующей особе. К гному.

Тренировки студентов магического факультета академии равномерно распределялись по всему вечеру. Кто-то занимался весь вечер, другие одну из половинок, третьи серединку. Представители моей группы тренировались во вторую половину, усталым телом погружаясь практически сразу в здоровый сон, едва дойдя до кровати или дешевой койки.

— Ты не так уж и много пропустил, — поделился со мной Врезень в коридоре, где мы встретились по пути в Зал, как тут его именовали — Зал один, а залов много.

— Ты не представляешь, скольких усилий мне потребовалось для согласия... — правдиво сокрушался я.— Ненавижу физические нагрузки! — тихо шипя.

— Ничего-ничего, — уже в раздевалке.

— Ты прямо так будешь потеть? — удивился присоединившийся Зазел, когда я растерянно следил за их переодеванием.

— Совсем забыл об этом... — честно признался я, растерянно косясь по сторонам.

— Аха-ха, — рассмеялся Врезень, несколько других студентов тоже издали смешки. — Еще успеешь сбегать в лавку...

Мне его идея не понравилась. Глядя ни их, с позволения сказать, форму, состоящую только из нечто похожего на одноцветные лосины — боже, как есть колготки! — часто до колен с узкой рубахой, имеющей широкой ворот, короткие рукава с вырезанными подмышками, спускающейся до середины бедра, и подпоясанной простой веревкой. Ноги босы — пол теплый, покрытый напоминающим резину составом. Хотя нет, парочка одела что-то вроде кожаных чешек, плотно облегающих ступню. Наверняка и другая обувь предусмотрена, не везде же удобно в такой вот или вообще босыми. Видимо сегодня никого из занимающихся по тем программам не явился, или наоборот уже занимается. Да, пятеро пацанов остались голыми, натянув сверху местное подобие рубашки, но уже до колен и с не доходящими до пояса разрезами по бокам. Плавать будут? У бойцов нет пола? Похоже на то, или просто раздельно плавают, что вероятнее. А мне-то как быть? Эм... а чем плохи мои боксеры? Современные, комфортно облегающие, дышащие, с сеточкой по бокам и широкой резинкой. Не специальные шортики сразу с трусами в сеточку, однако сгодятся — эх, платин отдал бы за спортивные шорты! Потеть, судя по всему, мне придется ой как много, особенно по первости, пока еще не привыкши. Выходил из раздевалки последним.

Не знаю, что это меня все так в Зале стали рассматривать. Понравился пучок волос на груди или дорожка вниз от пупка, предметы моей подростковой гордости, отвоеванные у Хранителя Башни? Или из-под мышек волосы их смутили? Я аж покраснел даже кончиками ушей и бросил смущенный взгляд на свое тело, прижавшись подбородком: бархатисто розовая кожа на худой ребристой груди, подмышками ничего не торчит, соблазнительно вылезает язычок волос из-под бугрящихся боксеров до впадинки пупка. Ммм... Кто-то захихикал, однако старшие ученики — надеюсь, что старшие — смотрели заинтересованно. Кто-то из них спросил, прервав затянувшуюся паузу:

— Где достал?

— Эм... Они баснословно дорогие, — выкрутился я. Непонятно, как они обходятся без естественных фабрик феромонов, но меня накрыла волна желания от еле ощутимого мускусного запаха пота и вида подтянутых молодцев и просто идеально в меру грудастых девушек спортивного телосложения, своими раскосыми глазами вогнавших бедного меня в заикающуюся краску и заметно оттопырившегося бугорка, еле удержанного от позорящей эрекции колом.

— Не беда, зато свиду, эээ, удобные и практичные на вид. И все же, где? — спросил другой, оценивающе пялясь на мои трусы и нисколечко не смущаясь своего интереса. Смешки кончились.

— Это прототип, — еще более смущенно улыбнулся я, оказавшись под обстрелом десятков глаз, и не зная, куда притулить свои. — Скоро на рынке подобное и лучше найдете, мимо точно не пройдете. — Мне, в общем-то, тоже хотелось иметь несколько сменных. А про результаты по этому направлению я так и не узнал.

— Так! У нас тумт не смотрины мужей на выдане. Приступайте к тренировкам, — разнесся недовольный и строгий голос Терзецу. — А ты за мной.

"Кажется, у Терзецу скоро прибавится головной боли" — мысленно рассмеялся я, нервно передернув плечами. Вопреки ожиданиям, гонять не стали — мы занялись чем-то вроде восточной гимнастики, плавно и не торопясь выполняя перетекания из одной позы в другую. Признаться, даже эти простые движения вызывали боль в растягивающихся мышцах и связках, так же они вскрыли всю мою никчемную координацию.

С другими подгруппами занимались помощники мастера, а с моей, состоящей из трех студентов, он упражнялся лично. Отрабатывали дыхалку и четкость движений. В самом конце водные процедуры. Мои подозрения оправдались — бассейн разделялся на две половинки. Тренер ходил по высокой передней стенке с трамплинами, видя обе половины, а так же шла дорожка по разделительной стенке. Порой Терзецу или его помощники левитировали, капая на мозги какого-нибудь остолопа. Вода радовала удивительной прозрачностью под стекло, дно мягко светилось. Представляю, какую обнаженку терпят тренера! Я не стал ничего снимать — тут в достатке светились пластинки с быстрым высушивающим заклинанием. У многих парней в бассейне, когда я прыгнул прямо так, заалели кончики ушей — мне было не легче, однако свою плоть я не в пример лучше контролировал.

В раздевалке все активно обсуждали мои боксеры — еле отвертелся от примерок, став рекламным агентом, расхваливающим достоинства одетого на себе товара. Угумс, живой манекен! Обязательно спортивные шорты организую.

— Ты ведь о нас не забудешь? — прозрачно намекнул Зазел в коридоре.

— Как только, так сразу! — усмехнулся я.

Проходя в свою комнату, у меня сформировалось устойчивая потребность отдохнуть подольше. Выставил в ОСМО максимальную длительность сна — с учетом утренних процедур, — и отменил все планы на ночь. Захотелось нормального сна, как раньше, со сновидениями, желательно эротическими. Долго ворочался, болтал волосками, перекладывал голову, крутился в разных направлениях, но уснул самостоятельно, лишь когда во второй раз самоудовлетворил падкое на ласки тело, бывшее многократно чувствительнее прошлого, человеческого.

— Доброе утро, ат, — бодро подошел я к столику, за которым сидел печальный, уныло ковыряясь в недоеденном салате из капусты и морковки. Хе-хе, со скольки он меня ждал? — Как мне к вам обращаться-то?

— Здравствуйте, этра, — все присутствующие обернулись, дружно хмыкнули, отвернулись. — Тантук меня зовут.

— Ат Лев. Как вам местная кухня?

— Больше не лезет,— а из-за стойки Миоран, издав смешок, прокомментировал:

— Он тут уже целое третье деление сидит, испробовал все утреннее меню. Хороший клиент!

— Ух! — улыбнулся прекрасно выспавшийся я, жаль, что без эротических снов. Вообще сновидения меня проигнорировали. — Зато я то как выспался, прям душа поет и жаждет действий. — И я принялся за свой завтрак, уплетая вкуснятину, а не заглатывая из-за скорости безвкусные харчи.

— Ат Лев. Вы что-нибудь имеете? — Признаться, я не врубился сразу.

— Завтрак сейчас имею, точнее пока половину. — Миоран верно понял, отправив мне добавку. Помещение маленькое, все прекрасно слышно.

— Ну-у-у, я не об этом...

— В обед вместе сходим, — жуя допетрил я. Тот скривился. — Да-да, мама мне всегда говорила, что сперва прожуй, а потом говори. Но я рос непослушным, — сзади хмыкнули. — А еще она говорила, что подслушивать нехорошо...

На занятиях все долбились над заклинанием, а я опять халявил, вызывая общее недовольство. Вернее, я пахал до седьмого пота на восьмой извилине! Нещадно эксплуатируя ОСМО, вовсю набрасывал для та-Вастина варианты одежды спортивного кроя. Нормальные шорты, дышащие футболки, модели кроссовок, разные виды трусов. Вспомнил показы мод, мелькавшие в новостях, и дефилировавших на них моделей — включил. Добавил и неоновую рекламу для будущей лавки. Не забыл о купальных костюмах, ластах, подводных очках и масках, и, конечно же, мини-бикини, куда ж без них? Никаких чрезмерно закрытых купальников, вот так вот, ибо нефиг скрывать красоты от мужчин! Надеюсь, это укрепит мои с гномом деловые отношения. Вчера походу, я что-то не то говорил и не так делал — ну не экономическое образование, тонкости ускользают от понимания. Толку чуть от лекций по экономике, если они и там лежали мертвым грузом. Добавил вид сверхзвукового самолета, "Конкорд", разрез земной коры, известные мне параметры магмы, примерный вид опускающегося в магму батискафа.

Так же думал про телепортацию, облизывая губы и пуская слюни — я же индиговый!!! Решил обязательно первую же книгу взять по телепортам и телепортации. Многие управляющие узлы структуры мне непонятны, однако повторить... Экспериментировать в одиночку не решился — а ну как порвусь на атомы?

В обед переговорил с та-Вастином, чрезвычайно обрадовавшемуся предоставленному материалу. Обещал к концу этой недели в одной из лавок, которую оборудуют новой вывеской, начать продавать все указанное, кроме относящегося к высокой моде. Да, сотворенное магией по-королевски дорого, но многие обучающиеся не без богатеньких родственников...

К следующему утру я уже полностью разобрал Телепортацию, но вот Телепорт не дался. К сожалению пробовать не решился. Большую часть ночи мы с Асколем все так же ставили мне правильное дыхание, учили меня медитировать, плавали в удовольствие. Да, он верно заметил — знания без навыков ерунда! А в бевых искусствах тело должно следовать вдолбленным рефлексам на автомате, иначе подлинного мастерства не достичь. К сожалению, этот вид памяти так просто не заполнить — да здравствуют ежедневные истязания! Асколь много рассказывал через образы, он же научил меня передавать их напрямую другому глору. Почти как с мнемнокристаллом дело обстояло.

Так дни и тянулись, став однообразными буднями, колеей для меня-трамвайчика. Мы прошли еще несколько заклинаний с преподом, упорно повторяя все ранее пройденное. Я вовсю жаждал телепортироваться, сходу научившись использовать глаз Виката, но пока не хватало энергии. Да, эксперименты с ней ни шатко ни валко, но продвигались — про угрозу Габлонга я не забыл, выделяя минимум час в день на пробы.

Открытие лавки спорт-товаров и одежды произвело фурор местного масштаба. Здесь продавалась и разная одежда, созданная из материалов, впервые просканированных еще этрас ректором. До этого та-Вастин только чай продавал, да по моим лекалам каменные сады организовывал за космические цены. Несмотря на астрономические ценники, все распродалось в считанные дни — студенты и гости академ-городка скребли все подчистую. Особенно богатые торговцы, кстати, вскоре сделали себе нечто вроде светящихся вывесок, но это было слишком дорого и не всем по карману, ибо основывалось только на магии. Та-Вастин получал огромную прибыль, создав большой задел для снижения цен — сливки и на мой счет капали ложками, ведь себестоимость на порядки меньше установленных для эксклюзивного товара цен. Но необычное, красиво поданное, заставляло раскошеливаться. Через пару недель он открыл подобные бутики во всех столицах, еще выше взвинтив цены. Эксклюзив приносил супердоходы. Бизнес бежал в гору оркскими шагами. Жены и дочери банкиров регулярно появлялись на различных балах и светских раутах, каждый раз шокируя очередным полетом фантазии инопланетных модельеров. Некоторые наряды так экзалтировали и эпатировали бомонд, что имя ре-Т`Сейфов стало упоминаться повсеместно, их обсуждали с новой силой, к ним шли и шли зомбированные новизной. И мне перепадали солидные медовые поварешки.

Из общения со все подмечающим Асколем вынес интересные факты по магии, в частности, помогающей гному, не даром попросившему вложить запахи, вкусы и тактильные ощущения после снятия образов с мнемокристалла в тот обед. Магострукты позволяли местным кулибиным успешно копировать как ткань в отдельности, так и вещь целиком, изменяя длину и ширину брючин, например. Да, тут есть маги, специализирующие на творении. В переводе классы используемых ими заклинаний звучат как Копирование материи(*) и Творение материи(*). В нюансы он не вдавался, но по всему выходило, что опытный маг по моим ощущениям способен заставить маэну материализоваться в желаемую вещь, даже исходя из минимума ее характеристик, но при этом затрачивая колоссальные объемы энергий, и так здесь повсюду халявно фонтанирующие. Первые экземпляры товара в лавке наверняка творились больше суток, зато последующие тиражировались относительно простым и быстрым копированием с удачных образцов, а наладка их производства будет заключаться в настройке артефакторных систем, займущихся неторопливым синтезом изделий в автономном режиме — требуются умопомрачительные суммы для их постройки и гигантские трудозатраты. По словам Асколя, подобная магия истощает душу и сокращает длительность жизни. По опыту осмотра с горем пополам определил, что результаты действия магии основывались на местных экологичных материалах, далеких от продуктов нефтехимии — та же синтетика, например, вообще не являлась продуктом ткацкого станка с искусственной нитью и при внимательном рассмотрении напоминала чью-то обработанную кожу.

От группы я все сильнее отдалялся, даже от Врезня и Зазела, с которыми пересекался все больше в раздевалке, чем в спортзале — мое название, кстати, постепенно приживалось. Обещанное из лавки, конечно, я им достал, как и Оллаку — видимо это тоже внесло свою лепту в охлаждение отношений. Зависть к исторгшемуся прямиком в шоколадно-золотой рай...

Глава 16. Аттестация

В последний день — ушлепки из правления факультета поставили ее для нас тридцать пятого числа, в последний доран месяца ирот — перед нашей аттестацией атс Габлонг в который раз прошелся по всем изученным заклинаниям. Напомнил, что именно благодаря своим фамильярам все так быстро освоили магическое зрение, что магические контуры так же безмерно помогают нам в освоении заклинаний, делая за нас, по первости, практически все необходимые действия, а самое главное, помогая контролировать энергетические потоки, что в других учебных заведениях нет таких ресурсов и оттого там учатся гораздо дольше и по другим техникам.

Вообще аттестация длится несколько дней. Вначале старшие курсы — в конце младшие. Обычно декан присутствовал только у старших групп, но в этот раз он являл себя на всех сдачах, включая первокурсников, из-за чего прежнее расписание полетело к чертовым местным йейлям! Проводили студентов перед его очами с раннего утра и до самого вечера. Все же несколько тысяч глоров...

Для нас аттестация будет заключаться в демонстрации всего пройденного на занятиях. Без магического контура. Углубленное магическое зрение на уровне потоков маэны, их контроль, умение на глаз копировать параметры заклинаний. По заумно сложной шкале выставлялись оценки за показанные умения, по результатам для всех курсов составлялись свои рейтинговые таблицы. Провалившие аттестацию отчислялись незамедлительно, а тридцать три самых отстающих студента каждого курса попадали в особый список, после третьего подряд "попадания" в него они так же отчисляются. Первый десяток сажали на специальную стипендию до следующей аттестации или годового экзамена.

Аттестации проводятся трижды за учебный год — перед большими сезонными праздниками Ра (вообще ось Глораса отклоняется в столь малых промежутках, что сезонность чисто символическая, на полюсах есть области, где никогда не прекращается день или ночь). В конце учебного года сдается экзамен, который проводится на специальных полигонах, где требуется проявить в первую очередь умения. Здесь только два варианта — переведен дальше или отчислен. Каникул как таковых нет. Летом проводится практика в полевых условиях, по группам вместе с куратором. У каждой десятки групп есть свой координатор и так вверх, вплоть до декана.

Как все происходит на других факультетах, я не знал. Да и не особо интересовался — свое бы пройти. Для программы, которую мы освоили на занятиях, мне — слава кому там положено, запутался! — энергии хватало. Осторожные самостоятельные — из-за безвыходности моего положения — тренировки помогли, но продвинулся пока незначительно. А делать как все я так и не научился, даже Асколь ничего не смог толком сказать по этому поводу, а замолчавший сапфир пока у меня так и лежал в подкармане, руки — и волосы — до него просто не дотянулись еще. Да он и сам не захотел общаться со мной, хотя та-Вастин уверял, что все снято. В истинном зрении я видел обычный живой кристалл, так что повода для возмущений не было — хотя много ли вообще видел этих самых "обычных" живых кристаллов? Только показываемые...

Аттестация первокурсников проводилась в специальном помещении недалеко от главного холла факультета. Вся стена в коридоре представляла собой огромный экран, на который выводился рейтинговый список, а так же имена отчисленных. Внутрь заходили организованно целыми группами, после выхода список на стене обновлялся, а имена вышедших студентов подсвечивались, давая всем знать об их суммарном количестве баллов и месте в формирующемся рейтинге. Зашедшая группа случайным образом разделась на две по возможности равные части: первая письменно отвечала на билеты, вторая в это время демонстрировала практику — все изученные за местрис заклинания, у нас их не так и много, при том, что первый и последний местрисы в два раза меньше второго и третьего. Затем они меняются местами. В комиссии заседает куратор группы, декан — все надеялись на первый и последний раз — и еще четверо преподавателей, двое из которых с других факультетов, относящихся к магии постольку поскольку. Примерно по двадцать ниций на группу выходило, реже по целому делению — дело было поставлено на поток. Благо еще, что какие-то высшие заклинания позволяли декану наблюдать сразу за двумя группами, иначе бы вся эта дребедень продлилась бы неимоверно долго! Аттестация и так затянулась на несколько дней. МАФА-147 в последний день на утро поставили, зато будет целая неделя отдыха — отстрелявшиеся группы уже отдыхали свои положенные каникулы. К приходу нашей очереди список отчисленных содержал состоял из сорока с лишним имен. По слухам, слишком много для самой первой аттестации, обычно дававшей первокурсникам время втянуться в напряженный ритм долбежки знаний — так, десяток-полтора.

К этому времени я давно уже вогнал в себя все одиннадцать книг, которые мне в свое время оставлял та-Вастин. По пространству-времени я пролистал все доступные книги, представляющие интерес первой степени, включая из особых разделов, некоторые свитки из которых удалось понять — шифровались либо при помощи хитрых заклинаний, либо просто печатались на непонятном языке. Да, во мне умер великий дешифровальщик, тем не менее, однако, я прочитал менее десятка, непосредственно касающихся перемещений, телепортаций, телепорта и порталов. У меня уже получалось перемещать по комнате малогабаритные предметы с весом, не превышающим трех килограмм, как и при помещении в подкарман — прямая взаимосвязь оставалась пока загадкой. Мелкие предметы удавалось кидать на большие расстояния, такие как поверхность плато, видимая из окна ванной, непосредственно пещеры как-то дополнительно защищались — наружу окольными путями уходило только при соприкосновении рук с оконными рамами, а внутрь мне так и не удалось вернуть ни один кусок мыла. К тому, что ровно в центре небосвода торчит блямба только мне видимого спутника, постепенно привык и на глорах вида не показывал — моя заморочка, здешняя, ни к чему о ней другим знать. Привычное перестало нервировать. Свыкся и с размером блямбы, превышающим родную Луну в самых идеальных атмосферных условиях, визуально приближавших ее, и с жизнью на ней, судя по характерными очертаниям зеленовато-коричневых материков и синих океанов, и с ее вращением вокруг собственной оси, проходящей через центр планеты, и с проходящим сквозь нее как света Ра в зените, так и второго спутника, вращающегося по дальней орбите и по самому размеру меньше Луны, судя по скудным астрономическим данным, ради любопытства выуженным из Асколя.

По мере приближения заветного дня Габлонг все больше мрачнел, предприняв еще две попытки припрячь меня, не поведшегося на вежливый фасад. Согранда, вот, тужился выглядеть бодрячком. Жогец наоборот расцветал, прекратив подсылать посыльных, дескать там-то меня срочно ждут и тому подобное. Врезню неизменно отвечал, что все будет пучком, а Зазелу что хвост держу трубой. Остальные согрупники... ну, просто они остальные, ни рыба ни мясо, мне не до них, и им не до меня — всех все устраивало и ладно.

Зал для аттестации представлял собой достаточно небольшое прямоугольное помещение, размерами примерно десять на пятнадцать метров со сводчатым потолком. Вход со стороны большого и длинного стола с магическим контуром, за ним вольготно восседала комиссия из пяти — куратор стоял сбоку, рядом со входом. Напротив стола сложный магический контур, изобилующий мелкими витиеватыми надписями вдоль четких линий многолучевой звезды и по завиткам в ограниченном ею пространстве — напольный узор сам подстраивался под сдававших практику, числом не более пяти, и пассивно считывал разные параметры, по окончании выдавая результат измерений. За ним располагалось десять парт со специальными стеками с магическим контуром и держателем в навершии — билеты представляли собой кварцевые кубики с ноготь, лежащие на подносе кураторском подносе, рядом стояла отделанная изнутри тканью шкатулка, куда клали сданные билеты. Кубики помещались в держатель, свечение сигнализировало о начале отсчета времени. Вопросы, числом не более десяти, выбирались по знакомому мне каталожному принципу — билеты фиксировали время на каждый ответ, написать или начертить который помогал стилус. Стол комиссии считывал и сравнивал результаты, выдавая набранное количество баллов. У каждого стола переминался помощник, контролировавший работу системы — комплекс заклинаний, вложенный в парту, исключал подсматривание-подслушивание, как и общение образами, но, гм, человеческий фактор никто не отменял. Да и потом в записи мнемокристалла все проверялись в случае спорных ситуаций. Задания по теории у всех в группе одинаковые — для каждой группы свой список вопросов.

Обычно вопросы заключались в следующем: показывалась в магическом или истинном зрении структура того или иного пройденного заклинания, студент ее или дополнял до правильной, или исправлял, или описывал параметры, такие как цвет свечения, например. Как с помощью стека позволялось отвечать, так и передаваемыми образами — оценивал помощник, заполняя некую таблицу. Иногда давались сразу две структуры, у которых отмечались отличия, а иногда требовалось предъявить магострукт, отвечающей заданным требованиям. На последнем занятии перед аттестацией нас ознакомили с подобными столами и стеками, показали примеры вопросов и ответов, дали потренироваться и пройти с Габлонгом тест по теории — практику я упорно игнорировал, ведь в конце концов решает аттестационная комиссия, хотя препод заикался про недостойной студента поведение и выволочки, устраиваемые прежним деканом.

На выходе оба балла суммировались — в рейтинговой таблице фигурировало три числа. Обычно спорных ситуаций не возникало, Кубики до следующей аттестации могли беспрепятственно считать и перепроверить, у комиссионного, ээ, комиссарского, эм, короче преподавательского стола был свой кубик, по размеру на порядок больший — в дальнейшем информация со всех кубиков переписывалась отдельный мнемокристалл, хранящий данные по всем аттестациям и экзаменам группы десять лет после ее последнего экзамена или аттестации, так как порой группы расформировывались, а студенты раскидывались по другим.

Проверялось многое, в том числе и состояние студента — волнуется, испытывает гнев, ярость, равнодушие, счастье, спокойствие... Нам сразу сказали, что на экзамене специально проверяется эмоциональное состояние студента как будущего мага. Он не должен паниковать в сложных ситуациях, обязан быть спокойным, рассудительным и целенаправленным.

Студент имел право оспорить любой вопрос или задание. Контролирующие у столов как раз и отслеживали подобные образы или обращения студентов, обязанных аргументировать свою точку зрения. Контролирующий принимал решение, выставляя балл за задание из допустимого для него диапазона — максимум или ноль, если студент не смог доказать. С практикой сложнее — проверялось одновременно до пяти глоров, и в случае, если оказывался прав оспаривающий, перепроверялись все.

После завершения теории и практики набранные баллы с делением по заданиям отображались на противоположной от входа стене в виде таблицы. Столбцы — студенты, строки — задания, начиная с практики, так как порой не все успевают полностью ответить на билет. В случае завала половины билета или двух практических заданий происходило отчисление. За сгоравшие (вовремя не перекрыт доступ фонтанирующей сплошным потоком маэны) заклинания ставились штрафы — в реальной обстановке это чаще всего означает гибель неудачника.

Мандраж — естественное состояние трясущихся в очереди. Я не исключение из правил — мое волнение проявлялось в каменной маске, заморозившей лицо.

Мне выпало отвечать теорию, за парты так же сели: Врезень, Фиерайкуц, Алоллэя, Микрану. Озварг, Зазел, Оллаку, Жогец, Йомиэль приступили к практике, после того, как теоретики взяли свои — хех, у всех же одинаково! — билеты и расселись. Практиканты шагнули в магический контур на отведенные места, и декан с еще двумя преподавателями МАФА по очереди начали давать задания.

Я сил в центре первого ряда, отлично видя всех практикантов и комиссию. Естественно, один из потоков периферийным зрением отслеживал ситуацию с практикантами — мне представлялась интересным работа контура, считывающего показатели. Жизненно интересным — что он сообразит по поводу наложенной маскировки и нетрадиционного заклинательства? Параллельно отвечал на свои собственные вопросы.

Когда я ответил на пять вопросов, практикантам декан как раз стал показывать очередной пример для повторения — оба не занятых собственными вопросами потока отметили подвох.

Во-первых, предлагаемый контур не мог быть дополнен ни до чего, изучаемого нами на занятиях с атс Габлонгом. Я сразу увидел классический пример из учебника с наличием критически важного узла, с которым никак не могла получиться ни Искра, ни Подогрев. Особенность этих структур в том и состояла, что они на первый взгляд очень похожи. Одинаково сферически расположенные связки. Только у одного маленькие усики силы направлялись в центр генерации пламенной искры, а у другого это роли не играло. В примере вообще не было усиков, а в центре три перпендикулярных друг другу еле заметных отрезка силы, ни к чему не привязанных — они сами по себе создают связку, удерживаемую полем. Если добавить Искру, получится Плавление(*). Если за основу взять Подогрев, то получится Малое Воспламенение(*).

Во-вторых, в истинном зрении Светляк декана имел у некоторых узлов утолщенные силовые нити. Да, по размеру обычный, с кулак, но его цвет был довольно сложным сочетанием зеленого и желтого, а течение энергии по магической структуре меняло оттенок, заставляя переливаться. Если долго не приглядываться, то ничего и не заметно. Однако если смотреть постоянно магическим или истинным зрением, можно заметить немного усиливающуюся пульсацию вокруг этих узлов. Да, это так называемые сдвоенные узлы, которые в истинном зрении должны были, как отрисовала ОСМО, выглядеть лишь едва-едва тусклее и немного не того цвета — ложные узлы, как их описывала книга по пространственным перемещениям. Используются для маскировки одного заклинания другим, похожим, а так же для дестабилизации и подрыва магострукта. И здесь бы не было ничего страшного, если бы при Считывании(*) не забиралась вся структура, независимо от наличия или отсутствия у мага истинного зрения. Не знаю, фиксировал ли пласт истинного зрения кристалл, но лично мне это не понравилось. Сдвоенные узлы опасны трудностью контроля — при изучении пространственной тематики не обошлось без общих понятий, благо труды, подпадающие в АЗУ под "учебник", содержат список использованной литераторы. Скрываемая структура либо сама станет основной по каком-либо условию, либо ее специально активируют. Для удержания баланса используются дополнительные элементы, без которых интерференция колебаний двух узлов рано или поздно неизбежно произойдет— наступит мгновение, когда потоки силы, движущиеся внутри структуры независимо от заклинателя, синхронизируются, при этом из окружающего пространства спонтанно вытянтся самим заклинанием дополнительное количество энергии, которая мгновенно заполнит всю структуру до нового уровня, обозначенного в точке интерференции. А уж если сдвоенных узлов несколько, то событие в одном вызовет цепную реакцию, и заклинание либо сгорит, либо многократно усилится. Этот эффект широко используется, но обычно такие заклинания или уже давно отработаны, или специально скрупулезно просчитываются.

Посредством ОСМО я вычислил, к чему должны привести внесенные деканом изменения. Считывание даст маску Светляка с заранее дефектными узлами. Это вызовет небольшие флуктуации при активации — помаргивание, перекос формы, смена цвета, как будто студент не до конца освоил контроль. Структуру можно продавить силой во избежание таких эффектов, но тут есть вероятность обрыва в нестабильной точке и, как следствие, сгорание всей конструкции. Если иметь хорошую реакцию, можно попытаться успеть стабилизировать полученное заклинание. Как на это отреагирует контролирующий магический контур? Засчитает Считывание, уменьшив баллы за контроль? Для декана тоже не все гладко — три ниции это максимум для созданного им плетения, после чего Светляк схлопнется Огненной Сферой(*), которая, в принципе, имеет множество реализаций, дающих схожие эффекты. За ницию, отводящуюся студентам, ничего не случится, да и комиссия смотрит за студентами, а не друг за другом — кристалл бесстрастен. Однако позже возникнет обязательная интерференция в сторону усиления, время наступления коллапса заклинания просчитывается достаточно сложным образом, в котором учитываются такие параметры, как объем вливаемой силы, параметры обеих структур, иногда и внешние влияния, хотя если построить график колебаний в действующем заклинании, можно достаточно четко спрогнозировать это событие, что ОСМО и сделала, основываясь на спешно развернутом учебнике. Если бы не книги по перемещениям, где используется этот эффект, я бы так ничего не узнал и не "отсканировал" нужный учебник, готовя к будущему освоению.

Билет как-то неожиданно закончился, пока две трети меня анализировали декановскую падлу, ничем другие это и нельзя назвать. Его третье задание тоже выбивалось из общего ряда.

Во время выполнения практики второй группой декан выдал те самые же структуры — еще бы он их не выдал! Не стал в точности следовать Считыванию, подправив в результирующей конструкции плетения слабые узлы. Микрану, как и Жогец не справился со Светляком декана — в его руках он булькал и рассыпался разноцветными искрами. У остальных не с первого разу, но что-то такое получилось. Хотя многие — от волнения, наверно — и с другими заклинаниями, принадлежащими к непрофильным школам, справлялись не так уверенно, как вчера на тренировке. Дважды не справилась и Оллаку из предыдущей подгруппы — теорию отвечала из чистого упрямства, воспитанного мастером Терзецу.

Все, вторая практика завершилась. Нас всех построили перед комиссией в линию, скошенную в сторону входных дверей, чтобы мы видели противоположную стену с результатами. Я стоял между Врезнем справа и Озваргом слева. За Врезенем все остальные, начиная с Оллаку.

— Первое практическое задание — Зеркало, — объявил атс Габлонг.

В таблице во всю ширину колонок под именами студентов обозначились светло серенькие квадратики, в которых синим цветом вписались баллы в аккурат напротив маленьких иконок, обозначающих оцениваемое. Контроль за поступающей энергией, контроль за распределением внутри магического построения, четкость самой структуры, точность Считывания, эмоциональное состояние, сумма. В самом первом столбце рябило анимированное изображение водной глади в овале зеркала.

Потом квадратики сплющились, образовав табличную строку, черную с зелеными цифрами, обозначающие итоговые три числа, которые потом заносятся в рейтинг. Их цвета варьировались от желтого до красного, от больших до меньших. Клеточка с итоговым номером в общем рейтинге оставалась пустой — еще не все заполнено.

Когда загорелись суммы под именами, соответствующие столбцы поплыли влево или вправо, выстраиваясь слева направо в порядке убывания. После первого задания я лидировал с большим отрывом, за мной так же с хорошим отрывом от остальных оказался Йомиэль, за ним — Алоллэя, Микрану, Фиерайкуц, Зазел, Врезень, Озварг, Оллаку, Жогец.

— Никто не оспаривает? — больше для порядка спросил атс Габлонг. Никто не возражал.

Куратор продолжил объявлять результаты, а я не знал, что предпринять. Лидировал с огромным опережением всех остальных, и даже если две практики будут низкими, за счет остальных я не окажусь в самом конце.

— Седьмое практическое задание — Светляк, — продолжал тем временем чем-то жутко недовольный и плохо это скрывающий руководитель группы.

Штраф в двух колонках вызвал тяжелые вздохи. Микрану с Жогецом откатились в самый конец, возглавляемый до этого Оллаку — у нее не только эмоции подкачали, причем каждый раз она все больше волновалась и теряла контроль. Ровно шел только Согранда, остальные серединка на половинку. Сразу стали заметны профильные школы — оценки соответствующих заданий отличались высотой.

Остальных пролетной Светляк коварно уронил в лужу. А у меня вообще стояло целых два нуля в составляющих! И эмоциональная оценка заметно ниже предыдущих — ну это как раз объяснимо, я не железный. Моя оценка самая низкая, не считая штрафов, однако на общем фоне я так и остался первым.

"Оспорить или нет? Мне ничего не грозит, а вот штрафники могут попасть в список невезения..." — скрежетал я мыслями. ОСМО уже выдала мне предварительные места в рейтинге — я с Согранда в первой сотне, остальные растянутся в серединке второй половины. Был небольшой шанс, что идущие за нами пополнят список с конца, и никто из МАФА-147 не войдет в черный список.

При объявлении результатов восьмого я не выдержал — коснулся запястья Врезеня, передавая Образ(*) с текстом: "Поддержу Оллаку, если решит оспорить штраф". Можно было, конечно, и так отправить, но слишком заметно, не говоря о шепоте. Врезень напрягся, с силой втянул воздух в легкие. Отправил ли он дальше послание или нет, я не понял. Оллаку промолчала. Хотя оставался последний шанс после заполнения всей таблицы.

По итогам практик Оллаку стояла в самом конце с заметным отрывом от Жогеца.

За теорию штрафов никто не ловил — ставилось ноль баллов. В среднем все ответили на половину вопросов — Жогец на четыре, Оллаку на семь. С разницей в один балл оба замыкали список. Я ответил на все, даже выделилась в табличке максимальная оценка за правильность на пятый вопрос, показывая признание ошибки, мною выявленной первым из всех, кому попался этот же вопрос. У остальных, кроме Йомиэля, за пятый стояли символические баллы, ставящиеся за попытку решить. Согранда тоже нашел ошибку, но его баллы оказались другого цвета, обозначая применение дополнительных знаний при ответе. В момент отображения результатов за пятую теорию прокатилась волна вздохов, от удивления до негодования.

С учетом теории позиции выстроились следующим образом — я, Йомиэль, Озварг, Фиерайкуц, Зазел, Врезень, Алоллэя, Микрану, Жогец, Оллаку. Я шел за счет теории с огромным отрывом. Скорость и точность ответов описывались чуть ли не в два раза большими числами, чем у остальных. Даже Йомиэль, так же ответивший на все, имел гораздо меньшую сумму.

— Никто не оспаривает итоговые результаты? — холодно спросил Ноцуц, когда показали распределение в общем рейтинге.

Лев — 1, Йомиэль — 8, Озварг — 451, Фиерайкуц — 479, Зазел — 504, Врезень — 549, Алоллэя — 554, Микрану — 787, Жогец — 839, Оллаку — 840. Всего 857. Не будь двух заданий с подвохом, все оказались бы позиций на триста выше, а Йомиэль шел бы вторым по счету с минимальным отрывом от третьего.

— Йй-а... Я возражаю! — тихо сказала Оллаку, сумев таки справиться с собой. Да, никто практику не завалил — так или иначе предлагаемые заклинания в том или ином виде сплел каждый.

Жогец издал смешок. То ли от переизбытка сарказма, то ли попросту нервный. Скула у декана дернулась. У Ноцуца чуть приподнялся правый уголок рта, наметив ямочку.

— Результат какого из заданий вы хотите оспорить, ати Оллаку?

— Восьмого практического, — смелее и громче.

— Объясните... — начал было несколько скептически атс Ноцуц.

— Я тоже желаю его оспорить! — нагло перебив Габлонга. — А так же седьмого практического, — быстро проговорил я, не дав и слова вставить главе комиссии, который хотел что-то сказать. Повисла тяжелая пауза.

Декан побагровел, раздались удивленные возгласы его соседей. Зашепталась двое из комиссии. Нарастающий шум прервал сам декан.

— Тихо! Молчать! — чуть ли не гаркнул он. — Ат Лев, у вас прекрасные баллы. Вы уверены, что хотите их оспорить?

— Хех, они могли бы быть еще прекрасней и милей моему сердцу, — с нахальной улыбкой, хотя другой поток сознания и не желал в таком ключе вести спор, а третий так и вовсе предпочел притвориться спящим. Зазел с Озваргом хмыкнули. Врезень слегка толкнул меня плечом. — У нас из-за вас целых трое штрафников, этрас, — как можно серьезней добавил я.

— Разъясните комиссии суть возражений, — миролюбиво проговорил гость из другого факультета.

— Могу я попросить создать проекцию Светляка? — тот вскинул бровь. — Атс Габлонг часто создавал увеличенные проекции своих магоструктов на занятиях, у первокурсников не развито истинное зрение, чтобы различать структурные элементы во всех подробностях.

— Этрас Цыбкон?

— Да, конечно, атс Пако, — и декан сделал сложный жест двумя руками.

Над его левой ладонью загорелся Светляк, а впереди появилась большая двухметровая проекция. Я сразу заметил несоответствие, так как уже знал, что искать.

— Уважаемая Комиссия может убедиться в точном соответствии этой магической структуры с предоставленным во время практики? — мягко обратился я к атс Пако.

— Да. Атс Габлонг, вы устанавливали мнемокристалл, — проговорил второй гость, сверкая глазами.

— Конечно, — ответил он, активируя магический контур большого стола. Рисунок полыхнул красным и погас. — Нет соответствия, — удивленно.

— Извините, атны, это от усталости. Столько групп, столько студентов аттестовали, — елейным голосом, развеивая проекцию и заклинание. Тотальный контроль собственных эмоций ему удался, наверное, с перепугу.

Со второй попытки все соответствовало. Я засек время — у меня три ниции. "Заодно увижу Огненную Сферу" — зло подумал я. "И обретешь еще одного врага" — подумалась другая мысль. "Пока я нужен ректору..." — оправдывалась вторая. "Ну-ну!" — скептический смешок со стороны первой. "А? Что? Где?" — встрепенулся третий поток. "Спи дальше!" — с двух сторон. "Лучше поесть. Тут столько вкусного плавает..." — желая поохотиться. Астрал действительно оказался тесен — столько студентов скопилось... Не смотря на определенное время для каждой из оставшихся групп.

— А как мне работать с проекцией? — быстро уточнил я, неспешно пройдя четверть круга и не дав декану что-то вякнуть. Члены комиссии проявляли терпение, в отличие от студентов и липового куратора.

— Эгхс... — еще один пасс рукой, свободной. — Берите любой стилус, — раздраженно сказал он. Наша группа целый день училась с ним работать, когда изучали Образ.

А время текло, летело, бежало, распаляя любопытную жажду риска. Пульсации отдавались лишь едва заметными изменениями интенсивности свечения узловых точек. В истинном зрении, которым явно пользовались преподаватели МАФА, сдвоенные узлы становились все заметнее. Сперва атс Габлонг немного прищурился, а следом и другие два преподавателя дотумкали, но объяснялся студент.

Перетекая из жара в холод и обратно, рассчитал свои действия — прошел вокруг и тыкнул стилусом в стремный узел. Вокруг него образовалось тонкое красное пунктирное вращающееся кольцо, на которое сверху с наклоном от центра сферической структуры Светляка смотрела большая ярко-зеленая стрела с красным наконечником и оперением.

— Вот здесь цвет тусклее остальных. О таком нам атс Габлонг ничего не говорил, — прокомментировал я. Цыбкон прищурился, стараясь держаться уверенно.

— А этот с момента появления пять раз поменял интенсивность свечения, — сказал я, создав желтое кольцо с яркой синей стрелой.

— Так что это... — начал было я. И мое "упс..." предшествовало коллапсу.

Не знаю, обратил ли кто на мою оговорку внимание или нет, все же она была произнесена в тот момент, когда еще ничего не предвещало беды, стремительно нагрянувшей следом для этрас Цыбкона, видимо неверно рассчитавшего свою подлость.

Яркая вспышка едва не ослепила меня 0 не стоило фокусироваться истинным зрением на заклинании декана. За ней сразу последовал ветер, взлохмативший у всех преподавателей волосы и всколыхнувший полы камзолов с другими частями одежды. Громкий хлопок и последовавшее шипение сопровождалось огненными всполохами на месте ранее висевшего Светляка, из-за, как выяснилось, двух ложных узлов ставший усиленной Огненной Сферой. Ветер все гулял по залу, разнося повсюду пепел — от кисти этрас Цыбкона ничего не осталось. По защитному полю в области обрубка бегали огненные язычки. Запечённая корочка все же в одном месте треснула, медленно пропуская наружу алые капли. Пахло паленым. Кружавчики на манжетах заполучили черные языки, местами дымившиеся.

Немая сцена. Лицо Цыбкона выражало крайнюю степень удивления и какой-то детской обиды, по щекам катились слезы отчаянной боли, частично заглушаемой чарами какого-то из амулетов, рассыпавшиеся собратья которого не рассчитывались на суицидальные наклонности носителя. Не меняя выражения лица и не издав ни звука, декан куклой повернулся к двери и пошел, провожаемый молчаливыми взглядами над прикрывшими рот ладонями. Подходя, он автоматически пошевелил пальцами целой руки, плетью висевшей справа — дверь с диким скрежетом и грохотом открылась вниз, а не вбок. В небольшом холле снаружи кто-то взвизгнул, однако и там установилась гробовая тишина. Цыбкон арбалетным болтом вылетел — так быстро он шел. Его одежда трепетала — видимо прорывалась его основная школа, Воздух. Несколько капель крови и слез украсили пол холла, спешно освобожденный испуганными студентами, распластавшимися по стенкам. На середине холла Цыбкон как на стену налетел, опять пошевелив пальцами — дверь с не менее громким стуком встала на место. Узора, позволяющего перемещаться сразу в нужное помещение с подобным специальным орнаментом, вокруг двери теперь не было — попортился.

Декана подвела мнимая тщедушность запуганных первокурсников, ведь он, уязвимый, лично присутствовал при них, пока его поддерживаемая высшими заклинаниями копия пребывала со старшими курсами. Он поплатился за свою самонадеянность испепеленной кистью и подмоченной репутацией, а самым ужасным оказалась невозможность покарать обидчика, находящегося под протекцией ректора, о чем тот так или иначе неустанно напоминал подчиненному, забывшему в погоне за золотом и властью набраться хотя бы простой житейской мудрости.

— Ннне Светляк, — нервно закончил я, вздрогнув от грохота вставшей на место дверной створки.

Все повернулись в мою сторону.

— Мы такое точно не изучали, этраны, — развел я чуть дрожащие руки и пожал плечами с как можно более приличествующим выражением лица.

— Не изучали, — машинально повторил Габлонг, сам себе удивившись.

— Эгрхм, — прокашлялся Пако. — В свете случившегося предлагаю всем студентам МАФА-147 повторно выполнить седьмое и восьмое практические задания, — и обернулся на других членов комиссии, ища подтверждения. Те справились со своими эмоциями, в отличие от остолбеневших с открытыми ртами студентов. Не всех. Йомиэль стоял с прищуренными глазами и плотно сжатым ртом, с пронзительным осуждением смотря прямо на меня. — Возражений нет?

— Нет, — по очереди ответили остальные трое.

— Атс Габлонг, теперь вы ведущий, как изначально и предусмотрено протоколом, — вежливо улыбнулся Пако. — Приступайте.

— Первая группа в центр, — излишне командно гаркнул он, выводя из оцепенения. — Остальные за столы.

— Прибрать бы...— тихо сказал в это время один из контролирующих у столов. Складывалось впечатление, что из присутствующих особо никто не радовался смене декана.

— И верно, — кивнул один из преподавателей МАФА и хлопнул в ладоши, от которых пошла волна темного свечения, начисто поглотившая все следы, включая запах. Кроме Цыбкона никто и ничто не пострадало. Ну и дверь. После щелчка пальцами другого преподавателя по косяку прошлась лента зеленого сияния, восстанавливающая повреждения.

Лица согрупников оказались почему-то хмурыми и отрешенно-сосредоточенными. Впрочем, никто не пропустил своего шанса, попав в первые три сотни. А отрыв Йомиэля от третьего составил солидные десятки баллов — в итоге он так вторым и остался, а весь идущий за нами хвост очереди вырулил в первую половину списка, существенно разбавив собой первую сотню, поощрявшуюся золотым чириком, как раз достаточным для оплаты койко-места и непритязательной еды.

— Ваш рейтинг на общем табло исправился, — нейтрально произнес куратор после манипуляций с магическим контуром главного стола. — При открытии двери он автоматически берется из этой таблицы, — в пояснении махнув рукой в сторону противоположной стены с новыми результатами. — По правилам переаттестуют только список на отчисление, — счел необходимым сообщить Ноцуц. — Атны Лев и Йомиэль за мной, остальные свободны до начала второго местриса.

Оллаку не скрывала охватившую ее радость, кинув в общий эфир, так сказать, образ кульминации некогда виденного танца близняшек, сверху таслоки с предужинным временим, внизу название таверны "Рог анталопа", а по бокам две пенящиеся кружки с пивом. Раздалось несколько понимающих и одобряющих смешков со стороны контролирующих и комиссии.

— Сразу бегите заказывать столик! — успел кто-то из них крикнуть напоследок и смущенно покраснеть под изогнутой бровью Пако, дескать, заклинатель, а кричит базарным мальчишкой.

В холле на нас все откровенно пялились, жадно и с любопытством рассматривая. Еще бы! Сперва эффектный выход декана, а потом перестановки в рейтинговом таблоиде, и смена заглавия списка отчисленных на "На переаттестацию". Кто-то окликнул Озварга, кто-то Жогеца и Фиерайкуц. Мы с Габлонгом и Согнранда уходили дальше, а в холле позади началось бурное обсуждение. Торопливо входила следующая группа — мы задержали всю очередь.

— На ваши счета в банке ре-Т`Сейфов ночью поступит по платину, — поизнес атс Габлонг, проходя через главный холл факультета. — В конце следующих трех месяцев тоже по одному платину. Я доволен вами. Жду вас за день до начала второго местриса, а сейчас до свидания, — и он телепортировался, оставив нас за углом.

— Ты знал, что так случится! — кинул в меня проморгавшийся Йомиэль.

— И ты, — ответил я, хотя уже собирался идти дальше. Вот ж ял, нарушил зарок!

— Можно было иначе...

— Да-а-а? — удивленно и раздраженно прервал я его. Мне самому теперь было как-то не по себе, наверно совесть проснулась. Но если у меня получилось регенерировать, то уж пострадавшему да при помощи... — А что ж тогда ты смолчал то, ась? Кишка тонка? Или тебе было наплевать на штрафников? — тот смутился. — Чего молчишь? Тебя и так не любят. И даже если бы ты сказал, то как и на теории, блеснув знаниями, за что вызвал бы откровенную ненависть, вместо благодарности, — зашипел я на него, уводя от темы декана. Мы стояли достаточно близко друг к другу, и на нас обращали внимание — рядом с холлом всегда полно снующих туда-сюда глоров. — Мне подарили совет, и я тебе его дарю — не отрывайся от коллектива. Да, трудно, но я хотя бы пытаюсь поддерживать минимум общения. Думай, Согранда, — и, не дав ему опомниться, оставил хватать ртом воздух, развернувшись и быстро скрывшись за ближайшим поворотом.

Случившееся припорошило душу осклизлой гнильцой. Один поток вел тело, а спрятавшийся в подкармане переживал свои же слова, расходившиеся с делом. На самом деле он пренебрегал советом, считая выполненным долгом общение с Врезнем и Зазелом, вид которого смущал все меньше — парень умел владеть оружием и своим телом не в пример мне, за это уважал. Наговоренное люфсу и тон, каким я это сделал, ранили юношу. Сильно. Я боялся признать в зависти к нему, разъедающей изнутри. Нарыв едва не прорвался! Гнойник рос незаметно, но слава Арасу — или Согранда? — его амбрэ вовремя достигло сознания. Зависть! Она, р-р-родимая!.. А как ей не расти?! Струи маэны обтекают меня, подобно водам речным, омывающим камень. Возросшая чувствительность позволила распознать эфирные ласки, достающиеся ауре, под напором жавшейся к телу. А у них!.. Они жили в ней как рыбы в воде, а я камень! Согранда вряд ли когда-либо задумывался, насколько легко ему дается черпать маэну. Чувствует ли он ее? Вытащить рыбеху, так ведь исплещется вся, а камню что так, что эдак — все едино! Ластится-то ластится, да тронь — обожжет!.. Не знаю, правильно ли работает мой организм, но для жизни он пьет из спокойных вод астрала — часы на занятиях способствовали созерцанию за деятельностью других в сравнении со мной. Вывод сложился, всплыв гнойником зависти! Я много не понимал, как например, почему зачерпнутое из мирового потока им же не вымывается обратно, почему заклинания вообще допустимы в этом непрерывном извержении маэны? Почему браслет, а другие причины ему не соперники и критики не выдерживают, вставал между? Почему я вынужден извращаться, а они живут припеваючи??? Почему я немощен, а они?!!!!!...

Стоп. Тихо. Спокойно. На стезе мага-заклинателя свет клином не сошелся. Надо просто отыскать плюсы в свой исключительности, иначе жить совсем тошно станет, свихнусь ненароком... Ей-ей, как пить дать! Хех, аттестация на зрелость, так, да?! Фиг вам всем в зад! Не дождетесь, не дамся шизе! Тихо. Спокойно. Выровнять дыхание. Выровнять походку. Выровнять взор. Выровнять мысли. Шествует Лидер! Я не камень, а моллюск, в своей перламутровой раковине растящий жемчужину. Во! Прекрасная аллегория. Осталось придерживаться ее. Какая, в сущности, малость...

Глава 17. Метания Йомиэля

Тоска. Всего ничего Леон прожил рядом, а Йоми захватила тоска. И не отпускает, чертовка. Через несколько дней ему надоели не только классные стены, но и так любимые им книги. Он с раздражением воспринял тот новый факт, что теперь слету запоминает любые тексты, что может в мельчайших деталях восстановить ход любого занятия. Это вызывало лишь новые волны тоски и грусти.

Спасение Йоми нашел в творчестве. На рынке он давно заприметил дешевую лавку, где продавались различные необработанные камешки, сплавы, лаки, инструменты. Все, что может понадобиться ювелиру. Среди студентов мафа это весьма распространенная высокодоходная профессия, прекрасно сочетающаяся с артефакторными умениями. Созданное своими руками легче зачаровать — непреложный закон. Ювелирное дело отличное подспорье, ведь больше зарабатывать особо негде — в харчевнях устраиваются по знакомству, бытовые хлопоты выполняются при помощи заклинаний, а зарабатывать на ставках или в азартных играх Йоми и не пытался, как и появляться в нелюбимом шумном Ашнике. Вот и осталась у него единственная отдушина. Конечно, многие студенты шьют, куют, рисуют, режут, даже дети богатых родителей занимаются ручным трудом. Благо выбор велик, не хочешь — не занимайся, выбери по руке другое.

Йоми знал и любил только ювелирное дело, которому отдавал все вечера почти целиком. Лавка дешевая, с самыми простыми камнями. Гранат и диоптаз, эпидот и бирюза, яшма... Можно было купить солнечные и лунные камни, раухтопаз, хрусталь, аметисты, турмалин, халцедон. Самые красивые в своем естественном состоянии Йоми откладывал отдельно, собирая свою пока еще небольшую коллекцию. Он был очень придирчив в этом плане, и очень беден, поэтому у него насчитывалось всего несколько десятков небольших камней, в том числе и самоцветных. Нефрит и лабрадор, янтарь и амазонит, лазурит и розовый кварц, оригинальные кабошоны шпата, яшма и идокраз, гагат и кровавик...

Йоми и не заметил, как сделал серебряную брошку из бирюзы, амазонита и нефрита, яшмовый кулон с турмалиновыми слезкам. Он соединил солнечный камень с янтарем, маленькая камея из кровавика в серебре. Настенную подвеску в виде мозаики из кусочков камней с несколькими лабрадорами в центре композиции. Золотую заколку из янтаря и гагата в виде цветка, росшего в саду отцовского поместья. Последняя ему особенно удалась. Продавец пообещал дать за нее хорошую цену.

Ручная работа отвлекала от мыслей о Леоне, в которых он путался и терялся. Читал-перечитал множество книжных полок, но когда дело доходило до чувств, Йоми пасовал, особенно перед своими. Сегодня вечером Йоми планировал начать большую и сложную работу — шкатулку из кусочков шпата, соединенных черным сплавом. Он не раз уже представлял ее внешний вид. Внутри плетеная корзиночка с мелкими ячейками, выложенная бархатом — она будет видна через многочисленные просветы между внешними слоями. Крупные кусочки шпата в небрежно-хаотичном расположении, а за ними в больших просветах вставятся идокразы и спилы халцедона. Вся композиция мягких желто-зеленых тонах с темными акцентами.

Но его планам не суждено было сбыться. Едва утром он отнес прелестную янтарную заколку, как после обеда увидел ее на Оллаку, да еще и хитро зачарованную. Йомиэль не одобрял шуток Леона, затаив белую зависть — сам он не мог повторить почти ничего из продемонстрированного Леон. Только в рамках рассказа атс Ноцуца, пару раз приглашавшего его позаниматься дополнительно, но все равно и там он добился не так уж много. Йомиэль не ожидал — и не мыслил! — что в качестве извинений выберут его заколку. "Как он узнал?" — подумал было Йоми, но сразу отбросил эту мысль — он ни разу не доставал инструментов при Леоне, не мог сосед знать о его увлечениях. Да и продавец в лавке не выдает своих поставщиков. А так хотелось принять совпадение за намерение...

Заколка так изысканно переливалась, искрилась, что цветок казался живым и счастливым. Йомиэлю сразу захотелось добавить капельки росы на лепестки — он изначально планировал, но алмазная крошка слишком дорога, а прозрачный хрусталь быстро раскупается. Йоми растерялся, смутился, удивился, замечтался. И только после начала занятий осознал окончательно тот факт, кто подарил ее и кому. Смятение охватило его, он даже не сразу смог включиться в ход занятия. Мысли перемешались, опять появилась тоска и какое-то щемящее чувство. Внешне почти ничего из этого на нем не отразилось, только внутренняя буря чувств проявилась вечером в трясущихся руках, которыми он не смог приступить к созданию шкатулки.

Не выдержав, Йомиэль быстрым шагом, почти бегом, устремился к подземному водопаду. Вся пещера искусно подсвечена вместе с ним и сталактитами со сталагмитами. Множество сидячих мест в разных местах, с которых открывались чудесные виды на местами до блеска отполированные стены с чудесными разодами минералов или мелких кристаллов. Эхо, кроме создаваемого водой, с давних пор глушилось магией — иначе от какофонии уши вяли. Сев близко-близко к воде, напряженный Йоми не скоро в расслаблении облокотился о спинку скамейки — вода всегда успокаивала его, забирала мысли, тревоги, вводила в легкий транс, со временем проясняющий ум.

Отрешившись от всех мыслей и чувств, он созерцал брызги и создаваемую ими радугу. Некоторые камни за водопадом и на дне речки зачаровали так, чтобы они периодически начинали подсвечивать воду изнутри разными цветами, гармонично вписывающимися в общую картину. Йоми потерял счет времени и волнениям.

Войдя в лечебную медитацию, он отстранённо вспоминал момент, послуживший причиной угнетенного состояния. Холодный самоанализ, в кои-то веки получившийся строго по писанному, выявил интересную подробность — Йоми в дополнении к своим переживал чувства Леона. Именно его, ничьи больше. Искренняя вина, гордость, смущение, волнение, довольство, усиливающаяся уверенность. Наличествовала примесь тревоги, боли, облегчения, усталости, и на всем налет одиночества. Последнее с утроенной силой отразилось на самом а Йоми, выбив у него слезинку, неуверенно застывшую у самого края. Он вспомнил тепло, даримое матерью, ее невидимую заботу и посильное участие. Став постарше, он стал обращать на это внимание в своих воспоминаниях. Прикрыв глаза, не заметил, как заснул. Утром его разбудил смотритель, умилившийся студенту, понимающему гостю. Несмотря на затекшие мышцы, Йоми чувствовал себя отдохнувшим и полным сил. Воспоминания притупились, отчасти затемнившись пониманием Леона.

Появившись в классе, Йоми ощутил дискомфорт, перебитый потоком чувств Леона. Почему именно так происходит, Йоми не знал. Сейчас он ощущал смущение и стыд за чтение чужих эмоций.

Через несколько дней студент научился абстрагироваться, подстегиваемый ощущением себя неким соглядатаем, тайно подсматривающим за чужой жизнью. Странно, но это помогло ему справиться с тоской и дало сильный толчок к творческому развитию. Шкатулка получилась на удивление быстро, принеся очень много дополнительных средств. Йоми вложил в ювелирное изделие все свои сбережения, которые увеличились после его продажи на целую треть, тогда как он рассчитывал максимум на пятую часть. Его несказанно устраивала эта лавка, хотя в других местах он мог продать дороже — здесь его знали и давали скидки, а так же специально для него припасали кое-что интересное. В ювелирном деле всегда на раскрутку требуется большой начальный капитал, у одинокого мастера постоянно вкладывающийся в материалы — инструменты имелись, хотя пару пинцетов не помешало бы заменить.

В один из вечеров он только-только уснул, как тут же из сна его вывело острое наслаждение. Не его. Леона. Тот утопал в блаженстве, потянув за собой и Йоми, которому хоть и доставались отголоски, но их ему хватало более чем. Ничего подобного сам он еще не испытывал, в набедреннике стало резко узко и мокро. Сладкая боль излилась толчками. С расширенными глазами и густо красный, он не решался пошевелить даже глазами, не то, что ушами — пришло осознание причины этих чувств. Сердце предательски екнуло, а уши-предатели затрепетали, распластавшись на подушке.

За текущие недели Йоми, как он думал, в достаточной мере сумел разобраться в Леоне, но сам для себя оставался тайной. До сего дня. "Безнадежно и безответно влюблен!" — вот что оформилось в его голове, источающей горькую влагу, жгущую щеки. Мгновением позже же постыдная мысль низверглась в бездну — юное сознание, когда-то мечтавшее о чистой и светлой любви к девушке, чей составной образ мальчик стал постепенно различать в калейдоскопе прочитанных романов, жизнеописаний и прочих текстов, не выдержало суровой правды жизни и отключилось, тем самым поспособствовав провалу в памяти и сведя все к мутному сну, блаженно приятному и с мокрым осадком.

Он несколько дней подряд просыпался мокрым, по-прежнему не зная, как это с ним происходит — смутные догадки бередили сознание, тщетно силящееся вспомнить что-то явно забытое. На третий раз, когда пришла волна от Леона, он смог от нее абстрагироваться, пропустить мимо, остаться на плаву, не забыть, но и не прочувствовать так и не наступившего семяизвержения в восставшем прямой твердью естестве. К этому моменту его подсознание переварило ревность и отдало память о двух предыдущих случаях, дав шанс сознанию самостоятельно разобраться в ситуации и сложить осколки знания в цельное, ухнувшее на самое дно.

Конечно, Йомиэль видел брачные игры животных, однако все прочтенное рефреном рассекало лезвие осуждения постельных отношений вне брака. В доме отца он мечтал о высоких отношениях, но будучи исторгнутым в суровую реальность распрощался с мечтами, напрочь вытесненными одной разъединственной — стать сильным магом. Парень перед девушками робел, да они и не видели в нем страстного охотника до юбок или хотя бы поцелуев под стелющимся светом Бодо. А от напористых он сам бежал, обходя десятой дорогой. Возросшее к нему внимание именно последних во время работы у мастера-ювелира вынудило юного люфса начать чураться женского общества, а после пары случаев вообще любых масляных взглядов в его сторону. В академии с этим намного проще стало — к нему, поняв всю тщетность, к тому же при настырном внимании возбранявшуюся, не лезли — зачем, когда есть другие согласные?

Так и оставался Йоми девственником, запретившим себе складывать мозаику. До недавнего времени. Но и поняв, для чего ему дан пенис и какое наслаждение он способен приносить, воспитанный в строгости люфс посчитал крайне постыдным вообще видеть свою возбужденную плоть. А вошедшее в противоречие любовное чувство к другому парню вгоняло его при одной мысли об одной постели в бездну ирреального ужаса. И хотелось — и жглось. Второе победило наполовину — образ златовласой девушки с большими кудрями сменялся почти одного с ним роста парнем с выразительными глазами темной бирюзы и заостренными ушами, а отнюдь не вислоухим и без аккуратного бюста со сжатый девичий кулак.

Скребущее на душе кошки в какой-то миг нестерпимо завыли, когда Йоми вспомнил сплошной синяк на теле Леона. У него же были с лекарки запасы, а он как последняя сволочь спасовал и даже не попытался той ночью врачевать его, пусть и спящего, что даже лучше всего. Побоялся наготы!

Той ночью его донимали муки совести вкупе со стыдом, а утром мучили кошмары, оставившие после себя осклизлый страх и чувство собственной никчемности и неполноценности, с трудом отпустившие свою жертву на занятиях. После того "случайно" подслушанного разговора Ноцуца и Леона, Йомиэль проникся антипатией к своему куратору, однако на дополнительные деления к нему ходил, и как знающего магию преподавателя постепенно зауважал, ценя за знания и бесспорный магический талант.

Ночь же перед аттестацией третий год как студент АЗУ проспал относительно нормально, а снов своих с ночи после обретения Капру он по-прежнему почти не помнил — только иногда спросонья видел флер дома с мамой или трогающего его Лео, больно щемящего сердце. О плохом он с усердием старался не думать — помогало слабо, но ведь как-то сжился с предательством отца, губительного накала эмоций давно не вызывающего...

На занятиях Йомиэль избегал любых взглядов на Леона, и так зная, в каком он настроении. Это не способствовало желанию разговаривать с кем либо, однако не могло помешать железному желанию выучиться на отлично — на занятиях студент прилежно выполнял все от и до. Повторенье мать ученья! Эту, бесспорно, благую истину Йоми выучил у монахов в обители Араса.

Аттестация началась буднично — Йоми через подобное проходил, выдержав и два экзамена. Он был собран и сосредоточен, как Леон. На седьмом практическом задании он еле справился, усилив напор силы в магическую структуру — студент не успел ничего другого придумать. Одновременно Йоми сквозь ореолы потоков увидел необычные узлы, связав их с когда-то читаемой в раннем детстве книгой, казавшейся полной белибердой, и ощутил острое злое чувство Леона, сменившееся неестественной для него холодностью. Проблеск истинного зрения оказался на вторых ролях.

"Значит, он одновременно следит за практикой? Отвечая на теорию?" — думал Йоми, с трудом выполняя следующее задание. "За Оллаку, наверно, беспокоится сейчас..." — с грустью предположил люфс, уловив очередную эмоцию.

С теорией Йоми справился не без серьезных умственных усилий, еле успев ответить на последний вопрос. На объявлении результатов он не хотел начинать спор за результаты из принципа, хотя и знал, что сделал декан, и как это легко доказать. Он затаил обиду, четко осознав это свое недостойное чувство. Ради Оллаку он ничего не хотел делать, совсем-совсем. Хотя ему и заказали еще несколько таких же заколок по в два раза большей цене, но все же... Здесь другое. Он промолчал еще и потому, что почувствовал внимание Леона к Врезеню. По занятиям и ощущениям он уже знал, что касанием был передан Образ. И опять по поводу Оллаку поди. "Тьфу!" — негодовал он про себя, теряя контроль. "С Врезнем крутит, и еще ублажает Леона!" — думал он с ревнивым отвращением.

Однако дальнейшее развитие событий вымело все мысли у него из головы. Он чувствовал злое нетерпение Леона и догадался, из-за чего он так тянет. И даже его "Упс...", прозвучавшее много раньше взрыва, когда никаких особых признаков сам Йоми не заметил. А уж эффект от взрыва вообще вызвал у него шок. Плохо прикрытое торжество Леона по поводу случившегося Йоми как лекарь воспринял крайне особенно негативно. Да, он знал, что магов учат и убивать, но сам смог бы это сделать только в крайнем случае, в целях самозащиты. Но чтобы так, хладнокровно, нанести тяжкую рану... Йоми понимал, но не принимал этого. Был и другой путь. О чем он и попытался сказать потом Леону:

— Ты знал, что так случится! — гневно и осуждающе.

— И ты, — ответил он буднично, испытывая легкое раздражение и нежелание продолжать разговор.

— Можно было иначе... — начал бы настаивать на своем Йоми.

— Да-а-а? — резко бросил Леон. Йоми ощутил не только раздражение собеседника, но и неожиданное для себя удивление. А так же легкое чувство вины и вспышку зависти, вскоре полностью выморозившиеся...

— А что ж тогда ты смолчал то, ась? Кишка тонка? Или тебе было наплевать на штрафников? — не унимался Леон. А Йоми и сам уже проникся чувством вины и сопричастности к случившемуся своим неучастием, что заставило его смутиться и покраснеть.

— Чего молчишь? Тебя и так не любят. И даже если бы ты сказал, то как и на теории, блеснув знаниями, за что уже вызвал бы откровенную ненависть, вместо благодарности, — последнее Йоми вдруг осознал с кристальной ясностью, поняв причину постепенно нараставшего в классе чувства дискомфорта. Сказанное истинная правда, невыносимо горькая и жгучая. У него внезапно открылась еще одна способность — чувствовать направленные на него эмоции окружающих, которые в данный момент говорили о недовольстве и презрении.

— Мне подарили совет, и я тебе его дарю — не отрывайся от коллектива. Да, трудно, но я хотя бы пытаюсь поддерживать минимум общения. Думай, Согранда, — Йоми уже различал ложь и правду из уст Леона, и нисколечко не усомнился в его словах, хотя и чувствовал нестыковку в самом Леоне. Еще он, расталкивая слишком яркие эмоции, распознал какое-то глубоко запрятанное чувство, смешанное с разочарованием и одиночеством, которое Леон всеми силами старался затолкнуть в себя поглубже. При непосредственном общении с Йоми оно всплывает помимо воли Леона. Пытаясь как-то собрать разбежавшиеся мысли, он застыл пораженный то ли оскорблением, то ли обидой, а собеседник сбежал, воспользовавшись его состоянием.

Незнамо как добредя до своей комнаты, в которую так никого больше и не подселили, Йоми, прямо как был в одежде, так и завалился на кровать, свернувшись калачиком на смятом белье. Последние откровения выбили его из колеи, а сил идти к водопаду не нашлось. Йоми продолжал так же четко ощущать Леона, в отличие от него умевшего волевым усилием менять свое настроение и эмоции. Заглушить нахлынувшее безобразие не получалось.

Голод и мокрый холод под виском заставили Йоми очнуться и прийти в себя. Поспешно умывшись, как бы желая смыть с себя пакостное омерзение, он поплелся обедать. Организм привык к распорядку, хотя вставать по утрам, как это делал Леон, он самостоятельно так и не мог. Постепенно Йоми становилось легче. "Он тоже по мне скучает, хотя сам пока и не осознает это!" — сделал вывод Йоми, и это не показалось ему чем-то противоестественным, однако давало такое желанное тепло и надежду, поборовшую все остальное. И Йоми, хоть и покраснев как свекла в съедаемом им салате, продолжил лелеять эти чувства. Он запретил себе загадывать на будущее, но гадать про на миг вспыхнувшую к нему зависть и другие странности Леона прекратить насовсем не смог.

Оказавшись у водопада, люфс снова погрузился в себя. За всеми своими мыслями о Леоне он теперь легко справлялся с потоком чужих эмоций, направленных в его сторону. Как будто так всегда и было. Несмотря на свое нежелание идти, Йоми решил быть вечером с группой. Тяжелая атмосфера в классе хоть и уходила каждый раз на второй план, но постепенно начинала тяготить люфса, мешать учебе. А теперь, когда он знает ее природу и путь исправления, не упустить бы шанс... Придя к этой новой для себя мысли, Йомиэль заторопился к месту встречи, почти опаздывая, не боясь трудностей — водопад поделился с ним силой и уверенностью в ней, а через нее и в самом себе.

Сегодня впервые за много-много дней Он заговорил с ним! А сближаясь с группой, он может спорить с Оллаку за внимание Леона, так ведь, да?

Глава 18. "Рог анталопа"

До обеда времени оказалось полно, и я решил, окончательно успокоившись в под холодным душем, сходить в таверну, как давеча советовали. По пути попадалось множество студентов. Веселых в основном. В свободных одеждах, принятых там, где они выросли, или просто отдававших дань местной моде, меняющейся благодаря мне, вернее, знаменитой и самой посещаемой лавки...

Воспоминания едва намекнули о себе и сразу канули в глубины подсознания. Я постепенно привыкал к академии и к этому миру, ассоциируя со своим домом. Не родиной. Мне дали шанс узнать новый мир, увидеть и познать на своей шкуре море необычного. Пусть здесь кругом подстерегают опасности, но я затем и учусь, чтобы их избегать или преодолевать. Одни исчезают, другие появляются. За прошедшие недели я себе много нервов потрепал, что-то потерял, но все же больше приобрел. О жизни там, на Терре, я не жалел, и не скучал но ней. Можно сказать, что моя мечта началась исполняться, осталось ее достойно и дальше воплощать своими руками.

Установка на оптимизм сработала — самогипноз принес результат. Вечер в кругу согрупников должен будет способствовать росту взаимоотношений.

С таким настроением я подошел к самому входу, увидел грустных Оллаку, Врезня и Фиерайкуц.

— Что голову повесили?

— Прямо перед нами заняли последние места, Лев. Придется искать другое место для празднования...

— Ну, Врезень, не стоит из-за такой мелочи расстраиваться!

— Я мечтала посмотреть праздничные танцы близняшек!

— Они такие... такие...

— Очумелые?

— Ха! Но уже не для нас.

— Но ведь еще столько дней впереди, насмотримся.

— Эти танцы только в праздники. Только сегодня и завтра! — с обидой в голосе.

— Так на завтра бы договорились... — попытавшись мыслить оптимистично.

— А там все позанимали еще недели две как назад!

— Ого! Бешеная же у них популярность.

— И такая же цена, — поцокав языком.

— Но уж моей-то стипендии должно хватить? — хмыкнув.

— Ага, но уже поздновато, как бы.

— Мы как раз хотели найти новое место и пойти всех предупредить.

— Эм... Врезень, не спешите. Предлагаю поискать другую таверну, но встретиться все же здесь. А вдруг нам повезет и кто-то откажется? — крутя мысль с блатом.

— Оптимист.

— А если скинуться и перекупить?

— У меня и Оллаку нет таких средств, мне стипендии не привалило, — с оттенком зависти. Все трое держались не так раскованно, как обычно в своем кругу, однако мой рейтинг и поступок что-то поменял в их взглядах. Фиер держалась молодцом, но я пришел к выводу, что она ощущала во мне опасного зверя, с виду пушистого, а на деле за милую душу способного оттяпать гладящую его кисть.

— Лев верно сказал, тем более сейчас и не найти многих, — поддержал меня Врезень.

— Ага, там в холле такое началось, когда вы с Габлонгом ушли, — и Фиер нервно захихикала в кулачек.

— Представляю! Хех, даже с другого бока главного холла слышался гвалт. Так мы договорились?

— Ладно. Зень, тогда на обеде и обсудим найденные места, — сдерживающаяся Оллаку оказалась рассудительной дамой.

— А вы где будете? Я хотела в Ашник сходить, там, помнится, было несколько отличных мест.

— Да там наверняка понаехало родственничков! Студентов же не пускают дальше Ашника.

— Действительно... Но там все равно очень много всяких таверн, кабачков и ресторанчиков. И даже еще недавно парочка открылась! Но я так хочу посмотреть на близняшек...— вздохнула Фиер, направляясь дальше по коридору. Остальные не спешили за ней.

— Не грусти, Фиер. Еще не вечер! — вдогонку. Когда обернулся обратно, застал двух смутившихся глоров взявшихся за руки.

— Мы... это... — промямлила Оллаку.

— Поблагодарить хотели, — твердо сказал Врезень.

— Спасибо... — она не смотрела мне в глаза, покрасневшая и смущенная.

В протянутой руке какой-то кругляш. Поколебавшись, я взял его. Стал рассматривать. Спил какого-то неизвестного — тис напоминало, но уверенности не питал — мне красного дерева, кольца изящно вписывались в вырезанное пламя — именно на него походил узор. Кончики язычков упирались в инкрустированные янтарные капельки, а между ними была... эм... янтарная крошка, во всяком случае это очень напоминало огненные искорки над костром. Вверху плетеная медная петелька. Амулет пропитан лаком, делавшим пламя в световых отблесках живым.

— Сам делал, — нарушил паузу Врезень с ноткой гордости.

— Если вы так решили... — проговорил я смущенно. — Очень красиво и необычно. Спасибо, — он явно предназначался Оллаку, но от подарка не отказаться — оскорблю дарителя.

— Ну нам пора... Искать свободные места.

— С нами не хочешь? — преодолев себя, спросила Оллаку, посмотрев своими охряно-коричневыми глазами в обрамлении густых черных ресниц.

— Не, мне еще надо в пару мест зайти, — хотя дальнейших планов я не имел.

— Ну, до вечера тогда, — и оба так и ушли, держась за руки. Она на ладонь выше его, однако вместе коренастенький люм и по человечески стройная люфа смотрелись парой.

Они скрылись за поворотом, а я остался стоять в коридоре у самой обтертой плечами стенки — движение все же было плотным. В руке уютно лежал кулон. В нем не имелось ни грамма магии, однако какое-то нежное тепло расходилось по моей ладони. Даже не хотелось отправлять в подкарман — все сумки остались в комнате. Нет, в нем есть магия! Магия рук, что сотворила его, думая о любимой девушке. Кажется, я понял Врезня, полюбившего смотреть на пляшущий огонь Оллаку, ведь я сам поддался ее очарованию, заигрывая — мои полешки в ее костре красиво трещали фонтаном искр. Но позабавился с чужим и хватит — не в моей натуре разбивать пары.

Набежали воспоминания о прошедшей ночи. Бархатное тело Шаниэль, в начале этой недели таки соблазнившей меня, а я и не возражал особо, наоборот! Разве можно перед такой вертихвосткой устоять? Яркая пава, игривая кошечка, так мило сморщивающая свой носик-пуговку. Мурлыкающий голос, качающий на волнах желания. Да, она умела прикоснуться так легко и незаметно, но в месте касания пробегала настоящая волна жара. Совсем чуть-чуть магии тела, но в первый раз при ее касании у меня самым позорным образом колом встопорщились боксеры, выпустив шикарное достоинство, стребованное у Хранителя Башни. Звонкий смех и понимающие смешки окружающих, украденный поцелуй и жесткая пытка гирями да штангами всех участников от мастера Терзецу.

Шаниэль училась на МАФА третий год, имела весьма вольные нравы и была достаточно известна, самостоятельно выбирая себе партнеров. Ей, выглядевшей от крови эльфов юной и смазливой, оказалось за семьдесят, но позднее магическое искусство давалось ей так же легко, как и молодым. Она в жизни очень многое попробовала, а большинство первокурсников в академии не имели опыта или почти совсем, или знали только в теории.

За проведенное тут время я понял размеренность здешней жизни. Имея такой протяженный срок жизни, здешние глоры не спешат узнать все и сразу, не торопятся познать жизнь, а половое созревание не заставляет их кидаться на всех подряд. Хотя не без исключений. Да и осуждается в АЗУ, оплоте знаний, порок чрезмерной любвиобильности, даже как таковых борделей нет, разве что в Ашнике, говорят, есть дома терпимости, куда порой пускают старшекурсников.

— Пушистый котик расхотел поиграть? — мяукнула в тот раз она, когда я справился со своим телом при первой нашей встрече. Я не знал, что тут ответить, меня спас Асколь, не дав коснуться. Она редко приходила по вечерам, и в тот раз мы встретились на мой взгляд случайно, хотя позже я понял свою ошибку, а через несколько дней сдался без боя.

А кошка-то оказалась настоящей ненасытной тигрицей! Сладкой, мягкой, гибкой и удивительно жаркой. Да, я в ту же ночь разобрался — ух, каких трудов и самообладания мне это стоило! — в ее маленьком секретике, ведь мне ужасно надоело это делать одному. К тому же, секс доставлял непередаваемое блаженство и вызывал оргазмы высшего плана.

Ее кожа вкусна в самом прямом смысле — мне доставляло дикое удовольствие просто облизывать ее, особенно в самых интимных местах. А она приходила в восторг от моих волос, щекотавших ее кожу, дававших ей ощущения редкой гаммы. Мы тонули в бушующем море страсти и желания. Мое юное люфское тело отзывалось на все ее ласки горячей волной наслаждения — каждую встречу она по мои просьбам одним массажем без применения магии доводила меня до изливания в ее божественно горячий ротик. Соя ненасытность к этому виду ласк меня самого шокировала, ничуть не останавливая похоть — следом я сам с ней такое проделывал, и этим третьим соитием подряд наши многочасовые встречи ограничивались. Не имей я контроля над своим телом, уже через минут десять бы взрывался в первый раз, а к концу первого часа от жадности ее выносливого тела валялся бы под ней позорной тряпкой, выжатой досуха так, как это делала следовавшая санитарно-гигиеническим требованиям добросовестная техничка во время своей нелегкой работы по мытью полов апосля сотен ребячьих ног, на школьных переменах шастающих по уличной слякоти.

Ни ее, ни меня не смущала моя неопытность, с лихвой заменяющаяся быстрой обучаемостью, бесстыдностью и пылкостью. Однако все это было лишь плотским желанием и животной страстью — после бурного секса она никогда не оставалась на ночь. Она не стремилась и к романтическим свиданиям, после первой ночи опьянев мною. И если бы не мой самоконтроль и владение телом, аттестация прошла бы в несколько ином ключе.

Быстрый обмен потоков сознания между тварным и астралом как всегда помог — бесполому пушку нечем возбуждаться. Названное мною анэстезийской звездочкой существо размножалось сложным видом деления — усыпляло небольшого зверя, чаще детеныша, утаскивало в укромный уголок и бросало, сбрасывая в тушке половину ее оплетшых волосоподобных щупалец, которые видоизменяли тело беспомощного зверька, распространяя по округе жуткий запах вкупе с отпугивающими эманациями.

Последние мои мысли быстро отрезвили возбудившуюся плоть и напугали мой желудок, возмечтавший о привычном перекусе. Свежий поток сознания забурлил в голове мыслями о помощи своей группе с устройством в "Роге анталопа" — это разрешимо через Тантука, как всегда в обед составляющего мне компанию у Миорана. Захотелось опробовать зачарование на кулоне, но мой скудный запас не позволял ни собственно зачаровать как следует, ни подобрать приличествующее заклинание — изучаемая мелочь на фоне прочего... Ух! Спокойно. Из крайности в крайность бросаться не следует. Пока оставлю эти мысли, додумаю на досуге.

Занятия с мастером Терзецу вечером и Асколем ночью безусловно помогали, но черепашьими шагами — упор на телесную базу, магии ведь надо на чем-то утвердиться, ведь так? Хилый маг, конечно, с одной стороны может оказаться пожертвовавшим здоровьем ради высот магии, а с другой отменный боец со всеми доступными здоровому телу радостями и удачно дополняющей его толикой магии. Хилый маг — ничтожество, недостойное подражанию. Пожалуй, стоит еще разок попытаться поговорить с живым сапфиром, чтобы магия впустую не ждала утверждения, а оттачивала если не мощь, то изящество и тонкость.

Глядя на разномастную публику в совершенно диких, на мой взгляд, нарядах, проходящую мимо, тоже захотелось чего-нибудь эдакого. Все же официально для меня начались каникулы, да и давно пора было подобрать себе еще несколько смен одежды. Решено.

Подходя к своей лавке — я же совладелец! — узнал ее лишь по вывеске — давно не заходил. Хотя мне ли было удивляться-то? Идея с организацией двухэтажного здания пришла от меня ж. И большая, даже по местным меркам, лавка превратилась в огромную, поглотившую рядом стоявшие заведения, а так же обзаведшуюся отнюдь не дешевым расширяющим пространство рунным узором, скрытыми от глаз лентами охватывающим все обитые тканью стены, каменный пол с наборной мозаикой и потолок с лепниной. На первом этаже устроили множество секций, разделяющий товар по категориям, а на втором ателье, куда я и направлялся сейчас. Крытые рынки здесь и до меня знали, но не в таком с шиком благоустроенном формате.

Новые вязально-прядильные машины позволили удешевить производство тканей, что в еще большей степени проявится после планируемого мной введения обычного электричества. И я мог позволить себе выбрать сейчас все самое-самое. Отражением наглости собственного плана действий стала щегольская улыбочка на моем лице, вызвавшая у проходящего мимо люма осуждающее покачивание головой.

С инспекторским видом быстрым шагом обошел первый этаж. Маски, трубки, ласты, очки. Во, еще появились солнцезащитные очки с потрясающим разнообразием дизайна — ага, в самый раз для пещер, хе-хе! Ушлый та-Вастин уже продавал и зачарованные — видение в темноте, с магическим зрением, особо дорогие с истинным зрением — нечета прямоугольным пластинам стевизов, — меняющие коэффициент отражения. Я не рекомендовал подобные мелочи решать без ректора — чревато, да и зачаровывать проще — дать задания студентам, и все дела. Гном это понимал лучше меня, но для вида важно покивал, а потом широко улыбнулся, предотвращая мою обиду. Нижнее белье для мужчин и женщин в отдельных бутиках с прозрачными изнутри перегородками. Применяемое волшебное зеркало, позволяющее увидеть, как выбранная вещь или наряд будет сидеть на покупателе, замеченное мной в первый раз, приятно удивило, поразив изяществом решения — позже решил обязательно разобраться в хитросплетениях его чар.

Отдел с женскими платьями занимал львиную долю площади, заметно тесня мужские костюмы. Каталог доступных моделей обновлялся только по мере выхода в свет жен банкиров, что и так обеспечивало колоссальный спрос. Отдел с обувью являлся самым дорогим — здесь еще долго будет применяться магия создания, когда для каждого покупателя индивидуально создавалась сложнейшая магическая конструкция для материализации выбранной модели обуви. Так со многими вещами делалось в самом начале продаж, а в столицах так пока и продолжается. Зачарование на носкость делало вещь почти вечной. Поначалу я решил сам в свое время зачаровать все желаемое — раз обжегшись, я стал в этом плане слишком мнительным. Однако стандартность плетений, легко ложащихся на серебряные нити, пуговицы или застежки, притушила подозрительность.

Времени оставалось более чем достаточно, и я позволил себе придирчиво выбирать модели и фасоны новой одежки. Строгие прямые линии, плотно облегающие, яркие цвета, узорчатость — все это меня не устраивало. Из обуви я предпочел что-то вроде туфель из мягкой кожи с толстой, усиленной каркасом и специально прорезиненной подошвой, самим же подсказанной. Конечно, до настоящего комфорта технологических новинок мой родины далеко, но и не башмаки какие-нибудь.

— Извините, ат. Стоимость измеряется асалах, оплата вперед, — мягко выдал справку продавец-консультант.

— А когда будет готово, ат Клавгар? — проигнорировав намек люма.

— О! За срочность отдельная плата, обычно в течение двух суток господин маг управляется. Но завтра праздник, сами понимаете... — развел он руками. — Заказывать будете, ат?

— Ат Лев Тарасов, — так же мягко ответил я.

— Выбранная модель с учетом срочности обойдется вам, ат Тарасов, в асаловый октаэдр, — неверяще глядя на студента без каких-либо колец.

— Вы предлагаете мне у себя же покупать мою же обувь? — удивленно вскину бровь. Нет, конечно, я понимал правильность такого, но... но в конце концов я владелец и у меня есть личный счет, на котором вполне возможно открыть кредитную линию в счет активно передаваемых знаний.

— Ат, я вас прошу удалиться, — странно проговорил он, видимо совсем не так поняв меня.

— Лучше управляющего позовите. Атс Костаж меня знает в лицо, — это возымело эффект.

— Этра Лев! Какая встреча! — радостно влетел в лавку Костаж, обескуражив бедного продавца.

— И я рад вас видеть. Теперь ваше хозяйство стало просто огромно! Вы справляетесь? — косо глядя на подобравшегося менеджера по продажам. О да! Ввод новой должности быстро уловивший суть та-Вастин осуществил на раз-два, и бэйджиками всех обеспечил.

— Божьей милостью, этра. Вы к нам по делу?

— Да, хотел обновить собственный гардероб. Но, представляете, какой конфуз — мне предложили у себя купить мою же обувь! — с наигранным гневом сказал я, еще и активно жестикулируя.

— Ай, как нехорошо получилось. Вас немедленно обслужат! — и он грозно глянул на продавца.

— Да-да, конечно-конечно, — согнулся тот в поклоне. — Через четыре деления все будет готово, этра Лев.

— Вас не затруднит моя просьба пройтись со мной, этрас Костаж?

— Что вы, что вы! Как можно? Со мной вы управитесь гораздо быстрее, — понятливо улыбнулся он.

— Спасибо. Этрас та-Вастин тоже очень доволен вами, — признаться, именно он нас в свое время и познакомил. Этот толстенький люм имел подвешенный язык и острый ум.

Вместе с ним я действительно управился до обеда. Я заказал несколько пар обуви — две пары черных туфель с серебряной и золотой шнуровками, две пары темно-коричневых походных полусапожек с черными и темно-зелеными разводами и черной же шнуровкой на толстой подошве с усиленными протекторами, легкие темно-серые с серебряными нитями кроссовки, и две пары достаточно распространенной здесь модели простого темного серого-коричневого цвета с разводами, правда, выполненную из моих материалов. Ну и пару распространённых, но осовремененных сапог. В общем, решил обзавестись всем на все случаи жизни.

— А кто придумал название лавки? Как-то не звучит "Ипрадау", — мимоходом спросил я Костажа.

— Эм... Купили не переименовывая, — потерялся он.

— Тогда измените на... "Рапунцель", — выдал я экспромт, проходя мимо бутика с манекеном, женское платье на котором имело длиннющую мантию.

— О!

— Атс Костаж, — я коснулся его рукой, отправляя несколько образов гламурной сольфки в шикарном облегающем платье с другого манекена и с длинными золотыми волосами, оплетающими тело изумительно красивой косой со стразами. В башне и так сидящей, на лавке. — Выберите соответствующее для вывески, — улыбнулся я его сверкнувшим глазам. Да, скоро переименуют, не сомневался я. — Ко дню равноденствия в самый раз. И какие-нибудь скидки организуйте праздничные.

— Конечно-конечно! — Обрадовался он ценникам с десяти-, пятнадцати— и та далее процентными скидками. А я поставил себе зарубку просветить партнера с рекламными акциями, купонами и возвратными процентами от покупки, которые можно потратить при следующей сделке в этой чудной лавке. Маркетинговый ход обещает стать феерической бомбой, порвущей всех торговых конкурентов лидирующего на рынке банковских услуг Дома!

Из одежды я выбрал пару обычных штанов до пят темного серо-коричневого цвета с разводами, под обувь. Пара шаровар из необыкновенно воздушной ткани индигового цвета с золотым, серебряным и смешанными узорами, одна пара с тяжелыми алмазными вставками. Все они были не настолько широкими, как понималось порой на Терре, но весьма и весьма свободными. Лодыжки стягивала новомодная резинка с едва заметной молнией, как и на самой талии — в смысле резинка складками в дополнение к петлям для ремня на липучках и ширинка. Правда, мою молнию для магов забраковали, продемонстрировав слипающиеся на манер магнитных края. Внизу сложный узор с небольшими тонкими язычками стилизованного пламени с искрами. И еще одни подобные шаровары, но уже с расцветкой штанов и без узоров. Во всех я сделал шпагат, убедившись в удобстве и свободе движений.

Рубашки с косым воротом и простыми рукавами, длиной чуть ниже бедер, одну темно-коричневого цвета с аспидно-серыми разводами, две однотонных тех же оттенков. Именно рубашки, а не туники или запашки. По вороту, краям рукавов и низу, позволяющему носить навыпуск, шла усиливающая вышивка черным с плавными линиями, без острых углов. Две индиговые рубашки, похожие на водолазки, со специальными манжетами, плотно обтягивающими руку. Ткань воздушно-струящаяся, переливающаяся на свету, при расположении рук вдоль тела она волной свисала ниже манжет. Сложный узор, стилизованный под огненные всполохи с искрами, шел понизу, по рукавам, по вороту от шеи и вниз, а на самом вороте, в сложенном пополам виде прикрывающим кадык, были волнистые нити, не мешающие растяжению. Одна с серебряным, а другая с золотым узором. Одна обычная индиговая рубашка с прямым разрезом посередине и небольшим воротом имела сложный узор из серебряных и золотых нитей одновременно по нижней кромке, разрезу, вороту, манжетам, все так же оставляя много чистого цвета. Фасон всех рубах легко позволял вытягивать руки в разные стороны без всякого стеснения движений.

Несколько безрукавок по пояс и по бедра, камзолов в тон остальному, летние и на меху, походные куртки, несколько плащей, летних, теплых и не промокаемых, с капюшонами и без. Один парадный плащ по типу ученического камзола так же отражал на себе способности носителя к магии. Несколько облегающих футболок и подштанников телесного цвета из очень теплой ткани (или скорее кожи), позволяющей коже свободно дышать — магия могла подвести в самый неподходящий момент, а я запасался. Да, как хомяк, и что? Могу транжирить! Несколько обычных для меня шорт разной длины и футболок. Несколько поясов, парадных и походных. Нижним бельем с носками я ранее обзавелся вдосталь.

Взял и несколько единиц холодного оружия. Два кинжала из особого сплава, без лишних украшательств. Простота и функциональность. Хоть я толком не умел и не собирался ими пользоваться, но совсем без ничего не принято ходить вне стен академического комплекса. Внутри запрет, а во внешнем мире это насущная необходимость даже у магов. И уже на выходе мне приглянулся кастет с кольцами под пальцы и выпрыгивающим лезвием. Он сидел в руке как влитой, и сразу мне понравился. Ну и в довесок взял двойной полный походный набор — не хай будет, подкарман не оттянет!

Бедный Костаж аж весь взмок, представляя общую сумму, которую пришлось бы заплатить за все это обычному клиенту. Но мне, когда я уходил, пообещали, что все будет готово через три деления — ну, со всем я загнул, но одежда точно, к ужину явлюсь при полном параде. Я попросил по готовности отнести все прямо ко мне в комнату, причем в два приема. Вечером я хотел быть в парадном индигово-золотом, в шароварах с подпоясанной рубашкой навыпуск.

Уже уходя, я сообразил — перегнул палку, перестарался, но отступать поздно, и ничего уже не переиграть. Только для того, чтобы перебросить все это в подкарман, мне понадобится несколько делений. А вот с походным набором в рюкзаке придется подождать — пока не нашел способ размещения вещей со своими подпространственными карманами. Зачем мне? Не знал. Но хотел иметь, для галочки. Наверное, жадность в попе взыграла. Но у меня теперь было все, чтоб ходить как в горы, так и по болотам, на приемы и в будние дни. Все пошитое и созданное специально на меня. Личный скарб, достойный партнера этрас та-Вастина ре-Т`Сейфа.

— Добрый день, Миоран! — бодро входя в кабачек.

— Добрый. Значит, успешно аттестовался? — растянувшись в хитрой улыбке.

— А то! Вечером окончательно заполнится рейтинговая таблица, но меня вряд ли кто обгонит, — похвастался я перед всезнайкой. Хех!

— Даже так? Мои обеды пошли вам впрок? — пошутил он.

— Тантук, слышишь? И у тебя теперь будет все хорошо, мне вон как уже помогло! — подначил я. — И не кривись! У меня к тебе как раз дело есть. Извини, — обратившись уже к первому собеседнику. — Мне действительно очень нравится твоя кухня. Столько съедаю, а до сих пор такой стройный!

— Шаниэль довольна?

— Ах ты... — я расхохотался. Тантук покраснел. — Стены же звуконепроницаемые должны быть!? — я в этом плане особо не стеснялся, тем более настроение сейчас было прекрасное.

— Ат как обычно? — с ехидной улыбочкой ушел от темы кабатчик.

— У меня вечером планируется плотный ужин, так что вот... — развел я руками. — Доверяю выбор мастеру.

Мне действительно очень нравился этот маленький кабак. Несколько раз Врезень вытаскивал меня в свой, где он обычно столовался, но это скорее таверна, большая и шумная дешёвая кормча со съемными комнатами. И еду там готовили слишком жирную на мой все более привиредливый вкус — разбаловала меня женушка Миорана. Я присел к Тантуку:

— У меня довольно таки деликатная просьба, ат Тантук. Моей группе сегодня нужен столик на ужин в "Роге анталопа" на время выступления близняшек. Но там все уже занято... Организуете?

— Ммм... Решаемо. Что-то еще передать?

— Да, должно выглядеть все так, что нам повезло, а не специально подготовлено, ладно?

— Хорошо.

— И... эм... это... я тут много покупок сделал. Передай боссу, пожалуйста, что мой порыв к шопингу принес пользу, с которой поделюсь при следующей встрече, — проговорил я, стыдясь своего порыва в лавке.

— Не вопрос, — улыбнулся он, наверняка будучи уже вкурсе. И непонятное слово "шопинг" он передаст в точности, даже не понимая его значения. — Вы перебили рекорд, поставленный в недавно ректором.

— Дааа? — удивился я. Новость ошеломила меня, хотя сам лично говорил про организацию визитов уважаемых глоров ради рекламы.

— И еще он пригласил всю группу на завтрашнее открытие Махоана. Среди только что удачно переаттестованных ребенок одного из младших партнеров семьи, — прокомментировал он.

— Здорово, — просветлел я. Раз пригласили, значит, места в первых рядах. И в Ашнике я еще не был ни разу.

После обеда занялся мысленным чтением — книг пролистал очень много, необработанные забили оперативную память впритык. Жаль, что пока дальше пространственно-временной магии не читал ничего углубленного. Следующие на очереди стояли междисциплинные темы, а так же общая теория, но вспоминая утреннее событие, решил изучить развеивание чужих магических структур, совершив прогулку в библиотеку после экстремально быстрого освоения пары томов про создание портальных переходов, добавивших много нюансов в мою копилку знаний.

Вообще существует несколько способов уничтожить чужие плетения. Первые привязаны к Угэрежу и Имриксу. Их суть в том, чтобы заставить заклинание или сгореть, запустив в его структуру дестабилизирующий поток энергии, или слиться (исторгнуться). Обычно это достигается созданием близкорасположенной с разрушаемым заклинанием специальной структуры, учитывающей особенности уничтожаемого заклинания либо банально собой опутывающей вражеский магострукт (энергия начинает перетекать через соприкасающиеся нити, а если те защищены, то хватит и силы разрыва от переполнения из-за не перекрытой трубы к мировой маэне). Вторая группа основывается на сбивании концентрации заклинателя. Различные ментальные воздействия, иллюзорные, основанные на магии кров — требуется мгновенная реакция, когда противник заклинатель или колдун, например. Третья группа считается самой сложной, требующей как умения распознать критическую точку, или точки, так и умения обращаться с энергией на расстоянии — воздействие ведется на обычно далеко расположенного противника, создающего магическую структуру рядом с собой. Мало того, что надо быстро прочитать и понять заклинание противника, но еще и помешать его завершению или активации. Существует два основных подхода — встраивание своих узлов или связей, перехватывающих управление или изменяющих суть, или тупое разрушение создаваемых противником. Здесь тоже играет роль реакция — кто кого. Однако при правильном уничтожении структура рассыплется вне зависимости от усилий противника, или наоборот — активируется с непредсказуемым эффектом. Уже созданные и активированные заклинания сломать гораздо сложнее. Один из выбранных мною учебников посвящен именно этому. Добавление свободных усиков силы к узлам или безопасное для исполнителя рассекание контрольных узлов — школы творения и уничтожения применительно к магическим структурам. Именно так и взламываются различные щиты, помимо методик, основанных на осадах и штрумах. Ну и ссылки на учебники, рассказывающие о том, как создавать безопасные для себя магические структуры, которые при попытках их разрушения не повредят самому заклинателю, как защищаться от удаленного воздействия и тому подобное. Но абсолютно безопасных способов все равно не существует — все зависит от мастерства и опыта. Стоит отметить так называемые контрзаклинания — плетения, которые при взаимодействии со своим антонимом тихо и мирно разрушают его при минимуме усилий. Ну и, конечно, Контрзаклятье(*), универсальное, но для подавления требующее на ступень более высокое мастерство исполнения, чем объект, оно не является абсолютной панацеей, к тому же крючкотворцы плетут антиконтрзаклятья и так далее — этому посвящена целая плеяда из многих сотен книг, претендующих на полноту описаний или универсальность формул. Впрочем, всегда остается ответ ударом на удар — на хитрые чары в суматохе боя времени нет, надо только выжить после заготовленного удара, а дальше сбивать чужие заклинания своими.

Читал до самого прихода носильщиков и после, слишком сильно увлекшись — на пролистывание ушли минуты. ОСМО вовремя выдала предупреждение о необходимости начала сборов — все три потока увлеклись. Да, пока не мог сразу три разных темы изучать, но я не унывал — утренняя встряска пошла на пользу. У меня все впереди, главное приложить усердие — когда-нибудь я вспашу все поле, задел положен.

Я пока так и не научился менять одежду прямо на себе через подкарман, только кольца. Так что придется все выполнять ручками.

— Эк я разленился... — вслух усмехнулся, поймав себя на последней мысли. Прямо барин какой! Так ведь за одень-подай дойдет и до заклинай...

Создал зеркало в полный рост, полюбовался на свой шикарный вид. Не смотря на умение работать со своим телом, после первой ночи с Асколем у меня глаза окончательно стали индигового цвета, в моменты сильной концентрации становящиеся ровного цвета, без обычных для радужки прожилок. Так что выбранная цветовая гамма подходила как нельзя лучше. Тем более я все так же придерживался стрижки типа "ёжик", так что волосы тоже, можно сказать, вписывались. Даже несмотря на настойчивые уговоры Шани отрастить их до плеч, как она любила у своих партнеров. Жаль, она отказалась от приглашения присоединиться... Эх...

С группой встретились в небольшом холле перед входом в "Рог анталопа". Все, кроме Йомиэля, подошедшего в самый последний момент, были одеты так же в свободно-парадном стиле. Мой наряд оказался, само собой, самым дорогим и изысканным. У других ткань проще, с большим количеством крупных и мелких узоров цветовых оттенков. Нет, цветастыми попугаями никто не оделся, но столь однотонно был одет только импозантный я, сияющий довольною улыбкой и грезящий о Шани... Эх...

(!!!)

— Шикарно выглядишь, Лев! — приветствовала меня Фиер в облегающем темных цветов вечернем платье до пят со сборками и жемчужными кружевами ниже колен и локтей. Маленький кулон с жемчужиной на витой цепочке дополнял картину. Волосы сдерживала тонкая диадема из червонного золота. — Уже истратил стипендию? — расплылась она в улыбке.

— И ты прекрасна! Ждем еще кого-то?

— Жогеца с Алоллэйей не видно пока. Ну и Йомиэль — неизвестно придет или нет.

— Мы как раз обсуждали две таверны, куда можно пойти.

— В Ашнике ресторан "Эонанта" и здесь таверна "Конское копыто". Везде предполагается выступление артистов и танцы.

— Первое лучше звучит.

— Второе ближе и дешевле.

— А вот и опоздавшие. Присоединяйтесь.

— Какие все красивые... — заалела Алоллэя, чем вызвала легкий смех, попав в тон к своему платью.

— Голосуем? — предложил Врезень. Пять против четырех за ресторан.

— О! — общий вздох удивления при виде смущенного Йомиэля.

— Добрый вечер всем.

— Однако... — и Врезень ввел последнего в курс дела. — Куда хочешь?

— Оллаку, предлагаю проверить еще раз "Рог анталопа", вдруг повезет? Вон еще сколько ловцов удачи ошивается тут.

— "Эонанта".

— Ладно, я мигом и пойдем.

Зашел разговор об Ашнике, кто где там останавливался в свое время. Вернулась счастливая Оллаку:

— Нам сказочно повезло, народ! Кто-то там не смог прийти и один из столиков свободен. Распорядитель как раз хотел идти приглашать желающих. — довольные улыбки снизошли на лица всех.

И группа в полном составе целиком заняла один из трапециевидных столиков, хотя места еще были, но к нам никого больше не подсадили. Этот факт, кажется, даже не был замечен за общей радостью.

Вечер обещал быть длинным. Поэтому мы начали с легких закусок и безалкогольных напитков. Канапе, маленькие вазочки с икрой и сыром, яичные и помидорные половинки с разной начинкой. Потом салаты, легкое вино и пиво. Затем уже первая горячая перемена блюд в середине вечера, снова закуски, вторая перемена и в конце десерт. Как раз под основную программу выступлений с перерывом на общие танцы, под которые освободили две площадки у окон. Меню особо не выбирали, высказав только мелкие пожелания.

— Счет будет приличным, — проговорил я, когда мы отпустили официанта. — Но стипендиаты большую часть берут на себя, не так ли? — и я толкнул локтем рядом сидящего Йомиэля. За ним, ближе к узкой части, никто больше не сидел. Справа от меня был Врезень, Оллаку, Зазел. Остальные напротив. Озварг посередке, напротив меня Микрану с Фиер. Как-то так само получилось, когда рассаживались.

— Дда... — выдавил таки он. Озварг рассмеялся, остальные улыбнулись, возникшее напряжение спало.

Стол большой и свободный, на нем уместилось много разного. Спешить никто не стал. Продолжилась непринужденная беседа о "Роге анталопа" и тех двух местах, в которые так и не пошли. Сцена была уже давно поднята на уровень второго этажа, снизу поднялась еще одна с большой арфой в самой середине, на которой играла легкую мелодию высокая и гибкая люфса, плавно перетекая запястьями по струнам. Хоть заведение и называли таверной, но сейчас оно как никогда походило на дорогой салон для избранных. Всюду были молодые лица. Я пока так и не научился по ним читать возраст. Да и наборы привычек для меня пока еще были внове. Осмо замигала сводным отчетом, но я отмахнулся. Мне было сейчас хорошо, все потоки сознания наслаждались атмосферой.

— Вы уже знаете последние слухи? — хитро прищурился Зазел.

— Про льва и декана?

— Ага! — поддержал смех Зазел. — Столько вариантов услышал, пока шел к таверне.... Ммм...

— Не томи.

— Может не стоит?

— Давай-давай!

— Вызвал декан, значит, льва, огненного. И задал студенту задание — руку ему в пасть положить. Студент не дурак оказался, попросил пример показать. Глупый декан-то и повелся, да без кисти и остался. Обиделся на всех и убежал плакаться к ректору.

— А слышала другой вариант. Разозлился декан на студента, осмелившегося оспорить задание, вызвал огненного льва и натравил на неповинного. А лев был справедливым и сам наказа злого декана, которого в детстве никто не шлепал.

— Это все не то, вот что я слышал...

— Хххва-ати-и-ит... — еле выговорил от хохота Озварг. — Не думал, что так разойдется мой рассказ. Ха-ха-ха.

— А при чем тут огненный лев? — все-таки удивился я.

— Так ты ж нам своего полного имени не сказал, Леонардо. А в рейтинге именно оно и было. Вот и... — еле выговорил Зазел.

— Ах-ха-ха.

— Зря не сказал, кстати. Такое красивое имя... — улыбнулась Алоллэя. Захихикала Фиер.

— Хех, лучше его оставить и дальше для рейтинга, ладно? Нам тут еще приглашение дали, кстати. — сменил я тему.

— Какое?

— Куда?

— Всем?

— Всем. Завтра же открытие Махоана, забыли? Вот на него, в первом ряду сдвоенная ложа...

— Ох ты. За этим вас Габлонг и отзывал? Дополнительная плюшка к степухе?

— Типа того. — соврал я не моргнув и глазом. Йомиэль рядом со мной дернулся.

— Как здорово. Я уж думала будем в общей части болтаться, не увидим толком ничего...

— Угу, в магическом зрении из лож МАФА да с такого расстояния должно круто смотреться!

— Еще бы. Классный у нас препод оказался.

— Где встречаемся?

— В главном холле за деление до начала?

— А может, заодно, и пообедаем вместе?

— Я за.

— И мы.

— Только в таверне подешевше.

— Приглашаю в "Заливные луга". Цены там чуток повыше, чем в твоем, Врезень, но зато качество намного превосходит.

— А мы там поместимся? В прошлый раз нам вчетвером еле место нашли.

— Я заранее предупрежу.

— Отлично!

— Что ж, все согласны.

— Ой. Арфистка проваливается в подпол... — притворно ужаснулась Фиер, ухватив последнюю канапэшку, когда все обратили взор на быстро опускающуюся сцену.

— Ай-яй-яй. И не стыдно? — пожурил ее Озварг.

— Ты и так слопал четыре штуки, — заступился Микрану.

— Ах-ха-ха, — чуть ли не заржал Зазел. — И за мной посчитал?

— Три. — гордо.

— Я куплю лично тебе еще десяток, — проговорил Врезень, наигранно крутя головой в поисках официанта.

— Не стоит, — насупился Микрану. — Но наблюдательность в бою...

— Дуэль! — засмеялась Оллаку, направив свою палочку от канапе на Микрану и повесив на ее кончик малюсенький красненький Светляк.

— А он дело говорит, — поддержал Озварг.

— Надеюсь, в сражениях с едой мне она никогда не понадобится, — рассмеялся Врезень.

— Чистильщики иногда только так и выживают, — подал голос Жогец, собрав все взгляды на себе. — Там уже сейчас начнут, — невозмутимо продолжил он.

И действительно, искусственный свет погасили уже полностью. Светились только экзотические вьюны вокруг окон. А сцену еще и окутало облако тьмы. Да, близняшки не только были танцорами, но и заклинателями, вдвоем перекрывающими все школы. Им было уже более двухсот лет. Редчайший случай, но вместо стерильных лабораторий они посвятили себя танцам, которые любили всей душой. И пусть днем они надевали маски уважаемых профессоров, но по вечерам и ночью... их называли близняшками!

Сверху стала спускаться фигура, мягко светящаяся оранжевым, в огненных всполохах и искорках, затухающих позади. Солнечный лик, обрамленный рыжими кудряшками. Облако тьмы на сцене подернулось призрачным светом и стало отступать в пол, высвечивая темную фигуру с прямыми серебряными волосами, окруженную всполохами призрачного света и темных искр. У обеих фигур были соответствующего цвета короны на головах, причем они неплотно прилегали, а оставляли пространство до, собственно, головы шириной в два пальца. Стилизованные огненные всполохи на них жили сами по себе. Пол было не разобрать за пышными одеждами.

Они плавно подпрыгивали и кружились напротив друг друга. Вращательное движение рукой — и вот верхнее покрывало у этой руки распадается на множество полупрозрачных искрящихся квадратиков. Еще один взмах руки — и две волны встречаются в центре, золото и серебро переплетаются друг с другом, беспорядочно осыпаясь незатухающими угольками на сцену. Так постепенно, через различные па, жесты, прыжки, сальто, их тела остались прикрывать только ставшие более яркими всполохи. Приоткрывающиеся участки тел светились солнечным и призрачным светом соответственно, самые пикантные места так и остались спрятанными, не давая визуально различить пол. Оба были стройны и подтянуты.

В последней части они показывали некоторые приемы рукопашного боя, весьма удачно вплетенные в динамику танца. Угадать аккомпанирующие инструменты я не смог. Было два ударных, два струнных, и еще один непонятный, выдающий мелодичные звуки, похожие на трели соловья. При соприкосновениях всполохов и кусочков ткани звенели бубенцы. Темп в последней части был просто бешенный. И тут под особенно сильный удар, то ли в барабан, то ли в там-там, они кинулись друг к другу, раскинув руки. Вспышка света была не столь яркой, чтоб зрители увидели неожиданный эффект — они прошли сквозь друг друга, поменявшись цветами, оказались прижатыми спинами друг к другу, руки были переплетены и раскинуты в стороны, головы свисали на грудь. Над ними была двойная корона, кольца которой постепенно начали сменять друг друга все быстрей и быстрей, а сплетенные тела в такт им стали закручиваться, согнув правые ноги в коленях. Шлейфы окружающего их пламени причудливо переплетались. Они постепенно взлетали все выше и выше, а внизу закручивалась воронка из золотых и серебряных угольков. И вот две короны расширились достаточно, чтобы сквозь их кольца пролетели два сплетенных тела, находящихся на середине пути. Слившись в один обруч, корона резко опустилось вниз, зажигая по пути угольки, превращая вихрь в столб неистового пламени, взметнувшегося до потолка, растекшегося по нему и опавшему серебряными и золотыми блестками, разлетевшимися по всему помещению. И все они пролетали сквозь столы, кружки, бокалы, оставаясь на зрителях и большей частью на полу. Под последний затухающий аккорд сразу всех инструментов и далекий-далекий перезвон бубенцов. Постепенно стал зажигаться свет, когда все улеглось.

Танец длился долго, проворные и незаметные официанты успели сделать первую перемену салатов. Три флейты выплетали нейтральную мелодию, скрывая тихий гул голосов.

— Чудесно!

— И познавательно.

— В магическом зрении все выглядело не менее красиво, — пояснил я неожиданную фразу Йомиэля, сам смотрел в истинном. Весьма впечатляющее зрелище.

— На то и рассчитано!

— Ага, они в нескольких планах дают представления.

— А мне и одного хватило.

— Хорошо, что они не хотят давать танцы только в своем кругу.

— Такие зрелища не все лорды даже видели.

— Многоплановые труппы очень дороги. Нам в АЗУ очень повезло.

— Еще бы, хотя только одну мы и видим — остальные только в чисто преподавательской среде выступают.

— Зато одну из лучших.

Тут на сцену выскочила парочка в строгих черных одеждах с тонкими серебряными узорами. И закружилась в танце, похожем на вальс. К флейтам добавились ударные и струнные. Сцена поползла вверх, открывая вторую с мини-оркестром.

— Иих! — выскочила Фиер, утаскивая за собой Микрану.

За ними ушли и Врезень с Оллаку. Жогец немного скривился, но все же увел Алоллэю, уже было загрустившую.

— Теперь можно и по пивку? — хитро усмехнулся Зазел.

— Не боишься окосеть?

— Гоки выносливы!

— Ню-ню, мы видели в прошлый раз.

— Мое дело предложить...

— Так разве ж я против?

— Вдвоем как-то... при двух трезвенниках... Или наш отшельник тоже не против? — ехидно.

— Ппожалуй... — Зазел уже стал наливать. — Только ссок, — Озварг крякнул, чуть не подавившись.

— А кому я наливал тогда третью? — притворно обиделся Зазел. — Не-не-не, раз налито, должно быть и выпито!

— А ты с двух рук, слабо?

— Ах-ха-ха! У меня такой трюк еще не получается... Хотя пивал как-то с одним десятником... — начал было Зазел.

— Сколько ж у тебя их было? — ангельским голоском спросил Озварг.

— Тоже хочешь попасть в их число? — ехидно. Йомиэль покраснел. Я тоже кончиками ушей.

— Что ж вы не танцуете?

— Вот так всегда. Все опошлят! — развел руками Озварг и первый захохотал.

— Ты ведь тоже в армию хочешь, к Микрану.

— Так в офицерский состав!

— А меня в рядовые? Ах-ха! Если и пойду, то тоже офицером. ИК!

Тут проходил мимо один из официантов, которого я и подозвал. Зазел подозрительно покосился, но сделать ничего не успел — отрезвляющее заклятье уже заискрилось, проникая через открытый рот.

— Нам еще тут долго, — пояснил невинно я. Озварг аж забулькал в своей кружке.

— Отомщу, — прищурился Зазел, вскочив с места. Я криво усмехнулся, ставя почти полный бокал с легким вином. Но отреагировать все равно не успел. Под аккомпанемент веселой и задорной музыки, сменившей легкую вальсирующую, Зазел с подкравшимся сзади Врезенем утащили меня в общую танцующую толпу.

— Припомню, — прошипел я, вяло трепыхаясь.

— Да тут и уметь-то не надо! — подскочила Оллаку. — Детские движения все!

И меня таки увлекли в общий танец, действительно бывшим достаточно простым, похожим на змейку и ручеек. Хотя я и готовил организм к быстрой нейтрализации алкоголя, но что-то таки просочилось помимо моей воли. Заразительный пример Озварга прорвал плотину, и я отдался танцу вместе со всеми, беззаботно повторяя за соседями. В толпе мелькнул Йомиэль, с опущенными плечами прошмыгнувший в сторону уборной.

Музыка еще раз поменялась, приглашая нас ко второй смене салатов. Порции были маленькими, выбор был большой. Постепенно своеобразный антракт закончился, разговоры притихли вместе с музыкой.

Второй танец больше походил на сумасшедший бой под соответствующее сопровождение. Я здесь впервые услышал настоящий мелодичный и готический тяжелый металл. Даже два голоса, слава богу, принадлежащих не выступающим, были соответствующими.

Посередине, между потолком и сценой, плавало несколько Светляков, разбрызгивающих имитацию естественного ночного света. На сцене было два уродца. Это сразу было ясно. Хотя хвосты, шерсть, уши и остальное придавало облику некий шарм, не отталкивало. В центре сцены пылал небольшой костер с только-только начавшей запекаться на нем стилизованной ногой нормального глора. В руках уродцев были своеобразные бубны с погремушками, издававших при соударении оригинальный звук. Было видно, что они проводили какой-то ритуал, кружась вокруг костра.

Сверху сгустилась фиолетовая туча в обрамлении небольших молниевых разрядов. И запустила в шаманов две молнии. Они пошли не по прямой, а по дуге, близко приближаясь к портикам второго этажа. Кто-то там не выдержал и завизжал. Да так удачно попал в ритм... В общем на втором этаже начали наслаждаться спецэффектами от пролетающих мимо заклятий.

Кривые молнии были перехвачены погремушками, похожими на маракасы. И потом в таком же стиле были отправлены обратно наверх. Только теперь они были огненного цвета и шли пунктиром. Как бы очередь маленьких стрел из молний. Что заставило не только меня сильно удивиться. Причем в завершении движения уродцы послали их наверх веером, создавшим впечатляющий эффект.

Сверху ответили кубическими и пирамидальными сгустками зеленых молний, сплющивающимися в треугольники и квадраты на изгибе дуги. Тоже в подобии веера. Шаманы их отбивали бубнами, прилипшими ободом к верхним частям погремушек. Отбиваемые этими стилизованными ракетками, зеленые сгустки превращались в шарики, охваченные огнем, которые подобно кометам полетели по изогнутой спирали вверх, сталкиваясь с идущими сверху. От удара оба болида рассыпались быстро затухающими искрами.

А шаманы все это время не прекращали своего ритуального танца. Костер постепенно становился выше, поглощая слегка почерневшую ногу. Хотя постепенно становилось видно, как им тяжело. С их лиц слетали блестящие капли пота, похожие на сверкающие хрустальные кристаллики. Они, так и продолжая блестеть, постепенно заполняли то ли мох, то ли траву на сцене, зависая на кончиках травинок и покачиваясь в такт.

Сверху уже лезли какие-то ярко фиолетовые с розовым лианы в мелких листочках и иголках, светившихся на концах зеленым. Шаманы запрыгали на двух ногах по краю сцены, беспорядочно махая руками с зажатыми в них бубнами и погремушками. На месте, с которого они спрыгивали, вырастал на светящемся синем стебле цветок, с ярко алым бутоном наверху. Листочки и иголки были оранжево-желтыми. При приближении лиан сверху, бутоны раскрылись в крупные цветочные пасти, обрамленные частыми мелкими желтыми зубами-иголками. Они принялись чавкающе пожирать лианы, которые проглатывались в их оказавшиеся слегка прозрачными стебли. Наружные иголки тыкались внутрь, распространяя по внутренностям тусклое огненное сияние.

Странно, но никаких рвотных и подобных позывов вообще не было. Необычность не была противна.

Вся эта какофония звуков, все-таки складывающая в некую сложную мелодию, резко оборвалась, когда облако сверху с гулким звуком ухнуло прямо в костер, с треском поглотив его, с шипением растворившись в нем. Шаманы скривились и задергались, изображая волны боли, которые за них озвучивали поющие голоса. Адские цветы тоже стали колыхаться в такт возобновившейся и уже постепенно облегчающейся музыки. Оба уродца по спирали в танце сходились к костровищу. Трава под ними тоже зашлась волнами. В последний громкий такт они крепко обнялись в самом центре, выкинув в четыре стороны бубны и погремушки. Когда те упали на сцену, колыхающийся ковер с блестящими кристалликами закрылся, превратившись в гигантский бутон-луковицу, у которого на верхушке вместо стеблей колыхался сине-красный пучок зубастых цветов. Из ударных остался только один инструмент, под его мерные глухие звуки содрогался и бутон. Это напоминало биение гигантского темно-зеленого сердца, по которому струилась яркая сине-желто-зеленая кровь, поступающая сверху из втягивающихся внутрь стеблей. Пасти цветов уже закрылись. Под мерное бухание три флейты выплетали мелодию, становившуюся все быстрее, громче и радостнее. Сквозь стенки бутона просочились серебристые лучи от двух ярких вспышек. Они прожгли бутон, который достаточно быстро исчез. На месте двух уродцев в позе эмбриона в воздухе висели два голых тела. Они медленно и беспорядочно вращались в пространстве, источая ночной свет, буквально изливавшийся с их тел на сцену, постепенно закрывая ее туманной светящейся дымкой. Когда дымка дошла до края, давно затихший барабан сменил какой-то струнный инструмент, в такт которому пошли призрачные волны по сцене, свет забурлил и стал быстро стягиваться в центре, превращаясь в овоид, скрывающий тела. На последней ноте тот, оставляя светящиеся всполохи, устремился вверх, скрывшись в потолке.

— Что это было? — глухо и восхищенно выговорил я. Повисла пауза.

— Какая фантазия... — выговорила Фиер.

— Это интерпретация древней легенды о двух переродившихся, — тихо сказал Йомиэль. — Не знал, что она еще кому-то известна здесь.

— Главное созданная ими атмосфера.

— Поразительный номер. Как раз и горячее принесли. Запечённую птицу, — Фиер мило улыбнулась.

— Ммм... — втянул аромат Зазел, исходящий от пышущего паром кусочка. — Я так с вами скоро на манку и перловку перейду, с сухарями и водой.

— Ниче-ниче, — погладила его по плечу Оллаку. — Навяжешь еще носочки для Льва, — мне действительно понравилось его вязание, которое он подарил мне после похода в лавку. — Вот и будет маслице к кашке.

— А мне шарфик. — захлопала ресницами Фиер. — Можно, да? — Зазел весь смутился.

— Кончайте вгонять парня в краску, сейчас остынет все, — мягко вставил Врезень.

— А мы наоборот подогреваем, — захихикала Фиер.

— Тебе какого налить вина, лапуся? — насуплено обратился к ней Микрану.

— И кто кого тут подогревает? — не упустил своего Зазел.

Дружный хохот влился в общую радостную обстановку. Необременительная беседа, взаимные подначки, танцы. Вечер шел своим чередом. И на этот раз никакого откровенного стриптиза среди номеров не было.

Все увеличивающийся градус стал вносить неприятный оттенок. Да и Йомиэль сбоку ерзал. Жогец тоже все больше тяготился, судя по его кислой мине.

— Народ! Удачного продолжения, а меня уже сон сморил, — сонно зевнув и потягиваясь, попрощался я.

— Пока-пока, — раздалось со всех сторон. — Первый трезвенник отвалился, — прокомментировал кто-то.

За мной, как привязанный, тихо поднялся Йомиэль. "Ну и йейль с ним!" — подумал я, направляясь к стойке у выхода.

— Сколько на нашем столике? — уточнил я у бармена. Тот навал достаточно круглую сумму, весьма и весьма крупную. — Ого-го! Золотом нас кормили?

— Что вы, атс! Но оплата у вас как со всех...

— Я и не возражаю, — доставая платин с золотой мелочью, чуть больше половины от названного. И отдельно положил золотой чирик. — И у нас общий счет был на четверть меньше, лады? — подмигнул я бармену. Йомиэль как-то странно звякнул за спиной. Бармен осклабился. — И по конфетке близняшкам! — взмахнул на прощание рукой, прикрывавшей монету.

В холле никого не было, все охочие до мест в таверне уже разбежались, а особенно из нее пока мало кто и выходил — веселье-то продолжалось, будучи еще почти в самом разгаре. "Не успеть смыться..." — сделал вывод я. Ага! И на моем месте оказался уменьшенный вариант пушка, тут же спрятавшегося за люстрой на достаточно высоком потолке. Успел вовремя, так как Йомиэль чуть ли не вылетел из дверей с ошарашенным видом, нервно оглядываясь вокруг. Потоптавшись на месте с обвисшими ушами, он двинулся по одному из коридоров.

А я уже начал, не теряя времени, окончательно разбираться с Развеиванием, про которое так и не успел прочитать и трети. А во время вечера я решил нормально отдохнуть, хоть задвинуть подальше желание было нелегко. С телом глора в подкармане задуманное получится намного лучше, даже несмотря на большие затраты запасенной энергии. Я заодно после Развеивания хотел разобраться со сложноорганизованными связками, позволяющими создавать структуры с элементами выбора на основе памяти, напоминающими по функционалу конечные автоматы. Как раз до утра, а там перерыв на завтрак.

Через пол деления пушок под потолком полетел в сторону комнаты, над которой беспомощно и завис, не в силах открыть дверь. "Ха!" — усмехнулся я. Не все так гладко. Как бы еще чары Асколя не сбились. Придется отложить местную теорию автоматов и заняться давно откладываемой безопасностью. Не все же мне бегать к Асколю. Буду хотя бы себя самостоятельно скрывать, а там глядишь, и прорыв в дальнейшем произойдет, хотя Асколь сказал и не надеяться на что-то скорое. Он уже всем поделился со мной. И мы оттачиваем на занятиях память тела и тренируем его — без этого никак, к моему большому сожалению.

На каникулах я хотел выбраться-таки на поверхность плато и ознакомиться поближе со всем, что найду. Заодно можно будет немного поэкспериментировать. Укромных участков, где не глушатся многие возможности, как это происходит, например, с телепортацией, вполне достаточно. Мировые потоки достаточно быстро сметут все возможные следы творимой волшбы.

Мне необходимо было до второй четверти разобраться с нехваткой энергии. На занятиях я могу начать не справляться — верхняя планка и так не дает многое. Даже ту структуру, что я создал для заколки, я бы не смог удержать более пяти секунд только на рассеиваемой организмом энергии. Нет, самостоятельно то она вполне себе работает, будучи вплетенной в амулет. Но мне приходилось контролировать одновременно три достаточно сложных структуры в активном состоянии с учетом очень высоких возможных нагрузок на них.

Глава 19. День осеннего равноденствия

Я успел разобраться с ночными планами за деление до завтрака. Если бы не отдыхающий поток в астрале и не пушок, зацепившийся за мелкие трещинки в потолке и тоже спавший, то я чувствовал бы себя сейчас уработанным вусмерть. Сверкнув голым задом, юркнул в свою комнату.

Усевшись под водопадом, я стал воплощать ночные задумки. Как и ожидалось, я опять весь светился, маскировка Асколя рухнула. Радует, что наложенная самим собой она уже не должна будет пропадать при перемещениях. Если все сделать качественно. Но до завтрака не успел.

— Странно выглядите, ат, — проговорил после приветствия Миоран. — Славно вчера отдохнули? — с некоторым ехидством. Я забыл сменить одежду, а от этой к тому же несло еще не выветрившимися тавернскими запахами, да и блестки кое-где еще не отпали.

— Ага! — решил поддержать я его. — Не без этого, — с довольной улыбкой, со слегка мечтательным оттенком.

— Праздничные номера там всегда каждый год чем-то да отличаются, — проговорил он, утянув с моего плеча блестку.

— Кстати, атс Миоран. Я тут запланировал у вас обед на десять персон... — воткнул я указательный палец в стойку и просяще поднял на кабатчика глаза.

— Куда мы денемся? — с притворной обреченностью вздохнул он. — Накормим!

— Уря! — обрадовался я.

— Эм... — он не понял возгласа. — Меню?

— С учетом Махоана.

— Как я мог забыть, конечно! Не беспокойтесь, — это его понимание я особенно ценил.

— А это до следующего праздника, — положил я на стол два золотых с достоинством в десять обычных. Денег у меня теперь было более чем достаточно, почему бы не сделать приятное в праздник и другим, когда мне это ничего не стоит?

— Щедро, — поклонился он. — Теперь завтрак подавать прямо в постель? — ехидно улыбаясь.

— Потом от крошек не избавлюсь, — рассмеялся я. — Спасибо за предложение, но лучше здесь.

И я присел на свое обычное место к обычному уже Тантуку.

— Доброе утро.

— Привет.

— У тебя есть еще место, где можно пообедать?

— Что-то особенное надо? — приподнял он бровь. — Или...

— Да-да, или! — усмехнулся я. — В прошлый раз еле отбрехался от трех заноз, а тут теперь девять будет.

Тантук понимающе кивнул. Завтрак прошел как обычно в тихой и спокойной обстановке.

Возвращаясь в комнату, я вспомнил Шани.

— Эх... — шумно вздохнул я.

Шани сразу предупредила, что каникулы она проведет без меня, поэтому я не особенно парился. Но тело имело свое мнение.

Через деление я уже справился с задачей. Я уже хотел блаженно расслабиться, как в ванную буквально ворвался разъяренный Асколь.

— Тты! — только и сумел он выговорить, постепенно беря себя в руки. — Иногда хоть думай, что делаешь! Так меня напугать. А ведь мне уже почти три тысячелетия. Совсем не щадишь старика, — ругал он меня, бесцеремонно выловив меня из бассейна, поставив в центре, и став прощупывать основные акупунктурные точки, проверяя эффективность маскировки.

Я вспомнил игры с Шани и у меня встал.

— Интересный побочный эффект, — невозмутимо прокомментировал он. — Но ты справился, Леон. Молодец. Но больше так не делай. Я всю ночь мучился. Весь праздник насмарку пошел.

— А почему с вечера? — немного удивился я.

— А именно тогда я и перестал полностью тебя ощущать. Что хоть произошло? — сверлил он меня глазами.

— Как это — ощущал? — опешил я.

— Ты давай не уходи от темы!

— Ты тоже... — насупился я.

— И так передал все, чему меня самого учили! Не наглей.

— Я еще почти ничего не обработал, — попытался оправдаться я.

— Не хочешь — не говори, — обиделся он. — И давай-ка уже совладай с телом и прикройся.

— Отвлекает? — невинно проговорил я, поиграв соответствующими мышцами.

— На меня не действует, — холодно сказал он, по-прежнему глядя мне в глаза. — Твои манеры нуждаются в корректировке.

— Да, мой принц, — поклонился я. Но через мгновение оказался брошенным в бассейн.

— Будешь паясничать, когда доберешься до моего уровня, — сказал он, когда я откашлялся.

— Ремень в шкафу, — обиделся я. И тут же опять оказался в воздухе. Если бы не сгруппировался, что-нибудь бы точно сломал. А Асколь даже не замок.

— На какой полке? — приподнял он бровь.

— Извини, — проговорил я, справившись с собой и набрасывая халат.

— Так то. Старших надо уважать. Мы тут с тобой не в бирюльки играем. Я уже понял про подпространство категории Мот, как тут выражаются. И стоило ради этого ломать комедию? — строго спросил он ошарашенного меня. — Теперь ничего тебе о нем и не скажу, сам разбирайся, раз такой... — но дальше он прервался. — И не строй из себя агнца. За это все каникулы прозанимаешься в Зале.

— Нно я... — заикаясь от возмущения. Было столько планов... — Даже нне...

— Несколько раз до полного истощения, — добил он. Это означало программу непрерывной смены различных комплексов упражнений, пока организм не свалится в обморок. От голода или усталости — не суть важно.

— Да, мастер Терзецу.

— Это для твоей же пользы. Не ценишь ты заботы, — вздохнул он. — Жду к ночи. Закрепим успех. А впредь будешь осторожнее, — и, не прощаясь, королевской походкой вышел, мягко прикрыв входную дверь. И как он ее еще открыл то?

Я еще долго дышал носом, успокаиваясь. Как ни странно, он был полностью прав. И я заслужил даже чего-то похлеще. Придется честно отработать, тем более фальшь он сразу чувствует. А какой придумать повод, чтобы отложить запланированный поход с друзьями по плато Знаний?

Проветрил вчерашнюю одежку и убрал в подкарман, решив сегодня быть в серебре. И дальше до обеда прятал в подкармане все вчерашние покупки. С сожалением отметил, что и такой дополнительный объем в подкармане требует энергии. Хорошо, что хоть одноразово, когда происходит превышение ранее достигнутого предела. Пришлось еще раз уйти в подкарман, когда все вещи уже были там.

— Мда... — констатировал я вслух. — Энергии осталось всего на несколько перемещений моего тела.

Организация дополнительного объема под все мои покупки сожрала почти весь запас. Да и мои ресурсы теперь использовались неэффективно, на второстепенное — вещи. Если не найду приемлемого решения, придется оставить в подкармане лишь самый минимум, как ни жаль потраченных запасов. Вот к чему приводит игнорирование сообщений осмо. Внезапно пришедшая мысль заставила меня хмыкнуть, теперь хотя бы я немного представлял себе, как можно попытаться вытащить сведения из Асколя. Однако уже подползла пора идти встречать согрупников.

Пообедали весело и сытно. А потом через главный холл факультета направились в Махоан.

Сооружение находилось рядом с Ашником. Походило на амфитеатр. Внутри зрительские места четко разделались на две категории. Первая — это магический факультет. Изначально площадка строилась именно для студентов данного факультета. Места представляли собой некоторые подобия ложь, в которых с удобством можно было разместиться небольшим группкам из трех-шести глоров. Были и большие, объединенные, вмещающие до пятнадцати глоров. В самом низу была простая скамья, опоясывающая всю площадку, обитая мягкой кожей и имеющая удобную спинку. Она разделялась лестничными пролетами. Ложи имели специальную изоляцию, позволяющую спокойно обсуждать ведущиеся бои, не мешая другим. Всего здесь могло разместиться порядка трех тысяч студентов и преподавателей факультета, который имел сюда отдельные четыре входа. Центральная часть вообще никак не связывалась с внешней, представляя из себя отдельное законченное сооружение.

Вторая категория — это общая. Она опоясывала центральную часть. Первые места располагались на высоте четырех метров от опоясывающей всю центральную часть широкой галереи, на которой и располагались портальные арки МАФА. От стены до крыши, прикрывающей только общую часть, шли тонкие витые колонны. Они обеспечивали особую магическую защиту в обе стороны, дополнительно блокируя с внешней стороны магическое и истинное зрение. Факультет не хотел выдавать свои секреты посторонним, могущим в любое время за деньги посещать общую часть Махоана. В общей части были секторы с простыми и комфортабельными местами. Были даже небольшие кабаки. И обязательные букмекеры. Академия неплохо зарабатывала на Махоане. Общая вместимость была порядка двадцати тысяч.

Комплекс имел свой живой кристалл необычно большого размера — с голову глора, расположенный под землей в геометрическом центре сооружения. Собственно, боевая площадка представляла собой подобие арен Антрэя — большой прямоугольник со столбами по углам, оканчивающимися большими шарами. По длинным сторонам напротив друг друга стояли еще три пары колонн потоньше, с закругленной верхушкой. Так большая площадка разделялась на четыре уменьшенных подобия себя. На время использования большой площадки, дополнительные столбы почти полностью опускались под землю, сверху оставался всего один метр. Посередине меньших сторон прямоугольников размещались круговые платформы, выступающие на локоть от земли, покрытые сложным магическим контуром. Они четко делились пополам ребрами. На внешней стояли необычные кресла — сиденье, спинка, подголовник, подлокотники висели в воздухе совершенно самостоятельно, автоматически подстраиваясь под садящегося. Сложнейшее заклинание создает магическую копию сидящего, которая появляется в центре второй половины. Иногда под действие попадают и артефакты, что доказывает высокую квалификацию их создателя.

Махоан создавался после арен Антрея группой основателей АЗУ. И за счет его нахождения вне основного плато, он в различных конфликтах не пострадал ни разу. Использованное копирующее заклинание до сих пор так никто и не смог повторить. Создаваемый сосуд для сознания мага ничем не отличается от оригинала, и связан с ним особым способом. Если повреждения сосуда не сопоставимы с жизнью или связь обрывается, сознание непременно возвращается обратно. Уже потом я выяснил, что ближайшим аналогом этого заклинания является создание живых кристаллов.

Махоан имеет гибкую конфигурацию. Он позволяет проводить не только парные поединки, но и групповые бои. И пары боковых колонн могут активироваться отдельно, создавая разные по величине площадки. Так, например, может одновременно проводиться один бой пара на пару и еще два, в которых принимают участие по три мага. Или один между тремя и другой между семью. Из-за Махоана МАФА и имеет такие до сих пор сохраняемые количественные рамки.

Большую часть всего этого рассказала Оллаку, бывшая когда-то один раз на открытии, а потом еще раз на предварительных итогах, подводимых в последнюю неделю перед зимним солнцестоянием. Часть выдавили из Йомиэля.

— Ох, какие шикарные места! — воскликнула Фиерайкуц.

— В самой середочке!

— И ложа под нас прям.

— Здорово!

— Вот это комфорт.

— Только пива еще не хватает!

— А тебе лишь...

— И сухариков!

— Да ну тебя! Бе-е, — показала язык.

В это время в центре площадки появилась гигантская фигура плечистого люма, с тонкими закручивающимися усиками.

— Мамочкиии...

— Это всего лишь иллюзия, — рассмеялась Оллаку.

— Атны и Этраны! — раздался звучный бас распорядителя. — Приветствую всех вас на открытии Махоана! Сегодня вычурных речей не будет, уж извините. Встречайте первую пару!

Напротив друг друга на соответствующих платформах появились уже знакомые нам личности, тоже увеличенные иллюзией, но доходящие распорядителю до плеч. И в тех же одеждах.

— Огненноликая Балош и Льдистый Ылманэ! Сегодня! Сейчас! На ваших глазах! И ушах! — басом хихикнул голос. — Проведут личный поединок.

И обе иллюзии растворились. Оба участника уже сидели в креслах. Хотя казалось, что они уютно устроились прямо в воздухе. Магические контуры постепенно начали сиять все ярче и ярче. Наступил момент ослепительной вспышки, после которой на вторых половинках уже стояли точные копии сидящих.

Многие заранее побеспокоились о кольцах дальновидения. А нам с такого расстояния было вполне хорошо все видно. По крайней мере, никто не стал активировать свое кольцо, а я и не имел его вовсе. Обычно в ложах МАФА первокурсников не было, а все остальные из присутствующих уже владели соответствующим заклинанием.

У копии Балош висел кулон, причем он постепенно оборачивался в огненную ауру, становясь своеобразным угольком. У Ылманэ остался пояс с пряжкой, которая постепенно приобретала вид вырезанной изо льда, с нее слетали мелкие снежинки. Вокруг каждого несколько раз мигнули активированные защитные коконы и сферы. Холодного синего и яркого красного цветов, мелкоячеистые и пленкообразные.

Они некоторое время так и стояли на местах. Легкая прозрачная пленка по краю платформ переливалась мыльными разводами. В центре площадки на уровне середины столбов кружком вращались восемь больших квадратных экрана, на которых черным по белому велся обратный отсчет. Это был именно поединок, а не бой, для которого действует правило внезапности, когда нет возможности заранее наложить защиту.

— Красавчики!

— Интересно, он поступит так же, как его питомец тогда?

— Фиер!

— Что Фиер? Мне просто интересно, синяя или желтая? — Микрану аж подавился, раздалась пара смешков.

— Это она его уделает! — грозно сказала Оллаку.

— Во всех смыслах? — съязвил Зазел, за что и схлопотал подзатыльник. От Врезеня.

В это время стеклянный звон разбившихся экранов возвестил о начале. Половинки с копиями открылись.

Одновременно вылетели огненный шар и гигантская сосулька. Балош скривилась, продолжая жест добавила к шару огненный хвост. Через мгновение стало ясно, зачем. Сосулька все же насквозь пробила лопнувший шар, хоть и существенно истаяв, однако шлейф окончательно ее испарил. Ылманэ никаких жестов не производил, иначе стабилизируя энергию. Если объем энергии превысит безопасный для Махоана уровень, или у заклинания потеряется контроль, то созданная копия просто безвредно сгорит и победа достанется оппоненту.

Далее Балош начала что-то быстро прямо в воздухе чертить руками. А Ылманэ медленно закрыл и открыл глаза, завершив заклинание. Внешне выглядело так: ресницы стали вырастать, превращаясь в длинные и тонкие ледяные кинжалы, при закрывании глаз на две третьих от длины они отломились и вращаясь полетели в сторону противницы, при открытии удлинившиеся еще немного ледяные ресницы-кинжалы полетели вслед за предыдущими, сверкая в лучах полуденного солнца. Балош уже завершила и активировала свое, эффектно сделав шаг вперед и что-то толкая руками, обращенными ладонями с растопыренными пальцами в сторону противника. С них стали слетать огненные ласточки, устремившиеся к кинжалам.

С противным шипением ледяные клинки всаживались в прекрасных созданий, отрубали крылья. Но своего они добились — все кинжалы были сбиты, а на земле под местом столкновения образовались лужицы и огненные проплешины.

Ылманэ подвигал нижней челюстью и сплюнул снежок, которые стал быстро увеличиваться по мере приближения к земле, достигнув размера с голову глора. Одновременно с этим он довольно эффектно размахнулся ногой и пнул снежок. Снежок, начав отлетать от ноги, резко увеличился в размерах, превратившись в гигантский снежный ком трехметрового диаметра, продолжающий увеличиваться по мере движения. А по земле после замаха ноги перед катящимся снежком побежала ледяная дорожка.

Балош решила просто сбежать — раскинув руки и подогнув одно ногу, она стала взлетать. За спиной раскинулись гигантские огненные крылья, сделав ее похожей на бабочку. Ком, не достигая защитного поля, превратился в огромный сугроб-трамплин. Ылмане вслед за взлетом Балош лихо прыгнул на ледяную дорожку, став перебирать ногами точно конькобежец. Балош медленно порхала в середину, орошая землю огненным дождем, который скатывался с защитной сферы Ылманэ. Взлетев по трамплину в воздух, юноша стал скользить прямо по воздуху, оставляя ледовые росчерки, уворачиваясь от летящих после каждого взмаха крыльев девушки огненных стрел.

Когда Ылманэ сделал полный круг, получившееся двойное кольцо четко очертилось льдисто-голубым в пространстве. Сделав двойной оборот, он окончательно активировал заклинание. И уже два ровных кольца стали стремительно сжиматься, ловя бабочку. Она пыталась улететь, но не успела. Защитная сфера прогнулась, как сдавливаемый воздушный шарик, а потом с громким хлопком лопнула. Балош успела завернуться в свои крылья как в кокон. Два кольца сдавили кокон в нижней части. Пошел пар и началось шипение. Почти сразу после этого кокон лопнул, начиная сверху, и раскрылся. А Балош вылетела подобно банану из кожуры. От колен и ниже тянулся шлейф из огненных всполохов и искр. Далеко улететь не успела — два сошедшихся заклинания взорвались, порожденная волна нарушила траекторию полета. И девушка беспорядочно закувыркалась на землю. В самом конце она сгруппировалась и немного прокатилась. Продолжавший двигаться Юноша сплюнул в ее сторону. Уже почти встав, Балош рухнула на колени, ей в спину прилетел снежок, размером с тыкву. Еще один щит выдержал, но не до конца. Балош окатило водой. Мокрая, с дрожащими от гнева кончиками ушей и подбородком, Она зло сорвала с шеи кулон и бросила на землю. Тут же по всему полю прошлась огненная волна с языками в рост самой Балош, превратив площадку в пылающее море. Сама девушка растворилась в огне, то те, то другие языки пламени стали принимать ее очертания и кидать в сторону убежавшего повыше юноши.

Впечатляющее зрелище оказалось. Ылманэ долго уворачивался от достаточно медленно летящих огненных шаров разного размера, с шлейфами и хвостами, которые, ударяясь о защитную границу, растекались горящими кляксами всех оттенков огненного, медленно истаивая.

Ылманэ вовремя нашел решение под внезапно изменившуюся обстановку — пламя начало плакать искрами и маленькими огненными всполохами, поплывшими наверх сплошной волной. Он скользнул к самому центру и там закрутился словно в танце. С него, от пояса, начал слетать ворох снежинок, разлетающийся широким конусом вниз. Руки были наверху, сжимались в кулаки и растопыривались, разбрасывая в стороны острые сосульки размером с пальцы. Огненные слезы начали слетаться к центру, постепенно продавливаясь вверх. Граница столкновений четко очерчивалась клубами пара. Стоял обоюдный треск пламени и мороза. Ылмане стал слегка приседать и выбрасывать ногу, продолжая вращаться. Каждый такой выброс порождал снежную лавину, красиво падающую на пламя. Граница выровнялась, задрожала, но пока была ничья.

Дальше юноша, вращаясь, раскинул руки в стороны, расслабленными кистями порождая толстые канаты, сверкавшие на солнце так, что казались гибким льдом. Ленты, закручиваясь, стали опускаться вниз. Сквозь поток пламени был виден ледяной каркас столба из витых полос, постепенно опускающийся до земли. Он ярко сверкал холодным голубым светом. Утвердившись, он продолжал вращаться вместе с Ылманэ, становясь все плотнее.

Балош то ли не могла прервать заклинание, то ли не знала, что ответить. Ее огненной рыдание продолжалось, лишь слегка усилившись. И несмотря на столб, граница пошла дальше вверх. Ылмане расплел ноги, расставив их на ширине плеч. Махнул руками, подхватывая ногами продолжающие закручиваться ленты. Он все так же вращался, только уже вокруг него летали мелкие льдинки, делая его издалека похожим на искрящееся веселое облачко. Пасс руками, и льдинки обрушились на склоны образовавшейся вокруг ледяного столба огненной горы. Образовавшийся пар ласково укрыл поток слез, лишь подзадорив его.

В следующий момент произошло две вещи. Ылманэ завершил заклинание, а Балош таки достала его. Выглядело это так. Юноша сел на полный шпагат на верхушке своего столба, резко перестав вращаться, а потом легко поднялся. Огненный поток был уже слишком близко к вершине, и одна из капелек перескочила на его ногу. Наверху тут же вспыхнула фигурка юноши подобно фитилю свечи. А внизу раскрылся столб, гигантскими ледяными корнями охватив всю площадку, а часть даже уперлась в защитные экраны. Это походило на нижнюю часть дерева, но мне больше напоминало распушенный конец гигантского стального троса. А наверху горела фигурка на перекрученной верхушке широкого столба. Вся композиция стала похожа на необычную гигантскую свечку, слишком маленький фитилек, которой погружался в слишком толстое тело свечи, и постепенно захлебнулся. В корнях плавно кружились многочисленные снежинки, обелившие землю.

— Техническая победа присуждается Балош! Ылманэ покинул площадку первым, — разнесся бас распорядителя, нарушив потрясенное молчание в нашей ложе. В общей части царил оживленный гвалт, в ложах напротив шла беседа разной степени оживленности.

— Что значит техническая победа? — непонимающе спросила Фиер.

— Оба оказались убиты, но он был первым.

— Это было так красиво-о-о...

— И все же она...

— Никто! — оборвал Микрану. — Оба сдохли — оба проиграли.

— Фи, как грубо.

— Правда жизни, снежочек мой.

— Спасибо, что хоть не слезинка или капелька, — разразился общий хохот, а Микрану жутко покраснел.

Пока был объявлен маленький перерыв, и все делились впечатлениями. Врезень с Озваргом таки ушли за перекусом, который почему-то все постеснялись взять в "Заливных лугах".

— По зрелищности арены Антрэя уступают Махоану на порядок, если не больше, — констатировал вернувшийся Озварг, хрустя вафельной трубочкой. Никто даже не подумал возражать.

Еще было несколько боев пара на пару, один парный бой, общая свалка, один против всех.

В последующих перерывах публику развлекали воздушные акробаты и жонглеры, во всяком случае, это ближайший аналог. Группа выступающих девушек каждый перерыв увеличивалась, дойдя в конце до численности в пару десятков. Все были в обтягивающих одеждах с воздушными элементами — шарфы, пояски, ленты, шлейфы, накидки, фата. Полупрозрачные и легкие они помогали создавать образы порхающих фей и злобных мегер. У одних волосы мягко струились ниже пят, у других витые пряди имели вплетенные ленточки и бантики, у третьих пышные копны волос извивались за спинами, по бокам и над головой подобно змеям и червям с прикрепленными ярко светящимися изумрудами, рубинами, топазами, имитирующими глаза. Они синхронно двигались в воздухе под музыку, выстраиваясь в красивые фигуры в процессе сложного танца. Окружали себя светящимися шлейфами, всполохами и искрами разных цветов и оттенков, перекидывались лентами, обручами, гигантскими фламбергами с богатой инкрустацией. А в самом конце они построили гигантский додекаэдр, создав на миг иллюзию реального асала.

Глава 20. Просчет Асколя

Вечером я уже морально был готов к предстоящим пыткам. Со всеми мысленными удобствами распушил волосики в астрале, подготовил к повторному просмотру все номера с близняшками, бои на аренах. Смущал только буквально распятый между всеми вещами пушок в подкармане, который теперь только и мог, что контролировать прорву шмотья, да в режиме реального времени просматривать эпизоды памяти, приносящие разве что эстетическое наслаждение.

Переодевшись в свои уже обычные шортики, я пошел в Зал. Смущала полная тишина и отсутствие кого-либо. Асколь голым неподвижно висел в позе лотоса в центре антигравитационной комнаты, которую все называли леталкой. И его неподвижный взгляд упирался прямо во входную арку. Я потоптался у входа, не зная, как поступить.

Мы как-то ночью немного занимались в этой комнате. Но тогда мастер стоял у входа, а я кувыркался, пытаясь от мягкого камня стен — специальное заклинание — перемещаться в нужных направлениях. Тогда это не слишком получалось — невесомость была для меня полной неожиданностью. Я даже поначалу боялся удариться о стены, чем вызвал несколько улыбок.

Да, похоже, будет нечто подобное. Где-то на потолке появился красный круг примерно метрового радиуса. Предположения оправдались, но не совсем. Я хотел сделать шаг вперед, как ногу, перешедшую черту невесомости, пронзила боль, заставившая ее отдернуть. Терзецу был воплощением статуи. Я уже потянулся почесать затылок, в растерянности соображая, что не так. Взгляд упал на шорты, переместился на мастера. После их снятия я спокойно вошел на полусогнутых. Арка за моей спиной подернулась мутноватой пленкой, обозначая закрытие комнаты для предотвращения случайных вылетов. Она была неотличима по свойствам со стенами.

Подпрыгнув, я почти без усилий попал в круг, который тут же пропал. Терзецу из воображаемого центра комнаты, имевший вид пещеры с весьма неровными стенами и потолком, развернут был в мою сторону. Да, он был как будто где-то в районе солнечного сплетения привязан к одной точке пространства, вокруг которой и поворачивался, постоянно оставаясь ко мне лицом. Это я уже понял на следующей попытке.

Еще через одну попытку я заметил, что радиус круга имеет тенденцию к уменьшению, грозя превратиться в точку через несколько десятков попыток. И следующую ницию я перемещался по комнате во всех направлениях, но центр так ни разу и не пролетал, только по касательным к некоторой сфере, ограничивающей пространство вокруг Терзецу. Разные кульбиты, сальто, толчки руками и ногами, иногда спиной. Но в круг я частично, но попадал.

В первый раз, когда я почувствовал дикую боль, сразу и не сообразил, что не так на этот раз. Боль прошла так же, как и появилась, круг метрового радиуса лежал на полу. Хотя я уже несколько попыток назад почти перестал соображать, где что. Только ОСМО и помогала. Значит, будем играть в молчанку с кнутом? Пакет с пряниками показал дно? А мне было и не из чего выбирать. Иначе я окончательно паду в его глазах, да и в своих тоже. Он — мастер. Я — неродивый ученик. Если ученик хочет и дальше заниматься под началом мастера, он должен доказать это. Я не мог отказаться.

Третий болевой удар пришелся по месту появившейся капли пота, когда я уже достиг круга размером с ладонь. Пока я соображал, четвертый удар возместил о смене месторасположения круга. Причем все удары пришлись в разные болевые центры.

Дальше я вроде дошел до размера круга в точку с кулачек размером, и следующие несколько попыток ничего не менялось. На эту мою мысль ОСМО выдала, что уменьшался радиус сферы в центре. А скорость смены положения точки не особо поменялась. Боль в коленке, краешком прошедшей сквозь тело Терзецу, была настолько сильной, что я сделал несколько резких движений и ударился головой о стенку, чуть не свернув шею. Пропустил боль в ягодице, очухиваясь от столкновения. Более сильный удар в пятку выбил слезы, тут же резанувшие болью. Несколько ниций я только и делал, что пытался заглушить боль. Включение функции болеуменьшения в ОСМО лишь сделало ее многократно сильнее, чтоб она и так доставала меня.

ОСМО предложила рискованный шаг — вообще отключить обработку нервных сигналов этого типа. Это помогло, но ненадолго. Боль от усиков силы, нарушающих циркуляцию энергии, была намного сильнее, и даже не принадлежала к разряду физической. После первого же такого удара тело само полетело в сторону круга. Еще несколько прыжков я сделал на автомате, еще полностью не отойдя от болевого шока. Дальше я решил снять все блокировки — физическую боль все же легче переносить, как мне показалось.

Но следующая оплошность показала, что теперь все тычки будут только по энергетике. Тело уже привычно устремилось к красному кругу.

По мере уменьшения радиуса сферы, когда я безошибочно достиг размеров точки, я стал рассчитывать траекторию при помощи ОСМО. Я уже достаточно сильно устал, мышцы болели, появились и синяки как в тех местах, где я особенно сильно ударялся о стены, так и в местах, связанных с энергетическими участками, по которым наносились удары. Они особенно ныли. По красивой пунктирной линии я спокойненько летал. Надо было сразу такое сделать. И даже значительное уменьшение радиуса просчитывалось и выдавались указания, как согнуться и разогнуться в определенные моменты, чтобы рыбкой проскочить в тот момент, когда его тело поворачивается так, что я пролетаю у него около груди или живота, не задевая. И даже когда расчетная траектория от одной точки до другой должна была пройти через центр его тела, ОСМО выдала вариант, где мне придется хорошенько вытянуться и сильно удариться о пол, чтобы достать до точки. Еще две попытки прошли аналогично. Ничего не поменялось.

На четвертый раз не произошло ожидаемого поворота тела мастера, и я со всего маху сквозь него, захлебнувшись в волне боли. Организм не выдержал напряжения и один из потоков сознания резко переключился в третье тело пушка, находящегося в подкармане. Терминалы ОСМО так же погасли. Я чуть не поддался панике целиком. Сказалось то, что я таки готовился уже давно к чему-то подобному. И потеря связи с основным телом не означала смерть полную и окончательную.

Утянув в подкарман третьего пушка, я рискнул один из потоков вытряхнуть из тела, надеясь достичь той же скорости мышления, что и в самый первый раз. У меня был план по переделке одного из пушков для увеличения его возможностей. Сделать что-то типа летающего мозга с кучей сенсоров.

На Асколя я обиделся. Да, он дал свои воспоминания о занятиях, но не поделился своими выводами и размышлениями. Только то, что давали ему учителя. Да, я почти сразу нашел подобную тренировку и увидел, что с определенного момента он стал немного отклоняться от прямолинейной траектории, летая по дуге, огибая своего непонятным образом огибая своего учителя. Видимо этого и добивался от меня Асколь. Но ему хотя бы о чем-то таком говорили, предупреждали. Да, я не проанализировал всю его память, упустив и этот момент. В общем, я по-детски обиделся. Я не обещал ему быстро разобраться, хотя ситуация предполагала именно это.

Эксперимент с треском провалился, точнее я провалился всеми потоками в подкарман. А из него тут же вылетело все остальное. Я теперь не ощущал ни вещей, ни тел пушков , ни даже запаса энергии. Имея уже опыт, панике я не поддался.

Методично еще раз проанализировал все. Да, я успешно последовал совету раба сапфира, пропустив мимо ушей слова Асколя. Мне нужно выработать золотую середину между чувствами и действиями. Придется разделить это между потоками сознания. Обсосав мысль, отправил ее в утиль. Это расколет личность, породит двойственность. С этим шутить нельзя.

Обида прошла. Кругом виноват я. Предсказать, что произойдет, если переместить сознание непосредственно в подкарман, я не мог, не хватало знаний. Теперь уже поздно. И пушков жалко. Выйдя из их тел, и не находясь в глоровском, я окончательно утратил над ними контроль. И они уничтожились, затратив на это остатки энергии. Возможно, иначе бы они просто превратились в мертвые тушки. Но тут оставалось только гадать. Радовало, что хоть вещи в момент утраты контроля просто вывалились обратно в тварный мир. Пришло воспоминание о пережитой боли, и во мне поселился иррациональный страх, с которым я не смог справиться. Каждый раз, когда приходила мысль об оставшемся теле, меня скручивал страх. Только благодаря разделенному сознанию, я не скатывался в то безумие, что охватило меня в самый первый раз.

Я нашел спасение в воспоминаниях Асколя. Один поток был за него, второй за учителей, третий почти сразу зациклился на страхе, и у меня ничего не получилось с этим сделать. На втором и третьем проходах по воспоминаниям отдельно собранных тренировок в невесомости я смог примерно оценить моменты, когда его хлестали болью. Она стимулировала память тела, как я сообразил, которая почему-то включалась в моменты болевых ощущений. Я и их степень оценил — Асколя начали бить по энергоцентрам только во время тренировок на скорость, когда он уже научился азам работы с памятью тела и умел использовать свою энергию для отклонения тела во время полета. Да, примерно к тому времени он как раз и научился полностью отключать физическую боль.

Ощущение времени пропало, чувство голода отсутствовало в принципе. По своему прошлому опыту я знал, что время все же как-то здесь течет. Но в прошлый раз я слишком мало соображал, и сейчас не мог сопоставить объем мысленной работы со временем в тварном мире. Ну и ладно. Главное, мне не скучно. Еще много в памяти того, что можно еще раз пережить, осмыслить, проанализировать. А там глядишь, смогу разобраться и с третьим потоком сознания, и с башней, которая сейчас снова ощущалась где-то далеко-далеко, почти неуловимо, на самой грани.

Бродя по чужим образам, я не переставал удивляться красоте сольфов. Их точеным фигурам, нереально прекрасным лицам. У Асколя было не такое. Тусклое, тлеющее. Молодое, но утратившее все свои краски и прелести. Я уже научился определять эмоции по их лицам, оказавшимся не такими каменными ликами, как мне почудилось в самом начале. Не все мне нравилось — пропускал тренировки с холодным оружием. С необходимостью развития тела я смирился. Да, мечи и луки тоже делали большой вклад, но ведь можно и без них, подобрав аналоги, например, или еще как.

Асколь был прилежным учеником. У него почти все получалось слету. А для меня все эти намеки, полуслова и жесты наставников казались вырванными из контекста. Непонятными и бессмысленными. Почти все, что касалось магии, или чародейства, как они это называли, мне было непонятно. Я видел дивные магические конструкции, идентифицировав только те, что относились к пройденным мною на занятиях атс Ноцуца. Наставники Асколя объясняли ему только намного более сложные вещи, а эти оказывались для него интуитивно понятными и простыми. Только тренировки с телом были понятны и наглядны. Да и он не стал передавать все, что касалось Чародейства. Только самые азы.

Зато теперь мне стало намного легче. Я видел причины, протекающие процессы, следствия. Весь жизненный цикл, течение энергий... Совместились знания Асколя с моим брожением по энергоканалам тела.

Воспоминание о теле резко усилило испытываемый третьим потоком страх боли. И даже понимание почему, как и для чего она была, не возымело эффекта. Пришлось долго успокаиваться. Мне помог пришедший из ниоткуда образ подземного водопада. Он удивительным образом омыл взбудораженный поток, успокоив его. Хотя и не вывел в нормальное состояние. Я никогда его не видел, но решил не заострять на этом внимание. После работы с памятью Асколя он не вызвал подозрений, просто тихую благодарность за то, что вообще есть.

Захотелось сменить направление. Множество пролистанных книг приглашающе зашелестели воображаемыми страницами. После первых страниц стала остро ощущаться нехватка инструментов, разработанных в ОСМО. И следующую бесконечность я начал тратить на думы над пропавшей операционной системе мозга, такой удобной ОСМО.

Пока вспоминал интерфейс, поймал себя на мысли о том, что пустота воспринималась мной сразу, целиком. Элементы интерфейса ОСМО располагались повсюду. Я решил проверить догадку, представив себя в центре куба с пронумерованными гранями. Радостное удивление с примесью ошеломления. Я видел все, сразу и одновременно. И это обстоятельство не вызывало никаких проблем, было естественным и само собой разумеющимся. Тихо ликуя, я беспорядочно разбрасывал вокруг непрочитанные книги, превратив куб в сферу с полками, заполняющимися разными книжками. Внутри сферы летали и элементы интерфейса ОСМО, которые я пытался представить в трехмерном виде.

Игра с воображением увлекла настолько сильно, что мысль о недоступности ОСМО забылась, исчезла, ее больше не стало. И некоторые элементы стали оживать. Появилась некая упорядоченная совокупность элементов, облегчающая мыследеятельность, как бы аналог ОСМО. Стало легко и удобно обращаться к конкретным отрывкам памяти, одновременно наблюдая несколько магических структур. Правда, все равно остался некий фокус взгляда, шаровой сектор, на котором сосредоточено внимание.

После долгого мельтешения и суеты, наконец-то успокоился, созерцая новую обстановку, легко появляющуюся и исчезающую по моему хотению. Поставил фильтр на мысли о своем теле, дабы не усугублять состояние третьего потока, даже случайно. Удивительно, но осознание того, что все подобные мысли идут через тот мигающий красненьким шарик, болтающегося на противоположной стороне от шарового сектора, не вызывало болезненных спазмов и вспышек неконтролируемого страха.

Остался единственный неизвестный объект в моей системе — это башня. Книги — вот они, читай — не хочу. Они были доступны. Не башня. Своей недостижимостью она создавала дискомфорт. Портила стройность системы. Я ее никак не назвал, она воспринималась как неотъемлемая часть меня, в отличие от ОСМО. Я — это я, и баста. Только башня была инородной занозой, мешающей мой самости. Неизвестность ее окончательного статуса и любопытство таки увеличили ее приоритет до максимального. И стал пытаться как-то представить ее, позвать, притянуть её, подлететь к ней. Все остальное ушло на задний план. Шаровой сектор все сужался и сужался, фокусируясь на ощущении башни.

В какой-то момент произошел прорыв — в мгновение ока я оказался рядом с гигантской иглой. Именно на нее походила представшая башня. И крыльцо с проходом играло роль ушка, а непонятная пирамидка наверху — острия. Как ни странно, но я воспринимал цвета так, как если бы светило солнце, причем сразу со всех сторон. Постепенно башня из иголки начала превращаться в величественное сооружение, приближаясь. Или я к ней двигался. Не разобрать было. Вот она заполнила все пространство, которое когда-то могло считаться телесным углом обзора. И тут красный шарик резко активировался, визуализируя нарастающее беспокойство третьего потока. Он витал в непрекращающемся кошмаре, который, к счастью, я не воспринимал, фиксируя только некий коэффициент кошмарности. От только что введенного понятия стало тошно.

Вкупе с нежеланием очередного эксцесса, я попытался остановить сближение. Получилось. Дальше я просто тал рассматривать ее со всех сторон. Ощущения пространства не было, поэтому это либо я крутился с бешеной скоростью вокруг казавшейся игрушечной башни, либо она повиновалась моей воли, представая со всех сторон. Постепенно я стал замечать некую коконообразную почти полностью прозрачную пленку, заключившую в себя башню. Один поток наблюдал за пленкой, второй осматривал башню. Крыльцо было достаточно простым, слегка выступая вперед. Перила, лежащие на маленьких подобиях двух столбов, держащих козырек, напоминали мне семейный садовый домик. Несколько широких ступенек. Простая плита двери с молоточком в виде кольца с двумя нанизанными на него шариками. За один оно крепилось, видимо, к двери, вторым ударяли. Еще два таких же кольца располагались на месте ручек так, что было непонятно, в какую сторону открывается дверь.

Внезапно я почувствовал, что меня с силой куда-то тащат. От неожиданности я и не подумал сопротивляться.

Дикая, всепоглощающая боль, кошмарная и нереальная, поглотила меня целиком. После внезапного резкого увеличения красного шарика сознание помутилось. Единственная мысль, утопающая в океане боли, говорила о том, что я вернулся в тело, в котором мне когда-то было слишком больно существовать. Была ли боль самовнушением? Этот вопрос тогда даже не стоял.

Судорога свела все мышцы, скрючив лежащее тело. Волны боли после резкого скачка так же быстро опали. Нет, они по-прежнему бились об утес моего сознания, но я увидел знакомое крыльцо, и больше меня ничего не волновало. Обрадовался, побежал к спасительному дому. Мне что-то перегородило дорогу. Но ужас повторения боли, оставшейся где-то позади, дал сил пробиться к спасительным перилам, к одному из столбиков которых и прижался маленький мальчик, не сумевший открыть дверь.

Боль, непонимание и желание спрятаться только и теснились в моей голове. Я плакал и звал папу, который однажды уже защитил от злой осы и выполол жгучую крапиву. А крапива шуршала где-то рядом, заставляя содрогаться всем обожжённым тельцем. Внезапно ее жгучие стебли схватили меня, пытаясь утащить, лишить последней защиты, замучить до конца. Я взвыл, обхватив руками и ногами столбик, не желая наступления конца. Мама говорила, что когда-то всех настигает конец. А я не хотел. Я держался, тихо скуля от боли, бессилия и непонимания — я всего лишь смотрел на веселенький цветочек, который весело улыбался мне.

Внезапно крапива, обхватившая меня за живот, резко дернулась. И я перестал ощущать ногами гладкий столбик. Да и вообще я не чувствовал больше своих ножек и мокрых трусиков. Осталось только безмерное удивление и непонимание. И все. Я разжал от неожиданности руки, упав на спину и ударившись головой.

— Айй, — воскликнул я, хватаясь за больную точку на затылке.

Приподняв голову, заметил свою вторую половинку. Часть живота и ножки. Мама меня ругала, когда я нечаянно разломил солдатика пополам.

— Папа! — с ужасом прошептал я. — Меня слома-а-али! — опять заревел я, вытирая кулачками хлынувшие слезы. Боль в затылке добавила громкости, я уже давился слезами и соплями.

Я не хотел терять часть себя. Крапива больше не шуршала, и я немного успокоился, как-то доползя и схватив свою половинку. Обняв ее, и заливаясь слезами:

— Папа.... Где ты?... Папуля... папочка, почини меня... где же ты, папа? — никто не отзывался, а слезы все капали и капали, а я все дрожал и звал.

Внезапно я услышал воспитательницу, которая сильно кричала и ругалась, зовя меня обратно на веранду из-под такого теплого и щекочущего дождя. От этого стало еще тяжелее и горше. Теперь сломанным я не смогу побегать по лужам! Кто-то еще что-то требовал, звал, заставлял идти делать зарядку.

— Когда ты починишь меня, папочка? Скорее... где ты? Я не могу идти искать... папуля...

Требования сменились уговорами. Носатая нянечка просила потерпеть до садика... а я... а я уже никогда не смогу посикать.

— П...а...п...а... — только отдельные звуки и шли теперь из меня. Появилось ощущение боли.

Как долго это продолжалось, я не знал. Я ждал и ждал папу. И тут меня согрела теплая волна. Я почувствовал запах папы. Он где-то был там, за домиком. И он ждал меня, обещая любовь, защиту, помощь. Он ждал меня, а вцепился в свои ноги и дрожал, мучительно выбирая.

— Сейчас, папуля... подожди меня, вот только я возьму свои ножки... и... и на ручках, как мы тогда играли... папочка!

Я пытался по-всякому, и так, и эдак. В конце концов, как-то зацепив одной рукой свою вторую половину, я стал извиваться и, помогая второй рукой, ползти. Больно сваливаясь с очередной ступеньки и размазывая сопли в слезах, я понемногу полз. Отец терпеливо ждал, излучая свет и тепло. Такой красивый, золотоволосый, с большими острыми ушами. Я не смутился. Там обещали тепло, там была ласка и любовь. Мой папа самый красивый в мире. И он починит меня. Свалившись с последней ступеньки, я полетел прямо в объятья папочки.

Я ощутил его тепло, его мягкую горячую кожу. Он обнимал меня, а я его, всеми руками и ногами, уткнувшись подбородком в плечо. Я был счастлив. Я был снова цел. Он ласково гладил меня по спине и голове, глубоко и ровно дыша. Мое часто стучащее сердце тоже успокаивалось.

— Я волновался. Прости меня, — тихо сказал папа.

— За что? — не понял я, нежно прижимаясь своей головой к его. Такие мягкие волосы, пахнущие свежей росой. Я запустил в них руку.

— Приходил Йомиэль... — начал было он. Эх, если бы он сказал тогда что-то другое, все могло бы пойти другим путем...

А я вспомнил злую крапиву, сломавшую меня, больную осу. И у меня все перемешалось. Сильная судорога прошла по моему телу, мышцы дернулись, зажались. У меня снова началась истерика. И стал все повторять и повторять свои жалобы папочке, рыдая в голос, давясь слюной, соплями и слезами, потекшими на горячую спину.

— Я-а то-ы-олько-ы...ыы-ы... смоо-трел на цвето-очекы..ы..ы...папочка...ыы... а йоми была такай-а-а красивай-а-а... черная и желтая... п..п..пполо-о-осочка-а-амииииии...ыы....а потом она сдела-а...ы..ала мне бобо... сильно-сильно ыыы..ы.. и травка меня аааа-а-аа тоже начала-а-а кусать... вездее-е-е....ыыыыы

— Тихо... Успокойся... — ласково шептал мне на ухо папа, — Все уже прошло. Я тут.

И так по кругу. Вдруг мне на спину упало что-то обжигающе холодное и поползло вниз.

— Она снова сейчас бобо!— взвизгнул я.

И как-то сразу оказался на крылечке в обнимку со столбиком. Спину жгло в том месте, где ползала оса. И папа не защитил меня. Сил не было плакать. Я мелко дрожал, щелкая зубами, изо всех сил вцепившись в столбик. Внезапная судорога послужила причиной сильного удара виском.

Очнулся я от того, что моя соска уползала по щеке. Попытался схватить ее ручками и вернуть, но она оказалась быстрее. У меня брызнули слезы, я заорал, сжав ручки в кулачки.

— Ох ты, малыш...

И соска почти сразу вернулась к щеке. Я сразу ее схватил и потащил в рот. Через некоторое время, обсасывая приятную теплую соску, я успокоился и заснул.

Проснулся от мерного гула. Было тепло и уютно. Подушка ровно поднималась и опускалась, в такт гулким ударам. "Я обнимаю мужскую грудь!" — пролетела мысль в голове. Я тут же ощутил, что мое бедро упирается в его промежность, и наоборот. Одна рука мягко гладила меня по спине, вторая нежно трепала волосы. У меня непроизвольно возникла эрекция.

— Говорил же, что не предложит... — горько прошептал я, проваливаясь в темноту.

Я ощущал себя преданным. Дважды. Почему-то в этот момент второй поток сознания остро переживал какие-то младенческие ощущения, а второй все бубнил о том, что его не защитили. Я попытался собраться, почувствовать единение сознания. Детские воспоминания ушли в прошлое, оставив обрывочные картинки.

Вкупе с последним воспоминаниям, я ощутил, как сосу палец, как голым с кем-то таким же обнимаюсь. Запомнились поглаживания по спине и мягкие пряди соломенного цвета, струящиеся сквозь пальцы. Вспомнилась острая боль, тут же выключившая мое сознание.

Дальше я помню только беспорядочные смены света и тьмы.

Очередное просветление застало меня сидящем в каком-то кресле. Взгляд упирался в руки на коленях. Во-первых, понял я, на мне белых халат. Во-вторых, поверх моих рук лежат кисти еще кого-то. Я непроизвольно поджал ноги, обняв их своими руками. Взгляд уперся в лицо какого-то человека... нет, глора. Ассоциирующегося у меня одновременно и с отцом, и с Асколем. Только каким-то странным. Осунувшимся, со впалыми щеками, покраснелыми глазами с кругами вокруг. Он тоже смотрел мне в глаза. Никаких мыслей у меня не было, я тупо смотрел в его зеленые глаза.

Лицо напротив несколько просветлилось, покатились две слезинки. Он и так сидел на коленях, а тут вдруг быстро отодвинулся слегка назад, согнулся до пола, положив кисти рядом с коленками и извиняющимся тоном начал:

— Прошу простить...

Получившаяся картина ввергла меня в шок, зарябило в глазах, и я инстинктивно отшатнулся назад, недослушав. Это привело к тому, что я стал падать через кресло назад и ударился обо что-то затылком, тут же очутившись опять в темноте.

Было какое-то щемящие чувство. Ощущалась ирреальность происходящего со мной. Это походило на бред. Единственное, на чем получилось сфокусироваться — это крыльцо башни. Там были следы. Какие-то разводы, как от чего-то пролитого, капли крови, царапины. Этого не было раньше — четко понял я. В том "раньше", когда я еще был нормальным.

Сейчас я потерял себя. Да, я видел и книги, и еще какие-то элементы вокруг помимо крыльца башни. Но я уже не понимал, для чего мне все это? Какая была цель? Но думы не думались, взгляд сверлил дверь. Я решил постучать, раз все равно больше ничего делать не хочу. Приблизился. И тут понял, что стучать-то и нечем — рук нет. Я попытался оказаться еще ближе, но тут услышал бесстрастный голос:

— Хозяин, вы пока не готовы. Проход закрыт.

Эти простые предложения эхом прокатились где-то внутри меня. И я равнодушно стал удаляться от башни. Мне уже ничего не было интересно, наступила апатия.

Размеренное вращение вокруг башни внезапно прервало появление нового объекта в непосредственной близи от меня. На следующем витке я понял, что это мое глорское тело. И ничего. Так прошло бесконечное множество витков, пока я не решил заглянуть внутрь. В башню меня все равно не пустят.

Тело казалось мертвым. Я никак не ощущал свое родство с ним. Бессистемно летал внутри, отмечая общую истощенность. Заметил рану на затылке, слегка подернутую странной корочкой. Никаких других отклонений не выявил, и в энергетической системе тоже.

Продолжая движения внутри тела, я стал постепенно обращать внимание на ощущения. Выявил чужеродные мне. Было какое-то далекое, еле-еле заметное эхо какой-то скромной радости, удовлетворения, тепла. Но дотянуться до источника я не мог, чего-то не хватало. Да... нечем было тянуться. Странная мысль, но не показавшаяся глупостью. И я слился со своим телом, вновь ощущая себя цельным. Я почувствовал, как начала движение кровь, как постепенно мое тело приходило в движение, давая мне возможность дотянуться.

Переход от тьмы к свету ознаменовался очередной болью. В коленке. Первое, что пришло в голову — оса меня нашла и укусила. Опять. Убить злую осу. Сделать ей конец. Тело инстинктивно отпрянуло, прижавшись к стене. Что-то мокрое тихонько стало стекать по спине.

В глазах наконец-то прояснилось. Одновременно с запахом гари я понял, что нахожусь в комнате осы, прижавшейся спиной к стенке под окном, подобравшей под себя ноги, из-за коленок моргали испуганные глаза. Внизу что-то горело. Были разбросаны какие-то инструменты, камни, валялась почти доделанная желто-зеленая брошка, почему-то не эстетично погнутая, на которой он немного задержал взгляд. На другом столе располагался графин, полный воды. На автомате спрыгнул со стола, на котором вдруг оказался, и схватил графин — оса подождет.

Потушив едва-едва начавшееся пламя, я повернулся к осе. И тут судорожно вздохнул, даже закрыв глаза. Никакая это не оса. Это был Йомиэль в своей комнате. Именно его чувства за работой я почему-то и ощущал недавно. И оказался у него на столе, разрушив весь труд.

Мысли текли медленно. Одно я понял — опять оказался виноватым. Остальное все ушло, как не бывало. Я открыл глаза. Йомиэль мелко дрожал ушами и не моргая смотрел на меня. Медленно поставил графин на стол.

— Извини, пожалуйста. И за тот эксперимент, — я говорил отстранённо. Все чувства, кроме усталости и обреченности постепенно исчезали, вымораживая меня изнутри и снаружи. — Я понимаю твое недоверие. Первым предложил дружбу, и первым же ее предал, — он попытался что-то проговорить, но зажатая поза не дала ему это сделать.

— Прости. Я не могу гарантировать, что еще раз внезапно не появляюсь. Сам не знаю, что произошло, — я дернул головой, щекотавшая капля отлетела в сторону. У Йомиэля расширились глаза. Я это воспринял на свой счет. — Я оплачу ущерб. И возможные будущие издержки, — быстро проговорил я, уже сожалея о начатом разговоре. — Мне тяжело с тобой говорить. Не ищи больше встреч со мной, ладно?

Периферийным зрением я обратил внимание на таслоки. Прошло шесть суток с моего "раньше". Время ужинать. Кушать совершенно не хотелось. В мгновенно пролетающие мысли добавилась мысль о Тантуке, потом о та-Вастине. Я уже не хочу ничего, совсем. Но неразрешенный вопрос с обещанием необходимо закрыть.

Уже на "ладно" я решил, что делать дальше. Уже двигаясь быстрее, стащил покрывало с моей бывшей кровати, соорудил подобие тоги, прикрыв наготу.

— Пожалуйста... Отнесись с пониманием.

Развернувшись, я быстро вышел, аккуратно на носках переступая через разбросанные инструменты и камни. Темно красное покрывало немного скрывало кровь, которую, идя по коридору, я остановил. На меня оборачивались, а я равнодушно летящей походкой, которую долго тренировал в свое время Асколь, двигался к Тантуку.

— Вам плохо, ат? — встревоженно заговорил Миоран, выбираясь из-за стойки. Но я смотрел лишь на Тантука. Он уже вскочил, порываясь что-то сказать, но я опередил:

— Надо к та-Вастину, — безликим голосом ровно сказал я.

— Кконечно, этрас.

Тантук дотронулся до кольца Дифа, с изумрудом. Камень ярко засветился. Тантук положил руку с камнем мне на плечо, и я переместился в рабочий кабинет та-Вастина. Рядом был и его личный маг.

— Дело, — просто сказал я, уже видя кресло. Сделал шаг назад и вправо, усаживаясь. В этой комнате я был впервые. Маг мгновенно исчез.

— Слушаю, — направив на меня внимательный взгляд. Та-Вастин сидел за рабочим столом напротив. Был несколько недовольным и обескураженным. А я все в той же манере:

— Меня предали. И боюсь, что скоро сломаюсь, не сдержав обещания. Дайте вашу руку.

Гном быстро и проворно оказался рядом, вложив свою детскую ладошку в мою. Он уже сообразил, что дело нечистое. Наряд, голос, срочность... многое говорило банкиру о нестандартности ситуации.

У меня уже были наработки. Но окончательным монтажом и чисткой не занимался. И на данный момент мне было все равно, узнает ли кто мою главную тайну. И так должны были быть подозрения. Гном дернулся, но я железной хваткой держал его, пока не передал все. Потом я разжал пальцы, но он не торопился шевелиться, стоя сбоку с ошарашенным видом.

— Не вижу смысла больше скрывать. Большинство воспримет как обманутого сумасшедшим. А меньшинство — все мы смертны, даже живые кристаллы, — он отдернул руку. Но ничего не говорил, ожидая, когда выговорюсь я.

— Прошу, переведи асал с моего на счет Йомиэля, моего согрупника, — закрыв глаза сказал я. — И... и скупая его работы... для меня... тайно... — поддавшись неожиданному порыву. Оказалось, что еще какие-то чувства остались. Та покореженная брошка запала в душу.

— Я так устал за эти два месяца, друг. Домик, речка, лес... и никого вокруг. Извини за все неудобства, волей или неволей доставленные.

— Где вещи? — было видно, что хотел спросить что-то другое. Этот вопрос вымыл все, даже усталость.

— У... у Терзецу... — нервное напряжение окончательно заморозило меня, осталась только пустота. Не сопротивляясь больше, я уснул, не закончив фразы...

...Та-Вастин в последнее время стал ощущать некоторую недосказанность в отношениях со своим партнером. Она ведет к недоверию, а это уже первый признак будущих неприятностей. Та-Вастин не потерял голову от гигантский прибылей. Он проникся некоторой симпатией к Леону, и не хотел осложнений. И для этого он как всегда погрузился в разбор счетов — решение само придет в положенный срок. Какое бы горькое оно не было, та-Вастин его воплотит.

Появление растрепанного партнера застало его врасплох. Выбранный способ перемещения использовался крайне редко. Это значило, что кольцо Дифа у Тантука самоуничтожилось, выполняя этот приказ. Что могло оправдать такую спешку?

Дальнейшее полностью выбила гнома из колеи. Картинка чужого звездного неба, такого необычного и завораживающего долго стояла перед глазами. Гном уже знал, что Леон прав — это знание не должно покинуть та-Вастина. В голове у него сложились все кусочки мозаики. А ключевое слово "друг" определило дальнейшее поведение. Даже у торговцев было сердце.

— Омыть и уложить в гостевых комнатах, — сказал он вошедшему первому помощнику. — Дело Терзецу на стол, — обратился ко второму...

... Асколь был доволен. Ученик быстро схватил суть, и даже не пришлось слишком часто использовать болевые уколы. Прохождение этого упражнения открывала дорогу многим другим. Асколь радовался способностям Леона. А утренний инцидент он уже простил ему.

Сам Асколь в детстве к невесомости долго не мог приучиться. Хотя в обычных условиях он хорошо овладевал своим телом. А построить собственную маскировку смог только через несколько десятилетий.

Внешне никак радость не проявлялась, но в душе он ликовал. Прохождение через боль ему самому давалось гораздо труднее. А ученик почти сразу показал умение частичной блокировки физической боли, а потом ее полное игнорирование. Остался последний этап — энергетический.

Уже давно настал новый день, а ученик еще достаточно бодро двигался. "Он должен выдержать!" — думал про себя мастер. Такое дарование... Асколь перешел к следующему этапу. Но ученик все не хотел его даже начинать, по-прежнему показывая чудеса ловкости и расчетливости. Асколь дал достаточно времени на соображение, как он считал. Поэтому решился изменить правила в процессе — в очередную попытку он не стал поворачиваться. Ожидание боли должно сыграть свою роль — частично, но от центра он отклонится, получив уменьшенный болевой удар.

Однако Леон стушевался, и всем телом влетел в Асколя, который слишком обрадовался успехам и не успел отреагировать. Ученик кулем врезался в стену и задрейфовал по воздуху. Слишком высока была полученная боль. Неожиданным для Асколя стало опорожнение кишечника и мочевого пузыря Леона. А в следующее мгновение по всей комнате разлетелась стайка монет разного достоинства и целая гардеробная одежды, были и камни, кольцо, амулет. Все это перемешалось, а Асколя спас автоматически выставленный щит.

— Такого не должно было случиться, — ошеломленно проговорил Асколь. — Невозможно столько хранить в подпространстве... И потеря сознания не должна была привести к такому.

Мастер уже поймал тело, оградив его сферой. Быстро омыл созданной, а потом уничтоженной водой. И отнес на руках в свои личные покои, всю дорогу пытаясь обычными средствами привести его в чувство. Но ничего не помогало.

— Ничего, скоро оклемается, — обнадеживал он себя, когда прибирался в антиграве.

Он все вещи очистил и аккуратно сложил в комнате, заполонив ее всю. Даже в сложенном состоянии все занимало кучу места. На столик рядом с креслом у кровати, он положил горку монет, кулон, банковское кольцо и живой кристалл. Мелькнула мысль познакомиться с ним поближе, но к чужому имуществу Асколь не присматривался, и никогда не воровал. Плохой бы иначе из него получился наследный принц. Еще его поразило разнообразие всего, что было у Леона. А так же необычный материал и качество одежды. Все это продавалось в новомодной лавке, стоило огромных денег. И было непонятно, откуда ученик мог взять их.

Разобравшись с вещами и отложив мысли о доходах подопечного, Асколь еще раз попытался привести Леона в чувство. Но ничего не помогло. Тогда он решил привести пока в порядок пострадавшее тело. Подвесил его в воздухе, взял с полки мазь для растираний, и принялся делать массаж. Он втирал не только мазь, а занимался еще и энергетической системой, выводя ее из шока. Все же Леон зацепился почти всем телом, получив максимум. А при пробуждении он просто не будет чувствовать дискомфорта.

Асколь все еще чувствовал свою уверенность. И его не смущали текущие манипуляции — он не мог относиться к Леону как к любовнику, и сразу об этом предупредил. Восстановив физическое состояние, подпитав энергетически, Асколь вернул того в кровать.

— Пусть полежит. Тело позовет обратно, — садясь в кресло, думал мастер.

В какой-то момент в дверь зала стали тарабанить, о чем предупредило следящее заклинание. Это оказался какой-то заплаканный юноша, которого никогда раньше мастер не видел. Асколь уже хотел начать разбираться, как тот убежал.

Вспомнив, что когда-то изучал оборотней, Асколь решил послать зов в подпространство Леона. Он четко ощутил отголосок, когда утром давал урок хороших манер. Да, легкое удивление присутствовало, ведь пока он намеренно не стал искать что-то подобное, ничего не ощущалось. А ведь столько тренировок прошло! Он аж покачал головой. Это существо не перестает его удивлять.

Но зов ничего не дал. Вообще. Он даже не ощутил его там. Да, нити жизни еще не оборвались, существо живо и привязано к своему телу.

Пришел вызов от атс Габлонга. Не видя причин не отвечать, он создал окошко так, чтобы была видно его голова по шею.

— Добрый вечер, этра Терзецу, — приветствовал тот. Рядом стоял давешний юноша. — Йомиэль, согрупник Леонардо, беспокоится за него. Говорит, тот пропал.

— Здравствуйте, — кивнув. — Он проходит особую тренировку. И даже может опоздать к началу занятий, — проговорил уверенно Терзецу. — Нет причин для волнений.

— Спасибо. Извините за беспокойство, — и отключился.

Неожиданное совпадение. Асколь решил-таки дотянуться до Леона, и у него не было сейчас времени обдумывать такие мелочи. Слишком много времени ученик лежит без сознания.

Дальше мастер только выяснил, что непонятный браслет на левой руке поглощает энергию как губка. Ни один из известных ему способов не сработал. Все его знания оказались никчемны в этой ситуации. Однако мастер не позволил себе нервничать. И пусть он не спал уже очень давно, это пустяк.

Поразмышляв, Асколь решительно стал создавать канал к браслету, решив не опускать и такою возможность. Завершив его, мастер ужаснулся той прорве сил, что ухнула внутрь. Оборвать он не посмел, почувствовав отголосок сознания Леона. Да и поток вскоре утихомирился, система пришла в равновесие.

Терзецу залез в кровать, сел в позу лотоса, положив его голову себе на ноги, положив пальцы рук на особые точки. Это могло помочь добиться результата, вернуть блуждающее сознание. Тело уже было готово принять, расслабленное, подпитанное, оно хоть сразу после пробуждения могло начать тренировки. Легкие импульсы препятствовали слеживанию и затеканию.

Сконцентрировавшись, Асколь скользнул сознанием по создаваемому пути к ощущаемому вдалеке Леону. Отыскав заблудшую овечку, он облегченно схватил ее, и они вместе вернулись. Однако ситуация вышла из-под контроля. Тело ученика свела жестокая судорога, пальцы скрючились, спина выгнулась, из глотки вырвался лишь хрип. Все признаки того, что Леон испытывает неописуемо сильную боль. Но Асколь ничего подобного не фиксировал, будучи соединенным через касания с физической и энергетической системами. Опешив, он прозевал момент, когда сознание в очередной раз сбежало из тела.

Мастер еще раз все досконально проверил и протестировал. Реакция аномальна. Собравшись с силами, он предпринял следующую попытку. Но на сей раз было ощущение, что он тянет не сознание в тело, а канат, другой конец которого был привязан к дереву, крепко держащемуся корнями. Однако постепенно наметилось движение. Ничего не предвещало беды, как вдруг дерево застряло в созданном через браслет проходе, трос натянулся и оборвался.

— Тьфу! Что за йейль! Я же ощущал именно его и тянул, соответственно.

Складывалось ощущение, что сознание забилось в дупло, и вытянуть не удастся. Асколь почувствовал, что нарушилось спокойное течение жизни, но решил не покидать Леона. Он стал пытаться его выманить, чтобы бросить крючок и вытащить только его. Ничего не помогало. Нарастающее беспокойство все же заставило его вернуться в тварный мир.

— Что же я наделал!?

Удивление, ошеломление, осознание допущенной ошибки. Нити жизни рвались одна за другой, тело постепенно умирало.

— Не отдам!

И он посадил тело к себе на колени, обняв. Он за свой счет укрепил оборванные нити, поддерживая остальные. Сейчас главное не дать пропасть связи сознания с телом, поскорее вернуть. Тогда произойдет самовосстановление.

Сейчас уже Асколь смотрел на все с другой точки зрения. Только теперь он понял, что ученик даже не смотрел переданные ему образы памяти. Что все сделанные им шаги были сделаны именно им самим, полностью самостоятельно, без каких либо подсказок, уже имеющихся у него. Что у Леона были серьезные проблемы со своей оборотнической сущностью, а открыться кому-либо в этом враждебном мире, спросить совета, он не решался. Да и книги по этому предмету имели особый шифр, ограждая доступ. Как он вообще смог столько разместить в подпространстве-то? Сам! При этом еще и выполняя его упражнения?! Ведь ему-то в свое время рассказывали...

— Дурак стоеросовый!

Ругал себя Асколь, поддерживая тело. Он еще раз попытался уговорить сознание Леона выйти к нему. Но опять неудача. Мастер чуть не плакал от бессилия. По его вине умирает Леон. Долго так Асколь не выдержит, работая на два тела.

— Ведь мог же догадаться, как трудно ему приходится, однако уперся в свои проблемы и желания... Да еще и отказал в знаниях.

Асколь решил не звать специально. Леон должен сам вернуться. Создав подхватывающий поток, Асколь стал ждать. Он сейчас ощущал себя отцом, укачивающим и успокаивающим своего ребенка. И он решил развить это чувство, даря Леону накопившееся тепло и любовь. Он решил больше не надевать с ним маску строгого наставника. В конце концов он может и подождать еще век, пока у Леона все получится, и он сможет помочь уйти Асколю домой. Веком больше или меньше, для его тысячелетий особой роли это не играет.

Кажется помогло. Леон сам задышал, связи восстановились полностью и окрепли.

— Я волновался. Прости меня, — прошептал он Леону, ласково и успокаивающе поглаживая.

Леон, как кошка, потерся о голову.

— За что? — недоуменно ответил тот.

Его рука нежно прошла сквозь пряди волос. Асколь и сам успокоился. Все налаживалось.

— Приходил Йомиэль... — начал было он.

Но идиллии пришел неожиданный конец. Причину перехода Асколь сразу не понял. Скрюченные пальцы зажали его прядь волос, судороги Леона причиняли Асколю сильную боль. Начавшийся слезный рассказ ошеломил Асколя, все еще владевшего собой и пытавшегося успокоить теперь уже, как он понял, ребенка во взрослом теле. Заново переживаемые воспоминания, ассоциирование с отцом...

— Тихо... Успокойся... — ласково шептал Асколь на ухо сыну, — Все уже прошло. Я тут.

И он не сдержался. Весь опыт, все знания оказались бессильны в этой ситуации. Асколь никогда не имел дело с детьми, всегда сторонился, этот аспект жизни он безнадежно пропустил. Крупная слеза скатилась по его щеке на подбородок, а потом упала на спину Леона. Непрекращающаяся истерика перешла в кульминационную стадию.

— Она снова сейчас бобо!— взвизгнул Леон и его тело безвольно осело.

— Учишь контролю, а сам... — горько прошептал мастер, постыдно разрыдавшись вслед за Леоном-ребенком.

Справившись с собой, он вытер Леона и уложил в кровать, закрыв одеялом. Потом уже обтер свою спину и присел рядом, на краешек кровати. Он вспомнил, как так же садился его отец, гладил щечку, желал спокойной ночи. Асколь не сдержался, и тоже ласково коснулся пальцем щеки Леона, лицо которого разглаживалось. Асколь не успел отнять руку от щеки, когда Леон окончательно пришел в себя и схватил его запястье. Мастер легко выскользнул из захвата, едва не отшатнувшись от неожиданности. Это привело к новым неожиданным последствиям. Перед сольфом оказался младенец, зашедшийся в плаче.

— Ох ты, малыш... — охнул удивленный Асколь, возвращая руку назад.

Малыш поймал ртом палец, которым Асколь поглаживал щеку, и стал блаженно сосать, как материнскую грудь. Лицо разгладилось, появилось блаженное выражение. И он заснул нормальным сном.

Когда Асколь попытался высвободиться и отойти, Леон-малыш начал кривить свое личико, готовясь проснуться и возмущенно заплакать. Терзецу пришлось лечь рядом. Леон-малыш блаженно приник к его телу, обнял, и засопел на груди. Асколь сам хотел спать. Но не мог оставить Леона без контроля.

Долго тот не проспал. Асколь автоматически нежно и успокоительно поглаживал, готовясь к встрече с ребенком. Но он опять ошибся — это был взрослый. Асколь внутренне весь сжался, ошарашенно чувствуя его эрекцию, а потом его настиг шок, когда он разобрал шепот Леона. И тело опять осталось без сознания.

Асколь не хотел признавать свое поражение. Но ситуацией он не владел. Это надо честно признать. И обратиться не к кому. В АЗУ нельзя ни к кому — сразу возникнут вопросы и их обоих... Так и открыться для эльфийских Чародеев — те даже слушать не будут. Придется опять подаваться в бега.

Асколь встал, став облачать Леона в свой запасной халат. Тот несколько раз на несколько мгновений открывал глаза и тут же опять проваливался. Заклинание работало исправно, выдергивая его назад. Но Леон не хотел или не мог быть в своем теле. Леон и Леон-ребенок... Только с малышом у Асколя что-то получилось. Отчего такие выверты сознания происходят, он не знал. Это не укладывалось в те знания, что он имел. Выходило за рамки.

Усадив тело в кресло, Асколь сел рядом. Уже прошло три дня с того момента, как Леон потерял сознание в антиграве. Еще несколько дней они так вместе и сидели. Сознание прыгало туда-сюда, надолго нигде не задерживаясь.

На шестой день Асколь чувствовал, что вот-вот не выдержит. Он ни на минуту не покидал Леона. Не ел и не спал. Делился энергией жизни. Это давало результаты. Скачки перестали быть такими частыми. Последний раз Леон утром пришел в себя, а Асколь успел усыпить тело и удержать в нем сознание.

И вот Леон наконец открыл глаза. И сразу же прижал к себе ноги, вроде бы спокойно смотря на сольфа. Испуга не было. Детских бесенят не было. Асколь облегченно расслабился. Взрослый. Отползя чуть назад, он принял ритуальную позу глубокого раскаяния.

— Прошу простить... — начал было он.

И опять ошибка. Асколь не успел — отшатнувшийся Леон завалился назад и ударился затылком, естественно, опять потеряв сознание. Пошла кровь. А Асколь уже не смог ее остановить. И своих сил было мало, да еще и тело отталкивало его. Подняв Леона, мастер сам создал у раны корочку, блокирующую истечение крови. Положив его на кровать, он принялся наводить порядок, признав свое полное поражение. Слезы катились не переставая. Он уже обдумывал, куда и что складывать, когда подобрал живой кристалл.

До столика он не донес его. Сапфир нагрелся.

— Могу помочь, — донесся голос раба камня.

— Как? — он уже был согласен и на смерть, признав слишком призрачной надежду. Только она и поддерживала его все эти годы.

— Сядь.

Асколь покорно сел в кресло, так и держа сапфир в кулаке.

— У него там якорь, за который он и цепляется, не желая возвращаться в океан подаренной тобой боли, — констатировал раб. — Убери заклинание и отправь туда само тело. Они непременно там соединятся, — продолжал он назидательно. — Там он застрянет, а может рано или поздно найдет ориентир в тварном мире. Отца, например, — осуждающе продолжал он. — Привязал к себе — неси ответственность, — Асколь сразу последовал совету и отправил тело в подкарман. Это было рискованно — терялась связь с тварным миром, Леон мог никогда не найти дороги назад.

Больше раб не говорил. А Асколь безвольно сидел в кресле, ощущая себя полным идиотом, ребенком, поломавшим игрушку, нашкодившим юнцом. Каждое его действие, начиная с этого проклятого равноденствия, было ошибочным.

Он так бы и сидел, забыв про еду и сон. Если бы в его личные покои не постучались.

— Не отдавая меня ему, — пискнул раб. Асколь автоматически положил его в карман своего халата.

Поднявшись, он жестом открыл дверь, в которую уже повторно и более требовательно постучались. В комнату ворвался гном. Злой и взъерошенный. Созерцая комнату, он приходил во все большее бешенство.

— Значит, особая тренировка, так? ДАА!? — заорал он. — Гнида! — обернувшись к сопровождающим, двум архимагам и двум телохранителям. — Забирайте.

Асколь даже не сопротивлялся, слишком устав даже думать. Только резкая боль в боку, где был карман с сапфиром, заставила его включиться.

— Сапфир я тоже забираю, — уже взяв себя в руки сказал гном. Из семья ре-Т`Сейфов, как догадался Терзецу. — И если даже ты хотя бы подумаешь еще раз о Леоне... — начал было он и остановился, зло улыбнувшись. — От банкира не скрыть историю большого состояния. А мы торгуем и информацией. И уже предлагались цены... — с паузами и кровожадно продолжил он говорить.

Асколь обрадовался, поняв, что Леон таки нашел выход. Улыбнулся. На себя ему уже было наплевать. Гном же, неправильно истолковав, зло сплюнул. Его люди уже забрали все вещи Леона.

— Я все сказал. Вы слышали, — и, развернувшись, покинул разорённую комнату.

Когда дверь закрылась, Асколь рухнул на пол, сразу отключившись с блаженной улыбкой...

... Йомиэль проснулся утром весь в поту от собственного крика. Корчась от невыносимой боли, он взвыл в подушку. А потом просто потерял сознание, не выдержав.

Очнувшись в первый раз в мокрой от пота постели, он долго дрожал, не решаясь вылезти из-под одеяла. Йомиэль не мог понять, что произошло. Леон сейчас сосредоточен и спокоен, устал, но боли не испытывает.

Отлежавшись и успокоившись, он направился в уборную. Но в дверях его снова накрыла волна боли. Теперь уже точно от Леона. Жгло под мышкой так, что люфс опять закричал. Когда в третьей точке стали прожигать каленым железом, Йомиэль уже хрипел. И вновь он потерял сознание, не вытерпев отголосков чужой боли, от которой он не мог никак защититься.

Придя в сознание, Йомиэль долго лежал в прострации. Не было никаких желаний, ныли синяки. От Леона шло упорство. Никаких признаков того, что его пытают. Он воспринимал свою боль как должное. Эта мысль поразила Йомиэля до глубины души. Вспомнил он о том, что вчера говорил Леон.

— Что же это за тренировки?

Он читал об испытаниях болью. Но даже не думал, что столкнется с подобным. Йомиэль и так был вчера весь как на иголках с самого утра. Пока он рассчитывался в "Роге анталопа", Леон пропал. Во всех смыслах. Выбежав в холл, Йоми не застал никого. Даже за тот малый промежуток времени нельзя было убежать — коридоры были прямыми и хорошо просматривались. Негде спрятаться. А эмоциональная связь с Леоном оборвалась, лопнула, исчезла в мгновение ока. Йоми уже привык к ней, сроднился. От неожиданности и растерянности, он тогда неизвестно как добрел до комнаты и сразу уснул. Выпил он-таки самую малость, и с непривычки алкоголь быстро подействовал. А утром он проснулся от восстановившейся связи, так и не успев толком испугаться. А после завтрака он сбежал от трудных мыслей, полностью вложившись в новый материал для своих изделий, который все утро и отбирал. Йоми в таверне при расчете слишком торопился, чтобы думать о сумме. Вместо половины стипендии, которую и так еще не дали, он выложил три четверти. И тогда в лавке ему пришлось опять истратить все до медного — прерывание работы из-за нехватки материала пагубно сказывалось на изделиях Йоми. А работать он планировал много — последние потрясения были глубоки, и думать о них не хотелось. Слишком много эмоций и чувств, Йоми не справлялся.

Завтрак он безнадежно пропустил. Из комнаты выходить боялся — Леон продолжал тренировку. Съев последнее печенье, чудом сохранившееся, Йоми уселся в кресло. Ожидание боли порождало нервную дрожь, не давшую взяться за инструменты или книгу, и оно было невыносимо. Пропадание связи и боль разрушили настройку. Теперь Йоми заново чувствовал за двоих, путаясь и теряясь. Он так и сидел, чувствуя то мягкость кресла, то жесткие удары, то нытье мышц в неожиданных местах, голод и усталость ощущал постоянно.

Болевой шок в очередной раз вырвал его сознание. Это произошло так быстро... Придя в себя, Йоми в который раз не сдержал слезы. Подлокотники оказались расцарапанными, некоторые ногти сломанными. Уже давно все перепуталось — мысли, чувства.

Через несколько делений Йоми немного пообвыкся, буря успокоилась под давлением все нарастающего чувства усталости и голода, зудящей боли в пальцах. Такой родной, собственной. Дрожь прошла при мысли о новой боли. И Йоми страстно захотел спрятаться, убежать, больше не чувствовать ставшую обременительной связь. Постепенно им овладело чувство ненависти к источнику его страданий. Он понимал, что Леону еще труднее, но ему, Йоми, на это было уже наплевать. Наконец-то свое превозмогло пришлые эмоции и чувства. Все прежние мысли о жалости, симпатии, тоска и прочая шелуха отвалились, обнажив очаг боли, сгорели в нем. Йоми переживал сильнейший нервный стресс, грозящий свести его с ума. Новые для него гнев, ярость, ненависть... они заполонили все... За последнее время Йоми испытал такую гамму чувств и эмоций, что хватило бы и на половину его жизни, если не больше. Своя, такая родная, боль в пальцах, беспорядочно продолжающих терзать подлокотники, помогла дистанцироваться от Леона.

Новая вспышка боли не застала врасплох Йоми, только вызвала к жизни мысль о том, чтобы Леон сдох, умер, исчез, никогда не появлялся. После нее резко настало облегчение. Желание исполнилось. И это стало самым большим шоком в жизни Йоми. Сейчас он мог думать только о своем постыдном желании и о его неожиданном исполнении.

— Убийца...

С ужасом выдохнул Йомиэль.

— Нет... не-ет... НЕЕЕТ! — закричал Йоми. — Не может быть!

Он часто-часто дышал, крупные капли пота выступили во всех местах, пришла мелкая дрожь и мурашки. И он заревел, навзрыд, измазавшись в крови и слезах. Собственное стало особенно острым. Вчера он был ошеломлен, немного пьян. А сегодня он в полной мере ощутил обрыв связи. Он остался только со всем своим, и оно было кошмарно. Йоми был противен самому себе.

Уже и обед давно прошел, а Йомиэль все не покидал комнаты. Кончившиеся слезы, сухость во рту, жажда заставили Йоми пойти и напиться. Прежде, чем сделать хотя бы один глоток, он облился, больно краем стакана ударил по губе и зубам. Но живительная влага все же пролилась через его охрипшее горло в пустой желудок. Он остановился только тогда, когда кончилась вода в графине. Настало облегчение. Мысли перестали циклиться на убийстве.

Йомиэль вспомнил вчерашний день.

— Он просто потерялся... Я не убивал...

Внушал себе Йоми, успокоившийся и приведший себя в относительный порядок. Но в глазах все равно вновь появились слезы, хоть и боявшиеся бежать за веки. Он решил выяснить, что случилось. И ему было очень стыдно за свои чувства и желания, за слабость. Для него самого они стали полной неожиданностью. Но думать об этом не хотелось, не желалось, не моглось.

Первым местом, куда побежал обретший решимость люфс, был Зал, где должен был заниматься Леон. На время каникул все учебные помещения закрывались, кроме платных. Хотя преподаватели могли по своему желанию проводить дополнительные занятия.

Зал оказался закрытым. Йоми уже настолько извел себя, что почти поддался панике. Последней инстанцией был Ноцуц, к которому спешно и направился Йоми. Но и у него он не узнал ничего нового. Когда закончился разговор с мастером Терзецу, Йоми окончательно сник от бессилия и собрался уже уходить.

— Раз вы зашли, ат Йомиэль, то сразу и поговорим о вашей учебе, — остановил Ноцуц студента. — И не волнуйтесь за ат Леонардо, этра Терзецу настоящий мастер. Потом с ним встретитесь и решите все проблемы.

Ноцуц не понимал, что так заставило переживать Йомиэля. И не смог он ничего добиться от него. Разговор с Терзецу ничуть не помог. Сам Ноцуц не видел причин переживать.

— А что с ней?

— Я хотел предложить вам со Львом вместе дополнительно заниматься по вечерам. Одно то деление можно выкроить, как вы считаете?

— Мы ведь и так хорошо...

— И сможете быстрее освоить истинное зрение! Где ваша тяга к знаниям, ат Йомиэль?

— Да, атс Габлонг.

— Заодно и Льву скажите, когда встретитесь. Жду вас во второй четверти.

Йомиэль сразу направился в столовую. Голод перебивал все остальное. По дороге люфс ощущал себя как никогда слабым, одиноким, беспомощным. И голодным.

Добавки он не получил, денег не было. Полуголодным Йомиэль вернулся в комнату. Ему пришлось сесть за инструменты. Камни не только помогали забыться, отвлечься, но и давали сил, вселяли уверенность.

Браслет получался угловатым, острым. Нет, кожу он не царапал, наоборот. Но камни получились встопорщенными, хаотично торчали гранями. Всегда гладкие, округлые, радостные, сейчас в его изделии они выглядели злыми, воинственными. Но это не казалось чем-то не правильным. Именно так ощущал себя изнутри Йоми. И работа стала отражением его волнений. В чем-то даже прекрасная. Йоми всегда старался подобрать нежную гамму цветов, радующую глаз. А сейчас теплые и холодные цвета беспорядочно сплелись.

Следующие несколько дней Йоми сделал целый комплект в таком же стиле. Второй браслет, серьги, кулон, брошь, запонки, два кольца. Наборы ценились дороже. Да и лишняя ниция вне комнаты тяжело давалась Йомиэлю. Хоть он и ходил к любимому водопаду, где окончательно успокоился и решил сделать гарнитур.

Его тянуло к Леону. Он вновь стал его ощущать, чувствуя только, что тот где-то существует. Но для этого понадобилось долго прислушиваться к себе. У водопада, и потом в комнате.

После пережитого стресса он стал намного лучше чувствовать свою самость. Теперь вопрос отличия своих чувств и эмоций от чужих, направленных на него, даже не стоял. Йомиэль устал беспокоиться о Леоне. Боль вымела все чувства к нему. Йоми чувствовал, что изменился, что уже никогда не будет прежним. И он пережил страх боли. Его, как и многих других, ужасала возможная смерть, но перед болью он теперь не пасовал, как раньше. Йоми теперь многое знал о боли. И это его знание воплощалось в работе. Ловко и быстро он оплетал камни, полировал их. Дело спорилось.

Восстановление связи с Леоном Йомиэль воспринял спокойно, буднично. И даже его боль с повторным обрывом. Сейчас он гораздо лучше владел собой. Много передумал у водопада. Леону можно было сочувствовать. Но у него своя жизнь, а у Йоми своя. И пусть между ними существовала странная связь, они были независимыми.

Йомиэль обрел решимость. Отдавая свой гарнитур, он назначил свою цену, намного более высокую. В таких случаях держатель лавки всегда предупреждал, что деньги отдаст только после продажи. Продавец оценил необычность, но на взгляд Йоми его работа стоила дороже. У него еще была пара простеньких кулонов, выполненных в обычном гладком стиле, но в контрастной цветовой гамме. Их он отдал по той цене, что предложил держатель лавки. Хоть какая-то наличность.

В голове крутились зарисовки будущей брошки, он хотел еще поиграть на контрастах, совместить угловатость и гладкость. Он решил овладеть новыми стилями, не боясь экспериментировать.

Внезапное появление на его столе Леона стало полной неожиданностью. Йомиэль опрокинулся со стула, а вторгшийся отдернулся от раскаленного метала, разметав все инструменты. Брошка, которой занимался Йоми, погнулась. Йоми сам не понял, чего испугался, когда быстро задом отполз к противоположной стенке.

Леон стоял на столе, прислонившись к стене. Ковер уже начинал тлеть, появились маленькие язычки пламени. Йомиэль ощутил дикий ужас, когда разобрался в чувствах Леона. Тот хотел убить его. Он дышал злобой и гневом. За что — Йоми даже не догадывался, да и не до этого было. Леон по-кошачьи легко спрыгнул со стола.

Йомиэль только и мог, что смотреть и дрожать. Однако вопреки ожиданиям, Леон потушил пламя, предотвратив пожар сам, опередив заклинание. А потом охватившие его намерения против Йоми исчезли, разом. Осталась только всепоглощающее чувство вины. Йомиэль во все глаза смотрел, не понимая. Дрожь все еще была с ним.

Явно стараясь не напугать, Леон поставил графин на место.

— Извини, пожалуйста. И за тот эксперимент, — вина постепенно тоже исчезала, уступая место усталой пустоте.

Йомиэль только смотрел и слушал, и дрожал непонятно от чего, и остро ощущал Леона.

— Я понимаю твое недоверие. Первым предложил дружбу, и первым же ее предал.

Вина Леона была отражением чувств Йомиэля. "Все не правильно! Все не так..." — промелькнуло у Йоми, но сказать что-то вслух не получалось. Он не видел вины за Леоном, Йомиэль сам давно хотел извиниться, для этого и искал встречи. А вот когда она неожиданно случилась...

— Прости. Я не могу гарантировать, что еще раз внезапно не появляюсь. Сам не знаю, что произошло.

Йомиэль мог бы предположить, но ему сейчас было совершенно не до этого. Он заметил размазавшуюся о дверцу шкафа каплю крови, а так же следы на стене.

— Я оплачу ущерб. И возможные будущие издержки.

Йоми не был подлецом и неблагодарным. И не хотел становиться. Но именно ими он себя сейчас и ощущал. И трусом. Вся липовая независимость и отчужденность разбилась вдребезги.

— Мне тяжело с тобой говорить. Не ищи больше встреч со мной, ладно?

Согранда ощущал, как всплывшее чувство симпатии растворилось в остатках вины и усталости. Исчезло какое-то теплое и нежное ощущение. Леон выговаривал накопленное, и ему становилось легче, а Йоми наоборот — все тяжелее. Он так и не смог совладать со своим телом, начать диалог, обработать непонятную рану Леона. Давно желанная беседа окончательно превращалась в монолог. А Леон в это время быстро стащил покрывало со своей бывшей кровати и соорудил подобие тоги, наконец-то прикрыв наготу, которая тут же обратила на себя внимание Йоми, заставив еще и покраснеть. Единственная реакция тела на его мысли.

— Пожалуйста... Отнесись с пониманием.

И он окончательно ушел. Йомиэль знал, что уже не посмеет нарушить просьбу. Несмотря на все свои терзания, мысли, чувства, желания. Теперь он видел всю чудовищность возникшего непонимания между ним и Леоном, но последний шанс упустил, и сам поделать уже ничего не мог. За последние ниции он осознал, насколько близким благодаря незримой связи стал ему Леон. Перечить такой его просьбе он уже не мог. Йомиэлю оставалось ждать... ждать нового шанса. Вся жизнь впереди.

Йомиэль так и продолжал сидеть. Перед глазами стояло уже застывшее пятно крови на стене. А внутри был холод пустоты. Последние эмоции Леона исчезли, осталась давящая пустота. Нет, с ним все было в порядке, он уснул. Но происходящее совершенно не нравилось едва начавшему приходить в себя Йоми.

Наконец он совладал со своим телом, окончательно пропустив ужин. Отмыл кровь. А когда его взгляд упал на брошь, его мозг сопоставил небольшую задержку взгляда Леона и промелькнувшее у него перед сном чувство восхищения, косвенно касающегося Йоми.

— Ему понравилось... — прошептал он. И тихо заплакал, прижав брошку к груди.

Следом пришла острая необходимость завершить ее. И Йоми развил бурную деятельность, приводя свой рабочий стол и комнату в порядок. И в считанное деление брошь была готова.

Йомиэль не стал ее выпрямлять. Наоборот, это стало своеобразным элементом дизайна, специально подчеркнутым.

— Теперь только для тебя... Пусть... пусть носят другие, но я... Я буду знать, и мне достаточно!...

... Окладон был в ярости. Мальчишка стал опасен. После аттестации ректор это уже четко знал. Перед постаттестационным советом Цыбкон смог отстоять себя. Еще бы ему не смочь после всего, что ему высказал Рульцап. Но по академии поползли слухи. Репутация была непоправимо подмочена.

Еще ректора бесила его йейльская зависимость от пришельца. И не способность связно мыслить, когда это касается Льва. Последней каплей стала потеря башни одного из сильнейших волшебников Имрикса, которую он поймал. Да, Рульцап смог восстановить ритуал, по которому все понял. Он сам бы не решился его повторить в точности, даже имея такой ресурс, как Зиушрац. В академии остались запечатанные лаборатории древности, учителя самого Окладона занимались высокой магией более смело. Но Окладон был приземленным. Он предпочитал провести много времени за расчетами перед постановкой того или иного эксперимента, и не любил конкурентов. Вот и сейчас он подбирал ключи к башне, но его опередили на финальной стадии, увели прямо из-под носа...

Глава 21. Отшельник

Очнулся я внезапно и сразу. И тут же оказался задавленным горой информации. Я совершенно не мог ориентироваться во всех своих ощущениях. Вкус, зрение, осязание, обоняние, слух, ориентация... Все перемешалось, перепуталось, бурлило в общей каше. К тому же, мне вдруг стало все это совершенно индифферентно.

Я — вот он, а остальное — шелуха.

Никаких чувств не было. Радость, грусть, усталость, счастье, гнев, лень, любопытство — нет ничего. Даже нет примитивных потребностей: поесть, попить, справить нужды, размять затекшие мышцы. И никогда не было их у меня.

Да, там... уже не доме... просто месте воплощения... ошибались. Мозг — это всего лишь инструмент внутренней сущности, как и все материальное тело. И те пресловутые проценты использования мозга относятся к показателям внутренней сущности. Это она или не может, или не хочет, или по каким-то другим причинам так использует в материальном мире свое воплощение, инструмент, тело. Как маленький ребенок, недавно познакомившийся с настоящей машиной — пусть лучше просто сидит в салоне, балуясь подъемниками с радио, чем едет по автобану, где скорее убьётся сам, или сильно повредит транспорт, и хорошо, если только свой. Так и сущность в теле.

Больше не было мыслей. Было Знание. Мысли — лишь капли из общего океана, улавливаемые инструментом. И я знал, что оказался вырванным, что у меня есть выбор.

Можно создать новое воплощение. Вновь начать этот этап пути. Я его создатель, и я же по нему иду. Мне и решать. Продолжить выбранное направление, или повернуть. Бесконечность вариантов.

Таких, как я, бесконечное множество, и путь наш вечен. Течений множество — вливайся, перетекай, создавай. Совершенствуйся, деградируй. Изменяйся. Создай воплощение, осознай в нем себя. Создай более сложное. Круги жизни бесконечны.

Атом осознал себя песчинкой. Множество объединенных атомов осознали себя единой структурой, единым сознанием. Так общность обретает единение. Песчинка, бархан, живая клетка, простейший организм... Океан, планета, солнце, звездная система... Бесконечность в объединении, единение в бесконечности. Единые стремятся к новому объединению, к новому осознанию себя как единого на другом уровне.

Можно продолжить уже начатый путь, ставший вдруг слишком крутым. Возобновить его воплощение своим прохождением. Несмотря ни на что.

Это поворотный момент, когда можно увидеть степень и меру ответственности. Дойти мелкими шагами, постепенно и незаметно. Впереди вечность. Или... Или пробежать быстро, не надорвавшись.

И я нырнул в бурлящую кашу.

— Вот мы и снова встретились, Хозяин своей судьбы, — буднично известил меня голос из Башни.

Я ощущал, что сижу. Знакомая комната, кресло, тело. Только теперь это обычная комната — стены, пол, потолок, темные проемы окон, лестница.

— Привет. А говорил, что не готов... — проговорил я. Пробуждение не у та-Вастина никаких эмоций не вызвало. Частое метание между тварным миром и подпространством, да и пережитое с Терзецу... Самое последнее, что я помню — это разговор с гномом.

— У тебя развилка: вернуться к первой точке изменений, где ты заснул; в этом теле появиться где-нибудь на Ражене, исторгнутым человеком; вернуться в прежнее, из которого и вынырнул сейчас. Выбор будет окончательным.

Речь пробудила заторможенное сознание.

— Кто ты?

— Странный выбор для первого вопроса. Но я отвечу немного подробнее. Когда-то я имел другое тело, подобное твоему. Сейчас я пленник каменной верхушки Башни. Подвернулся случай с тобой, и я решил им воспользоваться — мне пора двигаться дальше, — и последовала длинная пауза.

— Эх... А я тут причем?

— Мы друг другу можем помочь. Мне требуется рожденное тело, меня лишили возможности создать его для себя самому.

— И? У тебя же уже было мое старое, в котором я сейчас...

— В созданном для тебя по недогляду осталась моя частица. Теперь я цел и могу воплотиться.

— Значит тот браслет...

— Да, моя оплошность.

— У меня много вопросов.

— У нас не должно быть недопонимания, иначе опять... Сейчас времени сколько угодно, но мы можем общаться только так, привычным для тебя старого способом.

— Спасибо. Я знал одного, подобного тебе. Он был рабом и хотел умереть.

— Не все выдерживают, — как-то туманно ответил голос.

— Его тоже можно освободить, дав рожденное тело?

— Да.

— А почему не создать? Для меня же ты создал...

— Не правильно, — он вздохнул. — Слушай...

И он рассказал про последние мгновения существования Башни на Имриксе. Про одновременно слитое заклинание создания.

— Я лишь воспользовался шансом. Хотя сам не ожидал, что призыв произойдет Так и ответишь именно ты.

— А других вариантов нет?

— Сущность всегда может начать путь заново в следующей реинкарнации, если это позволено. Или продолжить и ждать, как ты или я.

— Не понял.

— Тебе давался выбор, и нам тоже.

— Эээ...

— Потом осознаешь сам. А ждать другого — это процесс перерождения. Как существует способ создания живых кристаллов, так и способ их перерождения. Можно поддерживать собственное тело, можно насильно обменяться, а можно с помощью других создать новое или переродиться, пойдя на риск промежуточных состояний. Каждый способ продления существования в материальном мире имеет свои слабые и сильные стороны.

— А чем силен последний?

— Если упрощенно, то личность продолжает осознавать себя с момента зарождения нового тела, сохраняется доступ ко всей памяти. Это дает большие преимущества.

— А как же защита памяти?

— Твой знакомый не обладал полной информацией, как и создавшие его кристалл.

Наступила пауза. Хранитель, видимо, не хотел дальше пояснять, а я собирался с мыслями. Только сейчас я понял, что сейчас действительно решается дальнейшая моя судьба. Домой... на Землю... обратно не хотелось.

— А можно узнать возможности этого моего тела? — молчание. — Ну, я смогу заниматься магией?

— Ты будешь исторгнутым малое время. Жив останешься точно, а остальное невозможно угадать. Энергетическая система подвергнется неконтролируемым изменениям. За свой биологический срок можешь не успеть восстановить все до текущего состояния.

— А без исторжения никак?

— У меня не получится одновременно занять добровольно переданное тобой тело люфа и тебя переместить. Ты вместе с башней, которая держится только на твоей связи с новым телом, продолжишь дрейф в мировых потоках. Здесь есть все необходимое для существования и даже больше.

— Но и большая доля неизвестности... А что изменится, если я выберу другой вариант? Только исчезнет браслет?

— Нет. Смотри...

И он показал мне все, что творилось на пороге хранимой им башни. Жуткое зрелище, заставившее меня похолодеть от ужаса и отвращения. Из произошедшего тогда я почти ничего не запомнил, да и сейчас от ужаса и отвращения непроизвольно затолкал подробности на самые задворки памяти.

— Всю память о тех событиях сможешь вернуть только при встрече с сотворившим это.

— Ннет... НИКОГДА! — заорал я не своим голосом и сильно задрожал.

— Успокойся, — он терпеливо ждал, когда внезапная истерика под омываемыми со всех сторон волнами успокоения, испускаемыми им, покинет меня. — Можно продолжать?

— Дда, извини.

— Во-первых, придется проверять свою целостность. Тебе не в первой. Во-вторых, останется отпечаток моей сущности. В-третьих, пропадет твоя связь с Башней.

— Что это значит? Можно подробнее?

— Здесь и сейчас ты нормально себя ощущаешь?

— А? Причем здесь это? — он молчал. Я задумался. Вроде все нормально. Руки ноги шевелятся, обоняние и осязание на месте, я сижу, звук тоже есть. Вижу всю комнату. Стоп! Как всю? ВСЮ? — Эм...

— Вот то-то и оно. Я частично блокировал свое влияние, но уже самим фактом нашей связи изменил тебя.

— И?!

— Можешь и не суметь справиться... со всеми последствиями.

— Да с чем же? — заорал я, едва не начав материться. Мне все меньше нравился этот вариант.

— Я не знаю, что к уже имеющемуся добавится, прогноз упираются в твою волю.

— Мда... что так, что эдак. Хорошо. Скажи, а в чем причина того, что я не смог работать с мировыми потоками? Только со своей внутренней энергией.

— Это мое влияние, оно полностью исчезнет после твоего выбора. Но не рекомендую. Найди другое решение, возможность появится, когда в тебе больше не будет моей частички и влияния.

— А что есть в Башне? Как вообще пройдет исторжение для нее?

— Кратко или весь список?

— Кратко.

— Она воздвигнется на земле в том же положении, как была на Имриксе. Целой и невредимой. Только разрушится мое прежнее тело. И пропадет единый контроль над всей заклинательной системой в моем лице, так сказать. В Башне есть провизия, при экономном питании хватит на год. Есть множество книг и артефактов, драгоценные камни, асалы и асталы. Обставленные по высшему разряду лаборатории, спальни, столовая, склады.

— Ух ты! А посмотреть можно?

— Это твой выбор?

— Погоди, нет.

— Остались вопросы по предложенным вариантам?

— Мне надо подумать.

Прикрыть глаза и задуматься не получилось. Точнее глаза-то закрылись, но комнату я продолжал видеть все так же, даже четче.

— Ты тоже так видишь?

— Как?

— Ну, я глаза закрыл, а комнату стал видеть только четче.

— Примерно.

— А это останется со мной при любом варианте?

— Это открывающиеся раньше времени возможности самой сущности, их уже не изменить. И чем дольше мы с тобой общаемся, тем их будет больше. Энергетическая система текущего твоего тела вполне позволяет использовать не только это.

— А как же спать теперь?

— Эх, только это и взволновало? — с грустной и немного печальной насмешкой. — Твои трудности. Сам определяйся, — я смутился, так как сказал первое, что пришло в голову.

— Хм... А что сейчас с тем телом?

— Сделай выбор, — жестко.

Голос перестал нянчиться со мной, вдруг дошло до меня. Я хотел было обидеться, но сердце екнуло — кто я и кто он?!

Ситуация не радовала. Возвращаться туда, где меня предавали... Дела свои я там все завершил. Мстить? Не мое... Будет лучше на новом месте? Но там я точно окажусь более беззащитным, и еще не известно, где появится башня. Вдруг посреди городского парка. Налетит куча местных магов и все отберет, а меня на опыты. А там та-Вастин. Шансы примерно равны. Перевешивает новое тело, больше вероятность того, что... Собственно чего? Вдруг там меня уже... того, режут? Сейчас то я в полной неизвестности... Хотя... Если Хранитель может перейти в мое новое тело, то значит с ним все в порядке. И с возможной ситуацией он может справиться. Значит и у меня есть шанс. Все же там я буду более защищен, чем в неизвестном месте после неизвестных изменений. Эм... Тут тоже будут изменения, но уже в другую сторону. Плюс мне нравится больше, чем минус. И чем дольше я думаю, тем больше вероятность того, что у меня, образно выражаясь, окажется десять рук. Или в самом прямом смысле. Ох, голова кругом. Иногда быстрая отходчивость мешает. Как замечательно было ничего чувствовать и ни о чем не волноваться!? Самое такое это первый вариант. Вроде и безопасно там, и возможности останутся. Все плюсы остальных. В минусе что? Одиночество? За пару тысячелетий создам расу долгоживущих, примеры есть. Превратиться в Асколя? Тьфу, что-то не туда меня понесло! Последняя мысль стала решающей, толкнув...

— Да. Свое будущее я вижу в теле люфа.

— Ты сказал, я слышал. И напоследок, Лео, — я слегка опешил от такого обращения к себе. — Выбор мог произойти и в первый твой выход за пределы, но башню удерживал ректор АЗУ. Ее я оставлю — мне она ни к чему. Пользуйся, если найдешь, конечно, и сможешь войти первым... — напутственно и с нотками жалости...

...с момента, когда мы его оставили спать.

— Не жив, не мертв? — гневно закричал та-Вастин, присаживаясь на кровать и лично проверяя. — Пульса нет, но не холодный и не разлагается. Как же такое возможно? — уже более спокойным голосом обратился он к своему магу.

— Нам известно такое состояние. В горах находят старцев...

— Так он же еще молод и неопытен в этих вопросах!

— Не могу знать, этрас. Но по вашим словам он желал оказаться в уединенном месте, в которых и находили так называемых омрахум. В горах уединенных мест много. Может...

— А эти... — оборвал та-Вастин.

— Церковь Араса зовет их святыми. Некоторые из них плохо поддавались уничтожению.

— Лишь бы разрушить.

— Это исследования, этрас. Они...

— Да-да, спасибо, атс. На эксперименты не дам. Что еще предлагаете?

— Оставить в одном из таких мест.

— Лично осмотрим.

— Да, этрас.

В таком ключе шел разговор рядом с кроватью, где заботливо укрытым лежало мое тело. Та-Вастин оправдал ожидания. Радовало, что теперь не из корыстных побуждений. Да и откуда — я ему и так все передал. Дальше мое тело телепортировали в какую-то пещеру. Сверху шел рассеянный свет, и откуда-то сбоку. За поворотом, был, судя по всему, вход. В пещере был маленький водопад и водоем под ним, от которого поднимался легкий парок. Было как-то уютно в этой не очень большой пещерке. Рос мелкий мох рядом с водоемом и вытекающим из него ручейком.

Тело положили в просторную нишу. Там уже был какой-то матрац с подушкой и одеялом. Потом в соседнюю пещеру стали сносить все мои вещи.

— Зачем...

— Лучше наложите заклинание сохранения, — перебил та-Вастин.

— Да.

— Я ценю советы, без обид. Но решаю здесь я...

...Ощущение тела было самым первым. Только оно было очень странным. И тут я чуть не задохнулся в воображении. Не было биения сердца, дыхания. Я чувствовал себя в клетке, и видел... Оооо!

Понимание того, что я "видел" пришло не сразу. А поняв, стал еще больше благодарен та-Вастину. Я видел одновременно всю пещеру, продавленные телом ямки, и даже немного каменной толщи. Была темнота, глубокая, полная. Был рассеянный свет, идущий ниоткуда и отовсюду. Было мое тело. Другие ощущения не поддавались описанию. Их было слишком много. И если бы не статичность всего, наверно, я бы не смог разобраться, что к чему.

Постепенно тускнеющий свет. Ра садилось за горизонт, поднимались луны. Эти вялотекущие изменения позволили мне выделить из всего часть, основу, за которую можно уцепиться, утвердиться. Когда настал новый день, я смог идентифицировать и остальное, астрал, подпространство, собственные структуры. И я был несказанно рад состоянию своего тела. Пусть, пусть пока будет таким. Мне нужно еще время, чтобы принять, привыкнуть, научиться.

Все равно, что переход из командной строки к современному трехмерному интерфейсу. Объем и качество отображаемой информации несопоставимы.

Пока я искал привычное, пока учился, прошло несколько дней. Но результаты того стоили. По крайней мере, некоторые образы, доставшиеся мне от Асколя, стали совершенно понятны. То, что я когда-то делал для замены ОСМО, пришлось вновь переделывать. Тем более, ОСМО, как теперь уже стало видно, это та часть Хранителя, что была со мной, поэтому она воспринималась несколько отчужденно, хоть и использовала ресурсы моего тела. Тот опыт оказался решающим. Без той ступеньки не возникло бы понимание происходящего. Асколь... Пришлось разобраться и принять... Да... Я понял и простил мастера Терзецу, не но тебя. И пусть, пусть вы одно, пусть это твоя маска, но я не хочу видеть то, что за ней. Боль свежа, обида гложет. Пусть меня раздирают эти чувства, пройдут сквозь меня, и останутся в прошлом. Не забытый, но пройденный этап. Не получится долго идти вперед под грузом прошлого.

День сменялся днем. Я постепенно разобрался со всем, кроме тела. Даже определил кварцевый цветок в скале под изголовьем моего импровизированного ложа. Мне нравилось просто созерцать, радоваться новому дню. Даже появилась мысль так и остаться здесь, в этом удивительном месте, в своем теперешнем необременительном состоянии. Тихо качаться на волнах жизни, предаваясь блаженной неге.

Меня неожиданно привлек образ большого водопада, отразившийся в малом у меня в пещере. Я его уже когда-то видел. И сейчас он изливался теплом и нежностью, признавался кому-то в любви. Мне страстно захотелось встать под него, чтоб он был только для и ради меня. Но он низвергался где-то там, далеко, а я здесь, не в силах броситься туда немедленно. Чужие чувства согрели меня окончательно, подарили желание вернуться.

И я решился заняться, наконец, своим бренным телом. Разглядел новые слои, увидел грубо восстановленные нити жизни. Даже какой-то неизвестный мне канал, уходящий в никуда, с которым я впоследствии так и не разобрался. Мне открылось еще больше о своем теле, хотя и не абсолютно все еще было понятно. Но достаточно, чтобы самому попытаться создать... Последняя мысль меня напугала и ввела в экстаз, одновременно. Теперь я могу изменять тело так же, как делал Хранитель, когда его создал. И воссоздавать...

Слова Хранителя приобрели новый смысл. Он не сливался с астральной сущностью, ему было доступно только два плана, и он самостоятельно не мог создать себе новое тело без связи с астралом. А что касается доступного ему... Да-а-а, младенец и старик, умудренный жизнью. Что ж, волей или неволей ты сделал мне царский подарок, который я таки смог воспринять. И я послал для него в пространство волну искренней благодарности. Услышит ли он? Поймет ли? Да он и так все понимал уже тогда... Положение не ожесточило его.

И на радостях первым делом я воссоздал троих своих пушков, добавил к ним четвертого, поместив себя в астрале в центре составленной из них пирамидки. Они теперь были много плотнее связаны со мной, и не нуждались в дополнительной охоте ради еды. Тогда я победил Терзецу именно через астрал, где он был беззащитен передо мной. Точнее не ожидал такого. Да, я пока не умею работать в астрале сам, напрямую. Но хоть защитить себя смогу. Анэстэзийские звездочки, как я их когда-то назвал, уравнивают шансы. И со временем я научусь и с астралом работать, мой потенциал из-за слияния гораздо выше теперь. Соглядатаев и подобных астральных сущностей можно не бояться. Да, меня могут задавить количеством. Но крупномасштабных конфликтов не предвидится. Да и время у меня есть, чтобы набраться знаний и умений.

А куда мне такое могущество-то? Будет тяжело, да. Однако, доля крестьянина меня точно не прельщает. Меня уже, так сказать, сбежали от этого. И обратно я не вернулся. Тем более я пока могу только немного защищаться и убегать. Только неразвитый потенциал.

Думал и думал, пока просматривал себя. Халтурить здесь нельзя, поэтому я провозился очень долго. Участок за участком, постепенно обошел все. Определил связь с астралом и предположил, какая она должна была быть у мастера Терзецу и у обычного глора, не прошедшего ритуал с фамильяром.

— Удастся ли мне когда-нибудь стать таким же водопадом? — думал я, вспомнив о нем. — Или так и останусь озером, которое боится пересохнуть?

Я пока не запустил процесс возвращения тела в нормальное состояние. Несмотря на все мои приготовления, я не смог защититься от предательства и дальнейших событий... Стоит ли еще пытаться? Снова возник образ того водопада. Он никого не звал, даже толком не удавалось распознать образ того, для кого он нес свои воды. Но сам факт его существования обнадеживал. Пусть он даже пересохнет когда-нибудь, но я уже его никогда не забуду, и те, кто еще смогут его почувствовать. А я? Я для кого стану живительной каплей? Есть ли кто? Будет ли? Был... Был! Бывший Хранитель Башни.

Так толком к утру и не разобравшись окончательно в своих бурлящих чувствах и желаниях, я решился на возвращение. Уже зная о том, какая каша может возникнуть, когда добавятся чувства моего тела, я постарался отдалиться от него, пронаблюдать со стороны. Перевести сначала в обычный сон, а потом медленно погружаться, просыпаясь.

Вернувшиеся ощущения тела показались такими родными, что невольно я заплакал от счастья. Шелк одеяла, мягкая свежесть сыроватого воздуха, отраженный лучик солнца на груди с несколькими вращающимися пылинками. И такие родные голод с жаждой.

Четкость восприятия тварного мира ожидаемо упала. Я теперь не видел сквозь стены, только на уровне ощущений знал, где пустоты. Сосредоточившись на этом, определил и хрустальный цветочек. Круговой обзор сохранился, как и истинное зрение. Теперь мне не надо было обращать специально свой взор на вход в пещеру с вещами, с наложенным заклинанием сохранения. Я и так знал, где он, и как это заклинание выглядит в истинном зрении. Но по привычке повернул голову. Все же разница есть — так я вижу намного дальше. Я смог различить дальнюю стену второй пещеры и все, что открывалось сквозь проход. Четко, как будто и там есть освещение. Сложилось впечатление, что общий свет притушили, направив освободившееся одним лучом. К тому же, я стал намного лучше слышать, и остальные чувства стали много острее.

Чувство жажды заставило сделать несколько шагов в сторону воды. Пол был теплый под босой ногой. А мох дал некоторую прохладу, пружиня и щекоча. Вода была расслабляюще горячей, а водоем достаточно глубоким, чтобы можно было сесть. И я не выдержал, запрыгнул в эту вкусную воду. Глубина примерно была по пояс. Встав спиной к стене, я наслаждался приятными струями воды. Она смывала пыль и грустные мысли, согревала тело и душу. Я сел, вода по-прежнему ласкала подставленные плечи и шею, и голову. И мне вдруг захотелось сменить такой практичный ежик волос. На что — не решил, но желание было сильным. Голод оказался сильнее, оттеснив все на второй план.

Выйдя из воды, я решил выйти из пещеры, не наблюдая внутри ничего съестного. Вторгаться в защищенную пещеру не хотелось. Выход был за дырявой стенкой слева от водопада, как раз туда же тек и ручей. Видно было, что стены и потолок здесь обрабатывали, естественные изгибы подчеркнуты, добавлены какие-то хозяйственные ниши. Справа от водопада был еще один проход в третью пещеру. А может там дальше был целый комплекс. На проходе тоже было какое-то заклинание. Ложе было прямо напротив водопада. Оно было ступенчатым. Низкое и большое, ступенькой возвышающее над полом, а дальше в стене узкое, приподнятое на уровне бедер, где я и лежал все это время. За ручьем, слева от водопада, рядом с поворотом в коридор, ведущего наружу, была вторая пещерка, которая сейчас была складом.

Слева от ложа до стены была ровная площадка с подобием камина в углу, как раз недалеко от выхода, над которым было несколько трещин, сквозь которые проникало солнце. Рядом в полу была выдолблена небольшая ямка, приспособленная для мытья отсутствующей кухонной утвари. Через нее как раз струился ручей, пересекающий комнату. Где-то с середины комнаты ручей был искусственно заглублен, мох там рос не так активно. Справа от ложа тоже были ниши в стене, специально выдолбленные. Там же справа тоже были трещины в потолке.

Я направился наружу. Туда вел коридор, заканчивающийся небольшим расширением в обе стороны. Рядом со стеной бежал ручеек, сам пробивший себе небольшое русло, по стенкам которого был все тот же мох тусклого зеленого цвета. Прохладный ветерок, скользнувший ко мне, вызвал стаю мурашек на не обсохшей коже. Своей наготы я не стеснялся — не перед кем. Стоя на пороге, я обозревал открывшийся вид. Буйство запахов и звуков оглушало. Долго привыкал. На свежем воздухе было прохладно, однако тепло, поднимающееся откуда-то из недр, приятно согревало стопы.

Передо мной был склон, по которому тек ручеек, соединявшийся потом с еще одним подобным, идущим откуда-то слева. В месте соединения был небольшой пруд, примерно с пещеру, из которой я вышел. Вокруг негусто рос какой-то кустарник с мелкими плодами, похожими на грецкие орехи. Небольшая площадка была внизу, примерно с две хоккейные площадки. Росло несколько одинаковых деревьев, тоже с плодами, напоминавшими груши и яблоки. Вдоль скал по бокам шли ползучие вьюнки, тоже с какими-то красными ягодами, похожими на малину. Трава была низкой, вперемешку с мелкими камнями. Дальше была равнина, сплошная холмистая степь с одинокими деревцами. Моя площадка находилась достаточно высоко, а выбегавший из пруда ручеек развеивался внизу, еще в полете превращаясь в мелкие брызги, питая поверхность еще одного водоема.

Вдоль ручейка с холодной водой, заставившей меня быстро отдернуть ногу, шла еле заметная тропа куда-то наверх. С трех сторон были скалы, поднимающиеся достаточно высоко. Правая была более пологая и низкая, имела какой-то карниз, напоминало больше крутую гору, по большим камням которой можно было забраться выше. Там же росли мелкие кустики какого-то хвойного растения. По солнцу я догадался, что передо мной северная половина Угэрежа. Сзади над входом в пещеру был небольшой козырек, на котором рос большой куст. Были видны трещины, через которые в пещеру проникал свет. Скала поднималась под острым углом, постепенно становясь все более отвесной. Между ней и левой был просвет, из которого и прыгал холодный ручеек. Он тек по множеству больших камней, образующих подобие степеней. Камни были слишком крупными здесь, и с этой стороны бурунов не наблюдалось, как справа.

Я наслаждался прохладой и ветром, гуляющим по моей коже. Мелкими камешками и травинками под моими стопами. Вдыхал аромат мелких желтеньких цветов, имеющих более широкие лепестки, чем одуванчики, но сходство все равно было. Смело попробовал все четыре вида плодов. Первые напоминали сливы с киви, слегка перезревшие. Яблоки у груши были сочными и сладкими. А ягода, похожая на малину, была немого кислой с горчинкой.

В небе висело два солнца, окрашивающих природу в необычные тона. Первый момент осознания этого факта едва не лишил меня рассудка — я впервые наблюдал это явление. Зато второй принес строки из книжицы ректора, заставил в изумлении открыть рот и выпучить глаза. Третий вознес на вершину благоговейного восторга.

Вздохнув полной грудью необычайно свежий горный воздух с тонким ароматом от цветущих растений, несколько минут любовался небом, пьянея от величественной расоты и обилия кислорода, поступающего в кровь из-за никак не могущих надышаться легких.

Плоский, даже впалый, живот жарило, а со спины обнял вершинный морозец, пощипывая ягодицы и играясь на теле всеми доступными волосками и волосами, в какой-то прошедший мимо сознания момент лихо взъерошенными, будто кто погладил, начав от затылка. Оторвался, лишь когда покачнулся из-за вскружившейся головы и для удержания равновесия ступил ногой в воду, переключившую на себя фокус внимания.

Разлегшийся передо мной пруд поразил прозрачностью — на дне во всех подробностях рассмотрел множество гладких камней, отражающиеся на поверхности светила совсем не помешали разглядыванию. Вода многие из них омыла так, что на их округлых боках открылись красивые разводы и переливы. Вроде смог распознать шпат, кварц и яшму, хотя в камнях плохо разбираюсь. А напрягаться не хотелось — нарушился бы весь хрупкий момент красоты. Небо открыто и без стеснения блистало безоблачностью, Ра стояло еще высоко, блики на взволнованной мною воде заворожили. Захотелось обнять всю эту красоту. Я поддался желанию и прыгнул, широко расставив руки в стороны, поднял тучу брызг. Температурный контраст взбудоражил — в пруду слоились теплые и холодные течения. Можно было подплыть к более холодной части, или наоборот. В середине вода была достаточно прохладной — поток холодной воды бил сильнее.

Взбаламутив пруд активными и продолжительными ныряниями и плесканиями, я наконец-то угомонился и вышел к ближайшему кусту со сливокивами, показавшимися мне более сытными, съел еще пяток, набрал на сгиб локтя и направился обратно в пещеру, отогреваться и переваривать.

Эти простые радости расслабляли. И я решил отложить все на потом, и просто отдохнуть от забот и тревог. Заслужил. Несколько дней я только тем и занимался, что нежился то в пещерном пруду, то плескался во внешнем. Наслаждался ливнем, затопившим пол главной пещеры. На ложе и в другие пещеры вода не лилась — там уровень был выше. Она вся устремлялась к выходу, растекаясь по всему полу. Вот почему он был таким гладким и приятным. Но в камин, где были видны следы копоти, вода не заливалась, обтекая его по бокам. Да и импровизированный каменный стол и ниши рядом с ним тоже оставались сухими, и справа спальные места тоже оставались сухими. Под гром и молнии, далеко расходившиеся по небу, я полулежал под теплым ручьем. И в этот момент буйства стихии мне было плевать на все. Я растворялся в порывах ветра, стекал потоками с отвесной стены, в пыль разбиваясь о камни. Рокотал и рычал на вершинах скал, беседуя с громом.

После грозы, я опять лицезрел мирную пасторальную картину. Ни одна ветка не сломалась под тяжестью плодов, многие из которых я подобрал, унося в пещеру. Накопившиеся объедки и косточки воды вынесла из пещеры. И сейчас я был намерен более аккуратно относиться к своему жилищу. Нужду я справлял рядом с вытекающей из внешнего пруда речкой, почти сразу низвергающейся вниз. Ничего мыльного не было у меня, но я и так был почти постоянно в воде, оно и не требовалось. Тем более листья вьюнка с красными ягодками необыкновенно приятно пахли, если их растирать.

Прошло три недели с момента, когда я совершил выбор у Хранителя. Большую часть времени я ничего не делал, созерцая природу или воду. Со своими обостренными чувствами научился справляться. Заметил многих насекомых, были и птицы, гнездо которых я бессовестно разорил. Была большая семья мелких грызунов, похожих на хомячков. Они подбирали упавшие плоды, иногда совместно утаскивая их к себе. Более крупные из них даже залазили на деревья, чтобы сбросить плод. Несколько змей, в основном ползающих где-то далеко слева. Там тоже были грызуны, но уже поменьше и похожие на мышей. Вообще там дальше, левее, тоже бежал теплый ручеек, только его скрывали камни. И даже несмотря на случающиеся небольшие обвалы, растения и животные преуспевали.

Из неги меня вывел образ водопада, того самого, наложившийся на мой маленький, который я созерцал, слушая плеск воды. Теперь я различил вдобавок ко всему и легкий оттенок тоски. Он ждал кого-то, смиренно, упорно. Не звал, не кричал, не искал. Надеялся. Сочетание чувств заставило меня расплакаться.

Несмотря на глубокий вечер, я стал проводить ревизию самого себя, успокоившись и обретя решимость действовать. Из умений добавилась возможность отлично видеть в темноте — сегодня как раз было пасмурно, и небо было плотно затянуто пеленой низких облаков. Так же я легко обнаруживал семейку грызунов.

При проверке способностей творить заклинания я для начала создал Светляка. Получилось. Так же, как и раньше. Я задумался. Если упрощенно, то вывод получался таким. Когда я светился, то организм пропускал по каналам весь возможный поток, беря только малую часть, а остальное рассеивая. Когда Терзецу мне помог, мы прикрыли внешние каналы. А потом я уже сам смог обучиться тому, чтобы организм изначально брал меньше энергии, соразмерно потребностям. Если в первом случае я не мог толком использовать рассеиваемую энергию, то во втором ее оказывалось маловато. Сейчас организм продолжал работать в том же режиме.

Идея пришла со стороны астрала. Как раз туда, к своим частям, четырем звёздочкам, организм отправлял часть энергии, и получал оттуда что-то. Шел обмен. Что-то подобное было и с подпространством. Если в астрале и тварном мире нельзя привлекать внимание, то в подпространстве почему бы и нет. По крайней мере, доступная мне часть вроде как моя. Отлично. Направил туда немного энергии, которая стала постепенно развеиваться. Увеличил поток, стали более четко видны энергоканалы тела. Не рассеивание, но тоже плохо.

Задумался надолго. Единственная идея — это создать сдвоенную систему. Основную спрятать под землю, так сказать, а вторая будет точечно... Нет, лучше существующую почти полностью разместить в подпространстве. Да, я же теперь свободно могу перемещаться между всеми тремя.

Энергосистема пока отошла на второй план, я стал изучать перемещения между планами бытия. Даже когда тело полностью ушло в подпространство, я видел всю ту же пещеру, только уже так же четко, как и в первые дни, и не мог перемещаться. Попробовал выйти в астрал своим телом. Если бы не реакция моих звездочек, то волна возмущений прокатилась бы по всему астралу. А так только внутри моей пирамидки разразилась буря, готовая уничтожить ее. Поспешно открыл канал в подпространство, сбрасывая лишнее. Пусть там и рассеялось все. Зато в астрале я теперь был не просто абстрактной точкой-сгустком. Я мог видеть свою фигуру. Тело по привычке вдыхало и выдыхало. Странное состояние. Но главное, я могу и так делать. Потренировавшись переброске тела между всеми тремя пластами, пришел к выводу — для мгновенных переходов надо как-то сохранять энергию и материю.

Весь следующий день пробовал работать в подпространстве. Я уже умел "прятаться в нем", когда хотел заснуть. Я по-прежнему мог решать несколько задач одновременно, как будто, так и осталось у меня три потока сознания. Но как таковые я их уже не выделял. Да, я мог свое тело переключить в состояние сна, оставаясь бодрствующим сознанием. По привычке... какая-то часть все равно оставалась всегда наготове.

Повторять опыт с пушком не хотелось. Однако других идей не было. Теперь я мог легко переходить туда-сюда. Попутно выяснилось, что больше семи звездочек я контролировать не могу. Нет, конечно, я мог создать и больше, но восьмая так резво сбежала от меня, погнавшись за гостившей у меня летучей мышью... Создавать девятую не решился. Да и после развоплощения трех, контроль над восьмой не вернулся. Стал думать дальше.

Идея проанализировать то, как ловит и сохраняет пушок вещи в подпространстве, оказалась удачна. Теперь я знал, и уже без дополнительной помощи мог это делать. А разместив там десяток валунов, понял, что башня и Хранитель расширили мои возможности, связанные с подпространством. Зато появилась очередная проблема — как доставать такие крупные объекты, не повредившись. Вариант с уходом для этого из тварного мира мне не понравился.

Еще один день я экспериментировал с мелкими предметами, пытаясь их вернуть в тварный мир рядом с разными частями тела, а потом и рядом с ним. Вечером я наблюдал полет и брызги от попадания глыб в водоем у подножья скалы. Щебень я мог запускать подобно пулям, но на большие камни требовалось больше энергии. И чем дальше от тела я их материализовывал или большую скорость придавал, тем больше требовалось энергии. Так же, как и когда я их прятал без прикосновения. Причем при дематериализации на расстоянии затрачивалось гораздо больше энергии. Всего несколько килограмм на расстоянии локтя от ладони. У меня получалось утягивать цепочки касающихся друг друга камешков длинной до метра. Даже их всего было два, но больших. Я и с жидкостью попробовал — осушил весь внешний пруд. Но одновременно утянуть и камни не получилось. Вот листья в воде плавающие, те да, вместе с ней, как и грязевые взвеси. Мокрый, грязный и радостный, я пустил громадную струю с обрыва. Сбылась мечта идиота, счастливого поуши. Из остатков воды я создал вторую оболочку вокруг тела, частично смывшую грязь. А потом просто встал в теплый ручей и сделал себе душ.

Утром следующего дня, объевшись сладких груш, я стал экспериментировать с энергосистемой, сопутствующие задачи были решены. Если предыдущие я выполнял играючи, радуясь маленьким успехам, то сейчас предстояло все точно рассчитать. Через некоторое время у меня получилось оставить на виду самый минимум. И теперь нельзя сказать, что у меня вообще есть какой-то потенциал. Как сработают сенсорные заклинания, я не знал, но лично мне не видно было ничего, если закрыть глаза на связи с подпространством. Да, теперь я открылся на максимум, полностью, как было в самом начале. И никаких возмущений дальше меня не шло. Большая часть рассеивалась в подпространстве. Что-то я мог необременительно удерживать, как некий запас. А вечер я потратил на то, чтобы создать себе новую прическу. Эти манипуляции вызвали дикий аппетит, но своего я добился. Нет, никаких кос не было. За ушами, виски и затылок я оставил короткими, даже пришлось уменьшить отросшее. Зато остальные сделал больше. Может длиной порядка десяти сантиметров по пробору, чего-то там специально замерять и просчитывать не стал. Просто ориентировался по внешнему виду и своими чувствами. Получилась вполне обычная прическа, классика. И можно легко сделать красивый вихор, наподобие морской волны, или с зачесом назад. Волосы были крепкими и пушистыми, слегка поблескивали здоровьем и силой. А вот с цветом возникли проблемы. Я не мог понять, что же лучше будет смотреться? Оставить текущий, непонятно-русый, или... густо красный? Ярко желтый? Сиреневый в крапинку? Черную, желтую, белую, красную? Развеселившись, все-таки нашел приемлемый вариант — серебро, мелированное золотом. Тьфу. И черный мне не идет. Что-то вроде террактового, или серобуромалиновый. Во, голубая или синяя сталь. Что-то вроде серо-голубого или серебряно-голубоватого. Точно. Сделаем сочетание всего этого. Добавим немного индигового в корни. Совсем другой вид. Однако потом еще поигрался с вариантом серебро и золото, подобрав интересные комбинации. Особенно понравилось выцветание золота в блестящее серебро на концах. Интересное запомнил.

Потом я решил было посмотреть оставшиеся книги. Моему удивлению не было предела — все книги трансформировались в знание, как будто я их не пролистал, а сразу прочитал. Шок, ошеломление, ступор. Одновременно знал и не знал. Некоторое несоответствие потребовало перезагрузки. Несколько дней наводил шмон на свалке памяти. Приводил все в порядок. Попутно определился с некоторыми понятиями, в которых до сих пор путался, касательно магической системы(*). В итоге сделал вывод, что, по сути, заклинание — это информационно-энергетическое образование, инфэо, а магия — манипуляции с инфэо. Так гораздо лучше. Довольный краткостью, красотой и информативностью введенного понятия растянулся в улыбке до ушей и погладил себя по голове.

Следующие несколько дней я проверял и корректировал свои инфэо. Теперь-то у меня как бы вообще ничего не рассеивалось. Так что довольно долго я пытался направить энергию из канала в подпространство. Пришлось даже четко выделить две части: служебный и технический каналы. Вот через второй и шел поток неиспользованной, но притянутой организмом энергии. Его и удалось, в конце концов, использовать для подпитки заклинаний. Мощность меня впечатлила. Теперь мне доступны будут сложные и энергоемкие заклинания. Особенно если удастся разобраться с вместимостью аккумулятора в подпространстве. Я мог поддерживать множество инфэо и одновременно создавать другие. Наделав несколько десятков Зеркал и Светляков, я мог спокойно затачивать грани камней, поддерживая температуру внешнего пруда на весьма высоком уровне. Кипяток или лед могли повредить окружающим растениям, и я не стал портить свою экосистему таким образом.

Да, на публике мне пока придется использовать только первоначальные варианты, с самым минимумом нововведений. Общая структура, даваемая Ноцуцем или приводимая в учебнике или книге, и моя собственная, улучшенная и оптимизированная под меня. Слишком непривычны были мои преобразования, могли вызвать слишком много вопросов, да и авторские права хотелось сохранить. А над троянскими конями и всякими другими червями я пока даже не думал, так, пока просто мысля появилась и цепями приковалась в сознании.

Пробовать на практике местную теорию автоматов я пока не решился. Хотя задумки были. Как раз могущие дать один из путей, которые рекомендовал поискать Хранитель. Зато теперь сделал в своей мысленной среде разработки инфэо (некий аналог того, что было в ОСМО) набор отдельных структур, из которых собирались все изученные на данный момент инфэо. Управляющий модуль, энергетический, структурный. Первый распределял энергию, определял зависимости параметров, использовался для как соединения разных пространственных контуров в рамках одной структуры, так и разных структур в целом. Второй отвечал за поступление энергии, иногда их несколько требовалось, хотя чаще какого-то единого блока не предполагалось, но не в моих. Третий не был модулем как таковым, он определял базовое плетение — сфера, куб, плоскость и многое другое.

Так, для сопряжения двух разных инфэо требовалось теперь только добавить управляющий и энергетический модуль, а так же с помощью структурного задать принцип взаимодействий. Для примера попробовал объединить Ветерок и Разряд. Можно было пустить ветер вдоль всего разряда или его части, разряд в конечной точке инициировал ветерок. Попробовал последний вариант на гальке. Когда разряд попадал под какой-то из камушков, последний невысоко подбрасывался потоком ветра, отлетая в сторону направления ветра. Очень-очень сильно захотелось реализовать генератор случайных чисел вместе с таймером. Сдержался. Тьфу, не люблю откладывать конфеты прозапас, но когда есть шанс слопать целую шоколадку...

День я баловался с перемещениями, телепортацией и телепортом. Даже насладился видом своего водопада снизу. Далеко скакать в степь не стал. С выбранного места горная града и так была уже окрашена в голубое, и мое укромное плато еле просматривалось. Появилось чувство направления на АЗУ. Да, в той стороне точно был ровный участочек среди гор. Чувство любопытства и тяга к знаниям усилились. Хм.

Огляделся вокруг, впитывая новые впечатления и краски. Дальше впереди просматривались отдельные горные вершины, кромка леса отмечала границу степной зоны. Рядом были большие и маленькие камни, покрытые лишайниками, мох в двух местах заметил — там выходили наружу ключи, которые, впрочем, быстро уходили обратно под землю, оставляя зеленые проплешины. Трава была по колено, ниже по склону была даже выше, росла в основном небольшими кучками, окруженная камнями. Тут и там виднелись каменные развалы, похожие на цветки. Необычного цвета лишайники усиливали схожесть. Рядом было низкое хвойное дерево, похожее на кривую сосенку или кедр. Такие же были разбросаны по всей степи. Нечто похожее на можжевельник кустиками торчало на верхушках плоских холмов, напоминающих степную рябь. В траве было много мелких желтых, фиолетовых и синих цветочков. Круглые, овальные, колокольчиком, даже квадратные были, с загнутыми углами, виднелись небольшие черные и красные ягоды. Мелкие насекомые гудели, не поднимаясь выше травы. Несколько пар разнокалиберных глаз чутко следило за мной. Жизнь в степи бурлила.

Для проверки внезапно озарившей меня идеи, чем дальше я заберусь, тем лучше: меньше заметно будет. Заключалась она в следующем: заставить рамку портала двигаться самостоятельно, убрать защиту с границ, уменьшив объем затрачиваемой энергии, и еще в нескольких связках, кажущихся мне неправильными, каким-то разбухшими, внести изменения. Для начала создал простую рамку портала высотой с меня, шириной в два пальца, поместил ее параллельно земле с легким наклоном на манер лопасти пропеллера. И придав легкое вращение, запустил в землю. Уходила вся энергия, зато рядышком стала образовываться ямка и земляной холмик красивой круглой формы. Почва была глинистая и каменистая. Камни резались ровненько, сверкая отполированными поверхностями. Затем преобразовал одну рамку в несколько, шириной в полмиллиметра. Крупный холмик стал покрываться чем-то вроде песочка. Попробовал еще сделать гребенку, привязав выходную точку на расстоянии ладони от входной. Прекрасная землемешалка получилась. По крайней мере, я чуть не визжал от восторга.

Сделал много маленьких прямоугольничков с палец, наклонил, заставил вращаться в двух плоскостях и пустил рядом с землей. Косилка превосходно валила траву. Сделал простую длинную полоску, пустил рядом с землей. Зрелище побритой ежиком земли вызвало самодовольную улыбку. Конечно, для настоящей надо сделать длинную рамку с волос толщиной, которая бы считывала расстояние до земли, автоматически изгибаясь. Но пока эта идея повисла — подобные датчики я не изучал совсем, никаких книг не брал.

АААА!!!! И у меня над сжатым кулаком появилось подобие джедайского светового меча, легко входящего во все вокруг. Бедное деревце пало жертвой счастливого мальчишки. Следом во мне проснулся кровожадный зверь. В дополнение к мечу сделал зеркальный выпуклый щит с привязкой к локоть-кисть. Зеркало напротив показало нагого меня со зловещей рожей и сверкающими глазами, сверкающим мечом и зеркальным щитом со светящейся окантовкой того же зеленого цвета, что и меч. Зеркальная пленка должна была замаскировать рамку портала. Расхохотавшись, убрал все. Но азарт остался. Следующим был овал зеркала с пасторальной розовой светящейся каемочкой, за которым скрывалась плоскость с вращающимися квадратиками с площадью в пол квадратного миллиметра. Точка выхода размещалась сразу за плоскостью входа. Чем меньше расстояние между входом и выходом — тем меньше тратится энергии. И еще фишка в том, что рамка выхода не нарушает целостности, в отличие от входной со снятой блокировкой. Да, ее видно, но спокойно можно пройти сквозь нее, если портал односторонний. Применил к поваленному стволу дерева. Мгновение после прохождение ствола убойной рамкой ничего не происходило, а потом участок ствола рассыпался опилками, не выдержав веса и давлений. Возникла идея сделать вокруг себя подобие защитной сферы — вокруг на большой скорости вращалось бы несколько дугообразных нитей рамок. Ближние атаки захлебнулись бы точно, а увеличивая скорость обезопасился бы и от дальних. Мда, дешевле просто создать вокруг себя сферу с вырезанным шаровым сектором у земли. С моим зрением проблем не будет, а вот остальные просто не увидят врагов. Но это пока только теоретическая заготовка — слишком много энергии бы ушло, у меня столько нет. Тем более еще поддерживать надо. Да, оптимизация по размерам телепортируемого бы не помешала, да и датчики на движение для активации только в нужные моменты.

В первые моменты появления дымки на горизонте я не обратил на нее внимания, продолжая заниматься созданием оптимального щита. Как раз получился ростовой дугообразный зеркальный щит, если стоять в постойке смирно, то он дугой охватывает половину круга прямо передо мной. Меня как проведение вело. Потому что в приближающемся облачке я разглядел явно воинственно настроенных существ. Они напоминали кентавров, только нижняя половина была похожа на кошачью, да и верхняя размерами не отличалась — торс был меньше самого худого гномского. Но в ручках они держали маленькие мечи, луки, копья. Все простое, каменно-обсидиановое, грубое. Расцветка шерсти была яркой, однако среди всей массы выделялись и однотонные, бегущие с такими же по цвету тонкими посохами. Морда лица походила на львиную, от головы по всей спине шла густая грива, которая сейчас красиво трепетала и развивалась. Вплетенные бубенцы создавали расслабляющую атмосферу, но оскаленные рожи портили все впечатление.

Под резкий мяв волна остановилась примерно в километре от меня. Их там насчитывалось несколько тысяч. На спине у многих были подобия рюкзаков. Теперь я мог более подробно рассмотреть их татуированные груди и руки. Ростом они должны были бы мне доходить до груди. Возвышались только мощные одноцветные, бывшие немного крупнее и выше своих цветных собратьев. Страха не было, только все возрастающий азарт и любопытство. Маг я или нет? Недоделанный, но они то не знают об этом! Я осклабился. Мой небольшой холмик был повыше их расположения. И сейчас они должны были видеть длинную скошенную полосу травы, приглашающе заканчивающуюся прямо перед ними, высокий зеркальный столбик на противоположном конце скошенной дорожки, аккуратный холмик песка такой же высоты, поваленное деревцо.

Я едва не обделался от неожиданности, когда несколько одноцветных направили свои палки в мою сторону и из них вырвались ярко пламенные лучи, окруженные огненными всполохами. Пятеро попали точно в центр моего щита. Я видел, как сбоку и немного за сзади раздался мощный взрыв, а волна пламени улетела вперед еще метров на сто. Еще трое ударили в холм, напрочь снеся его половину и превратив в стекло переднюю часть. А один криворукий угодил почти мне под ноги. С боков обдало жаром, но спереди все ушло в портал, нарушив его маскировку. И как-то сама собой сошла вся маскировка моей энергосистемы.

— Ээээ. ИК! — сглотнул я. Но... но убежать успею. Я еще шире улыбнулся и расхохотался во весь голос, едва не задевая свой же щит. Вот тебе и тонкая настройка на размер перемещаемого, дурак! Поджарился бы сейчас.

С их стороны раздался злобный рык и громкое, протяжное:

— МЯУ-у-у-у-уРгху!

Переговоров они не вели, сразу напав. Ну не я первый начал и смертельной угрозы от них для себя абсолютно не ощущал. Странно, ведь их вон какая толпа, а я такой одинокий... Вперед, ко мне, выдвинулся цветастый отряд из мечников и копейщиков, достаточно резво направившихся ко мне. Хвосты стояли трубами. Голые, они позвякивали мелкими бубенцами в пушистых кончиках. Соображалка мгновенно придумала решение. И я телепортнулся в ранее созданную ямину, прикрывшись сверху портом как люком, и закрыл глаза. Теперь я видел не так четко их строй. На мое исчезновение приближающиеся несколько коричнево-рыже-белых в дымчатую крапинку сотен даже не затормозили. Их нисколько не смутило, что на месте столбика-портала ничего не осталось. Одноцветные твари не стали еще раз применять свои посохи, оставшись позади. По полю несся их мявый рык.

Так, пора применять тяжелую артиллерию. Ямка осыпалась, потому мне было не больно стоять на острых камнях, погребенных ниже, и меня это не отвлекало, разве что не очень приятный глинисто-земельный запах. Создав свою косилку, пустил ее теперь уже на наглецов, посмевших прервать мои занятия. Кровавый зверь просыпался вновь, похерив доводы разума об убийстве каких никаких асмов...

Первые сотни рухнули, обезлапенные. Жуткакая какофония из рыка, мява, шипения и скуления больно ударила по моим ушам. Задние ряды просто перепрыгнули опасность, лежать осталась треть косолапых. Они уже были примерно метрах в ста, когда, не задумываясь, решил задействовать и внутренний резерв, создавая следующее инфэо — косилка стала дугообразной и пунктирной, разбитой на четыре части. Над первым этажом шли еще десять, перекрывая их рост и дыры нижних рядов. Передовой отряд так и повалился, мелко нашинкованный. Раздался рев ужаса, кого-то даже вырвало там у них. Я контролировал тело, хотя эмоции тоже переливались через край. Полоски в строй не смогли просочиться — стоявшие впереди однотонные коричневые и дымчатые выставили посохи вертикально перед собой. И мои полоски, натыкаясь на них, рассыпались безобидными огненными искорками. Некоторые гномявы, как я их назвал, даже слегка съёжились или выпустили стрелы в мою сторону, ожидаемо рухнувшие, так и не долетев.

Если бы не щит, меня накрыла бы волна жара и расплавленного камня. А так все в них же и полетело, поджарив и искалечив больше сотни.

— Йейльские черти, чтоб вас всех ....!

Теперь они громко промяукивались, дав мне небольшую передышку. Такс. Значит, попробуем иначе. Деканский подарок я не забыл. Удалось наклепать всего только пару десятков, благо внутренний запас уже восстановился. Мои были больше и нестабильнее. Гномявы перестроились в шахматном порядке и двинулись уже всей ватагой на меня под прикрытием одноцветных. К ним уже летели мои подарочки.

Часть решила сбить пока еще безобидных Светляков. Их недоуменные усы мелко подрагивали, одноцветники явно не чурались магии. Их посохи легко лопали желтые сферы, подобно мыльным пузырям. Двое схватили и раздавили их прямо лапами. Но десяток все же пролетел веером над ними, навесом падая в их ряды. Они были созданы разом, так же синхронно и взорвались, внеся в ряды гномявов громадные потери. Одноцветных сильно приложило, против осколков магического оружия и давления воздуха так сразу и не прикроешься. А цветастые кто сразу сгорел, у кого оторвало уши, хвост, разные лапы, кто-то ревел и в панике метался с горящей шкурой, кого-то повалило воздушной волной, затоптали свои же, многих прибили осколки обсидиановых мечей и наконечников, а так же раскаленных камней. В первые моменты после взрывов у них была полнейшая котовасия. Выжило около восьми сотен цветастых и примерно сотня однотонных.

Видимо у них не было больше вариантов дальних атак, раз они с упорством продолжили продвигаться ко мне. Нет, конечно, им понадобилось достаточно много времени, чтобы организоваться. Они рассеялись, став окружать мою засаду. Но все равно шли достаточно для того, чтоб попытаться их достать. Тем более энергия восстановилась.

— Допотопные они какие-то, — подумал я. — Ни тактики, ни стратегии нормальной.

Пока они соображали, я тоже время даром не терял. Придумал, как обойти долбанных посовиков. Пусть они гасят собой широкие полосы и лопают сферы, но мелочь им всю не отловить. Три квадратика с ноготь мизинца быстро завращались по кругу диаметром полметра, наклоненному под углом к земле, и вокруг своих вертикальных осей. В это своеобразное кольцо было вставлено другое, вращающееся под сдвинутым на девяносто градусов углом и расположенное немного дальше и выше. Примерно как два сцепленных железных кольца. Центр конструкции находился на высоте их груди. И таких штук я намонстрячил целый рой, последовательно пуская их разными траекториями. И совсем не обращал внимания на расходы маэны, будто имея внутри себя неизвестно откуда взявшийся бездонный ее запас — меня захватил еще и азарт боя.

Мои колючки прошлись сквозь их ряды как нож сквозь масло. Перепрыгнуть, увернуться почти никто из цветастеньких не успел и не смог, хотя и пытались. Притихшие было звуки боли и гнева возобновились с новой силой — ведь квадратики редко убивали, попадая в головы или сердца, только наносили тяжкие раны. Самых удачливых пришлось дополнительно накрыть Теркой, как я назвал это инфэо, впервые опробованное на дереве. Я не досматривал, даже мысли не возникло любоваться красными фонтанами. Телепортнулся назад на примерно километр, за один из двух валунов, оказавшись между ними.

Пока гаденыши в ярости плавили макушку холма, подняв высокий столб дыма и копоти, я накромсал валун перед собой как давешнее дерево, только камешки делал большего размера, с фалангу мальца. И утягивал все в подпространство. Времени они мне дали достаточно, чтоб запастись не только снарядами, но и энергией для их запуска. Точность мне не нужна была, я хотел взять количеством. Накал и страсть битвы были для меня внове, но мой зверь не вышел из-под контроля. Его я уже убил, или он сам сдох. Я намеренно, или нет, оказался опять замороженным, холодным. Расчетливым и целеустремленным. Это помогало быстрей и точней реагировать на ситуацию.

На сей раз я сделал три простых плоских щита-портала без всякого прикрытия, идущих внахлест так, чтобы в нужное время средний приподнялся, открывая мои растопыренные ладони, расположенные одна над другой примерно на уровне их задних туловищ и груди.

Когда, построившись опять в шахматном порядке, они двинулись веером на меня, я атаковал. Они готовились к магической атаке — передние повернули посохи горизонтально, касаясь соседних. Задние направили свои на меня. А тут вышел полный облом — я просто запустил в них острые камешки. Сами то они не магические... Со скоростью пулемета стал последовательно метать свои снаряды от кончиков пальцев, слегка поворачивая кисти туда-сюда вдоль их шеренги. Поднялся зловещий свист рассекаемого воздуха. А те то ли не успели атаковать дальней, то ли разрядили больше положенного на все еще дымящийся холмик, но большинство ответить не успели. Их буквально изрешетило. Отрывало большие куски плоти особо неровными камнями. Растратив все запасы, еле успел сбежать в астрал. В точку, где я стоял, немедленно прилетело штук пять огненных копий — это несколько черных, умудрившихся метнуть в меня свои посохи еще в самом начале моей атаки.

В общем, я наслаждался красотой взрыва изнутри. Завораживающее зрелище, стоит заметить, радостный рев дорвавшегося до камня и глины огня окончательно вывел меня из битвы. Никакой вины я за собой не чувствовал, не переживал за их кошмарные смерти. Я оставил этот эпизод со всеми чувствами, они воспринимались мной как насекомые, которых можно и нужно давить. Попытаться понять себя и проанализировать можно позже. Вернулось дневное мальчишеское настроение.

С триумфом завершил вечер проверкой пришедшей идеи с влиянием движения в астрале на тварный мир, когда моего тела там нет. Раз ощущается движение в астрале, когда я двигался в тварном, то почему не наоборот? Даже подвигался внутри скалы, заглянув в запечатанные пещеры с потолка. Там действительно была целая система пещер, уходившая вглубь горы. Так же, не потревожив заклинания, я забрал все предметы со склада. Живой сапфир по-прежнему со мной не разговаривал, а я особо и не пытался завести разговор. И как-то сама собой решилась проблема размещения предметов со своим собственным подпространством, точнее предмета, одного рюкзака. В памяти сделал себе закладку — разобраться. А сейчас я наконец-то мог воспользоваться мылом и мочалкой.

Глава 22. Друг та-Вастин

Будучи в импровизированной купальне, весь в пене, намыливал волосы, создав большую белую шапку на голове. И в этот момент почувствовал внимание, направленное на меня. Я как раз хотел отложить мыло и взять мочалку, поэтому мои немного неловкие и медленные движения из-за удивления не должны были показаться слишком странными и выдать то, что я заметил наблюдение. Я надеялся на это. Возобновив омовение, стал гадать, кто это может быть. Что-то делать с энергиями не рискнул. К счастью, наблюдали недолго, пару минут всего. Мда, я себя поймал на мысли, что опять вернулся к старой системе измерения времени. Нет, надо четко зафиксироваться, как с магическими терминами и обозначениями. Точно, пусть все автоматически переводится в знакомые мне величины. Я даже открыл глаза, за что и поплатился — пену то я не смыл.

После мытья я специально прошелся так, чтобы нарушились чужие инфэо на входах в другие пещерные комнаты. Внимание означает возможных гостей. Лучше не вызывать лишних вопросов. Да и потом, когда тело было во сне, уютно закутавшееся в приятный шелк, я ощутил еще раз тот же взгляд, пропавший еще быстрее.

Ночью отдыхало только тело. А я попытался проанализировать свое поведение днем. Сейчас, в этом состоянии, я довольно легко отстранился от чувств, мыслей, поступков, став критиком в кинозале собственной памяти. И меня охватил жуткий стыд. Передо мной выпендривался дорвавшийся до силы мальчишка, нарушивший собственный зарок не обращаться к внутренним резервам. Проснулась какая-то детская жестокость и жажда доказать свое превосходство, утвердиться за счет несчастных котообразных. Сейчас по картинам памяти они были прекрасны. Гордые, уверенные, с развевающимися прядями или мелкими косичками за спинами, гибкие изящные тела легко передвигались, пушистые кончики длинных хвостов поблескивали капельками мелких бубенцов. Что стоило уйти с их пути? Выждать, четко определиться с их намерениями!? Отвращение и стыд переполняли меня. Прямо избиение младенцев какое-то. Никакой радости от ТАКОГО создания новых инфэо. И факт подскочивших возможностей по пв-магии не пролил на душу ни капли бальзама. Да и контроль над инфэо других дисциплин улучшился не так заметно. Постепенно я успокоился, если ничего экстраординарного не выведет меня из себя, подобного не повторится. Просматривая картины заметил, как после опустошительных взрывов отделилась маленькая группка из одного черного и двух цветных гномявов, направившись на северо-запад. Да и где-то далеко западнее ощущались какие-то возмущения, которые я не смог ни с чем идентифицировать.

А утром я привычно пошел к обрыву, под тем же наблюдением неизвестного. Вдали виднелось черное пятно, уже не дымившее. Ветер, тем временем, далеко подхватил мою струю, взгляд при этом тут же пропал. Через минуту я уже знал о прибытии гостей. Двух. И даже довольно быстро узнал обоих. Неспешной походкой стал возвращаться, издалека почувствовав ароматные запахи.

— Та-Вастин! — радостно пробегая коридор. — Привет, дружище! — схватил его в охапку. Он порывался что-то сказать, но не смог. — Я так рад тебя видеть! — закружил я его как ребенка. Он был слегка опешившим и сконфуженным, тяжелым. И как-то странно заулыбался. — Спасибо! Здесь так здорово, ты не представляешь! Но по тебе я успел соскучиться! — сказал я чистую правду.

— Отпусти, — выдохнул он.

— Ой, извини, — маг все это время невозмутимо держал в руках какую-то тряпку, в которой я мельком опознал халат.

— Фу, чуть не задушил, — смущенно проговорил он, стараясь смотреть прямо мне в лицо. — Я тоже рад видеть тебя в добром здравии. Прикрылся бы, а? — тут я понял причину его смущения. Хотя с чего бы?

— Хех, конечно. А ты не хочешь присоединиться? Отдохнуть от общества? — лукаво спросил я, набрасывая протянутое магом. Гном закашлялся. — На неделю нам хватит плодов в саду перед пещерой, — сказал я, жадно осматривая блюда на столе. Жареная птица, шашлык из свинины, легкий салат, ароматное вино. И мой чай.

— Аха-ха, я вижу, как тебе хватает этой диеты!

— Это называется постройнел!

— Ешь давай, в ногах правды нет, — и сам первым уселся, заваривая чай с вином, распространяя причудливый аромат. — Пока я расскажу, а потом будет твоя очередь, Леон.

И он поведал мне о том, что было, начиная со своего кабинета. Следя за мной, он заметил мое неловкое движение при упоминании Терзецу. И не стал вдаваться в эти подробности. А остальное я уже примерно знал. Добавилась только информация о сумме на счете, заставившей меня охнуть. Все таки ладно спорились у гномов дела. И о продвижении по остальным направлениям. О том, что я передал в самый последний раз — ни слова. Видимо из-за мага. И еще я поймал себя на мысли, что та-Вастин не курит, в отличие от других членов его семьи.

— Я переживал за тебя, друг... — такого тона я еще не слышал у гнома. Видимо, настоящих друзей у него еще не было. Семья — это другое.

— Теперь все хорошо. И все благодаря тебе! Спасибо большое, — и я ободряюще улыбнулся.

— Так что же случилось с тобой? — заерзал он.

— Пойдем к большому пруду, под сенью куста сливокива наедине и поговорим.

— Сливокива? — не понял он.

— Идем-идем, — улыбнулся я. — После такого плотного завтра хочется побыть на солнышке.

И мы вдвоем вышли. Гном бросил быстрый взгляд на своего мага. Тот понимающе кивнул. И нас с гномом большим кольцом окружило какое-то заклинание. Видимо, защита.

— Аха-ха, сливокив! — расхохотался гном при виде кустов. — Это же редкая акрогия(!!!), — потом он кинул на меня понимающий взгляд. — Извини.

— За что? У меня впереди много времени, разберусь и с такими мелочами. Давая лучше в воду.

И я легко скинул халат, ныряя в подогретую воду. Гном был смущенным и топтался у края пруда, в котором я заподозрил искусственное образование. Слишком резко он уходил на глубину, да и не могла так ровно в скале появиться подобная выемка.

— Лучше давай на берегу...

— Хорошо, — я вылез обратно, быстро накидывая халат. Зачем смущать?

— То, что ты из другой звездной системы я понял. Долго размышлял об этом. Наша-то закрыта сферой Муэр. И что за ней — никто не знает, только гипотезы, — начал он.

— Но тебя ведь волнует сейчас не это? — вздохнул я. — Тебе должны быть знакомы большие живые кристаллы, та-Вастин.

— Да, и они все имеют свои имена. Хотя судьба некоторых затерялась в веках.

— И то, кем они были раньше... — и я сделал паузу.

— Да-а, — вздохнул он. — Они, как и твой Нимус, — я впервые услышал имя сущности в сапфире.

— В тот день один такой был исторгнут. Он пытался мне помочь, однако в конце немного не рассчитал, оставив со мной частицу себя, — и я показал левую руку, без браслета. — Я сломался из-за тренировки с применением боли, — я вздрогнул, вспоминая. Горячая ладонь гнома накрыла мою. — Ты видел, как у меня пропадало желание жить. Я умер, можно сказать, прямо у тебя. Не знаю, это ли помогло, но кристалл, удерживаемый где-то в подпространстве ректором, смог пробиться ко мне, или я к нему. Ты видел людей у меня на родине. И меня сейчас. Это теперь полностью мое тело, а старое я отдал той сущности, освободив ее.

Возникла пауза. Гном постепенно начал убирать свою ладонь. Он был не совсем удовлетворен ответом. Но я ее перехватил, сильно сжав.

— Не лови их больше, друг. Это бесчестный способ, призванный возвышать.

— Меня не послушают... — грустно сказал он, терпя. Я смягчился.

— Самым старым, тем, кто не ожесточился, не ищет смерти, можно предложить сделку, — гном оживился. — Придется много искать, но результат стоит того. Существует продолжение ритуала, обратное перерождение из кристалла. И запечатанная сущность обретает новое тело, с новыми способностями и огромным потенциалом. Вы можете создать все условия, когда сотрудничество с вами будет выгодно обеим сторонам, — я ухмыльнулся. — И получите маленьких гениев, которые при корректном поведении с ними могут решить и потом вам помогать, когда войдут в полную силу.

— Я понял, Леон. Мои кольца уже заволновались. Но никто не слышал о продолжении. За всю историю семьи, к архиву которой я имею полный доступ, такое нигде не упоминалось. И в АЗУ по моим сведениям не проводили подобного ни разу.

— Чародеи, та-Вастин.

Гном охнул и даже подпрыгнул, став мерить шагами берег.

— Теперь складывается! Так значит он из... них? — и сам ужаснулся собственным мыслям. Он удивительно быстро сообразил, удивив меня.

— Не упоминай больше его, пожалуйста, — тяжело вздохнул я, опуская голову.

— Извини, — он тут же сел на место. Хотел было опять взять за руку, но отдернул, покраснев. Думал, что я не видел. В тот момент я смотрел в другую сторону.

— Та-Вастин... Чем я тебя так смущаю? Ты тоже предпочитаешь...

— Нет. Да. Извини... — тихо и грустно. — За долгую жизнь многое пережил. Я справлюсь.

А я внезапно вспомнил Шани и понял, что и как она делала со мной. Зная все о своем теле, можно предположить... по крайней мере частично я могу попытаться помочь.

— Я могу попытаться помочь. Та сущность щедро одарила меня.

— В чем п-помочь? — заикнулся он.

— С этим, — и я коснулся его возбужденного члена. Под его одеждой подобное было вообще незаметно. Но не для меня. Гном охнул, еще больше смутившись. — Какие отношения предпочтешь?

Он шумно задышал, силясь что-то сказать. Потом справился с собой.

— Близких друзей у меня еще никогда не было, в отличие от... от... — да, та-Вастин тоже сильно изменился за это время.

— Веришь мне?

— Да, — твердо сказал он, справившись со своим лицом и дыханием.

— Тогда сними с себя все, полностью. И кольца, и заклинания, — он вытаращил глаза, отодвинувшись от меня. Я смотрел прямо ему в глаза. Он побледнел, покраснел, снова побледнел. Встал, начал раздеваться. На улице было прохладно, скоро уже Арут начнется, календарная зима настанет. Я то уже привык, а вот он...

У него была ладная фигура, волосы он убирал, походя на люфов, с которыми большую часть времени проводил. У него все было в боевой готовности, вниз плавно тянулась капелька.

— Ложись спиной там, — скомандовал я, сбрасывая халат. Себя я контролировал, да мне и не хотелось совершенно.

Мягкая трава в том месте мной часто использовалась в том же назначении — для лежания. Созерцал я местное небо и звезды-не звезды. Следил за движением листьев и веток. Спине было тепло.

(

* * *

)Когда он лег, я сел у него в ногах, и стал тискать достаточно большие для его пропорций чресла, успокаивая организм. Он сперва вздрогнул, но потом расслабился. А я принялся делать небольшой массаж, проминая грудь, мышцы рук и ног. Потом перешел на один из способов, подчерпнутый в воспоминаниях Асколя. Я и сам разминался, постепенно вливаясь в технику. Когда-то давно дилетантски занимался массажем. Теперь мне проще работать было с памятью тела. Но и тут никак не обойтись без тренировок.

А гном полностью расслабился, закрыл глаза от удовольствия совсем другого плана. Я его пару раз переворачивал. С первым касанием к его чреслам я ощутил какую-то напряженность в энеросистеме, теперь, трогая яички во второй раз после того, как прошелся уже по всему телу, убирая напряженность в мышцах, было легче дотянуться до нужного узелка, не потревожив и не испортив начатое, ведь это было глубоко, а вокруг центры возбуждения и наслаждения, которые никак нельзя было лишний раз даже касаться. Та-Вастин уже угасал, хотя кроме того еле заметного и уже расплетенного узелка, больше не чувствовалось ничего, что мешало бы току жизни. Тем не менее, ощущалось наступление дряхления, еще пока магически сдерживаемого и поэтому внешне не заметного, однако организм устал. У гнома было несколько иное строение тел, но основные массажные приемы воспринимались на ура, давая прекрасный эффект, а вникать глубже в энергетику мне было не с руки, да и цель была другая совершенно.

Выдержал я много более получаса, потом, с непривычки, запястья стали гудеть. Прибегать к своим знаниям не хотелось — это приятная боль. Я последний раз хрустнул пальцами.

— Теперь у тебя будут другие ассоциации. Пойдем купаться, — весело сказал я, залепив ладонью по ягодице и быстро поднимаясь с земли. — Вода остыла. А потом в горяченькую в пещере!

— Умелец, — сказал довольный гном, прищурив не меня один глаз, второй был еще закрыт. — Всего измял, даже лучше, чем после бань Цабандэ, себя чувствую! Спасибо!

— Теперь не будешь стесняться, друг?

Вместо этого он, уже поднявшийся, сверкнул своим задом, ныряя в пруд. Дальше мы отлично порезвились. Вогнали в краску мага, когда ввалились голышом, да еще и заставили его присоединиться. Он знал многое о своем начальстве.

Моя мочалка с мылом все еще были рядом. А мох никто не стал спрашивать, нравится ли ему быть в мыле. Маг по моему Образу создал пузырьки, превратив купальню в подобие джакузи. Втроем мы там еле помещались, но никого теснота не смущала. Легкая беседа о банных делах увлекла даже невозмутимого мага, который, вяло сопротивляясь, углубил и расширил купальню, облагородив ее по нашим с гномом советам.

На вопрос о времени, гном лишь отмахнулся. Так мы провели время до обеда, кочуя из купальни в теперь уже нормальный бассейн. Который, видимо, раньше им и был, но время взяло свое.

— Этрас, послеобеденную встречу с младшим партнером нельзя пропускать, — извиняющимся тоном напомнил маг.

— Ах да, конечно, с этим не отменить, — сразу как-то сник та-Вастин. — ты здесь остаешься?

— Пожалуй, нет. Это отличное место отдыха. Однако с меня его уже достаточно.

— Замечательно. Пойду одеваться тогда, все ж там осталось, — махнул он рукой, и стал вылезать.

— Я с тобой, — он вскинул бровь, но ничего не сказал. Маг тем временем тоже вылез, тут же высушил всех, и сам стал облачаться.

Когда подошли к одежде гнома, я уже был в индиговом с серебром. Гном громко и завистливо хмыкнул.

— Красавчик!

— Собственно, у меня просьба, та-Вастин, — тот продолжал одеваться, молча ожидая продолжения. — Мне слишком дорога возникшая между нами дружба, чтобы из-за возможного недопонимания все испортилось. Если остались вопросы, лучше разрешить их сейчас, — гном смотрел мне в глаза.

— Если не рассказал, значит, есть причины. Это твое личное, не касающееся меня. Все нормально. Главное ты снова здоров и бодр, — подмигнул он.

— Спасибо за понимание. Можно будет до ночи украсть твоего мага?

— Думаешь, успеешь наверстать? — удивился он.

— Куда мне деваться? — в тон ответил я. Оба рассмеялись.

— Пообедаем и он твой. Кстати, — вдруг посерьезнел друг, по лицу разбежались признаки суровости. — Что ты делал вчера днем? Хоть представляешь, что мне передали? — начал он выговор.

Я сразу погрустнел, сконфузился, жутко покраснел от стыда, втянув голову в плечи и опустив очи. Челка прикрыла один глаз.

— Извини. Я больше так не буду. Сам не знаю, что на меня нашло.

Та-Вастин как-то придушенно хрюкнул, у него из глаз брызнули слезы. И он, схватившись за живот, откровенно заржал, повалившись на землю. А я стал совсем красным, ладони вспотели так, что я их потер о штаны.

— Ну погорячился немного... Эм... ну я же извинился ведь уже ж! — нашелся я. — И это они расплавили тот холм, вот! — получалось как-то слишком по-детски, но я не мог подобрать ничего лучше.

Однако это только еще пуще раззадорило гнома. Несколько минут та-Вастин пытался прийти в себя, но при каждом взгляде в мою сторону все повторялось. Просмеявшись, он таки поднялся и отряхнулся, поправляя одежку.

— Группа наблюдателей границы, — начал почти успокоившийся гном, — Через подзорные трубы по сигналу обнаруживающего степную активность артефакта стала осматривать просторы. И что же? Какой-то голый маг сперва выкопал яму каким-то чудным способом, соорудил высокую насыпь. Ты слушай-слушай... — взял он меня за локоть. — Затем голяк покосил травку, — все еще веселясь и периодически хмыкая. — А пото-о-о-ом. Прямо к скошенной дорожке пришел восточный отряд очередного войска вторжения, основной удар которого пришелся много западнее, оттянув на себя всех барьерных магов, — уже более серьезным тоном продолжал гном. — Только представь, в каком состоянии была группа наблюдающих! Они-то готовились уже помереть, зная, что на помощь никто не придет — все много западнее! А тут к тому же мой голый маг решил помереть смертью храбрых. Мне, кстати, пришлось представить тебя как моего подчиненного, — развеял гном мое недоумение. — Понимаешь, вылазит, и, не торопясь, окапывается прямо на пути отряда неприятеля. Потом создает светящийся меч и щит, прыгая перед зеркалом с кровожадным оскалом. И спасти-то идиота никак не получится — далеко, телепортеров нет. Они, конечно, отправили кому надо сообщение... А потом долгое время ни на что не реагировали, видимо, развитие событий стало для них настоящим шоком, и они во все глаза, не отрываясь от окуляров и магических зеркал, завороженно наблюдали. Они потом взахлеб рассказывали ночью о фонтанах крови, порубленных в капусту мягнов, — видя мое отвращение, та-Вастин перестал вдаваться в подробности. — В общем, им не поверили сразу. Решили проверить. Сам... САМ! Маршал восточного барьерного участка со своей свитой, лично, прибыл, — гном сделал большую паузу, сделав большие глаза. — И он, ОН, позеленел от одного из увиденных эпизодов, когда маги смоделировали ход боя! Кстати, они так и не разобрались, что ты применял, — лукаво улыбнулся та-Вастин. — И не надо больше так смущаться, герой! — ободрил он меня. — Первый раз всегда трудно принять подобное. К тому же, обычна иная реакция.

Полученная информация лишь немного облегчила мою душу. Героем я себя никак не ощущал, совсем.

— Регалия ожидает тебя у меня дома. Я не стал им раскрывать твое инкогнито.

— Спасибо... — все еще смущенно поблагодарил я друга.

— Но главное! Не пугай меня так больше. Ведь наградили тебя посмертно! — я округлил глаза и разинул рот. — Наблюдатели из-за большой каменюки не смогли рассмотреть, что произошло, когда в тебя полетели Копья Огня Бо, и магические зеркала зарябили из-за их количества. Ты как-то чудом спасся в самый последний момент, когда никто этого не смог заметить, — осуждающе.

В доме та-Вастина нас уже ждал обед, после которого мы с магом уединились в отдельной комнате, бывшей здесь лабораторией. Завтра начиналась новая учебная неделя.

Иллюзии, Ментальный импульс, Воздушная рука, Глаз Виката. Последнее я уже и сам освоил, а остальное запомнил достаточно быстро. Сложнее всего дался Ментальный импульс. Да и с Иллюзиями пришлось повозиться. Толковых объяснений не предоставлялось. Никакие мороки, поэтому, конечно же, у меня не получились. Только формирование довольно плотного трехмерного изображения и генерация звука. Это я бы даже и не отнес к иллюзиям, однако в стандартной программе именно с них и начинали. А показанный морок был очень сложным и для меня непонятным. Для глаз все выглядело так, будто голова Усиля превратилась в полное подобие Костажа. Только выражение лица соответствовало манерам мага. И неотличимо от реальности двигались глаза, брови, губы. В истинном зрении только когда я сосредоточился, смог разглядеть конструкцию, хотя Усиль и утверждал, что даже в истинном зрении не углядеть, инфэо пряталось за несколькими общепринятыми косметическими. Даже тактильные ощущения соответствовали зрительной картинке!

Конечно, некоторые учебники я уже читал, однако там все больше теория касательно всей школы. А по каждому инфэо есть свои книги, где все буквально разжевано, как и давал нам атс Ноцуц. Такие специальные учебники выпускались только в АЗУ и для библиотеки академии.

Маг был явным практиком. Да, когда-то и он учился, это было более пары сотен лет назад. Сейчас у него профессиональный навык выработался. Творил иллюзии быстро и четко. Но... Если представить сложную многокомпонентную иллюзию в виде абзаца, то атс Усиль легко показывал в нем отдельные предложения, находил в некоторых подлежащие и сказуемые. Но вот предлоги, прилагательные, отличия эпитетов, а тем более приставки и корни он не объяснял вообще. Только разводил руками и пожимал плечами — дескать, что тут может быть непонятного? Я аж прямо прослезился от умиления, вспомнив наставления Габлонга. Тот начертание каждой буковки в слове "Светляк" разъяснял. Выходило долго, но доходило до всех.

Усиль неожиданно снизошел до небольшого пояснения. Оказывается, изначально он обучался в Цабандской школе волшебников, ЦАШВО. И только несколько десятилетий спустя на спецкафедре в академии. Изначально академия предназначалась именно для таких, как он. Это уже потом, через пару веков, еще самим основателем было принято решение, что проще будет обучать с нуля, чем переучивать. Но опыт не был забыт, и некоторые волшебники проходили переобучение в АЗУ. Они не участвуют в общей жизни, и вообще стараются лишний раз не светиться. На вопрос, почему же остальные школы не переняли опыт и методику академии, Усиль предположил несколько вариантов: во-первых, ташник(!!!), как иногда называют артефакт в виде небольшого сводчатого коридора-лабиринта, установленного в Ашнике, в здании приемной комиссии, не пропускает тех, кто не способен ясно и образно мыслить, что требуется при создании магических конструкций, выводя их обратно; во-вторых, сильны традиции; в-третьих, их системы неплохо справляются, выпускники намного более известны среди общей массы населения, и именно они большей частью выполняют магические заказы в обществе, где ключевую роль играет именно магия.

Пока во всем разбирались, настало время ужина. Та-Вастин был во всем коричневом, даже какие-то необычные камешки были в мочках ушей, огненно-коричневые, восьмигранные, с плоской передней поверхностью. Общая гамма наряда создавала впечатление тихой мощи лавовой реки.

— Та-Вастин, предлагаю в следующий выходной вновь отправиться туда, — начал я разговор после приветсвий. Гном всегда выглядел элегантно и эффектно.

— Понравился антураж? Не откажусь.

— На регулярной основе?

— Ах-ха-а. Только за. После твоих рук до сих пор чувствую себя как новенький, — мягко улыбнулся он, потянувшись локтями.

— Может организовать настоящую баню?

— А какая настоящая? В АЗУ я о таких не слышал, и ты о наших, значит, не можешь иметь представления, — он весело покраснел. — Поделишься образом?

— Хех. Как там Тантук, кстати? — я уже не хотел ничего менять в том уютном месте, оно не для шумных компаний.

— А чего ему сделается? Потолстел, правда, немного, — рассмеялся гном, приняв новую тему. — Так все там же и столовается. Кстати, ты не видел еще ювелирных изделий, купленных для тебя.

— Их так много? — удивленно.

— Достаточно. И все просто загляденье! Я уже продал несколько копий в Таркарате и Маблонге. По весьма-а-а хорошей цене. Оригиналы, конечно, твои. Ну и проценты, — добавил он. Я расхохотался, гном расслабился.

— Не удивлен. Пусть все так и останется. Потом гляну, — отмахнулся я. — А может мне тут у тебя и поселиться? Лаборатория есть, тренажерный зал тоже. Служаночки вон, ничего так, смазливые и понятливые.

— Конечно-конечно. Я буду за тебя более спокоен, да и большую часть времени все равно в других местах провожу, дом пустует. Но теперь-то по выходным я всегда буду здесь! — одобрил та-Вастин. — А те покои уже закреплены за тобой до конца учебного года. Тогда и решишь, продолжать ли их аренду.

— Спасибо! — просиял я.

— Теперь, думаю, самое время обсудить дела, — теперь я узнаю прежнего та-Вастина, собранного, делового, хваткого.

— С ними что-то не так? — немного удивился я. Долгов за мной не осталось.

— Я позволил себе раньше времени использовать часть переданного тобой, — я напрягся. — Ректору представлено как очередная твоя инициатива, не волнуйся, основные договоренности по срокам остаются в силе. И еще я позволил себе незаметно изучить заколку Оллаку, — я вскинул бровь. А потом улыбнулся — хороши службы гнома. — Ничего нового ты не изобрел, — усмехнулся он. — Однако само исполнение... Такой ажиотаж ты тогда поднял среди ати, а сам и не заметил даже, — рассмеялся он. — Заколка Йол разлетается как горячие пирожки.

— Йол? — не выдержал я, глупо хихикнув.

— Это атс Усиль придумал, не смотри так на меня! — замахал он руками. Мое настроение поднялось еще выше. — Даже дизайн сильно решили не менять, — продолжил гном. — Универсальная вещь, превосходящая аналоги и по более низкой цене.

— Не перестаю удивляться тебе! — гном довольно осклабился.

— Твой счет такими темпами скоро перевалит за додекаэдр! — со скучной миной сообщил он, исподлобья довольно блестя глазами за моей реакций.

— А ректор знает?

— Все схвачено! Ему же только технологии твоего мира нужны, вот он только их и получает регулярно. Он сейчас только ими и занят в основном, а я только распространяю.

— А свое производство как же?

— Ты за кого меня держишь? — обиделся он. — Как у ректора наладится и обкатается способ производства, так и у меня он появится. Семья тут тебе подарок приготовила.

— Оу!

— Сведения про "засланцев" с Имрикса, — передразнил он меня. — Столько примечательного выяснилось, — мечтательно закатил он глаза. — Живые асталы! Ты только представь себе, что это значит!!!

— Нно... — скривился я.

— Помню, — мягко улыбнулся он. — Пока действительно живой только один получился. Остальные — полуживые. Но энерго-эффективность у них сравнима, и на порядок! Заметь, на порядок! Превышает аналоги.

— А воплощение...

— Эм... — погрустнел он. — Младший партнер, делавший сегодня мне доклад, сказал, что несколько сильных чародеев вырвались из ловушек. А уже пойманные никаких деталей не знают.

— Извини, — смутился я. — А... эээ... чем живые от полуживых отличаются?

— Смотри! — хитро улыбнулся он, доставая маленькую коробочку, в которых обычно кольца дарят.

Я осторожно взял. Легкая, мягкая. Открыл. Хорошо, что прямо на столе, иначе уронил бы. Внутри лежало три шарика-бусинки. И асталово переливались. Нет, все же иначе, живее. Если у обычных асалов внутри можно разглядеть переливы-отражения множества вложенных друг в друга, а у асталов просто разные грани беспорядочно сверкали внутри, то зде-е-есь... У обычных астральных камней при неизменном освещении и угле зрения блики внутри не движутся, то тут они метались, подобно искоркам в живых кристаллах. Конкретно внутри шариков расплывались индиговые всполохи, крутились бесконечные спирали, тающие в бликах множества внутренних отражений. Идеальные шары не были редкостью, но среди обычных асталов они ценились хуже всего из-за полного отсутствия внутреннего блеска. А здесь же... То они становились почти полностью прозрачными с легким бледным фиолетовым оттенком, то по поверхности пробегали пятна фиолетовых оттенков, как по мыльной пленке, у одного были еще оранжевые всполохи, у двух синие и еще какие-то оттенки. То...

— Вау! — только и смог выговорить я.

— Я тоже сегодня впервые увидел! — сияющий счастьем сказал сидящий напротив меня ребенок.

— И это все мне? — скептически осведомился я.

— Не сомневайся!

— А в чем же отличие?

— Хех, — прищурился он. — Внутри только грубый слепок с души, создаваемый из астральной сущности, как ваши фамильяры. Память остается, способности к преобразованию и аккумулированию энергии тоже, а вот остальное... Эти вот были альфарами-тройняшками. Редчайший случай, одарены пв-магией сверх меры, еле поймали. Двое — холод, электро и вода, третий только огонь. Отсюда и цвета, — улыбнулся он.

— Уж слишком шикарно для меня... да и что с ними делать?

— Они были профессиональными асассинами, и их память уже считана, у них осталась только та часть, что непосредственно касалась их деятельности. Никаких воспоминаний детства, интимных сцен и прочего. И, если ты заметил, легкий магический фон скрывает их естество под обычными асталами с вложенной иллюзией. Такие иногда делают.

— Нно...

— Бери! — гаркнул он. — Нет на них никаких чар и заклинаний. Или...

— Верю, извини, — доставая огненную. Действительно, это просто так рассеивается энергия, сплетаясь в во фрагменты структур, обычно применяемых для создания визуальных иллюзий. Особый шик, профессиональная небрежность.

— Их лучше врастить в тело, как у меня.

— Ненавижу тату и всякие украшательства, — надулся я.

— Вижу же, что тебе нравится! Не упрямся. Потом придумаешь, что в них вложить и как использовать.

— Хы. А у тебя что?

— Теперь с ними я могу овладеть магией земли и огня. Арас обделил меня при рождении. И их уже не снять.

— Интересная подробность, — задумался я.

— Обычные асталы тоже используются для создания узоров на теле, как и обычные драгоценные камни. Уж ты-то должен знать, что они лучше всего подходят как запасники энергии или в качестве хранителей сложных заклинаний. Живые кристаллы при вживлении чаще всего уничтожают владельца, по понятным причинам, слишком тесный контакт не обезопасить никакими способами.

Мне они действительно понравились, а тот шарик, что был в руках, приятно согревал, не хотелось с ним расставаться. Однако экспериментировать с только-только восстановленной энергетической системой жуть как не хотелось. Видя мои колебания, та-Вастин продолжил уговоры:

— Они усилят твои и так огромные способности, да и их специфичная память может пригодиться, — я не поддавался. — Тебя приняли в семью, Лео, мою. И все уже воспользовались возможностью.

— Вай! — опешил я. Гном торжественно улыбался, сверкая глазами. Некоторое время я приходил в себя. — Не ожидал, братец! — гном ласково улыбнулся в ответ на мой лукавый смешок.

— Предполагался сын, но так даже лучше, младшенький! — и подставил кулак под подбородок, выжидательно глядя на меня.

— Хорошо, подумаю. Как и куда хоть предлагаете? — насупился я.

— Усиль!

— Я здесь, этрас.

— Твое мнение?

— Эм? — не понял он. Та-Вастин кивнул на коробочку. — Кхм. Тепло для тела, свежесть для разума, — выдал он. Мы оба пару раз моргнули. Потом для меня дошло, и схватился за свои мочки в защитном жесте.

— Не дам, — твердо сказал я. Ух что Шани делала, они у меня чувствительные к ласкам. А тут... Я покраснел. Та-Вастин расхохотался.

— На лоб, виски, — невозмутимо высказался Усиль. Я округлили глаза. — Ноздри, губы, щеки, — флегматично перечислял он, подхватив падающего от хохота гнома. Зеркало рядом с магом послушно отражало мой возможный вид. — С рисунком будет эффективнее, — тут же появилось несколько малых зеркал со всеми вариантами, но уже с красивыми тату вокруг камней, явно из каких-то рун.

— Издеваешься, да? — зарычал я, поняв, что он мне мстит за давешний допрос обеда. Усиль не изменился в лице, только глаза его все равно выдали!

— Вот ваш вариант, — выдал он, убирая все. Осталось одно единственное мое изображение, у которого в верхних заостренных частях ушей были асталы, вокруг которых легкой сине-фиолетовой тенью по коже жили язычки, как у огня. — Только что озарило, — гордо и весело сверкнув глазами. Гном аж закашлялся.

— Кавайно, ня! — не выдержал я, растянувшись в идиотской ухмылке. В сочетании с моими новыми волосами и одеждой я смотрелся каким-то героем японской манги. Не хватает гигантского меча-пистолета.

Я создал иллюзию себя любимого с двумя огромными необычными мечами, как у них принято, со сверкающими полосками-узорами и отдельно висящими в воздухе элементами. Из эфесов по обеим сторонам от лезвия были большие дула пистолей, богатая золото-серебряная отделка, корундовые наболдашники на концах эфесов с торчащими толстыми иглами. Один меч-пистоль был закинут на плечо, второй смотрел в сторону Усиля, место для запала у стволов искрилось.

— Что это? Как заряжается? Далеко стреляет?

Тут уж я свалился и тупо заржал. Деловая хватка гнома, увидевшего что-то необычное, как всегда поражала. Я уже знал, что некие подобия пистолей здесь уже есть, с магией, вместо пороха. Точнее с некоторой комбинацией. Усиль только бровью повел.

— Не...ха-а-ха, не зна-а-ю-у... мух-ха-ха, — еще немного успокоившись. — Да не знаю я, это только фантазия.

— Зато я знаю! Атс Усиль, запомнили?

— Да, этрас.

— А теперь определимся с третьей точкой, — непререкаемо заявил друг, вперя в меня свой смеющийся взгляд.

— Только в пупок, — все так же невозмутимо.

— Эгмхрм, — закашлялся я. — А...

— Никаких "а"! Задирай рубаху, с нее и начнем.

— О!

Они вдвоем быстренько все сделали, пока я был в шоке и не препятствовал.

— Ну вот, а ты боялся, — весело проговорил довольный гном.

— Маленькая мстя за начало массажа? — выдавил хрипло я, рассматривая свой новый вид с тремя камешками. В пупке выглядело особенно эффектно на фоне моей загорелой кожи. Да и по ощущениям только приятная свежесть и тепло. Глубоко я не заглядывал.

— Бее, — показал он мне язык и отвернулся, схватившись за живот и вздрагивая плечами. Усиль стоял с отвисшей челюстью.

— Закройте рот, атс Усиль. В каждом спит ребенок, — и расхохотался. — Потом наябедничаете его детям, по секрету, так сказать, — некая горечь все же присутствовала.

— Но-но-но, — попытался проговорить гном. Усиль в кои-то веке расслабленно и довольно улыбнулся.

— Десерт подавать? — смущенно пролепетала служаночка, заглядывая в дверь. Ее глаза округлились, и она быстро скрылась, закрыв рот ладошкой и побежав куда-то по коридору. Ей вдогонку через приоткрытую дверь несся басовитый смех Усиля, не удержавшегося на ногах.

После ужина я отдыхал у пруда с разноцветными рыбками в небольшой оранжерее, располагающейся за стеклянными перегородками комнаты, где проходила трапеза. Усваивал десерт и смотрел внутрь себя, анализируя. Остальные ушли по своим делам.

Мда, это как новые связи с мировыми потоками. И их расположение дало необычный эффект, позволяя вбирать энергию так, как это делают остальные, только безопасно. Если что-то пойдет не так, просто уничтожится один из асталов. И я, кстати, могу легко от них избавиться. Или создать новые для себя, они ведь теперь полноценные мои составляющие. Структура мною запомнена, а их память у меня еще будет время пролистать. Зря я боялся.

Во время последующей тренировки в зале дома та-Вастина, я ощутил, как продолжилась интеграция камней в мою структуру. К концу занятия они полностью растворились, как когда-то мой фамильяр. И я мог теперь их передвигать по всему телу или вовсе убрать. Мог, но оставил как есть. Они были на своих местах, лучше не придумаешь. И память незаметно влилась... Яды, специальные точки на телах глоров всех рас, виды пыток, метательное оружие, и многое другое, в том числе и совмещение холодного оружия с разного рода инфэо... Брр, задвинул подальше вглубь все, кроме последнего. Позже разберусь.

Местное джакузи нежно убаюкивало. В эту ночь я уже был в своих новых комнатах, где меня однажды размещали. После усиленных тренировок, тело блаженно уснуло на шелковом белье. А сознание, после занятий необычно собранное и активное, стало разбираться с телепортом, который применил личный маг та-Вастина. Какой-то он был подозрительный. После пары часов размышлений нашел лишь замок. А вот принципы его действия и ключ... Было похоже на какую-то магическую реализацию механической конструкций. В картотеке про шифрование есть книги, в закрытой части, однако до этого раздела я не добрался. Да, сам замок — это набор логических связок, но вот общий алгоритм...

Во второй половине ночи еще раз проверил свой арсенал. Фамильяр теперь часть меня, это уже не отдельное инфэо. Светляк обычный и совмещенный с Огненной сферой. Искра, Подогрев, Охлаждение, Ветерок, Зеркало, Точилка, Разряд, Увядание. Ментальный импульс, Воздушная рука, Глаз Виката, Иллюзии. Воздушная рука — некий аналог телекинеза, не работающий в воде, например. Хотя Усиль тогда хитро прищурился, дескать, думай дальше сам. Самое сложное — это иллюзии. Создать видимый образ у меня получилось без проблем, как и звуковым рядом его наделить. Но в остальных связках не разобрался толком, только повторить смогу. Перемещение, Телепортация, Телепорт и его модификации, как то: зеркальный щит, световой меч, косилка, шинковалка, двокок (!!! двойное кольцо квадратиков), терка. И еще несколько модификаций базовых инфэо. Остальное можно считать навыками, способностями, умениями.

Сопоставил имеющиеся данные. Вывод уже сам собой напрашивался — в АЗУ используются некий коктейль из логического, функционального и декларативного "магического программирования". Заклинатели, создавая магические структуры, например, четко описывают необходимое воздействие, а заполнение полученного результата энергией претворяет всё в жизнь. Частично присутствуют элементы и других парадигм, но какой-то определенной и четкой системы я не увидел ни в книгах, ни на занятиях. Я привык к процедурному и объектно-ориентированному потходам, довольно легко перерабатывая данные. Ноцуц же вообще не объяснял общую парадигму, хотя на своих занятиях делал особые акценты, формируя у нас некоторый системный подход к сотворению заклинаний. Я же, имея высшее образование за плечами как раз по программированию, уже знаю и применяю, почти автоматически переваривая и приспосабливая. И на данном этапе мне остро не хватает справки. Где ж тут найти кнопочку Ф1? В библиотеке слишком много воды.

Мне необходимо как-то формализовать магию, а для этого требуется больше знаний о ней, законы, аксиомы, константы. Пока у меня слишком мало информации, чтобы даже описать все возможные типы данных. И, походу, потребуется развивать сразу несколько направлений — некоторые классы задач легче и удобнее решать именно в рамках логической концепции. Перспектива создания стройной модели магии и инструментов для работы с ней меня неожиданно сильно привлекла. Точнее, модель-то точно есть, за столько тысячелетий ее невозможно не создать, осталось ее изучить, а вот с инструментами полный бардак.

Зная базис, грамотно заложив фундамент, я смогу строить на нем все, что пожелаю. Так что я скорректировал свой план изучения библиотеки. Сразу встал вопрос о нехватке времени при обычном распорядке дня. Потребуется перелопатить кучу литературы, на это уйдут годы. И никак нельзя прекращать тренировки тела, а ему еще требуется отдых, последствия нехватки которого для меня непредсказуемы.

Глава 23. Йомиэль

Утром Йоми проснулся весь разбитым. Как будто и не спал вовсе. Пустота обжигала, давила. Леон ушел. Совсем. Навсегда. Именно так Йоми сейчас и чувствовал, вакуум. Он не мог точнее сформулировать свои ощущения, знал только, что еще есть вероятность возвращения, что мосты не сожжены. Не здесь, не на Глорасе... но где-то... откуда можно вернуться... пока еще есть куда. Как это, почему? Йоми и сам не мог понять, просто знал.

На занятиях он был рассеянным. А после перерыва еще и неуклюжим, за что получил персональное замечание.

— Атс Габлонг! — обратился Врезень после объявления перерыва во второй учебный день. — Вы не знаете, где ат Тарасов?

— Должен проходить особую тренировку у мастера Терзецу. Вы же вместе с ним занимаетесь, ат Врезень.

— Вчера его не было в Зале, и мастер Терзецу тоже не знает о нем.

— Я хоть и ваш куратор, но не нянька. Официально студент Леонардо Тарасов не покидал пределов АЗУ, ат Врезень, — и преподаватель вышел.

— Сбежал он, говорю тебе.

— Я слышал, что цены на неофициальный выход за пределы выпускники заламывают просто заоблачные.

— Но ведь они знают лазейки, а наш Лев не промах парень!

— Да ему просто скучно среди нас.

— Ага, вон как постоянно дрых.

— Может, решил сам заниматься?

— Ах-ха-а, ты слишком высокого о нем мнения. Это еще тот лентяй! На тренировках в Зале даже к штанге не подходил ни разу.

— Так то там. А первое место просто так не занимают.

— Ага, все только об этом и говорят. Да вы и сами в курсе последних слухов... — полетели смешки.

— Кто-то здесь сам их и распускает.

— Зато какая популярность теперь у нашей группы.

— Так бы и сказал, что девок клеишь напропалую, — возмущенно.

— А Лев то перед аттестацией был с Шаниэль, его видели. Может и сейчас с ней...

— Кто такая?

— Тааак! Это еще что такое?

— Ну, цветочек, я просто хочу быть вкурсе...

— Хех, неудачно ты штурвал свой повернул, не тот курс теперь! — взрыв хохота.

— Предлагаю сделать ставки. Золотой на Шаниэль.

— Два на то, что Лев сам занимается.

— Не-не-не, точно вам говорю. Три, что он сбежал проветриться.

— Поддержу самообразование. Не раз его видела в библиотеке.

— Махоан некоторым на пользу не пошел. А вдруг у него беда случилась?

— Что тут может случиться? Да и не утаить драку, — но пауза повисла, а потом и продолжилось занятие.

Йомиэль вышел еще в самом начале, вслед за Ноцуцем. Но о чем-либо спрашивать передумал, помня прошлый раз.

Однако Габлонг, вопреки ожиданиям, специально посетил деканат. У него был собственный интерес.

— Возвращаясь к предыдущему вопросу, ат Врезень, — сказал Ноцуц, возобновляя занятие. — Могли бы и сами уточнить у секретаря в деканате. Ат Тарасов решил попробовать самостоятельно заниматься, — Йомиэль задергал ушами, а проигравшие ставки погрустнели.

Следующие дни Йоми только и жил вечерами, когда творил. Он решил перейти на более сложные композиции. Стал успешно разбивать работу на части. На ту же подвеску теперь у него ушла целая неделя. Однако теперь в самоцветные камни были инкрустированы драгоценные. Присутствовал тончайший узор золотом и серебром. Изобилие мелких деталей и штришков отнимало много времени, зато и результат получался роскошней.

Асал на счете сперва вверг Йоми в шок. Он никак не ожидал такого от Леона. Но потом недрогнувшей рукой отдал его за новые инструменты. Ведь все из-за и ради Леона.

Теперь Йоми мог себе позволить использовать и алмазы, как у старого мастера-ювелира. Его работы неплохо покупались, да и владелец лавки стал предлагать гораздо большую цену, у него в ассортименте появилось множество более дорогих и красивых камней.

Йоми не задумывался, почему так быстро все продается теперь. Раньше мог пройти и месяц, прежде чем вещь купят. А теперь... ему было не важно. Главное есть, на что покупать материал для новых работ.

Да, у него теперь было меньше времени. Он дополнительно занимался с Габлонгом. Тот был доволен Йоми, хотя и сетовал на его вялый интерес. Энтузиазм в учебе Йомиэль не проявлял. Как ни старался Габлонг. Однако дело постепенно двигалось, и к концу учебного года Йомиэль уже должен будет в полной мере овладеть истинным зрением.

Йомиэль перед каждой новой задумкой теперь ходил к водопаду по вечерам. В первый же день учебы, сидя вечером на излюбленной лавке, он признался себе, что любит Леона. Это простое открытие помогло окончательно утвердиться на пошатнувшейся точке опоры.

Следующий визит дал успокоение и смирение. Пусть он где-то там. Шанс еще есть. "Я заполню его пустоту собой!" — думал Йоми. "Раз связь есть в мою сторону, то почему бы и не наоборот?" — убеждал себя он. Йомиэль помнил просьбу Леона. И он захотел стать его тенью. Быть поблизости и незаметным. Быть полезным, буде возникнет в нем потребность.

Так постепенно он мотивировал себя и на учебу. Ювелирная лихорадка прошла. Йомиэль стал собранным, внимательным. Вернулся в библиотечные залы. Однако так и не смог выбрать, что читать первым, а что вторым. Брал учебники по географии, истории, даже прочел несколько по боевым приемам с бо.

Как-то раз у водопада он смог различить, что связь ненадолго стала двухсторонней. Леон не отвечал, нет. Просто ощутил то же, что и Йоми. Знание просто пришло к влюбленному. Не забегал, не запрыгал. Он впитал в себя это знание, оно усилило его чувства. Не звал, не кричал. Ждал. Надеялся на встречу. Постепенно, по капле, по крошке, но он заполнит собой эту пропасть. Связь рано или поздно окрепнет настолько, что их чувства сольются, придет взаимопонимание.

Йомиэль уже догадался, из-за чего возникла связь. Понимание пришло утром следующего дня. Это все ритуал поиска ближнего. Вот они, два близких друг другу существа. Но хрупкая ниточка между ними оказалась слишком глубоко после повторного ритуала. Никто ведь даже не подумал, что первый ритуал тогда завершился успешно. Новая связь с фамильярами затмила старую, задвинула ее вглубь. Но не разорвала.

Йомиэль вечером нашел несколько книг на тему магических связей. В точности похожего не нашлось. Нет, конечно, между глорами магическая связь может быть установлена, хотя это и под запретом. Такая связь не получалась равноправной. Один всегда превалировал над другим. Подавлял личность. Даже если изначально оба были равны, со временем связь всегда вырождалась. И связанные по прошествии времени не могли уже обходиться без нее, привыкали, как к наркотику, становились уязвимыми. Поиск ближнего создавал иное соединение, был лишен части недостатков. Фамильяр заведомо в подчиненном положении, и он намного ближе, всегда рядом, является частью. Магическая связь хорошо защищена от внешних воздействий. Да, многие тяжело переживают потерю первого фамильяра. Но это простая психология, магия здесь не при чем.

Йомиэль не был допущен в спецкомнаты, поэтому и не знал, что есть множество разных видов связей. Из наиболее устойчивых и сложных была связь господин-слуга, безболезненная для господина при потере слуги. Среди простых и эффективных можно было выделить разного рода метки, позволяющие, например, всегда чувствовать направление и примерное расстояние до маркированного.

В случае же, который приключился с Йоми и Леоном, не только был нарушен общий ход ритуала поиска ближнего, хотя он и завершился. Для них обоих потом провели повторный, не разорвав ранее созданную связь. Их фамильяры стали друзьями, а не ожидаемыми рабами. А сейчас стала просыпаться самая первая магическая связь между ними. Почему-то, правда, только в одну сторону. Йомиэль мог бы объяснить это потерей Леоном своего фамильяра. Тогда стало бы понятно, почему вдруг только Йоми ощущает Леона, а не оба друг друга. Однако на аттестации, когда Йоми уже давно чувствовал Леона, они все демонстрировали своих питомцев. Самая первая магическая связь, между Йоми и Леоном, должна была рано или поздно восстановиться. По частям, а не так быстро в почти полном объеме, да в одну сторону.

Йомиэль даже не задумался над тем, что Леон в их паре будет доминантой. Он уже был давно согласен и примирился, в первые же дни чувствовав некоторое его превосходство над собой. Его только взволновала возможность обрыва. И следующие дни он искал материал только по этой теме. Даже рискнул сказать полуправду Ноцуцу, чтобы тот помог найти, посоветовал.

И, когда в следующий раз у водопада к нему пришло знание, Йоми не растерялся. Ему хватило знаний и умений, он закрепил, защитил, обезопасил любимого. Пусть с последней встречи он ощущал только пустоту, лишь в последнее время слыша некие отголоски чувств Леона. Но даже по отголоскам он заметил смятение у Леона после своих действий. Сразу стало как-то спокойнее, появилась уверенность в правильности своих действий.

А утром, на лекциях, Йомиэль чуть не спалил свой рабочий стол, потеряв контроль над заклинанием. Вернулась острота чувств Леона. Он решил вернуться в этот мир, уже окончательно. Йомиэль со счастливым выражением лица пропускал мимо ушей весь гневный монолог Ноцуца, вызвав в группе повальные смешки.

Следующие дни Йоми начал грустнеть, этого Леона он не узнавал. Он был неправильным. Появилась тоска по тому, прежнему, деятельному. А когда опять у водопада он понял, что его чувства нашли отклик, то одновременно испугался и обрадовался. Любимый окончательно пришел в себя. Однако... однако... Он ясно дал понять, что не хочет общаться с Йоми, и укрепление связи может не правильно понять. Опять... опять все может испортиться, стать еще хуже. Этого Йоми не мог допустить. И он решил больше не ходить сюда. Потом, когда он засыпал, на сердце стало тяжело. Но Йомиэль смирился и с этим. Если такие моменты просыпается связь, то он постарается не создавать их впредь.

А утром Йоми четко понял, что оказывается времени то у него не так и много. Магическая связь не будет ждать всю жизнь. Год, два, три, несколько, но она заработает в полном объеме, как сейчас с Капру. В обе стороны, с возможностью обмена образами. Но Капру то примитивен, с ним несопоставимо проще и понятнее.

И Йоми решил стать по-настоящему незаменимым. Кулинария, шитье, садоводство, домохозяйство. Этикет и языки разных стран, а так же многое другое. Он понимал, что это не мужское. Что подходит больше слуге. Но вдруг всплывшие воспоминания о наслаждениях перед аттестацией отягощали сердце. Да, ревность. Йоми пытался давить в себе это. Он примет любого Леона, если тот не прогонит. А там делами он докажет, что больше никто и не нужен им. Йомиэль не мог справиться со своей ревностью весь день.

Только на следующее утро он переступил через нее. Ведь главное Леон, остальное второстепенно. От вчерашних дум Йоми не отказался, наоборот. Принялся методично все изучать. Книг по всем выбранным тематикам ему как раз хватит до конца учебного года. А к выходным у Йоми созревала очередная картинка, которую весь день он и воплощал в камне и металле.

Глава 24. Ноцуц

Зря я тогда вспылил. Эх... Об ат Согранда я давно знал, и мне стоило больших усилий взять его именно в свою группу. С остальными студентами я тоже тщательно ознакомился. А вот, поди ж ты, неожиданное появление совершенно незнакомого Льва, его ушлость вкупе с ментальной нечитаемостью...

Какие у него интереснейшие решения! Загляденье просто. Жаль, что почему-то не получается у него работать с мировыми потоками. Как бы я не подсказывал и не объяснял, ат Лев так и не может работать без участия магического стола. Живет он как нормальный студент. И даже вляпался в драку. А вот новая защищенная комната мне не нравится. Откуда? Хм.

Жаль, что только завтра будет возможность снять данные с рабочих столов и проанализировать. Печально только, что этрас ректор грубо перехватил данные с ритуала... Эх, не успел себе сделать копию, а из-за него еще и часть потерялась. Ха, этрас ректор так и не объяснил всего на заседании большого совета. Так, ладно, дам ему старенький учебник. Отличная книга. Время пока есть, он должен сам попытаться... А после анализа посмотрим, какую методику для него лучше выбрать.

Внезапно появилась легкая мигрень. Соглядатай убит? Йейль! Так-так-так. Последнее, что он снял, это была информация о захлестнувшей неродивого студента волне боли. Радоваться прожжённым мозгам могущего стать опасным парня? Или горевать из-за потери таланта? В том, что случилось, я практически не сомневаюсь. Налицо все признаки сгоревшего ментального отражения магического контура, убившего заодно и Соглядатая. Смельчак что-то прочитал и решился попробовать. Но не справился. Превратился ли в идиота? Или в одержимого? В первом случае от него в академии быстро избавятся. Во втором — он будет делать многие вещи, даже не осознавая их. В его глазах будет плескаться магия.

Ноцуц был искренне поражен, разбираясь на выходных с данными. Какой талантище! Ммм... Интересный ход! И эта его идея. Ох, ты, как просто и гениально. Йейль, йейльские потроха! Зачем дал? Надо было самому с ним поработать. Он намного перспективнее Йомиэля! Пока еще тот созреет, этот уже выдает тако-о-ое!

Утро добрым не бывает! Да уж... У ат Льва ожидаемо иногда пробегали по радужке и белку всполохи индигового цвета, что, в принципе, и не удивительно из-за особенностей его потенциала. Но он вел себя не как одержимый — достаточно осмысленно выполнял задания, но без импровизаций. И согрупникам отвечал, но как-то механически, без фантазии. Все так же не мог без помощи магического контура создавать ни одну магическую конструкцию. Он выполнял самый-самый минимум. Если на аттестационной проверке он не сможет сам создать магическую конструкцию, его турнут из академии. Подожду до аттестации. Время еще терпит. Не хотелось бы пятнать репутацию, но выкрутиться можно попробовать. Йейль, как же жаль!

Вечером вспомнилось прошлое. Молоденький, несовершеннолетний Ноцуц и преподаватель, ставший после выпуска Ноцуца новым деканом мафа. Да, не сложилось. Как жаль его, талантливый был мужик. Не известно, что за новый декан теперь будет.

Поднялись и другие картины прошлого. Скитания по подземельям, по заброшенным хозяйствам на поверхности, болотам, пустыням, горам. Расставленные вокруг по личным покоям фигурки оживали, показывая соответствующие бои... Эх, иногда так хочется вновь спуститься в темные пещерные залы, изучать новые виды тварюшек... Тот опыт был бесценным. Став одним из самых молодых преподавателей, я смог уделять больше времени теории, переключившись с исследований монстров на глоров. Студенты порой давали столько материала для размышлений. Задница йейля! Такой индивидуум...

За более чем столетнюю преподавательскую практику удалось продвинуться выше по всем дисциплинам. Но последнее достижение, то, что он стал на ступеньку выше по всем дисциплинам и вполне успешно может защитить м-архимагистра, оставалось тайной, более полувека никакие экзамены не сдавались. Довольная улыбка заползла на лицо Ноцуца. И даже хорошо, что мои успехи остаются со мной. Осторожность и аналитический склад ума. Да, сам себя не похвалишь... Ноцуц усмехнулся. Как я тогда хорошо придумал модифицировать рабочие столы, хех. Никто из студентов, которых я вел, не пропал и не умер. Многие помнят своего куратора, присылая новые фигурки с образами боев и параметрами тварей. Все — преуспевают или в чистильщиках, или в барьерной команде. Все развивают свое мастерство. Уже многие решились доучиться и пройти экзамены на более высокие ступени. Как раз последние три года перед этой группой ушли на работы со старыми подопечными.

А в этот раз йейль дернул собрать такую большую группу. Тут же вспомнилось хитрое лицо старого друга-декана, когда он раскладывал личные дела моих самых первых студентов. Для очередной переквалификации требовалось обучить новичков. Ох и умело он тогда мне их подобрал. Чудо, а не студенты! И я остался на постоянной основе преподавателем. Штатных преподавателей на мафа не так уж и много. В основном это те, кто решил сдать экзамены на более высокую ступень, которая давала большие привилегии, повышала статус и положение.

Из нескольких десятков выпускников, ежегодно уходящих в большой мир, некоторые не выдерживали и поступали в другие учебные заведения, теряя статус заклинателя. Строгое правило АЗУ, не разрешающее сдавать экзамены на ступень чаще одного раза в двадцать лет, отсеивало самых нетерпеливых. А остальные за это время самосовершенствовались, набирались опыта. Да, во время войн срок был другим, но в мирное время и смертей меньше. Отчисленные всегда находили места в других заведениях, если хотели. Многие решались в совершенстве изучить боевые искусства, входя в отдельные армейские корпуса. Такие тоже ценились.

Да, АЗУ готовила именно заклинателей. Не способные быстро отсеивались на первом экзамене, а потом и на втором-третьем годах обучения. Спрос всегда превышает предложение, АЗУ следит за этим и держит марку. В больших сражениях, когда воины перемешались, или в малых с новыми видами тварей... Амулеты, максимально приспособленные под владельца, выполняющие наиболее эффективно свои задачи... Установка магической защиты или ее взлом... Там, где нужна точность, надежность, фундаментальность, эффективность.

В АЗУ были и небольшие спецгруппы, из одного-трех глоров, студенты которых имели ярко выраженные способности к какой-то одной дисциплине или направлению. Они становились настоящими виртуозами, не могущими ничего другого. У них были большие сроки — их обучали сразу до полноценных грандмастеров.

По другим подопечным тоже интересные выводы получились. Правда, если срочно не начать выправлять Жогеца и совращенную им Алоллэю, дело может плохо кончиться. Да... Сразу вспомнилась вторая группа. Ох, и пришлось там намучиться. Тогда-то и пришлось повозиться с рабочими столами, рабочая область уже была закреплена за мной. Но зато удалось спаять прекрасный коллектив. И пусть было очень сложно поначалу действовать на студентов незаметно, зато сейчас все отлажено. И даже не удивляюсь, что выпускники АЗУ курируются преподавателями-менталистами. В десятилетие только пару-тройку раз можно встретить куратора выпускной группы, у которого ментальная магия отсутствует в профильных дисциплинах. Наверняка втихую так же работают. Подобные воздействия не одобряются, однако ж...

За пять лет обучения достигаются впечатляющие результаты, хотя многие без дополнительного воздействия ломаются, слишком высока нагрузка. В других заведениях учеба длится гораздо дольше, но там и теории много дают, историю, например, и нагрузки меньше, свободы больше. В АЗУ на первых порах готовят чистых практиков, остальное самостоятельно после выпуска — летом для желающих выпускников проводятся занятия. Перед сдачей на очередную ступень все равно требуется теоретическая подготовка, пусть и с разрывом в пять лет для первого раза, вместо двадцати — первая теория изучается с прежним куратором. Вот с одной такой группой я как раз недавно и отзанимался. Как раз начался мой седьмой двадцатилетний цикл.

Учащиеся, сдавшие экзамен, летом проходят практику. Первогодки занимаются в основном сельским хозяйством и строительством на фермах и угодьях, поставляющих в АЗУ продукты, или с которыми заключены специальные договора. За безопасностью строго следят преподаватели. На этих практиках собираются все факультеты. Это уже после третьего года обучения практика является более специализированной, особенно для мафа и вофа, которые предпринимают совместные с регулярными войсками рейды на север Угэрежа или в болота Тюврифа. Есть там дикие места сил, где постоянно плодятся монстры. Пусть студенты и во второй линии обороны, но все же это огромный опыт.

Вызывает печаль полная невосприимчивость Льва, да и, как оказалось, почти все воздействия на Йомиэля улетают как в трубу. Но психологию-то никто не отменял. Архимагистр ментала просто обязан уметь действовать тонко и даже совсем без магии. Статус обязывает. Но как нелегко со Львом. Нечитаемый, непонятный, атипичный, сложный. Радует только, что по простым внешним признакам о нем можно многое сказать, владеть собой он не умеет еще.

Мдя. С каждым днем Лев все больше начинает меняться, его энергетический контур это нечто с чем-то! Без рабочего стола ни за что не отследил бы, ведь внешне стало это заметно через три недели только. Прелюбопытнейшее явление, как будто замедленное построение кокона Ранэля, и в тоже время им не являющееся, ведь никакой имитации нет. Хотя не факт. Я сам строил свой кокон несколько дней. Но откуда он мог узнать, а тем более осилить? Или все же это не...

Ух ты! Теперь светится как Ра. Божешь ты мой, да и ожил он! Успел опять поприставать к Оллаку в своем фирменном стиле. И снова гениальные решения! Кто б знал, что из обычного Зеркала можно сделать столько модификаций! Скорее бы выходной, не терпится разобраться!

Так, надо успокоиться! Надо обязательно разобраться, инструментов рабочего стола здесь недостаточно. Хм, пригласить на дополнительное занятие и беспрепятственно исследовать, он и не заметит! Не должен, во всяком случае. Надо постараться. Придется надавить. Для его же блага.

Тьфу! Йейльские потроха! Уууу, за что!? Не успел прийти в себя после его неожиданной демонстрации, как является ректор! Чтоб его йейль задницей съел! Опустил по полной да при студенте! Нет-нет, надо успокоиться. Сам же ему отчеты и делал! Мда, увидел-таки что-то там, йейльская печенка! Теперь, после такого придется с ним быть тише травы, ниже воды. Тьфу! Надо успокоиться. Вдох-выдох, вдох-выдох. Где наша не пропадала? Найдем решение.

Ого-го! Я и не знал, что могу так завестись! Столько азарта и любопытства, ммм! Если не знать, куда смотреть, и не догадаешься ведь. Лев все больше и больше меня заинтриговывает. Казалось бы, куда уж дальше то? Сам себе удивляюсь. И пусть он сколько угодно прикидывается прилежным учеником, я же вижу, как работает его головка, все ж на лице написано!

Так-так-так, закину ка я идею приятелю, через него и выудим аналоги кокона Ранэля, и вообще по этой теме. Как же хочется воткнуть в него парочку исследовательских щупов, ммм. Юношеский азарт никуда не делся. Что же там ректор то выяснил? Мда, никакого почтения к старшим и благородным, хи-хи. Нет, внешне, конечно, все чинно и пристойно. Но за сто-то лет можно было разобраться, что это за душонка у нас в теле ректора прячется. Не-не, ни дай Арас на его йейльское место, зачем? А вот парочку лабораторий бы распечатать, да в свободный поиск уйти, ммм...

Второй анализ только действий Льва дал мне уже столько материала, что просто аж волосы закрутились! Рога йейля! Во мне проснулся и во всю грудь задышал выпускник АЗУ! Вместе с деканом запиравшийся в его личной лаборатории. Какие были времена, а? Какие годы... Нет, ну что он со мной творит!? Ну хоть теперь можно за его аттестацию не переживать, а дальше время еще есть, прорвемся. И пусть йейльчит на занятиях, пока нет у меня идей, чем и как его привлечь.

Боже-боже-боже! Подари мне выдержку, Арас! Как хладнокровно и жестоко! Я определенно его недооценил. Вкусна ягодка, да колется порой при сборе.

А Йомиэль оказался таким трусом... Да и в последнее время его обуревают чувства, что весьма нетипично для него. И даже мои внушения мало помогают. А уж после начала второй четверти что с ним стало!? Неужели между ним и Львом магическая связь? Все на это указывает, точно-точно! Ага, это мой шанс. И ведь точно, в тех потерянных данных вполне могло быть про связь, ведь ритуал-то завершился! Странная и необычная связь еще больше притягивает.

Да-да, постепенно, маленькими шажочками, ага-ага! Выправлю Йомиэля, а через него можно и на Льва влиять, косвенно, конечно, опосредованно, но и так сойдет. За год под постоянным присмотром их связь можно исследовать вдоль и поперек, ммм! Заодно и не допустить пагубного влияния одного на другого. Йомиэлю попутно откроем истинное зрение пораньше. Красота! За год надо обязательно подготовить программу их совместного обучения, все таки связь — дело необычное, к теории они должны вернуться равными, без перегибов. А дальше как судьба повернет.

Каких Лев себе знакомых завел-то! Ректор, ре-Т`Сейфы... А от мастера Терзецу я не ожидал! Еле успокоил тогда Йомиэля, и то не до конца получилось. А с банкира станется и личного наставника нанять. Главное не паниковать раньше времени. Еще раз проанализировать все данные... Точно! Наверняка он неофициально утащил Льва с плато, все же после тренировки болью, когда ученик ломается, нужна реабилитация. Ну, Терзецу дает, даже странно, что шума нет.

Да, все сходится, и последние товары многое говорят. Никакой Лев не исторгнутый, даже если учесть вариант с далеким будущим. Хотя по пророчествам я не спец. Больше похоже на пришельца с Рухма. Йейльняк! Ня! Хи-хи-хО! И энергия тогда на ритуале по ощущениям все же была больше пространственной, с минимальной временной составляющей. На спутник как раз технологичные гномы уходили по легендам. Сейчас даже у гномов на Имриксе все основано на магии, а не на чистой механике. Отсюда дорогущие подарки и деньги, пришелец продает знания. Как гениально просто. Наверняка ректор решил миром дело решить из-за устойчивости Льва. Да и новый декан мафа пляшет под дудку ректора теперь, после случая со Львом. Везде плюсы, почему бы и не побыть добрым. Но вот после аттестации. ХА! Большая йейльская куча накрыла ректора. До сих пор так пованивает! Ах-ха-ха! Как вытрясет нужное, обязательно избавится от Льва, теперь уже совершенно точно. Хм. Может гномы помогут, у них есть сопоставимые ресурсы и возможности.

Надо пересмотреть планы и приоритеты, времени может не остаться. Разобраться с обрывом связи, даже подготовить Йомиэля к этому, насколько получится. До летней практики далеко, а там как раз несчастный случай легче организовать. Ой. А ведь я забыл, что Лев-то так и не смог использовать напрямую мировую энергию, работает как-то опосредованно, судя по результатам анализа данных с рабочего стола. Как бы его прямо на экзамене не выгнали, тут все еще проще будет. Там ведь обязательный пример по сжиганию заклинания — некоторые распространенные виды монстры только так и уничтожаются. Заклинание получается своеобразным ключиком, отпирающим гигантскую дверь к энергетическим телам, проходя через которую мировые потоки просто неотвратимо выжигают тварь изнутри.

Зато теперь и у меня есть аргументы, чтобы Лев со мной начал сотрудничать. Главное "пришелец", обязательно привлечет внимание, а там можно и остальное добавить. Про связь не хотелось бы говорить, последствия непредсказуемы, велика вероятность того, что ее исследования накроются йейльским задом.

Глава 25. Возвращение

Я тупо моргал перед зеркалом вот уже пятую минуту. Отражение напротив так же пялилось на меня. И было с чего! Когда я одел стандартную форму, ничего не заметил. Однако, идя к двери, своим круговым обзором не мог не заметить отражение, мелькнувшее в зеркале. И вот теперь я перед ним, с отвисшей челюстью.

Камзол изменился, да как! Индиговый цвет из плоского превратился в объемный, как будто камзол стал рамкой телепорта (есть и такая, в отличие от обычной рамки она не показывает место, куда произойдет переход — оно уже в мыслях мага). И узор по краям теперь выглядел самостоятельно висящим в воздухе. А уж появившийся тисненый орнамент так вообще, как в 3Д-кинотеатрах, особенно при движении. Из узора по краям исчезли красные, синие, голубые и лазурные цвета, превратившись в орнамент по всему камзолу. И плавные линии, и острые углы — все элементы и цвета гармонично переплетались, создавая тонкую композицию. Цвета состояли из нескольких оттенков, дополнительно усиливая восприятие трехмерности. Сказать, что это выглядело потрясно и ошеломительно, значит, ничего не сказать. У меня плавно поехала крыша — я как баба глупо вертелся перед зеркалом с по идеотски счастливым выражением лица. Переходящий цвет волос и камешки в ушах усиливали производимое впечатление, тем более полусферы камешков выглядывали как спереди, так и сзади ушной раковины. В их прозрачном состоянии можно было видеть насквозь. Не удержался — повесил на ногти иллюзию, весьма посредственно имитирующую камни в ушах. Более качественное неуместным показалось, а общую картину и так усилило. Держать десять иллюзий оказалось совершенно ненапряжно, почти и незаметно.

Осознав, что творю, я покраснел. Камни тоже изменились, приобретя глубокие темные оттенки, живые язычки татушки вокруг них забегали сильнее. В смущении пошевелил ушами, появилась тут у меня такая бяка, новое тело, новые мышцы, еще не привык. Сплошные отговорки, хех. Движение отозвалось и в камнях, сделав мою рожу такой ангельско-милой...

— Тьфу! Та-Вастин, я припомню! — добро ругнулся я, отлипая от зеркала.

Идя к выходу из дома, решил отыграться на согрупниках. Служаночки ни одной не попалось по пути — видимо, еще привыкали к новому наряду — довольный та-Вастин перед телепортом заглянул в зал попрощаться. Значит, все было уже готово. Хех.

За завтраком после долгих уговоров показать что-то в духе вчерашнего я поделился с другом идеей кавайных героинь-горничных в черно-белых платьях и передниках, вызвав у того живейший интерес. Две иллюзии — ветреная и зрелая молодость. Одна служанка была очень молодой, всего-то за тридцать, второй перевалило за двести. Первая в черном с белыми кружавчиками по подолу и манжетам, белым же передником и воротником, в черных сетчатых колготах, невысокий толстый каблук на лакированно-черных туфельках. На голове блондинки густые мелко вьющиеся волосы, на кончиках ушей пушистые черные шарики из прямых черных волос. Ну и там еще всякие строгие рюшечки-оборочки. Вторая в такой же униформе, только с инвертированными цветами. Шарики на ушах белые, длинные прямые черные волосы до поясницы забраны у затылка в тугой хвост белой пушистой лентой бантиком. Первая держит двумя руками белый пушистый инструмент для убирания пыли с умильно-кошачьей мордочкой, вторая со строгим выражением лица держит на согнутой руке идеально сложенное полотенце, а во второй маленький серебряный овальный подносик с двумя высокими фужерами с красным вином на квадратной черной салфетке, концы которой свисают. Большие эльфячьи ушки и крупные цветастые глаза полукровок смотрелись просто отпадно. Та-Вастин механически проглотил оставшийся блинчик, вызвал Усиля и с ним упорхнул к Костажу. И не беда, что мы с ним рано встали, решив вместе сразу вместе и позавтракать — ему надо было спешить в Маблонг через Цабандэ. На намек помощника-мага та-Вастин отмахнулся, дескать, времени еще есть немного, успеют. Все же магия в умелых руках творит чудеса.

Швейцар-дворецкий и охранники уже привыкли всегда держаться невозмутимо. Хоть бы моргнули при моем появлении, что ли. Тьфу! Все же что-то тут нечисто, как-то не характерно для меня. Надо поспешить — утренняя разминка несколько затянулась, я могу и опоздать на занятие. Мысли юрко перетекли в русло реки с именем МАФА-147. И пусть на меня оборачиваются, от этого довольства на моем лице только прибавляется.

В аудиторию я вошел в самый последний момент. Операция "шок и трепет" началась успешно. У всех присутствующих просто банально отвисли челюсти. А атс Ноцуц даже на мгновение стал похож на овалерьяненного кота перед тазом со свежей сметаной. Я вежливо поклонился. Потом смутился, покраснел и задвигал ушами, как перед зеркалом. Даже смахнул несуществующую пылинку с левого плеча.

— Здравствуйте... — и, не выдержав, расплылся в ехидной улыбке, сверкнув двумя ямочками на щеках.

— Я выиграл! — раздался задорный смех Врезеня, прорвавший плотину. — Вы только гляньте на загар этого блудного кота!

— И как заливал про нелюбовь к украшениям... — глядя большими завистливыми глазами лукаво пропела Фиерайкуц.

— Ежик тако-о-ой практи-ичны-ы-й! — веселился Зазел, пытаясь передразнить меня.

— Лучше на камзол гляньте, — задумчиво Озварг.

Ненадолго наступила тишина, а потом по новой полетели вопросы, комментарии и смех, когда я пошел на галерку. В общем, занятие началось с задержкой. Ноцуц не пытался как-то одернуть или унять, молча пережидая стихийное бедствие, накрывшее группу, и переваривая увиденное.

— Можно начинать? — вежливо поинтересовался через какое-то время атс Ноцуц у группы. Та прониклась моментом, быстро успокоившись. — Сегодня мы начинаем изучать Просыпное. Основное отличие от знакомого вам Разряда — это отложенное во времени действие, направленное на объект, — начал преподаватель пояснять появившийся магический контур.

Да, а вот и таймер, внутренне обрадовался я. Когда обозначился перерыв и Ноцуц скрылся, я решил продолжить начатую операцию. Видя, что многие обернулись ко мне, а Оллаку и Зазел встали, чтобы подойти ближе, я демонстративно оглядел свою грудь. Найдя довольно большие неохваченные орнаментом участки на камзоле где-то как раз по бокам, где удобнее всего карманы размещать, я по локоть засунул туда руки. Со стороны именно так и должно было выглядеть. Округлившиеся глаза и ахи это подтвердили, когда я левой рукой вынул большую кружевную салфетку, одолженную — одолженную! — за завтраком, а правой маленький термос с завязанными в узелок пирожками с той же трапезы. Ветерок в сочетании с Воздушной рукой аккуратно накрыли стол, куда я и поставил термос с пирожками.

— Пижон! — ввернул мне мое же Врезень.

— Эээ.. — только и успел сказать я, когда один из пирожков попал в цепкие руки Оллаку.

— Не убудет, — довольно жуя. Я быстро понадкусал остальные, глядя в честные глаза Зазеля и Врезня.

— Ну, не томи!

— Ага, колись, где был, что делал!

— Эм, — жуя. — На Кудыкиной горе медитировал, пытаясь услышать свист рака, — честно выдал я, хорошо постаравшись не выдать эмоций на лице. Где-то там запрядал ушами Йомиэль, не сдерживая улыбку. Интересненько.

— И как? Повторишь? — первым из троицы просек Врезень. Остальные уже тоже приноровились перекусы таскать с собой. Шелестели, булькали, прислушивались.

— Давай-давай, говори как есть, мы все же волновались.

— Но я правду был на горе и медитировал. Там даже было два источника — теплый из недр и холодный с ледника. Море солнца и фруктовая диета, — блаженно полуприкрыл глаза, откусив медовый пирожок, из которого уже потекла янтарная смолка на салфетку.

— Бедняжка, — залезая пятерней в мои волосы Оллаку, слегка их потрепав и распушив. Сзади к ней пристроился Врезень, положив подбородок на плечо, а руками сделав замок на животе.

— От даже как! — съехидничал я, даже не пытаясь увернуться от легкого подзатыльника, заранее приготовившись. — Держите, неверующие, — и таким же образом достал три плода акрогии. На прощанье я тогда много набрал всякого.

— Спасибо! — дружно.

— Как тут дела-то без меня шли?

— О-о! Столько красивых боев на Махоане пропустил!

— Слухи про льва и декана все еще муссируются.

— Лучше расскажи про ушки. Такие чудесные камешки, ммм!

— Разорить меня хочешь? — сильнее прижимая.

— Ай! — пихнув его локтем в бок. — Так что там про камни? — остальные девушки тоже навострили уши.

— Сходите завтра вечерком в "Рапунцель". Может там еще появится подобное.

Врезень округлил в ужасе глаза. Дешевого там нет, да. Оллаку состроила просящую рожицу, проведя тыльной стороной запястья по его щеке.

— Микрану-у-у... — Фиер не отставала. Алоллэя тоже кидала просящие взгляды.

— Зазел, а ты разве не хочешь тоже чего-нибудь себе вставить? — наблюдая за коктейлем эмоций.

— Мне достаточно! — теребя сережку. Раздалось несколько смешков.

В таком духе прошел весь перерыв. А потом время незаметно пролетело до обеда. Я теперь видел, как Ноцуц украдкой кидает на меня взгляды, думая, что раз я уткнулся носом в рабочий стол, то ничего и не вижу. Трижды ХА! А я хоть и повторял, не выделяясь, но внутри уже вовсю приспосабливал таймер под себя.

— Атс Ноцуц, — решил спросить я, застряв с мелкими интервалами. — А как делать очень большие или очень маленькие интервалы? А так же повторяющиеся. Чтобы, типа, завел будильник в выходной, и всю неделю больше не паришься с ним? — завуалировал я свой меркантильный интерес.

— Действительно, почему бы и не Будильник? — сдержанно улыбнулся он. — Вот этот узел и этот отвечают за интервалы. Так и так если сделать, то и получится ответ на первый вопрос, — начал он увеличивать соответствующие связки, добавляя элементы. — А если добавить такую связку, и вот так ее настроить, то просто понадобится в шесть раз больше энергии, — сказал Ноцуц, сделав паузу. — Более подробно разберем их позже, сейчас пока основное, — сделал еще одну паузу. — Вот так студенты и создают свои модификации заклинаний. Готовьтесь, на пятом году к выпускному вам придется тоже что-то придумывать. Как раз на открытии Махоана двое в первом бою показали в финале свои выпускные разработки. Самые талантливые за последние несколько выпусков, кстати.

Все восторженно слушали. Не баловали раньше нас такими лирическими отступлениями, или это я просто долго отсутствовал.

Обедать я хотел в одиночестве, поэтому мягко отвязался от сопровождения.

— Леон? — удивление, облегчение, радость.

— И тебе привет, Миоран! — весело. — Новых блюд не появилось?

— Здравствуй! Чувствую, отдых пошел на пользу? — быстро собрался тот, обшаривая глазами.

— Хех, твоих заливных не хватало! И десертов...

— Сей момент!

— И я тут хотел бы сделать большой заказ... — решил взять быка за рога.

— Весь внимание.

— Много вкусного, разнообразного и сытного, походный вариант на одного, очень компактно, — наклонившись поближе и тихо. — На год, — Миоран аж крякнул. — За сохранность и свежесть не волнуйся. Через месяц начну забирать, — уточнил я, видя его немного скептическое выражение. — На следующей неделе согласуем объемы и цену, окей?

— Оукей! — подхватил он, задорно улыбаясь. — Как хомячок запасаешься! Собрался куды?

— Лучше перебдеть, чем недобдеть. Тем более в горах мне твоего фирменного мороженного не хватало...

— Ладно-ладно, уяснил. Цена значения не имеет, как я понял?

— Теперь уже да, — поддержав его лукавую улыбочку. — Сам Арас нас свел, поди, — пожал я его руку, скрепляя договор.

— Там уже накрыли для тебя, — кивнул он.

И действительно, рядом с довольным Тантуком, наблюдающим за нами, дымилась тарелка с супчиком.

— Привет, ат Тантук.

— Здравствуй.

— Тебе, я смотрю, тут понравилось...

— К хорошему быстро привыкаешь!

— Смотри, скоро на тележке будешь передвигаться! — пожурил я его.

— Буга-га! С этрас та-Вастином не растолстеешь.

— Кстати, тут есть дело.

— Ммм?

— Видишь мои уши?

— Экхм, ага.

— Передай Костажу, чтоб приготовил подобные варианты к завтрашнему вечеру.

— В смысле в хрящик, а не в мочку?

— Угу, — прожевав. — С такими же живыми татушками. Атс Усиль может дать подробности. И... эм... пусть приготовятся к появлению моих согрупниц, чтобы они попали под рекламные скидки, хорошо?

— Да, естественно, — улыбнулся он.

— И, — от возникшего продолжения утренних дум я покраснел и закашлялся. — Все нормально, — ответил взволнованному, все же решившись продолжить. — Попроси его зайти пораньше утром в дом этрас та-Вастина. Особый заказ, понадобится модельер и маг, — сделал маленькую паузу. — И это последнее лучше чтоб пока было втайне от этрас та-Вастина... Я сам потом... — состроил я многозначительное выражение лица. Энергия требовала выхода, а завтра, как всегда, поди, будет повторение на занятиях. Я решил, что лучше потрачу время на что-нибудь более приятное.

— Ладно, — кивнул Тантук.

Довольнющий, я шел на занятия, на зависть всем прохожим облизывая сделанное под заказ большое бананово-дынное эскимо в хрустящем вафельном рожке, с шоколадной сердцевинкой. Это я разговорился с Миораном, пробыв в "Заливных лугах" весь отпущенный под обед срок. И таки добился своего. Как-то идти со стеклянной вазочкой, в которой обычно и подается подобный десерт, мне не улыбалось. Даже жена-повариха подключилась и парочка посетителей-студентов. Преподаватели редко захаживали сюда в это время, предпочитая вкушать маленькие радости без студентов. Всем в итоге досталась пробная версия, все расходились довольные. Уходя, я подмигнул Миорану. Тот, видимо, понял, что теперь ему грозит, понятливо осклабившись.

Все подтвердилось. По пути я несколько раз отвечал на вопросы, да и к аудитории успел слизать только четверть, вызвав у сладкоежки Фиер целую бурю эмоций.

— Не куксись, — Ноцуца еще не было, — Держи, — достал я ей вторую порцию, которую хотел сам приговорить вечером, ужин-то я планировал в особняке. Радости оказался полный камзол (студенческая форма у всех была одинаковая, незначительно отличался только покрой).

— А мне? — надула губки Оллаку.

— У деда Мороза кончились подарки, — покачал я головой.

— То же мне, дедок! — рассмеялся Зазел.

— Ты не понял. У меня на родине новый год справляется зимой, когда полно снега. И добрый волшебник, дедушка Мороз, развозит детишкам подарки ночью, залезая в дом через печную трубу, — я сделал иллюзию санной упряжки. Большие движущиеся давались пока трудновато. И добавил соответствующий звуковой ряд. Парни покатились со смеху.

— Ты лучше скажи, где купил! — просмеявшись выдал Врезень. А Озварг прищурился.

— В "Заливных лугах", конечно же!

— Хитер бобер!

— Эээ!

— Тсс! — в это время как раз зашел препод. — Лопай скорее, а то уже вон сейчас потечет, — подмигнули мне. И действительно, внизу образовалась большая капля, которую я с шумом начал тут же высасывать, чем вызвал множество смешков и неодобрительное покачивание головы. Крошки и прочее Ноцуц не терпел категорически.

Глава 26. Диалоги о...

В конце занятия я засек, как Ноцуц отправил какой-то образ Йомиэлю, который тут же повесил уши.

— Напоминаю, что с сегодняшнего вечера малые арены Антрэя открыты для тренировок с фамильярами. Полноценный Вызов мы будем изучать на втором годе обучения. А сейчас отпускаю пораньше, мне самому надо подготовиться к вызову пришельца после ужина, — проинформировал нас Ноцуц, смотря при этом прямо мне в глаза. Кто-то усмехнулся такому определению вызываемого, но намек был и не для них.

Очнулся от шока я только на полпути к Миорану, увлекаемый Зазелом, Оллаку и Врезенем. Вот это новость! Большая часть сознания осмысливала, а меньшая старалась поддержать легкую беседу, уклоняясь от скользких тем. К середине ужина друзья уже окончательно поняли, что от меня им ничего не добиться сверх сказанного. Не обиделись, что примечательно, а продолжили выкладывать ворох своих новостей.

Терзецу, оказывается, стал постепенно завинчивать гайки. Даже выгнал Шаниэль с еще несколькими. Делились своими мнениями о "Рапунцель". Даже несколько сальных шуточек уже появилось, помимо множества простых и незамысловатых. Я решил поделиться историей про эту девицу, кратко и в отредактированном виде. Потом сравню с тем, что дойдет до Костажа!

Возвращался я один. Разговаривать с Ноцуцем совершенно не хотелось. Ну не воспринимал я его никак, кроме преподавателя. А тут, получается, он тоже от меня что-то захотел. Как-то ведь прознал, или это просто совпадение? Иголкой в небо? Не похоже на него, слишком основательный. Времени-то у меня вообще в обрез. И так мне ужасно понравилась идея посещать только вторую половину занятий. Библиотека, тренировки, эксперименты с таким расписанием можно сочетать вместе со сном, от которого пока нельзя отказывается еще и в свете полуживых асталов, влияние которых еще предстоит проанализировать более детально. Здорово, что хоть в выходной смогу теперь хорошо отвлекаться. В первые месяцы я дал лиха, слишком круто стартовал и чуть не сгорел.

Атс Ноцуц встретил меня со своим обычным лицом, только глаза слегка сверкали. Молча прошли в лабораторию. Молча же он отодвинул одну из панелей, приглашая, как выяснилось, в свои личные покои. Я и не знал, что они так плотно прилегают. И ведь должны же иметь и обычный вход. Мы оказались в рабочем кабинете. У одной стены растянулся стол, в двух других было по одной двери. За моей спиной задвинулась книжная полка, превратив стену в единый стеллаж. Никакой магии, только механика.

Я старался не удивляться, но это слабо получалось. Всюду по весьма просторной комнате были расставлены фигурки различных монстров. Из дерева, кости, драгоценных и самоцветных камней, и множества других материалов, которые я не смог опознать. Среди книг и свитков, на столе и каминной полке, даже внутри камина, под потолком и на полу, в ветвях карликовых деревьев в больших кадках, тоже являющихся тварями. Каплевидный, студенистые, зубасто-клыкастые, летающие, прыгающие, с множеством конечностей, ушей, глаз. В общем, сошедший со страниц бестиарий.

А Ноцуц здесь был совсем другим. Сейчас он не скрывал радостного предвкушения. Так обычно смотрят натуралисты перед разрезанием лягушек. Брр. Так же молча он жестом пригласил занять одно из кресел. Как раз в одном углу стояла кадка со светящимся растением, перед ней накрытый на двоих чайный столик, а по бокам изящные креслица на кривых ножках, тоже похожих на изогнувшихся чудищ.

Да, у меня получилось постоянно держать взгляд около правого плеча Ноцуца. Но он был явно расфокусированный, да и я все же иногда на мгновение скашивал глаза в сторону особенно заинтересовавшей меня фигурки. Их я воспринимал вполне спокойно, хотя думал, что начнет тошнить, когда только входил. Я продолжал, сидя в кресле, исподтишка разглядывать и само растение и полки за моей спиной — все равно об этой моей способности он точно не мог знать. Ноцуц рассматривал меня с прищуром, нагло пожирая глазами счастливого малыша, которому купили вожделенную мороженку. Вот-вот начнет облизывать. Я даже передернул плечами, когда он действительно облизал свои губы. Это вызвало веселый смех. Откинувшись на спинку, Ноцуц заговорил первым:

— Хорошая коллекция, правда? — я промолчал, на риторические вопросы зачем отвечать?

Пусть сразу к делу переходит, что ли... Появилось раздражение. Нет, все же я еще плохо владею своими эмоциями и лицом. Сглотнул под его ставшей еще более довольной рожей.

— Что ж... Мне тоже нужны знания, как этранам Рульцапу и та-Вастину, — я только приподнял бровь. Вполне ожидаемо. Я решил и дальше играть в молчанку. Он хмыкнул, продолжая.

— Информация за информацию, мои знания на твои, равноценный обмен, — медленно перечислял он, закинув нога на ногу. — Хорошо, — после длинной паузы собрался он, принимая игру.

— Я проанализировал твои заклинания, мне вполне хватило двух случаев, чтобы сделать выводы. У тебя поразительное мышление. Сходу подстраиваешь новые знания под уже оформленную концепцию, выстраивая четкую систему. Мне нужны ее основные принципы и постулаты. И тебе известно как минимум две парадигмы, феноменально подходящие под нашу магическую систему, — говорил он, глядя на меня и собственноручно заваривая обоим пакетированный чай.

— В библиотеке больше знаний, а опыт дело наживное, — он сделал громкий глоток. — Но у тебя нет времени, — а это уже интереснее, хотя тоже ожидаемо. — Ты сильно подставил декана, а в его лице и ректора.

В образовавшейся паузе Ноцуц явно ждал от меня реакции. А что я? Ничего нового не услышал. Решил и дальше послушать Ноцуца, взяв свою чашечку и еще более шумно отхлебнув из нее. Это вызвало легкий смешок и покачивание головы.

— Сразу после экзамена, на котором ты, судя по способу активации заклинаний, не сможешь выполнить задание по намеренному сжиганию, или в течение летней практики произойдет обычный несчастный случай — внезапный прорыв исторгнутых тварюшек с Имрикса.

Такие детали мне были уже интересны. Взял печенюшку, тихонько запив. Зачем лишний раз напрягаться, если собеседник и так читает меня по внешним признакам, словно открытую книгу?!

— За оставшееся время не успеть все перечитать или сбросить на мнемокристаллы, которые даже я не могу вынести из библиотеки, не то что гном или его подчиненные. А других подобных ресурсов магических знаний больше нет на Угэреже.

Я взял пироженку с большим кремовым цветочком, испачкал нос. Уголками рта вернул улыбку Ноцуцу, принимая из его рук салфетку.

— Я предлагаю совместно создать базис, на котором уже самостоятельно можно строить все желаемое.

Где-то тут подвох, он пытается как-то меня надуть. Я это вслух что ли подумал, а? Опасный типус. Пауза затягивалась. Я сотворил часть инфэо, давешний "замок". Ноцуц заливисто расхохотался, чай в кружке даже не шелохнулся.

— Это позволяет глорам перемещаться на свои защищенные объекты, свободно проходя через охранные магические системы.

И дальше он развернул целую лекцию на пару часов лично для меня. Говорил без воды, конкретно на моем уровне восприятия, в его понимании, конечно. Я даже, поначалу, удивился. Но пока он говорил, я начал проводить расчеты — все желаемое при таком темпе, замечу, весьма далеким от моего предельного, можно изучить, только если он будет заниматься со мной, и только со мной, весь день. А ведь он сегодня явно отослал Йомиэля. Значится, времени у нас может быть всего несколько вечерне-ночных часов. Как раз впритык можно впихнуть в мое расписание. Выходным я не был намерен жертвовать. Да и он потом наверняка выдаст все это за свои разработки. А не все ли мне равно? Вспомнилась мысля про авторские права, про червячков-жучков-коняшек-таракашек. Если выдавить из него сперва знания на эту тему, поднапрячься и придумать несколько лазеек в фундаменте для него... ммм... Хотя как такое реализовать, я не понимал пока. Истинное зрение и упорство позволит разобраться в любых узлах. Даже дома на хорошем оборудовании можно разобраться с аппаратным шифрованием. Что-то сложное тут явно не подойдет. Если в энергоемких инфэо подобное можно как-то скрыть, то в том же Светляке... И ведь нежелательно для меня еще больше раскрываться перед ним. Но ах как сладка ягодка! Точно ведь он прочитал и просчитал меня, пусть и малую часть, но уже сам факт! Да и я практически на автомате делаю, а для него ведь придется все сформулировать применительно к магии, чтоб не давать лишних поводов для раздумий. Да-а-а, дела-а-а...

— Я вижу, ты меня совсем не слушаешь, — прервался несколько обиженный Ноцуц. Я машинально сделал то, о чем он говорил последние минут десять, продолжая свои размышления. Ноцуц только хмыкнул, продолжив.

Хотя... Если взять чип, то построенный на его основе электронный микроскоп может ведь и "не увидеть" кое-что. А без подобного инструмента и не понять, что из себя представляет эта небольшая пластинка-чип. Однако банальное провидение никто не отменял... Дела-а-а... Для сохранения стада пожертвовать частью? Так потом и не останется, чем-кем откупаться. А чего я, собственно, боюсь-то? От всего на свете все равно нельзя уберечься.

А как мне поможет эта самая "дырочка"? Проще разрушить заклинание? Сам дураком буду, если не смогу обычными средствами. Действеннее защититься? Просто плох мой щит тогда. Перехватить управление? Разве что пару примеров можно привести, когда это будет эффективнее всего. А другие идеи еще до конца не оформились...

Если он за такой период и только по косвенным данным смог сделать такие выводы... Уууу, что он откроет при более тесном контакте-то! И наверняка еще не все выдал, что знает... Если ректор мнит себя мегакрутым, алкая только технологии, то этот типчик покусился на совсем другую область. Ну не воспринимаю я его больше как нормального преподавателя, после того, как он тут сбросил эту свою маску! Хех, но выбора у меня особого нет. Я не смогу выдержать необходимую нагрузку, а гном в этом не сильно-то и поможет. Ммм, но у него должны же быть теоретики, секретные лаборатории без них невозможны. Но там придется многое раскрывать совершенно незнакомому, хоть и с поручительством друга... А здесь Ноцуц и так за оставшиеся месяцы сможет набрать туеву кучу материала. И не спеша за столетие все сделает. Ему-то торопиться не надо. А мне? Экзамен я сдам теперь, не проблема. От монстров смогу защититься, пусть и раскрывшись чуток.

Что же меня так гложет? Точно, гребаные пещеры. Спокойно, спокойно. Жил же до этого как-то, и не особо волновался. А гномы так вообще постоянно... О! Я и забыл про башню-то. А она теперь ждет, даже ощущаю общее направление. Хм. Ректор может пойти и на крайние меры, тут у него все карты на руках. Эм. Попутешествовать хочется, повидать природу. И пусть для многих все поля и рощи одинаковые. Все не то! Что-то смутное, непонятное. След Хранителя? Проявление интуиции-провидения?

Что предпринять-то? Вон он уже закончил и наблюдает за мной. Попросить сделать запись на мнемокристале? Но можно ли будет верить? Не применит ли он то же, что и я панировал? Тогда уж вообще придется делать изыскания за многие тысячелетия, сравнивая авторов, выявляя неточности, недомолвки и прочее. Йейльский параноик! Как бы создать такие условия, чтобы нам обоим не выгодно было откровенно врать и утаивать нюансы. Ну не нам, а конкретно ему. Хотя, вроде, это взаимное стремление. Нет, основные магические законы не переиначить — все ж легко проверяется. Можно только в предлагаемом способе тестирования что-то намудрить. Да и основные связки легко можно перепроверить — в библиотеке есть книги.

— Долго. Еще нет общей картины. Список книг.

— Решаемо. Однако ты все еще боишься, не доверяешь.

— Был повод для обратного?

— А нет выхода, — просто констатировал он. — Чародеям тоже нужны знания и опыт, — подмигнул он. — Я не мастер тер`Зецу. И ментату достаточно тех крупиц, что дают статданные. Так тоже не менее интересно, — широко улыбаясь.

— Параноик меж двух фанатиков. Что ж ты за ментат, раз до сих пор тебе нужен я?

— Юный, — задорно ответил он.

— Наглый.

— Мирный, — я скосил взгляд на одну из фигурок. — Теперь просто увлечение.

— Решение для времени?

— Свободное посещение. Наши обеды, вечера с частью ночи и выходные.

— Если Йомиэля на обед?

— Да, — хмыкнул он.

— Выходные не отдам, а без них мало.

— Передача мыслеобразов?

— Может, немедленно и закончим на этом?

— Какой ты скучный, их же еще осмыслить надо. Да и парное творчество с изысканиями в данном случае продуктивнее. Или ты за увеличение коллектива? Нет? Я почему-то так и подумал, — возникла пауза. — Многие тратят на общую картину столетия, а список книг вон целый каталог в библиотеке. Без согласия, ты закрыт, в том числе и от чтения мыслей.

— Виртуальность? — движение бровями. — Многозадачность? — меня привлекла идея организации общения примерно в том же формате, как с Хранителем, в отдельном пространстве. Мне-то доступно целых три одновременно. А с появлением трех камней, чувствую, что это не предел. Но проверить не получается, да и нет теперь ощущения отдельных потоков сознания, хотя могу думать одновременно больше мыслей, чем было раньше потоков.

— Я могу одновременно и лекцию читать, — одновременно с его речью по комнате стало летать десять Воздушных рук, переставляющих фигурки по всей комнате, сортируя по материалам и объему.

— То же самое в другой комнате?

— Пойдешь проверять?

— А вести полноценную беседу одновременно здесь и в соседней комнате с полным эффектом присутствия?

— Иллюзорно, в виде некоего фантома. А вы? — неподдельно удивился он.

— Передается-получается только изображение и звук? Никаких инфэо?

— Световые волны и звуковые колебания. Что есть инфэо?

— Информационно-энергетическое образование. А без непосредственных экспериментов точить лясы я не буду, книги быстрее.

— Хм. Копирование тел только на Махоане возможно.

— Никаких аватар не придумано? — опять непонимание, пришлось пояснять.

— Копирование в малом масштабе, — заключил он.

— Фамильяр? — аж самому захотелось немедленно попробовать.

— Ограниченно. Высшая пв-магия имеет варианты с созданием собственных мини-пространств, но нам ведь нужен базис для материального мира, — решил он лишний раз убедиться в моем согласии. — Есть и замедление-остановка времени.

— Знаю, нет, — не хочу вносить дисбаланс в ощущение времени. Мое "я" все еще не приспособилось толком к возможности обходиться без сна, а тут еще такое. — Фантом плюс иллюзии в аудитории?

— Наоборот! Немного доделать магическую систему в учебных классах, и можно создавать инфэо из любой точки в любом из помещений, — довольно прищурившись, легко приняв мой термин. — Вот, пробуй фантом(*).

Мда. Такой сложности я еще не видел. Нет, это-то как раз не проблема, теоретически. В книгах разбирались подобной сложности, та же локальная остановка времени(*) или расширение пространства(*). Но вот так, вживую...

— С маком рискну, — он в очередной раз вскинул брови. — Рабочий стол с магическим контуром, прилипло это обозначение, — пожал я плечами.

— Пойдем пробовать?

— Не так шустро. Остался еще список книг. А пробовать завтра вечером будем, если успеешь внести изменения.

— Отлично. По рабочей программе первой пятилетки? Вновь родные ассоциации? — рассмеялся он.

— Да. Кстати, по фантомам порядка двадцати книг, с какой начать? — у того взлетели брови.

Только за полночь добрался до кровати. Минимум нагрузки на тело надо было обязательно выполнить. И сейчас хотелось поскорее развалиться на мягкой перине и отрубиться, даже не до служанок-горничных. С легким вздохом провалился в глубокий здоровый сон.

Глава 27. Эльфики

Утром после завтрака меня уже ждали. Думать о вчерашнем вечере не хотелось. Творческая энергия у меня сейчас не просто бурлила, а кипела, требуя немедленного выхода. Выспавшийся и наевшийся, для мероприятия я бодро выбрал просторнейшую залу, выполненную в деревянном стиле. В смысле там было множество сортов древесины как в виде паркета и стенных панелей, так и живой в больших квадратных, овальных и звездообразных кадках.

— Маги-модельеры Дойчи и Габана, — представил Костаж двух хлопцев.

— Аргхм, — надеюсь, мне удалось закамуфлироваться. Все же нет. — Извините, это я так.

— Вчера этрас та-Вастин был просто как цунами! — в прежнем духе продолжил Костаж, активно жестикулируя. — И какой необычный заказ он сделал!

— А Тантук передал вам мою просьбу вечером?

— Конечно же, этра. Все будет готово в лучшем виде! — разулыбался он.

— Давайте договоримся без а и э, окей?

— Как будет угодно, Лев! Сегодня нечто подобное будет? — довольно потирая руками. — Те наряды уж больно хороши оказались, да атны? — обратился он к двум своим помощникам-люфам.

— Это было интересно. Впрочем, как и все в последние месяцы, этра! — с энтузиазмом ответил Дойчи.

— У нас как раз новая ткань появилась, — продемонстрировал Габана полотно в руках, материализовавшееся мгновение назад. — Необычная фактура, да...

— Для кого создаем, Лев? — деловито прервал помощника Дойчи.

Я обернулся на дворецкого.

— Нно... Эээ... — занервничал Квуль, отходя к двери. И я его вполне понимаю. Моя многообещающая физиономия аж светилась.

— Вспомни, что сказал господин, уходя? А? — тот побледнел. — То-то же. Слушаться меня, как его. Так что... Зови охрану, пусть закроют пока вход, — не роняя достоинства, дворецкий ужом просочился в дверь.

— Мы для них будем мастерить? — удивился Габана.

— И для него тоже, — кивнул я.

— Есть наработки? — деловито. Я усмехнулся.

— А то ж! Для охраны будут кардинальные изменения, а дворецкий и так почти в том, что нужно.

— Тогда мы пока приготовим помещение, — я не понял. — Зеркал не хватает, да и ткани надо разложить. Вы же были у нас... — виновато развел руками Габана.

— А, конечно, как вам удобно.

— Я весь в предвкушении, — расслабился в кресле Костаж, наблюдая за возней подчиненных. Я остался стоять рядом с ним.

— А вот и главные действующие лица! — вошел Квуль с двумя охранниками.

Это были те же, что и вчера утром. Один стройный люфр и не менее высокий люфс, широкоплечий и очень мускулистый. Прямо Аполлон и Геракл в эльфийском исполнении.

— Чако и Норриус, — представил невозмутимых охранников Квуль. Я не сдержался — это уже было чересчур для моей психики. У обоих нервно дернулись веки.

— Вижу, вас уже просветили! — все еще смеясь, весело проговорил я. Те кивнули. — С вами чуть позже, присаживайтесь пока. Мастера, Квуль ваш. Я пока создам иллюзию того, что должно быть.

Дойчи и Габана тут же принялись делать мерки. Впринципе, Квуль и так был одет в довольно строгий коричневый костюм. До образа кавайного дворецкого было очень близко. Такс, черно-белая аниме-классика. Челочка, перчаточки, очечки. Да-да, с обязательными бликами полосочкой и сверканием. По его прямому носу они будут часто съезжать. Ага, четкость поправляющих движений. И, может, еще трость типа зонтик?

— Квуль, запоминай движения! — сказал я открывшему от удивления рот дворецкому. Мастера довольно заулыбались, уткнувшись в свои ткани.

Да-а-а, наблюдать за их работой было приятно и познавательно. Никаких ножниц и иголок, сплошная магия. Активное мельтешение и суета. Иллюзия раз семь уже мило поправила очки. Дворецкий постепенно входил в новый образ. Охрана невозмутимо наблюдала. Они были при полном параде, так сказать. Кольчужки, целый арсенал поверх, кожаные со вставками металла детали одежды. Никогда не любил железо. Нет, мальчики, зря вы расслабились, осклабился я, все так же стоя у жизнерадостно сидящего Костажа.

— Эм... этра Костаж?

— Да?

— С аксессуарами нам не справится самим... Мы больше по тканям.

— Хорошо, вызывайте их, — после небольшой паузы согласился он. Габана радостно улыбнулся.

Через пару минут в комнате с разрешения охраны появилось еще двое магов.

— Прада и Хьюго, — представил их Костаж, вставая для приветствия. Я опять выпал в осадок. Несколько следующих минут, пока я хихикал в кресле Костажа, тот вводил в курс дела новоприбывших.

— Не-не-не! — прервал я работу, когда они вроде как бы завершили очки и стали создавать трость. — Вы блики не сделали. Присмотритесь! — иллюзия как раз стала поправлять сползшие очки. — Видите? Все должно быть в точности таким же, — мастера переглянулись и пошептались.

— Квуль, попробуйте, — выдал после пары пассов Прада. Теперь образ был точный.

— Такс, трость должна уметь еще и это! — и иллюзия стала поднимать ее вверх. По пути раскрылся большой зонт. Дождь я не стал изображать. — Это от дождя!

— А заклинание...

— Нет, с ним каждый дурак может.

— О! — хихикнул Габана. — Ткань как раз есть!

С тростью провозились дольше. Пока механизм изучали, пока все отлаживали. Магия творения рулит! Фьють, и преобразовался камешек в нужное. Создавать тоже можно, но проще преобразовывать.

— Готово, — выдал Дойчи.

— Все пожелания учтены, — сказал Хьюго.

Мы с Костажем обошли Квуля, пощупали ткань.

— На первый взгляд великолепно. Потом еще отдельно похожие вариации сделаете, хорошо? Там на праздник, к примеру... — мастера синхронно понимающе закивали. Было видно, что работа им нравится.

— Теперь Чако, Норриус... — с непередаваемым выражением лица, едва сдерживаясь, жестом пригласил в центр. Те только глазами выдали недовольство исковерканными именами.

— Их в таком же стиле? — спросил было Прада.

— Ты что? — пихнул его Дойчи.

— Хы! Сделаем из вас, ребятки, настоящих эльфов! — даже эти двое невозмутимых выпучили глаза, что уж говорить об остальных. — В моем понимании, — ехидно уточнил я. — Раздевайтесь! — легкое удивление. — Побудете манекенами — мне так проще будет показывать. До конца я еще пока сам не придумал, — подмигнул я Дойчи. (

* * *

)

Воины, телохранители, охранники (нужное подчеркнуть) стоически в рекордные сроки оголились.

— Полностью, — улыбнулся я уголком рта. — Так. Хм.

Зелень лета и золото осени. Хотя здесь круглый год довольно тепло.

— Ага, — щелкнул я пальцами, смотря на прекрасные тела. — У Чако кожа должна быть более нежного розоватого оттенка, нежная, бархатистая, матово-блестящая, — попытался я создать соответствующую иллюзию на правой половине тела.

— Эм, — переглянулись Хьюго с Прада. — Так?

— Представьте младенца, больше мягкости и бархатистости, — поправил я, когда они развеяли мое инфэо. — Вот так, верно. Прической потом займемся, — остановил я Габана.

— Готово, — улыбнулся Прада, проводя ладонью по груди Чако.

— Теперь Норриус. Добавим загара, гладкость, упругость, маслянистый блеск, — любуясь результатом. — Не-не, он не взмыленный жеребец, не должно быть похоже на пот. Вот, вот так лучше, — после паузы, когда исправили.

Потом создал два фиговых листочка, обнимающих чресла.

— Одежда будет живой, — мастера удивленно вскинули брови. — И еще вот так... — добавил я одному небольшой пикантный пучок прямых волос на лобке, а другому густой с мелко вьющимися колечками.

— Да, я помню недавний живой наряд одной этраис на балу в Маблонге... — вспомнил Костаж. — Но не такой откровенный, — покачал он головой. Я рассмеялся:

— Это только начало, не торопитесь.

Хьюго и Прада в точности воплотили иллюзию. Тут в дверь вошла белокурая горничная в новой униформе.

— Ой! — мило покраснела она.

Невозмутимости парней пришел окончательный писец. Они разом густо покраснели. Пока горничная непозволительно медленно ставила поднос с чаем и пирожными на ближайший столик, пожирая глазами великолепные поблескивающие фигуры и пятясь обратно, оба листика с характерным звуком порвались. У люфса так вообще в хлам. Большая головка смачно ударилась о живот в районе пупка, так там и оставшись. Большой, с четкими венами и яичками по бокам основания. У люфра был тонкий параллельно полу с аккуратненьким мешочком у основания. Дверь мягко закрылась, последней долго исчезала маленькая щелка. Парни шумно выдохнули. Кто-то из мастеров рассмеялся, остальные улыбнулись и тоже слегка смутились.

— Не в прямом же смысле живая! Ну вы даете, атны! — сделал соответствующее движение кистью, имитируя захват для Воздушной руки, пригнувшей к мешочку пенис.

Иллюзия темно-зеленого фигового листика с белесыми прожилками стала больше. А у второго... у того сделал трилистник, с округлыми боковыми и вытянутым центральным, мягко облегающими выступающее. Сзади у него два листа в форме обычной лодочки той же цветовой гаммы обнимали ягодицы. Все три соединялись плоскими веточками в области паха. Между сочленениями желто-оранжевого трилистника немного выступали волосы, а у первого даже и не закрывались. Его зеленый лист был весь в росе, кончик, загибающийся у лобка наружу, был слегка обломан, и с разлома вытягивалась мутно-белая капля, раза в два-три крупнее самых больших росинок.

— Кто-нибудь утихомирит плоть? — разрушил я тишину. — И смотрите, как меняются листья! — они тоже стали соответственно уменьшаться. Пришлось задействовать вторую Воздушную руку.

— Круто! Я понял!

И оба мастера, переглянувшись, принялись творить. Один бархатную взял ткань, второй нитей серебряных моток и еще что-то там. Делая вдвоем пассы, они довольно быстро сварганили первый листок.

— Дальше вы, — листок полетел в сторону второй пары.

— А как они по нужде будут ходить? — лукаво спросил Костаж.

— Это пусть мастера придумывают решение, — улыбнулся я. — Теперь понятно, что имелось ввиду под "живыми"? — два угука в ответ.

— Они у меня мастера, — похвалился Костаж. — И любят нестандартные заказы.

— Это я уже вижу. Так, отлично! Парни, прорвемся, не боись! — поддержал я обреченно сникших ребят. Дворецкий как-то подозрительно спрятался в тенечке за очень разлапистым растением.

Дальше начал с зеленого. Обувь — два широких листа, сверху вместо пряжек и шнуровок два плосковатых белых цветка с сердцевиной под цвет его глаз, что-то вроде ромашки. От корешка за пяткой гибкие усики с завитками и мелкими листочками и шипами обвили ноги до пояса из сложенных боками друг к другу листочков внахлест. Пряжка — тоже цветок. Небольшой завиток к соскам, подчеркивающий их. По остальному телу в таком же духе. На голове веночек и с мелкими, и с довольно крупными листочками под небольшим углом напоминал корону, во лбу тоже цветочек. Сзади темно-зеленая накидка до пояса с тисненым узором в виде все тех же лиан с мелкими листочками и шипами. Несколько лиан как бы продолжением рисунка углом спускались ниже, слегка закрывая попу.

— Эм... Тут я бы попросил помочь. Дойчи, Габана? — те стояли немного ошеломленные.

— В чем...

— Дурень, вспомни дачу тещи!

— А... О!

И оба начали корректировать мою иллюзию, придавая листьям новую форму и предлагая другие варианты цветов. Второй охранник тихо ржал в кулачек.

— Зря! — подмигнул я ему. Он тут же подавился смехом — вокруг уже была его вариация.

Осенние цвета, длинные стрелы трав шли до колена, создавая подобие сапожек. Трилистники с этими же травами опутали и его тело, оставляя много открытого. Два больших листа четко легли на мускулистую грудь. От пояса стрелы трав шли и вверх, и вниз. И сзади накидка в виде большущего трилистника, доходящего до середины ягодиц.

Прада и Хьюго терпеливо ждали, когда мы с модельерами завершим создание образов. Парни стояли ни живые не мертвые, то краснея, то бледнея.

— Ну вот, и сами ожили! А то как ледышки стояли в холле, — заставил я их еще сильнее трепетать ушами.

— Пирожные вкусные, — и Костаж флегматично проглотил следующее.

— Да, тут теперь надолго.

И мы стали пить чай, периодически давая те или иные советы или замечания. Работа спорилась. Теперь они действительно были похожи на двух лесных эльфов. Охватывающие бедра и предплечья полоски из листьев, такие же браслеты на руках и ногах. Мастера действительно знали свое дело. Получалось отменно. Да и я запоминал, как крепились тканевые элементы, как задавались свойства растяжения-увеличения. Ветер, колыхающий травы и листочки... Легкая россыпь росы и трещинок.

— Э...а...м...о... Оружие как же? — басовито с хрипотцой выдавил таки зелененький, когда все придирчиво изучали конечный результат.

— Оденьте тогда перевязи с ним, — задумчиво произнес я.

С какой-то детской мстительностью они стали вооружаться, немилосердно сдвигая и повреждая ткань.

— Атны! Вы видите свои ошибки? Уже думаете над исправлением? Отличненько! — потирая руками, времени до обеда оставалось все меньше.

Они довольно таки быстро нацепили весь арсенал. Попросил их покрутиться, подвигаться.

— Я понял, теперь вертайте все назад! Только аккуратно раскладывайте, — вновь скомандовал я. — А вы пока просто приведите их в порядок, ошибки исправлять позже будете, — обратился я к четверке магов. — Тэкс. Ммм... Ага!

И я на основе их оружия сделал анимешный вариант. Местами полупрозрачное, сверкающее, светящееся, с необычными вставками. По полной программе, в общем. Новогодних елок не планировалось, растительный стиль сохранил как в оружии, так и в перевязи.

— Прада? Хьюго? Запомнили?

— Угумс! — во все глаза пялясь, ответили они. Парни тоже оживились, дружно рассматривая друг друга и себя.

— А доспехи? — хитро глянул на меня осенний с мягким баритоном.

— Так и быть, сейчас сварганю боевой вариант, дайте пару м... ниций.

Так, ага, угу, ыгы! Зеленый будет в лианах и стеблях, наружу шипы, мелкие листочки становятся крупнее. Накидка тоже превращается в копну шевелящихся за спиной лиан, стреляющих шипами. Цветы будут плеваться белесым ядом. На ногах и руках их лепестки создают прочную гибкую броню. Так, лицо. Раздвинем у глаз горизонтальные стебли, добавим зеленоватую зеркальную пленку, слегка светящуюся, дающую улучшенное ночное зрение. Чуть у носа и рта раздвинем. У ушей оставим прорехи. Все так же светится. Мда. Второй аж отшатнулся, когда я продемонстрировал плевки ядом, вылетающие шипы, хлесткие усики-бичи.

У второго броня из листьев. Два листочка у глаз сделаем прозрачными, в том же стиле, что и у первого, только цвет другой. Листочек у носа и бантик губ, уши. У него вдоль всего тела на расстоянии нескольких сантиметров, как бы отдельно, перемещались острые трилистники, выстреливающие своей центральной частью в цель. Цветы превратились в большие пасти на гибких стеблях, клацающие желтыми клыками на уровне колен, у плеч и локтей. Мастера ужа давно отпрянули от них, хоть это и была иллюзия.

— Ну как? Маги зачаруют по высшему разряду, так ведь? — строго глянул я на них.

— Дда, верно! Не хуже стали будет, — увереннее. — Только время защитно-боевого режима будет ограниченным без постоянной энергетической подпитки.

— Хорошо. Ничего не забыли?

— Оружие-броня есть. Теперь весь положенный комплект, — проговорил Костаж.

— Хм, Квуль, где ты там?

— Да, господин?

— Тебя тоже вооружим, — тот сделал круглые глаза.

Для начала показал, как трость преобразуется в катану, потом как с двух концов лезвия выпрыгивают.

— Не знаю, как лучше будет, — задумчиво проговорил я. — У Чако проконсультируетесь потом.

Очки приобрели несколько алмазов на душках. Постепенно загораясь, они увеличивали ширину двух лазерных лучей, бивших из стекол очков.

— Два режима — режущий параллельными лучами и пульсирующее скрещение, взрывающее объект, — все с иллюзорными демонстрациями на примере ящика. — С регулировкой мощности или длительности.

— Вау!

А Квуль стоял ни жив, ни мертв.

— Не боись, Квуль. В лаборатории научишься контролировать свои желания, — рассмеялся я.

— Задание ясно, командир! — задорно рассмеялся довольный Костаж.

— Прервемся на обед?

— Не откажусь.

— Квуль, мы потянем всю ораву?

— Без проблем, господин, — передернув плечами и косясь на место, где был иллюзорный ящик. Очки весело блеснули, когда он их машинально поправил.

— Тогда веди в подходящую столовую, и вели подавать на стол.

— А мы прямо та-а-ак? — несколько плаксиво зеленый, да еще и басом.

— Привыкай, теперь только так, — хмыкнул я.

— Но.... О?

— Не переживайте вы так, остальным похожий дизайн сделают, да ведь, атны? Чак, Норриус! Только обязательно потренируйтесь, в выходной планируется боевая демонстрация перед этрас та-Вастином.

— Без сомнений, — расплылся в хищной улыбке Дойчи.

— Да, — нестройно ответили парни.

— Расходы как оформлять? — деловито уточнил Костаж, когда мы шли по коридору.

— Как ребрендеринг, — непонимающий взгляд. — Ну, вы ведь меняли название лавки, верно? Вывеску, внутреннее оформление, так ведь?

— Да, — больше понимания.

— Ну вот, теперь спишите на новую униформу для продавцов и охраны.

— Всенепременно так и поступим!

Обед проходил весело под дружные смущения парней и девушек, облаченных в новое. Повышенное внимание явно понравилось Чаку и Норриусу, как и сидеть за хозяйским столом. Даже Квуля усадили. Я уже видел много разного, когда посещал Махоан и арены Антрэя, но так еще никто не изгалялся. Тем более парням и кожу дополнительно облагородили — Дойчи предложил живые тату еще сделать, и прически поменяли, и ногти Габана додумался изменить под листики. Мда, как это потом будет сниматься-одеваться? Я кинул несколько ехидных взглядов. Пусть придумывают сами.

Глава 28. Вечер наслаждений

После обеда в библиотеке знакомился с книгами о фантомах. Пока читал, нет-нет да всплывали образы охранников. Здесь достаточно свободные нравы, долгожительство способствует. Так что планы на ночь немного видоизменились.

В седьмой книге попалась интересная идея совмещения фантомов с порталами, автор только предполагал, детали реализации умалчивались. Да, во многих местах встречал упоминания о применении порталов или телепортации отдельных инфэо. Но видимо это было или в зашифрованных изданиях, или в еще более секретных. Это существенно повышало дальность воздействия. Теоретически можно открыть портал в соседнем государстве, отправив фантом на переговоры. А при совмещении получится, что глор просто находится в том же здании, так как чем дальше фантом от породившего его, тем больше требуется энергии для его поддержания, в случае совмещения просто добавится порталовая константа.

Вспомнилась битва к мягнами. Там-то ведь их инфэо прошли через мой портал. Неужели дело в защите было? Тогда я на интуитивном уровне ее распознал и отключил. Да, она позволяла не пораниться о границы портала. И просто не пропускала объекты, на перенос которых не было энергии в запасе. Довольно сложный сенсор, с которым я не разобрался, просто убрал его. Все убранные узлы позволили существенно сократить затраты и облегчить контроль. Сейчас-то я вижу, что, по сути, пересобрал тогда инфэо заново. Надо пробовать, наверняка портал так же легко разрежет инфэо, разрушив его. Что потом? Сам уничтожится? Вопросы...

В список хотелок добавилось пунктов. При телепортации создается связь между двумя точками. Почему бы через эту связь не перемещаться самому, а отправлять инфэо? Разработать возможность перемещения точки выхода. С порталами поэкспериментировать. Хм. Может только это направление и развить? Хотя общие принципы похожи. Подумаем позже.

По возвращении меня встретил Квуль, который радостно сверкал очками, вводя в трепет очередную смену охранников. До ужина успел на пол часика занять тело, которое еще полчаса потом мял массажист. Да, в доме штат прислуги, представленной до время ужина, насчитывал двух горничных, молодая Изошау и Амаранта, двух поваров, Бартол и Олин, с кухаркой, Фрицау, и подсобником-посыльным, Ошлун, дворецкого-садовника, Квуль, банщика-массажиста-постельничего, Федош, дюжину охранников, Чако и Норриус, Вагот и Лиолинь, Микат и Таркау, среди которых было два мага, Марат и Мастиф, и четыре омрэга(*), Арам, Денок, Жакуль и Царак.

— Новое обмундирование будет готовым через два дня, — доложил Квуль, неверно истолковав мой взгляд на двух давешних парней.

— Ясненько. И для всех остальных? — эмоции были самые разные. Мужчины не привыкли к такому себе отношению со стороны юнца, а именно так я сейчас и выглядел, созревший молодой люф, незматерелый. Хоть ростом и не уступал многим, но несколько субтильная комплекция и другие признаки выдавали молодость. Им было всем далеко за сто лет, многим и за двести.

— Да, — кивнул он.

— Достаточно сделать только для шестерых охранников, атс Квуль. В экипировке остальных из них вполне можно изменить цвета и узоры на растительные, дальше владеющие магией сами разберутся, — приветливо улыбнулся я.

— Как прикажете, атс, — поклонился он. К такому обращению я явно не привык, удержавшись от передергивания плечами.

— Всем спасибо, — сказал я, с аппетитом поглядывая на горки фруктов. В доме та-Вастина я решил опробовать вообще все съедобные фрукты, ягоды и овощи. Познакомиться с местной кухней.

Дежурные охранники вышли первыми, они уже извились все — дом без охраны простоял столько времени! Ужас! Я их понимаю, так и должно быть.

А у меня начался долгожданный праздник вкуса, о котором я отдельно поговорил с поварами после обеда. Разнообразие предложенного поразило меня, когда я высказал свою просьбу. Не с бухты-барахты появившуюся. После фруктовой диеты несколько трапез с мясом плохо отразились на мне. Память Асколя подсказала, что это хороший признак. Организм сам потянется к животной пище, буде у него возникнет такая потребность. А пока я наслаждался теми блюдами, в которых вкус только подчеркивался, не искажаясь. Сочетания из двух-трех плодов. Овощные, фруктовые, ягодные и смешанные салаты, пареные, жареные и вареные, соленья и маринады, свежевыжатые соки ожидали меня на протяжении многих дней.

Сначала я попробовал маленькие свежие кусочки подаваемых на трапезу ягод, овощей, фруктов. А потом уже приступил к самим блюдам. Повара были отменные — все прекрасно насыщало, а уж какие острые вкусовые ощущения были с моими способностям. Просто сказка. Недоеденное мной ушло десертом или закуской остальным.

Чай и выпечка из разных злаков с мякотью некоторых фруктов или кусочками овощей должны были быть на перекусах, как и повидло с вареньями. Миорану придется пока обойтись без меня, надо будет только предупредить его, когда буду договариваться на счет поставок еды. Или свести его с поварами та-Вастина? Пусть вместе договариваются, как меня кормить? Точно! Надеюсь, не обидятся. Заодно буду забирать заказ небольшими порциями, одно-двух недельными за раз, чтобы не вызывать слишком много вопросов.

Остаток вечера я провел в лаборатории. Здесь точно не было никаких не контролируемых мной систем. Та-Вастин и Усиль рассказали, как и что тут. Все было на защиту. Никаких маков — работа только своими силами.

Это был небольшой комплекс. Комната для алхимических опытов, зала для магических поединков-демонстраций, комната для медитаций. Стены буквально пропитаны щитами. Зала могла выдержать поединок магистров. И здесь даже стоял специальный экран, предотвращающий распространение сгорания за пределы комплекса.

Не знаю, специально так выходило, или нет, но ни одного охранника я не встретил, хотя они пользовались и лабораториями, и тренировочным залом. Думаю, правильно. Хотя просто поприсутствовать хотелось. Особенно на тренировках омрэгов, проходящих в лабораторном зале. Соответствующие приспособления, манекены и оружие было аккуратно разложено в стенных шкафах.

Фантома через два часа я осилил. Только на рассеиваемой энергии. Большую часть времени я просидел в медитативной комнате, перестраивая инфэо фантома. До этого я раскладывал его составляющие. Затейливая и головоломная конструкция. Множество частей оставил в нетронутом состоянии, не хватало времени на их разбор. Стоящих проблем с волнами и колебаниями не возникло, все же физические законы были те же, а курс физики я помнил. Немного расчетов, и модули работы со звуком и изображением были готовы. Тем более изображение даже менять не надо было, только передвигать и считывать.

В итоге отказ от сохранения точного образа в пользу простого устойчивого шара дал огромную экономию энергии и упрощенный контроль. Для первого теста создал его рядом с собой и выбрал маленький шаровой сектор для просмотра. Стратегия последовательного увеличения обзора дала хорошие плоды. К концу вечера мой фантом, похожий на лысого пушка... Идиот! Фаршированный йейль! Точно же! Если не может Ноцуц, я-то почему нет?

Следующий час я тестировал одновременно пушка и фантома. Добился возможности видеть истинным зрением с использованием фантома. В какой-то момент меня окончательно отыскала и долбанула мысль о том, что пушок все же часть тела, она не может выполнять функции всего. Как палец не может стать желудком, так и через пушка я мог видеть только в истинном зрении и задействовать только его возможности. Эх, но достигнутое с фантомом тоже радует. План-минимум выполнен, пора приступать к плану-максимуму.

(

* * *

)Постель была огромна. Чако и Амаранта согласились без особых условий. Оба прожили достаточно, и были очень опытными в интимном вопросе, как потом выяснилось. А пока меня раздевали. Сперва она медленно, как бы танцуя вокруг меня, не давая себя ласкать и даже касаться. А потом он, прижимаясь нагим телом, напрашиваясь на ласки и поглаживания, сам терся о мое разгоряченное тело. Никакой магии, как с Шани. Хотя то, что они творили, тоже была своеобразная магия тела. Они вдвоем, легкими касаниями подушечками пальцев, ладонями, костяшками пальцев, волосами, язычками, частями своих тел. Полу-щекоткой и лаской заставили меня опорожнить яички, прямо стоя посреди ванной. Никаких глубоких поцелуев не было, только легкие касания к моим губам, поцелуи в шею, за ушами, посасывания мочек и сосков. Они не давали мне касаться своими руками их ниже поясов, а Амаранта избегала и поглаживаний груди.

Потом меня мыли. Они и сами успели как-то друг дружку. И покрыли маслом, приятно пахнущим лесными травами. Чако, пока Ама мня натирала маслом, бросил в бассейн небольшую фигурку, похожую на фаллос, активировав тем самым какое-то заклинание, превратившее поверхность бассейна в гигантскую ложу, типа с водным матрацем. И специально проверил изменившиеся края, которые теперь были мягкими, словно поролоновые. Легкое свечение по периметру огораживало мягкую зону, ставшую приятного кремового цвета.

Мне не сказали секрета, когда толкнули, и я беспорядочно заскользил по этой невероятно мягкой и теплой поверхности, масло способствовало. А эти двое с довольными улыбками посмеивались и спокойно ходили и держались на коленях и руках, не скользя совершенно. Поймав меня за пятку, Чако подтащил к себе и лег сверху на мою спину, прижав коленями мои ноги к друг к дружке. Руки сверху взяла Ама, так что я оказался вытянут и зажат. Он стал елозить по мне, то садясь, то ложась, эротический массаж всем телом, руками тиская ягодицы и внутреннюю сторону бедер, расслаблял мышцы, засовывая то один, то два пальца. Сильные руки обоих излучали и нежность, и требовательность, и желание. Его двигающийся пенис был упруг и тверд, зажатый между моими ягодицами. Она водила ладонями по руками и подмышкам, ласкала за ушами, делала легкий массаж головы, дотягивалась до сосцов. Мое лицо с виду было вдавлено в кремовую поверхность, но масло не затекало в нос, а мягкое поддерживание не мешало току воздуха и не причиняло боли носу, бровям, скулам, лбу.

Он сел на лодыжки, потянув меня за пояс, она согнула мои руки в локтях и приподняла за плечи, проскальзывая под меня. Одно их ловкое движение, и я вошел, и в меня вошли, одновременно. И дальше меня накрыли волны с двух сторон. Плавные, вразнобой. Я уже давно стонал в голос, а эти только начали постанывать. Все без поцелуев. Она немного поддерживала меня за плечи, заодно принимая и его вес. Я же не мог шевелиться, слишком велико было наслаждение, да и локти с коленками разъезжались, скользя. Масло было необычным, впитываясь в кожу, оно повышало ее чувствительность и расслабляло мышцы. Постепенно прибой становился сильнее, став синхронным с обеих сторон даже не смотря на мои потуги к движению. Хлопки, хлюпы, стоны, охи, вздохи. Оба члена плавно вводились под самый корень. Он то ложился полностью, то выгибался назад, сдвигая и раздвигая мои ноги, ускоряясь и тормозя. Не вдалбливался в меня со всей дури, даже когда ускорял темп до безумия, заставляя ягодицы колыхаться и подрагивать от легких шлепков. А она чуть ли не шпагат делала, обнимала ногами. Ее лоно было влажно и горячо. Ама то не хотела пускать меня, то наоборот не выпускала из него, то свободно, то узко до приятности. Я терся и елозил меж ними. Сначала синхронность у пенисов, входивших и выходивших одновременно, потом стало наоборот. Мысль о том, что так двигаться помогает какая-то магия, пролетела мимо, не задержавшись.

Меня довели до двух бурных оргазмов. Под мой второй они сами насладились, породив одновременный крик наслаждения. Некоторое время они меня так и удерживали, зажав с двух сторон, не давая двигаться, ласково обещающе поглаживали. А потом мягко оба опавших пениса так же одновременно покинули пристанища, и меня, ничего не соображающего, на руках перенесли в джакузи, где вода постепенно смыла все с кожи.

Такого секса у меня еще не было никогда. Все еще качало на волнах, каждое прикосновение отдавалось волной жара, даже пузырьки, проходя в области паха... У меня опять встало, но четвертого не последовало — вымытого, едва соображающего, меня перенесли в постель, заботливо укрыв и оставив в одиночестве. Мне было уже все равно, я уже спал.

Глава 29. Последствия

Сознание возвращалось натужно. Кожа была все еще очень чувствительна, и тело само ерзало и мелко подрагивало на шелковом белье. Финальный толчок о простынь вогнал сознание обратно со всей неотвратимостью. На волне утренней разрядки пришли воспоминания о ночном сексе. Прокатилось несколько слезинок.

Довольно долго очухивался под холодным душем. Пожалуй, два таких инициативных партнера за раз много раз подряд не пережить — банально снесет крышу от наслаждений. Еще и природный стимулятор, почти наркотик. Может они и привычны к такому, за столько то лет сложно не пресытиться. Не потерять остроту ощущений. Но я... я не выдержу еще одного раза. Даже... даже придется ввести воздержание до момента полной самосинхронизации всех тел, материального и энергетического.

Жестко мы друг с другом обошлись. Та-Вастин по возвращении застал бы меня одуревшим и опьяневшим от непрерывного секса, наверное, со всеми по очереди. И ведь сам захотел, а незнание как щит обеих сторон.

Под изуверским контролем сознания организм избавлялся от остатков дурмана. Десяток минут ледяного душа и столько же на растяжки. Выходя нагим из ванной, застал в комнате Амаранту и Норриуса в новом. Первая поставила завтрак на тумбочку у изголовья кровати, у второго просто было поставлено. Точно, это сладкая месть. Придется раскрыться больше, чем собирался. Недооценил я местный менталитет. Сам виноват. Заценил вкус власти?

Пара вздохов и рекогносцировка обеими сторонами выполнена. Не могу пропустить свой ход — отчего-то резко потянуло на месть, чего раньше за собой не замечал, а сейчас она настолько органично вписывалась в ситуацию, что, чувствую, сам себя перестану уважать, если не приструню кое-кого. Запустил несколько малых колючек. Божественного тела Амы не было жалко, не умрет. Одна колючка сделала свое дело. Пусть всего два из шести квадратиков прошлись через тело, повредив одну грудь, но ей и этого хватило — все было брошено на ликвидацию внутреннего кровотечения. Еще одна задела ноги, пройдясь сквозь одну из коленных чашечек. Портальчики разрушали с телом и энергосистему, причиняя дополнительную дикую боль. Как уничтожили и охранные инфэо, сгорев вместе с ними.

А боевая форма оказалась великолепна. Все было развеяно. Да еще и ответ по сочленениями рук и ног пришел афигенный. Реакции хватило только на то, чтобы в разорванном виде со всеми частям уйти из тварного мира, выпустив в него трех пушков. Только распределенная система точек появления помогла — Норриус не зря ел свой хлеб, два пушка были уничтожены. Зато они смогли ненадолго на себя отвлечь ресурсы формы. И третий пушок, выпустив кучу усиков-волосков, впился в охранника, пролезая через форму. Часть усиков искорежила каркас одежды, нарушив ее функциональность, другая пролезла в появившиеся прорехи, ударив по основным точкам.

Упали они рядом друг с другом. Сожранной из униформы охранника энергии, превратившейся в лохмотья, и съедаемой из двух организмов вместе с запасом в подпространстве хватило, чтобы восстановиться самому. Контроль не был утрачен, жить будут и повреждения можно восстановить.

Истошные крики боли не могли не поднять переполох. У меня была пара минут максимум. Появившись в полном параде, в серебряно-золотом с алмазами, в парадном плаще, откинутом за спину и слегка колыхающимся, я переместил воздушной рукой поднос на столик, рядом с которым появился. Как раз получался острый треугольник — я, тела и дверь. Камни я увеличил, переместив один из них в ямку между ключицами, хорошо обозреваемую через открытый ворот рубахи. Теперь уже два пушка колыхались над телами, прекрасными радужными волнами, обрамленными голубыми разрядами электричества, ниспадали усики к основным точкам. Один пушок завис над дверью, пространство перед которой заполнилось маленькими иллюзорными снежинками, скрывающими пол миллиметровые вращающиеся порталы, создавая эффект экзотической бра. Творя форму, я поднаторел в иллюзиях — пары сотен снежинок должно хватить.

Я успел первым. Иголки спалили сорвавшиеся инфэо, когда часть стены вместе с дверью просто исчезла. В середине Жакуль и Царак, по бокам Микат и Таркау, за их спинами Мастиф. Одна из снежинок тоже всполыхнула, утаскивая в небытие что-то от мага. Арбалеты, копье, сюрикэны. И посох.

— Рульцап перекупил? — решил заодно попытать удачу я.

Арбалетные болты вырвались из своих пазов. Несколько снежинок оказалось уничтожено вместе с ними, пеплом осыпавшимися на серебряно-голубой ворсистый ковер. По двум усикам ушел разряд, вызвав два синхронных болевых хрипящих крика-стона.

— Не советую, — сузил я глаза, смотря прямо на мага. В астрале был замечен фамильяр-василиск, как раз и выяснил точно, кто у какого мага.

Я чувствовал, как вокруг меня все сильнее сжимаются ментальные тиски, жадно пробуя на прочность. Мягкость начала сменилась жесткостью и властностью. Атака могла и пробиться через мою невосприимчивость.

— Отпусти их, — зло процедил и кивнул в сторону тел Царак.

— Прекратите атаку, сложите оружие и разойдитесь.

На это они лишь синхронно ударили. Я был готов, тут же перейдя в астрал. На мое место прилетел сильно искореженный сюрикэн, под ногами пол превратился в кашицу, давление исчезло. Четверка перестала переливаться — все их щиты разрушены. Половина снежинок исчезло в то же мгновение, образовав пустую трубу от мага ко мне. Ловок! Ублюдок! И я ударил пушком по его фамильяру. У пусть он в следующее мгновение будет уничтожен, но я своего добьюсь, навсегда выжгу магу связь.

Осталось только позавидовать контролю мага над своим телом. Только нервно дернулось веко. Боль должна была быть простой йейльская. Не знаю, чего он ожидал, а чего нет, но по сжигаемой связи передалось несколько образов. И один расставил все по местам. Ментат, контролирующий охрану. Кто!? Я рискнул появиться сразу у него за спиной. Только бы коснуться тела, физический контакт нужен для проникновения и подчинения его энергосистемы.

Пока те уничтожали оставшихся двух моих пушков, найдя обходное решение — создание двойных инфэо за завесой, я привел в исполнение свою идею. Опоздал! Он уже начал телепортацию, когда моя ладонь двигалась к его затылку. Сволочь! Послал вперед на огромной скорости решетку, та же терка, только без вращения. Кажись, что-то достал, судя по появившимся магическим отголоскам-возмущениям! Решетка полетела дальше, пробив стены и потолок, оставив на нем фигурную выемку, навылет, разрушив все внешние щиты и умерев. Фейерверк на улице получился знатный. Все же не каждый день в клочья наружу разлетаются щиты, пробитые изнутри. Судя по мелькающим видам, из окна это выглядело красиво. Системы соседних зданий справились с ошметками, расплескав по небу разноцветные всполохи и маслянистые кляксы. Убойные порталы получились. Все снежинки исчезли, развеянные: ресурсы ушли на решетку.

В это время в холле рядом со мной появился та-Вастин и Усиль. Первый морщился от боли — палец, на котором раньше было кольцо с живым кристаллом, был обуглен, однако гном не издавал ни звука. Усиль сразу же активировал локальную остановку времени, заморозив все вокруг. Мое тело так и застыло с вытянутой ладонью. Сознание продолжало все видеть, тело ощущалось странно, необычно. Пробовать уходить в астрал или подпространство не стал, ограничившись созерцанием.

— Йейльские потроха! — выругался Усиль. — Особняк вообще без щитов, вся охранка разорвана!

— Это Леон? — и сам же кивнул, прищурившись на пробитое отверстие в потолке, а потом скосив взгляд на пыльную дорожку внизу.

— Вне сомнений.

— Против кого?

— Следы телепортации остались, но отследить уже не получится.

— Против своих же? — четверка сосредоточенно целилась в сторону двух тел, пушки к тому моменту уже были мертвы, открывая свои необычные внутренности. Два сюрикэна разрезали одного из них почти ровно пополам, чудом не задев Амаранту.

— Неизвестно, — в этот момент появилось еще пять магов и один из сыновей старшего брата та-Вастина.

— Всех обезвредить, раненых на излечение, — быстро сориентировался он.

Открывать больше, чем того требовала ситуация, не хотелось. Поэтому беспрепятственно дал себя скрутить инфэо. Хитрая конструкция отключала мозг от управления телом, перехватывая его. Можно было только говорить, и то по разрешению. Та-Вастин скривился, но смирился. Один из прибывших уже занимался его пальцем. Дополнительно серые дымчатые кольца опоясали тело: голова, шея, плечи, грудь, пояс, бедра, колени, икры, голень. Быстро, четко, неотвратимо. Прелюбопытнейшие инфэо добавились в очередь для обработки... Что-то она все растет и растет, не убывая. Тела своих пушков я растворил, имитируя переход в астрал, откуда много позже и уже здоровых вывел в подпространство в виде энергии и материи.

Оказывается, в доме есть и тюрьма, констатировал я мысленно. Защищенная едва ли не лучше лабораторного зала. Каждого в одиночку, теплую, каменную, темную. Поднапрягшись, смог разглядеть, что противоположная от дверей стена прозрачна с той стороны, где была овальная комната, в которой сидели два новоприбывших мага, наблюдая за нами пятью. Видимо прибыли еще спецы, так как все обитатели оказались заперты, правда, уже по двое-трое, кроме обладающих магией.

Путы не были рассчитаны на меня, однозначно. Я контролировал свое тело на гораздо более тонком уровне, чем чужое инфэо. Через час я полностью восстановил все свои резервы, связи, нервы, энергоструктуру, и окончательно заживил раны. Львиная доля ушла на нервы...

...никогда раньше не слышал таких криков! Даже в допросных...

...он вечером подошел к ней, явно приглашая в спальню...

...сам согласился на необычное...

...с богатой фантазией. Иллюзии казались реальностью...

...немного стеснялся, приглашая его...

...прозанимался в лаборатории...

...Мастиф проходил мимо. Он известен острым слухом, вот видимо расслышал и предложил...

...выложились с Амарантой. Он счастливо и безмятежно заснул у меня на руках, когда я нес его к кровати...

...Амаранта сама вызвалась отнести ему завтрак в постель, когда Норриус предложил это...

...хладнокровно встретил, при нас почти добив...

...дежурным был Мастиф, указавший...

...почувствовал пьянящий вкус власти, начав давать распоряжения...

...хотел опозорить...

...слишком мелко, за иллюзией не разобрал ничего...

...твари питались ими...

...даже не запачкался, хотя капли крови широким веером...

...просто исчез, как будто его там и не было...

...странный снег разъедал...

...засек нарушение, поэтому...

...рухнувшая система защиты разбудила...

...все щиты сгорели...

...в нем же ни крупицы магии...

...мы решили освободить опутанные тварями тела, в них еще теплились искры жизни...

...василиск кошмарно завизжал, лишая меня слуха...

...фамильяра съели, я не успел сразу убить тварь...

...Пока длилось ожидание, я решил разобраться с чужими инфэо. Запутанный клубок чужого плетения давался медленно и неохотно. После всех попыток смог лишь выделить основные узлы, отвечающие за контроль над конструкцией и за энергию. Второе было таким же. Жаль. Зато, как я понял, разрушу это все довольно легко. Начать что-то более глубоко анализировать не удалось — тело поднялось и пошло на выход. В допросную. Пока думал, пропустил, что творилось вокруг, для этого надо было отдельно сосредотачиваться.

Классика. Стол, два табурета, направленный свет, прозрачная стена с той стороны, шарик воды в воздухе, рядом два поменьше, как раз для одного глотка. Инфэо разрешило мне пользоваться ртом и глазами. Как любезно с его стороны. Напротив сидел серьезный тип с седыми волосами, по шевелению его кустистых бровей один из шариков плавно влился мне в рот. Какая-то химия. Опять. Теперь не страшно.

Взгляд сфокусировался на застенке. Пока глотка обливалась водой, уголки губ дрогнули. Там был та-Вастин с племяшкой. И Костаж. И Усиль. И еще один незнакомец, люм. Остановился на глазах друга. Надежда! Появился более глубокий намек на ямочки. Усиль прожигал меня взглядом, вперившись им в ямочку меж ключицами. Племянник — воплощение Немезиды. Костаж — сомнения. Люм остался непонятен мне, казался равнодушным и одновременно заинтересованным. Седой что-то там говорил, полуулыбаясь, а я следил за выражением глаз гнома. Еще пара глотков утолила жажду.

— Зачем убил Амаранту?! — медовым голосом, оговаривающим малыша бросить каку. Ее можно было спасти.

— Затмившая дары обида, — тихо, замечая недоумение и растерянность, усиленные догадкой.

— Чем мешал Норриус?! — изменились ощущения, не голос или лицо.

— Души порыв, рассеянности брат, — снисхождение понимания.

— Почему ты на них напал?! — вода чуть поменяла окрас, рябь родила глоток.

— Блаженство райское, безумию сродни, — вера стала сильнее.

— Куда сообщник дел Мастифа?! — все шло не так.

— Ментат, удачей кинутый, — очень быстро пальцы левой, обняли большой правой, ладонь которой накрыла кулак левой, образовав с локтями упор для подбородка. Оба инфэо уже разрушились.

Удивление промелькнуло на всех лицах за стенкой. Я подмигнул другу, который ответил и тоже расплылся в улыбке, не забыв при этом резко сжать плечо родственника. Пара вспышек испарила капли буквально в ладони от меня, обдав жаром. Заигноренный конкретно обиделся, но третья вспышка была быстрее, черный след копоти вел вбок от нас двоих, а потом его остановили.

— Рад, что вы решили сотрудничать. Какова ваша версия событий, атс Леонардо?

Вышедший люм простыми пассами создал из допросной уютный кабинет с матовой стеклянной стеной, по которой шел выступающий орнамент, светло-зеленый по коричневому. Стол покрылся резьбой, табуретки обратились в такой же вышины стулья с высокими мягкими спинками и подлокотниками, жаль, сиденье осталось таким же твердым. Несколько пасторальных гобеленов прикрыли стены, пол так же обзавелся лесным орнаментом, сочетающимся с настенным. Мягкий солнечный свет разлился от потолочной росписи, изображавшей двигающееся по небу светило со спутниками. Высшая магия творения меня глубоко впечатлила. Внутренне. Внешне я все так же смотрел на друга. Та-Вастин разрешающе опустил веки. Седой стал непроницаемым за ледяной маской.

— Извините. Бартелло Терандан де Сейф, или просто Барт, — представился он.

— Лев, — распрямившись и облокотившись, предварительно отстегнув мешающийся плащ.

— Итак?

— Мне не понравилось, как были вручены асталы. Я придумал изысканную мстю, не приняв в расчет мнения и желания втянутых мною новых участников. Творческий экстаз захватил целиком. И в итоге получилось даже больше и лучше ожидаемого. Прекрасные одеяния-артефакты, в доработанном виде могущие много больше принятого, — я улыбнулся, вспоминая вчерашнее утро.

— Я видел непрезентабельные ошметки, — прищурился люм.

— Атс Костаж не продемонстрировал другой комплект? — Барт отрицательно покачал головой. Я перевел взгляд глаз на упомянутого, слегка наклонив в бок голову. — Спасибо. Теперь можно, — за стенкой завозились. Не знаю, как выкрутился Костаж, но я был ему искренне благодарен. — Уберите уже, это просто не вежливо, — люм впервые улыбнулся, щелкая пальцами.

— Здравствуй, брат.

— Привет, брат, — легко слетело с моих губ.

Ощущения появившейся семьи согревали. И пусть все это выглядит так необычно, в душе после тех слов посветлело. Асколь... Он тоже претендовал на роль семьи, отца, но не справился... или наоборот, перестарался? Я до сих пор ощущал внутренний разлад. Мысли одни, с ними понятнее. А вот чувства и эмоции совсем разные, от одной крайности до другой.

— Прошу прощения, но иначе никак.

— Я уже понял и принял, не за что прощать, — мягко улыбнулся я.

— Этрас Леон! Я так рад, что вы живы, — радостно. — Готовы оба комплекта и еще четыре почти доработаны. Я выполнил свое обещание.

— Не надо, та-Вастин! Дождись демонстрации, не пожалеешь. Только надо новых испытателей... Не-не-не, не заставляй этих, мне ж еще жить здесь, — реагировал я на мимику названного брата.

— История не окончена, — напомнил люм. — Это можно обсудить позже.

— Да, конечно, — кивнул я. — Вы уже делали реконструкцию боя?

— Насколько это возможно. Слишком много искажено.

— Сочетание химии и наслаждения затуманило мое сознание. Какое-то масло и фигурка пениса, — покраснев, сказал я, вызвав понимание. — Думаю, они решили так отыграться. Ведь утром явно должно было начаться продолжение. Я смог совладать с собой и решил поставить их на место, утвердиться. Но перестарался, только еще больше унизив. Барт, Мастифа нашли?

— Отследить совершенно невозможно из-за действия некоторых.

— Погодите! Так ты действовал один!? — удивленный племянник даже перешел на "ты".

— Да, — я поднял руку в останавливающем жесте. — Он сильный менталист-ментат, едва не обошедший мою невосприимчивость. Подозреваю, что именно он воспользовался и раздул чувства Амаранты, Чако и Норриуса, а четверо нападавших были под его контролем. Он мог гораздо быстрее справиться со мной. Кто истинный работодатель Мастифа мне неизвестно.

— АЗУ. Такой специалист, не оставивший совершенно никаких следов на подконтрольных, прошедший сквозь все мои проверки, мог быть только оттуда.

— Надо...

— Уже, — перебив.

— Я последний допрашиваемый?

— Да. В свете новых данных остальных сейчас освободят. Теперь все мелкие детали и неувязки вписались в мозаику.

— Можно всех собрать сперва в той овальной зале? — люм с седым искренне удивились. А брат расхохотался. Усиль неодобрительно покачал головой вместе с племянником.

— Хорошо, этра, идемте.

Пока шли по мрачным коридорам, завязался разговор.

— Вась, дай время воинам освоиться с формой. А в выходной вместе проверим в лесу за той степью.

— Извини, так рисковать... Есть специальные залы для подобного.

— Как знаешь, Вася.

— Вася!?

— Братское сокращение, — ехидно улыбнулся я. — Как племяшку-то зовут? — лукаво спросил я. Тот шел впереди, напрягшись при моих словах.

— Та-Петитук, — в тон и глядя на прямую спину.

— Петя, — покатал я на языке. Тот повернул голову, скосив на меня прищуренный взгляд. Промолчал, расслабившись. Я вопросительно глянул на брата.

— Семейное сокращение, как выяснилось, на одном из языков обозначает...

— Вася! Про твое ведь расскажу...

— Хех, мы уже почти пришли.

— Кстати, а как раненые? — спохватился я.

— В порядке, — ответил Усиль.

— Да уж, потрепал ты их знатно, — та-Вастин несколько печально.

— Их приведут в сознание через пару дней. А пока лечебный сон, — пояснил Усиль после моего немого вопроса.

— Э...эм... Барт! А среди остальных...ммм...остального персонала вдруг еще окажется специалист по менталу? — опомнился я.

— Нет.

— Точно? Ведь...

— Да! Сейчас уже более совершенные методы обнаружения, да и я стал опытнее, — неожиданно подмигнул он.

— Однако ж...

— Непременно перепроверим всех, естественно ж... — и кровные родственники тихо засмеялись о чем-то своем, входя в зал.

— Прошу прощения за невольно доставленные обиды или неудобства, — согнулся я в извиняющимся поклоне, принятом в АЗУ, когда всех собрали, опередив остальных.

Петя неопределенно хмыкнул. Вася стоял с непроницаемой хозяйской рожей. Барт невозмутимо продолжил после меня:

— Истинный шпион, Мастиф, обладающий ментальной магией, скрылся. Все остальные вне подозрений.

— Надеюсь, мы сможем продолжить наше с вами сотрудничество без эксцессов. Представляю вам начальника охраны — этра Андилэйль, и нового мага — ат Фанхач, — двое люфов, дежуривших до этого в овальном зале, поочередно поклонились.

Лица стоявших напротив были... разные. Особо выделялись пунцово красное Чако, хмурое и недовольное Царака, облегченное Квуля, заплаканное Ошлуна.

— Атны Амаранта и Норриус на излечении, — несколько извиняющиеся проговорил та-Вастин, глядя на уперевшую руки в боки и приподнявшую правую бровь весьма дородную Фрицау. — Тоже смогут вернуться, если захотят. Я никого не держу, — обвел он всех взглядом.

Но никто не захотел уходить, Ошлун только сильнее прижался к руке своего старшего брата Олина. У семьи ре-Т`Сейфов была безупречная репутация и условия.

— Следуйте за этра Андилэйлем, дальше он все пояснит, — только кухарка на прощанье то ли осуждающе, то ли недовольно, то ли чему-то своему покачала головой.

А мы направились через открывшуюся потайную дверь по коридору в памятную мне деревянную гостиную, где тоже была скрытая отъезжающая панель. Небольшой столик уже был накрыт как раз на шесть персон. Незнакомый официант стоял возле тележки с накрытыми большими зеркальными полусферами блюдами. Мда, а я и не исследовал дом-то совсем. Хм.

— Прошу к столу, — по-хозяйски взмахнув рукой, улыбнулся та-Петитук. — Некоторые еще и не завтракали!

Настроение было радушное. Как и не было утреннего недоразумения. Было приятно, очень.

— Вынужден откланяться, — извинился Костаж, видимо почувствовавший себя лишним. — Торговые дела не любят отлагательств, — развел он руками, когда та-Вастин хотел что-то сказать. Оба согласно кивнули и улыбнулись.

— Усиль, позаботься, пожалуйста, — то лишь кивнул, оба телепортировались.

— Барт, а мне можно портальный ключ от особняка? — решил я оседлать момент.

Родственники переглянулись.

— Раз просит, значит, умеет! — ухмыльнулся друг скептическим лицам. — Вы же видели его плащ. О! Неужели забыли внизу? — я смущенно потупился, не сдержав лукавую полуулыбку. Та-Вастин рассмеялся. — Не вижу препятствий.

— Какой смышленый молодой люф, — покачал головой Барт.

— Кажется, я ведь при вас хвастался перед жа-Градином его рейтингом после аттестации?

— Признаться, были сомнения.

— Жа-Градин уж больно расщедрился...

— Он теперь официально мой дядька и твой двоюродный, — со странным выражением лица.

— Ох, мне бы запомнить хотя бы малый семейный совет...

— Не прибедняйся, заочно ты уже со всеми знаком. Позже я введу тебя в курс нового положения.

Я скрылся за пережёвыванием. Не ожидал, что сейчас приготовят что-то специально для меня, как я просил вчера совсем других глоров. Да и сам я всерьез не воспринял те слова друга.

— Спасибо за внимательность.

— Это все мой распорядитель, — улыбнувшись.

— Ты превратился в вегетарианца? — только заметил друг, ахнув.

— Убиваю сразу нескольких зайцев. Организм нуждается и неплохо справляется, — с удовольствием забирая с вилки очередные кусочки.

Та-Вастин с ехидной улыбкой уткнулся в свое блюдо. И так аппетитно стал наслаждаться запахом и разрезать птицу, смакуя каждый ломтик, предварительно макая в соус, что я невольно громко сглотнул, вызвав победный смех.

— Не искушай, мне действительно сейчас нельзя.

— С каких это пор? Кто тебе такую глупость сказал? — я потупился:

— Мне после химии и вчерашнего даже секс противопоказан неизвестно на какой период, — грустно.

— Хорошо, — посерьезнев, видя, что я не шучу.

— Есть отличная кандидатура наставника, — вслух начал размышлять Барт. — Ты ведь далеко ушел от общей программы, вместе с группой заниматься непродуктивно...

— Благодарю, но отрываться от сверстников... тем более я уже нашел приемлемый выход! — метнув хитрый взгляд.

Он только хмыкнул, хрустнув свистнутым у меня маринованным огурчиком.

— Казался ведь таким респектабельным и авторитетным, а на деле что? Мелкий воришка, — с таким глубоким вздохом разочарования, что тот аж поперхнулся и закашлялся, остальные расхохотались.

После обеда Усиль показал, как пользоваться магическими ключом и замком. Не объясняя. Придется выяснять самостоятельно. К тому же, хотелось бы и по территории АЗУ так же перемещаться, а не только в сейф, как я назвал особняк. А Усиль торопился — необходимо было заново строить всю защитную систему, временная поддерживалась магами напрямую, выматывая и опустошая их.

У меня осталось времени прямо впритык. В аудиторию зашел сразу после начала пары. Среди нейтральных и радостных выражений выделялось одно усталое, нервное и не выспавшееся, Йомиэлево. Все же занятие, поэтому ограничились приветственными кивками.

Начали повторять инфэо, с использованием рабочих столов. Ноцуц бросал на меня выжидательно-пытливые взгляды. Согрупников тоже снедало любопытство. Но, как-никак, шла пара, они налетят во время перемены. А вот цуцик... Я не удержался от веселого смешка, едва в голос не заржав, и маленькая хитрость с прокашливанием в ладонь никого не убедила, лишь только распалила костры интереса.

Мой фантом, если его еще можно так называть, легко и непринужденно появился в лаборатории, сразу вызвав у фантома цуцика тако-о-ое непередаваемое выражение лица, что я здесь-таки не сдержался. Моя настоящая морда еле-еле мной контролировалось, а в лаборатории стоял заливистый смех, идущий от хохочущего шарика. Собственное отражение в дверце одного из шкафов лишь усилило изливающиеся эмоции, как и одновременное передергивание плечом реального препода и его фантома с такими отличающимися выражениями лиц и поз, что...

— Ппростите, — еле проговорил я, выбежав за дверь.

В голове сами собой нарисовались щенки земных пород собак, с разной степенью похожести на всех согрупников. Благо Ноцуц уже на выходе накинул на меня легкий полог тишины, иначе... Я свалился сразу за дверью, до икоты напугав парочку опаздывающих студентов.

Появление за дверью фантома Ноцуца подлило ведро керосина в почти успокоившийся огонь.

— Прочь, — выдавил я, игнорируя субординацию.

Тот скорчил немного обидевшуюся физиономию, растворяясь. Я еще долго приходил в себя, пришлось даже доковылять до уборной и умыться ледяной водой.

— Ат Лев, извольте объясниться! — строго, когда вошел. Все взгляды уперлись в меня. Я закусил губу, появились ямочки на щеках.

— За язык никто не тянул... — выдохнул я, сладко прищуриваясь и создавая иллюзию. Ответить он не успел, а развеивать потом уже поздно было.

В центре аудитории сначала появилась надпись — "ЦУЦик — в простонародье щенок собаки". И рядом весело виляющий хвостиком, собственно, сам обаятельный щеночек. Я лишь чуточку подправил оттенок глаз и шерсти. Ниже всплыла надпись — "Цуцики:". И в три ряда, как все сидели, в разных позах очаровательные миляшки-щенки. Сам я был отдельно, свернувшийся и безмятежно спящий, кто-то с разъехавшимися лапками на животе, кто-то на спине или на боку, сидя, лежа, стоя. Почти живые, дышащие, поскуливающие, некоторые со свисающими набок языками или ушами, с капающей слюной. Да, я решил в очередной раз выпендриться и оттянуться, перейдя из одной крайности утром в другую.

В глазах Ноцуца бушевал огонь. Он ничем не выдал себя, оставаясь в отработанном образе. Однако глаза... Белок пожелтел, в глубине зрачков тоже что-то играло желтым, лучи по радужке окрасились в желтоватый. Я так и не понял его эмоций. Чую, он потом отыграется на мне.

А группа буквально полегла от ржача, даже Йомиэль посветлел и расслабился. Тем более выражения цуциковских морд менялось от умильно-счастливых до жалобно-плаксивых. Я... а я отдался творчеству. Когда Ноцуц пошел ко мне, все щенки сперва зарычали, а потом, когда рядом со мной он обернулся, дружно сели и состроили такие просительные мордашки... И только я заметил, как полностью налились желтым глаза преподавателя, когда он вновь завладел моим взглядом. Молниеносная ментальная атака вызвала резкую боль. Вынужден был развеять иллюзию, дабы устоять. Клочок сознания зафиксировал нечто подобное со всеми студентами, удивительно быстро успокаивающимися. Мне пришлось полностью отключиться от внешних каналов, так как что-то ко мне внутрь все же непонятным образом чуть пролезло.

— Марш на место, — морозным отрезвляющим голосом.

В лаборатории было пусто. Мой фантом уныло облетал, дотошно изучая. А у группы был отходняк, пережить такое мощное ментальное воздействие... Последствия обязательно проявятся. Неожиданно ясное сознание зацепилось за эту мысль, выстроив цепочку к удручающему выводу: Ноцуц постоянно воздействует ментально на студентов. Тихонечко, исподволь, буднично. А я? Меня!? Если я ничего не чувствовал, это же вовсе не означает... По микрону в день материки примерно и двигаются. Чай и не замечу, как изменюсь.

Ух, а вот и результат. К концу пары все всё знали и умели по Просыпному, и даже мой Будильник Йомиэль с Оллаку и Озваргом смогли повторить самостоятельно, без рабочих столов, с периодом в треть ниции.

Расходились как-то вяло, будто неохотно. Пара дежурных прощальных фраз. Прогнозируемо, а поди ж ты, жуткие мурашки и передергивание плечами. Ноцуц с бетонным лицом закрыл за мной дверь.

Скользнуло мимо сознания время ужина. Где-то отложилось, конечно, что Миоран подал растительные блюда, напряженность Тантука, шепотки про дом банкира. Такое событие просто не могло не привлечь к себе внимание, не обрасти домыслами и несуществующими подробностями.

Фактически, я завис. На воспоминании об атаке. Я попытался восстановить ход событий, но ничего не получалось. Построения рассыпались карточным домиком. Программу обработки сбросила паническая мысль о том, что, обладая ресурсами лаборатории, Мастиф мог играючи вскрыть меня, словно конфетку. Да даже хватило бы живого кристалла такому специалисту. Благо ректор слишком жаден, не захотел делиться мной. Обладай он теми же способностями... Бррр.

На автомате зашел в открытую дверь нашего маленького учебного комплекса, продвигаясь к лаборатории, так же оказавшейся незапертой. Ноги доставили тело к появившемуся в углу рядом с аккуратной светящейся елочкой в кадке свободному креслу. Во второму сидел задумчивый Ноцуц, теребивший четки. В его глазах проскакивали желтые всполохи. Некоторое время мы оба так и сидели, погрузившиеся в себя. Потом одновременно повернулись друг к другу:

— Я...

— Я...

Ноцуц чуть потеплел.

— Впервые работал на таком уровне, — начал он, разорвав паузу. — Иллюзия слишком сильно была привязана к тебе, к твоим эмоциям. Сочетание образов сплелось в мощнейший ментальный посыл, безболезненно прервать действие которого можно было только с твоей стороны, — мои брови взлетели. — Именно так. Весь остаток занятия подчищал следы, и еще не одну неделю придется выправлять, — я прищурился, он слегка наклонил голову вбок. — Слишком большая нагрузка, без этого они бы очень скоро сдались, — я тоже наклонил голову, он повторил наклон, вздохнув. — Научу видеть и защищаться.

— Спасибо. И извини, утреннее происшествие выбило из колеи, — хотя остались не проясненные позиции.

— В качестве акта доброй воли — утром в апартаментах декана была подозрительная активность. Вывод по косвенным фактам. Только что сделал, — неожиданно пояснил он, и сам удивился. — Тебе противопоказано заклинать под воздействием сильных эмоций, если хочешь остаться именно заклинателем. Чародей-заклинатель универсал, больше контроля над силой, насколько я понял твои желания, — я кивнул.

Действительно, хоть и не утешительный вывод. Если и дальше желания будут бесконтрольно прорываться, я не смогу рассчитывать на выверенные формулы, результат применения может оказаться весьма неожиданным, с дурными последствиями. Как сегодня.

Вечер мы больше обсуждали методики медитаций и защиты сознания, чем экспериментировали. Оба понимали, что вскрывшийся факт нуждается в срочных ответных мерах.

Мою подготовку ко сну прервал стук в дверь. Чако.

— Входи, Чако.

Новая комната была непривычная, хоть и выполненная в том же стиле. Особенно магия, выступающая и в роли видеокамеры с монитором на двери. Поверх двери, с внутренней, конечно, стороны, появлялась проекционная рамка, показывающая, что за дверью, так, будто последней и не было вовсе. При этом, как продемонстрировал Барт, при наличии не идентифицированных инфэо изображение сразу не показывается. Охранная система сигнализирует о том, что сумела распознать. В спальнях хозяев, т.е. моей, та-Вастина, и еще одной запасной будут отдельные охранные комплексные системы. Частично готова была пока только моя, брат ночевал в Цабандэ. Барт обещал позже установить какой-то модульный щит, дабы если и сгорит, то только отдельная малюсенькая часть, которая тут же воспроизведется. Как вырастят достаточно полуживых асталов, так все резиденции и оборудуют ими — разработка жутко энергозатратна.

Чако выглядел сильно смущенным и виноватым. Он подошел к сидящему на краю кровати мне и упал на колени.

— Простите меня! — став лобызать мои ноги. Внутренне я скривился, такое отношение мне было противно. А тело вспомнило... Было не до первопричин, побудивших его к такому поступку. — Смиренно...

— Не прикасайся, — панически вырвалось у меня, отдернуть ногу я не смог себя заставить.

А Чако передернуло всего. Он отшатнулся назад и распластался, как когда-то Терзецу, еще сильнее раздражая. Я уже раз сто пожалел, что впустил. Все обретенное с Ноцуцем самообладание испарилось. А Чако тем временем, всхлипнув пару раз, решительно заговорил:

— Призываю Араса в свидетели добровольной передачи своих души и тела асму Леонардо Тарасову ро-Т`Сейфу в вечное владение.

И вокруг него закружилась донельзя странная магия, никогда ранее не виденная мною, непонятная смесь на основе творения(*). А когда что-то потянулось ко мне, моя психика не выдержала.

— Воон! — истерично крикнул я, отталкивая это что-то от себя, а потом спиной упираясь в спинку и обхватив колени руками, приняв ту же позу, как Йомиэль когда-то.

Сдавленный крик боли раздался со стороны Чако. В памяти отложился мрачный тонкий узор пепельного цвета, уходящий за ворот и манжеты, когда он выскакивал из комнаты. Подобное было и в его энергосистеме.

Я все еще дрожал, ничего не соображая, когда перед дверью остановились та-Вастин и Бартелло. Мягко вошел только друг. Плавно и медленно он приблизился, сев у изголовья. Он был в простой тунике и свободных штанах, в тапочках. Память беспощадно все фиксировала.

Немного посидев так, не смотря на меня, он с ногами забрался на постель. Потом повернул голову ко мне и, протянув руку, стал нежно гладить по голове, как ребенка. И меня прорвало. Прижавшись к нему, я зарыдал. Сквозь слезы и всхлипы я поведал про возросшую силу, неконтролируемо вырывающуюся во время сильных переживаний, чувств или эмоций. Про случай с согрупниками и про Чако. Постепенно успокаиваясь.

— Какое же ты еще дитя, братишка, — ласковый шепот.

Постепенно под его нежные убаюкивания я заснул...

...укрыв одеялом комочек, та-Вастин бесшумно передвинул кресло с помощью кольца, все еще держась за руку Эля. Содеянное этими двоими ужасало.

Просидев задумчиво еще деление, гном тихо покинул спальню.

— Усиль...

— Ммм?

— Почему решился тогда?

— Ответ давно известен...

— Не завершай, прошу... — молчание и тяжелый вздох. — Найдется книга по ритуалу Сара с вашим, магическим автором? — молчание. — Он поймет только сухой язык. Слишком велико влияние Зиушраца. Очень высока невосприимчивость к менталу, чтобы помочь, а психолога он вычислит, не берусь предсказать его поведение...

— Да, Вася, — нежно улыбнувшись покрасневшему и прерывисто вздохнувшему.

И они разошлись в разные стороны. Та-Вастин свернул в потайной коридор, спускаясь на нижние этажи. В одной из камер с мягкими стенами, в рубашке с длинными связанными рукавами находился Чако. Его пустой взгляд и несколько синяков смотрелись страшно.

— Дайте умереть, — мертвым голосом, когда тот вошел.

Та-Вастин сел напротив, скрестив ноги и оперевшись на них локтями, смело глядя прямо в глаза.

— Ему будет больно.

Чако вздрогнул, моргнув.

— Он отказался... — еле слышно, с надрывом.

— Знаешь, почему?

— Я не достоин жить. Убейте меня! — крик.

— Ты не прав, — длинная пауза. Ссутуленные плечи готового слушать дальше. — Он совсем... вообще не знает ничего о нашем быте, традициях, ритуалах... и прочем. Так сработало заклятье. Как будто родился и прожил в другом мире, понимаешь? Сейчас он видит почти одну только магию, о которой раньше ничего не знал, стал одержим ею. И еще не успел толком хоть что-то узнать про то, где очутился, едва только обживаясь в маленьком и закрытом мирке академии. Ясно?

Чако слушал, ежась. В глазах мелькала искорка.

— А ты... Слезы наслаждения... Слезы ужаса непонимания... — Чако дернулся. — Да-да, моя рубаха еще хранит их горькие следы! Хочешь довести еще и до слез безумной боли? Да!? — тот весь сжался, глаза расширились и увлажнились. Снисхождение понимания совершенного. — Не губи за собой, он не заслужил такой казни. Крепись и не реви. Кто из вас двоих мужик, а?!

Взгляд Чако стал осмысленным, но был полон сухих слез.

— Подумай, наконец, головой, а не задницей яла! — гном поднялся. — И в таком виде ты его только напугаешь. Что делать, ты знаешь, — выходя.

Трудный день перерос в не менее тягостную ночь. Но гном не унывал, не жаловался. Раньше, до встречи, он считал, что пресытился, что эльфийская скука нашла в нем хорошего приятеля. А теперь юноша подарил столько чувств, раздувших пламя жизни... Та-Вастин вспомнил своего первого сына, родившегося в любви, желанного и обласканного. Ему повезло с первой женой, случайно встреченной гномкой. Но вторые роды... Как он тогда жалел и проклинал, однако оба погибли. Месть не принесла удовлетворения. Вторая жена так же одарила сперва сыном, а потом и дочь увидела свет Ра. Нелепый случай лишил и ее. Третья согревала, но больше он не смог быть отцом. А на глубокое вмешательство не согласился.

Леон пробудил, казалось бы, забытые чувства и боль. И пусть, гном был все равно благодарен судьбе. Богам он давно уже не поклонялся. И вот на тебе, напомнил о себе верховный. Зубовный скрежет разнесся по коридору — механизмы потайных дверей были щедро смазаны и приправлены магией, совершенно бесшумно открываясь и закрываясь. За та-Вастином теперь была монолитная стена. Вернувшись в спальню с маленьким столиком на колесиках, на котором было его кофе со сливками, к которому он пристрастился сразу же, как Леон показал, предпочитая наслаждаться в одиночестве, он уселся в кресло, медленно попивая и думая мысли.

Несколько раз его подопечный метался во сне. Кресло стояло вплотную к кровати, вместо тумбочки, а уснул он на ближней половине. Поэтому гному было легко дотягиваться до Леона и успокаивать. Постепенно тот придвинулся почти к самому краю, быстро успокаиваясь от поглаживаний.

Ближе к утру, спящий едва не свалился, переворачиваясь с живота на спину. Та-Вастин успел, и не пролил ни капли кофе. Их ладони соединились и сжались. Дыхание почти выровнялось, когда он сильно сжал руку гнома, до хруста, а потом:

— Дорогу Тверди Апостол откроет... Если в Араса купели глаза распахнет, — не своим голосом одарил он опешившего гнома...

...просторный маленький бассейн-ложе, заполненный прозрачнейшей слегка искрящейся голубоватой водой. Рожающая без боли гномка, блаженно откинувшаяся на бортике. Знакомые руки, поддерживающие ее, нежно ласкающие. Посередине облакообразный камень с непередаваемо прекрасным любяще улыбающимся ликом с закрытыми глазами, по которому никак точно не определить расу.

Кто-то был еще вокруг. Непонятно. Кроме двоих так близко у... у купели никого больше не было. На возвышении кто-то стоял, что-то кричал, тряс посохом. Вроде даже где-то битва шла.

Но вот показалась головка ребенка, и раздался глубокий и гулкий звон гигантского призрачного колокола над камнем, который заклубился, постепенно очерчивая стоящего на коленях невероятно прекрасного безвозрастного человека в мантии, похожей на жреческую. Мужская рука метнулась было к ребенку, но у воды остановилась. Та окрасилась в огненно-коричневый цвет, постепенно впитывающийся в живой клубящийся камень. Шум мгновенно стих, только эхо разбившегося где-то витража да колокольный перезвон уже нескольких десятков разных размеров.

Дитя уже полностью появилось, когда белый мрамор с коричнево-золотыми прожилками окончательно сформировался в склонившуюся фигуру, открывшую яркие коричневые глаза с полыхающими язычками огня. Она мягко низко-низко склонилась, рассыпав облачную волну длинных искрящихся золотом волос, нежно подхватив в воде чадо. Ласково прошлись пальцы по головке и животику, убирая пуповину без следа. Девочка открыла глазки прямо в воде. Руки слегка приподняли ее так, чтобы голова была над водой. Только тогда глаза бога закрылись, и статуя окаменела в этой сложенной в три погибели позе с руками в воде и по-прежнему любяще улыбающимся лицом, а девочка немного повернула головку в сторону двоих и требовательно заагукала, потянувшись ручками и ножками к ним. Изысканно тонкая цепочка под цвет недавнего огня с кулоном-сапфиром легла на грудь, скользнув к затылку, замыкаясь. Девочка пустила пузыри, счастливо ухватившись за игрушку, пока ее доставали и обтирали...

...очаровательная малышка, с твоими небесными глазами, — улыбаясь и уже своим мягким голосом, но с закрытыми глазами, лишь легкое касание ладонью, почти ласкающее. — Не бойся, не торопись, не забудь дать защитника, — в руке появился холодный камень знакомой огранки. — Оправу сразу узнаешь, — гном сидел, ни жив — ни мертв. Леон закрыл в его кулаке камень. — Поспеши сейчас обратно с Бартом, обязан спасти ради нее, — сильнее сжимая и опять немного не своим голосом.

А потом Леон окончательно проснулся, как и не было ничего до этого. Сладко потянувшись, он сел на кровати.

— Ммм, кофе? Угостишь приятеля?

Та-Вастин уже справился с собой, решив отодвинуть все лишние мысли.

— Ты ведь не любишь... — хотел он сказать как-то иначе, но получилось суховато и строго, протягивая свою, еще полную.

— Спасибо!

Потом оба молча долго пили маленькими глотками, гном быстро сварганил себе вторую чашку. По счету за ночь это была едва ли не десятая, но это ничуть не смущало. Допив, нагой люф с решительным лицом под налетом легкой грусти и вины, ушел в ванную. А гном достал с нижней полки столика стопочку одежды и книгу, дожидаясь.

— Можно мне на ту гору? — спросил он с порога.

— Оденься для начала, — протягивая. — И обязательно прочти ее, я буду ждать.

Он взял книгу, вслух прочитав "Ритуал САРА, взгляд заклинателя". И отложил в сторону со словами:

— Со мной все будет в порядке, а тебя дела ждут... Какое мягкое! — ощупывая тунику и штаны. — Тут выяснилось, что в то утро у декана была возня, подробности не знаю, — как-то вскользь заметил он, одеваясь в увеличенное подобие гномского варианта.

— Жена сама делала тебе в подарок, — залюбовавшись и пропустив мимо ушей.

— Ух ты! Это ты ее вчера утром бросил спящую ради меня? — счастливо. — Ой, Извини! Я доставляю столько хлопот тебе...

— Ничего-ничего, мне приятно возиться с детьми! — большой ребенок надул губки. Та-Вастин немного печально улыбнулся. — У меня-то их все равно больше не будет, одно утешение — ты да внуки с правнуками.

— Хех! — весело с хитрецой улыбнулся Леон. — Я ж тогда поправил тебе.

Потом он сел в ногах, взявшись за дырявые мочки дернувшегося было та-Вастина.

— Вчера ночью в пыль... эти первыми сделали, видимо с браком, были... — немного смущаясь близости. — Ччто поп...пправил? — запоздало дошло вдруг до него, когда узнаваемое тепло разлилось по ушам под пальцами друга.

— Ты еще можешь увидеть зрелость, — с каким-то мудрым старческим взглядом и детским щелчком поносу. Рука автоматически дотронулась до носа, а вторая вцепилась в здоровую мочку, которую так и не смогли залечить, как обожжённый палец. — Если поторопишься, — уже исчезая искрами телепортации. Книга отсутствовала.

Лишь несколько ниций спустя ошеломленный гном до конца впечатлился моментом.

— УСИЛЬ! — тот почти мгновенно появился. — Обязательно дождись его, а сейчас срочно Бартелло ко мне! — пара капель все же пролилась на блюдце, оставив грязный развод на белоснежной салфетке.

— К моей жене нас! — хрипло гаркнул на оторопевшего помощника, когда они вдвоем с внуком появились...

...мне снился такой красивый и необычный сон. Очень не хотелось вставать, когда он закончился. Но аромат кофе неожиданно вызвал острое желание выпить хотя бы немного.

Брат... Он так и просидел здесь всю ночь. Ох, как приятно расходится тепло. Странное знание, странные мысли роились вокруг. Неожиданные слова слетали с губ. В ванной окончательно утвердился в мысли, что необходимо срочно вернуться на ту гору, в ту пещеру, к тому водопаду.

Лицо друга, разрешившего отлучку, портили мочки. Поддавшись порыву, исправил. Гора, гора, гора! Почти затухая, билась мысль в форточку моего сознания.

Забрав книгу, и вроде, попрощавшись, оказался в такой родной пещере. Шелковая простынь так и валялась у ложа, мох восстановился. Ураган постепенно успокаивался, смываемый теплой водой и мерным журчанием. Разброд и шатание мыслей прекращались. Постепенно стал входить в состояние транса, минуя нормальное, привычно-осмысленное состояние разума.

Одного мига созерцания "со стороны" хватило с лихвой. Неподконтрольная энергия натворила таких дел... Сильнейшее желание исправить нарушило концентрацию, выкинув в реальность. Только мгновенный и полный переход из тварного и астрала в подпространство да стоявший образ дисбаланса выручили.

И уже там, в подпространстве, я стал привычно разбираться с телами. Кропотливо и дотошно исправлял до этого казавшееся мне совершенным, а в образе выглядевшее кошмарным ужасом нагромождений.

Я... недооценил влияние полуживых асталов на себя. С их еще усваивающимися знаниями передался довеском характер, а так же еще что-то. И даже в астрале как-то незаметно и самопроизвольно вырос их собрат, бесцветный шарик, разбрасывающий радужные зайчики. Перемещение из пупка вызвало дисгармонию. Как? Почему? Не знал первопричины, только с последствиями имел дело, которые и исправлял. Пришлось именно четвертый поместить в ямочку между ключиц, а в астрале только одну звездочку-пушка можно будет держать теперь, иначе опять начнется рост очередного астала. И последствия совершенно неизвестны и непредставимы. Хотя нет, все же была определенная вероятность того, что я самопроизвольно превращусь в гигантский кристалл, а потом суп с котом?! Быть подобным Хранителю и чего-то ждать? Бррр!

Еще раз войдя в транс и оценив результаты, ушел из глубинного пласта. Сухой анализ воспоминаний вызвал мокроту в глазах. Какая-то не здоровая атмосфера на плато, что ли? Только здесь, в этой пещере, под теплыми струями я могу абстрагироваться от всего. Значит, придется проводить здесь определенное время. Даже спать в первые недели буду тут. Да, верно! Собственные эксперименты с магией придется отложить до лучших времен, пока не научусь держать собственные системы под контролем. Попеременно проводя время там и тут смогу определиться...

И... и надо что-то решить с оставшимся серым комочком, как раз рядом с тем непознанным мной каналом. Понять или убрать его не получилось, только нивелировать влияние. Вспомнив о книге, вышел из медитативного транса, облокотился о бортик и вызвал из подпространства книгу.

На последних страницах с ритуальными фразами екнуло сердце, подскочив к горлу. Весь смысл содеянного свалился, чуть не раздавив. Серый комочек забился в такт сердцу, выпуская и втягивая усики. Пришлось в очередной раз применять специальные ментальные техники. Книга, свалившаяся в воду, была испорчена. Но каждый символ вплоть до последней точки горел в памяти, причиняя боль. Казалось, со всех центров и связок посыпался пепел в направлении набухающего серого комочка...

...он появился в пшеничного цвета свободной тунике и таких же штанах, касающихся пола. Шлепки его босых ног заранее оповестили о приходе в оранжерею, где на одном краю полукруглой лавки я и сидел в том, что сотворил Лев.

Он застыл и спал с лица, побледнев, когда увидел меня. А у меня сердце болезненно дернулось, расплескав по телу обжигающий жар, ставший стекаться в паховую область. Все провалилось к ялу в глотку. Вся вымученная речь, все слова-щиты рассыпались. Боясь поднять глаза, я следил, как двигаются его стопы. Тело предало меня. Но рассудок, исколотый и распятый фразами гнома, держался твердо. Я... я сделал свой проигрышный ход, даже не один, теперь его очередь... Захочет ли, сможет ли и меня... спасти? отпустить?

— Я... мне... — начал он тяжело. Еще сильнее только вонзая нож в сердце. — Нельзя... Я уже... — всхлип выморозил все, успокоив и вернув предателя рассудку. — Уже съел... поглотил... растворил в себе самое близкое существо, понимаешь? — ничего не оставалось, как встать на колени перед ним, глаза в глаза на одном уровне, прижать его руки, теребящие ткань на коленках. Быстрая череда румянца и мертвенной бледности.

— Не могу дать ничего... — сердце гулко трепещет в груди. — Хватит ли роли охранника?

— Да, мой... — понимаю, что нельзя. — Да, Леон...

— Только дружба? — столько надежды и боли. И вины.

— Арас...

— Арас... — эхом.

Порываюсь встать, но он цепко держит мой взгляд и сомкнутые ладони обеих рук сводит вместе, растворяя меня в глубине своих индиговых глаз. Волна любви и радостного счастья накрывает с головой, вымывая пепел ошибок.

Глава 30. Инфэо, программные и не очень

Мы синхронно вздрагиваем, опуская глаза на наши руки. Там сидят два маленьких феникса, Зеф и Фиф, сразу пришло на ум, с зелеными и фиолетовыми пламенными язычками вокруг чистых огненных тел, дарящих бархатное тепло, ласково растекающееся по рукам.

— О, Арас! — вместе.

Здоровый оттенок его кожи стал немного пунцовым, когда пауза после того, как маленькие птицы величаво вспорхнули, исследуя оранжерею, затянулась. Я удержал в себе порыв погладить по щеке и встрепать его волосы. Быстро поднялся и выпрямился, шагнув в сторону.

— Если наряд не нравится... — начал было он.

— Он хорош, — ведь это сделал ты для меня... — Он тоже встал. Улыбнулся и рассыпался искрами телепортации.

— Постой! — и сделал шаг в его сторону.

Шок прошиб обоих, стоявших теперь посреди ванной комнаты Леона. Он опомнился первым, хмуро сдвинув брови, сделал шаг назад, от меня.

— Что это значит? — требовательно и с легкой ноткой страха.

— Шаг Следопыта(*)... — после долгой паузы с трепетом произнес я, расплывшись в безумно-счастливой улыбке. Схватив его в охапку, закружил, поясняя:

— Мой отец обладал им! Так они с матерью встречались. Все эти годы я пытался хотя бы найти в себе эту способность, мечтал быть, как отец. И вот...

— Отпусти, — пискнуло в плечо, несколько устало и беспомощно.

— Это... это невероятно! — поставил я его, по-прежнему крепко обнимая. — Исполнилась детская мечта!

— Поделишься? — не отстраняясь и с толикой любопытства.

— Ой, извини... — опомнился я, сразу растерявшись и отпуская его.

— Мы привыкнем друг к другу, было б время, — уверенно заявил он. — Ты ведь будешь держать в руках себя за нас двоих? — я еще сильнее потерялся, радость на второй план ушла. — Я... я могу сорваться, не научился толковому самоконтролю, как оказалось... Ты ведь справишься, да?

— Клянусь начавшейся дружбой!

— Я только справлю нужду и ты все расскажешь про этот шаг следопыта, ладно?

— Конечно, Леон, — почувствовав себя идиотом, вышел в комнату.

Сидя в креслах, мы беседовали о моем детстве. Точнее это я по большей части рассказывал о Шаге Следопыта, отвечая на сопутствующие вопросы и поясняя некоторые моменты быта.

— Дальность вырастет, если с близкого расстояния увидеть глаза, прикоснуться к голой коже. Сексуальные и родственные связи тоже увеличивают возможности, — в процессе нам становилось все более легко общаться друг с другом.

— А показать прямо сейчас сможешь? — загорелись у него глаза.

— Давай в разные комнаты...

— Лучше к противоположным стенкам, я бы хотел увидеть весь процесс.

Несколько раз пришлось отходить к стене и шагать к нему, а потом в очередной раз он с довольнющей рожей сам ко мне шагнул! Введя меня в ступор.

— Спасибо! — и крепкое рукопожатие. Никогда раньше не замечал за собой таких сильных эмоций, которые вот уже третий день вызывает у меня этот юный люф. — Тебя, наверное, дела заждались, — спохватился он.

— Э... я, собственно, по этому вопросу первоначально и... э... шагнул.

— А... о! Эх... — непередаваемая гамма. — Ты только пойми меня правильно, хорошо? — киваю. — Ты ведь не можешь постоянно быть рядом, согласен? — киваю. — Предлагаю остановиться на варианте охраны во время выхода на учебу или развлечения.

— Хорошо.

— Я буду телепортироваться на сон или тренировки в далекое место. Где мне нужно уединение. Там безопасно, Усиль подтвердит.

— Понятно. Я выполню свой долг.

— Не долг, нет... — я молчал, он вздохнул. — Не возлагай на меня ответственность за себя, не сдюжу... С собой бы справиться. До завтра...

И исчез. Шагнуть к нему не получилось. Нога навалилась тяжестью и не поднималась.

— Это на мне ответственность за тебя, малыш... — горько прошептал.

Достаточно быстро собрался с мыслями и чувствами. Тренировка и познание новых возможностей — вот, чем следует заниматься в такие моменты. И я решительно пошел к Андилэйлю...

...Встреча далась с большим трудом, хотя и принесла неожиданные сюрпризы. На душе было и радостно, и грустно, и легко, и тяжело. Боясь нового срыва, ушел в подпространство. А когда Чако покинул комнату, вернулся и телепортировался в пещеру, захватив поднос с ужином.

Долго сидел в воде, размышляя над последней фразой Чако. Может быть, мне они все станут более понятны, когда возраст перевалит за сотню?

Я ощущал, что последние события оставили очередной отпечаток на моей личности, что-то неуловимо изменив в ней. И даже взгляд со стороны ничего не дал, только лишь восстановленная и упрочнившаяся структура на месте серого комка, и неопознанный канал, неуловимо напоминающий связь из книги, стал плотнее и прочнее. Мысль о складках пространства затмила все остальные, переведя поток дум в другое русло.

Только после конкретной реализации, продемонстрированной Чако, до меня дошло содержание одной из книг. Шаги и проще, и труднее телепортации одновременно. Легче в плане самой конструкции, тяжелее в контроле, так как заклинатель является неотъемлемой частью созданного инфэо. Зато если подправить здесь и здесь, а еще вот тут, то... Да! Пусть в книге всего-навсего советы и теоретические разглагольствования, но поданые идеи я реализовал. Могу теперь шагать по складкам, быстро перемещаясь на гигантские расстояния с минимум затрат. Создавая лишь небольшие точки опоры по пути, не останавливаясь полностью и не появляясь. Слишком быстро буду мелькать для глаза и чувств, даже тренированных. И нет ограничений на живой объект, пусть сольфы и рульфы могли и с растениями так поступать. Включение других объектов в связку при таком передвижении в геометрической прогрессии увеличивает степень контроля.

Семейка грызунов не оценила моей ночной инициативы, оставив на прощание быстро заживающие царапины и укусы. Кстати, пора бы и на боковую. Но полностью уснуть не удалось, тело, может быть, и заснуло, но я опять пропустил момент перехода сознания в свободную форму. Может, именно так и работает называемое подсознанием? Ворочал эту мысль и так, и эдак, но в итоге до утра пронаблюдал за водой, по поверхности которой медленно выводили таинственную пляску лунные зайчики, ныряя порой до самого дна для любования серебристо-красноватыми трещинками и прожилками. Вода приобрела для меня в этой пещере какое-то мистическое значение, даря покой и негу. Ой, не зря ее облюбовали отшельники, нельзя приходить сюда ни для чего кроме созерцания и медитаций, познания себя.

Утром совершил привычное омовение в двух водоемах и позавтракал дарами природы. Вход в пещерный комплекс был достаточно просторен, холодный ветер, пригнавший тучи, выдул остатки ночной неги, не смытые ледяной водой. И я начал физические упражнения, одновременно пытаясь совершать ментальные практики. Получалось плохо, зато получилось сконцентрировать в теле тепло, превратив его в теплый островок посреди неспокойного холодного моря.

Если уж набежали тучи скоро, то до осадков дело и того быстрее дошло. Холодные струи атаковали одинокое дерево, пытаясь изгнать остатки тепла, согнуть, прижать к скалам, но я, специально вышедший из-под прикрытия, держался вместе с другими деревьями, которые трепала стихия. Пусть камни и галька остры, но они тоже не могут повредить подтанцовывающим воде и ветру корням. Блаженная усталость пришла, когда схлынули тучи с небосвода, убежав дальше на северо-запад, когда пронизывающий ветер вцепился наточенными когтями в мокрое тело, сорвав защитный полог концентрации, загнав превратившееся в корягу деревце в теплый живительный источник, ласковым бальзамом просачивающегося в нанесенные холодом ранки.

Внутренний циферблат отразил полуденное солнце, напоминая о... как же неохота, а!? Хочу еще танца! Но разум побеждает. Захотелось снова прикрыть наготу подарком, но строгие правила академии розгами хлестнули, выбивая недостойные мысли. Легонько подпрыгнув, опустился на пол уже в туфлях и при полном положенном комплекте одежды.

Топая по коридору, идущему от небольшого холла, куда выходила еще одна гостевая спальня, помимо моей, из которой я и вышел после телепортации, только благодаря своему необычному пространственному зрению, ставшему уже привычным, заметил пристроившегося сзади Чако, идущего шаг в шаг на расстоянии метра от моей спины и чуть правее.

— А поздороваться?! — укоризненно не оборачиваясь, когда пауза после появления затянулась, мы так и прошли в тишине под мои мерные негромкие шаги метров пять вместе. У того бровки домиком. — На молчаливого охранника я вроде не подписывался, — задумчиво останавливаясь.

— Здравствуй, — раздалось уверенное сзади.

— Э нее, так не пойдет! — оборачиваясь и протягивая руку. Ответить таким же крепким не смог, зато ухмылка в самый первый момент точно была ехиднее.

— Ты прав. Но атис Фрицау все равно расстроена... — крыть было нечем.

Сердобольная кухарка и была генератором идеи ознакомления моей персоны с раженьской вегетарианской кухней, предварительно поохав и поахав вокруг щуплого меня.

— О та-Вастине ничего не слышно?

— Атс Усиль отбыл еще вчера, больше вестей пока нет.

Проходя по центральной лестнице на первый этаж, невольно загляделся на Вагота и Лиолиня, стоявших у главного входа. Их растительная форма в разной степени прикрывала тела, много сильнее моего новоявленного телохранителя. У Вагота осенняя зелень была хищной, края всех классической формы листочков были как маленькие пилы, с разной длины острыми зубчиками, такое же ощущение производили и необычные темно-красные с сероватым налетом цветы. Более закрытый вид был у Лиолиня. Его нежные бархатисто-фиолетовые раздвоенные листья с серо-оранжевой окантовкой, с загнутыми в противоположные стороны кончиками, смотрелись хоть и экзотично, но как нельзя подходили этому бронзовокожему люфу с лицом прожженного годами воина. Необычное оружие не производило впечатление боевого, однако в истинном зрении светилось не меньше форменной одежды.

— Степень открытости символизирует зрелость и опытность, — правильно истолковав мой взгляд, ответил Чако, слегка покраснев.

Я молча поклонился этим двоим, получив в ответ пару кивков. А когда поворачивали в сторону общей столовой, меня съело любопытство. И свернул в сторону просторной уборной. Чако решил было приотстать.

— Заходи.

Он весь подобрался, но зашел, закрыв дверь.

— Покажи, как она снимается, — любопытно сглотнув.

— Уверен? — прохладно, но с красными кончиками ушей.

— Да, — глядя в глаза.

Он быстро слегка привстал на носки, едва-едва оторвав пятки от пола. Была еще и мысленная команда. Стебли стали быстро сползать на пол, к стопам. На бедрах остались простые саи, которые я принимал за элемент одежды, а за спиной так и торчала рукоять полуторного меча на тонкой перевязи. Кортик с пояса перекочевал вниз. Под ногами образовался своеобразный коврик из переплетенных стеблей, усиков, распластавшихся листьев и цветов. Пропал и необычный блеск тела. Я даже прикоснулся к предплечью, но быстро отдернул, поняв, какую реакцию все еще вызываю.

— А кожа... — как будто ничего не видя спросил я.

— Это было проявление щита, атны Хьюго и Прада решили, что так лучше будет.

Садясь на корточки, все же не выдержал и сразу поднялся. Узнаваемо.

— Себя я контролирую, — его выражение лица стало знакомо виноватым, сделав его моложе, чем казалось ранее. — Слегка помогу. И кто же тут из нас малыш? — его лицо вспыхнуло густо-красным с примесью удивления. — Только спокойно! — и начал мять его чресла, успокаивая плоть. — Эрекции не будет примерно... с неделю, — немое удивление. — Вообще не будет, — уточнил я. — А теперь сойди с коврика.

И я наконец-то спокойно смог изучить необычный образец магического искусства. Коврик и коврик, ну живой благодаря магии, ну и что? И не поймешь ничего, если не присматриваться. Удобно гнущийся и сворачивающийся трубочкой. Два больших листа в центре композиции так и просятся, чтоб на них наступили. Заряд спокойствия еще не кончился, поэтому подпрыгнул, оголяясь. Чако не смог скрыть удивления, по-прежнему оставаясь малиновым.

— Телохранитель разговорчив только со мной? — хмуро спохватился я. Кивок. Улыбнулся.

Потоптавшись по коврику, так ничего и не добившись, разочарованно вздохнул.

— Они настроены на определенные организмы, магия крови, — выдавил он, вздрогнув.

— А раньше сказать? — одеваясь.

— Я случайно подслушал, — он вздохнул, видя мое неудовлетворённое лицо. — Большая управляемость, дольше длится боевой режим. Питаются от наших тел, поэтому при их носке нам требуется больше еды теперь. И заменить эм... модуль управления можно будет только в хороших лабораторных условиях. Новый вариант только утром выдали. Может, я уже оденусь?

— Хых. Извини. Конечно, — процесс был не менее быстр, но выглядел гораздо эффектнее. — А кого подслушал то?

— Эээ, — он сглотнул. — Этрас Бартелло, атны Прадо и Хьюго.

— Интересно птички пляшут. Это я так... Не обращай внимания.

— А... эм... А когда неделя пройдет? — решился таки он озвучить мучившую мысль.

— Большой нянь советуется с дитём? — поддел я. — Извини, само вырвалось, — видя его обиду. — Я этот день проведу в том месте, а ты с вечера найди партнера. Хм. Предполагаю, что когда блокировка спадет, прилив энергии сделает ощущения настолько сильными, что... Ой! Давай я лучше верну все обратно?

— Что там дальше? Продолжай, — решительно.

— Сексуальная привязка получится, вот что, — грустно и виновато ответил я, так как сам вначале не просчитал последствия. — К ней или ему... К конкретному полу, если их будет несколько подряд. Пока еще не поздно исправить, — попытался я, но он решительно качнул головой.

— Понятно. Не велика будет жертва...

— Так ты...

— Да, — встрепал-таки он мои волосы. — И это более чем нормально, как, впрочем, и другие варианты. Но в нашем ведь случае лучше, если меня будет тянуть только к женскому полу, так?

А я уже был не так убежден. Он убрал руку с моей головы, заглянув в глаза.

— Друзья. Не любовники. Помнишь? Вот и хорошо, — когда я согласно кивнул.

Выходил я в смятении, а Чако весьма уверенным. Но пока ел, пока шел к группе, тяга к магии вытеснила посторонние мысли. И уже не смущали реакции прохожих на Чако. Краснели, нагло строили глазки и дули губки, удивление разной степени, даже знакомый интерес конкретно к форме у нескольких преподавателей, проходящих мимо. Подобная экзотика эпатировала. Вот и еще раз пригодились знания охотников за мной. Раз Бартелло лично подходил.

Зашел в аудиторию опять вместе с началом пары. На лицах некоторых прочитал завистливые искорки. Спас Ноцуц:

— Будете так же _отлично учиться_, и получите такой же свободный график, — выделил он фразу, скосив при этом такой многообещающий взгляд на меня, что я аж подскочил, быстро метнувшись к своему месту.

На этот раз отдельное занятие в лаборатории пошло в нужном ключе. Ноцуц не стал настаивать на своем.

В перерыв почти сразу же первыми выскочили девушки, о чем-то шушукаясь. Я заметил, что у каждой в ушах появились маленькие граненые камешки. По одному и большому было у Алоллэи. Треугольнички у Оллаку, гексаграмма с одним средненьким в центре у Фиерайкуц. Цветовая гамма необыкновенно подчеркивала красоту глаз и волос всех троих.

— Там... там такой... — не нашлось слов, когда через некоторое время они раскрасневшиеся ворвались в аудиторию. И остальные две за ней повторили:

— Такой...

— Такой...

— Какой?

— Красавчик! — Микрану сглотнул.

— Не то слово... — Жогец сложил бровки домиком.

— С такой попкой... — Врезень закашлялся.

Одновременный хохот Зазела и Озварга сподвигнул их на решительные действия. На экскурсию в коридор не пошли только мы с Йомиэлем. "Держись, Чако!" — мысленно рассмеялся я, стараясь невозмутимо продолжить хрустеть каким-то плодом, напоминающим яблоко со вкусом моркови.

Хоть я и жевал, не смотря в сторону двери, но ямочки меня выдали со всеми потрохами.

— Леоооон!?

— А? — откусывая новый кусок.

— Случайно не знаешь, кто это?

— Его поклонник, что не ясного?

— Любовник?

— Как в таком ходить?

— Но как смотрится...

— Леон!!!

— Оллаку, я могу Врезеню такой же костюмчик подарить, хочешь? — последний выпучил глаза, оттопырил челюсть и забыл, как дышать. — Слышу-слышу тебя Фиер! Ты для себя или Микрану?

— Кто это? — жестко с белыми губами выдавил Жогец, пока остальные отвлеклись.

— Всего лишь охранник... Ну, элитный... Клянусь, он сам вызвался! — почему-то стал оправдываться я под такими разными взглядами. — Вы гляньте другим зрением, это же просто такие новые доспехи.

— Ню-ню.

— Зазел, если не кинешься к нему на шею, он тебя и не тронет.

— Как будто в Зале не навидались, — пришедший в себя Врезень.

— Нуу, Зееень, там другооое...

— Листик мой, лепесточек, и не надейся даже! — до сих пор отмахиваясь под соблазнительным шепотом.

Один только Озварг получал высшую степень удовольствия, наблюдая за балаганом. Йомиэль долго прядал ушами, не выдержал, выйдя, чем вызвал только новую волну смеха, подхваченную и остальными, когда он возвратился.

— Микрану за целый век может столько не заработать, сколько стоят эти доспехи, — Озварг таки попытался спасти приятеля под конец перерыва.

— Зачем тогда мне такая посредственность? — притворно скучным голосом развела руками Фиер, отодвигаясь.

— Фи...

— Вот именно! ФИ! — и победно отвернулась, оставив двух парней хлопать мигалками.

Тут вошел Ноцуц. И пара продолжилась, хотя многие еще некоторое время переглядывались и перемигивались.

Чако при мне стоически держался. Сказать, что его заметили, значит, ничего не сказать. В эту же ночь он уже не ночевал в особняке. Правда, совсем юных он разворачивал лесом, вековых магесс, и не только, хватало даже более чем. Подтрунивать над ним по этому поводу не решился, хотя язык прям исчесался весь. Личная жизнь забила постоянным и ну прямо очень горячим гейзером.

Следующие недели для меня весьма потекли плавно. Мы с Ноцуцем начали готовиться к возведению фундамента, надо было познакомиться хотя бы с материалом и инструментами.

Я изучал свойства энергии, поведение мировых потоков. Имитировали полное и частичное отсутствие магических токов, влияние на живых существ и растений. Изучил разные виды атомарных плетений и связок для всех дисциплин. Строение мира, точнее модели, предлагаемые разными школами, Ноцуц тоже мне рассказывал, да и я читал потом подробнее в книгах.

На общих занятиях прошли Огненную сферу, которую я уже не только знал, но и применял, а ребята видели на первой аттестации. Ноцуц удивился, когда и Легкое лечение вся группа довольно быстро изучила. Хотя и признал, что нечто подобное и должно было произойти после памятного ментального воздействия. Побочным эффектом стала повышенная сексуальная активность.

— Ты... — хитро улыбнулся он. — Вообще в группе три сложившиеся пары и одна постольку поскольку, если заметил. А с Йомиэлем я дополнительно работаю в обед, ведь ты сбежал... — многозначительная укоризна. — В ментальном плане, — рассмеялся он моему выражению.

По сути, инфэо Легкого лечения — это передача энергии участку энергосистемы, соответствующему физически поврежденному, что стимулирует рост здоровых клеток, скорейшее вытеснение иммунной системой всего инородного или отмирающего, даже если до этого момента это самое инородное успешно прикидывалось за своего. Хотя последнее было уже моей модификацией, нужные данные просто брались непосредственно из более тонкого, информационного, тела глора, части его энергетической структуры.

Другие виды лечений в самой конструкции содержали данные, помогающие точечно бороться со злокачественными опухолями, например, или сочетали более сложное воздействие сразу и на физическом, и на энергетическом уровнях. Ноцуц показал мне одно такое инфэо. Кошмар просто какой-то! Все, что делал до этого, как блокнот по сравнению с хорошим текстовым редактором. Вот это я понимаю, настоящее инфэо, многомодульное.

Изучали Дробление и Разделение. Первое усиливало внутренние дефекты твердых материалов, превращая булыжники в гальку или песок. Моя модификация просто превратила лед в отменную взрывчатку — мгновенный переход из твердого состояния в высокотемпературный газ превратил тестовый столик в руины. Ну, хоть больше в тот момент ничего не пострадало, не считать же царапины и вспоротые спинки стульев в лаборатории за таковые, а все остальное было за защищенными магией дверцами шкафчиками. С обычными камнями было сложнее и намного энергозатратнее. Были идеи, но не было знаний пока.

Второе напоминало обычный лазер, разрезающий все на две половинки. Хотя внешний вид Разделения настраивался весьма широко. Стандартный вид — призрачное изогнутое лезвие, простейший — аура вокруг руки, видимая как кромка лезвия, опоясывающая от плеча или локтя руку вдоль, а не поперек, браслетом. Это я уже превратил его в лазер из ногтей, изменяя форму и основной тип используемой силы.

Сушка была похожа на увядание, только в этом инфэо из объекта вытягивалась и испарялась вся вода. Стандартное применение — высушивание поверхностей. С некоторой модификацией воду можно было получить из растений или животных. Ноцуц для тренировки пожертвовал малый горшок с подобием лимона, нашлись и черви.

Инфэо Электрошока не представляло ничего особенного, почти тот же Разряд.

— Скоро завершатся вечера тренеровок фамильяров на арнеах Антрэя.

— И?

— Нет желания показать себя и там?

Задумался всего на мгновение. Появление моего пушка уже не было классическим вызовом ближнего, как отреагируют системы арен — неизвестно. Да и результат известен, разве что посмотреть на возможности других...

— Нет. Да и не один я такой.

— Ат Согранда скоро пойдет. О! Вижу, как у тебя мысли закипели!

— А?

— Вылетая изнутри, порождают волны по твоему шарику, — серьезно прокомментировал фантом Ноцуца, создав наглядное Зеркало.

Я до сих пор так и не научился владеть лицом. Казалось бы, такие инфэо могу, а поди ж ты, с лицом пока никак. Конечно, через несколько секунд я понял, что меня провели, как цуцика, но было уже поздно. Фантом откровенно ржал, давая повтор и реальную картинку с моим лицом, которое он наблюдал в аудитории. Масштаб уменьшился, отображая лица остальных студентов, не понимающих, почему в такой серьезный момент я так себя веду, бросающих косые взгляды. А я уже устал придумывать всевозможные отмазки. Ноцуц-то легко выходил из всех моих подначек, а вот я... Затеянная Габлонгом игра постоянно оставляла меня в дураках.

— Не думал, что он решится, — через некоторое время.

— Пришлось подтолкнуть.

— Он легко справится.

— Рассчитываю.

— Выпускники должны в совершенстве владеть фамильярами, так? Хорошо. Устрой темный вечер.

— Ммм?

— Когда участники не видят и не знают друг о друге, одни только фамильяры. И провести бы серию: Йомиэль против сокурсника, потом против вышестоящего, и так по возрастающей. Без перерыва. И сбросить маски после финальной схватки.

— Хорошая идея, возможны интересные моменты, — глубокомысленно заметил фантом. У Ноцуца он ничем не отличался от оригинала, если не смотреть в истинном зрении, конечно. Все идеально соответствовало. — Иногда такое делают, но без первокурсников, или только среди однокурсников.

Надо ли говорить, что Йомиэль стал на следующий день звездой? Если бы не благожелательно воспринятый формат состязаний, предложенный мной, и не ментальное давление Ноцуца, Йомиэль бы никогда не совершил такого, не придя или просто сбежав, наверно, после первого же боя. Хотя я давно с ним не общался, может, что изменилось за это время? Последние бои он взял силой, превзойдя опыт выпускников. Все отметили, как легко и свободно сражался Капру, мгновенно реагируя на изменившуюся обстановку. И буквально тут же поползли слухи, почему ат Леонардо не участвует, причем один срашнее другого. Даже такой, что телохранитель Чако и есть мой фамильяр, уже активно побеждающий...

Глава 31. Выходные с та-Вастином

Первый выходной начался необычно. Меня разбудил счастливо плачущий прямо на мне Та-Вастин, от которого не было никаких вестей два дня.

— И тебе доброе утро... Ты чего? — сонно.

Почему-то моя чуткость не сработала, и я пропустил его появление. А он лишь радостно всхлипнул и сильнее обнял.

— Благослови тебя Арас... — разобрал я его шепот.

— Ну полно, полно. Слазь с меня уже, я писить хочу, — буркнул я, смутившись такой буре эмоций.

Это вызвало веселый смех, и гном таки избавил меня от своего веса, как ребенок, размазывая слезы рукавом. Когда я встал и привычно, уже привычно, вызвал так понравившуюся мне пшеничного цвета тунику со штанами, от гнома раздался удивленно-восхищенный всхлип, заставивший меня побыстрее сбежать из пещеры.

Стоя под холодным ручьем, просыпался. Проявление теперь уже понятной радости друга вызывало смущение. Интересно, а что он чувствовал, утешая меня? Не сбежал ведь, как я. Мне стало еще и стыдно. Хм. Иногда я совершенно терялся, казалось бы, в простых ситуациях. И тут меня накрыла волна и брызги от прыгнувшего бомбочкой гнома, которого я опять пропустил.

— Эээ... — но возмутиться мне не дали, втянув в брызгательную войнушку. И пусть, эмоции радости полезны и для деревьев, урожайнее будут.

— Сдаюсь-сдаюсь, — выдохся гном первым.

— То-то же!

Когда мы выбрались из воды, гном вознамерился упасть на колени передо мной. Я его подхватил:

— Не надо... — после чего он нисколечко не смутившись крепко обнял меня.

— Спасибо, брат, — горячо выдохнул он мне в грудь. — Ты подарил мне такое счастье!

— Расскажешь детали? — направил я гнома.

— Мастиф... — послушно начал было он.

— Давай в тепло? Ты там и завтрак принес... — прервал я его.

И он, схватив меня за руку, как мальчишка потащил меня в пещеру. Видя, что я опять одет, Вася вытянул из кучки белоснежную рубаху, доходящую ему почти до колен. Я только пошел к каменному столу, на котором стоял аппетитный поднос, как не в меру активный гном уже все раскладывал, устроившись напротив и глядя безумно счастливыми глазами.

Из рассказа вышло, что Мастиф уже давно работал на академию. Однако последняя его инициатива была личной, они с Цыбконом старые друзья. Он решил действовать, когда почувствовал благоприятные обстоятельства, но не учел мои возможности и надорвался. А когда одна из служанок жены сдала ее беременность, едва оклемавшийся Мастиф, хоть и с тяжелыми черепно-мозговыми травмами и потерей памяти за последние несколько десятилетий, а так же с едва восстановленным плечом, естественно все узнавший, решил отомстить. Про меня он не помнил, для него ситуация выглядела как обнаружение с неудавшимся задержанием и тяжелейшими последствиями.

Цыбкон решил тоже самостоятельно действовать, в обход Рульцапа организовав операцию по уничтожению от имени люфдов. Прямых улик на него нет, только выводы. Однако все участники были вовремя обезврежены, а Мастиф убит. Раскрыто несколько цепочек агентов как академии, так и, собственно, люфдов. Был выявлен еще один менталист, несколько успело сбежать, объявлена охота.

Ментат — маг с развитым аналитическим умом, умеющий незаметно контролировать других разумных и даже животных. Менталист — маг с развитым восприятием чужих эмоций, чувств, мыслей, сенсор. Менталон — общее именование магов, развивших способности в области ментала.

В общем, ветвь та-Вастина очищена, сейчас параллельно и жа-Градин наводит шмон среди своих. Если бы не вовремя появившийся Бартелло, их операция увенчалась бы полным успехом: брат мог лишиться жены и уже двух дочерей.

— Я правильно сделал, что пока не отдавал в лаборатории идеи, которые ты мне тогда передал, — продолжал он немного прифигевшему мне. — Пойманный менталист четко выявлял факты прохождения знаний мимо ректора. Представляешь? Хоть в ключевых лабораториях все в порядке, детали дальше не уходили.

— Шпионский триллер прям... — мы уже сидели в воде.

— Все хотят с тобой лично познакомиться! Давай, не куксись, пошли, — потянул он меня.

— Нет.

— Ты чего? — немного обиженно. — Те-Иэльган так просила, я ей пообещал, что...

— Сколько ей?

— Э? Менее двухсот. А при...

— А тебе сколько?

— В урите будет триста девятнадцать. Но...

— Как ты собрался встретить зрелость зачатой дочери? Дряхлым трупом? — он смутился и растерялся.

— Есть архимаги жизни...

— Которые конкретно у тебя только внешний вид поддерживают.

— Дааа!? — неподдельно удивился он.

— Вы с братом одного пользуете? — ошеломленный кивок. — Сколько брату?

— Триста двадцать пять...

Мне самому было нужно позаниматься с гномом и его энергосистемой. Сравнить со своей, разобраться плотнее, научиться видеть себя со стороны, например. Удачная возможность совместить приятное с полезным, но разбираться со старшим братом, как и знакомиться с остальными родственниками, совсем сейчас не хотелось. Мне бы пока к Чако привыкнуть.

— Мне будет достаточно раза в неделю, чтобы немного помочь. Но меня хватит только на тебя, — сообщил я ему. Он погрустнел. — Можем, конечно, и пойти знакомиться...

— Ты прав. Тем более мы и планировали выходные здесь проводить, — деловито. — Спасибо, — сжал он мою кисть в своих двух.

— Рано пока еще, усмехнулся я. Садись.

— Куда? — я показал прямо перед собой.

— Ай! Осторожнее.

— Отрастил себе, вот и не жалуйся.

Он удобно устроился передо мной, позволив мне сделать замок на его груди и положив свои руки на мои коленки.

— Кольца забыл снять. Погоди, дай глянуть. Это ты с его помощью невидим для меня? Хм.

— Дарю, — сделал он широкий пафосный жест. Оба рассмеялись

— Позже исследую и верну, мне хватило твоего прошлого подарка.

— Это не мой, а семьи.

— Но вручал ты.

— Мы хотели делом заняться?

— Какой, а? Старайся не шевелиться.

— Какой, а? Обучен медитировать, — передразнил он.

Следующие несколько часов я изучал его. Пока только поверхностно. Физический контакт облегчал многое. Хотелось вызвать пушка, более подходящего для подобных целей, но сдержался. Легкое лечение будем изучать на следующей неделе, тогда и придумаем, как лучше вмешаться. А сегодня только сканирование. Ну и воздействие на физическое тело посредством массажа.

Сделал большой вдох, окончательно выходя. Друг сдавил коленные чашечки.

— Ты захватил что-нибудь для массажа?

— Зачем? Сейчас принесут.

— И обед с ужином заодно.

— А ужин то зачем?

— Я тебя сам отправлю в особняк, — встрепал я его.

Свидетелем милой идиллии стал Усиль, невозмутимо держащий два подноса с рюкзачком за спиной.

— Спасибо, Усиль.

— Да в тебе умер отличный официант! Аййй! — на меня сверху посыпались маленькие градинки.

— И Вам добрый день! — чопорно, на что мой друг прыснул от смеха.

Когда он отвернулся к столу, я нацелил на него указательный палец классическим пистолетиком. Вася притих. Струя воды расплескалась по яйцеобразному щиту, а потом почти мгновенно замерзла. Образовался ледяной щит с длинной тонкой сосулькой до самого бортика. Потом вся конструкция с ледовым звоном рассыпалась, ударившись о пол.

— Стоп! Наиграетесь еще, ревнивцы.

— Эээ? С чего это я ревнивец?

— Малышам прощается, — успокоил он, лихо уворачиваясь от моих рук и выходя из воды. — Усиль, покажи, пожалуйста, гордецу принцип работы скрывающего заклятья нового кольца. Да, и не смотри на меня так, — в мою сторону, уже одев рубаху на сухое. — Исследует он, видите ли, последнюю разработку секретной лаборатории. А массаж!? — я как раз сцапал вожделенное колечко, будучи полный решимости...

— А обед?!

— Ты уж определись, братец. Да, Усиль, и не забывай об этом!

— А... О! — в меня уже летел какой-то цитрусовый.

Поймав и улыбаясь, пошел к столу.

— Благодарю, Усиль, — и тот, поклонившись, телепортировался. — Эх. Задел его профессиональную гордость просьбой встретить тебя, пока там все разбирались с напавшими. До сих пор дуется.

— А показать-то забыл, — ехидно.

— Ууу, как все запущено, — собираясь опять позвать.

— Оставь, я действительно разберусь сам, если ты несколько раз сделаешь активацию и деактивацию.

— Ладно, анализируй, — с любопытством глядя на меня, а я с не меньшим интересом на руку с кольцом.

Даже закрыл глаза. Теперь гном для меня исчезал и появлялся в прямом смысле, для обычного зрения он был по-прежнему доступен. Совсем да не совсем.

— Пройдись вокруг, плиз, стараясь шуметь.

— Плиз? — не понял он.

— А, — отмахнулся я. — Краткая форма "пожалуйста", — тот ухмыльнулся, начав выполнять просьбу.

Вот ведь, до чего дошли! Когда глаза не видят, то и уши ничего не слышат. Поразительно. Но я уже разгадал идею. Каким-то образом носитель связывается с астралом. На мой манер почти. Инфэо я запомнил, позже смогу разобраться и повторить.

— Идея ясна, потом проанализирую все детали, — он только цокнул языком.

— Дозволяешь сесть к столу?

— Ну тебя.

— Не нукай, избавляйся от слов-паразитов, — на что я только отмахнулся шкуркой.

После обеда Вася стал доставать из рюкзачка много интересного. Помимо емкостей с маслами, был пояс, парные браслеты, маска. Все прямо светилось, густо зачарованное. Полотенца, простыни, даже подушечка особая под голову.

— Артефакты зачем?

— О! Это великолепные вещи. Вот пояс, например, сам себе массажист. Одеваешь, и по всем-всем мышцам магия проходит. Браслеты одевает массажист, а маску на пациента. И потом он может хоть стоя, в любой удобной позе, разворачивая тело как угодно в воздухе. А емкости сами создают внутри необходимые масла и крема. Вот видишь, рисунки обозначают составы. Все уже заряжено. Таких комплектов всего десяток. Теперь и у тебя будет.

— Ззачем?

— Подарок лично от меня.

— Лишняя магия...

— Крема и масла натуральные тоже есть, — сказал он, не удивившись, доставая.

— Зачем тогда остальное?

— Для будущего удобства.

— Не жаль?

— Не стыдно?

— Понял, — улыбнулся я. — Ложись давай.

— Ты первый! Я тоже не лыком шит.

Признаться, маленькие, но сильные пальцы быстро привели в состояние блаженствующей амебы.

— Быстро же ты меня сдул, — пожаловался я.

— Надуть обратно?

— Ложись пока рядом, устроим сон-час.

— Чего-чего устроим?

— Перерыв на блаженную дневную дрему, — звездой растекшись по полу.

— Забыл даже, когда последний раз...

— Не нуди.

— Какой, а? — даже слегка попинав мою тушку. Но все же устроился неподалеку вдоль ручья. — Как себя со старшими ведет? — на грани слуха бурчал он. — Никакого почтения... Молодежь пошла... — а лицо хитрое-хитрое, довольное.

А мне думать совершенно не хотелось. Сладостная нега украла меня у этого мира, вернув через час. Гном, абсолютно не привычный к такому времяпрепровождению, решил продолжить медитацию, мерно сопя.

— Готов продолжить.

— Музыкальный камень не помешает?

— Хм. Верно, музыка не помешает. Лежи! Хочу быть самодостаточным... Ага, вот! — и по пещере растеклась моя любимая музыка. Идея реконструкции объемного звучания отошла в общий список хотелок.

Под легкую медитативную музыку решил начать с расслабляющего массаж основного тела. Потом отдельно шея и голова. Кисти рук, стопы. Под уже более активную. Завершил общим разогревающим. Ритмичная музыка, движения в такт, я чуть не улетел, благо в самом начале ограничил время и список композиций. Такая нагрузка на мои кисти давалась нелегко, помогал, по мере возможности, и другими частями тела, заслужив несколько вздохов и веселых взглядов. Однако в конце уже почти не обращал внимания на усталость рук, увлекшись Разрядами. Нечто подобное было в образах Асколя. Пациент не жаловался, когда с моих подушечек его стали щекотать голубые искорки.

Когда переходил к тонизирующей части, завершающей, друг хотел было что-то возразить, но, наверно увидев, что я все делаю теперь с закрытыми глазами и, может быть, несколько счастливо-отсутствующим лицом, сдался, позволив продолжить, только сопеть стал громче.

Пока массажировал, думал об ощущениях, прежде всего своих. Как моя энергия взаимодействует с чужой. Ведь при таких активных физических взаимодействиях это неизбежно. Однако все эти размышления отошли на второй план по наступлению завершающей стадии. Я просто наслаждался самим процессом, ни о чем больше особо не думая. И мимоходом заметил, что так получается даже лучше, да, не особо понимаю результат, теряю контроль, что ж, незачет мне за теорию, пересдам в следующие выходные.

— Молодец. Это того стоило?

Сказал он, когда подхватил меня за плечи. На последней мелодии я сидел на нем, занимаясь мышцами груди и прилежащими плечевыми, и после завершения инфэо ослабленные руки не выдержали... если бы не реакция гнома...

— Угу, — расплылся я в изможденной улыбке.

— Угу, — передразнил он меня.

И мое безвольное тело немного помяли в пояснице и вдоль позвоночного столба, шея, плечи, кисти. Нагрузка на физическом уровне отражалась и на энергетическом, что особенно четко я видел, млея под гномом.

— Больше так на долго я тебе себя не дам, — строго заметил он, залезая в воду.

— Надо, Вася, надо!

— Если ты себя не жалеешь, то это придется делать мне.

— Я стараюсь для себя даже больше, чем помогаю тебе, — погружаясь рядом. — Все нормально, как должно, — на что он только странно улыбнулся и утопил меня с головой.

За ужином, отмытые и бодрые, обсуждали мое новое семейное положение, медленно поглощая маринованные грибы под овощное пюре. Запутанные семейные отношения и традиции. Семья блюла некоторые давние традиции, соблюдаемые и на Имриксе.

Брат начал с фамилии. Оказывается, она сохраняется только у ствола и прилегающих веток. Да, ведется архив, досконально отслеживаются все сотни потомков. К приставке добавляется "э", когда ветвь становилась не наследной, и возможным новым детям уже давалась фамилия второго супруга.

Третьи линии были совсем без приставок. Вторые только с префиксом "т". "Ре" сейчас носило четыре глора. Т`Сейфами было шестеро детей братьев. Имена чистой линии у девочек оканчивались на "ан", у мальчиков на "ин". К именам первых трех чистых детей добавлялись приставки по старшинству "жа", "та", "те". Второе имя берется от отца, дети-смески получали в качестве второго имени чаще всего имя родителя из Дома, как более знатного. Все дворы правящих семей неофициально ставили Дом сразу после герцогов.

Пока та-Вастин рассказывал, ужин уже закончился, и я начал дыхательные упражнения, а так же медленные и плавные, постепенно переходя к более резким движениям. Тренажеры, гири и прочее будут много позже теперь.

Наследование идет по старшинству. Когда жа-Градин умрет или достигнет преклонного возраста, фактическим главой станет его старший сын жа-Радин, которому сейчас полтора века, второй станет его сестра та-Виолан, которой сто тридцать два года. Те-Арродин, младший от второй жены, предпочел магию торговле, ему сорок восемь. Номинальным главой останется та-Вастин до своей смерти или по достижению преклонного возраста, началом которого считается 333 год, до которого точно доживает абсолютное большинство гномов. В этот момент изменятся к фамилии.

Старшее поколение и долгоживущие маги-торговцы входят в закрытый совет, выполняющий больше совещательную функцию, судейскую, определяет права наследования, следит за соблюдением общего курса Дома. Старшие распоряжаются кубышкой, куда постоянно происходят отчисления. Это не раз спасало семью, хоть эти средства и не работают, зато они дают гарантию и обеспечивают. Дальше в финансовые дела я влезать не стал.

Вообще права полов равны. Многое зависит и от самого глора, однако, торговые интересы семьи превыше всего. Так что, если нет способностей к торговле, что весьма редко в Доме бывает, то старший сын или дочь не признаются наследниками, обычно это в тридцать лет происходит. Хотя были и прецеденты, когда просто больше некому было, Дом едва не уничтожался полностью, под угрозой была чистота крови.

Процветания на всем Ражене семья добилась тысячи две-три назад, вытеснив всех серьезных конкурентов. На данный момент только национальные банки государств составляли конкуренцию, особенно Маблонгский. А сама история семьи намного дальше уходит в века. Первоначальный предок был управителем нового филиала одного из гномских банков на территории людей, на Имриксе. Жил с семьей тут же, при нем. При поступлении в хранилище большого числа наличных, его решили ограбить. Маг-взломщик не справился с задачей, и, умирая, высвободил столько силы, что ее хватило на исторжение всего взламываемого банковского комплекса, со всеми служащими и управляющим. Защита гномов была на высоте, только она и пострадала, когда сооружение выскочило на Ражене, на территории теперешнего Диуса. Несколько тысячелетий, в условиях многочисленных конфликтов, сотрясающих материк, банкиры подминали под себя бизнес. Опыт, стартовый капитал и команда имелись прекрасные.

Приставка "ро" дается принятым в семью на первых трех уровнях, считая от фактического главы дома. Это дает определенные привилегии, но детям не передается, были и исключения, когда принимали гнома, вышедшего за младшую сестру главы Дома, официально супруги приходились друг другу братом и сестрой.

Немного узнал про самого та-Вастина. Первый сын родился необычайно рано и неожиданно, в 44, второй в 106, дочка в 107. Первая жена, жа-Эльдаран, пришла в тридцать, ушла в полтинник, вторая, жа-Гретан, появилась в 97, а ушла в 110. Третья, те-Иэльган, появилась с 200, и ей всего тогда было 22. Всех внуков и правнуков вырастил сам. Внуки от дочери те-Рандан, Бартелло и Дионук Терандан де Сейфы, люмы. Второе имя получили по чистому роду от матери, третье по степени родства, приставка досталась от мужа, диусовского барона, люфа, волшебника воздуха, с зачатками ментала и творения, передавшего детям способности к магии. Сыновья жа-Гийомин и та-Угрин имеют по три поздних дочки от любящих и любимых единственных жен. Все не владеют магией, кроме внуков и правнуков, смесков. От третьей жены, магессы земли, дочка ожидается летом.

Отмечу огромную схожесть титулования придворных аристократов, параллели сразу же выстроились. В семье наличествовало много дальних родственников, не обделенных вниманием правящих.

Ветвь старшего брата крепка, поэтому ветвь младшего не следит за временем появления детей. Наследная же старается по мере сил заводить детей после ста лет. Как я верно предполагал, взрослая и устойчивая психика формируется у долгоживущих поздно, в отличие от тела. Поэтому и у меня сейчас такие выверты, взрослая сформированная психика и тело подростка, грубо говоря. Все же на земле взрослеют рано, слишком быстр темп жизни.

— Только края не задень, — предупредил гнома, когда создал портал в деревянную гостиную.

— Трудности освоения? Предлагался же наставник, — покачал он головой, не поняв.

— Наоборот! — сверкнув глазами. — Надо только время. Передавай привет родным!

— Непременно. До свиданья! Будь паинькой, — ехидно.

— Пока!

Две волшебные птицы, выпорхнувшие ко мне из портала, стали для меня полной неожиданностью. А лицо та-Вастина я не разглядел, рамка уже пропала. Я догадался погасить свой светляк: птицы медленно и величаво облетали пещеру, создавая поистине фантастическое освещение и тени. Не стал пока всматриваться в них, не хотелось разрушать всю божественную красоту момента. Зеленоватая преспокойно окуналась в бассейн с водопадом, создав фееричную картину, заставившую замереть сердце от неестественного великолепия, дважды, когда присоединилась и вторая. В воде они так же величаво передвигались, как и в воздухе.

А потом два огненных всполоха скользнули в ручей, уносясь из пещеры. Я побежал за ними. Две неполные луны да две под их цвет птицы вытянули у меня слезинку. Никогда не видел ничего прекраснее. И истинное зрение лишь усилило эффект, когда я немного пришел в себя, решив проверить. А через некоторое время птицы успокоились, рядышком устроившись на самом дне водоема и сильно притушив свое свечение.

Утром они не походили на сказку, в свете солнца эффект был уже не тот. Маленькие фениксы, не многим превышавшие по размеру воробьев, но с другим строением, не улетели дальше, на свободу, остались здесь. Я так и не увидел, чем они питались, пока занимался.

Та-Вастин подстроил свой график под меня, высвободив на несколько месяцев вперед такой нужный день, как доран.

— Придется убрать результаты воздействия... — вынес я вердикт на следующей встрече.

— Сильно постарею?

— Жить будешь.

— Те-Иэльган не обрадуется.

— Ты ей не рассказал разве?

— Пока нет возможности вывести на чистую воду подозреваемых, не стоит расширять круг знания.

— Тебе виднее. Думаю, за несколько сеансов справимся.

— Я уже заказал кольцо с высококачественными мороками.

— На ногу что ль? — рассмеялся я.

— Оно заменит сразу пять. Полуживой астал... — улыбаясь, пояснил он.

— Сколько же их у вас теперь?

— За неделю не поймали больше ни одного исторгнутого, — серьезно. — Однако достаточно своего материала, отловленного на прошлой. Другой способ достаточно долог и энергозатратен. Пока все идут на нужды Дома.

— Ладно, приступим. Будет немного больно, — на всякий случай предупредил я.

И усики моего пушка опутали лежащее на воде тело, заодно поддерживая на поверхности. Моей задачей была прокачка его энергоканалов. Для начала едва заметный напор. Теперь я уже мог сам не вникать в суть, все сделает его организм. Через несколько подобных процедур напор будет максимальный для его системы, а еще через несколько можно и увеличить, плавно изменяя несколько раз за один сеанс, восстанавливая гибкость системы. Заодно и клетки обновятся. Попробуем реализовать идею аналога телесного массажа для энергетической структуры. Мне ведь не изменять надо, как у себя я делал, что для гнома черевато, а восстановить и повысить действующие параметры системы, так сказать, пропылесосить системник, протереть спиртиком, поднастроить биос, без выключения питания...

— Последний доран прямо перед Солнцеворотом...

— Что не так?

— Я хотел привезти семью в особняк на плато, посетить Махоан.

— Если гора не идет к Магомету, то Магомет пойдет к горе, — вырвалось у меня.

— Не похож, — скептически ощупывая бицепсы и осматривая.

— На Магомета?

— На гору! Скорее на кочку, — поддел он. — Хорошо-хорошо, на холмик.

— Даже не знаю, что сказать. Разве что массаж подсократить, да и вообще начать пораньше.

— До ужина освободимся?

— Ты. Я потом еще и собой должен заниматься...

— Это уже просто некрасиво получается. Сам праздник и каникулы тоже будут заняты?

— Куда торопиться? — улыбнулся я. — На каникулах хотел в библиотеке побыть. Да и ночевать переберусь в особняк. Так что в обеды и ужины так и быть, располагай мной, — заработав подзатыльник. И как только достал?

— А в Солнцеворот-то где будешь?

— Хотел вот к тебе на поклон пойти, попросить опять места...

— День с семьей.

— Уууу. Начиная с обеда.

— Договорились, в понедельник, первого орота.

— Кстати, у тебя есть ключи к шифрам библиотечных книг в преподавательских секциях?

— Второй день.

— Так нечестно же, — заныл я.

— Помня о новых доспехах... Я попрошу Усиля, и, скажем, ко вторму числу он подготовит, — смягчившись.

— Спасибо. А что там с новыми доспехами?

— Как это что? Бартелло провел на неделе наглядную демонстрацию для меня с жа-Градином, — и он ткнул меня в бок.

— Ай! За что?

— За первоначальную мысль, сподвигшую на такое. Если бы не выразивший желание посмотреть жа-Градин...

— Так не понравилось?!

— Наоборот. Теперь все наши публичные дома, обслуживающие в первую очередь знатных и богатых, обзаведутся облегченными вариантами.

— Не знал, что вы сутенеры, — поджал губы я.

— Ха! Не путай понятия. В подконтрольных нашим организациям все пристойно, девушки и юноши в очередь выстраиваются, отбоя нет от желающих работать. Этим глава семьи заведует, как и охраной.

— А ты тогда чем? — задал я давно интересующий меня вопрос.

— Мотаюсь по континенту, заключаю новые контракты, с недавних пор курирую разработки некоторых лабораторий, например. К празднику окончательно вызреет первый полуживой астал на продажу. Уже известны его окончательные характеристики, — начал он перечислять. — И он стерильный, без тех неожиданных сюрпризов, что таят преобразованные.

— Вы их тоже заметили?

— Извини меня, — после небольшой паузы виновато и растерянно заглянул он мне в глаза.

— Я справился...

— Добавив четвертый? — неподдельно удивился он, давно порывавшийся спросить о нем. — И как в обход меня достал?

— Примерно так... Только четвертый — это последствие, сам вырос.

— Ооо... — он стал его пристально изучать. — Мы тогда еще не знали, что маги окажутся особенно восприимчивыми. У моей расы есть некоторый иммунитет к магии вообще... А у других не сразу проявилось.

— В конечном итоге это может вызвать самопроизвольное превращение в полноценный живой астал.

Та-Вастин выпучил глаза, прикрыв отвисшую челюсть, с ужасом глядя на меня.

— У меня все под контролем. Обследоваться не буду!

— А... А остальные как же? — справившись, после паузы, с большой примесью тревоги.

— По сколько вживили?

— Парных было два, у меня с жа-Градином, тройной у тебя, у остальных до третьей линии по одному.

— У тебя необычный случай. Не торопи! Успокойся.

— Ты ж сам сказал, что в любой момент...

— Нет, погоди, — пришла мне в голову неожиданная мысль, объединившая несколько странные результаты сканирования с пушком. — Твоя жена магесса, так? И она?

— Нет, и теперь уже никогда!

— Я видел у Бартелло.

— Он и заметил первым, один из сильнейших в семье, и не только. Ты был свидетелем его возросших способностей.

— Ему и карты в руки, пусть исследует более детально. Что касается тебя. Помнишь, что я говорил о живых кристаллах? Ага, а что было в ночь, когда твои рассыпались?

Лицо гнома стало жить абсолютно самостоятельной жизнью, перетекая в разные выражения.

— Полуживые! Сущности ушли! Это будет твоя истинная дочь, а не возрождение! И напоследок, уходя через тебя, сила оставила след. К тому времени, когда мы с тобой завершим сеансы, у тебя пробудятся потенциально большие способности, — гном был в шоке, ошеломлен, даже не мигал, глядел прямо в мои заботливо улыбающиеся глаза. — Подозреваю, что партнерша или партнер должны иметь те же основные способности, что дарили и камни. Эй, раздавишь! — прохрипел я в объятиях гнома.

— Похоже, у нас и в лабораториях не все в порядке... — озвучил он чуть погодя пришедшую обоим мысль.

— Стой, не гони лошадей, — зажмурился я на пару минут, останавливая засобиравшегося гнома. — Вот, телом не все хорошо владеют. И с этим точно не сталкивались. Особенно, если соединить с магией для надежности... — отправил я ему образы устройства и принципов работы земного детектора лжи. — Проверять лояльность Дому придется у всех поголовно.

— Ты только и делаешь, что...

— Разве близкие друзья поступают иначе?

— Мне надо срочно обратно, — со вздохом закопошившись.

— Ну уж нет, без массажа никуда. Нет. Сообщи по кольцу.

— Сейчас я в них уже не уверен. Хорошо, я понял. Назначу рабочую встречу с братом на вечер.

— Значит, твою порцию ужина я доедаю?

На что он только щелкнул меня по носу и вышел из воды за кольцом связи.

— Ты должен обязательно увидеть фениксов ночью, когда они после захода солнца прилетают сюда в пещеру, а потом танцуют в саду перед пещерой, — выдал я после обеда. — Пусть и в следующий раз, но обязательно.

— Ты мне все уши прожужжал о них. Я понял, что в темноте лучше. Ты смог красиво все разрешить с Чако, мне передали почти сразу же, — каким-то непонятным тоном.

— Что-то не так?

— Все листья в той оранжерее приобрели интересную оранжевую окантовку, — отмахнулся он. — Зайди как-нибудь. А то только спальня-выход-спальня.

— Обязательно загляну.

— А вот Шаг Следопыта, — подвигал он бантик губ, — оказался настоящим сюрпризом. Есть артефакты для пространственных магов...

— Умею, — не без гордости ввернул я, на что друг только хмыкнул.

— Что планируешь по окончанию учебы?

— Эм... особо не задумывался, — немного потерялся я. Вася стал растягиваться в уже знакомой улыбке. — Путешествия! Хочу посмотреть мир, — на что гном расхохотался.

— Со мной быстро побываешь во всех уголках, — хитро прищурившись.

— Угумс, в уголках всех салонов и кабинетов сильных мира сего, — на что гнум, смеясь, поводил меня за нос.

— Закругляйся.

Я хмуро скосил взгляд, а гном, позаимствовавший не первое мое словечко, весело фыркнул. Я покачал головой.

— Старикам все можно, — показав язык, та-Вастин улизнул отмываться.

Я не стал больше ничего говорить, ему предстоял сложный разговор со старшим братом. Помог промыть волосы, и создал рамку телепорта, когда он оделся. Попращались молча.

Глава 32. Зимний Солнцеворот

Сессия началась и завершилась на этот раз вовремя. Ноцуц по моей просьбе выцыганил нашей группе место поближе к серединке, среди недели, утром в пятницу.

То же помещение, только слегка переоборудованное. Теория была без ошибок на этот раз, по крайней мере, не я выявил первую и единственную. Практические задания были более самостоятельными, надо было не повторять, а выполнять поставленные требования. Было точное разрезание деревянной палочки, доставаемой из общей кучи при помощи Воздушной руки, пополам, а одну из полученных частей следовало разбить на три равных, и потом все части расшепить. И то же самое сделать с камнем. Лечить требовалось себя самого. Да, вот так все сурово. Наносишь ранку и... Поперечное, почти бескровное, разрезание ладони, вместо подушечки мизинца, с быстрым заживлением произвело впечатление.

А вот задание с крысами некоторые чуть не завалили! Оглушить, разбудить, искупать, и потом электрошоком ее убить, а не добить. Такое вот заданьице. В других группах многие долбали током уже высохшие или поджаренные трупики. И поилку затем требовалось осушить, а потом сломать, не спалить или раздробить, а именно сломать. И прибраться в конце с помощью той же Воздушной руки. Моя крыска была самой чистой и пушистой, еще бы ей не быть после Фена, комбинации Ветерка, Подогрева и Сушки. Основная сложность в задании — активно двигающаяся живность, явно не желающая быть подопытной. Ну и классическая угадайка для глаза Виката.

А потом Ноцуц лично приговорил комиссию, зачитав задание для иллюзий. И в конце даже, о чудо, поперхнулся, посмотрев на меня. Последнее задание делали в самом конце все по очереди. По помещению прокатилась серия смешков, совершенно непонятных комиссии, а Ноцуц просвещать не собирался, соседи синхронно ткнули меня в бока. Требовалось создать иллюзию танцующих животных. Главное, что магический контур все правильно оценил, когда под дереживование памятного цуцика две пары новых под классический собачий вальс тявкали, махали хвостиками, вставали и кружились парами на задних лапах, облизывали носики, чесали за ушами, и многое другое. И ведь сами дали время в пару ниций!

— Где будем отмечать?

— А мы заказали на доран столик в "Роге анталопа"!

— Супер!

— Молодцы!

— У меня не получится...

— Решил отделиться?

— Отколоться от коллектива?

— Зазнался, поди...

— Предатель!

— За обед сам заплатишь!

— А может, у него серьезная причина, чего вы так набросились то?

— Я вот тоже хотел сделать всем сюрприз, а сейчас уже подумываю...

— Извини, Лев, я же шутя!

— А что за сюрприз-то?

— Каждому по такому же охранику?

— Раскатала губу!

— Вафелька, я же вполне справляюсь... — ляпнул он и жутко покраснел, от того, как на него глянула Фиер и остальные.

— А у самих-то какие планы на праздник и каникулы? — быстро отвлек я всех.

— В Ашник приехал цирк Оффарэ, мы с Врезнем хотели...

— Надо бы пополнить кошелек, я уже устроился с Зазелом.

— Мы тоже вчетвером в цирк. А потом дальше исследовать плато.

— Ага, столько красивых уголков.

— Там еще и парк камней у западного склона откроют для всех!

— У кого-то нет бездонного кошелька...

— Ха, думаешь, у меня есть? До лета дотянем, а там можно и заработать.

— А в Махоан чего не хотите?

— Ты не знаешь что ли?

— Заучился парень.

— Бедненький!

— Прибудут представители правящих семей братьев Сойфонг!

— А Диус и Аландайе лично, каждый со своей свитой!

— Ооо!

— Последний раз они посещали Ашник и Махоан более века назад.

— Хехе, не, пару десятилетий назад здесь устроили грандиозную пьянку их праправнуки!

— Ха-ха! Это не считается, они в праздники всегда так!

— Вот входная стоимость и взлетела до небес.

— Да и лучшие заведения в Ашнике тоже все заняты.

— Благо, мы заказали столик еще в ируте.

— Их все равно на плато не пустят.

— В академ-городок только, ласточка моя.

— Я хочу еще мороженного!

— Ох...

— С орехами!

— Есть место в ложах МАФА, если кроме меня найдутся желающие посетить Махоан в Солнцеворот...

— Круто!

— О!

— И ты только сейчас нам это сказал?!

— Ах...

— Я еще неделю назад у тебя спрашивал!

— Ууу...

— Куда теперь билеты в цирк девать?

— Столько денег...

— Поменяйте на другой день, он же не сразу уедет!

— Верно!

— Даже за большую стоимость разберут, если будете предлагать опоздавшим!

— Фи, перекупщики...

— Мы с Озваргом все сделаем!

— Так вот куда вы устроились!?

— В Махоан все пойдут???

— Конечно!

— Для братьев будет все лучшее показано!

— Нельзя пропускать такой шанс!

— Спасибо!

— И опять не расскажешь, как удлось достать?

— Да зачем тебе? Пусть хоть сам йейль помог!

— Это ведь не главное.

— Ну йейл то ведь...

— Считайте это поощрением за учебу.

— Ну-ну.

— Некоторые нас заметили и в прошлый раз.

— А что ты им рассказала?

— На огненного льва свалила! Хи-хи.

— Ах-ха-ха! Так вот кто пустил эту версию!

— Да пусть себе завидуют! Должна же третья группа в рейтинге получить бонус существеннее трех дней на малых аренах Антрэя!

— Это даже не бонус, а лишний повод заставть больше учиться!

— Мы и так долбаем эти заклинания целыми днями.

— Зато с каким эффектом!

— В десятку больше никому не попасть, хоть лбом расшибись.

— Чудо уже то, что все мы в первой полустоне.

— Еще не завершилось ведь...

— Там слабые группы остались.

— Смело судишь.

— Подумаешь, опущусь на десяток-другой строчек. По сравнению с прошлым возможным результатом... Брр!

— За группу МАФА-147!

— За нас... за нас... — эхом.

— Пить днем...

— Да я же что же как же... Столько тостов ради вас двоих уже пропустил!

— Спасибо!

— Ха, не слушай ты его, мы все днем не любители!

— Так вон уже вечер скоро!

— Сколько мы тут просидели?

— Действительно, стоит закругляться.

— Бааальшая благодарность тебе за обед!

— Дай и мне тебя чмокнуть!

— Не дергайся, за всех уже было заплачено!

— Ну вооот, им мооожно...

— Позвать атс Норриуса?

— Ах-ха!

— Не-не... Счастливо!

Согрупники расположились по итогам зимней аттестации в том же порядке, а в общем списке за исключением Оллаку вся группа попала в первую полусотню, мы с Йомиэлем заняли первые места, причем он ушел с более заметным отрывом от третьего. Первая десятка рейтинговой таблицы не поменялась.

(!!!)Лучи вновь заметались по внутренним трибунам. Один упал на нашу ложу и остановился, высветив всех на темном фоне остальных трибун.

— Прошу-прошу! Не стесняйтесь, Махоан выбрал вас! — вещал распорядитель.

— Кто пойдет? — испуганно прошептал Врезень.

— А кто у нас ялов иллюзионист? — с черным ехидством Фиер.

— Группа отказывается от приза? — тем временем плутовато подзадоривал распорядитель. — Напоминаю! Аттестационный рейтинг золотом один к одному! Зимний и все последующие до самого выпуска! Не упустите шанс! А вдруг именно вам удастся понравиться небесной семье Сойфонг и получить вдобавок знаменитые браслеты Цумариг!?

— Так и быть, — обреченно махнув рукой. — Явная деканова подстава ведь, вон как лыбится.

— Главное показать хоть что-то, приз-то все равно уйдет второму номеру, — успокоил Зазел, на которого сразу зашикали.

— Не робей, — похлопал по спине Врезень, когдя я немного задержался. — Ты один хоть что-то можешь, а мы ведь даже не обучены объединятся в круг...

Под громкие аплодисменты стал спускаться, завернув края плаща изнанкой на спине. Звуковая изоляция была только на время поединков.

— Можно воспользоваться магическим пьедесталом?

— Признаетесь в поражении? — переспросил распорядитель. Наши голоса усиливались на весь Махоан.

— Первокурсникам не полагается скидок?

— А? — как-то потерялся он.

— Леонардо Тарасов ро-Т`Сейф, группа МАФА-147, — полностью представился я, раскрыв плащ, что вызвало необычайный интерес, особенно впервые услышавших третье имя согрупников и декана, которые смущали и радовали меня отвисшими челюстями. — Объединению сил обучают со второго года, поэтому я один и представляю всю группу.

— Наш маленький гений... Что ж, прошу, — указал он рукой на близлежащий. — И кто только вас пустил? — тихо, не сдержавшись, но услышали все.

— Кто-то же должен установить традицию поощрения хороших мальчиков и девочек местами в первых рядах... — тем же тоном и со вздохом.

Раздался знакомый хохот на притихших было трибунах, эхо прекрасно разнесло его по всему сооружению, оно не подавлялось сейчас щитами. Я успел заметить в той стороне та-Вастина, от которого и разошелся волнами смех. У нашей группы действительно были одни из самых лучших мест благодаря его связям. Даже высокие гости вынуждены были сидеть в общей части, хоть и в специально оборудованных ложах. Это правило никогда и ни при каких обстоятельствах не нарушалось.

Пока шел, пока устраивался, мозг бешено работал, подбирая и выстраивая образы. У меня было несколько минут, пока успокаивались трибуны, а распорядитель что-то там говорил и обещал. Но вот все в напряжении замерли, ожидая действий с моей стороны.

Если... если не окунусь в творчество, то не удастся реализовать, и имя будет зря произнесенным. И я решился, и пусть потом все каникулы проведу под водопадом, но они меня запомнят. Додумывал уже сидя в этом необычном кресле, а парадный ма-плащ за спиной колыхался и развевался, во всей красе показывая всю уникальность носителя.

Касание к энергетическому потоку вызвало какие-то непонятные теплые чувства, как будто меня нежно обняли. Тихая радость. Теперь я понял, насколько Зиушрац был незаметнее. А живой кристалл арен Антрэя я не испытывал, решив не участвовать, заранее зная результаты. А этот... я не понимал, чем вызвал такую реакцию, да и ни разу не слышал, чтобы о чем-то подобном говорили другие или писали в книгах.

Тем временем над площадкой завис колоссальный призрачный колокол, увеличенная реконструкция когда-то виденного во сне. И под стать ему внизу чаша, тибетская. У меня было много образов, особенно земных, из которых я сплетал причудливое кружево иллюзии. Энергия ровно лилась полноводной рекой, зачерпывал не жалея.

Язык ударил о стенку. И волшебный густой и глубокий бас разнесся по Махоану, отразился от чаши внизу, которая тоже запела от касания вращающегося пестика. Пришло ощущение чего-то высокого, как тогда во сне. Вокруг постепенно появились еще множество чаш разного размера, но гораздо более мелких, оплетающих своими голосами колоссов. Казалось, само пространство пошло рябью от звуков, уносящих в небесную даль к Бодо, одиноко висящего на темном ночном безоблачном небе.

Точно! Над Махоаном пошли явные пространственные складки, трепещущие звезды-не звезды местного небосвода. Бодо был скрыт иллюзорными волнами, а постоянно слоняющийся по небосводу Рухм и так был сегодня темен. Колокол постепенно бледнел вместе с гигантской чашей, как и их звук, который растворялся на фоне остальных, начинающих едва проявляться. Орган, скрипка, фортепиано, ударные, гитары, что-то еще, играющее космическую музыку, и миксы из нескольких земных мелодий в жанре транса, скользящего тенью по всему выступлению.

Я полностью отдался... Но, в отличие от прошлых срывов, я чувствовал и ощущал свое "я" и проходящую силу. Это был своего рода экзамен, на проверку того, как я упражнялся в той пещере. Я знал, что если выдержу, то уже больше не повторяться срывы, у меня будет полное единение сознания и тела. И я расстарался.

На небе явно сформировался закрытый глаз. Чаша и колокол почти исчезли, мелкие сосредоточились в центре площадки в сложном танце со светящимися кольцами с расходящимися всполохами от соприкосновения пестика со стенками, услаждая зрение и слух пространственным звучанием.

Бодо выступал в роли зрачка, когда глаз начал медленно открываться — Око Араса во всем своем святотатстве, пугающе прекрасном и завораживающим. Колокол издал прощальный звон, окончательно исчезая. А по площадке, ступенькам, поверхностям начали расти призрачные фантастические растения и грибы, частично подчерпнутые из земного опыта, частично восстановленные из памяти Ани. Самые яркие волной шли от центра, очерчивая око на земле. А складки пространства вокруг глаза выглядели прямо как натуральные, как будто где-то там боги разрезали небо и стали плавно приоткрывать наблюдательную щелочку. Остальные темные цвета меняли интенсивность, создавая подобие спиральных галактик на земле. А огромные и не очень грибы с грибочками играли роли барабанов и ударных: соответствующе вибрировали плоские, подушковидные, шаровидные, выпуклые и воронковидные шляпки, на них появлялись ямочки и бугорки в центре, порождая волны, иногда загибающие края вверх или вниз, присядали ножки, становясь толще у основания или в центре, колыхались юбочки и пластинки, сыпалась светящася пыльца, танцевали на верхушках радужные капельки слизи.

Да-да, вокруг Бодо вместо радужки и белка были очень реалистичные созвездия. Откуда пришли, я и сам не знал, но... Большие и маленькие россыпи звездных скоплений, никогда не виданные здесь. Слева расположилось огромная голубоватая туманность, с синими и фиолетовыми всполохами по краям. Справа три более мелких оранжево-зелено-красноватых. Ощущение бесконечного пространства там, за краем. И то, что время шло, а Бодо двигался вместе со всей конструкцией глаза и созвездиями, открывая новые, многократно усиливало эффект. До чуда, казалось, рукой можно достать, только протяни...

Не знаю, как я удерживал такой контроль над всеми деталями, но я блаженствовал. Через закрытые веки текли слезы, я был фокусом всех эффектов и энергий, оприходовав всю реку. Вся моя энергоструктура была задействована, вынутая из подпространства, я должен был ослеплять в истинном зрении. Пусть... Эффект можно легко списать...

Добавился хор детских голосов, выводящих разные гласные звуки. Гармония всех нот подавляла впечатлениями. И вот око стало закрываться, темп — усиливаться, голоса — взрослеть. Под божественное крещендо глаз закрылся, напряжение спало.

Через небольшую паузу, пока затухало эхо, темп вновь взвинтился, а хор распался на маленькие группы, вплетающие голоса в разные моменты под намного более легкую музыку. Четыре угловых столба превратились в подобия бенгальских огней, то усиливаясь, то почти умирая, опускалась и поднималась искрящаяся шапка. А шесть утопленных столбов стали почти беззвучно выпускать в разные стороны родные земные салюты, раскрывающиеся гигантскими и маленькими шарами. С закручивающимися снарядами, дальше раскрывающимися по цепочке. Сама площадка превратилась в поющие фонтаны. Комбинация новогодних шоу разных стран под великолепную быструю музыку в исполнении сменяющих друг друга инструментов. Элементы рока и тяжелого металла, земной этники и классики, транса и диско.

Вот появился голос свирели, потом балалайка, клавесин, флейта, электро бас-гитара, фагот, контрабас, гармонь, кастаньеты, труба, гудок, кларнет. Парад инструментов и мелодий, вальяжно выплывающих преображенными из моей памяти, характерно заставляющий колыхаться в такт светящиеся усики и листики с лепестками и тычинками оставшихся растений вокруг площадки, остальные постепенно истаивали. Это ни в коем случае не была какофония. Божественная гармония! Подсвеченные и расцвеченные струи и брызги воды в такт ритмичного транса в оркестровом исполнении с оказавшейся великлепной аккустикой Махоана... Ух!

Феерическое шоу с лазерными лучами, зеркальными шарами и призмами, никогда не виденное в этом мире. Кто в общей части даже пустился в пляс, когда на некоторых грибах появились полупрозрачные фигурки Цыбкона, выделывающие сногшибательные фигуры земных уличных танцев. Ибо нефиг!

Да, удовлетворенно улыбался я. Справился! Осталось еще больше сгладить эффект, показав публике более понятное и приземленное. Ага! Сделаем рекламную вставку. Что там говорил брат? И пусть потом в общей массе шепчутся об инсинуациях или заранее продуманной подставе-демонстрации.

Внизу по-прежнему искрилось и всколыхивалось, а наверху... "ре-Т`Сейфы всегда думают о Вас! Торговые и банковские сети предлагают свои товары и услуги только для Вас! Сервис, качество, надежность, проверенные тысячелетиями!" И пара приятных голосов, женский и мужской, на распев под музыку зачитывают плавающий и вращающийся текст. И умильно-радостная огромная мордашка декана, делающего вклад или покупку в гигантском обзорном шаре над серединой площадки.

Распорядитель что-то сообразил, но не смог ничего поделать, даже подойти ко мне. Что-то ему мешало. Я так и не понял что. Энергия продолжала поступать полноводной рекой. Я видел изображения и картины нескольких местных фрегатов и галеонов, захотелось похвастаться.

Из воды всплыл парусный линейный корабль в сто тридцать, прекрасно поместившийся на площадке в полную величину. Российский "Двенадцать Апостолов"! Гигантский размах парусов поражал всякое воображение! С классическим скалящимся пиратским флагом и лихой командой из бородатых гномов, чьи голые торсы были в соотвествующих пиратам татуировках, по моему представлению, конечно, основанному на земном опыте. Под веселую мелодию и перекликивания часть команды почти мгновенно поставила паруса, а вторая в это время загребала шлюпками, ведрами, собой, превратившуюся в золотые монеты с драгоценными камнями воду. Несколько магов образовали целые реки, звонко стекающие в трюм. Оставшиеся грибы выпустили зеленоватые споры, убившие часть команды, находившуюся за бортом. За это корабль ударил всеми своими пушками. В этот момент все замедлилось, соответствующая музыка усилила эффект. Стало видно, как синхронно рядами вылетают ядра по направлению к грибам. Потом все быстро ускорилось до нормального состояния, все грибы красиво разлетелись ошметками. Радостное "УРА!!!", плевок великолепным салютом. Высветилось название корабля, ярко загорелась эмблема Дома на весь парус бизань-мачты, когда корабль грузно стал взмывать в небо со светящимся килем, очистив землю до последнего золотого, и находясь в ней до этого по ватерлинию. Узнаваемый голос подсвеченного лучами с четырех столбов шара с изображением стоящего у руля капитана жа-Градина бодро возвестил: "Верным курсом идем, товарищи!". Высоко в небе, рассеивая грозди салютов и, при этом, совершая невозможную мертвую петлю, гигантский пузатый корпус корабля, подсвеченный снизу наподобие позвоночника с ребрами, светящимися и поддерживающими махину, на полных парусах уплывал в дальние небесные дали.

"Внимание! Праздничный эксклюзив! Один, равный дюжине!" Имитация полуживого астала, стилизованного под алмаз с круглой огранкой, прилетевшего со стороны удаляющегося корабля, и двенадцать разных живых драгоценных камней, от сапфира до рубина, меньшего размера и выстроившихся в вершинах икосаэдра. Глубокие мерные басы, отражающиеся в груди, раскаты грома и разводы молний. И опоясывающее широкое кольцо с бегущей строкой параметров.

Затем под барабанную дробь и низкий гул шесть огненных столбов ударили в единую точку над центром Махоана. И на все небо, так, чтобы было видно полностью из каждой точки трибун, стала появляться известнейший знак дома, Трисвог. Круг, пересеченный тремя незавершенными кольцами с сужающимися остриями. А в центре светящийся и бликующий во всей своей красе огромный икосаэдр асала, когда шесть огненных лучей, выжигающих прямо в небосводе, исчезли, а шапки с четырех угловых столбов воспарили в центр, сливаясь. Огненный торговый знак ре-Т`Сейфов на небесах. Еще одна умопомрачительная наглость.

Под высокий перезвон маленьких невидимых колокольчиков под аккомпанемент ксилофона, огненная знак стал таять, осыпаясь гаснувшими искрами на землю. Стояла гробовая тишина на шокированных трибунах. Я быстренько телепортировался обратно в ложу, пока гасли последние искры и затихали колокольцы. Так же, как поступили и другие участники мини-турнира иллюзионистов до меня. Выступление, длившееся на порядок дольше предыдущих, почти полностью вымотало меня, я еле спрятал все на место, перед тем, как слез с кресла.

Та-Вастин, оказывается, сидел почти напротив нашей ложи. С ним были его дети и жена. Рядом, похоже, занимали места внучки его брата с мужьями и детьми. Друг выглядел как обожравшийся сметаной котяра. Остальные родственники были под общим впечатлением. Я знал, что его кольца позволяют разглядеть мое лицо в деталях. Поэтому, когда он обратил на меня взгляд, я устало улыбнулся до ушей и подмигнул. Тут же очнулись согрупники.

— Ой, — сдавленный почти визг.

— Всего лишь я...

— Аха! — чуть не подавившись.

— Ну ты и жахнул...

— Мордасами о гранит прям...

— И когда успел только...

— Признаться, я ожидал... — меня тут же обняли две пары рук и два звонких поцелуя в ямочки на щечках.

В этот момент взорвались трибуны, заглушив восклицания в нашей ложе. Распорядитель поспешно объявил окончание представления, ярко засветились арки общих и вип-порталов в специально оборудованных ложах высоких гостей. Появился общий мягкий свет.

— Уважаемые атны и этраны! Не забывайте прислонять ненужные больше билеты к табличкам с именами понравившихся Вам иллюзионистов! Да определится Вами победитель!

Над выходами в общей части так же загорелись и табло со статистикой по всем одиннадцати — четырем мастерам и семи группам, сколько всего было зрителей, из них вышло, всего проголосовало.

А в глазах и на лицах согрупников я читал большую гамму эмоций и чувств. От ужаса до любви. Благодарность, зависть, непонимание, восторг, обожание, отчуждение, страх, любопытство, гордость. Вперемешку и ярко выраженное.

И тут меня накрыла запоздалая усталость и опустошенность. Идущий рядом Врезень не растерялся, быстро подставив плечо. А потом и Зазел таки подстроился с другого боку, опередив неожиданно взволнованного Йомиэля. Я только для виду еле-еле переставлял ногами, счастливо и бессмысленно глядя вперед, полностью перенеся вес на друзей. Желающих пообщаться студентов из других лож было много, но видя нашу троицу, плотно окруженную согрупниками, заговорить конкретно со мной никто не решился. Тем более и Оллаку впереди бодро прокладывала путь. Громко сказано, но подходило идеально к ее виду. Негативно настроенный Жогец шел последним.

А окружающие бурно обсуждали гномов на корабле. Где это виданно? Отродясь такого не видывали, чтоб гномы да на корабле! Споры, крики! Таких огромных и летающих кораблей не может быть, потому что не может! Много было фраз и про танцующего декана. Некоторые шли с созданными на ладонях иллюзиями музыкальных грибов, повторяющих понравившийся ритм. Остальные факты и эпизоды померкли, как я и рассчитывал.

За выходом меня подхватил с рук друзей и перенес к Андилэйлю появившийся Чако, стоявший где-то далеко от основного потока. Краем сознания заметил расширившиеся глаза Йомиэля и нескольких других мимо проходивших полукровок, воочию увидевших легендарный на Ражене Шаг Следопыта. Остальные просто были удивлены, тень понимания даже не коснулась их в тот момент.

Глава 33. Каникулы

Проснулся от запаха кофе. Шевелиться не хотелось. Постель так приятно грела в серединке и холодила по краям. Пуховая подушка целовала ухо. Легкий утренний ветерок ерошит волосы, шелестит листочками комнатных растений, принося аромат постоянно цветущей под окном яблоньки, так давно не радовавший меня, и играясь с занавеской из воздушной дымчатой полупрозрачной ткани с тонким светло-зелеными растительными узором. Лучи утреннего солнца светлыми полосами с парой-тройкой пылинок упирались в противоположную стену в бессильных попытках добраться до висящей за стенкой картины с лесной полянкой и веселым ручейком, скачущим по камням, устланным темноватым мхом, волнующимся течением.

Не удержавшись, сладко зевнул и громко потянулся. В этот момент та-Вастин повернулся ко мне лицом. Постаревшее после очищения, без морока, с сединкой в бровях и волосах, прорезавшимися морщинками в уголках глаз и на лбу. И взгляд. Глубокий, старчески мудрый, довольный и грустный, со смешинками и печалью, волевой, с примесью жалости и обещания отеческой заботы, смиренный, любящий. Такой разный по ощущениям, такой привычный и незнакомый.

— Осознаешь совершенное? — интонации были подстать взору.

— А как же пожелание доброго утра, предложение выпить чашечку бодрящего чая, круасан со сгущенкой? — не смотря в глаза.

Затянувшаяся пауза заставила вздрогнуть и поежиться. Наконец, я решился быть вежливым, ведь мои умения не отменяют простых правил, и встретился с его взглядом. И я никогда, никогда больше не хочу видеть ТАКОЙ его взгляд в мою сторону. Настроение еще сильнее упало.

— Носитель чуждой культуры, порождающий волны изменений. Вчера ты раздул пламя, на погребенном было пожарище отношений между религией и магией.

— Извини... Не понимаю, — вздохнул я, отводя глаза, не представляя сути. Церковью я никогда не интересовался.

— Иди уже, приведи себя в порядок, на тебя жалко смотреть, — смягчился знакомый мне гном.

Понуро сполз на пол, выполнил ванные процедуры, в спальне по моему возвращению организовался небольшой завтрак, кровать была прибрана, та-Вастин сидел уже в другом кресле, рядом с едой.

— Магия исторгает, а бог спасает. Вот что внушают священники. Все жители имеют родственников, исторгнутых с Имрикса, дальних или близких, не важно. Мы — общество изгоев, отвергнутых, лишенные возможности возвращения. Ешь! — опередил он меня, попытавшегося возразить. — Об этом не говорят, не пишут, но это гложит каждого исторгнутого. Церковь дает утешение, подменяя "изгой" на "избранный". Здесь не рай, но так легче жить. Когда перестали вестись постоянные воины, народ задумался о вечном, о непреходящих ценностях. Религия всегда была сильна, однако владеющие магией ценились не менее высоко, они давали защиту от реальных опасностей. К текущему моменту церковь исподволь, тихо, но методично, низвергла магическое искусство до ремесла. АЗУ единственная еще держится, но и тут виден упадок. Где академики, профессора, ученые, исследователи? Засекречены в лабораториях! Семейный архив пестрит пятисотлетней и большей давности инвестициями в идеи. А за последний век ничего принципиально нового! -Та-Вастин прервал монолог, расчувствовавшись. Да и в горле пересохло.

— А куда сами маги смотрят? — задал я назревший вопрос. — Неужели позволяют так с собой поступать? Те же ментаты сразу должны были увидеть тенденцию.

— Защиты от хатти(*) не нашли. Это особым образом кристаллизованное железо, заряженное на алтарях. Обломки магических структур, притягиваемые в места силы, проходя через этот материал, изменяют его так, что через некоторое время он приобретает способность притягивать их к себе, легко уничтожая. Так делают новые алтари. Будучи в соприкосновении с телом мага, он не только препятствует сотворению привычных заклинаний, пропуская лишь самые простые структуры, но и при длительном контакте непоправимо изменяет его, вообще лишая возможности работать с энергией.

— Но ведь...

— Открытых столкновений не было, но гибли с обеих сторон. И все же глорский ресурс на стороне церкви.

— Почему тогда в АЗУ не уменьшается набор? И здесь я не видел и не слышал о священниках и вообще каких-либо церквях!

— Влияние Зиушруаца на плато и окрестности. Здесь свойства хатти пропадают. Однако, заметь, как распространена и поддерживаема тема чистильщиков, вам уже дают отдельно теорию и практику, и тебе предстоит летняя работа. Церковь находит много путей.

— А при чем же тут я? — все еще недопетривая.

— В своем э... шоу ты использовал м... элементы, которые обязательно вызовут резонанс...

— А...

— Не перебивай старших! Деньги всем и всегда нужны, даже церковь не избежала этого. Поэтому с учетом всего я могу лишь преклониться пред тобой, — с улыбкой. — Молва уже далеко разнесла, появились первые зеркала с воспоминаниями. У церкви и так зуб на академию, а грандиозность и необычность произошедшего обязательно породят в нем еще и сильную боль. Сам знаешь, как сложно на чем-то сосредоточиться с ноющим зубом, кроме способов скорейшего устранения. Чай остывает, — кивнул мне гном, предотвращая очередной мой вопрос. — Переживать не надо, до открытого конфликта не дойдет. Но ты теперь будешь ходить с двумя охранниками, плюс Чако уже может и будет шагать за тобой в горный альков. Не куксись. Радуйся, что братья Сойфонг благожелательно отнеслись к представлению, мы уже заключили выгодную сделку!

— Группу подставил, получается, — буркнул я.

— Рано судить. Но рекламу ты сделал хорошую! — усмехнулся он. — Твои друзья, кстати, заходили с деление назад. Волновались.

— Вычислили... — улыбнувшись.

— Не они одни! — теперь уже расхохотался гном. — Там перед домом целая толпа твоих новых поклонников!

— Поклонников?

— Львиные грибы разве что совсем слепой и глухой не видел уже!

— Львиные грибы? — растерялся.

— Аха-ха! Я почитал байки, которые про тебя рассказывают! Буага-га, — ухохатывался гном. — Раньше откладывал... Хых! Когда все расходились, естественно, что многие кинулись посмотреть на твою группу. И в разговоре кто-то из них назвал грибы львиными. Ха-ха-ха! Ох, не завидую декану! Весь факультет с его пляшущей иллюзией! Догадываюсь и одобряю твой выбор! Аха-ха! Даже жена и внучки с львиными грибами.

Я закашлялся. Такого эффекта не ожидал. Нет, конечно, мелодии весьма приедающиеся, и я сам когда-то ими переболел, но грибыыы-ы... ЫЫЫ! Как-то незаметно настроение улучшилось.

— Кстати, меня уже спрашивали про инструменты, и про оригинал мнемокристалла с шоу, — хмыкнул он.

— Ты всю ночь опять не спал? — прищурился я.

— Кто-то же должен за тобой все улаживать?! Бурная же была ночь! Ты сам-то нормально себя чувствуешь?

— Теперь да, спасибо, — возникла пауза. — Эээ... я и сам многие инструменты только по картинкам видел. Завтра скину на кристалл, хорошо?

— Как тебе удобно. Мне б главное вот эти... — и он активировал кольцо.

Зазвучал фрагмент с элементами тяжелого металла. Я округлил глаза и рассмеялся.

— Кому понравился тяжелый металл? Хы. Жанр такой!

— Мне... — потупил друг взор.

— ООО! Не ожидал! Я скину, но без электричества будет сложно воспроизвести. У тебя на все глоров хватит?

— А, — отмахнулся он рукой. — Сейчас только свистни, и те же мафавцы забесплатно разберутся.

— Ох, засиделись мы с тобой, мне ж надо эллорашэ заняться.

— Не забудь, сегодня знакомишься с родственниками!

Семья оказалась дружной. Меня тепло приняли все, не только ветвь "та", но и "жа". За совместными ужинами дважды в неделю, по вторникам и четвергам, я постепенно перезнакомился со всеми, и с праправнуками и праправнучками в том числе.

Старт электрификации наложил отпечаток на мой график. Спас организм, которому теперь достаточно было всего четырех часов сна.

Глава 34. О магии

Третья четверть началась вопреки ожиданиям группы не с арен Антрэя. Ноцуц впервые перед всеми создал своего фантома, эффектно раздвоился прямо на глазах ошеломленных студентов. А потом расстроился! Даже на меня это произвело впечатление. Правда обе копии были полупрозрачными, но всем и этого хватило, когда появилось три разных инфэо. Это представление было задумано в первую очередь для Йомиэля.

— Основа основ любого практика — это щиты и стрелы! Сегодня я вам наглядно продемонстрирую все, что мы будем изучать в этом году! Для полноты картины вы увидите и элементы старших курсов! — по очереди говорили все трое преподавателей.

— Запомните, дети, — этот новый Ноцуц поставил всех, кроме меня, в тупик. Обычно отстраненный, взрослый, он приоткрылся, став ближе к студентам по духу. Позволял шутки и подначки. — Худший для нас вариант — это ближний бой. Аккуратненько, издалека, не пачкаясь, — в этот момент сгусток силы разорвал одну из копий, разбросав прозрачные куски по полу и стенке. Блеклые краски и большая прозрачность не дали зрелищу стать отвратительным и отталкивающим, хотя Алоллэя и Йомиэль позеленели.

— Вот каков будет результат применения безвекторной силы, — разделившись, прокомментировал вновь появившийся фантом.

— Любые магические конструкции...

— Которые вы отправляете в свободный полет...

— Принято называть стрелами силы.

— Дети, уберите все со столов...

— И глазики на меня...

— Какой вам больше нравится, — все три сверкали белоснежными улыбками.

— Сегодня занятие на общее понимание.

— Вы должны хорошо представлять себе...

— ЧТО потребуется от вас на экзамене!

— И начать морально готовиться уже сейчас, атны Алоллэя и Йомиэль!

— Берите пример с ат Жогеца! — он показал изображение люфда в момент действия инфэо.

— Безвекторная сила — это часть мировых потоков...

— Собранная и удерживаемая магической конструкцией.

— Вот пример связки...

— Не привязанной ни к одной дисциплине...

— Голая магическая сила.

Тут новый сгусток силы отправился в полет, но был преобразован вторым фантомом из белесого непонятного сгустка в небольшую огненную стрелу. Она была примерно в полметра длинной, огненные всполохи вокруг делали ее несколько толще запястья, почти в локтевой сустав. А потом она полетела обратно, превратив грудь противника в черное пятно, самого фантома охватило растекшееся от груди пламя, быстро спавшее до малых тлеющих очагов на одежде трупа.

— Окружающая материальная и энергетическая среда создают сопротивление, присмотритесь.

Появился увеличенный вариант, который стал сужаться в кончике.

— А теперь момент преобразования!

— Заметили, как легко задается вектор?

— Всего-то подправить так или вот так...

И были представлены все десять дисциплин. Похожие стрелы, отличающиеся цветом.

— Видите, как с добавлением вектора разбросанные узлы выстраиваются в простейшую линию?

— Это самое простое и естественное построение!

— Отраженное в самом названии.

— Простейшие структуры, подобные показанному комку силы...

— Принято называть магическими заготовками, а не полноценными заклинаниями.

— К следующей аттестации вы будете уметь перехватывать показанную мной заготовку.

— А потом вы можете самостоятельно найти время для тренировок, — создавая пассом Светляк.

— Чтобы для даже обычные заклинания стали для вас не более, чем заготовками, — пассом перехватывая и переделывая Светляк в Огненную сферу.

— А теперь сразу две стрелы создадим...

Тут фантом и настойщий выпустили по огненной стреле друг в друга. Они столкнулись в центре, рядом с которым стоял со счастливой мордой второй фантом, опирающийся на настоящий деревянный посох, больше похожий на простую палку. Две стрелы образовали бурлящее облачко, смачно взорвавшееся. Всех обдало жаром, фантом в центре превратился в живой факел, быстро обгоревший, как и превратившаяся в головешку палка, распространившая характерный запах гари и дым, которые достаточно быстро почти полностью выветрились.

— Главная особенность — способность воплощаться в реальную силу.

— Остальное — просто видимость. Образ, отражение, тень!

— Вот пример!

Ноцуц и оставшийся фантом создали по сосульке. А потом бросили на пол. Сосулька фантома распалась на отдельные льдышки-всполохи, быстро погаснувшие, оставившие только налет инея. Сосулька же Ноцуца с характерным звуком разбилась на кусочки, ставшие таять, превращаясь в простую воду.

— В момент разрушения заклинания, сиречь попадания...

— Сила частично воплощается, производя некий эффект.

— Вернемся к столкновению огненных стрел. Приглядитесь.

— Два одинаковых вектора сложились...

— Две структуры превратились в одну изменяющуюся конструкцию...

— И сила воплощается.

— Да, верно, это не единственный вариант событий, — хлопок в ладоши, и все следы исчезают.

— Чужую стрелу, над которой больше нет непосредственного контроля...

— Можно безвредно уничтожить...

— Заставив сгореть в мировых потоках энергии...

Одна огненная стрела была немного изменена, став намного более тонкой. Ее каркас был насыщен силой, хотя на создание обеих пошел примерно равный ее объем. Данные об этом в образах над фантомами засветились.

— Или безвредно исчезнуть...

Тут столкнулись водяная и огненная стрелы, самопоглотившиеся в меркнувших желто-аквамариновых искрах и всполохах без какого либо вреда.

— Или чужую можно поглотить, усилив эффект своей...

Вторая огненная стрела стала намного сложнее, приобретя тройной каркас из линий, образовавший брусок с треугольным сечением. В центр структуры влетала чужая простая линейная огненная стрела. В итоге первая слегка забурлила, став похожей на перекрученный канат из нескольких огненных стрел. И, не потеряв скорости, насквозь пробила грудь одного из фантомов, превратив его в факел, и впечаталась в стенку, обдав сидящих рядом волной жара.

— Вот эффект, который будет требоваться при возвращении на обучение...

— После пятилетнего перерыва-стажировки...

— Сочетание воплощенной силы и ее отражения.

— Маленький нюанс, о котором все забывают!

— Или предпочитают не думать!

— После первых пяти лет вы — Маги!

— Если, конечно, успешно выпуститесь...

— Без полноценной теории...

— Официально вы не будете числиться Заклинателями!

— А теперь основные виды плетений...

И группе были показаны огненные, водяные, ледяные, электрические, воздушные, каменные, световые и черные шары, и совсем непонятные шарообразные сгустки ментальной и пв-энергии. Ветряные воронки, каменные глыбы, сосульки, огненные кольца и многое другое.

— Напоминаю, главное отличие стрел от других заклинаний...

— Это самостоятельность структуры после создания...

— Главное, правильно снять свой контроль...

— И тогда заклинание будет достаточно устойчивым само по себе.

— Мы уже проходили подобное.

— А вот еще пример...

И оба фантома плюнули. Один огненным шариком, другой ледяным. Второй раз они стали дуть. И у первого дыхание было огненным, как у газовой горелки или дракона, у второго водяным, как будто разверзся водопад.

— Видите? Здесь и здесь. С помощью физического действия вы усиливаете эффект, улучшаете свой контроль.

Тут оба фантома прекратили дуть, и отошли, однако действие заклинаний из-за этого не прекратилось.

— Вы научитесь создавать сложные плетения...

— Которые смогут самостоятельно себя контролировать...

— Как сейчас со Светляком, например.

— Вам останется только подпитывать их силой.

— Полностью самодостаточные конструкции...

— Требуют привязки к материальным объектам...

— На роль которых лучше всего подходят драгоценные камни.

— Кристаллы, например, сахара или соли...

— Легко теряют заклинания при растворении...

— Как и любые другие при разрушении.

— Но именно на них мы и будем тренировать...

— Техники и приемы зачарования.

— При превышении порога прочности кристаллической решетки...

— Из-за слишком большого потока силы...

— Они рассыпаются безобидной пудрой...

— Из нее потом растят новые.

— Любой кристалл упорядочивает проходящую через него энергию...

— Которая и служит источником силы для магических структур.

— Ее объем в основном зависит от качества и размеров камня.

— Однако кристаллы в гораздо больших объемах могут накапливать энергию...

— Поэтому многие артефакты со сложным зачарованием...

— Для своей работы требуют периодической подзарядки.

— Многие так называемые "маги"...

— Пользуются только артефактами...

— Просто делясь с ними силой...

— А не создавая что-то свое.

— Артефакторы — явление распространенное...

— Особенно в среде военных.

— Вижу, что совсем утомил некоторых из вас...

— Уставших двигать глазками...

— Будем делать зарядку!

— Она снимет усталость с глаз...

— И поможет подготовиться к освоению...

— Истинного зрения...

— На втором и третьем годах обучения!

— А истинный слух достигается обычной ватной палочкой!

Я частично все это знал. Было знакомство и со щитами. Здесь просто фантастическое разнообразие. Структура: объемные геометрические фигуры, стены, оболочки, пологи, контуры. Организация: узлы, нити, смешанные. Вид: поверхности, поля. Тип: слежение, сканирование, блокирование, поглощение. Действие: активное, пассивное. Питание: разовое, периодическое, нагрузочное, самостоятельное. Защита: магическая, физическая, смешанная. Состав: простые, модульные. Контроль: постоянный, фоновый, нагрузочный, самостоятельный. Их многочисленные модификации.

Среди геометрических фигур излюблены купола, сферы и коконы. Пологи отличались от стен замкнутостью, кольцеобразностью. Оболочки повторяют фигуру защищаемого объекта. Контуры среди прочих выделяются своим плоским видом, чаще всего это круги, начерченных на земле. Из смешанных наиболее часто применяются сети, которые отличаются от решеток тем, что в точках пересечения нитей обязательно наличествовал узел. Если одна нить делала один полный виток вокруг другой, то это тоже считалось узлом. Самый сложный вид — это поля, действие которых распространяется много дальше, собственно, инфэо. Например, зачарованное кольцо будет генерировать равномерное поле вокруг всего носителя, а не отдельно его кисти. Поверхности могут быть как плоскими, так и объемными, действие происходит непосредственно на их поверхности или вблизи. Блокирование может быть рассеивающим, когда инфэо безвредно исчезает, или разрушающим, когда ошметки структуры разлетаются в разные сторон при столкновении со щитом, отражающим или отклоняющим. Тип вообще может быть частичным или полным.

Пассивная работа предполагает постоянную защиту с невмешательством в процесс после создания, энергия передается при создании или поглощении. Активная — это срабатывание, например, в определенные моменты, или применение энергетической подпитки. Если каждая чешуйка в одноименном щите представляет собой маленькое инфэо, то такая защита считается модульной, она так же, например, может состоять из нескольких слоев с единым управляющим или энергетическим блоком. Фоновый контроль предполагается в щитах с обратной связью, например, сенсорных. Постоянный и нагрузочный означают, что маг может и не суметь создать какое-либо иное инфэо, пока занят щитом.

Ноцуц так же провел обзорное занятие по зачарованию. Рассказал о рассеивании своих инфэо и о развеиванивании чужих, о необходимости заботы о чистоте заготовки, предназначенной для зачаровния. Как брать поток от кристалла, как создать аккумулятор, как направить поток на пополнение внутренних резервов, как самим их заполнять, как заряжать от носителя. Что такое основа, какой она бывает, как происходит генерирование результирующего инфэо, выполняющего требуемые зачарователю действия. Штампы, свои и чужие. Определение и использование природных кристаллических решеток.

Разобрали пример — заколку Оллаку, которая почему-то под таким названием везде и продавалась. Нет, я-то знал, но просвещать не хотел. Ноцуц сам догадался в процессе, когда из группы неожиданно предложили именно эту заколку рассмотреть в качестве примера. Йомиэлева идея. После дотошных изысканий я мог поклясться, что некоторые тоже что-то заподозрили. Ноцуц под моим взглядом не стал упоминать, что все три используемых инфэо можно было наложить и последовательно, уложившись в ничтожно малый промежуток времени, сказал лишь, что возможно создавать магические конструкции, совмещающие несколько разных инфэо, и что изучают это со второго курса.

Постепенно группа изучила все магические стрелы сил. Естественно, лучше всего получались профильные, те, к силам которых были природные способности. Однако Ноцуц добился того, чтобы на этом этапе были усвоен весь материал на одинаковом уровне исполнения. Потом стали усиливать линейное плетение добавлением каркасных деталей. Для начала воспользовались двумя кольцами на концах, получив цилиндрик с осью. Протестировали. Как раз были введены самостоятельные лабораторные работы.

Потом стали смещать верхнее кольцо вниз, образовывая макушку. Сравнили с полностью трубочным вариантом. Серией экспериментов доказали, что оптимальное решение — это золотое сечение. Малый отрезок — наконечник стрелы. Заменили кольца треугольниками, доказали эффективность правильных. Добавили связей. Во-первых, соединили вершины двух треугольников параллельными оси связями. Во-вторых, узел в основании связали с узлами основания. В-третьих, так же соединили вершину оси с вершинами второго треугольника, образовав заостренный наконечник. В-четвертых, добавили связей не только с вершиной, но и ближайшим узлом на оси. Каждый раз анализируя затрачиваемую энергию и получаемый эффект, вычисляя коэффициент полезности. В-пятых, связали вершины треугольника со всеми оставшимися узлами малого отрезка. В-шестых, заменили связи между треугольниками цепочками узлов, аналогичных осевым. В-седьмых, связали все этажи узлов с осевыми. А затем реорганизовали всю структуру, выделив две части: наконечник и древко. Каждую часть разбили на элементарные. Опробовали простую пирамидку. Добавили один элемент в навершие, второй, третий. Естественно, каждый раз фиксировали результаты, строя сводные таблицы. Потом к начальной пирамидке стали добавлять элементы древка. И одновременно наращивали с двух сторон. Изменяли расстояние между узлами, еще раз доказывая эффективность золотого сечения.

Быстро, уже после недели занятий, все овладели новым типом плетения для профильных дисциплин. Дальше наращивали мерность древка, увеличивая количество узлов в сечении, сохраняя правильность. Пару дней доходили до шести. Затем для простейшего варианта из двух правильных фигур и одним вершинным узлом мои согрупники использовали другие типы энергетических блоков, учась работать со всеми видами. А затем в каждое занятие отводилось время для тренировок, на которых увеличивали энергетическую плотность каркаса. Больше узлов и связей — сильнее итоговый эффект. На этапе стрел Дарб знакомство с магическими стрелами сил завершилось.

Для себя сделал вывод, что оптимальное сечение — это сота. Выше — расточительство и крохоборство. Да, сорока восьми, девяносто шести и пятьсот шестидесяти четырех -гранники являются магическими таранами, особенно последний, применяемый кругом магов, в отличие от первых двух, которые могут использоваться в одиночку. Тех, кто мог использовать уровень 96 или 48бис, было около двух десятков. А уровень 96бис вообще достигло только трое, согласно хроникам. Сам же я пока остановился на вэхо гексаби, другие силы — просто шестого уровня. Остальные в группе овладели третьим уровнем, а для профильных — шестым. Жогец и Оллаку для обеих своих дисциплин добились десятого уровня, Йомиэль — дюжины для трех своих, остальные у него имели шестой уровень.

Из щитов группа проходила то же только самое простое, категории стены-смешанное-поверхности-блокирование-пассивное-разовое-магическая-простое-самостоятельное и фигуры-смешанное-поверхности-блокирование-пассивное-разовое-магическая-простое-самостоятельное. Началось с обычной прямоугольной рамки из четырех узлов. Добавили пятый узел, доказали важность геометрической симметрии. После квадрата с точкой на пересечении диагоналей шла пентаграмма, и уже потом прямоугольник с точкой в центре, прямо дыша в затылок второму номеру. Классический щит — это шесть отрезков в одной плоскости. Восемь узлов: вершины квадрата и середины его сторон. Предпочтительней четное разбиение сторон и квадратный периметр. Связи противоположных узлов могут переплетаться разными способами: чередование сверху-снизу, зацеп за соседей, как у сетки-рабицы. Вариантов много.

Создали щит, имеющий плоскую мелкую ячеистую структуру. Лучший результат — пчелиные соты, гексаграммы. Потом правильные треугольники. Если увеличивать площадь ячеек, то с определенного момента они меняются местами. Построили сферу. Здесь уже не было однозначного результата, так как полностью геометрически правильной структуры из шестигранников и квадратов не получить. Всем было намного проще создавать каркасную модель защитной сферы из параллелей и меридианов. Выделяли следующие построения личные защиты: сферу Патри из треугольников, сферу Гекка из сот и двух пентаграмм. Сфера Олда из параллелей и меридианов может растянуться, преобразовавшись в новую нужную фигуру, защищающую целую группу, выстроенную в линию, к примеру. Путем добавления к перечисленным названиям получаются имена конечных инфэо. Например, сфера Геккамапз — магическая защита от стрел сил.

Группа освоила два типа построения. Личная магическая защита — Геккамапз, кокон, поглощающий часть силы от физических атак Олдапофи, а так же Олдапом — более слабый вариант щита от магии в виде кокона, которые потом совместили в один — Олдап, самый распространенный защитный кокон.

Ноцуцу я рассказал суть всех парадигм программирования, на уже разобранных примерах показав, что и как. И дальше мы работали в этом ключе. Обсуждали события, их обработку. Свойства и методы. Создавали классы объектов.

Не знаю, что делал дальше с наработками Ноцуц, я а все встраивал в свою среду. Не стал ограничивать многовариантность. Ведь одного и того же результата можно было добиться десятками способов. Поэтому я мог в рабочую область поместить заготовку готовой стрелы, а потом ее настраивать. Или бросить сферическое плетение, добавляя модули, добиваясь, например, светящегося водяного шара, падающего на открытый очаг возгорания. Так, у меня получился анти пожарный светильник, требующий, правда, частой подзарядки.

Очень легко получались ассоциативные структуры выбора, поэтому во многих случаях отказался от пошагового перебора вариантов. На их основе трехмерные циклы реализовал.

По мере того, как я изучал всяческие датчики, мой водяной светильник становился все менее затратным и более энергоэффективным. Очень много датчиков и сенсоров было придумано магами. Удалось выделить базовую основу для всех. Датчики — простые регистраторы, преобразующие измеряемую величину в сигнал. Сенсоры — измерительные плетения с датчиками и логическими модулями первичной обработки. Вроде бы на Земле это и одно и тоже, но здесь для меня два разных слова со своими собственными смыслами. Еще один класс подпадал под понятие "триггер" — сенсор с блоком действий.

Много дали и шифрованные книги из библиотеки, а так же эксперименты в лаборатории дома та-Вастина. Печаль и грусть вызывало отсутствие каталога для полусекретных книг, или он находился в недоступном мне месте, приходилось ориентироваться на общую тематику секций. Некоторые тома были перепутаны, я бы их с большой натяжкой поставил именно в те места, где нашел.

Я не только разобрался с подпространствами и карманами. Изучил расширение пространства и обратное ему. Наконец-то упорядочил и рассортировал свалку в своем подкармане, сделав его многомерным. Целую ночь привыкал к новому виду, внося изменения дольками. Я ранее уже старался как-то кучно размещать, если можно так выразиться, провиант от Миорана. Готовое и полуфабрикаты, крупы, приправы, сушености. А еще одежда и другое шмотье, превратившее меня в хомячка-плюшкина. После нескольких ночей аккуратных модификаций, апгрэйд был завершен. Основная область, где размещал свое тело, в частности пушков, например, так и осталась, а уже из нее с дополнительными усилиями организовал доступ в остальные мерности-складки-карманы, по которым распихал барахло и припасы. Отделил и энергетический запас, смущала и тревожила унылость получившегося одинокого слоя. Да, больший объем, но так хотелось состряпать энергетический слоеный торт! Изменился и способ обращения: теперь необходимо было заранее озаботиться организацией доступа к энергохранилищу, хотя в общей части, прихожей, некий объем энергии постоянно разлит, потому как, собственно, тут же и находится моя спрятанная энергосистема. Детальнее — не хватает слов, внутреннее понимание есть, это главное.

Появилась идея создания своего переносного дома. В одной из книг подобное описывалось. Только там различным шатрам и палаткам добавлялись просторные комнаты или просто расширялось ограничиваемое ими пространство до огромных тронных или совещательных залов. А так же писалось про организацию потайных помещений. Упоминалось необходимость тщательной охраны, иначе все это возможно обратить или разрушить с печальными последствиями, прежде всего для самого помещения. Сама библиотека и академ-городок сочетали в себе много игр с пространством: не только портальные арки, но и расширения плюс складки. После встреченной полки с томиками я стал еще и более чувствителен к этим вопросам, зная, как и куда смотреть.

Но еще я смог отправлять через порталы сами инфэо, научился удаленно работать. Мой фантом пока так и остался в виде шарика, но я уже смог отправить его в ту горную пещеру вместе с пушком.

Разобрался с генерацией псевдослучайных чисел, разработал несколько алгоритмов, на их основе создал один наиболее эффективный.

Книги дали многие ответы и советы по сенсорной и сканирующей тематике. По разрушению. И особенно по творению. Создание живого и мертвого, организмов и простой материи. Особенно меня поразила возможность снятия матриц и воссоздания по ним. Очень трудоемкая операция. Мне потребовалось целый месяц, чтобы не торопясь с ней разобраться. С живым у меня ничего не получалось, в книге давалась ссылка на другую книгу по конкретно этой проблеме, но ее в библиотеке не было. Изменять — да, не создавать новое. Зато с обычными предметами все прошло хорошо, разве что некоторые защищенные магические структуры не давались. Однако с кристаллами дело было плохо. Если они не выращивались, а сразу и единовременно создавались, то все магические свойства отсутствовали, и красота была блеклой. А выращивание — процесс трудоемкий и длительный, очень, да и многие характеристики давали именно естественный рост и условия, которые нереально повторить в точности, какие-нибудь отличия обязательно будут. Иначе бы давно все заполонили искусственно созданные камни. Дешевле было добывать! Нет, конечно, они использовались в одежде, и как дешевые украшения.

Матрицы походили на днк, на основе которой выращивался полноценный организм. Или на закон, по которому строится фрактал. И я как-то попробовал снять матрицу с книги, когда у меня стало довольно быстро получаться снимать эти слепки, особенно с помощью пушка. Несколько ночей потратил на то, чтобы восстановить содержание. Потом еще неделю. Получалось только создавать полноценную копию, мысленно же данные не читались. Единственное, чего добился, это ускоренное воссоздание книги путем преобразования какой-либо другой. Часа два в состоянии транса, или за время ночного сна.

Не получалось копировать и все шифрованные магией книги. Ключ давал доступ только для чтения. Выпросил у Усиля несколько таких книг для опытов. Выяснил в итоге, что если аккуратно разрушить книжное инфэо, то даже и в этом случае данные невосстановимы, превращенные разрушением в нечитабельные наборы точек на страницах. Взломать магию в приемлемые сроки не получилось. Тем более каждая книга имела небольшие отличия.

Артефакты вообще плохо копировались сами по себе из-за использования кристаллов. Особенно сложные, чье зачарование проходило поэтапно. Здесь только повторение процедуры зачарования над новой заготовкой.

За последние аттестационные каникулы я снял матрицы со всей библиотеки, в прямом смысле живя в ней. Мои пушки по ночам, когда библиотека официально была закрыта, вовсю трудились. Исчезновение из тварного в подпространство не вызывало тревоги после закрытия, как и появление пушков. А в остальное время потом сосредоточился на прочтении шифрованных. Ведь летние каникулы мы будем проводить далеко от академ-городка, и появляться там будет крайне нежелательно, потому как это приравнивается к побегу с места летней практики, начинающейся сразу после сдачи экзамена.

В лаборатории Ноцуца у меня получалось все, с чем мы работали там. Самый-самый примитив, основанный на том, что проходит вся группа. Те же стрелы силы или щиты можно было изменять в колоссальном диапазоне, отрабатывая необходимое на них. А вот дома, в особняке та-Вастина, у меня было не все так радужно.

Инфое, связанные с порталами и пространствами, получались уже автоматически, я даже не задумывался, когда хотел куда-то телепортироваться. Правда, это была пока только горная пещера и особняк. Те же стрелы и щиты. Лечение, зачарование, разрушение инфэо. Создавать тоже мог, но это было очень долгое занятие. Получались и некоторые другие простые инфэо.

Однако ни один Вызов не получался. Ни животные, ни духи, ни материя. Мог переместить знакомый предмет, или обозреваемый. То же самое с животными и астральными сущностями. Но это не считается за Вызов. Призвание — да, похоже. Перемещение.

При Вызове создается связь, канал. Вызванная сущность предстает перед заклинателем, обычно в специально созданном магическом контуре, генерирующем защитное поле, часто в обе стороны, потому как естественное окружение мага порой смертельно для вызванной сущности. Вызванное может и воплотиться перед магом, а не предстать в своем истинном обличье. И всегда происходит возврат в начальную точку, откуда существо пришло. Необходимо приложить дополнительные усилия, дабы убить вызванное. Свои особенности у тех, кого вызвали в естественном обличье. При повреждении тела или ударе по связи-каналу, сущность просто возвращается, испытывая сильную боль, часто с восстановленным телом. Необходимо постараться атаковать сразу на нескольких планах, чтобы вызванная сущность прекратила свое существование или хотя бы сохранила раны.

Помимо прочего, энергия уходит на контроль за вызванным, на создание с ним связи. Примерно одинаковый объем тратиться на осуществление, собственно, вызова по созданному каналу. Или тянется истинный облик, или в конечной точке воссоздается тело. При Вызове различных тварей часто используют астральных существ, с матрицами поведения олицетворяемых животных, так проще во многих случаях. Часто маг-вызыватель приспосабливается к одному астральному существу или его виду, роду. Вызов духа схож, но имеет собственные нюансы. Так же энергия тратится на удержание.

Вообще, вариаций Вызова множество, но классикой считается именно воплощение астрального существа, олицетворяющего животное, или стихийных духов.

Некромантия идет отдельной строкой. И она тоже у меня не получалась совершенно. Даже в лаборатории у Ноцуца были проблемы, в основном психического характера. И мне совсем не хотелось что-то с этим делать. Вот обрубить связь с мертвяком, упокоить — это еще как-то мог себя заставить, не слишком сильно кривясь.

Очень туго шла ментальная дисциплина, как и многочисленные разделы творения и разрушения.

В целом, я ощущал себя неполным, не только и не сколько из-за частичных проблем с магией. Меня волновал непонятный канал, и вызывавший во мне чувство неполноценности. Обследоваться у Ноцуца не имел ни малейшего желания, как и кого-либо еще. А сам не мог понять. Пока сильно не мешало, и я все время откладывал этот вопрос, да и пара прочитанных книг толком не раскрыла эту тему. Конечно, я выяснил достаточно познавательного про связи и каналы, но это мне не помогло. Это чувство тенью появилось после начала дружбы с Чако, и усилилось после Солнцеворота.

Вообще, я пытался что-то в себе такое найти, необычное, после примирения с Чако, у которого пробудилась необычная способность. Единственное, что определил, так это распространившийся процесс укрепления энергоканалов. Если их представить в виде сосудов, то начали изменяться стенки, становясь более эластичными и прочными. Особого смысла я не видел. Наверно, именно это обстоятельство стало решающим тогда, в Махоане, в день Солнцеворота, однако мне тогда было, мягко говоря, не до этого, а желание подвергать себя вновь таким чудовищным нагрузкам отсутствовало напрочь.

С энергией тоже была напряженка. Чуть-чуть, проценты — это не считается. Даже после громадной нагрузки во время выступления в начале зимних каникул. Постепенно я определил, что примерно часа перед и после сна, мне достаточно будет, для продвижения без ущерба для темпа. Поздно — я втянулся. Мне просто нравилось теперь заниматься эллорашэ(*). Хотя не пренебрегал обычной легкой атлетикой, да и тяжелой тоже. Благо тренажерный зал в особняке был прекрасен. А обращаться к мировым потокам не хотелось, душа не лежала. После нескольких проб появилось необъяснимое и стойкое нежелание.

Энергию можно разными способами получать. Тот первый учебник, который посоветовал Ноцуц, был хорош. Однако кое-что пропускал. Например, отбирание. Простейшее — это у специальных артефактов-накопителей, или просто содержащих в себе определенный запас. Несколько видов черпания из себя самого, магия крови, с огромной вероятностью провоцирования непоправимых изменении. Можно убить живое, чем оно сложнее устроено — тем больше получишь. Или дезинтегрировать материю, хоть и с намного меньшим эффектом. А на сотворение чего-то, как и на полное уничтожение, необходимо тратить эту самую энергию.

Вампиризм — еще один из способов. Грубая физическая форма, когда поглощаются жизненные соки, олицетворяющие энергетические потоки, кровь. Энергетический вариант, когда вытягивается непосредственно сама энергия. И более возвышенный, собирательный, эмпирический вариант: чем выше степень разумности, тем больше выплескивается энергии во время переживаний. Чувства превосходят эмоции по степени энергоемкости. Чем ярче и то, и другое, тем больше изливается. Аффекты по выделяемой в единицу времени энергии превосходят эмоции и чувства. Высокоразвитые организмы обладают интересным свойством: бурно протекающие эмоциональные процессы могут на входе получать мизер энергии, а на выходе давать целую лавину. Однако всю сугубо индивидуально, хотя общность ценностей и взглядов играет не последнюю роль.

Эмпирический вариант может использовать самостоятельно, используя естественное состояние, творческое, к примеру, или распаляя в себе определенное чувство, гнев, например, хотя это пагубно влияет на общее психическое состояние. Наслаждение, как и причинение боли себе или другим, это самый простой и распространенный вариант, получаемый при этом энергетический вулкан доступен намного большему кругу, хотя без умения усваивается лишь малая часть. На заживление телесных ран уходит много меньше энергии, когда за дело берется мастер. Иногда затрачивают большие усилия для врачевания и получаемых душевных ран. Специально тренируются.

Поглощение эманаций выделяют в отдельный способ, так же собирательный, который больше относится к особенностям той или иной местности или растения. Но только в части жизни. Некротическую энергию даже не думал пытаться как-то собирать. Химический вариант предполагает использование специальных средств, вызывающих у организма определенные психофизиологические реакции. Есть еще паразитический. Энергия выпрашивается у другой сущности, иногда у нее ее так много, что и просить не надо, просто улавливай выплескивающийся избыток, правда часто для этого надо самому определенным образом подстроиться, измениться. Цинично, однако ж...

Есть еще объединение магов в так называемый круг. Выполнение ритуалов. Колоссальная энергия получается, когда множество преследует одну цель. Если оно организовано, как воинское подразделение, например, то энергия идет вовнутрь, усиливая каждого и всех вместе. А толпы являются нестабильными образованиями, чья крепость зависит часто только от размеров. Общий эффект длится, пока большинство выдерживает напряжение или не исчерпает внутреннюю энергию.

У всего перечисленного есть свои особенности, способы увеличения эффективности.

Я пробовал дезинтеграцию и высасывание у растений, получилось как должно, но мне не понравилась сама идея. Со своими чувствами и эмоциями я так и не смог разобраться, что уж говорить про использование их энергии. А вот с чужими был толк, частично, маленький, но и такой не плох, хотя я в большинстве случаев не мог распознать, энергию от какого чувства или эмоции поглотил бы, только если это не было явно нарисовано на лице или в позе, когда не мог уверенно по внешним признакам определить. В горной пещере я уже давно кое-что практиковал. Ни у кого не просил и не объединялся в круг. А остальное просто омерзительно, даже думать было тошно.

Ближе к экзамену в очередной раз вернулся к экспериментам с мысленными чертежами, некоторыми аналогами магических контуров, призванных стабилизировать и усиливать, служащих якорем. И неожиданно, к несказанному моему удивлению и безмерной радости, вариации с Трисвогом прорвали плотину! Даже те небольшие объемы, что рассеивались или генерировались организмом, которые я только и использую, превращались в большой поток.

Полноценная арка портала получилось на раз-два. Большая, красивая, с характерным орнаментом по прекраснейшему периметру, своеобразному наличнику, как у дверей, работающая одинаково хорошо в обе стороны. Не то, что раньше. И фантом теперь был полноценный, как у Ноцуца.

Пасс рукой, мысленное проецирование печати так, чтобы кисть оказывалась в центре. Это выглядело двояко. Как будто из точки, с которой я ассоциирую себя из-за особенностей моего зрения, вылетает, увеличиваясь. Или двигается к ладони от плеча или локтя, расширяясь. Напоминает концентрацию энергии на ребре ладони во время эллорашэ. И великолепная водяная молния распласталась по стене лаборатории, поглотившись ее защитой. Сочетание воды и электричества.

А потом добавил и холод. Убойное сочетание вышло, как и рассчитывалось, Колунвэх. Этот вариант в лаборатории Ноцуца не обсуждали, после наэлектризованной воды дальнейшее просто было делом техники. Множество сосулькоподобных капсул, внутри которых незастывшая наэлектризованная вода, густо плавают в воде, по которой тоже бегают электрические разряды и обвивают целые молнии. Все это в виде толстой метровой цилиндрической формы с конусовидным наконечником в виде одной большой капсулы, сильно подсвеченной разрядами изнутри, магической стреле, причем внешняя вода и молнии — это отражения, а капсулы-пули — реальные. В теории по расчетам получалось не слишком затратно. Но практика стала полной неожиданностью. Уже от локтя рука налилась тяжестью, появилось сопротивление, как будто выжимаю упражнение на тренажере. А движение не остановить, из чистого упрямства, любопытства, спеси. И уже потом, потратив часть внутреннего неприкосновенного резерва, не успев сориентироваться и подключиться к многомерному карману и расположенному там хранилищу, усталый и еле отдышавшийся, еще раз прокручивал в памяти последний отрезок, раздуваясь от гордости и резко взлетевшего собственного самомнения, несмотря на косячное исполнение, едва не закончившееся грандиозным провалом.

ВЭХО — четыре стихийных подарка от камней. Вода, электричество, холод, огонь. Пространство у меня и так великолепно получалось, кроме вызовов, так и не заработавших. После проверки только это получилось смешивать с отражениями, остальное только максимум воплощать. Осторожно, только воплощение и отражение, без смешивания с другими векторами. Причудливо искореженные полена после пространственной и временной стрел силы... Теперь стали доступны манипуляции со временем в большем масштабе. До этого я пробовал только на та-Вастине во время сеансов по выходным. В паре с пушком с большим трудом постепенно получилось омолодить физический возраст организма пока только на десятилетие, а другими методами дополнительно укрепить и улучшить.

Сейчас в срочном порядке протестировал на бумаге, превратив ее в труху. Потом специально выбрался к подножью водопада, взяв несколько свежих плодов цитрусовых с кухни, с семечками. У подножья почти отвесных скал вокруг водоема и дальше росли те же деревца и кусты с ягодами, что и в садике наверху, но гораздо более чахлые и малочисленные, здесь нет тепла, идущего от земли. Влажно и прохладно, много камней, несколько еловых и папоротниковых. Да и вода потом быстро под землю уходит. Сделал глубокую канавку к клочку земли невдалеке, заложил в заполнившуюся водой ямку плод. И о чудо! Выросло плодовое дерево, высосав всю воду из водоема. По книгам, так было проще всего выращивать, когда нет нужды еще и преобразовывать окружающий материал, хотя все же самую малость пришлось, для закрепления корней. Плод был в самом центре воображаемого символа, печати.

Изобразив символ в грязи, смог легко создать воду в том же объеме и составе, что ушел на дерево. Чудесно! Я запрыгал и захлопал в ладоши от радости. Закусив губу и быстро успокоившись, проделал то же самое, но для двух оставшихся плодов. Я супер! Для одного из старых деревьев сотворил инфэо с противоположным эффектом. ААА! Круть! Хоть и пораженный эффектами, на себе ставить опыты не стал пока, заиграюсь. Предсказательные щиты, зеркала и шары времени, а так же многое другое из мало используемого пока арсенала раздела времени и не только встало в очередь для лабораторных проверок.

После успеха, специально выделил время для поисков в библиотеке. Полки-полки-стенды-шкафы-полки-стеллажи, под потолок, лабиринтом, тускло освещенные магическими лампами, разгорающимися при приближении. Большие и маленькие, тубусами, кирпичиками, табличками, стопками, свитками, в кожаном переплете, деревянном, металлическом, твердом и мягком. Только общедоступные имели привычный вид, стандартизованный.

Удача благоволила мне! Неприметная полочка с фолиантами на тему якорей и привязок обнаружилась в дряхлом углу, слегка запыленном. В эту часть я редко заходил, а в этот уголок кто-либо еще за последнее столетие вообще не появлялся. Пришлось немного прибраться, старое инфэо очистки давно не обновляли, видимо.

Как раз на некоторые труды ссылался тот первый учебник, "Использование и контроль внешних и внутренних потоков магической энергии, сиречь маэны, обзор с примерами", когда я более внимательно ознакомился с содержимым. И поразился тому, как написанное обобщало мои мысли, расписывало идеи.

Оказывается, подобно мысленным магическим символам и реально созданным, нарисованным, начерченным, вырезанным, проплавленным, выкованным и тому подобное, в качестве точки опоры подходят и другие инфэо. Они же все имеют структуру, расплывчатую или математически точную. А их энергетический каркас порой даже превосходит по параметрам выполненную магическую фигуру (нарисованные на песке геометрические фигуры, или выведенные специальным стилусом с использованием магической энергии, например). В предлагаемых вариациях они выполняют роль трамплина, батута, линзы, преумножая эффект конечного инфэо. Приводились примеры как объединения "в круг" не магов, а их инфэо, специальных заготовок, так и построения цепочек из не связанных меж собой и различных по природе энергии инфэо. Это все давало несоизмеримо лучший результат при соответствующей сложности исполнения. Приводились и объяснялись техники, методики, способы, связки, плетения.

Да, это забыто, убрано в чулан, свалено на чердаке. Ведь в условиях Угэрежа и Имрикса днем с огнем не сыщешь мест, бедных магией, ее бескрайний океан за счет непрерывного движения дает всем желающим столько, сколько влезет, сколько хватит удержать и проконтролировать, главное не захлебнуться, не лопнуть. Фолианты оказались чрезвычайно пользительными, насыщенные полезностями и вкусностями, для меня все пошло впрок.

В лаборатории выяснил, что наилучший трамплин — Трисвог. Первым опробовал огненный стиль. Даже в простом иллюзорном представлении эффект сильнее, чем при использовании мысленных проекций. Колунвэх получился без использования запасов. А при добавлении вращения добился малой очереди — шесть штук подряд за минуту. Реализовав на основе тени огненной стихии, магическом огне, увеличил количество в полтора раза. При воплощении длина очереди могла бы достичь дюжины снарядов, но я жар выдержал только четвертушку минуты. Зато стало все пучком, когда лишь частично воплотил, самые кончики трех дуг. Это даже выглядело впечатляюще красиво. Движение от плеча. Огненный всполох, по мере движения расширяющийся до штампа во всю ладонь, начинающий вращаться и увеличиваться до метрового диаметра. Один полный оборот при вытянутой руке — один Колунвэх.

Подумав немного, усовершенствовал технику Колунвэха, дав новое имя — Коловэх. Во-первых, добавил вращение мысленной проекции штампа. Запаса хватит на три-четыре таких выстрела с перерывом в несколько минут, или практически беспрерывно раз десять-двенадцать минут. Потом реализовал комбинацию с огненным отражением, улетающим вслед за магической стрелой, с регулируемым ладонью углом наклона. Такая реализация требовала больше энергии, используемой для контроля, сама связка инфэо поглощала такой же объем, как Колунвэх.

Тестовым путем при использовании двойной связки, мысленной проекции и штампа, создал Круколвэх. Медленное, с напряжением, движение от плеча, аквамариновый всполох со светло-голубыми искорками, по мере движения ладони расширяющийся до штампа в ладонь, начинающий вращаться и увеличиваться до метрового диаметра. Водные переливы с ледяным отливом, расчерченные тонкими светлыми разводами и ярким свечением на концах дуг, оставляющих маленькие шлейфы из тончайших волосяных разрядов, снежинок-кристалликов и водяной взвеси. Три оборота в секунду, семь выстрелов за семь секунд. Движение кистью вбок и вниз, завершающееся протянутой ладонью вверх, и штамп превращается в сюрикэн, запущенный по направлению ладони, к цели, вслед за стрелой.

На стене осталась явная проплешина! Хорошо, что здесь все по высшему классу, защита лаборатории скоро устранит это. Несколько поврежденных полешек валялись грудами на полу, рассеченные, расщепленные, раздыбленные, раздолбанные. Проникающая вода, пронзающая током, промерзает в лед. Прикольненько. Сделал по бокам еще две засечки двойным Круколвэхом, после применения которого появилось такое чувство, будто отжался несколько десятков раз. Регулирование соотношения сил дало у стены обугленные останки поленьев, вмороженных в общую ледовую кучу. Красивенько. Плюс ко всему сами вращения и полеты сопровождались шуршащим и слегка потрескивающе-свистящим тихим гулом.

Неприятность заключалась в том, что другие инфэо у меня не получалось использовать одновременно с улучшенными версиями последних двух. Колунвэх еще более-менее. Задумался. До щитов руки не дошли, надо бы заняться плотнее. Да, информация по всему разнообразию собрана, но толком не проанализирована — некогда. Имея возможность надежно спрятаться, не считал щиты приоритетом.

Несколько тренировок провел с иллюзиями вращающихся штампов, дополненных сенсорами прикосновений со звуковым сопровождением срабатываний. После чего реализовал двойной мини-Круколвэх, стрелы тоньше и размером в дециметр. Но зато их можно выпускать гораздо в большем. Во время тренировок игрался со скорострельностью, вылет и сам полет, динамически изменял диаметр и скорость вращения штампов, раздельно и одновременно. Превратил потом в отдельное инфэо — Трикр. Сжатие ладони в кулак добавляло классическую гексаграмму в центр, смещая акцент с нападения на защиту, воплощение переходило с кончиков трех дуг на центральный круг, вся структура находилась на расстоянии сантиметра от кожи. Научился перекрытию двух Трикров, заставляя вращаться со смещением так, чтобы кончики дуг одного Трикра приходились на центр междужья другого, не доставая до основной окружности. Похоже на две шестеренки. Реализовал идею с отталкиванием Трикра, представив себе магическую стрелу в виде бегущего товарного поезда, а штамп — в виде несущейся навстречу бетонной стены. Прелестный итог.

Вообще, инфэо, одинаково пригодных как для защиты, так и для нападения, не так много. Одни из используемых идей: метаемый круглый щит с режущий кромкой; уплотненная сеть, напоминающая ткань, которая отталкивается, полет сопровождается расширением с разными видоизменениями; выпуклый щит, при откидывании сворачивающийся в летящую сферу; интеллектуальные щиты, отражающие, изменяя, или в том же виде, как было, генерирующие свой ответ, поглощая чужое инфэо или беря энергию из других источников, запаса, к примеру.

Потом пришла еще пора реализовать еще несколько идей по улучшению. Добавил модули самонаведения, появились вариации Трикра со срединными обособленными жилками загримированных волос порталов, суммарно девять, в трех дугах, разделенных центральной окружностью. А потом и во всепробивные буры превратились Колунвэх, Коловэх, Круколвэх. Мучить лабораторию не стал. Еще одного ТАКОГО взгляда та-Вастина не выдержу. Мои нестандартные решения ставили в тупик специалистов Дома.

Так постепенно рос и креп мой магический фундамент, резко ускорившись под конец учебного года. К экзамену моя среда магопрограммирования была уже готова и протестирована. Осталось расширять базу объектов и компонентов, пополнять библиотеки процедур и функций. Наработать код.

Глава 35. Большая стройка

Наша группа по итогам трех аттестаций была на первом месте в рейтинге, хотя и с минимальным отрывом от второй, все девять студентов которой всегда шли сразу за мной и Йомиэлем. Мы среди первой волны сдающих. Весь арит отводился под экзамены. Сдавшие самыми первыми, раньше и уходили на практику. И всегда находились те, кто завидовал как пятой волне, так и первой. Хотя, казалось бы, чему? Но тут уж какой склад ума.

Вообще, все группы распределялись понедельно, волнами, согласно рейтингу. Полигоны же были разделены на две группы. Первая считалась сложнее и находилась дальше. Однако после двух волн с недельными перерывами, третья волна получала наиболее легкие условия, тем более в ней были самые отстающие. Но и баллы они получали с меньшим коэффициентом. Да, была третья группа запасных полигонов, потому как иногда группы настолько хорошо зачищали окружающую местность, что она не успевала за неделю восстановиться.

Именно в схватках с тварями и состояли экзаменационные задания. Для первогодков это были хищные растения и мелкая живность, входившие в пору цветения и размножения как раз в течение арита. Обширный лес позволял организовать множество полигонов, в том числе и для вышестоящих курсов.

Полигон представлял собой чаще всего несколько рядом стоящих полян с телепортационными площадками, неподалеку от которых и возводились лагеря. Обычно они располагались вместе по две-четыре, для подстраховки в случае неожиданных крупных нападений. У каждой группы получался свой сектор. Иногда на всех приходился только один источник воды — маленький ручей в овраге. Но основная масса стояла вдоль мелких речушек.

Постоянная и надежная защита установлена только на десяток метров вокруг площадок, древние хорошо умели строить и зачаровывать — все работало вот уже многие десятки тысяч лет. Было предусмотрено даже изменение уровня почвы и смена русел у рек. Сама площадка с магическим рисунком и мощным источником энергии, зачарованный портик, окружающий и защищающий ее, и подземная единая каменная часть. Платформы сами перемещались и восстанавливались, имея связь с Зиушрацем. Редко, но случалось, что пары, тройки и четверки разбивались, перетасовывались, превращались в одиночки. Площадки как бы раздвигали собой пространство, не зная, куда смотреть, не имея ключа, ее легко перешагнуть, не увидеть и не заметить.

Сам лагерь расчищали, обустраивали и защищали сами студенты. Возводили временные жилища, устанавливали магическую защиту, готовили еду. Атс Ноцуц еще в самом конце третьей четверти, как задание на каникулы, рекомендовал литературу по выживанию в экзаменационном лесу. Поэтому в этом плане первой волне, если кто удосужился прочитать и запомнить, было легче всего — съедобного было навалом и практически под носом.

За все ставились баллы. Постройка жилища, добыча еды, ведение хозяйства, совместная работа, роль в зачистках, умение уложить свой рюкзак, эмоциональное состояние. В случае опасности разрешалось пользоваться защитой телепортационной платформы, но за такое всегда налагался штраф. Преподаватель тоже мог помогать в экстренных случаях. Но здесь все было весьма запутанно и неоднозначно. Баллы могли как добавить, так и снять. Несколько преподавателей в случайные моменты времени наведывались с проверками на полигоны.

Тусоваться на полигоне мы должны будем ровно неделю. С утра понедельника по утро следующего, когда очередная волна завершит свой переход и освободит переходы зала Перемещений. Все подчинено строгому графику, потому что на такие дальние переходы требовалось очень много энергии. Каждому перед перемещением выдают специальный браслет в виде тонкого витого кольца, который должен будет служить подобием сенсорного передатчика, собирать информацию и передавать ее мнемокристаллу, вставляемому в специальную нишу, а так же как ключ к платформе. При снятии браслета подсчет баллов прекращается...

...прочитали? — перевел Врезень разговор обсуждения моей комнаты на основную тему, ради которой и собрались.

— Пожалуй, только у меня есть кое-какой опыт выживания в лесу.

— И у меня! — пихнул Зазел Озварга.

— Это в обычном. Нам же предстоит стрелять в каждую тень, на каждый шорох!

— Не горячись, Оллаку.

— Напомню, что мы собрались обсудить общую стратегию...

— Жги да испепеляй, что тут языками молоть?

— Жогец, забыл? За один экзамен можно получить столько же золота, как со всех аттестаций! — тот лишь сверкнул глазами, но промолчал, соглашаясь.

— Вот поэтому и надо заранее обдумать мелочи.

— Стоянка не мелочь!

— Я не хочу спать на земле.

— Палатки — это слишком. Трудно будет не залезть в минус.

— Одну нам, и большую для всех вас?

— Ах-ха! Вы же первые не выдержите и сбежите оттуда к нам!

— Возьмем пять палаток!

— Эээ!

— Да, так не пойдет. С таким раскладом будем жрать поджаренные корешки и супы из пепла...

— Предлагаю голосование. Приоритет у еды или жилья? Отлично, глас разума возобладал.

— А жилье можно и самим построить.

— Зачаровать на звукоизоляцию, тепло, освещение...

— Здорово!

— Молодец!

— Хорошая идея, — одобрили все согрупники.

— Мы успеем до первой ночи!?

— Ну... не царские же хоромы строить.

— Шалашик тоже не устраивает.

— Сруб двухкомнатный?

— Нарезать досок...

— Упаримся с гвоздями.

— Натянуть зачарованную ткань на столбы?

— Ага! Многокомнатный шатер!

— Мы забыли про ночное дежурство!

— И верно, Зазел! Постройку придется обходить.

— А когда все лежат в спальниках, то нисходя с места все видно.

— Построим жилую соту, — и я создал иллюзию. — Шесть комнат...

— Точно!

— Нет! По нужде бегать наружу?

— Увеличим число граней.

— А костер-кухня в центре? Если дождь?

— Добавим хозяйственное помещение.

— Стену перелетать будем?

— Хорош уже! Нам за день это точно не построить!

— Внешнюю стену успеем, а дальше намного проще будет.

— Нужен и защитный периметр.

— Ребят! Я правильно поняла, что у нас будет своя маленькая лесная крепость?

— Верно, огонечек мой, — ласково обнимая.

— А кто комендант?

Невинный вопрос поставил всех в тупик. Растерянные переглядывания прервал Врезень:

— Предлагаю Микрану. У него с детства была специальная подготовка, — Оллаку явно не ожидала такого поворота, локтем ткнув вбок говорившему.

— Поддерживаю, — хором ответили Озварг и Зазел.

— Спасибо, — когда возражений не последовало. — Тогда подведем итог по жилью. Октогранник. И не смотрите на меня так! Пять жилых, да-да, сарай, нужник, вход. Теперь вопрос с зачисткой.

— Все под корень!

— Тактика выжженной земли всегда давала наименьшее количество баллов.

— И участвовать должны все.

— Ккруговая оборона?! — ахнув.

— Исходим из худшего варианта, диагональка моя. Молодец! Одна пара внутри, другие по сторонам света. Йомиэль, ты все запоминаешь?

— Да.

— Отлично! Теперь определимся с содержимым рюкзаков!

— А мы с Алоллэей пока составим меню.

Все втянулись в обсуждение. А я печалился — в очередной раз придется делить спальню с Йомиэлем, Зазел будет с Озваргом. Вот дежурить ночью я буду один. Мне выпала первая, Йомиэлю последняя. За мной Жогец и Алоллэя, потом Зазел и Озварг, Фиерайкуц и Микрану, Оллаку и Врезень. Под предлогом того, что я смогу, а последняя и так легкая. Тем более сам Йомиэль предложил отвар, отгоняющий сон, поэтому все согласились с тем, что чередования при ночном дежурстве не будет. Закончили уже за полночь, наступил последний весенний выходной...

...есь, атс Рашиз Рунтаржа Зажгранэ, — представил нашего экзаменатора Ноцуц.

Это не явилось неожиданностью. Кураторы менялись группами, чтобы повысить непредвзятость оценок. Невысокий, толстоватый, с брюшком, короткими и вьющимися русыми волосами, маленькими карими глазами и оттопыривающимися ушами, сыто изучающими нас. Неприятное впечатление он произвел на всех.

— Приветствую, атны, — неожиданно высоким тенором проговорил Рашиз. — Не надо представляться, вас все прекрасно знают! — всплеснул он руками. — Я вам немного завидую, атс Ноцуц! Какие хорошие детки! — немного даже пискляво, и фальшиво.

Мда. Я в серо-коричневых штанах, однотонной аспидной рубахе и коричневой легкой безрукавке, в тяжелых бутсах, с рюкзаком в ногах и двумя кинжалами за поясом. Остальная группа тоже выбрала походные темные цвета — коричневый, серый, зеленый, были вставки и других цветов, смотревшиеся весьма гармонично, особенно их много было у девушек. Все в одинаковой обуви. Только покрой и цвета одежды различались. И у всех были головные ленты с вышитым на лбу серебряными нитями кругом со вписанной галочкой. Я настоял. Над символом долго спорили, но само предложение приняли без возражений. У двух девушек были кортики, как и у Йомиэля, Оллаку взяла саи, Врезень стоял с кистенем, Зазел с двумя гладиусами, остальные взяли полуторные мечи. То, что было на себе перед началом экзаменационной недели, особо не регламентировалось. Главное, чтобы без амулетов.

— Браслетик, браслетик, — приторно приговаривал он, снимая со связки очередной и собственноручно одевая.

Невзрачная плетенка практически не ощущалась на руке. Она как снималась, проходя сквозь связывающее кольцо, так и одевалась на руку, проходя ее как иллюзорно. Когда рука оказалась в кольце, браслет сжался, повторяя линии тела. Когда Рашиз всех обошел, в руке у него остался одиннадцатый, его собственный браслет.

В зале Перемещений было девять платформ, расположенных дугой вдоль противоположной стены и в шахматном порядке. Мрамор, гранит, базальт. Вкрапления драгоценных камней.

Девять групп, суммарно девяносто глоров было в этой сводчатой зале. Всем студентам уже одели браслеты и начали проверять рюкзаки. В холле ожидала своей очереди следующая партия отправляющихся.

— Камень Экзиль, — показал Рашиз кирпичик на ладони, показывающий тысячу. — Сейчас отображает стартовые баллы. Ах, вы уже готовы к проверке, как здорово! Начнемс.

Конечно, глупо было подозревать, что вот сейчас Рашиз будет все вытряхивать и досматривать. Нет. Он подходил к каждому рюкзаку, сжимал и разжимал над ним кулак руки с браслетом Амро. С ладони последовательно вылетало три кольца, накрывающие рюкзак. Отражаясь от пола, они, поменяв цвет с прозрачно-белесого на зеленый, красный или желтый, втягивались в прозрачный кирпичик, уменьшая число.

— Великолепно! Я и не ожидал другого! — усиленно радовался Рашиз нолику в камне Экзиля.

Его щека дернулась, когда он увидел группу МАФА-100, шедшую вторыми в рейтинге. Они стартовали с девятисот, а сейчас у них отображалась ровно половина. Все парни, в их группе не было девушек, стояли в толстых и длинных плащах, после одевания браслетов их стало заметно припекать, однако держались они молодцом. Рюкзаки были намного площе и легче наших, пузатых и толстых. И многие из них снисходительно косились в нашу сторону, периодически вытирая пот с лиц. У других групп тоже оказался плюсовой баланс, только одна залезла в минус — они захватили с собой большой шатер.

Мои согрупники лишь громче засопели, все было согласовано заранее, у нас были другие козыри. Мы сосредоточенно молчали. Что там будет? Как обернется? Успеем ли все вовремя? О поражении никто не думал, с такими мыслями в АЗУ не поступают.

— А теперь прошу на платформу! — первым вставая в самый центр.

Мы все переглянулись. Ушастик мог стать проблемой.

Бразхаонский лес(*) встретил нас пасмурным небом. Было ожидаемо свежо и мокро после ночного дождя. В первые мгновения после телепортации я чуть не упал, если бы не помощь:

— Ты чего? — шепнул Врезень.

— Все в порядке, спасибо.

Во всем виновато мое зрение. У всех особых проблем не было: когда смотришь на площадку, то фон как бы подернут туманом, расплывчат; а когда смотришь прямо, то не замечаешь площадки, почти совсем, и видишь все так, как будто и нет никакой телепортационной платформы и окружающего ее широкого кольца с бортиком по внешнему периметру. Мне же пришлось подстраиваться.

— Смотри, ты ведь первый идешь.

— Справлюсь.

— Прибыли, дети, — уже другим голосом и более грубо. — Связка из двух, на юге будет группа МАФА-100, — сухо оповестил он. — Вам на север, ступайте, — а сам в это время скинул рюкзак, ставший превращаться в небольшой шатер, левитировал в нужную нишу Экзиль, и уселся прямо на воздух, быстро и натурально захрапев. Громко, с подвываниями.

— Жуть, — передернула плечиками Фиер.

Высокие сосны, елки, березы, клены. Подлесок. Мрачно. Звуки из леса не проходили через магический полог.

— Приготовили чары Олдипома? — после паузы, когда все осмотрелись.

— Пусть Лев шагает пока.

— Ок.

Как раз на севере виднелся небольшой просвет, обозначая поляну. Аккуратно подошел к бортику и встал на него. Прямо под ногами был мшистый камень. Чуть дальше ветриница лютичная в количестве трех желтых гловок, обычный слой еловых иголок и сухих листьев, страусник, несколько грибов, похожих на подберезовики и мухоморы, сушняк валялся всюду.

Ловко задавил прыжком цветы, зачаровав в полете повязку. Амро легким сжиманием запястья просигнализировал о начале своей работы. Обувку цошлоа прогрызть не должна, и дальше я не стал на нее внимание обращать.

Прилетевшие от засевшей справа елонишцы иголки отскочили от кокона. Огненная Дарб обычного шестого уровня подпалила ствол, высотой метра под два, но пламя быстро угасло, погашенное соком, сильно отличавшимся от смолы. Сзади еще две выпустили свои иголки. Слева на уровне колена пристроилась лижеба, преодолевшая щит. Забил на елонишц, выпустив с двух рук по две стрелы, спаливших лижебу и непонравившейся мне папоротник. Маленькая зренца оползала мохиндер, наклонившись, выставляя глаза на раскрытом капюшоне. С разворота пнул ее левой, не ожидавшая такого подвоха, змея отлетела к елонишце, лихо наколовшей ее на свои корни и переставшей метать в меня иглы.

Улыбнувшись, растянул кокон до большого овалоида, принявшего Жогеца. Пока я игрался с двумя елонишцами с юга, трижды выпуская в них по две стрелы с двух рук, люфд брезгливо уничтожил стрелой мохиндера и сжег все три цошлоа. Выскочившая Оллаку сделала из правой елонишцы факел.

Больше в нас никто не стрелял иголками. Пока Жогец и Оллаку сжигали лижеб и цошлоа, продвигаясь к полянке, я встречал остальных, прикрывая со спины.

— Не задерживаемся, проходим. Некогда глаза разевать и ушами прядать.

— Хуже дятла! — взмахнула Фиер рукой, сшибая третьим уровнем воздушной Дарб близко долбящегося дятла. — Надо было с него начать.

— Фиер — истребительница дятлов!

— Ты кураз пропустил, — ткнула она обвинительно в правую сторону, выпуская гекса-Дарб. Потом еще один.

— Для тебя берег, — усмехнулся я.

— Идемте уже, там нашли что-то интересное, — заинтересованно сказала Алоллэя.

И вправду, на небольшой полянке в самом центре была раскидистая сосна, рядом с ней каменный и уже опаленный огнем развал. Сама полянка была неровной, примерно метров тридцать в поперечнике. На ней уже были сожжённые кусты и проплешины на месте цошлоа.

— Не нравятся мне эти каменюки.

— Это хренагд, как верно сказал Йомиэль. Только как же его убрать с нашей поляны-то?

— Давайте все разом ударим стрелами?

— Мало поможет, — Йомиэль был собран и сосредоточен. Старался держаться уверенно и не бояться.

Однако все дружно сделали козу и в камни полетели Дарбы, огненные, потом воздушные, уничтожения и земли. Но был слышен лишь легкий скрежет да трава вокруг ошметками разлеталась.

— Надо дроблением.

— А когда вылезет?

— Лучше дать уйти.

— Не пойдет. Может ночью вернуться, например.

— Предлагаю огненную сферу.

— Точно, действуем так: Фиерайкуц с Врезенем шарахают дроблением, я и Зазел воздушными руками расчищаем, Лев готовит огненные сферы ему в глотку, остальные держат щиты против осколков. Начали!

Жуткий скрежет и подрагивания земли последовали после первых двух этапов. В открывшуюся пасть улетел мой светляк.

— Сфера болван!

— Она и была, — вступился Йомиэль. — Вспомни Цыбкона.

И тут гулко жахнуло, сосна подскочила, но устояла, не покосившись, только скинула дождь иголок и пару сухих веток. Камни просели, однако через мгновение довольно шустро наружу полез хренагд. Толстая туша с каменными складками и мерзко покореженным ртом с жутким скрежетом начала вытаскиваться из-под земли.

— Ай!

— Дробите и рассекайте все! — выкрикнул Микрану.

— Йейль!

Лучше всего действовали мои лазерные нити, особенно основанная на силе земли. Выставив кисти вперед, с каждого из ногтей устремился свой жгутик, врезавшийся в тушу.

— Меняйте блок силы рассечения на землю!

Дело пошло веселее, когда Врезень и Зазел подскочили к самой твари, став ее крошить мечами рассечения на основе силы земли. А я теперь орудовал более аккуратно двумя толстыми канатами, оставляющими большие шрамы.

— Назад! Он сейчас вас запросто раздавит! — скомандовал Микрану, когда показался сужающийся хвост.

— Мы его только разозлили, мальчики.

— Лев, доставай свой козырь уже. Решайся.

— Какой из? — немного нервно. — Хорошо, отойдите за меня.

— Ай! — взвизгнула Алоллэя.

— Оллаку! Прикрывай тылы. Девушки, обе, помогите ей, — обернувшись и добив лижебу, подобравшуюся вплотную к защитному кокону Алоллэйи.

А я тем временем решился на огненный трикр метрового радиуса. Выжимание правой далось крайне нелегко, такого размера я еще не делал, да и вообще недавно только освоил.

— Ооо!

— Яловы зубы!

Зрелище действительно было потрясным. Гигантский огненный сюрикэн, направленный быстрым движением ладони, придавшей ему вращение и наклон, как нож сквозь масло разрезал тушу наискось, и устремился дальше в лес, вырубая в нем широкую просеку. В последний момент подправил наклон так, чтобы трикр летел у самой земли. Я сам не ожидал, что настолько мощным окажется результат! Треск валившихся деревьев, крики птиц, и ошеломленное молчание за спиной.

— Хорошо прошелся дождь — сыро, иначе пожар начался бы, — сглотнув, выговорил Микрану, нарушив молчание.

— Убойная хренотень!

— Вот это настоящий яловый козырь! Вот это я понимаю!

— Десяток другой и задача выполнена...

Огневики были с завистью в глазах.

— Там было... — начал было говорить потрясенный Йомиэль, но я его оборвал. Я уже догадался, что у него открылось истинное зрение. И не к чему пока остальным знать, насколько крут трикр. В дальнейшем должно хватить и первого варианта.

— Если бы каждый так умел, другое дело. Мы уже обсуждали ведь...

— Эх...

Оллаку, не выдержавшая на тыловых позициях, всадила в еще дрыгающуюся головную часть парочку самых свих убойных электрических стрел, гордо вздернув при этом носик. И заглянула в бывшее логово — почти ровный отвесный колодец.

— Там на дне вода!

— Надо же! Вот и колодец.

— А туша так и будет лежать? Она не завоняет?

— Может это никакая не вода, а моча его?

— Это вода, хренагды всегда стараются делать логова так, чтобы имелся доступ к небольшому источнику воды, ключ или подземный ручей.

— Так, давайте отодвигать куски, затем займемся колодцем. Жогец, пройдись по периметру. Лев, как отдышишься, держи иллюзию чертежа постройки в натуральную величину. Врезень — осмотри все сверху, вон уже глаза соседей шныряют. Фиер — за тобой птицы, особенно долбанные дятлы. Йомиэль — проследи просеку, потом с Врезенем ищите ручей, твой север, его юг.

Через четверть часа справились с тушкой, полутораметровой в диметре и длиной метров пять, с увеличенной ротовой частью. Внутренности были странными, напоминали просто каменные слои вперемешку с чем-то похожим на древесину. Из разрезанного вылилось что-то донельзя вонючее вперемешку с мелкой галькой. Алоллэя довольно быстро все осушила и ветерком отгоняла миазмы, пока остальные перекатывали.

Фиер и Жогец тоже справились со своей задачей. Я тоже давно создал нужную иллюзию, которая самостоятельно растает к концу дня, и мог заняться чем-нибудь другим. Микрану, когда закончили двигать, очистил сосенку от веток и верхнего слоя шелушащийся коры, словно морковку от шкурки. Алоллэя следом осушила смоляные подтеки и заживила ранки.

Йоми и Врез лежали неподалеку на земле, с той стороны, откуда мы пришли. Они еще осматривались.

— Не забывайте посматривать на камни. Надо найти хотя бы хорошие кварциты или шпат для зачарования, — проговорил Микрану, вертя в руках булыжник с красивым сколом.

— Колодец не запланирован был... — подытожил Озварг.

— Зато центральный шест, куда поместим защиту от осадков, лучше не придумаешь.

— Он будет мешаться снимать и углубляться до глины, как планировали.

— Ничего, прожжем верхний слой, а за глину будем брать из защитного рва.

— Ах-ха-ха! Окопаемся по всем правилам, и воду подведем.

— Неча хохотать, идите с Озваргом на просеку, выбор материала большой.

— Еще разведчики не вернулись.

— Тогда косим остальное. Вон сколько всего придется убирать из зоны рва.

И восемь глоров начали методично очищать стволы от веток и коры, оставляя их пока на месте. Мелкие кусты, траву и другие ветки расщепляли, косили, смещая в сторону леса. Крупный сушняк и более-менее ровные ветки в полтора-два роста откладывали отдельно, на восточном направлении — там как раз были обычные камни, освобожденные от мохиндера и всяких трав.

— Соседи бурно обсуждают нашу хренагду, — очнувшись, выдал радостно Врезень. — И их полянка облюбована муравами. Они решили ее подорвать огненными сферами, скоро приступят. Вокруг сплошной лес, хаотично раскиданы поляны, на севере в полутора километрах большой луг, по краю которого течет речка, а еще дальше где-то за кромкой леса курится дымок.

— Маленький ручей на западе, огибает нас с юга, сливаясь севернее с еще одним таким же, идущим мимо соседей. Вниз по просеке, которая тянется на километра полтора (я для себя сразу переводил в свои величины, автоматически), малость не доходя до луга, заклинание наполовину подрубило древня, на нем и угаснув. В Лесу полно живности, как минимум три хренагды между нами и соседями, еще четыре на восточном направлении, — отчитался Йоми. — Еще севернее и на северо-востоке есть два муравейника с муравами, западнее реки далеко не забирался.

— Молодцы. Рубим стволы и начинаем обжиг. Врезень и Фиер — на вас яма под нужник. И, эм... сделайте канал в сторону рва, если что — потом заделаем.

Еще некоторое время дочищали территорию, ограниченную моей иллюзией с планом нашей маленькой крепости, названной МАФОЖ ВОЛЗАЙ, по предложению Фиерайкуц на общем собрании. Вход был ориентирован на юго-запад. Если войти, то прямо напротив будет костровище, правее и дальше колодец, левее столы. Сразу слева нужник, за ним сарайка, сразу справа шли спальни. Вход планировали оградить решеткой и магическим щитом на зачарованных камнях. Две лестницы — сразу слева, вход в нужник смещен, и напротив, между двумя входами в спальни. Обе ведут на плоскую крышу, по внешней стороне которой парапет размером метра полтора, внутренняя сторона — маленький бортик с деревянными перилами. С проходом пока не решили. Откидной мост делать слишком хлопотно.

Под окончание работ, когда и временный нужник в сторонке организован был, раздался гулкий взрыв с южной стороны. Нет, конечно, появился ветер, донесся свист и скрип деревьев, а уж потом рявк огня.

— Не хило!

— Они там веселятся, а мы что же? — в притворной обиде. — Заделались дровосеками? — сделав большие круглые глаза на мокром месте.

И под одобрение командора с криками, от всей души наслаждаясь процессом, почти все кинулись швыряться огненными стрелами и кольцами.

— Стоп-стоп-стоп! — остановил я процесс, далеко ушедший от намеченного.

— Что такое?

— Сам оторвался, а мы как же?

— Не в этом дело. Приштампуйте, пожалуйста, пока полянку. Зазел, Оллаку, Жогец — отойдемте в сторонку.

Я видел, что линейные кольцевые структуры огневиков были близки к воплощенному пламени. Будет на много продуктивнее, когда эти трое будут обжигать настоящим пламенем. До живого я еще сам не дорос.

— Жогец, смотри внимательно, — показал я небольшую модификацию в его плетения. — Вот так попробуй.

— Зачем это? Еще и ты меня поучать будешь? — поворачиваясь обратно.

— Ты хотел показать воплощение пламени? — оживленно прошептала Оллаку. Жогец услышал, остановился, сморщившись, вернулся.

— Ага. Тебе лучше вот так попробовать, а Зазелу должна помочь эта связка, — показал я им. — Пробуйте на линейных стрелах пока.

— Что-то еще будет? — распахнул живые глаза Зазел.

— Смотря как справитесь с этим.

Потребовалась пара минут, чтобы у всех троих получилось. На их радостные крики обернулись все, даже далекий дятел перестал стучать.

— Замечательно. Успокойтесь. Атс Ноцуц показывал нам щиты, среди них был обычный, решеткой. Вот такое построение. А теперь представьте мухобойку, примерно такую, — я создал еще одну иллюзию — квадратная теннисная ракетка с гибким креплением. — И колбасьте ей землю. Э! Подальше, так и обжечь можно.

Дело сдвинулось, через десяток минут все получилось великолепно.

— Спасибо, — сухо от Жогеца. Остальные поблагодарили много эмоциональнее.

Вернулись к общей тусовке.

— Йомиэль предложил нам подогревать почву на максимуме, с вашим пламенем все гораздо быстрее пропечется. Вон уже и разбил поле иллюзиями на участки, — несколько завидуя трем счастливчикам. — Я буду сдувать гарь, Врезень и Фиер будут дробить.

— Не завидуй, Мик, к концу все научимся, — подбодрила его Фиер.

— Точно, это так легко оказалось!

— Угу, хвастайся давай уже, участок подогрет.

Некоторое время пропекали почву. Требовалось получить ровную и твердую поверхность, уходящую достаточно глубоко. В ней потом будут высверливаться дырки под опорные столбы.

С горем пополам с задачей справились.

— Слишком скользко получилось.

— Ага, вон как сверкает на солнце.

— Есть охота.

— Песочком бы присыпать.

— Есть идея, но лучше бы для начала расставить все опорные столбы.

— Ага, согласен.

— Если бы вплавить мелкие камешки хотя бы, а потом и песочек организовать.

— Давайте пока обедать. Озварг, Врезень и Йомиэль сходите, пожалуйста, за водой к ручью.

Жогец и Оллаку пошли дочищать округу от цошлоа. Мелкая живность и птицы пока покинули близлежащие места, напуганные дымом. А Фиер и Алоллэя достали скатерку, расстеленную на очищенный от гари участок, разложили по мискам хлеб, соления. Приготовили макароны и приправы. Невдалеке, уже в лесу, я и Микрану сложили костер, приготовили треногу для котла. Зазел обычным топориком нарубил дрова. Колдовать почти все устали.

— Как планируешь вплавливать камни? — завязал разговор Микрану, пока мы вдвоем возились.

— Надо разогреть поверхность, накрыть мелкой огненной решеткой. Сверху я насыплю гальку и пришлепну холодом.

— Раскрошится, большой перепад температур, почва здесь такая. Лучше просто убрать подогрев с огонь, и обычным охлаждением потом.

— Думал, что как раз закалится. Ладно.

— Тогда трое подогревают, трое огонь, трое остужают, ты сыпешь гальку.

— Ага, как раз утилизируем тушу хренагда. У него первоклассный камень, правда, потом тяжело дадутся дырки...

— Ничего, справимся. И идея с решетками мне понравилась — так легче будет докапываться до глины.

— А если взорвать?

— Ну ты прям как Оллаку! Хех! Если знаешь, как взорвать, не портя глиняный слой...

— Нет, баллы надо всем зарабатывать. И учиться работать командой.

— Согласен, но соблазн велик! Хорошо, как убирать землю я немного представляю, справимся. А вы займитесь потом колодцем.

— Его лучше вместе с глиной делать. Там тоже лучше спекать землю. Это даст много испарений. Их лучше сдувать и конденсировать, охлаждая. Сразу решится проблема с водой.

— Ага, на этой площадке будет легко замешивать. Натащим глины, поставим каркас для внешней стены, и начнем. Йомиэля с Алоллэей научить бы воплощать воду, тогда и на внешнем круге легче будет глиной орудовать.

— Не вопрос. Она тоже на грани прорыва. А Йомиэль просто не демонстрировал никому пока...

— Скрытный какой. Хуже тебя!

— Хех, — только и хмыкнул на это я.

— Должны будем до темноты все запланированное закончить.

Обедали дружно. Жогец был полон впечатлений не меньше остальных. Идея специального сбора трав, ускоряющего восстановление после длительных магических манипуляций принадлежала Йомиэлю, сейчас ее оценили все без исключения, как и мое пакетированное исполнение. Удобство и простота в сочетании с получаемым результатом. Ммм, ароматные дымки курились у каждого над кружками — кипятить воду умели все. Быстро — всего пара-тройка минут, без общего котла на огне. Четверть часа после обеда все неспешно продолжали пить чай по второй кружке.

Потом дружно прошлись на экскурсию к ручью. Достаточно большой, в некоторых местах по икры глубиной. Холоднющий, до зубной боли. Сладковатая вода, хорошо утоляющая жажду. Между нами и группой МАФА-100 был небольшой пологий холм, вытянувшийся с запада на восток. По его гребню неведомым образом и спускалась в нашу сторону мелкая речушка.

С полом справились быстро. Мне теперь без особого труда стоило переделать мою терку. Порталы двигались так, что на выходе получались овальные ровненькие галечные камешки, по крайней мере, с внешней стороны. Приятная шершавая поверхность получалась после быстрого раскаливания и охлаждения. Туша разделывалась на ура.

— Невидимая солонка! — потрясенно охнул в самом начале Зазел.

— Не зевай! — хмыкнул Микрану.

Пока мы выбирали и подтягивали опорную восьмерку столбов, Микрану в сторонке шептался с Зазелом, Фиерайкуц и Врезенем. Да они там воплощали землю! Вот она, идея командора. Быстр и практичен. Зазел быстро разобрался теперь уже с землей, за ним и оставшиеся двое подтянулись. Затем Врезень отделился, начав рассекать большим крупноячеистым щитом участок поляны, отведенный под ров. Иллюзия все еще исправно держалась. А оставшиеся трое, хихикая, освоили диск Плинга(*). Полные счастья в глазах, под ободряющие крики сделали круг почета вокруг нас. К тому моменту мы уже установили три столба, примерно на метр вставляя в землю.

— Эгегей!

— Не вмажтесь в столбы!

— Аааа! Хэй-йа!

— Ооо!

— Ух ты!

— Работаем-работаем, лентяи!

Я был больше сосредоточен на производстве дырок, Оллаку прожигала, намертво закрепляя столбы. Остальные воздушными руками убирали мусор и подтаскивали бревна. Поэтому не сразу обратил внимание на решетки, отваливаемые в сторону вместе с почвой. Но когда последняя опорная деревяшка встала на свое место и пора было приступать к размещению дополнительных, которые будут держать доски и ветки, служащие опорой глине.

— ААА! Всем стоять, бояться!!! — ошеломил всех мой гениальный крик. — Микрану — ты гений! Мы сделаем арматуру и блочные панели!

— Ччего?

— Оччередная львиная идея!?

— Сейчас все объясню, — создавая новую иллюзию. — Смотрите...

Ближайшая секция обзавелась крупной решеткой с толстыми прутьями. С обеих сторон шла мелкая сеть, образовывая трехслойную стену.

— А потом заполняем той же глиной с камнями, спекая! Технология уже освоена. Так и крепче и быстрее будет.

— И внутренние перегородки... — включился Озварг.

Я создал пример панелей для внутренних межкомнатных стен, для внешних, с решетчатыми окнами и дверным проемом, сохранив дверь из зачарованной ткани, как и планировали ранее, кровельные фермы.

— Здорово!

— Выглядит намного презентабельнее.

— И прочнее.

— Надо наложить чары!

— Я знаю подходящие — Вирапэш(*), — все обернулись к Йомиэлю. — Только в теории, — смутился он. — Нет, забудьте, — тут же пойдя на попятную.

— Класс! Я бывал в крепости, защищённой высшим уровнем Вирапэш. Так там после Дарб-тарана, ударившего в донжон, даже стекла преобразовались в просто чудовищной красоты алмазы, что уж говорить про люстровый хрусталь.

— Круто...

— Ого-го...

— Я тоже слышала о ней!

— Очнитесь!!! Это же запредельный уровень...

— Дай хотя бы теорию, авось получится.

— Авось?.. — все же языковые сбои пусть и сгладились за столько месяцев общения, но порой, вот как сейчас, всплывали.

— Не-не, зря вообще...

— Сказал А, говори и Б.

— Да ты не понимаешь! — разволновался вдруг Йомиэль, побледнев. — Там функция кривой девятого порядка в пространстве какого-то Кийитли только для запитки, — скороговоркой затарахтел он, — либо для трех заклинателей система из трех уравнений шестой степени, а сама структура на основе йейльских фигур Тикмиля, и это еще...

— Стоп-стоп-стоп!

— Тикмиль с третьего...

— Кийитли на пятом...

— Теоретических лет, — вставил третий шибко умный.

— Ну чего за пораженческие слова!? Йомиэль, а ну быстро скидывай мне образы. Не получится, значит, придумаем что-нибудь.

— Ты погибнуть можешь, — пряча глаза, но при этом начиная передавать все известное по Вирапэш через касание.

— Или все тут взорвешь к едрени-фени, — а вот пример уже моего влияния.

— Не каркай. Все будет пучком.

Моя непоколебимая уверенность, которую со стороны однозначно восприняли бы за передутое самомнение, толкала в дебри мудреных словечек и фраз с упорством барана, прущего на новые ворота. Мне страстно захотелось пополнить свою копилку таким редким заклинанием, что отметал все доводы разума как мешающие пылинки.

Через полчаса экспериментов после передачи мне всех данных по заклинанию и выяснения возможностей по созданию панелей подобрали доступные всем участникам стандартизированные размеры, а существенная часть моего сознания усердно переваривала информацию, будучи уже знакомой с пространственными моделями и фигурами. Доведенная до ума разработка всем понравилась. Дельные советы и предложения так и сыпались. Поначалу после прекращения действия заборной решетки, которую использовали для изъятия нарезанных ломтиков почвы, та становилась хрупкой. Внесенные мной поправки были скопированы. Самостоятельно повторить у землекопов не получилось, но это не страшно. Решетка стала базальтовой с вкраплениями кристалликов.

— Мы будем меняться, — вынес вердикт Микрану. — Слишком много уходит на контроль.

Иллюзию я обновил. Добавились четыре арматурных штыря, окружающих каждый столб. Их будут привязывать специально захваченной проволокой. И команда сварщиков вышла прекрасной, став сменной. Я помогал с дисками Плинга — сварные работы проходили легче на близком расстоянии. Магия рулит!

Следующие несколько часов с перерывами на чай с печеньем пролетели незаметно. Периодически метались стрелы, уничтожающие чечрэну, недовольных вмешательством в их среду каких-то вредоносных сил. Наступившие сумерки никого не смутили — светляки все прекрасно освещали. Все были так увлечены, что совершенно забыли про баллы и экзамен, как о чем-то несущественном и мелком.

Ночью сделали последний штрих — ворота. Большая плита поднималась и опускалась при помощи магии, были фиксаторы с внутренней стороны и пазы. Хотя на летающих дисках некоторые легко перемахивали стену под завистливые взгляды и возгласы остальных. И только после этого сошла строительная лихорадка.

Вышло великолепное здание. Просторные комнаты предполагали либо поперечное размещение кроватей, перпендикулярно внешней стене, либо продольное, вдоль нее. Между ними намечались столы. Углы предназначались для одежды и рюкзаков. Но пока все было голо, даже без звуковой изоляции и отдельного освещения, без кроватей и табуреток. На верхней площадке пока не было перил с внутренней стороны, торчали только фиксирующие внутренние стены штыри, а внешнюю мы переделали в зубчатую, отойдя еще больше от начального плана. Не заделали и стыки между плитами. Все отделочные работы не сговариваясь отложили на следующий день.

После вкусного ужина из гречки с сухофруктами и бутербродами с ветчиной все с кряхтеньем натаскали себе лапника, да так на него и повалились, засыпая с блаженно-полными животами. Группа упарилась и уработалась: магию перемежали с физическими нагрузками.

А я остался дежурить. Устроил тело над воротами, достав мягкий теплый спальник из многомерного кармана. Тело тоже нуждалось в отдыхе, пусть и часа четыре всего, мне теперь было вполне достаточно. Чтобы не оставлять совсем уж без охраны, оставил четырех пушков по сторонам света. Не хотелось в случае чего прерывать здоровый сон. А бригада анэстэзийских звездочек справится со всеми местными опасностями играючи.

К этому моменту я уже приблизительно понимал суть Вирапэш. Фигуры Кийитли, люфс от волнения перепутал, походили на довольно таки абстрактные структуры, которые невозможно слить или переполнить силой. Непонятное с первого взгляда нагромождение узлов и соединительных нитей генерировало особые поля, казалось бы совершенно бесполезные, но именно они обеспечивали вышеуказанные свойства. Создавать на их основе заклинания я ранее, когда с Ноцуцем изучал их, считал нецелесообразным — конструкция становилась слишком шаткой. А тут поди ж аж девять фигур задействовано, точнее три по три, а препод тогда и глазом не моргнул, йейль.

В общем за счет сочетания этих полевых излучений и хитрой формулы, характеризующий входящий энергетический поток, долженствующий формироваться согласно правилам пространства Тикмиля, происходит мертвая спайка заклинания и основы, какой бы она ни была. Протянуть вибро-усы, распространяющие излучение от ядра в самые дальние точки, дело техники, хотя и рекомендуется клонировать основное плетение, разместив в точках пересечения объединяющей ячеистой структуры Шеадро. Генерируемые в эфирной среде поля особым образом влияют на привязанные материальные тела, изменяя их. Вся соль с алмазами, мифрилом и прочими результатами в подборе колец, гирек и всяческих магических противовесов, стабилизирующих фигуру заклинания, и параметрах входящей силовой функции, заставляющей вибрировать всю конструкцию или ее части для достижения нужного эффекта конвертации.

Глава 36. Лесной форт

После полуночи лес ожил. Тихонечко, по одной, в недоделанный ров спускались лижебы и елонишцы с куразами, они держали по отношению друг к дружке вооруженный нейтралитет. Возникло несколько склок из-за змей-неудачниц, свалившихся в эту кучу-малу. Однако стену преодолеть не смогли, иголки беспомощно отскакивали. А вылезти обратно уже не получалось. Ха! Вал тупые растения преодолели, свалились в ров, а вот обратно уже корешки не дотягивались! Даже куразы сколько не гнулись, не смогли преодолеть.

После середине ночи, в гости на огонек, я перед сном разместил мощный светляк на макушке соснового остова, пожаловал древень. Я его уже давно слышал — весьма громко он полз по оставленной трикром просеке. Блаженствуя в теплом мешке лишний час, наблюдал через глаз Виката, как ковыляет подрубленный древень, и заблаговременно накрыл звуковым щитом лагерную стоянку. Вразвалочку, поскрипывая, грозно взмахивая ветками. Этот единственный, кто не стал переваливаться через вал в ров. В непонятно где расположенных мозгах не смотря ни на что видимо возникла мысля, что он тупо не поднимется, переломившись. Поэтому злой, как собака, древень стал опустошать весь арсенал своих острых семян. Тут уж мне пришлось быстро растягивать свой личный кокон — некоторые пропеллеры весьма "удачно" могли залететь в комнаты со спящими через не прикрытые двери и оконные решетки. На сосновый столб тоже пока не повесили никакой защиты. А вот стена прекрасно справилась со своей задачей — ни один пропеллер не воткнулся в нее, лишь оцарапывал и бессильно летел к бурно копошащимся внизу елонишцам, дерущимся за каждое семя, и так к ним в обилии сыплющихся манной небесной. На пир сиганули и самые осторожные, замершие на краю вала. Правда скоро у древня все закончилось, и он, кошмарное порождение Базхаонского леса, лишь бессильно трещал ветками, стараясь делать это аккуратно, чтобы окончательно не переломиться у основания. Некоторые его листочки уже завяли.

Ближе к рассвету, сделав небольшую разминку, я нашел новое развлечение, помимо наблюдения за выросшим во рву парком из десятков куразов и елонишц, оплетенных гирляндами светящихся голубоватым и белым лижеб. Я стал сбивать глаза наших соседей, больно рано проснувшихся. После вчерашнего рассекания хренагда, нас больше не тревожили чужие глаза. Однако сегодня утром сотовцы проснулись весьма настойчивыми. Лезли со всех сторон, даже решились на одновременный рейд из четырех. Но все мои пушки оказывались неизменно проворнее, из засад разрушая инфэо конкурентов. Один глаз уже после рассвета принадлежал Рашизу, его с наскоку порвать не удалось. А на третьей попытке он просто создал его высоко над землей. К тому моменту конкуренты уже бросили бесполезное занятие и перестали лезть к нам.

Пока резвились в лесу пушки, я слез к колодцу, решив доделать его, бедного, напрочь всеми забытого вчера. Четверть часа медитировал, конструируя единое инфэо. Итог меня ошеломил. Конечно, все сработало как должно: вертикальные штыри, числом в две дюжины, и горизонтальные, лесенками, между ними; затем все это спекается с начавшей уже понемногу обваливаться почвой. Большие каменные срезы с красивыми кристаллическими образованиями внутри, обнаруженными во множестве во время грандиозной стройки, так же вделывались в стены треугольниками, закручивающимися к верху так, что образовывались три спирали. Кристаллы были разного цвета — бледно оранжевые, грязно красные, серо синеватые с прозеленью. Образовывающийся пар превращался в гигантскую сосульку в самом центре. Потом в нее вморозилась вся грязь и жижа со дна, освобождая дорогу чистой воде. И финальным аккордом ракета покинула шахту, улетев к одному из хренагд на юге, вызвав новый всплеск интереса со стороны сотовцев, ошивавшихся неподалеку. Воды было много, поэтому ракета-сосулька получилась большой, во всю глубину колодезной шахты. Она легко пришпилила открывшего пасть хренагда, его как раз в этот момент пытались выманить конкуренты, видимо обзавидовашиеся нашему успеху.

Старт ознаменовался последовательным зажиганием зачарованных витков спиралей, образованных камнями. Чары предусматривали работу на собственной энергии, накапливаемой во время светлого времени суток. Легкая подсветка сохранялась постоянно, особенно на дне, но к ночи сияние должно будет увеличиваться. И это была именно подсветка, а не выбранный мной цвет свечения. Полупрозрачные камни сами являлись световыми фильтрами.

Солнце еще только встало, лучи еще долго не проникнут на поляну, и я некоторое время любовался своим творением.

— Вау! — ошеломленно замер рядом проснувшийся Микрану, с которого при виде колодца мигом слетели остатки сна. — Ты не перестаешь удивлять!

— Беги уже, — мягко развернул я притаптывающего согрупника в сторону туалета. — После заката лучше смотреть.

— Выглядишь бодро! А чего это, кстати, скребется за стеной? — умываясь чистой колодезной водой, которую я принес ему в ведре к еще не до конца доделанной туалетной комнате.

— Сюрприз вам! Не-не-не! Сам поднимись по второй лестнице, — так мы назвали ту, что была напротив входа.

Я видел, как отвисла у него челюсть, побелели костяшки, как выпучились глаза. Непередаваемый вид.

— Йейльсикие чресла! — подал он заикающийся голос. — Это только за одну ночь столько? Мы же и так десятки пожгли! ТАК! Хватит спать, устроим утреннюю разминку.

Сделал полтора круга, остановившись у врат. В предвкушении потер ладони и... магически усиленный хлопок звонко ударил по ушам.

— Подъем, хлюпики! База атакована! Свистать всех наверх! — так же магически усиленным голосом, а в конце еще и громким свистом, разбудил он всех.

Сонная и помятая бригада стройбата мигом выскочила и заранее отрепетированным маневром распределилась по двум лестницам. Первая шоковая реакция не многим отличалась от микрановской.

— К утренней разминке приступить дозволяю! — радостно возвестил комендант, однако личный состав пребывал еще в шоке. — Огонь! — гаркнул Микрану после паузы.

И первым запустил пару стрел гексаДарб. Очнувшаяся группа с азартом подхватила инициативу. И как на учениях стала расстреливать мечущихся тварей.

— Это мой кураз был!

— Ты ж елонишц жгла!

— Аааа! Это наш сектор!

— Меньше болтать надо!

— Ээээ!

— Хэй-йя!

Сон быстро спал. Подгоняемые нуждой и азартом, девять адептов превратили ров в огненный ад.

— Девушки первые!

— Айда в лес, — и парни, охлаждая воздух над проходом, быстро свернули к ближайшим деревцам, совершенно не стесняясь.

— Эй! Закопайте за собой! Нам же ходить и дышать потом! — прикрикнул Микрану сверху. — Идем за водой.

— Так вон ж колодец-то.

— Ай! — шлепнул он себя полбу. — Точно. Тогда давай пока приготовим место для костра, сидений и стола. А девушки пока приведут себя в порядок и приступят к готовке, — сразу собрался командор. — Эй, дамы, все слышали?

— Да, — раздались нестройные голоса.

Следующий час потратили на костровище, заготовку дров, розжиг костра. Сделали каменные тумбочки под лавки и две ножки под столешницу. Завтракали пока так, рассевшись по полу и тумбочкам.

— Красивый колодец вышел.

— Мдаа, мы про него вчера и забыли.

— Совсем от плана отошли и распоясались, йейли! — все расхохотались.

Врезень придумал, как из спилов древня сделать отличный стол. Древесина была очень красивой, а размазанный сок, застывая, уподоблялся лаку. Сразу наклепали столов в комнаты и табуреток, пока сок не вытек и не засох весь. Из нее же, жутко дорогой и ценной, сделали лавки, перила, обустроили туалет.

Девушки прибирались в комнатах, убирая лапник. Йомиэль искал и перебирал камни для зачарования. Микрану очищал ров от пепла.

Постепенно, к обеду, заделали все щели. Повесили и зачаровали занавески и пологи на двери. Разместили зачарованные камни. Большой кварцит на самую макушку торчащей сосны, для физической защиты. Его размер давал большой приток энергии. Повесили и каменные спилы, соорудив из них подобия прожекторов, подобные разместили и на зубцах внешней стены. Маленькие кварцевые камни приспособили для освещения облагороженного нужника. С их помощью возвели щит от запаха. Яма получилась большая, туда и пищевые отходы стали сбрасывать. Стенки должны будут выдержать заморозку, когда придет время очистки.

Зачаровывал все я и Йомиэль. Остальные наводили красоту, строили простенькие кровати, вешалки, полки. Сделали бортик для колодца, доделывали перила у лестниц и с внутренней стороны обзорной площадки. Улучшали механизм ворот.

Время убежало незаметно. Весело, с подначками, уже весьма сплочённой командой сели обедать.

— Теперь прямо как на курорте!

— Ага!

— Сделаем бассейн во рву и пляж с мелким песочком?

— Эк ты загнула.

— Предлагаю тогда устроить послеобеденный сон.

— О!

— Лежанки опробуем!

— Нет желания, я лучше с деревом повожусь.

— Дорвался!

— А то! Это ж сколько всего я навырезаю?! Да-да, и тебя тоже. Угу, сидящго в нужнике!

— А че сразу...

— Правильно!

— Хоть бы кто похвалил суп, мы так старались!

— Кренделечек мой, это было божественно!

— Спасибо вам!

Из каркасной решетки был сделан бак для воды и раковина, где сейчас мылась посуда. Сама яма отделена легкой перегородкой.

Сегодня был ясный день, солнце припекало. Многие были в легкий футболках или безрукавках на голое тело. Дневная жара всех, кроме Врезеня, загнала в прохладу комнат с климат-контролем. Солнце сильно нагревало спекшуюся до мутного стекла землю, пока смотрело на крепость сверху. Самый пик наступил после обеда.

Наши с Йомиэлем кровати были в разных углах, остальные сделали себе сдвоенные. Даже Озварг и Зазел вполне открыто. Влияние Ноцуца слишком сильно было, личности, незаметно для самих глоров, менялись. Хоть команда и получилась, но в ней по-прежнему выделялись две группировки, соединенные юношеской парой, и две приблуды, которые сейчас изображали сон.

Странно, но уже не испытывал к соседу каких-то негативных чувств. Таким решительным и целеустремленным, каким я его заново открыл для себя в этом лесу, Йоми мне очень даже нравился. Вспомнились многие моменты, покраснев, отвернулся к стене. Йомиэль тоже завозился. Я обратил внимание и на необычный канал, который за проведенные здесь сутки с лишним стал даже чуточку толще и длиннее. Накатила волна сексуального желания. Я отнес всплеск к долгому воздержанию, еле справился с собой.

Призыв командора провести рейд стал настоящим спасением. Йомиэль спрятал алеющие уши за платком, тоже с серебряной галочкой в круге на лбу.

— Итак, горе вояки! — обозрел всех юный командор в ярко желтом головном платке. — Настал ваш звездный час! Зачарованный форт обойдется без нас до ужина. Двумя командами мы идем вдоль просеки, очищаем кольцо на пару сотен метров вокруг МАФОЖ ВОЛЗАЙ. Основная задача на сегодня — совместная тренировка фамильяров. Обходим муравов и хренагд, ими займемся позже. Древней старайтесь лишить семян, не уничтожая.

Ожидаемо располовинились, Врезень с неохотой оставил почти готовую елочку. Вызвали своих фамильяров. У команды ВОЛЗАЙ больше мощи получилось, но никого это не смутило.

— Я все же оставлю свою звездочку на карауле, мало ли что.

— Хорошо. Все, выходим-выходим!

— Фи, какой беспорядок развели! — брезгливо косясь на мусорно-земляные валы по внешнему периметру.

— Не все ж сразу. Завтра разберемся.

И две группки по широкой дуге разошлись в свои стороны. Моя отправилась восточнее, здесь никто дальше трех десятков метров не заходил. Временный костер с далеко отстоящим и спрятанным за широко и густо раскинувшимся кустом шиповника нужником в виде маленькой полянки — западнее, там же и тропка к воде, неразобранные склад опорных столбов, уже никому не нужных в этом качестве, немного лапника и сушняка.

Над головами кружился зеркальный Капру, по траве шастали одинаково рыжеватые энфилд и песец, анталоп был с темно коричневым лоснящимся подшерстком и с желтыми клочками длинной волнистой шерсти, разбросанными по всему телу, и копытцами с глубоким синим отливом. Маленькие, не выше колена, и шустрые, они быстро разорвали встреченную первой лижебу. Несколько цошлоа постигла та же участь. Капру одной из своих частей зависал над местом, где копошилась тройка, и добивал, вытягивая энергию.

Лес был богат и просторен. Разнотравье перемежалось с покрытыми мхом участками, на которых вольготно царствовали валунцы, укутанные в мантии лишайников. Были засыпанные иголками и шишками прогалины с редкими травинками, без усилий разрезавших толстую рогатину, используемую Врезенем в качестве тестовой. Встречался молодняк, кроны старших деревьев были густы, света на самый нижний ярус изливалось маловато.

Встречались кучки ягод, похожих на малину, землянку, черничнику, костянику. Были и дикие кусты с разноцветной смородиной и крыжовником: красные, зеленые, желтые, фиолетовые, черные, с оранжевыми и коричневыми разводами, яркие и бледные, прозрачные, матовые. Некоторые сбрасывали плоды, обзаводясь цветами. Часть кустов была наполовину покрыта цветами. Я давно заметил, что многие растения дают урожаи круглый год, на одном кусте и цветы, и плоды, спелые или дозревающие.

Запах в лесу стоял потрясающий. Однако при непосредственной близости с цветами часто начинала кружиться голова, появлялся чих, слезы, сопельки. Резкая аллергическая реакция, быстро сползающая, и выборочно действующая на глоров.

Всем занимались четверо друзей. Да, именно так, все четверо. Я заметил, какая вокруг была энергонасыщенность. Именно ею я решил воспользоваться, чтобы подсмотреть за соседями, просто так плестись за всеми стало скучно. Уверен, они непременно развеют мой глаз Виката, пусть и не сразу. А хотелось долгих наблюдений. Миллипортал великолепно сливался с елонишцами и в кронах других хвойных.

Постепенно, скачками, добрался до их лагеря. Группа расширила свою поляну, развороченную взрывом. Прибрались, заровняли. Но следы все равно остались. Их аккуратно свернутые спальные плащи лежали, обозначая место ночевки. Три костерка, яма вдалеке за кустиками, ручей, мельче нашего, протекавший в непосредственной близости.

Сами ребята шли раскручивающейся спиралью, в два ряда, четверками, один дежурил в лагере: домывал котел, готовил дрова, заряжал камни, зачарованные на защитный барьер и выложенные вокруг стоянки. Методично, насвистывая незатейливый мотивчик, в паре с ближними, аккуратно разделывала растения основная группа. Они действовали иначе. Их арсенал — это увядание, дробление и рассечение, а так же щиты-коконы, простые, физические. Иногда применялось и холодное оружие. Абсолютно никаких стрел Дарб. Мохиндеры и цошлоа увядались, лижебы и зренцы с филигранной точностью рассекались, елонишцы и куразы дробились у основания. Малочисленные поганцы вместе с бесчисленными пируагнами виртуозно сжигались маленькими огненными сферами, не дающими разлетаться всякой пакости. Фамильяры слаженно распугивали мелких грызунов, охотились на ежиков и птиц, уничтожая излишне агрессивных особей и опасных змей, возились с корнями.

Дежуривший юноша, завершив зарядку артефактов, пошел собирать ягоды, срывал и листья некоторых трав. Подбирал так же тела зверей, которые потом на стоянке свежевал, готовя к запеканию и жарке. Пока я наблюдал, основная группа сделала два перерыва. Пили из фляг, ели съедобные ягоды, жевали зелень, кормили ближних. Я не был замечен, хотя староста группы, коим был третий в рейтинге люф, подозрительно косился в сторону моих крохотных миллипорталов.

Провериля и хренагд — одна из них, та, что была пронзена моей сосулей, засыпана и завалена, мертвая. Была еще и вторая, представшая мне в виде горки дробленого камня. Вокруг были рассеяны следы мороза и электричества.

Когда я разобрался, как действуют сотовцы, то закостерил себя последними словами! Как я сам не смог догадаться-то? Зачем тратить лишние усилия там, где не требовалось, где проблема решалась элементарно.

У нас Капру занимался многочисленными пируаграми. Бабочки были с совершенно дикими расцветками и формами крыльев, порой настолько аляповатыми, что всех нас пробирал смех и недоумение: как такое вообще порхает? А наша наземная троица часто не справлялась.

— Яловы ноздри! — вскричала вслед за дико взвизгнувшим фамильяром Оллаку, когда ее песец в очередной раз был серьезно ранен — цошлоа схватили за пушистый хвост, оторвав у основания.

— Тише-тише, не бросайся больше в одиночку.

— Твоя йейльская стрела едва не опалила моего Фила! — зло бросил Зазел.

— Мы так провозимся до ночи.

— Взял бы своим Капру да и...

— Оставь его! Мы...

— Да поняла я, Зень! Извини, Йо! — раздраженно залечивая рану.

Йомиэль поджал губы, сверкнув глазами. Его бесило такое обращение к себе, но природная вежливость и скромность не позволили ему и в этот раз огрызнуться в ответ.

— Вспомните лекции Ноцуца.

— Ну хоть ты не начинай, а?

— Сейчас самое время, — пожал я плечами. — Мы для того здесь и находимся.

— Но у меня ничего не получается! Я столько раз уже пыталась!

— Покажи, как это представляешь себе.

Оллаку сдалась. И создала образ своего Пени, выплевывающего огненную струю.

— Он отказывается!

— А еще?

— Что еще? — не поняла девушка, вновь выставив свои иголки наружу.

— Хорошо. Во-первых, не приказывай, а просто представляй, как твой Пеня проводит атаку, когда обращаешься к нему. ДА! И не косись, на меня, Зазел, вас двоих тоже касается. Пробуйте.

— А во-вторых? — спросил Врезень, когда после нескольких минут усиленного сверления взглядами фамильяры просто топтались вокруг все еще живого маленького цошлоа.

— Воспользуйтесь фантазией! Зачем подражать другим? Вот, например.

И возник образ отряхивающегося песца. Волны, идущие по шерсти, оживили шкурку, сделав ее огненной. Срывающиеся искры разлетались в разные стороны, зажигая маленькие костерки или прожигая листья. Потом зверек резко взмахнул передней лапой со светящимися красным когтями, оставив в воздухе огненный росчерк. Затем начал с усилием работать задними лапами, как собака после туалета. Лапа выступала в роли спички, чиркающей по земле, резкое движение выбрасывало за спину огненный шарик. Еще был огненный пук.

Не знаю, что там представила Оллаку, но ее зверек сделал пару движений задними ногами, подняв хвост, из-под которого дважды вылетело дымное облачко. Зазел прыснул, схватился за ствол ближайшей березы, но вынужден был очень быстро и с возгласом боли отдернуть руку.

— Так то!

Через некоторое время и к другим постучались положительные тенденции. Плохое настроение незаметно ушло в тень, уступив место улыбке и на лице Йомиэля.

Мы прошли сравнительно небольшой участок. Большими елонишцами занимался исключительно Капру, встречающихся зренцев быстрее всех уделывали — пока змея ловила взгляд одного, двое других хватались сзади.

Я же, краем глаза следя за сотовцами, сосредоточился на энергетике леса. Редко, но попадались нормальные растения. У меня было с чем сравнивать. Я припомнил оранжерею и сад у пещеры до и после появления там фениксов, внесших существенные изменения, отразившиеся на внешнем виде листьев и вкусе плодов. Масштабы бразхаонского размаха впечатлили. Пусть изменения касались только подлеска, высокие деревья были меньше изменены. Обратив внимание на характерные следы и неестественность многих крон у сосен и елок, пришел к выводу, что в детстве они были елонишцами. Вырастая, природная структура энергетических тел брала верх над неестественными мутациями. Изменения и потоки сил были настолько велики, что внешне совершенно безобидные цветы в мгновение ока отращивали или просто материализовывали клыки, превращаясь в клацающие пасти. Стебли раздувались, поглощая оторванные куски.

Корневую систему леса я толком не мог рассмотреть — она была слишком густа и спутана. Требовалась особая концентрация. На поляне гораздо проще обстояли дела. И ток энергий не дался. Досадуя на свою тупость, а может и из-за любопытства, запустил насыщенный комок сил в мелкую елонишцу, вылезшую сзади из малинника. Результат меня ошеломил. Энергетическое тело вспенилось и слезло, оставив естественный остов. В голове моментально всплыли туманные намеки, встреченные в книгах, предназначенных для самостоятельной подготовки к экзамену. Бинго!

Но радостью поделиться не успел. Вторая команда тоже шла медленно, однако, мы опоздали к встрече сильнее.

— Осторожнее, там... поганцы...

Реакция Зазела всех поразила, в том числе и меня. Предупреждение хоть и запоздало, фамильяры подняли в воздух взвесь спор, однако вовремя поднятый Зазелом ветер был сильнее лесного, и сдул в сторону опасное облако.

— Отзывайте! — подхватила крик друга Фиер, опередив кинувшихся под защиту хозяев зверей.

Я же быстро сформировал в самом центре споровой взвеси огненную сферу и подорвал ее, не мешкая. Микрану одобрительно кивнул мне.

— Не зевайте. В сумерках надо быть внимательнее.

— Зато как встрепенулись! — хлопая по плечу Зазела.

— Не то слово, — сморгнул тот.

— Мы сделали хорошую ямку, — элегантно взмахнув ручкой в сторону ручья. — В ней можно окунуться с головой, если присесть.

— Вы уже все искупались? — удивился Зазел, с сомнением рассматривая все такую же грязную одежду.

— Нет, — усмехнулся Озварг. — Решили дождаться вас, чтобы все наши девушки вместе поплескались.

— Да ладно! — отмахнулась Оллаку, криво усмехаясь. — Сказали бы сразу, что кипятильник нужен.

— У нас свой есть! — гордо ответила Фиер. — Я просто стесняюсь при нем... — мило смутившись и покраснев, вызвав легкий смех окружающих.

— Мальчики, на вас ужин!

И девушки весело побежали, усилив сияние своих светляков. Темнота быстро укутывала чащу. Раздалась пара вздохов.

— Расчистим дорогу? — предвкушающе потирая ладони, оседомился Микрану.

— А то!

И стая мальчишек резво накинулась на поваленные кусты и деревья, частично раздвинутые и отброшенные проходившим здесь древнем, оставившим большую яму на месте своей предпоследней стоянки. Кисти рук так и мелькали, разбрасывая плотным потоком инфэо.

— Как истосковались-то! И всего за половину дня! — расхохотался я.

— Присоединяйся, — раздалось одновременно от Врезеня и Зазела.

— Тогда уж это вы присодиняйтесь!

— Э!? — оглянулись все пятеро активистов.

— Показываю мастер-класс, — и стал двигать руками, как будто шлепая ладонями по невидимым барабанам и перебирая невидимые клавиши пальцами. — Обычное рассеивание и дробление, приперченное воздушными руками, посоленное ветерком, приправленное сушкой.

Земля метров на десять освободилась от всего. Ветки прилежащего куста и упавший ствол рассекались, потом дробились. Трава на границе иссушалась и увядала. Ветер и руки очищали полосу.

— Ооо!

— Точно! — ударил кулаком в ладонь Микрану.

И распределил ребят. Команда ураганом прошлась до самого лагеря. За счет кустов и редко стоящих деревьев просека получилась в разы шире. Запыхавшиеся, но улыбающиеся и довольные, остановились перед расчлененным древнем.

— Уф, здорово!

Тяжело и часто дыша, парни оперлись о деревья или присели. Один Йомиэль сидел на корточках, заинтересованно вертя в руках пару камней, да я стоял.

— Микрану. Здесь еще осталось много полезных камней, — подал голос люфс.

— Отлично. Завтра на тебе будет наведение порядка по периметру, — хмыкнул он, подмигнув.

— Ах-ха-ха!

— Спасибо, — едва подергав ушами и кивнув, совершенно серьезно ответил Согранда.

К этому моменту вернулись девушки, весьма осуждающе глянули, поджали губки, и словно павы гордо продефилировали к форту, виляя бедрами. Странно, но им совершенно не мешал разбросанный мусор.

— Эх, накормят горелым! — погрустнел Врезень.

— Инжира бы... — вздохнул Йом.

— Айда ополаскиваться, доходяги! — кое-кто вскинулся, но промолчал по поводу обращения — усталость брала свое.

— А мыло-то? У лапуськи хотя бы был ее любимый рюкзачек...

— Найдем, — уверенно.

— Интересно, где ты его спрятал, — скептически и с немалым интересом стал осматривать меня Зазел.

— Да завалялся тут, — достал я небольшой обмылок. Такой мог быть совершенно незаметным. — Должно хватить. Заклинаниями все еще не привычно?

— Угу, — уже идя в сторону ручья.

Больше это напоминало купель на двоих. Глубина чуть выше пояса. Дно и стенки — торчащие камни.

— Кто будет греть первым?

— Зачем? Я тут уже наловчился в свое время...

Быстро отыскав несколько подходящих голышей, под заинтересованными взглядами, зачаровал их. Будучи с та-Вастином, я действительно сам создал и в большом пруду подобие джакузи, позаимствовав решение Усиля. По стенке ползет воздушная трубка с воздухом, который распределяется камнем, создавая пузырьки, холодные и горячие. И температура воды регулировалась.

Скинув одежду, окунулся первым, блаженно полуразлегшись. Несколько брызг, если не придираться, попало на возмутившегося Зазела, заинтересованно проверявшего температуру воды. Постепенно оголились все, некоторые до конца не смогли сдержать эрекцию, однако их набухшие члены быстро съежились, когда я с ехидной улыбкой мгновенно опустил температуру почти до нуля. В ярком освещении румянец смущения быстро перешел в гнев. Началась брызгательная баталия, и откуда силы взялись!?

Было тесновато, да и мыло все извели. Однако приятная свежесть и ночная прохлада бодрили. Выстирали и одежду, в воде завернув в нее зачарованные камни с пузырьками. Сложное инфо для стирки Ноцуц нам не давал, только простенькое, а я не захотел напрягаться по такому пустяку и еще больше выставлять свои умения со знаниями. Легко высохнув и высушив все, веселые и беззаботные двинулись в лесной форт.

А у меня попыталась засесть мысля о постройке бани. Промусолив ее и так, и эдак, отказался. И от каскада бассейнов, и от одного, но большого. Для бани требовалась хорошая древесина, а у нас в основном были сосны и елки. Лиственниц не было, всего пара лип, дубы далеко в сторонке росли. На большой сруб не хватит. Веники опять же. Для замены дверей, нормальной печи с трубами и заслонками, окон, необходимо построить целую систему инфэо. Предусмотреть слив, стыки досок обязаны будут учитывать дыхание бани. Вентиляция. Обработка дерева против заноз, для удобства хождения, сидения, лежания. Тазики, ковши, баки. Это не панельное строительство, отнюдь.

Бассейн — сложное гидротехническое сооружение. Глубина, чистота, проточность, температурный режим — все требует проработки. Система сливных труб против комплекса инфэо. Здесь слишком мал угол наклона, как раз едва вытягивает купель. Я-то смогу все организовать, но оно мне надо? Столько запарок ради пары-тройки дней купания. Мне будет проще с утрица прийти к ручью и спокойно в одиночестве позаниматься эллорашэ, полежать в воде, набраться положительных эмоций, созерцая блики, водопадики, течения, завихрения, колыхания.

Ужин, вопреки ожиданиям, был прекрасен. Я, уже традиционно, предпочел порцию без мяса, специально оставленную для меня девушками.

— Эх, пива бы для полноты, — облизнулся довольный стряпней Врезень.

— Ага, — вздохнул Озварг.

— Не отказалась бы от вина, — мечтательно.

— Как все было вкусно!

— Пусть в кружках чай, но предлагаю тост за нас! За слаженную командную работу!

Ужин наши женские половинки сделали праздничным. Достали последние куски хлеба, сыр, колбасы. Дальше у нас по плану в меню только все сухое и долго хранящееся.

— А у меня есть сюрприз. Отметим наше комфортное обустройство!

— Прихватил бутылку? — оживился Зазел.

— Сколько мы раз трапезничали, а все такие глупые вопросы, — улыбнулся, подмигнув понятливой Фиер.

Подхватив ведерко, испарил остатки воды. Удивлению согрупников не было предела, когда я вышел из комнаты с большим тортом в одной руке, украшенным большими кремовыми цветами, фруктовым мармеладом в виде уменьшенных фруктов, шоколадной крошкой, с двумя съедобными свечками, к фитилям которых были привязаны небольшие инфэо, изображающие огонь, и полным ведром свежего сока в другой. Я специально захватил кое-что из еды для подобного случая.

— Оп-ля! Как протащил волшебный карман!?

— Последние разработки Дома, — слукавил я.

— Обманувшие древние артефакты? — безмерное удивление на лицах.

— Академия давно захирела уже.

— Да неужели?!

— Он прав. По хроникам, веков девять назад брали на общеобразовательное обучение еще несовершеннолетними, давали теорию. И уже потом из разбросанных по Раженю школ талантливые ученики отправлялись в АЗУ. Полноценные ежегодные выпуски превышали четыре сотни против четырех десятков в наше время. Поступало около полутысячи, обучали десять лет, совмещая теорию и практику, а не как сейчас.

— Вот это да...

— Именно маги обучались затем на других факультетах академии.

— Обратите внимание, — показал я на браслет. — Их теперь не изготавливают, а клонируют, ну... копируют, проще говоря.

— Что-то мы о грустном... Режь уже торт!

Мне было видно, как у всех глубоко запал этот разговор. Дальше наслаждались в молчании, каждый думал о своем. Сладкоежки умяли гораздо больше остальных, несмотря на сытный ужин, наверное под влиянием тягостных размышлений. Одинокий кусочек остался засыхать на столе, грязную посуду сложили с краю. С круглыми животами еле расселись на полукруглой скамейке у костра, поддавшись пламенному гипнозу.

Через некоторое время Врезень занялся вырезанием, Зазел вязанием. Кто-то пытался зачаровать камни, обрабатывать их, кто-то просто наслаждался вечером, который проходил в дружелюбной и тихой атмосфере. Замеченную мной девятку глаз сотовцев, не смогших проникнуть за магическую защиту, добавленную мной на всякий случай, почти все вяло проигнорировали. Лишь Жогец метнул тройку стрел, дважды промазав по верткому глазу. Подглядывальщики еще долго удовлетворяли свое жгучее любопытство, и минут через пятнадцать, облетев все вокруг, все же убрались прочь. А Йомиэль, видимо перед соседями устыдившись грязной посуды, кинулся усердно намывать ее. Никто ему не мешал.

Долгий интерес можно было понять. Наша лесная крепость смотрелась ночью сногсшибательно. Наружная иллюминация, прожектора, через один смотрящие в ров и лес, светящийся колодец. Йомиэль и Врезень ухватились за мою идею с камнями, и в таком же стиле украсили наружные и внутренние стены. Правда яркость была минимальна. А потом еще и создали при помощи магии слегка светящийся затейливый геометрический узор на центральном столбе. Прямо сейчас лишний свет помешал бы наслаждаться уже прогорающим костром, поэтому оставили только декоративное внутреннее освещение.

Спать ложились на этот раз вовремя. Для полного высыпания, чтобы потом днем не ходить квелыми, сну желательно было уделять треть суток, девять часов. Это не хитрое правило старались соблюдать, особенно в юном возрасте. За время, проведенное в АЗУ, мои согрупники привыкли к распорядку. Однако, например, мне теперь хватало четырех часов сна против семи, да и еды требовалось меньше.

Жогец и Алоллэя остались сторожить. Им оставили травяной сбор. Завтра до обеда они будут высыпаться, конечно, полные девять часов никто им не даст, иначе потом ночью плохо будут засыпать. Но и на этот случай были травяные сборы, как тонизирующие, дабы не ходить сонными тетерями весь вечер, так и погружающие в сон.

Йомиэль опять был красным во время подготовки ко сну. Да и меня сразили эротические фантазии — зачарованные стены не являлись преградой, соседи проявляли бесстыдную активность. Пришлось в срочном порядке окунаться в свою энергосистему, скрываясь от воцарившегося в спальнях порока, чтобы не поддаться самому. Лицо осталось застывшим в совершенно дурацком выражении, не свойственном мне.

И я не прогадал, заметив явные изменения в ощущениях своего внутреннего мира. Да, эллорашэ делал не зря, скромные результаты и раньше мною отмечались. Я видел каналы и окружение так же, как в отличном черно-белом кино. Градаций серого цвета стало впечатляюще много. А сейчас я увидел разноцветные оттенки! Бледные-бледные, но сам факт! Мне стали доступны новые уровни смысла в образах Асколя. Слова его учителей, не единожды анализируемые, с течением времени открывались мне с совершенно другой стороны.

Существовало разделение среди чародеев по уровню восприятия своего внутреннего мира энергий. Учитывался общий энергетический потенциал, а так же способность различать отдельные силы в общем потоке, у разных асмов выражающаяся не только зрительно, но и вплоть до тактильных ощущений. У Чародеев были свои особенности — их структуры настолько мощны, что многие из них воспринимают лишь зрительные образы и только в серых тонах, тем многообразнее, чем лучше контроль и глубже погружение в себя. Развитие восприятия занимало века, и имело свои последствия.

Среди эльфов существовали аналоги земных йогов. Они не занимались непосредственным воздействием на окружающий мир, а влияли на него через свой, внутренний. Асм и природа находятся в постоянном взаимодействии. Изменяя себя, мы изменяем мир вокруг нас. Вот постулат этих эльфов. Как таковой магией они не пользуются. Их уровень погружения позволяет ощущать полноценную картину, формируется новое чувство. Меняется образ мышления, ценности. Их считают одухотворенными, не от мира сего, они далеки от политики и общественной жизни.

Более точных сведений у меня не было. Их отсутствие не уменьшило моей радости. И я снял маскировку. Краем сознания отметил, что Йомиэль во сне сладко заулыбался. Очень быстро до меня дошло — нельзя больше использовать этот метод маскировки. Внешне он хорош, но так сужает возможности! По сути, я не решил проблему с рассеиванием, сделав финт ушами. Изливание светового потока никуда не делось, а энергия оседала в кармане.

Решение оказалось на поверхности — канал, четко идентифицируемый теперь мной как связь. И я решился на отчаянный шаг — замедление времени. Волшба будет фонить на всю округу, даже появится видимый дежурным свет. Йомиэль может проснуться, ну да ладно.

Телу сейчас не требовалось много энергии, поэтому остались лишь самые крохи да то, что я использовал для совершения изменений. Остальное уходило на поддержку инфэо. Мне предстояла большая работа, которая затянется минимум на седмицу субъективного времени, в тварном мире пройдет примерно семь часов, сильнее ужать временной поток не получится — нет энергии. К завтраку справлюсь, только весь последующий день буду осоловелым. Какой пустяк.

У меня было несколько подозрений относительно канала связи, но в данный момент вся моя активность была сосредоточена на соответствующих изменениях. Единственным отложившимся в памяти моментом стал следующий: по каналу от меня шел широкий поток, установился факт практического отсутствия обратной связи, наличествовавшей мелким ручейком даже в горном алькове, а на плато активность была равной в оба направления. И на фоне всего этого буйства энергий сам канал оставался незаметным, как и прилежащие связи.

Решение заключалось в особо строении энергоканалов и связей. Дело было как с экранируемой проводкой, специальными способами сигнал в ней передавался практически без потерь и помех. Сам принцип мной и был подхвачен, а способ реализации подсказало строение уходящей пока еще в никуда связи.

В самом начале сделал основное — обработал четыре новых центра. А потом запал быстро прошел, однако я упорно стремился к цели почти на одном только "слабо". Муторно, однообразно, отупевающе. Ни на какой анализ, удивление, осмысление очень быстро не осталось желания. Скорее завершить! Остальное потом! Багаж знаний, уже имеющиеся и развиваемые навыки в совокупности позволяли делать работу быстрее.

Постепенно одурел, стал воспринимать монотонные действия в качестве добровольной каторги. И только мысль о том, что все это я сам инициировал — когда? — не давала немедленно все бросить. К концу шестых суток я потерял счет времени.

С поставленной задачей справился на отлично. Ведь самые строгие судьи — это мы сами. И самые безалаберные и мягкие тоже, но не в этот раз. В истинном зрении вокруг меня остался слабый радужный ореол, не имевший конкретного источника, как полярное сияние.

Я морально измотыхался сильнее, чем ожидал. Сознание нехотя ворочало пудовыми мыслями. Тело еще спало, причем в той же позе и выражением лица. Лениво отметил, как проснулся Йомиэль. Прошло часов десять с момента, когда он уснул, и восемь после активации инфэо локального замедления времени. Счастливое выспавшееся лицо быстро покраснело и впало в крайнюю степень растерянного смущения. Он по-прежнему спал в набедреннике, который сейчас был обильно смочен липким семенем. "Оргазмы во сне?" — проскользнула мысль, не вызвавшая должного удивления сему странному факту. Зато оно огромными транспарантными буквами отпечаталось на Йомиэле. Я не торопился "пробуждаться", поэтому сосед, хоть и нервно, но встал. После не хитрых манипуляций вывел пятна в постели и очистил набедренник, смахнул получившуюся пыль, стал доставать запасной комплект.

Комната была не так хорошо зачарована, поэтому запах приготовленного завтрака к нам хорошо проникал. Все согрупники уже встали и готовились к еде, бросая плутоватые взгляды на нашу секцию, а Жогец и Алоллэя должны были обойтись самостоятельно и сейчас наверняка спали, их секция не соседствовала с нашей. Микрану был хмур.

Пока Йомиэль рылся в рюкзаке, я громко зевнул, просыпаясь, протер глаза. Мне показалось, что и на ягодицах у соседа появился румянец, да и поза была... Все фиолетово, равнодушно встал и потянулся. Тело было полно сил и ощущалось по-новому. Дисгармония состояний души и тела. На автомате переместил сложенную одежку и другие свои вещи в карман, достав сразу на тело второй комплект одежки, и применив утренний комплекс инфэо, убирающий последние следы сна, наводящий порядок на голове, разглаживающий одежду.

Моя унылая физиономия плохо сочеталась с бодрым и свежим телом, оказавшимся одетым раньше расторопного люфса, ввела последнего в ступор, когда он обернулся. Не знаю, хотел ли Йомиэль поздороваться, но, лениво мазнув по нему взглядом, я вышел, а он проглотил все слова, как-то странно глядя мне вслед.

— Сони проснулись!

— По нему и не скажешь, что спал...

— А может они всю ночь... это... того? А?

— И Жогец говорил, что у них всю ночь яркий свет горел!

— Ни в жизнь не поверю!

— И не такое случается, что ты!

— Да ладно вам. Ау, Леон!? Случилось чего? Моргни хоть, если слышишь.

— Йомиэль?

— Ненасытный! Признавайся, давай!

— В чем?

— Во всех грехах своих вчерашних, Ах-ха-ха. Совсем его умотал?

— Чего смущаешь парня?

— Второму-то все едино. Эй, — пощелкав у носа.

— Я первый уснул. А он... он давно не медитировал, — с участием и заботливыми нотками.

Я ощутил мимолетную благодарность, передо мной встала новая цель — срочная медитация. Или я вырублюсь в любой момент, или совершу непоправимые шаги. Не обращая на окрики, оставив ситуацию на соседа по комнате, легко что-то перепрыгнул, что-то облетел. Мимоходом достал из кармана пушка, повисшего надо мной.

Добравшись до купли, убрал в карман одежку и залез по горло, подправив камень для удобства головы, омываемой текущим сверху ручьем, чьей температуры вообще не заметил. И почти мгновенно провалился в небытие-сон-транс, куда-то...

...купели. Леон предпочитает воду.

— Откуда знаешь?

— Ага! Вы ведь на ножах чуть ли не с самого начала года!

— Он... он уже тогда... мы вместе немного прожили ведь!

— Ладно, хватит! Он вчера не отсыпался. Но на ручье может быть опасно!

— Не беспокойтесь. Его Аня сильнее Капру, защитит.

— Разве что так...

— Давайте завтракать уже, мы только этих двоих и ждали.

— Мне с добавкой!

— А...

— Полно же сухофруктов, включая инжир и финики, не умрет от голода.

— Жадина!

— Просто люблю много поесть.

— Ага, вместо мозгов одни вчерашние сухари.

— ХА! Не правда! Последним у него был оставшийся кусок торта!

— И сок весь выдули. Не ты ли ночью шастал?

— Пусть жует лучше. Ах-ха-ха. Отстаньте от него.

— Йомиэль, твое задание отменяется. До обеда все вместе идем с юга на север по восточной стороне.

— Фамильяры?

— Конечно! Ими удобно зверюшек отгонять да змей бить. Остальное сами магией.

Позавтракав и прибравшись во внутреннем дворе и комнатах, семь глоров вышли из форта...

...Сознание возвращалось плавно. Во всем ощущалась легкость, воздушность. Парил, обдуваемый сверху прохладным ветерком, приятно холодящим плечи. Заполнился негой, начавшей бить через край. По жилам текла не кровь, а сама эссенция жизни. Желанию излить любовь на окружающих кощунственно противиться!

Ассоциативный образ лучезарного фонтана с разбрасывающей блистающие алмазы зонтичной верхушкой с восторгом был подхвачен. Схема инфэо сформировалась сама собой по всплывшему из глубин памяти краткому описанию одного из наивысших инфэо творения. Я уже вполне осознавал себя и свои действия, но счастье было столько велико, а желание сопротивляться зашло в такой минус, что, ни мгновения не сомневаясь, щедро наполнил изумительно элегантную конструкцию энергией, которую уже не мог сдерживать в себе.

Ко мне сразу вернулись привычные, приземленные, чувства. Слух, зрение, обоняние, осязание, вкус... В истинном зрении я видел, как степенно разворачивается запущенная мной спираль жизни. Завороженный зрелищем, я совершенно не обращал внимание на одиноко застывшего среди деревьев старосту сотовцев, невесть что забывшего тут.

Толща земли просматривалась всю глубже и глубже с каждым витком все расходящейся радужной спирали. Окружив водную линзу, колоссальная спираль сплющилась, оставив остов гигантской пирамиды, упирающейся прямо в купель. Окружающие деревья трепетали, волнами расходились изменения, затухая метрах в ста от меня.

Грани пирамиды отразили спираль в основании, став вращаться в унисон. Подземные потоки изменились, погас исток ручья, в котором я возлежал. Речка, питавшая колодец форта, имела другие корни, она делала изгиб прямо у одной из граней, подсвечивалась ею, и заворачивала в сторону МАФОЖ ВОЛЗАЙ, неся всполохи света.

Почва резко перестала быть прозрачной, а из преображенной купели, ставшей правильной полусферической чашей цвета янтаря, слегка выступающей из-под земли, непонятно откуда забил в точности такой фонтан, какой был в моем воображении. Он подхватил меня, как пушинку, нежно подняв на трехметровую высоту.

Чувство воспарения пробило несколько слез. Их падение завершило волны изменений. В книге было примечание, что дважды примененное, это инфэо давало каждый раз разные эффекты. На этот раз в прекрасно знакомом мне порядке, шестигранником, расположились высоченные дубы с огромными кронами на толстенных, особенно у основания, стволах, за ними шел двенадцатигранник из более молодых дубов другого вида, тонких и вытянувшихся ввысь, чья крона не была такой шатровидной и раскидистой. А меж ними подлесок — облепиха, низкая и разлапистая, на фоне желтой крапчатой яснотки, развесистого бора с луговым лисохвостом росли донник и гречиха, а вокруг без каких либо отверстий чаши фонтана и много дальше взрастала морошка, считавшаяся священным растением Араса, как и многое из остального, никогда в дикой природе вместе не растущее.

Большие валуны светлого мрамора с золотыми прожилками были раскиданы тут и там, почти полностью закопанные в землю и покрытые сверху желтоватым лишайником, или памятниками самим себе стоящие на поверхности. На одном из них и оказался случайный свидетель.

За получившимся парком-рощей шла полоса высоких и стройных рябин с кустами барбариса и теми же травами, через полсотни метров после окраинных дубов плавно переходящая в обычный Бразхаонский лес. Вода из большой чаши переливалась на землю, радостно журча, весело стучали по бортику брызги фонтана, в основной массе окропляющие солнечного цвета мох, укрывающий мутно-желтые покатые кварциты и светлую мраморную гальку с золотыми прожилками, служащих обновленным руслом для вновь рожденного истока новой реки с живой водой, божественно сверкающей в лучах полуденного Ра.

Неповторимый аромат разлился в воздухе, которым я никак не мог надышаться, жадно раздувая грудь. Кислород опьянял. Мне в этот момент было абсолютно начхать на последствия. С меня окончательно свалилась незримая плита, давившая меня все время, особенно усердно прижимавшая после дня зимнего Солнцеворота. Однако четкое осознание этого сбросило с небес на землю, заставив закрыть глаза и глубоко вздохнуть по разрушенной безмятежности. Под непередаваемым взглядом сотовца встал на водяной зонтик, а потом, оттолкнувшись и сделав в воздухе двойной переворот, плавно приземлился на один из рядом стоящих с ним камней сухим и в одежде.

— Сюда ночью исторгся голый сольф, а мы застали финал его состоявшегося перехода в высшие сферы. Ясненько? — моими усилившимися чувствами, с наметившимся возвратом, заметил приближающихся с двух сторон глоров. А идея была подчерпнута в другом фолианте. — Вот такой! — создал иллюзию молодого Асколя, в котором Терзецу был неузнаваем. Я слишком наследил. — И ты застал меня медитирующим рядом с лежащим сольфом.

Тот только моргнул. Я видел, как изменилась его энергетика, мне было с чем сравнивать. Из любопытства мгновенно сделал в памяти повтор, выделив конкретно его. Минимум истинное зрение, судя по тому, как он смотрел под ноги, и как сейчас уставился на меня. Да! Ореол у меня никуда не делся, хоть и был сейчас крайне слабым и еле заметным. Его артерии постепенно приходили в норму, уже не подсвечивая кожу изнутри.

— Советую новые способности совсем не афишировать. Ну, приходи же в себя! К нам гости, — и создал вокруг него контрастный ветер. — Все слышал?

— Да, — хрипло выдавил он басом, и закашлялся.

— Не забудь до окончания экзамена искупать в чаше и до отвала напоить водой согрупников, — подмигнул я все еще ошеломленному и шокированному старосте группы МАФА-100.

И пока не показались глоры, соответствующе подогнул ноги и опустился на камень. Лишь чуть-чуть добавил притворства, начав слегка покачиваться. Единственное, что пришло в голову, это воспользоваться жгутиками-волосками звезд в обратном направлении — не поедать энергию, а рассеивать ее в пространство, но только карманное, в астрале чревато. Применяемые ранее способы отвода не годились, а времени придумывать качественное решение не существовало.

Худо-бедно Оланг справился с объяснениями. Когда меня начали тормошить, в дубовую рощу телепортировались встрепанные экзаменаторы, оба. Потому мое выражение лица было неподдельным, когда я "вышел" из медитации, и меня негласно поддержали все студенты. Прямое вмешательство на фоне весьма плачевного внешнего вида... Предел удивления был превышен у всех. Даже у меня, воочию видевшего влияние эмоционального и общего внутреннего состояния на результат инфэо, понявшего, сколь могуча бывает чистая мысль. Нервные смешки стали громоотводом, примирившим студентов и преподавателей с неожиданной реальностью.

Первым пришел в себя наш Рашиз, мгновенно приведя себя в порядок, он быстро убрался во свояси. А Иррум, жизнерадостный и общительный, непринужденно стал отвечать на посыпавшийся град вопросов.

Рано ночью, со слов экзаменатора МАФА-100, охранные системы платформ дали сбой. Личное вмешательство привело к сцеплению двух платформ, скользнувших далеко за пределы Бразхаонского леса. Резкое торможение и расцепление выбросило обоих глоров прямо к разборкам местных тварей. Те, не будь идиотами, дружно напали на давних врагов, нещадно истребляющих их собратьев. А мощный магический всплеск в зоне непосредственной ответственности заставил бросить потеху, и в срочном порядке прибыть сюда. Теперь, кстати, у нас нет спасительных платформ, а забирать нас будут через порталы.

Пока суть да дело, Йомиэль, изначально бывший весьма спокойным, облапил облепиху, дорвавшись до сокровенных ягод. Окружившие Иррума студенты, как раз слушали его пояснения относительно рассказа Оланга с моими уточнениями.

— Смотрите! — ахнула Фиер, прервав Иррума, как раз рассказывающего Врезеню про ягоды.

Все повернулись к люфсу, а тот обернулся к нам. Легкое удивление и недовольство на его измазанном облепиховым соком лице сменилось чудовищным стыдом захваченного с поличным сорванца, обильно расплескавшим красную краску по его физиономии.

Взрыв хохота окончательно сблизил две группы студентов и преподавателя. Ободренные разрешением Иррума, все приступили к поеданию редчайших ягод. Солнце перевалило за полдень, фонтан уменьшился в два раза, позволив без боязни забрызгаться напиться из чаши. Многие умывались и мочили головы, в желающих искупаться чувствовался избыток. Поэтому Микрану и Оланг отдельно договорились. Староста соседей без колебаний уступил лучшее время и дал обещание, что никто из его группы больше не будет подглядывать за нами.

Облепиха и морошка — редкие гости в лесах и садах Угэрежа, как и многие окружающие нас травы. Они выращивались и особенно почитались сольфами. А императорские дубы, представители семейства которых стояли вокруг фонтана, под их присмотром превращались в прекрасные мэллорны, чьи семена не приживались за пределами ареала обитания на сольфском материке.

В ходе общения Зазел и Фиер на свой лад поведали историю строительства лесного форта. С моей подачи однокурсники объяснили используемую тактику сдачи экзамена, а когда двинулись к нам в гости, то еще и наглядно продемонстрировали. Иррум как-то незаметно и тихо покинул студенческий коллектив.

Нахваставшись и наудивлявшись, все с горем пополам расселись вокруг нашего стола на внутреннем дворике. Как-то сама собой организовалась команда поваров, совместно сварганившая большой обед. Каждый нашел себе новых друзей. Бартиш, Лаор, Золваэ, Андрас, Михуш, Степау, Кразень, Аланис, и староста Оланг. Все они — люфы, обладающие незаурядными способностями, за что и были взяты академией на довольствие.

— Атны! Делу время, а потехе час! Когда же пойдем на хренагд-то? — во мне билось желание очистить лес от скверны.

— Тю! Пока ты медитировал, мы уже с одной справились.

— Да и мы ближайших покрошили!

— Засиделись тут.

— Ага.

— Спасибо гостеприимным хозяевам!

— Мы обязательно и себе построим...

— Аха-ха! Да вам одного барака на всех хватит!

— У нас башня будет!

— Хех, кабы не рухнула...

— Обязательно придем с инспекцией!

— Говорил бы уж прямо — лень жрачку готовить!

Развеселые гости ушли. А Микрану и Врезень, все это время, вместе с уже ушедшим Олангом, кидавшие на меня подозрительные взгляды, разом шагнули за мной в комнату, оба смутились, и в итоге никто не решился войти.

Решено было отпустить первыми девушек, так и порхавших вокруг Микрану, уговаривая разрешить посещение рощи Эльбра, как ее окрестил Иррум. Магичить никто не хотел, кроме меня. Фонтан, как магнитный, всех тянул к себе.

Йомиэль уже сидел за столом и сопел, молча химича с притащенными камнями. Он захватил часть своих инструментов. А я вспомнил про ларец, который передал мне та-Вастин после третьей сессии, так и не просмотренный мной. Согранда предупредил торговца, которому неизменно приносил свои изделия, что у него больше не будет времени заниматься ювелирным делом, экзамен скоро. Вот гном и передал мне собранную коллекцию, странно покачав головой, когда я сослался на занятость, не желая разбираться с содержимым.

Неожиданно я увлекся наблюдением за его работой, оставив мысль достать ларец. Йоми иногда косился на меня, но заговорить не пытался. Он больше никогда первым со мной не начинал разговор, да и я к нему редко обращался напрямую. И лишь здесь, в лесу, вновь завязалась почка нашей дружбы, а может, и чего-то большего. Эта мысль не стала для меня откровением, я принял ее спокойно. Сейчас, рядом с Йомиэлем, я ощущал себя полным. Лишние думы ушли. Он приступил к одиннадцатому камню, а я все так жезавороженно наблюдал, загипнотизированный отточенными движениями его рук. В начале под моим взором неуверенные и медленные, теперь стремительные и грациозные. Лицо выражало тихое счастье.

Неожиданный стук нарушил идиллию.

— Наша очередь, — заглянул к нам Микрану. Его брови взлетели вверх, но насмешки или улыбки не последовало. — Вы идете?

— Конечно.

— Да.

— Не забудьте банные принадлежности. Девушки в полном восторге.

И было от чего! Чаша была большой, трехметрового радиуса. На дне была малая водяная линза, формой отражающая дно. Вода была настолько плотной там, что легко выдерживала вес, не давая опуститься на самое дно, и не скользя. Очень удобно стоять, полулежа облокотившись на стенку, казавшуюся и пружинистой, и твердой, и теплой, не скользкой, я бы определил ее как твердую резину. У края чаши вода была самым низким из нас почти по горло. От этой линзы поднимались потоки воды, постоянно обновляющей содержимое чаши, и не дающие грязи опускаться на дно, приятно щекочущие тело. Из ее центра бил правильной формы фонтанный столб, формирующийся непонятным образом, а в высшей точке разбивающийся о невидимый для остальных купол, образуя завораживающий зонтик, дарующий крупные водные капли, в кулак размером доходящие.

Врезень долго осматривал с Йомиэлем, меня не решились спросить, видимо. Так и не разобрались, что к чему. Остановились на словах Иррума, предположившего, что вода каким-то образом переносится из подземных глубин, а не материализуется сразу в чаше.

— Как заново родился!

— Не знал, что вода может быть такой!

— И как быстро вся грязь рассасывается...

— Кожа стала такой мягкой!

— Мылься получше, шёлковый, у нас сегодня дежурство!

— Халявить вздумали?!

— Что ты, командор. Никак нет-с!

— Это чтоб зренцы на запах не ползли!

Вода была весьма прохладной, но удивительное дело, тела совсем не замерзали. И она легко отвечала на простые просьбы. Сделал совсем простенькую поверхность, как в самый первый раз. И легко взмыл, встав на водяном зонтике.

— Оу!

Больше я ничего не дождался. Все переключились на Йомиэля, который в очередной раз приятно поразил меня, проявив не только инициативу, но и сделав все даже еще проще: только намек на структуру, а вода радостно сама поделилась естеством. Люфс, положив ладони на поверхность, подтянулся и сел на воду. С красными кончиками ушей и полный уверенности в правильности действий, ободренный моей улыбкой, легко слетевшей с губ.

Пока все усердно отвешивали челюсти, Зазел, лукаво улыбнувшись, свернул зенками, и воздушной рукой накрыл струю, направив ее на сидящего. Я не стал портить шутку, поджав колени, бомбочкой свалился в воду, а Йомиэль и так кувыркнулся спиной, благо сидел на порядочном расстоянии от скругленного бортика, выступающего на дециметр от окружающих камней, опоясывающих чашу полутораметровым кольцом, с легким уклоном к ней и дальше, по руслу, ничем не замусоренному или перекрытому камнями, что не характерно для естественной природы.

И даже устроив активные бои, мы не смогли и на ладонь вычерпать воду из чаши. Разрядка получилась хоть куда. Вода и так снимала волнения и тревоги, проясняла ум, очищала организм. А водные забавы принесли море положительных эмоций, растопивших даже Жогеца. Йомиэль меня умилил, я чуть не прослезился, наблюдая за его игрой и объяснениями. Его взгляд, когда он пробежался им по мне, показался счастливым, с пронзительными нотками, не поддавшимися опознанию.

— Это легко, смотри!

— Тебе-то понятно, легко.

— Нет, не так! Здесь особая вода, она сама отзовется.

— А?

— Ура! Дошло!

После этого все быстро освоились, стояли по колено и на самой поверхности, а потом резко погружались в воду, сидели под падающей на спину водой, болтая ногами. Превратились в маленьких детей, которыми по местным меркам и должны были еще являться, однако жизнь у всех распорядилась иначе, а вода сейчас показала суть, ненадолго растворив в себе жесткий налет взрослости.

— Оланг говорил, что в полдень фонтан вырастает до трех метров...

— Мне тоже хочется глянуть.

— И вода образует красивую полусферу, окропляя бортики.

— Эх...

— Красотень то вокруг какая!

— Редкая на Ражене цветовая палитра услаждает взор.

— Даже боязно топтать...

— Церкви на тебя нет. Тогда бы точно никаких купаний, дальше рябин бы не пустили.

— Жогец, и слава Ра! Они не сунутся за барьерный хребет.

— Верно, а мы можем сюда наведываться. Ммм...

— Когда на четвертом освоим телепортацию.

— Моей специализации она редко дается.

— Не дрейфь! Живая вода еще скажется в будущем.

— Живая!?

— Ого-го! А ведь верно же!

— И я вспомнил! Все признаки налицо!

— Тогда уж на поверхности.

— Хех, главное суть.

— Вот это подарок нам преподнес Арас!

— Божественный.

— Кто бы мог подумать, что исторгаемые могут появляться и на северной половине Угэрежа!

— А может именно сюда все чистокровные и попадают?

— В аббатстве такое посчитали бы ересью.

— Церковь сама уже стала ересью!

— Чего ты на них так взъелся?

— Не придирайся, он в своем праве.

— Давайте устроим здесь пикник.

— Чего-чего?

— Приготовим ужин и в сумерках съедим его тут.

— Благословенные ягоды и священные желуди светятся в темноте.

— Вид обещает получиться интригующим...

— Ага, и фонтан будет с подсветкой.

— Может не стоит ворожбой нарушать естественное? А?

— Тьфу на тебя. Как ты мог такое подумать про меня!?

— Тогда с чего ты взял?

— Догадываюсь.

— Вода в нашем колодце стала сама по себе светиться.

— Да и вкус у нее улучшился, вы не заметили за обедом?

— Там трудно было что-то заметить, не до подобного...

— Столько суеты...

— Да ты первый ее и наводил, выпендривался перед Степау!

— Приревновал?! Ах-ха-ха!

— А Оллаку строила глазки Кразеню...

— За что!

— И еще один подзатыльник от меня...

— Эй-еэ-ей! Бедный Зазел не виноват, что...

— Бедный Зазел мигом станет сейчас богатым...

— Синяками!

— Не портите мою подушку!

— Сам же первый и ударил.

— Мне можно!

— Ах-ха-ха!

Заряженные энергией, требующей выхода, студенты все вместе принялись за облагораживание форта. Девушки уже украсили некоторые занавески своей вышивкой, а парни стали прибирать мусор, заготавливать большую поленницу из уже не нужных столбов и оставшегося сушняка.

— От имени группы благодарю за всё! — подойдя ко мне со спины, тихо проговорил Врезень, крепко сжав плечо. — Кем бы ты ни был, спасибо!

— Другом, Врез... — печально улыбнувшись. Я совсем не хотел, чтобы на меня стали смотреть снизу вверх. — Не больше, но и не меньше, — глядя ему в глаза.

Люм выдержал мой взгляд, смахнувший с его плеч тяжелые мысли, смягчивший выражение лица. Коротко кивнув, он отошел прочь, улыбаясь. Я видел, как он потом подошел к Микрану, рассекающему полешки, и они вместе зашептались.

Всю мелочь Зазел перемешивал с земляными отвалами, которые потом укреплял многоступенчатыми решетками с воплощенной силой земли. Мелкая и еле заметная снаружи под слегка пропечённым слоем глины, крупноячеистая внутри. Позже этим же способом вдвоем с Врезенем он укреплял ров. Не стали создавать на дне шипы, ставить колья, заполнять водой. Ров создавался только против бразхаонской флоры, которая быстро отвоевывала свои исконные территории. Фауна нас особо не беспокоила.

На верхушке гребня Йомиэль на равных расстояниях впаял все двенадцать обработанных им камней. Идей чарования выдвигалось много, но они все расшибались о недостаточные знания и мое нежелание выполнять всю работу. Остановились на проверенном. Йомиэль при активной помощи Врезеня и под пристальным наблюдением Микрану использовал Виропэш, объединенив всё в единую систему, какая получилось у крепости при моей помощи.

Ужин прошел в сказке! Больше всего света дарила облепиха. Соцветия не отставали от плодов. Желуди висели маленькими фонариками, превращая сами кроны в подобия ночных ламп. Желто-оранжево-коричневое с мягкой лазурью в янтарной оправе посредине. Фонтана не было, лишь гладкая поверхность чаши. Убаюкивающий шелест с мерным журчанием воды подчеркивал глубокую тишину. Незнамо откуда появившиеся бабочки, отсутствовавшие днем, рассеивали золотую пыльцу, слетающую с их больших пастельно-радужных крыльев, слегка светящихся. И в кронах дубов заметили тихо роящихся насекомых, испускавших светлую зелень. Алоллэя даже прослезилась, переполненная эмоциями.

С водным воплощением дела обстояли печально. Жогец, малость посомвневавшись, все же молча отпустил Алоллэю со мной, когда мы удовлетворили первый голод. Никто не торопился с трапезой. Улеглись кто на спину под дубом, кто на живот, уперев локти о камень, кто-то сидел на валуне.

Йомиэль увязался за нами, опередив меня, уже было хотевшего и его пригласить к чаше. Я опять почувствовал приход момента, когда моя помощь окажется востребованной. Нам не хватало посуды, и живая вода дала сумасшедшую идею, решающую эту эстетическую проблему.

Прекрасная идея сработает лишь непосредственно в чаше. Различия между ручьем и фонтаном минимальны, однако между ними пропасть. Фонтан ответит, нежно и с радостью, кто и как попросит, какова будет свободная воля. А ручей... он далеко и потому пассивен, несет лишь отпечаток, тень, достаточный для поддержания и восполнения сил, оказания лечебного воздействия, впитывания и хранения магической энергии или плетений, безвольная глина в руках мастера-гончара.

Я показал простенькое плетение, опустив руку по локоть в воду. Овеществление воды сопровождалось легким усилением свечения. В руку опустилась простенькая тарелка. Вынутая из воды, она затмила хрусталь по красоте и легкости. Взвизгнувшая Алоллэя опустилась на колени прямо у края, не обращая внимание на намокшую одежду. Окунула руки в воду и через некоторое время бережно извлекла изящную вазу, без узора, такую же простую, как моя тарелка. Ее цвет был прекраснее голубого горного хрусталя, различимый даже при тусклом освещении, окружавшим нас и идущим из глубин водоема, больше намека и меньше полной непрозрачности. Йомиэль достал сложную конструкцию — ожерелье из крупных прозрачных шариков, уменьшающихся к затылочной части.

Алоллэя аккуратно поставила вазу на камни, боясь дохнуть на нее. Взгляды всех приковались к нашей троице. Видя ее трясущиеся руки, смело шарахнул своей тарелкой о край бортика, вызвав противоречащий законам мелодичный звон, дополнительно мной ощущаемый еще и держащими тарелку пальцами, на которые никакого осушающего отката не последовало. Расширенные от ужаса глаза Алоллэи сменились задорными искорками и облегчением, ее красивый смех вплелся в разнесшийся по поляне перекат. Она быстро сообразила, что изделие из живой воды крепче стали, впрочем, как и все присутствовавшие.

Следом, с большим удовольствием впитывая атмосферу детского восторга с примесью белой зависти, восторга и любопытства, пояснил, как можно влиять на цвет и получать желаемую гравировку, достав из воды цветной элегантный графин венецианского стиля с градиентным тройным переливом цветов, наполненный живой водой. Ахнув, девушка тоже начала что-то усердно создавать в воде, закусив краешек губы. А сосредоточенно-счастливый Йомиэль извлек светящуюся каплю, запечатлев момент, когда она вот-вот сорвется с края листочка. Размером с фалангу большого пальца, с живой водой в серединке, светящаяся изнутри неоднородным янтарным, в тон чаше, капля. Не знаю, как он додумался, но тонкая трубчатая цепочка, к которой крепилась капля, составляющая с ней единое целое, красовалась мелким узором на своей гибкой поверхности, под которой угадывался канальчик с жидкостью, соединенной с капсулой в капле. И на предмете уже были чары, позволяющие обходится без замочка, по желанию регулирующие длину, капля — амулет, частичка благословенной рощи Эльбра. Им оказалась Оллаку, которой всем на удивление и вручил свое изделие засмущавшийся парень, решивший, что украдкой брошенный в мою сторону взгляд остался незамеченным. Я уже видел, как разворачиваются регенерационные чары, при соприкосновении капли с кожей вплеснувшиеся наружу.

Завороженный Врезень, не смутившись, но все же осторожно попросил нечто подобное и для себя. И Йомиэль, скромно и с долькой натянутости улыбнувшись, для каждого создал с частичкой живой воды: парные кольца для двух рук с камнями, составляющими с ободком, зачарованным под приспособление к любому пальцу, единое целое, и кулоны-капельки, одним комплектом, подчеркивающие индивидуальность глоров расцветка и гравировка. И с улыбкой на лице принял его чудесный подарок, первым подставив шею, а потом и запястья под радужно прозрачные изделия, сверкавшие и блистающие всеми цветами радуги ярче всех остальных. От такого подарка не отказываются. После одевания кулон оказался девственно чист, никаких чар.

— Они все призрачные(*)!? — вскричала удивленная Оллаку, первая вместе с Врезенем, обнаружившая этот дополнительный эффект, когда все уже получили, одели и любовались издали.

Мастер-ювелир сам вылупил глаза, огорошенный не меньше остальных.

— Спрячьте до поры до времени, не стоит вызывать лишнюю зависть и кривотолки, — посоветовал я на обратном пути. В истинном зрении такое не спрячешь, конечно, но среди первокурсников только двое им обладают, помимо меня, и им на него необходимо переключаться с обычного, в отличие от меня.

Третий день, окрещенный Днем Чудес, подошел к логическому концу. Мы вернулись в крепость, неся в руках созданные Алоллэйей части сервиза: тарелки, блюдца, супницы, вазы, кувшины, кубки. Был и большой поднос, а так же комплект столовых приборов, смотревшихся просто изумительно. Дежурные остались бодрствовать, остальные улеглись.

Когда Йоми заснул, я через астрал переместился в рощу, окунувшись в воду. Я встал в самом центре, закрыв глаза и сконцентрировавшись. Требовалась синхронизация с кольцами. Легко реализовал витавшую идею Фратрикра(*). Рискнул создать только третий уровень, получившийся намного легче, чем Трикр, которым убил хренагду. Развеяв его, проверил и другие способности.

Стоя в самом эпицентре извергающейся из накопителя энергии, я все лучше и лучше чувствовал сотворенную рощу, ощущал ее как существо, радостно приветствующее своего создателя. Сильно захотелось еще чего-нибудь эдакое сотворить, пока присутствует такая мощная поддержка. В голове крутились мысли о Йоми и еще одном инфэо в своей копилке. Так родилась идея артефакта, оформившаяся в законченную мысль, когда я вспомнил о кастете.

На некоторое время я так и застыл с кастетом в руке, опущенной в воду, составляя инфэо преобразования. Задержка сильно увеличилась, когда я понял, что эффективнее будет единым махом создать зачарованную вещь — лук Браэль.

Постепенно пришел к следующему. В структуре металла посею семена кристаллов из живой воды. Сам кастет превратиться в гриф композитного лука с четырьмя изгибами. Вода, электро, холод, огонь. Точка фокуса будет слегка отстоять впереди, она будет порождать окончательное инфэо, которое до этого будет выглядеть призрачно, как плечи лука с тетивой при активации артефакта, которым не важно, какие физические препятствия они "задевают".

Натяжение тетивы задает уровень энергии: чем больше, тем тяжелее становится натягивать. Угол наклона, наложение стрелы ее захват и зажим грифа в совокупности определяют режим. Первый: перпендикуляр к горизонту, Колунвэх или Коловэх, от одной до четырех стрел одновременно, Трикр для более чем одной стрелы превращается во Фратрикр с уровнем, соответствующим числу стрел, наложение так же определяет добавку в виде порталов, в зависимости от захвата он может и не отправиться вслед за стрелами, рассеявшись, зажим определяет расположение печати — вертикально впереди, или горизонтально от грифа до тетивы. Второй: горизонталь, Круколвэх, наложение определяет уровень Фратрикра, от которого линейно или квадратично, что определяет захват, зависит скорость и общее количество выстрелов, зажим определяет расположение печати — вертикально впереди, или горизонтально от грифа до тетивы. Третий: наклон в примерно шестьдесят градусов, стрелы Дарб гексабис, наложение определяет количество — от одной до четырех, зажим разрешает одновременное использование разных сил, захват — выбор этих сил из четырех в порядке "оэвх". Четвертый: угол примерно в тридцать градусов, зажим определяет либо Паучьи стрелы гексабис, наложение — количество, захват — сила в порядке "оэвх", либо стрелы Рушиз пентакльбис, наложение — количество, захват — или четыре силы по отдельности, или все четыре плюс пв в вершинах пентакля.

В запале ошибся, создав самостоятельный артефакт, еще и со своим вензелем. Тьфу ты нуты! С укором посмотрел на аспидно-серую железку и убрал в карман, ощутив ее ответную обиду. Вот вам и живая вода! Но пока в памяти висит примененное инфэо, подкорректировал его. Мне требуется тренажер, артефакт, который дополняет сам носитель, я. Когда я смогу на всех режимах свободно оттягивать тетиву до упора, тогда он уже мне не понадобится. В данный момент я мог бы справиться полностью только с третьим.

Пришлось изменять модуль кристаллизации: вместо металла необходимо овеществить воду, и уже там сеять особым образом созданные семена кристаллов живой воды, поправил и форму грифа — мне без надобности заостренные кольца и выстреливающее лезвие. Добавил собственной разработки модуль идентификации, за счет единой структуры инфэо его не взломать без разрушения всего функционала, только подобрать ключ. По крайней мере сам я не смог придумать способа взлома.

А потом, довольный творением, прямо на поверхности воды голышом прозанимался эллорашэ, даже не заметив, как прошла эта чарующая ночь, полная открытий. Только фонтан, поднявшийся на полутораметровую высоту с восходом Ра, вернул меня на эту бренную землю. Искупавшись, тем же способом вернулся обратно, честно доспав часок-другой и проснувшись вместе с соседом, опять обнаружившим проблему, но уже более привычную, правильную. И я опять лицезрел его мило смущающиеся ягодицы, которые мне все больше и больше хотелось поцеловать, помять.

Списав бодрость и нежелание отдыхать на живую воду, Зазел и Озварг вместе со всеми отправились после завтрака в лес. К обеду группа достигла совершенства, следуя советам сотовцев.

— Мы не эффективно действуем, — обронил я фразу в середине обеда.

— Ты о чем? — разорвал повисшую паузу Микрану.

— Мы вчера почти не занимались зачисткой. И сегодня все вы заметили, что лес восстановил слишком большой участок...

— С великолепной новой тактикой мы уйдем далеко на опережение! Сегодня вон уже какой огромный круг прошли!

— Ну вот, опять! Тебе хотели сдать джокера, а ты вытянул двойку...

— Хрусталик мой... — сразу как-то растерялся Микрану, вызвав волну смеха.

— Я надеюсь, все заметили необычную ауру растений в магозрении? Ага! И помните первую лекцию цуциков? Хех. Так вот, друзья. Я провел тут давеча эксперимент, давший замечательный результат.

— Комок силы, — тихо пробормотал Йоми.

— Молодец. Именно это инфэо... эм, заклинание! В общем, он разрушил паразитическую энергетическую оболочку елонишцы, превратив ее в обычный молодняк. И за сутки дерево осталось деревом, хотя вокруг снова появились цошлоа...

— Так вот о чем писалось в книге! А я-то все думал... Что-о-о? Я умею читать! Честно!

Просмеявшись и прибравшись после обеда, всей группой пошли пробовать. Не забыли и про фамильяров. У Врезеня, Оллаку и Зазела они уже развили одну полноценную магическую атаку, а остальные справились к ужину. Ближние занимались немногочисленной фауной, а их студенты довольно быстро прошлись от вала до границы расчищенной утром зоны.

С хренагдами справились играючи — окружали их по одной, и одновременно одинаковыми жестами выпускали по два комка силы с обоих запястий. Муравейники оставили на следующий день, обещавший дождь. С разбежавшимися муравами трудно иметь дело, а в мокроту они предпочитают не высовываться. Тогда-то лучше всего и накрыть всех разом.

Ночью я вновь сбежал в Эльбра. Днем мы заметили, что вдоль речки, вытекающей из рощи, сами собой разрушаются и отступают хищные энергетические образования. И мне стало интересно, как далеко происходят эти изменения. Желал увидеть окрестности, и гигантский накопитель, часть которого присутствовала не только в материальном, но и на астральном плане бытия, был щедр. Раньше я использовал только прямолинейный Шаг, но с дополнительной помощью у меня получилось сделать путь извилистым, повторяющим изгибы водного потока. Мощный Светляк освещал достаточно, разгоняя лесную темень. Вместе с моим сознанием он пронесся на тысячи шагов вперед, к самому северному краю луга, где я остановился, заметив смутно знакомые силуэты. Открыл в том направлении миллипортал, но ничего путного не увидел.

— Показалось!? Хм.

И я легкомысленно списал это на игру света и тени, так далеко истинным зрением трудно было смотреть, требовалась концентрация, которая в тот момент уходила на Шаг, а обычное зрение может и подвести, приняв желаемое за действительное.

Сбывалось предположение — речка будет менять все на свое пути до большой воды. Удовлетворившись, Шагнул обратно уже напрямую.

Под грозовой ливень подоспели и грозные мысли. Через внешний канал связи на территории академии что-то на меня сильно влияло. Незаметно, исподволь, но постоянно и неизменно. До экзаменов, где очередная перестройка помогла выявить и распознать сей факт, не избавиться от первопричины, не ограничить возможность повторения, не разобраться точно с конечным пунктом, куда идет канал.

Я вдруг четко осознал свою одержимость учебой, особенно после Солнцеворота. Не гулял по плато, видя его только из окон. Замеченные мной при построении карты факультета в самом начале учебного года примечательные места не посетил, напрочь о них забыв. Только кратчайший путь от особняка до закрепленных за группой учебных аудиторий, до библиотеки. Сплошная библиотека. И это грандиозное снятие матриц со всех книг, с которых только возможно.

Я глотал информацию подобно голодному киту, всасывающему тонны воды для процеживания планктона. Только он воду возвращает обратно, в отличие от меня!

Отраду давали моменты с та-Вастином. Милый брат столько сделал для меня! Видимо он что-то предчувствовал, когда мы с ним в последний раз были...

...это? — удивился гном.

— Будешь смеяться, но именно этот символ облегчает мне концентрацию и контроль!

— Хорошо продумал свои действия?

— Не бойся. Я освоился, и теперь могу одним махом сразу десяток лет тебе сбросить.

— Не переусердствуй, — усмехнувшись. — Не хотелось бы стать младенцем.

Я вполне понимал его волнения. Отведенная под процедуру пещера, одна из дальних, куда уходил отдельный коридор из зала с водопадом, была мной заранее подготовлена. Выровнен пол, на котором выдавил огромный фрактальный Трисвог, в центре которой вполне умещался лежащий гном, шесть кончиков дуг завершались бесцветными асталовыми шариками. Один большой знак, три малых повторения, и еще один в центре. Уровень рекурсии шел до атомов. Получился завораживающий фрактал на весь пол. Учитывая сложность задуманного, начертанное подходило идеально. Несколько дней раздумывал, пока не вспомнил фрактальную теорию.

Для гнома я создал воздушную подушку, приподнимающую его тело для доступа двух моих звезд, расположенных вместе со мной в трех периферийных центрах магического контура.

— Мне придется погрузить тебя в самые глубокие пласты. Есть определенный риск...

— Какой? — гном уже раздевался.

— Твоя душа может не захотеть возвращаться.

Та-Вастин остановился и пристально глянул мне в глаза.

— Удержи и верни.

— Я на себе это испытал, друг. Только твое желание, заставить — значит уничтожить суть.

Гном раздумывал не долго. Он часто мне рассказывал про округлившийся живот жены, а та все шила для меня одежку. Я и сейчас был в пошитой ею рубахе и штанах, голубой и зеленый металлик, подпоясанных стального цвета кушаком. Мне, как она заметила наметанным глазом, будут идти все цвета, даже теплые, но с металлическим оттенком. Та-Вастин очень хотел вырастить дочь и увидеть ее детей. Другие члены его Дома, из тех, кто вживил себе асталы, тоже ожидали пополнение, к зиме. Им пришлось поступиться некоторыми принципами, один мой Вася оказался счастливчиком.

— Я готов, — проходя в центр. — И буду помнить о дочери, — твердо добавил он под моим тревожным взором.

— Хорошо. Повторюсь, для тебя субъективно могут пройти годы. А объективно процедура затянется максимум до вечера.

— И я повторюсь. Есть другая возможность сдать экзамен и пройти практику! Я все уже подготовил, Лео. Одно твое слово, и вся группа...

— Благодарю, но так группа попадет в вакуум. Студенческая среда не простит, пойми.

— Ты важнее их всех для меня, все можно сделать и для тебя одного...

— Извини, мы ведь уже обсуждали. А с процедурой не стоит больше затягивать!

Омоложенного друга, введенного мной в здоровый долгий сон, вечером, после завершения тяжелой работы над его бренным телом, передал в заботливые руки Усиля...

...У меня появился страх возвращения. Но я ведь выше чувств, правда? Правда, ведь???

Надеялся на практику. Кратковременное прибытие не навредит сверх меры, а за время летних работ можно придумать выход. Собственно, какой?

У меня совсем отпало желание продолжать учиться, и так уже багаж знаний выше крыши, все подвалы забиты по чердак. Куда еще-то? Да и боевой уклон факультета меня не устраивал. Я вспомнил первоначальное стремление к кругосветному путешествию. Удрать?

Я подсознательно готовился к одиночному вояжу по Угэрежу. Закрома полны. Башня зовет на север. Но просто так кидать группу — это подло. Да и привык я к ним, после вчерашнего вечера даже Жогец назвал бы меня своим другом.

Пожалуй, я приму предложение брата, буду отдельно проходить практику. Уже примерно знаю, как это преподнести группе, не вызвав негатива.

И у меня будет более трех месяцев на путешествие с неизменным Чако, который сейчас обязательно очень сильно беспокоится за меня, мутузя грушу или макивару. Стоило больших трудов уговорить его остаться и не мешать проведению экзамена, подглядывая из-за деревьев. За время в особняке я сошелся еще с Арамом, мы вместе часто занимались в тренажерном зале. И Андилэйль, ненавязчиво дававший подсказки. Поначалу меня сильно покоробило, когда он мимоходом, в коридоре, обронил ключевую фразу, разъяснявшую мой неудачный эксперимент. По остаточным следам в лаборатории он восстановил мои действия, как потом оказалось. Я поверил заступившемуся за него та-Вастину, и в дальнейшем ни разу не пожалел. Брат сам предложил мне такой состав, когда случайно за ужином зашла речь о желании повидать мир.

Но совсем покидать академию мне не советовал жа-Градин. Только здесь имелись нужные знания, в полной мере раскрывающие мои таланты. Вернуться и восстановиться не получится. А проблемы безопасности вполне решаемы. Да и ректор ближайшие годы будет сильно занят внедрением моих технологий, ему не до меня. Декан МАФА на грани отставки. Те-Иэльган тогда даже пошутила, предложив сместить ректора после официального присвоения статуса Заклинатель.

С уходом гремящих туч трусливо сбежали мрачные мысли. Мелкий моросящий дождь — это не струи, славно разрубаемые мной ребром ладони, локтями, ступнями, коленками.

Почувствовав острую необходимость полностью очиститься от скверных мыслей, сел в позу лотоса в самом центре чаши. Необычная пирамида, выглядевшая таковой и в астрале, с такой же чашей и зримым фонтаном энергии из чаши на макушке, волшебная вода, которой так легко дышать, в прямом смысле этого слова. Потребовалось всего ничего, чтобы вода прошлась быстро прошлась по кишечнику, очистив его от всех оставшихся шлаков. Ощущения от дыхания водой, от ее тока внутри тела, ввели меня в состояние экстаза. Мимо пробежался образ Йоми. И мое семя осело на дно, втянувшись в линзу.

Пока тело отдыхало, я наблюдал за сладко свернувшимся клубком соседа, безмятежно спящим. У явно мало знает о сексе. И если у меня с ним слишком быстро дойдет до полноценного полового акта, то состоится сексуальный импринтинг на глубоком психологическом уровне, партнер больше ни с кем не сможет испытывать полноценного удовольствия. Долголетнему люфсу это исковеркает всю жизнь, и не поможет найденное решение, подошедшее для нас с Чако. Хочу ли я навсегда связать свою судьбу именно с ним?

Опять мысль про связь... Я не могу так поступить с Йоми, пока надо мной довлеет неразрешенный вопрос с уходящим в неизвестность коммуникационным каналом, ни с кем не могу создать узы. Потребность любить и быть любимым вызвала ассоциации с семьей, с детьми, с развивающейся в чреве матери дочкой брата. Я не знал другого способа помочь та-Вастину, и недавняя процедура запечатлела нас друг в друге, оставила следы, которые упорно старался свести к минимуму, провозившись до самого вечера.

Утро нового дня для Йомиэля не отличалось от вчерашнего. Я утвердился в мысли хоть как-то ему помочь этим вечером, за летнюю практику после этого он просто обязан будет набраться соответствующего опыта.

Сегодняшний день не располагал к лесным прогулкам. Накрапывающий теплый дождь то и дело превращался в холодный ливень, по небу часто ветвились молнии. Микрану был неумолим — все вышли из сухого форта, защищенного работающими щитами. Ров заполнялся водой, грозящей найти любые щели и проникнуть в жилой сектор.

Индивидуальные коконы защищали от дождя, но не от влаги, мгновенно пропитывающей одежду, когда ненароком задеваешь куст или ветку. Высокая трава мгновенно промочила наши ноги. Но с муравами мы справились, проинспектировали и ранее очищенную территорию, убеждаясь в правильности моих слов.

Вчера студенты привыкали к новым украшениям, а сегодня мы с Йомиэлем после обеда до самой ночи с перерывом на ужин рассказывали, как лучше ими пользоваться. Если кулон больше относился к амулетам пассивного типа, то кольца — наоборот. Сами по себе — украшения. Но для магов — удобнейший и пользительнейший инструмент, если правильно его использовать.

Созданные Йомиэлем кольца не предназначались для хранения инфэо, не служили накопителями или преобразователями. Они относились к редкому и высоко ценимому классу концентрационных(*)(!!!). Живая вода великолепно помогала удерживать сложные магические конструкции и частично обеспечивала контроль, делясь энергией, запас которой был ограничен, хоть и восстанавливался быстро, уровень визуально определялся свечением. При неправильном применении появлялась такая сильная зависимость, что маг без своего кольца становился не способен создавать сколь-нибудь сложные инфэо, прекращалось его развитие. Собственно, по этой причине я и отказался от первой разработки лука Браэль, слишком велико искушение.

Я сам с их помощью решился бы на гепта-Фратрикр(*). Занимаясь эллорашэ я уже выяснил, что мне теперь доступен тройной уровень Печати при создании воображаемого якоря для инфэо. Раньше, второй и последующие уровни, могли бы пригодиться при подготовке одного большого и сложного инфэо, сразу отпускаемого после наполнения энергией. Например, стрелы Дарб 12бис. Не для длительных, таких как щиты, или двойной Круколвэх.

Глава 37. Нападение мягнов

Поздним вечером решил ему помочь. Видно же, что парень в этом деле полный сундук, да еще и девственник. Как он только дожил до своих лет? Хотя тут такое большинство, как выяснилось в разговорах с Ноцуцем. (

* * *

)

— Йомиэль, я могу помочь, — мое неожиданное обращение заставило его вздрогнуть. Сдвинув свои брови, он обратил на меня радостный взгляд своих циановых глаз. Бррр... Решимость ушла, но как свернуть разговор на другую тему, быстро придумать не смог. — Ты знаешь, что такое мастурбация?

— Нет, — слегка недоуменно качнув головой.

— Ты ведь страдаешь поллюциями, да? — спросил я, аккуратно складывая снятую рубашку.

— Ччем? — он не понял.

— Мда, и чему тебя только на лекарке учили? Поллюция — это непроизвольное извержение семенной жидкости, — во взгляд ничего не изменилось. — Это твои мокрые пятна по утрам, балда, — тут его пробрало, да как — любо-дорого посмотреть. Красный, как свекла.

— Ааа... Оо-о... — он натянул одеяло до самого подбородка. Торчала теперь только голова-свекла и верхние фаланги пальцев.

— Так тебе нужна помощь? Или баиньки? — он не смотрел на меня, нервно прядая ушами. — Ну как хочешь, — отвернулся я.

— Нннуж-ж-жна... — донеслось с его стороны тихое заикание.

— Что нужна? — весело сказал я, решив немного поиграть.

— Ппомощь.

— Не будешь стесняться и кричать?

— Не ббуду.

— Сделаешь все, что я скажу, и без лишних вопросов? — решил окончательно добить.

— Да, — тихо, но уже достаточно твердо.

— Хорошо. Доставай полотенце, — он по-прежнему дико стеснялся, оставаясь красным, но покорно встал, достал полотенце и собрался ложиться обратно. Видно было, что его член слегка набух. Не полная эрекция, но уже близко. — Стоять. Полотенце сюда. И сними набедренник, — он хотел было что-то сказать, даже набрал полную грудь воздуха. Но я опередил. — Уже не нужна помощь? — он сразу же как-то резко сник, растерянно и даже беспомощно шмыгнул носом, стягивая набедренник. Было видно, как его раздирают противоположные эмоции.

У люфса был аккуратный пропорциональный член среднего размера, стреловидная головка уже полностью открылась, яички были крупными и свисали на уровне головки. Полное отсутствие волос смотрелось уместно. Вообще он был субтильного телосложения, немного женственный. Раса эльфов хорошо одаривает своих чад. И у конкретно этого был намек на мышцы груди, на руках, кубики на животе. Только намек, ведь он предпочитал книги гирям, но это создавало поразительное впечатление. Йомиэль был молод, едва-едва пережил половое созревание. Здесь все были очень молодыми. Но по сравнению с тем же Зазелом или Врезенем, или ребятами из Зала, он выглядел моложе, несмотря на высокий рост. Физические упражнения пошли бы ему на пользу. Средние бедра и округлая попка были прекрасны.

Йомиэль покорно ждал, пока я его рассматривал. Меня его тело ожидаемо завело, вспомнился Чако и необходимость контроля за состоянием партнера, который должен четко понимать, что происходит, не утопая в море эйфории. Снял установленный контроль над своими чреслами.

— Ложись на спину, — скомандовал я. Не торопясь снял свои штаны. Глядя ему в глаза, снял боксеры. У него был взгляд наивного и испуганного щенка, не знающего, что сейчас будет — обидят или погладят. Но странное дело — страха в нем совершенно не чувствовалось. Покорность. Я ободряюще улыбнулся. Если играть, то до конца. У меня уже была сильная эрекция, как и у него. — Не кричать, — напомнил я, не любивший этого, да и лишний фактор сдерживания.

Кровати были простыми и низкими. Четыре пенька, дощатый настил, толстый матрац из подручных материалов, подстилка, простынь. Слегка раздвинул его ноги.

— Расслабь колени. Не напрягайся.

Я решил вообще не пользоваться магией, подобранной у Шани. Вспомнился эпизод у названного брата, почему-то только сильнее подтолкнувший к исполнению задуманного.

Поводил подушечками пальцев по груди, поласкав сосцы, по внутренней области бедер. Взял одной рукой яички и начал их мять, второй рукой поглаживал грудь. Пока мял, несколько раз дотянулся пальцем дальше, прижал яички ладонью, пальцами водил по промежности и дальше по впадинке между ягодицами. Второй рукой совершил несколько движений по стволу, головке. Наклонился, поигрался языком и губами, взял в рот, совершил несколько движений. Он сильнее напрягся и чаще задышал. Я поиграл язычком с головкой, оставив всю накопленную слюну на члене, который стал обрабатывать второй рукой, продолжая мять яички, поглаживать область паха, массировать средним пальцем, слегка продавливая.

— Не напрягайся. Возьми полотенце, расстели его на груди и животе, — вцепившиеся в матрац пальцы еле разжались. Судорожно дыша, дрожащими руками он выполнил команду.

— Слюна выступает в роли смазки, хоть и плохой, — пояснил я на всякий случай. — Лучше делать со смазкой, ощущения усилятся, — я подкопил еще слюны, придавая нужные свойства.

Чутко следил за ним, мне хотелось намного большего, но нельзя. Я обильно тек смазкой. Йоми метался глазами от моего члена к своему, которым я занимался.

В очередной раз прошелся губами по стволу, стал массировать заодно и простату, до которой дотянулся уже двумя пальцами. Не успел я сделать и два десятка движений рукой, сжимавший пенис, как он, закусив до крови губу, выгнулся, обильно кончив на полотенце. Правильно! Боль помогла тебе остаться вменяемым. На простыни остались дыры. Одна из первых крупных капель даже разбилась о его подбородок. Бессильно опустившись, он часто задышал ртом, глядя на меня своими умопомрачительными глазами.

Я же, сидевший на вариации диска Плинга, приподнялся, и почти сразу кончил сам, выстрелив в уже мокрое полотенце. Он расширенными глазами смотрел, как я это делаю. Мне было почти так же кайфово, как тогда, с Чако и Амарантой. Если бы стоял, то непременно свалился бы на пол с подогнувшимися ногами, а сейчас я сидел на диске, блаженно улыбаясь.

— Ну вот и все, — начал я вытирать руки и свой член, свернув пополам использованное полотенце. — Вот такая разрядка бывает, только уединенно. Сам определи необходимую для себя частоту. Может всего лишь и раза в месяц хватит, — говорил я, ласково обтирая его упавший член, начавший снова набухать. Мне страшно захотелось... Нельзя! — Где и когда самоудовлетворяться, решай сам — под одеялком там, или в лесочке, — ехидно попытался продолжить я, все еще тиская его чресла и выводя пальцами круги по сосцу. Потом наклонился к его лицу:

— Секс — это второе решение. Уж об этом-то ты точно должен был хотя бы слышать, — похотливо прошептал, стирая с подбородка, поцелуем слизывая с губ выступившую кровь. Кончик языка стал проводником к его энергоструктуре, воспользовался моментом, ускорив процесс заживления.

Его дыхание сводило с ума, еле отодвинулся, стряхивая с полотенца остатки применения очищающего инфэо. Вдруг пересохшее горло породило острую жажду. Он по-прежнему не шевелился, вцепившись пальцами в матрац, часто-часто дыша ртом. Из прокушенной губы выступила еще одна капелька, но почти сразу остановилась. Одними глазами он следил за мной. Постоянно видимое его тело, распластавшееся в такой призывной позе... Нет, я не они! И так в процессе еле сдерживался, чтобы по полной не шандарахнуть по центрам удовольствий. А так он вполне соображает и теперь имеет определенное представление, и должен сам захотеть большего.

Ооо! Я поймал себя на мысли, что был бы совсем даже не против навсегда остаться с ним... Что мне хочется его прижать к себе и не отпускать никуда и никогда, какое-то трепетное чувство почти окончательно проснулось... Это прорвало прямо какую-то плотину, обрушив на меня поток необычных чувств. Залпом выпил стакан воды, заранее налитой из созданного мной же графина на столе, и моментом лег в постель, сразу полностью уснув. Это показалось лучшим решением против набежавшей на меня бури эмоций, чувств, желаний, что смог придумать в таком состоянии...

...атс Рашиз.

— Похвально. Все предусмотрели! Хвалю, староста, хвалю!

— Мы все старались, атс Рашиз.

— Так-так-так, значит именно там спят атны Йомиэль и Леонардо! — увидев выходящего в одной тунике и босиком Йомиэля. — Атс Согранда, что с вами? — в притворном участии.

Люфс действительно выглядел каким-то странным, с пятнышком крови на губе.

— Эээ... В туалет хочу, — заикающееся выдавил он, испуганно смотря на всего такого заботливого Рашиза.

А тот бесцеремонно заграбастал его подбородок, разглядывая.

— Позвольте-ка! — уже активировав какое-то сканирующее заклинание.

От еще одной его наглости Оллаку просто расперло всю. Да как он смеет ТАК делать!? Приперся тут в потемках! Врезень опять удержал свою девушку от опрометчивых слов, понимая, что точно ничего хорошего из этого не выйдет.

— Как примечательно! Насильно? — бровки домиком с жалостливой ноткой.

— А? — потоптался люфс, косясь на вожделенное место.

— Ничего-ничего, все будет хорошо. Беги! — шагая с пути.

— Атс Рашиз...

— Извините, мне уже пора! — и телепортировался.

— Ялов кишок!

— Сканирование не запрещено...

— Да как он посмел так нагло, без спросу!

— Тише, тише! Его уже нет...

...Никому не пожелаю проснуться от применения электрошока!

— Да просыпайся же! — в отчаянии кричала Алоллэя. — Ах! Наконец-то! — всхлипнула она. — Мягны напали! — спешно убегая.

— Что-о!?

После электрошока смысл происходящего туго доходил. Только когда полностью восстановилось восприятие, я осознал всю глубину нашего положения. Сделал глубокий вздох. Несколько минут не сделают погоды.

Спал я около семи часов. Солнце еще только встало, темень. На валу действительно стояло несколько мягнов, абсолютно черных. Надо выходить наружу для лучшего обзора. Черные — это элита. Все весьма серьезно. Посохи да еще и амулеты на цепочках в виде того же посоха.

Та-Вастин в свое время настоял, чтобы мне сделали броню, аналогичную созданной мной же для охраны. После долгих споров мне просто в приказном порядке ее вручили. Выглядела она как простая драконовская чешуйка аспидно-серого цвета с металлическими отблесками, вокруг маленького полуживого астала в центре шла индиговая гравировка — Трисвог члена малого совета. Она прикладывается к телу, лучше к груди. С моими умениями это значения не имело.

Сейчас я впервые ее применил, достав из кармана в области груди. Мгновенно во все стороны по ставшей под защитным полем сероватой коже поползли чешуйки. Почти мгновенно я оказался одет в достаточно просторную рубаху-водолазку, заправленную в штаны моего любимого фасона. На запястьях чешуйки плотно облегали, доходя до костяшек, то же на голени, только стопы оказались полностью обуты во что-то плотно прилегающее и тоже явно чешуйчатое. До середины горла тоже шли чешуйки. Собственно, на штанах и рубахе чешуйки только угадывали, особенно при движении и на складках, были они мельче остальных. На поясе присутствовал ремень, скрывающий стык меж рубахой и штанами, из больших наборных темно-лазурных чешуй с пряжкой цвета синей стали с индиговой гравюрой в центре в виде семейной печати.

Жесть! Я чувствовал, насколько сильна защита. Только она и ничего из нападения. Броня совершенно не стесняла движений, на ощупь — шелк. В ремень был добавлен модуль невидимости, как в кольце та-Вастина. Первоначальная чешуйка переместилась под пряжку ремня.

Вышел. Во дворе суетилась Алоллэя, готовя для всех еду. Остальная восьмерка прикрывала каждый свой сектор. Общий щит дрожал и расцвечивался мыльными разводами под слабыми импульсами из посохов и стрелами, но все еще прикрывал внутреннюю область крепости.

Я взлетел к Микрану стоявшему сбоку от Жогецу, прикрывавшего основное направление атаки. Просека была усеяна мягнами, идущими со стороны луга, большей частью цветными, рассосредоточившимися по лесу вокруг крепости. На их густо татуированной груди матово поблескивали уже виденные мной амулеты. А вот и группка чернявых, а там бордовых и темно-зеленых, треугольником окруживших крепость. Они занимались колышками, воткнутыми напротив зачарованных камней.

Ров уже заимел первых утопленников, небеса воды слишком много вчера пролили. Сейчас тоже было пасмурно, без дождя. Стены тоже справились с первыми атаками. Мягны сейчас переключились на силовой прорыв щитов — несколько десятков цветных с короткими луками и пяток бежевых с более тонкими и короткими посохами, больше похожими на трости.

Наши выпускали стрелы Дарб моноплюс, которые скатывались с одноцветных, и лишь слегка оцарапывали цветастых. Выпущенная Йомиэлем дека оглушила на пару секунд одного из особо наглых цветных. Оллаку и Фиер одновременно выпустили по стреле этому мягну в глаза. Дико завизжав, то покатился в ров, захлебываясь. Похожим образом, сосредотачиваясь на одном, студенты выбивали по капле в море.

— Два деления назад появились, — сказал запыхавшийся командор, не оборачиваясь. — А мы уже выдохлись...

Было видно, как согрупники устали магичить в таком интенсивном режиме.

Я решил начать с самых опасных — черных, встав рядом с Жогецом, между соседними зубцами. Создал Круколвэх-бис, продвинутая версия с порталами и Фратрикром третьего уровня. Для не ожидавших такого мягнов хватило бы и двух попаданий, последующие окончательно превращали трупы в безобразные ледяные скульптуры. Один, стоявший за другими, сумел активировать для защиты свой посох, но против шести выстрелов за две секунды он не выдержал, сложившись после пятого. Два колышка было уничтожено. А вращающийся с бешеной скоростью Фратрикр улетел по просеке, вновь расчистив ее, но теперь уже от мягнов. Дальние успели отпрыгнуть с пути.

Стоявший рядом Жогец хмыкнул, свалив парочку замешкавшихся цветных, остальные тоже успели воспользоваться замешательством среди нападавших. Но это у нас, на противоположной же стороне наоборот активизировались, судя по вскрикнувшему Озваргу, которому стрела прошила ладонь, щиты лопнули, не рассчитанные на такое давление.

Забыв о Шаге, побежал к раненому. Остальные не могли бросить свои участки, лишь мельком оглянулись, убедившись, что помощь в лице меня и Алоллэи идет. Девушка тут же кинулась залечивать рану, с мокрыми от слез глазами рассекая стрелу и вытаскивая ее из раны постанывающего Озварга. Не мешкая, выдал то же инфэо. Но теперь они были готовы, из пяти я ранил только первых трех, их и добил Фратрикр, здоровые просто разбежались. В сторону соседей пролегла вторая просека. А наш двор засыпали стрелами.

Я проследил за полетом. Из-за деревьев и кустов несколько мягнов не успели убраться с маршрута. Сотовцы были в глухой обороне. Фратрикр убил еще трех черных, прежде чем рассеяться двумя оставшимися, подранеными. Это дало сотовцам шанс атаковать, ближние которых и так кучно атаковали цветастых, уже завалив парочку.

— Где фамильяры!? — гаркнул я на весь форт, первым направляя трех звезд. — Живо Капру на эти яловы амулеты! И цветастые легко сложатся от обычных Дарб гекса! Одноцветных не трогайте!!!

При помощи пушка я быстро разделался с оставшимися темно-зелеными, второй помог взломать защиту оставшихся четырех бордовых, уничтоженных третьим подряд за пять минут применением инфэо, порядком вымотавшего меня. Третий сшибал амулеты цветастых, их соседи по сектору быстро убивали двумя стрелами. Они уже не могли выпускать сразу по четыре. Опробованный мимоходом комок силы не причинил никакого вреда цветастому без амулета. Через десять минут мягны отошли далеко в лес.

— Спускайтесь передохнуть! — крикнул я, когда понял, что они отходят. — Я покараулю! — создавая четвертую звезду, повисшую на оставшемся без присмотра северном направлении. Пятой, когда все спустились, я уничтожал оставшиеся колышки, давящие наши щиты.

— Йейльские чресла! Это все он!

— Кто!?

— Ришаз! — пнув опору сиденья, прочно вогнанную в землю.

— А он то тут причем!?

Оллаку только зло сплюнула, откусывая от хлебца огромный кусище.

— За деление до нападения он приходил с проверкой, — пояснил Врезень.

— Ял с ним! — нахмурился Микрану. — Озварг?

— Я в порядке, заживет.

— Если не будешь вынимать из супницы с живой водой, то скоро и следов не останется.

— Завтракайте, пока снова... — тяжело сглотнув, но держась, ободряемая молчаливым Жогецом, зло сверкающим на всех глазами.

— Здоров же ты спать, Леон! — бросил Зазел, сидящий рядом с Озваргом.

— Отставить! — шикнул командор. — Ешь! Без него мы не продержимся оставшиеся двое суток.

Молчаливо позавтракали. Зазел хотел было покормить Озварга, не привыкшего есть левой, но тот очень быстро прекратил этот бесплатный цирк, вынув уже здоровую кисть. Фиер вздыхала, косясь вместе с Врезенем на мой костюм. А хрусталь сейчас смотрелся особенно неуместно.

Убрали стрелы. Заново зарядили щиты.

— Нужна разведка, — открыл совещание Микрану. — Пробуем все вместе, веером по секторам.

Пару минут все сидели с закрытыми глазами. Мой сектор не был определен, поэтому я устремился на север. Глаз Виката дал сбой, показывая сплошное марево над лугом в вокруг. Применил миллипорталы. Проскакав к лугу. Он оказался заполнен котообразными, завершающими установку лагерной стоянки. Простенькие шатры, костровища. Одноцветные что-то устанавливали вдоль ручья. Заинтересовался. И меня прошиб пот от догадки.

— Глаз Виката показывает лишь марево. Ничего не разобрать.

— И у меня.

— И мой.

— Вокруг тридцать пять трупов цветных, на просеке до марева — двадцать три. Однотонных — девятнадцать.

— На юге активность. Похоже, соседи еще живы!

— Мало! Мало данных! Если это был только авангард... А это он и был.

— Сдюжим, если соседи подмогнут.

— Мы можем их только ждать...

— Нно...

— Ты готов рискнуть и выйти? Малую группу убьют, большая рискует потерять эти стены. А Леону не разорваться.

— Есть данные! Неутешительные, — мрачно произнес я. Все глаза обратились на меня. — Они заняли весь луг и еще прибывают. Их там тысячи. Причина прихода — роща Эльбра. Вытекающая оттуда речка где-то дальше впадает в большую, наверно граничную, отделяющую Бразхаон. Живая вода наверняка губит всех рыб-монстров, которыми кормятся мягны, да и для порождений севера сама живая вода — смертельная отрава. В рощу они пока не сунулись.

— Ой-йой!

— Может нам туда прорваться?

— Ни в коем случае! Слишком открыто и очень большая территория даже для двух групп.

— Жаль рощу-то.

— Ее пока не трогают.

— Эй! Оставь живую воду для раненых!

— Точно! Соберите ее в двух местах, все, что осталось. Колодезная не так хорошо заживляет.

— Она бы сняла усталость.

— Отдыхом нельзя пренебрегать, тем более воды может и не хватить. Следующей ночью они вновь могут напасть, не давая спать.

— А если наглухо забаррикадироваться?

— Зачарованная ткань — это не стены под Вирапэшом. А тратить силы на строительство, постоянно ожидая внезапную атаку, это безрассудно и глупо.

— Да и сами же потом не выйдем из этой непробиваемой клетки.

— Надо убрать трупы из воды, вонять начнут.

— И от остальных бы избавиться.

— Хорошо. Я, Фиер и Зазел Воздушными руками сгребаем их в кучу на северном коридоре. Потом Оллаку и Жогец их сжигают Сферами Огня. Затем остальные валят деревья и кустарник по периметру, оставляя все в беспорядке.

— А если они подожгут, и будут выкуривать?

— Ветром все владеют. Еще вопросы, предложения?

— Отправить фамильяров по южному коридору. Хотя бы ими-то можем помочь!?

— Ладно. Действуйте, пока не наступит ваша очередь. Теперь об обороне. Йомиэль — ты у входа. Твоя основная задача — контроль Капру, ослабляющего как можно больше амулетов. Справа Озварг, слева Врезень. Восток — Зазел, Запад — Оллаку. Север за Жогецом, слева — Фиерайкуц, справа я. Алоллэя на подхвате, Леон на самых тяжелых участках. Команда для смены...

Я зафиксировал за завтраком пару брошенных на меня Йомиэлем виноватых взглядов, совершенно не понятых мной. Сейчас он был сосредоточен, как и все остальные, кроме Алоллэи, все еще успокаиваемой мягкими поглаживаниями по спине, плечу, рукам. Я делился выводами, основанными еще и на первой встрече. Микрану постарался каждому объяснить, чем должен он заниматься и чем его фамильяр.

— Дежурим четверками, стоящими по сторонам света. Ничего не упустил?

— Поспать бы, — громко зевнув.

— На практике отоспишься! Станет невмоготу — пей специальный чай. Всё! За работу! — хлопнув в ладоши.

За столом остался я да люфд. Поймав его взгляд, кивнул в сторону удаляющейся с посудой Алол. Он приподнял бровь, прищурился, слегка кивнул и поднялся на крышу-стену.

— Сядь. Никуда она не убежит. Алол?

— М?

— Присядь, пожалуйста, — похлопав рядом с собой. — Твой Иссан ведь помогал остальным, пока ты лечила Озварга?

— Помогал...

— А сама почему боишься? — угрюмое молчание. Она начала замыкаться. Ее уже не раз видимо доставали этим вопром. Хм. — А если у тебя будет еще один зверек?

— Как это? — медленно произнесла она после паузы.

— Ну... если сможешь вызывать еще одно существо, то направишь его помогать Жогецу?

Она заколебалась. Установка Ноцуца была сильна, особенно так долго поддерживаемая, она закрепилась. А может Алол и сама приняла, смирилась, получает удовольствие...

— В станешь за его спиной, там тебе ничего не будет грозить.

— Направлю...

— Ты ведь змей не боишься?

— Нет, — уже смелее и улыбнувшись.

— А больших?

— Совсем больших?

— Совсем-совсем.

— Наверно... нет.

— Точно? — я достал браслет Цумариг, вызвав неподдельный интерес к возможной новой цацке. — Запомни, ты не должна ее бояться, хорошо?

— Хорошо. Можно?

— И ты не должна ей приказывать, поняла? Только просить!

— Да, поняла.

— Хорошо, — застегивая браслет. — Используй свое ощущение стихии Земли, когда будешь к ней обращаться, — девушка повеселела, разглядывая и поглаживая браслет. — Потренируйся у ворот, рано показывать ее мягном, хорошо? Иди-иди, я приберусь.

А я боялся. Вроде все получилось, и браслет пристроил, та-Вастин не обидится. Ненавижу йейльских гадин, особенно больших. Брр.

— Отставить повалку деревьев! — скомандовал командир, когда через часа полтора заметил аналогичные действия со стороны мягнов.

Пока таскали и сжигали трупы, пока некоторые любовались или брезгливо морщились на змеюку, время прошло незаметно. Особо не напрягались, но и не расслаблялись. Успели аккуратно рассечь метров пять вокруг вала — падающие деревья и кусты загораживали обзор, мешая направлять секущую плоскость.

— Йомиэль? — его ближний возглавил группу, уже давно ушедшую в сторону соседей.

— Мягнов там не много, но пропускать к нам они их не хотят.

— Остальные — вертайте своих. И ты тоже, если будут атаковать нас, — по его лицу шла упорная работа мысли. — Давайте им мешать, хотя нет. Я, Врезень, Жогец и Леон остаемся наблюдать, а вы идите досыпать. Неизвестно, когда в следующий раз получится.

— Что думаете? — стоя у зубцов и наблюдая за резвой работой мягнов.

— Попали мы, что тут думать?!

— Спасть ли рощу, например.

— Самим бы... никто не рассчитывал на организованных и агрессивных мягнов.

— Это четвертый курс, если не ошибаюсь?

— Не в таких же масштабах!

— Каково положение МАФА-100?

— Глухая круговая оборона. Уже без фамильяров.

— Много на них наседает?

— Три отделения. Трое рыжих и около тридцати цветных.

— Они так и не построили башню?

— Не приступали.

— А что там с экзаменатором?

— Связи никакой не оставил. Нагло просканировал троих — меня с Оллаку и Йомиэля, вышедшего по нужде. Осмотрел кладовку и сортир.

— Тот еще типчик! Как вспомню его бегающие зыркала... убил бы не задумываясь!

— Оллаку в том же духе на него реагирует, — скривился люм.

— Скользкий и двуличный.

— Через браслеты Иррума, как я понимаю, позвать нельзя?

— Не с наших. А Ришаз не ответил.

— Или не услышал. Иррума тоже нет.

— Значит, надеяться можно только на себя. Леон, как быть с МАФА-100? Я не могу просто так от них отмахнуться.

— Можно расширить коридор.

— А если подпалить? Создать дымовую завесу?

— Мне для этого надо выйти за вал. Не думаю, что моя защита выдержит огненное копье.

— Это то, чем они долбанули в самом начале по стенам?

— А как оно выглядело?

— Почти пара десятков огненных лучей, направленных в одну точку.

— Нет, копье — это метаемый посох. Убойная штука!

— А если их отвлечь от южного направления?

— Чем?

— Огненными сферами, например.

— Они же их руками давят!

— Если успеют.

— О! Жогец, сможешь сам создать это? — продемонстрировал измененного светляка с четырьмя нестабильными узлами. — Но хитрость прокатит только один раз!

— Могу.

— А мы тогда обычными их закидаем!

— Хорошо. Это поможет им расчистить периметр, но другого выхода не вижу. Жогец в кроны пускает светляков, Врезень и я, по бокам, отвлекаем сферами.

— Только учти, Жогец, моя структура взорвется через минут пятнадцать. За это время надо...

— Знаю! Приступаем.

И они стали клепать инфэо. Благо, если получится пара десятков взрывов.

Жогец сильно устал, но создал тридцать штук, далеко разлетевшихся. Прогремел пяток хлопков от упущенных мягнами инфэо. Врезень и Микрану не обладали способностями к огню, сильно не напрягались, запустив по десятку.

Вовремя поставленный Микрану звуковой щит не дал в полной мере насладиться взрывами, вырастающими в лесном массиве вдоль просеки. Не все сработали — разобравшиеся одноцветные треть рассеяли.

Маневр прошел на ура! Спрыгнув к началу коридора, достал лук Браэль. Пока Жогец развешивал погремушки, я выяснил точно направление на МАФА-100. И теперь с большой точностью стал из лука стрелять огненными Фратрикрами третьего уровня. От самого края их построения и влево, и аналогично для правого бока. Символы получались меньше полуметра в диаметре, до упора не оттягивал, налегая на скорость стрельбы. Основную задачу выполнил — отогнал нерасторопных, убил парочку одноцветных, сделал срезы и сушку. Для нормального поджога пришлось убрать лук, мокрая древесина не желала идти в объятья пламени. И внести изменения в инфэо, дабы воплощенный огнь меня самого не опалил. Пока создавал огненные сюрикэны, в меня прилетело с десяток стрел, парочка зачарованных, ударили тремя лучами. В местах попадания стрел я ощущал лишь легкое касание шелка, а лучи ощутимо нагрели точку, куда угодили. От копья я шмыгнул обратно на стену, бросив второй сюрикэн незавершенным.

Я не хотел прибегать к порталам без знания реакции экзаменационных браслетов, и к ранее примененным инфэо не было смысла. Тогда сбежали несколько особей, поделились, вон, опытом. Лишь зря потрачу силы и время.

Уже со стены выдавил из себя огненный пентакль Рушиза. Ага! Амулет одноцветного расплавился прямо на нем. С трудом наскребся на второй, смертельно поджаривший обычного солдата вместе с его амулетом. Отдых, отдых, отдых! Привалился спиной к зубцу. Первые применения ранее не опробованного инфэо утомили.

— Чудовищное же это твое заклинание!

Ко мне подошел Врезень.

— Помочь?

— Спасибо. Какое из?

— Подделка под Светляка, конечно! Ты только глянь, какие воронки остались! — показывая вверх.

Вокруг нас была стена деревьев, в которых сверкали дырки и курились горелые стволы. С высоты птичьего полета мой глаз Виката запечатлел поистине ужасную картину. Дальнее поле так и осталось в мареве, но вот коридор к нему... Самолет сверху пролетел, сбрасывая авиабомбы! Очень похоже. И на южном направлении дымный след разгорающегося пожара, раздуваемого западным ветром, гонящим жадные языки подальше от рощи.

— Славное заклинание, благодарю, — пробубнил про себя Жогец, делая над собой усилие.

— Не зря старались-то? Мы не выстоим и пары ниций сейчас.

— Еще один шанс предоставлен.

— Йейльские чресла! Сколько можно их звать к нам? Не хотят — пусть гордо сдохнут!

— Спускайтесь вниз, передохните, мы вдвоем присмотрим.

За час я успел еще раз обследовать окрестности рощи и их лагерь. Мягны время зря не теряли. На порядочном удалении от рощи, подходить к которой они близко не могли, возводили магические катапульты. Снаряды — жуткая смесь из поганцев, чьих-то перьев, чешуек, нефти, покрытая прозрачной смолой. Часть компонентов распознать не удалось. Скоро они будут готовы! Колышки, похожие на уменьшенные версии посохов и ранее втыкаемые вдоль кромки луга, по которой текла вода, уже были активированы. С водой происходили отвратительные изменения. Она корчилась и стонала под отравляющим магическим воздействием на огромной по протяженности линии. Периодические патрули иссияня-черных подзаряжали.

Мягны с неохотой находились на расчищенной нами территории, множество одноцветных повсюду в своем загадочном порядке, что-то мявкая и делая пассы, втыкали колья, распространявшие скверну. Пурпурные погоняли муравов, целыми стадами, стаями, толпами сгоняли расчищать воронки. Крупные, местами летающие, прожорливые, смело втыкающие жвала в молодняк, нагло торча усами.

— Микрану! Проблема!

— Какая?

— Если сейчас не вмешаться, они бомбардируют рощу. Катапульты почти завершены!

— Есть, что предложить?

— Да, но они почти сразу начнут атаку на нас.

— Они и так ее начнут. Рано или поздно.

— Хорошо. От нас что требуется?

— Окружить меня тишиной и не подходить.

— Готовиться к бойне!

Сидя оперся спиной о центральный столб, лицом к колодцу. Уровень воды в нем приподнялся. Она будет неприятна агрессорам, и от нее не спасут амулеты.

Подготовил брызгалку. Три ячеистых уровня, в портальчики которых будет уходить жидкость. Основной гемор состоит в организации движения выходных точек. Катапульт восемь. Следует добиться именно разбрызгивающего эффекта, а не душевого.

Вода не оправдала ожиданий в полной мере. Они только прижигала. Катапульты теперь не скоро восстановят. И запаски требуют времени на установку.

— А где же мягны?

— Обошлось без погибших. Спешки не будет. Большая часть должна переключиться на нас.

— МАФА-100 на подходе!

— Йейльский пук! Эк они вовремя!

— Кто вовремя?

— Выспалась?

— Так себе...

— Однокурсники сейчас прибудут.

— А где мы их будем размещать?!

— Проблема.

— Зовите остальных.

Когда подтянулась вся группа, я перехватил инициативу у командора:

— Друзья! Ночью вы непростительно забыли про кольца Йомиэля! А ведь с ними без усилий могли бы метать стрелы Дарб моноплюс раз в полторы минуты хоть до самого вечера! А то и Дарб триплюс!

— Осознали всю глубину и правоту? Тогда вернемся к насущному переселению. Оллаку и Алоллэя к Фиерайкуц. Мы с Жогецом к Врезнею, плюс один сотовец. Зазел с Озваргом к Йомиэлю с Леоном. И два оставшихся по четыре в свободны, — продолжил он после меня. — И оставьте живую воду для ранений сокурсников, у нас есть кулоны, кстати, Йомиэль, с тебя название для них и колец!

— Эх...

— А...

— М...

— Будут спать на полу, привыкши уже. Все, вперед! Переселяемся, пока они еще прорываются! Леон, покараулишь?

— Угу.

— Быстро-быстро! Они заявятся выдохшимися.

Кольцо Луарэль(*) и кулон Юранэ(*) — вот какие имена дал Йомиэль, завершив перестановку. Без меня он сомневался, как лучше все расставить. В конце концов, стол установил боком, две наши кровати разместил вдоль внешней стены, изголовьями в углы. Как раз по бокам от двери влезут две кровати, оставив узкий проход через всю комнату.

Я стоял на одном из зубцов северной стены, из лука расстреливая противника пентаклями Рушиза, с пятью разными силами, натягивал на треть. Простых и менее опасных воинов калечил Паучьими стрелами гексабис, выпуская по четыре, на тот же уровень отводя руку при выстреле. Втыкаясь в землю перед мягном, огненная стрела взрывалась подобно осколочному снаряду, за счет наклона их накрывала большая часть волны, камни и спекшаяся земля успешно играли роль осколков моего магического снаряда. Пусть многие ловко отскакивали, но все равно не успевали избежать осколочных ранений, делавших их небоеспособными. Не от одной стрелы, так от другой.

Мне пока было непривычно работать с артефактом, поэтому применял обычный мысленный якорь. За пятнадцать минут избиения весьма приличная территория слева и справа была испахана воронками, усеяна маукающими тварями, истекающими кровью, пытающимися помочь себе и другим, оглушенными или ослепленными.

Зачарованные стрелы в самом начале операции "Прикрытие" часто попадали в меня, не нанося вреда. Одно брошенное огненное копье сбил Фратрикром третьего уровня, который оттолкнул от себя в вертикальном положении. Защита выдержала жар, слегка нагревшись, во избежание пришлось задержать дыхание и закрыть глаза.

Вспышка взрыва заменило светило, украденное с неба пасмурной погодой. Раздался оглушающий взрыв, и тень накрыла приближающихся студентов МАФА-100, присевших от неожиданности и растерявшихся.

— Шевелитесь, йейльские зады! — зло закричал на них Жогец, ставя щит перед очередным огненным лучом. При помощи колец у люфда получался мощный щит из воплощенного огня, выдерживающий три секунды против огненного луча. Ему помогала Оллаку и Зазел. Остальные сбивали мягнов, чьи амулеты обезвреживал Капру. Отличился аспид Алол, которому были до фени какие-то там лучики, стрелы по глазам, иммунитеты. В активном боевом режиме он с полметра в диаметре, метров десять длиной. Прицельно по деревьям метал хвостом мягнов, плевался кислотой, от которой спасались только одноцветные, и никого не кусал. Видимо девушка нашла общий язык с защитником и не захотела рисковать. Обычно именно глотка была уязвимым местом подобных ползущих гадов.

Четверо были ранены, один из них, Золваэ, был с серьезно опаленным боком, его поддерживал Михуш. Остальные, Лаор, Кразень и Аланис передвигались сами, вяло поддерживая щиты. После опускания заградительной плиты, они долго приходили в себя, пялясь на меня. А что? Красавец-лучник в аспидно-серой чешуе металлического отлива с двумя сверкающими кристаллами в кончиках ушей, двумя сияющими кольцами на указательных пальцах, горящей капелькой с лучистыми отблесками на мягко светящейся цепочке, герой и просто душка, от которого без ума даже стрелы, падающие к ногам, сраженные ореолом мужества, карающая длань МАФОЖ ВОЛЗАЙ.

Не удержался от легкой текстовой иллюзии с анимированными стрелочками и цифрами: "Лесной форт МАФОЖ ВОЛЗАЙ приглашает студентов МАФА, незабываемый отдых гарантирован! Сдаются два номера на четверых — 40 платинов с рыла в сутки, для старосты найдется уголок в уже занятом номере — 35 платинов. Касса у командора Микрану".

С нашей стороны несколько нервных смешков, хмурых взглядов, кривых ухмылок. А у сотовцев округлившиеся глаза на шокированных лицах. Оланг сглотнул, ища глазами Микрану. Они все были обращены в мою сторону, а когда лицо повернувшегося старосты МАФА-100 разглядел Зазел, стоявший рядом с командором, то так и сел от хохота, схватившись за живот.

— Леон! Как тебе не стыдно так подшучивать над бедными студентами? — стараясь не рассмеяться, пожурил меня указательным пальцем Микрану. Тут уже вся наша группа засмеялась. В этот момент мягны отходили, не намереваясь начинать массированное наступление. Разобравшиеся сокурсники своим облегчением только добавили масла в огонь.

— Устраивайтесь в указанных секциях, — закусив губу и махнув приглашающе рукой, произнес Микрану. — Гости дорогие... — и, не выдержав, засмеялся носом, весело сощурив глаза.

Своей цели я достиг. Радостно улыбаясь, спрыгнул с зубца, развеивая иллюзию, лук уже исчез в кармане. Соваться в ставший тесным внутренний двор было не с руки.

— Маловато, — пожаловался Озварг, глядя на половинную порцию против прежних харчей.

За столом все еле уместились, когда убедились, что мягнов по-близости нет. Да и моя звезда сверху висела с Капру и другими летающими фамильярами.

— Еще раз просим прощения. Мы питались охотой и собирательством, взяв только приправы, — в который раз виновато проговорил Оланг.

— И конечно же никаких запасов на утро не делали... — покачал головой Врезень.

— Протухнет же мясо, да пожухнут ягоды.

— А сейчас за стены-то и не выйти!

— А зачем? — подал голос я.

— У тебя есть еще торт?! — повеселел Зазел.

— Скажем так, я не только его взял.

— О! Так вот кто мешал спать по ночам, постоянно хрустя и шелестя фантиками! — охнула Фиер, красиво сыграв негодование. Наши секции были соседними.

— Рыбка моя...

— Я твой глазик! — не удержавшись, рассмеялся.

Фиер с любопытством выгнула бровь, сдерживая смешок. Микрану еще больше растерялся.

— Я пока достану запасы, а вы наслаждайтесь клипом! — я его уже давно приготовил, только до сих пор не было подходящего момента.

Разъяснять не стал, уже у дверей создав большой экран, на котором началась подредактированная версия известного земного клипа. Я быстро извлек прямо в центр и разрезал на восемнадцать частей головку сыра с крупными воздушными полостями, вокруг которой чередовались знаменитые конфеты, представленные на дне весеннего равноденствия, и сытные рисовые котлетки, по виду напоминающие японские омусуби с начинкой из густого меда с орехами и изюма. После чего, дожидаясь завершения, наслаждался сценой из хохочущей до слез Фиер и маково красного Микрану, не знающего, куда себя деть. МАФА-100 плохо понимала причину, по которой мои согрупники от души веселились, когда за стенами еще не отсвистели все стрелы, но и им клип понравился.

— А вот и я! — появляясь с полным подносом в тот момент, когда губы влюбленной парочки слились в страстном поцелуе. Считалось неэтичным подобное проявление чувств, и предупредительные соседи не акцентировали на них свое внимание.

— И со всем этим вам насчитали всего тысячу??? — удивленно-возмущенный голос Бартиша разбил всю романтическую атмосферу.

— Не хочешь — не ешь!

— Тебе будет полезна диета!

— Это неучтенная контрабанда! — улыбнулся я.

— Но так не нельзя! Не по правилам! Запрещено! — с силой об стол ударив хрустальной вилкой, которой на такое к себе отношение было плевать с высокой колокольни, в отличие от столешницы.

Наступила возмущенно смущенная тишина.

— Ими допускается смерть экзаменуемых! Извинись перед ати Алоллэей, позавчера создавшей сию вилку, и ат Врезенем, поставившим стол! Или валите все отсюда к мягнам, неблагодарные ялы! — взорвался Микрану, опередив меня.

— Извините его. Это нервное, он еще не отошел... — попытался сгладить ситуацию Оланг за угрюмо молчащего согрупника.

— Похвально стремление старшего в группе отвечать за действия подшефных. Но здесь и сейчас, в осажденной мягнами мини-крепости, мы — одна команда, нет больше групп МАФА-147 и МАФА-100. Над всеми стоит командор, его слова носят приказной характер. И от тебя, Бартиш, сейчас зависит, будем ли мы дальше выживать все вместе, или вновь разделимся на группы, действующие независимо друг от друга, — проговорил я, еле сдерживаясь, одновременно Воздушными руками раздвигая и убирая лишнюю посуду со стола на скамью вокруг костра, и ставя в освобожденный центр свой поднос.

Люф сбледнул, плотно сжатые челюсти с играющими желваками, раздувающиеся ноздри в такт громкому сопению, бегающие глаза по обращенным к нему таким разным лицам. Пауза затягивалась. Мой пушок вместе с Джако и Щибзиком висели в воздухе в качестве дозорных. Поэтому я, не сомневаясь за безопасность, уже сидя, при помощи инфэо стал медленно поднимать дверную плиту.

Это не осталось не замеченым. Золваэ, сидевший по соседству, здоровым локтем с силой пихнул Бартиша, заставив того скривиться то ли от боли, то ли от предстоящего. Его больным боком занималась Алоллэя вместе со мной, двух с легкими ранами обработал Йомиэль, последнего подлечила Алоллэя, когда мы закончили с тяжелораненным. Живая вода, внутрь и наружно, усилила положительный эффект.

— Ат Врезень...

— Встань! — зло прошептал ему сосед.

— Ати Алоллэя... Атны, прошу простить меня за недостойное поведение. Больше такого не повторится, я признаю обстоятельства, — все-таки совершив в конце положенный поклон.

Оба, к кому он обращался, кивнули в знак принятия. Несмотря на крепость получившегося хрусталя, люфса очень бережно относилась к своим творениям. И ее искренне возмутило неподобающее с ними обращение. Люм был более спокоен.

Шелест разворачиваемой мной конфеты послужил сигналом к продолжению трапезы. Бартиш бросил тень на всех сотовцев. Некоторые из них это поняли. Но беседа не клеилась, не считать же за таковую вялые реплики на тему мягнов и достоинств рисовых котлеток. Брикетики содержали в себе столько калорий, что две штуки, утром и вечером, могли бы насытить меня, а пятка с лихвой бы хватило для остальных. Еще и сыр. Но все было правильно — такой насыщенный обед в самый раз для активно действующих адептов.

— Сидеть! — командным голосом бросил Микрану, когда некоторые, закончившие кушать, порвались встать из-за стола.

Он посмотрел на меня и скосил взгляд в сторону пустого подноса. Что ж, пришлось еще раз побыть официантом и убрать лишнее на лавку или в костровое углубление. Ветра не было — не разлетятся фантики. Дождавшись, когда все остальные дожуют и проглотят, он продолжил:

— Итак, атны. Волею судеб мы оказались здесь заложниками, помощи от преподавателей, по ходу, мы не дождемся до момента возвращения, чуть меньше, чем через двое суток. Общая стратегия — мои ребята в атаке, твои, Оланг, в защите.

— Но у нас тоже есть отличные стрелки! — осмелился вклиниться староста сокурсников.

— Й... — но сдержался, сделав глубокий вздох. — Они умеют выпускать стрелы Дарб триплюс или очень долго моноплюсы? — удивленно отрицательный моток головы. — Мягны уже прорывали нашу защитную систему, поэтому на вас будет большая ответственность, прикрывайте секционных стрелков и подпитывайте общий щит, — продолжил Микрану. — С перестановками между поддержкой общего щита и прикрывающего разберитесь самостоятельно, как и с тем, кто какого стрелка прикроет в первый момент после боевой тревоги. В процессе боя двигаетесь вместе с прикрываемым, ясно? Есть ли среди ваших фамильяров энергетические вампиры? Хорошо, тогда он вместе с Капру и Аней, вон они летают, кстати, будет истощать амулеты пестрых мягнов. Остальные фамильяры должны будут вместе с нашими отвлекать или окончательно выводить из строя легко раненных врагов. Защитникам обязательно иметь при себе холодное оружие, осадные лестницы или крюки могут оказаться зачарованными против рассечения, к примеру.

После глотка чая, командор продолжил:

— Дежурим по два деления. Двое моих, двое твоих, Оланг. Позже составим четкий поименный график. Дежурные стоят по сторонам света. Остальные в это время отдыхают или вспоминают полученные уроки. Праздное шатание по террасе воспрещается. Кто-нибудь чаровал осколочные метательные камни? Жаль. Может видели плетение?

— Я читал подробное описание.

— Отлично, Йомиэль! Тогда к тебе в свободное время все и направятся осваивать. Разбившись по трое, нам вполне по силам будет их создавать. Чем больше наклепаем, тем проще будет обороняться. Булыжников Леон полно оголил, Воздушными руками мы их вдвоем для всех насобираем. Что касается атак. В сторону однотонных ничего не предпринимайте. Перед самой активацией, когда мягны направляют на вас свою палку, она начинает более интенсивно светиться. Тут лучше не проверять крепость охраняющего вас щита, атны, а просто прятаться за зубья, если на вашем фронте активность врагов не так высока или у вас перерыв между стрелами. Шаманами будет заниматься Леон. Эм... Вроде все, остальное по обстоятельствам. Вопросы, предложения?

— Помогать стрелкам можно?

— Если это не помешает держать крепкий щит вокруг обоих и управлять ближним.

— Я вижу, что некоторые даже без колец Сэ и Рапатута, — вспомнилась любимая книжка детства. — У меня как раз есть девять заготовок для чарования, — я не замахивался на что-то грандиозное, но уж качественное — однозначно. — Если меня не будут тревожить часа три и предоставят одну из чаш с живой водой, которая потеряет потом свои свойства, я могу попробовать наложить защитные чары. Щиты будут эффективнее, да и носитель кольца сможет большую часть времени тратить на атаки.

— Ты наблюдаешь шевеление мягнов?

— Только на том лугу. И в радиусе километра их вообще нет ни одного.

— Тогда ладно. Даже если всерьез нападут, в новом составе мы сможем некоторое время продержаться и без тебя.

— И еще одно. У меня образовался лишний артефакт, — и я выложил лук Браэль.

— Он для ближнего боя?

— Как же от него фонит!

— Но мечи ведь лучше?!

— Мы будем предпринимать вылазки?

— А что он умеет?

— Не припомню, чтобы ре-Т`Сейфы занимались кастетами.

— Это мое личное изделие. Первая модель, так сказать, проба пера. Это лук Браэль, подобный тому, что вы все недавно видели, — шумные ахи и вздохи. — Мы с ним друг на друга обиделись. Да-да! Посредством живой воды какая-то простенькая астральная сущность смогла воплотиться в созданной мной энергетической конструкции. Тем более из двух луков одновременно не постреляешь. Я дарю его любому, кого он сразу не оттолкнет. И возможно с луком поначалу будет сложно, маленькие дети иногда могут долго дуться.

Первым потянулся Золваэ. Но когда его рука была в паре сантиметров от кастета, по тому побежали голубые искорки разрядов, один из них больно ужалил продолжавшую приближаться руку, заставив ее спешно отдернуться. Остальные не спешили.

— Все пробуем! — проговорил Микрану, отторгнутый вторым. — Такое подспорье существенно облегчит оборону и позволит уже двоим разбираться с однотонными!

Следующие пробовали так же аккуратно, как и Микрану. Последним был Жогец, уже ни на что не надеявшийся, всех предыдущих претендентов кастет не принял. Однако чудо свершилось! Кастет позволил себя взять, даже выпустить скрытое лезвие и активировать призрачные плечи с тетивой. Их необычный вид, изогнутые, перекрученные на манер рога единорога, цвета слоновой кости с прожилками красного, синего, голубого и лазурного, вызвал у окружающих бурю восторга.

— Поздравляю! Ну ладно, я пошел. Раньше начну — быстрее завершу.

И захватив из кладовки чашу, шмыгнул в свою спальную комнату, которую теперь делил с уже тремя глорами. Мне больше не хотелось изучать чужие связки и подстраивать под свои. Однако создавать изначально свое было очень интересно и увлекательно, хоть и очень долго.

Извлекая кольца, я не мог сдержать вздохов восхищения. Настолько они были прекрасны. Каждое было неповторимым, особенным. Закралась мысль, что зря я затеял это все, захотелось оставить их себе и любоваться периодически, просто держать в руках, умиротворенно наслаждаясь охватывающими теплыми чувствами. Казалось, что их создавали специально для меня. Но разменять их на жизни я не мог себе позволить, поэтому приступил к проектированию инфэо.

Я замыслил создать неординарную систему артефактов, способных объединятся на небольших, порядка ста метров, расстояниях и усиливаться. Главное, чтобы кольца образовывали выпуклый многоугольник, а в центре было одно, управляющее и питающее. Для достижения подобного построения достаточно было четырех колец, ну а девять идеально подходили под наш форт. Заодно попробую всерьез использовать поле, которое поможет не только включить под щит еще одно существо, но и обеспечит улучшенную физическую защиту.

В качестве основы у меня будет улучшенная сфера Патри. Вообще среди сфер существует гигантское разнообразие вариаций, напоминающее японское искусство кусудам. В моем варианте каждый треугольник обзаведется тремя подобными меньшего размера, образующих тетраэдры, выступающие наружу. Они будут создавать поле, замедляющее стрелы и метательное оружие и препятствующее замахам и колющим ударам в ближнем бое, впоследствии уже не способными пройти сквозь личные коконы. Для этого необходима сложная интеллектуальная система, основанная на астральной сущности. Именно для этих целей я и взял чашу с живой водой, куда опустил кольца.

Я сидел с закрытыми глазами за столом перед чашей, когда в комнату заскочил Йомиэль. Захватив свои инструменты, сложенные под кроватью, он резко остановился, когда повнимательнее присмотрелся к содержимому чаши, сразу узнав свои творения. Его лицо приобрело такое умильное выражение, что я чуть не допустил ошибку. По щекам поползли слезы. Он перевел взгляд на меня, сосредоточенное лицо заставило его прийти в себя. Йомиэль быстро вытер слезы и с совершенно счастливой улыбкой выпорхнул наружу.

У меня получался универсальный щит. Я еще в него встроил возможность поглощения чужих инфэо, энергия которых шла на усиление щита, выстраивая до двух дополнительных слоев сферы с внутренней стороны, служащих необычным аккумулятором. Предусмотрел и возможность переполнения. Попадая в поле, чужое инфэо становилось доступным для анализа датчиками, определяющими уровень энергии. И если достигнут порог, то инфэо отражалось или отклонялось, за что отвечали другие сенсоры. Слишком сильное увеличение мощности поля может спровоцировать овеществление силы, которая создаст красивую клетку. Антиперегрузочную связку, препятствующую сгоранию моих инфэо, я встраивал во все свои структуры.

Много времени ушло на организацию модульности, позволяющей объединятся в единую защитную структуру. Создание распределительной системы, направляющей энергию в точки наибольшей нагрузки. Если магическая составляющая добывала энергию, то физическая ее активно тратила. Поэтому для поддержания необходимо периодическое вливание. Или постоянное в случае отсутствия магических атак, энергия от которых в случае объединения в единую систему перераспределялась автоматически. Система так же предполагала, что центральному кольцу нет нужды в физических и магических щитах, поэтому сфера Патри вырождалась в аккумулятор, порождая гигантское, но все же ограниченное, количество своих копий в обе стороны. Носитель может пользоваться добытым излишком под свои нужды, получая ровный поток.

Я еще хотел добавить возможность объединения с другими щитами, но времени уже не оставалось, обещанные три часа подходили к концу. Поэтому остановился только на подпитке и управлении щитами, созданными самим защищаемым, а не артефактами. Объединение девяти инфэо в единую конструкцию для одновременного чарования всех девяти колец заняло неожиданно много времени, заставив на полчаса превысить оговоренный промежуток. Результат получился именно такой, на какой надеялся. Воплощенные сущности радовались возможности оказаться в материальном мире, и готовы были служить верой и правдой.

Призрачный эффект я специально упустил, не став еще сильнее затягивать процесс, да и эту проблему решали сущности. Будучи украденными, они просто откажутся служить кому-либо. Да, со временем они выберут себе другого владельца, если не смогут тем или иным способом вернуться к хозяину. Почти тоже будет и после смерти. Только искренний подарок позволял новому владельцу беспрепятственно его использовать по назначению, а не в качестве украшения.

Последним штрихом, получившимся на автомате, стал мой вензель. Я не стал портить видимую часть колец, поэтому организовал его в истинном зрении, заодно встроив в него простенькую защиту от копирования, подобную той, что стояла и на луке Браэль. Теперь при снятии копии будет получаться только мой вензель, а при рассматривании кольца он будет мешать четко различать связки плетения. К тому же, подобные подписи являются особым шиком, и обычно создаются на именных артефактах. От традиции отходить не стал, самостоятельно проассоциировав каждое кольцо с сотовцем. Вдобавок обозначил тот факт, что Йомиэль Аструзи Согранда является автором оригинального кольца. А в довесок кратко описал текущее положение, и добавил, что кольцо вручено такому-то "Защитнику рощи Эльбра и близлежащего лесного форта МАФОЖ ВОЛЗАЙ", весьма обтекаемая формулировка.

Сочетание всех качеств, а в особенности физического поля, делало основу, сферу Патри, зримой. Не как часто бывает — структура частично проявляется в точке попадания, а почти целиком и сразу же после активации. Дополнительные тетраэдры удалось скрыть, как и аккумуляторы. С развертыванием общей сферы после объединения в систему тоже пришлось повозиться продолжительный отрезок времени.

В итоге получились изделия весьма высокого качества. Магический фон, наравне с другими признаками, используется для ранжирования артефактов. Потрать я раза в три больше времени на встраивание всех хотелок, получилось бы наивысшее качество, оцениваемое по шкале совсем другого уровня, для тех, что с живыми кристаллами, а так только сравнимое с ними, что уже само по себе неплохо.

После выхода из транса вернулась полнота ощущений, сразу скинувшее прекрасное настроение в нейтральное положение. Шла битва. Странно ленивая со стороны мягнов. Выпустив пушка, захватив тарелку, на которую выложил готовые и высушенные кольца, вышел во двор.

У столба стоял Оланг, питавший общую систему щитов. Остальные были на террасе. Жогец морозил из лука, не разобравшись, да и откуда ему? Используемый им способ стрельбы был весьма распространен, и на нем у меня был зацеплен Колунвэх. Натягивал он едва ли на треть, был уже сильно подуставшим, но выглядел весьма довольным, на северном направлении было около восьми трупов одноцветных. Вообще их было подозрительно мало поблизости, чего не скажешь о цветных. Змею Цумариг мягны старались избегать, вообще не связываться с ней, но это не слишком повлияло на количество ошпаренных кислотой.

— Давно напали? — подходя к Олангу.

— С деление назад. Но их тактика меня настораживает!

— Давай я, а ты пока бери и слушай, время терпит, — подхватывая питающий канал, и передавая тарелку.

— Хорошо.

Я не стал пытаться использовать мысленный образ. Как и Жогец, Оланг не дружен с ментальной дисциплиной. Мало уметь передавать свои образы в пространство, где их может поймать кто угодно, как те, для кого, так и удаленные сенсоры, к примеру, или просто фиксирующие факт датчики. Надо еще и уметь их принимать. У та-Вастина это профессиональный навык, прививаемый с самого детства, без которого многие конфиденциальные переговоры стали бы невозможны. Но в АЗУ первогодков учат самому простому. Передача и прием предложений в виде обычного текста. Да и тут имеющие способности смогли сразу только двум-трем конкретным глорам отправлять различимые ими образы. Основная опасность — это передать вместе с посланием свои ассоциации, мысли, чувства. Этому на старших курсах уделяют внимание.

— Кому какое — позже разберешься сам, тем более они подписаны. Активируются поглаживанием центрального камня в сторону мизинца, выключаются в обратную сторону. Естественно, требуют в самом начале энергетической подпитки, лучше до второй сферы, там по ходу разберетесь. Для включения еще одного глора в сферу требуется постоянное соприкосновение с его телом руки с кольцом, можно и через одежду, оптимальный вариант — плечо. Если прилетает слишком много энергии, то она не поглощается, и отражается или отклоняется. Запас можно использовать для своих нужд, но лучше оставить для энергоемкого физического поля защиты, — по мере рассказа Оланг все сильнее удивлялся, но пока вопросов не пытался задавать. — Может оказаться несовместимым с некоторыми другими артефактами, питающимися от владельца. Советую заменить Олдап на самостоятельно поставленный Олдапофи и подобные, тогда и арбалетные болты, выпущенные из-за сферы практически в упор, не коснутся даже одежды, да и управлением этим коконом перехватит кольцо, позволив переключиться на что-либо иное. И самое вкусное — это объединение колец в единую систему, активирующуюся поворотом кольца вокруг пальца. Для этого они должны располагаться не дальше ста метров от центрального, образуя выпуклый многоугольник. Личные сферы преобразуются в одну гигантскую, охватывающую всех. Радиус — по наиболее удаленному кольцу в момент активации объединения плюс три метра, который потребует дополнительного мощного потока энергии на начальном этапе и желательный постоянный контроль в дальнейшем. Лично ты сможешь такую сферу продержать часа три-четыре. ЭЙ! Ты еще слушаешь? Ага, так вот, запоминай дальше, это важно. При объединении в центре создается малая сфера контроля, ощущаемая объединителем, в роли которого может выступать любой из носителей. Если кольцо покинет эту область, глобальная сфера схлопнется до личных. И еще, в глобальной сфере физическое поле сильнее, и на живых существ действует подобно болоту, они в нем увязают, дышать могут, но не двигаться. Причем не важно, с какой стороны пересекалась граница.

— Этто ты сделал тольккко чччто-о-о? — еле проговорил Оланг.

— Не парься! Включай истинное зрение и топай разносить, для скорости только про активацию расскажи, остальное потом. Все, давай, и так вон Микрану неодобрительно поглядывает на нас!

Пока точил лясы с Олангом, ощутил неприятную вещь. Многие старались прислушиваться к нашей беседе за звуковым щитом, украдкой поглядывая, а уж что чувствовали при этом... Лично мне даже роль серого кардинала неприятна, не то, что явного лидера! Надо что-то предпринять по этому поводу.

Постепенно зажигались бледные треугольники, очерчивая в пространстве энергетические защитные сферы. Мягны все так же проявляли леность. А я поспешил к люфду, а то он грозился окончательно себя загнать. Его подруга стояла рядом, прикрываемая Михушем.

— Это не оптимальный для тебя режим, — сказал ему на ухо, прижимаясь к спине и беря его руки в свои, чтобы направить.

Но Жогец дернул плечом, больно ударив мой подбородок, и отстранился от меня. Мда, видимо я поторопился с выводами. На нас удивленно смотрела Алоллэя, Михуш с интересом. Пожав плечами, направился к Олангу, не решавшемуся начать объединение.

— Леон... — тихо позвал растерявшийся Жогец. В группе все знали мой бзик на именах. Я не остановился. Жогец сглотнул. — Лев! Извини, пожалуйста. Помоги разобраться с луком.

— Ничего, я сам виноват, впредь буду внимательнее, — подходя к соседнему проему. Жогец явно почти ни перед кем и никогда не извинялся. Показывать я стал на своем артефакте. — Ат Жогец, запоминайте. Вот так определяются режимы. Первый и второй с моими личными разработками вам не подходят. Третий — это стрелы Дарб гексабис. С тремя силами вы уже знакомы, четвертая как раз огонь. От одной до одновременно четырех. И четвертый режим — это Паучьи стрелы гексабис и пентакли Рушиза. Огонь выбирается так же. Натяжение, как вы уже поняли, это конечная сила стрелы. А если вашу модель одеть вот так, то появится дальнозоркость и направляющие лучи, обозначающие точки попадания. При определенной сноровке ими можно управлять. Однотонных рекомендую Паучьими под ноги. Ладно, ат Жогец, применяйте услышанное, а меня Оланг ждет.

Я видел, что перегибаю палку, что завариваю в жогецевом котле новую для того гамму переживаний, готовую взорваться в любой момент. Но мне самому было обидно, несмотря на свой же недочет. Ни слова благодарности за такую многогранную вещь, которая может успешно использоваться не одно десятилетие, если не всю жизнь. Спускаясь, я видел, как теперь уже его, играющего желваками и мускулами, комок гнева и нервов, пытается успокоить Алоллэя, странно, но в самом начале он еще сильнее взбесился от этого, но потом негатив резко ушел.

Однако объединить все в единую систему мы не успели.

— Йееейль!

— Ох!

— Ай!

— Ой!

— Где вся энергия!?

— Они ж нас как кутят сейчас...

— С чего это отступают!?

Это самые безобидные из реплик. Остальные восприняли случившееся намного эмоциональнее.

— Без мата и паники!!! Деактивируйте все свои щиты! Жогец за караульного, остальные спускайтесь к костру!

Кто-то, пока я чаровал, сделал еще пару скамей, чтобы все обитатели форта умещались. Читать магические отпечатки было лень, да и примененное мягнами крайне заинтересовало меня.

Спускались шумно. Ну, еще бы, ведь никто не мог напитывать силой созданные магические конструкции, фамильяры, кроме моего, были выдворены обратно в астрал. Одноцветные ретировались первыми, дружно отошли от стен цветные. Сыпалась куча вопросов, высказывалось множество догадок, преобладало паническое настроение. До этого момента никто, кроме меня, не оказывался в подобных зонах. Преподаватели только вскользь описывали, подробное изучение планировалось на старших курсах. А я не спешил высказываться, увлеченный рассматриванием в истинном зрении стабилизирующего купола и его анализом.

Командор некоторое время ждал тишины.

— Все, тихо! Подведем итоги. Мы оказались в центре мертвой зоны, даже враги ретировались из нее, наверняка выставив оцепление! Есть вероятность их возвращения, но уже с осадными помостами или лестницами. И мы ничего, совершенно ничего не сможем им противопоставить! Задавят числом и мастерством. Попасться в такую примитивную ловушку! — со злости ударил кулаком в ладонь. — Видно ж было, что это отвлекающий маневр. Леон, только ты ведь можешь видеть сквозь их барьер. Чего тебе стоило сразу подойти ко мне и выяснить обстановку, а? Нет, ты проболтал с Олангом, а потом кинулся помогать Жогецу, и так отлично справляющемуся. К тому же слишком долго возился с чарованием!

Такого поворота я не ожидал. Другие тоже попритихли, осторожно переводя глаза с одного на другого. Фиер пару раз пихала своего друга, но эффекта не возымело. После Жогеца мое терпение окончательно лопнуло.

— А я-то, дурак, хотел... Вспомни свои же слова... Ааа, тьфу! — и я создал рамку портала. — Он ведет в особняк ре-Т`Сейфов на плато. Возвращайтесь, а? Никто не осудит, экзамен всем зачтут!

Подорвался только Бартиш, но и он остановился, не дойдя шага, остальные ошеломленно застыли на своих местах.

— Леон...

— Что!? Что Леон!? Я по горло сыт ответственностью за ваши жизни. Без вас хотя бы смогу наконец-то заняться защитой своего фонтана Жизни, из-за которого они и сбежались сюда! Я уже убивал в одиночку мягнов, целую бригаду положил! — потряс я регалией на широкой вычурной цепочке, которую таки передал мне брат. — Ну!? Чего сидите? Вон он, безопасный дом! Считайте, что помощь пришла и вас забрали!

— Леон!

— Ась!? У тебя есть еще, чем меня унизить, и поднять тем самым себе авторитет командора? И это после того... Ай! Да что я тут политес развожу. Портал — ваш единственный шанс быстро покинуть страаашную область спокойствия мировых потоков, он простоит еще полчаса. А мне надо к фонтану! Покедова!

И я телепортировался, растратив последние крохи, надеясь восстановиться при помощи живой воды. Безмятежность рощи, мерное журчание, тихий шелест листьев, душистый аромат, наступающие сумерки помогли расслабиться и успокоиться. Не ожидал от себя такого взрыва эмоций! Слишком долго мы все ютились в одной банке, а я не делал привычное эллорашэ, сжигающее еще и эмоциональные шлаки.

Лежа в воде, постепенно осознавал просыпающуюся совесть. Если мягны решатся напасть прямо сейчас, из этих упрямцев, так и не воспользовавшихся порталом, никто не выживет. А котообразные молодцы! Скрыли такое масштабное инфэо! И еще одно вот-вот завершат, скоты! Ну ничего! Теперь я у источника, буду разбрызгивать по окрестностям, уничтожая их приготовления.

Сев голышом, защитный костюм мешал чувствовать и сливаться, прямо на воду в позу лотоса, принялся за дело. Мягны не умирали от попадания капель, но им ощутимо плохело, выворачивало наизнанку. А вот их деревяшки приходилось бить током и дробить, огонь колышки не брал, как и портальная магия. На цветных я не останавливался, обращая внимание только на одноцветных.

В первые минуты я вообще только колья и уничтожал, спеша разорвать кольцо окружения. От одних предположений становилось худо, поэтому вымещал все накопившееся на мягновских артефактах. Идею позаимствовал с камней Йомиэля. Сперва при помощи тока очищал и разрушал созданную мягнами энергетическую структуру, а затем превращал их в бомбы с часовым механизмом.

Когда один из пурпурных оказался настолько сообразительным, что сумел обезвредить мое творение, я стал дополнительно нейтрализовывать и их, сильнее обливая живой водой. Теперь они уже не успевали очухиваться до момента взрыва.

Имея такое великолепное энергетическое окружение, я справился с мягнами за час, ничуть не устав. Все их построения, похожие на кружева, вокруг рощи были выведены из строя. К концу я устал на автомате повторять механические движения рукой, число которых перевалило за сотни, а без этого я еще не решался применять сложные инфэо. Даже Светляка я все еще старался создавать при помощи жеста.

В рощу мягны не сунулись, сейчас их лагерь гудел, как растревоженный улей. И я все больше волновался за брошенных студентов, коря себя за вспышку гнева, мне же ничего не стоило сразу развеять их панические настроения, а не увлекаться изучением мягновского инфэо. Ясно же, что наступила ситуация, ставшая стрессовой для адептов, впервые столкнувшихся с зоной, где все их магические умения, изучение которых давалось им так нелегко, ничего не значили.

Стал размышлять над конструкцией мягнов. Сфера с хаотичным распределением узловых точек. Опирается на объединенные в систему артефакты. Все сделано топорно, удивительно, что вообще работает. Якорем они сделали саму крепость. Действие напоминало магнитное поле, форт — сердечник, колья — обмотка. Плюс дополнительный и явно побочный эффект, мешающий совершать вызов астральных сущностей. Интересно, они вообще не предусмотрели механизма деактивации?! Уля-ля-ля, девки пляшут! Попытайся обойти, и вся эта нестабильная махина рухнет, как и при взломе, а это автоматически означает гигантский магически удар по крепости. Инфэо могут повести себя совершенно непредсказуемо, разве что Вирапэш будет пытаться справиться с потоком, а остальное мировой поток постарается просто снести, его возвращение станет подобным прорыву плотины, опасным и для живых существ.

Пока я сидел, пушок висел надо мной, рассеивая лишнюю энергию сразу за всех. Он светился призрачно-голубым, на метр выпустив все свои жгутики, по которым пробегали электрические разряды, создающие легкий треск.

Мягны не унимались, сработал один из оставленных мною сенсоров. Соваться внутрь зоны не стал, переключившись на так и не решенный вопрос с защитой фонтана. Роща Эльбра нуждалась в неординарном щите, причем срочно. Я и забил на все, сузив круг восприятия до фонтана.

За основу нового творения взял уже разработанную конструкцию. Только на этот требовалось создавать каркас прямо в воздухе, а у основания предусмотреть квадратное окно под пирамиду, на которую и будет шапкой одето инфэо. При помощи пушка превратился в прядильщика, творящего прямо в воздухе. Звезда впитывала капельку воды, а потом в нужной точке прямо в воздухе запечатывала узел создаваемого щита, уменьшенного до размеров фонтана. Висящие прямо в воздухе крупные капли мягко светились, разбрасывая радужные блики, связи между ними тоже проявились.

Воссоздав щит, скорректированный по квадратному основанию, стал выплетать узор в стиле макраме. Пушок качал воду через себя, а из получившихся нитей все еще жидкой воды, сохраняющей форму за счет легкого инфэо, я стал создавать растительный орнамент, создавая в треугольных основаниях тетраэдров то ветку облепихи, то дубовый лист, ветку с желудями, кустик морошки. Оплетал и сами тетраэдры, добавляя связь с фонтаном, на самом дне которого овеществлял воду в точной миниатюре щита. По плану вода должна будет сама себя защищать, основу я ей дам.

Вязал узлы долго, в три потока, мне нужна была точность и обилие мелких деталей, которые увеличатся потом во много раз. В сплетенные узлы помещал энергетические структуры датчиков, обрабатывающие элементы. Логика управления весьма сложна, а опыта создания биопроцессоров, как и привычных по земле, у меня не было. Я действовал по наитию, готовя нейронную сеть, которой будет управлять сама вода или какая-нибудь притянутая ею сущность.

Для меня сейчас существовал малюсенький пятачок вокруг. Нападут на рощу — не беда, фонтан я защищу, а рощу потом отобью. Без суеты создавал в воздухе кружево. Я давно заметил некоторое шевеление за пределами области видимости. Но предусмотренное на этот случай инфэо, создающее стелющийся вокруг по земле туман из живой воды, не подпустит мягнов слишком уж близко до того момента, пока я не завершу защиту. Торопиться нельзя, основательность, монументальность.

Совмещение с живой водой, опутывающей основу капиллярной системой, надеюсь, исключит возможность взлома или обхода системы. Добавил быструю генерацию пара и орошение водой из фонтана всей рощи посредством ночного тумана. Однако все предусмотреть в принципе нельзя. Завершил строительство помещением в центр тетраэдров водяных шариков с мой кулак, к которым протянул связующие нити. Хлопком в ладоши отпустил творение, тут же расширившееся до расчетных параметров.

Я заметил усевшихся неподалеку студентов и созданное сотовцами объединение щитов, но в этот момент мне было совершенно не до них и вопроса их здесь появления. Мой собственный щит рождался. Приняв окончательные размеры, он перестал светиться, целиком перейдя в область истинного зрения. Мой центр ожил, вода в чаше фонтана расцветилась радужными лучами, брызнувшими из маленького домика феи, как мгновенно у меня проассоциировалась созданная на дне конструкция. И действительно, оттуда выплыла маленькая фея — девушка, с обозначенными половыми признаками, за спиной которой были большие крылья бабочки.

— Здравствуй, Создатель! — высоким и мощным контральто. — От имени всей рощи Эльбра я, фея-хранительница Эасо, благодарю тебя и твоих друзей, — она церемонно поклонилась мне и кучке студентов сбоку от меня. — Мой народ с радостью возьмет это место под свою защиту. Мы ведь можем здесь поселиться, создатель?

Я ожидал многое, но чтоб откликнулся целый народ, давно ставший легендарным!? Мягко улыбнувшись и дунув, высушивая и сплетая из ее длинных волос красивую французскую косу, украшенную застывшими капельками живой воды.

— Ну конечно же, королева Эасо! Вы как нельзя лучше дополните это место!

— Нас не осталось на Глорасе, создатель... В последних пристанищах, на Юзи, нас находили люди и эльфы, силой или обманом влезая к нам... Больше не осталось ни одной тайной рощи, где мы бы могли укрыться, защититься. Но не волнуйся, создатель, мы учли ошибки и сможем постоять за наш новый дом!

— Леон, а не создатель. Хорошо, Эасо? — та, скромно потупившись, улыбнулась. — Живая вода больше не даст вас обмануть! Но и расслабляться не стоит, вокруг враждебный лес.

— Да, Леон! Мои братья и сестры... — ей изменил голос. — Мы не подведем тебя!

И она стала танцевать невероятно прекрасный и сложный танец, рисуя в воздухе замысловатую фигуру. А из-под воды стали вылетать другие феи. Даже появился один фей, парень, присоединившийся к Эасо. Остальные завальсировали над травой, осыпая ту радужной пыльцой, оставляя на ней завитушки, спирали, плавные линии, образующие один прекраснейший узор. И каждое вновь появившееся существо представало предо мной, посылая воздушный поцелуй. Всего было тридцать девушек и три парня. Хех! Вместе с Эасо вокруг меня треугольником кружилось еще две пары, повторяющие тот же танец. Их крылья издавали мелодичный звон, задавая общий музыкальный тон.

Когда народ фей разлетелся, ко мне вышел понурый Микрану. Парочка фей крутилась над увечными, помогая залечивать многочисленные колотые и резаные раны.

— Простите меня, Леонардо. Это...

— Хватит! Почему не увел всех на плато? Какой же из тебя выйдет командир, когда весь наличный состав изранен и еле передвигается? А!?

— Зато он жив! — огрызнулся он в ответ. И тут же сдулся, сглотнул и опустил плечи.

— Это была бравада про армию? — тихо уточнил я. Его всего перекорежило.

— Ссшшсшс... Мой отец — бригадир, под его началом тысяча воинов, последний их бой был два десятилетия назад, а сейчас...

— Достаточно. Идем.

И мой фантом действительно отправился к уже ничему не удивляющимся студентам.

— Микрану, тебе за ним, — подталкивая воздушной рукой озадаченного согрупника.

Согласятся они, или нет, но мне нужен манок. Форт идеально подходил, отделяя цветных от командования. Мне нужно только придумать массовое инфэо, отобъющее у одноцветных все мысли о возвращении к роще Эльбра. Чем я и занялся. А на фантоме — форт.

— Прошу прощения за свою вспышку, я не проявил должного понимания и терпения, — поклонился я сидящим и полулежащим на траве атнам.

— Извиняющийся фантом?

— Так вот какие они, фантомы!

— Да ладно тебе, мы все сплоховали.

— Ты действительно решил, что мы сбежим?

— Бросим тебя?

— Рощу?

— Не ругай Микрану, мы все так решили.

— Мы теперь здесь заночуем?

— Щит больше не нужен?

— Не все сразу, — улыбнулся я. — Я рад, что все живы и, смотрю, феи уже осмотрели самых тяжелых?

— Ага...

— Тут все мигом заживает!

— У вас просто нет кулона Юранэ.

— Так чем же мы дальше займемся?

— А у меня нет спальника с собой! И все одеяла остались там... — махнула она рукой в сторону форта.

— Это было чудесно...

— Очнулся!

Но я чувствовал, что за фасадом скрывается недоверие, обида, множество вопросов, слепое восхищение и почитание.

— Прошу внимания! — обведя всех взглядом. — Я благодарен вам за понимание, и чувствую, как вас гложут вопросы обо мне. Нет, Зазел! Я сам, чтоб не было обид. Не обещаю всё, и не надейтесь. Начну с фантома. Атс Ноцуц показал мне его еще до зимнего Солневорота, когда у нас с ним и начались отдельные занятия. Пока он находился в аудитории с группой, его фантом занимался с моим по отдельной программе. На самом деле он намного более компанейский и веселый, чем старается выглядеть. Мне приходилось скрывать, а иногда и врать. Я боялся, что вы меня иначе не примете в свою среду. Собственно, того, что сейчас и произошло... И работать с мировыми потоками я не умею нормально. Раньше существовали методы, опирающиеся на внутренние ресурсы, к примеру. Мне Ноцуц и дал в самом начале учебного года сборник старых методов и техник, без него я бы не прошел и первой аттестации. Над собой очень сложно работать, но у меня не было выбора, я очень хотел стать заклинателем. Мне приходится переделывать под себя все магические структуры из-за нехватки энергии для их наполнения, создавать новое. Частично помогают вживленные полуживые асталы, подаренные моей новой семьей. На моем примере вы можете видеть, как особое состояние души и тела позволяет творить великие вещи, недоступные при использовании одних только современных приемов, намного более легких и приземленных. И тогда, в стычке с мягнами, я задействовал все свои возможности, да к тому же, на них не висело защитных амулетов, а одноцветных было очень мало. Вы ведь помните основной мой цвет? Портальная магия дается мне проще простого, — я открыл вокруг десятки порталов с ноготь. — Упрощенные до предела, они не обладают защитой границ, разрезая ими и энергетические структуры. Но амулет создает защитное поле, как и их посохи, поэтому я и не пытался атаковать таким способом. И еще одно... мне не двадцать четыре... по здешним меркам мне будет за пятьдесят...

Это было чистой воды умозрительное предположение, как-то раз высказанное та-Вастином во время процедур по доранам. Но я ни вот сколечко себя не ощущал на полста лет, наоборот, во мне ожил подросток. Однако этот довод примирил меня с сокурсниками, на него многое списали. Одни только циановые глаза смотрели то ли с укором, то ли без поощрения. Я старался не обращать на них внимания, дабы не провалиться в эти омуты.

— А теперь перейдем к основному, — после паузы продолжил я. — Я ищу добровольцев для битвы с мягнами!

— Тута я!

— Не лезь вперед батьки! Не научили в отряде что ль?

— Мы все готовы драться с ними. Так ведь?! — вперяя очи в Бартиша.

— Да...

— Хорошо. Выкладки такие. Мягнам я прищемил у рощи хвост, теперь они вычистят окрестности, убедятся, что больше нет шила на их задницы, и только потом возобновят планомерную осаду. Наш форт — вот куда они скоро сунутся всеми своими простыми воинами, отделившись от одноцветных. Тут мне и нужна помощь. Требуется время, чтобы придумать магическую комбинацию для шаманов, пока они не рассосредоточились по лесу. А форт, у которого мягны стянут большие силы, представляет собой идеальную ловушку, стоит только подтолкнуть, и весь построенный ими карточный домик вокруг нашего форта рухнет, погребя их под собой. Что касается вас, друзья. Сражаясь в форте, вы дадите так необходимое мне время. Телепортом доставлю туда, порталом уйдете, — и я сделал паузу, не удержавшись от почесывания затылка.

— Как нам обороняться без магии? — озвучил общий вопрос Микрану.

— Я к этому и шел. У нас еще есть время до момента, когда они решатся атаковать. И у меня два предложения. Первое. Я показываю способы, как использовать энергию в ее спокойной ипостаси. Хотя бы часть возможностей вы себе вернете, но без тренировки быстро выдохнетесь. Сложность заключается в длительности отражения нападения. Я не могу сказать точно, управлюсь ли до рассвета, или еще и утро мне понадобится. Второе. Оставшийся отрезок времени вы тренируетесь в слаженности действий, дабы потом создать объединение заклинаний, очень мне поспособствующее. А я в этот момент организую нечто вроде фантомов для вас, тела останутся здесь, с энергией будете работать привычным образом. Но это связано с неудобствами и большим риском при сравнительно легкой обороне, — и скептически оглядел всех.

— Не томи. Какого рода неудобства и риск?

— У меня не хватит времени и сил, чтобы создать качественные копии... В общем, эммм... для сохранения привычного способа обращения с энергией в точности воспроизведутся тела и сопутствующие ощущения, вы не будете уставать, лучше все будет получаться. Но вот все внешнее... У вас выбор: либо быть одетыми, либо с артефактами. А риск, — быстро затараторил я, — в том, что полученные вами раны придется долго и упорно лечить самыми мощными средствами годами, если не десятилетиями.

Многие покраснели, зашушукались.

— Я готова!

— И мне нечего стыдиться!

— Согласна...

Жогец со спины обнял Алол и волком смотрел на всех остальных. Врезень был смущен, как и Микрану. Раз девушки согласились, то парням некуда было деваться. Был выбран всеми второй вариант.

— Тогда не будем терять времени! Раздевайтесь и залезайте в воду. Лицом наружу.

Когда все с горем пополам оказались в фонтане, я продолжил:

— Пусть каждый перед собой создаст символ своей основной дисциплины. Алоллэя и Фиерайкуц — меняйтесь местами. Золваэ со Степау. Врезень с Оллаку, — сделал еще несколько перестановок. — Итак, вас восемнадцать. Будем создавать три смещенных соты. Вот так. Начиная с Микрану, рассчитайтесь на первый-второй-третий. Хорошо. Соответственно, это уровни, — я создал три соты, смещенных на пятнадцать градусов друг от друга, расположенных одна над другой. — Ваша задача — вокруг этих мигающих точек создать воплощение своей стихии в виде трисвога. Вот так. Обратите внимание на цвета. Зеленый — релаксируем, ничего не делаем. Желтый — готовимся, создаем структуру. Красный — сразу же подаем энергию, с появлением этого цвета все восемнадцать трисвогов должны быть готовы одновременно. Учтите, переход из тел в форте обратно будет мгновенным, хоть предварительно вы и почувствуете легкий электрошок, как от будильника. И сразу же по возвращении пойдет отсчет цветов с зеленого до красного, времени на ошибку не будет! Всем ясна задача? Отлично! Приступаем, у нас мало времени осталось.

Пока фантом объяснял и показывал, основной поток сознания разрабатывал переход для студентов. Принцип арен Антрэя и Махоана мне подходил, но реализация была слишком сложна, требовала кропотливого труда в течение многих дней. Создать полноценного фантома "чужими руками" невозможно, это осмысленное действие самого индивида, расщепляющего не только свое сознание на два потока, но и энергетическую систему. Мне самому потребовалась промежуточная ступенька, в основном из-за большого циркулирующего объема.

Я воспользовался механизмом матриц. Только подготовил необходимые структуры, но процесс не запускал, я не вытяну последовательное создание и контроль восемнадцати матриц. Нет, идея в другом. Так же я подготовил нужное число порталов. На этом этапе пришлось создать из воды тонкую пленку с голограммой трисвога, помещенную при помощи пушка каждому на пупок. Этот артефакт позволял организовать стабильный портал, через который пройдет пуповина связи основного тела с копией, созданной по матрице. Причем, сознание будет воспринимать за основное тело именно копию. Как простой пользователь, садящийся за ПК, не разберется, терминальная ли перед ним сессия, если глубоко не полезет копаться. Так и здесь будет, для боя вполне хватит, и даже хорошо, что поужинать не успели, пусть и дальше ворчат.

Для запуска шарманки потребуется мощнейший толчок. Что ж, значит, репетиция объединения превратится в реальность, и лучше без предупреждения, получается у них все лучше и лучше. А времени все меньше и меньше, мягны уже заготовили лестницы и помосты. Надо хотя бы ров заполнить святой водой, изобразить активность. Так и поступил — открыл на дне порталы и превратил в грязь всю землю за валом, в свое время защищенным, как и стенки рва. Вода была простой, дождевой, уже с душком, замечательно она испортила настроение мягнам. Время приближалось к середине ночи, фонтана уже не было, поэтому репетиция чуть не сорвалась, когда все почувствовали сильное течение в чаше.

— Если будете отвлекаться, то не получится никакого объединения! Концентрируйтесь на свое задаче, скоро отправление в МАФОЖ ВОЛЗАЙ! — выдал мой фантом, бдительно следящий за подопечными.

Основные наметки были готовы. Осталось пустить в систему энергию, и все должно пройти, как по маслу. Пришлось только добавить к матрице заготовки для татуировок, которые помогут мне сбалансировать потоки энергий, удержат копии, когда студенты начнут активно действовать. Огромный минус в том, что я не смогу там вообще присутствовать, только пушок в качестве регистратора, действующий на инстинктах. Большая часть сознания окажется в качестве центрального процессора создаваемого инфэо, который станет выполнять сервисные функции по поддержанию и стабилизации системы. На придумывание нового масштабного инфэо потребуется много времени. Задействовать замедление времени? А выдержу ли я? Субъективное время с последнего отдыха давно перевалило за три дня... После стольких использований у меня появились идеи усовершенствования, однако нет времени. Придется сдюжить! Итак, добавить модуль времени, сделать для него энерговод. Главное, успеть абстрагироваться от рутинных функций.

Мягны уже доведены до кондиции, друзья вполне готовы. В уме построил свой тройной трамплин, ложащийся на подготовленные соты. Этого должно хватить. И, поймав момент, когда в третий раз подряд у сокурсников получилось создать прекрасную основу, без предупреждения активировал свое. Фууу, получилось! Главное, удержать конструкцию в первый момент, а дальше она сама сцепится, как бетон. Не знаю, что ощущали при мгновенном переходе из рощи в форт мои подопечные... Эк я теперь к ним отношусь. Хм. В общем, их тела здесь обмякли, некоторые сползли, говорил же всем, чтоб за бортик локти свесили! Забота о них послужила отличным предохранителем, не давшим соскользнуть сознанию.

По тут же начавшихся пертурбациях в системе понял, что там у них уже стало жарко. С сожалением одернул себя, ища колею к новому инфэо.

Морозное облако? Открыть порталы в верхние слои атмосферы или напрямую переместить большой объем воздуха? Устроить светопреставление из молний? Подогнать или создать грозовые облака? Сейчас пасмурно, будет легко... Наклепать торнадо? Или распылить частички живой воды? Создать водяную взвесь, проникающую через легкие глубоко в кровь? Организовать приход гиены огненной? Попытаться создать живой огонь? Телепортировать лаву?

Все не то! Сцепившись посохами, магны способны разрушить порталы, не дать телепортировать ничего, защититься от огня, молний, даже от воды. Лучше перебдеть, чем недобдеть. Создать смесь, подобную Колунвэху?

Масшатбные инфэо строятся несколько по иным принципам. Вбухивание моря силы — это дилетантство. Создать механизм самокопирования? Или самонацеливания, как у цепной молнии? Не то, не то, не то!

Попробовать реализовать потенциал полевых структур? Титанические расчеты... Однако, создав информационное поле, я могу подвести к нему энергию, даже природную, и нужные структуры будут самоорганизовываться. Если сильно-сильно упростить, то это будет подобно металлическому порошку при попадании в магнитное поле.

Хм, если развивать идею с полем, то... Потребуется несколько полюсов, чтобы организовать точки фокуса, у которых будет роль фабрик структурных элементов. Собственно, продукция конвейера. И питание.

Ага! Вместо гигантского портала или конструкций перемещения, достаточно нескольких силовых точек, генерирующих замкнутое поле. Так, под облаками помещу слой пониженной температуры. Создам разность потенциалов, чтобы вызвать природное электричество. Проще, надежнее, эффективнее. А в облаках буду испарять живую воду, так она займет больший объем, да и поможет с грозой и дождем. Точно, проверенное плетение, используемое в Колунвэхе! Оно будет продукцией фабрик.

Итак! Вода в облаках создаст молнии, которые будут притягиваться к лугу с мягнами. Там под землей организую еще одно поле, дабы молнии знали, куда бить. А между морозным слоем и облаками размещу третье поле, которое и станет конвейером плетений. Конденсирующаяся вода будет заряжена, запущенные природными молниями фабрики будут стряпать плетения, зацепляющиеся за дождевые струи. Вот и получится в итоге ледяной электродождь.

Добавить ложные центры, просчитать подземную полевую структуру — роль громоотводов должна достаться только мягнам. Просчитать все так, чтобы кровь мягнов единственная генерировала магнитное поле, притягивающее к себе летящие сверху семена смерти. Разряд ударяющих молний должен распределяться по всему полю, щекоча лапы врагов, прежде чем исчезнуть.

Мне останется только разместить несколько десятков силовых точек, и пустить к ним энергию, активируя. На определенном этапе система сама взведется настолько, что сможет поддерживать саму себя около часа, ну плюс-минус полчаса, что для меня вполне приемлемо.

Идея готова, осталась самое муторное — вдумчиво сотворить плетение. Любая кривизна, геометрическая помарка, невыверенный размер, угол, доза — все приведет к краху, собьет план, изничтожит задумку.

Время перевалило за рассветное, когда я завершил приготовления. Для меня прошла неделя, вылившаяся суммарно в бессонную декаду. Первый трамплин у меня уже не было сил уничтожать, просто запустил его в сторону крепости, отсоединив от глоров. Его с лихвой хватит, чтобы обрушить шаманское творение.

— Готовьсь! — рявкнул очнувшийся и не растерявшийся Микрану, чем несказанно меня порадовал. Держать плетение в голове уже не было сил, слишком устал, морально.

И вояки таки создали соты, идеально точно. Я не мешкал, найдя последние капли самообладания, второй трамплин после запуска основного каскада плетений по плану переместился в центр облака над лугом с изрядной порцией живой воды. После чего я, сидящий на зонтике фонтана, вырубился, в щепы измотанный...

Глава 38. Расставание

...ись! — кричал я во все горло, расставляя всех по местам. (

* * *

)

Йейль, как же стыдно! Все вокруг голые, татуированные трисвогами мало того, что на животах и обеих грудях, так еще и на спине с ягодицами, трясут набухшими причинными местами, а вокруг уже наступают твари! Яловы яйца, как мне следить за обстановкой? Нет! Я не буду рохлей! И докажу Леону!

— Бартиш в центр, создавай глобальную сферу! Да поверни же ты кольцо, йейльский кишок! Быстрее! Жогец, да не надо тщательно целиться! Паучьи? Ну так и лупи ими, куда придется, на всех хватит!

— Куда Капру?

— Пусть у ворот будет! Остальные ближние пусть мочат мягнов! Зазел!!! Используя живую воду изо рва, йейльская ты мошонка!

— Сфера установлена!

— Да, Оланг, вижу. Бартиш! Только посмей отлипнуть от центрального столба, усек!? Цепями прикую к нему! Все, вперед, прикрывающие, атакуем парами! Золваэ, а ты тройкой с Жогецом и Алоллэей! Проемов полно!

— У меня получилась электрическая Дарб триплюс!

— Йейльская мочка! Мы берем объемом, а не качеством! Четыре твоих моноплюс пробивают защиту, а Кразень отсекает у них лапы! Главное вывести из боя как можно больше, а там они сами помрут, затопчутся или истекут кровью.

— Раз мы в парах, можно мне к Озваргу?

— Учись работать с кем угодно, салага! Да и некогда совершать перестановки! Лестничные! Не зевайте! Я опять за вас их рассекаю!

Идите-идите, кошечки! Что, не нравится водичка?! Чего приперлися тогда?

— Воздушники! Стараемся выкидывать изо рва тела! Промокшая шерсть много брызг делает!

— Да мы и так поняли!

— Не все! Внимание!!! Сдвигаемся! Север на Восток! Живо-живо! И не надейтесь на леоновскую Аню! Она может и не подоспеть вовремя!

И это об этом рассказывал отец?! Как же достало одно и то же! А они все прут и прут, лезут и лезут, конца и края нет яловым отребьям! Когда Леон уже закончит свое йейльское заклятье!? Из ниции в ницию повторяешь, как заведенный, одни и те же действия! Йейль, как все достало!

Держаться, держаться! Я должен доказать, что не тряпка! На меня ровняются остальные. Они тоже устали повторяться. Тэкс, еще раз поворот одного только прикрытия! Хорошая идея, добавляет разнообразия в эту длинную ночь. Сколько же и тут всего? Бьешь-бьешь, а они не убывают!

Оллаку по щеке задел редчайший арбалетный болт. И чего высунулась вперед, за щит!? Хорошо, что все стоят лицом наружу, один Бартиш на всех нагло пялится. Ооо!

— Бартуш, йейльская скотина такая! Давай-ка воздушной рукой поработай, хватит на жопы глаза класть! Вокруг тебя полно разбросано взрывающихся камней! Активируй и бросай во все стороны подальше, чтоб своих не задело. Начни с южного направления! СТОЯТЬ, ИДИОТ! Воздушной рукой, ялова печень, а не своими пятернями!

Во! Дело пошло веселей, как это я умудрился забыть про них? Ненавижу спешку!

Леон, Леон... Кто же ты такой?! Ненавижу? Уважаю? Преклоняюсь? Я так тебя и не понял за весь этот учебный год! Ты и унизил, и возвысил меня. Подсказал, научил, подарил столько себя! Обогатил, дал известность на весь МАФА. Заставляешь испытывать жуткий стыд!? Уже нет. Прошло? Насмотрелся? Привык? Надо же... вот уж не думал, что смогу насмотреться на всю жизнь. И ведь вынудил признаться хотя бы самому себе, что нравятся и мальчики тоже... Тело не обманешь. Ялов корень опять встал! Тьфу! Стоило появиться передышке, как мысли тут же уходят не туда. И вон как косится на меня Рая. Ммм. Что же ты творишь с нами, Леон!? Кто мы для тебя? Игрушки, которых жаль терять? Подопытные, с которыми еще не все опыты поставлены!? Или друзья?

Вот и рассвет, скрытый за деревьями и тучами. А бой все длится, зачарованные камни кончились, ров завален. У йейльскийх зверей оказалась прекрасная регенерация, чтоб ей провалиться в йейльский желудок! Недобитки постепенно встают, или подтягивают себя к стене, выстраивая вал из тел и рассеченных бревен. Жуть, все измазаны в крови, еще несколько ранений появилось, не считая множества царапин, кулоны Йомиэля не действуют на эти тела. Щит не справляется с огромным потоком, метаемым тварями. В ход у мягнов пошли камни и все, что под рукой, даже конечности собратьев.

Сейчас, забрызганные кровью, в синяках, после стольких делений тела ребят уже не вызывают желания, они стали нормой. Даже Бартишу приелось все, и он метает Сферы Огня, каждая десятая да взорвется в воздухе, не уничтоженная зачарованными стрелами, что уже хорошо.

Мы скоро сложимся! Сотни тел и мусор создают насыпь, на которой их скапливается все больше и больше. По застрявшим в защитном поле они залазят наверх, их копья и пущенные в упор зачарованные стрелы умудряются проходить сквозь щит. И ведь не сменить построение! Один ну никак не успеет всех сбивать, вон уже на зубцы лезут! Многие на нервах, кричат на зверье, матерятся, харкаются...

— Жогец, меняемся! Иди по секциям и взрывай насыпь! Иначе они скоро нас окончательно достанут!

— Есть, командор!

Это дало облегчение, спал накал. Кто не выдержит первым? Скоро...

Брр! Ялов мозг! Наконец-то!

— Готовьсь!

Восемнадцать разноцветных трисвогов в три ряда, воплощенные силы. Знакомый толчок — появились связи. Красота! Объединение свершилось во второй раз! Какая мощь! Леон...

— Ловите его!

— Да уж справимся!

— Действовать надо, а не кричать!

— Успокойтесь! Дышит!

— Врезень, давай его к краю. Зазел, помоги вытащить!

— Ну же, вы...ы-ы-ы...лазим

В этот момент по земле прошлась волна, ощутимо всколыхнувшая деревья и фонтан.

— Осторожнее с Создателем! — взвизгнула незнамо как появившаяся рядом Эасо.

— Что это было?

— Ого! Тряхануло...

— Не ударьте его! Осторожнее!

— Что с ним, Врезень?

— Спит, наверное.

— Ага. Он такое натворил...

— Как еще выдержал?

— Живая вода! Мы ведь тоже не устали!

— Это ты, а лично я заклебался махать рукой!

— Мальчики, вы бы оделись... уже можно!

— Ах-ха-ха! Когда ты еще нас увидишь?

— Да насмотрелась уже, так и стоят перед глазами попы да письки среди толпы мягнов!

— Я теперь ненавижу кошек!

— Леона прикройте.

— Я его в свою тунику одену, и понесу.

— Куда это ты намылился, Йомиэль?

— И точно, мы разве здесь не остаемся?

— Устрой его в траве и давайте подкрепимся ягодами, запасы в крепости-то поди испорчены, а Леон спит.

— Вот напомнил, и сразу заурчало в пустом желудке!

— Смотри, опоздаешь, все съедят!

— А мы разве не...

— Во громыхнуло!

— Что это там сверкает?

— Больше нет помех! Глаз Виката прекрасно все видит. Яловы ноздри, только гляньте, как их там жарит!

— А над крепостью еще помехи, ничего не видать из-за магического вихря!

— Ты сейчас все пропустишь.

— Да вы все останетесь голодными!

— Йейль тебе в задницу! Я могу теперь одновременно видеть и там и тут! Это моя ветка с облепихой!

— Ага, видит он, что в рот кладет! Хы!

— Но это ж надо, чё удумал-то! Задействовал силы природы!

— А силенок для своего маловато!

— Даже с нашим объединением!

— А вам завидно?

— Попробуйте повторить фантом!

— Или перемещение!

— Не ссорьтесь! Не хватало еще передраться!

— Мягны бегут! Они сматываются вверх по речке!

— То же мне, мягны! Там их от силы полдесятка выжило!

— Еще бы! Когда на тебя такое сверху падает! Но какова задумка! Ммм!

— Молодец, Леон!

Упавшая с неба конструкция трамплина разрушила выставленную объединенную защиту. Кратких мгновений хватило, чтобы парочка молний и многочисленные жалящие градины изранили и деморализовали шаманов, не дали больше шанса объединиться для отражения падающей смерти.

Студенты разбились по двое-четверо, обсуждали насущное, делились мнениями и чувствами. Поедали облепиху, барбарис, рябину. Морошка закончилась первой. На северо-востоке все еще грохотало и сверкало.

— На окружающий поле лес страшно смотреть...

— Да и сам луг — сплошная корка льда с вмороженными трупами.

— А что стало с нашей крепостью...

— Смотрите-смотрите! Кто это!?

— Как сверкает, что это!?

— Чем они заняты?

— Милашки...

— Агрессивные какие. Это же разделенные мягны!

— А ведь верно!

— Ах-ха-ха!

— Ух ты, какие маленькие глоры!

— Это хоббиты.

— Кто-кто?

— Полурослики.

— Хы! Они мне будут до пупка!

— Убивают свои бывшие половины!

— Ты тоже их возненавидишь.

— Мда?

— Кошечек жалко...

— Эти переростки на пантер похожи, ну и клычища!

— Саблезубые тигры.

— Это Леон так задумал?

— Да ну ты брось! Забыл его план?

— Он просто обрушил заклятье мягнов. Остальное сделали ворвавшиеся в тихую гавань магические потоки.

— Так что с крепостью-то?

— Стоит! И никто туда не лезет.

— Дык ялу ясно, что стоит! Ты глянь, как сверкает даже без солнца!

— ВО что она превратилась? На алмаз не похоже.

— И это не сталь!

— Мифрил не такой, вроде.

— Йомиэль! Что было в Вирапэш?

— Кристаллический мифрил.

— Хех, а чего не адамантит сразу?

— Мне в книгах не попадалось такое плетение.

— Отстань ты от парня, он скрывается в своей раковине скромности.

— Так я ж пытаюсь приобщить к народу.

— А я разве не с вами?

— Ах-ха-ха! Хвалю за качественное чарование!

— И за взрывающиеся камни прими благодарность! Круто они у тебя получились!

— Ты тоже их делал...

— Да ладно, кто показывал то?

— Совсем захвалили! Вы лучше гляньте, хоббиты уходят на север!

— Ой, они с наслаждением пьют живую воду!

— Ничего себе! Во дают, йейльские отродья.

— Это еще один легендарный народ, как и феи.

— Угу.

— Как бы они к нам не сунулись!

— Леон поставил хороший щит!

— Да ты глянь на этих фей! Опять пожалеют и пропустят.

— Значит так вы о нас думаете?

— Да?

— Да!?

— Да!

— За это не будет вам трапезы.

— Зря мы ради них старались!

— Неблагодарные!

— Хо! Вы еду-то покажите для начала!

— Ага, хвастуньи!

— Дуйтесь-дуйтесь, да наказ Леона и свои обещания не забывайте!

— Мы помним! Мужлан!

— Вот и помните! Свободны...

— За что ты их?

— Раздразнили едой, мелкие стервы! А какой предлог-то нашли смехотворный!

— Лучше собирай всех, крепость-то свободна и чиста.

— Ага, вдруг в кладовке чего осталось из еды...

— Ух, как чисто!

— Даже трупов не осталось!

— А куда они делись-то?

— Кто ж его теперь ведает? Главное и лес чист.

— Точно, то-то я не вижу ни одной цошлоа! Обычный лес, правильный!

— Ан-нет, вон труп тигра валяется!

— И полурослик. Фуу!

— Мне думалось, мы все насмотрелись на трупы...

— А этот на нас похож!

— Тихо-тихо, просто не смотри туда...

— А форт выглядит еще краше, оказывается!

— Никогда раньше не видел мифрила...

— Этот не очень на настоящий похож. Он кристаллический.

— Прочнее. И не поддается ковке!

— А как тогда из него доспехи и мечи делают?

— Только мечи и щиты. Их выращивают, как кристаллы. Я так слышал...

— А где...

— Не отвлекая его, уронит еще.

— А чего не поможете?

— Сам отказался.

— Так иди и приказом забери! Ты ведь сильнее, а он вон как напрягается.

— Хорошо...

Через пару делений студенты в полном составе вернулись в свою крепость, обновленную. Волокна занавесок тоже стали мифриловыми, дерево столов и скамеек кристаллизовалось. Оставленная еда осталась неизменной. Пропали заклинания подавления шумов и освещения в комнатах, кто делал их себе. Сосна в центре исчезла, остался лишь аккуратный спил, ставший частью пола. Колодец оказался наполнен каким-то эликсиром вместо воды и освещался необычными красками. Оконные решетки обросли полупрозрачными радужно-светящимися кристаллами, наглухо закрывая окна. Благо остались воздуховоды над дверьми под потолком.

— Какая прелесть!

— Из нее даже есть кощунственно будет...

— Ах-ха-ха! Зато насквозь будем видеть похлебку!

— А в темноте накрытый стол сам будет светиться, без канделябров... упс.

— Вот тебе и "упс"! Хех, это ж теперь оружие!

— Да не размахивай ты им!

— Страшшшно!?

— Отстань, лучше глянь, как исчезают твои мифриловые статуэтки!

— Хо! Я ж только за! Теперь то хоть все их с собой заберут, а то не нужный груз, да не нужный груз!

— А я тарелочку заберу...

— Эй! Народ!!! И не стыдно вам!? Еще табуретки в рюкзаки запихайте! А ну вертайте все на место, утром пораньше встанем и разберемся со всеми сувенирами! Давайте-давайте! Бартиш! Уж кто-то, но только не ты!

— А чего это...

— Андрас и Аланис бегом за подходящей тигриной тушей на обед и ужин. Алоллэя, Фиерайкуц и Оллаку — готовьте гарниры и остальное, у нас еще и порция от ужина осталась, так что не скупитесь! Бартиш, Михуш и Лаор за водой, пока с колодцем не разобрались! Врезень и Кразень займитесь чарованием. Йомиэль — на тебе колодец, делай что хошь, но разберись с ним, нужна обычная вода, как освободишься, помогай чаровать! Озварг, Жогец и Золваэ — очистите округу от трупов, в пепел их, а лучше высушивание или увядание, да сами на месте и разберетесь! Зазел, набери свежих ягод и зелени. Степау — ты будешь костровым. Оланг, а мы с тобой займемся нужником, уборкой и подготовкой спальных мест.

— Чего стоим? Кого ждем? Задание дано, вперед, красавчики! — строго зыркнул на своих Оланг, частично оставшихся глухими к словам Микрану. — Артефакты еще надо отработать, — добавил он тише.

— Спасибо. Необходимо до вечера успеть все сделать. Пока мы на живой воде держимся, спать не тянет, но к ночи упадем, как подкошенные. Кто-то может и раньше...

...пришел в себя резко и сразу. На этот раз самостоятельно. Блаженство! Вставать наотрез не хотелось. Тело ощущало приятное тепло и прохладцу, вокруг был разлит рассеянный свет, льющийся из необычно застекленного окна. А стекло ли это!? Где я? Ха! Это ж моя секция в форте. Еще три кровати, аккуратно застеленные в ожидании уставших студентов. Стол с графином, мягко переливающимся. Ооо. Сочетание утонченного света и новой цветовой палитры, приятно светлой против мрачно коричневатой, на фоне опрятно прибранной обстановки давало чувство домашнего уюта, тепла и любви.

Удивительного света было в самый раз, чтобы и уснуть, и все прекрасно разглядеть. И только по зачарованному воздуховоду можно понять, что на улице пасмурный день, за щитом накрапывает мелкий дождик.

Ух ты! Они уже заново все зачаровали! Интересно, а окна — это их придумка? Хм. Нет, это последствия магического прорыва! Йейль! Да вся крепость же преобразовалась по Вирапэшу! Так вот как выглядит кристаллический мифрил! А в окнах его прозрачная разновидность. Ай да Йоми, ай да молодчинка! Малейший недочет, и от форта бы и следа не осталось в той котовасии, что творилась после падения мягновской конструкции.

Ух ты, даже дверные занавески стали мифриловыми! Они ж теперь намертво соединены, не снять. А как колышутся под ветерком, совсем не похоже на металл! Да и чар, смотрю, почти нет звукоизолирующих. А вот и магический кондиционер, Врезень делал, его почерк. И кто-то еще, сотовец.

Вах! А это явно Йоми расстарался. Организовать таслоки прямо на стене над столом, да еще и прогрессивный числовой вариант под основным... Бесспорно, его вдохновил фосфоресцирующий графин со стаканами! А время-то как раз для полдника. Желудок, ты ведь со мной согласен!?

Ммм! И врезеневская статуэтка в свой черед мифрильной стала... Мда, как и стол с табуретами и основаниями кроватей! Не знал, что существует так много разновидностей этого легендарного гномского металла. На ощупь он приятен, в меру шероховат и гладок. Хм, а у стены другая фактура!

На мне йомиэлевская туника? Какой запах... Йоми, Йоми... Ну почему ты так плотно засел у меня в голове? Ноцуц не мог смолчать про нашу связь, буде таковая меж нами. Нет, не мог. Значит, это не влияние канала, а что-то другое... Обнять и не отпускать. Ууу, как все запущено-то... Надеюсь, ночью мне удастся выкроить время на эллорашэ и довести себя до кондиции.

Кстати, а что с тварями!? Если я здесь, то форт выстоял! А судя по магическому фону, активных действий не ведется.

Пора подниматься. Хм, йомиэлевская одежка мне вполне впору. Тэкс, лучше побыть чистоплотным и тщательно ее сложить у изголовья. Хех, только моя кровать осталась грязной. Что ж, не будем выделяться в худшую сторону и тщательно приберемся. И одеться бы не помешало. Обстановка благоволит к домашнему фасону, усердно прививаемому те-Иэльган. Мягкого светло-зеленого и голубого оттенков с легким металлическим отблеском свободные штаны и рубаха по бедра, подпоясанная кушаком глубокого индигового цвета с зеленоватыми и голубоватыми нитями узора и кисточками с маленькими изумрудами на витых кончиках. На ногах сандалии, на голове... Эм, и на голове теперь порядок. Кулон и кольца Йоми смотрятся изумительно. Йейль, да что это со мной!? Хочу понравиться Йоми? Не-не-не, срочно хотя бы пять-десять минут позаниматься на сосредоточение.

Остолбенел в проеме. Дивная картина маслом! На костерке жарится тушка, на скамейках вокруг сортируют деревянные болванки, оставшиеся от древня. На столе разложены самородки, распилы, камни. Кто-то приносит новые, кто-то складывает в рюкзаки отобранное, другие уносят отбракованное. Видимо безмерное удивление отразилось у меня на лице.

— Ах-ха-ха! Вы только гляньте, как разявил рот от удивления!

— Выспался?

— Хы! Чего халатик не одел, а?

— Ужин еще не скоро!

— Помочь не хочешь?

— И вам привет! — расхохотался я. — Ай да Микрану! Решили забрать по максимуму даров леса?

— Есессно! В правилах это не оговаривается. А чем еще заниматься в последний вечер? Лес девственно чист на пару километров вокруг, жилье прибрано, ужин наскребем. Ты как себя чувствуешь?

— Благодарю, отлично! А помочь... Вы какую музыку предпочитаете?

— Веселую бы сейчас!

— Задорную.

— Тяжелую.

— Плавную.

— Ритмичную.

— Хе-хе! Будет вам классика в рок обработке. Заодно добавим уюта!

Внутренний дворик супротив комнатам внушал строгость и послушание. Моя звезда так и витала сверху, блюдя безопасность. Я чувствовал произошедшие с ней изменения, однако решил пока не трогать память ни ее, ни второй, что осталась у фонтана, воспринимал только текущее положение вещей.

Видел ров, заполненный кристально чистой проточной водой, бегущей из-под моста к крепостным воротам. Вода вытекала на севере, образуя ручеек, бегущий по мною созданному лесному коридору. Росли редкие водоросли, кувшинки, что-то растительное плавало. Дно идеально просматривалось.

Вокруг крепости десятка на три-четыре метров колосилась новорожденная травка и мелкие кусты с каменными отвалами. Дальше редкий лес постепенно густел, образовывая здоровую чащу, без энергетических паразитов. Никаких следов бойни, мирный пасторальный пейзаж.

Сама крепость напоминала штамповку, отлитую из формы. Никаких стыков больше не было видно, монолит, идеально приспособленный для обороны от материальных и магических атак. Внушал опасение только сосновый спил. Это явное рассечение, причем кто-то из своих, наверняка сотовцев, постарался еще до коллапса! Следует прощупать Микрану, не мог он не заметить.

Зато сейчас оставшаяся корневая система идеально подходила для навешивания на нее различных сервисных инфэо. Йомиэль уже догадался об этом, это его связки питают кондики и шумоизоляцию. А я повешу иллюзию старинной крепости! Точно, бывшие лижебы! Засунем корни в ров, капельку живой воды для ускорения роста и вуоля — озелененные стены, зубцы, терраса.

— Мастер...

— Да ладно, все лишь чуточку смекалки и воображения.

— Не отвлекаемся! Хотелось бы до ужина закончить.

— Угу, под музыку веселее работается!

— Леон, подойди, пожалуйста...

— Что случилось? На счет ужина?

— Догадливый! Проходи, не съедим!

— Ну давайте посекретничаем, — улыбнулся я, следом заходя в кладовую.

Оказалось, что в обед все съели. Девушки скрыли, что часть еды испортилась. На ужин всем оставалось довольствоваться жарящимся мясом да водой.

— Сами с повинной пойдете к командору или мне вас сдать? — строго.

— И не жалко тебе нас?

— Пожалуйста...

— Бунт средь бела дня!? А ну брысь отсюда, — хлопая по попкам. Те с визгом выбежали. Я демонстративно задернул мифриловые занавеси.

Радует, что добавили сюда стол и отделили хозяйственную часть от поленницы еще до нападения. На подносе оставил сухой завтрак, задвинул его подальше и накрыл, чтоб точно не спутали. Сытно и быстро. А на ужин... что же на ужин? У меня полно остатков, сердобольная Фрицау кормила от пуза, а после зимних каникул особенно пристально следила за тем, что оставалось у меня после трапез, мне не хотелось ее расстраивать, вот и забирал в карман. В одно не смешать, а все тарелки не расставить. Точно! Зачарую полено. Как раз вон то, с руку толщиной и высотой мне по колено. Добавим три прямоугольных плоскости со скругленными углами и бортиками на манер дисков Плинга, подсветим, выделим границы, укрепим основание, сделаем устойчивее. Вот и большой поднос, как раз для воздушной руки. Сидим мы высоко, поднос не будет перекрывать уровень глаз и мешать общению. Тем более уровни опустятся, когда разберут тарелки. Тесновато, да и тарелки грязные потребуется убирать сразу со стола. Ну да не беда.

Алол тогда наделала каждому аж по четыре разные тарелки, не считая общих специального назначения. Поэтому сейчас на первых двух уровнях размещу тридцать восемь разных закусок и салатов. Сверху будут большие вазы с фруктами, булочками, три торта, пирожные, три огромных тарелки с пловом, который Миоран вручал мне втихомолку, его разогрею перед подачей, а накладывать сами будут, как и свое мясо нарезать, оно не поместится. А мне даже двух салатов будет лишку. Добавил несколько бутылок коллекционного васиного вина и пива, три крынки с соком, расставил бокалы.

По кладовке распространился манящий аромат. Кремовые и шоколадные цветы услаждали взор. Выходя, запечатал вход щитом.

— А как мне дрова брать?

— Сжигай древня, он добавит мясу изысканности.

— Там настолько все плохо с едой?

— Там? Уже нет, — улыбнулся я. — Но это сюрприз. После грандиозной победы полагается грандиозный пир!

— А что в меню?

— Чего еще с собой взял?

— Ха! Чего только не взял! Имей терпение.

— Так вон уже сумерки, есть пора!

— Закончи сперва с делами.

— Кстати, а посуду решили здесь оставить?

— Не смеши мои тапочки! Они сразу по прибытию стали растаскивать все, что плохо лежит! Конечно заберем все, что унесем! Утром планировал пораньше встать.

— Хе-хе! Ну тогда можно посуду после ужина распределить, а на сухой завтрак, уже лежащий на подносе, потребуются только стаканы для воды, их из комнат и заберем.

— Здорово! Спасибо! Ты ведь обратил внимание, как она изменилась? Говорят, только королей по праздникам из сверкающих тарелок потчуют...

— Да у вас и так полно денег, не вздумайте продавать!

— Ясень пень! Мы вон на продажу сколько заготовили! А может только внутри групп распределим на изделия, а доходы поделим.

— Не заморачивайтесь сейчас этими вопросами, слишком скользкие. На практике, в спокойной обстановке...

— Ах-ха-ха! Оптимист ты наш! Здесь тоже планировалась спокойная и не обременительная обстановка!

— Ничего ты не понимаешь в приключениях!

— Мы еще легко отделались...

— Главное все живы и целы!

— На счет "целы" я бы поспорила!

— Да тебе идет этот шрамик, не волнуйся. Правда, ведь, Леон?

— Конечно! Он удивительно хорошо подчеркивает твою натуру.

— Когда ужин-то будет?

— Недавно только обедали...

— Да там было то с гулькин нос! А мясо так хорошо пахнет...

— Костровой! Почему не следишь за запахами?!

— Виноват, исправлюсь, — расплылся он в шкодливой улыбке.

Время летело незаметно.

— Молодцы! А теперь ужин! Снимайте мясо.

— Эээ. Микрану, а тушка на стол не влезет...

— А? Ну тогда давайте притушим костер, чтоб не сгорела. А ты так много для нас приготовил? — лукаво бросил он мне.

— Ну уж расстарался ради друзей, садитесь пока.

— Сам принесешь? Помочь?

— Ха, как загадочно улыбается!

— Ха! Готовьтесь к очередному торту!

Когда я ставил свой магический поднос на стол, уже давно стоял веселый гомон. Заочно смаковали пиво и вино, облизывались на сладкое. Но что-то брать не спешили, видимо боясь разрушить сказку.

— На первое все с нижнего уровня! Расхватывайте, чтоб поднос опустился и не загораживал обзор.

— А я предлагаю тост! — перекрыл разговоры Микрану, чья воздушная рука филигранно откупорила и уже разливала первую бутылку вина. — За слаженную команду, наголову разбившую армию неприятеля! — возгласил он, когда каждый взял бокал. Отказываться и отнекиваться нельзя, не тот случай.

Звон ударившихся бокалов напомнил мне о музыке, давно уже отыгравшей заложенный репертуар. И легкая тихая мелодия дала сигнал к началу обычных застольных бесед. Смеялись над действиями друг друга во время обороны, сейчас, после всего, выглядящими смешно.

— У меня тоже есть тост, — предвосхитил я вторую перемену блюд. — За врагов, нам указующих друзей средь стада козлищ, за спинами хулящих и гадящих на зло! — выпили молча, и разговоры на время поутихли. У меня было еще несколько тостов, но я выбрал именно этот. И не прогадал, по ментальному фону определив пакостника, лишившего форт соснового столба.

— Третья бутылка и третий тост! — когда второй уровень подноса был съеден. — За защиту рощи Эльбра и лесного форта МАФОЖ ВОЛЗАЙ! — и сложил брови домиком.

Еще бы, над всеми девятью кольцами вспыхнула дарственная надпись в цветах основных дисциплин носителей. У двоих она натужно мигала, но все покорно втянулись в светящиеся центральные камни колец.

— У этого вина самый сладкий букет.

— Отменные вина! Никогда еще таких не пробовал!

— Хех! Глянь потом на этикетки... Коллекционные вина не повторяются!

— Ох ты!

— Кому свежеприготовленного мяска? Подставляете тарелки!

И Микрану взялся рассекать тушку, отрезая большие и маленькие куски. Переложили остатки фруктов из одного глубокого блюда в другое, а в освободившееся стали класть мясные шматки. К командору присоединился Оланг. Вдвоем тушка была очень быстро разделана.

Ужин получился очень сытным и плотным. Сидели долго, делая перерывы и утрамбовки в виде танцев. Съели все подчистую. Стол, даже разоренный, выглядел потрясающе красиво.

Мыли все вместе, заодно разбирая сервиз. Сотовцем досталось по одной салатной тарелке, ножу, вилке, суповой и чайной ложечке. Им же ушли некоторые большие блюда и емкости. Наши не стали сильно разбивать гарнитур, взяв глубокую суповую и обычную тарелки, блюдце, так же по большой и маленькой, две вилки, нож, бокал и чашка. Девушки взяли еще по вазе и крынке. В обиде никто не остался. Врезень раздарил все свои фигурки. Йомиэль, как хомячок, припрятывал самые красивые камни. Никто не возражал, в рюкзаки уже многое не вмещалось. Да и стыдно стало за скабрезное поведение.

Радостное настроение резко оборвало появление высоких гостей, во всех смыслах. Над террасой телепортировались и зависли в воздухе: декан МАФА, оба экзаменатора, оба куратора, два секретаря из ректориата и деканата, представитель госвласти Диуса.

— Замечательно, все в сборе! Поднимайтесь на террасу, — непререкаемым тоном, щурясь, бросил вниз Цыбкон. — Этраны секретари Ал`Денев и Р`Гъялок, этрас прокурор Дирлоц, прошу, свидетельствуйте для протокола.

Непонимающие студенты поднимались к своим экзаменаторам, кураторы оставались в воздухе. Когда внизу никого не осталось, декан сотворил полупрозрачный пол, накрывший внутренний двор, создав большую площадку на уровне террасы, на которую все остальные и опустились. Цыбкон лучился довольством, лица остальных были непроницаемы, кроме угодливого Рашиза.

— Атс Иррум, начнем с ваших подопечных. Проведите общий малый Мизелькорд с выводом аномалий.

Постепенно каждого из МАФА-100 охватили светящиеся овалы. Декан лишь сверкнул глазами да слегка скривился, когда высветились кольца со схематичным отображением считанных и обработанных характеристик. Сопровождающие чуточку сильнее выразили свои чувства. Больше ничего не было.

— Вот пример... эталонной группы. Атс Иррум, как вы объясните появление подобных артефактов? — жест в сторону колец.

— Их действительно не было в начале экзамена, предотправной подсчет баллов не выявил подобного, даже заготовок не было. И ювелирных инструментов никто из них не брал.

— Это подарок...

— Молчать! Будете отвечать, когда спросят. Не нарушайте ход процедуры. Отметьте в протоколе. Артефакты подлежат сдаче.

— Экзаменационные правила, раздел 3, пункт 9, подпункт три гласит, что все обретенное на полигоне неотъемлемо принадлежит экзаменуемым, — холодно заметил Бартиш.

— Он прав, этрас Цыбкон. Мы не можем отчуждать имущество.

— В протоколе все будет отмечено.

— Хорошо, — нервно дернув глазом. — Атс Рашиз, приступайте.

Сквозь все барьеры Ноцуца я ощутил его нервозность. Первой сканировали Оллаку. Высветилась заколка, два кольца и кулон, вызвавшие переглядывания секретарей и алчный прищур декана. И сверх этого появилась тонкая ниточка, связавшая ее с Врезенем. Он стал вторым, связь меж ними стала двойной.

— Первое нарушение кодекса кураторов зафиксировано!

Еще трижды голос Цыбкона повторял эту фразу, пока не добрались до нас с Йомиэлем. На сей раз инфэо одновременно двоих сканировало. Я уже знал, что будет. Внутри все оборвалось и выхолодилось еще на сканировании Оллаку. Доигрался Ноцуц! Скрыть от меня такое!!! И не было бы сейчас этого фарса! Куратор искал мой взгляд, виновато смотря только на меня, тогда как на него в растерянности косились остальные студенты из моей группы. А я упер глаза в Цыбкона, тонко их игнорирующего.

Когда с обеих сторон показались толстенные канаты, с выраженным утолщением на моей стороне, с исчезающей в невидимых глубинах срединной частью, Цыбкон ловко рубанул ладонью воздух. Сверкающее лезвие ударилось по йомиэлевской части, разрубить не смогло, но обмоталось вокруг, наглухо закупорив. Вызванные этим колебания вырвали недостающий отрезок из небытия, совершенно точно обозначая связь между нами двумя.

— Запрещенная связь. По уставу Академии Знаний Угэрежа, ат Леонардо, вы отчисляетесь из учебного заведения!

— Как представитель власти территорий, окружающих плато, извещаю вас, что в пределах границ моего государства подобное считается преступлением, карающимся высшей мерой — публичной смертной казнью.

— Как секретарь ректориата довожу до вашего сведения, что вы вольны покинуть нас немедленно, здесь и сейчас, на земле, официально никому не принадлежащей. Денежные средства после конвертации экзаменационных баллов будут перечислены на ваш счет в семейном банке, туда же отправят ваши личные вещи.

— Как декан принимаю решение о расформировании группы МАФА-147 по окончании экзаменационной сессии. Последующие конвертации баллов более не действительны. Каждый студент будет переведен в отдельную группу после обязательной реабилитации от преступного воздействия со стороны недобросовестного преподавателя. Атс Ноцуц, на вас налагается дисциплинарный штраф в размере ста месячных окладов труда, с учетом вашего послужного списка вы отстраняетесь на десять лет от преподавательской деятельности, и назначаетесь в исследовательскую группу по роще Эльбра, приступающую к своей работе после этой экзаменационной сессии! — он вытащил небольшой жезл, уронив его в самый центр. Вокруг крепости вырос двойной щит, искажающий и телепортацию. — Это маяк и защита от порождений Бразхаонского леса, платформа прибудет завтра утром в положенное время. Зафиксируйте в протоколе!

— Так это все ради денег?

— Это единственное, что вы скажете в свое оправдание?

— Мне не за что оправдываться. Я ухожу здесь и сейчас. А средства равно разделите между всеми присутствующими здесь студентами.

— Ваш браслет, — изрек Рашиз.

Но я не стал класть его в протянутую потную ладонь, а метнул в сторону Ноцуца, метя в лоб. Он остановил его взглядом, уронив в подставленную руку. Все мое было с собой, и я воспользовался отвлечением внимания, чтоб сделать Шаг на северо-восток, подальше от мягнов-полуросликов, рощи, форта, друзей, предателя и врагов.

Эпилог

Огорошенные и сонные студенты разбредались по постелям после ухода комиссии сразу же за исчезнувшим Леоном. Никто не удосужился им что-то пояснять. Брошенные взгляды на оставшегося в свою очередь дежурить Йомиэля, проигнорировались им. Как-будто так и надо, что все в порядке. Он был бледен и смотрел на северо-восток.

Девушки первыми скрылись, боясь при всех расплакаться. Подавленные юноши с Олангом ушли к себе, не проронив ни слова. Не было ни моральных, ни физических сил общаться. Комиссия как специально подобрала время! С этой мыслью Микрану и провалился в сон, не раздеваясь, Будильник был заведен еще днем.

— А где Йомиэль?

— Леон тоже не ночевал?

— А чей это браслет на столе???

— Ооо! Маяк... Так это не было сном!?

— Нас действительно расформировали!?

— Ох, Леон-то теперь вне закона...

— Милая, как же мы теперь...

— Если любовь крепка, то выдержит промывание мозгов!

— Ялова задница! Только этого и не хватало для полного счастья!

— А Йомиэль то где?

— Сбежал за повязанным, конечно.

— Возьми. Свои. Слова. Назад, — направив огненный пентакль Рушиза с полной натяжкой тетевы.

— Эээ, — сглотнув. — Я не говорил, вы не слышали...

Стрела улетела в жезл. Тот обуглился, остатки стрелы сползли по проявившемуся щиту.

— Тише...

— Я был близким другом Леону весь год и точно заявляю, что никакой порочной зависимости у него с Йомиэлем не было никогда!

— Нас даже не выслушали! Слово не дали сказать!

— Да мы к тому времени мало что соображали, действие живой воды подходило к концу...

— А Ноцуц все знал! Вы видели его виноватую рожу!?

— Леон как-то недавно хорошо еще о нем отзывался. Тьфу!

— Спокойнее... Он помог нам встретиться, понимаешь? И наладить отношения... Или... Или они больше ничего для тебя не знача-а-ат!?

— Что ты, что ты, любимая, — обнимая. — Еще как значат. Мы найдем время встречаться, никто не запретит!

— Он доказал, что может выжить. Выберется. Помяните мое слово, мы о них еще услышим.

— Благослови их Арас...

— Это несправедливо...

— Если хочешь стать заклинателем — терпи. Наберись знаний и опыта. А потом уже выступай против системы.

— Какие крамольные мысли! Но я всецело поддерживаю их. Не ожидал, что декан соблазнится студенческим кольцом...

— Все поели? Ничего не забыли?

— Вещей Йомиэля и Леона нигде нет.

— Наверное, он и его рюкзак прихватил с собой...

— Если кому нужен поднос — берите, или я его оставляю в кладовке вместе с вертелом и подставками.

— Вещи преходящи... Главное память! Я захватил браслет Йомиэля. До конца сессии они еще числятся студентами!

— Спасибо этим стенам за приют и защиту!

Каждый, уходя, поклонился и попрощался с фортом. Платформы оказались у первых деревьев. Рашиз, молча забрав жезл, активировал платформу вслед за Иррумом.

Зал перемещений встретил группу гвалтом. Новости сюда еще не дошли, рейтинговое табло, открытое другими группами, еще не содержало МАФА-100 и МАФА-147, не было и в личном никого из этих групп. Оба куратора присутствовали при снятии данных с браслетов, сразу же высвечивающихся баллами в рейтинге. Ноцуц вслед за Врезенем передал браслет скривившемуся, но принявшему их Рашизу.

Первой из двух и предпоследней из волны на постамент легла связка МАФА-100. В зале настала тишина. Результаты почти на порядок превосходили остальных. А в личном рейтинге появились надписи: "зачтено звание: адепт-стрелок; зачтено звание: маг-защитник". Они обычно появляются на третьем-четвертом курсах, когда, собственно, задания с более сложными боями. У Оланга, возглавившего рейтинг, дополнительно появился символ открывшегося во время экзамена истинного зрения, что стало сюрпризом и для согрупников.

И пусть эти строки носили больше рекомендательный характер, реальные звания необходимо было защищать дополнительно перед комиссией, но среди студентов они особенно ценились.

А когда обработались данные МАФА-147 тишина уже осязалась. Рядом с группой, помаргивающей красным, чей суммарный балл почти на два порядка превосходил МАФА-100, появилась надпись "расформирована". Личный данные у всех пестрили "засчитано звание: маг-стрелок". Был нюанс между "засчитано" и "зачтено" в пользу первого. У Жогеца — мастер-стрелок. У Алоллэи "засчитано заклинание на звание: мастер-творец". У Врезеня дополнительно "засчитано заклинание на звание: маг-зачарователь". У Йомиэля были грандмастера творец, зачарователь, артефактор, и пометка "отчислен". Такая же пометка была и у Леона, возглавившего таблицу, наголову опередившего всех остальных. У него было последовательно несколько статусных отметок. Среди них была и о возможном архимаге третьей ступени, сам ректор был всего лишь первой. Верхняя строчка личного рейтинга помаргивала радужными цветами напополам с красным, а вторая только красным, гипнотизируя всех в зале, особо переливалась надпись о потенциальном чародее и создании им источника жизни.

— Это ж на какие асалы опустили АЗУ, уходя? — чей-то возглас взорвал монолит тишины.