* * *
На этот раз вкладываться целиком в один-единственный удар я не рискнул. События в недавней битве отчетливо показали мне, что враги, грамотно подкованные в чародейском искусстве, с моим микро-инферно вполне способны справиться. К тому же из допросов раненых, угодивших к нам в плен после боя, я узнал, что имел дел лишь с двумя старшими учениками верховного шамана, а нынче мне, похоже, предстояло схлестнуться на встречных курсах с самим "сенсеем", а, заодно, и с несколькими его воспитанниками поплоше. Пылая желанием доказать, что мое "кун-фу" не только круче, но еще и умнее, я для начала вместо красивых визуальных спецэффектов пустил в дело разученный мною "назгульский вопль". Надо же было его, в конце концов, хоть как-то использовать! И результат превзошел все мои ожидания.
Правда, потом мне от подлянки Судьбы, в лице одного из шаманов, практически сразу прилетел жгучий привет. Видимо, чтобы не расслаблялся. Оно и правильно. Но, в целом, мне повезло. Доспехи работы мэтра Санады и природная устойчивость всего моего вида к высоким температурам сумели уменьшить воздействие вражеской магии до приемлемых величин. Впрочем, уже после взрыва края кожистых складок на крыльях, скулы и ноздри на конце моей вытянутой морды продолжили пульсировать тягучей ноющей болью. Что ж, вот и будет пока мне хорошее напоминание — не играть лишний раз в камикадзе без особой на то причины.
Дальнейшая схватка с хобгоблинскими чародеями прошла для меня довольно сумбурно. Редкие уроки, взятые у мэтра Санады, и первые наставления, полученные в свое время от инструктора Грагала, сложившись с инстинктами демонического тела и теми мыслями, что судорожно рожало мое сознание, зацикленное в тот момент лишь на необходимости выживания, дали на удивление хорошие результаты. Стремительно покончив с тремя из четырех противников, уцелевших после "вопля", я оказался один на один с Греншахом.
Разузнав о судьбе погибшего брата и подарив мне этим короткую передышку, верховный шаман Клыкастых незамедлительно перешел к воплощению планов по моей скорейшей трансформации в боевого слизня и сопутствующему этому возвращению в Баатор. Жизни своих учеников и помощников Греншах пустил в расход, не раздумывая. Суровый дядя, ничего не скажешь. Похоже, что просто сбежать от такого, как я изначально планировал в том случае, если смогу уцелеть после первой атаки, у меня не выйдет. А значит, остается только взять пример с разведчиков капитана Сворка, когда те оказываются в подобной ситуации, и отрываться по полной!
Греншах гонял меня своим "разлагающим хлыстом" по всей площадке, на корню пресекая любые попытки покинуть крышу барбакана. Параллельно с этим шаман довольно ловко умудрялся вести весьма точный обстрел булыжниками, воздушными сгустками и какими-то светящимися шарами, вылетавшими из вершины посоха, и от одного только вида которых все мое демоническое нутро начинало испуганно сжиматься, а по спине бежали холодные мурашки.
У меня при таком раскладе хватало времени лишь на то, чтобы резво бегать, скакать и кувыркаться, помогая себе изредка ветряными порывами, да выставляя порой простенькие магические "щиты" из моего небогатого арсенала. Но получить пару раз по морде каменюкой, пускай и вскользь, мне это никак не помешало. Ушлый колдун прекрасно понял, что мои доспехи хорошо блокируют прямые магические атаки, но камни и стрелы по-прежнему работают против меня все также эффективно. Какая радость, что всех потенциальных лучников, сопровождавших Греншаха, я сумел вывести из строя еще в самом начале!
Один раз меня сумело достать и главным оружием, которое применял хобгоблин. Самый конец мглистого "хлыста", внезапно вытянувшись в тонкую нить, едва коснулся моего бока. Защитные иероглифы, вспыхнувшие на пластинах, сумели "отбросить" вражеское колдовство. Но сам вид зачарованной стали, практически мгновенно потемневший в месте прикосновения и покрывшийся ржавыми точками, хороших предчувствий мне не внушал. Сил у Греншаха было еще полно, а вот я начал слегка выдыхаться. Поэтому, следовало срочно предпринять хоть что-то и переломить ситуацию в мою пользу.
Во время очередного кульбита я звонко щелкнул хвостом, послав в сторону шамана все свои оставшиеся иглы. На то, чтобы вырастить новые теперь могло уйти больше недели. Если, конечно, вообще жив останусь. Тем не менее, Греншах на пару мгновений прервал свой обстрел, чтобы защититься самому, и дал мне те самые полсекунды, которые мне так были нужны сейчас. Оказавшись на брусчатке крыши, я быстро начертил на поверхности одного из камней требующийся иероглиф и без раздумий щедро плеснул в него своей магической силы. Да, знаю, что по правилам, конечно, требовалась куда более сложная "направляющая" схема, хоть какая-то предварительная подготовка самого процесса, "стационарный аккумулятор", а не личная "мана" мага, и основательная аккуратность в работе. Но все это было нужно только в том случае, если бы я действительно хотел создать нормальную магическую ловушку.
— Главное — чтобы не получилось!
Намеренную ошибку в написании символа я допустил точно такую же, как и тогда на несчастном полигоне под башней мэтра Санады. Оттолкнувшись всеми четырьмя лапами и, взмахнув крыльями, мне удалось увернуться от очередного удара "хлыста" и взвиться над крышей барбаканом за мгновение до того, как всю ее поверхность начала заливать ядовитая кислота. Настоящий фонтан бил прямо из того места, где я оставил иероглиф, и едкая жидкость, несмотря на свои разрушительные свойства, прибывала гораздо быстрее, чем растворялись твердые камни под ней. Шипящая и исходящая испарениями лужа устремилась в разные стороны, принялась "вгрызаться" в основание боковых зубцов, "обгладывать" живых и мертвых хобгоблинов, а также широким потоком хлынула прямо к ногам Греншаха.
Быстро поняв всю грозящую ему опасность, шаман отскочил на несколько шагов назад и хлестнул по брусчатке перед собой своей смертоносной "плетью". За мгновение до удара клубящееся облако стянулось в тонкий угольно-черный "шнур", который прошел сквозь вековые камни, как горячий нож через масло. Кислота хлынула в узкий пролом, а весь кусок крыши, уже порядком разъеденный и дырявый, с грохотом провалился на верхний этаж надвратного укрепления. Едкая субстанция продолжила бурлить внизу, а Греншах оказался на той, примерно, трети площадки, которой посчастливилось уцелеть.
Все эти действия со стороны хобгоблина развязали мне руки, и я не стал отказывать себе в возможности перейти в контратаку. Силы, магические и физические, были у меня уже на пределе, а поэтому удачной могла быть только ставка на "последний удар". Упав с небес общипанным соколом на своего врага, я увидел светящийся шар, летевший мне прямо в лицо. Уклонившись лишь чудом, в уже полуслепом состоянии мне довелось ощутить, как проскочивший мимо сгусток света жестко сдирает роговую шкуру с моей шеи и с левого уха. Колющий выпад на всю длину руки я нанес, так и не видя врага, а следом за этим в моей голове будто бы взорвался паровой котел. Видимо, Греншах угостил меня на десерт еще и чем-то из разряда ментальной магии. Но хвала великому Асмодею, что все баатезу могут сражаться даже в "безмозглом" состоянии...
На то, чтобы нормально промогаться и снова ощутить под ногами твердую опору, ушло не меньше минуты. Но окружающая реальность, представшая передо мной после этого, не могла не порадовать. Мой меч почти по самую гарду уходил в грудь верховному шаману Клыкастых Черепов. Греншах был еще жив, но посох его валялся у ног, а на левой руке отсутствовали всякие следы былого "хлыста". Изо рта хобгоблина вниз по подбородку текла темная кровь, а в по-прежнему ясных глазах горели лишь ярость, злость и толика удивления. Захрипев, Греншах с усилием поднял свои руки и, до конца насадив себя на катану, стал тянуться в мою сторону, будто желал вцепиться в горло.
— Извини, но вот как-то так оно получилось, — отозвался я в ответ на действия шамана.
Лезвие моего подаренного меча вновь озарилось изнутри багровыми всполохами, и спустя короткое мгновение все тело хобгоблина охватило жирное маслянистое пламя. Выдернув клинок из раны, я сделал шаг назад и остановился. Несмотря на мои ожидания, Греншах так и не закричал. Он стоял еще очень долго, и только когда языки красного огня начали опадать, обугленное тело шамана рухнуло на серые камни.
Странно, я искренне радовался этой победе и сохранению в относительной целостности своей демонической шкуры, но... Как мне довелось выяснить уже после своего поступления на службу к Санаде, вид повергнутого врага не доставлял мне никакого особого удовольствия. Обычно это зрелище вообще не вызывало у меня ярких эмоций, но иногда, приходило чувство подобное легкому разочарованию. И рождалось это разочарование от понимания того, что все то, чем был мой враг — его сила, его разум, его способности — исчезло уже навсегда. Но наша реальность не была компьютерной игрой, и в ней нельзя было поставить к себе на службу любого из разбитых врагов. Кого-то, а точнее очень и очень многих, приходилось уничтожать безвозвратно. И делалось это лишь потому, чтобы больше они не могли помешать твоим собственным планам, раз уж так получилось, что их нельзя привлечь, как союзников и соратников, для воплощения этих целей в жизнь. У меня не было личной ненависти и неприязни к клану, которым правили Урбрак и Греншах, несмотря даже на то, сколько невинных жизней унесли в окрестных землях их разбойные набеги. Они были хобгоблинами, существами своего мирозданья, и глупо было бы попрекать их врожденной природой. Просто в какой-то момент наши пути пересеклись, и мне повезло чуть больше. Итог известен, и он не вызывает у меня ни радости, ни сожаления.
Я в последний раз посмотрел на тело шамана и невольно зацепился взглядом за широкие увесистые кусочки металла, оставшиеся на тонких обгоревших пальцах. Несмотря на сильное пламя, медные кольца совершенно не пострадали. Они раскалились докрасна, а на их поверхности проступили кривые белые руны, смысл которых, даже я — баатезу, не смог уловить так сразу. Подумав еще минутку и тихо хмыкнув, я опустился на одно колено и начал аккуратно, но максимально шустро снимать приметную бижутерию с покойного владельца. Искренне надеюсь, что надписи "Собственность Гортхауэра!" ни на одном из этих колечек впоследствии не обнаружится.
Битва за Старую Крепость завершилось примерно в течение часа после моей победы в схватке с Греншахом. Хобгоблины, лишившись своего высшего руководства, и не сумев удержаться на стенах, поспешно отступили в главную цитадель, но и там не смогли как следует закрепиться. Одна за другой сработали все мои тактические задумки, и когда огры главной группы уже штурмовали внутренние ворота Замка с востока, с западной стороны через распахнутые створы во двор вливался серый шевелящийся поток, состоящий из крысюков. Тех сил, которые мертвый вождь бросил для удержания атаки с данного направления, оказалось совершенно недостаточно, и те хобгоблины и варги, кого не сразили мечи и стрелы гноллов, буквально исчезли под живой лавиной из голохвостых грызунов. К тому же, численность гарнизона оказалось на порядок меньше, чем я ожидал, планируя подачу "Рагу". Видимо, после смерти Урбрака между Клыками и Черепами в очередной раз прошли небольшие "трения", заметно облегчившие задачу моим ребятам. Диверсанты Сворка, проникшие в Крепость через подземные залы, тоже внесли свою лепту, и к обеду вся Фугакудзивара была окончательно в наших руках.
Один из крысиных колдунов, получивших в новой формирующейся армии Империи роль полевых медиков, наскоро подлатал мои самые неприятные царапины и ожоги, после чего мне пришлось отправиться внутрь главного комплекса укреплений, получив от Сворка долгожданное известие. Спускаясь вприпрыжку по широким лестницам замка, местами переделанным прежними хозяевами под собственные нужды, я не без удовольствия прислушивался к деловитой суете моих солдат, доносящейся отовсюду. Гноллы и крысы прочесывали Фугакудзивару сверху донизу, заглядывая в каждое помещение и тщательно изучая каждую башню. Огры, разбившись тройками, расположились в наиболее важных местах, патрулировали внешние стены, охраняли обнаруженные склады и запертых по подвалам пленников. Последних, кстати, в особенности женщин, детенышей и рабов набралось изрядно, не меньше трех с половиной тысяч. Бывшие пленники Клыкастых Черепов пока еще не знали о привалившем им счастье, однако и мне торопиться, чтобы порадовать их, было покамест некогда. К тому же, Бураку на сегодняшний день не сможет вместить в себя больше сотни-другой поселенцев, а значит, надо что-то думать. Плюсом к этой проблеме, шел также тот факт, что в кузнях и мастерские Клыкастых, которые достались нам вместе с замком, нужны были рабочие руки. В общем, буду думать, причем, постараюсь головой.
В тюремном каземате крепости, расположенном отдельно от помещений, где содержались рабы, стояла тяжелая затхлая атмосфера, годы не знавшая свежего порыва ветра, и пахло, по меркам обитателей Бездны, просто великолепно. Туда-сюда активно сновали крысюки, а их капитан в компании четырех воинов с грубыми носилками и еще одного хвостатого собрата поджидал меня у дальней открытой камеры.
— Он жив? — перешел я к делу без всяких прелюдий.
— Да, — ответил мне Сворк. — Он жив, но ему серьезно досталось. Это Зейт, он — лекарь, наш старейший и лучший лекарь, — капитан поспешно указал на своего спутника.
Высокий, по меркам своего народа, крысюк, почти не уступавший в этом Сворку, имел черный мех, в котором уже отчетливо были заметны седые волоски. А это значит, что дохтур и вправду был стар. Лет десять, а может и все двенадцать. Еще примечателен был посох, на который колдун опирался. В деревяшке, выточенной из какого-то кривого корня и покрытой зеленой росписью, отчетливо чувствовалась магия. Подобные "игрушки" даже у более развитых народов Проклятых Земель встречались нечасто. Среди тех же шаманов и диких магов, которых перетравил своей магией мэтр Санада в старом форпосте дорожной стражи, только у трех-четырех было с собой нечто подобное. Однако данная штука точно была не из этих трофеев, их огр-маг забрал для своих исследований, но я выпросил "на нужды армии" возврат хотя бы "того, что останется".
— Док, — я обернулся к Зейту и скорчил скорбную мину. — Только скажите мне сразу и без утайки! Его печень и почки еще можно вырезать для последующей пересадки? Он обещал их мне. Честно-честно!
Седой крысюк, которого мое заявление явно огорошило поначалу, пару раз подслеповато сморгнул, но быстро взял себя в лапы.
— Боюсь, мне придется вас огорчить, младший хозяин, — говорил Зейт на общем наречии, причем довольно складно. Это определенно заслуживало внимания, поскольку лекарь не принадлежал к числу тех, кого, например как Сворка, пропустили через ментальную трансфигурацию мэтра Санады. — Внутренние органы человека, включая те, которые вас интересуют, серьезно пострадали. Но я уверен, что со временем мне удастся излечить эти травмы. А вот уже после этого, когда его тело полностью восстановится, можно будет без особого труда изъять...
