Мистраль был молод и самонадеян. К тому же Ири Ар полностью завладел его рассудком, и, хотя отношения длились всего четыре месяца, Ран с безошибочным внутренним чутьём понимал, что в данном случае длительность времени мало что изменит.
Он был болен Аром. Болен настолько, что эта болезнь и для него самого выглядела неизлечимой. Он и не желал исцеления. Любовь превратилась в потребность особого волнительного состояния. Мысли, эмоции, чувства, настроение — он жил в одном мире, но внезапно перед ним распахнулся совершенно другой, настоящий. И на фоне этого настоящего всё остальное казалось безыскусной подделкой, серостью, бессмыслицей, унынием череды каждодневного существования, когда он жил и не понимал, что цель и смысл жизни человека сводится не к достижению вершин, а к потребности, элементарной, банальной, личностной потребности ощущать себя счастливым. А всё остальное — это уже так, косвенное приложение для внутреннего удовлетворения этой необходимой составляющей гармонии.
Рандо хмурился и недовольно ворчал. Знал он или не знал об увлечении своего племянника — дядя мудро не высказывал осведомлённости на этот счёт, но внезапная мечтательная рассеянность Мистраля, пришедшая на смену привычной собранности и методичности, чрезвычайно раздражала министра. Впрочем, Грандин Мистраль обладал изрядной долей профессионализма и не давал повода для сомнений в собственной безупречности.
Представляя племянника королю, Рандо не без гордости отметил, что молодой монарх оказался совершенно очарован образованностью и манерами юноши и его несомненно блестящим умом.
На содержание Академии была перечислена внушительная сумма, и герен Блезир, так же как и Бренеж, ждали возвращения Мистраля с распростёртыми объятиями. Ученик всегда представляет собой лицо учителя, поднимая планку учебного заведения на невероятную высоту. Особенным же поводом для гордости становятся ученики, умеющие не забывать о благодарности. Мистраль умел не забывать в той мере, в которой рассчитывал выгодно использовать эту память в будущем.
К тому же, сейчас ему самому не терпелось вернуться, и он, раздражая дядю суетливостью, никак не мог дождаться дня, когда Рандо сочтёт возможным обходиться без него.
Он писал страстные письма Ири по несколько раз на дню, отправляя их с курьерами, но понимал, что почта работает настолько отвратительно, что когда их доставят, он, вероятнее всего, успеет вернуться сам. И вряд ли у него возникнет желание присутствовать при чтении собственных сентиментальных од, где не было сказано "люблю", но было сказано так много, что это заменяло любые откровения.
Когда невозможно сделать признание — оно скользит между строк, и любая самая бессмысленная нелепость и обыденность имеет свой собственный глубинный смысл, заставляя получателя перечитывать их раз за разом. Вряд ли Ар станет гадать о содержимом его писем, как и вообще забивать голову по поводу содержания. Но доверяя ему самое сокровенное — себя, Мистраль знал одно: Ири сохранит, не позволяя даже тени насмешки омрачить то, что было доверено и отдано ему настолько трепетно.
На столицу, между тем, обрушились недельные дожди, основательно размыв дороги, и рассматривая из окна залитый потоками воды мир, Мистраль бессильно кусал губы, посылая стихии мысленные проклятия. Ему так не терпелось вернуться, а вот, словно в насмешку, даже природа посылает всевозможные препятствия, не говоря о бесконечных бюрократических проволочках.
Глава 28
Тем временем, пользуясь отсутствием "нежелательных лиц", в Академию неожиданно нагрянул высокочтимый герен Лан.
Не то что бы ему были рады — щедрые пожертвования, привилегии и прочие блага от людей, находящихся на вершине своего успеха, быстро забываются, стоит лишь меценату оказаться внизу, — но отказать официально не могли.
Когда левый министр изволил присутствовать на уроках, ни у кого не вызвало удивления, что его внимание привлёк Ири.
Собственно, как бы ни скрипел зубами директор по этому поводу, информация о блестящем ученике, сумевшем затмить популярность несокрушимого Мистраля Грандина, не могла сохраниться в тайне.
Лан был не он первым и не он последним, кто посещал Академию с целью полюбоваться на выдающегося выпускника, сына именитого родителя, и попытаться переманить мальчика под своё крылышко, рисуя перспективное будущее, обещая немыслимые выгоды и головокружительный успех. Иного от Ири Ара не ожидалось. И его наивные мысли о том, что люди покупаются на внешний блеск, находили в данном случае своё подтверждение. Не только на внешность, но также на титул, положение и те выгодные связи, которые он представлял собой по умолчанию.
Несмотря на то, что большая часть капиталов его семьи находилась за границей, здесь, в Артемии, во владении Аров имелся не только родовой замок, но также обширные земли, шахты, приносящие огромные доходы рудники, виноградники и собственный завод по производству вин, дела которого вели доверенные люди отца. Семье Ар принадлежали судостроительные верфи и многое другое, что делало фигуру её наследника на политической и экономической аренах не просто влиятельной — внушительной. Ири Ар представлялся лакомым куском для всех желающих от него отщипнуть. Именно по этой причине Мистраль ревностно охранял и берёг любовника, стараясь отсекать любое постороннее влияние, справедливо считая, что личность подобного масштаба не сможет вечно оставаться в тени. Рано или поздно придётся занять подходящее себе место, а, следовательно, со своей стороны Грандин должен сделать всё возможное, чтобы это место находилось рядом с ним. Потому что выпускать Ири из-под своего контроля опрометчиво. Пойдя на поводу эмоций и рассорившись с Аром, он поступил очень глупо, за что не раз корил себя впоследствии, но, к сожалению, не предпринял ни единой попытки что-либо изменить. Ибо с человеком, которого ненавидишь, трудно дружить, а Ири Ар обладал способностью лишать Грандина рассудка по любому поводу.
Но если раньше возможность сотрудничества казалась безумием, то теперь это не представлялось сложным. Собственно, Мистраль и не собирался усложнять.
Стоило ли говорить, что именно по причине их связи, размышляя о будущем, Ири аккуратно отклонял чужие предложения, но...
Возможно, случившееся далее было бы неизбежно в любом случае.
Говорят, не только противоположности сходятся, но, чаще всего, подобное притягивает к себе подобное. Те социальные идеи и реформы, которые Лан проповедовал в массы, не могли не найти горячий отклик в душе юноши, с ранних лет увлечённого мыслями о равноправии и справедливости в обществе. Оказалось странным понимать, что Грандин Мистраль, регулярно беседуя с Ири на темы политики и хмурясь по поводу тех откровений, которые выдавал любовник, счёл это ересью недостойной внимания. Свято уверенный в том, что пообщавшись в нужных кругах и досконально изучив внутреннюю кухню, Ири рано или поздно поймёт мифичность и несостоятельность собственных заблуждений, Грандин Мистраль совершенно проигнорировал эту часть личности Ара.
То, что Ири Ар выдвигал в качестве своих основных целей, могло обойтись для страны слишком дорогой ценой. По мнению Рана, Ири не мог этого не понимать. Как и того, что поддерживая идеи Мистраля, идя с ним рядом, рука об руку, со временем он бы сумел претворить в жизнь многие из них в той форме, в которой это было допустимо и возможно осуществить. Облегчить жизнь простонародья, сохраняя позиции аристократии, расширить избирательное право, внеся средние сословия, создать выборный парламент, ограничивающий власть короля, издать свод законов, обязательных для всех. Сохраняя монархию, Мистраль полагал нужным принять конституцию, в то время как Ири считал, что равноправие возможно лишь одним способом — свержением самой системы существующей власти. И шутливо одёргивая любовника, намекая на то, что за такие речи хорошенькую шейку ждёт топор палача, Мистраль на самом деле не считал его речи серьёзными, в той мере, чтобы по-настоящему обеспокоиться.
Ири всегда представлялся вольнодумцем, полным утопических идей. Мистралю просто не приходило в голову понять, ЧТО он проигнорировал, за мягкой дипломатичностью и умением уступать не увидев сути, основы, стержня характера Ара.
И совершенно зря.
Глава 29
— Господин Ар, Ваши способности говорят сами за себя, неужели вы допускаете возможность положить их на что-то меньшее, чем то, чего они, без сомнения, заслуживают?! — министр Лан предпочитал не терять времени даром и брать быка за рога, используя малейший представившийся шанс, а иначе он бы не стал министром, получив этот пост в обход многих, не менее достойных, но менее энергичных и сообразительных.
Ири и опомниться не успел, как получил приглашение на благотворительный бал, отказаться от которого не имел возможности.
Стоило ему совершить обязательный визит вежливости к Лану, как его тут же взяли в оборот, и юношу закрутила целая череда всевозможных светских увеселительных мероприятий, которые министр организовывал повсеместно в попытке восстановить прежнее влияние. Он цепко ухватился за талантливого, но абсолютно неискушённого жизнью мальчика, решив разыграть эту фигуру в качестве неизвестной никому тёмной лошадки, соломинки, за которую хватается утопающий в надежде на то, что сумеет выплыть.
Проживание Ири в другой стране и полная неосведомлённость в политических делах общества и двора сыграли с ним злую шутку. Всеобщее внимание закружило голову, ощущение собственной значимости и бесконечные дифирамбы, которые не уставал петь министр Лан, затуманили рассудок, заставив Ара совершенно смешаться и потеряться. Он ощущал себя щепкой, попавшей в водоворот чужих событий, выскользнуть из которых оказался бессилен, не умея отказывать, осаждать и пресекать оказываемое на него давление, не зная, что правильно, а что — нет. И рядом не было маяка Мистраля, чтобы помочь ему разобраться в происходящем и указать верный путь.
Грандин не раз, посмеиваясь, снисходительно сообщал Ири, что в политике любовник полный ноль. Разумеется, поднатаскать его Мистраль планировал на досуге, так же, как и подправить некоторые мысли, бороздящие просторы пытливого ума. Но абсолютная зацикленность друг на друге и невозможность делиться рабочими моментами, в силу того, что Мистраль оказался замешан слишком во многих делах, проходящих по ведомству тайной канцелярии Рандо, лишили их возможности говорить открыто, на равных.
И оказавшись на старте блестящей карьеры, о составляющих которой не имел ни малейшего представления, Ар, чьему самолюбию чрезвычайно польстило предложение левого министра, с удовольствием взялся осваивать предложенную роль. Не то чтобы ему хотелось оказаться преемником, скорее, он просто не мог отказаться. Министр Лан, находясь в опале, оставался министром, а люди, облечённые властью и способные испортить жизнь, не терпят противодействия своей воле.
К тому же, Ири полагал, что принимая подобное предложение, он не совершает ничего опрометчивого. Сама мысль о том, что он станет оппозиционером Грандина, в свете связывающих юношей отношений, воспринималась чрезвычайно притягательной, окрашенной романтическими нотками, без малейшего желания трезво осмыслить положение вещей с позиции Мистраля, для которого занять пост министра было делом всей жизни. И вот теперь любимый человек внезапно добровольно становился на сторону его противников, наивно считая, что это ничего не изменит в их отношениях, что неизбежной конкуренции не возникнет. И если бы дело оказалось только в ней! — Своим поступком Ар полностью перечеркнул всё, что активно претворяли в жизнь Рандо и Мистраль, даже не подозревая, в какое осиное гнездо угодил.
Как это всегда бывает с благими намерениями, хотел, как лучше, а получилось так, как получилось.
Ири осуждал жёсткие и бескомпромиссные методы, которые проповедовал любовник, но верил, что вместе, объединив усилия, они смогут многого достичь. Но Грандин Мистраль никогда не шёл на компромиссы, он никогда и ни с кем не был на равных, любой человек рядом с ним должен и обязан был оказаться вторым, потому что превосходства Ран не терпел.
Быть вторым — это согласовать свои действия с первым, подстраиваться, идти у него на поводу, выполнять указы и распоряжения, которые будут исходить от лидера, в надежде, что он соизволит учесть пожелания команды.
Своей. Но никогда чужой.
Ири мечтал, не понимая, насколько наивны и нелепы его фантазии. Насколько юн и неопытен он сам, по сравнению с опытным монстром Мистралем, который великолепно понимал, в какую грязь окунается, и цинично шёл на это, предвидя последствия, но готовый приносить жертвы. Ради будущего сумевший принести в жертву самого себя, совершив разумный, по его мнению, выбор и отказавшись от эмоций и юношеских заблуждений ради власти, честолюбия и амбиций.
И вот теперь Ар шёл по его стопам, абсолютно слепой и глухой ко всему происходящему, наивно полагая, что раз за вход не придётся платить, то, очевидно, за выход не придётся платить тоже. И что, оказавшись на стороне врага, он никогда не будет противником Грандина, сумеет сохранить их связь, отношения и дружбу, поставив их выше блага и целей страны.
Благо Артемии превыше всего.
Совершая этот выбор, Ири ни на секунду не задумался о том, что он означает и что несёт с собой.
Он выбирал любовь к Мистралю. Но Мистраль выбрал Артемию.
Присутствуя на светских раутах и неизменно очаровывая толпу, Ар с радостью представлял минуту "приятного сюрприза", когда он и Грандин встретятся, и он сможет похвастаться перед любовником своими достижениями и успехами. Открыть новую грань возможного соприкосновения и взаимодействия. Изложить свежий взгляд на совершенно очевидные вещи, благодаря влиянию министра Лана представшие перед ним в новом свете широких возможностей и открывающихся перспектив.
* * *
**
Не прошло и недели, как министр Лан неожиданно представил Ири королю. Не как гипотетического, но как официального преемника, сложившегося, утверждённого и, по словам министра, практически подготовленного к занимаемой должности.
Всё случилось настолько молниеносно и неожиданно, что Ири даже толком не сумел ничего понять, поставленный перед очевидным фактом, который ранее подразумевался, но казался необязательным, оставляющим возможность подумать, взвесить и отказаться.
Отныне выбора не было.
Король встретил их довольно прохладно, давая понять, что раздражён. Разочарован работой левого кабинета и не ожидает от этой встречи абсолютно ничего полезного. Во время аудиенции он целиком сосредоточился на Лане, высказывая завуалированные колкости и распекая за несоответствие занимаемой должности. Лишь спустя десять минут Его Величество соизволил обратить внимание на преемника, что, несомненно, являлось преднамеренной уловкой, ибо, стоило Ару переступить порог роскошного кабинета, король практически не сводил с юноши глаз, хотя и старался не пялиться на него, как на редкостную диковинку, которую представляла собой яркая, экзотическая внешность Ири. Он задал несколько вопросов, получил ответы и...
