Феникс императора. Часть вторая.

Несмотря на то, что Шторм был очень осторожен, выбирая дорогу, некоторые ветки все равно так и норовили стегнуть по лицу, выколоть глаза. Я уткнулась лицом в мех зверя и, отпустив больно прижатые к животу руки, обхватила шею Шторма. Вослав склонился к моему уху, косички тут же защекотали щеку.

— Не бойся, уже скоро, — видимо я все-таки дрожала, но то от холода и ветра, а не от страха. Я хотела ответить, но мышцы на лице свело.

К счастью, уже через несколько минут появился просвет между густой зеленью, по лицу запрыгали мелкие солнечный зайчики. Рекс снизил скорость, потом и вовсе остановился. Вослав выпрямился в седле, дышать сразу стало легче. Я осторожно огляделась. Поляна была крошечной, но деревья здесь стояли не так плотно, поэтому животные расположились довольно свободно. В центре ярко горел костер, вокруг которого сидели и стояли норды. Две необычайно красивые женщины сидели у костра, зябко кутаясь в пушистые меха. Рядом с ними стояли мужчины, держа наготове оружие. Клинки сверкали на солнце, а их острия смотрели в мою сторону.

Абсолютно ничего, не понимая, я посмотрела на Оли.

— Ваше Величество, что все это значит?

Вослав перехватив мою талию покрепче, помогая мне слезть. Ноги коснулись земли, но вот удержаться на них после долгого пребывания в седле оказалось непросто. Я покачнулась, но упала бы, не подкрадись сзади рекс.

Оли молчала. Она, словно бы ожидала пока кто-нибудь более смелый или нетерпеливый ответит на мой вопрос. Таких не нашлось, все чего-то ждали. Кончик одного из мечей дрогнул, изменяя угол наклона, а его хозяин неспешно направился в мою сторону.

Он был высок, впрочем, как и все норды, его прическа не имела такого количества мелких косичек. Напротив, шевелюра состояли из шести кос, похожих на те, что плетут африканки. Глаза имели очень глубокий оттенок синего цвета, как море. Я сморгнула, отгоняя воспоминания глубокого и синего моря. В отличие от далекого и бесстрастного моря, здесь и сейчас мне прямо в грудь смотрел опасно острый кончик лезвия.

— Скажи королева, — наконец, сказал он, — как эта напуганная до полусмерти девчонка, не пойми какого происхождения, подстилка Дракона, сможет помочь нам?

Возмутиться мне не дал смех Оли, которая все еще сидела в седле. Чего во мне сейчас было больше, удивления или злости на этого норда, я так и не решила.

— Оли, — укоризненно произнес, молчавших до сих пор Оргил.

— Вот уже! — отмахнулась ее величество, — Оргил, будь добр объясни моему советнику, как себя надо вести в обществе дамы. Иначе... — она нахмурила брови, гневно посмотрела на мужчину, и притворно огорченно вздохнула, — мне придется его взять на перевоспитание...четвертым!

Названный советником сильно побледнел, но меч не опустил, упрямо сжав губы.

— Рокул, прошу, опусти меч, — Оргил не собирался решать проблему кардинально.

— Оргил, ты что? Не видишь! Она лишь девчонка! Что она сможет? — Рокул с трудом сдерживал гнев.

И тогда я задумалась, а действительно, что я могу?

— Оли. Помнишь, я тебе ничего не обещала, — тихо произнесла я. Взгляды всех Нордов устремились на меня, стало неуютно, — но также я сказала, что приложу все усилия, для того чтобы разобраться. И пусть некоторые, а быть может все, не верят в меня. Но я верю, что мир поможет нам.

— Мир? — взорвался Рокул, — что ты несешь? Миру нет дела до нас, он забыл про детей своих!

Я тяжело вздохнула, вспомнив, как был прекрасен мир, когда распахнул мне свои ласковые объятия. Он помнил нас, их, всех кто жил в нем, но он не мог вмешиваться, а вот феникс мог.

Феникс — символ того, что мир все же под присмотром...как глупо.

— Оли, — устало позвала я, — если вы все так думаете, то зачем потащили за собой?

— Мы так не думаем, — сказал за моей спиной Вослав, сделав упор на слове "мы".

— Заткнись Вослав! Подумай, кого вы собираетесь привести в свой дом? Она же не может контролировать свою силу, — прошипел Рокул, глядя на мои руки.

Собственно я и не собиралась. Меня очень бесило поведение этого выскочки, пусть он где-то был тысячу раз прав, но опускаться до откровенных оскорблений не стоило. А сила, оказалась совсем не против, наказать обидчика, послушно выбравшись из самой глубины сердца. Язычки пламени ласково обвивали кончики пальцев. Пока это был всего лишь безобидный огонек, но стоило только пожелать.

Легкий лепесток нежно-золотого пламени сорвался с моих пальцев, прежде чем кто-то опрокинул меня на спину, а я оказалась погребена тонной мускусно пахнущего меха. Дышать стало невозможно, я попыталась дать о себе знать, пинаясь изо всех сил, что под такой тушей оказалось непросто. Но это дало результаты, рекс перекатился по мне, оказавшись с боку, обвивая своим телом будто кольцом. Это был тот самый неоседланный рекстор, и сейчас он в полной мере показывал свой дикий норов, скалясь и рыча на стоящего в полной растерянности Рокула.

Конечно же, я не собиралась испепелять этого наглеца, метя в танцующий в непосредственной близости кончик клинка. Кстати от последнего осталась одна рукоять, что явно не порадовало и без того злого советника.

И почему Оли держит при себе таких неуравновешенных личностей?

— Да как ты посмела? Наглая девка! — взорвался Рокул, бросившись на меня с явным намереньем придушить голыми руками.

— Рррокул! — прорычал выступивший откуда-то сбоку мрачный донельзя Вортон. Не знаю, что было в голосе этого странного норда, но советник замер, болезненно вздрогнул и бесформенным мешком осел на землю.

— Спасибо, Вортон, — сказала Оли, спрыгивая с Рекса, и уже обращаясь к остальным, спросила, — еще есть возражения?!

Возражений не последовало.

Я скосила глаза на уходящего Вортона, сделав мысленную зарубку, приглядеться к нему. Меня отвлек рекстор, который почему-то решил меня защитить таким странным способом. Он издавал звуки, отдаленно напоминающие мурлыканье кошки, так и, норовя ткнуться холодным мокрым носом в щеку. Я отпихнула наглую усатую морду, но тому показалось это какой-то особенной игрой. Зверь вновь и вновь тянулся ко мне, ему даже удалось лизнуть мне пальцы свои шершавым языком.

— Хайзан, рекстор науна, — приказным тоном сказала тихо подошедшая Оли. Рекстор недовольно зашипел, но поднялся и постоянно оглядываясь, пошел к собратьям, расположившимся по краю стоянки Нордов.

— Что ты ему сказала? — поинтересовалась я.

— Чтоб не мешался, — ответила ее величество, садясь рядом со мной, — Ты не обращай внимания на Рокула, иногда он совершенно не выносим, но дипломат он талантливый. Мы вообще-то ехали к королю Оши Като, но один из моих мужчин предсказал твое появление, в школе моего сумасшедшего братца. Карун конечно милый и добрый, но его единственная любовь наука... — Оли задумалась, и это так странно сочеталось с ее внешностью беззаботного ребенка.

— К чему ты ведешь?

— Я не верю в то, что твое появление ошибка. Более того, я почти уверена, что тот, кто похозяйничал у нас в Курам-Илор и заказчик твоего появления — одно лицо.

— Демон? — догадка, конечно, была основана на воздушном замке, но как страшно она звучала, смешавшись с воспоминаниями о последнем разговоре с Содзи.

— С чего ты взяла? — Оли насторожилась.

— Содзи... перед смертью рассказала мне свою историю, в которой фигурировал некий демон и, судя по тому, что он натворил, довольно могущественный, хотя... мне ли судить?

— А знаешь, в твоих словах все же есть смысл, но то дела минувших веков. Я точно не помню, — раздраженно фыркнула Оли, массируя виски, пытаясь, видимо, что-то припомнить, — нет, не помню, что-то очень знакомое. Ладно, вернемся в Курам-Илор, покопаюсь в записях отца.

— Ага. Слушай, мне как-то неудобно за порчу клинка, — призналась я, ковыряя носком сапога мох, — и вообще чувствую себя, бррр, они смотрят на меня с подозрением.

Оли оторвалась от созерцания ставящих небольшой шатер мужчин, перевела взгляд на меня.

— Пойдем, я тебя познакомлю с остальными, — и она решительно потянула меня за собой.

Девушек звали Маликой и Тоней, вторая приходилась королеве младшей сестрой, хоть и выглядела старше на добрый десяток лет, а их родство угадывалось лишь в одинаково ярко-голубом цвете глаз.

Малика выглядела уставшей женщиной лет сорока, с посеребренными сединой волосами, что немного странно смотрелось на белоснежной тугой косе, уложенной пучком. Она смотрела на меня грустно, даже как-то по-матерински, из-за чего к глазам моментально подкатили слезы, а горло болезненно сжалось. Я поспешила отвести взгляд.

Трое мужчин, не считая бесчувственного Рокула, приняли меня довольно спокойно, здраво рассудив — с королевой спорить не стоит.

Старшего из них звали Рант, он как сказал сам — вообще не понимал, что делает в посольстве, поскольку является придворным живописцем, а как едко добавила сама королева — отличным воином, на что тот то ли обиделся, то ли рассердился. Отойдя от нас крайне недовольным.

Двое других Нордов являлись родными братьями — Хазар и Зару. По ним сразу можно было понять, что они здесь для охраны и защиты своей королевы.

От всех событий и имен немилосердно раскалывалась голова, сейчас я бы отдала все, лишь бы посидеть в тишине, избавленной от внимания чужих глаз, но такая роскошь, увы, оставалась недосягаемой мечтой. Я посмотрела на стремительно темнеющий небесный полог, отправив в никуда незаданный вопрос "За что мне все это?" и шумно вздохнула.

А в глубине леса раздался тоскливый вой, который раз за разом подхватывали невидимые ночные твари...

Предназначение.

Необходимости приходится подчиняться. Цицерон.

Свобода и принуждение суть две стороны одной и той же необходимости — необходимости быть собою, а не другим. Сент-Экзюпери.

— Что это? — испуганно спросила я, подошедшего Вослава. От доносящегося воя было негде скрыться, отчего по коже забегали мурашки, а на голове зашевелились волосы.

Темный лес теперь выглядел устрашающе, оскалившись на нас острыми ветками.

— Где-то в чаще охотится стая горгов, госпожа. Но вам не стоит переживать, они редко нападают на людей, — видимо последнее Вослав сказал, чтобы успокоить меня. Только он не знал мою историю.

— Ты это кому-нибудь другому расскажи.

Вослав нахмурился, глядя мне за спину. Я непроизвольно обернулась, став свидетельницей немого диалога Вослава и Вортона. У меня сложилось стойкое ощущение, что эти двое как огонь и вода, сталкиваясь, шипят и плюются, но сейчас видимо я сыграла роль буфера — столкновение не состоялось...

Вортон, молча развернулся и пошел к шатру, в котором минуту назад скрылась королева. Вослав усмехнулся одним ему известным мыслям, перевел на меня рассеянный взгляд.

Около костра суетился Рант, кажется, сейчас будут готовить ужин. Я зевнула и зябко поежилась. Как же все-таки холодно. Позади, урча и порыкивая, устраивались на отдых расседланные рексторы. Им вместе хорошо тепло, у них шуба густая.

— Ты им завидуешь? — Оли подкралась совершенно бесшумно.

— Да, и если я не согреюсь, то подхвачу простуду, — я подышала на озябшие ладони.

— В это время у подножия гор не самая приятная погода. Вослав, сходи в шатер, принеси Лиле одеяло, — она послала мужчине такую теплую улыбку, что мне вдруг стало тоскливо, впервые за эти пару дней всплыло лицо Мейджина. Что это? Я скучаю, по этому старому интригану? Сразу захотелось вскочить, закрутиться волчком, стряхивая с себя мысли о том, что так ранит, царапая душу острыми коготками.

Вослав ушел в шатер, а Оли тихо как мышка сидела рядом, не тревожа меня вопросами, но меня угнетало душевное одиночество.

— Оли, скажи мне... — "черт, молчи!" — каково это — иметь гарем?

— Гарем?

— У тебя же три мужа, — смущенно пояснила я.

— Как тебе сказать... — озадаченно сказала Оли, — для женщин с одной стороны сложно, с другой стороны это лучший выход из общенациональной проблемы. Когда-то только короли позволяли себе не делить женщину ни с кем, но Карун, да впрочем, ты знаешь. Понимаешь, так уж повелось, в нашей расе на одну женщину в среднем приходится трое мужчин, иногда больше. Девочки рождаются слишком редко. Нашей семье повезло, две девочки от одной женщины — редкость. Что тут еще скажешь?

— Я не ожидала подобного ответа, — честно призналась я.

— Да, — мрачно отозвалась Оли, — все они думают о нашем институте семьи предвзято, и лишь немногие знают настоящее положение дел. Ты не подумай, я не жалуюсь... — она жестко усмехнулась. Слетела красочная маска беззаботного ребенка, оставив после себя уставшую женщину, которая всю свою жизнь вынуждена была оставаться сильной. На самом же деле, безумно одинокая и слабая, несмотря на обилие мужчин вокруг.

— И что самое страшное, — тихо-тихо прошептала она, слабо шевеля побелевшими губами, — я боюсь, что однажды настанет день, когда ни одна наша женщина не сможет выносить девочку.

По ее щеке скатилась одинокая слезка. А мне впервые за все время захотелось подарить всему миру капельку счастья, такого пьянящего как запах верескового меда, тихого как предрассветный час, долгого и разного, как звезды на небе. Разом забылись все обиды и боль, сердце защемило, взметнулись вверх яркие искры, пламя растеклось внутри, почти лишив ощущения тела. Где-то рядом раздался тихий голос Оли.

— Спасибо феникс, я никогда этого не забуду...

Пламя все росло, вздымалось, и скоро ему стало тесно в хрупкой человеческой оболочке. Казалось, хватит одного мгновения сгореть в нем, нельзя сдерживать его, нужно помочь вылиться, выпустить то, что изменит все вокруг. Но шло время, а огонь не находил выхода, и я не знала как остановить все это безумие.

Кто-то взял меня за руку.

— Тише, все хорошо... Я помогу тебе, — голос доносился сквозь гул яростного пламени. На грудь легла тяжесть, так что дыхание замерло. Теперь я чувствовала давление сразу с двух сторон, огня изнутри и снаружи. Но так продолжалось лишь несколько долгих вечностей, а потом тугой пузырь лопнул...

Я успела ощутить только первые самые мощные толчки силы, но и этого хватило, чтобы потерять часть сознания, которая принадлежала моей человеческой половине.

* * *

Она ликовала, винтом уходя в незнакомое небо. Чужие созвездия страстно перемигивались...

А внизу. Внизу! Безобразной громадиной темнел лес, пятнышко костра удалялось невообразимо быстро. Но полет, стремление вверх только ускорялось.

Казалось, она сошла с ума от пьянящей свободы, от приветственного свиста ветра в ушах, от ласковых пластов воздуха. А ей было все равно, потому что сама суть призвана для этого головокружительного полета. И чем сильнее желание, тем выше поднимется она, тем больше пространства она сможет охватить медленно разворачивающимися крыльями, в которых бережно хранился весь огонь ее сердца...

И фейерверки силы, взрываются вокруг.

Возможно, что-то изменится...

* * *

Казалось, я проспала целую вечность, и в ней, как и положено, меня прикопали сострадательные люди, но до того они присыпали (для верности) камушками, чтоб не откопалась. Они просчитались.