Удержать мечту

Прокравшись, как мышь, к банкетке, устроилась на ней, наслаждаясь музыкой, пусть и не совсем чистой по звучанию — иногда парни допускали ошибки, зажимая не те аккорды.

— Ну, вот. Уже лучше, — хмыкнул Теплов, — А ты что скажешь, Виолетта?

— В принципе, у вас все нормально, если не считать того, что гитарист взял пару раз не те аккорды, да и ритм под конец немного сбился, — ответила, как есть.

— А ты, типа, самая умная, что ли? — черноволосый как-то странно посмотрел на меня. Ух, ты! А глаза у него голубые, холодные, как льды Арктики, — Жабы, вроде, только квакать могут. Или ты у нас особой породы? — фыркнул голубоглазый, спускаясь с импровизированной сцены.

— Макс, немедленно извинись перед девушкой! — Теплов грозно посмотрел на гитариста.

— Она?! Девушка?! И КАК Я НЕ ЗАМЕТИЛ?!!! — почему-то парень сорвался на крик, сверкая глазами аки семафор.

— Не стоит, Алекс, — тихо произнесла я, вставая и открывая крышку фортепиано, стоявшего в дальнем углу студии.

— Ну, сыграй нам что-нибудь. Или ты можешь только на чужие ошибки пальцем тыкать? — да что же он ко мне пристал, как банный лист к заднему месту?

— Сейчас сыграю! — огрызнувшись (нервы тоже не железные), уселась за инструмент и размяла пальцы. Хочешь, чтобы сыграла? Так сыграю! Реквием по мечте никого и никогда не оставлял равнодушным. Вот его-то и было решено сыграть.

И музыка, одновременно грустная и нежная, поплыла по комнате. Я не обращала внимания на слушателей, по памяти играя произведение великого классика.

Последние аккорды... Снимаю руки с клавиш, и комнату своим пологом накрывает тишина.

— Ты удовлетворен? — спрашиваю все так же тихо, сидя спиной к парням.

— Да. Прости. Кстати, я — Максим, — надо же, какая честь. Он решил представиться.

— Виолетта.

— Ой, а что это вы тут делаете? — наконец-то эти копуши соизволили доползти и почтить нас своим присутствием.

— Сидим. Давайте за инструменты, и так много времени потеряли! — скомандовал Теплов, усаживаясь за стол.

Позже, когда репетиция закончилась, девчонки утопали домой, сославшись на невыученные уроки, а я потопала в парк, надеясь подумать в тиши и постараться написать еще одно стихотворение.

Начало осени... Лето все еще пытается удержаться в нашем городе, поэтому еще тепло, листья деревьев — зеленые, а вода в реке еще не успела остыть после жаркого летнего светила.

Усевшись на качели, расположенные в глуши парка, взглянула не розовеющее от заката небо. В этом месте почти никогда не бывает людей, а если и бывают, то только влюбленные парочки.

— Жаба... — в наушниках звучит Because Of You [11], а по щекам, отчего-то, катятся слезы.

— Что случилось? — раздалось за спиной, когда кто-то вытянул наушники из моих ушей.

— Ничего, — тыльной стороной ладони стерла слезы, бегущие по щекам.

— Не ври, — парень с голубыми глазами присел передо мной на корточки, взяв в свои руки мои ладони, — Я же вижу, что своими словами причинил тебе боль. Прости меня.

— Ты не сказал ничего такого, на что стоит обижаться, — попыталась выдернуть свои руки из его плена: ага, куда там. Теплые и изящные пальца парня гладили мою кожу, передавая свое тепло.

— Странная ты... Другая бы на твоем месте заорала бы и врезала по лицу, — размышлял Максим в слух.

— Нет, просто тебе не те девушки встречались на пути, — встав, невольно потянула парня за собой, а он так и не выпустил моих рук, — Ты прощен. Теперь я могу идти?

— Давай, я тебя провожу?

— Не надо.

— Ну, тогда, пока, — он, казалось, с сожалением опустил мои руки и уселся на качели.

Девушка ушла, а парень все так же продолжал смотреть на заходящее солнце, качаясь на качелях, когда увидел, что на земле лежит какой-то листок. Не долго думая, он поднял его и развернул:

А он сидел, вдыхая дым сигарет...

А он мечтал, но мечты разбивались...

А он любил, но любви больше нет:

Она в пламени синем сгорает!

Сгорает любовь без остатка, без звука...

И ветер разносит над миром тот пепл...

Сгорела любовь, и стало так глухо,

И сердце замедлило бег...

Но нам не вернуть, все, что мы потеряли,

И нам не забыть, что когда-то давно,

Мы в небо, счастливые дети, взлетали...

Нам крылья дарили, любовь и тепло...

Теперь же мы, разбиваясь о землю,

Живем вспоминаньями нашей души,

И ловим мы снег, считая, что это

Пепл погибшей когда-то любви, — каллиграфическим почерком было написано на листе.

— Вот, значит как, — неизвестно кому сказал парень, пряча листок в кармане джинс...

Я даже и не заметила, как закончились все пары, и толпа студентов вывалила на улицу, собираясь топать домой. Это хорошо, когда дома ждут родители, братья и сестры, радуясь твоему приходу, как солнцу после грозы.

Мой отец погиб год назад в автокатастрофе, а мама... Мама до сих пор лежала в больнице, психиатрической. После смерти отца, ее мозг не выдержал и начал давать сбои — итогом стала шизофрения [12].

— Эй, ты опять спишь! — Тим потянул меня за собой, чему-то улыбаясь.

— А мы куда идем?

— Мне, вообще-то, на тренировку, надо, а ты обещала пойти со мной, — парень развернулся и чмокнул меня в кончик носа.

— А...

— Б...

— Мы весь алфавит переберем или на этом остановимся? — хихикнула я, уворачиваясь от подзатыльника.

— Я дальше не знаю, — парень подхватил меня под руку, и мы потопали на тренировочную площадку. Дело в том, что Тим уже лет десять занимался горным бегом, а завтра, в субботу, в нашем городе будет проходить чемпионат России по данной дисциплине. Приедет сама Светлана Съемова [13].

На окраине нашего небольшого города когда-то располагался небольшой хутор, который был снесен в годы войны. Так вот, здесь были невероятно крутые склоны, а в самой низине текла речушка, когда-то полноводная, а теперь же больше похожая на ручей. Здесь и решили сделать трассу для проведения всероссийского чемпионата.

Сейчас два мужчины в красных спортивных формах разграничивали трассу, огораживая определенные участки разметочной лентой.

— Ладно, я помчался, — Тим, чмокнув меня в лоб, понесся с горы вниз, оставив все свои вещи мне на хранение.

Горный бег — такой вид спорта, что не всегда обходиться без травм. Например, в том году, когда проходило первенство России в Ульяновске, один из спортсменов сломал ногу, но тем не менее, прибежал первым. Врачи до сих пор в шоке.

Осень... Самое красивое время года... Лето еще не хочет уходить, хотя и понимает, что ему здесь делать больше нечего. Заложив руки за голову, легла на еще зеленую траву, глядя в бескрайнее голубое небо, на котором не было ни облачка. Вечернее солнце золотит макушки тополей, растущих по бокам трассы, где-то вдалеке слышен лай собак и ржание лошадей...

Незаметно для себя, я уснула...

... Темно... Лишь одна свеча горит на столе, освещая своим светом небольшой клочок комнаты... Ты медленно подходишь ко мне, стараясь не разбудить... Ты думаешь, что я сплю, но это не так... Ты прикасаешься ладонями к моему лицу, нежно поглаживаешь мои щеки, стирая бегущие по ним слезы... — Прошу, не уходи, — шепчут губы, а руки обвивают твою шею, не желая отпускать....

— Не могу. Я должен... — ты снимаешь мои руки, сжимая их своими ладонями, такими теплыми...

— Кому? Ей? Той, которую ты не любишь? — все тот же шепот... Слезы быстрее бегут по лицу, затуманивая взгляд, скрывая такое любимое и родное лицо...

— С чего ты взяла? — сжимаешь мои холодные пальца, подносишь их к своим губам, согревая дыхание...

— Ты... ты сам говорил... — касаюсь его щеки, наверное, в последний раз...

— Да. Говорил... А теперь все изменилось... Она нужна мне... — как же больно... Кажется, что сердце остановилось...

— Тебе... или твоим родителям? А как же я? — закрываю уши, боясь услышать ответ...

— Ты... Ты теперь прошлое... Любимое прошлое... — твои слова, как горький шоколад...

— Но... почему? — не могу понять, за что он со мной так...

— Так надо... Так будет лучше... всем... — ты накрываешь мои губы своими... Поцелуй... Последний... Соленый от слез... — Прости... Прощай... — и ты уходишь, не закрывая дверь...

— Не надо... — срываются с губ слова... Руки безвольными плетями падают на кровать...

В открытую дверь врывается зима... Хлопья снега кружатся по комнате, запорашивая глаза... укутывая в свое пуховое одеяло... Ветер задувает свечу, единственный источник тепла и света, погружая комнату в темноту... Вот и все... Слезы застывают... Становятся льдинками... И падают на пол, разбиваясь вдребезги...

Темнота... Исчез смысл жизни... Мир потускнел — ты унес с собой все краски, оставив лишь серый цвет... И уже все равно: наступит завтра или нет... Ведь теперь ты больше никогда не разбудишь с утра поцелуем... Никогда не услышу твой смех... твой голос...

Боль скользит по телу, обволакивая, погружая в пучину безразличия... На ощупь дотягиваюсь до тумбочки... Достаю лезвие... Взмах... Кровь алыми струйками стекает по белоснежной коже... Кап... Кап... Кап...Вместе с красными каплями уходит и любовь, оставив после себя пустоту... И уже не важно, что завтра тебя уже не будет... Что через три дня твоим домом станет земля... Перед глазами стоит твое лицо... Помнишь, тогда тоже была зима... Ты смеялся, осыпая меня снегом... Все тело немеет... Глаза слипаются... Хочется спать...

— Нет! Не смей меня оставлять! Я не смогу без тебя! — доносится откуда-то издалека такой любимый и родной голос...

— Ты... ты сам... оставил... словно куклу... забыл... — с трудом шепчут губы...

— Я люблю тебя!!!! Вернись... — касаешься моих губ... Перевязываешь мои запястья...

— Поздно...слишком поздно... Не вернуться... — сон одолевает меня и берет надо мной верх...

— Не-е-е-е-т!!!!

— Виолетта, проснись! — кто-то тряс меня за плечи. О, господи! Это был кошмар! Всего лишь кошмар... но настолько реальный!

— Тим, прекрати меня трясти, а то все вытрясешь! — парень убирает руки, заглядывая в мои глаза, — Со мной все нормально, просто кошмар приснился.

— А... Пойдем, мы закончили, — Тимофей протянул мне руку и поднял, притянув к себе.

— Что-то вы быстро... — задумчиво отвечаю я, все еще думая о недавнем сне... Присниться же такое! Все! Надо убирать из своего расписания чтение книг по ночам.

— Да мы-то, как раз, не быстро. Просто кто-то, не будем показывать пальцем, заснул! — хихикнул парень, обнимая меня за талию.

— Тимофей! Козявка ты эдакая! — в шутку щелкнула его по лбу, но в итоге мне пришлось срочно удирать от его мести.

— На себя посмотри... — поймав, этот... нехороший человек решил защекотать меня.

Домой я вернулась в десятом часу: сначала Тим решил меня до дома проводить, но потом передумал и пригласил к себе на чай с тортиком. А кто бы на моем месте отказался от тортика собственного производства? Правильно, никто. Вот и я не стала.

Чай мы пили где-то часа два: парень решил, что его кулинарный шедевр должен быть уничтожен. Потом приехал Александр Николаевич, отец Тимофея, который, в свою очередь, решил познакомить свою девушку с родителем. В общем, растянулось это дело надолго.

И вот опять меня вновь встречает пустота квартиры... Зажигаю в прихожей свет и стаскиваю стоптанные кеды. Оставив сумку у входа, плетусь в свою комнату. Хотя тут и так все комнаты мои, но эта... Эту я забронировала себе, когда мы только с родителями въехали сюда, и отделала ее по собственному дизайну.

На одной из стен, обклеенной темно-фиолетовыми обоями, красовался постер нашей группы, который мы сделали после одного из концертов. Другая же стенка — Фудзияма [14] с цветущей сакурой[15], то есть фотообои. Небольшой письменный стол, где под грудами немытых тарелок (всего 4 штуки) и кучи всяких тетрадей и листков погребен ноут. А из окна открывается великолепный вид.

Тут меня отвлек звонок мобильного.

— Да?

— Ларина, ты где пропадала?!! — заорали на том конце провода, — Я целый час, как идиот, торчал у твоей двери!!! — упс, я забыла про Ветрова. И как так можно?

— Так никто и не говорит, что ты шибко умный! — хмыкнула я, топая на кухню и доставая из холодильника банку консервированных ананасов, которые принялась поедать, ловко орудуя ложкой.

— Знаешь что?! Сейчас не время, чтобы показывать свое остроумие! Я мог бы потратить забитый мной час на Амалию! — горячился парень, отчего я едва не подавилась.

— Слушай, Ветров! Если тебя что-то не устраивает — скатертью дорога, и, вообще, если хочешь, приходи ко мне. Позанимаемся, потом чайку попьем, но с тебя тортик! — и с чего в мою больную головушку пришла столь "гениальная" мысль? Вот и я не знаю.

— Ладно. Чайник ставь. Я сейчас приеду... с тортиком, — видимо, парень на том конце провода, расплылся в улыбке.

— Жду, — нажав на кнопку отбоя, быстренько доела ананасики, столь любимые мною, и поставила чайник.

Готовить я, увы, не умею, так что приходиться питаться консервированными и б/п продуктами. Однажды попробовала приготовить суп, так едва всю квартиру не спалила.

Раздался дверной замок — пришлось топать и открывать дверь.

— Привет. Заходи, — да, симпатичная такая картинка: Максим с букетом подснежников и тортиком у моей двери. Никогда бы не подумала, что такое когда-нибудь увижу.

— И тебе не хворать, — буркнул парень, разуваясь и проходя в мою комнату. Тортик благополучно перекочевал из его рук на кухонный стол, а цветы — в вазу.

— Ну-с, с чего начнем? — усевшись на диван и подобрав под себя ноги, поинтересовалась я.

— А с чего хочешь? — Макс устроился рядом.

— Да мне-то, в принципе, без разницы. Это ты "неуд" получил, солнце мое, — вытащила из-под подушки учебник по истории. Надо сказать, не маленький такой учебник — страниц, эдак, 900 точно есть.

— Молчала бы. Давай начнем с начала, — хмыкнув, он извлек ноут и приготовился. Вопрос: к чему?

— Ты знаешь династию Рюриковичей? — так, теперь главное — не заржать, как лошадь от комичности происходящего.

— В принципе, да.

— А со мной поделится знаниями?

— Ну... Рюрик правил с 862-882гг., за ним — Олег (882-912), дальше — Игорь(912-945)... — начал парень. Вскоре он добрался до Всеволода Большое Гнездо, у которого детей было... много.

— Дальше, — поторопила Макса я, когда он умолк.

— Так вот, этот князь переспал сначала с одной, которая родила ему двух сыновей или дочерей, но потом она ему надоела, поэтому он взял другую, та тоже ему кого-то родила, потом была третья... Боевой мужик, в общем, был. Столько детей после себя оставил... Последний ребенок родился, когда Всеволод был уже в преклонном возрасте... — разглагольствовал Ветров, жестикулируя руками.

— И... — стало интересно, что же будет дальше.

— Ну и вот, эти дети тоже множились и росли... — после этих слов я не выдержала и захохотала.

— Ой, не могу. Макс, ты что, Санта Барбару недавно смотрел? — захочешь, не повторишь все его жесты и слова.

— Нет, а что смешного? Какая к черту Санта Барбара?! — горячился парень, видимо, не понимающий причины моего смеха. Ох, зря этого не слышал декан нашего факультета...