Шепот Бессмертных

Как бы подтверждая это, к горлу подкатил тошнотворный комок.

— Извините, не могли бы вы остановиться здесь? — сдавленно попросила я.

Таксист, взглянув на зеленую меня в зеркало заднего вида, тут же остановился. По его лицу я поняла, что он просто не хочет потом чистить салон после какой-то доходяги. Деньги ему были заплачены авансом, поэтому, когда я вышла из машины, со мной никто не стал спорить. Такси тут же, сверкнув задними огнями, слилось с потоком машин вечернего города.

Мне стало плохо. Перед глазами поплыли зеленоватые круги. Стиснув зубы, я дошла-таки до ближайшей лавочки у какого-то магазина. Вышедшая из его дверей женщина неопределенного возраста посмотрела на меня. Ядовито-презрительные слова едва коснулись моего слуха:

— Пьянь чертова! Еще и одиннадцати нет, а уже нажралась.

Я хотела ответить, но поняла, стоит мне разжать челюсти, и все съеденное за вечер попросится наружу.

Стараясь дышать как можно глубже, я попробовала разогнуться. Нет. Приступ боли спазмом сковал всю грудную клетку и живот. На отравление не походило. Что ж такое? На глаза навернулись слезы. Черт возьми! Что со мной происходит?

Несмотря на боль и страшную тошноту, я постаралась выпрямиться. Не получилось. Снова пришлось обхватить себя руками и скрючится на лавочке. Каким-то десятым чувством я отмечала на себе любопытные, гневные, осуждающие взгляды. Но никто не подходил.

Почувствовав себя чуть лучше, я встала и поплелась к дому. Прошла, однако, недалеко. Новый приступ боли застал меня в парке. Пришлось судорожно искать ближайшую лавочку. Таковая обнаружилась под разбитым фонарем. На нее-то я и села. Я уже честно подумывала о том, чтобы набрать 03. Не дело так загинаться не пойми от чего. Как только боль стала чуть тише, а перед глазами зеленые круги уступили место бледно-зеленым, я решила достать мобильник.

— С вами все в порядке?

От неожиданности я едва не подпрыгнула. За что тут же поплатилась новой волной ощущений. Желудок на этот раз почти допрыгнул до горла.

— Нор-мально, — сквозь зубы ответила я, цедя каждую букву, следя, чтобы это были только буквы.

— По вам не скажешь.

Голос был низкий, мужской. В нем присутствовали одновременно и интерес, и подобие заботы. Ни капли жалости.

— Вы ели или пили что-нибудь подозрительное? — деловито осведомился незнакомец. Судя по тому, откуда доносился голос, собеседник сидел рядом со мной на лавочке. Как же так? Я его не заметила? Совсем плохо.

Мужчина повторил вопрос.

Я отрицательно покачала головой.

— Вы беременны?

Снова не угадал.

— Ни в каких драках не участвовали?

— Вы... что... врач и вам нечем заняться? — прошептала я.

— Нечем, — согласился собеседник. — Клятва Гиппократа обязывает, если хотите.

— Кажется, я не просила... помощи

— Она вам нужна. Или скажете, нет?

Промолчала я не потому, что не доверяла случайно оказавшимся в парке врачам. А потому, что меня снова скрутил спазм. Собеседник воспринял мое молчание по-своему. Он подсел ближе, скользнул руками по моей шее, спине. Вынудил убрать руки от боков. Потом одним движением нажал куда-то под ребра. Было больно так, что из глаз полились слезы. Хватая ртом воздух, я прокляла все и всех: и свою работу, и шефа, и осень, и этого "добродетельного" врача.

Через минуту болевые ощущения стали проходить. Незнакомец с явным интересом осведомился:

— Лучше?

— Немного, — ответила я. — Что вы сделали?

— Ничего особенного. В Древнем Китае таким способом часто снимали боль. Акупунктура. Слышали?

Я кивнула.

— Я бы вам посоветовал все же обратиться со своей проблемой в клинику.

— У меня нет проблемы.

— Сначала все так говорят. А потом поздно. Кстати. Возьмите, это моя визитка. Обычно я не принимаю пациентов после шести да еще в парке на лавочке.

В благодарность я снова кивнула.

— Вам лучше пойти домой. Вас проводить?

— Нет, спасибо. Я живу недалеко. Сама как-нибудь справлюсь.

— Ну-ну, — донеслось из темноты.

Мой благодетель встал. В темноте я увидела очертания его фигуры. Худоват, невысокого роста.

— Доброй ночи, мадмуазель.

— Доброй, — ответила я.

Фигура плавно растворилась в темноте. Звук удаляющихся шагов смолк чуть позже. Я тоже встала и направилась домой. Хватит с меня на сегодня приключений.

Как добралась до дома, я не помню. На протяжении всего пути от парка, мне было страшно, что боль вернется. Этого не случилось. Как только дверь моей съемной квартиры захлопнулась, я в изнеможении села прямо на входе. Не разуваясь и даже не раздеваясь. Мне требовался отдых. Взглянув мимоходом на часы, отметила, что уже половина двенадцатого. Надо бы подняться. Раздеться. Принять душ и лечь в постель. Мысли о чистой кровати приятно согрели душу. Но сил не было.

Я дала себе обещание. Вот сейчас закрою глаза на минутку. Посижу чуточку. А потом соберусь с силами и отправлюсь в душ. В этом и заключалась моя роковая ошибка.

4

Холодные водовороты, темные глубины, пугающая высь и еще много чего проносилось перед глазами. Я падала, взлетала на сапфировых крыльях, кричала во все горло до хрипоты. Мне было странно, страшно и одновременно легко и весело. Я знала, что-то в моей жизни нестерпимо, неуловимо и неостановимо меняется. Как вода со скал несется вниз, так и моя душа летела куда-то в самую синюю высь. И эта высь... или глубина... меня совсем не пугала.

Мобильник настойчиво требовал внимания.

Бзззз. Бзззз. Бзззз.

Вибро-звонок — самая полезная, но и надоедливая функция в телефоне. Пошарив по полу, не открывая глаз, я нащупала выпрыгивающий прямоугольник.

— Да, — по хриплости я могла соперничать с некоторыми певцами шансона.

— Ксана! Ну, ты Кремль! Я тебе все утро звоню!

— Привет, Тань. Что-то срочное?

— Срочное? — переспросили в трубке. — Я тебе весь день вчера звонила! И все сегодняшнее утро! А ты меня не брала.

Пришлось поднять свинцовые веки. В квартире было светло. Часы показывали ровно два. Это что ж, я всю ночь тут на коврике перед дверью просидела? Стыд-то какой!

— Ксана! Алло! Ты тут? Слышишь меня?

— Слышу-слышу, — нехотя отозвалась я. — Чего ты хотела?

— Я хотела к тебе сегодня зайти.

Поняв, что без помощи обеих рук не встану, я смирилась с попытками подняться. Отдышавшись немного, ответила:

— Нет. Не сегодня. Работы много, — врать плохо. Но если Татьяна увидит меня в таком состоянии, я — а) сгорю от стыда; б) умру от ее руки. Ни то, ни другое мне не надобно.

— Ай, мне твоя работа всю жизнь портит! Роксана, слушай внимательно. Я освобожусь через два часа. Ты как? Дома будешь? Учти, если нет, зайду за тобой в офис!

— Через три часа. К пяти, — согласилась я.

— ОК! И, кстати, Ксан, ты что, простыла? У тебя голос, как у брутального мужика.

— Спасибо, милая, я тоже тебя люблю, — съязвила я в ответ. — Ладно. У меня дел куча. Будешь подходить, позвони. Пока.

— Пока.

Отключившись, я отодвинула телефон. Окинула себя взглядом.

Е-мое! Не знаю, в каком состоянии я вчера была. Походу, в ужасном, если даже туфли не сняла. Джинсы придется однозначно стирать. Они у меня светлые и мне даже смотреть боязно, во что превратилась их задняя часть. Коврик в прихожей — не самое чистое место.

Опершись о стены, я напрягла руки, подтягивая остальное тело. Слабость в мускулах была та еще. Ноги и спина затекли. Шею ломило. Голова побаливала. Однако состояние со вчерашним просто несравнимо лучше! Не тошнит, резкой боли нет. Спасибо неизвестному доктору в парке. Кстати, в кармане куртки должна лежать его визитка. А, ладно! Это потом. Сейчас встать и раздеться.

Осуществив этот нехитрый план, я поползла в ванную. Вопреки здравому смыслу, душ я принимала сидя. Стоять сил не было. Равно, как и стирать запылившиеся джинсы.

Натянув домашние спортивные штаны и свитер, я поплелась на кухню. Какао. Хочу какао с молоком. Та-а-ак. Я порылась в холодильнике. Молока нет. Ничего. Просто какао тоже сойдет. Пока закипала на медленном огне вода на шоколадный напиток, я сварила манную кашу. С детства ее обожаю. Не знаю, почему другим она так противна? Жевать не надо. Добавила сахара, варенья или меда по вкусу и ешь на здоровье. Меда, кстати говоря, тоже не оказалось. Как и варенья.

— Беда, — констатировала я, изучая сахарницу. Хватит либо на кашу, либо на какао. Зато нашлось подсолнечное масло. Его как раз можно добавить в манку. Проблема решена.

После обеда я боялась, что повторится вчерашнее. Но нет. Ничего. Доплетясь до дивана, я рухнула в его жесткие объятья. Как обычно, нашарила под собой пульт. Днем по ТВ смотреть решительно нечего. Либо "мыло", либо ток-шоу, либо новости, либо вездесущая реклама. "Пролистывая" каналы, я задержалась на новостном.

— Сегодня, пятнадцатого октября, в нашем крае проводился форум по ...

Ведущая была опрятно одета. Белозубая улыбка будто "Моментом" приклеилась к ее лицу.

Все же меня смутило не это. Что она сказала? 15 октября? Как так? С Таней мы виделись в кафе 13 октября. Вчера. Значит, сегодня 14 число. Чтобы развеять все сомнения, пришлось топать за мобильником. Телефон услужливо подсказал "15 октября, пятница". Это что? Я больше суток проспала на коврике у двери??? Ужассссс... Позор на мою голову! Главное, молчать об этом.

Уютно на диванчике устроиться не получалось. Постоянно мерзли то руки, то ноги. Через полчаса я не выдержала и завернулась в одеяло. Стало теплее.

По телевизору началась какая-то индийская драма последних годов. Смуглые актеры пели, танцевали, разбирались в хитросплетеньях чувств. Все, как обычно.

В дверь постучали. Взглянув на часы, я поняла, это Таня. Странно, что не позвонила. Просила ж, когда будет подходить, пусть звякнет на сотовый.

Я открыла дверь, впуская подругу. Та быстро зашла в квартиру, протянула мне пакет.

— Это к чаю. Или к кофе. Лучше к кофе. Там печенье в горьком шоколаде и фрукты. Кстати, — она окинула меня придирчивым взглядом. — Ты что, мумией в музее подрабатываешь?

— Угу, на полставки, — серьезно кивнула я. — Располагайся. Сейчас поставлю кофе.

— Погоди, Ксан! Лучше свари! Такой, чтоб ложка стояла!

— Ладно, — в кухне я разобрала пакет. Среди печенья и фруктов я нашла жаропонижающее и обезболивающее.

Недоуменно покрутив таблетки, отложила их на край стола. Пока я доставала турку и сыпала туда все необходимые ингредиенты, а именно кофе, имбирь и куркуму, подруга присвистнула из комнаты.

— Ксан, а ты чего, замерзла? Заболела? Значит, я правильно таблеток прихватила?

Блондинка уже пришла на кухню и расположилась на табурете в углу.

— Да нет. Осенний авитаминоз. Плюс работа.

— У тебя вечная отговорка "осенний авитаминоз". О! Прости! Весной у тебя "весенний авитаминоз". Заканчивай хандрить. А еще лучше, найди себе мужика!

— Точно, как там твой Дима?

— Хорошо. Мы завтра на горячие источники едем. Тут недалеко. В шестидесяти километрах от города. Давай с нами.

Я уже раскрыла рот, чтобы придумать отговорку, но не успела.

— Не думай отказываться. Ты нам мешать не будешь.

— Еще не так холодно для горячих ванн.

— Да ладно тебе, Роксан. Что, сложно с подругой за счет ее парня съездить?

— Ну, раз за счет парня... — протянула я.

— Вот! Я знала, чем подкупить твою еврейско-меркантильную душу! Да. Дима оплатит.

Спорить смысла не было. Мне и самой хотелось куда-нибудь уехать из города. Главное, чтоб я больше в обморок не грохалась и не скручивалась в живую загогулину. Остальное переживу.

Я разлила кофе по чашкам. Протянула Тане. Та невзначай коснулась моей руки, и глаза ее широко раскрылись.

— Ты чего? — спросила я подругу, поставив свой кофе.

— У тебя руки ледяные, — проговорила Таня. — Как у мертвеца.

— Ах, это, — я неопределенно повела плечом, — Ты ж сама выяснила, что я подрабатываю в музее мумией.

— Не, Роксан, не смешно.

Блондинка встала, оказавшись ко мне лицом. Хотя, вообще-то на уровне моих глаз было только ее плечо. Я ведь говорила, что Татьяна высокая? Подруга приложила ладонь к моему лбу.

— Роксана, ты вся холодная.

— Ничего. Просто слабость, — я убрала ее руку и села за стол. Моему примеру последовала и Таня.

— Слушай, давай я Димке звякну. Он все же врач.

Да что ж такое! Все меня к врачам отправляют в последнее время. Не жизнь, а сплошной больничный! Надоело.

Видимо мысли отразились на моем лице, потому как подруга произнесла.

— Между прочим, Дима хороший специалист.

— Он хирург вроде.

— Он — врач! — с нажимом произнесла Таня. — И если понадобится, я его порошу сюда приехать. Тебя ведь в больницу на аркане не притащишь!

— Не люблю врачей, — буркнула я.

— Ну что за детство! Так. Если к ночи тебе не станет легче, я ему звоню.

— А что мешает мне выставить вас обоих?

— Хе, — хитро сощурилась подруга. — Димка в армии был. Не как сейчас, а два года.

Неизвестно, сколько бы продлился наш спор, но зазвонил мой мобильный. Пришлось вставать и идти в комнату. Не надо было снимать это зловредное устройство с вибро...

Звонил шеф.

— Здравствуйте, Антон Сергеевич! — хорошо, что мой голос почти восстановился. Пусть он был глухим, но хотя бы не таким хрипло-скрипучим.

— Добрый вечер, Роксана, — ответили с того конца. — Как ты себя чувствуешь?

Я беззвучно вздохнула. И почему всех так резко взволновало мое самочувствие?

— Спасибо. Не жалуюсь, — спокойно ответила я.

— Хорошо. Меня Кира попросила позвонить, узнать, как ты. Ничего ли тебе не нужно?

— Нет, спасибо. У меня все есть, — я вспомнила про закончившийся сахар. Но шефу о таких мелочах не сообщают. — Не волнуйтесь, Антон Сергеевич. Я выйду на работу в понедельник.

— Смотри мне, — ответил шеф. — Кире так и передам. Приятных выходных.

— Антон Сергеевич, — вспомнила я, что хотела спросить у шефа. — Вы, случайно, не знаете, может ли номер мобильника со всеми нолями принадлежать физичскому лицу?

— Таких номеров не бывает, — не задумываясь, ответил начальник. — Что-то произошло?

— Да так, ничего особенного. До свиданья, Антон Сергеевич.

— До встречи, Роксана.

Мужчина отключился. Я отложила телефон на столик. Посмотрела на диван. Там вместе с одеялом лежала и моя куртка. А, точно, сначала я пыталась согреется в ней. Взяв одежду, я направилась в прихожую. Однако из кармана куртки выпала какая-то карточка. Подобрав ее, я прочитала:

Частная клиника "Хевитан"

Врач-консультант Клод Оди

Ниже на французском дублировалось имя, и шли телефоны. Городской и два мобильных.

В памяти сразу всплыл недавний вечер и странный врач в темном парке. Сцена из фильма ужасов. Если б этот "добрый самаритянин" не унял жуткую боль, неизвестно, где бы я сейчас находилась.

Повесив куртку на вешалку в прихожей, я с визиткой вернулась на кухню. Таня почти не притронулась к кофе.

— Горячий, — пояснила она. — И сахар ты забыла. Поэтому кофе крепкий, жесть!

— Не забыла, — поправила я. — У меня его нет.