Истинное сокровище

Металл куют раскаленным... и процесс этот для заготовки не самый... нежный.

Тириан провел дрожащей рукой по лицу, снимая текущий по коже пот. А в темноте наступившей ночи вновь кружилась яркая искорка...

* * *

Наполненный яростью и болью крик разорвал ночную тишину, эхом разлетевшись по пустому дворцу:

— Шуарез! Ты слышишь? Убери ее, Шу! Прошу! Уничтожь ее! Я НЕ ХОЧУ ЭТОГО ЗНАТЬ!!!

Улыбка приподняла уголки губ. Мягкая, удовлетворенная, жестокая. Фиолетовые глаза пристально следили за потоком данных, сплошной стеной текущим по экрану, растянутому в пустоте огромного зала.

— ШУАРЕЗ!!! — ярость испарилась, осталась лишь острая боль и мольба.

По тонкому лицу прошла судорога подавленной трансформы.

Взгляд расфокусировался, всматриваясь сквозь физический мир в метущуюся искру яркой, наливающейся былой мощью души. Пальцы привычно перебирали гибкую узорчатую полоску металла, лаская и нежа неброское статусное украшение, вновь и вновь скользя вдоль линий простого лаконичного узора.

Успокаивающее, умиротворяющее действие.

— Я слышу. — прошептал Владыка Домена, наблюдая, как из сильно потускневшей сферы с духом отделяется очередная искра информационного пакета. — Я все слышу, Тириан...

Искорка коснулась ауры тяжело дышащего мужчины, вновь сбрасывая его в наполненный воспоминаниями кошмар. В который раз за эту бесконечную ночь, длящуюся долго, очень долго...

— Это по-своему символично... — мелодичный голос утратил мурлыкающие интонации, приобретая металлический звон. — Ночь — время таинства... Познания. Время, за которым начинается новый день. Новая жизнь...

Измученное затяжными кошмарами тело забилось на кровати. Воспоминание дошло до своего пика и пошло на спад, показывая самое жуткое — последствия. И снова — бессвязные слова, наполненные болью, мучительной мольбой, стыдом и ужасом сотворенного, срывающийся на хриплые крики голос.

— Ты так его сломаешь, сын.

Анза опустилась за соткавшееся из воздуха кресло, откинулась на спинку.

— Сила воздействия отмерена точно: он не сломается. — отозвался Шу, скосив глаза на мать. — Я даю время усвоить информацию и пережить нервный срыв. Даю время на отдых и залечиваю нанесенные самому себе травмы.

— Он уже на грани.

Хаосит покачал головой.

— Он в таком состоянии после первого десятка воспоминаний. — голос дрогнул. — Я поддерживаю в нем жизнь и слежу за состоянием рассудка. — узорчатая металлическая полоска удобно стекла в ладонь, холодя кожу. — Я не причиню ему вреда.

— У тебя, порой, странное понимание вроде бы лишенных двусмысленности терминов. — тем же мягким тоном отозвалась прелестная женщина. — Разве это не вред?

Высокоточный силовой экран беспощадно показывал пустой невидящий взгляд черных во тьме глаз тяжело, с сипом и присвистом дышащего мужчины. Сведенные судорогой пальцы стискивают мокрую от пота простыню, комкая мягкую ткань, тело бьет мелкая дрожь, почти тик, аура взбаламучена, но эмоциональная сфера серая — признак срыва и следующего за ним ментального стазиса.

Пиковое состояние достигнуто.

— Это всего лишь нервный срыв. — Шуарез передавил силовой канал, и Тириан потерял сознание, проваливаясь в сон без сновидений. — Сон позволит ему восстановиться.

— Это еще не вся его память?

Он согласно кивнул.

— Тириан прожил очень длинную и насыщенную жизнь.

— Ты заставишь его вспомнить всё?

Шу покачал головой.

— Нет. Сейчас это действительно его сломает и доведет до безумия. Новая личность еще не готова полностью принять былое, а старая уже не сможет собраться заново.

— Но со временем...

— Да. Со временем он вспомнит все. Даже то, что предпочел бы забыть, а я не хотел бы ему показывать. Пока же достаточно памяти последних тысяч лет. То, что было ранее... — утонченное лицо исказила судорога гнева. — Дальше — еще хуже. Под конец он хотя бы убивал быстро и равнодушно. Первые... зачистки — не то, что ему стоит вспоминать. Не сейчас. Он не готов знать о себе такие подробности. — Шу рвано выдохнул. — Особенно — обучение. Первые десятилетия после подчинения Порядку.

Потускневшая сфера поднялась к самому потолку и неподвижно зависла на недосягаемой высоте.

— Тяжелые воспоминания?

— Даже меня проняло. — Шу передернул плечами. — Скорее всего, я дам их ему просмотреть со стороны.

— Настолько?

Парень кивнул.

— Но это дело будущего. Пока ему достаточно того, что он уже успел о себе узнать.

Женщина вопросительно склонила голову набок.

— Достаточно для чего?

— Достаточно для следующего этапа. — узорчатая полоска металла вновь скользнула между пальцами, провожаемая внимательным взглядом.

— Решение окончательное? — уточнила она, вставая, взглядом указав на украшение.

Шу кивнул, мягко улыбнувшись. Объяснений не требовалось: достаточно было знать, что он держит в руках.

— Мы ждем вас в Доминионе. — в голосе — напоминание и мягкий укор.

Личность нового подопечного Шуарез до сих пор оставалась загадкой для его родичей. Решение сына Анза уважала: пусть сам выбирает время, когда будет готов привести Тириана и показать.

— Когда он будет готов.

Мать, ласково погладив сына по взъерошенным волосам, покинула Домен. На этот раз — надолго. С момента пробуждения до полной ассимиляции старого духа никто не должен нарушать уединение.

* * *

— Просыпайся, Тириан.

Мягкий, ласковый голос развеивал милосердную тьму сна без сновидений, поднимая отчаянно сопротивляющийся разум к беспокойной дреме.

— Просыпайся.

Просыпаться не хотелось. Не хотелось вновь увидеть плавно опускающуюся сияющую искру, несущую воспоминания, от которых хотелось выть раненным зверем. Он знал — там еще много... Бесконечность прожитых тысячелетий, наполненных убийствами и потерями. Много воспоминаний, которые он не хотел переживать заново.

— Пора, Тириан. Пора просыпаться.

Зачем? Ради очередной порции кошмаров?

— Я не хочу просыпаться. — прошептал он, не открывая глаз.

— Я знаю. — голос Шу звучал над самой головой.

Лба коснулись прохладные пальцы, по телу приятно пронеслась мелкая колкая волна чистой энергии. Тириан тихо выдохнул, медленно приоткрыл глаза, бросив загнанный взгляд под потолок, туда, где все это время висела мерцающая сфера.

Синие глаза расширились.

— Я убрал ее, как ты просил. — мягко ответил хаосит. — Полагаю, ты не захочешь ее сейчас видеть.

Облегчение и позорная радость затопили сознание.

— Не захочу. Ни сейчас, ни потом.

Почему-то посветлевшие сиреневые глаза смотрели с укором.

— Это — твоя память, Тириан.

— Шу, я не хочу ее возвращать. — он болезненно дернул уголком губ. — Хватило уже увиденного. — взгляд потяжелел. — Зачем ты это сделал?

— Так было нужно.

— Кому?

— Тебе. — в воздухе появился высокий стакан со светло-золотистой жидкостью. — Это избавило от сомнений и иллюзий.

Тириана передернуло: вот уж действительно, от сомнений увиденное его избавило радикально. Как и от наивных иллюзий. Теперь он уверен: вспоминать прошлое и становиться прежним он не хочет.

— Я помогу сесть.

Получив разрешающий кивок, Шу помог ему приподняться на дрожащих руках и сесть, позволив опираться на себя.

— Держи. Это поможет быстрее вернуть силы.

Стакан подплыл под самую руку. Тириан взял его, крепко сжимая слабые пальцы на тонком стекле, но почему-то удержать не такой уж и тяжелый стакан не смог: казавшийся неподъемным стеклянный сосуд неумолимо выскальзывал, пока... не уперся в подставленную ладонь.

Тириан рвано выдохнул: унизительное состояние беспомощности даже в таком простом действии.

— Слабость скоро пройдет. Она естественна после прошедшего стресса и ничего постыдного в ней нет.

Мягкий укоризненный голос подействовал отрезвляюще, убив ворчание гордыни и болезненное нудение чувства собственного достоинства. Шу прав: слабость после длительной комы и последующего стресса естественна.

— Пей.

Сильная рука подняла стакан вместе с его рукой.

— Укрепляющий эликсир. — пояснил юноша. — Восстановит потери энергии и вернет тонус мышцам. Это — не волшебная панацея. Зелье не уберет все следы истощения и длительной неподвижности, но поможет сгладить начальный этап адаптации. Пей.

Тириан послушно прильнул к стакану, осторожно отпивая странную мерцающую жидкость. Опасения оказались беспочвенными, а Шу в очередной раз оказался прав: после первого же глотка по телу разлилось приятное тепло, мутная слабость немного разжала когти, а стакан стал казаться несколько легче.

— Физическая адаптация пройдет быстро. — продолжил говорить Шуарез, придерживая кончиками пальцев все норовящий выскользнуть из руки стакан. — День-два, не больше, и я приведу твое тело в норму. После можно будет начать тренировки.

Тириан допил зелье и разжал пальцы, позволяя юноше развеять опустевший сосуд.

— Шу...

— Да?

— Я принял Хаос? — тихо спросил мужчина, невидяще глядя куда-то вдаль.

За плечом раздался мелодичный смех. Мягкий, в чем-то ироничный, в чем-то добродушный, но лишенный даже тени насмешки или глума.

— Да. Ты принял Дар Всетворящего. Пусть и несколько... неосознанно.

Он вздрогнул, удивленно заморгал, но повернуться ему не позволили.

— Неосознанно?

— Ты убивал сам себя. — сильные руки аккуратно подхватили его под мышки и рывком поставили на подкашивающиеся ноги. — Отказывался от жизни из-за предрассудков и бесконечной верности тому, кто ее не заслуживал. Но стоило угаснуть сознанию, как твоя душа сама приняла то, в чем ты ей отказывал.

Шуарез силой вытащил его из кровати: Тириан не мог удерживать себя даже в сидячем положении. Про встать — речи не шло.

— Сама?

— Душа живет инстинктами, Тириан. — легко ответил хаосит, без усилий удерживая его на руках. — Ей безразличны метания духа и заскоки доминирующей личности: она хочет жить и развиваться.

— Ты честен. — прошептал мужчина, рассеянно глядя, как распадается искрами кровать.

Шу не ответил, лишь оттащил его чуть дальше от того места, где еще недавно располагалась кровать, а ныне — пол просел, наборный паркет стремительно наливался холодным блеском полированного камня, превращаясь в окантовку купальни. Комната менялась на глазах: исчезали тяжелые гардины, зонировавшие ранее просторный зал, тканевая обивка стен наливалась блеском и сменялась мозаичными панно, свет приглушался, вытягивались окна и забирались витражами. Температура ощутимо поднялась, наполнившая небольшую купальню вода источала тепло.

— Будет горячо. — предупредил Шу, подводя его к краю. — Садись, я подготовлю воду.

Тириан оторопело молчал, послушно переставляя ноги.

— Мне это проще и быстрее, чем нести тебя в уже существующую ванную комнату. — с легкой иронией ответил на невысказанный вопрос молодой Владыка, аккуратно усаживая его на бортик.

Он чуть не завалился, когда поддержка внезапно пропала, но сумел себя удержать, рефлекторно ухватившись на своевременно проявившийся поручень.

— В пределах своего Домена я могу создать что угодно. — продолжил пояснять происходящее появившийся в поле зрения Шу. — Но медицинские препараты лучше так не создавать, а производить как положено.

Парень достал из пространственного кармана объемный металлический бокс, поставил его на бортик. Верх отъехал в сторону, раскрывшись по оси, позволяя увидеть ровные ряды баночек и каких-то капсул.

— Я неплохой алхимик и зельевар. Препараты, которыми часто пользуюсь, предпочитаю делать самостоятельно: не люблю неожиданных осложнений из-за какой-то непредусмотренной мелочи.

В воду полилась темная тягучая жидкость, резко запахло хвоей и свежескошенной травой. Вода изменила цвет, приобретя едва уловимый коричневый оттенок. Следом полетели две капсулы, в воздухе поплыли ароматы цитрусовых.

— Вот так достаточно.

Бокс самостоятельно закрылся и исчез, растворившись в дрожи пространства. Шу вскочил на ноги, придирчиво осмотрел получившееся, покосился на внимательно следящим за ним мужчиной.

— Ждешь подвоха?

Тириан покачал головой.

— Ты верно сказал: у тебя было время и возможности. Ты мог сделать со мной все, что желал. И сейчас можешь. — в низком голосе против воле промелькнула горечь. — Я даже встать не могу, не то чтобы оказать сопротивление. Так какой смысл травить себе душу и постоянно ждать подвоха? Ты говорил, что не желаешь мне зла.

— Я и правда не хочу тебе навредить и не желаю зла. — сиреневые глаза чуть потемнели, наливаясь ярким аметистовым цветом. — Ты мне доверяешь?

Опасный вопрос. С множеством подтекстов и смыслов. Доверяет ли он, Тириан, Дитя Хаоса по имени Шуарез? Однозначно ответить "да" не позволяли остатки сомнений. Необоснованных, ведь Шу не дал ни единого повода усомниться в себе. Ни словом, отвечая на все его вопросы с убийственной честностью и без игры словами, ни делом, проявляя искреннюю заботу и внимание, выхаживая полудохлого врага. Сомневался ли он из-за беспамятства? Да. Неведение давило неподъемным прессом. Но после этой ночи еще большим было нежелание избавляться от этого неведения и вспоминать то, что все еще хранилось в мерцающей сфере. Сейчас прошлое вызывало подспудное отвращение и... брезгливость. Неприязнь.

— Я почти доверяю тебе. — наконец, высказал гнетущие его сомнения Тириан. — Не вижу твоего резона... — он запнулся, не зная, как высказать единой фразой царящий в голове сумбур. — Но я не понимаю причин, которые вынуждают тебя быть настолько заботливым и столь бережно относиться ко мне. Я же был твоим врагом! Я желал твоей гибели!

Аметистовые глаза странно смотрели на него. С непонятным выражением. Лицо — выверенная и спокойная маска, исполненная безмятежности.

— Почему, Шу? — наполненный безнадежностью и отчаянием вопрос.

— Я еще вчера сказал тебе причину. — пожав плечами, ответил парень, отмирая. — Но тебе простительно непонимание: ты и раньше отвратительно понимал психику и логику Детей Хаоса, иначе мой ответ избавил бы тебя от сомнений. — легкая, лукавая улыбка приподняла уголки губ и осветила ожившее лицо, а между пальцев поднятой до уровня его глаз руки засеребрилась гибкая узорчатая полоска металла. — Когда поймешь, что это такое — поймешь и мои резоны. Я сделал его за полгода до твоего пробуждения. И это — не спонтанное решение, продиктованное неконтролируемыми эмоциями или импульсивностью.

Тириан оторопело всматривался в тонкую и узкую, с два пальца шириной полоску металла, покрытую затейливым, но в то же время простым узором, и чувствовал: он ЗНАЕТ, что это такое и какой смысл несет. Знает! Но не сможет вспомнить, даже если вернет всю память, поскольку ЭТО знание в него вложил сам Шуарез.

— А я смогу понять?

— А что тебя останавливает, кроме твоего страха и предрассудков? — иронично приподняв бровь, поинтересовался Шуарез. — Знания у тебя есть. Найти в себе силы вытащить их из глубин памяти. Найди в себе желание ПОНЯТЬ.

Сама формулировка ответа четко дала понять: Шуарез ни слова не скажет об этом украшении и не покажет его еще раз. Это задача для него и подсказок более не будет.