Истинное сокровище

Тириан заторможено кивнул.

— У меня проявился Дар псимастера с юности. Я вижу суть. Основу, базис личности. Я могу спрогнозировать, как будет развиваться личность и психика разумного в конкретных условиях. Я знаю, что надо сделать, чтобы этот базис проявился во всей своей полноте. Я понимаю разумных. Всех. Без исключений, независимо от их морали, культуры и воспитания. Я вижу их мотивы, могу просчитать причинно-следственные связи и понять, как каждое событие повлияет на психику, личность и разум. Я понимаю и могу работать с инстинктивным пластом и подсознанием, перепрограммируя их одними словами и поведением без всякой менталистики, которой, к слову, я тоже обладаю. Этому нельзя научиться. Это — талант. Особенность разума. Понимаешь?

Он кивнул. О да... Он понимает. Слышал о таких как Шу, но впервые столкнулся сам. Существа, способные управлять толпой и каждым разумным отдельно независимо от силы и разума жертвы. Такие как Шу могут создать идеологию, просуществующую тысячелетия, а могут разрушить даже самую крепкую религию. Могут извратить любую идею в умах народа, создавая нечто противоположное. Они способны создать величайших разумных или чудовищнейших монстров. Могут перековать безумца и вернуть разум сумасшедшему. Мастера разума и психики...

Шуарез — один из самых известных и опытных псимастеров. Если бы он тогда знал, к кому пришел... Он бы ударил сразу, на расстоянии, разрушая Домен и убивая его создателя. Даже если бы это стоило ему жизни, потому как Шу — враг, с которым нельзя говорить. И даже не стоит встречаться лично, потому как он умеет давить на инстинкты и подсознание. Жестами, повадками, интонацией и тембром голова, выражением лица и взглядом.

— У меня не было шансов?

— Шансы есть всегда. — покачал головой Шу. — Ты мог ударить не раздумывая.

— Мог. Но в любом ином случае?

Шу лишь улыбнулся. Выразительно, иронично.

— В этом и состоит опасность таких как я. Мы воздействуем на то, с чем сложно бороться: на инстинкты, на подсознание, на базис личности. Достаточно первых жестов. Даже позы при первой встрече! Язык тела воздействует эффективнее любых слов. Я у тебя инстинктивно не вызывал опасности и не воспринимался противником. Ты видел осознанное поражение и смирение, но и достоинство. Ты уважаешь тех, кто принимает поражение с честью. Я это видел. И знал, что надо сказать, как это сказать и какими жестами поддержать, чтобы ты сделал то, что мне было нужно: добровольно и осознанно вошел в активную Печать Подчинения.

— Почему ты мне все это говоришь? — спросил Тириан. — Я же могу понять неправильно или превратно.

— Не можешь. — легкая улыбка и веселье в глазах. — Так тебе спокойнее: знать правду, какой бы она ни была. Без утайки, без попытки ее сгладить. Зная, что я такое, ты не будешь искать подвоха в моих действиях, потому как понимаешь: вреда я тебе не причиню. Ни осознанно, ни случайно по незнанию или недосмотру. У меня есть свои резоны, которые ты пока не понимаешь. Это не альтруизм, а меркантильный интерес. Моя личная заинтересованность и во вред тебе она не идет.

— Потому что я тебе нужен? — неожиданно севшим голосом уточнил Тириан.

Шу кивнул.

— Да. Потому что ты мне нужен. Живым, здоровым, с трезвым ясным умом, стабильным рассудком и полноценно развитой личностью, в которой проявятся все твои личные качества. Ты настоящий, не изуродованный дрессурой и ломкой. Такой, каким ты был бы, пройдя становление в благоприятной среде.

Тон, которым это было сказано, вызвал дрожь. Это была констатация факта. Его ставили в известность о планах на него самого, четко давая понять: права выбора в этом у него нет. Решение принято без его согласия. Но... Какие у него могут быть возражения? Что в сказанном можно трактовать превратно и рассматривать как попытку нанести вред? Ничего. Даже будь желание, найти негативный подтекст сложно. Единственное, что могло бы вызвать негодование — это безжалостное уничтожение прошлой личности, которая и так желала смерти. Нет. Гибели.

— И ты эту среду сейчас воссоздаешь? — справившись с собой, глухо уточнил Тириан.

— Уже воссоздал. — укоризненно поправил его парень. — Насколько это тебе необходимо в этот момент. По мере изменения твоих потребностей, среда будет меняться. Был бы ты подростком или ребенком, окружение было бы иным, но ты взрослый мужчина с уже сформированным базисом. Сейчас тебе требуется тишина, покой и возможность спокойно развиваться. Я даю тебе то, что необходимо. Когда ты будешь готов, мы займемся твоими тренировками и развитием энергосистемы и магического ядра. В том ритме, в котором это будет оптимально.

Последние слова принесли облегчение: страх утратить магию был очень велик.

— Я начал беспокоиться, не чувствуя отклика.

— У тебя распалось ядро в процессе вырывания связей. Это к лучшему: сейчас твоя магия будет иная. Тебе уже не придется опираться на строгие и жесткие ритуалы, свойственные магическим школам Порядка.

— Тебе предстоит... долгая работа. — прошептал Тириан, оценив перспективы и масштаб предстоящего труда.

Тихий смех оказался неожиданностью, как и высказанные слова:

— Вечная. Я буду с тобой работать всегда.

Тириан оцепенел, растерянно глядя во вновь посветлевшие сиреневые глаза.

— Всегда? — переспросил он севшим голосом.

— Всегда. Работа с тобой не прекратится с окончанием формирования новой личности. Она лишь поменяет направленность: вместо пробуждения и оттачивания твоих личных качеств перейдет на их сохранение. — спокойно пояснил Шу. — Ты — светлый. По-настоящему светлый. Ты не обладаешь настолько гибкой и пластичной психикой, как я. У тебя адамантовый характер и огромная сила воли, но ты можешь сломаться, если давление на тебя будет чрезмерным. Я это знаю. Я буду сглаживать такие удары, помогать пережить их с наименьшими травмами для тебя и после — убирать нанесенный вред.

— Но... почему?

Шу не ответил, лишь вновь между пальцами засеребрилась полоска металла, маня близкой разгадкой. Очевидной. Простой до банальности.

На какое-то долгое мгновение разговор угас. Тириан молчал, с трудом осознавая и понимая сказанное, а Шу ему не мешал, с интересом наблюдая за мучительными попытками подопечного сложить факты в единую картину. Факты укладывались охотно, но то, что выходило, так тяжело было осознать и принять... не зная побудительной причины.

— Не скажешь?

— Не скажу. — украшение исчезло. — Это тебе сейчас ни к чему. Только будет забивать голову ненужным грузом.

— Я знаю — это важно.

— Это очень важно, но не прямо сейчас. Возможность выбора у тебя будет.

Выбор... Опять дает ему возможность самостоятельно выбрать свою судьбу. И опять это понимание...

— Почему у меня ощущение, что отказ пойдет на вред именно мне?

— Потому что отказ действительно ничего тебе не принесет и пойдет во вред. Разве что погреет твои тщательно выпестованные предрассудки и порадует твоих врагов. — Шу усмехнулся. — Тириан, не задавай вопросов, на которые я не могу дать прямой и честный ответ прямо сейчас. Лгать тебе я не буду, но и подвергать ненужному стрессу тоже не хочу. Хорошо?

— Хорошо.

Шу встал.

— Когда закончишь, выходи. Позавтракаем. Я буду в гостиной. Ее ты найдешь в конце коридора. Выйдешь из своих покоев, поверни налево. Направо не ходи: дворец не в лучшем состоянии. — после короткой паузы добавил: — Если захочешь сходить и посмотреть, будь внимательнее и осторожнее.

С этими словами парень исчез до того, как Тириан успел задать новый вопрос. Расстраиваться он не стал: вопрос можно задать за завтраком или в любое иное время. В конце концов, Шуарез постоянно рядом и охотно идет на разговор, объясняя все, что вызывает у него интерес или вопросы.

Разговор и полученная информация отбили желание нежиться в воде. Быстро помывшись, Тириан покинул купальню, ополоснувшись под прохладным душем. Голова звенела от мыслей, роящихся, подобно гнусу и вызывающих такое же желание от них отмахнуться. Но они никуда не уходили, возвращаясь с настойчивостью и упорством, бередя душу и плодя сомнения. Безосновательные и беспочвенные, порожденные неуверенностью и незнанием. Стоило больших сил и труда раздавить эти сомнения, но он смог это сделать, сам для себя разобрав каждое из них. Начиная с самого важного: с сомнения в самом Шуарез и его мотивах, в борьбе с которым оказалась бессильна логика, но легко справилось воспоминание о том самом непонятном украшении. Он даже не мог понять, что это такое. Не кольцо — это однозначно. Но что? Длина полоски металла не обманывала — это магическое украшение, и оно способно менять размер, подстраиваясь под хозяина, а потому эта вещица могла быть чем угодно от браслета до венца.

Тряхнув головой, выбросил ненужные сейчас мысли. Будет еще время помучить себя пустыми и бесполезными размышлениями. В этом месте он надолго. Возможно — навечно, ведь идти ему некуда и не к кому. Никто не ждет его возвращения. И нигде его не примут так радушно, как в этом мире.

Осознавать подобное — жутко. Знать, что это не домыслы и не ложь врага — больно. В чем-то даже обидно. Понимать, что вся жизнь оказалась бессмысленной...

— Возможно, это к лучшему. — прошептал мужчина, прикрыв глаза. — Возможно, стоит оставить в прошлом прошлое? И никогда не возвращаться к былому, раз уж мне подарили шанс начать жить заново? С чистой личностью, без груза прошлых ошибок...

В конце концов, что он теряет? Он-прошлый выбрал гибель. Вот только ему-нынешнему хочется жить, благо, возможность ему милостиво предоставили. А плата... Шуарез все равно получит то, чего хочет. Так или иначе. На то он и псимастер.

Первичный ступор и непонимание, бывшие с ним с момента пробуждения, ушли. Ситуация прошла осознание и осмысление, сомнения и неуверенность испарились, сменяясь жаждой деятельности.

— Посмотрим, каким ты меня видишь... — с долей умиротворенного цинизма буркнул Тириан, задумчиво вертя в руках уже привычную тунику из мягкой ткани. — Мне даже самому стало интересно, кого ты с меня сделаешь. Кем был, я уже знаю. И мне это не понравилось.

Одевшись, он покинул комнату. Взгляд скользнул по расколотой, искрошенной облицовке роскошного коридора, искристыми обломками устилающей черный базальт пола, проследил глубокие трещины, стек по покосившейся стене и сорванной с петель створки дальних дверей. Любопытство полыхнуло яркой вспышкой жгучего желания пойти и посмотреть, а что там, за той перекошенной белой дверью, но... Тириан повернулся налево и быстрым шагом пошел к другой двери. Целой и призывно приоткрытой.

А в разрушенную часть дворца он сходит потом.

Глава 4: Черта под прошлым

Массивные створки распахнулись, с некоторой натугой поворачиваясь на петлях и пропуская в небольшую уютную круглую комнату с огромным панорамным окном, открывающим потрясающую картину на залитый золотыми лучами утреннего солнца мир. Раздвинутые светло-золотые гардины оттеняли сочные краски мира, яркие витражи, цветастой мозаикой украшающие верхнюю четверть высокого окна, раскрасили пол из светлого дерева разноцветными переливами, добавляя тепла и уюта. Тириан закрыл дверь и направился к хозяину Домена, сидящему за небольшим круглым столом и что-то читающего с небольшой пластинки.

Шуарез поднял взгляд с... артефакта, глянул на гостя, улыбнулся и произнес:

— Ты быстро.

— Не вижу резона задерживаться. — ответил Тириан, подходя к окну. — У тебя красивый мир.

— У меня БЫЛ красивый мир. — поправил его Шу с едва уловимой иронией и затаенной грустью. — Сейчас он... не в лучшем виде. На окне иллюзия, как и на большинстве территории.

Мужчина помрачнел. В который раз он слышит эти слова? Намек на то, что вся эта красота была разрушена... им.

— О, не стоит ТАК воспринимать мои слова. — за спиной раздался мелодичный смех. — Все можно восстановить: ничего необратимого не произошло.

— Можешь убрать иллюзию? — глухо спросил Тириан.

— Могу. — Шуарез встал и подошел к окну, остановившись рядом. — Но стоит ли? — глянул в нахмурившееся лицо, добавил: — Поправлюсь: стоит ли убирать ее сейчас. Ты еще получишь возможность насмотреться на обломки моего мира.

Вновь — возможность выбора, как и ранее. Каждый раз, когда воздействие значимое, ему предоставляется возможность выбора.

— Почему?

— Потому что это воздействие будет важным. В некоторой мере его отголоски останутся с тобой на многие тысячелетия. — Шу повернул голову, глядя на него снизу-вверх. — Казалось бы, какая разница, когда ты увидишь руины моего мира? Сейчас или чуть позже. Вроде бы не должно быть отличий, так ты думаешь.

Тириан согласно кивнул. Проницательность собеседника уже не пугала и не вызывала оторопи или подозрительности.

— Но для меня разница есть. Я вижу последствия каждого выбора.

По спине протекла волна холода, сплетаясь с удивлением.

— Мастер Вероятности?

Шу рассмеялся.

— Нет. Я не могу смотреть на полотно событий и ветвление древа вероятности. Я просто вижу последствия. Иногда... к сожалению. — голос чуть заметно изменился, на какие-то доли обертона став чуточку глуше.

Тириан удивленно моргнул, пристально всматриваясь в ставшие непроницаемыми фиолетовые глаза. Показалось? Или...

— Шу?

— Да?

Мгновение ускользнуло. Неуловимое, на грани ошибки восприятия, но от этого врезавшееся в память тараном. Что такого вспомнил Шуарез, раз допустил мгновения потери контроля над собой? Об этом он подумает потом.

— Какие планы? — спросил Тириан, переводя тему.

Шу едва заметно улыбнулся.

— Тебя учить.

Мужчина приподнял бровь в немом вопросе, на который получил незамедлительный ответ:

— Собственными физическими тренировками ты можешь заниматься и без моего участия. Как спарринг-партнер я тебе не подойду: даже сейчас, с потерянной памятью, ты на одних моторных навыках сражаешься лучше меня. — юноша вздохнул, непроизвольно поморщившись, словно одно воспоминание о подобных тренировках несло какой-то... нелицеприятный подтекст. — Равного тебе по силе бойца я найду, но уже после того, как ты будешь готов покинуть мой Домен.

Тириан удивленно моргнул и переспросил:

— У тебя настолько плохо с боевыми навыками?

Хаосит лишь развел руками.

— Эннэ уже смирился с моей неталантливостью в боевых искусствах, удовлетворившись хотя бы тем, что я достиг среднего допустимого уровня. И хоть как-то могу защитить себя от среднего бойца с мечом.

Впервые в разговоре всплыло новое имя.

— Кто это?

— Это не имя, это статусное название — супруг родителей. — пояснил парень, чуть улыбнувшись. — У меня есть и отец, и мать, но у хаоситов редко бывают моногамные семьи, особенно у тех, кто живет очень долго. Достаточно долго, чтобы обрасти некоторым числом дорогих разумных. У нас нет никаких ограничений. Никто не может указывать Детям Хаоса кого им любить, скольких им любить и скольких из тех, кто запал в душу, можно назвать супругами. Это же породило большое количестве терминов в лексиконе, касающихся семьи и взаимоотношений.