— Мне не обязательно видеть ваши мысли, чтоб понимать их общий смысл, — он сделал акцент на слове "видеть". Наверное, мысли нельзя было читать, так как их никто и нигде в нашем мозгу не записывал, а их чтение скорее походило на просмотр кино. В принципе, этого стоило ожидать.

— До такой степени, чтобы Вы могли на них отвечать?

Он расплылся в отвратительной улыбке:

— Стоило лучше контролировать свои способности к невербальному общению.

— Вы хотите сказать, что я...

В этот момент в дверь деликатно постучали. В кабинет вошла Макгоногалл.

— Минерва, присаживайтесь, — предложил Снейп вошедшей свое кресло, пересаживаясь на стоявший неподалеку стул.

— Спасибо, Серерус, — сухо поблагодарила преподавательница.

Теперь они оба смотрели на меня в упор.

— Рассказывайте, — попросил мой декан.

Я понятия не имела, что можно рассказать. Вся ситуация сейчас выглядела глупо. Ко всему прочему, Снейп-то должен был успеть разглядеть общую картину произошедшего. Зачем было говорить что-то еще, когда он знал все?

— Я отказалась учиться магии, — наконец сформулировала ответ.

От меня, наверное, ждали чего-то большего, но я не знала, что можно было добавить.

Отчаявшись услышать продолжение, Макгоногалл спросила:

— Вы хотя бы представляете возможные последствия своего отказа?

Мне показалось или преподаватель трансфигурации была искренне обеспокоена моим будущим.

— Наверное, — я пожала плечами и отметила, что о последствиях не думала никогда.

— Если Вы не сдадите экзамены, Вас не выгонят, а оставят на повторный курс обучения, — спокойным голосом проговорил Снейп, внимательно наблюдая за моей реакцией. Наверное, он остался доволен. Потому что я только тогда начала понимать, что сама себя приговаривала к пожизненной каторге в этом замке! Макгоногалл хотела сказать, что при таком раскладе я никогда не закончу школу и не получу свободу! Но свобода? Можно ли было верить, что я когда-нибудь покину эти стены? Макгоногалл верила.

Я молчала. Снейп наблюдал и не пытался вмешиваться. Мне нужно было просто извиниться. Но кому что в жизни дается просто. Для меня извиниться было за гранью возможного. Я не знала, как можно было признать собственную непроходимую тупость. Признаться в ней себе было и то тяжело. Особенно, когда, признаваясь себе, признаешься попутно Снейпу.

— Почему Вы молчите? — не выдержала Минерва.

— Мне нечего Вам сказать, профессор.

— Вы по-прежнему не хотите учиться колдовать?

— Да, — я сказала правду, так как не могла открыто врать при Снейпе. Но теперь даже такой пофигистке, как я, возникшее положение стало казаться отчаянным.

Я не слишком уверенно посмотрела на зельевара, мысленно моля его о помощи. Он скривился:

— Минерва, мисс Полина хотела сказать, что не горит желанием изучать Ваш предмет, но будет стараться делать это как можно усерднее, чтобы достойно сдавать экзамены после каждого года обучения.

Наверное, после этих слов Северус ощутил, каким ублюдком по моему мнению был. Так как он вытащил из этой поганой ситуации, настроив Макгоногалл против меня. Не думаю, что можно было найти лучший способ убедить в будущем самостоятельно искать выход из трудных ситуаций и не создавать их на пустом месте. А еще был повод задуматься над позицией по поводу извинений. Может быть, в некоторых ситуациях они действительно могли быть наименее болезненным способом решения проблемы.

— Это правда? — после продолжительной паузы жестко бросила профессор.

Мне снова захотелось оправдаться перед этой, несомненно, чуткой, доброй, тактичной, потрясающей женщиной. Но я не была достойна ее хорошего отношения, ответив только:

— Да.

Теперь меня не могли не мучить угрызения совести.

— Тогда, Северус, у меня больше нет претензий.

Макгоногалл встала, дипломатично распрощалась с моим приемным папашей и вышла, оставляя нас один на один.

— Вы ничего не хотите мне больше сказать?

Я хотела придушить этого уродливого Дементора, а сказать...

— Вы ведь просматриваете чужие мысли?

— Невозможно взять и просто просмотреть чьи-то мысли, это не альбом с фотографиями. Можно лишь заставить вспомнить человека необходимые тебе воспоминания и увидеть их вместе с ним. Но чаще всего хватает ощущения, которое можно сравнить с запахом духов, который непременно останется еще надолго после ухода профессора Макгоногалл.

— А в чем разница между "ощущать" и "видеть" чьи-то мысли?

В его ладони неведомо откуда материализовалась палочка. Он с интересом рассматривал меня. Такой интерес поднимал в моей крови уровень адреналина куда быстрее, чем его обычный просверливающий взгляд.

Чуть заметный взмах палочки. Мне в первую же секунду захотелось заорать "прекратите!", но Снейп лишь усилил заклятие. Передо мной возникали счастливые лица родителей, друзей, потом из сознания вынимались наружу целые фрагменты моей жизни. Ничего шокирующего или важного. Но сейчас, находясь в изоляции от родных, я начала понимать, зачем хочу вернуться домой, в семью, к друзьям. Мне впервые с момента похищения стало по-настоящему плохо, нестерпимо больно. Надо было попытаться бежать, нужно было тогда, на платформе, вспомнить все это. Нужно было хотя бы попробовать защитить свою жизнь от магов и магии...

Внезапно все кончилось. Перед глазами расплывался пол кабинета и туфли профессора. Я не сразу поняла, что лежала на полу и рыдала. Сквозь слезы я посмотрела в лицо своего декана.

— Вы снова не предпринимаете попыток защитить сознание. Неужели Вам доставили удовольствие эти воспоминания?

Я не помнила, как поднялась и вылетела из его кабинета, сбив дверью близнецов Уизли. Начала приходить в себя только на своей кровати. Утешали меня обе девочки, делившие со мной комнату.

Глава 6 Мертвая птица

— Успокойся! Что случилось? Мне отец рассказывал, что твои родители были против Хогвартса и поэтому на все время обучения к тебе Снейпа приставили...

— Вот именно, что Снейпа, — всхлипнула я и зарыдала с новой силой, мысленно называя декана последними словами.

— Ну... Он конченый циник и эгоист, конечно. Но вариант витающего в воздухе профессора Биннса был бы куда хуже.

Я задумалась и прекратила рыдать. Да уж, Снейп был хоть и конченая сволочь, но не бестелесное приведение — учитель истории магии.

Девочки, обрадованные концом истерики, устроили допрос. Пришлось им признаться, что наш декан заставил меня вспомнить родителей, которых я не увижу еще минимум 5 лет.

Мы как следует промыли ему кости. Из нашей беседы я вынесла несколько любопытных вещей: во-первых, наш декан когда-то учился в Слизерине; во-вторых, был Пожирателем Смерти, т.е. у него была метка, как у моих предполагаемых подчиненных; в-третьих, когда-то он был вполне нормальным, что на данном этапе его эволюции не слишком утешало.

Но главным в этой истории было все-таки то, что я наконец-то познакомилась со своими соседками. Рыжая кучерявая девочка была дочкой какой-то министерской шишки. Звали ее Алис Бопко. Вторая, Хилари Макдонал (или просто Хилл), была тоже из очень богатой семьи, но чем занимались ее родители, я так и не поняла.

Девочки с интересом изучили мое расписание, удивившись, что в нем было 3 лишних предмета, посетовали на переизбыток Снейпа. Потом мы еще о чем-то болтали, о чем именно уже не помню, и так постепенно уснули.

Вторник начался со скучнейшей лекции профессора Биннса по истории магии. Так как его слова лишь немногим отличались от книжного текста, я следила за его словами по строкам, изредка делая отметки прямо в книге "История магии". Так я планировала подключить свою зрительную память, дабы не пришлось все это потом зубрить.

Большинство учеников на лекции занимались какими-то своими делами, некоторые спали, обняв толстый фолиант, и лишь единицы пробовали что-то записать.

Прозвенел звонок, и класс вяло выполз из аудитории, направившись в класс профессора Флитвика, который должен был преподавать чары. Я на всякий случай проверила наличие палочки. Она была в рюкзаке.

По дороге чуть не провалилась, наступив на исчезающую ступеньку, и оказалась в конце процессии, так что в аудитории пришлось занять первую парту.

Флитвик оказался маленьким энергичным старичком, который после непродолжительного вступления попросил нарисовать в воздухе полукруг кончиком палочки и четко произнести заклятие, после чего на наших партах появились перья, которые необходимо было поднять в воздух при помощи магии.

Первому моему перу не повезло. От заклятья у него исчезла сердцевина, а пух разлетелся во все стороны. На столешнице появилось новое перо. К концу урока я научилась сдвигать его с парты, но летать оно упорно не желало.

Это был мой очередной провал. Я чувствовала мощь своей палочки, но не могла придумать, как ее использовать в конкретных целях.

Кто-то пробовал не произносить мудреные слова вслух. Хоть у них ничего из этого и не вышло, но я решила тоже так попробовать в следующий раз. Возможной причиной моей неудачи мог являться ужасный акцент.

Мы получили домашнее задание и отправились в гостиную Слизерина, где каждый занялся чем-то своим.

Я вооружилась двумя словарями и начала разбирать статью по Зельям. Из статьи я узнала, что существует масса способов усилить воздействие зелья или ускорить его приготовление, а иногда и наделить его дополнительными свойствами.

Соседки оторвали меня от увлекательного чтения, захлопнув перед моим носом "Вестник Зельевара", и заставили пойти с ними на обед.

— Ты не иначе как решила пойти по стопам своего предка! — хихикнула Хил.

— Снейп мне не предок, — я мгновенно обросла иголками и приготовилась хамить.

— Я не про нашего декана! Твой пра-прадедуля был гениальным зельеваром. Мне, во всяком случае, так родители говорили.

— Я не знала. Думала, что Людольф просто ни с того ни с сего наложил на кого-то ужаснейшее проклятье, а родственнички проклятого прокляли по ходу дела меня, а не моего предка.

Девочки засмеялись.

Не пожалела, что пришла на обед. Оказалось, что я была голоднее молодого зомби (если такие вообще существовали). Аппетитно пообедав, я направилась к Снейпу на биологию, попутно обдумывая его вчерашнюю выходку и стараясь представить, с чего он мог начать этот предмет.

В принципе, вчера я сама напросилась на промывку мозгов. Да и после этого на душе стало как-то легче, а еще познакомилась с Алис и Хил. Так что сегодня я была даже благодарна отчиму за ту выходку.

Я подошла к двери в его кабинет, где вчера встречалась с Макгоногалл, и легонько постучалась.

— Войдите!

Снейп сидел за столом и что-то читал. Я старалась на него не смотреть и, не торопясь, подошла к столу.

— Садитесь, — махнул он своей сальной гривой на стул.

Я села, вынула из рюкзака пергамент и шариковую ручку. Он спокойно убрал книгу, принес толстенный талмуд и положил передо мной.

— Это весь материал, который мы будем изучать в этом семестре.

Я не слишком доверчиво взглянула на книгу все еще старательно избегая взгляда профессора. Затем открыла ее, пролистала первые страницы... и возмущенно воскликнула:

— Это не школьная программа! Это не биология!!! — от возмущения я чуть не вскочила со стула, но вовремя одумалась.

Возникла секундная пауза.

— Неужели? — удивился Снейп.

— В школе... обычной школе это не изучают, — повторила я уткнувшись взглядом в книгу.

Наше молчание не могло продолжаться дальше, так что я собралась с силами и посмотрела ему в глаза.

— Сделайте конспект первой темы, — приказал учитель, снова уткнулся в какую-то книгу, потеряв ко мне всякий интерес.

Не могу сказать, что в "биологии" было хоть что-то магическое, но это был не школьный курс или курс медицинского факультета. В книге все было слишком подробно. В первой теме изучалось строение одноклеточных водорослей, что было в принципе нормальным явлением, но...

Но в книге описывались свойства каждой составной части клетки: цвет, функции, как они осуществлялись, вкус, запах, степень упругости, увлажненности, шероховатости и многие другие на первый взгляд никому не нужные характеристики. Все это сопровождалось огромным количеством схем и таблиц.

Я составляла очень подробный конспект, не упуская даже самых бредовых характеристик частей изучаемой водоросли, носящих не менее бредовые названия. А в моей голове крутился вопрос "зачем все это учить?". Но озвучивать его я не спешила, справедливо рассудив, что если б Снейп хотел ответить — уже б давно ответил.

С трудом успела закончить конспект к концу занятия. Профессор, на протяжении полутора часов отрешенно читавший книгу, на мгновение оторвался, чтоб сказать:

— На следующем занятии — опрос по данной теме.

Я захлопнула книгу, бросила ручку и пергамент в портфель и поторопилась убраться из его кабинета куда подальше.

Среда началась с Макгоногалл, которая все занятие за мной пристально следила, не давая расслабиться и сосредоточиться. В результате у меня получилась иголка, только очень хрупкая. Снова показалось, что я делала все не так, будто бы то, что я делала было сложнее того, что необходимо было сделать.

Когда я подошла к дверям кабинета профессора Флитвика, там уже столпились студенты Райвенкло, считавшиеся заучками.

Оба факультета втиснулись в аудиторию. Сегодня за каждой партой сидело по двое-трое учеников, но не я. На моей парте будто бы стояла охранная сигнализация. Так что я оказалась в одиночестве.

Занятие началось с проверки домашнего задания по левитации. Я расслабилась, посмотрела на пушистое перышко, наставила на него кончик палочки, мысленно произнесла заклятие, представляя, что перо легко отрывается от парты и взлетает...

Оно взлетело!!! Моя фантазия полетела за ним. Я представила, что это уже не перо, а птица...

Не ожидала, что мечты могут быть настолько материальны. Мое перо превратилось в птицу, вот только птица не полетела, а наоборот замертво рухнула перед Флитвиком.

Гул в аудитории стих. Профессор поднял в воздух при помощи заклятья дохлую дичь, внимательно ее изучил, а потом мое творение исчезло с громким хлопком. Он создал новое перо и предложил попробовать еще раз. Все прошло гладко, так что напротив моей фамилии в журнале появился первый плюсик.

Потом предложил пролевитировать книгу — это также не вызвало затруднений и не привело к появлению птиц.

Когда профессор закончил проверку практических навыков у всех студентов, начал разбирать принципы одновременного управления несколькими предметами в воздухе. Жонглировать шариками получилось с первой попытки, так что я получила задание создать непрерывно вращающуюся модель из семи шариков, каждый из которых должен был двигаться по индивидуальной траектории со своей скоростью.