Поворот оверштаг (Мв-2)

-А сказали бы они вам — Сталин прищурился, его трубка выпустила кольцо дыма — что не четыре, а все же две. Просто, напуганные Октябрем — как там Рузвельт сказал, "отдать часть, пока не отобрали все" — откатились назад, с монополизма. А как мы ушли в глухую оборону — началось по-новой. Причем "глобализм", это подлинный империализм: не было во времена Джека Лондона ни такой связи, ни этих "компьютеров", правильно вы заметили, невозможно было управлять. И что из этого следует? А то, что подлинная революция, еще БУДЕТ. А Октябрь — это так, репетиция, разведка боем.

Он посмотрел на Большакова.

-А вы что же, все молчите, товарищ..

-Так товарищи все уже, хорошо сказали — развел руками наш главдиверс — разве только, дополнить. Отчего-то у нас решено было, сначала материально-техническую базу коммунизма построим, а после лишь, людей воспитаем — нельзя так! Одновременно надо — пользы будет много больше. Вы, товарищ Сталин, говорили — кадры решают все? Так тогда, с самого начала, учитель должен быть первой самой профессией, самой уважаемой и ценимой — не железки делает, людей наших формирует! И — нельзя, категорически, в армию офице.. командирами, не служивших ставить! А лишь — два года отслужил, хорошо показал себя — в училище. Если только не после суворовских и нахимовских — там, сразу можно. А прям сейчас — на фронте, после ранения, стараться хотя бы, назад свои части возвращать. Точно известно, у кого хошь спросите — часть, где есть ядро "старичков", намного боеспособнее — еще и оттого, что молодые там, учатся куда быстрее. А то слышал, бывает сейчас вообще, такое, что танкиста — в пехоту, артиллериста — в кавалерию. На войне ведь, самое важное — это доверие личного состава к командованию. Если его нет — то и выучка, и вооружение, роли не сыграют. Дед у меня, подо Ржевом воевал, слава богу, живой вернулся. Так он рассказывал — про случаи, как в песне:

Меня после боя, вызвали в отдел —

Отчего в атаке, с танком не сгорел?

Вы не беспокойтесь, я им говорю —

В следущей атаке, обязательно сгорю.

Это ведь было — кирпич на газ, врубить вторую передачу — и выскакивать, все целы, а танк ек; за такие художества, особисты и спрашивали. Только вопрос — а как быть, если генерал какой, идиотский приказ отдал — атаковать без артподготовки, без пехоты, в лоб на сильную позицию — вот мужики и умирать бестолку и не хотели — так кого же по сути наказывать? Генерала — или мужиков? А следующий вопрос — а если так надо было, по стратегии, отвлечь от чего-то обозначить? Так вот и выходило..

-Учтем — сказал Сталин, пыхая трубкой — ну что ж, товарищи потомки, благодарен я вам. Что вы рассказали, запомнил, буду думать, решу. Отдыхайте пока — но завтра у вас доклад в плане, перед товарищами учеными, это больше по вашей части, товарищ Сирый. Затем вы, товарищ Лазарев, расскажете товарищам Кузнецову и Головко — о роли и месте флота, в будущих войнах, и развитии военно-морской техники. А с вами, товарищ Большаков, хотели бы поговорить товарищи из Осназа — только по предмету, тайны вашей они не знают, и не спросят, откуда — товарищ Берия ведь предупредит? Ну а с вами, товарищ Елезаров, возможно, мы встретимся еще раз — когда я обдумаю все, сегодня сказанное. У вас вопрос, товарищ Лазарев?

-Если позволите, товарищ Сталин. Будет ли экипаж "Воронежа" расформирован?

-С чего вы взяли, товарищ Лазарев? Во-первых, чтоб ваш корабль содержать в порядке, без экипажа никак не обойтись. Во-вторых, может быть, мы еще используем на Северном театре столь уникальную боевую единицу — ну, это еще видно будет. Естественно, все вы будете привлекаться, для консультаций; может быть, будут у нас еще встречи, как сегодня. Пока же — отдыхайте! А вас, товарищ Берия — попрошу остаться.

(тот же кабинет, через несколько минут)

-Ну, что скажешь, Лаврентий?

-Правду говорят — наши гости.

-Поясни.

-Предположим — чисто отвлеченно, предположим! — что кто-то там, в будущем, хотел бы сбить нас с пути. Помощь в войне, как наживка — и вброс чуждых идей, поворот на новый курс. Но тогда — они бы должны, обязаны были — сказать: вот так не надо, а так надо! И доказывать это — четко и безупречно, по виду. А они — сами не знают ответа.

-Так-таки не знают?

-Мне, товарищ Сталин, слова Лазарева передали, в запале сказанные, в море еще: "социализм провалился, капитализм ненавижу — только, в безнадежном бою, и осталось".

-В безнадежном бою — это песня та? Тогда — неправ ты, Лаврентий. Выходит, готов он драться, даже за провальное дело — потому что другого не видит. А что считает его, пока, безнадежным — так даже мы не знаем, что выйдет в итоге. Но вот что-то выйдет, это я обэщаю!

И товарищ Сталин усмехнулся в усы.

-Еще варианты есть, Лаврентий?

-Чисто теоретически. Убрать Хрущева — который, допустим, сделает в будущем что-то неугодное нашим потомкам.

-Зачем так сложно? Нет человека — нет проблемы.

-Чтоб другие не продолжили.

-А какая у Никитки сейчас политика — чтоб ее кто-то продолжил, после него? Я его знаю — с тех пор еще, как он вместе с Наденькой Аллилуевой, в Промышленной Академии, в секретарях там ходил. И все, что гости наши про него рассказали — чрезвычайно на него похоже. Как он там, кстати?

-Недоволен. Уже замечен в разговоре, который вполне можно трактовать по пятьдесят восьмой. Встретил на новом месте, знакомого, еще с Украины — выпили, посидели. Рапорт от местных товарищей — у меня, со всеми подробностями. Уже можно брать, и дальше по закону.

-Я сказал — не спеши, Лаврентий! Пусть посидит, в своем Ашхабаде, поплачется в жилетку, еще кому. Пусть сеть сплетет, заговор составит — посмотрим, кто тут у нас, товарищем Сталиным недоволен! А уж когда созреет.. Главное — к армейским его, не подпускать: не хватало нам еще, какой-нибудь штаб ПВО штурмом брать, в войну! И чтоб он с твоими там, не стакнулся.

-Это вряд ли!

-Знаешь, Лаврентий, человек обычно другого обвиняет — в том, к чему сам склонен. А по тому, что он свои пасквили мемуарные в Англии публиковал. Не удивлюсь, если возле него и настоящие английские шпионы окажутся. За этим тоже — следи!

-Так точно, товарищ Сталин.

-Диалектика, Лаврентий. Ничего не бывает даром. Вот гости наши, хорошо нам помогли. А я вот думаю сейчас — что будет, если все узнают. Ведь тогда возможно все, вплоть до союза всех против нас! В мире слабым диктуют, сильных уважают. Когда мы разобьем Гитлера, нам придется быть готовыми, защищать себя.

Завтра ты будешь подробно ставить задачу комиссии, в Молотовск. Мне нужно чтобы они оценили там перспективу. Нам будет нужен еще один центр кораблестроения на Севере. Ленинград в блокаде, там все разрушено, да и тесновато будет, если мы хотим принципиально новый завод. Металл из Череповца, с Урала — везти до Архангельска даже ближе. И научная база в Ленинграде. И беломорский канал с Балтики. И безлюдные места что тоже важно. И легче оборонять. Есть мнение, что именно там будет строиться наш атомный флот.

Пусть эти ответственные товарищи продумают, прикинут, пока предварительно, затраты и сроки. Чтобы — можно было начать раньше. Какое-то оборудование можем заказать у союзников, какое-то — возьмем у немцев, в трофеи. Может быть, имеет смысл, первым заложить на верфи не субмарину, а ледокол — чтобы отработать машинную установку. Тем более, что свободное и круглогодичное мореплавание по нашей Арктике — это важнейшая и оборонная, и хозяйственная, задача.

Это будет, Лаврентий. А пока — на тебе, главное. Обеспечить внедрение достижений потомков — и в то же время, соблюсти абсолютную секретность. Не допустить утечки информации — даже теоретически! Сурово спрашивай за это со своих, Лаврентий — и помни, что я так же спрошу с тебя!

От Советского Информбюро 19 сентября 1942

В течение ночи на 19 сентября наши войска вели бои с противником на северо-западной окраине Сталинграда и в районе Моздок. На других фронтах существенных изменений не произошло.

На северо-западной окраине Сталинграда продолжались ожесточённые бои. Н-ская часть отбила несколько атак противника и уничтожила 4 немецких танка, 3 противотанковых орудия и истребила свыше 200 гитлеровцев. Немцы неоднократно пытались захватить наши позиции, прикрывающие подступы к элеватору. Защитники Сталинграда гранатами уничтожили 6 танков, а затем в рукопашной схватке истребили 170 немецких солдат и офицеров. Противник был вынужден отступить.

Москва.

Сергей Гаврилович Симонов был удивлен срочным вызовом в столицу. Причем — по линии не своего "родного" наркомата, а НКВД.

Здесь, в Саратове, куда завод был эвакуирован из Коврова, никто ничего не знал. Директор, увидев предписание, звонил кому-то в Москву — а затем, плотно закрыв дверь, сказал, что будто бы товарища Симонова хочет видеть сам нарком Берия, так что надо ехать, надо — и желаю вернуться скорее, в нашу саратовскую глушь.

На память приходила всем здесь известная история, пятилетней давности. Когда на один завод, директору так же пришел вызов в Москву. Директор прочел, закрылся в кабинете, принял стакан водки, и выстрелил из браунинга себе в висок. Год был тридцать седьмой — и по закону, руководителей, начиная с определенного ранга, не арестовывали на месте, а сначала вызывали, и брали уже там. Ну а так — хоть не тронут семью. После выяснилось, что вызывали его — чтоб наградить орденом, "Знак почета".

Но сейчас вроде, не ежовские времена? И товарищ Берия, хотя Симонов с ним лично не встречался — был известен, как человек вполне разумный, стремящийся сначала разобраться, а уж после.. И — исключительно, в интересах дела!

Так что, надо ехать..

На вокзале Симонова встречали. Капитан ГБ, безошибочно узнавший Сергея Гавриловича среди выходящих пассажиров, шагнул навстречу, представился, и сказал, что ему поручено, отвезти в гостиницу — устраивайтесь, пообедайте, сегодня в восемнадцать ноль-ноль за вами заедут. И добавил — еще, товарищ нарком очень рекомендовал вам познакомиться с вашими соседями, поскольку вам с ними работать.

-Какими соседями? — не понял Симонов.

-По номеру — ответил капитан — один утром приехал, второго я час назад отвез.

Номер был четырехместный, комфортабельный, по довоенным меркам, наверное очень дорогой. Молодой сержант с петлицами танкиста восседал на кровати, второй военный сидел на стуле за пододвинутым столиком, играли в шахматы. Увидев капитана, оба вскочили.

-Располагайтесь, отдыхайте, Сергей Гаврилович — сказал капитан — и знакомьтесь с товарищами. Может рассказать им все, о своем деле — как и они, о своих. Потому что вам — вместе работать.

И вышел, козырнув.

Симонов представился — конструктор Ковровского оружейного завода, сейчас эвакуирован в Саратов, только что оттуда, по вызову, зачем пока неизвестно.

-Сергей Гаврилович? — спросил танкист — погодите-ка.. Так это вы — АВС-36 ?

Улыбнулся, и протянул руку, представился.

-Сержант Калашников, Михаил Тимофеевич.

-Драгунов Евгений — назвал себя второй.

В семь приехал все тот же капитан. Вечерняя Москва, большой дом на Лубянке, бесконечные коридоры, кабинет с высокой дубовой дверью,

-Здравствуйте, Сергей Гаврилович. Проходите, садитесь.

На арест непохоже..

-Ваша кандидатура был отобрана из всех советских оружейников, для дела чрезвычайно важного для СССР, и безусловно, повлияющего на исход войны. Вы можете отказаться, и в этом случае вернетесь в Саратов, без всяких последствий, будете работать как прежде. В случае же вашего согласия, вы будете допущены к тайне "ОГВ" — особой государственной важности — за разглашение которой последует суровая кара. Ваше решение?

А что тут решать — война же! Если можно сделать хоть что-то, чтобы она скорее завершилась, нашей победой. Да и при отказе — слышал, Берия слово держит — но после ведь не забудется, "это тот, кто отказался тогда". И решать, и судить — будут, совсем по-другому. К тому же, раз меня выбрали — значит сочли, что задача мне по силам? И как раз — по оружейной части?

-Я готов.

Берия встал, подошел к сейфу. Достал большую, тщательно завернутую книгу, вернулся к столу.

— Хватит вам двух часов — чтобы прочесть? Вас отведут в кабинет рядом, где вам не помешает никто И настоятельно прошу вас, отнестись предельно серьезно. Это не шутка и не розыгрыш. Это — есть!

Слова были странными. Но переспрашивать Сергей Гаврилович не решился.

И понял их смысл, только когда открыл книгу. Черная обложка, золотое тиснение. Болотин Д., История советского стрелкового оружия и патронов. Москва, изд.Полигон, 1995. ДЕВЯНОСТО ПЯТЫЙ???!!! Но — "это есть. не шутка, не розыгрыш" — слова самого наркома.

Профессиональный интерес взял верх. И Сергей Гаврилович стал читать. Бегло пролистнул главу о пистолетах — это было ему малознакомо, он занимался пулеметами и автоматическими винтовками. Также, пролистнул главу о винтовках обычных. И начало — о самозарядных, останавливаясь лишь на сравнении фактов написанных, с известными ему. Промежуточный патрон его заинтересовал — оружие выходило не только легче и с малой отдачей, но также и меньшая нагрузка на механизм существенно развязывала руки конструктору. Его разработают в следующем, сорок третьем — а какое оружие под него будет? Карабин СКС-45, Симонова — мой? Войсковые испытания на Первом Белорусском — в армию массово, уже после войны. Был вытеснен автоматом Калашникова — "лучшим оружием пехоты двадцатого века" — но долго еще оставался в войсках, у артиллеристов, зенитчиков, матросов. Калашников — уж не тот ли это сержант? Запирание ствола — поворотом затвора, а не перекосом, или личинкой-клином.

Отдельно — цветной рисунок. СКС — но измененный до неузнаваемости. Оптический прицел, приклад похоже с пружиной, как на ПТРД, удлиненный рожковый магазин, вторая рукоятка перед ним, отделка — оружие для элитных стрелков?

А вот и Драгунов — снайперская винтовка, похожая на увеличенную СВТ (и тут запирание поворотом, это в будущем самое распространенное?). Вообще, как мало изменилось стрелковое оружие за полвека: промежуточный патрон, затем уменьшенный калибр, еще возможная схема "буллпап", и механизм "трехчетверть автоматики", фиксировано очередь в два-три патрона — вот и все нововведения? Еще, конечно, технология, материалы — хотя про них тут не говорится ничего. И конечно, "умные" прицелы — для стрельбы ночью, на большое расстояние, даже с встроенным вычислителем — это что ж, из противотанкового ружья ПТРС, его конструкции, сделали снайперскую винтовку большой мощности — а что, у нее дальнобойность и меткость много больше, чем у мосинки. А "фиксированная очередь" — у нас как-то не привилось, считалось достаточным умение стрелка просто отсекать два-три патрона коротким нажатием на спуск — но вот именно это "приговорило" мой СКС в пользу АК: оказалось что в руках среднеподготовленного стрелка, огонь короткими очередями заметно эффективнее одиночного.

А пулеметы мои, ни один так и не был принят. Жаль.

И тут Калашников! Его ПК — единый, назван одним из наиболее удачных, этого класса. А ведь действительно, хорошая конструкция, ни убавить ни прибавить! Определенно — есть у него, талант оружейника!