Неустрашимые. Книга первая - Ян

— Да? — Вновь удивленно приподнялись брови мистера Кица и он почесал себе лоб, как это делало большинство курильщиков — большим пальцем. — Я сказал несколько солов? Видимо забыл добавить несколько тысяч солов. Что поделать, теперь моя память не такая, какой была, еще пару лет назад. Не то, что у моей жены. О нет, у миссис Киц потрясающая память. Она помнит каждое день рождение наших родственников, без каких-либо записей. Удивительная женщина.

— Повезло вам с женой, — вежливо заметил Ян, который уже привык за столько лет к такой манере ведения разговора у этого удивительного человека. Все время, тот вспоминал свою жену, и рассказывал какая она удивительная. Отчего иногда юноше казалось, что миссис Киц просто вымысел. Не существовало таких замечательных женщин в жизни. Даже у его любимой мамы А были свои недостатки.

— И не говорите, мистер Асанж, — с готовностью закивал инквизитор-расследующий. — Как есть повезло. Хотя и у миссис Киц, есть свои недостатки.

— Действительно? — Спросил Ян, но видимо в его голосе было настолько много скепсиса, что это вызвало улыбку у мистера Кица.

— Еще как, — тот еще раз подтвердил удивительный и фантастический факт из биографии миссис Киц. — Просто я ее люблю, мистер Асанж и не замечаю их. Вижу, что они есть, но не придаю им значения. У вас тоже так будет, когда вы полюбите. И с учетом вашей красивой внешности, думаю, вам легко ответят взаимностью.

— Девушки, которым будет важнее моя внешность, мне не интересны, — с недовольством ответил Ян. Он не любил, когда как-либо отмечали его внешнюю красоту. Он считал это не главным в человеке и уже тем более какой-либо заслугой. Просто родители наградили. Все.

— Вы, несомненно, правы, мистер Асанж, — мистер Киц сделал жест рукой, будто отметая все возражения. — И это очень правильные и мудрые мысли в вашей юном возрасте, но согласитесь, с людьми, симпатичными вам внешне, общаться гораздо приятней и комфортней, чем с теми, кто неприятен. И в первую очередь вы видите внешность человека, а уже потом узнаете его этот... Как это сейчас модно говорить? — Инквизитор-расследующий вновь приложил большой палец ко лбу. — А, вот. Его внутренний мир. Как говорит моя жена, 'глаза впереди ушей и вначале мы видим человека, а потом уже слышим его и узнаем'. Как я уже и говорил, очень мудрая женщина моя жена.

Ян ничего не стал отвечать. Он просто замолчал и стал обдумывать эти, казалось бы, простые слова.

Такие диалоги между ними происходили при каждой их встрече. И пусть эти встречи не были такими частыми, но стабильно раз в месяц или два Ян виделся с мистером Кицем.

Они вдвоем шли по хорошо известной им двоим дороге. Навстречу редко попадались другие сотрудники, которые вежливо приветствовали инквизитор-расследующего и шли дальше по своим делам. Но вот когда им нужно было повернуть направо и войти в небольшой коридор, который вел в уже изученный наизусть кабинет, где юноша проходил все свои собеседования, мистер Киц прошел мимо поворота и направился прямо к лестнице, ведущий на верхние этажи. За все эти несколько лет Ян еще ни разу не был на других этажах, кроме первого.

— Мистер Киц? — Позвал он мужчину.

— Что? — Тот остановился, находясь уже почти у лестницы, и повернулся к нему.

— Разве нам не в эту сторону? — Ян сделал жест рукой в сторону коридора.

— Нет, — покачал головой мистер Киц. — Думаю, вы там и так слишком часто бывали, мистер Асанж.

— Да? — Даже не знал, как и реагировать на это Ян. — И что, больше никаких собеседований? — Инквизитор лишь качнул головой, подтверждая. — Неужели постановление 1722 во всей своей красе?

'Постановление о принятии поправок к закону 'О времени наблюдений за инициированными обоих типов номер 17 от двадцатого сая тысяча девятьсот двадцать второго года' или же, как его в народе называли 'постановление 1722' гласило о том, что испытательный срок для тех, кто носил такой браслет, как у Яна на руке не должен был превышать пять лет. Исключение делалось только в том случае, если наблюдаемый имел разрешение на пользование эланом при определенных условиях. Тогда срок увеличивался пропорционально сроку использования элана наблюдаемым. В самом законе, конечно, было намного больше слов, но такая краткая трактовка четко выражало всю его суть.

— Я всегда говорил, что вы сообразительный молодой человек, — довольно улыбнулся мистер Киц. — А теперь прошу последовать за мной. Нам нужно еще заполнить несколько бумаг, снять ваш браслет и сдать его кладовщику.

Ян мог прокомментировать слова о его 'сообразительности', мол, тут любой бы интересовался законами, непосредственно касающимися тебя самого и твоей жизни, но промолчал. Не хотелось портить неожиданно ставший таким хорошим день.

Когда со всей бумажной работой было окончено, а браслет был снят и сдан на хранение кладовщику, Ян неожиданно для самого себя спросил:

— Мистер Киц, я знаю вас уже несколько лет, но так и не узнал, как вас зовут?

Инквизитор удивленно приподнял брови, после чего ответил:

— А я разве вам не говорил, мистер Асанж? — Ян отрицательно покачал головой, отчего инквизитор вновь приложил палец ко лбу и почесал его со словами 'вот же память у меня'. После этих слов он перевел взгляд на Яна и с улыбкой ответил. — Меня зовут Ян. Ян Киц. Мы с вами, мистер Асанж, тезки.

— Ясно, всего вам хорошего, — Ян по сложившейся традиции слегка поклонился на прощание.

— И вам, мистер Асанж, — с добродушной улыбкой поклонился инквизитор в ответ. После чего хлопнул себя по лбу и позвал Яна. — Ах, да. Мистер Асанж!

— Что? — Ян удивленно повернулся к окликнувшему его мужчине.

— Поздравляю вас с днем рождения, — от сияния улыбки мистера Кица можно было освещать темные помещения.

— Спасибо, мистер Киц, — Ян хмыкнул и помахал тому в ответ рукой.

После этого юноша, слегка поглаживая правое запястье, которое ощущалось непривычно без браслета, со счастливой улыбкой ушел.

* * *

— И что? — Грузный мужчина, одетый в строгий костюм и с большим, крючковатым носом, посмотрел на инквизитора-расследующего Яна Кица с интересом. — Разве у тебя не получилось бы его уговорить?

Ян Киц с удовольствием затянулся сигарой, покатал во рту его дым, после чего выпустил густую струю дыма наружу. Он сразу же после того, как уладил все формальности с Яном Асанжем, отправился в кабинет к своему непосредственному начальнику, который сейчас с интересом ожидал ответа на свой вопрос.

— Мистер Абрак, — мистер Киц серьезно посмотрел на своего начальника, и с его лица ушло его привычно недалекое выражение. — Он никогда не станет инквизитором. Его сложно будет даже привести к этому, проще заставить, но толку от этого будет немного. Не мне вам объяснять, что у нас за работа.

— И все же, какая потеря, — покачал головой мистер Абрак. — Прекрасные исходные данные, ведун с высоким восприятием. Не мне тебе объяснять, какой прекрасный из него получился бы инквизитор. Его бы можно было, хоть на расследующего, хоть на ловца обучать. Везде бы добился хороших успехов. Высокие физические характеристики ведунов, плюс, по твоим же словам, сообразительность. А так ты на моей памяти отзывался всего о паре-тройке человек, и все они добились впечатляющих результатов в своей работе. Из него бы вышла хорошая замена нам с тобой. Особенно, если бы он попал под твое подчинение. Можно было бы даже сделать его твоим напарником. Непосредственно рядом с тобой бы набирался опыта в нашей работе.

— Все это не совсем верно, хоть мне и очень льстят такие ваши слова, мистер Абрак, — кивнул мистер Киц. — Но не забывайте, как он относится к инквизиции. Ведь именно мы поставили в его деле ту злополучную звезду, стоившую ему мечты стать военным. Нет, мистер Абрак, ничего путного бы не получилось, попытайся мы его завербовать. К тому же он, к большому сожалению, после инициации стал ведуном, а не колдуном, где его восприятие и все остальные его способности помогли бы стать ему одним из сильнейших колдунов в мировой истории. А ведун из него получится чуть выше среднего.

— По данным наших аналитиков из него выйдет хороший ведун, — с сомнением произнес мистер Абрак. — Очень опасный для любого соперника.

— Так я и не спорю с нашими аналитиками, — поднял обе руки в сдающемся жесте мистер Киц. — Как можно? Что вы, мистер Абрак. Просто его показатели будут далеки от тех, какими могли бы стать, стань он после инициации духовным типом. А так, выше среднего показатели будут точно, возможно даже пару показателей будут намного выше, чем положено, и он точно будет опасен для своих соперников, если найдет себе хорошего учителя ведуна, который поможет ему развить свои способности, но все это уже будет не то.

— Возможно, — протянул мистер Абрак. — Но нам и такой, как ты говоришь 'выше среднего', инициированный очень бы пригодился.

— Так кто же спорит? — Мистер Киц сделал очередную затяжку. — Но так будет намного лучше для всех. К тому же, за все это время, он впервые стал хорошо ко мне относиться.

— Это ты об этом эпизоде с твоим именем? — Переспросил мистер Абрак. — Сколько он терпел с этим вопросом?

— Терпел не то слово, я считаю, мистер Абрак, — Мистер Киц слегка покачал головой и вновь сделал затяжку сигарой. — Впервые за эти годы это стало ему интересно, и я из разряда неприятных ему инквизиторов, перешел в разряд просто знакомых. Как раз благодаря тому, что не стал его убеждать присоединиться к нам.

— Все время поражаюсь этим твоим ходам, Ян, — весело хмыкнул мистер Абрак. — Столько лет назад закинуть удочку и терпеливо ждать, когда на нее клюнет рыбка. Ты же специально не представился ему полным именем? — Мистер Киц кивнул в ответ. — А это ваше расклинивание тоже какая-то твоя удочка?

— Нет, — усмехнулся мистер Киц. — Это случайно вышло. Просто хотелось тогда отвлечь малыша. Вот и сделал неожиданный ход, а тот возьми и повтори за мной. А потом я просто пошутил и повторил при встрече свой поклон, так и пошло.

— Да? — По лицу мистера Абрака было видно, что он не поверил в такое объяснение, но настаивать не стал. — И что теперь с ним? Жаль же отдавать такого перспективного кадра кланам? Они-то не пройдут мимо носителя усиленной крови. Те хоть и не так редки, но все же полученные естественным путем намного сильнее.

— Естественнее не бывает, — сокрушенно покачал головой мистер Киц. — Как говорит моя жена, миссис Киц, прямо идеальный образчик традиций. Нет, к кланам юноша тоже не испытывает теплых чувств.

— А, его биологическая мать? — Догадался мистер Абрак.

— Да.

— А разве он не учится у клановой танцам? — Вновь не поверил мистер Абрак.

— Там только танцы, — отрицательно ответил мистер Киц, — простые танцы под музыку. Никаких специальных клановых 'танцев'. Я лично проверял.

— И все же, учится ведь у клановой, пусть и простым танцам, — продолжил свою мысль мистер Абрак.

— Его учеба преподнесена ему, как наказание за проступок, — вновь отрицательно покачал головой мистер Киц и сделал еще одну затяжку сигарой. — Это наказание. Так что клановым он просто так не достанется, впрочем, как и нам. Но зато, теперь, он с большей готовностью пойдет мне на встречу, если вдруг понадобится его помощь.

— Хитро, — кивнул мистер Абрак и замолчал, а мистер Киц не стал разъяснять, что услугу Ян Асанж более охотно окажет именно просто Яну Кицу, а не инквизитору-расследующему Яну Кицу. Это понимали они оба.

Глава 2.

Оказавшись на улице, Ян, все еще не веря, посмотрел на правую руку. После этого, встряхнув головой, он поправил меховой воротник своей куртки, стараясь закрыть шею от неприятного и холодного ветра, который и не собирался переставать доставлять дискомфорт прохожим на улице. Как дул с утра, так и продолжал, не переставая. Хорошо хоть снег не шел.

Достав карманные часы, которые ему подарил отец на пятнадцатилетие, он открыл круглую крышку и посмотрел на циферблат. После чего с недовольством вздохнул и пошел на автобусную остановку. Времени до начала занятий оставалось много, но, как любил говорить его отец, — 'раньше начнешь, раньше закончишь', когда ему нужно было делать что-то неприятное. Заранее приготовив сто солов для проезда, Ян приготовился к ожиданию, но нужный автобус, как назло, подошел практически сразу. Юноша поправил свою шапку, из-под которой вырвалось несколько прядей его отросших волос, и очень тихо произнес:

— Раньше начнешь, раньше закончишь, Ян. Раньше начнешь, раньше закончишь.

Дорога заняла всего пятнадцать минут. Еще десять минут пешего хода от остановки, и он стоял у крыльца красивого дома из красного кирпича, в сад которого он по своей детской глупости когда-то полез за яблоками. Такой урок, что 'воровать нельзя', он усвоил на всю жизнь. Слишком тяжким было для него наказание, но сегодня должно было состояться последнее занятие. Это наказание танцами должно было длиться до того момента, пока он не окончит школу. Последний экзамен он сдал сегодня, так что официально — учеба в школе для него закончилась.

Дверь открыла сама миссис Краст. Точнее Астрея Краст, многократная чемпионка мира по бальным танцам в прошлом и учитель танцев в настоящем. Возраст никак не портил внешне эту женщину. Ее фигура по-прежнему была стройна, походка сохранила легкость, спина горделивую осанку, а лицо красоту. Седые волосы были собраны в тугой пучок, а ясные серо-зеленые глаза смотрели так, словно казалось, будто она знает про тебя все. И Ян часто убеждался на собственном примере, что эта пожилая женщина действительно могла знать о нем все. Даже то, что он никогда и никому не рассказал бы.

Сам урок прошел как-то буднично. Непонятно почему, но Ян считал, что этот последний урок будет не таким, как остальные. А так, он, как и всегда, переоделся, выполнил сложную и долгую разминку, которую не видел больше нигде, и которая удивительным образом задействовала практически все мышцы его тела. После чего станцевал несколько танцев с самой миссис Краст. Как всегда отметил удивительную плавность и легкость движений этой пожилой женщины и все. Самый обычный урок танцев. Такой же, как и сотни бывшие до этого. Даже фырканье миссис Краст на его крашенные волосы было таким же, как и всегда. Не одобряла она, когда мужчины красили волосы, использовали косметику и так далее. Она считала, что мужчина должен быть мужчиной, а краску нужно оставлять женщинам.

Вообще, на севере, было широко распространено мнение, что трудные дети, которые считают себя избранными или же простые бунтарями, всегда красят волосы в цвет, радикально противоположный своему И именно так считало большинство в школе в его адрес. Он же это сделал это лишь только для того, чтобы иметь как можно меньше общего со своей биологической матерью. Ему хватало того, что его глаза, за исключением цвета, были точной копией глаз той женщины, так же, как практически большая часть черт его лица. И если черты своего лица он изменить не мог, то цвет волос менялся относительно легко. Это же было одной из причин, почему юноша так равнодушно относился к своей внешности. Вот если бы он был похож на отца, то это радовало бы его, а быть похожим внешне на женщину, которая предала их, юноша не имел никакого желания.