Южный Триумф или кошмар Карла Маркса

Британский корпус, высадившийся в западной Нормандии, все же был недостаточно силен, чтобы даже вместе с имеющимися французскими силами сорвать германское наступление на Париж. И все же часть немецких сил англичане отвлекли на себя когда попытались захватить Руан. Это отвлечение помогло Парижу устоять, хотя немцы снова подступили к самым окраинам. Немецкая артиллерия работала день и ночь, на французские позиции выпускали ядовитый газ и бомбили их с самолетов, однако французы еще держались, пусть и силы их были на исходе. Последнее, наиболее ожесточенное немецкое наступление шло с 27 марта по 11 апреля, после чего Германия вновь была вынуждены отвлечься на восток.

Конец 1915 — начало 1916 гг ознаменовались крупными успехами Русской армии. Разгромив в Закавказье турок и перенеся войну на территорию противника, русская армия на Рождество одержала символическую победу, взяв Манцикерт, горячо поддержанная при этом армянским населением. Турции же приходилось все более тяжко — помимо русских ей приходилось воевать против англичан одновременно в Месопотамии, на Синае и в Восточной Фракии, где греки и болгары вновь перешли в наступление.

На Дальнем Востоке Россия вышибла китайцев со своей территории и, совместно с японцами, начала наступления вглубь Китая. Обе державы относительно быстро заняли родовые земли Цинов — собственно Маньчжурию, чем нанесли серьезный моральный урон престижу империи. Впрочем, очень скоро китайцам стало не до Маньчжурии — союзные войска подступали к Пекину. Поддержанная русскими провозгласила независимость и Монголия: во главе монгольского восстания стояли Богдо-гэгэн VIII и Джа-лама, в войне активно принимал участие и забайкальский казак Георгий Семенов. Урянхайский край прямо перешел под русский протекторат.

Однако азиатские фронты оставались лишь вспомогательными направлениями — главным фронтом по-прежнему оставался германский. Русское наступление, начавшееся в конце марта привело к существенными успехам — сравнительно быстро были возвращены все утерянные губернии, кроме Польши, русская армия вновь вторглась в Галицию. Державшиеся из последних сил балканские государства (Сербия и Черногория уже фактически были завоеваны, лишь на границе с Болгарией и Грецией шло какое-то сопротивление), вновь воспрянули духом. Попыталась перейти в контрнаступление и Румыния, уже готовая капитулировать. Но на границах Польши русское наступление стало захлебываться — причем противостояли русским здесь не только немецкие армии но и отряды марионеточного Польского Королевства, во главе с германским принцем. Русская армия, с помощью Англии снаряженная всем необходимым, еще рвалась вперед, но наступательный порыв войск уже иссякал, усталость от войны, каждый год перемалывавшей десятки, если не сотни тысяч солдат, становилась все сильнее.

Усложнялась и внутриполитическая обстановка: в Думе, как и в РИ либералы и левые сообща требовали "ответственного министерства", часть социалистов требовали и вовсе прекращения войны, как империалистической. Парадоксальным образом с ними солидаризировалась и часть правых, клеймивших царя Николая за попустительство убийству Михаила -"Миролюбца" ради продолжения проигранной войны. В этих условиях, под давлением военных кругов, Николай Николаевич под давлением военных пошел на роспуск Думы 16 мая 1916 года. В изданном царем манифесте заявлялось, что в парламенте слишком много "подстрекательских элементов" и что Дума возобновит свою работу после окончания войны.

Вкратце обрисуем политическую ситуацию в стране. Охранительские, "правые" позиции занимал блок монархических партий, придерживавшиеся националистических, клерикальных и антисемитских взглядов. В общем и целом, они напоминали РИ-черносотенцев, пусть и с несколько иными названиями партий. Все они в целом приветствовали решение императора. Исключение составляло так называемое "Русское христианское братство", в свое время выступившее против переворота, свергнувшего Михаила и открыто осуждавшее Николая. Вокруг этого союза группировалась высшая знать империи, поддерживаемая некоторыми великими князьями, считавшими, что их обошли с троном.

Либералов-центристов также представлял блок партий, самой крупной из которых были детерменистичные кадеты, во главе с детерменистичным Милюковым. Поначалу приветствуя свержение Михаила и возведение на трон Николая, они очень быстро разочаровались как ходом боевых действий, так и усилением реакции внутри страны, став одними из самых яростных критиков "царизма".

Российские левые были представлены, как и в РИ, прежде всего социал-демократами и социалистами-революционерами. РСДРП раскололась не на две, а на три основные фракции, неформально именуемые по именам лидеров: "свердловцы", "мартовцы" и "троцкисты". Первая группа фактически находилась на нелегальном положении за антивоенные призывы, две другие фракции все же пробились в Думу, призывая "защищать отечество", но в то же время — и свержения самодержавия, установление социалистической республики ( более-менее буржуазной у "мартовцев" и радикальной "диктатуры пролетариата" — у троцкистов). Эсеры также раскололись на две группы — относительно респектабельную "правую" во главе с Черновым и радикально-террористическую во главе с Спиридоновой, Блюмкиным и Натансоном. Впрочем, в Думе не были представлены ни одни ни другие, обе находились на нелегальном положении. Левое крыло к тому времени практически слилось с анархистами, приняв многие их лозунги и методы — в первую очередь террор. В ответ на бесчинства левацких террористов, полиция ответила жесточайшими репрессиями, в рамках объявленного по всей стране чрезвычайного положения. Для борьбы с террором использовались, помимо полиции, еще и боевые отряды "правого блока", а также казачество.

Существовал еще ряд национально-ориентированных партий, нередко смыкавшихся с теми или иными из основных политических сил. Националисты также нередко прибегали к террору.

6 июля 1916 года во время инспекции войск на Юго-Западном фронте император Николай Николаевич был застрелен неким офицером, покончившим с собой сразу после убийства. Убийца был объявлен сумасшедшим, через некоторое время появилась версия о его причастности к тем или иным бомбистам, но концов найти так, и не удалось.

На престол взошел Кирилл Владимирович, однако его притязания на трон были оспорены иными великими князьями. Меж тем возобновилась работа Думы. На первом же заседании, 24 августа 1916 года левые и либералы, выступив единым фронтом потребовали введения конституции и ответственного министерства. Кирилл отказался, после чего левые,— легальные и нелегальные, — вывели своих сторонников на улицы, с аналогичными, а то и более радикальными требованиями. Царь направил войска на подавление, но часть солдат отказалась "стрелять в народ". Оставшиеся верными царю войска попытались разогнать толпу, начались уличные бои. Стихийно из представителей левых партий сложился Революционный комитет, координировавший действия бунтовщиков. Этому комитету, вскоре получившему, наименование Петроградской коммуны, подчинились и региональные комитеты означенных партий в других городах, также выведших людей на улицы. Все это совпало с новым витком ухудшения экономического положения, повлекшего за собой нехватку самых необходимых товаров, массовые увольнения и задержки заработной платы. Начавшиеся массовые стачки еще больше усугубили ситуацию, также как и ряд поражений на германском фронте. Дезертирство стало массовым, а ушедшие с фронта солдаты охотно вливались в общую бучу.

Петроградская коммуна стала своего рода связующим звеном между бунтовщиками и парламентом, где все громче раздавался голос партий, представители которых вошли в состав Коммуны. Под их давлением 2 сентября 1916 Дума обратилась к царю с требованием отречения. Это обращение поддержали некоторые министры и военные, отвернувшиеся от стремительно теряющего поддержку монарха. Император предпринял последнюю попытку подавить восстания силой, а заодно и разогнать Думу, но эта инициатива захлебнулась почти сразу. После того как протестующие, совместно с перешедшими на их сторону войсками, ринулись на штурм царского дворца, Кирилл сбежал из столицы, так и не подписав отречения. Государственная Дума объявила себя верховной властью в стране, однако уже через неделю, под давлением левых фракций передала полномочия Коммуне, в которую автоматически влились все левые депутаты. По всей стране начался стихийный захват государственных учреждений местными отделениями Коммуны.

Параллельно с этим начался и процесс отпадения национальных окраин.

Внутреннего единства в Коммуне не было — в ней были представлены все три фракции социал-демократов и обе фракции эсеров, причем пропорция их представительства могла меняться от города к городу, от губернии и к губернии. Тем не менее, до поры до времени их объединяла необходимость борьбы с "внешней и внутренней реакцией". Комунна издала ряд декретов: о национализации крупных промышленных предприятий и внешней торговле, " о земле", "об образовании в армии временных революционных комитетов", о создании "красной гвардии" из рабочих отрядов и далее в том же духе. Созданное в ноябре 2016 "Управление по борьбе с контрреволюцией" (УБК), быстро установило в стране режим жесточайшего террора.

Несмотря на то, что Коммуна пришла к власти, в том числе и на волне антивоенных настроений, тем не менее, войну она прекращать не собиралась, выдвинув лозунг "Превращения мировой войны в мировую революцию". Российская армия, не столь тронутая разложением как реальная в 1917, первоначально относительно спокойно приняла новые порядки, хотя, конечно, уже были недовольные. Выдвинув в демагогических целях лозунг о "праве наций на самоопределение", Всероссийская Комунна рассчитывала подстегнуть национальную рознь в враждующих странах. Прежде всего это касалось Австро-Венгрии, где новые поражения и ухудшающаяся экономическая и внутриполитическая обстановка привела к массовым стачкам, протестам и выступлениями, где социальные лозунги причудливо переплетались с национальными. Центральные державы, испытывали те же проблемы, что и многие страны Европы — резко уменьшившийся поток эмиграции в Америку, после победы Конфедерации, что в свою очередь усилило внутреннее давление в Европе. Более того: свирепое подавление в КША местных социалистов вызвало их отток на историческую родину, что еще больше подбросило углей в костер. И в Германии все чаще раздавались голоса левых депутатов о необходимости прекратить "грабительскую войну", о "демократическом мире без аннексий и контрибуций", все более масштабными и продолжительными становились стачки и демонстрации, с аналогичными требованиями, все труднее было их подавлять германской полиции. В ряде случае даже приходилось использовать войска: но, во-первых, для этого их приходилось снимать с фронта, а во-вторых далеко не всегда на них можно было в этом положиться.

В Бельгии и оккупированной части Франции развернулось широкое антигерманское сопротивление, где в скором времени тон стали задавать тоже радикальные социалисты. Когда немцам все же удалось разгромить основные центры этого сопротивления, смутьяны перебрались на неоккупированную территорию Франции, где влились в хор местных левых деятелей, требовавших чрезвычайных мер, "как в России": национализация, создание Коммуны, как органа выражающего интересы трудящихся, "мир без аннексий и контрибуций". Переговоры предполагалось вести не с кайзером, а непосредственно с "революционными массами". Вступление в войну Англии не смирило, а наоборот, подхлестнуло эти настроения: заявлялось, что война идет за то, чтобы "англичане загребли жар чужими руками" и установили в Европе подконтрольную Лондону реакционную олигархию, наподобие КША.

Провозглашение Коммуны в России и начавшиеся там преобразования подстегнули аналогичные процессы и в Европе. 20 октября 1916 года во Франции также была провозглашена Вторая Парижская Коммуна, призвавшая "народ" к неповиновению властям. Французское правительство в этих условиях пошло на мирные переговоры с немцами, что быстро стало достоянием общественности, вызвав еще большее возмущение в народе. Левые во главе с Жаном Жоресом переобулись на ходу, начав кричать, что "реакция" хочет сдать страну немцам и с их помощью вновь подавить Коммуну. Начались новые стачки и демонстрации, быстро перешедшие в уличные бои, вылившиеся в свержение власти. Президента Пуанкаре и ряд министров французского правительства задержали при попытке к бегству и, недолго думая, расстреляли. Вслед за Парижем аналогичные коммуны стали образовываться и по другим городам Франции, которые захлестнула волна "красного террора".

Париж можно было брать голыми руками — но немцы не спешили с этим, борясь с революционными выступлениями в собственной стране. Попытка наступления в России породило ответный шквал пропаганды, действующей крайне разлагающе на германские войска. Напротив, армия Коммуны, накачанная пропагандой, стремилась в бой. Вдобавок ко всему, рядом, наконец, начала сыпаться и Австро-Венгерская Империя — на ее месте провозглашались разные "республики", где с неизбежной быстротой брали власть социалисты той или иной степени радикальности. Кайзер направил свои войска на подавление этих республик — в Австрии и Чехии, — но добился лишь того, что в войсках начались бунты, из-за которых подавление захлебнулось.

18 января 1917 года ознаменовалось грандиозной стачкой в Берлине, также перешедшей в уличные бои. Фронты сыпались, солдаты массово дезертировали, убивая офицеров и братаясь с революционными солдатами с обеих сторон. Наспех организованная из перебежчиков "Германская красная гвардия" с обеих сторон фронта устремилась на родину вместе с союзными "красными армиями". Германию захлестнула волна стачек и бунтов, в ряде городов образовались коммуны, прямо захватывающие власть.

2 февраля 1917 года кайзер бежал из страны. Власть в Германии захватила Берлинская Коммуна, где также были представлены социалисты разной степени радикальности.

В январе-феврале 1917 года аналогичные коммуны образовались в Бельгии, Польше, Венгрии, Чехии, Прибалтике, Украине — где своими силами, где при помощи "красных армий". Координацию действий между ними организовывал Социнтерн, избежавший РИ-раскола, но сильно радикализировавшийся. Через всю Евразию, от Тихого до Атлантического океана простерлось царство революционной анархии и красного террора, затягивающее в свой кровавый водоворот все новые страны и народы.

Окончание войны не принесло Европе долгожданного успокоения: многим казалось, что настал подлинный Апокалипсис, "последнее время" перед концом света. Великие империи рушились как карточные домики, а на их руинах возникали красные Коммуны, во главе с фанатиками-социалистами. Над Москвой и Варшавой, Берлином и Веной, Брюсселем и Парижем взвивались красные флаги, знаменуя собой бунт против Собственности, Религии и Иерархии. Для того, чтобы противостоять красному шторму все средства казались хороши — и Британская Империя, последняя из великих европейских империй стремилась помочь любому, кто мог сражаться с оружием в руках против социалистов и радикалов всех мастей. Ставший премьером в 1916 году лорд Керзон объявил о создании "санитарного пояса" вокруг коммунистического колосса, союза европейских и азиатских государств способных остановить натиск красного зверя.