Сказка 6. Дарующий ветер

Вскоре воительницы увидели бледные всполохи костра, обрывки каких-то фраз едва достигали ушей. Поблизости и в самом деле находились люди.

— Как ты думаешь, кто они? — спросила Мафдет, таясь за стволом старого кипариса. — Кочевники, что остановились на ночевку, или разбойники, устроившие засаду.

— На бедных странников, застигнутых ночью, не очень-то похожи. Такие не станут привлекать к себе внимание. Впрочем, как и грабители. Наверное, местное племя козопасов...

— Коль нам ничего не угрожает, пойдем к огню. Быть может, и нас угостят куском сочного мяса?

— Погоди. В таких делах спешить не следует. Давай глянем, а тогда решим.

Не проронив более ни слова, Лилит короткими перебежками двинулась к терновнику, окружавшему вершину холма.

Пробираясь сквозь колючие кустарники Мафдет в кровь расцарапала лицо и руки. Чувство близкой опасности заставило позабыть о ноющей боли и страхе, терзавшем сердце.

Покинув заросли, подруги оказались среди редких кипарисов и россыпи крупных бесформенных камней. Взорам воительниц открылась плоская вершина, залитая слепящим светом яркого пламени костра, вокруг которого расположилось около двух десятков хорошо вооруженных воинов, с аппетитом поглощавших жареную баранину и вино. Здравицы чередовались с полупьяными криками, диким хохотом и скабрезными шутками. Чуть поодаль женщины заметили шатер, по всей видимости командира отряда. В другой стороне стояла громоздкая деревянная повозка, вроде той, что попалась путешественницам по дороге в Гебал. Пара ослов, привязанная к дереву, была тут же.

— Откуда их столько? — спросила Мафдет подругу, с опаской выглядывая из-за камня.

— Почем мне знать? — огрызнулась Лилит, напряженно наблюдая за пирующими. — Судя по речам, они южане. Возможно, даже из Йариха. Кажется, празднуют какую-то военную победу. Да, вот тебе и поужинали. Надо выяснить все как есть. Кто такие, куда следуют. Когда уснут, попытаемся стащить пару кусков мяса.

— Разве мы воры?

— А ты как хотела? Порой приходится не брезговать и воровским ремеслом, особенно, когда брюхо сводит от голода. Думаю, здесь нам никто не будет рад.

— Интересно, что у них там в повозке? Военная добыча?

— Если хочешь, взгляни. Только зайди с другой стороны.

— Пожалуй, а то ноги затекли.

Мафдет оставила припасы и оружие на попечение Лилит, и, взяв лишь кинжал, отползла к крупному соседнему камню. Переведя дыхание, и убедившись в том, что солдаты по-прежнему увлечены пиром, она бросилась к ближайшему кусту можжевельника, где и затаилась. Здесь она могла спокойно осмотреть поляну, да и повозка теперь находилась гораздо ближе.

Напрягая зрение, Мафдет разглядела водруженную на громоздкое сооружение клетку из деревянных жердей, связанных между собой не то веревками, не то кожаными ремнями. Внутри что-то издавало странные звуки, напоминавшие сдавленный плач и скулеж. Удовлетворив любопытство, дочь Та-Кем поспешила вернуться обратно.

— Ну, что там? — Лилит сгорала от нетерпения.

— Ничего толком рассмотреть не удалось. Кажется, зверь. Будь мы сейчас на берегах Хапи, я бы приняла его за хойте. Но ведь в здешних краях не водятся гиены?

— Не очень-то похожа эта хмельная компания на звероловов. Да пусть даже лев! Слишком много вооруженных людей.

— Ах, скорей бы они заснули. Так есть хочется, — мечтательно молвила Мафдет.

— И не совестно тебе думать о таком? — тихо усмехнулась в ответ Лилит. — А теперь умолкни и старайся дышать через раз, не то эти болваны, чего доброго, заметят нас.

Мафдет прижалась всем телом к камню, пытаясь слиться с ним в единое целое. Прислушиваясь к каждому шороху, она едва не вскрикнула, когда над головой пролетела какая-то хищная птица, шумно хлопая крыльями.

Время перевалило за полночь. Крики и хохот у костра умолкали, сменяясь дружным храпом. Командир отряда, огромный широкобородый детина в кожаных доспехах, приказал выставить пару часовых из наиболее трезвых, вяло ругнулся и поплелся к шатру. Остальное воинство долго не раздумывало над поисками места для ложа и в беспорядке усеяло телами поляну.

— Проклятая стража! — сквозь зубы выругалась Лилит. — Одним богам известно, когда усталость и хмель свалят их с ног!

— Что будем делать? — занервничала Мафдет, не оставляя надежду сытно поесть.

— Подожди немного. Разве пара пьяниц станет для нас серьезным препятствием.

— Не понимаю.

— Тише! — зашипела бывшая жрица.

У костра послышалась какая-то возня. Дозорные, осыпая проклятиями спящих товарищей и жалуясь на нелегкую участь воина, собрали брошенное оружие и принялись доедать остатки обильной трапезы.

— Давай-ка, подберемся ближе, — шепотом предложила Лилит подруге, и та утвердительно кивнула головой.

Преодолев расстояние в десяток локтей, женщины вплотную приблизились к границе света, бросаемого во тьму угасающим пламенем. Теперь они ясно слышали разговор двух изрядно подвыпивших солдат.

— Эй, Илимилку! — позвал один другого. — Эти олухи набили животы и завалились спать, а нам приказано до утра охранять их покой. Разве это справедливо?

— Ты прав, Шамабаал, — ответил второй, обгладывая баранье ребрышко. — Да как иначе?

— А я тебе скажу!

— Ну!

— Не пора ли и нам позабавиться?

— Хе-хе... Я как-то, того... не знаю. Вдруг чего...

— Разве мы скажем кому-нибудь? Ты ведь не проболтаешься?

— Я? Нет.

— Тогда пойдем.

— Погоди.

— Чего еще?

— Мое брюхо превратилось в бурдюк с вином. Пойду, отдам дань...

— Сперва помоги, а потом и опорожнишься.

— Договорились.

Шамабаал поднял копье и направился в сторону повозки. Подойдя к ней, он просунул в клетку древко, и ткнул им во тьму.

— Ну, ты! Спишь? Иди сюда, — грубо бросил мужчина. — Стой! Сейчас открою.

Воин повернулся спиной к Лилит и Мафдет, развязал несколько кожаных ремней, отбросил деревянную жердь, служившую затвором и, кряхтя от натуги, поднял одну из стен клетки.

— Живее! — скомандовал Шамабаал.

Двуного создание, что сидело в заточении и смирно ожидалось решение собственной участи, спрыгнуло на землю.

У Мафдет от удивления едва не вылезли глаза на лоб.

— Человек!

Лилит пришлось зажать подруге рот ладонью.

— Ты погубишь себя и меня! Чего орать? — ворчала бывшая жрица.

— Но там человек! — девушка никак не могла успокоиться. — Понимаешь? Не зверь, а человек!

— По-твоему, я слепая? Да помолчи ты! Из-за тебя ничего не слышно!

Существо было абсолютно нагим. Тощее, довольно высокого роста, с маленькой грудью и растрепанными волосами, оно смотрело на Шамабаала затравленным взглядом.

— Ну, чего стоишь? Пошли! Эй, Илимилку! Найди какую-нибудь тряпку или кусок кожи!

Лицо мужчины просияло. Он окинул удовлетворенным взглядом пленницу, проверил крепость веревок, удерживавших заломленные за спину руки несчастной, и хлопнул ее массивной пятерней по ягодицам.

— Уж больно ты худосочна. Ну, ничего. Сейчас я попотчую тебя угощениями, — оскалился Шамабаал в самодовольной усмешке. — Илимилку! Где ты застрял?

— Да разве легко здесь что-нибудь найти? Вот!

Копошась у костра, второй стражник наконец-то отыскал кусок шерстяной ткани и направился к напарнику.

— Смотри.

— То, что надо. Дадим-ка нашей гостье. Эй, как там тебя?

Сильным напористым движением он заткнул рот узнице кляпом. Осознав намерения солдат, она силилась закричать, но издавала лишь сдавленные утробные звуки. Попытка вырваться также ни к чему не привела. Шамабаал ударил ее древком копья по ногам, и женщина рухнула на колени.

— Так-то оно лучше, — ревел Шамабаал, удерживая ее за плечи. — Теперь ты, Илимилку, покажи, на что способен.

Напарник, не заставив себя долго ждать, развернулся всем корпусом и нанес сокрушительный удар жертве в ухо, вмиг лишив ее сознания.

— Здорово! — восхищенно проревел Шамабаал.

— А то, как же? Давай, я тоже хочу.

— Расслабься! Я первый!

Огромными лапищами возбужденный воин схватил несчастную за волосы, привлек к себе обмякшее тело и принялся расстегивать доспехи.

Он набросился на нее стремительно, как лев на утомленную долгим преследованием добычу, с силой сжав узкие бедра женщины.

Мафдет, не желая того, стала свидетельницей унизительной сцены, внезапно почувствовав, как тошнота наполняет внутренности, и кровь вскипает в жилах. Цветные пятна хороводом пошли перед глазами, лицо запылало нестерпимым жаром, уста онемели, а крик отчаяния застрял в пересохшем горле.

Дикий похотливый взгляд торжествующего самца поверг ее в ужас. Полные губы блестели бараньим жиром, окладистая борода, в которой застряли крошки ячменной лепешки, волосатые ягодицы то и дело исчезали во тьме и вновь появлялись в свете костра. Дочь Та-Кем едва не стошнило. Голова шла кругом, и мир погрузился в непроглядный туман безумия...

Невольно ее рука коснулась собственного живота. Она вздрогнула от холодящего прикосновения. Пальцы скользнули вниз, ощутили влагу вечерней росы, окропившей лепестки священного лотоса.

Мафдет казалось, будто ее Ка покинул тело и поселился в бессловесной жертве, терзаемой неотесанным мужланом.

"Слепящая боль обжигала нутро..., — обрывки мыслей заблудшим зверем увязали в болоте воспаленного разума. — Она входит в меня, опаляя адским огнем, проникая все глубже, поражая в сердце, даруя небывалое наслаждение. Вихрь желаний, сладостных соблазнов, уносит в мрачную бездну, где скрыты дивные плоды волшебного сада. Вот один из них. Каково коснуться его языком, губами, ощутить мистический вкус творения Тьмы? Манящий, истекающий живительным соком, он дает силу и постижение великой тайны... Сокровенная мечта, порождение ночи..."

— Опомнись! — возглас Лилит вывел Мафдет из состояния оцепенения. Она открыла глаза. В нескольких шагах от нее стоял Илимилку. Страж блаженно вздохнул и... Черная тень отделилась от куста терновника, послышался тихий хруст, словно кто-то наступил на сухую ветку, и, обмякшее тело Илимилку со свернутой шеей медленно опустилось к ногам жрицы.

Мафдет, едва не потеряв рассудок, выхватила из ножен кинжал и бросилась к Шамабаалу. В два прыжка достигнув насильника, деловито сопевшего над пленницей, дочь Та-Кем схватила его левой рукой за волосы. Он на миг остановился, обернулся назад. Лицо Аакхабита зловеще усмехалось. Полированное бронзовое лезвие сверкнуло в пламени костра и ослепило мужчину. Не издав ни единого звука, детина выпустил из цепких объятий бедра жертвы и рухнул замертво, орошая землю семенем и кровью, темной струей хлеставшей из перерезанного горла.

Женщина, стоя на четвереньках, тихо застонала.

— Поднимайся! — обратилась к ней Мафдет, помогая встать. Измученная, едва держась на ногах, она испуганно глядела на спасительницу и что-то мычала. Вырвав кляп изо рта, и перерезав путы, глубоко врезавшиеся в кожу, девушка взяла невольницу за руку, и бросилась бежать. Едва не наступив на одного из солдат, она сдавленно вскрикнула, но тут же растаяла во тьме, едва не сбив Лилит.

— Живо убираемся отсюда! — тяжело дыша, проговорила дочь Та-Кем, хватая оружие и поклажу, спрятанную за одним из камней. Бывшую жрицу долго уговаривать не пришлось. Через пару мгновений, все трое, не разбирая дороги, неслись прочь, в сторону Зеленого моря.

Звезды плясали в небесах. Камни, деревья, холмы, охваченные безумным вихрем, исчезали в черной бездне уходящей ночи, чей покой нарушался топотом ног, возбужденным дыханием беглянок да криками хищной птицы.

Шум раздался позади. Мафдет остановилась и обернулась. Спасенная споткнулась и растянулась в пыли.

— Ох, Мафдет! Мне кажется, я онагр, загнанный львом. Прошу тебя, дай передохнуть и собраться с силами! — с трудом произнесла Лилит.

— Надо ей помочь, — не обращая внимание на слова подруги сказала дочь Та-Кем.

Воительницы подошли к лежавшей, взяли ее за руки, и, взвалив к себе на плечи, медленно поволокли к ближайшей кипарисовой роще. Мафдет, почувствовала прикосновение чужого тела, липкого от пота и грязного от пыли. Кровь ударила в мозг, высвободив скрытые во мраке прошлого воспоминания. Но, переборов отвращение, она продолжала тащить непривычную ношу.

Достигнув первых деревьев, все трое повалились на землю и отдались желанному отдыху.

Глаза Мафдет закрылись сами собой, лицо пылало, а сердце едва не выскакивало через горло.

Постепенно дыхание восстанавливалось, и ясность мысли возвращалась. Спустя какое-то время Мафдет взглянула на Лилит. Та по-прежнему неподвижно лежала среди камней, и только грудь ее тяжко вздымалась.

Утро серой туманной дымкой неслышно подкрадывалось с востока. Воздух полнился голосами птиц, и кровавое пламя осветило алтарь богов, возвещая о появлении Ладьи Миллионов Лет во главе со светозарным кормчим.

— Кто ты? — спросила Мафдет.

— Хебат мое имя, — ответила пленница, пытаясь руками прикрыть наготу.

— Откуда ты взялась? — продолжила беседу Лилит.

— Откуда вы взялись? — зло бросила Хебат.

— Мы то? — удивилась дочь Та-Кем, пораженная черной неблагодарностью спасенной. — С севера. А ты?

— С севера? — хихикнула Хебат. Она встала и спряталась за стволом кипариса, — не найдется ли у вас какой-нибудь одежды?

— Нет, не найдется, — холодно парировала Лилит. — Чего там стоишь? Боишься нас? Иди сюда и расскажи, ради кого нам пришлось убить двух воинов.

— Дайте клятву, что не причините мне зла! — Хебат, переменив тон, вышла из-за дерева и села напротив бывшей жрицы. Та с интересом рассматривала тощую фигуру, скорее юношескую, нежели женскую. — Я родилась в Эбле. Это далеко отсюда...

— Похоже на то. Впрочем, для южан твой говор вполне сносен, — с напускным безразличием отвечала Лилит, едва скрывая любопытство.

— Обстоятельства вынудили меня покинуть родной город. Много лет я скиталась по разным землям и странам, но нигде не находила пристанища. Отовсюду гонимая, словно пораженная проказой...

— Чем же ты не угодила? — поинтересовалась Мафдет.

— Да и сколько тебе лет? — вопрошала Лилит.

— Разум мой болен. Я не в себе. Никто не верит мне и не желает понять.

— Почему?

— Даже смерть обходит меня стороною. Я проклята людьми и богами, а оттого не могу умереть.

— Так ты... — Мафдет смолкла на полуслове, увидав предупреждающий жест подруги.

— Как ты оказалась в здешних краях и что делала в клетке под охраной двух десятков отъявленных головорезов? — холодно произнесла Лилит.

— После многих лет странствий я оказалась в Йарихе, но долго там не задержалась, — продолжала Хебат. — Умея сносно обращаться с луком и кинжалом я собрала вокруг себя местных пройдох и искателей приключений. Почти два года женщины окрестных селений пугали нами детей. Мы грабили одиноких путников, иногда забирали скот у пастухов. На купцов нападали редко. Убивали только тех, кто сопротивлялся. Но таких безумцев находилось немного.

Несколько дней назад терпению старейшин Йариха пришел конец. С богатым караваном, что отправился в Гезер с грузом соли, двинулся в путь большой военный отряд. Мы попали в засаду. Иных перебили, а немногие разбежались кто куда. За мою голову в Йарихе назначили вознаграждение. Так попала я в клетку...