Сказка 6. Дарующий ветер

Глядя на свирепое лицо, обезображенное шрамом, и слыша яростные вопли толпы, она пыталась вспомнить все, чему обучалась в Угарите.

Громадные кулаки Баалмаромгабу со свистом разрезали воздух, не достигая цели. Природная подвижность и гибкость Мафдет помогали ей в этом. Но, приняв глухую оборону, она не могла долго противостоять дикому зверю, возбужденному одобрительными криками и предвкушением близкой развязки. Он уже представлял обнаженное девичье тело, содрогающееся под тяжестью мышц, опаленное жарким дыханием, и сладостный миг, когда семя блаженства изольется в утробу поверженной.

Выждав, Мафдет присела на корточки и, выбросив в сторону левую ногу, развернулась всем корпусом, проведя подсечку. Соперник тяжело рухнул на спину, и толпа, смолкнув, с замиранием сердца наблюдала за поединком.

Взревев от злости, воин вскочил с земли и бросился на Мафдет. Несколько ударов увязло в воздухе, но последний все же достиг цели, зацепив скулу и ухо. Дочь Та-Кем отбросило далеко назад. Совершив кувырок, она нашла в себе силы вновь встать на ноги. И в тот же миг огненная вспышка ослепила ее, проникнув в голову нестерпимой болью, едва не расколов череп. Девушка растянулась в пыли и почувствовала солоноватый привкус во рту. Спустя мгновенье она охнула, задыхаясь. Баалмаромгабу ударил ногой в бок, и ребра, как показалось Мафдет, пронзили легкие.

Силясь подняться и харкая кровью, она лежала на торговой площади, а здоровенный детина издал гортанный победный крик, размахивая высоко поднятыми руками под одобрительные возгласы товарищей.

— Убей! Убей! — ревели зрители.

Баалмаромгабу остановился в растерянности, не зная, как поступить, обратил вопросительный взгляд к хозяину каравана.

— У тебя останутся еще две. Разве тебе мало? — выкрикнул тот.

Воин кивнул и занес ступню над распростертой жертвой, но тут же, ничего не понимая, повалился на землю, сбитый с ног подсечкой.

"Я дам тебе силу и знания тайных заклинаний. Там, где ты пройдешь, рухнут царства, реки наполнятся кровью, содрогнутся горы, и звезды падут с небес", — неслось из тьмы прошлого, подчиняя разум владыке ночи. Боевой клич разорвал уста, ярость бурлящим потоком неслась по жилам, превращая кровь во вскипающую медь.

Быстро вскочив, Баалмаромгабу удивленно глядел на соперницу, силясь понять причину разительной перемены в ее облике. Не дожидаясь, пока противник сообразит что-либо, Мафдет нанесла воину удар в пах. Здоровяк скривился от боли, схватился за ушибленный орган и грязно ругнулся. Воспользовавшись замешательством врага, девушка осыпала его градом ударов в грудь и голову, но громила, вновь обретя самообладание, стоял как скала. Перекатившись прямо у ног Баалмаромгабу, дочь Та-Кем вцепилась руками в брошенный ею шест, чей окованный металлом конец пчелиным жалом попеременно впивался в живот, сердце и лицо неприятеля. Воя от боли и собственной беспомощности, Баалмаромгабу опустился на колени. Сокрушительным ударом Мафдет сломала мужчине нос. Не выдержав атаки, гигант завалился на спину.

— Добить? — вопрошала воительница изумленных ротозеев, грозя свернуть шею поверженному воину.

Небывалое возбуждение охватило Мафдет. Тяжело дыша, широко раздувая ноздри, она с наслаждением любовалась зрелищем битвы. Вид зевак, на чьих лицах наложил печать небывалый страх, распалил ее. Она жаждала крови и смерти, мечтала о великой резне, где изуродованных трупов больше, нежели песка в пустыне.

Неугасимый огонь Туата бушевал в девичьих очах, и зубы скрипели от ненависти. Неведомая сила вошла в ее тело, подчинив разум и мышцы, овладев помыслами и желаниями. Внутри все горело, и плоть трепетала в предчувствии близкого экстаза.

— Довольно! — дрожащим голосом выкрикнул хозяин каравана. — Отпусти!

Мафдет, услыхав человеческую речь, вздрогнула. Облегченно вздохнув, девушка оставила в покое Баалмаромгабу и неуверенной усталой походкой направилась в сторону бородатого толстяка.

— Кажется, ты что-то говорил о работе? — сказала она, для пущей острастки крутанув шестом прямо у носа перепуганного торговца.

— Завтра утром мы отправимся на север, в Таанах. По возвращении в Йарих каждая из вас получит десять сиклей серебра. Вечером, после заката, смените стражу. Все, — разочарованно молвил бородач. От досады он сплюнул. — Эй, вы! Приведите его в чувство, — бросил он напоследок погонщикам и скрылся в своих покоях.

— Ты превзошла себя! — послышалось рядом.

Мафдет обернулась. Лилит не скрывала восхищения, любуясь подругой.

— Как-то получилось само собой, — равнодушно отвечала девушка. — Признаться, не ожидала такого исхода.

— Не скромничай. Ты сделала большое дело. Посмотри, Хебат вся сгорает от зависти.

— Воистину так! — включилась в беседу Проклятая из Эблы, — теперь эти свиньи узнают с кем имеют дело. Да, мне бы несколько таких людей как ты. Тогда...

— Что тогда? — речи предводительницы разбойничьей шайки раздражали Мафдет.

— Оставим болтовню, — вмешалась Лилит, — лучше скажи, о чем ты говорила с этим мерзким боровом?

— Сегодня вечером мы заступаем в караул, а завтра отправимся с караваном на север. По возвращении в Йарих он обещал заплатить двадцать сиклей.

— В Йарих? — удивилась Лилит. — Ты глянь на Хебат! Она вся побледнела от страха.

— Кажется, у нас иная цель, — неуверенно произнесла Мафдет. — В Йарих нам не по пути. Но, зачем...

— Подвернулся удачный случай отомстить грязному торгашу за наш позор и твою боль. К тому же, лишнее серебро не помешает.

— Уж не знаю, кто вы такие, но мне по душе ваш план, — заговорщически произнесла Хебат.

— Тогда пойдем, осмотрим город. Надо бы достать какое-нибудь платье нашей рабыне. Негоже ей полуголой слоняться по улицам.

Покончив с разговорами, женщины пересекли базарную площадь и отправились к местным торговцам в поисках одежды для Хебат. Выбор Лилит пал на длинную, почти до колен, кожаную рубаху с короткими рукавами. Облаченная в новый наряд и подпоясанная ремнем, Проклятая из Эблы обрела воинственный вид, но с вооружением спутницы бывшая жрица не спешила. Лилит и Мафдет за остатки мешка, обернутого вокруг бедер Хебат, выменяли несколько кусков жареной баранины, пару ячменных лепешек да кувшин козьего молока.

Утолив голод, путешественницы отправились осматривать Гезер. Город оказался бесформенным скоплением нескольких десятков грязных одноэтажных жилищ. Среди трущоб ремесленников и скотоводов одиноко высился храм Эла. Двое ворот — восточные и западные, запирались на ночь и тщательно охранялись, а оттого для побега не годились. Обойдя всю крепость Лилит с радостью отметила, что один из домов примыкал вплотную к городской стене, откуда путь к долгожданной свободе занимал не более восьми локтей.

Близился вечер. Все трое поспешили вернуться на опустевшую к концу дня торговую площадь. Народ расходился по домам, пастухи гнали скот к стойлам, в воздухе запахло дымом очагов и паленым навозом. Серая призрачная дымка опустилась на город, погружая утомленных изнурительным трудом жителей в сладостный сон, даруя забвение, воскрешая потаенные мечты, ограждая разум от злобного мира спасительными иллюзиями.

— А, это вы, — увидав женщин уныло произнес вооруженный копьем воин, что стоял на страже у входа в покои владельца каравана.

— Отчего не весел? — подшучивала над ним Лилит, — или служба в тягость?

— Да, вот, торчу здесь бездомным псом. В награду получаю одни упреки.

— Так отдохни. Мы справимся не хуже тебя.

— Нет, не могу. Приказано быть с вами.

— Хозяин не доверяет? Понятно. Как видно, ему мало сегодняшнего зрелища.

— Точно, — тихо рассмеялся солдат. — Ладно, садитесь рядом. Ночь длинна, поболтаем да скоротаем время. А здорово твоя подружка отделала Баалмаромгабу, — подмигнул воин Лилит. — Это один из лучших наших бойцов.

— Где же остальные? — Полюбопытствовала дочь Та-Кем.

— Отправились ловить разбойников. Несколько дней назад на караван напала шайка грабителей. Большую часть мы перебили, но хозяин приказал отправить двадцать человек на поиски их предводительницы. Тоже вот, видать, такая как вы...

— Какая такая? — не усидела Хебат.

— Нет ей покоя в родной стране. Рыщет по земле диким зверем, — продолжил рассказ караульный, не замечая во тьме ночи алого румянца на щеках Проклятой из Эблы. — Вышла бы замуж, рожала детей и ублажала мужа... Разве не таков удел женщин? А вы собственно кто такие? Все в бронзе и коже, вооружены не хуже городского солдата, да и сражаетесь, словно львицы. Сколько живу, не припомню такого.

— И как твои товарищи, поймали разбойницу? — без видимого интереса спросила Лилит.

— Не знаю. С тех пор как мы расстались, от них нет никаких вестей.

— Ничего, скоро объявятся..., — успокоила собеседника бывшая жрица.

— Почем ты знаешь?

— Я ведь женщина, и чувствую сердцем.

— Уж не колдунья ли ты или волшебница? — в глазах стража на мгновенье вспыхнули огоньки страха.

— Успокойся.

— Твоя подруга слишком хорошо владеет шестом. Да и удар у нее поставлен на славу. Баалмаромгабу встречался на своем веку и не с такими противниками, да не устоял. Эх, судьба. Воистину, сегодня ты победитель, а завтра... где-нибудь в горах среди сорной травы будут лежать твои не погребенные кости, выбеленные солнцем и дождями...

— Вот заладил! — возмутилась Мафдет.

— Да я так, больше от скуки. Жизнь проклятая довела... Вот если б родиться царем, или стать владельцем каравана, как этот..., — воин махнул рукой в сторону дверного проема, завешенного овечьей шкурой. — Слыхали, как храпит, мерзавец! Набил себе брюхо... Ему и серебро, и ласки красавиц...

— Точно, храпит, — подтвердила Лилит. — Пора и тебе сомкнуть глаза.

— Нет же, говорю, у меня приказ!

— Отныне ты будешь выполнять мои приказы, — тоном, не терпящим возражений, произнесла бывшая жрица. — Смотреть в глаза!

Охранник от удивления открыл рот и уставился на свою новую повелительницу. Нежная рука коснулась его лба, даруя покой и забвения.

— Ты устал, веки твои тяжелы, и сон охватывает тело. Ты проспишь до утра, напрочь позабыв двух вооруженных женщин и их рабыню.

Солдат покорно кивнул, уронил голову на грудь и завалился на бок, медленно сполз на землю.

— Вот это да! — восхищено шептала Хебат. — Ты и вправду волшебница!

— Помалкивай! — резко бросила ей Лилит, — не то и сама заснешь навеки. Мафдет, ты оставайся у входа, а ты, Хебат, пойдешь со мной. Покажешь, сколь совершенно твое воровское искусство.

Бесшумно войдя в комнату, Лилит оказалась в полумраке. В углу на каменной плите, чадил глиняный светильник. Чахлый огонек дергался в предсмертных судорогах, рождая на стенах дрожащие блики. Тучный торговец спал, издавая заливистый храп, переходящий в свист. Бывшая жрица двигалась на звук, и, едва не опрокинув пустой кувшин, резко остановилась. Храп внезапно прекратился.

— Кто здесь? — хозяин каравана поднялся на локти, в страхе оглядывая жилище. Его густая борода безобразно топорщилась, а лицо, освещенное немощным пламенем, казалось высеченным из красного гранита.

— Верная стража надежно хранит твой покой, — тихо произнесла Лилит, не желая поднимать излишний шум.

— Да как ты посмела? — вскипел толстяк. — Убирайся вон! Не то я прикажу...

— Тише! Не ровен час, разбудишь весь город. — Лилит кошкой подкралась к бородачу и зажала ему рот рукой, а лезвием кинжала уперлась в необъятное брюхо. Мужчина беспомощно замычал, выпучив стекленеющие от ужаса глаза. — Помолчи немного и успокойся. Вот так. Прекрасно. А теперь говори, где ты прячешь серебро, омерзительный боров?

— Да я... Я... Ты пожалеешь о содеянном! — глотнув ртом несколько раз воздух, торговец затих.

— Болван! Я не нуждаюсь в твоих милостях! — Лилит явно теряла терпение, — Ну-ка, Хебат! Пошарь по углам! Отомсти сполна за смерть товарищей и собственный позор, ведь именно этот кусок жира приказал изловить тебя, доставить в Йарих и казнить на потеху толпе!

Глаза торговца еще больше округлились. Он сдавленно взвыл и попытался вырваться, но рука Лилит намертво вцепилась в горло, а клинок едва не выпустил внутренности ретивому караванщику. Захрипев, он смолк, и бывшая жрица ослабила хватку.

— Ты еще жив?

— Она... она..., — тяжело дышал бородач.

— Да! Предводительница разбойников! Твои люди перебили большую часть шайки, а ее взяли в плен, но мы вовремя подоспели.

— Будь ты проклята! — в сердцах ругнулся торговец.

— Признаю, в тебе осталась капля мужества. Не каждый способен проклинать смерть, глядя ей прямо в глаза.

— Смерть? Ты собираешься убить меня? Тебе ведь нужно серебро? Возьми его и убирайся!

— Не все так просто, дружок, — Лилит притворно улыбнулась. — Но прежде, чем ты встретишься с богами, расскажи все, что знаешь о Мицри.

— Мицри? Откуда ты...

— Не узнаешь меня? Ах, бедняжка, — издевалась бывшая жрица, упиваясь страданиями торговца. — Уже позабыл двух нищенок, забитых камнями по твоему приказу?

— Ты? Нет! Изыди! Ты мертва!

— Вспомнил?

— Но так не бывает! Я сам удостоверился..., — слезы отчаяния увязали в густой бороде толстяка, чей разум слишком поздно осознал ужас происходящего.

— Ты мой раб, — холодно произнесла Лилит. — Теперь отвечай!

— Я ничего не знаю! — затараторил купец, — Мицри обещал сто сиклей, подкупил городских старейшин, и те выделили надежную охрану. Он искал какого-то старика. Дардана, кажется... Полоумного оборванца, возомнившего себя великим волшебником. Больше я ничего не знаю, клянусь Элом! Смилуйся, отпусти меня!

— Будь по-твоему. Я дарую тебе свободу, — удовлетворенно молвила служительница Баалат.

Она едва услыхала треск рвущейся одежды, погрузив кинжал в брюхо торгаша по самую рукоять. Безумные глаза жертвы с мольбой взирали на убийцу. Повернув лезвие в ране, Лилит рванула оружие на себя, вспоров торговцу брюхо. Тот охнул, обмяк и затих, вывалив наружу окровавленные внутренности.

— Чего пялишься, дура? — Лилит резко обернулась, окинув Хебат взглядом, полным ненависти, — никогда не видела мертвецов? Ну-ка, живо обыщи комнату!

Проклятая из Эблы, окаменев от ужаса, кивнула головой и двинулась в темноту, спотыкаясь о кувшины и какую-то утварь. Взяв дрожащими руками масляный светильник, она принялась копаться в мешках, переворачивать корзины и разбрасывать посуду.

— Ты что, ополоумела? — прикрикнула на нее Лилит.

— Вот, нашла, — робко произнесла Хебат, извлекая из-под бычьих шкур, что лежали в углу комнаты, деревянный ларец, инкрустированный перламутром и слоновой костью.

— Раскрой!

— Не получается. Он заперт.

— Дай сюда.

Выхватив из-за пояса боевой топор, Лилит разнесла шкатулку в щепки.

— Да здесь около двухсот сиклей, — сказала она, взяв два кожаных мешочка, доверху набитых мелкими слитками серебра. — Хорошая добыча, не так ли?

Хебат не ответила, а только опустила глаза, пытаясь скрыть охвативший ее страх.

— Ну, чего молчишь?

— Я...я..., — испуганно шептала Проклятая из Эблы, отступая назад.