Сказка 6. Дарующий ветер

— Опомнись, Мафдет! — Лилит упала на колени и зачерпнула воды в ладони. — Мы шли всю ночь, пожалей меня!

— Только наполним фляги, и в путь, — дочь Та-Кем оставалась непреклонной.

— Подожди! Разве тебе знакома эта страна и ты и знаешь куда идти?

— Посмотри на тот холм. Видишь на его вершине несколько хижин? Местные жители наверняка покажут дорогу...

— Дай хоть омыться! Ты же сама мечтала об Иурдуне.

— Да, с тобой не поспоришь, — смягчилась Мафдет.

Сбросив одежду, она кинулась в ручей глубиной не более полутора локтей. Подняв множество брызг, девушка упала навзничь, наслаждаясь спасительной прохладой. Вынырнув на поверхность, она глотнула воздух и села на дно, подставляя спину ласкам водяного потока. Течение медленно относило тело в сторону.

Смыв грязь и навязчивые воспоминания, Мафдет, нагая легла на песчаный берег, нежась в лучах утреннего солнца.

— Вот видишь, какого удовольствия ты едва не лишила себя, — рассмеялась Лилит, расчесывая костяным гребнем мокрые волосы, с восхищением глядя на подругу.

— Твои уста, как всегда, рождают истину. И, все же, время летит золотым соколом в небесах. Где тот охотник, что поймает его? Сколько пройдено схенов, а цель все также далека, — сказала Мафдет, облачаясь в походные одежды.

Блеяние овец раздалось поблизости. Лилит встрепенулась.

— Вот незадача. Грязный пастух будет глазеть на меня — голую и безоружную, — досадовала она, натягивая кожаные доспехи на мокрое тело.

Наспех приведя себя в порядок, женщины перешли ручей, и двинулись к каменным строениям, что высились на вершине противоположного холма. Пройдя прибрежную рощу масличных и апельсиновых деревьев, путешественницы увидели худощавого загорелого юношу в одной набедренной повязке и хворостиной в руке. Вид воительниц привел его в замешательство, и он уж собрался бежать, но слова Лилит остановили его.

— Эй, крестьянин! Поди-ка сюда, — как всегда бесцеремонно начала беседу бывшая жрица.

— Смилуйся, великодушная госпожа! — глаза юноши наполнились неподдельным ужасом, и он в страхе упал на колени. — Молю тебя о жизни, ведь я не сделал ничего дурного. Я бедный человек и этот скот — все мое богатство!

— Ну же, встань, оборванец. Мы не тронем твоих овец. Лучше скажи, что за селение там, на горе, и где дорога на Гезер. Ночью на нас напали разбойники, и мы сбились с пути.

— С радостью, светлая госпожа! — расплылся в довольной улыбке пастух. Тревога отлегла от сердца, ведь теперь, если будет на то воля богов, он доживет до вечера и не лишится скота. — Только вот в толк не возьму, зачем вы отправились в странствие на ночь глядя. Здешние места кишат грабителями и прочим лихим людом. Вам еще повезло, что удалось вырваться от них живыми.

— Ладно, разболтался, — снисходительно произнесла Лилит, — от твоих бесед мне нет никакого проку. Отвечай на вопрос!

— Селение наше зовется Арцлаим...

— Вы поклоняетесь богине земли? — не удержалась Мафдет.

— А как же! Она дает нам пропитание...

— В нее вы и уйдете, — неожиданно закончила мысль пастуха бывшая жрица. — Ну, говори!

— Так и говорю. Арцлаим. Я здесь живу с матерью. Отец помер пару лет назад. Еще две семьи наших родственников. Их дома рядом. Вот и все.

— Чем занимаетесь? — продолжала расспрашивать Лилит.

— Окрестные поля дают зерно. Пастбищ в округе в избытке. Сады да виноградники... Много ли нам надо?

— А где же Гезер? — вставила Мафдет.

— Гезер? — удивился юноша, — Да, вы точно сбились с дороги. Надо взять на север, а потом повернуть на запад.

— И много ли идти?

— Пожалуй, целый день, не меньше.

— А до моря далеко?

— Если прямиком, то примерно столько же. Правду сказать, у нас так никто не ходит. Холмы, долины... зверье кругом. Того и гляди, лев нападет. Сразу видно, что не местные, — усмехнулся юноша. — Не припомню я в наших краях таких. Женщины, да все в бронзе и коже, золоте и серебре. Как это разбойники вас отпустили? Не похоже на них.

— Ты знаком с ними?

— Лучше бы вовсе не знать это отродье! — пастух сплюнул в сердцах, — Заходили несколько дней назад. Взяли пару овец и, слава Элу, ушли. У них тоже женщина предводительница. Ее шайка уже несколько лет донимает округу.

— Говоришь "тоже"? — удивилась Лилит, — Разве мы похожи на грабителей?

— Уж не знаю, на кого вы похожи, но точно не на деревенских.

— Не бойся. Мы не сделаем тебе ничего дурного, — ласково улыбнулась Мафдет. — Нам нужно немного еды...

— Да и отдых не помешает, — добавила Лилит, — мы щедро отблагодарим тебя.

Юноша с недоверием глянул на воительниц.

— Как бы чего не вышло. Я, это... Оно бы хорошо, да только... две вы мне ни к чему.

Путешественницы звонко рассмеялись непосредственности пастуха.

— Будь ты хоть чуточку умнее осла, я бы снесла тебе голову, — Лилит, хлопнув ладонью по лезвию боевого топора, едва не надорвалась от смеха, и вытерла выступившую слезу. — Тебе в самую пору жениться...

— Пусть простит меня светлая госпожа, если я сказал глупость, но я не выпрашивал благодарностей. А чем, собственно, вы, женщины, можете...

— Ты меня утомил, — уже серьезно произнесла Лилит, — веди нас к себе в дом, и не вздумай матери сказать, что я твоя невеста.

Юноша, сделал обиженное лицо, взмахнул хворостиной, прикрикнул на овец и погнал их вверх по склону, жестом призывая воительниц следовать за собой.

Крошечная каменная хижина с плоской крышей ютилась у тенистого сада. Тень деревьев обещала утомленным путникам покой и спасительную прохладу в знойный день. Вокруг дома паслось около десятка коз. Животные оглашали округу громким блеяньем, приветствуя приближение отары. В дверном проеме, занавешенном грязным куском шерстяной ткани, показалась женщина, встревоженная поднявшимся шумом. Ей было не больше сорока, но тяжкие житейские заботы, непосильный труд, раннее вдовство и злая судьба печатью глубоких морщин легли на усталое лицо. Былой блеск уж давно угас в глазах, а костлявое тело, потерявшее привлекательность, иссушенное страданиями, куталось в обветшалые и выцветшие от времени одежды.

— Мам! Я встретил двух странниц, там, внизу, у ручья Кедрон. Ночью на них напали разбойники, и они сбились с дороги.

— Смотри, сынок, не накличь беду! — всплеснула руками мать, и прикрыла лицо краем накидки. — Отведи их в сад. Я принесу что-нибудь поесть, — крестьянка тяжело вздохнула и скрылась в доме.

— Вы на нее не обижайтесь, — оправдывался юноша, уводя путниц в тень раскидистых вековых маслин, — она у меня добрая, вот только боится чужаков. Оно и не мудрено. Живя здесь можно уповать только на благосклонность богов. До Йариха далеко. В случае чего, солдаты не поспеют. Да и кому мы нужны? О нас вспоминают лишь в день уплаты податей в городскую казну.

Молча выслушав исповедь пастуха, беглянки сели на землю, прислонившись спинами к стволу дерева.

— Я сейчас, подождите! Только помогу матери!

Вскоре пришла хозяйка убогой хижины, принеся с собой кувшин козьего молока и пару лепешек.

— Иного у нас нет, — скорбным голосом произнесла женщина и удалилась в дом.

— Не слушайте вы ее! — подхватил юноша, — Она вечно жалуется. На неурожай, засуху, соседей, и на меня, конечно. Вот, возьмите овечьи шкуры. Подстелите себе. Будет легко и удобно.

— Таавт! Таавт! — звала мать сына, — на кого скотину бросил, бездельник? Иди сейчас же, не то все разбегутся!

— Мам! Иду, иду, — недовольно отозвался пастух. — Ладно, я побежал, — обратился он к гостьям, — я еще приду, потом.

— Таавт!

— Все, мне пора, — лицо юноши просияло, и он, охваченный доселе неведомым ему возбуждением, вскочил и убежал.

— Услужливость мальчишки весьма подозрительна, — лениво произнесла Мафдет, устраивая импровизированное ложе на мягкой шкуре.

— Да брось ты, — нехотя отвечала Лилит, уничтожая нехитрую трапезу, — в такой глуши нам ничего не угрожает. Просто он никогда не видел женщин. Вот и все. Ладно, держи, а я пройдусь, разомну ноги, — она протянула подруге наполовину опорожненный кувшин.

Утолив голод, Мафдет откинула голову на кожаный походный мешок и сомкнула веки. Где-то рядом раздался хруст сломанной сухой ветки

— Лилит? — сонно спросила девушка.

— Это я. Все в порядке, — послышалось в ответ.

Легкий ветерок касался утомленного тела, нашептывая магические заклинания, погружая дочь Та-Кем в черную бездну сна, даря забвение и покой, похожий на немоту смерти.

Пробуждение было недолгим. Мафдет открыла глаза и увидала в нескольких локтях от себя пастушка. Тот сидел на корточках и с замиранием сердца пялился на ее правую нагую грудь и нефритовые врата, черневшие под невольно задравшимся кожаным передником.

— Ах ты, негодник! — вскрикнула Мафдет, одернув опоясание и прикрываясь шкурой пантеры.

— Ты так красива..., — с дрожью в голосе произнес юноша, заливаясь краской смущения. — Я никогда не видел таких прекрасных женщин как ты и твоя подруга... Меня никто не любил...

— Я не могу тебе помочь. Я люблю другого.

— Я... нет..., — Таавт глянул на неестественно топорщившуюся набедренную повязку, вскочил и бросился прочь, сгорая от стыда и отчаяния.

— С кем ты говоришь? — спросила проснувшаяся Лилит.

— Он подглядывал за мной! — с напускным негодованием ответила Мафдет.

— Не подаришь несчастному деревенскому парню своей любви? — подшучивала над подругой бывшая жрица. — Да, конечно, ты ведь любишь...

— Нам пора уходить. Солнце слишком высоко, — дочь Та-Кем резко изменила тему разговора.

— Куда идти в такую жару? Я хочу остаться здесь до утра. А ночью я бы пережила маленькое приключение с этим бедолагой. Вместо тебя..., — лукаво улыбнулась Лилит.

— Ты ведь ненавидишь мужчин.

— Да разве он мужчина? Так, несмышленый детеныш.

— И все же, нам пора уходить.

— Ладно, как скажешь.

— В Гезере нас ждет Дардан.

— Так прямо и ждет?

— Нет, ты просто невыносима! — досадовала Мафдет, собирая пожитки, — пойдем, простимся. Кстати, где твои благодарности?

— Погоди, дай хоть мешок завязать.

Покончив с приготовлениями, воительницы двинулись к хижине. Хозяйка жилища неподвижно стояла в дверном проеме, прижав к себе сына, с напряжением наблюдая за непрошеными гостями.

— Благодарим тебя, женщина, и тебя, Таавт, — начала Мафдет, — нам пора. Больше мы не станем злоупотреблять вашим гостеприимством.

— Хотя, если наступят тяжкие времена, мы вернемся, зная, что здесь нас ожидает радушный прием, — продолжила Лилит. — А теперь, как и договаривались, получи за все.

— Нет, госпожа. Нам ничего не нужно! — встрепенулся юноша.

— Помолчи, — помедлив, она вложила в руку юноши слиток серебра весом в два сикля, — скромная плата за еду и постой. Прими в память обо мне, — она протянула юноше кованое медное шило.

— О, светлая госпожа, чья доброта не знает пределов! — Таавт рухнул наземь, обнимая ноги Лилит. — Мы недостойны...

— Пустое, — смутилась бывшая жрица.

— Позволь на прощание поцеловать твои сандалии! — взмолился пастух.

— Нет, нет, нам пора..., — сдавленно произнесла Лилит.

— Я сберегу твой подарок как талисман, спасающий от злой судьбы, и прикажу своим детям положить его в мою могилу.

— Да будет так. И помни, я вернусь!

— Богов призываю в свидетели, я дождусь тебя!

Лилит сделала рукой знак прощания и двинулась на север, увлекая за собой Мафдет. Та обернулась, взглянув на юношу, так и не вставшего с колен.

— Зачем ты вселила надежду в его слабое сердце? — спросила она подругу, как только поравнялась с ней. — Ведь ты никогда не выполнишь...

— Почем знать? — ответила вопросом на вопрос Лилит, смахивая с лица набежавшую слезу.

— Разве твои планы изменились?

— Он славный, не правда ли? Как агнец молод и невинен, не ведает о людской злобе. К тому же, недурен собой. Мы для него богини, спустившиеся с небес. Этот день, поверь мне, он запомнит на всю жизнь, ведь он видел свою мечту. А большего смертный и желать не смеет.

Мафдет смолкла, так и не найдя, что ответить. Странные речи Лилит заронили в сердце семена тоски о чем-то утерянном и ненайденном. Она вспомнила первую встречу с Ихетнефретом во дворце Имхотепа, счастливые вечера на берегу благословенного Хапи, полные любви и покоя. Теперь все в прошлом, а будущее туманно и всякий час грозит новыми напастями.

"Безмозглая игрушка в руках кукловода, — подумалось Мафдет, — разве я не достойна большего? А что тогда говорить о простых людях, не обласканных вечностью? Проклятый Аакхабит! Хватит ли сил противостоять демону? Всюду подстерегают опасные ловушки. Теперь даже Лилит я не могу доверять до конца..."

Миновав Арцлаим, воительницы спустились в долину и вновь поднялись на возвышенность. Едва заметная тропа петляла среди скальных выступов, тенистых кипарисовых и масличных рощ. Вскоре женщины заметили дорогу, разбитую множеством колес и копыт и, свернув на запад, двинулись в сторону Гезера, не встретив ни единого путника. Далеко не каждый имел смелость отправиться в столь дальнее путешествие в одиночку. Ремесленники или земледельцы, решив посетить соседний город и выгодно обменять какой-либо товар, сбивались в ватаги по десять-двадцать человек. В кампании куда веселее, да и безопаснее. Купцы снаряжали целые караваны с вооруженной охраной для защиты от банд разбойников и львов, в избытке наводнивших окрестности. Страх не терзал сердца Мафдет и Лилит. Они не дорожили собственными жизнями, а одиночество шло только на пользу, позволяя отрешиться от житейской суеты и задуматься о сущности мира.

Очередной день подходил к концу, и солнце клонилось к закату. Ладья Миллионов Лет озарила землю оранжевым пламенем, выкрасив чахлую растительность в легкие золотистые тона. Думая о скором ночлеге, Мафдет то и дело смотрела по сторонам, выискивая пещеру, расщелину среди скал или уютную рощу, готовую приютить усталых странниц.

Ночь подступала к стране Кинаххи неслышными шагами. Птицы подались к гнездам, а хищники покинули логовища в поисках добычи. Первые звезды вспыхнули в небесах, напоминая о бренности и скоротечности жизни.

Мафдет жадно втянула в себя воздух.

— Кажется, я чувствую запах дыма, — взволнованно произнесла она.

Лилит остановилась, долго к чему-то прислушивалась и смешно раздувала ноздри.

— Возможно, где-то горит трава. В здешних местах летом такое случается часто, — без особой уверенности в голосе ответила бывшая жрица.

— Нет, я слышу аромат древесной смолы, шипение вскипающего сока, благоухание жареного мяса... Костер! Где-то рядом есть люди!

— Ты бредишь! — Лилит с изумлением глянула на подругу. — Это обычная усталость.

— Говорю же тебе! — настаивала дочь Та-Кем.

— Хорошо. Сойдем с дороги... на всякий случай.

Женщины повернули к склону ближайшего холма, двумя пантерами бесшумно ступая среди каменной россыпи, прячась в сгущающихся сумерках. Пройдя около сотни локтей, Лилит едва не выкрикнула.

— Будь я проклята! Ты права!

— Тише! — Мафдет пригрозила подруге кулаком.