Сказка 6. Дарующий ветер- окончание

Следующий корабль показался ближе к вечеру. Этот шел прямо на угаритян. Кормчий, пытаясь избежать нежелательной встречи, взял курс в открытое море, а воины, изготовив к бою копья и луки, заняли места вдоль левого борта.

К счастью, беда обошла торговцев стороною. Неизвестное судно, также опасаясь пришельцев, приняло ближе к берегу, и быстро удалилось на юго-запад.

— Я вижу его! — раздался истеричный женский вопль, когда волнение улеглось, и страхи рассеялись. Мафдет встрепенулась. Кричала Хебат. Смутная догадка молнией пронзила мозг, и дочь Та-Кем бросилась к носовой части корабля.

— Лилит! — одолеваемая смутным предчувствием, она схватила подругу за руку.

— Мой сон... он воплотился наяву, — робкие слова Хебат послужили ответом на все вопросы Мафдет.

— Смотри, Хебат. Не подведи. Иначе..., — ледяным голосом произнесла бывшая жрица, вглядываясь в даль, где на берегу уютной бухты, у подножия гор, поросших дремучими лесами, расположился город.

— Да, да, это он! Я точно помню! — оправдывалась Проклятая из Эблы.

— Эй, Илиаху! Заходи в гавань! Кормчий! Правь на запад! — командовала Лилит.

Сердце Мафдет сжалось от боли и страха, словно давнее злое пророчество сбывалось. Сон Хебат, воспринятый ею не более как жалкая попытка избежать одиночества, несомненно, навеян Аакхабитом. Демон вел воительниц кровавой дорогой жутких преступлений к ужасной и таинственной цели, превратив людей в слепые орудия, подчинив себе их судьбу, волю и разум.

Между тем, город приближался. Серо-коричневая масса, подернутая туманной дымкой, распадалась на кварталы и отдельные дома с плоскими красными крышами. У причала стояло несколько кораблей с опущенными парусами. Вот уже на пристани можно было разглядеть отдельные фигурки людей, напоминавшие мелких насекомых.

Горожане, занятые привычными делами, мало обращали внимание на чужеземное судно. Подобные события не были в здешних краях в диковинку. Крупный город с удобной гаванью, служил важным торговым центром острова.

Лилит, Хебат и Илиаху в сопровождении нескольких вооруженных воинов и двух мореходов, ранее посещавших Алашию, первыми ступили на берег, надеясь выяснить все как есть. Мафдет, томимая страхами и дурными предчувствиями, осталась на борту.

Изведя себя ожиданием, девушка в волнении расхаживала по палубе, бросая тревожный взор на незнакомый город. Казалось, время замерло, а солнце навечно остановилось, словно кто из богов намертво прибил его золотым гвоздем к небосводу.

Корабельщики, глядя на встревоженную Мафдет, пытались ободрить ее шутками, но в ответ получали только холодные взгляды.

Внезапно чувство страха сменилось невесть откуда взявшейся ненавистью. Мысль о том, что Лилит может завладеть скипетром и скрыться, привела ее в бешенство. Проклиная бывшую жрицу Баалат последними словами, она едва не выпрыгнула за борт, но вовремя остановилась. Дочь Та-Кем справилась с наваждением и долго корила себя за проявленную слабость, взывая к Хатхор, умоляя богиню даровать ей сил и терпение.

К вечеру вернулся Илиаху. Глаза его сияли, и закаленный в долгих путешествиях торговец не скрывал радостную улыбку. Среди местного населения особым спросом пользовались поделки из слоновой кости, а также изысканные восточные ткани, чья стоимость доходила до тридцати сиклей за моток. Илихау обменял содержимое трюма на медь. Здесь она ценилась почти в два раза дешевле, нежели у него на родине. Теперь, даже за вычетом накладных расходов и двадцатой доли, полагавшейся городской казне, угаритянин мог рассчитывать на две с половиной тысячи сиклей серебра чистого дохода! Выгоды торговли с Алашией были очевидны. "Старый дурак! — ругал себя купец. — Почему мне на ум не взбрело заняться этим ранее?"

— Илиаху! — встревожилась Мафдет. — А где Йабрудмай?

— Погоди немного. К ночи обязательно вернется. Ничего с ней не случится. Уж я то ее знаю. Такая нигде не пропадет, — расплылся в счастливой улыбке корабельщик, мысленно подсчитывая барыши. Раздав приказания команде, он поспешил предаться честолюбивым мечтам о безбедном будущем.

Мафдет напряженно вслушивалась в скрипы оснастки, плеск вод и звуки чужой речи на пристани. На берегу стража разожгла костры. Ночь опустилась с небес на засыпающий город. Мореходы готовились ко сну, выставив на всякий случай немногочисленную охрану.

— Не меня ли ты ждешь? — послышался резкий возглас бывшей жрицы во мраке.

— Лилит? — вздрогнула Мафдет, удивляясь тому, как могла она не услышать возвращение подруги. — Какие вести?

— Ничего утешительного, — равнодушно сказала воительница, запрыгнув на палубу и помогая Проклятой из Эблы перебраться через высокий борт.

— Я сгораю от нетерпения! — дрожащим голосом произнесла Мафдет. — Молю тебя, не молчи!

— Все вышло в точности так, как и говорила Хебат. — продолжила Лилит, убедившись в том, что никто из посторонних ее не слышит. — Мы нашли дом, но никакого старика там не оказалось. Перепуганный хозяин едва ворочал языком. С помощью угроз и посулов удалось выяснить, что более десяти дней назад у него на самом деле гостил постоялец, по описанию похожий на человека из ночных видений нашей разбойницы. Имя его...

— Дардан!

— Из тебя вышла бы неплохая предсказательница, — вяло пошутила Лилит.

— Что же дальше?

— Дальше? Он уплыл на каком-то чужеземном корабле в страну Арцава. Больше никто ничего не знает, хотя мы расспрашивали многих купцов и корабельщиков на рынке и в гавани.

— Арцава? При чем здесь Вилуса? А где находится эта Арцава?

— На севере. В трехстах схенах отсюда.

— И?

— Осталось только уговорить Илихау продолжить путешествие. Но это уже не твоя забота. А сейчас оставьте меня. Необходимо все взвесить и обдумать, найти доводы, перед которыми бы угаритянин не смог устоять.

Не сказав более ни слова, Лилит удалилась, а Мафдет и Хебат, приготовив импровизированное ложе из овечьих шкур, улеглись спать, с тревогой думая о завтрашнем дне.

Утро ворвалось в уши громкими криками, возней и шлепками босых ног. Дочь Та-Кем, едва раскрыв глаза, увидала вокруг снующих людей. Одни исчезали в недрах трюма, другие носили на пристань тюки тканей. Местные торговцы грузили товары на ослов, рассчитывались с Илиаху и уводили животных на торжище. Тут же, на пристани, чиновник городского правителя тщательно следил за сделками и взимал подати.

После полудня, подсчитав выручку, Илиаху, в сопровождении воинов отправился в город. Вернулся он к вечеру, приведя с собой пару ослов. Бедные животные едва переставляли ноги под тяжестью многочисленных слитков меди, олова и свинца.

Сытно поужинав и пребывая в бодром расположении духа, угаритянин принялся расхваливать выгоды торговли с Алашией. Не преминув воспользоваться случаем, Лилит напомнила купцу, что именно по ее настоянию он попал на остров. Илихау изменился в лице и смолк, ожидая со стороны Йабрудмай требований о выплате комиссионных. Не желая подвергать себя неприятностям со стороны женщины, известной в Угарите крутым нравом и холодным расчетом, он приготовился расстаться с сотней сиклей серебра, но, услышав просьбу о посещении земли Арцава, славившейся сказочными богатствами и обилием металла, счел за лучшее не противиться. Новое плавание, наряду с многочисленными опасностями, обещало баснословные прибыли, ведь ни один из купцов страны Кинаххи до сих пор не отправлялся в столь дальнее путешествие.

Ударив по рукам и скрепив согласие кубком вина, Лилит поспешила сообщить Мафдет радостную новость.

— Дардан не может скрываться от нас вечно, — нашептывала она подруге. — Рано или поздно мы настигнем его, и скипетр попадет к нам. Пусть это случится не в Арцаве, а где-нибудь в другом месте. Ну, скажем в Вилусе... Но, ведь в самом деле, не спрячется же от нас старик на небесах или в подземельях Туата? Хотя, если на то будет воля богов, я с удовольствием отправлю его в столь мрачное место, — разоткровенничалась Лилит. — А уж потом...

— Потом? — насторожилась Мафдет.

— Хтето заплатит большую цену... Или Аакхабит... Кто их разберет? Пусть раскошелятся, коль им так нужна эта безделушка. Ай да молодец, Йабрудмай! Всех оставила в дураках! Нет, не тебя. Йабрудмай любит Мафдет.

— Тише! — негодовала дочь Та-Кем. — Ты напилась, словно самый последний...

— Прости. Я умолкаю. Уложи меня лучше спать.

Опираясь на плечо подруги, Лилит заковыляла к месту ночлега, отпуская в сторону спящих корабельщиков непристойные шутки. Упав на мягкие овечьи шкуры, она что-то невнятно промычала и забылась в тяжелом хмельном сне.

Утром корабль снялся с якоря и отплыл на восток. Горы постепенно превращались в пологие каменистые холмы, белевшие выходами мрамора. Поросшие редкими колючими кустарниками, они воскрешали в сознании путешественников образы мертвой пустыни.

Нередко прибрежные склоны сменялись золотистыми песчаными пляжами, что, впрочем, не могло изменить общей картины, и только море радовало глаз насыщенным лазурным цветом.

Незадолго до полудня корабль оставил по левому борту восточную оконечность острова, обрамленную россыпью скал, изъеденных ветрами и прибоем, и резко повернул на запад.

Пройдя вдоль северного побережья Алашии около сотни схенов, Илиаху приказал сменить курс, направив судно на северо-запад.

Мафдет с тоской смотрела на исчезающий в туманной дымке берег, размышляя о превратностях судьбы. При мысли о Дардане девичье сердце забилось чаще, и холодный страх поселился в душе. Вновь выйдя в открытое море, она в который раз уповала на милость богов, по чьей воле отправилась в неведомые страны.

Ближе к вечеру, когда Ладья Миллионов Лет устремилась к горизонту, на севере бесплотными призраками замаячили вершины далеких гор. Корабельщики оживились, толкуя меж собою о несметных богатствах северных земель. Слава о сокровищах Серебряных гор достигла не только Угарита, но и далекого Мари. Говорили, будто тамошние жители вместо пшеницы и ячменя собирают с полей бронзовые слитки, а свинец и вовсе не имеет для них никакой ценности.

Подойдя к гористому побережью, заросшему дубами, соснами и лаврами, корабль повернул на запад. Илиаху рассчитывал до темноты найти тихую бухту, пригодную для ночной стоянки.

Когда солнце коснулось морской глади, плеснув на водную поверхность расплавленной медью, купец приметил уютный залив между двумя горными хребтами. Их разделяла узкая, и видимо, плодородная долина, залитая тусклым серебром раскидистых крон маслин.

Илиаху высадился на берег, велел собрать хворост и развести большой костер, а рядом оставить слоновую кость, мотки тканей и несколько крупных сосудов с зерном. Выполнив указание хозяина, моряки поспешили отплыть на безопасное расстояние и бросить якорь.

Мафдет, не скрывая удивления, с интересом наблюдала за происходящим, силясь понять поступок угаритян. Тем временем, пламя разгорелось в полную силу, лобзая огненными языками черные небеса. Тысячи искр уносились ввысь, превращаясь в мерцающие холодным светом звезды. Вскоре у костра стала заметна какая-то возня. Едва уловимые тени исчезали в кровавых отблесках, озарявших окрестности. Мафдет охватил страх. Казалось ей, словно духи гор, спустились с вершин, и, следуя жуткому ритуалу, приносят жертвы неведомым и злобным богам.

Когда пламя угасло, путешественники улеглись спать, но дочери Та-Кем долго не удавалось заснуть. Мысли об увиденном не давали покоя, но усталость и монотонный плеск волн сделали свое дело, погрузив утомленный разум в желанный сон.

Как только утренняя заря окрасила в пурпур восток, Илиаху приказал плыть к берегу. Место былого торжества огненной стихии, покрытое серым саваном, все еще дышало жаром. Товары угаритян бесследно исчезли, а взорам мореходов предстала россыпь медных слитков. Взвесив в руках один из них, Илиаху исторг радостный вопль. Не смотря на отпечаток чего-то мистического и противоестественного, странная ночная торговля превзошла все ожидания купца. Теперь, обретя воистину несметное богатство, он мог со спокойной душой возвращаться на родину, но обещание, данное Йабрудмай и собственная жадность, заставили его приказать команде отплыть на запад.

Близился к концу очередной день путешествия. Корабельщики, измотанные длительным переходом, мечтали об отдыхе, кубке вина и куске мяса. Возненавидев скрипучую шаткую палубу, они желали ступить на твердую землю. Утомленные глаза слепли от сияния морской глади и отказывались всматриваться в лазурные дали. Поначалу никто не обратил внимания на две черные точки у горизонта. Когда же они превратились в быстроходные корабли, было слишком поздно.

— Эй, вы! Бездельники и ротозеи! Просмотрели! Демоны вас всех раздери! — неистовствовал Илиаху. — Кормчий! Лопни твоя печенка! Поворачивай на юг!

Перепуганный рулевой едва справлялся с кормовым веслом. Команда и воины забегали по палубе, принялись занимать места вдоль борта для обороны.

Илиаху решил уйти в открытое море и оторваться от погони. Но, меняя курс, он потерял время, а с ним и надежду скрыться от преследователей. К тому же, суда противника, оснащенные двумя десятками весел каждый, превосходили угаритян в скорости и маневренности.

Илиаху скрипел зубами от злости, проклинал судьбу и нерадивую команду, но ничего поделать не мог. Враг приближался. Чутье торговца и опыт многих лет дальних странствий подсказывали ему, что это враг, и враг смертельный... В битве с двумя кораблями купец не чаял выйти победителем. И все же вера в счастливый случай не угасала в душе, охваченной предчувствием неминуемой гибели.

— Что скажешь, Йабрудмай? — едва сдерживая гнев, обратился он к бывшей жрице Баалат. — Говори, как нам поступить, ведь это по твоей милости оказались мы в здешних водах!

— Нам далеко не уйти. Прости, я сожалею...

— И это говоришь ты? — вскипел Илиаху. — По-твоему, лучше сдаться без боя? Но, ведь мои товары...

— У них людей почти в три раза больше. Нас перебьют в несколько мгновений. Остается уповать на милость победителя...

— О, боги! Какой вздор ты несешь? Как можешь говорить так спокойно? Моя жизнь, медь, работники... Проклятье! А ведь купцы Алашии предупреждали...

Расстояние между судном угаритян и преследователями неумолимо сокращалось. Корабли морских разбойников, снабженные острыми таранами, стремительно рассекали гладь моря, словно отточенный клинок поверженную плоть. Закрепив на бортах овальные, размером в человеческий рост, щиты, окованные металлом, вражеские лучники изготовились к стрельбе. Пираты выпустили тучу стрел. Большая часть их, не достигнув цели, рухнула в воду, но несколько ядовитыми жалами впились в корабельную древесину. Двое матросов, получив ранения, взвыли от боли. Затаив дыхание, путешественники наблюдали за пиратами, но те более ничего не предпринимали, лишь только гребцы работали изо всех сил, стараясь как можно быстрее настигнуть неповоротливую добычу.

— Они хотят взять нас живьем, — холодно произнесла Лилит.

— Конечно, кому нужны искалеченные рабы? — криво усмехнулся Илиаху. — Местные жители, как я слышал, промышляют работорговлей.