Химера (НФ). Общий файл

Вдруг в зеркале загорелись три искорки, слепя глаза. Ксанфа с недовольством обернулась, прикрыв ладонью веки.

"камея" настойчиво мигала фарами.

* * *

Украина, 12-е мая 2010-го года н.э., 11:32

Антон

"Надо уже что-то решать", — подумал Антон.

Претензии Веры его настораживали. Или напрягали? А, какая разница! Главное, он считал их не то чтобы невыполнимыми, но очень, просто очень обременительными. Учитывая, что они не живут вместе, требования девушки вынести мусор можно было смело называть еще и странными. Особенно после того, как они были заявлены с порога. А ведь встречается Антон с Верой меньше месяца.

Есть о чем задуматься.

"Может, махнуть в Крым? — меланхолично размышлял Антон оттаскивая ведро к баку. — Да нет, холодно, да и дорого. Хотя... И холодно, и дорого — это если плавать. А если в пеший поход? Не, это несерьезно. С кем идти-то? Ну не с Веркой же. Да она и не захочет. И к тому же из меня ходок еще тот. Но что-то интересное я в сети видел, как раз в Крыму. Дайвинг?.. Это в Черном-то море в начале мая? Было бы оно Красным... Что-то другое. И точно не сноуборд. И не лыжи. Какие, нафиг, лыжи в Крыму? Попробуешь прокатиться — так отдых обеспечат за государственный счет. В комнате с мягкими стенами. Нет, там что-то еще... Точно! Параплан. Заманчиво. А то стыдно прямо, на самолете в жизни не летал. Зато парапланом сам управлять буду. Решено!"

Через несколько минут Антон уже названивал в дверь девушки — чтобы отдать ведро, ясное дело. Кстати, у нее наготове были деньги для магазина, но этой опасности удалось избежать, заявив, что вот буквально сейчас ему надо бежать. Как ни странно, столь скудное объяснение Веру вполне удовлетворило.

В этот же день Антон созвонился с нужными людьми, узнал о программе обучения, попробовал сбить цену — безуспешно — и сообщил, когда примерно его стоит ожидать. По завершении звонка он отправился на вокзал. Билет он почему-то взял в купейный вагон, хотя свободные места были и в плацкартном. Впрочем, если рассуждать здраво, жаба, по-видимому, офигела от предстоящих трат и не смогла адекватно возразить против повышенного комфорта за смешные по сравнению с ними деньги.

Путь домой обещал быть обыденным, ничем не примечательным. Ну что могло случиться?

И даже когда Антон заметил у шпал что-то поблескивавшее под полугнилой тряпкой, даже когда он не только заметил, но и решил подобрать эту штуку, оказавшуюся изящной статуэткой (хотя и очень старой, покрытой слоем грязи и пыли), а потом — отнести ее домой, потому что несмотря на вечернюю прохладу она приятно грела руки, да и вообще понравилась ему, он все еще считал, что ничего не случилось.

Он был неправ.

Глава 2

6:68 (16:02 по неметрическому времени)

Дина

Дина избегала ездить в омнибусах. Там людно. Всегда и всюду обыватели глазели на химер, если узнавали их, но при несдержанности скучающих пассажиров это проявлялось особенно остро. К тому же в этой тесноте заметить химеру не составляет труда, ибо люди в омнибусах тем только и заняты, что украдкой наблюдают друг за другом, если зрелища праздничных центральных проспектов и унылых отравленных окраин их не привлекают. Поэтому Дина избегала там ездить.

Но не сегодня. Сегодня она небезосновательно рассчитывала на иное отношение.

Никто не шушукался, не отдавливал ноги, не старался толкнуть на выходе или, наоборот, не подскакивал с восторженными воплями, которые несмотря ни на что заставляли бы вздрагивать. Еще бы! В Дине непросто было узнать ни ее саму, ни просто химеру. Для этого оказалось достаточным: во-первых, снять перчатки. Ну и подстричь ногти покороче, чтобы не сорвать из-за отсутствия защиты. Растут-то они быстро, а сами из того же кератина, что и у цельных.

Во-вторых — перекрасить волосы в чёрный цвет. Ранее сдерживал чудовищный штраф в сто тысяч талеров — полный заработок среднего человека за лет пять, на который можно купить замечательный поршневой самолет либо десяток неплохих автомобилей. Или квартиру — не в Миравилле, конечно. Теперь же последствия не имели значения.

В-третьих — смазать пропорции слишком крупного для обычного человека черепа с помощью замысловатой причёски, а та вместе с втертой под глаза зеленовато-ультрафиолетовой* дрянью[12] шла вразрез с образом нормальной химеры, обходящейся отчекрыженными как попало волосами ну или — для торжественных случаев или для работы — ими же, собранными в хвост.

В-четвертых — при помощи поролоновых вставок, сверяясь с зеркалом и картинкой из учебника анатомии, создать иллюзию наличия разнообразных округлостей. У химер ведь фигура нечеловеческая, безгрудая, с острыми угловатыми бедрами, как и гибкий позвоночник, рассчитанными на чудовищные нагрузки. Под одеждой, в общем-то, и так не видно, но лучше перестраховаться.

В-пятых — скрыть рельефную мускулатуру, хотя и не дающую должного представления о действительной силе обладательницы, но на вид более приличествующую гимнастке, чем обывательнице. Под новой хлопковой курткой с длинными рукавами и классическими ультрамариновыми* парусиновыми брюками[13] до пят мышцы совершенно не прорисовывались.

Ну и в-шестых, Дина надела любимые ею тяжелые ботинки военного образца, с которыми неминиатюрность мощных стоп не имела значения.

Вот так ее образ и был завершен. На свои двадцать четыре она все равно не вытянула, но лет девятнадцать-двадцать ей могли бы дать. Этого вполне достаточно, а риск быть узнанной в лицо невелик. Энтузиастов-химерологов слишком мало, естественники же достаточно заметны, чтобы заранее отвернуться от них. Все прочие, даже те, кто встречал ее на лекциях или просил автографы, способны лишь припомнить, что когда-то видели Дину, не более того. Пик интереса к химерам как таковым прошел еще два десятка лет назад, когда она совсем маленькой была.

Правда, существовала еще одна возможность опознать Дину, и довольно быстро... Но очков дополненной реальности, с которыми из толпы можно почти мгновенно выделить знакомого или лицо, хоть иногда мелькавшее в крупных газетах (при условии, что фотография сохранена локально), ни на ком не было. Дорогая игрушка, люди, которым она по карману, в омнибусах не ездят. Кроме химер. Но зато химеры не любят ими пользоваться из-за неизбежных неудобств. Это для цельных картинка, может, только подрагивает слегка, а вот для них — это смена расплывчатых статичных кадров.

В общем, никто не мог узнать ее, а следовательно — побеспокоить. Так думала Дина.

Но она просчиталась.

В ней действительно не видели химеру. Увы, при разработке химерьих геномов руководствовались в том числе и эстетическим аспектом (хотя сама Дина так и не научилась отличать красивые лица от некрасивых), а она сделала все возможное, чтобы выглядеть постарше. И если первые несколько минут Дина наслаждалась покоем, то вскоре...

— Привет, — обратился к ней щеголеватый молодой человек с тонкими усами.

Дина попыталась его вспомнить. Не получилось. Но, на всякий случай, кивнула:

— Привет.

— Что, скучаешь? По глазам вижу, что скучаешь. Это ничего, могу развлечь.

— Э. Что? — опешила Дина.

— Ну как же... Я предлагаю тебя развлечь. Ты соглашаешься. Все просто. Меня, кстати, Люка зовут.

— Запомнила. И что?

— Гм. А самой представиться?

— Зачем?

— Слушай, ты себя невежливо ведешь!

— Вежливо.

— Да ну? Порядочные люди хотя бы представляются.

— Если хотят общаться. Я этого не хочу.

Поездка обещала быть веселой... Дину, конечно, тешило, что маскировка настолько хороша, и узнать ее невозможно, но она в упор не понимала, зачем ему все это.

— Ну так что?

Она промолчала. Просто не смогла соотнести вопрос с какими-либо словами парня.

— Ты что, оглохла? Или боишься, что мама заругает?

— У меня нет матери, — ровно сказала Дина. У химер действительно не было родителей, чисто физически. Строго говоря, по этой причине никто из них не был друг другу сестрой или братом. Генетически они, помимо биологического вида, имели мало общего. Но она все равно считала их своей семьей. В конце концов, фамилию им тоже дали одну — Эжен.[14]

— Сочувствую, сиротка.

А вот это он зря сказал. Дина покрепче вцепилась в поручни, промявшиеся под пальцами с жалобным скрипом. Пусть она не могла потерять несуществующих родителей, но несколько месяцев назад она действительно осиротела. Погибли четыре химеры, точнее, их погубили. И ведь сама она тоже в этом поучаствовала, хоть и косвенно.

Однажды, пробуя в своей лабораторишке разные настройки топоэффекторов и топомодификаторов, чтобы снять естественное напряжение пространства и создать инвертированный канал, Дина выхватила из другого мира крохотный комок гнилого мяса — видимо, фрагмент трупика грызуна. Брезгливо осмотрев его, Дина взяла эту гадость двумя пальцами и бросила в мусорный бачок, стоявший у фрусти-конструктора.[15] А через четверть часа съела семь бутербродов с телятиной, так и не вымыв рук.

Голова налилась свинцовой тяжестью уже дома, к вечеру. Ночью стало совсем невмоготу, но Дина решила, что отравилась чем-то очень серьезным, и приняла бесполезный в ее случае адсорбент. На следующий день, не побыв на работе и часа, она потеряла сознание и упала на пол. Вскоре один из коллег, взволновавшись, ожегся о нее, сунув руку под шею. Дину почти отправили в больницу, но приехал Жан с Сильвией, и они отвезли подругу домой. А там оказалась, что и Ксанфа больна.

За пару дней слегли вообще все химеры. Это было непостижимо. Слишком редко виделись те, кто не жил в одной квартире, а по цепочке болезнь не способна так быстро распространиться. Разве что какое-то чудовищное стечение обстоятельств? Так или иначе, болезнь сразила всех.

Едва стало известно об этом, специалисты из биоинженерного настоятельно предложили свою помощь, обещая хороший уход, а об обременительных контрактах, вроде того, которым связали Амальтею после её ранения, даже не заикались. Такими предупредительно-доброжелательными они были только в детстве. Лишь Дина и Ксанфа, которые одни были неограниченно дееспособны, отвергли это предложение с легкостью, но и то, у них были сомнения. Сомнений не было у одного лишь Харона, который точно знал, что с ним происходит, и потому тоже отвертелся. Ну и некоторые другие отбрыкались. А так, никто никого не спрашивал. Особенно младших, опекаемых государством.

Болеть было даже интересно. Но неприятно. Температура держалась градусов на пять выше нормы, около сорока восьми по Цельсию, а когда доходила до пятидесяти-пятидесяти одного градуса, Дина теряла сознание и знала об этом только со слов Жана и Сильвии, которые сбились с ног, ухаживая за ней с Ксанфой и за другими химерами, теми, кто остался дома. Привлекали они и своих знакомых.

Проваляться пришлось три дня, по прошествии которых Дина впервые встала на ноги, побрела к холодильнику, шатаясь и сворачивая некстати подвернувшуюся мебель, и опрокинула его, пытаясь добыть что-нибудь вкусное и закономерно перепортив все, что только можно было испортить таким образом. Это изрядно расстроило ее, и она никак не могла понять, почему прибежавшая на грохот Сильвия, ночевавшая в зале, убеждала ее, что не так уж это и страшно. При этом она так и норовила поймать ее руку и сжать в своей. А на следующее утро Дина проснулась здоровой, и тогда, более не щадя ее, ей рассказали о смерти Атанаса, Дафны, Гебы и Леэны.

Она не поверила. То есть поверила, такими вещами не шутят, но она не могла допустить, что части ее семьи больше нет. Они же химеры! Это неправильно, если химеры сами умирают, такого быть не может!

Но их и вправду больше не было. Сначала оставалась безумная надежда на то, что это ошибка (ведь тел так и не предъявили), но шли дни, шли декады, а в Рете во всех гарриториумах так и висели серые квадратики с подписью "последний вход выполнен 2.12.218". Квартиры пустовали, и Дина стояла под окнами иногда по паре часов подряд, в надежде увидеть мелькнувшую тень. Однажды, когда она была у дома Гебы, в окне спальни вдруг зажегся свет. Не помня себя, Дина допрыгнула до окна прямо оттуда, где стояла, вцепилась в раму и заглянула внутрь. А это были всего лишь опекуны сестры.

И хуже всего то, что инфекция не была смертельной, бактерии лишь размножались в бешеном темпе, спровоцировав отклик большинства иммунных клеток. Всеобщие мучения проистекали из стандартного ответа иммунной системы на сложную инфекцию — менялся химический состав крови. Так сказал Харон.

И почему он раньше молчал? Ну да, Дина не особо интересовалась такими тонкостями своей физиологии, но это-то знать необходимо всем! Хотя... Нельзя было предвидеть то, что случилось. Никто не погиб бы, иди всё своим чередом. С "лечением" явно было что-то нечисто. Это единственное, что снимало с Дины хотя бы часть вины и позволяло ей чувствовать себя более-менее сносно.

С тех пор она забила аптечку антибиотиками, а заодно решила взять запас побольше и в другой мир. И очень не любила напоминания об этом, особенно поданные в такой манере.

Дина напрягла все силы, чтобы не сорваться. Труп на руках ей был ни к чему, а тем более собственное безвольное тело, когда за спиной висит приличный груз драгметаллов, небесполезных и для практических целей. Кстати о целях...

— Тебе что, плохо? — спросил парень. Он как будто оживился.

— Нет, — кисло ответила Дина, проведя рукой по лямке и нащупывая замочек.

— Может, тебя провести? Хочешь, отведу, куда скажешь? А то может у тебя и папы нет, кто защитит-то?

— Нет!

Неизвестно, какую степень настойчивости он мог бы проявить, прежде чем довел бы Дину до сенсоколлапса, но ей это уже надоело. Она нащупала замок и расстегнула его, позволив стодвадцатикилограммовому мешку соскользнуть с плеча и приземлиться прямо на ботинок этого идиота.

Раздался дикий визг. Сразу за ним послышались негромкие смешки. Парень открыл рот, видимо, чтобы огрызнуться, и тут омнибус, который, к слову, съехал на проспект Дантона, тряхнуло на закатанной в асфальт трубе. Наглец до крови прикусил язык, после чего мог только шепеляво ругаться. Провинциал? Миравилльцы заблаговременно рты закрывают, когда омнибус сворачивает здесь.

На остановке Дина покинула омнибус, забросив рюкзак обратно на плечо. Она не заметила, как, немного выждав, наглый молодой человек резво похромал за ней.

* * *

Интерлюдия

Новый Амстердам, Канада, 8 мая 218-го года н.э., 7:62 (8 мая 2010, 18:18)

Капитан Королевского разведывательного департамента Филипп Старк бездумно чиркал зажигалкой и, когда кончик сигареты загорался, вдавливал тлеющую искорку в закопченную хрустальную пепельницу, чтобы вскоре повторить все заново.

Старк был недоволен собой и боялся провала операции "Лютик". Недопустимо сырой, но иначе нельзя, когда вдруг меняются приоритеты. Его недавнее повышение в звании могло оказаться и последним — и это если ему повезет ограничиться званием. Однако других вариантов не было.

Он давно пытался организовать вербовку химер, что сняло бы множество проблем, даже если захомутать только кого-то одного, но... Это было поистине безнадежным занятием. Химеры в упор не понимали даже толстых намеков, про тонкие и говорить нечего, а действовать прямолинейно — слишком велик риск, учитывая их постоянное сопровождение. Да и неизвестно, соблазнились ли бы они предложениями. Смешно, но до сих пор непонятно, чего они вообще могут пожелать. Сделать выводы по их поведению нельзя даже с киклодиплами[16] материала на них. Это задача для исследовательского института, а не для оперативников! Ну и как тут придумать, чего бы им предложить?