| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Кеш решила пошалить, в отмеску, ей было мало пушистого бича, обвившего шею возмущенно рычащей тараски, пытающейся то рогом поддеть, то лапой зацепить, мало брошенного на нее Таном взгляда после активации инфэо цвета солнечный электрик. Второй ее поток сознания стал разражаться диким гоготом, зловещим и потусторонним в фантомной форме, пробирающим до костей — скорректированный крик, совсем чуточку. Для смеха без выхода из роли поводов имелось в изобилии — насаженный на рог, растоптанный, снесенные врата. Тан сразу перестал надрываться — разносящийся далеко вперед жуткий смех действовал эффективнее, теша самолюбие Кешниафы.
Шуму их компания наводило море — грохот топота и развороченных в пыль стен, крики и визги малочисленных убиваемых тараской демонов, гудящий рокот бича-поводка, скрежет призрачных когтей. Хотя нет, последний прекратился — Тан скручивал маэну в ауре, готовясь вбухать все в один одному ему ведомый удар (по пути он спецом чиркал мечом по стенам, оставляя в камне борозды). От усилий его второго потока фигура обрела поразительную четкость и начала светиться, распространяя вокруг себя сумрак и буквально врезаясь со всеми деталями в память очевидцев: какому-то вусмерть перепуганному мальчишке, нескольким израненным солдатам, чернорабочему и ливрейному.
Мимоходом Кеш пожалела интерьеры, испорченные до них: кровавые брызги и отпечатки, следы когтей и зубов, тлеющие головешки и опалины, окисленные ошметки, крошево.
Попрятавшиеся защитники замка и не подумали чинить препятствие махине, что походя снесла открывающиеся наружу створки шахтных врат, ведущих в гигантский зал, множество раз использовавшийся как пиршественный. Со вторыми, запертыми армированным железом брусом, случилась заминка. Кешниафа настолько вошла в роль, что посчитала вполне естественным не пролетать сквозь, а взлететь над воротами, не имевшими стратегического коридора, как внешние, пронизывающие широкую башню так, чтобы на супостатов сверху обязательно лилось, а с боков тыкалось и стрелялось. В конце концов, под весом вставшей на задние лапы тараске, оперевшейся передними в створки, они рухнули — в начале появились дырки от лап, туша начала заваливаться вперед, шмякнулась челюстями и оп, хрустнуло, треснуло и с грохотом пало.
Кешниафа мимоходом отметила сообразительность командира, засевшего в надвратной башне — он успел настежь распахнуть все запертое. Обрадовавшиеся низшие демоны, тупые и уродливые, из дешевых и доступных обывателям (как ни цинично это звучит), были частью раздавлены всмятку, частью раскиданы ревом усиленного громового дыхания.
Поводок жалил, причиняя зверю дискомфорт — Кеш чувствовала неуемную жажду разрушения. Вырвавшаяся на свободу тараска начала кружиться и вспахивать некогда пышущее подстриженной скотом зеленью. Предвидя резкие и хаотичные прыжки, ангелоподобная Кешниафа еще раз рассмеялась на всю округу, спустив зверя с поводка.
— Он мой, — безапелляционно заявил Тан.
— Дарю, — сделав широкий жест.
И с гоготом начала поражать при помощи инфэо разноцветных стрел синего спектра видимых ей умненьких демонов, убегающих от монстра. Пальнув пару раз указующим перстом, зависшая в метрах двадцати над полем битвы и на миг окружившая себя буйством стихий Кешниафа воздела руки и театрально взмахнула ими, призывая погибель на головы врагов. Она не раскатывала губу на невозможное, а последовательно воспользовалась магическим усилением и спиральной волной с увеличенной дальностью, усиленной, максимизированной, удвоенной, с повторяющимся и цепным эффектами. По сути, низшее стало магистерским высшего ранга. Десять молний стрелами метнулись в разные участки поля — круговая атака удалась на славу. Убить не убила многих, но основательно прожарила до безвольно дрыгающихся тушек. Специализация, увы, у нее на огне и холоде.
В это время летающий Танпелард устроил представление с рогами чудища. Двинул левой рукой — ярко светящийся арканный щит в три метра высотой выдержал удар рогом. Махнул правой — вспыхнул арканный меч в три метра длинной, криво рубя левый рог. Взбешенный вой и прием повторяется. Зверь решается на отчаянный поступок — в прыжке поймать пастью и заглотить посмевшего надругаться на тараской.
Предвидевший поведение бешенного зверя, Тан только этого и ждал — он опустошил аюуо, виодус и оканга, взял полуторный меч обеими руками и нанес безжалостный взыскательный удар точно в накрывший его рот.
— +++ +++ !!! — Заорала Кешниафа, едва сдержавшись от матюков вне клановой инфосети.
Когда меч по эфес вошел в нёбо жертвы, жуткая энергия, вложенная целиком в один единственный удар, буквально взорвала мозг тараски — для зрителей трехметровый меч-кладенец пронзил голову, вложенной в замах силой сломав ее и сломавшись сам (Тан сам догадался отправить его сразу в свою мошну, а не в ножны, в руку он взял висевший прицепленным к поясу кистень). Череп лопнул, выбросив вверх кровавую кашу. Кешниафа едва успела ответно взорваться жерлом вулкана, устремив огненные потоки в несущуюся с целью ее испачкать волну. Внутренне женщина готовилась к подлянке, но никак не ожидала ее получить...
— Извини, случайно как-то... — совершенно искренне признался Тан. — Но красиво ведь!
О, да! Кеш оценила ракурс, с которого смотрел Тан, воспользовавшись клановскими возможностями и глянув через него. Поистине эпическое зрелище! Не, не дырка в нёбе, а конвульсии туши с развороченной, чуток поджаренной и кое-где обугленной пустой головой, у которой мозг занимал прискорбно малый объем между рогами, по сравнению с отведенными под пасть размерами. И сама Кешниафа с широко расставленными огненными крыльями в мареве волнами исходящего жара круто выглядела. Вах да и только!
— Ну, иди что ль, а я тут порезвлюсь с воздуха, ха-ха! — Злорадно предвкушая отличную забаву — попади двойной перевитой сине-красной стрелой в улепетывающего демона. На десятков пять ее хватит... если сподобится поглощать магию, в достатке (по сравнению с проклятыми землями) присутствующую в округе.
В запале психической разрядки Кеш едва не оприходовала в суеверном ужасе дрожащего солдатика, дважды промахнувшегося копьем по начинающему очухиваться демону, одним из первых пораженному ее молниями. Девушка-ангел расхохоталась, представив, как отдает распоряжения призрачный Танпелард!
— Бей демонов солдатик, боги ценят героев! — Пафосно, едва удерживая нужный тон и тембр голоса. Соответствующим моменту жестом Кеш одарила беднягу штормом силы, где заместила аркан огнем. Для пущего эффекта Кеш оценила его возраст (девятнадцать лет), по годам снарядов и наклепала. — И ненавидят трусов!!! Убьешь меньше, чем огнешары — отправишься к демонам. Аха-ха-ха!
И ни слова лжи! Он все равно отправиться к демонам — убивать исчадий! Кешниафа продолжила выискивать и вымещать все наболевшее на сообразительных и сильных порождениях Бездны, забыв эпизод-шутку, но ее саму крепко запомнили...
Глава 3. Разочарование
Пелагея
Битый час она кралась по привязанным к ниндзя тетам всего после трех Шагов, понадобившихся для перехода к Шлехне. Боги обделили столицу шестью холмами, как бы предупреждая о вреде подражания древним руинам. Успевшие урвать четыре, люди их с шиком обжили. Один дворцовый с солидной крепостью на макушке. Второй храмовый с распространяющей величие колоннадой под золотым куполом главного храма Айш. Оставшиеся два заняли дворяне и купцы, засадив все своими особняками, кроме разбитых на макушке парков — видно, серьезные баталии бушевали за лучшие места под солнцем, да попался волевой правитель. Пелагея не помнила, какой, на уроках истории нагло спя с открытыми глазами.
После на чем свет стоит обматерившей Тана Кеш, Пел проявила женскую солидарность и яро возмутилась, высказав напарнику все, что она думает обо всех подворотнях и крысиных норах, по которым они шнырялись. Ей осточертели виды пожирающих людские трупы демонов, разбросанные среди гор мусора руки, ноги, кишки и прочие потроха. Попадались мертвые гномы и орки, а рядом с истерзанным халфлингом они простояли целую минуту.
На трех холмах о резне свидетельствовали многочисленные чернильные пятна и разрушения, подчас, целые крылья зданий будто бесы языками слизывали. Там суетились женщины, дети и старики, помогая капелланам сжигать трупы в священном огне. Один храмовый холм выглядел чистым и опрятным, нестерпимо лучась праведным светом, порой вырывающимся рассеянным лучом по наиболее плотным скоплениям нечисти или нежити. Основные бои велись в кварталах обывателей и ремесленников, где мародеров — ужас! — развелось как клопов — с тет она с Толем многое видела, включая творящиеся в обезлюдивших трущобах бесчинства. Тут и там сверкали молнии и падали с небес столбы света на головы нечестивцев. Шум боев оглушал громовыми раскатами и огненными взрывами — магия кипела, порождая спонтанные прорывы с плана Стихийного Хаоса, но акромя силы из них никто и ничто не выплескивалось, ибо над городом довлело божественное присутствие. Жрецы как заведенные неустанно жгли нежить и нечисть, служа проводниками сверхъестественных сил.
Сражение за привольно раскинувшийся стольный град люди проигрывали. Если три холма элита посчитала очищенными, выдохшись и расползшись по берлогам восстанавливаться, то простой люд передышек не знал, к тому же большая часть демонов заполонила катакомбы, не брезгуя ничем и никем, причем это были не тупые низшие, потерявшие с голодухи последние капли разума, а заматерелые, успевшие мерзким людишкам за время мучительно болезненного заточения с медленной смертью иссушением придумать миллионы кар! Вот они-то и ушли на дно, отъедаться да восстанавливаться — в пользу этого говорили врата, до сих пор не захваченные демонами (вернее, они накатывались на оголтелые толпы, но удержать не могли, заботясь каждый о себе и своем брюхе или жажде разрушений и убийств, плюс их пыл охлаждали храмовники). Но и без них напичканная удобствами столица терпела крах — промзона, как выразился бы Солеан, кишила паразитами, являясь подлинным рассадником нечисти. Люди опрометью бежали из города, порой, в чем мать родила, становясь легкой добычей культистов-демонопоклонников, наращивающих воинство мертвых за городской чертой.
Судный день. Мир окунулся в хаос преисподней.
Людские силы Найшера оказались распылены, поскольку слишком глубоко проросли гифы пекской грибницы, слишком хорошо они прятали корни своей силы, слишком многие беспечно полагались на продукцию гильдии Пек, свято хранившую свои тайны, слишком!.. Быть может, высшие иерархи и знали, и предупреждали, но сделать толком ничего не могли. Как говорил Солеан, демпинг пекцев оказалось нечем крыть — сотни лет исправно поставляющие энергию оговоренными порциями шары и простые в эксплуатации кувшины для пленения собственного демона завоевали рынок сбыта, пока небожители разрывались меж паствой и обязанностями по восстановлению двух материков и поддержанию климата всего Найшера. Храмовники гнобили секты демонопоклонников, но организовать истребление скверны на государственном уровне не могли, как и священные походы в пустыню — пески надежно охлаждали пыл воинствующих людишек.
— Чего ты тут хочешь, а, Толь? — Выругавшись, устало спросила Пелагея, мечтающая окунуться в синюю гладь теплого озерца, понежиться в грязевых ваннах, насладиться ароматом цветочков — обоняние ящерки заронило фантазию о бассейне из цветочных лепестков.
Убедившись в догадках о выращивании на убой некой маленькой и очень талантливой девочки, ей стало нас..ь на этот +++ мир, так жестоко с ней поступивший. Своими возросшими сенситивными способностями она распознала. Он. Все. Знал. Как она о жизни мем-ящерки с посланием! Знал до момента ее встречи с Солеаном. Пелагея только при личной встрече расшифровала мимику наставника в момент считывания и этот его последний взгляд, будто он увидел за почтальоном ее астральную проекцию.
— А то ты не догадываешься! — Огрызаясь.
— У меня в этом мире нет друзей, нет родных. Ничего и никого нет, кроме клана Луара. Я не понимаю тебя... — глядя на очередную сцену расправы и не замечая творящегося.
— Пел!.. — Резко вскинулся было Толь, но враз передумал. — Я тут вырос, я тут жил, любя и ненавидя... Вся моя... прошлая жизнь связана со Шлехной. Какой бы блудницей она не была, мне дорога... — надтреснутым голосом. — Хоть что-то я сделать просто обязан в память!.. — Порывисто шагая прочь от пиршества.
— Ты мечешься мышью меж котами... — капая солю на раны.
— Лучше молчи, прошу!
Пелагея закусила губу, поняв, что перегнула палку. Витая в облаках, она забыла о земле. И крепко обидела родного человека. Человека ли? Кто они на самом деле? Луарцы. Новая гуманоидная раса — Пелагея чувствовала произошедшие с ней изменения, но без пригляда Солеана она не станет их опробовать по-крупному, только в мере, достаточной для изучения двух новых инфэо.
Девушка только сейчас сообразила, сколько же времени ей предстоит провести в... здесь — уйму! Чтобы суметь легко и просто производить в мыслях метамагические изменения новых инфэо, их сперва придется частично опробовать, причем как в медитации, так и в сражении. Бдеть сутки рядом с ушедшим в себя Толем, раскладывающим инфэо по полочкам своего внутреннего мира, проверяющим корректность всех ссылочных связей. Если ей и Кеш сравнительно легко дались усовершенствования памяти, благодаря коим громоздкие инфэо всплывали быстро и безболезненно, готовыми к наполнению силой, то у Толя и Тана простейшие вызывали мигрень, а чуть более серьезные вынуждали на целые секунды застывать в бездействии, и тем самым терять контроль над окружающим. закрепленная нормой двупотоковость должна у них сгладить шероховатости, но прошло всего ничего времени с пробуждения, как они сразу ломанулись в гущу событий!
Собрав мысли в кулак, Пелагея по-новому посмотрела на ситуацию — перед ней полигон. Просто идеальная тренировочная площадка! Главное знать меру и вовремя отступать на заблаговременно подготовленные позиции.
Тольрапт
Перемену в эмоциях до того несколько безразличной напарницы Толь сразу ощутил. Полегчало. Он сроднился и, сам того не замечая, стал излишне зависим от луарцев, в особенности от нее, не считая Солеана. Тольрапт помнил слова кая, однако все же запал на златовласую девушку крепко. Когда-то он всегда держал нос по ветру, а сейчас опаздывал. К с Пел, так и со знакомыми, коих числил в дружеском списке — разлука многое прощает, многое напоминает.
К обманувшим его женщинам он и не подумал заглянуть, борясь с собой. Ревность Пел? Смешно и горько... Толь подсознательно желал семейного счастья и хотел уцепиться за первую возможность. Пел. С ней все выйдет иначе, терпеть мочи нет, а надо... Надо, черт побери! Посещение Шлехны вопреки ожиданиям все усугубило. Найшер катиться в тартарары, а он думает о любви! Видимо, действительно обрезаны все корни, а визит в столицу Лхашарата блажь чистой воды.
Других заставал либо искромсанными, либо обращенными, либо никого не находил в известных ему схронах, либо опаздывал — один из его любимчиков был обречен вместе с женой и дочкой. Толь не решился вмешаться — поздно спасать, на пять бы минуток пораньше! Без знаний о возможностях фантомной формы глупо ввязываться в драку, когда в округе рыскали полчища врагов, пируя в трущобах на костях немощных и больных, одинаково годных в пищу и для подъема нежитью. А раскрывать свою личность и суть еще глупей — не даром Солеан параноидально шхерится от взора небожителей, хотя кай им четверым прямо ничего не приказывал по этому поводу, используя как ширму.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
