Корабельные шумы сменяли друг друга, периодически включавшиеся двигатели урчали, мягко вдавливая в койки, но все это не мешало Алексею слушать рассказ дальше.

— В космосе имеется три важнейших бесплатных ресурса, позволяющих производить продукцию, которую невозможно дешево производить на планете: не ослабленный атмосферой солнечный свет, дающий возможность без дополнительных ухищрений получать на освещенной стороне космических аппаратов до плюс120 градусов; глубокая минусовая температура (в тени) до минус 100 градусов и глубокий вакуум. Все это и близость к источнику сырья — поясу астероидов, позволило превратить 'Новый Валдай' в один из индустриальных центров Социалистического Славянского содружества. Промышленные комплексы, называемые 'Синхронными островами', располагаются вблизи колонии, за наружной броней, специализируются на суперсовременной металлургии и металлообработке. Для нужд содружества и на экспорт они производят особо прочные сплавы металлов, сверхтонкие мембраны толщиной два ангстрема (две стомиллионных доли сантиметра) из стали и других металлов, пеноматериалы из смесей жидкости с газом и металлом, абсолютно сферические шарикоподшипники, многослойное литье деталей из комбинированных металлов. Другим важнейшим направлением промышленности колонии являются производство особочистых биопрепаратов и кристаллов белковых веществ, кристаллов полупроводников и сверхчистых кристаллов.

Алексей с жадным удивлением слушал рассказ. На 'Новом Кавказе' особо не рассказывали о Социалистическом Славянском содружестве, но информацию подавали так, что у людей создавалось впечатление о его отсталости по сравнению с передовыми космическими державами.

Между тем огонек впереди еще больше увеличился и стал похож на блестящий в свете далекого Солнца камешек. Он все увеличивался, пока не превратился в два цилиндрика абсолютно правильной геометрической формы, какие не может произвести бездушная природа. Около них застыли маленькие точки. Алексей поискал в сети, оказалось это те самые 'Синхронные острова'. Корабль еще больше приблизился к закрывавшей колоссальным корпусом звезды впереди колонии. На экране неторопливо увеличивался один из корпусов 'Нового Валдая', с каждой секундой приближались сложные конструкции из зеркал, направляющих свет внутрь колонии, отдельных причалов и 'Синхронных островов'. Алексей кликнул один из них, тот увеличился словно в объективе бинокля. Шар завода увенчивала сложная конструкция из зеркал, подававших солнечные лучи внутрь металлургического производства. 'Крылья' с фотоэлементами обеспечивали энергетическую независимость 'Синхронного острова' от колонии. Этакий колобок в короне с крыльями по бокам.

Все тот же механический голос начал объяснять:

— Завод номер 16 представляет собой роботизированное производство, дистанционно управляемое с 'Нового Валдая'. В год производит до двадцати тысяч тонн металлических пеноматериалов и уникальных сплавов. В условиях гравитации невозможно создать в материале металла прочные и одновременно герметичных микроячейки с газом. Другое дело в невесомости. Там это возможно, что позволило создать материалы с уникальными свойствами. Например пеноматериал, состоящего на 87 процентов из газа и на 13 процентов из металла, столь легкий, что он способен свободно держаться на воде.

Вторая специализация завода — детали космических и воздушных кораблей из невозможных на Земле сплавов, например с физическими и химическими свойствами нержавеющей стали а весом алюминия. В условиях микрогравитации солнечная печь позволяет очень дешево создавать уникальные материалы из сплавов различных по весу металлов, которые невозможно изготовить на планете так как в процессе плавки тяжелые металлы тонут, а легкие всплывают.

Легкий толчок означал, что движение закончилось и 'Иван Грозный' причалил к космопорту.

Ожил голос с потолка.

— Внимание, корабль приземлился в космопорту имени 'Че Гевары' 'Нового Валдая', пассажиром не расстегивать ремни до следующего сообщения.

Бесшумно скрылись в пазах высокие, в несколько человеческих ростов, стеклянные двери, Алексей с Милой с пузатыми сумками в руках и рюкзаками за спиной шагнули в беспокойной толпе пассажиров с перрона в здание космопорта.

Гул голосов многих тысяч человек, гуляющих по просторным пассажирским залам, стоящих в очередях на посадку, расположившихся в удобных креслах накатывал словно морской прилив; поблескивали в солнечных лучах звуко и светонепроницаемые коконы, в которых отдыхали уставшие от шума и суеты космопорта пассажиры; глухое жужжание лифтов, гудение автомобилей, громкие голоса из громкоговорителей, объявляющие прилеты и отлеты — все эти звуки сливались в оглушительную музыку преддверия к космосу. Звуки то нарастали, то немного стихали, плыли по колоссальных размеров зданию, чтобы потеряться на высоте десятка этажей между поддерживающих потолок металлических балок.

Алексей с беспокойным и настороженным видом огляделся. Несмотря на препятствия их дерзкий побег увенчался успехом, но как примут бывшего пирата русские власти? Это еще предстоит узнать...

За столами впереди, перекрывая путь, в окружении досмотровых аппаратов сидели люди в форме — таможенники. Около одного из служивых стоял моложавый человек неопределенного возраста, когда равно можно дать и тридцать и сорок, в старомодной бейсболке. В руке он держал плакат с крупной печатной надписью: 'Алексей Гирей и Мила', глаза обшаривали толпу пассажиров. Парень облегченно улыбнулся. Прощаясь — казаки, как служивые, вышли из космопорта не заходя в здание через другой выход, капитан Дроздов сказал, что на входе беглецов встретят представитель службы безопасности, но Алексей все равно беспокоился.

— Пойдем, — повернувшись к Миле мотнул головой в сторону человека с плакатом. Тот заметил их, прислонив плакат к столу, суетливо замахал руками, всячески обращая на себя внимание. Цокая по полу магнитными накладками на каблуках, беглецы подошли к столу таможенника, встречающий наклонился к его уху, зашептал. Выслушав, тот утвердительно кивнул и обратился к Алексею.

— Кладите вещи на конвейер.

Таможенная процедура оказалась на удивление короткой. Просмотрев вещи беглецов, он не обратил никакого внимания на отцовский кинжал в сумке Алексея. Документы требовать не стал, лишь махнул рукой:

— Все в порядке, проходите, — произнес таможенник равнодушно и перевел взгляд дальше, — Следующий.

Встречающий подал руку, на миг обнажив на руке медицинский браслет, вещицу на 'Новом Кавказе' очень редкую из-за дороговизны, доступную только верхушке 'высшего' класса. Прибор непрерывно мониторил состояния здоровья хозяина, мог впрыснуть в кровь лечебные препараты и дать медицинский совет, а при необходимости вызвать скорую помощь.

— Панове, позвольте представиться: Александр Кшиштофович, — с легким пшекающим акцентом произнес, протягивая руку, мужчина. Рукопожатие было твердым, уверенным, а на ладони чувствовались характерные мозоли человека, регулярно посещающего спортзал. Потом кивнул Миле, — Приятно познакомится пани. Молодые люди у нас зима а вы в летних рубашках.

Мужчина подал Алексею плотно набитый пакет:

— Кстати, вот одежда.

Алексей посмотрел удивленно, словно только проснувшись от необычайного сна. Только теперь он обратил внимание, что и сам Александр Кшиштофович и, большинство окружающих, одеты куртки и шубы. В пакете оказались две толстые куртки, одна белоснежная, немного поменьше, вторая черна, побольше.

Зима, снег и минусовые температуры в колонии. Зачем все это нужно, когда можно круглый год держать комфортную температуру в районе двадцати градусов? И как понять логику русских, устраивающих себе зимний ад?

Алексей с Милой одели курки, оказавшиеся молодым людям впору.

— Ну что потеряшки, — произнес терпеливо дожидавшийся безопасник, — пошли?

'Что за потеряшка?' — подумал Алексей, чем дальше тем больше загадок, но подхватив вещи, последовали на выход вслед за безопасником.

Пробираясь сквозь толпу, он заметил еще одну странность. В отличие от 'Нового Кавказа' никто не ругался и не выяснял отношения и, буквально каждый встречный улыбался беглецам, заставляя улыбаться в ответ. 'Ну? И чего им так весело?' — подумал он с легкой ревностью.

...Три человека стояли перед выходом из метро.

Притяжение немного сильнее чем на 'Новом Кавказе', но к этому можно было привыкнуть. Пахнущий хвоей, нереально свежий и холодный воздух морозным потоком врывался в легкие. Крупные снежинки, больше похожие на произведение искусства, чем на творение природы, медленно покачиваясь и кружась парили в воздухе, с тихим шуршанием ложились на снег; миллионами бриллиантов искрилось белоснежное покрывало, укутавшее автостоянку с рядами застывших машин; дальше черная полоса пластикобетона рассекала изумрудный, в комьях снега хвойный лес, справа вдалеке сверкали металлом крыши поселка. Буйство белого на ярко зеленым поражало до глубины души. Для уроженца всегда теплого 'Нового Кавказа' холодно до невозможности, судя по табло над вывеской метро — минус пять градусов. Алексей сощурил глаза. Прижимая подбородок к груди, чтобы укрыть лицо от колючих снежинок, зябко поправил куртку.

— Как красиво, — прошептала Мила, глаза девушки горели восторгом.

Алексей хмыкнул. Русские, они странные. Зачем мучить себя диким холодом? Этого он решительно не понимал. Зрелище падающей с небес кристаллов замерзшей воды и, простиравшейся вокруг насколько хватало глаз белоснежной пустыни, угнетало. Он поднял голову, снежинки падали на лицо. Внутренний ландшафт станции походил на большую лесистую долину, сейчас сплошь занесенную снегом. Вверху, на противоположной стороне колонии все то же белое безмолвие окружало поселки и изумрудные пятна лесов. Алексей находился так далеко от родного дома, в мире, с самого начала поставившего в тупик нелогичностью, среди людей говоривших на том же языке, что и он, но, чье поведение ему было понятно не больше чем гипотетических инопланетян. Зачем опускать температуру в колонии до минусовой, когда круглый год можно наслаждаться комфортной? Какими мотивами руководствуются хозяева и сможет ли он когда-нибудь их понять? Все эта непонятность и нелогичность вызывала чувство одиночества и беспомощности, повергая в тоску.

— Подождите панове, — произнес безопасник и, слегка прихрамывая, прошел на несколько шагов вперед. Из кармана появился телефон, пальцы забегали, набирая комбинацию цифр.

Вот кстати еще одна загадка. Почему человек, имеющий средства на медицинский браслет, не исправил легкую хромоту? Ничего не понятно...

Алексей, вытащив из кармана руку, наклонился и зачерпнул снег. Холодный. Впервые в жизни он видел его вживую а не в виртуале. Парень выпрямился, остатки снега на ладони расплывались, превращаясь в мелкие капельки воды и зябкое ощущение холода.

Одна из машин в дальнем углу автостоянки беззвучно ожила, двинулась по проходу к входу в метро. Не простой автомобиль — дорогая 'Волга', такую мог позволить себе только представитель высшего класса 'Нового Кавказа'. 'Неплохо они живут!' с невольной завистью подумал Алексей.

Снежок ударил сзади в капюшон, обрызгав волосы ледяными, быстро тающими крошками. Алексей стремительно развернулся. Мила задорно и беззаботно рассмеялась, как не смеялась, наверное, с похорон матери, захлопала в ладоши. Словно невидимый камень, дававший на душу наконец то исчез. Парень недоуменно моргнул, потом губы расплылись в невольной, совсем мальчишеской улыбке. Было не больно, но чуточку обидно и весело.

Его вдруг охватил нешуточный азарт и впервые после побега и неудачного сватовства его отпустило. Мир вокруг, такой непонятный вначале, стал ближе, с души словно упал камень одиночества и беспомощности.

— Попала, попала!

— В спину бросаешь! Ну держись, — притворно-мстительно воскликнул Алексей. Его вдруг охватило беспричинное веселие. Он присел, крепкие руки проворно скатали холодный снежок.

— Не попадешь! — девушка, хохоча на бегу, помчалась прочь, но убежала недалеко, снежок впечатался в спину. Ойкнув, Мила повернулась. Детская обида на лице делала ее такой трогательной, такой желанной, что сердце на миг замерло в груди а Алексей пожалел, что ответил.

— Ах ты! — выкрикнула девушка, наклоняясь к идеально-белоснежному снегу, — Так нечестно!

Белой молнией полетел в парня снежок, но он был настороже и легко увернулся. Девушка надула губки.

— Мог бы и поддаться!

Между тем машина подъехала к входу в метро. Наблюдавший со снисходительной улыбкой за влюбленными сбшник, громко крикнул:

— Все панове! победила дружба! Кстати, машина подана, — сбшник подошел к ней, распахнул дверь, — садитесь.

Александр Кшиштофович уселся на заднем сидении. Потом немного смущенно откашлялся, почесал затылок и произнес:

— К сожалению панове, утром не посмотрел зарядку аккумуляторов, заедем на заправку?

— Если надо, давайте заедем.

— Машина, — произнес сбшник, — на ближайшую заправку.

— Адрес принят, — произнес приятный женский грудной голос искусственного интеллекта. Автоматическая машина резко тронулась с места, слегка вдавив пассажиров в сидения. Навстречу промчались несколько машин дорогих марок и электросамокат со смельчаком в глухом, матовом шлеме. Через пару сотен метров автомобиль затормозил и съехал с дороги в пластикобетонный карман со столбиком электрозаправки на краю. Из него гибкой змеей вылетел шнур с вилкой, впился в открывшийся на заднем крыле лючок. Несколько секунд ожидания и шнур, словно опившаяся пьявка, отвалился, втянулся назад.

— Машина, адрес Новотроицк, улица Гагарина, 16.

— Адрес принят.

Электроавтомобиль, вырулил назад, едва слышно шурша шинами помчался сквозь редкий снегопад по серому пластикобетону дороги. Беглецы жадно вглядывались в пейзажи нового для них мира. Мимо пролетал густой, дремучий лес, словно вышедший из детских сказок про Русь могучих богатырей и могущественных волшебников. С первого взгляда понятно, здесь настоящий рай для дикого зверья. На 'Новом Валдае', как и на 'Новом Кавказе', еду выращивали под землей в вертикальных гидропонных фермах и автоматизированных животноводческих и рыбных фермы. Так что на поверхности ничто не мешало буйной растительности захватить огромные площади.

'Шух!' — пролетали изредка встречные автомобили, в основном колонны двигавшихся синхронно, словно живые существа, гигантских грузовиков-автоматов, доставляющих грузы от станций метро до потребителей. С тихим шелестом ветер бросал в окна пригоршни похожих на маленькие бриллианты снежинок, свистел по-разбойничьи, гнал по сугробам на обочине тонкую поземку, качал зелено-белые верхушки елей и могучих берез. Его холодные порывы насквозь продували высокий и темный заснеженный лес с густым подлеском и хорошо различимыми буреломами. Алексей откинулся на кресле и расслабил плечи. Задумчивый взгляд скользил по мелькающей за стеклом чаще. От пейзажей засыпанного девственно-чистым снегом векового леса веяло первобытной силой и ничем не ограниченной волей. Во взгляде парня мелькнуло одобрение. На 'Новом Кавказе' было много прекрасных уголков, но по сравнению с зелено-снежным, первобытным буйством окружающего ландшафта они были подобны грубому наброску дилетанта по сравнению с картиной гениального художника. Многое на станции было непонятным и на взгляд Алексея неправильным, но несмотря на это мир 'Нового Валдая' определенно нравился ему.