Найденыш с Паллады

 Я просто хочу жить по совести, чтобы больше ни о чем не сожалеть.

цитата из анимэ.

Предисловие

К середине двадцать третьего века человечество освоило космос вплоть до минеральной кладовой Солнечной системы — пояса астероидов. Сотни миллионов проживало в космических станциях: от маленьких — для сотни-двух шахтеров до колоссальных, на многие миллионы человек колоний О'Нила 3 типа. Алексей Гирей, происхождением из знаменитого ханского рода владык Крыма, наполовину русский по матери, родился на станции 'Новый Кавказ' недалеко от одного из крупнейших астероидов Паллада. Ему было тринадцать лет, когда во время нападения спецназа одного из крупнейших объединений человеческих колоний в космосе: Содружества англосаксонской демократии, погибает отец. Мать еще раньше погибла в автоаварии. Во время схватки Алексей получает тяжелое ранение и выживает чудом, его берет на воспитание кунак (товарищ) отца пиратский вожак Мурадин-бей. Алексей влюбляется в дочку воспитателя: ровесницу и красавицу Милу. Девушка отвечает ему взаимностью. Прошло три года, юный Гирей уходит в самостоятельную жизнь из дома Мурадин-бея. Отцовские деньги и недвижимость после смерти родителя непонятным образом исчезли и он вынужден завербоваться в пиратскую шайку Мурадин-бея. Участвуя в нескольких рискованных делах, он приносит своему хозяину немалые деньги и решается просить у него руки дочери. Тот не отказывает, но назначает такой размер калыма, который выплатить нереально а сам тишком предлагает руку дочери однокласснику Милы и Алексея, сыну богатого помещика Сандро Есава. Влюбленные бегут со станции, угнав принадлежащий флотилии Мурадин-бея корабль 'Абу Кир'. Гневу старого пирата не было предела. Собственноручно зарезав принесшего весть о побеге влюбленных слугу, он возглавил погоню. Связывавшись по пути с кораблем беглецов, он угрожает им смертью, но когда тот пересек границу русского сектора, Мурадин-бей был вынужден остановиться и не пересекая ее, грозить всеми немыслимыми карами русским, если они не выдадут беглецов. Командир пограничников колеблется, не зная как поступить.

Глава 1

Прохладный ветер, вырываясь из узкой трубы воздуховода на потолке рубки управления внутрисистемным кораблем, монотонно шипел рассерженной гадюкой. Пульт управления холодно подмигивал десятком экранов и сотнями безразличных огоньков: синих, голубых, оранжевых и зеленых. Его мертвящее сияние смешивалось с немигающими искрами заглядывающих в лобовое стекло звезд. Разноцветные отблески делали юное лицо стоящего перед пультом невысокого, но крепкого парня старше и суровее. Очерчивали резкие тени вокруг тонких, хорошо очерченных губ, заостряли прямой, с едва заметной горбинкой нос. Широкие нахмуренные брови стали иссиню-черными, придавая васильковым глазам мрачное, обреченное выражение. За широкой спиной парня пряталась поразительно красивая девушка с резкими до дикости чертами лица. У входа в рубку сверкала металлом 'статуя' двухсоткилограммового аватара, дистанционно управляемого офицером-пограничником русского анклава — 'Нового Валдая'. Решалась судьба Алексея и его невесты Милы: жить им или умереть. Неслышные для заинтересованных зрителей переговоры застывшего у дверей рубки аватара с куратором из службы безопасности колонии 'Новый Валдай' как поступить с опасными пленниками, затягивались. Совсем рядом по космическим масштабам — в нескольких десятых световой секунды (световая секунда — 299 792,458 км) на границе русских владений висел корабль с Мурадин-беем — отцом Милы. Ожидал и он. Пойдут русские на его условия или нет. Вопреки воле отца влюбленные убежали со станции 'Новый Кавказ' и, он жаждал мести. Кровавой и безжалостной, чтобы все убедились: по-прежнему крепка рука и непреклонна воля старого пирата.

Алексей повернул голову в сторону аватара. Его блестящее металлическое лицо казалось бесстрастным и равнодушным.

Секунды медленно, но неумолимо проваливались в Вечность и вместе с ними таяла надежда.

Неужели все напрасно? Побег, мечты, планы? Зачем русским проблемы и беглецы из логова пиратов? Нет, не дадут им убежища. На миг его охватило ощущение ужаса и безнадежности.

Парень судорожно дернул кадыком, краска залила лицо, потом шею.

'Умирать, так с музыкой', — неизвестно откуда пришла мысль.

Попытка голыми руками убить боевого аватара, способного ударом металлического кулака насквозь пробить тело человека — верное самоубийство и уж тем более без шансов после этого беспрепятственно улететь с русской территории. Но сдаться судьбе? Да ни за что! Спасти Милу он не сможет, зато не даст ей погибнуть позорной и страшной смертью. Лучше умереть в безнадежном бою, чем ждать когда Мурадин-бей зарежет их словно баранов на бойне. Парень тяжело задышал, с каждым вздохом в душу вливался бурный поток боевого безумия. Во рту стало сухо, мышцы напряглись до каменного состояния. С каждым канувшим в Вечность мигом Алексей с гибельным восторгом чувствовал как все ближе приближается к некой черте, за которой скрывалось безумие смертника. Именно с таким чувством шли на таран русские летчики во время Второй мировой войны, насмерть стояли спартанцы вокруг царя Леонида и шли на верную гибель потерявшие сюзерена самураи. Пульс молотом барабанил в голове, его начало подтрясывать. Пальцы до белых костяшек сжались в кулаки. Стараясь двигаться плавно и незаметно, он сдвинул опорную ногу назад. Бросок должен быть молниеносным.

Неожиданно голова аватара, до этого не обращавшего на Алексея никакого внимания, отрывистым и точным движением повернулась, фотоэлементы в глазнице уставились на парня. Он поднял вперед ладонь.

— Подожди нападать паря, — послышался чуть хриплый и насмешливый голос, — об мою шкуру только кулаки поломаешь.

Эти слова так не подходили к ситуации, что Алексей на миг растерялся. Сзади послышался испуганный вскрик, он невольно повернулся к возлюбленной. Глаза с расширенными зрачками смотрели на него с таким ужасом, что он вздрогнул и изменился в лице.

— Не смей! — не давая Алексею ничего сказать заорала девушка так, как еще ни разу не кричала. Столько страсти и почти животного страха не было в ее голосе даже несколько дней тому назад, во время ссоры в лесу из-за неудачного сватовства Алексея, — Не смей даже думать об этом! Я без тебя жить не смогу! — голос сорвался на визг, в нем прорезались слезы.

Маленькие кулачки изо всех сил забарабанили по груди Алексея, из карих глаз по натянутым щекам безостановочно текли слезинки, оставляя мокрые соленые дорожки.

Преодолевая слабое сопротивление, Алексей крепко обнял дрожащую как осиновый лист девушку. Торопливо зашептал, обжигая горячим дыханием ушко, что русский ошибается, что он даже не думал нападать на аватара, что это абсолютно бессмысленно. Прошло несколько минут, пока девушка не перестала дрожать а Алексей смог повернуться к русскому.

Тот все так же неподвижно стоял у дверей рубки.

— Капитан...

— Товарищ капитан, — перебил аватар.

— Хорошо, товарищ капитан... если хотите отправить назад, дайте мне мой корабль, — страстно произнес юноша, — Один полечу! Клянусь, Мурадин-бей, больше никогда не потревожит вас, только Милы спасите!

— Паря, я сказал жди! -рявкнул аватар и вновь застыл.

Неожиданно рука его дрогнула. Алексей мог поклясться чем хочешь, что далеко, на своем корабле, управляющий роботом человек хотел почесать затылок.

— Короче так, Ромео и Джульетта. Мы должны быть уверенны, что ты, — с легким недовольством в голосе произнес аватар, металлический палец ткнул в Алексея, — тот, за кого себя выдаешь. Я сейчас пошлю за сканером ДНК, а вы ждите.

Влюбленные переглянулись, потом их взгляды с надеждой обратились на русского.

— А зачем вам геном Алексея, — храбро пискнула девушка. На всякий случай тонкая рука схватила буйного друга за локоть.

— Много будешь знать скоро состаришься.

Алексей скрестил руки на груди. 'Откуда у них мой геном? Или у них есть геном матери...' — мысли в голове хаотично заметались, — 'Они что, составляют генную карту всех своих граждан, или это что-то другое? Непонятно!'

Аватар вновь застыл столбом, в рубке космического корабля 'Абу Кир' повисло напряженное молчание. Было тревожно, но одновременно появилась надежда что все закончится благополучно. Беглецы уселись обратно в кресла. Алексей вытянул ноги и только теперь почувствовал как устал за сегодняшний день. Не физически — морально. Усталость происходила от бурных эмоций и тайны, связанной с его происхождением. Время от времени тихий шелест воздуховода заглушал шепот беглецов с 'Нового Кавказа'. Влюбленные гадали, что означает намерение русских сравнить геном Алексея но так и не придумали правдоподобную версию. Прошло пятнадцать минут когда в рубку бесшумно вкатился похожий на черепаху колесный дрон, остановился у ног аватара. Тот наклонился, в металлической руке оказалась плоская черная коробка, похожая на электронные часы на черном пружинистом браслете.

— Надевай, — подойдя к беглецам, русский протянул сканер, — включается автоматически, как только оденешь.

Алексей поднялся с кресла. Слегка поджав губы, бросил взгляд на аватара, потом решительно надел сканер на левую руку. Запястье еле заметно укололо, парень поморщился. По голубому фону экрана потекли цифры, через пару секунд негромко прогудело. Аватар забрал прибор. Из пальца механической руки выдвинулся щуп с плоским разъемом на конце, вошел в незаметное отверстие в корпусе. Потекли килобайты информации. Мила побледнела а ее друг не мигая смотрел в блестящее металлическое лицо.

Русский несколько мгновений сохранял прежнюю позу, потом одним движением вытащил щуп, тут-же скрывшийся в пальце.

— Счастливчик ты паря. Ты тот, за кого себя выдаешь. Мы не выдадим вас пиратам.

Влюбленные переглянулись, на лице Милы появилось нескрываемое облегчение. Восторженно взвизгнув, бросилась парню на шею. Только через минуту Алексей освободился и повернулся к русскому. Лицо, еще миг тому назад счастливое, построжало. Сдвинув брови, нарочито спокойно произнес:

— Я благодарю вас, — он приложил руку к сердцу, — но капитан, ты должен объяснить, что все это значит и, при чем мой ДНК?

На этот раз русский не стал поправлять Алексея.

— Паря, я тебе ничего не должен. Тебя приглашают на 'Новый Валдай'. Сначала полетим к нам на заставу, потом прилетит смена, полетишь с нами дальше. Впрочем, — русский развел руки а в голосе появилась легкая насмешка, — тебя никто не принуждает, можешь возвращаться на 'Новый Кавказ'.

В рубке на несколько мгновений установилась напряженная тишина, потом оба собеседника, не сговариваясь, одновременно посмотрели на дисплей с картиной заднего вида. Пиратский корабль по-прежнему висел на границе русского сектора.

Тяжелая металлическая рука легла на плечо Алексея, — Не боись паря, на 'Валдае...' встретишься с безопасниками, они все тебе объяснят, — потом русский гулко хохотнул, — ты даже не представляешь как там разоряется Мурадин-бей.

Мила зябко поежилась, словно в лицо внезапно ударил ледяной ветер.

Через два часа корабль затормозил в двухстах метрах от приемной крестовины стыковочного узла пограничной станции русских. Такие же станции стояли на остальных границах Социалистического славянского содружества. Дежурили там сменные экипажи вместе с семьями по два месяца. Алексей нажал сенсор на пульте, передавая управление причаливанием искусственному интеллекту.

Дрогнули, едва слышно скрежеща поползли по пазам в полу и потолке в стороны массивные ворота шлюзовой, в следующем помещении их ожидал человек в черной одежде — несомненно форме. На вид порядком за тридцать лет, довольно высокий, на полголовы выше Алексея; хищный с горбинкой нос роднил его с кавказцами, но все портил короткий ершик пшеничных волос над черными миндалинами звероватых глаз. На пришитой к груди табличке надпись: 'Капитан Дроздов'. С непонятным выражением глаз человек рассматривал беглецов. На миг Миле стало очень холодно и страшно.

Подхватив свободной рукой девушку за локоть, Алексей решительно переступил порог.

— Ну здравствуйте Ромео и Джульетта, — слегка насмешливо улыбнувшись, произнес военный и огладил пышные усы, — я временный начальник этой богадельни под названием пограничная застава номер восемь. Пойдемте я проведу вас в гостевую комнату.

Не дожидаясь ответа повернулся. Позвякивая подковами магнитных ботинок направился вглубь станции, в жилые зоны. Беглецы слегка поколебались, но отправились вслед за ним.

Алексею было немного стыдно: литература в отличие от точных наук и военного дела не входили в сферу его интересов, но любопытство победило. На ходу наклонился к ушку девушки, прошептал:

— Душа моя, а кто это такие Ромео и Джульетта?

— Это... — девушка наморщила гладкий лобик, — кажется герои какой-то древней книги, — я точно не помню, — девушка погладила порозовевшего парня по руке, — в общем не бери в голову.

На 'Новом Кавказе' даже высшим классам не преподавали в школе 'лишнюю' литературу, которая может натолкнуть на нежелательные для властей мысли. Тем более принадлежащую перу англосаксонца.

На пути Алексей и Мила видели широкие проходы с зеленым газоном, разделяющим полосы движения между высокими стенами с двумя этажами кают. Стеклянные витрины магазинов на первом, манили обилием товаров, сады — яркой зеленью диковинных растений, спортзалы и стрельбища позволяли тренировать тело и меткий глаз, несколько развлекательных заведений предоставляли услуги бань, библиотек и кинозал в котором показывали фильмы с эффектом полного присутствия и многое другое. Здесь можно было прожить жизнь, не выходя наружу, и жизнь эта была бы комфортной. Для Алексея подобное было не в новинку, станция очень напоминала ту единственную, которую он видел — новоевропейских горняков.

Зато Мила шла раскрыв рот.

Поселили их в двух смежных комнатах, до последнего штриха похожих на каюты угнанного влюбленными пиратского корабля, только намного просторнее. Кроме этого, там имелся крохотный кухонный блок, чтобы можно было наскоро перекусить или выпить, такая же маленькая душевая кабина, санузел и лучевая сушилка. Потом Дроздов проинструктировал нечаянных квартирантов. Отдыхайте, развлекайтесь в меру возможностей, пока на станцию не прилетела смена. Объяснил, где находится столовая, в ней им придется питаться вместе с пограничниками, где — ближайший развлекательный комплекс и спортзал с бассейном.

Прошло три дня. Все это время влюбленные выходили из номера только по необходимости: в столовую, да один раз Алексей сходил в спортзал пока по дневному времени там никого не было. Вокруг все было чужое, непривычное и они опасались нарушить местные обычаи. Казаки — а они и составляли текущую смену пограничной станции, им не досаждали, лишь изредка в столовой они ловили на себе любопытные взгляды.

Вечером, перебивая доносящуюся из СВ (стереовизор, аппарат для приема стереоскопических программ) песню, раздалась телефонная трель. Алексей убрал звук, из кармана появилась плоская коробочка телефона, недоуменный взгляд уставился на экран. Кто мог звонить на русской станции беглецам? Так и не решив этот вопрос, нажал на кнопку громкоговорящей связи.

— Так паря, негоже сидеть взаперти, у меня день рождения, так что подваливай в столовую, отдохнем, заодно и познакомимся, — раздался узнаваемый, оживленный голос начальника станции Дроздова, — И имей в виду отказа я не приму! Все, жду через пять минут.

В трубке раздались короткие гудки. Алексей повернулся к сидевшей по-турецки на аккуратно застеленной лежанке. В футболке, туго обтягивающей небольшую, но тугую грудь и в длинных шортах, обнажающих ноги до бедра, она выглядела весьма заманчиво. Парень облизал пересохшие губы. Если бы не боязнь смертельно обидеть строго воспитанную подругу, перед которой он преклонялся, то он бы рискнул на что-нибудь большее, чем на поцелуи.

— Что будем делать? — спросил, стараясь, чтобы вопрос прозвучал как можно небрежнее.

— Нам жить среди этих людей значит надо привыкать к их обычаям.

— Думаешь? — нехотя произнес Алексей, — Идти на день рождения нужно с подарком, а у меня ничего пригодного нет.

Внезапно он вспомнил про лежащий в сумке отцовский кинжал. Это был достойный джигита подарок. Щеки обдало жаркой волной, глаза уставились в пол. Дело было не в стоимости, на деньги плевать, это была последняя вещь, связанная с отцом. Это как самому оторвать кусок собственной души.

— Это не важно, — девушка легко соскользнула на пол и подошла к Алексею, — Дроздов не обидится.

— Ты думаешь? — Алексей поднял взгляд а девушка кивнула, — А чем будешь ты заниматься одна?

Он все еще испытывал стыд, что он будет развлекаться а Мила в это время будет грустить в одиночестве.

Девушка улыбнулась и положила руки парню на плечи:

— За меня не беспокойся, почитаю или посмотрю СВ.

Зайдя в свою комнату, Алексей переоделся в брюки, мужские губы прикоснулись к подставленной бархатной девичей щечке, хлопнула, закрываясь за парнем наружная дверь.

Музыку он услышал еще на подходе. Неплохой баритон под аккомпанемент гармошки вытягивал:

За чубы казацкие, голову на плаху.

За чубы казацкие, разведу костры.

Чем то неуловимым, то ли рваным ритмом, то ли словами она напомнила Алексею кавказские песни. Он открыл дверь.

— Любо! — дружно грянули два десятка хмельных голосов, заставив на миг застыть на пороге.

Столовая преобразилась кардинально, в огромные псевдоокна — несколько метров высотой и шириной — их заменяли плазменные панели на фоне межзвездной черноты и белесой мути далеких звездных скоплений сверкали мертвенным светом красные, белые, голубые и желтые огоньки. С противоположной стены, с картин, вглядывались во Вселенную казаки с оружием и без него, в походе и на отдыхе. Столы сдвинули в центр в одну линию, два десятка в разной степени хмельных казаков, из тех кто не был на боевом дежурстве, дружно подпевали стоящему в углу перед кирпичным баром с длинной полированной стойкой гармонисту. Появление Алексея разгоряченные гости не заметили, лишь сидевший во главе стола, лицом ко входу именинник приветственно поднял руку и крикнул:

— Давай ко мне паря!

За письмо едрённое турецкому султану.

За письмо правдивое русскому царю.

Казак подбросил шашку вверх, вращаясь в полете словно запускаемый пропеллер она точно попала рукоятью в подставленную ладонь. 'Нда... — с невольной завистью и уважением подумал Алексей, — в схватке с таким мои шансы равны нулю. Недаром джигиты опасались встреч с казаками...' Богиня Клио (истории) в очередной раз поразила всех. Архаичное холодное оружие с молекулярной заточкой лезвия вновь стало актуальным в двадцать третьем веке. В узких коридорах космических кораблей и станций абордажные партии предпочитали сабли, шашки, кинжалы и катаны, ими было куда сподручнее действовать в ближнем бою. К тому же отсутствовал риск продырявить пулей внешнюю оболочку. А при столкновении аватаров, защищенных броней, с многократным резервированием важных центров холодное оружие было вне конкуренции. Пулеметная очередь в упор имела мало шансов остановить дистанционно управляемого робота, зато один взмах доброй стали способен лишить его головы с центром управления и видеорецепторами а второй — в области живота, разрушить резервный центр и полностью вывести механизм из строя.

Зафланкировал с шашками, лихо и ловко притоптывая сапогами закружился в такт песне. Начал с простой мельницы. Серебристая полоска острого металла справа наотмашь рубанула невидимого противника, второй клинок словно догоняя, полоснул следом. А первый уже молнией летит слева вниз. Победно пел, выл пластаемый воздух. Клинки, словно живые, порхали вокруг тела, одновременно стремительно вращаясь в ладонях. И все это на немыслимой скорости. Раскрасневшиеся казаки пронзительно засвистели, заулюкали, один азартно захлопал ладонями по столу. И столько было в 'танце' силы и какой-то хищной грации, что Алексей невольно остановился и несколько мгновений словно завороженный глядел на представление расширенными от удивления глазами. Он считал себя неплохим бойцом, но то, что демонстрировал казак было нечто запредельным. Он знал только одного бойца равного по мастерству— своего покойного отца.

И во веки слава Сирко атаману.

Я спою вам братцы, да люльку закурю.

Казак подбросил шашку вверх, вращаясь в полете словно запускаемый пропеллер она точно попала рукоятью в подставленную ладонь. 'Нда... — с невольной завистью и уважением подумал Алексей, — в схватке с таким мои шансы равны нулю. Недаром джигиты опасались встреч с казаками...'

Капитан усадил Алексея на стул слева от себя, туда по обычаям 'Нового Кавказа' усаживали почетных гостей. Придвинув к себе тарелку, юноша смущенно потер нос, такой встречи он не ожидал.

Дроздов наклонился к юноше, дыхнув алкоголем, кивнул в сторону продолжающего 'цирковые' трюки с двумя шашками казака:

— Как, нравится паря?

— Обалденно, такое искусство только по СВ видел, — вполне искренне ответил Алексей. Польщенный капитан подкрутил усы и залихватски подмигнул.

Вей, вей, вей ветер, раздувай бурьяны.

Ай да удаль в диком поле Сирко атаману.

Уже не только гармонист пел, грубыми голосами подпевал весь стол, а казак все продолжал неутомимо плясать, выделывая все новые танцевальные 'па', шашки все пели, все плясали в руках. Песня, дикая, непокорная, как и сам Алексей, плыла и плыла по залу, невольно родня собравшихся в нем странных людей с самим Алексеем. И столько было энергии в грубой мужской песни, что он невольно начал подпевать. Губы словно сами по себе произносили:

Вей, вей, вей ветер, раздувай бурьяны.

Лихо удаль в диком поле Сирко атаману!

Песня закончилась, казаки отчаянно захлопали в ладоши, засвистели, заорали во всю мочь луженых глоток:

— Любо!

Алексей невольно поддался общему порыву и закричал:

— Любо!

Восхищение его искусством казака было не менее искренним чем у остальных гостей. Оглушительный и диковатый звук эхом прокатился по залу, чтобы исчезнуть где-то под высоким потолком. 'Русские, — подумал Алексей, они совсем как мы, на 'Новом Кавказе', только без всяких там повешений и публичных порок. Каково это быть русским? Так же здорово как джигитом или лучше? Но какой отменный боец...'. Казак вложил шашки обратно в ножны и попал в объятия собутыльников. Алексей обернулся к раскрасневшемуся имениннику.

— Извини, товарищ, капитан, я без подарка...

— Да брось ты, паря, откуда у тебя сейчас подарки, ты лучше вот что, — произнес Дроздов, одновременно наливая из бутылки в две рюмки, повеяло крепким спиртным запахом. Одну пододвинул себе, другую ближе к Алексею.

— Ну, давай за знакомство!

Поднял, чокнулись, русский первый выпил. Медленно вытирая ладонью губы и усы, стрельнул укоризненным взглядом на Алексея, тот поспешно опрокинул рюмку. Обжигающая жидкость потекла по пищеводу. Казак подхватил вилкой маринованный огурец с блюда, захрустел, блаженно щурясь.

— Ты пойми паря... Не хотел я тебя принимать поначалу, то не со зла. На мне ответственность за всех этих оболтусов, — он кивнул в сторону усиленно закусывающих, пьющих и разговаривающих громкими голосами казаков, — а подлянки от новокавказских пиратов мне не нужны.

Алексей нахмурился, умом он понимал правоту Дроздова, но чувства протестовали.

— Принято, — произнес хмуро.

— Это сейчас пируем, а завтра может под пули пиратские или еще какого ворога пойдем, — капитан взял глубокую тарелку и, открыв фарфоровую супницу, оттуда шибануло умопомрачительно аппетитным запахом, половником разлил суп такой консистенции, что ложка едва не стояла в густом вареве. Потом пододвинул ее к Алексею, — ешь паря, закусывай. Это наш, казачий, — капитан махнул сжатым кулаком, — борщ, ядреный.

Алексей осторожно попробовал, хотя и непривычно, но вкусно.

— Вкусно...

— То-то же, паря.

Пока он усиленно черпал ложкой из тарелки, казак налил еще по одной рюмке.

— Ты пойми паря, вот ты зачем живешь, вот девку украл, а зачем? Нет любовь и все прочее это вы молодцы, но вот зачем ты живешь на белом свете?

Алексей удивленно вскинул брови, ложка опустилась в тарелку. Смысл жизни, зачем ты живешь, на такие темы он никогда не думал, то ли по молодости лет, то ли жизнь на 'Новом Кавказе' не позволяла задумываться ни о чем, кроме повседневных проблем. Живой? Здоровый? Ну и слава Всевышнему, а если еще и деньжата имеются так и вообще не о чем задумываться. Откинувшись на стуле, пожал плечами.

— Вообще-то не знаю...

— Вот! — поднял указательный палец вверх капитан и тут же без остановки слегка хлопнул Алексея по плечу, обдав горячим запахом алкоголя, — ты закусывай, закусывай, — и только убедившись, что гость вновь заработал ложкой, продолжил:

— Смотри паря. Вот взять казака, он знает, для чего живет — не щадя жизни Русь защищать!

— внезапно кулак со всего размаху грохнул по столу, звякнули, подпрыгивая, пузатые рюмки. Несколько ближайших казаков повернулись в сторону капитана.

— Все спокойно ребята, — протянул ладонь в их сторону Дроздов и продолжил, повернувшись в сторону Алексея уже гораздо спокойнее, — так нам дедами-прадедами завещано! Ладно, — он положил руку на плечо Алексея и предложил, — Давай еще выпьем паря, нравишься ты мне!

За столом рядом поднялся казак, с рюмкой в руках начал долго и витиевато говорить тост, но Алексей его не слушал. Он выпил еще рюмку. Машинально забрасывая ложки с пахучим варевом в рот, размышлял. 'Новый Кавказ' никогда не был его Родиной, так место проживания. Джигит бьется за славу и долю в добыче, а не за какие-то абстрактные понятия. К тому же он сейчас сам враг 'Нового Кавказа' так что Родиной он никак быть не может. Так что же это такое, Родина? Неожиданно в памяти всплыло одно из первых сознательных воспоминаний. Ему было четыре года. Вместе с матерью он смотрел фильм про войну из страшно далекого двадцатого века. Русские сражались с кем-то из европейцев. Им тяжело пришлось, очень много людей погибло, но войну они выиграли! Когда фильм закончился, мама долго не отрывала взгляд от погасшего экрана, по лицу катились слезы. А она все повторяла, что и в жилах Алексея течет гордая кровь тех победителей. Малыш умолял мать не плакать, но даже детский разум гордился причастностью к той далекой победе. С тех пор прошла бездна лет, но ему показалось, что он, наконец, понял причину материнских слез. Похоже, в нем начала просыпаться генетическая память множества поколений предков, клавших жизни в бесчисленных войнах, которые защищаясь, вела Россия. Он ведь мечтал вести жизнь воина, его манила романтика героического, жертвенного.

Только сейчас Алексей до конца поверил, что старая жизнь в привычном и где-то даже удобном 'Новом Кавказе' закончилась и перед ним жизнь в новом, совершенно чуждом ему мире русских. Сумеет ли он освоиться в непривычном и очень чужом обществе? Впитать в себя обычаи и порядки нового мира и полюбить его? Думать обо всем этом было непривычно, даже страшновато и, одновременно, необыкновенно увлекательно. И все же его неудержимо привлекала предстоящая ему жизнь. Со всеми возможными и еще неизвестными ему опасностями, но обязательно и с горячей и верной любовью, необыкновенными приключениями и открытиями...

— Привыкай к новой жизни паря. Прибился к нам, значит привыкай.

Алексей кивнул, с пожеланием капитана он был согласен на все сто процентов. 'Если буду жить у русских, то и мне нужно стать русским я же наполовину по крови русский!'

* * *

Район орбиты Меркурия, в нескольких световых секундах по направлению к Солнцу, стройка Меркурианской международной солнечной электростанции.

Ван Дэмин сделал еще один корректирующий импульс, струя раскаленного водорода из утолщения на спине ударила вниз, окутав платформу из композита ярко-белым водородным пламенем, еще несколько мгновений и поверхность стукнула в ноги. Он приземлился на ближайшей к автоматическому складу посадочной площадке. Огненное блюдо Солнца, столь яркое на орбите Меркурия, что даже звезды в его направлении терялись в яростном свете, разбросало по пространству сверкающие языки протуберанцев. Здесь, поблизости от Солнца, хорошо были видны солнечные пятна и чудовищной силы вихри — размерами в десятки если не сотни тысяч километров, бушующие в его хромосфере и фотосфере. Коротковолновые жесткие лучи светила— ультрафиолетовые и рентгеновские, изливались на орбите Меркурия мощным и убийственным для всего живого потоком. К ним прибавлялись частые ливни космических частиц, вновь вспыхнувшие звезды посылали в пространство смертоносные излучения. А во время солнечных вспышек светило добавляло к ним частицы больших энергий (в основном протоны и электроны). На орбите Меркурия всякому, неосторожно взглянувшему без затемняющих фильтров на грозное светило, моментально выжгло бы глаза, но Ван Дэмину, а точнее управляемому им аватару-космическому монтажнику это было не страшно. Включив магниты на ногах, он неторопливо двинулся по узкой металлической поперечной балке к автоматическому складу. Колоссальная конструкция уже была смонтирована во всю длину гигантской — более ста километров длинной, станции. По четырем концам возвышались острые треугольники с супермощными лазерами. Когда их монтаж закончат и, установят вокруг тысячи квадратных километров полей с фотоэлементами на основе наноантенн (наноантенна — устройство преобразования солнечной энергии в электрический ток. Способно преобразовывать до 85% солнечного спектра излучения) Меркурианская международная солнечная электростанция станет самой мощной в Солнечной системе. И будет давать самой дешевой электрический ток.

Год тому назад Ван Дэмин познакомился с прекрасной словно цветок лотоса девушкой по имени Сюин, из достойной семьи с крепкими устоями, скромную и добропорядочную. Вскоре он пришел к решению сделать ей предложение и не был отвергнут, но древние китайские традиции требовали вначале согласия семьи потенциальной жены и выполнения перед свадьбой шести обрядов. Родственники Сюин благосклонно приняли письмо с предложением о заключении брака, сваха обговорила обручальные подарки и на этом все застопорилось. Сумма — несколько десятков тысяч золотых юаней, оказалась слишком велика для сына простого механика робототехнических систем, к тому же надо было позаботиться о приобретении для новой семьи собственной квартиры. Но Дэмин с детства был очень упрям и если что-то решил, то добивался этого. Получив с будущей невесты обещание дождаться, он положился на народную мудрость: 'сила коня познается дальней дорогой, а сердце человека — временем' и решился временно оставить родную станцию 'Новый Хэбэй'. Все сбережения вбухал в краткосрочные курсы операторов аватаров-космических монтажников и вскоре переступил порог агентства, вербовавшего желающих поработать на строительстве Меркурианской международной солнечной электростанции.

Ее строительство было совместным проектом русских и китайцев. Все началось в далеком 2101 году, 22 апреля — в день рождения вождя русских коммунистов В. И. Ленина, подгоняемый с орбиты Земли мощным лазером первый межзвездный микрозонд отправился в дальний путь к одной из ближайших звезд — Проксиме Центавра. Еще до того, как он окончательно покинул пределы Солнечной системы, присланные с него фотографии подтвердили совершенное астрофизиком Яном Оортом в двадцатом веке 'на кончике пера' открытие облака Оорта. Колоссальных размеров облако объектов (до триллиона единиц) располагалось на расстоянии от 0,75 до 1, 5 световых лет от Солнца. Последующие исследования обнаружили у внешних границ облака газового гиганта, сравнимого размером с Сатурном — планету Тюхе и еще две насквозь промороженные планеты размерами с Меркурий — Аид и Кронос и сотни малых планет. Хотя подавляющее большинство объектов облака Оорта состояло из льда: водяного, метанового, аммиачного. но хватало и металлических и каменных тел. При этом общая масса объектов облака была приблизительно в пять раз больше земной. По сравнению с поясом астероидов чья общая масса составляла всего 0,06 % от массы Земли — колоссальное сокровище. Долгое время человеческие государства космоса и Земли только облизывались на него — слишком далеко, пока наконец в середине двадцать третьего века русские и китайцы не объединили усилия. Они решили построить в районе Меркурия гигантскую солнечную электростанцию и мощные лазеры, способные разогнать специально сконструированные парусники. Добравшись до места назначения они станут первыми человеческими колониями так далеко от планеты-праматери — форпостами перед рывком к звездам. К тому же проект обещал быть коммерчески успешным за счет добычи в облаке ресурсов. Погруженные в трюмы безлюдные заводы современного уровня автоматизации, позволят наладить и базовую добычу ресурсов, и металлургию с производством пластиков. Англосаксонская федерация, высокомерно считавшая себя самым передовым государством Солнечной системы, была в шоке. Крупнейшие компании совместно с федеральным правительством немедленно выступили с аналогичным проектом, но они начали позже и безнадежно проигрывали гонку.

Год-полтора усердной работы и Ван Дэмин сможет оплатить свадьбу, купить собственную квартиру и еще останутся средства на открытие скромного бизнеса. Он давно мечтал о небольшом ресторане. Остатки средств пошли на билет третьего класса до Меркурия и вот он уже полгода трудился на стройке и проживал там же в станции 968/12/сe, рассчитанном на проживание пятисот человек в комнате на четверых. Тесно, неудобно, но он не унывал, зато с каждой сменой заветные золотые юани копились на счету в Народном банке Нового Хэбэя.

Он двигался по строящейся станции. Справа застыло в вечном термоядерном взрыве Солнце, слева царила глубочайшая тьма космоса, усеянная неистово яркими: голубыми, желтыми, белыми иглами звезд. Вначале, когда он еще был новичком на стройке, это грандиозное зрелище шокировало его и не раз заставляло задуматься. Зачем он здесь. Не был ли приезд на строительство солнечной электростанции, в абсолютно враждебное жизни место, ошибкой? А еще это проклятое пришедшее вчера письмо. Сюин пишет, что родители разговаривали с ней. Дескать, пора ей замуж, и она должна выполнить дочерний долг. Сюин, несомненно, будет дождется его, но вот ее родственники... Они ничего не обещали. Вдруг прямо сейчас они выдают ее замуж? А все деньги, проклятые деньги, которых у него никогда не было. У человека на станции, где жили строители под шлемом виртуальной реальности под скулами пухли и катались желваки да промеж каменных, густых, бровей проступил пот. Ему было двадцать три года, но он почувствовал себя таким же жалким и никому не нужным как в пятом классе, когда родители сняли квартиру поближе к фабрике, где работал отец. В первый же день, когда маленький Дэмин пришел в новую школу, сыновья богатого торговца Ван Кэминя при всем классе высмеяли его бедную, заплатанную одежду и сказали, что он не достоин носить фамилию Ван, происходившую от титула правителя государства. Потом они отобрали все деньги, что матушка дала на обед и никто, никто не заступился за чужака.

Сто шагов по поперечной балке мимо аватаров с грузами и без, и он подошел к невысокому и длинному зданию. Он остановился, двери склада распахнулись — искусственный интеллект опознал посетителя. Проникшие внутрь солнечные лучи выхватили из полумрака множество стоящих друг на друге пластиковых контейнеров вдоль стен, дальние углы склада терялись во тьме. Ожил транспортер, к порогу неторопливо подъехал контейнер с рулонами фотоэлементов. На земле он весел бы не менее полутонны. В невесомости эта громада легко передвигалась одним дистанционно управляемым роботом. Вытащив ящик наружу, аватар зафиксировал его в руках. Потом быстрым шагом направился обратно на посадочную площадку, платили ему за количество смонтированных фотоэлементов, так что медлить не стоило. Справа и слева от станции привычно сверкали в солнечных лучах бесконечные поля фотоэлементов, дальше они терялись в чернильной тьме космоса. Время от времени они проворачивались на 180 градусов, обращаясь в сторону беспощадно жарких солнечных лучей тыльной, светоотражающей стороной. Если периодически не 'сбрасывать' тепло, то фотоэлементы неизбежно расплавятся. Выше полей, словно уснувшие рыбы, висели несколько блестящие в солнечных лучах туши кораблей снабжения. Словно пчелы вокруг меда кружились около них разгружающие аватары, среди черноты космоса вспыхивали светлячки ракетных выхлопов. Еще выше медленно приближался к станции еще один корабль — малый, 10 тысяч тонн массы и почти 80 метров длинной, автоматический грузовик 'Мирный — 6'. Время от времени его нос окутывался алым пламенем корректирующих тормозных импульсов.

Внезапно что-то изменилось в затерянном во мраке и чудовищном холоде окружающем мире. Дэмин не сразу сообразил, что из кормы приближающегося грузовика вырвались длинные струи ослепительно-яркого пламени основного двигателя. Грузовик, с каждым мигом ускоряясь, словно атакующий жертву хищный беркут, падал на станцию. Все происходило беззвучно и неотвратимо, словно в кошмарном сне.

Аватар Дэмина застыл с поднятым к небу лицом. С грузовиком происходило нечто неслыханное. Без приказа человека грузовик не мог включить двигатели. Нет, нет, этого просто не могло быть! Но глаза не обманывали, корабль пикировал на станцию.

'Если он не затормозит, то несколько килотонн металла с ускорением врежутся в станцию'. От этой мысли у человека, спрятавшему хрупкую плоть за тонкой броней жилой колонии, спрятанной от солнечных бурь под массивным корпусом станции, похолодели ноги. Руки аватара непроизвольно выпустили повисший в невесомости контейнер.

'А уцелеет ли жилая колония? Ее внешняя броня не рассчитана на такие столкновения...'

Перед мысленным взором возникла огненная вспышка, в ней исчезли и грузовик, и станция. Во все стороны полетели обломки, густо 'нафаршированные' распухшими от взрывной декомпрессии, черными трупами. Он на миг зажмурился. Ему захотелось очутиться далеко-далеко, где нет безумно большого Солнца, черноты космоса и самое главное сошедшего с ума грузовика...

Среагировал искусственный интеллект станции. Совсем ненамного, на тысячные доли секунды опередив смертоносный снаряд. С одной из станций, где монтаж лазерной установки завершили несколько дней тому назад, сверкнул ослепительно яркий и тонкий лазерный луч, уперся в корпус грузовика. На месте корабля беззвучно вспух огненный шар. Несколько мгновений аватар с невероятным изумлением рассматривал медленно расплывающееся над головой облако газов и пыли. Приближался страшный финал, который будет стоить русским и китайцам огромные деньги и годы работы.

Еще несколько томительно длинных секунд и Дэмин ощутил, как вздрогнула под ногами, словно норовистая лошадь под седоком, колоссальная туша станции. И по ней и полю фотоэлементов густо забарабанили большие и маленькие осколки погибшего корабля. На миг перед глазами возникло кукольное лицо невесты. Спина человека в костюме для виртуалки покрылась липким потом, но он был бессилен что-либо предпринять.

Потом в то место, где наблюдал за катастрофой аватар, врезался осколок корпуса погибшего корабля и Дэмина в аварийном режиме выбросило из виртуального мира.

Сетевое издание 'New-Washington Times' (Содружество англосаксонской демократии)

Президент Эд Буша-младший только что закончил выступление с изложением планов строительства совместной с европейцами солнечной электростанции в районе Меркурия. По его словам, сенатом на этот год выделено на эти цели более триллиона золотых долларов. В середине брифинга журналист нашего издания Джек Пит попросил прокомментировать катастрофу на русско-китайской стройке.

Ответ Буша-младшего был быстрым и бескомпромиссным.

'Я думаю, что во всем виноваты технологическая отсталость и вопиющее пренебрежение техникой безопасности тоталитарных режимов. В отличие от них демократические страны эти вопросы держат на контроле и подобные катастрофы у нас невозможны.' Вместе с тем он выразил соболезнование по поводу многочисленных жертв среди строителей.

Сетевое издание 'Новые русские известия' (Социалистическое Славянское содружество)

По словам пресс-секретаря Социалистического Славянского содружества Дмитрия Володина, 25 мая 2259 года по неустановленным причинам автоматический грузовой корабль 'Мирный — 6' совершил опасный маневр вблизи строящейся Меркурианской международной солнечной электростанции. В целях предотвращения катастрофических последствий он был уничтожен, что позволило избежать людских жертв и разрушения станции. Несмотря на то, что детали происшествия все еще уточняются совместной русско-китайской комиссией, мы можем подтвердить, что строительство электростанций будет продолжено. Последующая информация по происшествию и его причинах будет предоставляться по мере ее поступления. Одновременно он заявил, что эксплуатация кораблей, построенных по проекту 'Мирного-6' приостановлена.

Сетевое издание 'Аль-Айам' (Европейский Халифат, Земля)

И последнее, сообщения из Дальнего космоса. На строительстве Меркурианской международной солнечной электростанции произошел взрыв, от которого она была частично разрушена, так же пострадали поля фотоэлементов, имеются многочисленные жертвы среди строителей. Это не может не радовать других кяфиров — англосаксов, отставших с продвижением аналогичного проекта. Скромный автор не может претендовать на лавры детектива, но принцип: Ищи, кому выгодно, стар как этот мир. Мы не хотим никого обвинять, но вывод напрашивается сам.

Сетевое издание 'Чайна дейли' (Новый Китай)

Итак, на строительстве Меркурианской международной солнечной электростанции произошел опасный инцидент. Сложившуюся ситуацию мы предложили прокомментировать эксперта Международного космического союза Юн Шина.

Товарищ Шин заявил, что до окончания работы компетентной комиссии по расследованию происшествия еще рано делать окончательные выводы. В то же время он заявил, что не понимает каким образом мог выйти из строя искусственный интеллект грузового корабля. По его мнению, тут могут быть две версии. Это ошибка в программировании или злономаренные действия неустановленных лиц.

Свое интервью он закончил словами, что лично он склоняется ко второй версии.

Глава 2

Прошло пять дней после того как военный транспортник 'Иван Грозный', оставив на станции пограничников новую смену, забрал беглецов с 'Нового Кавказа' вместе с 'старой' сменой во главе с капитаном Дроздовым. После не отличавшегося разнообразием, но сытного и обильного обеда в корабельной столовой, Алексей с Милой вернулись в каюту. Там они собирались порыскать по сайтам корабельной библиотеки. Поискать информации о 'Новом Валдае' — их новой Родине... по крайней мере они на это надеялись.

Не успела закрыться дверь каюты, как на потолке замигал тревожным красным цветом плафон, одновременно коротко рявкнула сирена, заставив беглецов тревожно застыть а Милу схватиться за сердце и ойкнуть.

— Не бойся, — обдав горячим дыханием изящное ушко произнес Алексей и, слегка нажимая на тонкие и теплые плечи, едва прикрытые тонкой футболкой, заставил девушку присесть на койку. Захотелось обнять и прижать к себе Милу так сильно, что он с трудом совладал с собой. Пять дней в одной каюте с любимой, это слишком много...

Хорошо поставленный, явно механический голос произнес: 'Внимание, корабль пребывает на 'Новый Валдай'. Всем кроме дежурной смены, убыть в каюты и пристегнуться к койкам предохранительными ремнями. Повторяю...'

— Ну вот видишь, трусишка моя, ничего страшного, наконец, прилетели! — с легким торжеством в голосе произнес парень. В ответ девушка только хмыкнула носом.

Через минуту после того как беглецы выполнили рекомендации, едва заметно вжало в койки, корабль басовито загудел. Включив стереовизор, Алексей переключил его на носовые камеры 'Ивана Грозного'. На экране пульсировал, тормозя транспортник, длинный, вырвавшийся вперед на многие километры хвост раскаленной до звездных температур фиолетово-белой плазмы. Ослепительно-ярким сиянием он 'гасил' звезды по курсу корабля. Полюбовавшись немного грандиозным зрелищем, беглецы решили, как и планировали, потратить время до посадки на просмотр информации о 'Новом Валдае'. Между тем один из огоньков впереди, выглядевший вначале как слабая звездочка, начал потихоньку расти. Корабль приближался к космической станции, построенной по типовому проекту, как и 'Новый Кавказ': два колоссального размера жилых цилиндра — 8 километров в диаметре и 32 километра в длину каждый, связанные между собой штоками через систему подшипников. Цилиндры вращались в противоположных направлениях, благодаря чему на их внутренних поверхностях за счет центробежной силы создавалась искусственная гравитация.

Транспортник постепенно тормозил, приближаясь к 'Новому Валдаю' и уравнивая орбитальную скорость (скорость, с которой тело вращается вокруг барицентра системы, как правило вокруг более массивного тела).

Вскоре огонек еще увеличился, превратился в сверкающий пятак.

Алексей нашел в сети лекцию о станции и переключил ее в наушники. Мужской голос вещал:

— В середине шестидесятых годов двадцать второго века земная Российская социалистическая Федерация и колония в точке Лагранжа Земли 'Новая Русь' начали строительство колонии О'Нила типа 3 в поясе астероидов в районе астероида Веста. Строительным материалом послужили астероид Веста и окрестные астероиды. Официально строительство закончилось 1 декабря 2177 года, тогда же колония приняла первых жителей.

Национальный состав жителей: большинство населения — славяне, русские, малороссы и белорусы составляют 67%. К 2260 году население колонии перевалило за 1,8 миллиона человек.

До конца двадцать второго века колония выплатила инвесторам затраченные на нее средства и получила независимость и в 2201 году вступила на правах автономии в состав Социалистического Славянского содружества.

Корабельные шумы сменяли друг друга, периодически включавшиеся двигатели урчали, мягко вдавливая в койки, но все это не мешало Алексею слушать рассказ дальше.

— В космосе имеется три важнейших бесплатных ресурса, позволяющих производить продукцию, которую невозможно дешево производить на планете: не ослабленный атмосферой солнечный свет, дающий возможность без дополнительных ухищрений получать на освещенной стороне космических аппаратов до плюс120 градусов; глубокая минусовая температура (в тени) до минус 100 градусов и глубокий вакуум. Все это и близость к источнику сырья — поясу астероидов, позволило превратить 'Новый Валдай' в один из индустриальных центров Социалистического Славянского содружества. Промышленные комплексы, называемые 'Синхронными островами', располагаются вблизи колонии, за наружной броней, специализируются на суперсовременной металлургии и металлообработке. Для нужд содружества и на экспорт они производят особо прочные сплавы металлов, сверхтонкие мембраны толщиной два ангстрема (две стомиллионных доли сантиметра) из стали и других металлов, пеноматериалы из смесей жидкости с газом и металлом, абсолютно сферические шарикоподшипники, многослойное литье деталей из комбинированных металлов. Другим важнейшим направлением промышленности колонии являются производство особочистых биопрепаратов и кристаллов белковых веществ, кристаллов полупроводников и сверхчистых кристаллов.

Алексей с жадным удивлением слушал рассказ. На 'Новом Кавказе' особо не рассказывали о Социалистическом Славянском содружестве, но информацию подавали так, что у людей создавалось впечатление о его отсталости по сравнению с передовыми космическими державами.

Между тем огонек впереди еще больше увеличился и стал похож на блестящий в свете далекого Солнца камешек. Он все увеличивался, пока не превратился в два цилиндрика абсолютно правильной геометрической формы, какие не может произвести бездушная природа. Около них застыли маленькие точки. Алексей поискал в сети, оказалось это те самые 'Синхронные острова'. Корабль еще больше приблизился к закрывавшей колоссальным корпусом звезды впереди колонии. На экране неторопливо увеличивался один из корпусов 'Нового Валдая', с каждой секундой приближались сложные конструкции из зеркал, направляющих свет внутрь колонии, отдельных причалов и 'Синхронных островов'. Алексей кликнул один из них, тот увеличился словно в объективе бинокля. Шар завода увенчивала сложная конструкция из зеркал, подававших солнечные лучи внутрь металлургического производства. 'Крылья' с фотоэлементами обеспечивали энергетическую независимость 'Синхронного острова' от колонии. Этакий колобок в короне с крыльями по бокам.

Все тот же механический голос начал объяснять:

— Завод номер 16 представляет собой роботизированное производство, дистанционно управляемое с 'Нового Валдая'. В год производит до двадцати тысяч тонн металлических пеноматериалов и уникальных сплавов. В условиях гравитации невозможно создать в материале металла прочные и одновременно герметичных микроячейки с газом. Другое дело в невесомости. Там это возможно, что позволило создать материалы с уникальными свойствами. Например пеноматериал, состоящего на 87 процентов из газа и на 13 процентов из металла, столь легкий, что он способен свободно держаться на воде.

Вторая специализация завода — детали космических и воздушных кораблей из невозможных на Земле сплавов, например с физическими и химическими свойствами нержавеющей стали а весом алюминия. В условиях микрогравитации солнечная печь позволяет очень дешево создавать уникальные материалы из сплавов различных по весу металлов, которые невозможно изготовить на планете так как в процессе плавки тяжелые металлы тонут, а легкие всплывают.

Легкий толчок означал, что движение закончилось и 'Иван Грозный' причалил к космопорту.

Ожил голос с потолка.

— Внимание, корабль приземлился в космопорту имени 'Че Гевары' 'Нового Валдая', пассажиром не расстегивать ремни до следующего сообщения.

Бесшумно скрылись в пазах высокие, в несколько человеческих ростов, стеклянные двери, Алексей с Милой с пузатыми сумками в руках и рюкзаками за спиной шагнули в беспокойной толпе пассажиров с перрона в здание космопорта.

Гул голосов многих тысяч человек, гуляющих по просторным пассажирским залам, стоящих в очередях на посадку, расположившихся в удобных креслах накатывал словно морской прилив; поблескивали в солнечных лучах звуко и светонепроницаемые коконы, в которых отдыхали уставшие от шума и суеты космопорта пассажиры; глухое жужжание лифтов, гудение автомобилей, громкие голоса из громкоговорителей, объявляющие прилеты и отлеты — все эти звуки сливались в оглушительную музыку преддверия к космосу. Звуки то нарастали, то немного стихали, плыли по колоссальных размеров зданию, чтобы потеряться на высоте десятка этажей между поддерживающих потолок металлических балок.

Алексей с беспокойным и настороженным видом огляделся. Несмотря на препятствия их дерзкий побег увенчался успехом, но как примут бывшего пирата русские власти? Это еще предстоит узнать...

За столами впереди, перекрывая путь, в окружении досмотровых аппаратов сидели люди в форме — таможенники. Около одного из служивых стоял моложавый человек неопределенного возраста, когда равно можно дать и тридцать и сорок, в старомодной бейсболке. В руке он держал плакат с крупной печатной надписью: 'Алексей Гирей и Мила', глаза обшаривали толпу пассажиров. Парень облегченно улыбнулся. Прощаясь — казаки, как служивые, вышли из космопорта не заходя в здание через другой выход, капитан Дроздов сказал, что на входе беглецов встретят представитель службы безопасности, но Алексей все равно беспокоился.

— Пойдем, — повернувшись к Миле мотнул головой в сторону человека с плакатом. Тот заметил их, прислонив плакат к столу, суетливо замахал руками, всячески обращая на себя внимание. Цокая по полу магнитными накладками на каблуках, беглецы подошли к столу таможенника, встречающий наклонился к его уху, зашептал. Выслушав, тот утвердительно кивнул и обратился к Алексею.

— Кладите вещи на конвейер.

Таможенная процедура оказалась на удивление короткой. Просмотрев вещи беглецов, он не обратил никакого внимания на отцовский кинжал в сумке Алексея. Документы требовать не стал, лишь махнул рукой:

— Все в порядке, проходите, — произнес таможенник равнодушно и перевел взгляд дальше, — Следующий.

Встречающий подал руку, на миг обнажив на руке медицинский браслет, вещицу на 'Новом Кавказе' очень редкую из-за дороговизны, доступную только верхушке 'высшего' класса. Прибор непрерывно мониторил состояния здоровья хозяина, мог впрыснуть в кровь лечебные препараты и дать медицинский совет, а при необходимости вызвать скорую помощь.

— Панове, позвольте представиться: Александр Кшиштофович, — с легким пшекающим акцентом произнес, протягивая руку, мужчина. Рукопожатие было твердым, уверенным, а на ладони чувствовались характерные мозоли человека, регулярно посещающего спортзал. Потом кивнул Миле, — Приятно познакомится пани. Молодые люди у нас зима а вы в летних рубашках.

Мужчина подал Алексею плотно набитый пакет:

— Кстати, вот одежда.

Алексей посмотрел удивленно, словно только проснувшись от необычайного сна. Только теперь он обратил внимание, что и сам Александр Кшиштофович и, большинство окружающих, одеты куртки и шубы. В пакете оказались две толстые куртки, одна белоснежная, немного поменьше, вторая черна, побольше.

Зима, снег и минусовые температуры в колонии. Зачем все это нужно, когда можно круглый год держать комфортную температуру в районе двадцати градусов? И как понять логику русских, устраивающих себе зимний ад?

Алексей с Милой одели курки, оказавшиеся молодым людям впору.

— Ну что потеряшки, — произнес терпеливо дожидавшийся безопасник, — пошли?

'Что за потеряшка?' — подумал Алексей, чем дальше тем больше загадок, но подхватив вещи, последовали на выход вслед за безопасником.

Пробираясь сквозь толпу, он заметил еще одну странность. В отличие от 'Нового Кавказа' никто не ругался и не выяснял отношения и, буквально каждый встречный улыбался беглецам, заставляя улыбаться в ответ. 'Ну? И чего им так весело?' — подумал он с легкой ревностью.

...Три человека стояли перед выходом из метро.

Притяжение немного сильнее чем на 'Новом Кавказе', но к этому можно было привыкнуть. Пахнущий хвоей, нереально свежий и холодный воздух морозным потоком врывался в легкие. Крупные снежинки, больше похожие на произведение искусства, чем на творение природы, медленно покачиваясь и кружась парили в воздухе, с тихим шуршанием ложились на снег; миллионами бриллиантов искрилось белоснежное покрывало, укутавшее автостоянку с рядами застывших машин; дальше черная полоса пластикобетона рассекала изумрудный, в комьях снега хвойный лес, справа вдалеке сверкали металлом крыши поселка. Буйство белого на ярко зеленым поражало до глубины души. Для уроженца всегда теплого 'Нового Кавказа' холодно до невозможности, судя по табло над вывеской метро — минус пять градусов. Алексей сощурил глаза. Прижимая подбородок к груди, чтобы укрыть лицо от колючих снежинок, зябко поправил куртку.

— Как красиво, — прошептала Мила, глаза девушки горели восторгом.

Алексей хмыкнул. Русские, они странные. Зачем мучить себя диким холодом? Этого он решительно не понимал. Зрелище падающей с небес кристаллов замерзшей воды и, простиравшейся вокруг насколько хватало глаз белоснежной пустыни, угнетало. Он поднял голову, снежинки падали на лицо. Внутренний ландшафт станции походил на большую лесистую долину, сейчас сплошь занесенную снегом. Вверху, на противоположной стороне колонии все то же белое безмолвие окружало поселки и изумрудные пятна лесов. Алексей находился так далеко от родного дома, в мире, с самого начала поставившего в тупик нелогичностью, среди людей говоривших на том же языке, что и он, но, чье поведение ему было понятно не больше чем гипотетических инопланетян. Зачем опускать температуру в колонии до минусовой, когда круглый год можно наслаждаться комфортной? Какими мотивами руководствуются хозяева и сможет ли он когда-нибудь их понять? Все эта непонятность и нелогичность вызывала чувство одиночества и беспомощности, повергая в тоску.

— Подождите панове, — произнес безопасник и, слегка прихрамывая, прошел на несколько шагов вперед. Из кармана появился телефон, пальцы забегали, набирая комбинацию цифр.

Вот кстати еще одна загадка. Почему человек, имеющий средства на медицинский браслет, не исправил легкую хромоту? Ничего не понятно...

Алексей, вытащив из кармана руку, наклонился и зачерпнул снег. Холодный. Впервые в жизни он видел его вживую а не в виртуале. Парень выпрямился, остатки снега на ладони расплывались, превращаясь в мелкие капельки воды и зябкое ощущение холода.

Одна из машин в дальнем углу автостоянки беззвучно ожила, двинулась по проходу к входу в метро. Не простой автомобиль — дорогая 'Волга', такую мог позволить себе только представитель высшего класса 'Нового Кавказа'. 'Неплохо они живут!' с невольной завистью подумал Алексей.

Снежок ударил сзади в капюшон, обрызгав волосы ледяными, быстро тающими крошками. Алексей стремительно развернулся. Мила задорно и беззаботно рассмеялась, как не смеялась, наверное, с похорон матери, захлопала в ладоши. Словно невидимый камень, дававший на душу наконец то исчез. Парень недоуменно моргнул, потом губы расплылись в невольной, совсем мальчишеской улыбке. Было не больно, но чуточку обидно и весело.

Его вдруг охватил нешуточный азарт и впервые после побега и неудачного сватовства его отпустило. Мир вокруг, такой непонятный вначале, стал ближе, с души словно упал камень одиночества и беспомощности.

— Попала, попала!

— В спину бросаешь! Ну держись, — притворно-мстительно воскликнул Алексей. Его вдруг охватило беспричинное веселие. Он присел, крепкие руки проворно скатали холодный снежок.

— Не попадешь! — девушка, хохоча на бегу, помчалась прочь, но убежала недалеко, снежок впечатался в спину. Ойкнув, Мила повернулась. Детская обида на лице делала ее такой трогательной, такой желанной, что сердце на миг замерло в груди а Алексей пожалел, что ответил.

— Ах ты! — выкрикнула девушка, наклоняясь к идеально-белоснежному снегу, — Так нечестно!

Белой молнией полетел в парня снежок, но он был настороже и легко увернулся. Девушка надула губки.

— Мог бы и поддаться!

Между тем машина подъехала к входу в метро. Наблюдавший со снисходительной улыбкой за влюбленными сбшник, громко крикнул:

— Все панове! победила дружба! Кстати, машина подана, — сбшник подошел к ней, распахнул дверь, — садитесь.

Александр Кшиштофович уселся на заднем сидении. Потом немного смущенно откашлялся, почесал затылок и произнес:

— К сожалению панове, утром не посмотрел зарядку аккумуляторов, заедем на заправку?

— Если надо, давайте заедем.

— Машина, — произнес сбшник, — на ближайшую заправку.

— Адрес принят, — произнес приятный женский грудной голос искусственного интеллекта. Автоматическая машина резко тронулась с места, слегка вдавив пассажиров в сидения. Навстречу промчались несколько машин дорогих марок и электросамокат со смельчаком в глухом, матовом шлеме. Через пару сотен метров автомобиль затормозил и съехал с дороги в пластикобетонный карман со столбиком электрозаправки на краю. Из него гибкой змеей вылетел шнур с вилкой, впился в открывшийся на заднем крыле лючок. Несколько секунд ожидания и шнур, словно опившаяся пьявка, отвалился, втянулся назад.

— Машина, адрес Новотроицк, улица Гагарина, 16.

— Адрес принят.

Электроавтомобиль, вырулил назад, едва слышно шурша шинами помчался сквозь редкий снегопад по серому пластикобетону дороги. Беглецы жадно вглядывались в пейзажи нового для них мира. Мимо пролетал густой, дремучий лес, словно вышедший из детских сказок про Русь могучих богатырей и могущественных волшебников. С первого взгляда понятно, здесь настоящий рай для дикого зверья. На 'Новом Валдае', как и на 'Новом Кавказе', еду выращивали под землей в вертикальных гидропонных фермах и автоматизированных животноводческих и рыбных фермы. Так что на поверхности ничто не мешало буйной растительности захватить огромные площади.

'Шух!' — пролетали изредка встречные автомобили, в основном колонны двигавшихся синхронно, словно живые существа, гигантских грузовиков-автоматов, доставляющих грузы от станций метро до потребителей. С тихим шелестом ветер бросал в окна пригоршни похожих на маленькие бриллианты снежинок, свистел по-разбойничьи, гнал по сугробам на обочине тонкую поземку, качал зелено-белые верхушки елей и могучих берез. Его холодные порывы насквозь продували высокий и темный заснеженный лес с густым подлеском и хорошо различимыми буреломами. Алексей откинулся на кресле и расслабил плечи. Задумчивый взгляд скользил по мелькающей за стеклом чаще. От пейзажей засыпанного девственно-чистым снегом векового леса веяло первобытной силой и ничем не ограниченной волей. Во взгляде парня мелькнуло одобрение. На 'Новом Кавказе' было много прекрасных уголков, но по сравнению с зелено-снежным, первобытным буйством окружающего ландшафта они были подобны грубому наброску дилетанта по сравнению с картиной гениального художника. Многое на станции было непонятным и на взгляд Алексея неправильным, но несмотря на это мир 'Нового Валдая' определенно нравился ему.

Поселок на берегу заледенелого прудика с забытыми шезлонгами на берегу, выскочил из чащи неожиданно. Среди зелени заснеженных берез и елей замелькали ухоженные, раскрашенные во все цвета радуги многоэтажки и коттеджи на окраине, почему-то без непременного на 'Новом Кавказе' забора вокруг поселка. Безликими провалами окон здания вглядывались в проезжающие по дороге автомобили; очищенные от снега дорожки из пластикобетона по обеденному времени безлюдны; дальше пролетел занесенный снегом стадион с футбольными воротами, несколько теннисных кортов и волейбольных площадок и здание с яркой вывеской — 'Спортивный комплекс'. Поселок показался удивительно красивым и гармоничным — в подобных на 'Новом Кавказе' жили только представители высшего класса.

На окраине взгляд Милы зацепился за небольшой открытый каток. Длинный, нескладный человек, чем-то неуловимым знакомый, оттолкнулся от бортика, проехав несколько метров, шлепнулся на лед, завозился, пытаясь подняться. Добрая и слегка задумчивая улыбка коснулась губ девушки. Все началось с передачи по стереовизору с чемпионата Земли по фигурному катанию. Десятилетняя девочка напряженным взглядом впитывала в себя летящие по сверкающему льду элегантные пары; прекрасные девушки взлетали к небу в прыжках; трибуны взрывались в бешенных аплодисментах. Она почти слышала лязг лезвий коньков. Большая любовь к фигурному катанию огромной волной поднялась в душе. Потом девочка с помощью матери уговорила отца и ее начали водить на единственный в колонии каток в городе Варча. Больших успехов так и не удалось достичь, но лед и коньки она любила так же, как и в детстве.

Вновь по сторонам от дороги замелькали вековые деревья. Алексей, уже некоторое время с задумчивым видом бросавший взгляды назад, в конце концов повернулся к хозяину машины.

— Скажите, а почему вы устраиваете у себя зиму? Зачем все это, — Алексей широко развел руками, — мороз, снег?

Сбшник пожал плечами:

— Тут дело привычки пан, на родине славян на Земле каждый год зима а в Сибири вообще за сорок градусов бывает. А у нас она совсем немного — два месяца всего зима. Зато, пшепрошем пан, зимняя охота и рыбалка, лыжи, ну разве это не класс?

— Ну наверное так, — задумчиво произнес Алексей, и несколько секунд молчал, глядя на скользившую за окном чужую и непонятную землю, вдали тоскливо завыли волки заглушая свист ветра, — но зато вы не можете ничего выращивать на поверхности. Слишком холодно.

— А зачем? Все что нам нужно выращивают на подземных фермах.

— Так вот в чем дело! — немного оживился Алексей. Порядки чужой страны становились немного понятнее и ближе к привычным на 'Новом Кавказе', — там, — он ткнул пальцем вниз, — у вас живут низшие классы?

Сбшник насмешливо скосился на Алексея.

— Пан не понимает, на 'Новом Валдае' нет низших классов, все живут в таких-же поселках как только что проехали. А фермы автоматические а если что сломается, то туда отправляется аватар.

Алексей посмотрел на сбшника с удивлением и недоверчивостью. Опять все стало непонятным.

— Так это дорого использовать аватары! — вмешалась в разговор Мила. Присущее потомкам Евы любопытство взяло верх над привитой на 'Новом Кавказе' скромностью.

В ответ сбшник лишь развел руками.

— Александр, — девушка, вспоминая зубодробительное отчество сбшника, слегка вздернула носик, — Кшиштофович, простите за вопрос. Чисто профессиональный. А как вы заплатили за заправку машины? Я понимаю, всякие там системы распознавания личности, но неужели у вас не нужно подтверждения покупки самим человеком?

Алексей с заинтересованным видом повернулся. В этом мире, дай бог, им жить и лишняя информация о нем не повредит.

— Для покупки за деньги, пани Мила подтверждение, конечно, необходимо, а вот для приобретения за социальные баллы в этом нет необходимости.

— Что за социальные баллы, — слегка удивилась Мила, нам про них в университете не рассказывали.

— Пани, а вам что-нибудь про наши порядки рассказывали?

Девушка немного подумала и зарделась. Кроме агиток в СМИ она почти ничего не знала про порядки у русских. Внимательно наблюдавший за ней сбшник криво усмехнулся.

— Понятно... конечно, что еще ждать от пиратов. Ладно, расскажу немного. Так вот, за работу на 'Новом Валдае' получают зарплату в рублях а еще каждому гражданину ежемесячно начисляются социальные баллы. Это не деньги, их нельзя передать, найти или оставить в наследство, зато на них можно бесплатно зарядить автомобиль.

Мила бросила отчаянный взгляд на любимого, который лишь недоуменно пожал плечами. А за окном все также проносился дикий лес, несомненно полный кабанов, лосей и зайцев, изредка мелькали поселки ничем не хуже того, которой беглецы увидели первым.

— Ничего не понимаю. А в чем разница с деньгами? Ведь ими тоже нужно расплачиваться?

Сбшник чуть покровительственно улыбнулся.

— В том то и дело пани, что при получении товаров за социальные баллы они не расходуются. Вот смотрите, например у меня за этот месяц начислено сто социальных баллов, значит я имею право на бесплатное питание в столовых и кафе, бесплатно получать недорогие продукты и товары первой необходимости и многое другое. И при этом как было сто баллов так их осталось столько же.

-Это что, — не выдержал Алексей, — эти баллы все получают одинаково?

— Пшепрошем пан, конечно нет! Если ты передовик, ученый большой или художник или мать-героиня то и по двести баллов в месяц можно получать, а вот если ты пьяница или тунеядец так и вообще в этом месяце можешь их лишиться.

— И что тогда? — поинтересовалась Мила.

— А тогда пани, придется как раз платить за все рублями. Не важно, сколько у тебя денег — важно, сколько баллов ты заработал за текущий месяц.

— Значит у вас все богачи? Вот у вас дорогая машина.

Александр Кшиштофович улыбнулся а Мила уловила в его направленном на нее взгляде снисходительную усмешку и легкую грусть. Словно он старше не на два десятка лет а на целое столетние. Рука мужчины машинально погладила хромую ногу.

— Нда... машина. А в жизни деньги главное?

Мила смутилась.

— А что?

— Я думаю счастье, уважение людей и женская любовь наконец.

Щеки Милы слегка покраснели, с задумчивым видом она отвернулась к окну.

Электроавтомобиль стремительно мчался по запорошенному снегом пластикобетону дороги, мимо проносились здания многочисленных, не меньше десятка, придорожных поселков, каждый не менее ухоженный и удобный для жизни чем тот, который беглецы увидели первым. А совсем далеко возвышались заснеженные холмы, белоснежная складка за складкой с более темными провалами долин между ними. А впереди приближались и одновременно росли многоэтажки столицы и единственного города 'Нового Валдая' — стотысячного Новотроицка. Город вольготно расположился на берегу четырех прудов, солнечный свет отражался в сковавшем их льду словно в гигантских зеркалах. Если вглядеться, в них можно было увидеть смутные очертания противоположной стороны колонии: лесов, полей и поселков. У пирсов застыли вмерзшие в лед сотни маленьких яхт и лодок, в основном парусных. Издали город походил на драгоценную игрушку, затерявшуюся среди зелено-белых пейзажей колонии. Приблизительно посредине возвышался небоскреб, издали походивший на великанскую птицу, готовившуюся вспорхнуть в небеса. На стоящих напротив друг друга стеклянных корпусах, по форме напоминающих поднятые к небу крылья, бликовало солнце, между ними стремился в небо и немного превышал их высотой пирамидальный шпиль, увенчанный светящейся алым пятиконечной звездой. Мила никогда не видела ничего прекраснее этого пейзажа. Смесь проведенных человеком прямых линий и ломанных, проведенных природой, их разнообразие и, одновременно, гармония создавали впечатление цельности и красоты. Наверное, в таком прекрасном городе живут очень хорошие люди, подумала девушка.

Все ближе и ближе стеклянные фасады многоэтажек. Среди моря зданий, в центре города зеленел обнесенный высокой стеной парк. На краю его тянулись к небу тонкие минареты и круглые башенки как будто вышедшего из сказки замка. Солнечный свет играл тысячами бликов на крышах словно они были из золота. Дальше виднелась двускатная крыша фиолетового цвета, скрывавшая главный зал цитадели. Как объяснил сбшник, центр города отдали под развлекательный центр для детей.

У въезда в город машина немного затормозила, поехала по широким и прямым улицам, разделенным надвое заснеженным газоном. Снегопад прекратился, но зато поднялся холодный пронзительный ветер. Город казался безлюдным. Лишь редкие прохожие старались побыстрее проскочить, чтобы укрыться в тепле зданий. Заснеженные деревья суматошно размахивали голыми, склоненными к земле черными ветками. Где-то вдалеке слышался звук автомобильного сигнала, заплутавший ветер свистел, гнал по проезжей части струйки снега, словно по аэродинамической трубе. Холод и безлюдье, но и в этом было свое, непонятное очарование. Если закрыть глаза и не открывать окно, откуда тотчас вырывался поток морозного, пропитанного свежестью и запахом хвои воздуха, казалось, что вокруг один из городов 'Нового Кавказа'. Но стоит оглядеться, и наваждение рассеивается. Здесь все иное. Другая архитектура — высокие, в пять-семь этажей, пластикобетонные дома всматриваются в улицы черными, стеклянными фасадами в окружении бесчисленных скверов и парков, занимавших три четверти городской территории. Повсюду спортивные площадки, стадионы, бассейны, теннисные корты и баскетбольные площадки. Они наводили на мысль о важности в жизни горожан спорта. Нет, это совершенно не похоже на 'Новый Кавказ'. На углу заснеженной площадки, с заметенной снегом бассейном фонтана посредине, они завернули на украшенные статуями людей и зверей мост через широкую протоку, соединяющую городские пруды. Проехав до конца улицы, машина остановилась у монументального здания со скромной вывеской 'Управление службы безопасности по Новому Валдаю.

— Ну что панове, — Александр Кшиштофович повернулся к пассажирам, — выходим!

Заметив нерешительность на их лицах, он неожиданно подмигнул:

— Таким отважным хлопцам и паненькам как вы, не гоже дрейфить. Да не бойтесь, не съедят вас!

Алексей, за ним Мила аккуратно переступили порог огромного, помпезно-холодного кабинета. В дальнюю стену вмонтирован экран; посредине — блестел стеклянной столешницей длинный стол с придвинутыми креслами — пузырями. Все в современном, офисно-деловом стиле. Из-за стола поднялся человек с бритой наголо головой в безукоризненном костюме без единой помятости. Тяжелый взгляд изобличал человека, насыщенного тайнами, словно губка водой. С первого же взгляда Алексей ощутил неприязнь к нему. Хотя он нисколько не походил на Мурадин-бея, но чем-то неуловимым он был похож н а него. То ли взглядом, то ли аурой властности вокруг.

Человек бесшумно, как рысь, прошел к двери, улыбнулся. Рукопожатие было крепким, как и сам этот человек.

— Присаживайтесь, — произнес он, жестом указывая на кресла.

Дождавшись когда беглецы усядутся, сел напротив, на столешницу лицевой стороной книзу легла пухлая папка. Он еще несколько секунд буравил лица изучающим взглядом, потом произнес:

— Меня зовут Иван Алексеевич, я уполномочен ответить вам на все вопросы. Но прежде я попрошу вас, Мила Мурадиновна, — профессионально-осторожный взгляд остановился на девушке, — подождать вашего жениха в коридоре. Мне надо будет ознакомить его с некоторыми секретными сведениями.

Мила поморщилась от упоминания имени ненавистного отца и бросила вопросительный взгляд на Алексея. Тот несколько мгновений помедлил, потом утвердительно наклонил голову. Девушка обиженно поджала губы. 'Ну и пусть! Потом все равно выпытаю все у Леши!'

Дождавшись когда девушка выйдет, сбшник несколько мгновений благожелательно смотрел на Алексея, потом перевернул папку лицевой стороной и пододвинул к парню.

— Я буду обращаться к вам по имени, вы не против? Возраст дает определенные привилегии, — парень кивнул, — Сначала посмотрите это.

Алексей несколько мгновений настороженно молчал, разглядывая папку. На лицевом листе был только номер: 636/нк/н. От документов так и веяло тайнами и секретами. У него, уже который раз за последние дни, мелькнула мысль, что слишком много в последнее время вокруг него тайн, пора находить на них разгадки. Взгляд поднялся на профессионально-внимательно рассматривающего лицо Алексея сбшника, но папка так и осталась не открытой.

— Что это?

— Личное дело вашей матери. Лейтенанта Даниловой.

У Алексея жалко дрогнули губы. Челюсти сжались так, что захрустели зубы а во рту появился железистый привкус крови. Худое, нервное лицо побагровело. Все он ожидал, но такое... никак. Его мать — самый любимый человек, русская шпионка? Мать предательница? Этого не может быть! Сбшник врет, врет! И в тоже время он понимал, что русским нет смысла обманывать его. Он и так в их руках. Алексей сидел, оцепенев от боли. Так мучительно больно было только на похоронах нежно любимой матери. Почему-то этот эпизод он, тогда еще совсем кроха, запомнил на всю жизнь.

Не притрагиваясь к папке, словно там не документы а ядовитая гадюка, несколько мгновений молчал, глядя в лицо не опускающего изучающий взгляд сбшника. Судорожно сглотнул, заговорил глухо:

— Это неправда. Этого не может быть! — он резко оборвал фразу и нервно дернул рукой по прозрачной столешнице.

— Вообще-то я был куратором вашей матери.

Алексей поднял горевший болью взгляд на сбшника. Молчание затягивалось, слышен был только легкий гул ветра из воздуховода под потолком.

— Вы, наверное, спрашивали себя, почему вас не выдали Мурадин-бею, мы чувствуем моральную ответственность перед сыном нашего офицера.

Немного еще поколебавшись, Алексей осторожно придвинул к себе папку, с тихим шелестом она открылась. На первом листе фотография матери. Молодая, совсем девчонка, в военной форме, улыбается. 'Лейтенант Наталья Семеновна Данилова' — гласила надпись ниже. Руки торопливо листали страницы. Детство, школа, учеба на военном факультете университета 'Нового Валдая', перевод в разведку и закрытая спецшкола. Первое задание: внедрение на 'Новый Кавказ'.

— Значит она не любила отца, все было ложь? — не отрывая глаз от покрытых ровными строчками слов листов произнес Алексей.

— Жизнь — она сложная штука, вы не возражаете если я закурю?

Алексей поднял напряженный взгляд на невозмутимое лицо сбшника, кивнул. Тот привычно зажег сигарету, помолчал, неторопливо затягиваясь и стараясь, чтобы не обломился длинный столбик пепла.

Он добился своего, Алексей успел немного собраться с мыслями.

— Поначалу, это, конечно, было задание, на которое ваша мать пошла добровольно, — сбшник стряхнул сигарету в пепельницу, — Потом, особенно когда родились вы, их отношения изменились, ваш отец стал не только единомышленником, но и соратником Натальи Семеновны.

Стало легче. Они: мать и отец, оказывается были заодно. И самая главное, мать не предавала отца!

— Кто убил мать? Только не говорите что вы не знаете! Вы не могли не провести расследование гибели, — он немного помедлил, потом решительно закончил, — вашего агента.

Одними губами сбшник улыбнулся, не опуская рентгеновский взгляд от лица парня.

— Да мы провели расследование, хотя это было нелегко.

Иван Алексеевич вытащил из стола бумагу. Посверлил парня взглядом, потом толкнул ее по полировке стола к Алексею. Это оказался отчет по автоаварии, в которой погибла мать. Судя по нему, авария была подстроена.

Рука парня преувеличено осторожно отодвинула листок в сторону. Налившиеся убийственной чернотой глаза поднялась на терпеливо попыхивающего сигаретой сбшника.

— Это подлинный отчет, в уголовном деле о смерти вашей матери лежит поддельный.

— Кто тот грязный шакал, который убил мать?

— Тот, кто получил от этого наибольшую выгоду.

— Мурадин-бей? Но почему? Они же были с отцом кунаками! — парень поднял листок со стола.

— У нас нет прямых доказательств, но избавить вашего отца от ее влияния было выгодно прежде всего ему.

Невозможно описать, как эти слова ошеломили Алексея. Сбшник бросил испытующий взгляд на гостя, на покрасневшем лице змеями гуляли желваки, но парень держался и молчал. 'Молодец, не плохо держит удар' — подумал Иван Алексеевич одобрительно и откинулся на спинку кресла -пузыря. Лицо сбшника оставалось все таким же каменным а глаза внимательными.

— Грязный шакал, — произнес, словно выплюнул, Алексей. Между ним и Милой лежала пролитая ее отцом кровь. Кровь матери. В среде, где воспитывался Алексей, кровная месть была делом чести и длилась иногда веками. 'Как я смогу смотреть ей в лицо, прикасаться к ней, зная что она дочь убийцы моей матери? Не может джигит простить род отцеубийцы!' Безрассудная, слепящая ненависть на миг густо обволокла его. Рука, державшая листок, конвульсивно задрожала. 'Почему Всевышний, почему я полюбил ее?' Он отвернулся. Возникшая пауза была мучительной и страшной. Наконец, произнес нарочито сдержанным тоном:

— Зачем, зачем вы мне все это рассказали?

— Если бы я сказал, что мы не расследовали обстоятельства гибели вашей матери, вы бы поверили?

— Конечно нет... И что мне теперь делать?

Сбшник тихо вздохнул.

— Решать вам, но был в России один великий правитель, мир запомнил его по прозвищу Сталин, так вот он говорил: 'Сын за отца не ответчик'.

Алексей повесил голову, пальцы разжались а листок спланировал на прозрачную столешницу. Перед мысленным взором появилась озабоченное и немного лукавое лицо Милы тех времен, когда беглецы только познакомились и она, спасая парня от гнева Мурадин-бея, пряталась в шкафу в комнате мальчишки. Что-то сладко сжалось, а потом распустилось в груди. Это было очень приятное, хотя и несвоевременное ощущение. Ему вдруг стали совершенно не важны впитанные с детства и, вошедшие в плоть и кровь, законы горской чести и кровной мести. Что они по сравнению с их чувствами? Мила любила его а он не мог без нее жить. Бросить ее в чужой стране и... Как он мог даже подумать об этом! Глаза гневно сверкнули. Нет! Никогда! Она не виновата в том, что ее отец грязный шакал. Да и нет у нее больше отца как и у меня никогда не будет тестя!

Он вдруг поднял голову и, повернув к собеседнику отчаянный взгляд, произнес:

— А отец, отец... это тоже Мурадин-бей?

— Да, тут сто процентов, у нас есть перехват его переговоров.

Алексей вновь скрежетнул зубами, не отрывая взгляд от каменного лица собеседника, но воспринял известие уже гораздо спокойнее. Видимо, лимит на гнев он уже исчерпал.

Сбшник тайком выдохнул воздух. Психологический портрет парня оказался верным. С большим трудом, но он достаточно адекватно воспринял известия о гибели родителей.

— Вы в порядке Алексей? — спросил спокойным, выдержанным тоном.

Парень кивнул.

— Какая она была моя мама, вы же хорошо знали ее?

— Да, знал... — Она была красивая и умная и настоящий патриот.

Алексей вздрогнул словно от внезапного порыва ветра. Некоторое время не отрывал хмурого взгляда от стола, потом посмотрел в исполненное доброжелательства лицо Ивана Алексеевича.

— Чем собираетесь заниматься? У нас приносят обществу пользу все, кроме стариков и больных. Не желаете пойти в армию, мне кажется это вам ближе всего? — спокойно проговорил сбшник, — у нас каждый мужчина должен отслужить, разница только в том, служить в профессиональных подразделениях: в военно-космическом флоте или десантных частях, или в призывных подразделениях территориальной обороны и тыловых. Заодно это позволит после замужества вашей подруге получить гражданство по упрощенной схеме. Вам оно будет предоставлено автоматически.

Заметив недоумение в глазах Алексея, сбшник развел руками.

— Сожалею, таковы наши законы.

Алексей задумался. Отец учил его: 'На добро отвечай добром'. Значит он должен с благодарностью принять возможность отблагодарить спасителей и до последней капли крови служить им.

С другой стороны одной из функций армии Социалистического славянского содружества была борьба с пиратством. Столкнуться в бою с кем-то из старых знакомых? Убивать тех, с кем делил хлеб? Алексей нервно рассмеялся. А если будет Гюрза. Старого пирата он искренне уважал и слишком многим был ему обязан. На секунду он вообще не мог ни о чем думать. Нет, он никогда не сможет с ним сражаться. Он скорее пустит себе пулю в лоб, чем направит оружие на Гюрзу. Попрошу время подумать а там... посмотрим.

— Я могу немного подумать?

Сбшник внимательно посмотрел на Алексея.

— Десяти дней будет достаточно? — тот кивнул, — вам заказан номер на двоих в гостинице 'Сибирский парадиз'. На это время начислено по двести социальных баллов. Этого хватит, чтобы питаться в ресторане при гостинице и попутешествовать по 'Новому Валдаю'. Считайте что у вас отпуск после всех ваших приключений, — сбшник неожиданно открыто улыбнулся, — Значит, жду вас через десять дней.

В душе Алексея шевельнулась благодарность, что на него не стали давить и, дали время подумать. Он уже собирался подняться с кресла когда Иван Алексеевич положил, удерживая на месте, ладонь на его руку.

— Подождите. Алексей, тут с вами кое-то хочет увидеться.

Сопровождаемый удивленным взглядом парня, он поднялся с кресла — пузыря. Собрав документы, вышел из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.

Через пару минут скрипнула дверь, Алексей резко повернулся на звук. В дверном проеме стояло двое. Впереди женщина порядком за сорок в белой рубашке мужского покроя с расстегнутым воротом и подвернутыми длинными рукавами, с бойкими и молодыми глазами. Маникюр отсутствовал, а единственным украшением было золотое кольцо на пальце. В силу возраста красота ее померкла: тело потеряло былую форму, расплывшись жировыми складками, впрочем совсем немного, но лицо еще хранило следы былого очарования.

Позади нее стоял высокий и худой мужчина в черной рубашке и окладистой бородой а ля русский мужик с унылым лицом, словно его вели на каторгу. Словом парочка внешне совершенно не подходящих друг к другу людей. Несколько мгновений они молча разглядывали смотрящего на них с удивлением Алексея. 'Синие глаза...светлый волосы — вылитая Наташка, только посмуглее'. Женщина всплеснула полными руками, в уголках пронзительно-синих глаз нависли слезинки; жалко дрогнули губы. Судорожно сглотнув, женщина тихо произнесла:

— Здравствуй Алешенька. Господи как похож на Наташу!

Догадываясь кто перед ним, Алексей набычился, голубые глаза налились гибельной чернотой. Он поднялся с кресла, крепко стиснутые кулаки побелели.

— Кто вы? Я не знаю вас, — произнес он, опаляемый гневом. Зачем ему родственники, которым он, пока жил на 'Новом Кавказе' был не нужен?

Женщина всхлипнула, не отводя мутного от прихлынувших слез взгляда от побелевшего лица Алексея.

— Я тетя твоя, Мария, — произнесла женщина, повернувшись, положила руку на плечо едва заметно поморщившегося мужчины, — а это мой муж Саша, ой, Александр Семенович.

— Зачем вы пришли? Ни о какой тете я никогда не слышал! Мне никто не нужен, прожил без вас до семнадцати лет и дальше проживу! — глухо произнес Алексей, избегая встретиться взглядом с тетей. Она хоть понимает как ему было тяжело одному? Перед глазами встали болезненные воспоминания: сцена драки с грозой элитной школы, в которой он учился — Сандро и множества других, больших и малых стычек, где он отстаивал собственную жизнь и честь. Ему пришлось стать тем одиноким и беспощадным, кто с гордостью носил кличку 'Волчонок'. Горло сжал жесткий спазм, он отвернулся. Где тогда были родственнички когда так нужна была их помощь? Рядом не было никого кроме Милы. Гнев хищно раздул ноздри породистого носа. В сердце не было ни малейшего светлого чувства по отношению к родственнице.

Щеки женщины заалели, руки прикрыли рот, а ее супруг еще больше сердито нахмурился и тронул жену за предплечье но та лишь досадливо отмахнулась.

Неожиданно Алексей вздрогнул, пристальный взгляд упал на женщину. Голубые, как у маминой сестры глаза ошеломленно распахнулись, кулаки бессильно разжались.

— Как вы сказали вас зовут? — продолжил он после некоторой паузы и гораздо более спокойным тоном.

— Мария.

— Тетя Мария, так и есть, — он опустился в кресло, — перед побегом с 'Нового Кавказа' мне снилась мама, она просила передать привет тетушке Марии. Так что вам привет, — побледневшее лицо отвернулось от новоявленных родственников.

Женщина вновь сплеснула руками и повернулась к мужу.

— А ты споришь со мной, что вещих снов не бывает! — произнесла обвиняющим тоном. Мужчина смущенно хмыкнул и опустил взгляд.

Алексей смутился, потупившись с выражением досады на лице. Потом глянул в налитые слезами и сочувствием глаза женщины. Губы ее сводило, усилие держало слезы.

— Я... — он растерянно замолчал.

— Потеряли мы тебя Алешенька. Знали только, что ты где-то на 'Новом Кавказе', отец твой не отвечал на письма а на последнее пришел ответ что адресат погиб.

При этих словах парень изменился в лице. Алексей хотел ненавидеть возникшую из ниоткуда родственницу. Жизненный опыт и обычаи среды в которой он взрослел, учили, что это естественно и правильно. Он видеть не хотел новоявленных родственников. Но он ясно видел что его любят и жалеют. Так притворятся было невозможно или перед ним лучшая во Вселенной артистка.

Тетя смотрела в лицо племянника, счастливо улыбаясь сквозь слезы.

— Ты прости нас Алешенька. Сестренка оставила мне послание для тебя. Хочешь послушать?

Парень кивнул. Из сумочки женщины появился телефон, лег на прозрачную столешницу. Над столом заплясали разноцветные искры, через миг сложились в фигуру совсем молодой женщины с молитвенно сложенными под высокой грудью ладонями. Он узнал ее сразу. Это была мама. Несколько мгновений она с видимым волнением вглядывалась куда-то вдаль потом полились звуки смутно знакомого голоса:

— Кровиночка моя... — голос на миг остановился, — Если ты слушаешь эту запись то меня уже нет в живых...

Он дослушал пятиминутное письмо от самого родного человека. Помолчал, медленно отходя от впечатления от просмотра. Что-то изменилось в душе Алексея и, одновременно, в выражении юного лица. Не мог он после материнского напутствия с того света держать зло на единственную кровную родственницу. Растерянный и покрасневший, парень смотрел на тетю и молчал.

Обнадеженный его молчанием женщина подошла к племяннику, заглянула в глубину васильковых глаз. Прикусив губу, тот медленно поднялся с кресла.

— Я не знал...

Видимо женщина что-то поняла. Руки тети осторожно легли парню на плечи, слезинка проделала мокрую дорожку по увядшей щеке. Судорожно сглотнув, шепнула:

— Прости нас и приезжай, погостить, с девочкой своей приезжай!

— Тетя, — произнес он легко и как-то привычно, без какого-либо внутреннего сопротивления. От осознания этого на миг запнулся потом продолжил немного смущенно, — Простите и вы меня — произнес он слова которые за семнадцать лет жизни произносил считанные разы и сам поразился этому, — Мы обязательно приедем погостить, но нам сняли номер в гостинице, — натолкнувшись на упрекающий взгляд тети, торопливо добавил, — Завтра точно приедем.

Разговор с тетушкой, оказавшейся изрядной болтушкой, длился еще полчаса. Женщина говорила с необыкновенным жаром, вызванным появлением в ее жизни оплаканного и внезапно появившегося сына младшей сестры. Она успела рассказать множество подробностей о детстве и юности мамы. С детства та была упрямая и целеустремленная и старшей сестре — Марии было тяжело справиться с ней даже когда Наташа ходила в ясли. Напоследок еще раз взяв с племянника обещание завтра посетить их, родственники удалились.

Алексей зашел в кабинет, где Мила ждала его появления, девушка порывисто вскочила, на юном личике явственно читался вопрос. Быстрым пружинистым шагом он подошел к ней, секунду постоял, вглядываясь в ставшими родными черты, обнял, прижав к себе изо всех сил, принялся покрывать щеки, лоб, подбородок охнувшей от неожиданности девушки быстрыми и страстными поцелуями.

— Леша, что случилось? — с трудом выбравшись из объятий произнесла Мила.

Алексей ответил что ничего, просто соскучился, но девушка не поверила и заставила рассказать о разговоре с сбшником и родственниками. Парень рассказал все: и о своих родителях и о неожиданной встрече со старшей сестрой матери и ее супругом и о предложении пойти служить. Не рассказал только о роли Мурадин-бея в судьбе своих родителей. Он твердо решил, эта тайна умрет вместе с ним.

Глава 3

Утром Алексей вынырнул из кошмара задолго до того как на улице стало светать. Мокрый от пота словно мышь, он лежал в кровати. Открытые глаза бездумно таращились в темноту. Сердце в груди постепенно успокаивалось; из окна лился плотный сумрак; в ночной тиши отчетливо слышались несмолкающие шорохи небоскреба. Он даже не пытался уснуть, потому что знал: стоит закрыть глаза и забыться и, вновь придет кошмар. Ему снилось, что мать позвала его, он пытался выйти из дома но, дверь преградила Мила. Открыв окно, он выскочил на улицу а девушка с диким криком за ним погналась. Изо всех сил они мчались по пустынным и безмолвным улицам Новотроицка, черные проемы окон провожали их слепыми, безжалостными взглядами. Хотя Алексей не видел лица преследователя, но через некоторое время был уверен, что это уже не Мила а ее жестокосердный отец. Вначале бежать было легко, но потом он начал уставать: ноги стали ватными; пылающим огнем жег горло кислород; перед глазами замелькали предобморочные искры. Но хуже всего было то, что пространство впереди стало вязким словно кисель, тело с трудом протискивалось сквозь него. Мурадин-бей настигал, еще немного и он набросится на обреченную жертву. Слепой, дикий ужас переполнил разум и, тогда из горла вырвался душераздирающий крик от которого он и проснулся.

Алексей лежал в кровати, сердце бешено колотилось словно хотело проломить хрупкую преграду ребер и выбраться на белый свет. В щель под дверьми пробился свет, нетерпеливо застучали, в появившемся проеме возникло встревоженное личико Милы.

— Что случилось? Ты опять кричал!

— Ничего, снова кошмар... — произнес он хриплым после сна голосом.

Несколько мгновений Мила не отводила встревоженный взгляд от лица парня, потом покачала головой, дверь закрылась. Алексей старался не думать о навязчивом кошмаре, но стоило прикрыть веки, как перед глазами вновь возникало покрытое уродливыми змеями шрамов лицо убийцы родителей. Беглецы пятые сутки на 'Новом Валдае' и каждую ночь его преследовал все тот же надоевший кошмарный сон с небольшими вариациями.

Наконец из мрака проступили углы комнаты, на улице стремительно светлело. Поднявшись с кровати, он отправился в ванную. Плохое настроение не смогли развеять ни контрастный душ, ни акупунктурный массаж, всегда добавлявшие бодрости. Закончив с водными процедурами он возвратился назад. Кроме двух комнат в номере имелся крошечный кухонный блок — только наскоро перекусить или выпить, душевая кабина, санузел, лучевая сушилка и гардероб-кладовка. В арендованной квартире на 'Новом Кавказе' он таких удобств, понятное дело, не видывал и в первое время поражался обилию техники и роскоши арендованного им номера. Еще больше он удивился, когда покопавшись вечером в местной электронной сети узнал, что остальные номера в гостинице не хуже. В встроенном в стену гардеробе выбрал куртку. Накинув ее на плечи, открыл дверь и вышел на балкон.

Светлело, было холодно, но двухмесячный период зимы на 'Новом Валдае' заканчивался, на улице было лишь немного ниже нуля, явственно попахивало наступающей весной. Он вздохнул полной грудью морозный, чуть терпкий воздух. Задумчивый взгляд забродил по городским районам. Новотроицк просыпался, с высоты двадцать пятого этажа снующие по широким улицам машины казались разноцветными мошками; кажущееся беспорядочным мельтешение воздушных дронов над двух-трехэтажными домами завораживало; городские пруды сверкали драгоценными камнями высшей пробы; над головой, на противоположной стороне колонии — бело-зеленая мозаика леса и снега с частыми вкраплениями поселков. Красиво... На лице змеями загуляли желваки. Странное все вокруг, все — донельзя странное. Многое его поразило в жизни 'Нового Валдая', во многом он до сих пор не мог разобраться, хотя и страстно желал этого. То, что он видел вокруг себя опровергало вложенные еще элитной школе 'Нового Кавказа', где учили на совесть, догмы.

Техника и наука двадцать третьего века способны обеспечить все разумные потребности человека, но обеспечь их каждому и общество погибнет. Человеку присуще стремление выделиться перед представителем противоположного пола, перед соседом: ближним и дальним— это в его природе. Неравенство двигатель прогресса и, если оно исчезнет, исчезнет мотивация к труду и творчеству. Все станет бессмысленным. Сначала люди — их большинство, превратятся в сибаритов-бездельников, а за ними деградирует и общество. Чтобы этого не случилось человечество придумала три священных инструмента: неравенство, деньги и собственность. Так Алексея учили в школе, этим принципам следовала и жизнь 'Нового Кавказа' В противоречие этому жители 'Нового Валдая' почти не использовали деньги, не стремились всеми правдами и неправдами получить собственность. Так почему они не деградируют? Вместо этого он видел тружеников и просто очень доброжелательных людей. Все вокруг дышало богатством и ухоженностью.

А взаимоотношения местных жителей, которые в корне противоречили всему, к чему он привык на 'Новом Кавказе'? Словно здесь живут не такие же люди — сотканные из противоречий и злобы а какие-то сказочные эльфы, недоступные злу и только и думающие как помочь ближнему. За все время после прибытия на 'Новый Валдай' беглецы ни разу не видели чтобы местные жители по серьезному конфликтовали. Возможно, это было потому, что русские не конкурировали между собой ради чинов и денег и, когда они мало что значат, многое становится проще.

Странный мир, странное общество, но прекрасное как полотно гениального живописца, только в сто раз сильнее. Он чувствовал себя оборванным мальчишкой из загаженных трущоб, из-за ограды тайком подсматривающим за сказочной страной — живой Утопией (идеальный общественный строй в прошлом или воображаемом будущем) которая лежала внизу. До которой можно дотянуться, потрогать. Сможет ли он вписаться в непонятную окружающую жизнь? При одной только мысли о неудаче Алексей испытывал почти физическую боль.

А еще его поразило массовое занятие жителей физической культурой. Наверное поэтому он не увидел жирных и даже просто с избытком веса людей. Утром и вечером и стар и млад высыпали на улицы, на каждом шагу встречались бегуны и лыжники. Любители кататься на коньках заполняли открытые катки, залитые почти в каждом дворе. Хотя это было вполне объяснимо: раз в несколько лет граждане 'Нового Валдая' сдавали зачеты. Успешно выполнившие нормативы получали прибавку к социальным баллам. К тому же рабочий день в колонии продолжался всего четыре часа, так что времени у аборигенов для занятий спортом было достаточно. И совсем загадочным для Алексея выглядел вчерашний случай. Взгляд невольно переместился на западную окраину города, на ретро-районы, имитирующую старинные кварталы Земли.

Вчера они отправились гулять сразу после завтрака. С тревожным чувством он шел по кишащим маленькими крабиками городских киберов-уборщиков широким улицам. Чем-то неуловимым они напоминали некоторые из богатых районов на 'Новом Кавказе'. Сразу за прикрытием из заснеженных елей и кленов выстроились двумя параллельными рядами словно на линейке опрятные и невысокие, не выше трех-четырех этажей, здания. Где-то вдалеке слышны сигналы автомобилей и гомон толпы. Свежий ветер, пытался проникнуть к телу сквозь теплые куртки, доносил с городских прудов тревожные, резкие крики чаек. Встречные доброжелательно улыбались словно были знакомыми или родственниками, что немало озадачивало привыкшего на 'Новом Кавказе' к хмурым лицам Алексея а Мила звонко смеялась над его недоумением. Он не понимал этих людей и это откровенно злило. А еще поразило отсутствие вывесок автоматических магазинов. За все время они только пару раз наткнулись на них. Горожане предпочитали заказывать все необходимое с помощью доставки в отличие от 'Нового Кавказа' где это считалось непрестижным.

Поплутав по городу, они выбрались на покрытые брусчаткой улицы ретро-района. И тогда стало окончательно ясно — тут все другое. Здания в два этажа, редко — три, фасады украшены монументальными балюстрадами парадных лестниц, фигуры атлантов поддерживают роскошные 'французские' балконы, входные двери окружены колоннами из псевдомрамора. Подслеповато щурятся со стен высокие окна. Островерхие мансарды и готические шпили дополняли 'старинный' облик зданий. Судя по внешним лестницам изящных форм, поднимавшимся вдоль стен и дверям на каждом этаже, это были многоквартирные дома. Мила была в восторге в отличие от Алексея, который никак не мог понять, зачем эти излишества, но все остальное ему очень понравилось. Нет, это совершенно не 'Новый Кавказ'.

Потихоньку начали проворачиваться гигантские зеркала, освещавшие внутреннюю поверхность колоссальных цилиндров, в которых размещался 'Новый Валдай', намекая, скоро вечер и ночь, улица закончилась, плавно перетекла в площадь. Посредине ее возвышался самый настоящий православный храм, увенчанный золотистым, горящим в вечерних лучах золотом куполом с крестом. 'Памятник культуры, видимо...' — подумал Алексей.

— Пойдем, пойдем посмотрим поближе, — схватила его за руку Мила и потащила, почти побежала к храму. Высокая, по виду деревянная дверь открылась, вышла сухенькая старушка в платочке, повернувшись к двери истово осенила себя крестом. 'Действующий' — с удивлением подумал Алексей.

Неожиданно Мила запнулась о булыжник мостовой и едва не упала, лишь в последний момент удержалась, схватив Алексея за руку. Болезненно ойкнув, запрыгала на одной ноге, используя в качестве опоры плечо парня. Потом, беспомощно закусив губу, остановилась.

— Что случилось? — тревожно спросил Алексей.

— Больно, ой как ногу больно, — девушка осторожно коснулась ногой брусчатки и тут же отдернула ее, побледневшее личико под шапкой с кокетливым помпончиком исказила страдальческая гримаска, на глазах выступили слезы, — кажется я подвернула ногу!

На лице Алексея мелькнула тень растерянности. Это вывих или даже перелом — ничего страшного. Но как доставить Милу к врачу? Как не вовремя! На подаренные хозяевами сто социальных балов можно пять раз в месяц вызвать автоматическое такси, но их они уже потратили. Присев перед девушкой на колено, осторожно ощупал ногу и ступню снова болезненно ойкнувшей девушке. Он не был великим знатоком медицины, но и его познаний хватило, чтобы понять, что на перелом не похоже.

— Похоже на вывих,

Выпрямившись, беспомощно огляделся, разыскивая телефон, закопался в кармане. Он не знал номера вызова местной скорой помощи и, хотя лишний раз напрягать неожиданных родственников не хотелось, но видимо придется.

Прохожий — высокий худощавый человек, на вид лет сорока с добродушным лицом, неслышно подойдя, остановился, с непонятным интересом рассматривая девушку.

— Я могу вам помочь, молодые люди, вижу вы не местные? — произнес он густым басом, так не подходящим его облику, — Что случилось?

— Мила повредила ногу, кажется, у нее растяжение.

Человек как-то сразу подобрался, построжел лицом и окинул девушку цепким, профессиональным взглядом.

— Вот как? Давайте я посмотрю, я врач, — не дожидаясь разрешения, мужчина присел перед Милой на корточки, руки осторожно прошлись по ноге побледневшей девушки.

— Здесь, больно, здесь? — мужчина поднялся, — Вы правы, похоже на растяжение, вот что молодые люди, вызывайте такси и поехали в больницу. Время у меня есть, так что, пожалуй, сопровожу вас.

Алексей досадливо потупился, ему было стыдно что он не может оплатить услуги доктора.

Признаваться в безденежье было сродни попрошайничеству и очень не хотелось, но пришлось. Он был далеко не богат когда жил на 'Новом Кавказе' и каждое посещение врача пробивало в бюджете вполне ощутимую дыру — медицинские услуги на 'Новом Кавказе' были весьма дорогостоящими. Только в последнее время удача повернулась к нему лицом но и тогда он не шиковал, копил деньги для покупки квартиры, куда не стыдно привести избранницу.

— Извините, но у меня нет денег заплатить, — сказал он и испугался, что доктор сейчас возьмет, обидится и уйдет. Потом подумал, на крайний случай отдам в качестве платы серебряную цепочку из-под материнского креста.

Несколько мгновений мужчина непонимающе смотрел на парня, потом недовольно крякнул.

— О чем вы говорите? Батенька, право слово вы меня обижаете, — произнес мужчина резким тоном, в котором чувствовались нотки гнева, — Ни о каких деньгах даже речи идти не может! Немедленно прекращайте! Да-с! Иначе вы меня смертельно оскорбите!

На лице Алексея мелькнула тень растерянности. Он не понимал, как это оказывать помощь бесплатно? Это противоречила всем впитанным с детства правилам и нормам поведения. А тут обижаются на одно предложение о плате. Неужели сумасшедший? Да нет, осматривал Милу вполне профессионально и выражается по-старинному, как учитель мсье Паскаль. Словом вылитый доктор, только без известной всему 'Новому Кавказу' жадности медиков. Он мысленно пожал плечами. С другой стороны и слава богу, ведь денег у него нет! Разбираться будем потом, а сейчас главное помочь Миле.

— Извините я не хотел вас обидеть. Мы с Милой туристы и не знаем о ваших порядках, — с облегчением в голосе произнес Алексей. Он ничего не понимал, но не воспользоваться шансом было грешно, и он решился: наглеть, так до конца, — И... я исчерпал лимит поездок на такси.

Доктор понимающе улыбнулся, лицо расслабилось.

— Раз вы туристы, это все объясняет. Нуждающихся в помощи не спрашивают о деньгах, а просто помогают. Тем более мы, врачи! — произнес уже спокойным голосом мужчина и назидательно поднял указательный палец вверх, к едва заметным огонькам поселков противоположной части колонии, — А насчет такси не беспокойтесь, я вызову машину, — доктор вытащил из кармана телефон, пальцы забегали по сенсорам, — Так, через две минуты подъедет.

К этому времени вокруг собралась небольшая толпа наперебой предлагавших помощь людей. Вдвоем с доктором погрузили девушку в салон такси, а еще через пятнадцать минут Алексей помогал ей выйти из процедурного кабинета. Миле сделали укол биорегенерационной вакцины на основе наноботов. Напутствовав, сегодня ногу не утруждать, а завтра и думать о вывихе забудете, отправили домой. Доктор, назвавшийся Петром Владиславовичем, ожидал на улице в такси. Он же и подвез молодых людей до гостиницы. Отмахнувшись от благодарностей, продиктовал номер своего телефона. Потом пожав на прощание рассыпавшемуся в благодарностях Алексею руку и пожелав пациентке быстрейшего выздоровления, уехал, оставив Алексея размышлять. Русские какие-то сумасшедшие, непонятные, но он был искренне благодарен случайно встреченному человеку бескорыстно бросившемуся на помощь. Он бы мог понять, если бы один доктор был бессеребренником, редко, но бывают бескорыстные люди, но вокруг Милы собралась целая толпа добровольных помощников! Зачем русским это надо: помогать и, при этом безвозмездно? Ради социальных баллов? Нет! Он явственно видел, он чувствовал в глазах людей искреннее желание бескорыстно помочь попавшему в беду. На 'Новом Кавказе' так поступали только ближайшие друзья или родственники, а для остальных: 'человек человеку волк!' Местные не такие, непонятные, странные, бескорыстные. Или они притворяются? Вроде тоже не похоже. Ничего не понятно. Ладно оставим очередную загадку, почему у русских все не так и, какими извращенными мотивами они руководствуются, на потом...

Алексей начал разминку. С самого детства зарядка — святое дело. Нет привычной гири и штанги? Не страшно, зато можно отжиматься от пола. Он едва успел закончить упражнения двумя подходами по пятьдесят отжиманий, когда в дверь поскреблись, зашла Мила. В коротком белом халатике она выглядела сногсшибательно.

— Душа моя, как ты себя чувствуешь?

— Вот! — немного хвастливо произнесла девушка и крутанулась в танцевальном 'па', — уже и думать забыла об растяжении! Вакцина, которую мне вкололи просто чудо!

— Кушать будешь? Время уже восемь а в девять за нами заедет дядя, — последнее слово он выделил язвительным тоном.

— Буду! — Мила подошла, села на подлокотник кресла и окинула парня укоризненно-неодобрительным взглядом, — И не злись! Тетя тебе очень рада, вон как встретила! А дядя... Я уверена он просто еще не привык к нам.

У Алексея было другое мнение, но озвучивать его он не стал.

— Дэв! — Алексей переименовал домашний компьютер гостиничного номера так, как было привычно, — Омлет с помидорами, сок апельсиновый и кофе с тостами в номер, ты, душа моя что будешь?

— Я только кофе и сок манговый.

— Принято, — прошелестел бесплотный голос домашнего компьютера и, не успели они усесться в обеденной зоне как дверь пшикнула и отскочила в сторону. На въехавшей в номер роботизированной тележке-официанте красовался заказанный завтрак. Мила не любила кушать в молчании. Попивая заказанный кофе, приказала:

— Дэв, включить стереовизор!

В серебристом овале в половину стены словно протаял провал и возникло изображение большой комнаты. В креслах напротив, словно в просмотровом зале оживленно о чем-то спорили двое человек 'профессорского' вида. Алексей вслушался в полемику. 'Новый Валдай' жил собственной, таинственной для Алексея жизнью. Один яростно доказывал, что никакие кооперативы и тем более частники больше не нужны — автоматизированная система учета заказов позволяет обеспечивать граждан всем необходимым и своевременно выявит новые потребности, второй называл все это маниловщиной. Дескать есть профессии которые всегда будут индивидуальными: художники, писатели. Господи, подумал Алексей, о чем они говорят? Неужели я никогда не смогу их понять?

Мила уже некоторое время смотревшее в стереоизображение скучающим взглядом, капризно изогнула губы.

— Дэв, переключи на музыку!

Алексей и на этот раз промолчал, однако, судя по недовольному выражению лица он хотел еще послушать о проблемах, волнующих таких непонятных жителей 'Нового Валдая'.

Прошло еще полчаса и тепло одетые Мила и Алексей сбежали с крыльца. Около такси, прижавшегося к тротуару напротив гостиницы, привалившись спиной к двери курил дядя Алексея.

* * *

Маленькая полянка, практически просвет, притаилась между несколькими громадными елями, по праву могущими называться патриархами леса. Пробивающиеся сквозь их колючие ветки солнечные лучи заставляли снежинки на поляне переливаться, искриться, разбивали их мириадами ярких и морозных брызг. До кромки леса отсюда было довольно далеко — около часа бега на охотничьих лыжах.

— Тэк-тэк-тэкс!!! — гордо задрав башку, проорал с вершины высоченной ели громадный черный глухарь.

Неожиданно где-то неподалеку звонко хрустнуло. С ветки оглушительно хлопая крыльями сорвался массивный темный силуэт и скрылся за высокими вершинами. В ту же секунду из-за громадины-ели, похожей на заснеженного лешего бесшумно появился громадный силуэт: вепрь ростом в холке никак не ниже груди человека. Бурая, свалявшаяся шерсть на боках обросла грязными сосульками, грива встопорщена, из нижней челюсти природными кинжалами торчат длинные трехгранные клыки, у правого отломан кончик; в налившихся кровью маленьких глазах горит смертельная угроза и жажда крови; куцый хвост нервно подрагивает. Зверь был красив, как красивы все совершенные творения природы.

Проводив птицу взглядом, громадный кабан злобно хрюкнул и, похрустывая настом, сделал несколько шагов, остановился почти по брюхо в снегу. Только тогда стала ясна причина плохого настроения лесного великана. На боку жирно алело багровое пятно. И все мысли зверя были заняты местью дурно пахнущим двуногим, нанесшим ему рану.

Неизвестный подранил секача а добить не смог. Если не тревожить, кабан не агрессивен. Бродит тихонько по болотам и лесным озерцам, поедая водяные орехи и листья — он абсолютно всеяден. А в лесу хватает желудей, шишек и корешков. А до людей ему дела нет и он старается не показываться им на глаза. Другое дело, если зверя поранить. Из осторожного увальня он превращается в стремительного и смертоносного монстра с горящими глазами, словно и вправду одержимого дьяволом и, наводящего ужас даже на бывалых охотников. Когда на таран мчится, не видя и не слыша ничего, со скоростью сорок километров секач, это действительно страшно. Ну а самая соль ситуации в том, что пристрелить его вы уже не сможете. Просто не успеете. Понадобиться как минимум 7-8 пуль, чтобы пробить толстую шкуру с слоем подкожного сала и завалить секача. Не сразу, конечно. И остается вам только одно — спасаться! Лезть на дерево, бежать, как угодно — главное, поскорее! Лишь потом, когда секач сам помрет от ранившей его пули, его можно будет забрать.

Совсем рядом завозились снегири, чуть подальше послышался негромкий шорох — наверное, это какой-то лесной зверек, хорек или куница вышел на охоту. Кабан злобно хрюкнул, неожиданно ноздри пятачка дрогнули. До чуткого обоняния зверя долетел легкий запах горелого табака и какой-то вони — так может пахнуть только обидчик.

Секач, мстительно фыркнул, огромный зверь, весом под три центнера бесшумно пошел вперед, навстречу обидчикам.

Александр Семенович вместе с Алексеем — нежданным племянником жены с пороховыми охотничьими ружьями в руках, с облегчением вынырнули из темного смешанного леса с густым подлеском и редкими различимыми буреломами. Всю дорогу ему казалось, что из-за деревьев его провожают хмурые взгляды. Это нервировало, но он старался не выдавать раздражения. Поскрипывая свежим снежком охотники пересекли делившую лес на две неравные части дорогу, нырнули в росшие на обочине густые кусты. Новоявленному родственнику он был не особо рад, но Марию не переспоришь. Пристала как надоедливая мухе, так что дешевле согласиться чем настаивать на своем: 'Найди контакт с парнем, он без матери и отца рос, да найди!' вот и пришлось пригласить на охоту. Сам он был страстным любителем охоты и ему показалось логичным пригласить на нее юношу. Постреляем, потом водочки попьем под свежатину, авось и подружимся! Оставив невесту Алексея на дома у Марии, мужчины уехали в охотничий заказник.

С трудом вынырнув из заснеженного переплетения веток, Александр Семенович замер. В полсотни метрах навстречу неспешной рысцой двигался матерый секач, глаза зверя горели жаждой крови. Зверь и человек встретились взглядами, всего одно мгновение, но этого хватило, чтобы мужчина понял: попал. В первое мгновение его скрутил дикий ужас. Перед мысленным взором появилась ужасная картина: он лежит, дикая боль терзает вспоротый живот, из которого на окровавленный снег выпали дымящиеся внутренности. В ноздри почти физически ударила густая вонь крови и дерьма. По спине потекла холодная и липкая струйка.

— Б_я.... Бежим! -раздался крик, одновременно Александр Семенович припустился вправо, вдоль стены кустов. Он надеялся увести кабана за собой. А там дай бог, получиться и на дерево взобраться...

Кабан словно только и ждал этого. Злобно хрюкнув, разом сорвался с места, живым, разгневанным тараном понесся на показавшегося хорошей целью бегущего.

Алексей на долю секунды растерялся — слишком велик был шок от мгновенного перехода от расслабленности к угрозе жизни, но боевой опыт помог собраться. Резко отпрыгнул назад, одновременно вскидывая ружье с плеча.

Все дальнейшее происходило быстро.

'Бах! Бах!' — зачастили выстрелы, терзая звериный бок почти в упор, когда промахнуться опытному стрелку почти невозможно. То ли острая боль от прошивающих могучее тело пуль, то ли инерция трехсоткилограммового тела помешала попасть. В чудовищно мощном броске покрыв расстояние до Александра Семеновича, но промахнувшись на пару шагов, так что человеку почудилась звериная вонь, секач шумно влетел в переплетение кустов. В единый миг исчезнув среди ветвей. Гром выстрелов успокоил окончательно, окружающий мир вновь приобрел четкость.

Пробежав по инерции еще несколько шагов, мужчина остановился. Повернулся, обратив к Алексею белое лицо с широко открытыми глазами, всплеснул руками, глядя как тот с ружьем в руках медленно пятиться назад.

Вепрь-секач выскочил из ветвей, налитые кровью глаза нашли нового обидчика. Злобно хрюкнув, кинулся на таран.

'Бах! Бах!' — на конце ствола расцвели ярко-желтые цветки, но и новые выстрелы не смогли остановить живую машину убийства.

В последний момент прыгнул в сторону, уходя с траектории движения грозного секача перекатом, прямо в колючий куст и, шарахнул из ствола разогнавшемуся кабану вслед. И еще раз и еще!

Кабан тоненько взвизгнул, останавливаясь. Затем, хрипло хрюкая, как-то неуверенно развернулся и снова бросился на верткую цель.

'Бах! Бах!' — снова затерзали звериную плоть пули и снова Алексей перекатом ушел от живого тарана, словно в чудовищной корриде, где ставкой служит жизнь человека.

И вновь выстрелы затерзали зверя, пробежав еще несколько шагов тот рухнул в снег словно большая изломанная кукла. Несколько раз дернулся, пытаясь встать, взвизгнув теперь уже мучительно-жалобно, не смог и опрокинулся навзничь. Потом резко дернулся — и издох.

Гуляющий в руках ствол опустился к земле и, только теперь он ощутил боль в исцарапанном лице, как течет пот по спине и саднят разбитые о землю костяшки пальцев. Накатила слабость. Несколько секунд тому назад он был на волосок от смерти.

— Ну ты дд-айшь, — подрагивающим голосом произнес подошедший Александр Семенович, — а ведь мог и в м-меня попасть.

— Я не промахиваюсь.

В узкие, словно бойницы и, забранные для сбережения от лесного зверя решетками, окна заимки заходящее солнце бросало последние лучи, расчерчивая дощатый пол на желтые квадраты. Еще немного и зеркала, направляющие внутрь колонии солнечные лучи провернуться до конца и наступит ночь. Посредине стоял пластиковый стол с наполовину пустой литровой бутылкой с надписью на этикетке 'Кедровая настойка' в окружении немудреной мужской закуски: тарелок с нарезанной колбасой с хлебом и пузатыми луковицами и толстостенных, основательных граненых стопок. Из них не то что пить — убить можно если дать по голове. Пахло дымком горящих поленьев и мясной похлебкой.

— Ну и как тебе охота? — произнес слегка пьяным голосом Александр Семенович и осторожно помешал длинной металлической ложкой булькающее в котле варево, от которой по заимке шел густой мясной дух, щедро приправленный перцем и лавровым листом.

— Охота? Нечестно, у меня оружие а у зверя его нет.

Александр Семенович хохотнул.

— Ну ты и сказал, у зверя оружия нет! Зато у него клыки дай боже...

Мужчина наклонился, понюхал кипящее варево. Потом зачерпнул видавшей виды металлической ложкой, подул на исходящую паром жидкость, осторожно попробовал. Почмокав губами, одобрительно кивнул.

— Готово! Пока я раскладываю по тарелкам, давай наливай, Леша! Сегодня у нас с тобой второй день рождения. Грех не выпить! Как вспомню это чудище так вздрогну!

Пока Александр Семенович огромным черпаком разливал варево по тарелкам, Алексей набулькал в стопки по пятьдесят граммов.

— Ну, — хозяин заимки поднял рюмку и поднялся сам. Дождавшись когда Алексей последует его примеру, сглотнул ком в горле и произнес:

— Теперь ты мне как брат, как...

Алексей в который раз за день удивился. Словно теплая волна пробежала по телу от макушки до пят. Никто и никогда не называл его братом. Да он спас им обоим жизни, но на 'Новом Кавказе' это всего лишь долг, который джигит должен отдать. Вместо этого тетин муж искренне стал считать Алексея братом. Непонятно и странно, но так по-человечески. Парень в который раз за последние несколько дней задумался о том, кто же он на самом деле? Преследуемый вожаком пиратов с 'Нового Кавказа' джигит или русский, мать которого родом с 'Нового Валдая'? Сын русской и татарина не понимал своих новоявленных родственников и в целом русских но и порядки на старой Родине душа не принимала.

Скрипнула дверь, в сенях затопали, сбивая с сапог снег. Вместе с белесыми клубами морозного воздуха в заимку вошла супруга Александра Семеновича. Из-за спины робко выглядывала Мила. При виде выпивающих мужчин женщина подбоченилась, гневно засопела.

— Ах ты старый черт! Вот как вы охотитесь? Водку жрете?

— Да! — из-за надежной спины Марии воинственным голоском вставила свои пять копеек Мила.

Александр Семенович торопливо махнул рюмку отчего его супруга еще больше покраснела. Алексей опустился на стул, нетронутая стопка с легким суком опустилась на стол. Неловко то как получилось!

— Так, — торопливо произнес дядя, выставляя ладони вперед, — не ругайся!

— Не перебивай! Мальчишку почему мне спаиваешь?

— Если бы ты знала что мы сегодня пережили! Леша теперь мне как брат, то есть сын, тьфу ты я запутался! Вот такой парень! Вот такой! — он закатил в восторге глаза и задрал большой палец вверх.

Мужчина наклонился и слюняво ткнулся губами в щеку Алексея, уколов жесткой бородой. Парень едва заметно поморщился и незаметно провел ладонью по щеке.

— Племянник он тебе, забыл что ли? Или все мозги пропил? — женщина поджала губы и бросила настороженный взгляд на супруга. Что муж опять учудил? Еще вчера он был абсолютно равнодушен к новому родственнику, если не сказать больше, а сегодня уже говорит что тот ему как сын, — Ну? И что у вас произошло?

Мужчина поднялся, во взгляде мелькнуло превосходство, еще больше удивившее женщину. Он накинул на плечи куртку.

— Пойдем покажу! — и решительно вышел из заимки в заснеженный двор. За ним последовали остальные.

Ржавый замок на двери сарая больше подходил диким доисторическим временам вроде двадцатого века а не цивилизованному двадцать третьему.

— Вот смотрите, — произнес мужчина многообещающим тоном и с приглашающим жестом открыл дверь.

— Мамочка... — ахнула Мила, судорожно сглотнула и захлопнула рот. Там в полутьме лежала, занимая почти весь объем сарая, огромная туша кабана, кровь застыла на шкуре мокрыми багровыми сосульками, в последних лучах закатного солнца угрожающе блестели длинные трехгранные клыки.

— Каков красавец? — мужчина постучал сапогом тушу в бок, — тут килограмм триста, не меньше!

Женщина сглотнула горький комок в горле и посмотрела многообещающим взглядом на довольное лицо мужа. Руки вновь опустились на бедра.

— Ты что старый черт творишь? Вы же пошли на зайца охотиться!

— Так мы, это... — немного стушевался и даже как будто протрезвел мужчина, — на зайца конечно пошли. Идем мы такие, заячьи следы ищем, а тут этот выскакивает, подранок. Как кинулся на нас. Я хотел его за собой увести, а Леша стрелять начал, да так ловко, раз, два, три. Короче убил, пришлось доставку заказывать, чтобы это лося... Ой то есть кабана сюда привести. Тут хочешь не хочешь а обмыть, что смерть прошла мимо, надо.

— Саша, ну не можешь ты без... — начала было женщина, но тут послышалось громкое: 'Шлеп'.

Мила упала в обморок, цвет лица девушки соперничал с снегом...

Прошло несколько дней, полных для Алексея и Милы безмятежной неги, наступили долгожданные выходные и к вечеру центральный каток Новотроицка заполнили сотни катающихся, казалось, тут собралась половина столицы Нового Валдая. Горожане хотели успеть накататься, ведь совсем скоро, на следующей неделе, недолгая зима заканчивалась. Не успеешь сейчас и придется ждать следующего года — крытые катки как ты не изощряйся, совсем не то.

Взявшись за руки словно первоклашки и, в последний момент с трудом избегая столкновений с другими конькобежцами, Алексей с Милой, улыбаясь друг другу, кружились по льду катка. Вокруг мелькали в причудливом танце, словно в вальсе, румяные от легкого морозца и физических усилий молодые и старые, мужские и женские лица. Медленно кружась, крупные хлопья снега падали между катающихся пар и одиночек, прохладными поцелуями зимы прикасались к лицам. Под коньками звенел лед, совершенно как тогда в первом классе когда Алексей первый и единственный раз в жизни вместе с отцом посетил каток на 'Новом Кавказе'. Все это создавала атмосферу диковинного снежного праздника.

Тонкие девичьи пальчики даже сквозь перчатки словно обжигали, пыхали жаром. Улыбающееся лицо любимой на расстоянии вытянутой руки а губы так манят прикоснуться своими к ним. Сегодня и сейчас парень был счастлив. Под вечернем небом, расцвеченном только голубовато-синими гирляндами, отражающимися в во льду тонкими цветными нитками, раздавалась чарующая музыка. Незнакомая песня о любви и нежности, ее звуки словно обволакивали мозг, заставляя забыть неприятности. Металась толстая черная коса, ноги и девичьи бедра послушно следовали ритму музыки. Сердце парня пропустило несколько тактов. Но главное было не это. Без него ее жизнь теряла всякий смысл. Без нее он не мог существовать.

Она говорила что полюбила с первого взгляда, но он не верил, слишком малы они были когда убийство отца привело Алексея в дом кунака, но он прощал девушке эту маленькую ложь. Неважно когда она полюбила, важно что любит и пожертвовала ради него всем: богатством отца, семьей, Родиной наконец. Мила его судьба и за нее он был готов драться хоть с целым миром.

А проблемы... что делать дальше? Все потом, придет завтра он решит как поступить.

Они проезжали по краю катка мимо снежной кучи по пояс, когда Мила потеряла равновесие, вырвав у Алексея свою ладонь, суматошно замахала руками, но все же сумела удержаться на ногах. Внезапно лишившийся опоры Алексей с размаху врезался в снежную кучу и плашмя рухнул в нее.

— Ой, — девушка протянула руку и помогла сконфуженному и облепленному мокрым снегом парню подняться на ноги, принялась отряхивать его, -Это я, я, во всем виновата!

Алексей вдруг почувствовал себя очень неуютно, пальцы смахнули прилипший к лицу снег, он натужено рассмеялся:

— Во всем виновата моя неуклюжесть!

— Нет, ты уже неплохо держишься, — горячо возразила Мила и потащила его к скамейкам. Едва они присели, Алексей с сияющим видом поднял лицо к ночному небу и вновь расхохотался, но уже искренне:

— Нет, как я здорово влетел в снег.

Девушка искоса глянула на парня, нервно стиснула кулачки. Не выдержала, прыснула смехом.

Внезапно поблизости грохнуло, отчего девушка чуть не подпрыгнула. Сердито шипя ведьмиными хвостами взвилось в темное небо несколько ракет. Огненными нитями отразились они в глазах Милы. Лопнули, раскинулись над катком разноцветными огнями: красными, зелеными, синими.

— Как красиво, — произнесла тоненьким голосом девушка, — спасибо тебе что вытащил меня сюда, — потом добавила жалобным голосом, — так пить хочется...

Алексей молча кивнул, пригнувшись, нажал кнопки, скрытые шнуровкой, лезвия втянулись в подошвы. Тайком облегченно вздохнул. Ну не давались ему эти проклятые коньки, но раз Миле нравится катание, придется научиться. По укрытой рыхлым, весенним снегом земле отправился к установленным на краю катка автоматам с питьевой водой и газировкой. Когда он вернулся, ракеты перестали с шипением взлетать в небо. Он протянул бутылку девушке. Благодарно кивнув, девушка поднесла ее к губам и тут выключился свет, каток окутала почти полная, лишь слегка подсвеченная льющимся с небес полумраком, тьма. Раздались первые недоуменные крики.

Как он ощутил, как понял, что сейчас его будут убивать, не знал даже он сам. Возможно, подсознание уловило мелькнувшую в темноте стремительную тень, то ли тускло блеснула сталь. На одних вбитых рефлексах, он круто провернулся, но недостаточно быстро. Бок обожгло словно огнем, но нацеленный в сердце нож не попал в цель а убийца провалился вперед. Вкладывая в удар весь вес Алексей ударил основанием ладони целясь куда-то в область подбородка. Хрустнуло, убийцу отбросило на пару шагов назад, его качнуло. Круговой удар ногой выбил из рук оружие, что-то глухо ударило по скамейке. Сзади запоздало и заполошно закричала Мил.

'Бац! Бац!' — с выдохом, похожим на хеканье мясника при рубке туши, он наносил удар за ударом, чувствуя, как немеют руки, как перестающие ощущать боль кулаки сотрясают тело убийцы, отбрасывая его все дальше и дальше. Бок пек, что-то теплое текло вниз.

В нем бурлил гнев, но вовсе не он заставлял его безжалостно избивать убийцу и даже не страх. Им руководил простой и трезвый расчет: или он добьет стоящего перед ним человека, или ему конец. Наверняка перед ним профессионал и, если дать ему миг передышки, уже он сам станет жертвой.

Убийца отступал, прикрываясь руками от беспощадных джебов и кроссов (длинные прямые удары ближней и дальней рукой). Наконец от попавшего между рук беспощадного удара в голову, его снесло назад. Тело обмякло, словно из него враз исчезли все кости. С глухим стуком убийца рухнул и остался лежать на снегу тряпичной куклой, из которой вытряхнули опилки.

Руки Алексея расслабленно повисли и только теперь он ощутил саднящую боль в разбитых до крови костяшках пальцев и перенапряженных мускулах. Свет внезапно включился, заставив прищуриться. Он проморгался. Перед ним лежал незнакомый человек в кровь разбитым лицом. 'Повезло, — он оглянулся на грязном снегу рядом с скамейкой лежал охотничий нож, — что учуял и нанес первый удар. Но кто это? Весточка от местных сбшников или от Мурадин-бея? Хотя нет я и так во власти русских, зачем это им?' Мила подбежала, крепко схватила за руку, взгляд девушки остановился на куртке Алексей. В косом разрезе напухала кровью длинный порез.

— Ой, ты ранен?

— Ерунда царапина, — он махнул рукой.

Неожиданно рядом оказались двое крепких парней, Алексей подобрался. Неужели ничего еще не закончилось?

— Спокойно! — произнес один из них, немного повыше, — мы из службы безопасности от Петра Алексеевича. У вас рана, подождите сейчас окажем вам помощь.

Парень расслабился, а вновь прибывшие как-то удивительно ловко подняли несостоявшегося убийцу, через миг на его руках защелкнулись пластиковые наручники. Взвизгнув тормозами остановилась машина, пленника погрузили в нее. Высокий подошел к Алексею, в руках он держал аэрозольную банку.

— Потерпите немного, — он осторожно приподнял куртку, — ничего страшного просто порез.

Парень принялся распылять препарат над раной, скрывшейся под слоем быстро твердеющей пены, бок словно коснулась ледышка и боль исчезла.

— Полегчало? — Алексей кивнул, — Вам необходимо проехать с нами, — парень взглянул на девушку, — обоим.

Алексей зашел в уже знакомый, помпезно-холодный кабинет Ивана Алексеевича. Хозяин, в домашних брюках и футболке, словно его только что оторвали от ужина за семейным столом, стоял, заложив руки за спину, у высокого окна с массивным подоконником, и с явным любопытством наблюдал происходящее внизу. Свет бликовал на наголо бритой голове. При звуке открывающейся двери он порывисто повернулся, широко шагая подошел, протягивая руку.

— Как рана?

Едва заметно пахнуло спиртным, что еще больше взбесило Алексея. Его тут убивают а этот празднует! Долго сдерживаемая ярость, усиленная беспомощностью как-либо повлиять на ситуацию, полыхнула внутри. Демонстративно заложив руки за спину, вонзил в глаза сбшника хмурый взгляд.

— Я считал что нам безопасно на 'Новом Валдае' а вместо этого пришлось защищаться от убийцы. Или это ваш человек?

Глаза мужчины заметно сузились, он хмыкнул.

— Жаль, что сын лейтенанта Даниловой не способен к простейшим логическим выводам.

— И каким же?

— Думаю когда немного успокоитесь вы сами способны сложить два плюс два. Присядьте, — Иван Алексеевич махнул рукой в сторону стола.

Отвернув взгляд, Алексей сглотнул, так что на шее дернулся кадык, шея под воротником рубашки стремительно покраснела. Не проронив ни слова, уселся в предложенное кресло и упер взгляд в окно. Сбшник сел напротив, пальцы забарабанили по столешнице.

Несколько мгновений в кабинете стояла тишина. Алексей уже жалел, что не сдержался и высказал претензию в лицо. Дурацкая горячность, унаследованная от отца, заставила сначала говорить а потом думать. Надо было вначале выслушать объяснения сбшника, к тому же после того как он подумал, то стал сомневаться, что русские как-то причастны к попытке убийства. Иначе зачем им пускать его на свою территорию? Достаточно было не пропустить через пограничную охрану и все бы сделал спятивший от величия отец Милы и ни пришлось бы мараться. Жизнь научила Алексея чтобы это ему не стоило, держаться собственного мнения. Никогда и ни перед кем в жизни он не извинялся, разве что перед Милой и один раз перед ее отцом, но это было очень давно. Люди сбшника не сумели предотвратить покушение, но оказали помощь и справедливость требовала, чтобы он изменил своему правилу.

Несколько мгновений парень буквально ломал себя через коленку, потом глубоко вздохнул и поднял глаза на хозяина кабинета.

— Извините.

— Принято, — спокойно произнес мужчина, профессионально-доброжелательно улыбнулся и заговорил четким, размеренным голосом, — мы не причастны к покушению на тебя, да и смысла в этом нет. К тому же это не наш метод.

Алексей скептически посмотрел на Ивана Алексеевича. Тот вновь хмыкнул и скупо улыбнулся.

— Молодец... Да бывает, но мы стараемся воздерживаться от такого. Тебя, наверное, интересует кто напавший на тебя человек?

Алексей вновь молча кивнул, внимательно буравя взглядом собеседника.

— Он прилетел с туристической группой с 'Новой Европы', это направление мы не отслеживали. Но это только промежуточный пункт. А вылетел — с 'Нового Кавказа'.

— Мурадин-бей... — тихо прошептал Алексей и замолчал. Все стало понятно. Вдруг поднял голову, глаза его сверкнули... — вновь Мурадин-бей! Когда он только отстанет от нас! Что говорит этот... киллер недоделанный?

Сбшник хмыкнул и наклонился к Алексею.

— Ты слишком хорошо его отделал. Пришлось поместить в регенерационную капсулу, так что допросить сможем только к утру.

— А как там оказались ваши люди?

— Нечто похожее мы предполагали, но считали маловероятным, — он развел руки, — извини, ошиблись.

Алексей пристально посмотрел на сбшника, словно желая проникнуть в самую его душу, но тот продолжал смотреть на него невозмутимым взглядом. Ни одна черточка не дрогнула на профессионально-невозмутимом лице. Все выглядело абсолютно логичным и, значит, скорее всего было правдой. Да, в силах любой спецслужбы сфальсифицировать факты и разыграть комедию, но сделать это ради такой ничтожной цели как бывший пират, без состояния, никому неизвестный и даже без Родины? Это даже не смешно и граничит с манией преследований. Парень вспомнил как клялся, что если русские дадут им убежище, то он будет служить им верой и правдой, взгляд вильнул, уперся в столешницу, кончики ушей заполыхали. Неужели он такой же как прочие его знакомые с 'Нового Кавказа', для кого данное слово мало что значит? Нет, нет и нет! Раз русские к нему с добром то он сторицей ответит им!

— И что нам теперь делать, если даже здесь нас сумел достать Мурадин-бей?

— Увы, — Иван Алексеевич, развел руками, потом продолжил слегка вкрадчивым тоном — вечно охранять вас мы не сможем и поэтому я опять повторяю предложение, не хотите подписать контракт на армейскую службу? Гарнизонов в армии Социалистического славянского содружества очень много, там вас никто не сможет найти.

Оба замолчали, слышались лишь проникавшие сквозь незакрытую форточку уличные звуки.

Пиратское братство... сказочка для дураков. Мечты Милы о мирной жизни без всяких приключений.

Он едва не скрипнул зубами. Черт!

Голубые глаза Алексея потемнели, в углах плотно сжатого рта пролегли горькие складки.

Один из прежних соратников — пиратов пытался его убить.

А он то думал, что все закончилось... Не хотел встретиться в бою с старыми приятелями. Веришь в сказки... Дурак!

Он едва не погубил Милу!

На секунду он вообще не мог больше ни о чем кроме этого думать.

Гордость... принципы, это роскошь, которую себе могут позволить только немногие.

Может себе позволить это он?

Он потер пальцами круги над скулами, как делал всегда, когда сталкивался с нелегким выбором.

Для него выбор был однозначен, пока он отвечает за жизнь Милы: нет!

Алексей вскинул мрачный взгляд на доброжелательное лицо сбшника.

— Иван Алексеевич, я могу прочитать контракт?

— Да, да, конечно, — мужчина поднялся, подойдя к столу, открыл верхний ящик. В руке блеснул прозрачный файл с тонкой пачкой бумаг, лег перед Алексеем.

— Правильный выбор, — произнес мужчина и затих, пока парень внимательно вчитывался в строки контракта.

В молчании прошел десяток минут. Алексей поднял глаза на сбшника и взглядом попросил ручку. Потом размашисто подписал документ.

Глава 4

Вечером Мурадин-бей уединился в кабинете. Приняв несколько раз двойное виски и заполировав их кальяном с гашишем, он предавался меланхоличным философским размышлениям о том что такое не везет и почему это случилось с ним. Положив дымящуюся трубку в подставку на полу, он откинулся в кресле из натуральной кожи, рука неторопливо провела по похудевшему и заросшему трехдневной щетиной лицу. История с побегом дочери и воровством у него корабля стала объектом осторожных насмешек наемных писак со всего 'Нового Кавказа'. Вначале журналистам приходили анонимные письма с угрозами, заставляя замолчать, то потом пиратский главарь махнул на них рукой. На каждый роток не набросишь платок. Пасквили писак были самыми маленькими из проблем Мурадин-бея. Перешедшие в банду от старого Гирея джигиты, неожиданно взбрыкнули. Заявились в дом толпой во главе с предателем Гюрзой и объявили, что уходят. После разговора на повышенных тонах пришлось отпустить. И дело тут даже не в законах пиратского братства, гласивших, что джигит волен в любой момент поменять предводителя. Попытаться силой остановить? Не смешите! Стычка с почти полусотней вооруженных молодцов, прекрасно знающих как управляться с пистолетом и автоматом, могла закончится как угодно. Вполне вероятно и поражением верных главарю джигитов. А ему это надо? Хотя в итоге количество стволов, которые мог выставить Мурадин-бей сократилось почти вдвое, пришлось делать хорошую мину при плохой игре.

Не получилось и организовать пиратских главарей для походов на территорию русских. Слишком кусачая была добыча, русская пограничная охрана по всей Солнечной системе славилась дисциплинированностью и отличной выучкой. Предводители шаек уважительно выслушивали Мурадин-бея, говорили слова поддержки и сочувствия, но рисковать собственной шкурой и кораблями ради чужой мести, категорически отказывались. А что может сделать единственный, оставшийся у него корабль? Да ничего! Только погибнет без толку при попытке нападения на русских. Более того конкуренты, ранее и не пытавшиеся соперничать с знаменитым пиратом, начали чувствительно покусывать. То неизвестные люди нападут на наркопритон или скупку краденного, принадлежащие Мурадин-бею, то угонят илотов из принадлежащих ему деревень. Понемногу, по чуть-чуть, власть, слава, авторитет, деньги наконец, словно вода сквозь пальцы, уходили из рук когда-то удачливого главаря пиратов.

Власть, слава, уважение, деньги наконец, словно вода сквозь пальцы уходили из рук когда-то удачливого главаря пиратов.

Мужчина налил стакан двойного виски. Умиротворяюще булькала вода в кальяне, дурманящий запах чистейшего гашиша смешивался с приносимым ветром из открытого окна неистребимым ароматом цитрусовых.

Угрюмый взгляд расфокусированных глаз остановился на портрете молодой женщины — покойной жены, над камином из серого мрамора.

— Вот! — палец с траурной каемкой под ногтями указал на него, — Что ты на меня так смотришь? Думаешь мне это нравится? Видишь что ты наделала? Как ты воспитала эту дрянь?

Мужчина несколько мгновений рассматривал лицо женщины.

— Что ты хочешь сказать? Что я отэц и тоже несу ответственность за ее воспитание? — на лице пирата налился кровью давний шрам.

— Неа... Шалишь! Был бы парень, тогда да, я должен воспитывать его джигитом, а дэвчонку должна воспитывать ты! И не перечь мне! — ладонь мужчины, все еще столь же сильная как в юности, глухо ударила по подлокотнику.

Ноздри орлиного, словно клюв, носа старого пирата трепетали, зрачки выпуклых глаз блестели гневно и ярко.

— Плачешь, да? — проговорил глухим голосом, — нэ плачь, нэ люблю когда ты плачешь! Теперь придется ее убить. Говоришь проклянешь? Вот видишь и ты против меня.

Мужчина отвернул испещренное шрамами лицо, больше похожее на маску божества гнева:

— И не надо меня упрекать, ты знала за кого выходишь замуж. Нет у меня выбора!

Мужчина несколько мгновений всматривался стылым взглядом в портрет, словно выслушивал ответ мертвой собеседницы.

— Умереть с честью? Это твой выбор, да? Чтобы враги плясали на моей могиле? Нэт никогда такого нэ будет!

— Любила?

— И я тебя люблю, сердце мое...

В глазах, которые, казалось, физически не способны на слезы, влажно блеснуло. Нервным движением он провел загрубелыми пальцами, привыкшими к рукояти пистолета и кинжалу, по лицу. Достал из кармана халата платок, трубно высморкался.

— Ну ладно, ладно, не плачь только! Придумаю какое другое наказание, все-таки моя кровь, но сосунок должен умереть! Это не обсуждается, — мужчина вновь с силой ударил кулаком по креслу. Пронзительно скрипнув, лопнула кожа, бесстыдно открыв ярко-розовые, словно девичьи губы, внутренности. Несколько мгновений он рассматривал, потом досадливо махнул рукой. Слуги заменят кресло на новое!

На столике перед пиратом затрезвонил телефон, взгляд налитых кровью и хмелем глаз остановился на экране. Звонил куратор из разведслужбы 'Пять звезд' Содружества англосаксонской демократии мистер Мухаммед. Давно прошли времена когда пираты действовали на собственный страх и риск. Большинство, если не все, пользовались покровительством мощных легальных структур, выполняя для них заказы, которые не всегда удобно выполнять собственными руками.

Проворчав нечто невнятное под нос, мужчина поднялся и подошел к сейфу. Вытащив ноутбук, он несколько мгновений задумчиво глядел на пластиковую коробку с пилюлями на верхней полке. У них был интересный эффект: на десяток минут они устраняли последствия неумеренного возлияния горячительных напитков, правда потом случался откат и человек пьянел еще больше. Мурадин бей поморщился, но забросил таблетку в рот, руки подняли со стола открытую бутылку с натуральным соком, острый кадык задергался под тонкой кожей. Несколько мгновений мужчина, ждал, наконец по телу и голове прошла горячая волна, смывая хмель, придавая силы.

На стол, рядом с наполовину полной пузатой бутылкой, опустился ноутбук. Палец с черной траурной каемкой под ногтями коснулся пиктограммы перехода на голосовое управление и сразу иконки связи. Над экраном заплясали разноцветные искры, через минуту сложились в голографический портрет чернокожего, обилием имплантированных в череп пластин и антенн, больше походившего на инопланетного пришельца чем на человека.

— Салам алейкум, многоуважаемый друг! — негр раздвинул вывернутые губы, засияв тридцати двумя тщательно ухоженными зубами.

— Уа-алейкум ас-салям, уважаемый мистер Мухаммед.

— Как ваши дела уважаемый Мурадин-бей? Я слышал что у вас неприятности. Мне поступили сведения, что у вас угнали корабль и потом еще какая-то мутная история с вашей дочкой.

'Китайские' глаза старого пирата угрожающе сощурились, словно рассматривали собеседника в прицел автомата. Шрамы на лице налились кровью.

— С моими проблэмами я разбираюсь сам, бэз посторонних! — голос Мурадин-бея был дребезжаще-глух.

Кибер слегка поджал пухлые губы, примирительно выставляя вперед белоснежные ладони. 'Снежок разбушевался, думает он грозный пират а он всего лишь одноразовая марионетка в наших руках!'

— Друг мой, не подумайте что я хотел вас обидеть, произнес он примирительным тоном, — Даже в мыслях не держал этого! Я хотел сказать, что если бы вы воспользовались дружеской помощью, результат был бы другой. Наша организация не из последних в Ойкумене (обитаемый человечеством мир)!

— Чем ты можешь мнэ помочь? Гиреевский волчонок и негодная дэвчонка исчезли со станции русских. Я уплатил большие дэньги одному барану, чтобы узнать куда, но без толку! Никто нэ знает!

— Знает 'Пять звезд', на то мы и разведка.

— Куда они сбэжали?

— Друг мой, эти сведения нам достались очень нелегко. Было много риска, потрачено много денег, — негр замолчал, мяч был на стороне пирата, лишь бы он не затупил!

— Что ви хотите за них?

— Вот это уже деловой разговор! Многоуважаемый друг, вы конечно слышали о строительстве русскими и китайцами солнечной меркурианской электростанции?

Мурадин-бей казалось не слушал, устремив задумчивый взгляд на полыхающее в углу кабинета в камине пламя.

— Да, слышал. Вестник Нового Кавказа писал, что вы сами хотите строить околосолнечную электростанцию, — оторвав взгляд от огня произнес предводитель пиратов на правильном русском языке. Вечный кавказский акцент, проступавший в речи когда он волновался, исчез.

— Это к делу не относится, — произнес разведчик недовольным тоном, моментально сменившимся на нравоучительный, — С помощью своей нелигитимной электростанции диктаторские, авторитарные режимы собрались первыми начать освоение дальних окраин Солнечной системы. Истинные демократии не могут допустить, чтобы...

Старый пират устремил неподвижный, прожигающий взгляд на давнего покровителя. Хотя без него он давно мог лишиться бизнеса да и самой жизни, это не значило что стоит продаваться задешево. Раз в нем нуждаются, значит назначим цену! Положив руки на подлокотники, впился в собеседника взглядом.

— Мистер Мухаммед в отношениях между нами агитация смешна! Ближе к делу! Что ты хочешь, чтобы я сделал? И сколько ты заплатишь за это, помимо сведений о дочери и ее хахале?

Негр холодно усмехнулся, но в его голосе было невозможно было уловить эмоции.

— Узнаю хватку давнего партнера. Ну что же давайте ближе к делу. Дорогой друг, мы хотим, чтобы ваши люди захватили рейсовый циклер русских и направили его на Меркурианскую электростанцию. За акцию мы готовы предложить, — негр поднял глаза к невидимому потолку, потом придвинулся ближе к собеседнику, — ну скажем два миллиона новых евро. Когда ваши люди закончат их подберет корабль. Что скажите уважаемый Мурадин-бей?

Старый пират задумчиво поскреб густую черную щетину на подбородке. Она без слов говорила, что последние неудачи изрядно подкосили его и он изрядно опустился.

Вид Мурадин-бея был неприятен Мухаммеду. Двенадцать лет тому назад вербовка главаря пиратов стала причиной, триггером его стремительной карьеры в разведке. Но все когда-нибудь заканчивается или ломается. Ну что же... используем в последний раз как тот презерватив, потом выбросим на помойку!

— Пять, я желаю пять миллионов новых евро. Еще дадите вид на жительство и спрячете по программе защиты свидетелей от преследования. После такой акции русские и китайцы будут носом рыть Солнечную систему. Это моя окончательная цена, — пират умолк, стиснув кулаки, иначе все эмоции выплеснулись бы из него наружу. Вступить вновь в одну и ту же реку невозможно как и потеряв авторитет вновь его восстановить, значит нужно сорвать прощальный куш и исчезнуть для всех. А что будет с исполнителями акции, какая разница. Они все равно смертники, чтобы им не пришлось напеть.

Свидетелей такой акции в живых не оставляют! А на 'Новый Кавказ' Мурадин-бей больше не вернется и еще посмеется когда русские с китайцами явятся на станцию с претензиями. Ой как весело будет!

Киборг с силой потер лоб ладонью, взглянул на кавказца и снова перевел застывший взгляд куда-то в пространство. Чертов кавказский бандит! Мухаммед надеялся немного сэкономить а так придется просить у директората дополнительные средства. Серебренная мечта о небольшом личном острове на Тихом океане стремительно отдалялась, но дело необходимо организовать во что бы то ни стало. Ставки слишком велики и поражения ему не простят.

— Пожалуй... я согласен. В течение дня я сброшу по сети подробности акции и аванс в размере одного миллиона новых евро, так вас устроит?

— Хорошо. Я хочу знать куда убежали эти? — понизив голос произнес пират.

— Они на рейсовом циклере 'Академик Вахрушев'. Его мы планируем использовать в акции.

— Это точно? — пират шумно задышал, сжимая кулаки до белизны костяшек.

— Разве мы когда-нибудь обманывали вас?

Мурадин-бей отвел взгляд от лоснящейся на свету чернокожей физиономии, на секунду словно задумался.

— Нет, все было честно. Ошибки быть не может?

— Она исключена. До свидания многоуважаемый друг.

Собеседник рассыпался вихрем разноцветных искр а старый пират довольно прижмурился и захлопнул крышку ноутбука. Откинувшись в кресле, расслабил плечи. А жизнь то вроде налаживается!

Крайнее дело и на покой! Пять миллионов и еще скопленное на черный день в банках Содружества англосаксонской демократии — этого вполне хватит на безбедную и даже роскошную старость. Правильно говорил отец, мир его праху: 'кроме смерти от всего есть лекарство'. Русские с китайцами пусть что хотят с 'Новым Кавказом' делают, это его не касается! Дочери? У них своя судьба. Он не обязан всю жизнь быть им нянькой!

Недолгое действие пилюли закончилось, взгляд пьяно помутнел. Лицо стремительно стало свекольного цвета, от прилива крови вспухли уши. Рука небрежно отодвинула в сторону ноутбук и потянулась за бутылкой. Не утруждая себя стаканом, присосался к горлу, звуки громкого бульканья заполнили кабинет. Довольно задергался кадык на небритой шее старого пиратского вожака. Отхлебнув за раз не менее половины, он со звоном положил ее обратно.

Глаза закрылись и тотчас запрыгали перед ним в полутьме тысячи зеленых и багряных кругов. Сердце замерло, оборвалось — и все тело мягко ухнуло словно в пропасть. Он вдруг почувствовал такую тяжкую, такую смертельную тоску, смешанную со злобой, что даже открыл глаза. Засопев, всхлипнул. Жалость и злоба душили его. Жалко ему было, что дело всей жизни — его пиратско-криминальную империю разрушил какой-то мальчишка! Он уже не помнил, что пообещал самому себе что не тронет младшую дочь, любимицу жены, зато от одной мысли, что гиреевский волчонок скоро умрет, его подмывало бодрящее веселье. Ой как он будет его пытать, как терзать, превращая в вопящие от боли, обгадившееся животное, почти убивать, но вновь и вновь оставлять в живых, чтобы на следующий день прийти опять. Мучить. Он засмеялся, словно ворон закаркал, словно спазм перехватил горло.

С потолка, украшенного позолотой, лепниной и росписью, укоризненно смотрели на хозяина особняка дудевшие в трубы ангелочки.

В дверь постучали, не дожидаясь разрешения, они распахнулись.

Мурадин-бей повернул голову, в глазах его плескалась лютая боль. Изображение страшно расплывалось, плыло и никак не собиралось во что-то определенное. Мужчина пьяно помотал головой и неожиданно понял кто перед ним.

— Гирей, — взревел он, рука метнулась к электромагнитному пистолету на столе, но ненавистный противник был быстрее, молнией скользнув за дверь. Цепочки отверстий продырявили ее наискосок, потом вновь и вновь, пока пистолет сухо не щелкнул — пули закончились.

Мужчина недоуменно посмотрел на сжимаемое в пальцах оружие, попытался встать, но это не удалось. Тогда он досадливо махнул рукой, пистолет выпал на застилавший пол великолепный персидский ковер. Вскоре его глаза закрылись и кабинет огласил звучный храп.

Через минуту дверь осторожно открылась, вошел помощник — по праву второй человек в организации Мурадин-бея. Пухлое лицо его было бледным, на губах ни намека на вечную улыбку, которую он носил так же привычно, как клоун маску. Стылый взгляд болотной гадюки обежал комнату, надолго задержался на ее спящем хозяине. Словно он оценивал, пора наносить смертоносный удар или еще рано?

— Пьяное ничтожество, — произнесли губы, потом помощник вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.

* * *

Космопорты везде одинаковы, будь это старушка — Земля или отдаленная на месяцы экономичного полета грузопассажирского циклера станция в поясе астероидов. Толчея, разноязыкий гомон людских толп, время от времени перекрываемый голосами дикторов и холодное сверкание безукоризненно убранных роботами интерьеров. Сандро задавал себе вопрос: где берут дикторов с одинаковыми, словно произведенными в чане клонирования голосами? Если бы он точно не знал, что выращивание искусственного человеческого существа в большинстве людских государств под категорическим запретом, то подумал бы — это чудеса генетики.

Он поднял заполненный коричневой жидкостью пузатый бокал, в нос ударил резкий запах высококачественного спиртного и слегка отхлебнул. Да будут они прокляты эти европейцы! Разве можно вот так цедить благородные напитки? Крылья носа затрепетали от толчками втягиваемого воздуха, он словно накачивал в себя вместе с кислородом злостью и пренебрежением. Нет чтобы по-нашему, как принято на 'Новом Кавказе'! Вылить в глотку по-молодецки одним махом, чтобы виски горячей струей омыла пищевод. Закусить как следует, а потом, если время уже приспело, запеть песни в кругу верных кунаков и приятелей! И они еще считают себя цивилизованными? Мерзкие гяуры не способные ударом ответить на удар! Но чтобы не нарушать маскировку, приходилось терпеть.

Сейчас в облике молодого человека ничто не напоминало юного джигита с 'Нового Кавказа', давно объявленного за художества на пиратском промысле в всеобщий розыск Интерполом. Ястребиный тонкий нос, узкие, постоянно прищуренные глаза, отчего взгляд казался пристальным, даже какая-то сумасшедшинка проглядывает, хищный такой и самое главное на щеке нет и следа, бороздившего ее безобразного алого шрама. После косметической операции, когда изменили даже цвет глаз с коричневого на серый, поменяли узор папиллярных линий. От идентификации по ДНК не защитит, но если до этого дойдет, то они уже спалились.

Месяц тому назад Мурадин-бей пригласил к себе, как сказал его помощник — для серьезного разговора, Сандро вначале удивился. Старый пират умудрился потерять корабль, младшую дочку и спустить молодому Гирею оскорбление — дело немыслимое в их среде где основа взаимоотношений — авторитет. Вслед за этим посыпалось все и ушла почти половина джигитов. Сандро и сам бы ушел, но поленился. В отличие от большинства джигитов его не слишком интересовали доходы от пиратского бизнеса — капиталов отца вполне хватало для более чем обеспеченной жизни. Драйв, ощущение власти над жертвами, возможность доказать крутость — вот что он искал в рискованной жизни пирата. Он всегда верил в собственную удачу. Затевая что-нибудь, он был вперед твердо уверен в успехе — и все удавалось ему. Так это было всегда за редкими исключениями. Так он надеялся, будет и впредь.

Мурадин-бей был трезв, хотя джигиты говорили, что после ухода части джигитов во главе с Гюрзой, он ни один день не просыхал. Любезно приняв насторожившегося Сандро, он усадил его в кресло и после недолгого, но обязательного разговора о родственниках и пустяках, объяснил задумку диверсии на русско-китайской меркурианской электростанции и предложил поучаствовать за большие деньги. Сандро лишь холодно улыбнулся и отказался. Операция крайне рискована в осуществлении и если она даже удастся, то русские м китайцы приложат максимум усилий, чтобы покарать виновников. Придется всю оставшуюся жизнь прятаться! Зачем ему эти скачки (суета, лишние передвижения), его что за дурака считают?

Он, как мог учтиво, отказался.

Тогда Мурадин-бей хмуро усмехнулся, отчего страшные шрамы, исполосовавшие в юности лицо, ожили, заползали змеями по небритому лицу.

— Нэ торопись! — все еще сильная рука провела пальцами по белесой сеточке шрамов на лице, — ты знаешь куда сбежал шакал Гирей?

Сандро настороженно прищурился.

— Этот фуцин... (обзывательство, означающее несуразного, неуважаемого человека), — он немного помедлил, выжидательно глядя на хозяина дома, — Что вы хотите сказать?

— Он летит на рейсовом циклере 'Академик Вахрушев', который я наметил для акции.

Молодой пират вздрогнул от неожиданности. На несколько мгновений замер с остекленевшим взглядом.

Перед глазами вновь встал давний эпизод стычки с одноклассником Алексеем Гиреем. Он содрогнулся. Во время драки, когда Сандро уже торжествовал победу, Гирей, словно волк в людском обличии, впился зубами в щеку и вырвал кусок. Острая боль пронзила тело, но самым страшным был облик врага. С его обмазанных красным, словно у вампира, губ, капала кровь, расплываясь на безупречно чистом полу в темно-багровую лужицу. А потом проклятый выплюнул на пол окровавленный кусок вырванной из тела Сандро плоти. В ушах зазвенел собственный крик, полный животного ужаса. Под толстым слоем пепла прошедших дней все еще горел огонь ненависти, а еще ниже таился страх и неудовлетворенная жажда мести. От хлынувшей в него ядовитой, как газ, ненависти, он чуть не задохнулся. Зубы скрипнули, взгляд потяжелел, упал в пол, что не укрылось от холодно наблюдавшего Мурадин-бея. Сандро — прирожденного воина унизили, и он поклялся сам себе при удобном случае отомстить. Но он все не наступал, а время летело, складывалось в годы. В горечь и стыд... Остался последний шанс отомстить опозорившему его фуцину. Нет, нет и нет, он не упустит его, иначе зачем жить, если сам себя презираешь? Сейчас или никогда!

Сандро тихонько выпустил воздух между плотно сжатых зубов и, сделав усилие, вновь сосредоточился на разговоре. Не подымая глаз произнес:

— Хорошо, допустим я согласился, какие гарантии что после акции меня самого не ликвидируют?

— Зачем мнэ кровная вражда с родом Есава? Ты ведь оповестишь о моем предложении отца?

— Разумеется! — Сандро поднял взгляд и упер его в глубину зрачков пиратского вожака. Он немного помолчал, размышляя.

— Тогда остальных участников акции нанимаю я сам и еще это будет стоить дорого, очень дорого.

Мурадин-бей несколько мгновений молча смотрел в лицо молодого волчонка, потом протянул руку.

— Согласен, наемник нэ важны, они всего лишь наемники. А дэньги — пыль.

Сандро Есава мотнул головой, возвращаясь из воспоминаний в реальность. На улице гасло освещение, зажглись фонари, освещая непосредственно прилегающий к космопорту уставленный автомобилями пятачок. Стекла в транзитном зале слегка задребезжали, это означало что стартовал очередной корабль.

Где-то под потолком репродуктор и сексапильный женский голос объявил:

— Начинается посадка на рейс А-106 до Марса. Пассажиров просят пройти в корабль через выход номер семь.

Ну наконец началось, теперь дорога назад отрезана, подумал Сандро, ноздри ястребиного носа затрепетали от возбуждения. Что такое человек без Цели в жизни? Именно так с большой буквы Цели? Да ничто. Животное перерабатывающее продукты в навоз, а не человек. Только великая, пусть недостижимая цель превращает его в заслуживающего уважения человека. У Сандро была своя цель: чтобы его имя прогремело на всю Солнечную систему. Чтобы каждый шакал при имени Сандро Есава трясся от страха и бледнел. А еще попутно отомстить обидчику. Он никому не говорил, но счеты к Гирею не ограничивались только проигранной в детстве дракой. Не меньший — был за Милу, ее он хотел ввести в свой дом в качестве законной жены. А страх? Страх не важен! Он из рода победителей и поэтому не может проиграть.

После медицинских процедур до неузнаваемости изменивших облик пятерки будущих диверсантов, с ними в течении недели занимался прибывший со станции 'Нью-Вашингтон' человек. Потом они вместе с ним полетели на рейсовом корабле в Содружество англосаксонской демократии, после нескольких пересадок, призванных сделать бесполезной попытку узнать откуда они отправились в путь, их переправили в столицу 'Новой Европы', колонию 'Neue Heimat', где куратор с ними попрощался. Оттуда на рейсовом циклере до Венеры, где пересесть на русский циклер 'Академик Вахрушев' — конечный пункт их маршрута.

Сандро повернулся к четырем мужчинам, расположившимся рядом с ним вокруг круглого пластикового стола.

— Все парни, время. Берем вещи, двинулись.

Торопливо швырнув дорогую сигарету в стеклянную пепельницу, первым вскочил с кресла Иванов — единственный русский из компании нанятых для акции наемников. Он вообще слишком много суетился, осознавая шаткость собственного положения. Вначале Сандро сомневался в необходимости брать рекомендованного ему гяура. Только переговорив с кандидатом и, убедившись в его высокой квалификации как подрывника и классного химика, способного из вполне невинных компонентов, открыто продающихся в магазине, собрать мощное взрывное устройство, согласился нанять.

— Я готов! — произнес подрывник нервно-взвинченным тоном и подхватил с пола рюкзак. В его суетливых движениях чувствовалась нечто от грации гадюки, готовившейся к внезапному удару.

Двое братьев Ахба: Аджир и Заур, похожие друг на друга так, что Сандро вначале путал их, забросили телефоны в карманы и поднялись следом. На жестких лицах профессиональных убийц ни следа эмоций. Последним, значительно откашлявшись — Кудж, самый старый и опытный из наемников, ему было почти тридцать лет. Он был круглолиц, темные круги под глазами, но живые и ясные глаза говорили о том, что он полон сил и энергии. Закинув рюкзаки за спину, компания двинулась вглубь переполненного снующими в разных направлениях с озабоченными лицами людей, зала.

С опустевшего стола из пепельницы поднималась вверх белесая струйка табачного дыма, бесследно тая в холодной и стерильной чистоте космопорта.

Сандро с тремя боевиками благополучно прошел таможенный контроль и нетерпеливо ожидал подрывника, когда, то ли нервное поведение подрывника, то ли еще что заинтересовало чиновника — в синей форме таможенника необъятных размеров человека с широкими, бабьими бедрами и куцей бородкой на лоснящемся лице. Выскочив из стоящей на проходе кабинки, он движением руки остановил Иванова.

— Сэр, откройте рюкзак, — произнес скучным тоном.

— А что случилось то, что случилось? Нет у меня ничего!

Это было правдой. Ничего запрещенного, включая оружие, наемники с собой не взяли, понадеявшись изготовить его на месте.

— Я настаиваю, чтобы вы открыли для проверки рюкзак! — таможенник указал пальцем на стойку перед своей будкой, буравя профессионально-бдительным взглядом побледневшее лицо собеседника.

Подрывник бросил быстрый взгляд на ожидающих его наемников.

— На! — скинув с плеча рюкзак, он бросил его на стойку, — Побыстрее, я тороплюсь!

— Неужели? Мир спасать, что ли?

— Может тебе еще и шнурки погладить, голубь? (жаргонное наименование гомосексуалистов)?

— Что? — явно бабским фальцетом взвизгнул таможенник, — как вы смеете оскорблять меня по гендерному признаку? Это федеральное преступление! Я вызываю спецназ!

На будочке провернулся незаметный лючок, высунувшийся оттуда ствол автоматического пулемета хищно уставился в лицо замершего подрывника. Вдали послышались тяжелые шаги боевых аватаров.

Крики 'Лежать мордой в пол!' и 'Работает полиция!' смешались с испуганными воплями пассажиров, опасавшимися попасть под горячую руку. Полиция 'Neue Heimat' при аресте не церемонилась и попутные жертвы среди непричастных были не редкостью. Сверкая металлом брони появились два аватара, подножка повалила растерянного Иванова на камень пола, он вскрикнул от боли. Через миг вывернутых руках защелкнулись пластиковые наручники. Безликая металлическая маска аватара с нарисованными на плечах синими звездами повернулась к гордо вскинувшему все три подбородка таможеннику.

— Желаете выдвинуть официальное обвинение, офицер?

— Да, да разумеется! Негодяй оскорбил меня по гендерному признаку!

— Да я вас... — с блатными нотками начал было говорить пленник, но с пальца аватара с громким треском сорвалась металлическая искра. Тело забилось в конвульсиях.

— Молчать! — небрежно произнес аватар.

— Постойте, господа! — со стороны телескопического переходника, ведущего на корабль, послышался голос с легким иностранным акцентом, — Мне нужно переговорить наедине с господином офицером.

Это был Сандро. Подойдя к легкой решетке, отделяющей прошедших и непрошедших таможенный контроль, он с скучающим видом облокотился на нее.

Аватар рывком повернул голову к говорившему, немного помедлив повернулся к нему всем металлическим телом.

— Кто вы такой? — настороженно произнес он, — Вас нет в базе данных жителей 'Neue Heimat'.

— Я турист, прибыл из 'Нью-Вашингтона', так мы можем переговорить, офицер?

— 'Нью-Вашингтона'? Хорошо...

Они отошли подальше, где разговор был неслышен посторонним ушам. Они переговорили несколько минут, Сандро передал полицейскому некий предмет, похожий на кристалл памяти, с которого тот считал информацию. Потом аватар вернулся на таможенный переход, рывком подняв лежащего на земле обвиняемого, открыл наручники.

— Проходи, — коротко распорядился аватар.

Ошеломленный и ничего не понимающий боевик подхватил с пола рюкзак, перебежал мимо наблюдавшего с выпученными глазами таможенника, к товарищам.

— Что это? — послышался бабский фальцет, покрасневшего как свежесваренный рак таможенника, — почему вы отпустили преступника? Я буду жаловаться вашему руководству!

— Жалуйтесь хоть президенту федерации! — металлический палец поманил его а от того, что он услышал от аватара, свекольного цвета лицо испуганно побледнело. Почти бегом он скрылся в своей будке. К этому времени пятеро будущих террористов исчезли в полутьме ведущего на корабль телескопического переходника.

* * *

Закрыв за собой дверь, Мила с Алексеем, цокая магнитными подковами по металлу пола — в этой части циклера 'Академик Вахрушев' гравитация была лишь немного выше нуля, зашли в узкий и длинный коридор. За ними внутрь проскользнули два туго набитых автоматических чемодана с немудреными пожитками молодых людей. В воздухе, в отличие от пропахшего острым озоновым запахом доставившего их на циклер шаттла, стоял запах цветущей вишни. При виде пассажиров сидевший за казенного вида столом посредине коридора белобрысый парень, года на три старше Алексея в форменной, темно-синей футболке космонавта с двумя маленькими звездочками младшего лейтенанта на плечах, бросил быстрый взгляд — уколовший, изучающий, настороженный на пассажиров. На миг задержался на удивительно красивой девчонке, потом посмотрел на вмонтированный в стол плоский экран. 'Так, — сказал себе Алексей. — Запомним'.

Прочитав там нечто, парень раздвинул губы в профессионально-приветливой улыбке.

— Здравствуйте. Алексей Гирей и Мила Мурадиновна?

— Да, это мы, — остановившись перед столом, ответил Алексей.

— Приветствую вас на рейсовом циклере 'Академик Вахрушев'! Дорогу до вашей каюты девушка и вам, Алексей, я уже сбросил. Двери на вас уже настроены.

'Пик' дружно отозвались сигналами телефоны.

— Вы какую палубу предпочитаете? Номеров свободных полно.

— Первую.

— Тогда до скорой встречи, коллектив у нас небольшой и волей-неволей приходится общаться.

Алексей благодарно кивнул.

Он подхватил заметно нервничающую Милу под локоток. Легонько стукнула дверь, одуряюще пахнуло цветущими вишнями. Новые члены команды 'Академика Вахрушев' вошли в узкий и длинный коридор "ступицы, ведущий в жилую, среднюю палубу циклера. За ними проскользнули автоматические чемоданы.

К середине двадцать третьего века на огромных просторах Солнечной системы от орбиты раскаленного Меркурия до Пояса астероидов человечество основало более четырехсот крупных колоний, численностью от ста тысяч до нескольких миллионов человек и уже задумывалось о строительстве поселений в системах планет-гигантов Юпитера и Сатурна, создании форпостов на окраине системы в облаке Оорта. Перемещения в космосе или крайне затратны и тогда ни о какой массовой колонизации и перемещении товаров не может быть и речи — каждый килограмм будет по цене в разы дороже золота или экономичные и, поэтому, очень долгие. В космосе сложно с жизненными потребностями человека: необходимы регенераторы воздуха и воды, запасы еды на весь полет. Вдобавок радиация требует массивной защиты — свинцовых стенок: потерпеть неделю, ну самое большее месяц без них возможно, но путешествие длиной в год станет крайне вредным и опасным для здоровья.

Выход нашли еще в далеком двадцатом веке на заре космонавтики. Основой системы транспортной связности отдаленных космических колоний и Земли стала система из нескольких сотен колоссальных, в многие сотни метров длинной, размерами циклеров, с тщательно рассчитанными интервалами пуска. Циклер представлял собой большую космическую станцию типа 'колесо', вращающуюся по специфической орбите. Будучи однажды запущен на орбиту, раз в несколько лет он подходил на минимальное расстояние либо к точке запуска, либо — цели путешествия. Все остальное время двигался по замкнутой кривой между границами орбит этих двух тел практически без затрат энергии. При подходе к колониям к циклеру стыковались небольшие 'каботажные' шаттлы с пассажирами. В необъятные трюмы грузились транспортные контейнеры, на борту проводилась и первичная обработка полученного в космосе сырья. Таким образом, топливо тратилось только на то, чтобы разгонять и тормозить самих пассажиров и грузы. В результате перевозки на космические расстояния с помощью подобных 'Академику Вахрушеву' перелети-городов намного выгоднее и безопаснее, чем на кораблях и заведомо выигрывали у любой ракеты при экономичной перевозке тысяч тонн грузов и сотен и тысяч человек. Купивший билет на циклер пассажир, получал каюту, воздух, вращательную гравитацию, воду и еду на весь срок путешествия и сходил в пункте назначения, нисколько не пострадав ни от невесомости, ни от радиации, ни еще от чего. Разве что от скученности и однообразного питания — но это уже смотря какого класса билет. Циклер огромен, заплати— и тебя заселят в люкс, а для твоего питания погрузят на борт ананасы и рябчики.

Ракеты, быстрые, но крайне неэкономичные и дорогие, остались фантастам, проиграв самым первым циклерам, способным принимать на борт тысячи пассажиров, а в реальной жизни военным, ученым и портовым службам. Впрочем, у циклеров были и недостатки, полет длился несколько лет, так участок Земля-Пояс астероидов 'Академик Вахрушев' проходил за 205 суток, а полная орбита занимала 4,1 года (то есть, взять пассажиров в рейс он мог только раз в 5 лет).

Грузопассажирский циклер 'Академик Вахрушев' принадлежащий государственному предприятию космической колонии 'Новый Валдай' -'Газпром-космос', построили на орбитальных верфях Марса и сдали в эксплуатацию 4 июля 2243 г. С тех пор он уже не первое десятилетие наматывал по Солнечной системе круги, обслуживая маршрут Пояс астероидов — Меркурий. Шестисотметровой длины вращающееся колесо квадратного профиля (высотой 100 метров) и шириной 20 метров, разделенное на три палубы, две жилые и грузовую, давало по ободу более 18000 м2 площади с искусственным тяготением. К геометрическому центру станции, где были установлены баки с хлореллой, причалы и маневровые двигатели, вели 'ступицы'. Там же выращивались генетически измененные сельскохозяйственные растения и фруктовые деревья и, располагались сырьевые склады. А в колесе — жилые помещения и склады с предметами, которые должны храниться при гравитации. Максимальное количество пассажиров составляло 5000 человек при постоянном экипаже 250 человек, включая охрану, грузоподъемность бездонных складов и трюмов составляла более миллиона тонн.

Через несколько минут влюбленные вошли в жилую, с нормальной гравитацией, зону циклера, аромат цветущей вишни, едва ощутимый в причальной зоне, накрыл с головой. Запах острый, свежий, до боли напомнил Алекс 'Новый Кавказ', увидит ли он его когда-нибудь? Вдохнет пропитан ароматом цитрусовых воздух? Вряд ли...

Некоторое время они шли молча, жадно разглядывая интерьеры циклера — летающего по Солнечной системе перелети-города. Как-никак ближайших четыре года им предстоит здесь прожить. Именно на столько, на полный рейс циклера, Алексей и Мила подписали контракты. Вначале все показалась очень похожим на поселок шахтеров у безымянного астероида. Невидимые фонари ярко освещали такой же длинный, плавно изгибающийся коридор, со стен всматривались в прохожих двери и окна жилых кают. И в то же время была тысяча отличий. Потолок скрывала голографическая иллюзия, и казалось, что над тобой синее небо со стремительно несущимися в неведомую даль белоснежными кучевыми облаками. Не было 'английского' газона посредине узкой дороги из пластикобетона. Узкие полоски тщательно постриженной травы отделяли ее от тротуаров, за которыми возвышались высокие, раскидистые деревья: платаны, черешня, тутовое дерево, но больше всего было вишни. За густыми ветвями едва проглядывали стены с дверями жилых кают. Ветер дирижировал белоснежными ветвями вишни в цвету и тогда казалось, что они приветствуют новых гостей. Встречные люди, одеты по-летнему в футболки, рубашки с короткими рукавами и шорты — в жилой зоне поддерживалась постоянная температура 24, 5 градусов Цельсия. Нравы на корабле царили самые патриархальные, при виде новых лиц прохожие бесцеремонно останавливались. Доброжелательно улыбаясь, разглядывали новеньких и только поздоровавшись, продолжали путь. Алексей находил одни отличия с любопытством, но чаще не придавал им значения. Все маленькие станции выглядели более-менее похоже и достаточно симпатично и интерьеры, и люди.

Проплыла мимо подмигивающая красным вывеска славившегося на весь Пояс астероидов знаменитого бара 'Космический скиталец'. Те, кто попробовал фирменный, производимые на 'Академике Вахрушеве' коктейль 'Звездная медуза' и выжил, хвастались об этом во всех барах Ойкумены (освоенная человечеством часть мира) Влюбленные подходили к назначенной им каюте, расстояния на циклере невелики, до самой дальней точки меньше двух километров, когда Мила неожиданно освободилась от мужской руки. Остановившись напротив газона и, игнорируя ткнувшийся в ноги чемодан, некоторое время пристально вглядывалась в траву. Наклонившись, торопливо сорвала травинку и, снова выпрямилась. Когда она внимательно рассмотрела 'добычу', на лице просияла совершенно детская улыбка. 'Что это она?' — озадаченно уставился на девушку парень.

— Смотри, — мечтательным голосом произнесла Мила, протягивая листочек, — клевер с четырьмя листочками...

Алексей наклонился. И правда, в девичей руке было настоящее чудо, четырехлистный клевер — очень большая редкость. С ним были связаны какие-то поверья, но точно он не помнил. Парень кивнул.

— Лешенька, — вкрадчивым голосом произнесла девушка, руки в умоляющем жесте сложились перед высокой грудью, — Пожалуйста... давай съедим этот клевер. Мама говорила, что если двое вместе съедят его, то между ними всю жизнь будет крепкая и взаимная любовь.

Сопротивляться желанию вбившей себе в голову очередную блажь слабой женщины — это ошибка, которую мужчины обречены повторять вновь и вновь, пока существует человеческий род. И всегда проигрывать. Через пару минут старательно изображая довольную улыбку, он запивал горечь клевера газированной водой, которую достала из казалось бездонной дамской сумочки Мила.

Дверь каюты пшикнула и отскочила в сторону, впустив Алексея в достаточно просторное помещение, чистое той самой безликой чистотой стандартных кают, одинаковой во всем обитаемом космосе, от Меркурия до Пояса астероидов, которую он терпеть не мог. Под потолком вспыхнул свет. Кроме комнаты имелся крошечный кухонный блок с пищевым синтезатором, плитой и микроволновкой и встроенным в стену маленьким холодильником. Душевая кабина, санузел, лучевая сушилка и гардероб-кладовка. Словом, вполне прилично для двоих, в полетах он таких удобств не видывал. Мила захлопотала, обживая каюту. Девушка провела пальцами по сенсорному замку на стене, широкие панели разъехались в стороны, открывая встроенную кладовку, которая скоро наполнилась одеждой из чемоданов, разложила на столике и в душевой всякую мелочь.

Закончив с хлопотами, подошла к Алексею. Лицо девушки было так близко, что он мог коснуться ее ресниц губами.

— Мне надо идти, я говорил, курс молодого бойца три месяца, и мы сможем дай бог, увидится несколько раз... -тонкие ноздри парня затрепетали, втягивая тонкий аромат духов и женского тела. Он понял, что сейчас случится нечто важное и говорил больше из желания отдалить неизбежное.

— Несколько раз, — повторила Мила, тонкие пальцы расстегнули верхнюю пуговицу рубашки возлюбленного, принялись за следующую, глубоко вздохнула, словно решаясь на что-то, прошептала, — несколько раз...

Парень содрогнулся от пробежавшей по телу дрожи удовольствия, настолько приятно было ощущать прикосновение достойных гурии пальчиков, но все же нашел в себе силы сопротивляться.

— Мила, — постарался произнести строгим голосом, но это плохо удалось, потому что тонкие пальцы двинулись дальше, осторожно, словно изучая коснулись шеи, плеча, короткого ершика волос на затылке, — мы не женаты... — жалким голосом добавил парень, чувствуя, как кружится голова.

Щеки Милы вспыхнули румянцем.

— Я ценю трепетное отношение ко мне, но мучить и тебя и себя еще три месяца, я не собираюсь! Любовью оскорбить нельзя, кто б ни был тот, кто грезит счастьем, нас оскорбляют безучастьем.

— Хорошо сказала, — задыхаясь от желания, произнес парень.

— Дурашка, это из фильма, — губы девушки находились в опасной близости от губ Алексея, — я тебе дам его посмотреть, потом... — девушка задышала короткими, частыми вздохами, — Я хочу, чтобы ты стал мне мужем здесь и сейчас! — прошептала девушка.

Пурпурно-алые губы приблизились, коснулись мужских, вначале нежно, потом со стремительно нарастающей страстью. Они были обжигающе горячими...

Прошло еще два часа, когда, напоследок прижав к себе прикрытое только простынью горячее тело Милы, Алексей поцеловал соленые от слез губы, пузатый рюкзак взлетел на плечо, он вышел из номера. Парня ждала казарма и трехмесячный, обязательный независимо от боевого опыта для всех, курс молодого бойца.

Глава 5

Прошло двое суток после незабываемого прощания с Милой, глаза Алексея распахнулись и несколько мгновений бессмысленно таращились в полутьму, пока до едва вынырнувшего из сонной одури сознания не дошло — он в казарме. Под потолком горел фонарик дежурного освещения, бросая багровые тени на лица спящих на кроватях бойцов, негромкий храп перекрывал едва слышный свист вентиляции. Рука машинально провела по лицу. Так и есть, мокрое от слез. Все это — оторванность от любимого человека, непривычный коллектив с непонятными мотивами, ядреные запахи казармы вызвали в нем такое острое и щемящее чувство потерянности и раздвоения желаний, что он изо всех сил сжал кулаки. Одна часть его личности твердила: Отец Милы твой кровник... Мурадин-бей убил или по крайней мере причастен к гибели родителей и по закону кровной мести сын обязан отомстить роду убийцы. По неписанным, но от этого не менее действенным законам, впитанных с молоком матери, только решение шариатского суда могло избавить от кровной мести. А другая часть его личности говорила; 'Да ты что, сдурел? Ты же ее любишь и жить без нее не можешь!' И он отвечал: 'Да...' Нет вины Милы в том, что она родилась от такого мерзавца! Да он лучше сам пустит себе пулю в лоб, чем позволит пушинке коснуться возлюбленной. Пусть лучше навеки это останется его тайной. Это он решил твердо. Но должно быть, внутренний разлад был сильнее его. Во сне, когда он не мог, так же как днем, заставлять себя улыбаться, шутить и вести себя словно ничего не случилось, обе части его личности вновь начинали яростный спор и он просыпался с мокрым от слез лицом. Рука торопливо нашарила полотенце на дужке кровати и вытерла лицо.

На часах горело пять тридцать, до подъема еще час. Рань какая! Он лежал, уставясь в потолок, покрытый едва заметными трещинами, похожими на карту неизвестного государства, потом повернулся на бок — до 'подъема' еще далеко.

Он ошибся:

— Взвод, подъем! Строиться в полной выкладке! — рвя в клочья стоявшую в спальном помещении тишину прозвучал крик дежурного. Вслед за этим на проходе, разделявшем спальное помещение появился капитан Роджерс — высокий блондин лицом чем-то крайне напоминавший киноартиста игравшего главного героя — Алексея Трофимова в старинном, как бы не двадцатого века, фильме 'Офицеры'. Буквально все: пластика зверя, уверенный взгляд, широкие плечи и внушительный набор разноцветных планок на груди, выдавали в нем опытного воина и незаурядного рукопашника. Почему офицер вместо того, чтобы служить в элитной части возился с новобранцами, никто не знал, но самым популярным было предположение, что на циклере он восстанавливается после тяжелого ранения. Он был единственный, кого Алексей искренне уважал, остальные — мелочь пузатая, недостойная чтобы на них обращали внимание, включая сержантов.

Через пять минут суеты, коротких перебранок и броуновского движения в оружейке и вокруг нее, последний новобранец застыл в строю перед навьюченным не меньше подчиненных офицером. Движение пальца остановило секундомер.

— Уложились, молодцы... Равняйсь. Смирна! Значит так! Отрабатываем учебную задачу, преследование диверсионно-разведывательной группы противника.

Ответом был дружный полувздох, полувсхлип бойцов. Воспоминания о вчерашнем преследовании диверсионно-разведывательной группы, растянувшегося на десять километров, были еще слишком свежи в памяти. Тогда большей части взвода пришлось обратиться в медпункт, благо такие травмы как потертости и кровавые волдыри на ногах там врачевали за пять минут.

— Напра-во. Шагом марш!

— Я похож сейчас на груженного ослика, — произнес Ванька Козлов.

В строю раздались тихие смешки. Алексей поморщился, чувствуя, как закипает в нем злость к глупому клоуну, к его узким, постоянно прищуренным глазам, отчего взгляд казался пристальным, даже какая-то сумасшедшинка проглядывала, к худой, нескладной фигуре, так не соответствующей идеалу воина. 'Этот то какого черта поперся в десант, — думал он с неприязнью, разглядывая узкий и бритый затылок. Таких ботанов, слишком много кривляющихся Алексей и на дух не переносил.

Холодный взгляд серых глаз офицера скользнул по строю бойцов с новейшими плазмоганами за спиной и тяжелыми рюкзаками со снаряжением, остановился на стоявшем впереди большом, широкоплечем, неприятного вида человеке: сержанте Петрове.

— Взвод! Бегом! Марш!

Дружный отзвук ударов десятков грубых военных ботинок от одних каменных стен передавался другим, и в этом непрерывном эхе несся навстречу широкий коридор, стилизованный под заросшую плодовыми деревьями улицу. Дождавшись, когда последний тяжело нагруженный боец пробежит его, капитан легко догнал строй, побежал впереди и немного сбоку. Редкие в этот ранний час прохожие жались к тротуарам, провожая удивленными взглядами колонну вооруженных бойцов.

На минуту снизив скорость до шага, они миновали наиболее населенную палубу 'А'. Проскочив через шлюз, побежали по безлюдным коридорам гравитационной зоны складского хранения. Асфальтобетонное покрытие под ногами исчезло, сменившись гулким металлом, удары ботинок о пол и тяжелое дыхание бойцов гулким эхом плыли в узком коридоре. В стене тревожного красного цвета поблескивали высокие и широкие складские ворота с номерами, пол и потолок имели спокойный светло-серый цвет. С потолочных экранов, здесь уже не было голографической имитации земного неба, в суетную мельтешню людишек вглядывался Юпитер, во всей своей грозной и мрачной красе. Циклер еще слишком недалеко отдалился от могучего великана Солнечной системы. С экрана всматривался в людей красный глаз Пятна, едва прикрытый белесыми тучами, мчащимися над ним.

Несколько километров и десяток минут непрерывного бега плотная коробка строя смешалась, превратилась в нестройную толпу краснолицых и потных новобранцев.

— Шевелим, шевелим булками, — покрикивали сержанты, незаметно подталкивая совсем ослабевших а то и снимая с них часть снаряжения.

Воздух бил в горло теплой и слегка влажной волной. Бежать было легко, поверхность ровная, не то что по грунтовым дорогам среди цитрусовых плантаций 'Нового Кавказа'. 'Слабаки!' — презрительно подумал Алексей, оглядывая товарищей по учебке. Держались только сержанты да еще пара человек помимо них, остальные старательно 'сдыхали'. Алексей не был суперменом из дешевых боевиков и никогда не стремился им стать — он всего лишь старался, как завещал древний русский полководец, чья цитата висела на стене спального расположения — учиться военному делу настоящим образом. Он был не в курсе, что это цитата политика: В. И. Ленина. А одним из составляющих учебы была спортивная подготовка. Он привык так: если чем планируешь заниматься, отдавай этому делу всего себя и совершенно не понимал на что надеются сосунки, 'умирающие' сейчас рядом с ним. Будь его воля он и близко не подпустил бы их к армии!

Где-то на десятой минуте наступил кризис. Сердце он чувствовал как жестокое, безжалостное существо, которое раздирало и сжимало грудь, загнанным зайцем билось о решетку ребер, воздух пылающим огнем жег горло. Все мышцы работали на пределе, все в нем кричало, умоляло остановиться, но он продолжал бежать на одних морально-волевых качествах и гордости воина.

Еще немного и большинство могло попадать на пол, не выдержав темпа сумасшедшего бега с немалым грузом за спиной.

— Шагом, — властно произнес капитан, останавливаясь у стенки и пропуская мимо перешедший на шаг взвод. Бойцы, за исключением сержантов и парочки парней были в полуобморочном состоянии.

— Стой! — скомандовал офицер.

— Мама, роди меня обратно, — послышался запаленный голос всегдашнего шутника, но на этот раз желающих посмеяться не было.

'Баран! — подумал Алексей, лезет еще со своими смешками!'

— Разговорчики! — слегка повысил голос офицер, — Напра...во!

Дождавшись пока взвод повернется, недовольно покачал головой. Потемневшие от пота куртки расстегнуты, лица потные, красные. По щекам тянуться мокрые струйки пота. Пауза затягивалась, офицер несколько мгновений пытливо вглядывался в лица новобранцев. Кадры достались еще те. Ну ничего, кто выдержит первые три месяца, имеют шанс превратиться из салабонов в бойцов. Пожалуй только мальчишка, про которого звонили со службы безопасности, ничего. Стоит к нему повнимательнее присмотреться. Капитан усмехнулся.

— Ну что устали?

— Так точно, — нестройно ответили бойцы.

Офицер поморщился:

— Не слышу!

— Так точно, — уже более дружно и громко рявкнула толпа.

— Напоминаю, пока длится курс молодого бойца, вы имеете право расторгнуть контракт. Желающие есть?

Бойцы переглянулись, ответом было напряженное молчание.

— Ну раз слабаков здесь нет, даю пять минут чтобы привести себя в порядок. Не хочу чтобы гражданские видели вместо доблестных десантников... — он немного помолчал, потом закончил фразу слегка презрительно, — вот это.

С шага переходили на бег, потом опять шагали. К концу марш-броска взвод едва волочил ноги, и даже у капитана на лице появились светлые дорожки — ручейки пота проторили их на покрытой пылью коже.

Прошло еще полчаса и взвод остановился перед входом в казарму.

В углу блестели пузатыми боками боксерские груши, рядом торчали из покрывавших пол небольшого зала татами две макивары (тренажер для отработки ударов, представляющий собой связку из соломы, прикрепленную к упругой доске, вкопанной в землю). Светильники под потолком по случаю вечернего времени — циклер жил по времени 'Нового Валдая' и освещение в коридорах слегка притушили, ярко горели, освещая сидевших вдоль стен на коленях новобранцев в новеньких кимоно и плакаты над их головами. На рисунках мускулистые парни наносили ногами и руками замысловатые удары, разнообразными способами швыряли врагов на землю.

Алексей легко поднялся с колен и в меру уважительно поклонился, не отводя взгляд, как учил сенсей, от сержанта Петрова — лет на пять постарше с холодным взглядом настоящего профессионала войны. В узкие прорезях предохранительной маски поблескивали глаза, а от плотной фигуры в сером защитном снаряжении так и веяло физической мощью. Этот человек был одним из немногих во взводе, кто заслужил уважение бывшего пирата. Пройдя на середину зала, Алексей приготовился к схватке...

Когда новобранцев, уже переодетых в кимоно, построили в зале, прохаживающийся перед новобранцами сержант Петров спросил, чуть презрительно выпятив губу:

— Ну что бойцы? Есть желающие попробовать себя в рукопашном бое против старослужащего?

Желающих не нашлось кроме молодого Гирея. Он решил: делом докажет, что выше любого новобранца не нюхавшего пороха и не знавшего что это такое, идти грудью на пули! Уровень собственных умений в сложном деле ного и рукомахательства он оценивал достаточно высоко, чтобы попробовать в схватке противостоять русскому десантнику. Ожидания его оправдались. Зря его затащили в учебку, ой зря! Через пару минут схватки он бросил противника через бедро, плотно припечатав лопатки к татами. Сержант протянул руку побежденному, ожег его взглядом, а когда тот поднялся, несколько мгновений оценивающе рассматривал победителя.

— А со мной не побоишься? — произнес, улыбаясь насмешливо. Видимо эта и решило все.

Разгоряченному Алексею ударила в голову отцовская, бесшабашная кровь. Один умный человек когда-то, еще в подростковом возрасте говорил ему: всегда можно отказаться от любви, но от драки — никогда. К тому же после выигранной схватки парень был уверен в собственном превосходстве и в эту минуту готов был драться против любого старослужащего русской армии.

— Никого не боялся и сейчас не собираюсь! — произнес смело ...

Несколько мгновений противники осторожно кружили друг напротив друга, приглядываясь и изучая. Судя по стойке, сержант был борцом, скорее всего самбистом — самое неудобное в схватке для Алексея.

Неожиданно сержант сделал быстрый шаг вперед, столь стремительный, что Алексей едва не проворонил подобный атаке кобры бросок. Лишь в последний момент он почти уклонился, но в том то и дело, что почти. Вытянутая рука сержанта скользнула по плечу и толстые пальцы крепко вцепились в кимоно. Рывок чуть было не вывел Алексея из равновесия, едва не свалив на татами. В партерной борьбе с борцом его шансы на выигрыш были нулевыми.

'Бах!' — удачный нижний хук в челюсть откинул сержанта назад, тот слегка пошатнулся, но захват кимоно не отпустил.

Грех было не воспользоваться.

Захватив руки противника, Алексей прыжком придвинулся ближе, дергая сержанта на себя. Стремительно присел на одной ноге, одновременно упирая другую в живот противника. Рывок рук и толчок ноги, с силой распрямившегося рычага боевой катапульты отправили сержанта в недолгий полет. Его тело приземлилось с влажным стуком где-то позади.

Алексей кувыркнулся через голову, чтобы завершить поединок эффектным болевым приемом, но сержанта на татами уже не было.

— Испанский стыд! — знакомый голос доносился словно сквозь вату.

Алексей вскочил, одновременно разворачиваясь, но медленно, слишком медленно для столь быстрого противника. Тяжелый лоу-кик (удар ногой по нижней части тела (в бедро или голень) обрушился на внутреннюю сторону бедра. Невыносимая боль пронзила ногу, он отшатнулся, но сержант неотступно преследовал.

Настоящий град чудовищной силы ударов обрушился на Алексея, противник целился по бицепсам. Один, второй, третий удар меньше чем за минуту совершенно 'высушил' руки.

Алексей отступал все дальше и дальше, подволакивая отбитую лоу-киком ногу, едва удерживающую вес тела, пока руки сами не упали вниз. Продолжать поединок дальше он не мог.

Сержант отступил на шаг, несколько мгновений вопросительно глядел на побежденного.

В царившей зале звенящей тишине послышалось:

— Ну нихрена себе катка (игра — молодежный слэнг)!

— Признаешь себя побежденным?

Алексей отвернул пылающее лицо, избегая смотреть в глаза сослуживцам. Он был самолюбив и упрям. Больше всего ему хотелось, не задерживаясь, выйти из зала, от этих людей, ставших свидетелями его унижения. Мнил себя крутым рукопашником, был уверен в собственном превосходстве, но на силу нашлась еще большая сила.

— Да, — произнес после короткой паузы.

После ужина в столовой, кстати весьма неплохого, взвод вернулся в казарму. Наконец личное время до отбоя! Все тело болело, словно по нему пробежало целое стадо сумасшедших слонов. Сидя за столом рядом с аппетитом ужинающими сослуживцами, при каждом неловком движении он с трудом сдерживался от 'ойканья'. Петров на совесть отбил все мышцы, до которых сумел дотянуться пудовыми кулаками и, если бы не фамильное упрямство, Алексей давно бы попросился на прием к медикам.

— Личное время до 21.45. Вольно, разойтись, — произнес Петров, напоследок бросив внимательный взгляд на своего бывшего соперника, направился на выход из казармы. Новичок не прост, ох не прост. Рукопашник классный, да и воля, судя по поединку, есть. Стоит на него обратить внимание как на потенциального сержанта.

Стараясь не пошатываться, Алексей добрался до кровати и, не обращая внимание на удивленные глаза сослуживцев, плюхнулся в ее негу. Хорошо то как! Поерзал немного, стараясь принять позу, в которой ничего не болело. Вот отдохну немного и пойду в душевую. По опыту знал: контрастный душ — самое то после неудачно завершившегося поединка. Вообще-то ложится на кровать до отбоя запрещалось, но Алексей так устал, что ему было глубоко плевать на идиотские армейские законы. Он им не глупый первогодка! Он считал себя умелым бойцом, у которого за плечами с десяток 'боевых' и не очень операций. Это заставляло его искренне недоумевать, зачем его заставляют пройти тот же курс первоначального обучения, что и 'молодежь'? Настоящее кощунство и издевательство. Такие мысли каждый день мучали его и, если бы не понимание, что это единственный путь на армейскую службу, он бы немедленно прекратил глупый фарс.

Минут пятнадцать он валялся на кровати, бездумно всматриваясь в едва заметную трещину, пресекавшую коридор между рядами кроватей, шаркали шаги по полу, слышались расслабленные голоса сослуживцев, негромко бормотал стереовизор, но все это проходило мимо сознания. Он вспоминал события почти прошедшего дня. Да, сержант сильнее и умелее, но шанс был. От досады прикусил губу. А он, рохля, упустил его. Надо было побыстрее двигаться. Подзапустил тренировки, подзапустил. Все, с завтрашнего дня выкраиваю для них из личного времени не меньше получаса! Как-то незаметно мысли перескочили на милую Милу. На их первую и единственную 'ночь'. С восторженным видом он закрыл глаза, чувствуя, как сохнет во рту и в чугунном звоне пухнет голова. Он изо всех сил сжал кулаки. Как там она? Одна, без подружек и знакомых, в чужой стране...

— Я не понял, боец, — совершенно некстати вырывая из эйфории, совсем рядом послышался голос, заставив открыть глаза. Напротив с насмешливым видом стоял тот самый старослужащий — сержант, с которым он сошелся в первом поединке. На груди его горел голографический значок с надписью 'Дежурный'. — Ну как встать!

Зло катнув под кожей желваки, Алексей пробормотал под нос любимое отцовское ругательство на крымскотатарском языке.

— Бананы в уши вставил? Была команда 'встать'!

Кое-как Алексей поднялся. По отбитым мышцам проскочила молния боли, от чего он едва не охнул.

Сержант оглядел его сверху вниз, потом лицо его стало бесстрастным.

— Один наряд на работы, — произнес он и протянул руку с зажатой в нем черной прямоугольной коробочкой.

— Что это? — глухим голосом произнес Алексей, машинально зажимая ее в руке.

— Не что это, а 'Есть!', солдат! — лениво произнес дежурный, — А это пульт управления роботом-уборщиком. До отбоя чтобы вся казарма блестела, проверю лично.

Алексей оглянулся. Его, словно девчонку заставлять мыть пол? За такое предложение на 'Новом Кавказе', невзирая на последствия вызывали на дуэль! В груди заклокотала обида. Все смотрели. Каждая тварь в помещении отвлеклась от своих дел и с любопытством смотрела, как его унижают. Снова. Сначала избил Петров, а теперь даже этот, однажды им побежденный, издевается над ним! Когда его заперли в дурацкой казарме, он терпел, когда его заставляли выполнять дурацкие законы, он снова терпел. Но теперь его терпению пришел конец, оно лопнуло, словно гитарная струна, ударив по вискам той же самозабвенной яростью, которая помогла ему выжить в тот день, когда убили отца...

— Нет, — на последних остатках самоконтроля произнес дребезжаще-глухим голосом, испепеляя сержанта пронизывающим взглядом, еле сдерживая готовое прорваться наружу холодное, ледяное бешенство, тебе надо сержант, сам и убирай.

Сержант моргнул, провел пальцами по уголкам рта, словно смахивая невидимые крошки.

— Ты обалдел, солдат? — рука потянулась к плечу Алексея, и перехваченная на болевой залом заставила подняться дежурного на кончиках ботинок.

— Пришибу, урод! — перед глазами так явственно встала картина, как его кулак врезается в нос этому, что он не выдержал и начал отводить руку.

Мир взорвался каскадом искр и миллионами осколков боли, доски пола стремительно приблизились. В последний миг он увидел того самого недотепу Козлова позади и мир исчез в темноте небытия.

Глава 6

Алексей проснулся, словно от толчка. Глаза открылись. В камеру через окно под потолком потихоньку вползали прозрачные рассветные сумерки, в воздухе клубились тяжелые миазмы алкоголя. Вечером прошлого дня его после посещения доктора посадили на трое суток в тюремное помещение полиции. Местные военные использовали его в качестве гауптвахты.

Потемневший взгляд голубых глаз застыл на тусклом огоньке зарешеченного светильника под потолком, расчерчивающего серый пластикобетон пола черными полосками и светлыми квадратами. Вот такая же была и его жизнь, то белая полоса, то черная, но последних было явно больше. Парень тяжело вздохнул, на шее змеями вздулись жилы. Ну почему он такой?

— Дурак, дурак, — беззвучно прошептали губы. Вчерашний день выдался неудачным, но это не оправдывало срыв, — какой же я дурак. 'Служу всего три дня, а уже на гауптвахте. Лишь бы с позором не выкинули из армии. Что тогда будет делать? Кроме военного дела он ничего не знает...'

'Новый Кавказ' пропитал его душу, с молоком матери впитавшую законы и обычаи полукриминального мира. Ему отчаянно не доставало ясного и привычного мира пиратов и наркоторговцев, илотов и богачей, жестокого к слабакам, но с простыми и ясными законами. Тот мир был несправедлив и на взгляд постороннего царившие на нем порядки были ужасными, но, если ты силен и отважен, значит сможешь взять себе столько, на сколько у тебя хватит сил. И все же ради любви он решился уйти от привольной и привычной жизни пирата. Это было больно, очень больно, как лишиться части собственной кожи. Потеряв привычные опоры в жизни: 'братство' джигитов и верность вождю, новые он так и не приобрел. Завис между миром пиратов и миром 'Нового Валдая'. Русские... он не понимал странных мотивов их поведения, их законов, не понимал, как вести себя с ними, и половина русской крови в этом совершенно не помогала. И в то же время он отчаянно хотел стать для окружающих своим. Человек должен быть верен чему-то большему, чем он сам, должен себя с чем-то отождествлять. Ойкумена слишком велика, а человек слишком мал, чтобы остаться с ней один на один, без опоры и поддержки.

Потом он вспомнил об обидчике — Козлове и почувствовал, как внутри разгорается жаркое пламя гнева. Рано лишившись родителей, он был вынужден полагаться только на собственные силы. С детских времен он руководствовался правилом: 'Обиду не прощу и отомщу, что бы это мне не стоило!' Отстаивая жизнь и честь, он был готов драться везде и всегда. Невзирая ни на силу, ни на более старший возраст противника. Так появился ожесточившийся одиночка по прозвищу 'Волчонок' — так Алексея прозвали одноклассники и, только любовь к прекрасной дочери Мурадин-бея не позволила ему превратиться в зверя в человеческом облике.

Что касается сержанта то, после некоторого размышления, он решил, что претензий к нему нет. Тот был в своем праве: требовал соблюдения у рядового порядка.

С соседней лежанки послышался тихий и болезненный стон, лежавший там человек зашевелился. Ночью подселили соседа, но тот был настолько пьян, что вряд ли понял, что с ним происходит. Алексей скосил взгляд. Человек приподнялся. Судя по виду, далеко за сорок лет — одутловатое морщинистое лицо много пившего и покрасневшие белки глаз, в которых собралась все скорбь еврейского народа. Мутный взгляд прошелся по серым стенам камеры, двум лежанкам и металлической двери с камерой вверху, ненадолго задержался на большом пластиковом бидоне с водой на полу, кадык судорожно дернулся. Наконец чуть навыкат глаза на опухшем лице остановились на Алексее.

— Где я? — хрипло произнес сиделец и облизал пересохшие губы.

— В тюрьме.

— Не делайте мне мозги молодой человек, это я и так вижу, — хрипло сказал человек и с кряхтением поднялся с лежанки. Лениво шаркая башмаками, прошел в угол, к пластиковому бидону. Откинув крышку, зачерпнул висящей рядом пластиковой кружкой. Запрокинув голову, дрожа ресницами и жадно дергая небритым кадыком, выцедил ее. Посмотрел с сомнением на бидон, может еще? Потом повесив кружку на место, повернулся к соседу, медленно вытирая тыльной стороной ладони мокрые губы. В глазах появилась жизнь.

— Молодой человек, ну щто вы замолчали, как мышь о крупу? Где я? Я сам вижу, что в тюрьме, на какой я станции?

— На циклере 'Академик Вахрушев' — осторожно ответил парень.

Человек откашлялся.

— Хоть в этом повезло, а то я уже сам себя держал за поца, боялся, что все еще на 'Новом Валдае'! Меня зовут, но тока я вас умоляю, — человек нацелил указательный палец в грудь Алексея, словно пистолетное дуло, — Не надо всякое хи-хи, я вас умоляю. Авраам Срулевич.

Впервые за последние, такие трудные часы, парень улыбнулся. Мужчина укоризненно покачал лысеющей головой, но в глазах его мелькнули озорные огоньки.

— Да я вас умоляю еще десять раз! — произнес он, и снова лег на лежанку, — Если вам так интересно мое отчество, то можно прекрасно обойтись одним именем, я разрешаю! Так, а как вас величать молодой человек?

— Алексей, — парень немного помедлил, разглядывая невольного собеседника. Он не походил на злодея. Небритый, с взлохмаченными волосами, мешками под глазами. Человек как человек, — Вы как-то непонятно говорите, вроде и по-русски, но непонятно.

— Я вас умоляю, Алексей? У нас так все в Новой Одессе разговаривают!

— А где это, Новая Одесса, не слышал про такую станцию.

— Какая станция, молодой человек? Новая Одесса стоит на Земле, в ста километрах от Новосибирска уже полтора века! Вы, наверное, слышали об участи 'старой' Одессы? Ее затопило полтора века тому назад вместе с Землей Обетованной, а англосаксонские шлемазлы даже и не подумали помочь бедным евреям! Они могут их только кидать. А эти поцы в Иерусалиме доверяли тем, кто в 38 году в Мюнхене сначала сдал Гитлеру Чехословакию, а потом всех евреев Европы! — криво усмехнулся Авраам, — И после того они таки называли себя евреями! Я видел, что осталось от Стены плача, так сам почти зарыдал!

— Так вы с Земли? Я первый раз вижу землянина, — Алексей почему-то смутился, — в смысле вживую.

— Считайте, щто ви его увидели, — торжественно произнес мужчина, — И не изображайте мне тут вопрос по всему лицу, у меня нет ни копыт, ни хвоста, обыкновенный простой еврей из Сибири.

Авраам Срулевич оказался очень интересным собеседником, скрасившим Алексею томительно-длинные трое суток отсидки. О чем только они не переговорили! Мужчина пятнадцать лет странствовал по Солнечной системе и слушать его рассказы, полные остроумных сравнений и непередаваемого новоодесского юмора, было безумно интересно. Только о причинах, почему покинул Землю, он ничего не рассказывал. Едва разговор касался щекотливой темы, он ловко переводил его на другие темы.

Вечером первого дня заключения на вопрос Авраама, за что такой несомненно выдающийся солдат оказался в цугундере (тюрьма, еврейское), Алексей сначала резко спросил зачем это ему, но когда мужчина извиняющимся тоном произнес:

— Таки не хотите так и не надо, — немного поколебавшись, Алексей присел на лежанку. Время от времени бросая заинтересованные взгляды на собеседника, рассказал свою историю.

— Значит во всем виноват тот Козлов, — задумчиво повторил старый еврей, молча глядя на лицо собеседника, на котором явственно нарисовалось нетерпение, — Я не сильно умею сказать, но хочу, только ви не обижайтесь на правду, потому как это глупо. Ну не боже мой, ну ударили бы вы того сержанта и отправились в цугундер не на три дня, а минимум на полгода и с мечтами о службе распрощались! Это таки я вам говорю! Ви таки благодарить должны того Козлова что он не дал вам совершить глупости. Я старый человек, я свое отслужил, но все хорошо помню. В армии у русских все равны. Если там кто-то считает, что ему никто не указ, ни устав, ни даже сержант, то он поступает дурно. Провинился ну так прими наказание, а не выкаблучивайся.

Алексей бросил яростный взгляд на собеседника, поджав губы, отвернулся. Повисла мучительная пауза. Разрядил ее Авраам шуткой в своем неповторимом стиле:

— А вот, таки не надо смотреть на меня как уманьский ребе (еврейский священнослужитель) на шахида, таки не надо. Я молодой человек вам не враг! Послушайте старого еврея, он правду говорит!

Алексей вдруг почувствовал себя словно голый на многолюдной площади. Положение, когда нет разумного и устраивающего выхода. Разве только прикрыться руками и бежать, куда глаза глядят. В молчании лег на лежанку, скрипнув пружинами матраса, отвернулся к стене. До вечера в камере слышался только уличный шум. Когда в камере погас свет, парень повернулся к стене и замер, изображая что уснул.

В буйной головушке скрипели и искрили от напряжения мозговые извилины, мельтешили идеи и просто хаотические мысли.

Козлов ударил его и все приобретенные на 'Новом Кавказе' инстинкты требовали на удар ответить ударом, а оскорбление вместе с зубами вбить в глотку обидчику. Он как-то не думал, к чему могло привести его поведение и когда об этом ему прямо сказал Авраам то сначала разозлился, а потом замер в мучительных размышлениях.

Парень Алексей был неглупый, учился в элитной школе и его настольными книгами были не детективчики а вполне серьезные книги: 'Справочник стрелкового оружия' Шопенгауэра, 'История стратегии' Вильсона и куча других книг по военному делу физике и технике. Так что несмотря на повадки бесшабашного пирата с логикой у него было все нормально. Ведь что получалось? Козлов спас его от позорнейшего фиаско военной карьеры.

Так кто же этот ботан, его обидчик или наоборот спаситель? Он сглотнул горький ком в горле. На секунду он вообще не мог ни о чем думать.

Под негромкое сопение соседа он проворочался пока первые лучи утреннего освещения не начали проникать в камеру, но так и не смог разрешить сомнения.

Утром он сделал вид что вчера ничего не было.

Разговор состоялся, когда до конца отсидки Алексею оставалось всего несколько часов. Авраам заливался соловьем, с азартом повествуя про свои то ли выдуманные, то ли реальные похождения на станции 'Нью-Вашингтон'. Покусывая губы, молодой человек с нетерпеливым сомнением посматривал на словоохотливого собеседника, ожидая пусть краткого, но перерыва его рассказа.

— Скажите, Авраам, вы человек опытный, много повидавший, — наконец произнес, воспользовавшись краткой паузой, — можно вам задать один вопрос? Он очень важен для меня.

— Таки очень даже можно! Говорите свободно, дорогой Алексей! — с интересом произнес Авраам.

Тщательно уводя взгляд в сторону от вопросительных глаз старого еврея, Алексей глухо сказал:

— Я пытался стать для русских своим, я имею на это право, моя мать русская, но... у меня ничего не получилось. Скажите... чем они отличаются от других? Ну не могу их понять. Хоть убей, не могу! На 'Новом Кавказе' было все понятно. Есть богачи и есть нищие, есть джигиты и илоты. Все понятно. Скажите... что значит быть русским?

— Щто-щто? Позвольте мине оттопырить ухо, повторите! — удивлению Авраама не было предела.

— Скажите, что значит быть русским?

— Вы-таки хотите знать, как стать русским? Хммм... — на миг мужчина задумался, не замечая встревоженный взгляд молодого собеседника. Из его речи ушел смешной акцент и 'еврейские' словечки, и он заговорил на правильно русском языке, — Хочешь быть русским так будь им! Русский эта не столько происхождение — это принять в себя Россию, поступать по-русски, это состояние души в конце концов. Один поэт, не помню его имени, написал: 'Родиться русским — слишком мало: Им надо быть, им надо стать!' (Игорь Северянин) А у другого поэта дедушка был эфиоп и что? Тот, кто скажет, что из-за этого он не русский, таки плюнь ему в глаз, он сам не русский!

— Состояние души... — повторил парень и задумался, что-то такое начало брезжить впереди, но до конца он так и не разобрался.

— Нет, я таки вижу, что ви меня не с того конца поняли, — вновь перешел на одесский говор Авраам. — Раз наша беседа таки перешла в абсолютно деловую плоскость, мине бы хотелось рассказать вам одну историю. Она произошла во время 'Второго чуда на Висле', когда русские с союзниками таки крепко дали всем этим арабам и прочим! Парня звали Черный Рэмбо. Родился он где-то на Урале — это такие горы в земной России и до восемнадцати лет воспитывался в приюте. Родившая его женщина, когда увидела, что у нее черный как вакса младенец, от него отказалась. Но сейчас я не об этой дочери шлюхи, чтобы она жила, но недолго! Так вот, когда он вырос, у него были какие-то шашни с русской разведкой, но точно никто не знает. Парень был черен как натуральный негр и кто его заподозрит что он русский, я вас спрашиваю? Никто. Так вот, когда русские и китайцы сцепились на Висле с мусульманами, этот парень как-то сумел в одиночку освободить огромный корабль с беглецами из Европы. Говорят, что шахиды хотели взорвать его вместе с заложниками в гавани Ленинграда. Так вот, он погиб, но всех шахидов перебил! Представляете? Один! Так там до сих пор стоит его статуя в полный рост и перед ней всегда полно цветов. И не важно, что он черный как вакса, русские считают его за своего!

— Кажется я понял, — тихо произнес Алексей и, чтобы скрыть смущение, поднялся с лежанки и подошел к бидону с водой в углу камеры.

Вечером металлическая дверь со скрежетом открылась. На пороге стоял сержант Петров. Он должен был забрать с собой Алексея.

* * *

В тот вечер, когда Алексей загремел за решетку, его взводный: капитан Роджерс засиделся во взводной канцелярии допоздна. Пальцы неторопливо ползли по экрану ноутбука, листая файлы с личными делами новобранцев, изредка немного хрипловатый голос надиктовывал новые записи. Из-за плотно закрытой двери доносились молодые голоса пополнения. Еще через миг их перекрыл рев Петрова:

— Взвод, строиться!

Капитан посмотрел в угол экрана. Так и есть: время ужина, а я что-то слишком задерживаюсь. Хорошь! Все... Он с облегченным вздохом отодвинулся вместе с креслом от экрана монитора и потер усталые глаза. Взгляд упал на грамоту в рамочке на казенного голубого цвета стене с яркой надписью: 'Лучшему учебному взводу'. Офицер отвернулся. 'Лучший... был. Можно идти домой, только последний раз зайду в казарму'. Своим сержантам он вполне доверял, но это была многолетняя привычка, прежде чем идти домой, заглянуть во взводное расположение, собственными глазами убедиться, что все в порядке. Но выйти он не успел. В углу экрана загорелась икона вызова. Палец прикоснулся к экрану, и иконка распахнулась. Звонил куратор из службы безопасности 'Нового Валдая'. Роджерс нахмурился. Гирея взяли по его просьбе, и капитан примерно догадывался о чем пойдет речь. Слава богу, что новобранцы присягу еще не приняли и достаточно его решения чтобы к чертовой матери выгнать дебошира. В армии нужны дисциплинированные, а не желающим подчиняться, какие бы навыки они не имели, в ней не место!

— Здравия желаю, товарищ подполковник, — произнес Роджерс и откинулся на подголовник кресла. Ответа придется ждать долго. Переговоры на космических расстояниях дело не быстрое. Даже радиоволнам нужны секунды, минуты, а то и часы чтобы домчаться от одного абонента к другому.

— И тебе здоровья капитан. Хочу поблагодарить за то, что взял себе нашего крестника, — через десяток секунд послышался уверенный голос человека средних лет. Он торопился сразу задать все вопросы — это еще одна особенность разговоров на больших расстояниях, — Я расцениваю это как услугу, оказанную мне лично и, считаю себя в долгу. Слышал, что крестник набедокурил. Какие в отношении него планы? Оправдывать его я не собираюсь и тем более давить на тебя и звоню с единственной целью — обсудить все и, сообразуясь со здравым смыслом, сделать все возможное, чтобы найти приемлемый выход.

— Гирей отказался выполнять приказ сержанта и чуть на него не набросился, — досадливо поморщившись с нескрываемой неохотой произнес капитан, — а как поступлю... ну вы же сами все понимаете. Пока он не принял присягу я имею право разорвать контракт в любой момент, — он помолчал потом веско добавил, — мне отморозки не нужны. Мне нужны дисциплинированные бойцы-десантники. Которым я могу доверить собственную спину.

Несколько секунд слышалось только шуршание помех. Потом раздался голос сбшника:

— Вот что, капитан расскажу тебе одну историю. Училась со мной на потоке девчонка. Умница-отличница, красавица. После выпуска отправилась добровольно в самое кубло врага. Ее так и не вычислили, но, она погибла... так бывает в нашей работе. Алексей ее сын, но узнал он о том, кто была его мать, пару недель тому назад. Вот такая грустная история.

Подполковник замолчал, снова послышался едва слышный треск помех. Сквозь дверь послышался топот шагов. На ужин пошли механически отметил офицер.

Капитан молчал, задумчиво прикусывая русый ус, наконец наклонился к экрану.

— Что вы хотите?

— Я... — послышался напряженный голос, — наша служба в долгу перед его матерью и оплатить его мы можем только сыну. Капитан, я не могу тебе приказывать, только просить. Дай ему шанс! Парень в принципе хороший, за свою девчонку жизнь готов был отдать, ему сейчас тяжело, не привык к нашей жизни.

Молодой офицер откинулся на спинку кресла, пальцы задумчиво забарабанили по столу.

Он так неплохой, только ссыться и глухой, — произнес про себя, — Нда... задачка и нелегкий выбор.

Парень полный разгильдяй и трудноуправляем. Оставить, это риск заработать нешуточную головную боль и проблемы.

Или все же дать шанс? Что такое долг перед погибшими, молодой офицер знал прекрасно и мотивы сбшинка понимал. Из его выпуска военной академии пришлось проводить в последний путь немало ребят.

Оставить и попытаться сделать из Гирея человека, без всякой гарантии что от усилий будет толк? Хотя парень и правда неплох: силен и неплохой рукопашник.

Сложность была в том, что он не видел третьего пути. Не только потому, что не знал, как уклониться от решения, но и потому еще, что не в его характере было в трудные моменты прятаться в кусты. Если проблема выбора существует, то выбор должен быть определенным. Или-или.

Он наклонился поближе к экрану и негромко произнес:

— Хорошо, товарищ подполковник, я дам Гирею шанс, но только один, уж не обессудьте.

Через несколько секунд космос донес ответ.

— Спасибо, капитан, мой долг увеличился просто до неприличных размеров. До связи капитан.

— До связи, — на автомате повторил офицер, рука неспешно захлопнула крышку ноутбука. Тихий свист помех исчез, а офицер наконец поднялся с кресла. Жена, наверное, дома уже заждалась.

Трое суток гауптвахты тянулись словно тонкая и липкая паутина, но все когда-то заканчивается. Закончились и они. Обнявшись напоследок с Авраамом Срульевичем Алексей, пожелал ему удачи, хлопнула дверь камеры закрываясь за его спиной. Через полчаса он с пакетом с умывальными принадлежностями в руках переступил порог казармы. Едва он вошел, как на нем скрестились взгляды рядовых и сержантов, вечный казарменный шум потихоньку стихал, сменяясь перешептыванием. Он вдруг почувствовал себя очень неуютно и, стушевавшись, повернулся к стоящему перед входом дневальному. Тот поймал его взгляд, на мгновение отвел глаза, а потом неловко произнес, поправляя кобуру с электрошокером:

— Привет.

— Здравствуй, взводный у себя?

Дневальный молча кивнул.

Алексей негромко постучал в дверь канцелярии и, услышав приглушенное: 'Зайдите', открыл дверь. Взводный стоял спиной, что-то с явным интересом разглядывая за окном.

Он обернулся и, слегка поджав губы, присел за компьютерный стол.

-Товарищ капитан, — бросил руку к обрезу кепи Алексей, — рядовой Гирей после отбытия гауптвахты прибыл в расположение.

— Орел, — неопределенно пожевал губами офицер и пристально взглянул на напрягшегося парня, — Вот что, Гирей, что делать с тобой будем? Ты служить хочешь в космическом десанте? Мне нарушители дисциплины и драчуны не нужны.

— Да, — Алексей еще больше смешался. Чихнул, вроде на гауптвахте не было холодно, но простуду он все-равно успел подцепить, — То есть так точно, хочу. Космодесантники лучшие бойцы в мире.

Офицер задумчиво потер до синевы выбритый подбородок, в упор разглядывая с мольбой и виноватым видом смотрящего на него парня. Алексей с детства мечтал стать военным. Даже в школе он со старанием изучал только предметы, которые нужны солдату двадцать третьего века: физику и химию. С момента бегства с 'Нового Кавказа' прошло не так много времени, но пережитое изменило парня. Он давно уже не считал любой труд, кроме воинского, чем-то постыдным. По началу странные для него порядки 'Нового Валдая', где любой труд почетен, убедил его, что это не так, но себя он по-прежнему не видел вне армии. Это было бы крахом всех надежд. Русские брали в те сферы где необходимы люди в погонах только после срочной службы. В памяти всплыла данная самому себе клятва. Когда на могиле родителей он пообещал: 'Примут меня с Милой, буду служить им верой и правдой! Надо, жизнь отдам!'. Он сглотнул тугую, тягучую слюну. Вспоминать этот эпизод жизни до сих пор было больно.

Видимо вид Алексея в чем-то убедил офицера. Черты его лица дрогнули и немного расслабились.

— У тебя есть два выхода или уйти на гражданку или стать одним из нас. По правде говоря, гнать тебя надо из армии за твои фокусы, но так и быть дам тебе шанс единственный шанс. Ты меня понял? Шанс единственный, смотри не потеряй его! Вопросы?

— Нет вопросов! — просиял юноша, — Я вас не подведу, клянусь!

— Рад, что мы поняли друг друга, — сказал офицер с явным облегчением.

— Хотя нет, разрешите, товарищ капитан?

Офицер молча кивнул.

— Я хочу быть русским, но не знаю как? Расскажите. Всем сердцем хочу, но не знаю как! — воскликнул Алексей.

— Будешь смеяться, я тоже не русский, — перехватив недоумевающий взгляд парня, офицер усмехнулся, — У меня отец — коми-пермяк, есть такая нация в России, но в тоже время я русский. А рецепт как стать русским очень прост. Хочешь быть русским, будь им! Все идите рядовой!

Рука вновь взлетела к обрезу кепи.

— Есть, — четко развернувшись, он вышел из канцелярии, осторожно прикрыв за собой дверь.

Настороженный взгляд дневального проводил Алексея по идеально чистому коридору. Шаги гулко отдавались в пустоте, эхо таяло в сводах потолка. Пройдя мимо холодно блестящих в лучах люминесцентных ламп дверей длинного ряда встроенных шкафов — в них хранили снаряжение, он зашел в спальное помещение. Перед рядами кроватей с тумбочками сплоченной группой стояли хмурые сослуживцы, виновник всех его бед — Козлов, впереди.

В двух шагах от него Алексей остановился, в упор рассматривая 'обидчика'. Вязкая и непримиримая тишина почти физически давила.

Козлов — мелкий, щуплый. Склонив голову, угрюмо насупился, с вызовом смотрел на противника. Напоминал воробышка, маленького, расхристанного, но всегда готового в бой за идеалы и собственное достоинство. Глубокая тишина звенела вопросом, на который у Алексея не было ответа: как только такой осмелился прыгнуть на Алексея? Слишком различались их физические кондиции и умения. Ведь не может не понимать, что в драке не продержится и мига, но все равно не пасует. Надеется на помощь сослуживцев? Но они не всегда будут рядом. Так в чем его сила? Может в том самом русском духе, про который Алексей читал еще в детских сказках? И что ему теперь делать?

Пауза затягивалась, становилась мучительной.

— Еще раз быковать станешь, убью нахрен, — наконец произнес Козлов с нескрываемым вызовом в голосе.

Это было так неожиданно, так не соответствовало ситуации, как ее представлял Алексей, что он едва не расхохотался, но в носу засвербело, оглушительно чихнул, раз, другой. Под испытывающими взглядами сослуживцев полез в карман за платком. Сейчас важно было определить: как себя вести, что делать с Козловым?

Повести себя как настоящий джигит, не смиряющий норов ни перед кем? Буквально все: характер, воспитание, требовали от него 'достойно' ответить. И не важно, что он был не прав.

Или же последовать совету стать русским? Он и сам не понимал, что это от него требует. И без всяких гарантий что на этом пути он лишь унизит себя.

Алексей хотел выглядеть непроницаемым, однако лоб предательски собрался в морщины, выдавая напряжение. Но надо решать, не в его характере прятаться от проблем в кусты. Если проблема выбора существует, то он должен быть сделан.

Память бессмертная и неотвратимая, вновь швырнула его назад, заставляя вспомнить прощание с родительскими могилами. Прощание, разорвавшее ему сердце. В ушах вновь звучали собственные слова: 'Примут меня с Милой, буду служить им верой и правдой! Надо, жизнь отдам!' Он больше не сомневался. Будь мужчиной или умри, напомнил себе пословицу. Несколько мгновений он ломал, с кровью выдирал из души все, чему его учили, все что впитал с материнским молоком и все, что с кровью и потом его научила жизнь на 'Новом Кавказе'.

Алексей широко, как-то по-мальчишески улыбнулся и тогда стало видно, что он совсем еще юный, до двадцати еще очень далеко.

— Меня зовут Алексей, ты извини меня, что я повел себя так, плохой день выдался, — первый протянул руку бывшему 'противнику'.

Мгновения, пока он стоял с протянутой рукой были самыми мучительными. Боязнь того, что его порыв не оценят, растопчут его добрые чувства вызвали в нем такое острое и щемящее чувство потерянности, жалости к самому себе, что горло затянул, словно волосяным арканом, жесткий спазм. Еще раз решиться на то, чтобы первым просить прощения, он бы не смог.

На лицах сослуживцев полыхнула смесь удивления и недоумения. А Козлов стоял с круглыми, словно блюдца глазами. Он готов был на все: на ругань, на драку, но вот извинений от замкнутого и вспыльчивого парня он не ожидал.

На лице Козлова нарисовалось облегчение, а на губах легкая, слегка недоуменная улыбка. Он протянул в ответ руку, крепко пожал. Окутавшее спальное помещение напряжение, растаяло словно утренний туман под беспощадными лучами солнца.

— А меня зовут...

Алексей откашлялся, протестующе выставляя руку вперед.

— Я знаю, тебя зовут Иван. У нас говорили: вместе есть — вкуснее, вместе трудиться — удовольствие.

Предлагаю дружбу, мне такие как ты смельчаки нравятся! — он обернулся к сослуживцам, — И вы ребята, простите меня, погорячился.

— Лампово, (мило — юношеский сленг), давай, — все еще удивленным голосом произнес Козлов, но в тоне уже проскальзывали вечные нотки ерниченья, — Я думал ты хач (кавказец) а ты норм чел (нормальный человек), — ладонь с размаху опустилась Алексею на плечо, обоих окружили сослуживцы дружеские, но от этого не менее тяжелые хлопки по плечам, обрушились со всех сторон.

— Слушай, а чем это ты меня вырубил?

— Наукой, — состроил самую невинную, какую только мог гримасу Козлов.

— В смысле? — лоб Алексея прорезала глубокая морщина.

— Да вот тем учебником, — Козлов кивнул на тумбочку. На ней лежал внушительной толщины книга с названием 'Основы физики фундаментальных частиц', — после армии собираюсь поступать на кафедру физики в нововалдайский университет.

Казарма взорвалась хохотом.

Капитан оторвался от монитора и усмехнулся. Ну слава богу разобрались сами. Сильные ноги отправили кресло к открытому окну. Руки зашарили по карманам. Пожалуй, теперь можно и покурить!

Глава 7

Русские были в своем репертуаре. Когда шаттл с полусотней пассажиров состыковался с грузопассажирским циклером 'Академик Вахрушев' стюарды завели толпу транзитников в шлюзовую камеру и вернулись назад, оставив людей мариноваться в томительной неизвестности. Путь дальше, где в коридоре прятался таможенный пост, перекрывала непрозрачная пластиковая стена.

Сандро стоял вместе с джигитами с краю, в тихом гуле толпы так и слышался вопрос: что случилось? За два месяца путешествия по большому космосу еще никто так не мариновал пассажиров. Он казался спокойным, но темные глаза так и шарили по людям. Поведение хозяев циклера было странным и непонятным. Время от времени холодный взгляд, больше подходивший рептилии чем человеку, способному любить и сострадать, задерживался на нескольких люках в потолке — там могли прятаться выдвижные пулеметы или парализаторы. Неужели русские что-то знают, и он проиграл? Нет-нет, только не он! Проигрывать он ненавидел и уступил лишь раз в жизни, но и это оскорбление скоро смоет со своей чести. Ничего не было, кроме злости подозревающего ловушку зверя — холодной, но рассудочной. Жаль, что у него и его джигитов нет оружия, но ничего, вокруг столько глупых фуцинов, которых и голыми руками можно взять в заложники!

Из невидимого громкоговорителя послышался голос на русском:

— Уважаемые пассажиры, просьба по одному проходить на таможенный пост. Вещи брать с собою.

Тот же голос повторил указание на неплохом новоанглийском и китайском — самых распространенных языках в человеческом космосе, а в перекрывавшей движение стене открылась вертящаяся дверь.

Сандро презрительно улыбнулся. Значит это не ловушка и очкошники! (трусы) не подозревают о гостях.

Около входа моментально образовалась очередь гомонящих пассажиров. Сандро с джигитами встали примерно посредине — так меньше привлекаешь внимание. Люди продвигались медленно, на каждого тратили примерно пару минут. Где-то примерно через полчаса Сандро нырнул в дверь и очутился в узком и длинном коридоре. В десятке метров впереди в маленькой кабинке, закрытой со всех сторон прозрачными стенками — Сандро опытным взглядом определил, что это бронепластик, сидел белобрысый парень в темно-синей футболке космонавта с двумя маленькими звездочками младшего лейтенанта на плечах. Дальнейший путь закрывала такая-же дверь, как и на входе. Бросив мимолетный взгляд на невидимый экран, таможенник осведомился скучающим голосом:

— Господин Сандро Чиковани?

— Да это я, — осторожно произнес Сандро. Магнитные подковы звонко процокали по металлическому полу, он приблизился вплотную.

— Будьте любезны поставьте вещи на конвейер.

— Пожалуйста, — раздвинул губы в деланной улыбке Сандро, скидывая со спины рюкзак и кладя его на движущуюся поверхность конвейера.

— Сами, будьте любезны, — равнодушно продолжил таможенник, — поставьте руки в красные углубления в стене и раздвиньте пошире ноги.

— Зачем это? — предчувствие чего-то нехорошего царапнуло душу.

— Не беспокойтесь, господин Чиковани. На 'Академике Вахрушеве' объявлен красный уровень антитеррористической угрозы, это простая формальность. Вас просветят для идентификации личности.

Ноздри породистого носа гневно затрепетали. В глубине больших, черных глаз медленно загорелись недобрые огоньки. Документы и исправления в базах данных будущих террористов делали не кто-нибудь, а суперспециалисты из разведки 'Пять звезд', они же меняли лицо, дактилоскопический рисунок пальцев и радужную оболочку глаза. После этих манипуляций он совершенно не походил на разыскиваемого спецслужбами всей Ойкумены пирата и убийцу Сандро Есава и разоблачить его мог только генетический анализ, но откуда у русских образцы тканей Сандро? Так что за маскировку он был спокоен.

Молча развернувшись к стене, он нашел красные углубления и вставил в них ладони, тут же провалившиеся на пару сантиметров внутрь, словно под металлической поверхностью был гель.

— Пожалуйста ноги на ширину плеч!

Крылья носа затрепетали от толчками втягиваемого воздуха, он словно накачивал в себя вместе с кислородом злость, но и эту команду Сандро выполнил.

В потолке щелкнул невидимый лючок и через миг в лицо террориста смотрел самой смертью свинцово-черный зрачок пулемета. Он рванулся изо всех сил, но тщетно, невидимый захват прочно держал его ладони в глубине стены.

— Ты, пробитый (безрассудный, сумасшедший, идиот) ты, что делаешь? — рывком повернувшись к невозмутимому таможеннику, взорвался криком Сандро. На шее змеями вздулись жилы, — что тут за приколы творятся?

— Не волнуйтесь, господин Чиковани, компьютер решил, что вы похожи на одного разыскиваемого человека, сейчас недоразумение объясниться и вы пройдете дальше, пожалуйста посмотрите вверх, необходимо проверить радужную оболочку глаза, — гораздо энергичнее произнес таможенник.

Сандро отвернулся и выругал себя за несдержанность: он должен придерживаться легенды, но сделанного не воротишь. Когда он вновь повернулся к таможеннику лицо было спокойно, почти спокойно, лишь жилка судорожно билась под правым глазом.

— Господин таможенник я категорически протестую и подам на ваши действия жалобу, — он немного помолчал и поднял голову вверх, — вынужден подчиниться произволу.

— Ваше право, — равнодушно произнес таможенник.

Вверху сверкнуло, мужчина в форме впился взглядом в экран, на лице отразилось легкое разочарование, рука прикоснулась к невидимому сенсору. Ствол пулемета бесшумно исчез в потолке, а руки Сандро с чмоканием освободились из стены. Глаза сверкнули, он с трудом сдерживал ликование оттого, что утер нос русским.

— Приношу вам извинения господин Чиковани за досадную ошибку компьютера, — почти равнодушно произнес таможенник, — еще один вопрос, цель вашего путешествия на нашем циклере?

— Я еду работать на Меркурианской международной солнечной электростанции, а что это запрещено?

— Ну почему-же, ваше право, — таможенник прикоснулся к сенсору на пульте и Сандро, подхватив вещи вышел наружу. Еще через десяток минут когда его товарищи беспрепятственно прошли таможню, четверо молодых людей отправились занимать самый дешевый — четырехместный номер.

* * *

Знакомые ощущения охватили его: мгновения падения в черную бездну, когда сердце разрывает гибельный восторг; ударил свет, столь яркий, что проникал даже сквозь плотно сжатые веки. Глаза медленно открылись. До горизонта зелено-золотым океаном тянулась плоская, словно сковорода, степь лишь кое-где, разнообразя пейзаж, вздымались в бирюзовое небо невысокие холмы, заросшие сочной весенней зеленью с яркими красными точками цветущих цветов. Порыв вольного степного ветра ударил по лицу, принеся ядреный запах степных трав, покатил по разнотравью неспешные разноцветными волны, подобные тем, что гуляли по настоящему океану, переходя от бледно-зеленого в сиренево-фиолетовый. Сквозь стебли, в половину человеческого роста, выглядывали неизвестные Алексею цветы, он узнал только красные маки — их было больше всего; воздух звенел от тысяч птичьих посвистов. Между стеблей шныряли куропатки, в невозможно синей дали неба зависли 'точки' ястребов. Алексей невольно развел руками. Черт побери, никогда он еще не видел столь дикого и этим невыразимо прекрасного пейзажа!

Он обернулся. Справа стоял напарник в бронескафандре десантника и, так же как перед Алексеем, перед ним лежала плоская площадка летающего скейта.

— Леха, готов? — послышался знакомый голос Козлова.

Алексею показалось что за непроницаемым для взгляда забралом шкодный парнишка подмигнул.

— Это когда я был не готов, — слегка обиделся, опуская на лицо забрало. Вот зараза! Ну погоди, посмотрим что ты запоешь когда доберешься до финиша после меня!

— Разговорчики! — послышался в наушниках голос взводного, — К упражнению номер 3: стрельба по появляющимся мишеням в движении, приступить!

Не успел сдвоенный крик 'Есть!', повиснуть в воздухе, как руки солдат одновременно перекинули со спины на грудь плазмоганы. Алексей с разбегу прыгнул на качнувшийся под тяжестью скейт, через миг он приподнялся над землей на десяток сантиметров, помчался навстречу подымающемуся над горизонтом золотому кругу солнца. Перед глазами зажегся белый квадрат сетки прицела.

Понеслось! Алексей на ходу подвигал стволом. Квадрат прицела послушно перебежал с одного края степи на другой. Отлично. Теперь он и автоматика умного оружия составляли единое, смертоносное целое. Между тем с каждым мгновением степь все быстрее пролетала назад, пока скейт не набрал оптимальную крейсерскую скорость сорок километров. Адреналин яростно клокотал в венах. Степь полигона источала угрозу. Каждый холм, каждая рощица и промоина грозили гибелью. Всюду мог ждать шквальный огонь лазерных винтовок.

Первый монстр выглядел обычным муравьем, только уж слишком крупным, размером с большую собаку. Неожиданно выскочил в двухстах метрах правее и впереди из кустов на вершине холма. В лапах он держал автоматическую винтовку внушительного калибра.

Алексей поймал неуклюжую фигуру в прицел первым, палец плавно прижал спусковую пластину. Долгие занятия в тире не прошли даром. Несколько капель разогнанной до гиперзвуковой скорости плазмы ударили в головогрудь. Насекомое безмолвно крутанулось на месте, оружие выпало из ослабевших лап и враг рухнул на траву. Капля плазмы не проникает глубоко в тело, но перегревает воду в поверхностном слое тканей на глубину максимум до полутора сантиметров, моментально превращая в пар. В результате происходит подкожный взрыв, оставляющий на теле ожог и неглубокую рану, диаметрам в пару сантиметров. Противник от мощного удара и болевого шока гарантировано выходит из строя.

Рука пролетевшего мимо холма бойца торжествующе согнулась в локте. Да! Начало положено! А как там успехи у напарника? Алексей на миг скосил взгляд, в паре сотен метров левее двигалась бронированная фигура напарника. 'Зарубите себе на носу, космодесантники работают парами. Это уже инстинктивно. Даже если просто стоят и болтают, даю голову на отсечение, что их все равно четное число' — вспомнил пояснения взводного. Как там Козлов, не отстал бы от меня слишком сильно...'

Потом мишени, самого разного вида монстры: гигантские муравьи и медузы с оружием в руках и горилообразные существа пошли густо.

Он поднялся на гребень очередного холма и увидел с десяток выползавших из высокой травы внизу насекомых. То ли они растерялись, то ли еще по какой причине, но Алексей первым начал стрельбу и когда в ответ засверкали лазерные блики, он успел несколько раз окатить их очередями. Часть насекомых упала, остальные заметались, углядев проход, Алексей на полном ходу направил скейт между мечущимися врагами.

— Знай наших! — гаркнул во все горло и невольно пригнулся, над головой сверкали лазерные заряды.

Потом было еще несколько встреч с горилообразными врагами и медузами. Они прятались в засадах в рощицах и на дне рассекавших степь речушек. Подстрелив несколько врагов, он удачно прорвался, не получив ни одного попадания в себя... Ну наверное. По крайней мере так хотелось надеяться.

Финиш символизировал воткнутый в землю красный флажок. Напарник уже поджидал его и Алексей почувствовал невольный укол зависти.

Алексей мысленно приказал: снять костюм! Псевдокожа, пронизанная датчиками, словно муравьиная куча подземными ходами, задвигалась, стекая вниз и освобождая тело. Последним, отрезая от виртуальной реальности поднялся шлем. Поморгал, отвыкая от буйства красок степного полигона, руки отстегнули удерживающие тело ремни, он спрыгнул с постамента, на котором возвышался белоснежный кокон тренажера на пол. Рядом спрыгнул Козлов.

— Товарищ сержант, — проговорил почти синхронно с напарником, — рядовой Гирей стрельбу закончил.

Петров несколько секунд покачался на носках, руки заложены да спиной в замок, скептический взгляд несколько раз оббежал красные, вспотевшие лица солдат...

— Ну что, бойцы... Сначала Козлов. Кучность неплохая, уничтожено девяносто пять процентов мишеней, попаданий по себе не допустил. Для 'молодого' очень неплохо, даже хорошо, для начала оценка: 'пять'. Молодец! Теперь ты, Гирей, — сержант скептически поджал губы, — кучно тоже неплохая, но поражено всего восемьдесят процентов мишеней, пропустил два попадания. Итого еле-еле оценка три. Упражняться, упражняться и упражняться в тире в свободное время. Ты меня понял Гирей?

Алексей сглотнул тягучую слюну, зубы непроизвольно прикусили губу. Захлестнули чувства: недоумение, потом недоверие. Как так? Он всегда считал себя лучшим или по крайней мере одним из лучших. А тут у него оценка три а у задохлика Вани — пять. Учили их многому способному ужаснуть прекраснодушного пацифиста, мечтающего чтобы волк мирно возлег рядом с ягненком. Короче, учили на совесть. И стрелять и водить десятки видов военной техники и голыми руками превращать живого человека в окровавленный фарш и тактике штурма космические станции. И многому чему еще. На то они и космический десант. И самое главное учили мужскому товариществу и дружбе. Сам погибай а товарища выручай. Те, кто не прошел эту учебу, не впитал главного, был только один выход: уйти, и никакие заслуги и умения не помогали тому кто не понимал главное в нелегкой мужской работе космического десанта. И все у него получалось лучше всех а тут он в отстающих.

— Боец, — недовольно и громко произнес сержант, — не слышу ответа!

— Так точно, товарищ сержант! — громко произнес Алексей и выпустил воздух меж крепко стиснутых зубов.

— Мыться и через полчаса на построении на обед бойцы! — сержант повернулся и неспешным шагом направился к выходу из тренажерной.

— Ничего чувак, — на плечо Алексея упала рука напарника, — ты меня драться научишь а я тебя научу стрелять! Согласен?

Алексей кивнул. Он все еще не мог справиться с охватившим его ошеломлением.

— Как ты научился так стрелять?

— Чувак, смотри на меня внимательно, — узкая ладонь Козлова ткнула в собственную грудь, — видишь значок с буквами 'КМС'?

— Да, и что он означает?

— Я кандидат в мастера спорта по пулевой стрельбе. В школе занимался, когда решил пойти в армию.

Алексей только развел руки. Вот тебе и ботан...

Козлов не был бы Козловым — веселым и бесшабашным парнем, если бы и сейчас не схохмил. Подмигнув, произнес:

— А еще меня девушки любят, а тебя, почти женатика это не должно интересовать!

Алексей с Милой неделю тому назад отправили командиру циклера заявления с просьбой расписать их. Свадьба намечалась через три дня.

— Завидуй молча, — напоминание о грядущем событии стремительно подняло настроение с уровня замерзания до вершин счастья. Палец Алексея, словно дуло пистолета ткнулось в грудь бесшабашно рассмеявшегося напарника.

Последние две недели прошли для Милы на разрыв, слившись в сплошную нервную круговерть суеты и хлопот. Это мужчинам просто — купил костюм и к свадьбе готов, женщине намного тяжелее, тем более когда рядом нет родных, кто может помочь, подсказать, а Алексея в увольнение отпускали с большим скрипом. Так что основные хлопоты по организации свадьбы легли на хрупкие плечи Милы. Заказать кафе, согласовать праздничное меню, купить достойное свадебное платье и туфли и множество других важнейших мелочей, ни одну из которых упустить нельзя — свадьба она одна и на всю жизнь! По крайней мере Мила так надеялась. А ведь ей и так нелегко приходилось. Она поступила на дистанционное обучение на второй курс университета 'Нового Валдая'. Каждый день изволь прослушать лекции, ответить на контрольные вопросы а еще бесконечные семинары и практические работы. Словом не меньше восьми часов на обучение вынь да положи!

Алексей классно устроился со своей службой, думала иногда Мила сгоряча: только деньги дал — на 'Новом Кавказе' он успел накопить некоторую сумму, которую удачно пристроил через несколько банков-прокладок во Внешторгбанке 'Нового Валдая' и помог в выборе золотых колец. Хитренький!

В ночь перед свадьбой Мила спала ужасно. С утра ее томила беспричинная тревога и беспокойство. Внутри словно дрожала натянутая до предела стальная струна. Она едва справлялась с беспричинной, но почти непреодолимой потребности куда-то пойти, что-то немедленно сделать... Выдержки и здравомыслия не поддаться странному состоянию, для нее совершенно непривычному, ей еще хватило но, сил удивиться ему уже не было. Когда на улице притушили свет, она заставила себя лечь в кровать и даже задремать, но и во сне спокойствие не пришло. Мелькали отрывочные, бессвязные картины и образы, она несколько раз просыпалась и, в результате поднялась разбитая и с потухшим взглядом.

Ровно через две недели после дня рождения Алексея, влюбленные справили его вдвоем в баре 'Космический скиталец', он в цивильном костюме с белой рубашкой, она в белоснежном платье с блестками и с открытыми плечами, стояли в роскошном, мраморном зале церемоний административного участка циклера. Вел ритуал капитан — первый после бога на корабле. Высокий, с импозантной сединой и, по случаю торжественной церемонии в парадном мундире с множеством медалей и орденов мужчина, торжественно-серьезно спросил:

— Является ли ваше желание свободным, искренним и взаимным, с открытым ли сердцем, по собственному ли желанию и доброй воле вы заключаете брак? Прошу ответить вас, жених:

— Да! — он расплылся в невольной улыбке.

— Прошу ответить вас невеста:

— Да, — упавшим голосом произнесла Мила. За последние дни она так устала!

Капитан утвердительно кивнул и продолжил вещать, изредка поглядывая на лежащий на столе планшет.

Невеста отрешенно глядела в окно, вольный ветер мчался по кронам деревьев, красные шарики вишни тряслись, словно погремушка в руках младенца-великана. Негромко вздохнув, с отрешенным видом отчетливо произнесла:

— Сейчас кольцами заставят меняться...

Алексей с удивлением взглянул на подругу а капитан на миг запнулся, справившись с собой, продолжил говорить положенные в таких случаях слова.

Кольцо, замечательно налезавшее на примерке на тонкий женский палец, на этот раз никак не налезало.

Укоризненно глянув на занервничавшего избранника, Мила помогла ему. Сама она надела кольцо Алексею без проблем. Девушка вздохнула еще печальнее и произнесла все так же отрешенно:

— Теперь целоваться заставят...

Целовалась она охотно, но с таким же отрешенным видом. К радости Алексея церемония, надолго запомнившаяся капитану, вскоре закончилась и молодожены вышли к толпе молодежи, встретившей их радостными возгласами и брызгами шампанского.

.

Глава 8

Бережно обнимая подругу за тонкую талию — в другой был зажат свадебный букет с белыми лилиям и кремовым розами, Алексей зашел в кафе. Вытянул шею, осматривая зал через головы двух парочек впереди. Ему еще не приходилось бывать в главной достопримечательности 'Академика Вахрушева' в знаменитом баре 'Космический скиталец'. Честно говоря, большого впечатления на него не произвел — он мало чем отличался от тысяч собратьев, разбросанных по всей Ойкумене: человек за красной стойкой в черной жилетке и с бабочкой на шее колдовал с кофе-аппаратом, по залу суетились роботы-официанты, несколько пар в такт громыхающей музыке ритмично колыхалось в центре, на стенах — словно живые картины с видами космоса, одна из них особенно большая, в полстены, на фоне бело-голубой планеты летит хвостатая комета. Казалось еще миг и, она коснется хвостом людей в баре. Собственно из-за этой картины, бар и получил название.

— А где наши столики? — перекрикивая громкую музыку произнес в ухо подруге.

Мила прижалась губами к уху мужа.

— Не слышу! — теплое дыхание защекотало щеку.

В дальнем углу поднялся Ванька Козлов, расплывшись в улыбке, замахал руками. Алексей улыбнулся в ответ.

— Вон наши! — схватив Милу за теплую и узкую ладошку, повел к столам.

Он не видел, что чей-то недобрый взгляд следил за новобрачными с момента, когда они переступили порог.

За сдвинутыми вместе столами уже ждали армейские приятели Алексея: напротив Ваньки сидел Петров, он оказался вполне компанейским парнем, но исключительно вне службы. Капитан Роджерс обещался заглянуть попозже — поздравить новобрачных.

Едва Алексей с Милой приблизились к уставленным тарелками столам, рев музыки исчез, отсеченный включенным подавителем шума. Чего там только не было! Тарелки и блюда с тонко нарезанными пластинками розового сала, ветчиной, разных сортов колбасами, маринованными угрями, шпротами, всякого рода сырами, нежным балыком, запеченным мясом и другими вкусностями. В глубоких мисках пламенели соленые помидоры, переложенные чесноком и брусничным листом, влажно поблескивали зеленые пупырчатые соленые огурчики вперемежку со стручками горького перца. Все это распространяло умопомрачительный запах, смешивающийся с ароматом еще горячего хлеба, собственной — при баре была пекарня, выпечки. Как апофеоз сервировочному искусству в центре между банальных бутылок с газировкой красовалось несколько цилиндрических, круглых и квадратных посудин. На этикетках в окружении золотых медалей с цветными лентами, рыцарских гербов и щитов и, вставших на дыбы геральдических единорогов с львами, названия вин на латинице. После не отличавшегося разнообразием, но сытной и обильной еды в солдатской столовой, все это воспринималось словно сон.

— Садитесь ребята, — гостеприимным жестом Козлов указал на два стула во главе стола и, не выдержав, схохмил, — но не забывайте, что вы в гостях.

Свадьба шла своим чередом, провозглашались тосты в честь новобрачных, несколько раз кричали: 'Горько' — пришлось целоваться, но Мила никак не могла сосредоточиться на происходящем. Нервное напряжение не покидало ее и ей все казалось, что спину буравит враждебный взгляд. Она несколько раз оглядывалась, но так и не смогла определить, так это или нет.

— Пойдем, потанцуем, — наклонившись к жене, произнес Алексей.

Мила бледно улыбнулась и кивнула.

Музыка гремела, расходясь волнами по залу, пронизывая тела людей, оглушая и затмевая стук сердец. Ничего и никого не замечая вокруг, молодожены кружились в танце, Алексей смотрел на жену, да теперь уже жену, глазами человека, достигшего вершины счастья.

Опустившаяся на плечо тяжелая мужская рука остановила прекрасное мгновение вместе с танцем и выбросила в серые будни, одновременно Мила испуганно вскрикнула. Парень развернулся. Перед ним стоял мужчина под тридцать, ростом где-то с Алексея, довольно плюгавый по телосложению. Ладонь наглеца крепко держала жену за запястье. Пьяно ухмыльнувшись, он произнес деланно-расслабленно:

— Я с твоей марухой (женщина — жаргон) потанцую, а ты иди, — он неопределенно махнул рукой, — погуляй.

На шее Алексея змеями вздулись жилы. Тело среагировало мгновенно, гораздо быстрее головы. Схватив большой палец державшей Милу руки наглеца, заученным движением вывернул на болевой прием.

Пьяницу швырнуло на колени, а Мила испуганно вскрикнула, прижимая освобожденную руку к губам и словно гася рвущийся из глубин души испуганно-растерянный крик.

— Тебе руку сломать чучело? — он немного еще нажал на палец, голова блатного глухо ударилась об пол.

Отрочество и жизнь в среде пиратов научили, что перед подобной публикой ни в коем случае нельзя дать слабину. Никаких разговоров, никаких увещеваний, только голая сила. По-другому они не понимают.

Противник хрипло зарычал.

— Пусти! Ты, чо рамсы попутал, — вскрикнул голосом с блатными интонациями.

Несколько мгновений Алексей смотрел на искривившееся и жалкое лицо мужчины. Открытая ладонь Алексея поднялась на уровень уха — сейчас будет удар на добивание. Хотя в нем был и гнев, вовсе не он заставлял его добивать наглеца, и не страх, и не самоуверенность. Им руководил простое и трезвое правило: никому и никогда он не даст безнаказанно оскорблять жену. А блатной он или кто — бывшему пирату было все равно.

Крепкая рука перехватила ладонь Алексея. Он повернулся. Крепкий парень где-то его лет, средний рост, средняя внешность, — словом ничего примечательного, если бы не стылый взгляд блеклых, как у змеи, глаз.

— Извини уважаемый, — перекрикивая музыку произнес парень, отпуская руку Алексея, — мой товарищ немного перепил, он был не прав и сейчас попросит прощения, ведь так, Ванюша, — наклонившись к приятелю прошипел по-змеиному.

Немного подождал и произнес:

— Я не слышу!

— Приношу извинения, — глухим голосом произнес блатной.

— Инцидент исчерпан? — поинтересовался 'заступник'.

Алексей оглянулся на обступивших его сослуживцев. Петров молча поигрывал желваками, Иван Козлов нервно переминался с ноги на ногу, то пряча руки в карманы рубашки в тонкую полоску, то вынимая их. На лице написано сильное желание врезать нахалу. Немного помедлив, Алексей кивнул и отпустил захваченную руку. Подхватив молодую жену под руку, еще раз вгляделся в парня, вмешавшегося в разговор с блатным. Совершенно точно он с ним не был знаком и в то же время чем-то неуловимым, возможно моторикой движений, манерой построения фраз, он кого-то напоминал.

Свадьба вернулась к столам, но вечер для молодоженов был непоправимо испорчен. Они едва дождались взводного и, когда он, поздравив их и подарив Миле бело-красный букет цветов, удалился, начали собираться и сами. Несколько раз Алексей осматривался. Странной парочки: блатного и его 'заступника' нигде не было видно. Видимо после драки с Алексеем они не стали задерживаться. Оплатив счет — на приписанном к 'Новому Валдаю' циклере визиты в рестораны и бары были платными, странная парочка испарилась.

Дома, а квартира, где жила жена, была, несомненно, домом. В маленькой спальне на стене в аккуратной рамочке висела родовая тамга Гиреев. Он благодарно улыбнулся, Мила, зная, что он гордится принадлежностью к ханскому роду и старался соответствовать великой чести, повесила родовой знак на стену.

Под утро, когда молодожены наконец угомонились и собирались уснуть, Мила, забавно смущаясь, прижалась к горячему телу мужа и прошептала на ухо:

— Лешенька, я беременна... — Серебристый звук девичьего голоса пробежал по спине каким-то сладким холодком.

Он обнял девушку изо всех сил и осыпал поцелуями, и не было силы в мире и во всей Вселенной, способной их разъединить. И не было ничего, только стремительный бег крови в жилах и двое: мужчина и женщина.

Он любил ее до судорог. Четыре дня короткого отпуска — это маленькая жизнь, это маленький кусочек счастья. Иногда, по ночам, когда утомленная супруга засыпала, он с ужасом представлял, что было бы если бы она не настояла не предложении бежать к русским... Сумели бы они выжить если бы подались к шахтерам или англосаксонцам? Зато теперь у него есть все: любимая жена, обожаемый будущий ребенок и судьба воина. Такая жизнь, которая удостаивается эпитафии на могиле: жил, ел — пил, детей народил и упокоился в свой срок и через несколько лет забыли, его не устраивала. Лучше короткая, но зато такая, чтобы ею гордились потомки!

На рассвете пятого дня мрачная Мила, в одном халатике на голое тело, прижалась к мужу заманчивыми выпуклостями и поцеловала в подставленные губы. Ефрейтор Гирей, на днях ему присвоили это звание за успехи в боевой подготовке, тихонько вздохнул, вымученно улыбнувшись, вышел за дверь.

* * *

Обжигающе-холодная струя пролилась по пищеводу и взорвалась где-то внизу жаркой волной. Сандро поставил рюмку на стол, выдохнул в кулак. Пальцы подхватили рукоятку керамического кинжала, тайком изготовленного уже на циклере, острие накололо несколько кусков колбасы, лежавшей на тарелке. В четырехместном номере Сандро находился один. Едва вернувшись с провинившемся подрывником в номер, первым делом врезал ему под дых, мужчина рухнул на пол, а когда с трудом поднялся, спокойным тоном объявил ему:

— Еще раз напьешься вне номера фуцин, убью, ты меня понял?

Заросший рыжей щетиной кадык русского судорожно дернулся, бросив на предводителя волчий взгляд, он произнес:

— Понял, убьешь...

Он начал поворачиваться и тут нога русского резко ударила Сандро в пах, но не попала. Молодой человек, привычный к царившим в пиратской среде подлым приемам, что-то подобное ожидал и отвел удар левой рукой а пальцы правой схватили противника за рубашку и подняли его над полом, словно это был ребенок а не весящий не меньше семидесяти килограммов мужчина. Русский, с выпученными глазами, бестолково размахивал руками но не мог дотянуться до Сандро. Несколько секунд тот мрачно смотрел на задыхающегося противника, потом словно пушинку метнул в угол.

— Последнее правило, фуцин, еще раз поднимешь на меня руку, тоже убью!

— У тебя что, импланты на силу? — массирую горло и с видимым страхом прохрипел подрывник.

— И они тоже, — презрительно ухмыльнулся Сандро, — Чтоб до вечера я тебя в номере не видел и обоих Ахба с собой забери. Никого сегодня видеть не хочу...

Куски колбасы с кинжала отправились в рот. Третий час Сандро в одиночку накачивался русской водкой-любимым спиртным пиратов с Паллады. Прожевав, он оперся локтями в стол, руки подперли буйну головушку, в которой прямо-таки скрипели и искрили от напряжения мозговые извилины, мельтешили варианты, идеи и просто хаотические мысли. Он засопел и всхлипнул. Жалость и ярость душили его. Мир вокруг слегка покачивался, немного кружилась голова, из открытого окна доносилось соловьиное пение и все это — вызвало в нем такое острое и щемящее чувство потерянности, жалости к самому себе, что он едва не разрыдался. Перед мысленным взглядом пирата возник облик Милы. Вот она улыбается, а вот грациозно пригнувшись, расчесывает волосы. Хороша чертовка! Сандро грязно выругался, сжимая мясистые кулаки, и сдавленно застонал, чтобы не заплакать в голос. Давно, очень давно, еще со школьных времен он с бешенной силой желала Милу как женщину и если бы не грозная слава ее отца — Мурадин-Бея он силой бы сделал ее своей. Но раз насилие невозможно то он готов был поступить честь по чести и, дать ей гордую фамилию Есава, но грязная девчонка предпочла нищего Гирея, этого фуцина! Погоди, погоди, Сандро никогда не прощает обид! Крылья носа затрепетали от толчками втягиваемого воздуха, он словно накачивал в себя вместе с кислородом ярость. Холодную такую ярость, которая гонит человека вперед, не застилая при этом глаза и не отключая голову, особенно страшную у человека, у которого моральных принципов не больше, чем у сношающегося кролика.

Помахивая зажатым в руке кинжалом он негромко запел любимую песню. В ней говорилось о том, как джигит Гамзат пошел в набег на русскую сторону реки Кубани, но, когда нагруженный богатой добычей: табуном белых лошадей, он возвращался в родные горы, его настигли и окружили в чистом поле собачьи дети: русские казаки. Тогда он порезал лошадей и с верными джигитами засел за кровавым завалом из лошадиных тел. Долго бился с русскими, пока не кончились пули в ружьях, а он не изнемог от бесчисленных ран. Тогда воззвал он к перелетным птицам, летящим на юг, к кавказским горам и попросил передать домой весточку родным, что он погиб за святой хазават а кости его не будут лежать в могиле. Их растащат степные волки и исклюют черные вороны.

Холодный взгляд, больше подходящий рептилии, чем человеку остановился на зажатом в руке клинке.

— Ля илляха иль алла' — столь пронзительно и злобно завизжал джигит, что случайный прохожий, проходивший мимо приоткрытого окна, на миг остановился. Что за странный звук? Но больше он не повторялся и человек, недоуменно пожав плечами отправился дальше.

Еще через час соратники Сандро осторожно открыли дверь. Молодой предводитель спал, уткнувшись лбом замызганную скатерть, на столешнице перед ним стояли две пустые бутылки.

Глава 9

После безуспешных переговоров командующий первым флотом приказал взять пиратскую станцию штурмом и освободить удерживаемых там заложников. Когда Алексей получил приказание участвовать в штурме то не сомневался ни единого мига. Все окружающие уже давно для него стало 'мы', а не 'они'. Вжился он в окружающую жизнь. Здесь была его семья, здесь родится его ребенок. И нынешняя его страна — Социалистическое Славянское содружество стало для него Родиной. Именно так, с большой буквы. И за нее он был готов кому угодно голову открутить и сказать, что так и было. Единственный с кем он не хотел встретиться в бою был Гюрза. Слишком многим ему был обязан Алексей...

После того, как эскадра 'Нового Валдая' снесла с поверхности станции орудийные установки и направляющие для ракет и дронов, первое, что сделали пираты — забили помехами каналы связи для дистанционно управляемых аватаров. Так что космодесантникам пришлось идти в бой не как обычно дистанционно: управляемыми дронами а во плоти. Это немного уравнивало шансы русских и защитников станции — тех и так ждал заочный смертный приговор Верховного суда Социалистического Славянского содружеств.

Алексей сидел, плотно пристегнутый к креслу — лоб, живот, голени, первым к стыковочному узлу в тесном десантном боте и дрожал. Не дай бог его таким увидят ребята. Стыда не оберешься! Нет, это был не страх, просто чудовищный выброс адреналина в кровь каждый раз перед серьезными событиями буквально колбасили глупое тело. Он даже обращался к врачу на 'Новом Кавказе' что нанесло ощутимую прореху в его бюджете, но тот лишь развел руками:

— Нервы молодой человек, нервы, можно попить успокаивающее, но пострадает быстрота реакции, а это, — врач слегка насмешливо хмыкнул, — я так понимаю вам не нужно?

Это, конечно, было не нужно и приходилось терпеть.

Изображение происходившего в космосе транслировалось на бронепластик боевого скафандра Алексея. Это было странное зрелище: неспешно приближающиеся к темной, угадываемой только по отсутствию впереди звезд громаде станции десантные боты; серо-голубой диск планеты под ногами на фоне усыпанной колючими искорками звезд черноты. Когда до разбитого попаданиями борта станции оставались считанные метры, срабатывал тормозной двигатель, плазма мягко ударяла вперед, инерция кидала десантников в противоположную сторону. Наконец несильный толчок — сработал демпфер и почти одновременно в стыковочном узле впереди зашуршало — выдвинулся кессон, намертво присосался к борту вражеской станции.

Стало легче, он перестал дрожать. Когда чертов организм понимает, что боя не избежать, то перестает изображать из себя трясущегося зайца.

'Все, пора!' — Алексей выдохнул воздух сквозь зубы и мысленно приказал расстегнуть ремни, словно выводок змей они скользнули по скафандру и исчезли в стене. В шлемофоне раздался сухой голос взводного, твердо отсчитывающий цифры. Когда голос произнес: 'Ноль', десантник поднялся с кресла, придерживая казачью саблю у бедра — в узких поворотах станции она точно не будет лишней! Сапоги с магнитной подошвой звякнули об пол. Повернулся, окинув взглядом штурмовое отделение. За спиной сидело пятеро блестящих металлом фигур облаченных в боевые скафандры космодесантников, плечи и торсы плотно охватывали уходящие в стены ремни.

Алексей почувствовал, как по коже пробежал холодок, тронул языком переключатель и хрипло бросил по каналу внутренней связи:

— Ну что сидим? Или вы хотите жить вечно? Работаем, работаем, товарищи десантники!

Ответом стало нервное молчание и Алексей досадливо крякнул — попытка подбодрить соратников, кажется, вышла неудачной. Еще через миг тяжело пробахали по металлическому полу сапоги боевых скафандров, космодесантники первого отделения остановились с плазмоганами в руках напротив входной люка. Впереди — дрон огневой поддержки. Точно такой же позади вместе с напарником, предназначение которого перевозка грузов — в основном боеприпасов.

Это только в глупых 5-Д фильмах отважные десантники ломятся на вражеские корабли и базы через удобные пробоины и открытые люки. Удобство в этом деле не главное, потому, что и противник предполагает что штурмующие попытаются ими воспользоваться. Значит можно с большой степенью вероятности предположить, что там будет ждать засада или что-то стационарное, но крайне мощное. А нам это не надо.

Дверь открылась, Козлов — штатный сапер отделения, подхватил плоскую коробку вышибного заряда с тележки тылового дрона и, широко переставляя ноги зашел в кессон. Потом наложил его на внешнюю броню станции, в это время остальные бойцы укрепили на полу напротив стационарный плазмоган.

'Бум!' — несильный звук был слышен даже в скафандрах, кусок металла улетел внутрь станции и в борту образовалось круглая дырка, диаметром сантиметров двадцать. Если поблизости и засел комитет по встрече, то через такое маленькое отверстие, да еще и пробитое в произвольном месте, ему никак не достать наглых врагов а зато у них, напротив, все готово. Молнией влетела в отверстие плазменная граната. Передовой дрон мгновенно закрыл отверстие броневой заслонкой и намертво прижал. Через секунду кессон под ногами загулял, затрясся мелкой дрожью. На миг показалось, что взрыв разворотил полстанции, но это только казалось. Плазменная граната, несмотря на простоту устройства — под металлической оболочкой генератор мощного электромагнитного поля, удерживающий разогретую до пяти тысяч градусов плазму. Едва он отключается, плазма вырывается на волю, сжигая все, что только горит и все что в принципе не может гореть. Через несколько секунд температура понижается до обычной, но выжить в эпицентре взрыва нереально даже в скафандре высшей защиты.

Все, можно заходить. Новый заряд Козлов заложил по кругу диаметром больше метра, торопливо отошел назад. Вновь бахнул взрыв и солидный кусок внешней брони влетел внутрь. За ним в проем пробрался дрон огневой поддержки. Электронные органы чувств просканировали помещение бойцы услышали в наушниках металлический голос:

— Чисто.

Почти одновременно кессон содрогнулся — это остальные штурмовые группы проникли на вражескую станцию. Бойцам предстоял трудный путь к ее центру. Там, предположительно, содержались заложники.

Звонко бухая магнитными подошвами сапогов, десантники подошли к дыре, наклонившись, пробрались вовнутрь. Участок стандартного, опоясывающего станцию по периметру коридора, перекрыт с обоих сторон перегородками, встретил русских темнотой и кладбищенской тишиной. По полу, коридору и потолку заскользили световые пятна мощных плечевых фонарей. Влезший последним Козлов остановился и удивленно присвистнул:

— Ну ни фига себе как лампово... (мило, уютно — молодежный слэнг)

Обучающие фильмы о штурмах станций, десантники пересмотрели их множество, не могли передать угнетающую атмосферу встретившего русских выжженного ада: на полу застыли оплавленные лужи стекла; стены выжжены до сизого цвета. Сверху свисают длинные сталактиты оплавленного пластика и потеки мгновенно застывшего в вакууме металла. Если кто и поджидал здесь русских, то это уже не определишь — вся органика выгорела до неузнаваемого состояния.

Алексей досадливо поморщился и произнес, бросив мимолетный взгляд на подчиненного:

— Разговоры! — Реальный боевой опыт у него, в отличие от соратников, был, но его было немного. При штурме марсианского рудника китайской компании 'BYD Company' и особенно потом при его обороне, пришлось многое повидать, хотя, конечно, таких разрушений там не было, так что увиденное произвело впечатление и на него. И что тут говорить об необстрелянных новичках?

Алексей сориентировался по проецирующейся на забрало шлема типовой карте станции, в 'девичестве' бывшей стандартной колонией независимых горняков с искусственной силой тяжести и уверенно ткнул в сторону прохода, ведущего к сердцу станции — термоядерному реактору. Во избежание излишнего геройства смертников-пиратов его дистанционно отключили русские хакеры еще на подходе эскадры.

Дальше пошла обыкновенная зачистка. Следом за боевым механизмом, ощетинившимся во все стороны смертоносными стволами, не торопясь, двигались десантники. Четыре группы штурмующих. Первая, Алексея, должна была захватить реактор. Береженого и бой бережет — как говорил капитан Роджерс. Во избежание дурных мыслей подорваться с русскими штурмовиками и заложниками. На пиратах висел смертный приговор и им терять нечего. Вторая и третья — должны с противоположных сторон штурмовать командный пункт — там по данным дистанционного зондирования находились заложники а последняя — четвертая проверить жилую зону и 'зачистить' пиратов, если они там найдутся.

По дороге группа Алексея дважды вступала в огневой контакт с пиратами, но сказалась огневая мощь штурмовиков — они потеряли только передовой дрон огневой поддержки и Алексею пришлось на его место поставить двигавшийся в хвосте колонны штурмовиков. Не страшно, но если пираты попытаются атаковать группу с тыла достаточно неприятно. Как бы то не было штурмовики, оставив позади несколько обугленных трупов в изукрашенных пиратской символикой скафандрах и парочку разбитых стационарах плазмоганов, продвигались внутрь станции.

Все случилось, когда Алексей вслед за дроном вошел сквозь открытую дверь в реакторный зал, остальные десантники двигались позади.

Боковым зрением Гирей увидел как что-то мелькнуло сверху и начал уклоняться еще даже не успев сообразить что это. Шашка сама скользнула в руку. И тут на расстоянии удара возник пират. Именно возник, потому что никаких промежуточных движений Алексей не заметил. Дальнейшее происходило очень быстро, лезвие с глухим стуком встретилась с шашкой спрыгнувшего с накрывавшего реактор купола пирата. Тот был ловок, чрезвычайно ловок, успел на лету полоснуть лезвием дрон, почти располовинив его и лишив отряд половины огневой мощи, но худшее было не в этом — остальные десантники застряли позади — протиснуться сквозь узкий проход мимо туши боевого скафандра Алексея возможности не было.

Несмотря на то, что Алексей считался неплохим мастером сабли, против пирата он держался едва-едва, с трудом успевая парировать непрерывные атаки.

Алексей катнул желваками. Уж больно захотелось показать пирату, кто есть кто... Тот сильнее и опытнее? Зато он не знает фирменный гиреевский прием! Кураж этакий появился...

В длинном выпаде пират ударил рубящим ударом в голову.

Пора!

Вместо того, чтобы парировать удар Алексей молниеносно перебросил шашку в левую руку, а стволом зажатого в правой плазмогана встретил рассекающее воздух лезвие. В следующий миг шашка глубоко вошла между шеей и плечом пирата. Он безмолвно рухнул лицом вниз.

На лицевом пластике шлема появилась надпись: 'Конец тренировки' а мир рассыпался горсткой разноцветных искр.

Раскаленной вспышкой хлынул свет, Алексей поспешно зажмурился но он пробивался огненным пятном даже сквозь крепко закрытые веки. Еще через миг пятки коснулись пола, холодными червяками скользнули поддерживавшие тело на весу ремни. С неприятным хлюпаньем исчезли в стене кабины. Проморгавшись он увидел в центре тренажерного зала покачивающегося с пяток на носки командира взвода.

— Ну что стоим, товарищи солдаты? — негромко произнес капитан, потом рыкнул, — Взвод! Строиться!

Несколько раз пройдясь вдоль шеренги бойцов с лицом столь недовольным, что каждый из солдат понял — они опять облажались, остановился посредине.

— Ну, что... битый час я наблюдал как стадо беременных черепах пробиралось по станции. Душераздирающее зрелище. Сидоренко!

— Я! — угрюмо пробасил здоровяк с темно-русым ежиком на голове, взгляд его вильнул в сторону и остановился на сверкающих носках ботинок.

— Потери? — поднял брови капитан, пристально разглядывая лицо солдата.

— Трое...

— В военное время за такое руководство штурмовой группой вы пошли бы под суд, вы понимаете это?

— Так точно, — не отрывая взгляд от пола вновь пробасил солдат.

Капитан еще раз пройдясь вдоль строя, остановился.

— Вторая и третья группа красавчики. Пока плелись по станции, пираты перерезали заложников.

Спрашивается зачем тогда вообще был затеян штурм? А! Понятно вы изображали гонки беременных черепах! — теперь уже весь взвод пристально искал несуществующую грязь на полу тренажерного зала, — Честное слово, мне иногда казалось что моя жена, когда была в положении, была более умелым бойцом!

Капитан покрутил головой.

— Только первая группа более-менее справилась с заданием. Первая группа, выйти из строя!

Четко печатая шаг шестеро бойцов вышли, безукоризненно повернулись.

— За старание и усердие при учебном захвате станции объявляю вам внеочередное увольнение!

— Есть! — послышалось разноголосо.

— Сержант Петров!

— Сейчас обед. А после него подробный разбор ошибок и повторить тренировку!

— Есть! — сержант на миг повернулся к подчиненным и состроил такое многообещающее лицо, что взвод понял. Вечер будет нелегким.

Офицер ушел. После того как Петров дал команду: 'Разойтись', Гирея окружили бойцы его штурмовой группы.

— Ну ты монстр! — сказал Козлов, обнимая друга, и добавил щекоча горячим дыханием ухо, — Я познакомился с такой девушкой! Как ты вовремя выбил нам увольнения! Буду должен!

Вечером шестеро солдат первой штурмовой группы, сопровождаемые пристальными и немного завистливыми взглядами сослуживцев, переоделись и вышли из расположения взвода. До утра они могли расслабиться на 'гражданке' а остальные бойцы поплелись под руководством одного из сержантов-инструкторов изучать приемы боя с оружием. Учили юных космодесантников на совесть. Тренировали с дубинками, шестами и просто палками, с проволокой. Оказалось что с ней можно проделать с противником просто невероятные вещи! С огнестрельным оружием от современного до 'пещерного': далекого двадцать первого века. Эти раритеты вполне еще были в ходу на ряде удаленных станций. Учились применять мины от обычных до атомных, пехотные ракетотометы и гранатометы — все чем должен был мастерски владеть космодесантник...

* * *

Район орбиты Меркурия, в нескольких световых секундах по направлению к Солнцу, стройка Меркурианской международной солнечной электростанции.

Ван Дэмин вежливо улыбнулся коллегам и откинулся поудобнее в кресле, где ему предстояло провести многочасовую рабочую смену. На голову лег шлем виртуальной реальности. Несколько непредставимо кратких мгновений, пока сознание скользило вниз из реальности в виртуальность и обратно. Сквозь закрытые веки Солнце ужалило лучами — все, он уже управляет аватаром. 'Третий светофильтр' — не открывая глаз, мысленно скомандовал молодой китаец. Солнце пропало, он открыл глаза. Огляделся.

Аватар стоял, широко расставив металлические ноги, на хрупкой поперечной балке, справа застыло в вечном термоядерном взрыве яростное 'блюдце' Солнца. Слева глубочайшая тьма космоса, усеянная неистово яркими: голубыми, желтыми, белыми иглами звезд. Справа и слева от станции сверкали в солнечных лучах протянувшиеся на десятки километров поля фотоэлементов, дальше они терялись в чернильной тьме космоса.

Заглянул в контейнер с фотоэлементами — почти полон. Это хорошо — успеет подключить побольше — не надо тратить времени на склад. Подсоединив предохранительный трос к балке, он двинулся по ней навстречу Солнцу. Гигантская конструкция меркурианской электростанции была уже почти готова, оставалось завершить установку фотоэлементов и наладочные работы на трех из четырех терраватной мощности лазерах, одинаково способных и разгонять до сумасшедшей скорости 30 000 км в секунду солнечные парусники и, снабжать энергией добрый десяток станций. Следствие по делу об аварии давно закончилось заключением, что причиной стала диверсия, но фактов, чтобы доказать чью-либо причастность, не хватало. И, хотя пресса русских и китайцев открытым текстом намекала на причастность англосаксонцев, не пойман — не вор. И официально никого не обвинили. К счастью, искусственный интеллект станции 968/12/сe успел предотвратить самое страшное — столкновение с несколькими килотоннами металла и, хотя без жертв и разрушений не обошлось, уже через месяц строительство продолжилось, зато меры безопасности ужесточили до предела.

Дойдя до нужного места, Ван Дэмин вытащил очередной рулон с фотоэлементами и склонился над балкой. Ага — вот разъемы. Движения его были ловкими и уверенными, он давно привык к отсутствию — точнее, к ничтожности — силы тяжести. Привычная работа успокаивала и, самое главное, не нужно 'держать' лицо и не выдавать собственных чувств, а монотонная работа позволяла думать о своем.

Вчера пришло послание от родителей Сюин. При воспоминании об этом глаза молодого китайца, под непроницаемой для нескромных взглядов защитой виртуального шлема, наполнились слезами. В самых вежливых выражениях ему сообщали о расторжении помолвки, а в конце была приписка почерком Сюин, где она приносила извинения и писала, что родители подыскали ей очень достойного супруга и просила не искать с ней встречи. Еще и еще раз перечитывал письмо. Нет, он, наверное, что-то не понимает! Наконец уверился в том, что все правильно.

— Это не может быть! — тихо прошептал, заметно подрагивая нижней губой.

В памяти всплыл эпизод, когда первый раз увидел Сюин. Он зашел перекусить после работы в кафе старины Мао — там готовили вкусно и недорого. И едва сделал заказ и уселся за столиком как его внимание привлекла незнакомка, сидевшая за столиком в глубине зала вместе с двумя подружками.

Он смотрел на ее тонкий профиль, сжатые губы, по которым изредка пробегала улыбка, движения тонких кистей и все больше убеждался что перед ним идеал совершенства. Нет не такой, какой придумали длинноносые лаовай (иностранец, варвар — китайское), о свой, родной, китайский! И еще что-то, чего не передашь словами. Сердце пропустило такт, и он уже почти готов был подойти к ней, заговорить о чем угодно, как в последний момент не решился.

Украдкой наведя на лицо девушки камеру телефона и прочитал контекстную справку и даже имя ему понравилось Сюин (красивая женщина — китайское). Несколько дней он страдал, незаметно встречая ее после занятий в институте — она училась и, не решаясь подойти. Помог случай. К девушке пристали уличные хулиганы и ему представился случай проявить боевые навыки — он изучал школу Вин Чунь и, естественно, пришлось проводить девушку домой и самое главное! Познакомиться. Боги, как давно это было!

Первым побуждением Ван Дэмина было немедленно расторгнуть контракт и лететь на родной 'Новый Хэбэй'. Спасло природное благоразумие. Прежде чем отправить дирекции строительной компании, где он работал, уведомление о разрыве договора, он внимательно перечитал его. Сумма штрафа за преждевременный разрыв контракта была сопоставима со всем заработанным тяжким трудом! Он помнил пословицу: 'Усердным трудом всё получишь, а лениться будешь — все потеряешь'. Но он и так пролил озеро пота на своей работе и, все потерять! Немыслимо! Что же делать? Он не знал...

Рабочая смена заканчивалась, и он уже предвкушал заслуженную чашечку ароматного и обязательно горячего китайского чая — это была его неизменная привычка после смены выпить в столовой чашечку, когда спиной, всем существом почувствовал, что что-то в окружающем мире изменилось.

Обернулся. Световой рапирой пронзил космос лазерный луч тераваттной мощности и уперся во что-то невидимое Ван Дэмину. Короткий импульс страха, как удар под вздох. Опять? Неужели англосаксонские лаовай снова пытаются таранить станцию! Он ощутил горячее дыхание смерти и содрогнулся от мысли, что может погибнуть вот так, по-глупому, совсем по-глупому, не совершив ничего!

В следующий миг пришло понимание — это тормозят первый из циклеров, которые уже совсем скоро отправятся на освоение богатств облака Оорта. А еще он впервые не отстраненно-рассудочно, а эмоционально понял и принял, что его никто, кроме родителей, не ждет на 'Новом Хэбэе'. И значит нет смысла возвращаться побитой собакой. На память пришла реклама, которую ежедневно крутили по станционной сети: Облако Оорта — это возможность начать новую жизнь и стать обеспеченным человеком. Раньше он не обращал на нее внимание, а сейчас подумал: это действительно шанс. Да и китайцев и китаянок там будет много...

* * *

До акции оставалось еще две недели, но этот вечер едва не поломал планы Сандро и, не заставил выступить преждевременно. А дело было так.

Расслабленной походкой Мутный вошел в центральный магазин циклера и, в некотором недоумении, остановился на входе. Все выглядело до уныния стандартно, словно и не улетал из Содружество англосаксонской демократии: яркий холл, стеклянные стены магазинов, с выставленными в витрины пестро и богато одетыми манекенами, вдоль стен множество автоматов, торгующих всякой всячиной. Магазин представлял из себя объединение из десятка небольших, самого разного профиля, а также кафе, ресторана и стереотеатра.

Он никак не ожидал увидеть у диких русских, тем более на сравнительно небольшом циклере, заведение, достойное столичного Нью-Вашингтона. Здесь было все. Как в рекламе магазинов 'Target and Aeon': 'Если вы не знаете, чего хотите, заходите к нам. У нас это есть!'

Перекусил в бесплатном для пассажиров и команды 'Академика Вахрушева' автоматическом кафе, где нужно было выбрать на экране, посреди стола, желаемое блюдо и, там-же набрать номер и получить заказ, который возникал в нише за поднявшемся экраном.

Он немного подивился безалаберности хозяев циклера. Виданное ли дело, кормить бесплатно? А потом подумал: что с фраеров взять? Все! Доить, доить и доить!

Наевшийся и, подобревший, Мутный подошел к информационному терминалу и выяснил, где продается садовый инвентарь.

В автоматическом магазинчике, с видеокамерами на потолке, торговавшем всякой всячиной, необходимой для садоводов: от саженцев до удобрений и садовых инструментов, нашлись бумажные мешочки, фасовкой по килограмму аммиачной селитры. То, что нужно для приготовления самодельного взрывного устройства. Рассудив, возьму побольше — запас не помешает, положил в биоразлагаемый пакет — его взял здесь же, десять мешков.

У стойки терминала кассы на ходу бросил:

— Подтверждаю оплату товара, — и направился в дверь, перегороженную металлическим турникетом.

Искусственный интеллект магазина вел учет отобранного покупателем товара, и высказанного вслух подтверждения оплаты было достаточно для перевода денег на счет магазина, но не в этот раз.

Мутный шагнул к двери и остановился, недоуменно глядя на так и не открывшийся турникет.

— Э! Не понял, — выкрикнул с возмущением, глаза забегали, словно у пойманного на 'горячем', подростка, — что за дела?

Спустя пару мгновений рядом с дверью повис голографический фантом девушки с точеной фигурой и в коротеньком платьице — последнем писке изменчивой женской моды.

— Здравствуйте, господин Иванов. Я искусственный интеллект номер 218-306 абп, вы можете называть меня Наташа. Согласно Правилам безопасности циклера 'Академик Вахрушев' п. 281 з), запрещается продавать в одни руки более одного килограмма аммиачной селитры. Разрешите узнать для какой цели вы желаете приобрести 10 килограммов?

— Я? Да? Аааа... Так это, жена попросила для цветочков, конечно для цветочков, травок там... а я не спросил сколько взять. А тут смотрю дешево... (Господи, что я барахлю (говорить глупости, зря говорить — блатной жаргон), какая жена? А! Скажу, что моя жена это Сандро! Типа как голубца (пассивный гомосексуалист— блатной жаргон) его пользую!)

— Сожалею, господин Иванов, — на губах фантома появилась вежливая улыбка, — но в одни руки можно приобрести только один килограмм аммиачной селитры.

— А? Ну ладно, ладно, Правила есть правила. Их, как говорится, соблюдать надо!

Он положил на пол пакет, выложил девять бумажных мешочков на пол, обернулся и вопросительно взглянул на собеседницу.

— Пожалуйста, господин Иванов, проходите, — девушка протянула узкую ладонь к двери. Турникет бесшумно распахнулся.

Выйдя в кольцевой коридор, проходивший вдоль наружных стен циклера, Мутный встал на траволатор (горизонтальный эскалатор), с краю проезжей части. Навстречу понеслась темная, смутно шевелящаяся зелень деревьев, отделявших тротуар и синева потолка, в десятке метров вверху. Вытащил телефон, несколько мгновений по лицу пробегал нервный тик, словно что-то хотел сделать, но не решался.

Набрал номер и прижал телефон к уху. Несколько секунд ожидал пока ответят.

— Сандро? Это Мутный, тут в натуре блудняк (подстава — блатной жаргон). Короче я купил десять килограммов... ну как договаривались. Ага, ага. Короче меня остановили. Да. Ага. Пришлось выложить девять. Да в одном, а что такого, в натуре?

В противоположном конце циклера, Сандро, с обезображенным яростью лицом отключил телефон и бросил на стол. Самодельный кинжал, распечатанный на перепрограммированном объемном принтере — его он держал в руке, ударил, пробив толстый пластик и уткнулся гардой в столешницу.

— Фуцин! — злобно стиснул зубы. Нет, однозначно, после акции оторвет ему голову! Теперь все зависело от протокола обмена данных искусственного интеллекта магазина с центральным интеллектом циклера. Если сообщения о незначительных нарушениях правил безопасности передаются немедленно, то они уже под подозрением службы безопасности и все пропало. А если нет — шанс есть! Время! Время! Торопливо схватил шлем виртуальной реальности, смахнув на пол самодельный керамически-пластиковый пистолет — способный до того, как придет в негодность, совершить семь выстрелов мелкокалиберным патроном 5, 6 мм.

Реальный мир исчез, сменился серой пеленой виртуального.

Он хакнул (взломал — хакерский сленг) искусственный интеллект магазина и удалил информацию о инциденте, но вечером управляющий интеллект циклера обнаружил следы взлома, но найти по оставленным в сети следам хакера не получилось.

Сандро и его команда до вечера просидели, забаррикадировавшись, в номере, но так и не обнаружили ничего подозрительно и к утру — всю ночь посменно дежурили у двери, решили — пронесло...

Глава 10

Миля вышла из-под тугих струй душа, ступни почувствовали приятную прохладу пластиковых плиток, тихий плеск воды за спиной исчез. Пользоваться лучевой сушилкой она не захотела и сняла с вешалки любимое банное полотенце.

Полотенце заскользило по телу, впитывая, скатывая капельки воды. Не удержалась, взгляд метнулся к вмонтированному в дверь зеркалу. Рука с полотенцем опустилась. Тонкие пальчики медленно проплыли по почти безупречной формы длинным ногам, по шелковистому, округлому бедру, по выпирающему — видно, что скоро рожать, животику, по нежной белизне неплохой груди с коричневой, напрягшейся от холода пуговкой соска, смахнув алмазики капелек вокруг и, закончили путь на округлом плече. Глазки довольно сверкнули. То, что увидела в зеркале, ей в целом понравилось.

'Пожалуй, несмотря на беременность я еще ничего и, буду нравиться Лешеньке!'

Она еще несколько мгновений любовалась собой, когда в голову пришла другая мысль: мне же на два часа в женскую консультацию!

— Дэв, сколько времени, — торопливо крикнула домашнему компьютеру и услышала в ответ, — Тринадцать часов сорок минут.

Клуша! Так чего же ты стоишь! Опоздаешь на прием!

Через минуту выскочила, словно ошпаренная, из душевой.

Она успела одеться и собирала в сумку немудренные принадлежности, необходимые при посещении женской консультации, когда услышала трель дверного звонка.

Как же не вовремя! Кого это черт несет?

Она открыла дверь. В доброжелательной атмосфере 'Академика Вахрушева', где можно было запустить незнакомца в квартиру ничего не опасаясь, она расслабилась.

В проеме стоял незнакомый парень с медвежьей фигурой и грубым, словно вырезанным кинжалом лицом, словом, даже не с лицом, а мордой. Она бы с таким, ну никогда не стала общаться! Даже если бы у нее не было Лешеньки. Но все же, но все же ей показалось, что она его где-то видела. А еще парень сразу ей чем-то не понравился, она даже не могла сформулировать чем именно. Бывает, когда человек с первого взгляда не нравится и неизвестно чем. Глаза парня настороженно сузились и остановились на ее заметно выпирающем под платьем животике.

— Здравствуйте, чем могу быть полезна, — нетерпеливо сказала Миля, — извините я очень спешу!

— Я Сандро Есава — сказал парень и толкнул ладонью будущую мамашу в грудь. Ее отбросило на пару шагов. Дверь мягко захлопнулась за посланцем страшного прошлого.

Беременность Мили стала для пирата неприятным сюрпризом. Придя в канун акции, он рассчитывал пригрозить отцовским гневом и забрать девушку. Даже выход замуж за злейшего врага готов был простить неблагодарной, но она успела 'залететь'. Это было как измена, как насмешка над чувствами, которые он много лет питал к однокласснице.

Он почувствовал, как задергались губы и внезапная, иррациональная злость пополам с ненавистью к Гирею, всегда, всю жизнь, на шаг опережавшего, — охватывает его, и почти нет сил удержать себя в руках. На миг застыл, пытаясь успокоиться и даже скрестив руки на груди, так хотелось растоптать негодяйку, посмевшую забеременеть от Гирея.

Миля больно ударилась спиной в стену. Короткий импульс страха, как удар под вздох. Впрочем, это сразу прошло — боль помогла взять себя в руки.

— Ты? Ты Сандро Есава? Не может быть — ты не похож на него! — произнесла девушка раздельно и четко, разглядывая лицо незваного пришельца, но уже заранее зная, что ошибается. Парень перед ней непохож на Есава, но все же, все же ... сквозь измененные черты проступало нечто, до боли знакомое.

— Я Есава, — угрюмо повторил парень, лицо его горело как в огне, — мне сделали пластическую операцию.

— Сандро... Что ты здесь делаешь! Я тебя не звала! Я замужняя женщина, уходи отсюда!

— Ха — оскалил белоснежные зубы в нехорошей улыбке пират и произнес, не сводя глаз с побледневшего лица Милы, — какая ты замужняя женщина если не было ни никаха (бракосочетания по шариату), ни валимы (свадьбы по шариату)? Если твой отец не благословил тебя на замужество? Ты распутная девка, ты кахъба (в Дагестане так называют шлюх или проституток), но так уж и быть я возьму тебя за себя замуж из уважения к твоему отцу, но это! — палец пирата жестко ткнул женщину в живот, она ойкнула, — придется вытравить. Мне не нужен гиреевский щенок!

— Уходи, — покрутила головой девушка, — иначе мой муж оторвет тебе голову и скажет, что так и было!

— Я только и жду нашу встречу, я ради этого даже шрам залечил, — грубые пальцы коснулись щеки, которую до недавнего времени рассекал шрам — след детской драки, — у тебя пять минут, чтобы собраться и идем ко мне.

Железные пальцы схватили девушку за плечо.

Вздохнув поглубже, она решилась. Лицо исказилось яростью — ведь не даром она была дочерью своего отца, не боявшегося никого и ничего, но зато его боялись многие. Изо-всех сил резко пнула в пах. В фильмах от такого удара мужчина падал на землю, но не в этот раз.

Рука мужчины отвела удар в сторону.

И не успела нога девушки опуститься на пол, как ударил правой рукой. Резко, без замаха. Точно в висок.

Он услышал хруст, девушка рухнула на пол, забилась в конвульсиях. Предсмертных, сразу понял он — умирающих успел насмотреться. Белые кружева трусиков показались из-под задравшейся юбки.

— Кахъба! — голос Сандро, и он сам дрожал от ярости. Эта кахъба — даже сейчас провела его — ушла туда, откуда даже он не сможет ее достать! — Кахъба! — проорал изо всех сил так, что жалобно звякнуло что-то на кухне. Сердце у него билось так, что жилки пульсировали на шее. Буря чувств нарастала в нем — смешанных, противоречивых. Не собирался он убивать недостойную, не собирался, она сама его вынудила. Сама! 'Снова проклятый Гирей победил — ему не досталась его жена! Не будет мне покоя пока жив этот фуцин!'

— Кахъба!— снова произнес пират, но уже гораздо спокойнее, наклонился над агонизирующим телом и плюнул в лицо. Замер на миг, словно запоминая все происходящее и вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь...

В противоположном конце 'Академика Вахрушева' в санитарной части дежурный врач подбежала к тревожно ревущему терминалу контроля — пациентка — беременная на шестом месяце Гирей, умирала. Медицинский браслет на ее руке показывал остановку сердечной деятельности.

Одно мгновение врач всматривалась в показания, а руки уже тянулись к сенсору посылки бригады медицинской помощи.

— Срочно пациентка, беременная, остановка сердцебиения. И... и спасателей бригаду туда, мало ли! Адрес выслала!

* * *

Бронированные двери, ведущие в святая святых, в рубку циклера, контролировались видеокамерой, так что пост был чистой воды перестраховкой начальства. К тому же чтобы добраться до короткого 'предбанника', ведущего в рубку, необходимо пройти несколько дверей, открывавшихся искусственным интеллектом циклера только тем, кто имел на это допуск. Так что польза от часового была весьма сомнительна.

Иван Козлов, которого угораздило попасть на пост, сидел на разборном стуле. Конечно, не положено, но такой уж пост, что украдкой от начальства здесь нарушали устав все. На коленях у него лежала уставная бейсболка.

Он громко зевнул и потянулся, хрустнув суставами, заскрипев новым ремнем, на котором висела открытая кобура с пистолетом.

Неожиданно его рука нырнула в кобуру и еще через миг пахнущее маслом дуло пистолета смотрела на дверь, ведущую в предбанник.

— Бах! — громко сказал Иван. Скорость, с какой он выхватил оружие, была медленнее, чем у его лучшего друга и, по совместительству наставника в боевых искусствах Алексея Гирея, но очень и очень неплоха. Лешка даже пару раз хвалил.

Славная машинка — ПК-30 (пистолет Кировского), весом чуть больше 0,8 килограммов с магазином на 30 безоболочных патронов, которые она может выпустить одной очередью или одиночными выстрелами.

Пистолет крутанулся вокруг пальца, совсем как в старинных фильмах из двадцатого века и лег обратно в кобуру.

Он вздохнул и подкинул в воздух бейсболку. Дважды перевернувшись, она шлепнулась ему на голову, чуть набекрень. Козлов хохотнул. Нет, Лешка — клевый чувак, но так он не может! Посмотрел на часы. Еще добрый час... Блин!

Нечто мертвецки холодное и он кожей почувствовал — бритвенно-острое прикоснулось к горлу, надавило, заставив вжаться в спинку стула.

— Жить хочешь, фуцин? — раздался из-за спины голос с едва уловимым акцентом.

Короткий импульс страха как удар под вздох. Сердце, пропустив такт, забилось тяжело, словно с трудом перекачивая вдруг загустевшую и ставшую тяжелой, как ртуть, кровь, и горло перехватило внезапным спазмом. Он скосил, насколько это было возможно, взгляд вниз. В горло, сразу за кадыком, вдавливался нож специфической формы, про который так и хочется сказать — свинорез. Он почувствовал, как чужая рука вытащила из кобуры пистолет.

Лезвие переместилось, подпирая шею сразу за подбородком.

— Если хочешь жить, кивни.

Медленно-медленно Козлов несколько раз открыл и закрыл глаза — лезвие все еще подпирало его подбородок и кивнуть он боялся.

— Чего молчишь? Э! Зарежу фуцин!

Козлов сдавленно захрипел, из-за спины вышел человек в маске, из-под которой блестели живые и ясные глаза, в руке короткий пластиковый пистолет-автомат, карикатурно похожий на детский.

— Он согласен, — коротко сказал человек тому, кто держал нож у горла.

— Скажешь пилотам в рубке, — услышал Иван презрительный голос из-за спины, — что у тебя важное сообщение и попросишь открыть двери. И не думай со мной шутить, а то зарежу как барана. Скажешь все правильно — будешь жить.

Чужая рука подхватила под локоть, потащила к двери рубки, не отнимая нож от шеи.

Если рубку откроют, то весь циклер окажется в их власти... И что они сделают с людьми? Убьют? А что сделают со мной? Со мной, единственным и неповторимым? Умирать не хотелось отчаянно. Новый приступ страха едва не подкосил ноги.

Перед мысленным взглядом замелькали лица друзей и близких. Вот Алексей, одобрительно улыбаясь, хлопает его по плечу и говорит: 'Ты настоящий друг!'

Он вспомнил рассказ тренера стрелковой секции, оттачивавшего мастерство не на стрельбище, а на защите родной страны. До иммиграции на 'Новый Валдай', он служил в снайперах, на Южном Кавказе и участвовал в боях. 'Запомните ребята, стоит один раз дать слабину и все пропало. Сами себя будете ненавидеть и вас все. Был у нас в роте парень, попал в плен нововаххабитам и перешел на их сторону...' — тренер замолчал, опустив глаза в пол. Один из подростков не выдержал, спросил, — 'И что с ним стало?' Тренер поднял взгляд, — 'Как узнали об этом, вся родня от него отказалась, мать прокляла, а отец... слег его отец от стыда, врачи не сумели откачать...' Подросток не унимался: 'А с ним, с ним самим, что произошло?' — не унимался тот же подросток. 'Убили его' — коротко ответил тренер и больше к этой теме не возвращался.

Если я пропущу террористов в рубку погибнут многие... Многие если не весь циклер.

Лицо, еще миг тому назад с расплывшимися чертами лица, вдруг отвердело, стало отрешенным. Страх не отпустил, а словно подернулся пеплом и, не мешал принимать решения.

— Говори! — приказал голос сзади, нож немного отодвинулся от шеи.

Иван откашлялся и прикоснулся к сенсору сбоку от двери. Через несколько секунд послышался голос одного из пилотов:

— Слушаю.

— Это Иван Козлов, часовой, у меня срочное сообщение... — он на миг прервался, — Нападение на рубку! — проорал, одновременно разворачиваясь и с хеканьем впечатал локоть в грудь конвоиру.

Кольнуло в шею, но ощутил, что террорист отлетел назад.

Он увидел лицо в маске, совсем близко, в полушаге, в прорезях блеклые, как у змеи, глаза.

Ударил обеими ладонями в грудь, вкладывая в этот удар всю силу и весь вес. На тренировках таким ударом он отбрасывал противника на несколько шагов или опрокидывал на землю, но, к его удивлению, террориста отбросило всего на шаг.

Оскалив по-волчьи зубы, Иван подпрыгнул и ударил ногой в грудь — этот удар был его коронный.

'Бац', но террориста только отбросило еще на пару шагов. 'Да он что, железный что ли?!'

Страшный удар в спину. Он понял, что падает — пол стремительно несся навстречу. Жесткий толчок при падении почти выбил сознание. Меня убили... все — скользнула мысль, а потом только гулкая пустота.

Сандро подошел к лежащему лицом вниз солдату, из его спины, с левой стороны торчал удачно всаженный Аджиром кинжал. Перевернул ногой тело.

— Не баран, воин... — произнес с некоторым удивлением.

'Бам, Бам, Бам' — послышались удары из-за закрытой двери в рубку. Дополнительно усиливая ее защиту, один за другим упали три бронезаслонки.

— Абаакуа! (абхазское ругательство), — хлопнул ладонями по накаченным ляжкам Сандро. Теперь выполнение задуманного осложнялось и осложнялось чрезвычайно.

* * *

— Да ну! Вы, здоровенные лбы все ленивые! А девушки любят кого? Правильно, юрких. Чтобы и комплемент сказать и цветочки подарить и в постели услужить как должно! Словом везде. Так что нет вам в этом деле удачи, Санек, верно тебе говорю, ты меня слушай, я в этом деле, можно сказать профессор! — с авторитетным видом бывалого ловеласа сказал щуплый парнишка из первой штурмовой группы своему командиру — ефрейтору Сидорову и многозначительно поднял палец вверх.

Тот почесал короткий темно-русый ежик волос на затылке и насмешливо пробасил:

— Не, ну теоретик ты, вижу, знатный. Так чего сам то не женат? Да у тебя даже невесты нет! Вот Алексей — солидный, женатый человек, скоро ребенок родится — уважаю, но не учит в отличие от некоторых, как обращаться с женщинами, — здоровяк кивнул в сторону Гирея. Он сидел на противоположном конце курилки и попыхивал сигареткой, почти не прислушиваясь к спору.

— Лешь, правильно я говорю? — спросил Сидоров.

Алексей кивнул. Сослуживцы, пользуясь перерывом после обеда, говорили о женщинах, о любви, о больших и малых радостях и печалях. Вжился он здесь. И станция 'Новый Валдай' да и этот циклер, люди вокруг, уже давно стали для него чем-то своим, родным. За них он кому угодно голову открутит и скажет, что так и было! Ладно, хватит самому себе панегирики петь...

Пожав плечами, потянулся к урне — выбросить окурок.

Раскатистый вой сирены заставил его замереть в нелепой позе. А еще через миг выхватил из кармашка телефон. По экрану ползла красным надпись: Это не учебная тревога! Нападение на рубку. Взводу Тревога номер 1. Через пять минут сбор по форме 5 в гараже. Повторяю это не учебная тревога!

Солдаты застыли, рассматривая сообщение на экранах телефонов.

— Не спим бойцы, — сказал Гирей командным голосом, — Тревога у нас! Подскочили и, вперед в оружейку.

Через пять минут он дождался, когда четверо блестящих металлом фигур космодесантников в боевых скафандрах и с баулами имущества его штурмовой группы забегут в чрево просторного электроавтомобиля и поднялся последним, уселся у медленно поднимающегося борта. Отсюда было видно, как остальные группы забирались в предназначенные им машины, в первую из них вместе с солдатами забрался командир взвода — капитан Роджерс. Они дождались, пока роботы погрузят в грузовые отделения разведывательных дронов и аватары, машины тронулись с места, помчались под вой сирен и отчаянный визг покрышек — ИИ, управляющий дорожным движением, вел колонну по высшему приоритету — коду: Красная заря.

'А сегодня у рубки дежурил Иван. Что с ним? Неужели?..

Он выругался вслух. Матерно. Хотелось надавать себе оплеух за то, что вообще осмелился об этом думать и даже взвешивать все 'за' и 'против'. Все от неожиданности. Но, мать вашу, что же должно было случиться в рубке, чтобы взвод подняли по тревоге и в полной боевой экипировке?

Связь пропала еще на подъезде, что и следовало ожидать. Классика жанра — лишить противника возможности использовать аватары и дистанционно управляемую технику — вполне ожидаемый ход террористов.

С протяжным скрипом стареньких тормозов электроавтомобиль остановился на маленькой площади, за которой начинался узкий и длинный проход в рубку.

— К машине, выгрузить имущество! — услышал голос взводного и, привычно придерживая на бедре тяжелую кобуру с пистолетом, выпрыгнул на мостовую. Цепко огляделся. Здесь еще ничего не говорило о том, что на циклере произошло настоящее чрезвычайное происшествие. Стояла вязкая тишина, даже зевак он почти не увидел. Площадь словно вымерла. Сквозь листву невысоких деревьев, очень похожих на плакучие ивы далекого 'Нового Кавказа', увидел десяток человек в окнах, разглядывавших так внезапно появившихся военных.

Солдаты спрыгивали на мостовую и, раскрыв грузовое отделение выгружали разведывательные дроны. Трех человек взводный отправил выставить автоматические пулеметы напротив прохода в рубку, еще двое — встали у обоих выходов на площадь — не допустить штатских зевак. Если придется драться, то в неразберихе, какая всегда бывает в реальном бою, означенных штатских шальными пулями-осколками могло положить столько...

Пока разгружались и занимали позиции, Алексей вытащил чемоданчик с микродроном огляделся, куда бы положить? Опустил на капот электроавтомобиля. Подошел капитан Роджерс, молча встал позади. Один за другим на свет показался настольный компьютер, из кармашка внутри чемоданчика вытащил полупрозрачные микродрон, размером с воробушка — новейшая разработка ученых Социалистического Славянского содружества. Из-за отсутствия связи 'вести' его невозможно, но электронные мозги микродрона позволяют, задав задачу, просто дождаться ее исполнения. Положил на палубу. Пальцы проворно забегали по клавишам компьютера, программируя.

— Лишь бы его не встретил какой-нибудь поганый 'сюрприз' — негромко произнес взводный.

Алексей на миг оторвался и бросил испытующий взгляд на командира, молча качнув головой, снова забарабанил по клавишам.

Спустя секунду дрон ожил и беззвучно поднялся в воздух. Сопровождаемый множеством взглядов, рванул в сторону прохода к рубке. Исчез из виду.

Сухая дробь очереди заставила Алексея замереть в нелепой позе. Автоматически прикинул по звукам — работало не меньше двух пулеметов — обе турели, вмонтированные над дверью в рубку — ну, ни хера себе, а говорили, что перехватить управлении ими невозможно по техническим причинам...

Взводный переглянулся с Алексеем.

— Нда... — быстро произнес капитан, — Ну вот и состояние йоги!

— В смысле, товарищ капитан? — недоуменно посмотрел на взводного Алексей.

— В смысле, что жизнь похожа на занятия йогой: задница всегда где-то рядом...

Появился начальник службы безопасности 'Нового Валдая' подполковник Иванов — высокий худощавый мужчина лет тридцати пяти, с резкими чертами лица, внимательными глазами и в легкомысленных шортах и цветастой рубашке. Видимо оторвали от повседневных дел. Огляделся. Патрули стоят именно там, где он и ожидал, вход в рубку блокирована качественно и наглухо. За ним выскочил еще один опер, помоложе.

Он подошел к Роджерсу и потребовал немедленно штурмовать рубку, но взводный категорически отказался, заявив, что штурмовать в одной личной броне, без поддержки дронов и аватаров или тяжелой техники узкий коридор с двумя автоматическими турелями с тяжелыми пулеметами — занятие для самоубийц.

Пулемет в таких условиях будет господствовать, словно культурист в палате для дистрофиков...

Раскатисто-упругий грохот близкого взрыва заставил Алексея замереть в нелепой позе. Рука взводного дернула за плечо вниз, под прикрытие автомобиля.

Вовремя — в следующий момент взрывная волна хлестанула по машине, к счастью, довольно слабо. В следующий момент Гирей приподнял голову над капотом. Проход к рубке заволокло сизым дымом. Хаотично двигали стволами автоматические пулеметы напротив прохода в рубку, выискивая цель. Могуче рявкнула сирена пожарной сигнализации и завыла, протяжно, нудно. 'Ну ни черта себе! — изумился Алексей. — Да у нас натуральная война!'

Роджерс, не сдержавшись, громко выругался вслух.

Кряхтя, поднялся безопасник. Мелкими крошечными рывками повел головой по сторонам, потом, оправившись от потрясения, заинтересованно уставился на взводного. Роджерс сделал непроницаемое лицо.

— Похоже взрывали дверь, — безопасник помрачнел, — Капитан, ты хоть представляешь, что могут наделать террористы, если проникнут в рубку? Что хочешь делай, а террористов возьми! Думай капитан, думай, как это сделать!

— Семен Викторович! — услышал Алексей крик приехавшего с начальником службы безопасности опера, — проводная связь установлена!

— Подождите меня! — махнул рукой безопасник и торопливо направился к машине. Роджерс с задумчивым видом полез в карман, нащупал пустую пачку от сигарет и, не сдержавшись, еще раз выругался. Но уже шепотом. Алексей вопросительно посмотрел на командира. Дескать запускать еще микродрон, но тот отрицательно качнул головой.

Через пару минут безопасник вернулся.

— Наше счастье, что террористы сумели взорвать только внешнюю дверь рубки и внутренняя не пострадала. Думаю, что минут десять у нас еще есть. Твои предложения капитан!

— Предложение одно, изготовить тяжелого робота и пустить его впереди штурмующих.

— Капитан, — рявкнул безопасник, глаза его угрожающе сузились, — ты оглох, что ли? Я же сказал, что у нас минут десять, не больше! Какие к черту роботы? Предложения, мне нужны предложения! Сонный газ, что-нибудь еще? Кто из нас космодесант я или ты?

— Газ не пойдет, если они достаточно опытны, то не могли не предусмотреть такой вариант. А я космодесантник, но не бог, на пулеметы людей посылать бесполезно! — хмуро ответил взводный и упрямо набычил голову.

— Капитан, не надо смотреть на меня чистым взглядом невинной гимназистки! — подполковник сделал паузу и веско произнес, — Если террористы проникнут в рубку с нас обоих снимут голову. Но не это главное — погибнут люди, погибнет очень много людей! Вы это понимаете?

— Я все понимаю, но иных вариантов нет.

— Не стройте иллюзий! Запрос на оперативное управления вами уже передан и с минуты на минуты придет ответ. Положительный! Раз нет других вариантов, придется идти на эти чертовы пулеметы.

— Есть предложение, товарищ подполковник, — неожиданно даже для самого себя произнес Гирей. Он уже некоторое время разглядывал трубу воздуховода, проходившую, судя по всему, непосредственно в рубку.

Безопасник резко повернулся.

Слова прозвучали настолько неожиданно, что на секунду оба офицера замолчали, с недоумением глядя на Алексея, а потом подполковник произнес резко:

— Ну? Слушаю!

По мере того, как Алексей излагал звенящим от волнения голосом свою идею, с лиц офицеров уходила немалая доля напряжения и, когда он закончил, безопасник повернулся к Роджерсу.

— Что скажешь капитан? — произнес с некоторым сомнением, но намного спокойнее.

Роджерс задумчиво пожевал губами, потом посмотрел на Гирея. Глаза сузились. Только сейчас Алексей увидел, какой у него стал жесткий и не допускающий возражений и сомнений взгляд.

— Рискованно, очень рискованно. Мы не знаем ни сколько террористов, ни как они вооружены, но сработать может.

— Значит, так тому и быть, — подполковник явно обрадовался возможности прекратить спор. Благо что нашелся доброволец, готовый рискнуть.

— Но готовить тяжелого робота, все равно надо, — упрямо сказал Роджерс.

— Да будем, готовить, будем, — отмахнулся подполковник и протянул руку Алексею, — Ну и ладушки, — Молодец, хвалю за инициативу! Как звать то тебя, ефрейтор?

Тот с сомнением взглянув на свою грязную ладонь, крепко пожал руку.

— Алексей, Алексей Гирей.

— Гирей... — повторил, будто пробуя это слово на вкус подполковник, глаза его сузились, — боюсь, что у меня плохие новости для тебя. Твоя жена, кажется Мила? — Алексей кивнул, — Она в реанимации — на нее напал кто-то.

Алексей замер, потом почувствовал, как задергалось от бессильного гнева лицо. Он услышал треск в руках и опустил взгляд вниз. Это трещала перчатка виртуального управления на сжатом до белых костяшек кулаке. Обхватил его ладонью, разжимая и аккуратно стянул. Перчатка упала на палубу.

Губы раздвинулись в кривой улыбке, похожей на оскал раненного зверя, почти всхлипнул.

— Кто... Кто это сделал? — с трудом выдавил из себя слова, в яростно оскаленном рту блеснули белоснежные зубы.

— Не знаю, — покачал головой подполковник, не отрывая внимательного взгляда от лица Алексея, — Могу только предположить, что это кто-то из этих, — он кивнул в сторону рубки.

Еще через десяток минут Алексей, подгоняемый попутным ветром, осторожно полз по узкой трубе воздуховода. Хотя он и был от природы худым, но броню пришлось снять, так же, как и расстаться с автоматом. В кобуре, на правом боку, торчала рифленая рукоятка пистолета марки ЭПЗ (электромагнитный пистолет Захарова). Пятьдесят пуль, которые можно выпустить одной очередью — серьезный аргумент в любой схватке. С другой стороны, за ремнем родовой кинжал — тот самый, которым он, еще ребенком, уничтожил аватара отцовского убийцы. Когда он засунул его за пояс, подполковник посмотрел на Алексея удивленно:

— А кинжал то тебе зачем? Там же не аватары, живые люди?!

Сощуренные глаза Гирея остановились на лице безопасника и под взглядом синих, словно лед, глаз он почувствовал себя словно под прицелом автоматных стволов.

Кинжал — это единственное, что осталось в память о отце, когда-то учившем рукопашному бою с кинжалом. Больше ничего у него от родителей не осталось. Это было святое.

— У мечников патроны не заканчиваются, — произнес тусклым голосом Гирей, — Это родовой. Он не подведет!

Он полз, фонарик на лбу, выхватывал бесконечный сварной шов и кромешную тьму впереди. Перед мысленным взглядом встали давние события. Он, еще подросток, слабый после ранения, вылез из автомобиля, у ворот стояла семья, в которой ему предстояло жить и впереди всех черноволосая девочка-красавица, с осиной талией.

Девочка стрельнула глазками, стрелять глазками она точно умела, и скромно потупила взгляд.

— Здравствуйте, — тихо сказала она.

От взгляда на нее сердце Алексея на миг остановилось, чтобы забиться потом как сумасшедшее. Буря чувств нарастала в нем — смешанных, противоречивых. Но одно он знал точно: для этой девочки он сделает все. Вообще все... А сейчас она лежит в реанимации, и врачи бьются за ее жизнь и жизнь нерожденного ребенка.

Жадно ловил губами ветерок, сквозивший по воздуховоду. Мельком вспомнил о матери и, пронизанный горячим уколом, с усилием отогнал мысль о ней, перешел в воспоминаниях к Миле, об их недолгом счастье... Это доставило умиротворенно-счастливое облегчение. Меньше всего пугали его думы о смерти. Он не ощущал, как бывало, липкий укол страха, сосущей тоски при мысли о том, что его убьют. Он был зол. Даже не зол, а в дикой ярости. В холодной такой ярости, которая гонит человека вперед, не застилая при этом глаза и не отключая голову. Вот спрашивается: что этим террористом нужно?

Прищуренные глаза горели синим огнем — он шел убивать.

Ему казалось, что путь по узкой кишке воздуховода бесконечен, и тупое отчаяние овладевало его душой. Но он продолжал карабкаться дальше и, наконец, за очередным поворотом увидел свет, пробивающийся сквозь закрывавшую выход решетку.

Остановился у самой решетки, прислушался. Слышались грубые мужские голоса, но о чем именно говорили, не разобрать. Вытащил телефон, судя по его показаниям он на месте. Осторожно прижался лицом к решетке и увидел двоих человек в спортивной форме и надвинутых на лица шапочках, что-то укладывавших у двери рубки. Понятно, взрывать собрались. А где еще два? Черт! Времени нет ждать пока они появятся в поле зрения.

Пистолет лег на металл воздуховода. Осторожно выкрутил мультитулом крепления и отставил решетку в сторону. Прислушался. Те, внизу ничего не заметили. Выглянул — по-прежнему возятся у двери, но уже, кажется, заканчивают. Значит, ждать своих не получится.

Затаил дыхание, нагнетая в душу ярость. Все.

Ребристый язычок предохранителя отведен большим пальцем вниз в положение для стрельбы короткими очередями, пуля, едва слышно цокнув, вошла в ствол, и никаких недомолвок. И пятьдесят пуль.

Прицелился в спину первому. Бить в спину не героически, зато эффективно, а он не герой боевика!

'Шшш' — негромко прошипел пистолет и, не успел первый изломанной куклой рухнуть на пол, тут же еще раз.

'Шшш' — в спину второму.

Все дальнейшее происходило быстро.

Схватил пистолет зубами и птичкой метнулся вниз. Приземлился мягко, на руки и, перекатившись, вышел на полуприсед. Стремительно развернулся выцеливая дулом цель.

Один террорист, пригнувшись и матерясь, еще только вытаскивал из кармана нечто, похожее на самодельный пистолет, почти пугач, какие Алексей делал в детстве, еще до того, как сначала погибла мать, а потом отец. Второй разворачивался.

'Шшш' — прошелестел пистолет первому в грудь, перечеркнув наискосок.

Нечто едва различимое от скорости промелькнуло перед глазами, и Алексей почувствовал, как летит в стену.

Удар почти вышибил дух. В ушах шумела кровь, перед глазами кружились звезды. Руками оперся об стену — почти не считается. Мне еще всех вас уродов перебить надо!

В голове шевельнулась мысль о неправильности ситуации. Так стремительно двигаться мог только аватар или человек до несхочу напичканный имплантами на силу и скорость, запрещенными почти по всей Ойкумене, а пистолета у него в руках не было. Как его уронил, он не помнил.

А где же четвертый террорист?

Алексей резким движением выдернув из-за пояса кинжал, поднял голову. Из носа потекла теплая струйка. В нескольких шагах человек с лицом, закрытом шапочкой с прорезями для глаз, крутил в руках пистолет Алексея. Двое его подельников лежали навзничь, цветастые футболки быстро темнели от крови. За спиной последнего террориста ворочался, стонал, прижимая ладони к груди еще один.

— Какая встреча, сам Волчок! Ты знаешь, когда ты украл дочку старого Мурадин-Бея, я зауважал тебя даже, а сейчас вижу, что ты просто предатель. Ты стал совсем как жалкие русские! — пистолет полетел в сторону, ударившись об стену, с грохотом упал на пол. В чужих руках он бесполезен, предохранитель реагирует только на прикосновение пальцев, чьи папиллярные узоры загружены в его память.

Слова с трудом пробирались до затуманенного ударом мозга, но молодому Гирею не раз приходилось на ринге получать от души и восстанавливался он быстро. Его нашпигованный имплантами враг хочет поговорить? Пусть говорит, время идет и время играет не в его пользу! И пусть не надеется на импланты. После такого рывка им необходимо восстановиться и по физическим возможностям человек с имплантами на какое-то время лишь немногим превышает обычного.

— Кто ты? — спросил хрипло и глубоко дыша, — Я тебя знаю?

— Конечно, знаешь. Ну как можно не знать своего старого приятеля Сандро Чачба? — человек стянул шапочку, и Алексей увидел незнакомые черты лица.

— Врешь... Я не знаю тебя, — глухо произнес молодой Гирей, перехватывая поудобнее рукоятку кинжала.

— Зато дочь Мурадин-Бея меня сразу узнала несмотря на пластику. Ты бы знал, как она старалась меня ублажить, как кричала, старалась, но мне не понравилось. Не люблю кахьб (проститутка, кавказский сленг) — пришлось скрутить ей голову как куренку! — холодный взгляд, в котором невозможно различить эмоции, словно это не человек, а рептилия, не отрывался от лица старого врага.

— Что? — в глазах русского мелькнуло непонимание, потом понял, что ему сказали, жалко дрогнули губы. Он поверил всему. И в гибель жены и нерожденного сына и в фантастическое появление на 'Академике Вахрушеве' старого врага.

— Тебя русский и убьет! — вырвался из глотки неистовый крик, полный дикой ненависти.

Молодой Гирей повел плечами, пробуя, как слушается тело. И шагнул вперед. Сандро ждал его, держа в правой руке неведомо откуда появившийся длинный кинжал с острым лезвием, плавно сбегавшим от рукояти к гранёному, как шило, острию. Этим старинным оружием Сандро уже дрался на дуэли и один из его противников, несмотря на совершенство медицины 'Нового Кавказа, погиб.

— Ну и что стоишь? — сказал Сандро, — Боишься, подлый предатель? Как можешь ты сын пирата и сам пират, воевать со мной? Ты предатель. В тебе нет чести!

Он был силен. Здоров, ловок и уверен в себе. А еще прошинкован имплантами.

Алексей, немного согнувшись, мелкими шагами подходил к нему, не отрывая взгляда от противника. 'Не смотри на нож — когда-то поучал его отец. Смотри на противника. Только так ты не прозеваешь удар. Запомни кинжал — это серьезно. Достаточно пропустить один удар...'

Русский стремительно подался вперед, выбрасывая перед собой руку с кинжалом, нацеленным пирату в живот.

Тот мгновенно отшатнулся назад, уходя от неминуемой смерти, отмахнувшись кинжалом по вооруженной руке.

Алексей почувствовал укол и скосил взгляд. Так и есть царапина! Черт! Ублюдок слишком быстр!

Они закружили, обозначая удары и в последний момент отрываясь от врага. Оба понимали — пощады не будет.

Сандро подскочил. Резко присел, еще больше согнувшись и скользнул под руку.

Укол в ногу был почти безболезненным.

Алексей рубанул по плечам, но не попал, его противник был очень быстр и не дал шанса.

Русский почувствовал влажную струйку, что стекала по ноге, и вскрикнул. Наступать на нее было нельзя.

— Сейчас ты умрешь, русский, а я взорву дверь и заставлю твоих жалких соплеменников делать все, что захочу! — произнес, словно выплюнул яд, Сандро, гибкой походкой обходя Алексея по кругу. Тот только и мог что поворачиваться за ним, выставив перед собой кинжал. Собственно, и поединок уже закончился — с раной он истечет банально кровью, да и двигаться быстро не может — нога не даст. В руке до белых костяшек суставов зажат кинжал, а в глазах, темно-синих как штормовое море, бился огонь непримиримости и гнева. Гнева столь неистового, что даже собственная жизнь не важна, лишь бы забрать с собой врага.

— Ладно, заканчиваем, — вальяжно произнес Сандро и стрелой сорвался в атаку.

Кинжал с отвратительным хрустом вошел в живот и русский понял, что умирает. Однако он был еще жив. И значит у него есть шанс. Единственный шанс...

Сандро слишком поздно понял, что чересчур близко приблизился к противнику.

Рука русского выстрелила вперед и кинжал мягко, словно в пластилин, вонзился между ребер в сердце. Сандро жутко закричал и несколько мгновений взгляд темно-синих глаз упирался в обреченный взгляд темно-коричневых.

Алексей попытался вздохнуть и изо рта потекла кровь. А потом его кинжал с хрустом провернулся и Сандро еще раз жутко вскрикнул и бесформенной кучей упал на стальной пол.

Победитель улыбнулся окровавленными губами и мягко осел следом.

Ненависть в нем затухала вместе с жизнью и где-то впереди его ждала надежда на встречу с мамой и Милой и нерожденным сыном. Ведь там, за гранью бытия что-то есть? Или нет? Сейчас он узнает это.

Русский уже соскальзывал в великое НИЧТО, когда услышал грохот бронированных ботинок и людские голоса... А, может, это только показалось?