Безымянная невеста

— Ксан... Мне это кажется или они кухню сделали доступной для посещений? Да и вообще все... Это же столько денег угрохать...— Лелька неверяще протерла глаза, разглядывая комнаты. Остальные горе-зрители пребывали в таком же шоковом состоянии. Сдвинуться с места никто так и не рискнул, пока из четвертой двери не выскочила та же девица, что была на входе.

— Уважаемые гости! Театр Les Marionettes рад приветствовать вас на своем первом спектакле в этом году! Прошу вас, не стесняйтесь, проходите в сад! Нам потребуется еще примерно полчаса, чтобы загримировать вас в соответствии с ролями. — На этом моменте дверь таинственной комнаты скрипнула, выпустив с десяток молодых людей в белых костюмах и, опять же, масках на все лицо. Они споро рассредоточились по залу, ухватили каждый по семь-восемь человек и разошлись по разным углам. Мы с Лелькой попали в руки к молоденькой девчонке с золотистыми кудряшками, которая утащила нас в тенистый угол сада.

— Анеллия Святославовна, присаживайтесь, закрывайте глаза. — Девушка разложила на траве походный набор визажиста-парикмахера и принялась за дело. Легкий макияж, подчеркивающий цвет глаз, какая-то сверкающая пудра на все тело, махинации с волосами — и вот Лелька превращается в хищную, опасную Медузу Горгону.

— Вам в примерочную, постучите по двери вот так. — Девушка отстучала простенький ритм и отправила Лельку в четвертую комнату. — Теперь с вами, Оксана Юрьевна. — Она призадумалась, достала блокнотик, нашла запись, судя по всему, относящуюся ко мне. — Ладно, давайте гримироваться.

Во что меня превратили, я так и не поняла. Девушка потратила на мое преображение от силы минут пять, после чего выставила из сада, отправив по тому же адресу, что и подругу.

— У них тут что, пятое измерение?! — Примерочная поражала своими размерами. Длинный широкий коридор, с обоих сторон заставленный вешалками с костюмами всех эпох и народов, уходил куда-то за угол и, подозреваю, петлял еще не одну сотню метров. Из-за ближайшей вешалки послышался шорох, на свет выбрался высокий, субтильный мальчик с каштановыми волосами по плечо. Одет он был в широкие брюки, кожаный жилет и белую рубашку с воротом под горло.

— Оксана? Пойдемте, костюм уже готов. — Он схватил меня за руку и практически побежал через ровные ряды вешалок.

— Куда мы несемся?!

— В примерочную! Вас уже ждут давно!

Примерочной оказалась глубокая ниша в стене с зеркалом до пола, мягким ковром и невысокой тумбой посередине.

— Ну, наконец-то! — всплеснул руками дядечка-колобок, выкатившийся откуда-то из тени. — Рик, тебя как за смертью посылать!

Парень хохотнул, подтолкнул меня к колобку и скрылся.

— Вот непоседа. Сударыня, раздевайтесь, поднимайтесь на тумбу спиной к зеркалу. Будем подбирать платье. — Мужчина закатал рукава, окинул меня оценивающим взглядом и скрылся в джунглях одежды.

Платье подгоняли и подшивали прямо на мне. Длинное, из черного шифона и шелка. Оно ложилось по фигуре как перчатка, расходясь клиньями от бедер.

— Вы не знаете, кем я буду?

— От чего же, сударыня. Ведьма вы. Так, втяните живот, ага, отлично. Все, можете смотреться!

Я повернулась к зеркалу и застыла. Темные волосы с золотыми прядями мягкими завитками спускаются на плечи. Кожа золотистая, мерцающая, глаза кажутся огромными, прозрачно-зелеными колодцами на фоне черной полосы, проходящей поперек лица и шириной от бровей до середины носа. Губы цвета корицы, платье с кокетливой шнуровкой спереди, черное шифоновое облако, как будто дым, скрывает ноги от бедер до ступней.

— А...туфли у меня будут? — я проглотила всех охи и ахи и посмотрела на моего фея-крестного. тот задумчиво пожевал губу, кивнул и вытащил из кучи коробок (и когда они здесь очутились?!) изящные босоножки на плоской подошве, крепящиеся на манер греческих сандалий. Я про себя посомневалась такому выбору, но послушно подставила ноги. Золушка, блин.

— Готовы? — Рик выскочил из-за вешалок, огляделся по сторонам, после чего подскочил ко мне, заставил пригнуться.

— Ваша роль, сударыня. — Парень вложил мне в руку листочек бумаги. — Читаете, запоминаете, после чего складываете в несколько раз, засовываете в кулон и вешаете на шею. — В руку опустился кулон, похожий на ладанку, на витом посеребренном шнуре. — У вас пять минут, потом я должен отвести всех гостей в зал.

Я послушно прочитала. Обалдела. Прочитала еще раз, недоуменно посмотрела на паренька. Тот широко улыбнулся и пожал плечами.

— Все вопросы к мастеру, сударыня. Готовы? Правила просты. Вживаетесь в роль и не выходите из нее до конца спектакля. Показывать роль никому нельзя. Раскрывать другим свои задачи нежелательно. Спектакль длится три часа, за это время вам нужно постараться выполнить все задачи. В полночь подведение итогов. Готовы? Тогда бежим, уже опаздываем!

Я едва успела повесить ладанку с ролью на шею и понеслась следом за своим проводником. Что-то мне подсказывает, что этот Хэллоуин я вряд ли забуду.

* * *

Зеркало в покинутой примерочной вдруг щелкнуло и открылось, как дверь. Аннушка, режиссер театра марионеток, присела на тумбу, задумчиво глядя на костюмера.

— Дядька Ефим, почему ее вы решили сами одеть?

— Типаж, Аннушка, типаж. Скажи директору, пусть присмотрится. Может, изменит решение?

Аннушка поправила синюю прядь, выбившуюся из прически, достала из-за пазухи стопку скрепленных листов, скрученных трубкой, пролистала.

— А привел ее... Рик, конечно же. И привел не конкретную девушку, а ту, какая ему больше приглянулась. Хитрите ведь, Ефим Иванович. — Аннушка укоризненно взглянула на костюмера. Тот хмыкнул, ласково потрепал девушку по голове.

— Кого еще, кроме него, я мог за Смертью послать, скажи, Аннушка?

Режиссер только грустно улыбнулась, снова уткнувшись в сценарий.

Глава 4. Ведьмин бал

Мне ль судьбе покориться

Мне ль зачахнуть в тоске

Приворотное зелье

Я варю в котелке

Раз в году, в самую темную-темную ночь, все духи — добрые и злые — собираются на Лысой горе. Ведьмы пляшут, бесы жгут костры, огненные саламандры потягивают нектар из крови златоперых фениксов, домовые вершат свой суд над нерадивыми учениками, оборотни выбирают вожака стаи, князья тьмы пьют в обнимку с князьями света. Все, кто не от мира человеческого, веселятся и пируют в эту ночь. Все, кроме златовласой Ларены, княжны светлых духов.

— Что с тобой, сестрица? Обидел тебя кто? — Леля, Весна юная, присела рядом на камень озерный, еще теплый, солнцем напитанный.

— Любовь меня обидела, Леля. Любовь. — Всхлипнула княжна, отвернулась, лицо в ладонях спрятала.

— Ну же, сестрица, открой мне, как тебе помочь? Неправильно это, на празднике слезы лить!

— Ах, Леля...

Рассказала Ларена, что ее печалит. Сговорили ее родители за Лихара, сына рысьего племени, великого воина, убийцу нежити. Всем хорош Лихар — и статью, и силой, и сердцем светел. Только княжна ему не по душе оказалась. Увидел он ее лишь раз, да и отказался от свадьбы. Сказал, что светлая княжна светла и сердцем должна быть. Не объяснил ничего больше и ушел.

— Любишь ли ты его, Ларена? — опустилась на колени перед сестрой Весна, обняла за плечи.

— Люблю, сестрица.

— Тогда помогу тебе. — Улыбнулась Весна, подняла сестру на ноги. — Видишь столы стоят, темнотой укрытые? Сидит там Марена, дочь Темного князя. Ведьма она, что наколдует — то не в жисть не разбить. Подойди к ней, попроси зелья приворотного. Поможет, не откажет. Скажешь, что от Весны долг взыскать пришла.

Обрадовалась княжна, подобрала полы платья праздничного, понеслась во весь дух к столам темным.

— Где Марена, княжна Темная? Отвечайте, ироды, где она прячется? — молчат духи темные, отворачиваются от Ларены. Друг за другом стол покидают.

— Зачем тебе дитя темноты, светлая княжна? — одна лишь фигура за столом осталась, плащом укрытая.

— Не твое дело, исчадье зла. Только Марене открыть могу.

— Невежлива ты, дитя света. Не уважаешь других. Говори, что хотела. Я Марена. — Скинула фигура плащ с плеч, блеснули глаза зеленью болот лесных, тьмой ночной, звездами освещенной, волосы плечи точеные укрыли.

— Зелье мне нужно приворотное. Весна сказала, должок у тебя перед ней. Мне и отдашь его.

Помолчала Марена, княжну разглядывая.

— Зелье приворотное — выдумка человеческая. Нельзя сердце чужое силой к себе привязать. Коли есть в его сердце к тебе хоть капелька тепла, поможет зелье ей вырасти в яркое пламя. Если же нет в нем ничего — не обессудь. Согласна?

— Согласна. Не может никто мимо княжны света пройти, не восхитившись, а значит, и он не мог! — ликует княжна Ларена, кружится, пятками ритм отбивает волшебный.

Ушла Марена. За линию костров ночных спустилась, мимо озера тайного прошла. Открылась пещера в сердце Лысой горы, впустила в свои недра княжну Тьмы.

Солнца полуденного тепло, ветра степного свободу, ночи волшебной прохладу, крови влюбленного жар — смешала Марена в котле ведьминском, волосом Ларены приправила, водой студеной разбавила, меда каплю влила. Да не заметила, как волосок свой обронила.

Рассвет уж близится, все яростнее пляски, все выше полыхают костры. Все пьяны хмелем свободы ночной. Всем приют дает Лысая гора в эту ночь.

Нашла княжна темная Ларену в кругу бесов крутящейся. Выволокла за руку, по щекам отхлестала, в себя привела. Сунула ей в руку бутылек прозрачный. В том бутыльке — ярко-алая капля с золотыми прожилками, светится, шевелится, в ритме сердца бьется.

— Разбавь водой и влей в кубок избраннику своему. Выпьет, три удара сердца пройдет — и узнаешь, люба ли ты ему. Весне скажи, что отдала я свой долг.

Понеслась Ларена к столам светлых князей, выхватила кубок у сестрицы, влила туда зелье ведьмино.

— Отведай, Лихар, напитка из рук моих. Хоть и не любишь ты меня, но хоть сестрой назови. — Склонилась княжна перед оборотнем, протянула кубок тяжелый. Слезы в глазах кипят, румянец на щеках играет. Сжалился Лихар, принял кубок, в один глоток осушил.

Затаилась княжна. Отсчитала, пока сердце его три раза стукнет в груди. Потянулась радостно ему навстречу, губы подставила.

— Прочь с дороги, гусыня!

Оттолкнул ее Лихар, бросил кубок на землю и ушел прочь, не оглядываясь. Замерла на миг Ларена, упала наземь, принялась слезы лить. Светлый князь всполошился, приказал поднять дочь младшую да увести в горницу к Заре. Оставшихся же стал выспрашивать, что стряслось с любимицей его. Рассказали ему, что Лихар оттолкнул Ларену, вот она и заплакала. Взъярился князь, отправил воинов своих искать Лихара.

И нашли его. Да только оторвать от ведьмы зеленоглазой не смогли. Стоят они на холме лысом, в окружении костров, за руки держатся, смотрят в глаза друг другу — оторваться не могут. И клятву вечную шепчут. Увидела Весна такое дело, подошла к отцу и рассказала на ушко, с чего весь сыр-бор начался. Князь пожурил старшую, рассказал ей, что не бывает любви без единого ростка в душе. Да и ушел, оставив влюбленных, клятвы брачные шепчущих.

Долго ли, скоро ли — узнала Ларена, к кому ее жених ушел. Разозлилась княжна, разъярилась, по всему свету ветры сухие отправила — чтобы нашли да привели к ней непокорных ее воле. Принесли ветры Марену с Лихаром, за руки держащихся. Раз позвала княжна светлая в свою горницу оборотня, второй позвала, третий. На своем стоит оборотень, отказывает княжне. Не выдержала девица, топнула ножкой нежной — скрыло влюбленных пламя солнечное, жгучее. Закрыл Лихар жену свою от света злого.

Наслала княжна ветры злые, кусачие. Прикрыла своим плащом оборотня Марена, все ветра успокоив.

Услышала Весна, что творит сестрица ее младшая, побежала за отцом. Привела Князя Светлого, на зов Марены и Темный князь явился. Стоят они в горнице Ларены, княжну за руки воины держат, Марену на руках оборотень держит — досталось ей от княжны последним ударом. Цветы нежные по полу разметаны, ногами затоптаны, огонь по углам горницы коптит уже.

— Прощения проси. — Суров светлый князь, зол на дочь свою неразумную.

— Нет! Она виновата, она у меня жениха свела! — кричит, ярится Ларена, из рук рвется.

— Проси прощения, глупая! — беспокоится светлый князь, на Лихара поглядывает. Знает — случилось что с молодой женой, оборотень весь род свой на охоту за княжной отправит. И будет в своем праве.

— Да пусть сдохнет на руках у него, ведьма клятая! — выплюнула княжна Ларена проклятие свое, закатила глаза и обвисла в руках у воинов отцовских, растворяясь в солнечном свете. Не любит свет, когда под его знаменем дурные дела творятся. Не простил он младшей княжне такого поступка, забрал душу к себе, на перевоспитание.

А Весна, сестрица старшая, раскаялась, что с нее все несчастья начались, сгладила проклятье Ларены. Жива осталась Марена, да только жизнь та пуста. Коли притронется к ней Лихар, тут же в сон впадает Марена. И можно бы снять проклятие, но нужна для этого сама Хозяйка судеб, которую, как известно, днем с огнем не сыщешь. Может Хозяйка разорвать паутину чар, спутать в одну нить судьбы Лихара и Марены, провести княжну темную через мост калиновый. И до сих пор бродит по свету Лихар в одиночестве в поисках спасения от проклятия, сидит в горнице Марена, нити зимних ночей выплетает, одежду ткет да через Весну любимому передает...

— Поздравляю вас, дорогие гости! Это было неподражаемо! — кажется, все, кто в этот момент оказался в зале, вздрогнули. На подиум к музыкантам вышел высокий мужчина, похожий на постаревшего Брэдли Купера. Лукавый взгляд прищуренных голубых глаз, широкие скулы, золотисто-русые с проседью волосы прикрывают уши, кривятся в доброй ухмылке полные губы.

— Это директор театра, Мориш Леру, — шепнула Лелька, невесть как оказавшаяся рядом. Все время, пока шел спектакль, она мелькала где-то поблизости, среди свиты Светлого князя. Кажется, она играла Молнию — верткую, яркую, не дающуюся в руки, притягательную и опасную.

— Наша команда благодарна вам за этот бал-маскарад, который вашими стараниями стал настоящим произведением искусства!

Директор продолжал что-то вещать, разъясняя смысл постановки. После на сцену поднялись настоящие актеры — я насчитала пятнадцать человек. За ними — команда поддержки во главе с моим костюмером и синеволосой девицей. После представления всех героев вечера нам предложили разбиться на группы и обсудить спектакль.

Контактный театр — сравнительно молодое направление. Скажу больше, он сильно смахивает на большую ролевую игру. Зрители в этом случае сидят не за пределами сцены, а как будто на ней. Декорации ставятся вокруг, все действия актеров задевают сидящих, вынуждая принимать участие, импровизировать, отвечать, играть. Говорят, таким образом достигается полная вовлеченность зрителя в постановку. И все грани ее смысла раскрываются гораздо ярче, чем если бы зритель сидел в тени партера и просто наблюдал. То, что предложили нам сегодня, сильно отличалось от стандартного сценария. Но... кто сказал, что постановка пострадала от этого?

Я как будто выпала из реальности на эти три часа. Казалось, что в воздухе витает запах костров и скошенной, стоптанной травы у изножья горы. Что вокруг пляшут не петербуржцы, переодетые в маскарадные костюмы, а самые настоящие ведьмы, духи и прочая, прочая. Нереальная атмосфера, что и говорить.