— Не бойся Ири, я не собираюсь тебя убивать, — пообещал Грандин, злобно ухмыляясь, — я тебя просто высеку.
— Смотри, как бы тебя самого не высекли, Мистраль, — бесстрашно отозвался мальчишка, вызывая почти восхищение своей бесшабашной дерзостью.
Когда они начали сражение, Грандин с изумлением понял, что высечь Ири не удастся. Даже при всём желании, несмотря на явное физическое преимущество.
Шпагами дуэлянты владели на одном уровне, и хотя Ири оказался ниже ростом, в мастерстве он не уступал Грандину ни единого выпада, доведя Мистраля почти до адреналинового исступления от понимания, что он вновь просчитался, недооценив белобрысого гадёныша.
Но как же упоительно было сражаться с ним на равных!
Почти экстаз. Когда ярость сходит на нет, и на смену ей рождается волшебный азарт боя. Особенное чувство, на острие, словно сейчас, в эту секунду, между ними возникло нечто принципиально новое, разделённое на двоих. ПРИЗНАНИЕ.
Они сражались почти сорок минут, и становилось ясно, что в этом поединке победителем станет случайность, досадный промах или...
Ири внезапно поскользнулся и раскрылся.
Кто-то ахнул, потому что момент был донельзя удачный.
Грандин отступил на шаг, опуская кончик шпаги вниз. А Ири, даже не подозревая о проявленном благородстве, рухнул на землю, чувствительно стукнувшись копчиком.
Грандин, молча, подал ему руку.
— Продолжим? — поинтересовался он насмешливо. — Или ты признаешь своё поражение? Ты удивительно неуклюж.
— Мистраль, я каждый день готов биться с тобой на дуэли для того, чтобы иметь возможность напоминать тебе, что ты ублюдок, — отозвался Ири, поднимаясь и игнорируя протянутую ладонь. — Какого чёрта ты не ударил меня?
— Это было бы скучно, закончить так быстро. Но ты подал мне неплохую идею. С завтрашнего дня я назначу тебя своим партнёром по фехтованию. У меня есть такое право, — заверил он мечтательно, — самостоятельно принимать решения относительно внутренних распределений студентов.
— Обойдёшься! Видеть твою противную рожу через день — это слишком для меня.
Они снова скрестили шпаги, выходя на позицию.
— Я от тебя тоже не в восторге, знаешь ли. Размышления на тему, почему я тебя всё ещё терплю, стали для меня ежевечерним ритуалом. Помогает тренировать выдержку. И избавляет от похмелья, — пошутил он мрачно.
— Да меня самого от тебя тошнит! — заорал Ири, почему-то больно уязвлённый последним замечанием. Напал, но был вынужден отступить, натолкнувшись на блестящий веер защиты.
— А может, хватит ребячиться? — предложил Грандин серьёзно, отступая на шаг и опуская шпагу. — Когда мы закончим Академию, нам предстоит занять высокие посты. Пора контролировать эмоции. Нам придётся встречаться и взаимодействовать с разными людьми, в том числе и с такими, которые окажутся откровенно неприятны. Не думаю, правда, что мне встретится тип, более неприятный, чем ты, — прибавил он едко, молниеносно парируя неожиданный выпад, и закончил, сглаживая послевкусие оскорбления, — но это хороший способ научиться сдержанности. К тому же, ты первый, кто сражается со мной на равных. Итак?
— Плевать. Даже если ты и прав, но общения с тобой я не выдержу.
Ири Ар провёл несколько бесперспективных комбинаций, и они разошлись, заходя на новую позицию, ища бреши в обороне противника.
— Сделаем ставку? — Грандин перекинул шпагу в левую руку, заставив Ара слегка опешить и умерить пыл, поняв, что перед ним амбидекстр, а значит, стоило сменить тактику, переходя на осторожность.
— Если я выиграю этот поединок, ты подчинишься моему решению и согласуешь расписание с моими тренировками по фехтованию.
— Согласен. Но если ты проиграешь, — Ири на мгновение задумался, а затем глаза его прищурились, — прокатишь меня на себе через всю Академию и три раза вокруг неё.
Грандин едва не подавился и произнёс почти с восхищением:
— Какая извращённая фантазия, Ар! Додуматься до такого... Я уже начинаю тебя опасаться.
— Это достойный ответ твоим тренировкам, — хохотнул Ири, взмахивая рукой, словно призывая в свидетели секундантов, удобно расположившихся среди каменных развалин монастыря, обильно поросших зелёными кустами.
Вечернее солнце освещало его профиль, подсвечивая нежную кожу золотом, и в эту секунду, в распахнутой светлой рубахе, мокрый от пота и раскрасневшийся от поединка, он казался Удивительным, так не вяжущимся с собственными словами, что это вызывало почти нестерпимое желание отрезать дерзкий язык, чтобы заткнулся и не портил момента. Потому что в молчании воспринимать его присутствие казалось упоительным. Невероятное ощущение. Словно в воздухе разливалась сверкающая золотистая пыль, чистейший солнечный адреналин, и захотелось сохранить это в памяти, вобрать до капли.
— Поставишь на кон своё достоинство, ледяной принц? — протянул Ар ехидным голосом, возвращая мечты с небес на землю и привычно напоминая Мистралю, за что же он его собственно так не переваривает.
— Достоинство? — Грандин фыркнул в пренебрежительном недоумении и вернул в той же обидно-насмешливой манере, подстраиваясь под тон Ири, — не льсти себе, солнечный мальчик. Тебе никогда не справиться со мной. Согласен!
Он сделал внезапный выпад, пытаясь провести свою особую секретную атаку.
— Ну и дурак!
Сталь зазвенела о сталь, а затем Ири совершил стремительный обманный манёвр и нанёс Грандину блестящий удар шпагой.
Но забыл, что стал ниже ростом, и не рассчитал длину рук противника. Грандин ловко уклонился в сторону, и шпага лишь слегка скользнула по рёбрам, а сам Ири пролетел вперёд, и его полоснуло по предплечью.
Кровь показалась одновременно. Оба соперника тяжело дышали, мокрые и выдохшиеся, но в то же время ещё не отошедшие от азарта боя.
На шёлковой рубахе Грандина сквозь прореху на боку расплывалось неровное алое пятно, пачкая белоснежную ткань. У Ири кровь лилась из рассечённого предплечья.
— Что будем делать? — спросил Ири, нахально улыбаясь. — У нас ничья. Откажешься от пари?
К ним уже спешили Эльресто и Реам, вызвавшиеся на роль секундантов. В руках Эльресто была сумка с медикаментами. Реам тащил охапку бинтов. Похоже, в отличие от своих покровителей, их почитатели неплохо спелись между собой и собирались действовать единодушно.
— Откажусь? — Грандин прищурился и хмыкнул, растирая траву сапогом. — Мистраль никогда не отказывается от своего слова.
— И ты согласен протащить меня через всю Академию? — недоверчиво спросил Ири. — Ты хоть понимаешь, что это унизит тебя?
— Унизит? О чём ты, наивное дитя? — с ледяной надменностью осведомился Грандин. — Лучше беги исправлять своё расписание. У меня завтра тренировка в одиннадцать часов. Надеюсь, ты не опоздаешь. Так, когда мне тебя, — он внезапно широко и по-особому ухмыльнулся, — покатать, малыш?
Ири на секунду показалось, что у него галлюцинация. Чтобы ледяной принц вот так улыбался? Бред. Но надо было признать — это было удивительно завораживающее зрелище. Словно на мгновение Ири увидел нечто, что обычно было тщательно сокрыто за неприступными ледяными стенами показного равнодушия и безразличия. Нечто, что предназначалось только ему, как молниеносная искра. А в следующую секунду Мистраль вновь стал холодным и высокомерным ублюдком.
Эльресто Ал остановился рядом с Ири, предлагая ему помощь. Со стороны Грандина выступал Реам.
— Завтра перед тренировкой, — решил Ири, — в десять часов.
Он поморщился, когда Эльресто, накладывая повязку, неосторожно потревожил плечо. Хоть рана и была пустяковой, приятного было мало, особенно в свете того, что на боку у Грандина красовалась скорее царапина, чем порез. Теперь перевязывающие их помощники с интересом вслушивались в разговор.
— О! А не слишком ли мало народу? — прикрыв глаза, заметил Грандин.
Ири только головой покачал:
— Ну ты, Мистраль, и мазохист!
И подражая ехидной улыбочке самого Грандина, обратился к Эльресто:
— Эль, во время дуэли между мной и господином Мистралем состоялся спор. Если он ранит меня, то я стану его спарринг партнёром. А если я задену его, то господин Мистраль...
— Любезно согласился понести господина Ара на себе через всю Академию, а также вокруг здания три раза, — невозмутимо закончил за него Грандин.
Реам тихо охнул и едва не осел на землю в шоке, а на лице Эльресто, Ири мог бы поклясться, появилось выражение непередаваемого злорадства.
— Но раз господина Мистраля волнует возможное отсутствие публики...
— То мы просто не можем его разочаровать! — Эльресто смотрел на Ири влюблёнными глазами, потрясённый гениально изощрённой выдумкой.
— Господин Мистраль, — он осмелел настолько, что посмел обраться к Грандину. Тот метнул в его сторону уничижительный взгляд, но Эль, которого за локоть держала рука Ири, впервые не испугался. — Мы вас не разочаруем, — протянул он с глумливым поклоном.
Показалось или нет, но Ири посмотрел на Грандина с каким-то светлым сочувствием, и от этого внезапно сделалось удивительно хорошо на душе. Словно протянуло свежим чистым ветерком.
— Но если господин Мистраль передумает, — мягко пришёл на выручку Ири, — я не буду возражать. Мне не очень хочется заниматься с ним фехтованием. Честь имею.
Он, отсалютовав, откланялся, махнув торопливо рванувшему следом Эльресто.
— Готовься к незабываемым ощущениям, малыш, — проговорил Грандин, провожая парочку злорадным взглядом, и сам поразился, потому что в голосе его впервые скользнула новая, нежная нотка.
Глава 6
Время приближалось к десяти, но уже в половину десятого коридоры Академии заполонили толпы народа. Потрясающая новость передавалась из уст в уста. Учителя, выяснив причину столпотворения, буквально немели, лишаясь дара речи. Посмотреть, как ледяной принц, надменный Мистраль, потащит на своей спине Ири Ара — зрелище стоило того, чтобы задержать занятия.
Вспомнив о том, что забыл в комнате плакат, Ири торопливо рванул за ним в общежитие, перепрыгивая ступени многочисленных лестниц и рискуя ободрать себе ладони, скользящие по перилам балюстрады. Новый плакат он и Эльресто рисовали полночи, но художества стоили затраченных усилий.
Сегодня Мистраль заплатит за все унижения сполна. Оседлать ледяного принца и сбить с него спесь — что ещё надо для счастья?
В этот час в коридоре жилого крыла никого не было. Все студенты находились в учебном корпусе, и, подлетая к своей комнате, Ири удивился, внезапно обнаружив Мистраля, с независимым видом подпирающего стенку.
Похоже, великолепная работа была проделана зря: соперник собирался взять свои слова назад. Впрочем, мысль о том, что ледяной принц спасовал, тоже многого стоила.
— Ты, кажется, ошибся корпусом, Мистраль, — невинно заметил Ири, — тебя заждались в учебной части. Ты всё ещё не передумал? Честно говоря, не ожидал, что Эльресто так ненавидит тебя. Там...
— Я уже видел, — спокойно отозвался Грандин, — и поэтому пришёл. За тобой.
— Эээ?
— Для начала, мы не договорились, откуда именно мне тебя, хм, тащить? — небрежно заметил ледяной принц, соизволив отлепиться от стены.
Ири всматривался в него, тщетно ища следы неуверенности и не находя их. Грандин Мистраль выглядел абсолютно безмятежным, как будто ему предстояло не пройти под прицелом сотен глаз, таща на себе своего соперника, а совершить лёгкую увлекательную прогулку.
Глаза его мерцали иронией и подозрительным огоньком превосходства, абсолютно неуместного и от этого ещё более вызывающего дискомфорт.
— Ну-у, "учебки" с тебя будет вполне достаточно, — милостиво кивнул Ири, неуютно поёжившись. Всё же слухи о способности Мистраля нервировать своим присутствием не были лишены основания. — Но Мистраль, — почти взмолился он, — ты же понимаешь, что я не могу упустить такой шанс. Ты слишком сильно меня достал.
С этим признанием он зашёл в комнату и вынес плакат, на котором Грандин был изображён в виде коронованного осла. На спине восседал некто, смутно напоминающий самого Ири, победно машущий мечом. Несколько убийственных надписей завершали этот шедевр. И честно говоря, несмотря на отсутствие оригинальности, это было довольно смешно. Грандин искренне расхохотался.
— Удивлён, что у Эльресто есть некоторое подобие юмора. Хотя ты и позволяешь ему помыкать собой, — заметил он, разглядывая Ири со странным выражением. — Это ведь была не твоя идея. Ты слишком... как бы это выразить, — он щёлкнул пальцами, подбирая слово, — мягкий.
— Ага. И ты сегодня в этом убедишься, — нахально заявил Ири.
Но чувствовалось, что он смущён происходящим, как всегда маскируя застенчивость за внешней бравадой. Наблюдая за ним, Мистраль частенько ловил себя на мысли, что эта противоречивость чужой натуры раздражает. Слишком неуловимый коктейль, чтобы составить однозначное мнение и утвердиться в нём, определив собственное поведение по отношению к Ару. Временами Грандин просто не успевал за ним, ощущая почти уязвимость от этого абсолютного непонимания: где же Ири Ар настоящий? Сейчас или через минуту? Каждый раз удивительно естественный, искренний, дающий зацепку ровно для того, чтобы, выхватив постоянство, Мистраль снова осознал себя подвешеным в пространстве чужой непредсказуемости. Казалось, что секунду назад он почти трогал истину пальцами, а вот уже рядом ничего нет. И этот чужой, совершенно незнакомый мальчишка, выплясывающий перед носом, словно издевается над ним, изобретая новые способы досадить и каждый раз ударяя точно в цель. Совершенно ненавистный и невыносимый с учётом понимания, что Ири не бил, так — размялся походя, ничуть не замечая, что сводит Мистраля с ума этим наплевательским отношением ко всему, что было для него важно, не желая проявить элементарного уважения к чужим взглядам на жизнь. Но сегодня он заплатит за всё. И это даже забавно понимать, с какой лёгкостью удалось загнать его в ловушку. Почти смешно.
— Ээ, может, мы пойдём? — предложил Ири, неловко теребя плакат.
— Ири, — проникновенно проворковал Грандин, мурлыкая от предвкушения. — Сделай доброе дело, оставь этот плакат в комнате. Он тебе сегодня не пригодится.
Ири засопел, обдумывая, потом со вздохом кивнул.
— Ладно. Но не думай, что это ради тебя. Просто мне не нравится своё собственное изображение. Эль будет недоволен, — пробурчал он обречёно, забросил плакат назад и захлопнул дверь.
А затем только и успел охнуть, потому что Грандин, казалось, выжидавший лишь этой секунды, наклонился и без усилий подхватил его на руки, демонстрируя обращение, позволительное только по отношению к девушкам, да и то, исключительно на свадебных церемониях. Применительно к мужчине это было не просто неслыханным — вопиющим. По крайней мере, с такими прецедентами лично сам Ар не сталкивался. Да и общественность вряд ли оценит.
Грандин откровенно ухмылялся.
От подобной наглости Ири совершенно растерялся, онемев на несколько секунд, а затем завопил, брыкаясь и пытаясь вырываться:
— Спятил?! Ты что творишь, Мистраль? Я тебе не девчонка! Отпусти немедленно, мерзавец! Как ты смеешь?!
