Великий Тигр и Белый Дракон

Наступило новолуние, я, как обычно, ушел к источнику. А когда вернулся, меня встретил Тиль. Взгляд у него был... странный. Парень молча смотрел, как я поглощаю всякую снедь тарелку за тарелкой. Такое продолжительное молчание было ему несвойственно. Я насторожился, как оказалось, не зря. Дождавшись, когда я наемся, Тиль спросил:

— Может, ты объяснишь, что происходит на самом деле? Я говорю об источнике.

Он был очень серьезен. Таким я его еще не видел.

— А я о нем не говорю, — резко ответил я. Ненавижу себя, когда хамлю. Тиль, однако, не смутился.

— Возможно, пришла пора поговорить.

— Забудь, — велел я, мысленно произнося соответствующее заклинание.

— Не могу, — возразил Тиль. — Пойми, я же вижу, что тебе плохо. И хочу помочь.

Удивительно. Надо же, заклятие не сработало. А парень продолжал:

— Мне не безразлична твоя судьба. Расскажи мне, что происходит, пожалуйста.

— Ты все равно ничем не сможешь помочь, — мягче сказал я и положил ладонь ему на руку, снова произнес заклинание. С физическим контактом любое волшебство срабатывает значительно сильнее.

— Но, Янин, — начал было Тиль.

Невероятно! Просто возмутительно! Неработающее заклинание и расспросы на неприятнейшую тему уже бесили.

— Хватит! Довольно, я сказал! Мы это больше не обсуждаем.

Тиль задумчиво смотрел на меня пару долгих мгновений, а потом очень тихо ответил:

— Как скажешь.

В этот день мы больше не разговаривали. И на следующий тоже. И еще неделю. Потом все более или менее наладилось. Но настроение было все равно прескверным. Не только из-за ссоры, других причин хватало. Мне было стыдно это осознавать, но я с трудом удерживался от попыток призвать Нару снова. Ужасно. Октябрь был уже на исходе, близилось новолуние, а с ним и день рождения. Настроение с каждым днем становилось все хуже, хотя казалось, что хуже уже просто некуда. В общем, очень плохо.

Вечером перед новолунием мы с Тилем сидели у камина. Как раз закончили очередную книгу. Юноша сидел в кресле, задумчиво глядя на огонь, думая о чем-то своем.

— Тиль.

— Что? — Он повернул ко мне спокойное лицо.

Я протянул ему пузырек с прозрачной, как слеза, жидкостью. Он его взял, и на лице парня отразилось недоумение.

— Это что?

— Яд, — коротко ответил я.

— Зачем?

— Я прошу тебя убить рысь, — старался говорить небрежно. — Это животное мне уже давно надоело, а у самого рука не поднимается. Все-таки столько лет бок обок.

Тиль заговорил не сразу. Он покрутил в руках пузырек, в отсветах пламени похожий на маленькое закатное солнышко. Потом посмотрел мне в глаза и ответил:

— Ну, во-первых, почему ты решил, что у меня поднимется? Может, я к нему привык? А, во-вторых, я не стану убивать тебя.

Меня словно обухом по голове ударили, во рту пересохло, а ладони противно взмокли.

— Я не понимаю, о чем ты, — вот черт, еще и голос осип.

— Понимаешь, — Тиль по-прежнему не сводил с меня глаз, и по его взгляду я понял, что отпираться бессмысленно.

— Давно ты знаешь?

— Уже два месяца. Я наблюдательный.

— И догадливый. Моей матери понадобилось два с половиной года... Но, зная, ты все же остался. Почему?

— Ты мой друг, — просто ответил Тиль. — Это более чем достаточное основание.

— Но как ты узнал?

Тиль улыбнулся. Знакомая озорная улыбка. И сразу стало светлей. Все-таки, Тиль удивительный. Из его рассказов я понял, хоть он не акцентировал на этом внимание и не жаловался, что люди не всегда были добры к сироте. И досталось ему от жизни крепко. Но он все равно был добрым и порядочным. И, самое главное, искренним. Это и было удивительной редкостью. Даже сейчас, когда тайна моего рода была раскрыта, мне было все равно, что он скажет. Знал, чувствовал, что все наладится и будет не просто хорошо, замечательно.

— Да все очень просто, — говорил Тиль. — Вас не застать вдвоем. Либо ты, либо рысь. В другие дни рыси вообще нет. Я проверял. А еще у рысей не бывает таких зеленых глаз.

Ну что я мог сказать? Только молча смотрел на Тиля с плохо скрываемой благодарностью.

— Скажи, тебе легче оттого, что я знаю? — спросил парень.

— Да, — выдохнул я, не успев сообразить, что говорю.

— Я рад, — снова улыбнулся Тиль. — Может, теперь ты расскажешь, почему все так?

— Это длинная история...

— У нас уйма времени, — заметил Тиль.

— Что ж, — возразить было нечего. — Расскажу, если ты хочешь знать.

Я помолчал немного, решая с чего начать.

— Очень давно далеко отсюда жил охотник Яной. Однажды он обходил ловушки и обнаружил в одной из них рысь. Почему он не убил ее, как поступил бы любой на его месте, не известно. Но Яной вытащил зверя из ямы, перевязал раны и ушел. Через некоторое время повстречал девушку. Красивую, грациозную. Ее звали Рейра. Он влюбился в нее, она отвечала взаимностью, вскоре они поженились. У них родились дети. И жили бы они долго и счастливо, если бы не одно "Но". Жена охотника была колдуньей. Об этом прознали. А в то время волшебства боялись. Против Яноя, Рейры и их детей ополчилась вся деревня. Поначалу просто сплетничали и судачили, говорили гадости за глаза. А потом кто-то бросил в Рейру камень. Попал в висок. Через пару дней она умерла. Отдав мужу перед смертью платок, которым он много лет назад перевязал рану попавшей в ловушку рыси. Яной не смог больше жить в обществе людей, лишивших его любимой жены, а детей матери. Собрал семью и переехал. Многое забылось с тех пор. Но история Яноя и Рейры бережно хранилась многие века. Существует поверие, что после смерти люди из моего рода превращаются в рысей и помогают живущим. Когда я был еще маленьким, сильно заболела моя мать, а отец не мог разыскать нужный корень. Я помню, как тогда нашел на пороге несколько корешков, а у самого забора стояла рысь и смотрела на меня так ласково и так знакомо... Почему-то тогда вспомнилась бабушка. Я отнес корни отцу, а он так обрадовался, что даже не спросил, откуда они... Но я отвлекся...

Замолчал, задумавшись, как перейти к самому главному. Я ведь никогда никому не рассказывал историю свой семьи. Тиль не подгонял.

— Недалеко отсюда жил еще один колдовской род. Они называли себя Великими Тиграми. Я не могу сказать, что они были плохими людьми... Просто не такими, как мы. Они больше всего жаждали власти, возможности командовать, отдавать приказы. Они не стремились помогать людям. И упрекали нас в мягкотелости и невозможности отстаивать свои интересы. Ну что ж, каждому — свое... Наши семьи не то чтобы враждовали. Но непонимание и неприятие жизненных ценностей других наложили отпечаток. Холодность, отчужденность. Практически отсутствие контактов. Но так продолжалось не всегда. Один юноша из другого рода посватался к девушке из моего.

— Он ее любил? — спросил Тиль.

— Кадос? — я хмыкнул. — Он клялся и божился, что да. Но она его не любила. Для ее отца этого было достаточно для отказа. Кадос, услышав "нет", рассвирепел. Он был вне себя от ярости, ругался, требовал, угрожал. Вот такая сомнительная любовь. А потом он совершил непоправимое — проклял всю семью.

— Как именно? — уточнил Тиль.

— Оригинальное проклятие отличается от результата, — невесело усмехнулся я. — Он сказал: "Жалкие черви! Да чтоб вам воистину стать червями, чтоб я мог раздавить всех и каждого из вас!".

— Мило, — скривился Тиль. — А что произошло на самом деле?

— На самом деле все прямые потомки Яноя и Рейры в тот же миг превратились в рысей. Беда была даже не в этом. В тот день члены семьи находились кто где. На базаре, у больных, в лесу... Часть родных тут же убили либо люди, либо звери. Превращение длилось два дня — новолуние. А потом рыси снова стали людьми. Древняя магия рода странно защитила от проклятия, но все лучше, чем быть раздавленным.

— Это да, — кивнул парень. — Что было потом?

— Потом... потом была война. Не сразу, месяца через два, когда стало ясно, что превращения затронули всех, и что они будут повторяться снова и снова. Тигры отказались снять проклятие. Моя семья ответила проклятием на проклятие. Те в свою очередь тоже не молчали... Силы обоих родов таяли, и неизвестно, чем бы это закончилось, если бы Тигры в один прекрасный день не уехали.

В результате моя семья до конца дней обречена превращаться в зверей на новолуние. А Тигры полностью лишены магических сил, пока не снимут заклятие.

— Ты говоришь "моя семья", но ни о ком раньше не упоминал. У тебя много родственников осталось?

— Нет, — я покачал головой. — Я один.

— А что случилось с твоей семьей?

— Многих убили тогда, в первый раз. Многие умерли от заклятий во время противостояния. Но большинство не выдержало бремени и, так или иначе, они нашли избавление в смерти. В конечном счете, именно об этом и я тебя попросил. Это очень тяжело. Я каждый месяц запираюсь в клетке, потому что в образе зверя не помню ничего и не контролирую себя. А навредить не хочу. И я не могу позволить себе свою семью, потому что передам проклятие детям... Не хочу этого.

— Это несправедливо! — Тиль резко вскочил и заметался по комнате. Я и раньше заметил, что его взволновал рассказ, но не думал, что так зацепил. — Ты лучший из всех известных мне людей! Это просто возмутительно! Ты страдаешь из-за решений своего далекого предка и спеси давно умершего колдуна. Этому нужно положить конец! Да если б я знал, что кто-то мучается из-за моей семьи, я бы сам его нашел и снял бы заклятие. — Он резко остановился передо мной. — Ты не искал Тигров? Не просил избавить от проклятия?

Я покачал головой:

— Нет. Не искал. Да и это ничего бы не дало, — наши семьи расстались врагами. Заклятыми врагами. Во всех смыслах.

— Ты не знаешь наверняка! Хочешь, я их найду, уговорю снять чары?

В этот момент я ясно осознал, что Тиль мне друг. Даже нет, Друг, именно с большой буквы, если не всеми большими. Лучший подарок на день рождения. Я встал, подошел к парню и положил руку ему на плечо.

— Спасибо тебе, Тиль.

— За что? — удивился он. — Я ведь ничего не сделал...

— Напротив, ты сделал очень много. И за это я тебе благодарен. Спасибо.

— Но... — в его глазах читалась растерянность. — Ты не хочешь их найти? Не хочешь, чтоб я их нашел?

— Это очень заманчивое предложение, но мы подумаем об это потом. Хорошо? Мне пора уходить. Сам знаешь, новолуние.

— Да, знаю, — тяжело вздохнул Тиль. — Как бы я хотел, чтоб никакого заклятия не было.

— Я тоже, — я постарался как можно бодрее улыбнуться. — Пойду. До встречи.

Янин ушел. Улыбаясь, даже напевая какую-то мелодию. Я бы, наверное, так не смог. Нужно успокоиться. Идея найти Тигров, конечно, хорошая, но пришедшая впопыхах, на волне эмоций. Может, Янин прав, опасаясь тех, других... Я придвинул кресло ближе к камину, подбросил поленьев в огонь, достал из комода плед. Было не то чтоб холодно, зябко. Забравшись в кресло, завернувшись в плед, я думал. Вновь и вновь вспоминал рассказ Янина. По всему выходило, что Тигры не стали бы довольствоваться ролью деревенских целителей. Даже еще ничего не добившись, они величали себя Великими...Таким как они подавай что посерьезней. Значит, надо искать влиятельную семью. Далеко они бы не ушли — на севере бедные земли, там подчинять особо некого. На юге буквально два-три королевства и море. Если бы они обосновались так близко, Янин знал бы. Так что, либо восток, либо запад. Интересно, как далеко завела Тигров жажда власти? Хватило им места в совете города? Поста бургомистра? Должности министра? Может, они стали серыми кардиналами, кукловодами, дергающими за политические ниточки? Мне представились три человека в темных свободных плащах, укрывающих фигуры настолько, что не разберешь, мужчины это или женщины. Лица людей были скрыты капюшонами. Трое смотрели на меня и молчали, выжидая. Я заговорил и сразу сказал, зачем пришел.

— А почему ты решил, что это будет нам интересно? — спросил один из троицы. Голос у него был мягкий, вкрадчивый. Такой больше подошел бы змее, а не тигру.

Я стал объяснять. Выражения лиц собеседников не было видно, зато возникало противное ощущение, что они издевательски ухмыляются. Понятно, что мне не удалось их убедить.

— Послушайте, — старался я. — Он спасает жизни, он целитель. И он прекрасный человек. Вашей глупой вражде столько лет. Может, пора забыть?

— Забыть? — закричал один из троицы, вдруг оказавшийся рядом. Он схватил меня за плечи и стал тормошить.

Стряхнуть его руки не получалось.

— Отпустите меня, — потребовал я. Но человек лишь стал активней меня трясти.

— Проснись! — скомандовал он голосом Янина. Я открыл глаза. Надо мной действительно стоял бледный, взъерошенный Янин и тряс меня за плечи.

— Кто ты такой? — огорошил он вопросом.

— Это я, Тиль, — промямлил я. — Ты что, не узнаешь меня?

Он досадливо отмахнулся, словно я чего-то не понял. Отпустил меня и, выпрямившись, замер у камина. Взгляд у него был растерянный.

— С тобой все в порядке? — забеспокоился я. Потом на ум пришла другая мысль. — А что ты тут делаешь? Ты же должен был превратиться.

— Не превратился, — чуть слышно ответил друг и обессилено рухнул в кресло.

— А ты день не перепутал? — осторожно спросил я.

Его губы искривила невеселая усмешка:

— Нет. Такой день не перепутаешь, даже если захочешь. Я чувствую зверя внутри... Точнее, чувствовал... — он посмотрел на меня и пояснил: — Его больше нет. Заклятия больше нет. Не могу поверить, что после стольких лет я свободен...

Янин спрятал лицо в ладонях и замолчал. Меня переполняли эмоции, я был счастлив, как никогда. Больше всего хотелось вскочить, пуститься в пляс. Но, хоть это и давалось с трудом, надо было молчать. Нужно дать Янину хоть немного времени.

— Я мечтал об этом всю жизнь, — признался Янин, опуская руки и глядя в огонь. — Надо же, мечта сбылась. Я уж и не надеялся. Сегодня, как всегда, ждал превращения, но ничего не происходило. А потом я понял, что никогда больше и не произойдет... Я свободен, — выдохнул он. И вдруг вскочил и, вскинув руки над головой, крикнул: — Свободен! Тиль, ты понимаешь, что это значит? — спросил он, хватая меня за руки. — Я теперь волен делать, что хочу, когда хочу. Мне не нужно думать, какой сегодня день! Не нужно прятаться и рассказывать байки про источник! Я волен путешествовать, сколько в голову взбредет...

Он смеялся, а по щекам текли слезы. Я обнимал его, поздравлял. Мы ликовали вместе.

— У меня сегодня еще и день рождения, — сказал Янин. Голос у него был совсем шальной, как и он сам. Мы оба были словно пьяные от счастья.

Понятно, что в эту ночь никто о сне и не вспомнил. Зато на утро Янин припомнил кое-что другое.

— Ты на мой вопрос так и не ответил, — начал он задумчиво и как-то мрачно.

— На какой вопрос? — удивился я.

— Кто ты такой? — спросил Янин серьезно. — Историю бедного сироты, сына портного и ткачихи я уже слышал. Но эта история неправдива.

У меня аж сердце замерло, пропустив удар.

— С чего ты взял? — как ни в чем ни бывало спросил я, по крайней мере попытался. Даже постарался добавить нотку обиды.