Ещё одна сказка

Хорошо — вовремя подъехал Драгомир.

Пока я пятилась от забора навстречу побежавшим ко мне детям, которых моё движение насторожило, машина успела остановиться, из неё вылетел Драгомир и помчался к нам через дорогу.

— Тихо, ре Искандра! — схватил он меня за руку. — Не смотрите на эти кусты!

— А кто там? — немедленно заинтересовались двойняшки. — Мам! Кто?

— Я не знаю! — выпалила я, тоже глядя на Драгомира с возмущением и ужасом. — Доре Драгомир, кто там прячется?!

— Это наша охрана из полицейских, — сквозь зубы процедил тот, злой, что его затея спрятать своих людей на грани раскрытия. — Неужели вы думали, что мы отправим вас к бандитам вот так, в полном одиночестве? Как вы его увидели?

Справившись с истерическим смехом, который обуял меня при вести о том, что от меня прятались, чтобы меня защитить, я сумела выговорить:

— Мне показал на него призрак.

— Что?! — теперь уже вырвалось у Драгомира.

— Судя по всему, призраку тоже стало любопытно, почему этот человек прячется, — пофыркивая от смеха, объяснила я. — И, кстати, не ему одному. Если хотите, доре Драгомир, могу показать и остальных полицейских в засаде. Я насчитала шестерых в зоне видимости отсюда.

— Лучше попросите призраков показать вам дорогу к бандитам, — раздражённо сказал Драгомир.

— Ну уж нет! — уже успокоившись, отрезала я. — Для начала мне нужны имена тех людей, которые умерли не своей смертью за несколько дней до убийства моих родителей. Среди них были будущие... то есть настоящие чёрные призраки. Мне нужны их имена. Имена этих людей. Знание имён поможет избавиться от чёрных призраков, упокоить их.

— Хорошо-хорошо, — опять недовольно сказал Драгомир. — Садитесь в машину. Отвезу вас в полицейский участок. Списки умерших не своей смертью в Старом городе есть в каждом участке. Посмотрим их и попробуем определить, кто нам нужней. Думаю, теперь вы, как эктомант, будете лучше отличать одно от другого.

Слово "попробуем" неверно — решила я, садясь в машину и глядя, как её окружают призраки, которые внимательно прислушивались к нашей беседе. Определять не придётся, потому что мне укажут фото тех, кто стал чёрным призраком. Теперь у меня много помощников, которые слышали последние слова Драгомира о том, что я эктомант. А многим из них я успела заглянуть в глаза, чем подтвердила свой статус.

Солнце опускалось медленно и выглядело малиновым шаром, на который трудно смотреть. Мы ехали будто ему навстречу, и я чувствовала, как сжимается сердце. Успеем ли мы просмотреть фотографии, а потом найти бандитов, что я самонадеянно пообещала Драгомиру в эйфории? Успеем. Надо верить — и тогда сбудется любое сумасшедшее желание. А уж с такими помощниками... Найдём!

Участок оказался неприметным коттеджем с просторным залом с открытыми по-летнему окнами. Здесь было даже уютно — из-за темноватых лучей заходящего солнца, которые скрадывали резкие углы и смягчали очертания официальной мебели. Всего я насчитала здесь трёх человек, что подняли головы при нашем появлении.

Нам навстречу поднялся коротко стриженный мужчина в форме. Он поклонился мне, а потом зашептался с Драгомиром, который подошёл к нему. Двойняшки стояли рядом со мной, и Андрей, пытаясь держать глаза опущенными, пробормотал:

— Мам, они вошли с нами, да?

— Да.

— Здорово! — не сдержался он, хоть и шёпотом. — Они помогут?

— Надеюсь.

По моей просьбе, нам освободили один стол и принесли фотографии убитых тридцать лет назад — за два месяца до убийства моих родителей. Я старательно разложила фотографии так, чтобы моим невидимым помощникам было легче указывать на нужные. После чего попросила всех: и полицейских, и детей — уйти подальше от стола, мотивировав, что мне так удобней.

— Отделите тех, чьи души ушли совсем, — еле слышно прошептала я.

Обступившие стол призраки зашевелились. Я смотрела на фотографии, которые смутно темнели, едва на них ложились призрачные ладони, и осторожно забирала их. Это снимки тех, кто, несмотря на насильственную смерть, ушёл на покой... Иногда призраки не успевали убрать ладони, и я касалась их, как будто опускала руку в ощутимый холод. Иногда, прежде чем забрать фотографию, взглядывала на призрака, который указал на неё... И всё не могла отделаться от впечатления, что вокруг меня живые люди, которые странно выглядят, изредка идя волнами, словно расплавленный воздух над огнём.

Когда на столе осталось пять фотографий, я вопросительно огляделась. Говорили, что призраков четыре. Что я видела и сама, когда они напали на Катю. Почему же пять?

— Почему пять? — прошептала я, чтобы призраки меня слышали.

Они стояли молча, не шелохнувшись. Мужчины и женщины в обычных одеяниях жителей современного города. Тихие и неподвижные... До мурашек.

Кажется, поняла. Они не могут точно сказать о пятом, потому что не знают, что с ним. Поэтому засчитали в компанию к чёрным призракам.

А что делать мне? Я ведь должна назвать чёрных призраков по именам... Подняла глаза от стола с фотографиями и сказала, глядя на Драгомира:

— Мне нужен список имён этих пятерых.

Он взял фотографии и отдал полицейскому, который быстро, поглядывая на раскрытые папки отобранных пяти "Дел", принялся выписывать фамилии и имена на отдельный лист. Мне предстоит немедленно выучить этот список наизусть. И мою эйфорию жутко пошатнуло второй аспект этого дела. Как? Как узнать, что именно этот призрак называется этой фамилией и этим именем?

Пока полицейские тихонько переговаривались, а мои дети разглядывали фотографии убитых, я обернулась к призракам за спиной и спросила одними губами:

— Как мне узнать, кто из них кто?

Толпа призраков замерла, будто размышляя над моим вопросом. Я рассеянно перебегала глазами от одного к другому, с горечью понимая, что, если не сумею уничтожить чёрных призраков, не сумею ничего. И зря на меня надеются... И застыла глзами на призраке, который стоял слева. Он медленно поднимал руку. Медленно — потому что явно привлекал моё внимание. Когда ладонь его оказалась на уровне глаз, он сжал кулак, оставив два пальца — указательный и средний. Знак "виктория". Знак победы. Он подбадривает меня?

Призрак, словно услышав мой вопрос, отрицательно покачал головой, а потом оба пальца направил на собственные глаза, будто указывая на них, и снова застыл.

— Смотреть им в глаза? — прошелестела я.

Призрак так же медленно опустил руку и шагнул назад, в толпу призраков, в которой и затерялся. Заворожённо проследив за этим странным движением, я опомнилась и быстро подошла к столу полицейских, где твёрдо заявила:

— Фотографии я тоже забираю! Все пять! Надпишите их имена на фотографиях.

— Раньше что — трудно было сказать? — проворчал Драгомир, но спрашивать, почему я спохватилась так поздно, не стал.

Наконец всё было готово. Мне отдали и снимки, и список. И повели к машине. Солнце мерцало отблесками заката из-за садовых деревьев, когда мы сели в машину, а полицейские, которые сопровождали наш выход из участка, мгновенно словно растворились в воздухе. Пока ещё светло... Пока ещё...

— И куда дальше? — спросил Драгомир.

— Вперёд, — спокойно сказала я. — Прямо по дороге. Сначала вернёмся к нашему дому, а потом я покажу.

И призраки побежали впереди всей нашей компании, а мы сидели в еле ползущей по дороге машине, изучая фотографии и заучивая наизусть не только имена, но и лица.

Девятнадцатая глава

В дороге к неизвестному пока для нас логову некромантов-убийц я всё-таки сообразила, почему раньше я не видела ни одного призрака. Они все вместе ушли оттуда, где для них было опасно. И сгрудились там, где, как они поняли, появился эктомант. Возле моего дома. То есть... Они все теперь надеялись, что эктомант сумеет исправить ситуацию, когда чёрные призраки пугают не только людей.

Так. Хоть одну задачку решила, сообразив причину отсутствия и нового появления призраков... Я вздохнула, складывая фотографии людей, умерших тридцать лет назад. Тлело слабое сомнение: а если некроманты использовали для создания чёрных призраков не только тех, кто погиб тогда? Мысленно поставленный вопрос получил ответ из книги ре Гранды: чёрные призраки практически вечные — использовать их можно бесконечно.

Зато появилось другая проблема.

Там, в полицейском участке, я слишком поспешно, вскользь опросила призрака, пошедшего на контакт со мной. Он показал на глаза, когда я спросила, как мне узнать чёрных призраков "в лицо", чтобы потом назвать их по имени. Но чёрные призраки похожи на бесформенный дым! Как же угадать в этом дыму, где находятся их глаза, если даже головы не видать?

Поскольку этот вопрос не получал ответа даже по мысленно пролистываемой книге ре Гранды, я скрепя сердце решилась оставить его до тех пор, пока не придётся практически подойти к нему. Может, на месте соображу, что делать.

А пока, благо сидела на заднем сиденье и Драгомир за рулём не видел моих рук, я осторожно вынула из кармашка кофты артефакты, доставшиеся от родителей и показанные мне дедом Конрадом в библиотеке. Их назначение я теперь знала и могла спокойно использовать при случае. А случаи, думается, не заставят себя ждать. Так что я незаметно надела на пальцы парочку колец и высоко на кисти подняла один браслет

Возле нашего старого дома Драгомир остановил машину.

— Куда дальше? — спросил он, не оборачиваясь ко мне с детьми.

Ладонь Андрея, из-за тесноты в машине упиравшаяся в ладонь моей, дрогнула. Я немедленно и крепко сжала его пальцы. Не выдавай себя! Эктомант здесь только я!

— До поворота едем так же, — отозвалась я. — А там посмотрим.

Вглядываясь в тот поворот, я только предполагала его, потому что дорога изгибалась медленно и где-то там, вдали, обрывалась.

И, только когда Драгомир всё своё внимание переключил на дорогу, я укоризненно взглянула на сына. Тот смешливо улыбнулся, глядя через меня. Обернувшись, я увидела кулачишко Кати, которым та исподтишка, от коленей, грозила брату. Черти... Им бы всё похихикать. Никак не могу привыкнуть, что они в свои семнадцать резко повзрослели, хотя временами всё ещё те же проказливые детишки.

— Поворот, — минут через пять сообщил Драгомир.

— Я выйду, — сказала я, и Андрей открыл дверцу остановившейся машины.

Самое лёгкое во всём этом деле — встать впереди машины, разглядывая вечернюю тёмную (Драгомир потушил огни) улицу, видеть полупрозрачные тени, плавающие, словно в аквариуме, поставленном на подоконник в тёмной опять-таки комнате. И знать, что по обеим сторонам дороги в засаде сидят живые люди. Призраки продолжали любопытствовать, почему эти люди прячутся в кустах и за деревьями, — и тем самым невольно подсказывать мне их местоположение. Их подсказки радовали: я не так боялась, как если бы знала, что улица полностью пустынна.

Поворот. Постояв немного, я сделала несколько неуверенных шагов. Потом ещё несколько. И аквариум остался за спиной. Вдаль, сужаясь, уходила дорога, через довольно длинные промежутки освещённая фонарями. Дорога пустынная. Как будто я переступила некую границу. Эту улицу я плохо знала, но, кажется, призраки знали её очень хорошо. Обернувшись, я проследила, как они проплывают вдоль невидимой границы, которую стараются не переступать. Останавливаются, смотрят на меня — и снова уплывают в темь.

Но и чёрных призраков здесь не видно. Значит ли это, что данная территория — их владения? Просто территория очень обширная?.. Постояв немного, я вернулась в машину.

— Надо проехать ещё немного. Очень медленно. И лучше, если я пойду пешком.

Наверное, двигались минут десять, прежде чем я встретила сгусток, похожий на один из тех, что свисал с руки Андрея, пока он держал сестру, потерявшую сознание.

Я махнула рукой Драгомиру, не глядя. Мы не договаривались, каким образом я буду общаться с ним, но Драгомир машину остановил. Может, жест у меня был такой, что он... Забыв о машине, я шагнула раз, другой. Остановилась. Сгусток не шевельнулся. Я стояла в двух шагах, затаив дыхание и разглядывая его. Нет, не совсем чёрный. Внутри он полыхал всё тем же тёмным пламенем, которое, в общем-то, разглядеть нельзя, но я... видела. И это пламя мне показалось адским. Как будто душа или тень убитого человека страдала в этом пламени, но, насильно привязанная к безжалостному хозяину, послушно выполняла его приказы — вплоть до убийства другого человека.

Кто же он? Кто из пяти, чьи фотографии сейчас я нервно сминаю в руке, лихорадочно вспоминая их имена?

Глаза... Я всмотрелась в верхнюю часть сгустка. Какое там — даже очертаний головы не различишь... А сгусток словно почувствовал мои колебания и двинулся на меня. Напряжённая, я сразу почувствовала, что он будто гонит на меня облако влажного холода. Липкого холода. Туман, которого не видно. Он мягко облепил мою кожу пока ещё не очень плотной плёнкой, от которой по коже побежали колючие мурашки... Я упрямо дёрнула головой. Отставить ощущения! Надо смотреть ему в глаза... которых нет!

Но холод продолжал вкрадчиво впитываться в меня, и это ленивое, но упорное движение так было чувствительно, что завораживало и заставляло прислушиваться к себе, не веря, но продолжая слушать его...

— Мама...

Шёпот, шелохнувший ночной застоявшийся воздух, заставил меня вздрогнуть.

Андрей. Зачем он вышел из машины?..

Затылку внезапно стало горячо от приложенной к нему ладони.

И перед глазами будто резко сменили кадр: чёрный призрак оказался далеко! Но именно от него исходил морозный туман, который агрессивно вливался в меня, заставляя стоять на месте. Он... хотел убить меня?!

— Спасибо... — прошептала я. И неожиданно даже для себя подняла руку, удерживая ладонь сына на своём затылке. — Не убирай, Андрей... Подожди-ка.

— Что, мам?

— Я... вижу его.

Не знаю, что понял Андрей, но я вместо бесформенного тумана и впрямь увидела человеческие очертания! Боясь что-то говорить и крепко прижимая ладонь сына к своему затылку (горячо надеясь на его сообразительность), я медленно зашагала навстречу чёрному призраку, который как застыл на месте, так и не шевельнулся.

"А чего ему шевелиться! — подумалось с внезапным раздражением. — Поймал одну — идут к нему, как на заклание, двое!" А сама не могла отвести глаз, не веря, но видя! Видя человека! Высокий мужчина стоял на дороге. В костюме с удлинённым пиджаком — почти сюртуком. Кажется, он вернулся к себе домой с какого-нибудь здешнего вечера. Домой, где его уже поджидали некроманты-убийцы. Илит его подкараулили в другом месте? Набросились из-за поворота и... Коротко стриженные волосы. Симпатичное лицо, о котором больше ничего не скажешь, потому что выражение его мёртвое. Безразличное.

Но ещё пара шагов — и я сама остановилась. Он слеп. Нет, не просто слеп, что не видит. Ему выкололи глаза... Я сглотнула... Кажется, выкололи, пока был жив, потому что длинные дорожки чёрной крови, кое-где слившиеся в единые, были слишком широки. Кроме всего прочего, он, видимо, пытался вырваться из рук убийц, мотал головой, заметив орудия ослепления. Лоб чистый — опять-таки машинально отметила я, с трудом удерживаясь от слёз, которых поначалу и не чувствовала. Только нижняя часть лица скрыта под кровавыми потёками. Лицо мужчины превратилось в лицо ковбоя, только вместо платка его прикрывала кровь.