Просто выжить. Трущобы Империй

После битвы решили изменить знамя части — теперь лиру на нём окружали слова Эйрин го бра латиницей и огамой , замыкавших арфу в круг. Между прочим, не абы как... два алфавита по кругу символизировали, что некогда кельты говорили на родном языке, сейчас на чужом, но придёт время, и они вернутся к родным истокам.

— Подавай заявку на дивизию, — сказал Алекс, когда они вернулись в штабную палатку, — сейчас тебя поддержат.

— Сейчас?

— Франция, Мексика... дальше объяснять?

Ле Труа дёрнулся было, открыл рот и снова его закрыл.

— Думаешь, Франция влезет в войну?

— Влезет или нет, сказать сложно, это больше от действий в Европе зависит, чем от нас. Но что лезет, это факт.

— Н-да... Русский Медведь решил проявить благоразумие и отойти в сторону, теперь многие расклады поменяются.

Попаданец промолчал, пропустив лёгкий выпад против России мимо ушей. Он и сам считал непонятной позицию Российской Империи в этой войне. Как ни прикидывал, но не видел НИКАКОЙ материальной выгоды для страны от поддержания Линкольна. Испорченные отношения с Англией, с Францией...

Хотя если вспомнить о Крымской войне, то... Александр мог поступить так просто из вредности. Точнее, даже не из вредности, а с неким прицелом на будущее Мы ничего не забываем.

Мелочь? Ан нет... с учётом того, что в Мексике сидит император Максимиллиан Первый, являющийся этаким совместным проектом Англии, Австрии, Франции и Испании, картина вырисовывается интересная.

Европейцы держатся в Мексике с большим трудом, проводя типично колониальную политику, так что возможность опереться на расположенное по соседству дружественное государство для них неоценима. Нейтралитет России давал возможность влезть в мексиканские дела не краешком, а с ногами.

— О чём думаешь?

— Сколько мог получить Александр за свой нейтралитет и получил он хоть что-то вообще , — честно ответил попаданец.

— Ранее Север и Юг в едином порыве отвергали эту возможность, — задумчиво проговорил Ле Труа, разливая вино по кружкам, — у них свои интересы в Мексике. Но судя по пляскам вокруг европейских офицеров, причём с обеих сторон конфликта, ситуация изменилась самым коренным образом.

Француз замолк и увидел Алекса, глядящего на командира с ошарашенным видом.

— Пусть я принципиально не интересуюсь политикой, но это не мешает мне делать выводы, когда политика начинает интересоваться мной!

Попаданец хмыкнул и записал красивые слова в блокнот -такие вот красивости нужны позарез, драматург всё-таки.

— Вообще интересно, — продолжил бывший студент, развивая мысль о политике, — Конфедерация как самостоятельная сила уже не может состояться. Даже если отобьются на этот раз, то... мужчин там выбили, хозяйства порушены. Через несколько лет Союз снова повторит попытку и на этот раз учтёт все свои ошибки. А на Юге уже некому будет воевать...

Если же Конфедерация пойдёт на фактический вассалитет у европейских держав, то может и выкарабкаться. Десять-пятнадцать лет пожить под тенью Старших Братьев, а потом уже можно будет заявлять о себе как о самостоятельном игроке. Хм... тем паче, что больше европейцы в Мексике и не протянут, всё равно передерутся.

— Старших Братьев? Интересный образ... а если...

Зашедших в штабную палатку офицеров бригады втянули в интереснейший спор на эту тему. Разошлись настолько, что на следующий день, едва приняв новобранцев и имущество, попытались провести командно-штабные-политические игры. С картами, макетами местностями, справочниками...

Получилась сущая ерунда, и в общем-то закономерно, но удовольствия она доставила море. Даже вторые лейтенанты , причастные к игре, почувствовали себя вершителями судеб, этакими Бонапартами и Талейранами .

Политические, стратегические и тактические игры получили большую популярность в бригаде, став любимым интеллектуальным развлечением, оттеснив карты и шахматы. Ставились самые необычные вводные, и начиналось. Сперва на уровне бригады, потом увлечение поползло вниз — до батальонного уровня, ротного и даже взводного. Понятно, что чем ниже уровень таких вот игр, тем меньше правдоподобность. Но люди учились думать, сопоставлять факты — на деле, на реальных примерах из собственного настоящего и прошлого.

Знал бы попаданец, к чему это приведёт, сильно бы удивился...

Тридцать вторая глава

Конец сентября ознаменовался для армии Союза целой серией поражений. С назначением Борегара командующим обороной Атланты, в войска Конфедерации будто вдохнули новую жизнь. Старики и мальчишки, составляющие добрую половину сил Юга, побеждали.

Юг охватила эйфория, газеты в самых восторженных тонах писали о новом командующем, превознося его до небес. Политическое влияние креола и его сторонников резко возросло, особенно после поддержки Борегара Робертом Ли, главнокомандующим армии Конфедерации, к которому присоединились все военные, высказав резкое недоверие Джефферсону Дэвису .

Недоверие президенту высказывали и до этого, но благодаря поддержке богатых плантаторов, опиравшихся на весьма сомнительные обещания Англии, тот держался. В этот раз оглядываться на Англию не стали. В начале октября арестовали ненавидимого военными Джуду Бенджамена .

При аресте государственный секретарь погиб, но в его бумагах якобы обнаружилось много компромата на сторонников Дэвиса. Военные решительно отстранили Дэвиса и наиболее подозрительных чиновников от власти, в Конфедерации начала править хунта с Робертом Ли во главе.

Богатые плантаторы вознегодовали, попытавшись привычными для себя методами повлиять на военных. Но прекращать поставки продукции в военное время... Нескольких человек схватили и вполне официально повесили — за саботаж в военное время. Плантаторы, привыкшие быть этакими всевластными князьями, сделали попытку поднять мятеж, и... снова закачались на виселицах под полное одобрение народа.

В Конфедерации началось то, что попаданец с большим удивлением окрестил для себя военным коммунизмом. Имущество конфисковали только у врагов народа, но в остальном... режим Роберта Ли обещал быть жёстким.

Если где-то прибыло, значит — где-то убыло, а соответственно — верна и обратная формула. Конфискация имущества принесла казне немало средств и позволила найти деньги не только на армию, но и на какие-то социальные программы.

Простым гражданам КША стало заметно легче — по крайней мере, в госпиталях снова появились лекарства, а вполне классическая продразверстка стала чуточку помягче. Люди перестали жить впроголодь, и будущее выглядело не столь беспросветным.

На этом фоне речь Ли о том, что можно дать неграм свободу в обмен на вступление в войска или какую-то иную весомую помощь Конфедерации, встретили не то чтобы на ура... но с пониманием. С появлением механизации, сторонников рабства становилось всё меньше. В обществе начались дискуссии, но хунта не стала играть в демократию, издав соответствующий закон.

Теперь всякий чернокожий, не замеченный в преступлениях или в дурном нраве, мог получить свободу в обмен на вступление в армию. Но поскольку наблюдалась существенная нехватка вооружения, да и рабочие руки требовались, объявили о создании Трудовой армии для тех, кому не посчастливилось попасть в войска.

— Негры, которые нашли в себе мужество взять в руки оружие и отстаивать свободу нашей Родины, достойны свободы. Те из них, кто проявит при этом должное умение или героизм, получат не только свободу, но и гражданство КША — с правом голосовать и быть избранным, в том числе и в Сенат.

Негры, записавшиеся в Трудовую Армию и проявившие себя достойными работниками, получат свободу, но не гражданство — за исключением тех, кто окажется особо полезен КША. Это может быть как образцовое выполнение особо тяжёлых работ, так и работ квалифицированных

Негры, уже воюющие за Конфедерацию с оружием в руках, получают свободу и полное гражданство...

— Нам конец, — пессимистично сказал сидевший на солнышке попаданец, прочитав принесённый одним из лейтенантов Манифест Гражданства и Свободы.

— Негры? Какие из них вояки, мы все знаем, — возразил лейтенант, — да и время. Пока организуют эти Чёрные Легионы, не один месяц уйдёт.

— Ох, Логан... как бы я хотел, чтобы ты оказался прав, — устало сказал майор, вытянув по привычке уже зажившую ногу, — но судя по скорости, с какой хунта работает, Легионы эти уже формируются. Да и база для них есть — в Конфедерации чёрных вояк хватает, и многие очень достойно воюют. Есть кого сержантами да капралами поставить, да и кандидаты в офицеры среди чёрных найдутся.

— Тут другая беда, — дёргая ртом из-за последствий контузии, выдавил присевший рядом Патрик, — Раз начали создавать эти Легионы, да и конфискованного имущества в казне прибавилось, то война продолжится. До этого, как ни крути, но больше года конфедераты при всём желании продержаться не смогли бы. А тут новые ресурсы... продолжать?

Мозги у Логана аж заскрипели от натуги, но штабные игры сделали своё дело.

— Так значит — наступление? — Выдавил лейтенант.

— В точку, — откидываясь на спинку лавочки, ответил Алекс, грызя веточку, — ждать Союзу нельзя, иначе эти самые Легионы будут сформированы. Ресурсов на полноценное наступление у нас тоже нет. Но Шермана это не остановит, не тот человек. Так что... будем наступать, как есть. Готовьтесь к полевым трибуналам за трусость, к загрядотрядам и прочему. А поскольку мы кельты, да ещё и инженерная дивизия, то наступать будем в первых рядах, взламывая оборону Атланты.

Днём Ле Труа собрал всех офицеров в штабной палатке, где их встретили карты. Казалось, они повсюду — на столе, приколоты к стенкам палатки, свисали с потолка... Впрочем, беспорядка не наблюдалось, а наглядность вышла отменная.

— Так... — сказал француз и прикусил ус, замолкнув ненадолго, — карты видят все. Здесь территория Атланты и прилегающих районов — как целиком, так и разделённая на куски. Из хорошего — делить нашу дивизию на батальоны не будут. Из плохого — как вы уже все поняли, наступления не миновать, и нам суждено наступать в первых рядах. Кто хочет высказаться?

— А без наступления никак? — Мрачно спросил Фред глядя на карту красными от недосыпа глазами. Офицеры закашлялись, сдерживая смешки.

— Никак, — так же мрачно ответил Ле Труа, — скоро будут зачитывать в подразделениях телеграмму Линкольна. Вперёд, храбрые воины... Пересказывать не стану, сами услышите. Вкратце — Атланта и КША объявляются порождением зла, а мы, соответственно, силами добра. Отпущение всех грехов заранее, обещания рая, земельных участков и налоговых привилегий ветеранам Союза на Юге...

— Сдохни, но сделай, — подытожил Алекс.

— Точно, — кивнул Ле Труа, — а нашем случае это скорее даже сделай и сдохни. Кстати, поздравляю всех нас, мы теперь временно повышены в званиях . При взятии Атланты временные звания обещают сделать постоянными.

* * *

Алекс рывком сел на складной полотняной кровати, тяжело глотая воздух и вытирая капельки пота, текущие по лицу. Сон... всего лишь сон. Он опять шагал с бруствера на штыки конфедератов. Опять вспышки выстрелов, опять окровавленные лезвия штыков и сабель, раззявленные в криках рты врагов и сводящий с ума боевой кличь мятежников.

В стычках попаданец бывал и до этого, да не раз. Будучи на фронте, сложно их избежать, даже если ты офицер инженерной части. Перестрелки, в том числе и накоротке, пару раз дело доходило до сабель. Но эта стена штыков...

Встав, обтёрся влажным полотенцем и сменил мокрую от пота рубаху, после чего зажёг лампу. По опыту попаданец уже знал, что в ближайшие два часа можно не ложиться, все равно сон если и придёт... то лучше бы не приходил. Будет повторенье или продолжение того кошмара.

— Масса? — В палатку заглянул сонный Добби.

— Добби свободен, — привычной шуткой, понятной только ему, отшутился попаданец. Но негр знал своё дело туго, и через несколько минут перед Фокаданом стоял кофейник и дефицитная на фронте яичница прямо в сковородке, как он любил.

Слуга не в первый раз доставал подобные деликатесы и Алекс всерьёз подозревал, что он то ли подворовывает, то ли крутит свои хитрые макли. Всё указывало на то, что внешне недотёпистый лопоухий негр куда умнее, чем кажется, и уж точно — пронырливей.

Вряд ли чернокожий привязался к новому хозяину, но требовал Алекс очень немногое, будучи при этом неплохой крышей. Так что слуга заботился по мере сил о своём нанимателе, а Фокадан делал вид, что не замечает некоторых несуразностей оного.

— Масса всё равно больше спать не ляжет, — констатировал Добби невозмутимо, — печенья принести?

— Откуда... а, неси.

До утра Алекс сидел над документацией, пытаясь разобраться в данных, предоставленных разведкой. По плану Шермана, Кельтике предстояло идти вместе с пехотой, взламывая укрепления.

По мнению Ле Труа и прочих офицеров дивизии, толку от этого мало. До изобретения огнёмётов, нормальной взрывчатки и прочего ещё не дошло. А чем инженерная часть может помочь в атаке? Мастерским владением лопатой? Ладно ещё, во второй волне атакующих — закрепиться в захваченных фортах.

Но Шерман напирал на то, что ...дивизия достойно показала себя в бою и его поддерживала большая часть генералитета Союза. И плевать им на аргументы, что в обоих сражениях Кельтика выстояла именно как инженерная часть, действуя от обороны на подготовленных (в том числе и самой природой) позициях. Всегда лучше, когда умирать идёт кто-то другой...

Тем более, план командующего строился не столько на изысках военной мысли, сколько на все вдруг разом навалимся и заградотрядах из наиболее отмороженных ветеранов, лояльных лично Шерману. Ну и трибуналах... и без того не отличавшийся милосердием, ныне Текумсе и вовсе озверел. Впрочем, ещё вопрос, как бы попаданец вёл себя на месте командующего.

— Воздушный шар, — ворвался с утра Алекс к Ле Труа.

— И тебе доброго утра, — с нескрываемой насмешкой отозвался командир, вставая с кровати, где спал в нижнем белье, — что такое, временный полковник?!

— Извини, — пробурчал смущённо Фокадан, — но тут срочно надо, с утра.

— Так... — Ле Труа быстро оделся, натянув мундир и без смущения используя горшок по маленькому, отвернувшись от Фокадана, — докладывай.

— Смотрел карты укреплений ночь, заметил массу явных неточностей, там некоторые места наобум нарисованы, методом гаданья — ручаться могу. Кто уж там составлял... в общем, самим в небо подниматься надо, так оно наглядней. На чертёж не всё нанести можно, лучше своими глазами. А с утра потому, что потом воздушный шар могут занять.

— Есть такое, — поморщился француз, у генералитета Союза имелась неприятная особенность забивать за собой что-то. Подойдёшь к шару, а он занят и плевать, что занявший его генерал подойдёт часика через три. Может быть.

А нарываться на скандал чревато — звание генерала у Ле Труа пока временное, многие смогут его построить, фигурально выражаясь. А не фигурально, так просто устроить неприятности по службе, начиная от снабженья, заканчивая правильной подачей данных Шерману.