— Хорошо, — смущенно буркнула Алина и отвернулась.
Он почти сразу уснул, а она слушала звуки леса, ворочалась, пыталась под сорочкой укутаться крыльями. Ее снова мутило, и она начала дрожать от озноба. В конце концов Тротт рядом что-то сонно и недовольно пробормотал-проругался на чужом языке, стащил с себя куртку и укрыл ее.
Куртка тоже была влажной, но более плотной, тяжелой и согретой чужим теплом, и Алина, повозившись еще немного и подтянув ноги к груди, тихонько прижалась спиной к боку профессора и все-таки заснула.
Утром пятая принцесса дома Рудлог проснулась от плотного аромата жареного мяса и чуть не захлебнулась слюной. Заворочалась, поджимая ноги и плотнее кутаясь в еще чуть сыроватую кожаную куртку. Половина головы болела так, будто по ней били, и горло, которое сжимал вчерашний мужик, саднило. Да и все тело ломало. И неудивительно. Удивительно, что она еще способна чувствовать, хотеть есть и переживать.
Алинка, потрогав волосы, которые намертво сбились в липкую паклю, закуталась в куртку и выползла из-под "створок" папоротника на поляну. Небо было стального светлого цвета, чуть затянутое облаками, с моря пахло свежестью.
Лорд Тротт сидел, скрестив ноги, у едва заметного и почти не дымящего костерка. Крылья его были расслаблено распущены. Над огнем запекалось несколько туш, подозрительно похожих на освежеванных крысозубов. Профессор повернул голову на шорох, увидел ее, поднялся, подошел.
— Как чувствуете себя?
— Лучше чем вчера, — Алинка постаралась, чтобы голос прозвучал бодро, но получилось жалобно. Снова подергала себя за волосы. — Спасибо за куртку.
— Вы так крутились, что куртка — меньшая жертва, — суховато ответил Тротт. — Не дергайтесь, я только посмотрю. Поднимите подбородок.
Он осмотрел ей шею, провел рукой — кожу чуть закололо и сразу стало легче дышать. Опустился на корточки, посмотрел на заживающий старый порез на ноге, тоже коснулся пальцами. Защипало, порез стал на глазах затягиваться.
— Я немного восстановился, — объяснил он, поднимаясь. — Потом научитесь регенерировать. Идите умойтесь, родник там, — Тротт махнул в сторону рукой, — поедим и попробуем снова вернуться на Туру.
Веселый родничок с кисловатой вкусной водой выбивался прямо изо мхов. Алинка и напилась, и умылась, и снова попыталась промыть волосы — но те слиплись намертво. Подумала и, стащив сорочку, горстями стала обмывать тело.
На одежде бурыми разводами виднелась кровь, и надевала она ее с тяжелым чувством омерзения. От этой крови ее тошнило больше, чем от зажаренной тушки крысозуба.
После принцесса аккуратно грызла тушку, стараясь не смотреть на пустые глазницы и торчащие крысиные резцы, но много есть не стала, побоялась, что станет плохо. Вместо этого попросила еще сухарей.
— Берите, — профессор протянул ей мешок. — Если через полчаса не начнет тошнить, можно еще мяса. Чем вы вообще питались здесь?
— Грибами, — сообщила Алина, сосредоточенно вгрызаясь в сухой кусок хлеба. — Ягодами. В основном.
— Очень рисковали, — Тротт с почти насмешившей ее аккуратностью вытер руки о какую-то холстину. — Здесь много ядовитых.
— Нас же не берет яд, профессор, — невнятно объяснила она. — Это свойство нашей крови.
— Богуславская, думайте головой, пожалуйста, — тон его снова стал похож на тот, которым он отчитывал студентов, — это свойство вашей крови на Туре. Здесь другой мир, а сила крови ослабевает без поддержки божественного источника. Так что будьте осторожнее. Готовы пробовать вернуться?
— Да! — Алинка поспешно проглотила остаток сухаря. — Пожалуйста, профессор! Только... скажите, а что будет с моей второй ипостасью? Ей... мне... ну как же это сказать! Ей страшно здесь. Мы можем вернуться как единая сущность?
— Она останется здесь, — суховато проговорил Тротт. — Мой дар-тени отвезет ее в безопасное место. Относительно безопасное.
Алина вздохнула.
— А что будет если меня... ее здесь убьют? Я тоже умру?
— Я не знаю, Богуславская, — кривя губы, ответил инляндец. — К сожалению, не знаю. По логике — да, но я не слышал о систематических внезапных смертях у темных на Туре. А здесь дар-тени погибают достаточно часто.
После Тротт снова коротко и очень доступно объяснил последовательность действий для возвращения на Туру. И принцесса, как и требовалось, снова и снова расслаблялась, закрывала глаза и пробовала. Очень упрямо, стараясь к концу не заплакать.
— Хватит, — проговорил лорд Тротт попытке на тридцатой. — Не знаю, в чем причина, Алина. Возможно, вы столько впитали энергии университета, что вас здесь зафиксировало. И вернуться обычным путем не получится.
— А есть необычный? — дрогнувшим от надежды голосом спросила принцесса.
— Я надеюсь, что есть, — почти мягко ответил инляндец. — Точнее, я предполагаю, что есть тот, кто может помочь. Доедайте мясо, Богуславская. Уже можно. И почему вы все время теребите волосы? Это нервное?
Пятая Рудлог замерла и поняла, что действительно опять раздраженно дергает себя за скатавшиеся пряди.
— Жутко воняет кровью, профессор, — неловко объяснила она. — И не промыть, и прочесать нечем. Это от вчерашнего...
Ее снова замутило.
— Этот запах... — голос стал сдавленным.
Тротт, сощурившись, посмотрел на нее. Встал, снял с пояса нож.
— Наклоните голову, — сказал он. — Все равно нужно обрезать. Иначе завшивеете.
Алинка сидела, склонив голову вперед, а лорд Макс методично обрезал склеившиеся пряди почти по самый затылок. Волосы, похожие на светлую, пропитанную грязью и кровью паклю, падали на землю, нож резал легко, и голова становилась легкой-легкой. Наконец, профессор остановился.
— Посмотрите на меня.
Алинка подняла голову — и инляндец, на мгновение задержав взгляд на ее лице, склонился очень близко и аккуратно обрезал оставшиеся у лица пряди, скользнул пальцами по оставшимся волосам, словно проверяя, не осталось ли еще длинных. И тут же поднялся, собрал отстриженные пряди и пошел к костру. Оттуда запахло паленым.
Алинка пощупала голову — волосы торчали клочками, падали на лоб, не закрывая глаз. Но запаха крови она больше не чувствовала.
— Спасибо, — сказала она тихо.
— Не за что, — буркнул Тротт. — Доедайте, Богуславская. У нас впереди очень долгий путь.
Макс Тротт
Пока принцесса послушно жевала мясо, Макс затушил костер, закрыл его снятым до разжигания пластом земли со мхом, присыпал ошметками папоротниковых листьев — и не определишь, что здесь что-то было. Богуславская то ли от сытости, то ли от отдыха порозовела, и сейчас с любопытством олененка крутила головой, наблюдая за Троттом и рассматривая лес. Глаза ее еще были настороженными и под ними залегли тени, но лицо то и дело оживлялось, когда она на чем-то задерживала внимание. Истощена, руки тонкие, подрагивают от прошлого напряжения, губы бледные, воспаленные, а все еще не потеряла интереса к миру.
Инляндец направился к роднику — наполнить флягу, ополоснуться самому после соленой воды и охоты на крысозубов с утра. Снял сорочку и, пока обливался, услышал мягкое шлепанье по мху. Обернулся, недоуменно поднял брови. Принцесса, сжав в руке обглоданную тушку и застенчиво прижавшись к стволу папоротника, у корней которого начинался родник, разглядывала Тротта с жадностью щенка, увидевшего косточку. Не лицо — плечи и грудь.
Крылья его непроизвольно шевельнулись, и лицо пятой Рудлог просветлело, она приложила ладонь к собственному плечу, попыталась прощупать что-то на себе. И тут поймала его взгляд, смущенно дернулась назад.
— Я почти почувствовал себя драконом, — суховато сказал Тротт. Она медленно заливалась краской. — Я вам потом покажу, чем отличается наше мышечное и костное строение от человеческого. Мне тоже было любопытно. Захороните эти несчастные останки под корнями, будьте добры, и подождите меня там, где я вас оставил.
Вернувшегося на поляну профессора встретил кристальной чистоты взгляд зеленых девичьих глаз. Но она все же не удержалась — пока он надевал сорочку, старательно делала вид, что глядит в другую сторону, и косилась на грудные мышцы, плечи. Удовлетворенно хмыкала и задумчиво шевелила своими крыльями.
Макс пристегнул к поясу короткий лук (тетиву пришлось перетягивать, прошлую попортила соленая вода), собрал выстроганные стрелы. На его "пора идти" принцесса вскочила с радостной готовностью. Даже некоторое время спокойно шла следом по пахнущему зеленью и сырой землей лесу — пока он не оглянулся и не увидел, что она, чуть приотстав, быстро-быстро собирает ягоды с низенького куста.
— Богуславская, — позвал он, и подопечная, виновато глянув на него, подхватилась и побежала к нему. — Вперед не забегать, в стороны не уходить. Идти за мной или рядом. Вы меня поняли?
— Простите, профессор, — несчастным голосом откликнулась она. — Очень хочется кисленького после мяса. Хотите ягод?
Тротт с раздражением посмотрел на испачканную соком ладонь с горстью ягод, и принцесса поспешно сунула их в рот.
— Как вы здесь выжили с такой беспечностью? — процедил он, пока спутница его шумно жевала, запихав в рот слишком много ягод.
— Плохо. Мне было очень плохо и страшно, лорд Тротт, — дрогнувшим голосом призналась пятая Рудлог, заморгала часто и отвернулась — и у него снова возникло ощущение, что он ребенка обижает.
— Алина, — терпеливо проговорил он, снова начиная движение. — На самом деле не всякий взрослый человек бы продержался здесь столько, сколько вышло у вас.
Она посмотрела на него с удивлением, робко улыбнулась. Губы ее были в ягодном соке. Кислом соке.
— Вы меня похвалили, профессор?
Он остался невозмутим.
— Я отметил очевидный факт, Богуславская.
Она все еще недоверчиво улыбалась, шагая чуть позади, потом вздохнула.
— Мне просто повезло, так ведь?
— Верно, — согласился он. — Но сейчас, чтобы выжить, одного везения будет недостаточно. Послушайте меня внимательно. У вас нет обуви, и в ближайшее время не предвидится, поэтому внимательно смотрите под ноги, чтобы не пораниться. Нам нельзя терять мобильность. Мы пойдем лесом, на берегу было бы проще, но нас там быстро обнаружат. В лесу много хищников. Громко не говорить, не визжать, не метаться. Смотрите по сторонам, наверх, и следите за мной. Если я останавливаюсь — стойте. Если бегу — бегите. Понятно?
— Понятно, — проворчала принцесса и слизнула ягодный сок с губ, с ладони. — Я должна смотреть под ноги, на вас, по сторонам и наверх. Одновременно.
Тротт полуобернулся на ходу, и она сжалась, чуть не запнувшись.
— Я рад, что ваше душевное здравие восстановилось, — с сарказмом отметил он. И с раздражением добавил:— И прекратите меня бояться, Богуславская. Меня не надо бояться.
— Извините, — грустно сказала пятая Рудлог, подбираясь еще ближе и уже мирно шагая рядом. Светлые вихры на ее голове трепетали от ветерка. — Это привычка. На самом деле я почти не боюсь вас, профессор. Просто вы все время такой резкий и строгий. Будто я вас ужасно раздражаю. А иногда очень хороший. Только не язвите сейчас, ладно?
Он хмыкнул — ибо на язык просилось-таки нечто язвительное. А студентка продолжала, аккуратно ступая по мху, обходя широкие папоротники:
— И я совсем не знаю, как к вам относиться...вы ведь расскажете, куда мы идем?
— Если вы дадите мне продолжить, — сухо сказал Макс, и принцесса обиженно поджала губы. — Для начала нужно дойти до поселения дар-тени, в котором стоит мой дом.
— А... — начала пятая Рудлог и осеклась под его взглядом.
— Потом вопросы, — жестко оборвал он. — Без вас я бы дошел за две недели максимум, но с вашей скоростью дай боги если дойдем за недели три. А то и месяц. Поселение находится на противоположной стороне залива, вдоль которого мы идем. Там отдохнем пару дней, вас можно будет снарядить и направимся дальше. В горы.
— А... — снова пискнула принцесса, посмотрела на Тротта и вздохнула. — Простите, профессор.
— Естественно, мы будем каждый день пытаться вернуть вашу половинку обратно. В данный момент мы с вами на Туре находимся на монастырских землях, поэтому не пугайтесь, если проснетесь в незнакомом месте. Ваши родственники в курсе.
Принцесса тяжело вздохнула и опустила глаза. Потерла их ладонями. Но ничего не сказала и плакать не стала.
— Если вернуть вас на Туру не получится, остается два выхода. Первый — обратиться к нашему Источнику. К богу.
— К Черному жрецу? — его опять прервали, широко распахнув глаза. — Вы знаете, где он?
— Знаю, — интересно, ее любопытство когда-нибудь дает сбой? — Надеюсь, сейчас он согласится помочь. Идти до долины, где он находится, еще дольше, чем отсюда до поселения. Я не знаю, сколько это займет у нас. Главное — остаться в живых.
Богуславская снова открыла рот, посмотрела на него и с видимым трудом закрыла. Макс прислушался — показалось, что следом кто-то идет, повернулся — и правда, из-за дерева вышла молодая маленькая косуля с детенышем. Принцесса перехватила его взгляд, тоже посмотрела вправо и совсем по-детски, широко заулыбалась — и улыбка сделала ее, крайне непривычную с этой цепляющей внимание линией рта, диковатым разрезом глаз и тонкой шеей, очень похожей на себя прежнюю.
— Второй способ, — продолжил он, отвернувшись, — куда более опасный. Мне известно, что те, кто вас ищут здесь, ждут открытия порталов, через которые они могут попасть на Туру. Полагаю, что если мы пройдем через такой портал, мы вернемся в свои тела. Полностью, то есть здесь, на Лортахе, наших дар-тени не останется. Но в этом случае есть огромная опасность сойти с ума. Одна надежда, что мы находимся на храмовых землях. И есть препятствие — нам никак не пройти через то количество войск, которое собралось в ожидании открытия порталов. В любом случае, я обещал вас вернуть и я вас верну. Только не мешайте мне, Алина. От вашего здравого смысла зависит ваша жизнь.
Принцесса серьезно посмотрела на него:
— Я все понимаю, лорд Тротт. Я уже давно не маленькая.
Он снова хмыкнул.
— У вас были вопросы.
— Да, — она воодушевилась, забежала чуть вперед, заглядывая ему в глаза. — А много таких поселений? И самих дар-тени? И что, все сюда попадают, как я? А как же они находят сами поселения?
Хорошие вопросы.
— Поселений несколько десятков, они расположены полукругом вдоль горного плато, к которому мы идем. С другой стороны от него море. А таких как мы — полагаю, двадцать-тридцать тысяч. Обычно птенцы дар-тени с пуховыми крыльями, как у вас, появляются очень близко от поселений, а там регулярно ходят патрули и находят всех новичков. У городищ сильнее чувствуется связь с Источником, и они относительно защищены — отправленные к нам военные отряды блуждают в лесах, по пальцам можно пересчитать разы, когда до наших поселений доходили враги. Хотя, конечно, при полномасштабном наступлении вряд ли это нас спасет. Думаю, дар-тени выпадают именно под сферой влияния Источника. И изначально мы беспомощны, как младенцы, единицы из нас помнят что-то о жизни на Туре. Честно говоря, я не знаю, почему вы оказались так далеко от поселения. То ли силы покидают бога, то ли сыграла роль ваша красная кровь. Также непонятно, почему вы, девушка, вообще оказались здесь. До сих пор здесь появлялись только мужчины.
