— А самое обидное знаешь что? Что этому свину жадному меня свои же сдали! Коллеги, друзья вроде как! Неее, когда речь про деньги, друзей побоку... теперь запомню... Ты закусывай давай, эта оно, мясо модное. Как его... Копченое, вот! Все богачи его хотят... Покупал у торговца одного, хотел крупный заработок оформить, эх... коллегам проставиться. Дурак.

— Поддерживаю! Парень, чтоб ты знал: коллеги — те еще крысы! Никому нельзя верить, только разочек слабость проявишь — так они нет чтоб друга прикрыть, сразу доносить, твари! И что? Они там, — многозначительное тыканье пальцем куда-то вверх, — а я? А я тут вот... застрял... Наливай. И это положи, копченое. И впрямь вкусно. Не пробовал еще...

Еще бы тебе вкусно не показалось, проглотина. Ну да ладно, отрабатываем заготовочку... Про то, что все коллеги — неблагодарные сволочи, я тебе напомнил, про твое незавидное положение тоже, желание отомстить подогрел. Ну, теперь крючок закинем...

— Так дорогое оно! Потому как мало делают пока. Это мне сам хозяин со скидкой продал, кто, значит, такое делает...

И я пустился описывать мифического хозяина цеха по изготовлению колбас и копченых изделий. Цех уже существовал, правда, пока крошечный, новый строился усиленными темпами. И описывал я реального человека, правда, за парой исключений: на самом деле двуименный Пиро Икенен не был так уж богат и даже не подозревал о том, что он, оказывается, тайно страстно увлекается старинными редкостями.

— Он этот... придурок... или историк? А все равно придурок. Понимающие люди что покупают? Полезные вещи, вон, мясорубку например. А этот? Представляешь, за одну страницу с портретом какой-то девицы, горелую по краю, он мне пяток монет отвалил! И добро б понимал чего! Вот спроси его, придурка: че за баба нарисована? Что она такого сделала, чтоб ее в книжке прорисовывать? Так не скажет, потому как не знает! "Старина" — и весь сказ! А счас я ему... наливать?

— А?

— Я говорю — наливать?

— А, да... — старикан словно очнулся. — Да. Да, конечно! А сейчас ты ему что принес?

— Кому?

— Придурку!

Я сделал вид, что спохватился:

— Да ничего такого. Тряпки. Платье старинное, чешуйками расшитое. В развалинах выкопал. Только это секрет!

— Ну, ясное дело! — покивал старый алкаш.

Я "поверил". И принялся многословно пояснять:

— Узнает кто — сам понимаешь, вельхо запрещают. А чего запрещают — сами не знают. Ну какой вред от старых тряпок? А у меня жена и дети вон теперь... а на них столько надо, ты не представляешь, Димме, — и я пригорюнился, "забыв" про налитый стакан. И, разумеется, в упор не замечая дедова хищного взгляда. Кажется, мысленно старый алкаш уже превращал содержимое своей "свалки" в длинные ряды бутылок и копченых колбасок...

Ну-ну.

На этот раз удрать от Димме было еще трудней, чем в прошлый раз. Дед упорно приглашал остаться переночевать, предлагал проводить — ночь, мол, в столице, время беспокойное, можно голову сложить. Прорезавшаяся в старом алкаше гуманность объяснялась просто: деду остро занадобился мой адрес или имя семьи. Ну, или имя купца со склонностью к истории. Словом, теперь уже он не желал терять меня из виду. Точней не меня, а возможный дополнительный источник дохода.

Я хихикал и отбрыкивался от "заботы доброго друга", предлагал выпить за то, что есть на свете такие хорошие люди, рассказывал, какие у меня хорошие сын и жены, тьфу ты, жен и сыны... или жена? А дети да, тоже хорошие. И я обязательно должен их кормить и растить, и выпить за их здоровье... эх, выпить нечего, кончилось. В следующий раз принесу побольше, особенно кипяченого мяса...

Дед терпеливо слушал мои бредни, упорно пытаясь выловить из них что-то стоящее. Наконец, мне это надоело, и я с "радостным" воплем извлек из кармана "забытую" фляжку с заряженным пойлом. Ничего такого, просто примешанное снотворное, драконоверий вклад в общее дело. Парни клялись, что опробовано многократно, вырубает, но не убивает.

Самое трудное было не выпить самому (координация у меня уже была так себе, и трюк с обманкой давно не тренировал), при этом не проявляя видимого нежелания пить. Но терпение и труд кого хочешь доведут, было бы желание, и вскоре старый вельхо дрых за столом, мирно положив голову на руки и выглядел мирно и безвредно, как спящая гадюка. Я на всякий случай немножко поныл, что славная ночка так быстро кончилась, зигзагом добрался до дверей и, наконец, вырвался на свободу.

Свобода встретила очередным дождем. Я поднял капюшон.

Зонтик, что ли, выдумать?

Корзинка осталась в плену у деда. Чтоб он не думал, что ему все приснилось. Вот пусть теперь помучается, вспоминая, чем все кончилось, и гадая, приду я в следующий раз или не приду.

Не мне ж одному страдать.

Город Тахко

Советы горожан за долгую зиму заметно изменились. Куда и девалась прежняя чинность? Постепенно и как-то незаметно ушли в прошлое все эти "Возвышенные", "Поднятые", длинные велеречивые формулы и рассаживание по цехам и кварталам. Тратить время на эти мелочи? Некогда и незачем. Маги и драконы комнату вваливались кучей, с гулом, рассаживались как попало, продолжая на ходу обсуждать что-то срочное и переругиваться, если мнения не совпадали (то есть почти всегда). Скидывали полушубки и куртки (Ирина каждый раз улыбалась, видя среди меха знакомые пуговки — как привет от Макса), небрежно вешая на крючки или прямо на спинки стульев. Глотали горячее питье, хватая его с подносов опять-таки не по званиям и рангам, а как удобней; закрывали глаза, радуясь теплу и отдыху после непростого дня. И снова сцеплялись языками, споря и пререкаясь. А порой засыпая прямо среди этого обсуждения...

— ..только шкаф!

— А я все-таки думаю, что "вложения" лучше. Во-первых, там какой вещь вложишь, такой ее и получишь... А в шкафу она помяться может.

— То-то неделю назад ты утром на работу пришел в полушубке, у которого один рукав ниже колена свисал!

— Да я не проснулся просто, когда доставал! Это, кстати, во-вторых, почему вложения. Отрабатывается точность приложений, маги-то пока из нас с тобой так себе...

— Отрабатывать точность надо на полигоне! А шкаф, между прочим, еще и вешалками бывает!

— ..вот и она запуталась! Утром принимала группу — было восемнадцать ребят и пять дракончиков, потом пересчитывает — шестнадцать тех и семь этих, а как пастилу стали раздавать — так двадцать ребят и восемь драконят. Откуда новые взялись — неизвестно, общее количество по-прежнему двадцать три! И пастилу все хотят!

— И что, чем все кончилось?

— Так я ж с этого и начал. Она считала-считала, считала-считала, а потом (я и заметить не успел, как это вышло) хоп — и уже вместо бабы дракон стоит. Или драконша? Хвостом по земле бьет и у детишек ласково так осведомляется: что, мол, за фокусы? Те и раскололись — мол, пастилу в человечьем виде есть лучше, порция больше кажется, вот и меняли облик... а потом им показалось весело — меняться и путать смотрительницу.

— Вот говорил же столяр, что его супружница — дракон, а мы не верили! И что она?

— Да ничего. Приволокла коврик, скомандовала всем побыть людьми, да поделила порции заново.

— Да, побыть людьми — всегда важно. Не только при дележке пастилы...

— ..Слушайте, слушайте, а слыхали, что сегодня вытворил наш Земной?

— Что, у города все-таки будет памятник?

— Будет! Фонтан.

— Это как?

— Дракона спроси.

— Что, получилось?!

— Почти. Он со своим пробным тоннелем в подземный карман угодил. Чароплеты так и не смогли воду остановить. Только и получилось, что закольцевать, чтоб выплескивалась — и сразу обратно в карман стекала.

— Ниче, нам в хозяйстве все пригодится... рыбок напустим, да и для поливу сгодится, если что!

Перечисление, что еще бы пригодилось мятежному городу, было прервано тонким хрустальным звоном — Пало, не слишком заморачиваясь сигналом, просто стукнул стеклянной палочкой по лампе.

Шум смолк.

— Итак, если все собрались и согрелись, то сегодня у нас две темы для обсуждения. И начнем мы с вопроса о пленных. Дело в том, что есть новости. Неоднозначные. И лучше обсудить это вместе. Вида, прошу тебя.

Лицо самого закрытого чароплета из бывшей Руки по-прежнему производило впечатление недавно оттаявшего из вечной мерзлоты. Но уже хоть не морозило окружающих. Пару раз Ирина даже видела, как этот вельхо улыбался. Первый раз глазам не поверила, а сейчас ничего, привыкла. Дети, они многих заставляют оттаять...

Вельхо отставил в сторону кружку, о которую грел руки, и встал. Он устал, они все устали, весна никак не могла определиться, приходить ей или нет, и потому сыпала то дождями, то снежком...

— Как все присутствующие в курсе, у нас в плену находятся двести восемнадцать вельхо. Проживают в специально выделенных домах в бывшем кожевенном квартале, только он был признан достаточно изолированным. Работают над разрушенным во время вторжения. Их возможности ограничены, и до настоящего момента считалось, что ни сбежать, ни навредить они не способны.

— Считалось?

Вида не дрогнул и не ссутулился, и в лице практически не изменился. Но слушатели отчего-то ощутили, что чароплету не по себе. Что он... чувствует себя виноватым? Да.

— Во время первичного осмотра и составления рекомендаций было ошибочно вынесено заключение, что пленные скованы Зароками первого-второго уровня и, соответственно, если дополнить комплекс клятв еще двумя, пленные будут относительно безопасны.

— Относительно? — поднял брови градоправитель.

— Предполагалось, что они не смогут причинить вреда горожанам и не смогут сбежать. Фактически даже мысль об этом должна причинять некоторый дискомфорт. Полной безопасности от вельхо вообще быть не может. Даже комплекс Зароков третьего уровня, полностью подчиняющий волю и блокирующий возможность развития личности, в принципе может быть сломан — если человек достаточно силен духовно, мотивирован и готов заплатить жизнью за нарушение клятвы. Как вы понимаете, таких вельхо среди наших пленных не нашлось...

— Почему? — кто выкрикнул, Ирина не отследила — ей и самой хотелось узнать то же самое.

— Зароки третьего уровня обычно включают комплекс клятв на непричинение вреда, — все так же глядя куда-то в стену, глуховато продолжил вельхо. — Такие просто не могли бы убивать людей — а именно в этом заключалась основная цель вторжения в город. Захватить сколько получится, а остальных убить в назидание.

— И на том спасибо. Так что не так с этими? И, Вида... можно попроще? По-человечески?

Вот теперь лицо Виды дрогнуло...Привычная, тщательно культивированная бесстрастность его покинула, и сразу стало видно, что перед горожанами стоит еще совсем молодой и смертельно усталый мужчина.

— Если по-человечески... хорошо. Если коротко — я ошибся. Проверил, убедился, что Зароки у них первого-второго уровня, система запретов на причинение вреда вышестоящим, и просто вплел туда подчинение нам как вышестоящим. Сложная работа, но я умею, учили... раньше... Я... не учел влияния драконов. Наши собственные Зароки когда-то начали таять под воздействием разозленного дракона и буйства его магии. Именно поэтому мы, Рука, и смогли тогда посмотреть на ситуацию более непредвзято — увидеть все как есть, а не "как положено". И нарушить клятвы на ложь Кругу смогли, ну и еще много на что, по мелочи.

— Так хорошо же сложилось?

— С нами — хорошо! А теперь посмотрите, что мы имеем: два дня назад юноша из пленных, одноименный Горь, нарушил один из запретов. Если совсем попроще — он дал в морду одному из своих. Тот приказал мальчишке отдать свою порцию завтрака. То есть Горь нарушил запрет на подчинение вышестоящим и на нанесение вреда. Приложил основательно, вышестоящему понадобится лечиться не один день. Проверка показала, что Горь находился не в первой линии атаки, и среди наших как минимум еще три десятка тех, кто находился по отношению к Максу и его Единению на таком же расстоянии или еще ближе. — Вида устало обвел глазами слушателей и закончил очень нехарактерными для него словами. — Такие дела...

Так. Погодите-погодите...

После полуминутной тишины вопросы посыпались градом:

— То есть у нас как минимум три десятка вельхо, которых в случае чего никакие клятвы не сдержат?

— А чегой-то у мальца порцию-то отбирали? Не по-человечески!

— Да, действительно, а с чего это у них там командуют всякие вышестоящие? Они нам накомандуют, что одни будут в голоде сидеть, а вторые жир копить!

— А проверить это как-то можно? У кого Зароки работают, а кого и...

— Кого — что? Сами недодумали — а теперь что? Убивать, что ли? Так лично я против!

— Да и я против, не по-человечески!

— Делать теперь что?

Слушая, Ирина отметила две вещи. Во-первых, опасность все осознали быстро. Во-вторых, среди двух вечных вопросов прозвучало только "Что делать". А "Кто виноват?" благополучно похоронен — вместе с несостоявшимися упреками Виде. Ну, а что делать...

— Понятно что, — вздохнула она. — Воспитывать. Кого можно — воспитывать. Кого нельзя — тоже... пробовать.

— Как?

— Сложно. Разделить. Проверить. Поговорить.

— И?

— И еще раз поговорить. И снова. И опять. И заново. Столько, сколько понадобится. Волшебных средств на этот счет нет, придется по старинке. Показывать, рассказывать, повторять, давать возможность проверить информацию и убедиться в ее истинности. И пошли нам Пятеро терпения. Начнем вот с чего: отберите среди многодетных семей...

Интерлюдия

— Значит, большая часть новинок имеет одинаковое происхождение? Зажигалка, мясорубка, эти, как их... копчености?

— Вероятно. И не только.

— Неплохая будет добыча... Это доподлинно известно?

— Похоже, что так. К нам приходил один добрый горожанин, с сообщением. По обычной линии, помощь в установлении порядка, за вознаграждение. Если сообщение интересное, мы перепроверяем и...

— Я знаю порядок! Достоверно ли сообщение и почему ты пришел ко мне, а не действуешь как правильно? Бери их.

— Есть сведения, что эти изобретатели сейчас думают над чем-то новым. Очень и очень доходным...

— Бери! Доходное... Доходное лучше изобретать в подходящих для этого условиях! Дабы от мысли не отвлекало ничего лишнее и не возникало дурных мыслей. И наши подвалы... я хотел сказать, мастерские Нойта-вельхо... Словом, это самое подходящее для размышлений место!

— Будет исполнено...

Столица. Макс

Что с организмом что-то не так, я осознал поздно. И полузабытый наказ Виды постараться не пить с чародеями представился совершенно в новом свете, когда к заплетающимся ногам и проблемам со зрением вдруг резко добавилась вымораживающая слабость. После прошлой выпивки с Димме такого не было...

Но тогда он не хотел меня задержать.

Тогда ему ничего от меня не надо было, кроме бутылок.

Черт... что ж он такого сделал, алкаш чародейный... Ноги не идут, глаза не смотрят, да еще и мир кругом как вампир — каждый шаг будто выпивает кусочек меня. Все качается... кружится... кусается...