Я давно перестал идти по середине улицы. И даже идти давно перестал — брел, качаясь, перебирая руками по стенам и заборам как по дополнительной опоре. С неба лило, как из ведра, и холод снаружи почти уравновесился с холодом внутри.

Холодно. Опять холодно... почему всегда так холодно в этом проклятом мире. С самого начала все зима и зима, еле отогрелся... мерз постоянно.

Потому что был один.

Потом отогрели. Славка, не-бабушка, малышка... Гнездо, названая семья, Огненные и Иррей... Штуша, Лис-градоправитель, наш город. А сейчас некому отогревать. Говорил же Славка: не иди без подстраховки. Славка умный. А я самоуверенный придурок. Огненные далеко, Иррей еще дальше, мне сейчас хоть до печки бы дойти. Хоть до какой-нибудь печки...

А ведь могу и не дойти. От этой мысли стало еще холоднее.

Я даже не знаю, на какой я улице, не вижу, все плывет. Не знаю, сколько мне осталось. Хороший вопрос... сколько осталось... До печки? До дома? Вообще?

А когда я успел упасть? А... тут щебенка... ссыпали для ремонта. Не заметил. Хорошо, что рука под глаза попала. Защитила... Камни острые, но почему-то совсем не больно. Руки как чужие. Плохо.

Вставай, Макс... Вставай... ну поднимайся же, Воробей! Давай, тут есть то, что только ты можешь... прочирикать. Ну!

Встал. Бреду.

Как холодно. Если бы не дождь, такой холодный дождь...

Да, могу не дойти. Но пробовать буду до последнего. Шаг. Еще один. Еще. Мостовая, залитая дождем, снова выплясывает тарантеллу и рвется из-под ног. Еще шаг. Еще.

Онемевшие руки снова соскользнули с очередного забора, и холод забрал меня целиком.

Прости, Иррей.

— ... вразуми его боги! Да сколько ж можно... — голос был человеческий и очень сердитый, и я сразу его возненавидел — он будто ввинтился в тело тысячами буравчиков. — Боги, ну за что? Почему вы послали этого пьяницу умирать именно под моим забором?!

Кто-то умирает. И почему-то под забором. А, потому что пьяница. А меня-то зачем трясти?

Больно же...

— Поднимайся! Ну, вставай же, выпивоха, замерзнешь! Вставай, скорбный разумом! Поднимайся!

Губы удалось разлепить только с третьей попытки:

— Не могу...

Мутное неясно что (глаза по-прежнему видели плохо) снова яростно тряхнуло добычу:

— А валяться в луже можешь? — меня потянули вверх, закидывая куда-то по-прежнему чужую, непослушную руку. И вдруг замерло. А потом тон сразу сменился. — Парень, тебя побили, что ли? Эх же, да как так-то! Все равно, давай, давай, становись на ноги! Не заставляй стар... больного человека за костылем бегать! Прибью же...

Меня трясли и теребили, дергали за ворот и пинали по сапогам, тянули куда-то, помогая переставлять жутко неустойчивые ноги... а потом в лицо брызнуло светом и смутно знакомый голос удивленно рявкнул:

— Ты?!

Интерлюдия 1.

— Что значит — исчезли?

— В лавке их нет уже три дня как. Хозяин говорит — они продали ему лавку обратно и уехали. Куда уехали — он не знает, ему неинтересно.

— Еще бы ему было интересно! Торгаш! Одни деньги на уме! А они точно уехали? Может, он их просто... а?

— Договор есть, мы даже сумму посмотрели — продали дешевле, чем покупали.

— Соседей поспрашивали — так, аккуратно, издалека. Говорят, со всеми попрощались, даже подарки мелкие сделали.

— Какие подарки?

— Заколки, зажигалки. Но новое место жительства никому не сообщили. Обещали присылать письма, как устроятся.

— Драконов хвост! Ищите! Проверьте городские ворота. Если они выехали, будем хоть знать, куда. Если не выехали, можешь молиться богам и шерстить рынки, торговые кварталы и стройки. Поставь пост возле лавки этого торгаша. Пусть отслеживает новости, письма, разговоры соседей. Может, эти умники действительно выболтают свой адрес. Иди. И найди их!

Город Тахко.

Градоправитель Миусс Райккен Ирро.

"От Хорька. В кварталах вельхо брожение. Трое вельхо осуждены за избиение Ловчих. В лекарском покое под замком двое магов — пострадали от проявления Зароков. Среди вельхо недовольство".

Дожили — Ловчих бьют. Еще лет пятьдесят назад это была престижная работа. Но они зарвались и настроили против себя даже вельхо. Спросить Пало: срабатывание Зароков лечится? Может, стоит к этим магам присмотреться поближе?

"Из столицы, от Капли. Дорогой друг, мажья молодежь, о которой ты хлопотал, выкуплена из тюрьмы, и лучше не спрашивай, во сколько это обошлось. Но держать их здесь немыслимо, так что если они по-прежнему тебе нужны, срочно позаботься об их переправке на место. В настоящий момент они на второй резервной трассе, убежище "Конская грива". Поторопись!"

О, наконец-то! Молодежь, которая должна была отправиться в Горькую пустыню, освобождена. Спасибо, старый друг, сочтемся. Будущие Земные... сокровище! Надо слать туда драконов. И попросить кого-то из Руки. Пилле и, наверное, Виду. Они умеют уговаривать, а этих уговорить будет непросто, эти в пустыне не были, товарищей не хоронили. Да, надо еще бывшим ссыльным сказать. Молодежь лучше сверстников слушает, а ссыльным есть чем поделиться...

"Из Альты: данные подтверждены, в городе строят цех по переработке мяса в "копчености" и "консервы". Для ускорения работ наняты вельхо. По сведениям, цена найма — прибавка к рациону им и взятка их начальству. Внедриться в строители?"

Так, это весточка от нашего странного Снежного, он обещал повесить этот цех на какого-то "торгового партнера". Внедряйся-внедряйся, пригодится. Так, одна идея начала срабатывать, цех по переработке продуктов строится, с помощью вельхо его вообще построят быстро. И тогда... как там у Земного с туннелями, интересно? Надо проверить. Скоро может пригодиться. Сам он, надеюсь, в эту Альту не помчался?

"Из столицы. В городе впервые за последние двести лет наблюдался налет дракона. Пострадали двести тридцать четыре человека, разрушено четыре здания. Вступить в контакт не удалось. Дракон скрылся"

И опять привет от Снежного. Это тот его странный приступ. Но дракон молодец, даже нашим не проговорился.

"Из столицы. Гости общины сменили адрес. Группа Рези и казначей общины Серый лис выражают недовольство молодостью гостей и неосторожностью, а также их умением выбирать друзей (мне кажется, старичье рассчитывало, что работать будут только с ними, все-таки это сотрудничество принесло неплохие деньги). Пока их осаживают"

Градоправитель вздохнул. Собратьев по вере он уважал, но отнюдь не приукрашивал. Да, столичные драконоверы порой проявляют излишнюю осторожность — и это он готов был понять, они по краешку ходят. Но вот жадность, которая может испортить отношения с драконами... с долгожданными разумными, дружелюбно настроенными Крылатыми! Этого Миусс Райккен Ирро понять не мог.

И на всякий случай в своих сообщениях единоверцам умалчивал о многом. Например о том, что город Тахко волей Крылатых населен магами, драконоверы знали. А вот о том, что Тахко уцелел, а не уничтожен посланцами из Нойта-вельхо, за пределами города не знал никто, кроме Крылатых. Не все были согласны с такой жесткой конспирацией, но он настоял. И собратья по вере знали лишь то, что городская община Тахко уцелела и временно скрывается в каком-то тайном убежище.

Белый лис был еще и битым жизнью лисом. И он, увы, неплохо знал, на что подчас готовы люди ради денег... Для него и его общины вера была всем. Но он не мог ручаться за столичных единоверцев.

Ему не хотелось оскорблять братьев подозрениями. Но умолчание не всегда недоверие, верно? Умолчание — это еще и оберегание, в том числе и от соблазнов.

Значит, так тому и быть.

Столица. Макс

Выплывал я тяжело. Холод не хотел выпускать меня из цепких колючих лап, а когда я пытался вырваться — Снежный я или нет?! — из-под хрусткой ледяной корки выбиралась липкими петлями маслянистая чернота и по-змеиному быстро оплетала ноги и поднималась выше... Я бился и задыхался, но петля держала, а сверху быстро и неотвратимо нарастала новая ледяная крышка, отрезая меня от мира и от людей...

Наверное, я кричал. Помнил почему-то, что надо молчать, а еще надо сдерживать в себе теплые живые искорки, прятать их от кого-то... Но когда очередная петля захлестывала горло, не мог сдержаться и кричал. Тогда кто-то появлялся и становилось тепло. И лед таял, и можно было отдохнуть. До следующей ледовой волны. И продолжалось это долго...

Очередная липкая петля сбросилась неожиданно легко, растаяла в руках, расплескалась черными брызгами. И высохла.

Я вырвался.

— Вырвался-вырвался, — подтвердил рядом очень усталый голос. — Все будет хорошо, Макс, держись. Только держись, ладно?

— Славка? — я резко открыл глаза. Попытался открыть — ресницы дрогнули и поспешно сомкнулись снова. На лбу опять, как когда-то в Тахко, лежал прохладный компресс, от которого несло ромашкой. — Что случилось?

— Макс?

Компресс взлетел вверх, как летающая тарелка от американского спецназа, и свет радостно ломанулся объяснять глазам, как они были неправы, взглянув на мир без подготовки. К разъяснениям немедленно присоединилась головная боль, тут же попытавшись разломить мне череп. Когда я проморгался, надо мной действительно обнаружился Славка, весь какой-то серый и немного похожий на панду — с отчетливо заметными темными кругами под глазами.

— Ты как?

— Я? А что я... — голос дрогнул и замерз, потому что память вернулась сразу.

Холод. Бесконечный путь под ледяным дождем. Непослушное, точно чужое тело. Слабость и постепенно уплывающее зрение. Кровь на руке и удивление, что не больно. Миг, когда я понял, что домой не дойду.

Меня передернуло. Я осторожно поднял руку — слушается. Шевельнул пальцами — перевязано, и пальцы, и ладонь. Болит, но не слишком.

— Я все-таки дошел?

Славка сел на табуретку прямо с компрессом в руках. Сжал ткань, не замечая, что ромашковый отвар стекает ему на домашние штаны.

— Дошел. До забора, — голос у Славки глухой и усталый. — Мишо тебя в луже нашел.

— Мишо? Это кто?

— Наш квартиродатель. Он сначала даже не понял, что это его новый жилец — просто тут часто падают пьяные, неподалеку что-то вроде распивочной, там наливают и после темноты. Он ругается, конечно, но жалеет таких "скорбных разумом" и тащит в дом, чтобы не замерзли. А когда стер с твоего лица кровь, узнал. На тебя действительно напали?

— Нет. Это я упал и мордой по щебенке проехался.

— А кто же тогда... — побратим встряхивает головой, отгоняя усталость. — Ладно, об этом потом. Ты как?

Я вслушался в ощущения.

— Вроде ничего. Голова болит. И слабость, как после температуры. А ты чего такой?

— Дышать нормально? — Славка цапнул мою руку и принялся прощупывать пульс.

— Вполне.

— Да, и пульс вполне ничего. Сердце не давит или горло?

— Да нормально все. Слав, что с тобой?

— Ничего, понервничал и не выспался.

— Из-за меня? Ну извини, ты прав, я дурака свалял, что сам пошел. С этими чародеями пить себе дороже. Воды дай?

— Воды... а давай ты отварчик лучше выпьешь? Полезный.

— Если он от похмелья — выпью.

"Отварчик" организм принял как родной и запросил еще. Уже после первой чашки злобные гремлины, трудолюбиво работавшие над вскрытием моего черепа, бросили работу и куда-то ушли. Надеюсь, что доставать поганца Димме. После второй я откинулся на подушку и заявил, что, кажется, буду жить. А если мне дадут что-то съесть, то я буду в этом уверен!

Славка был не так уверен и попытался всучить мне вместо полноценной еды какой-то жалкий бульон. Ха! Мы с организмом насели на него и вытребовали в дополнение каши и лепешек. Они уже заканчивались, когда я обратил внимание, как Славка на меня смотрит.

— Что?

Побратим бледно улыбнулся:

— Ничего. Просто понервничал. Я так понимаю, контакт с хранителем "свалки" прошел успешно, Димме тебе поверил? Однозначно поверил, раз на такие меры пошел, чтобы не упустить... источник информации.

— Да, пришлось ему снотворного подлить, чтобы уснул и отцепился.

— Снотворного?! Так он спал?!

— Ну... да. Когда я уходил, он дрых. Храпел даже.

— Понятно... Везучий же ты человек, Макс. Даже не представляешь, насколько ты везучий. Когда Мишо меня позвал, я сначала посчитал, что ты действительно увлекся и выпил больше, чем рассчитывал. Но вот дальше... — он провел рукой по лицу, по глазам, словно стирая какое-то неприятное видение, — на опьянение было совсем непохоже. Ты... сначала ты сильно мерз, мы с дедом тебя растирали — твоим спиртом, тем, из фляг. Потом из тебя полезло это... черное.

— Что?

Меня будто прошило изнутри паникой. "Случалось видеть кошмар, который оказался реальностью?" — мелькнула в голове откуда-то знакомая фраза.

Казался... оказался.

— Я не знаю, что это было. Похоже на смолу или нефть, но густую. Оно проступало из кожи, на груди и вот здесь, — Славка показал на свой затылок и плечи. — Особенно на шее... выглядело страшно. Вытереть не получалось, ни водой, ни спиртом. А ты стал задыхаться... словно это тебя душило. Оно на горле собиралось и на лице, — побратим скомкал тряпку, вода закапала на пол. — Наш хозяин побелел, когда увидел, сказал такой Знак можно только у вельхо снять. Они накладывают — они и снимают. Я сказал, что мы обязательно обратимся, спасибо большое за совет. Наверное, он понял, что никуда мы не пойдем, ушел. Я... я не знал, что делать, собирался уже хватать тебя и лететь к нашим, в Тахко. Но он вернулся, принес маленькую баночку с какой-то мазью. Сказал, можно попробовать этим. Терять было нечего — попробовали. Знаешь, эта дрянь была как живая... ползала по коже, уворачивалась от мази. Потом вспыхнула и истаяла. Как кинжал... моргульский. Безумие какое-то.

— Слав...

Но он не остановился, говорил и говорил, глядя куда-то в этот распроклятый скомканный компресс.

— Примерно полчаса все было нормально — а потом все по новой началось. А мази на донышке, банка маленькая. На третий раз — я уже понял, что будет и третий — не хватит. А у Мишо руки дрожат, говорит, больше нет. Не достанешь, сейчас даже за большие деньги не достанешь. Такую дрянь обычно накладывают вельхо-аутсайдеры: слабосилки, старики, сброд, словом. Нойта-вельхо признавать, что в их рядах есть и такое, не хочет. И помощи от них не дождешься, если очередное отребье что-то натворит. Подумаешь, всего лишь слабенькие чары принуждения, ерунда, мелочи. Подушит — пройдет. А что пройдет только когда к вельхо вернешься и сделаешь что он скажет — так ведь все правильно. Простяки должны слушаться магов. Мишо так ногу потерял, его вельхо для смеху принуждение на ногу наложил, мол, как он на одной — дохромает или нет? Не успел, нога осталась, но что-то в ней так и отмерло, не слушается. А часто ее сводит, будто опять под чарами. Он потому и мазь такую держит... повезло тебе...

— Слав, ну прости.

— За что?

— За дурость. Надо было все-таки над подстраховкой подумать.

— И что бы мы сделали? Я, например, про такие чары первый раз за это время услышал. Что бы я делал, даже если бы понял, что это не просто похмелье? Просто осторожней надо быть. Даже с этими... аутсайдерами. Вельхо опасны. Надо еще раз с нашими сектантами поговорить... вот про такие "сюрпризы".