Все зло в шоколаде

Яркие витражные окна кондитерской лорры Брисом — невероятно пухлой и при этом статной орчанки, стали той самой подсказкой для коварного замысла Иринки. Тем паче ребятишек, чьим ушкам не следовало бы слышать лишнего, там сейчас не вилось.

Большое помещение с многоярусными столами-стеллажами по периметру, уставленными подносами с вкусняшками, благоухало на всю улицу, что ни один любитель сладкого не прошел бы мимо. А нелюбитель был бы вынужден пересмотреть свои взгляды под давлением обстоятельств и перейти в стан поклонников сладостей.

Рунные подносы хранили изобильную свежесть тортов, пирожных, печенья, конфет и массы всего иного, с чьей классификацией и идентификацией попаданка затруднялась, что совершенно не мешало ей без устали дегустировать не очень-то дешевую продукцию кондитерской. При лавке имелся и небольшой кафетерий для тех, у кого не достало силы воли донести покупку до дома или не хотелось идти и делиться. Иринка мечтательно прижмурилась. С собой в дорогу пирожные, конечно, не возьмешь, а вот кое-что из печений — тут вампирочка собиралась разгуляться и побаловать себя напоследок.

Быстрый взгляд в арку на кафетерий подсказал, что несколько местных кумушек сидят за столиками и вкушают торты-пироженки-печеньки кто с чаем, кто с морсами-соками, а кто и с бокальчиком-рюмочкой чего покрепче. Идеально! Так что говорить Иринка начала еще за порогом и продолжила возмущенно звенеть уже в кондитерской:

— Ужасно! Ужасно! В нашем квартале, буквально под окнами! А если на них наткнутся дети? Неужели не нашлось иного места для своих непристойных забав? Ой, прости, лорра Брисом! Ясных дней, звездных ночей!

Иринка осеклась на полуслове и виновато улыбнулась приятной во всех отношениях орчанке, которая и сама напоминала пышную булку, испеченную из экзотического зерна, придававшего корочке оливково-желтый отлив.

— Ясных дней, звездных ночей, лорра Ивка, что это тебя так возмутило? — прогудела любопытная лорра, ложась сочной грудью на прилавок. Дамы-сплетницы в кафетерии навострили ушки в жажде расслышать подробности, и Иринка не подвела. Наклонившись к кондитерше, она таинственным, но почему-то очень громким шепотом (в кафетерии ее было слышно превосходно) в красках поведала о непристойной сцене.

Лорра Брисом оправдала все возложенные на нее ожидания. Чтобы близ ее прекрасной кондитерской творилось такое непотребство! Да ни за что! Подобного благовоспитанная владелица лавки допустить никак не могла! Оставив клиентку выбирать выпечку, она отлучилась буквально на секунду, чтобы отправить супруга выяснить детали и, коль все подтвердится, вызвать стражу.

Громадный орк-булочник, супруг лорры Брисом, завзятый подкаблучник, покорно отправился 'на разведку'. Из кафетерия, как-то быстро слопав все пироженки, заспешили и несколько излишне любопытных кумушек. Иринка еще не успела нагрузить Диаля печеньем, как издали послышался задорный перелив тревожного свистка. Сей артефакт вручался стражей особо авторитетным обывателям, прожившим в Меладе не менее семи лет, чтобы откликаться на их зов. Женский визг демонстративно шокированных кумушек, возможно, тоже присутствовал, но ушек Иринки не достиг.

С большущим пакетом сладостей и чувством выполненного долга покинула попаданка кондитерскую. Теперь-то уж точно 'золотым ребятишкам' комплект неприятностей вкупе со сплетнями гарантирован! А нечего обижать вампирочек и быть такими невкусными, что даже отплатить за обиду никакого желания не возникает. Диаль шел рядом. Гордостью за драгоценную госпожу светились его зеленые очи.

Глава 29. Отъезд

Идти пришлось мимо особняка Крупнозадов, у вечно приоткрытой створки калитки которой стоял глава семьи Даприн со своей неизменной вонючей трубкой и как раз набивал ее, чтобы всласть попыхтеть табачком массового поражения.

Дураком старый гном не был, по внешнему виду корзин мигом просек, что к чему и спросил:

— Уезжаешь, лорра? Надолго ли?

— Домой надо наведаться, — чуть притормозила Иринка из вежливости.

— Дом — это хорошо! — с достоинством подтвердил Крупнозад, толстые ловкие пальцы тем временем оглаживали трубку, уминая табачок с невыносимым запахом. — Мы вот и сами из Зарванских гор выходцы. Почитай полвека как осели в Меладе, а все ж порой тянет в родные края.

Пусть и выработки там уж истощились, прежнего богатства нет, как нет. Даже сыновей супротив традиции не на родину предков посылать думаю, а в иные края. Может, в Дилмарские горы их направить? С наместником сговориться об оплате, пусть поищут уголок по душе.

— Бесплодные края, — проронил Диаль, почему-то решив поучаствовать в беседе.

— Не скажи, эльф, — крякнул Крупнозад, многозначительно поведя перед носом собеседника вонючей трубкой. — Кому как! Вампирам или эльфам там точно делать нечего, а вот кто иной, может, и сыщет нужное да по сердцу и для души. Прадед мой как-то в те горы ходил, слушал недра. Говорит, алмазные трубки там и руды ценные, чуть ли не мифариаль чуял. Это сейчас старый совсем из ума выжил, ложку мимо рта несет, а раньше ум остер был, и брехать не любил.

— Я в горах никогда не была, но вам виднее, как быть и кому верить, — дипломатично согласилась Иринка, невольно вздрогнув при воспоминании о том, что пришлось бы испытать Ивке, если б ей достался бег от чудовищ не по лесу, а по камням. И так-то чуть не стала комплексным обедом для монстра...

— А то ж! Для вас-то, для эльфов, да и для вомпирей Дилмарские горы вместо постов и границ. Сторожить не надо, сами не сунетесь, — с толикой превосходства хекнул гном, для которого, сколько ни проживи в человеческом городе — каменные недра оставались понятными, дорогими и насквозь своими в гораздо большей степени.

— Каждой расе божественная четверка свое судила, — не стал спорить и эльф, которому даже кошмарная чаща с монстрами владений Дома Шипоцвета в Лильдэноле была милее любых самых безопасных гор, да и ухоженных городских улочек тоже. И с чудовищами ему нравилось биться больше, чем с двуногими противниками. Уровень сложности соответствовал умениям. Так и с гномом — Диаль не понимал, как можно любить мертвый камень, но допускал, что для коротышек это самый камень столь же жив, как для него дерево или цветок.

Подозревая, что Даприн вот-вот раскурит свою невообразимую 'ароматную' трубочку, которую на Земле однозначно приравняли бы к оружию массового поражения где-то в разделе самых опасных отравляющих газов, Иринка быстро свернула беседу и распрощалась с Крупнозадом.

Беседу поддержали, про отъезд сообщила, обмолвилась даже про эльфиечку Бейлис, которая дом навещать будет, значит, соседушка за ее владениями приглядят, так, на всякий случай.

— Интересно, — в сердцах выпалила девушка, отдалившись от гнома на достаточное расстояние и отдышавшись. — Он за калитку курить ходит, чтоб весь квартал травить или сплетни собирать?

— Жена выгоняет, — со вполне искренней улыбкой, пояснил Диаль, успевший собрать информацию. — Ей запах тоже не по нраву. Заставить бросить курить не может, так отыгрывается.

— Святая женщина! — искренне умилились Иринка, хоть никогда лорру Крупнозад и не видела и чести быть ей представленной не имела. — Я бы прибила!

У калитки Диаля и Иринку уже ждала новая корзинка с поздним ужином, совсем не скромных размеров, доставленная расторопным парнишкой. Похоже, трактирщики расчувствовались и расстарались на прощально-торжественную трапезу. Завтракать, как понимала Иринка, им уже придется всухомятку на бегу, попутно перетаскивая вещи, или вовсе в карете. Здесь было принято пускаться в дорогу на стыке ночи и утра, вроде как таким путешественникам светила особая милость божественного тетрапантеона, и путь озарялся как затухающим светом звезд, так и первыми лучами встающего солнца. Двойная выгода! Солнце, кстати, всплыло в мешанине сознания, позиционировалось как Великий Творец всего сущего множественной бесконечности миров. Не вмешивающийся, великий, но вовсе не безучастный. Просто силы его были столь громадны, что любое вмешательство неизбежно привело бы к катастрофе, потому общение со смертными и помощь тире вредительство были отданы на откуп Звездной Четверке.

Пожалуй, такому распределению можно было порадоваться. И с этими-то четырьмя, гуляющими в голове, как по бульвару, Ивкина не знала, что делать, а будь к этой Четверке приложен еще и совсем всемогущий пятый сверху, чьи помыслы неведомы... Не, не, не! Лучше пусть не вмешивается!

Пошарив в подвале, попаданка вытащила бутылочку вина, и трапеза получилась великолепной. По ее окончании Диаль уточнил планы путешествия:

— Моя лорра-оль, надлежит ли мне сопровождать тебя скрытно?

— А смысл? — не поняла Иринка. Потом сообразила, что эльф печется о ее репутации и рассмеялась: — Нет, худшим, чем есть, мнение обо мне в замке Валадара уже не будет. Некуда. Меня отправили по ритуальному пути, не питая особых надежд, что я, княжна Валадара, его вообще завершу, а не сгину в ближайшей канаве за поворотом дороги. Впрочем, та я, которая уходила, точно не смогла бы пройти дорогу до конца.

Внимательный, ожидающий, но готовый принять как откровенность, так и молчание взгляд эльфа был устремлен на девушку. Весть о ее княжеском титуле, о котором обмолвился догадливый Келдирет, он принял совершенно спокойно. Будто уже и сам все знал или менее высокого происхождения от своей лорры и не ожидал.

Иринка решительно тряхнула головой. Вроде как охране для повышения ее эффективности принято давать максимум информации, да и нечего ей скрывать, — решила Иринка и поведала эрр-олю, нет не о попаданской своей сути (вот это точно ни к чему!), а обо всех заморочках с наследством, родственниками и так трудно пробуждавшейся сутью Темного Искуса.

— Тебя в замке отца ничей вкус не манил? — почему-то именно этот вопрос задал эльф первым.

— Именно так, — подтвердила попаданка и выложила свои мысли: — А может, кровь Темного Искуса спала беспробудно и ей требовалась встряска, чтобы включиться. Я ведь вообще так ароматы окружающих, как теперь, не воспринимала. То ли и в самом деле в замке злодеев высокой пробы не было. Сложно судить.

Большинство окружающих я и сейчас как съедобное не воспринимаю. Ничтожные подонки мне противны на вкус и запах, как те пьяные идиоты, на которых мы мужа кондитерши натравили. Больных я могу лечить, даже если они не особо приятны и простоквашей пованивают. Дальше уже градация идет. От злодеев, причинивших большие беды, я, кажется, вообще голову теряю и выпиваю подчистую, они невообразимо вкусны. Хотя всякая шваль, даже та, что на зуб не собираюсь пробовать, вокруг постоянно крутится. Как мухи на мед слетаются, будто нарочно провоцируют. Я столько трупов за последнее время навидалась, сколько и за всю жизнь прежде не случилось. А от гадов высокой пробы, но с чем-то вроде личных принципов и морали, кайфую, но безумный жор не нападает. Это я про тебя, между прочим...

— Моя лорра, — эльф подался вперед, чуть склоняя голову на бок так, чтобы подставить шею, — Я с безграничным удовольствием готов служить тебе в любом качестве.

— Еще бы, — с примесью грусти улыбнулась Иринка. — Наместник Келдирет говорил, что укус Темного Искуса вызывает не только блаженство, но и зависимость. Привыкнуть легко, избавиться от тяги куда сложнее. Потому и сына прочь отослал, пока паренек крепко не подсел.

— Ты намерена прогнать меня, лорра? — осторожно уточнил Диаль, пытаясь скрыть тревогу, почти панику.

— Нет, куда я без тебя? — развела руками девушка, трезво оценивая свои способности к выживанию во враждебном мире, особенно в свете, вернее темноте мест предстоящего пути. Когда кругом враги, никакая Маруся не спасет, способностью к мгновенному перемещению и клонированию маскарадница не обладает. Другая точка опоры требуется. — Просто предостерегаю. Ты очень вкусный и полезный.

— Я рад, моя лорра, не тревожься, — коротко прокомментировал эльф и дальше уже действовал не как эрр-оль, а исключительно как мужчина.

И Иринка даже не подумала нудить о зависимости от зова Темного Искуса. Если двоим хорошо, то почему это так — по большому счету плевать! Начнешь копаться и пытаться анализировать, только все непоправимо испортишь! И вообще, когда еще в партнеры ей достался бы такой роскошный мужчина? Ну да, с таракашками, так у кого их нет? Она вообще две трети дня змею на шее таскает. Никто еще в психушку не увез, даже не пытался, самоубийц не нашлось.

А если человеку, тьфу, эльфу... на фиг, без разницы, хочется немного игры с веревками, так и ладно. Пусть наслаждается. Ей-то самой даже вязать и ногти ломать не приходится, ядоцвет все сам делает. Но как же сладко Диаль стонет, заводит неимоверно! А поскольку он эльф, а она вампирских кровей, еще и предохраняться не надо. Киндер-сюрприз волею богов не предусмотрен.

Руки Диаля бережно обнимали Иринку даже во сне. И пусть ей, обыкновенно спавшей в обнимку с подушкой, было непривычно, но непривычно — не неприятно. Чуть поерзав, она нашла удобное местечко рядом с вкусно пахнущим мужчиной и отключилась уже до утра.

Ранее утро ее наступило от тихого голоса эльфа:

— Моя лорра, пора. Наместник прислал дорожный экипаж. Он ждет у ворот.

— Не хочу, — присев на уютной овальной кровати, свитой из плетей ядоцвета, пожаловалась Иринка, сграбастав в объятия сонную Марусю и зарывшись носиком в ее белоснежный мех. — Понимаю, что надо, — не дожидаясь разумных увещеваний о воле богов, уточнила девушка. — Но не хочу. Мне нравится Мелад, его жители, эти руины, которые стали желаннее любого дворца. Дай минутку поскулить, Диаль. Я сейчас возьму жо... сердце в кулак и поедем.

— Да, моя лорра, — кивнул эльф и испарился из комнаты.

— Ты ведь со мной и всегда такой же домик сделаешь, — погладила венок Иринка, чем заработала мягкое, почти нежное сжатие ядовитого плюща с 'ромашками'. Вроде как ей сказали так же, как и она вчера эльфу: 'Куда ж ты без меня? Вместе отправляемся!'. Маруся приподняла голову и потерлась мордочкой о подбородок спутницы, позволившей себе минутку девичьей слабости.

— Спасибо, я знаю, ты тоже со мной, — улыбнулась девушка и встала. — 'Труба трубит, откинут полог...'. Насчет сабель не хотелось бы, но тут уж как получится. На этот случай у меня Диаль имеется. Пусть звенит. Хотя, к черту звон, эрр-оль всех по-тихому упокоит.

Кучер личной дорожной кареты наместника Келдирета ни с первого, ни со второго взгляда на кучера не походил совершенно. Скорее он выглядел, как разбойник с большой дороги, очень большой разбойник, с которым некий гений перевоспитания или гипнотизер провел масштабную работу по перековке личности. Бандит раскаялся, оставил все печеньки на стороне зла и перешел на иную диету. Словом это был оборотень, здоровущий то ли медведь, то ли очень крупный волчара, или иная неведомая Иринке зверушка. В двуногом обличье он если и походил на кучера, то только своим бережным отношением к тропыгаям в упряжке. Ну правильно, лошади, даже самые вышколенные, от оборотней инстинктивно старались держаться подальше. Чуяли, наверное, что эти с виду двуногие в любой момент могут стать четырехлапыми и не только вусмерть заездить бедное копытное, а и закусить им. Зубастым же ящерам на расу кучера было глубоко фиолетово, они уважали силу.