Все зло в шоколаде

Увы, спросить, так оно в самом деле, как ей кажется, или все ерунда, было не у кого. Знатоков вампирской сути под рукой не имелось. Мать из замка испарилась давненько, не оставив после себя никаких наставлений по сути и применению дара. Отец был другого рода и общаться с неудачной дочерью никогда особенно не желал. Может, потому, что та ему бывшую супругу напоминала, а может как раз из-за того, что не напоминала. А сама Ивэйда истоками сути не интересовалась, только и знала, что лопать, пытаясь заглушить вечный голод. Впрочем, это ей, попаданке, сейчас легко девчонку упрекать. Сытый голодного не разумеет. Негде и некем бедолаге было насытиться, а инстинкт спал. Только на границе жизни и смерти пробудился, чтобы хозяйку спасти.

Глава 12. Срочный выезд

У ворот особняка с внутренней стороны стояла доставленная корзинка с обедом. Вообще-то, могла и снаружи постоять, в благополучном квартале никто бы ее потрошить не стал. Но колокольчик, купленный на базаре, Иринка все-таки сразу подвесила на пустой крюк, как и обещала любопытному пацаненку из трактира. Дернула цепочку и улыбнулась, услышав чистый перезвон.

Затем настала пора хозяйственных хлопот: постирать в ванне вместо таза постельное белье и все обновки. (Мало ли кто их до нее мерить на голое тело и пальцами хватать пытался?) По-быстрому завершив постирушку, Иринка развесила все на просушку по шикарным кустам ядоцвета. Зрелище вышло сюрреалистическим, особенно колоритно смотрелась неделька на одном из кустиков близ бунгало. Будто его специально нарядили к неведомому празднику. Посмеиваясь, девушка подхватила корзинку и спустилась в подземелье. Есть суп на кровати не хотелось, а единственный нормальный высокий стол пока имелся только в кабинете покойного лорра Шипоцвета.

Готовка из трактира благодаря толщине стенок горшочков и обертке из войлока оставалась в меру горячей. А на вкус опять оказалась выше всяких похвал. Поев и поделившись с Марусей (змейка сегодня изволила откушать супа), Иринка вымыла посуду и убрала в пустую корзинку. Только пару яблок на столе оставила для перекуса. Поднявшись из личных подземных владений, попаданка, прежде чем предаться часику блаженного ничегонеделанья, решила вернуть корзинку к воротам. И моцион после обеда, и под руками-ногами ничего путаться не будет. Ловкость-то теперь у нее, может, и вампирская, но внимательность точно человеческая: споткнуться обо что-нибудь легче легкого.

Иринка неспешно шествовала по мягко пружинящему ковру ядоцвета, точно беспечная Красная Шапочка по лесу, не ведающая о поджидающем ее сером волке. Впрочем, реши какой острозубый хищник подзакусить милой светловолосой девушкой, его ждал бы серьезный ядовитый облом. Маруся, как обычно, притаилась на груди хозяйки, даже не прикрытая плащом. Если не заниматься пристальным осмотром, красавица-змейка на змею не походила совершенно, больше на миленький шарфик-боа. Когда-то у Иринки был почти такой же, только зеленого цвета, когда она экспериментировала с цветом прически и становилась то розовой, то зелененькой, то фиолетовой. Перламутровой быть прежде не приходилось, шанс выпал только сейчас.

Стук копыт, звон упряжи, лошадиный всхрап, истошный звон подвешенного колокольчика и решительно-барабанная дробь ударов в ворота, раздавшаяся спустя доли секунды, слились в симфонию большой спешки.

Заинтересовавшись, Иришка опустила корзинку на землю и чуть приоткрыла калитку. На мостовой стоял всклокоченный старик с бешено сверкающими глазами, роскошная черная карета с золотыми узорами и четверка лошадей. Самым спокойным среди публики был привычно подремывающий кучер на облучке средства передвижения.

— Ты принадлежишь к роду Темного Искуса, Грапос не ошибся? — вместо 'ясных дней, звездных ночей, лорра' и собственного представления сходу набросился на Иринку старикан в шикарной и широченной хламиде, шитой золотой нитью. Но гнева или страха в его хриплом голосе не было, лишь истовая надежда из тех, когда катастрофа почти свершилась и от бездны краха отделяет лишь соломинка веры в чудо.

Скрывать свое происхождение попаданка не очень-то хотела, скорее не собиралась афишировать, чтобы слухи об ее пристанище до 'любящей' родни не докатились. Но раз вопрос был задан в лоб, то девушка ответила:

— Да.

— Следуй за мной, лорра!

— Куда? — опешила Иринка.

Вроде старик не походил на стражника или дознавателя. А инквизиции как таковой в провинции Мелад королевства Дилмар, ни вообще в людских землях не существовало в принципе, как и охотников на вампиров. Повсеместно, кажется, бродили лишь чистильщики — охотники на монстров.

— Селрик умирает! — выпалил старикан, пытаясь через щелку калитки вцепиться в руку Иринки и поволочь за собой.

— Я вашего Седрика не трогала! — выдирая руку, открестилась Иринка, давя в себе желание завопить 'Это все Воландеморт!' и прикидывая, можно ли захлопнуть калитку перед носом ненормального дедка или лучше заорать, вызывая стражу.

— Селрик, сын наместника Келдирета отравлен. Ты можешь его спасти! — торопливо объяснил, совершенно ничего не объясняя, взъерошенный старикан. — Лорр будет щедр!

— Я не лекарь, — попыталась возразить попаданка, до которой дошли причины спешки и всклокоченного вида деда. Если бы не встрепанный облик, то он выглядел бы очень благообразно: тонкий нос с едва заметной горбинкой, тонкие ниточки морщин, лучистые глаза, мягкие седые кудри волнами до плеч, дорогой плащ, скрывающий вроде как еще мощную, не усохшую фигуру. Только из-за седины визитера и можно было записать в старики.

— Я Дешуран, лекарь, личный лекарь семьи наместника, но помочь не в силах. Твой дар — последняя надежда! — почти взмолился собеседник.

О чем он толкует, Ивкина не понимала, но зато видела четко: старикан от своей идеи фикс не отступится: или она поедет с ним добровольно, или он на помощь кучера кликнет и в четыре руки взломает калитку и попробует спеленать несогласную кандидатку в панацеи. Маруся же, если вмешается, то трупов перед особняком будет два. И вряд ли корр стражей Райхо будет рад доставить в мертвячью еще и этих типов, каким-то образом связанных с местной элитой. Кстати, маскарадница на все пляски с конями у ворот вообще никак не отреагировала, а значит, ни малейшей угрозы для двуногой подруги не видела.

Так что, взвесив на весах размышлений еще два трупа и непонятную поездку в неизвестном направлении в чужом средстве передвижения, Иринка сдалась, выбрав из двух зол теоретически меньшее. Если все пойдет не так, то трупы лучше делать не у собственных ворот, а где-нибудь подальше. Но на маньяка старик вроде не походит, правда, маньяки на маньяков вообще не походят, о чем единогласно свидетельствовал личный и общественный опыт.

— Поехали, только объясните, наконец, почему вы решили, что я кого-то могу спасти? — решилась девушка.

— Я веду речь о способности к нейтрализации ядов слюной вампиров вашего рода, — начал вещать Дешуран, вроде как галантно подсаживая выманенную за ворота жертву в карету, а на деле едва не подпихивая ее для ускорения процесса с поразительным проворством, будто не парой, а как минимум четырьмя конечностями действовал. — Склонен здесь согласиться с мнением Шимиора-летописца, сей родовой талант способствует выживанию Темных Искусителей как вида. Ведь ваш вкус в еде столь прихотлив!

Карета между тем сорвалась с места и, нарушая все мыслимые ПДД Мелада, понеслась по мостовой под залихватский свист и зычное гиканье резко переставшего клевать носом кучера.

'А вот с этого места поподробнее!' — мысленно потерла ладошки Иринка и взялась за интеллектуальное потрошение, то есть экспресс-допрос лекаря. Пребывание того в состоянии крайнего нервного возбуждения отлично легло на намерение попаданки разговорить специалиста.

К концу недолгой поездки Иринка была готова расцеловать помирающего Селрика за то, что тот вздумал помирать, а ей выпал шанс поболтать со знающим человеком. Хотя при ближайшем рассмотрении человеком Дешуран не оказался. Он был нейдлаем. О чем свидетельствовал чуть голубоватый отлив кожи лекаря и лишняя пара рук, прятавшаяся средь обширных складок плаща. Только теперь, чуток придя в себя после энергичного наскока на себя любимую, попаданка смогла пересчитать конечности собеседника и уяснить, что ей действительно крупно повезло. Наряду с эльфами и вампирами нейдлаи считались лучшими лекарями мира, а уж память их и вовсе была непревзойденной, потому чаще эта раса, слишком эмоциональная и оттого превыше всех благ ценившая душевный покой, занималась именно составлением скрупулезных летописей в желанном уединении.

Лорр Дешуран поведал Иринке, чем уникальная и, пожалуй, самая могущественная ветвь вампирской расы — Темные Искусители — отличается от своих сородичей. Первым внешним признаком является наличием редкого полуразумного симбионта — плюща ядоцвета, чей росток переходит от матери к чаду и оберегает своего партнера. Вторым, но, по мнению Дешурана, самым главным, являлись удивительные предпочтения в еде. Чрезвычайно вкусными для носителей наследия Темного Искуса по воле Звездной Четверки являлись лишь создания, вызвавшие неудовольствие или даже гнев Четверых. И противиться искушению, коль вампиру вздумалось перекусить, жертва была не в силах. Испытываемое ею удовольствие оказывалось таково, что, изведав хоть толику, мерзавец жаждал любой ценой продлить наслаждение, в том числе и ценой собственной жизни. Прочие гады, не столь прогневившие небожителей, могли отделаться лишь миссией донора и остаться в живых.

'Ага, стало быть, тот маньяк изрядно провинился перед Девардом, потому и стал закуской', — подвела промежуточный итог Иринка и продолжила расспросы эрудированного лекаря.

Побочным даром Темных Искусителей являлась возможность пить любую кровь избранной жертвы, как бы ядовита она ни была и, соответственно, лечить объект, избранный для трапезы, чтобы обеспечить себя пищей.

Именно на этот дар уповал нейдлай Дешуран, когда его старинный приятель Грапос, к которому он кинулся в поисках лекарства, подсказал адрес особняка Шипоцвета и дал наводку на его новую владелицу. Грапос тоже знал, какая раса таскает на себе веночки из цветущего ядоцвета и решил то ли помочь старому приятелю, то ли выслужиться перед наместником, а может, все разом. Уж больно случай представился удачный — не каждый день сыновья у наместников помирать решают.

С Селриком, младшим сыном наместника все оказалось проще некуда. Как часто бывает в его возрасте, с лорром приключилась 'ужасная трагедь' — несчастная любовь. Будучи отвергнут предметом своих чувств и не найдя помощи у родителя, совершающего деловую поездку по провинции, юноша решил свести счеты с жизнью. Его отравленную тушку и бокал, из которого был выпит яд, нашли вовремя, тогда же накачали по уши противоядием. Но не тут-то было! Кроме банального сонника бедный балбес ухитрился отравиться еще какой-то пакостью. Но чем именно, узнать не представлялось возможным. Сонная тушка мирно подыхала, не желая признаваться. Потому Иринка оказалась единственной надеждой знатного юнца. Других вампиров нужного качества в Меладе не было, или о таковых никому не было известно. Свою суть и расу вампиры Темного Искуса еще и скрывали весьма искусно под маскировочным флером, дабы не привлекать излишнего внимания. То-то Иринка еще удивлялась, что ее почти любой при встрече за эльфийку принимают и на матушку-блондинку грешила. В общем-то правильно грешила, мама-то обладала маскировкой аналогичного свойства.

Более-менее успешным оказался опрос мудреца и в части главной проблемы жизни маленькой княжны Ивэйды: 'почему ее бросила мать?'. Оказывается, чтобы кровь чада проявилась, сородичи должны дистанцироваться от ребенка лишь на некоторое время. Такая изоляция дает возможность проснуться, хм, настоящему аппетиту и почуять добычу. Пока рядом присутствует хоть один вампир Темного Искуса, никакого голода юный потомок не ощущает вовсе. Обычно для толчка бывает достаточно короткого периода относительной изоляции в пору первого совершеннолетия. Потому, как сейчас начала подозревать Иришка, мать покинула Ивэйду в младенчестве не из каких-то высоких мотивов, а банально потому, что ей до смерти надоел недалекий хоть и красивый супруг, повернутый исключительно на охоте. Очевидно, папаша у Ивки был совершенно несъедобным для жены, так что она даже кулинарного удовольствия от общения получить не могла. Вот и ушла по-тихому на поиск мест, где бегает пища повкуснее, а подрастающей дочке остался неконтролируемый непроявленный толком по причине незрелости организма голод.

То ли мама Ивке попалась бракованная — безалаберная свистушка, то ли такое поведение вообще считалось нормой для вампиров Темного Искуса. Вроде как испытание-посвящение: сможешь постигнуть, освоить и выжить — достоин, нет — 'это Спарта!' — загибайся с голодухи. Насчет особенностей родительского поведения статистика у нейдлая отсутствовала. Иринка специально уточнила и свои выводы сделала.

Пусть сейчас она детей заводить не собиралась, даже подходящей кандидатуры в папаши под рукой не имелось, но, помня муки княжны Ивэйды, попаданка твердо была уверена в одном: своего ребенка она ни за что не бросит. Обычай? Плевать на обычай. Правила? К черту такие правила! А если кому не нравится, пусть идет в то самое место, где темно и не асфальтировано и это не микрорайон-новостройка.

Успокоившись на свой счет, Иринка сосредоточилась на настоящем. Карета приближалась к резиденции наместника.

Между прочим, рыжий сынишка трактирщиков не соврал. Вокруг особняка и впрямь имелся неплохой сад, как раз во вкусе Иринки — то есть выглядевший не обкромсанным издевательством над природой, а почти естественно. Аккуратные дорожки, газоны, клумбы, кусты, деревья, беседки — все сочеталось друг с другом и глаз радовало.

И трехэтажный 'скромный домик' у лорра Келдирета оказался внушающим уважение: светло-серый камень, более темный материал пошел на отделку лестниц, совсем светлый для оконных проемов, а немногочисленные декоративные элементы отливали благородной бронзой. Здание казалось приосанившимся строгим лордом, суровым, но не чуждым элегантности.

Лекарь с нестариковской прытью первым выскочил из кареты, не дожидаясь окончательной остановки и замешкавшегося лакея. Сам же выпустил Иринку. За собой, правда, он ее не поволок. Даже на буксире из намертво вцепившейся пятерни не потащил. Но выглядел столь встревоженным, что попаданка сжалилась над пожилым врачом и сама прибавила шаг.

Дешуран сильно переживал, и как подозревала девушка, не только за помирающего от неизвестного яда парня, это само собой. Но и по поводу проистекающих из его возможной кончины череды неблагоприятных последствий: репутация целителя-неудачника — раз, возможно даже потеря права на врачебную практику, гнев наместника — два, в итоге потерянное теплое место с постоянным доходом и возможностью научных изысканий — три.

Просторные залы, лестницы, и коридоры, сквозь которые Иринка фактически пробежала, почти не отложились в памяти. Красиво, чисто, паркет, почти музейный классицизм, только статуй римских и беломраморных колонн не хватает. Так и хочется бахилы надеть или поискать стойку с выдачей тапочек.