Воспоминания едва намекнули о себе и сразу канули в глубины подсознания. Я постепенно привыкал к академии и к этому миру, ассоциируя со своим домом. Не родиной. Мне дали шанс узнать новый мир, увидеть и познать на своей шкуре море необычного. Пусть здесь кругом подстерегают опасности, но я затем и учусь, чтобы их избегать или преодолевать. Одни исчезают, другие появляются. За прошедшие недели я себе много нервов потрепал, что-то потерял, но все же больше приобрел. О жизни там, на Терре, я не жалел, и не скучал но ней. Можно сказать, что моя мечта началась исполняться, осталось ее достойно и дальше воплощать своими руками.
Установка на оптимизм сработала — самогипноз принес результат. Вечер в кругу согрупников должен будет способствовать росту взаимоотношений.
С таким настроением я подошел к самому входу, увидел грустных Оллаку, Врезня и Фиерайкуц.
— Что голову повесили?
— Прямо перед нами заняли последние места, Лев. Придется искать другое место для празднования...
— Ну, Врезень, не стоит из-за такой мелочи расстраиваться!
— Я мечтала посмотреть праздничные танцы близняшек!
— Они такие... такие...
— Очумелые?
— Ха! Но уже не для нас.
— Но ведь еще столько дней впереди, насмотримся.
— Эти танцы только в праздники. Только сегодня и завтра! — с обидой в голосе.
— Так на завтра бы договорились... — попытавшись мыслить оптимистично.
— А там все позанимали еще недели две как назад!
— Ого! Бешеная же у них популярность.
— И такая же цена, — поцокав языком.
— Но уж моей-то стипендии должно хватить? — хмыкнув.
— Ага, но уже поздновато, как бы.
— Мы как раз хотели найти новое место и пойти всех предупредить.
— Эм... Врезень, не спешите. Предлагаю поискать другую таверну, но встретиться все же здесь. А вдруг нам повезет и кто-то откажется? — крутя мысль с блатом.
— Оптимист.
— А если скинуться и перекупить?
— У меня и Оллаку нет таких средств, мне стипендии не привалило, — с оттенком зависти. Все трое держались не так раскованно, как обычно в своем кругу, однако мой рейтинг и поступок что-то поменял в их взглядах. Фиер держалась молодцом, но я пришел к выводу, что она ощущала во мне опасного зверя, с виду пушистого, а на деле за милую душу способного оттяпать гладящую его кисть.
— Лев верно сказал, тем более сейчас и не найти многих, — поддержал меня Врезень.
— Ага, там в холле такое началось, когда вы с Габлонгом ушли, — и Фиер нервно захихикала в кулачек.
— Представляю! Хех, даже с другого бока главного холла слышался гвалт. Так мы договорились?
— Ладно. Зень, тогда на обеде и обсудим найденные места, — сдерживающаяся Оллаку оказалась рассудительной дамой.
— А вы где будете? Я хотела в Ашник сходить, там, помнится, было несколько отличных мест.
— Да там наверняка понаехало родственничков! Студентов же не пускают дальше Ашника.
— Действительно... Но там все равно очень много всяких таверн, кабачков и ресторанчиков. И даже еще недавно парочка открылась! Но я так хочу посмотреть на близняшек...— вздохнула Фиер, направляясь дальше по коридору. Остальные не спешили за ней.
— Не грусти, Фиер. Еще не вечер! — вдогонку. Когда обернулся обратно, застал двух смутившихся глоров взявшихся за руки.
— Мы... это... — промямлила Оллаку.
— Поблагодарить хотели, — твердо сказал Врезень.
— Спасибо... — она не смотрела мне в глаза, покрасневшая и смущенная.
В протянутой руке какой-то кругляш. Поколебавшись, я взял его. Стал рассматривать. Спил какого-то неизвестного — тис напоминало, но уверенности не питал — мне красного дерева, кольца изящно вписывались в вырезанное пламя — именно на него походил узор. Кончики язычков упирались в инкрустированные янтарные капельки, а между ними была... эм... янтарная крошка, во всяком случае это очень напоминало огненные искорки над костром. Вверху плетеная медная петелька. Амулет пропитан лаком, делавшим пламя в световых отблесках живым.
— Сам делал, — нарушил паузу Врезень с ноткой гордости.
— Если вы так решили... — проговорил я смущенно. — Очень красиво и необычно. Спасибо, — он явно предназначался Оллаку, но от подарка не отказаться — оскорблю дарителя.
— Ну нам пора... Искать свободные места.
— С нами не хочешь? — преодолев себя, спросила Оллаку, посмотрев своими охряно-коричневыми глазами в обрамлении густых черных ресниц.
— Не, мне еще надо в пару мест зайти, — хотя дальнейших планов я не имел.
— Ну, до вечера тогда, — и оба так и ушли, держась за руки. Она на ладонь выше его, однако вместе коренастенький люм и по человечески стройная люфа смотрелись парой.
Они скрылись за поворотом, а я остался стоять в коридоре у самой обтертой плечами стенки — движение все же было плотным. В руке уютно лежал кулон. В нем не имелось ни грамма магии, однако какое-то нежное тепло расходилось по моей ладони. Даже не хотелось отправлять в подкарман — все сумки остались в комнате. Нет, в нем есть магия! Магия рук, что сотворила его, думая о любимой девушке. Кажется, я понял Врезня, полюбившего смотреть на пляшущий огонь Оллаку, ведь я сам поддался ее очарованию, заигрывая — мои полешки в ее костре красиво трещали фонтаном искр. Но позабавился с чужим и хватит — не в моей натуре разбивать пары.
Набежали воспоминания о прошедшей ночи. Бархатное тело Шаниэль, в начале этой недели таки соблазнившей меня, а я и не возражал особо, наоборот! Разве можно перед такой вертихвосткой устоять? Яркая пава, игривая кошечка, так мило сморщивающая свой носик-пуговку. Мурлыкающий голос, качающий на волнах желания. Да, она умела прикоснуться так легко и незаметно, но в месте касания пробегала настоящая волна жара. Совсем чуть-чуть магии тела, но в первый раз при ее касании у меня самым позорным образом колом встопорщились боксеры, выпустив шикарное достоинство, стребованное у Хранителя Башни. Звонкий смех и понимающие смешки окружающих, украденный поцелуй и жесткая пытка гирями да штангами всех участников от мастера Терзецу.
Шаниэль училась на МАФА третий год, имела весьма вольные нравы и была достаточно известна, самостоятельно выбирая себе партнеров. Ей, выглядевшей от крови эльфов юной и смазливой, оказалось за семьдесят, но позднее магическое искусство давалось ей так же легко, как и молодым. Она в жизни очень многое попробовала, а большинство первокурсников в академии не имели опыта или почти совсем, или знали только в теории.
За проведенное тут время я понял размеренность здешней жизни. Имея такой протяженный срок жизни, здешние глоры не спешат узнать все и сразу, не торопятся познать жизнь, а половое созревание не заставляет их кидаться на всех подряд. Хотя не без исключений. Да и осуждается в АЗУ, оплоте знаний, порок чрезмерной любвиобильности, даже как таковых борделей нет, разве что в Ашнике, говорят, есть дома терпимости, куда порой пускают старшекурсников.
— Пушистый котик расхотел поиграть? — мяукнула в тот раз она, когда я справился со своим телом при первой нашей встрече. Я не знал, что тут ответить, меня спас Асколь, не дав коснуться. Она редко приходила по вечерам, и в тот раз мы встретились на мой взгляд случайно, хотя позже я понял свою ошибку, а через несколько дней сдался без боя.
А кошка-то оказалась настоящей ненасытной тигрицей! Сладкой, мягкой, гибкой и удивительно жаркой. Да, я в ту же ночь разобрался — ух, каких трудов и самообладания мне это стоило! — в ее маленьком секретике, ведь мне ужасно надоело это делать одному. К тому же, секс доставлял непередаваемое блаженство и вызывал оргазмы высшего плана.
Ее кожа вкусна в самом прямом смысле — мне доставляло дикое удовольствие просто облизывать ее, особенно в самых интимных местах. А она приходила в восторг от моих волос, щекотавших ее кожу, дававших ей ощущения редкой гаммы. Мы тонули в бушующем море страсти и желания. Мое юное люфское тело отзывалось на все ее ласки горячей волной наслаждения — каждую встречу она по мои просьбам одним массажем без применения магии доводила меня до изливания в ее божественно горячий ротик. Соя ненасытность к этому виду ласк меня самого шокировала, ничуть не останавливая похоть — следом я сам с ней такое проделывал, и этим третьим соитием подряд наши многочасовые встречи ограничивались. Не имей я контроля над своим телом, уже через минут десять бы взрывался в первый раз, а к концу первого часа от жадности ее выносливого тела валялся бы под ней позорной тряпкой, выжатой досуха так, как это делала следовавшая санитарно-гигиеническим требованиям добросовестная техничка во время своей нелегкой работы по мытью полов апосля сотен ребячьих ног, на школьных переменах шастающих по уличной слякоти.
Ни ее, ни меня не смущала моя неопытность, с лихвой заменяющаяся быстрой обучаемостью, бесстыдностью и пылкостью. Однако все это было лишь плотским желанием и животной страстью — после бурного секса она никогда не оставалась на ночь. Она не стремилась и к романтическим свиданиям, после первой ночи опьянев мною. И если бы не мой самоконтроль и владение телом, аттестация прошла бы в несколько ином ключе.
Быстрый обмен потоков сознания между тварным и астралом как всегда помог — бесполому пушку нечем возбуждаться. Названное мною анэстезийской звездочкой существо размножалось сложным видом деления — усыпляло небольшого зверя, чаще детеныша, утаскивало в укромный уголок и бросало, сбрасывая в тушке половину ее оплетшых волосоподобных щупалец, которые видоизменяли тело беспомощного зверька, распространяя по округе жуткий запах вкупе с отпугивающими эманациями.
Последние мои мысли быстро отрезвили возбудившуюся плоть и напугали мой желудок, возмечтавший о привычном перекусе. Свежий поток сознания забурлил в голове мыслями о помощи своей группе с устройством в "Роге анталопа" — это разрешимо через Тантука, как всегда в обед составляющего мне компанию у Миорана. Захотелось опробовать зачарование на кулоне, но мой скудный запас не позволял ни собственно зачаровать как следует, ни подобрать приличествующее заклинание — изучаемая мелочь на фоне прочего... Ух! Спокойно. Из крайности в крайность бросаться не следует. Пока оставлю эти мысли, додумаю на досуге.
Занятия с мастером Терзецу вечером и Асколем ночью безусловно помогали, но черепашьими шагами — упор на телесную базу, магии ведь надо на чем-то утвердиться, ведь так? Хилый маг, конечно, с одной стороны может оказаться пожертвовавшим здоровьем ради высот магии, а с другой отменный боец со всеми доступными здоровому телу радостями и удачно дополняющей его толикой магии. Хилый маг — ничтожество, недостойное подражанию. Пожалуй, стоит еще разок попытаться поговорить с живым сапфиром, чтобы магия впустую не ждала утверждения, а оттачивала если не мощь, то изящество и тонкость.
Глядя на разномастную публику в совершенно диких, на мой взгляд, нарядах, проходящую мимо, тоже захотелось чего-нибудь эдакого. Все же официально для меня начались каникулы, да и давно пора было подобрать себе еще несколько смен одежды. Решено.
Подходя к своей лавке — я же совладелец! — узнал ее лишь по вывеске — давно не заходил. Хотя мне ли было удивляться-то? Идея с организацией двухэтажного здания пришла от меня ж. И большая, даже по местным меркам, лавка превратилась в огромную, поглотившую рядом стоявшие заведения, а так же обзаведшуюся отнюдь не дешевым расширяющим пространство рунным узором, скрытыми от глаз лентами охватывающим все обитые тканью стены, каменный пол с наборной мозаикой и потолок с лепниной. На первом этаже устроили множество секций, разделяющий товар по категориям, а на втором ателье, куда я и направлялся сейчас. Крытые рынки здесь и до меня знали, но не в таком с шиком благоустроенном формате.
Новые вязально-прядильные машины позволили удешевить производство тканей, что в еще большей степени проявится после планируемого мной введения обычного электричества. И я мог позволить себе выбрать сейчас все самое-самое. Отражением наглости собственного плана действий стала щегольская улыбочка на моем лице, вызвавшая у проходящего мимо люма осуждающее покачивание головой.
С инспекторским видом быстрым шагом обошел первый этаж. Маски, трубки, ласты, очки. Во, еще появились солнцезащитные очки с потрясающим разнообразием дизайна — ага, в самый раз для пещер, хе-хе! Ушлый та-Вастин уже продавал и зачарованные — видение в темноте, с магическим зрением, особо дорогие с истинным зрением — нечета прямоугольным пластинам стевизов, — меняющие коэффициент отражения. Я не рекомендовал подобные мелочи решать без ректора — чревато, да и зачаровывать проще — дать задания студентам, и все дела. Гном это понимал лучше меня, но для вида важно покивал, а потом широко улыбнулся, предотвращая мою обиду. Нижнее белье для мужчин и женщин в отдельных бутиках с прозрачными изнутри перегородками. Применяемое волшебное зеркало, позволяющее увидеть, как выбранная вещь или наряд будет сидеть на покупателе, замеченное мной в первый раз, приятно удивило, поразив изяществом решения — позже решил обязательно разобраться в хитросплетениях его чар.
Отдел с женскими платьями занимал львиную долю площади, заметно тесня мужские костюмы. Каталог доступных моделей обновлялся только по мере выхода в свет жен банкиров, что и так обеспечивало колоссальный спрос. Отдел с обувью являлся самым дорогим — здесь еще долго будет применяться магия создания, когда для каждого покупателя индивидуально создавалась сложнейшая магическая конструкция для материализации выбранной модели обуви. Так со многими вещами делалось в самом начале продаж, а в столицах так пока и продолжается. Зачарование на носкость делало вещь почти вечной. Поначалу я решил сам в свое время зачаровать все желаемое — раз обжегшись, я стал в этом плане слишком мнительным. Однако стандартность плетений, легко ложащихся на серебряные нити, пуговицы или застежки, притушила подозрительность.
Времени оставалось более чем достаточно, и я позволил себе придирчиво выбирать модели и фасоны новой одежки. Строгие прямые линии, плотно облегающие, яркие цвета, узорчатость — все это меня не устраивало. Из обуви я предпочел что-то вроде туфель из мягкой кожи с толстой, усиленной каркасом и специально прорезиненной подошвой, самим же подсказанной. Конечно, до настоящего комфорта технологических новинок мой родины далеко, но и не башмаки какие-нибудь.
— Извините, ат. Стоимость измеряется асалах, оплата вперед, — мягко выдал справку продавец-консультант.
— А когда будет готово, ат Клавгар? — проигнорировав намек люма.
— О! За срочность отдельная плата, обычно в течение двух суток господин маг управляется. Но завтра праздник, сами понимаете... — развел он руками. — Заказывать будете, ат?
— Ат Лев Тарасов, — так же мягко ответил я.
— Выбранная модель с учетом срочности обойдется вам, ат Тарасов, в асаловый октаэдр, — неверяще глядя на студента без каких-либо колец.
— Вы предлагаете мне у себя же покупать мою же обувь? — удивленно вскину бровь. Нет, конечно, я понимал правильность такого, но... но в конце концов я владелец и у меня есть личный счет, на котором вполне возможно открыть кредитную линию в счет активно передаваемых знаний.
